е казалось  мне скучным,
бесцветным и  неинтересным. ’Яжелое, почти летаргическое оцепенение  сковало
мои чувства,  и когда мы оставили Яхту в гавани и отправились в Љаир, Я  был
равнодушен к какому-либо личному  наслаждению поездкой и не находил интереса
в том, что видел.
     џ лишь отчасти пробудилсЯ, когда мы занЯли роскошную барку,  котораЯ со
свитой слуг была специально нанЯта длЯ нас, и начали  наше путешествие вверх
по  Ќилу.  ЋкаймленнаЯ  тростниками соннаЯ  желтаЯ река  очаровала  менЯ;  Я
проводил долгие часы,  растЯнувшись в качалке на палубе, созерцаЯ бесцветные
берега,  волнующиесЯ  кучи песка,  разрушенные  колонны  и изувеченные храмы
умерших царств прошлого.  Ћднажды  вечером,  размышлЯЯ  таким образом  в  то
времЯ, как большаЯ золотаЯ луна плыла по небу, глЯдЯ на вековые развалины, Я
сказал:
     - …сли б только можно было взглЯнуть на  эти  древние  города, как  они
раньше существовали,  какие б мы сделали странные открытиЯ! Ќаши современные
чудеса цивилизации и прогресса могли бы показатьсЯ в конце концов пустЯками,
так как Я думаю, что в наши дни мы лишь снова раскрываем то, что люди  знали
в старое времЯ.
     ‹ючио вынул сигару изо  рта и задумчиво посмотрел на нее, затем, слегка
улыбнувшись, взглЯнул на менЯ.
     - •отели бы вы видеть какой-нибудь воскрешенный город?  -  спросл он. -
‡десь,  на этом самом  месте,  несколько  тысЯч лет  назад царствовал царь с
женщиной  -  не с царицей,  а  со  своей  фавориткой,  котораЯ была  так  же
знаменита своей красотой  и добродетелью, как эта река - своими плодоносными
разливами.   ‡десь   цивилизациЯ  прогрессировала  чудовищно,   но  с  одним
исключением:   она   не   переросла  веру.  ‘овременнаЯ  ”ранциЯ  и   ЂнглиЯ
перещеголЯли   древних   в  своем  презрении  к  Ѓогу  и  к  вере,  в  своем
пренебрежении  к божественным вещам,  в  своем несказанном  сладострастии  и
кощунстве. ќтот город, - и он махнул рукой по направлению к угрюмому берегу,
где  высокие  тростники  колыхались  над  уродливыми  обломками  разрушенной
колонны, - был управлЯем сильной, чистой  верой своего народа более,  нежели
чем-нибудь другим, и правительницей была женщина.
     –арскаЯ  фаворитка была нечто вроде Њэвис Љлер,  обладающаЯ гением; она
также  имела  качества   справедливости,  разума,  любви,  правды  и  самого
благородного бескорыстиЯ; она сделала  это место счастливым. ќто  был рай на
земле, пока она жила; когда она умерла, его слава кончилась. Љак много может
сделать женщина,  если захочет! Љак много она не должна делать в  ее обычном
скотском образе жизни!
     - Ћткуда вы знаете то, о чем рассказываете мне? - спросил Я.
     - €з старинных книг, - ответил он. - џ прочел то, что современным людЯм
некогда читать. ‚ы правы,  что новое - это только старое, снова изобретенное
и  снова открытое. …сли бы вы сделали  шаг  далее  и сказали  бы, что многие
теперешние  человеческие  жизни  - лишь продолжение  их  прошлого, вы бы  не
ошиблись.  ’еперь, если хотите, Я могу,  благодарЯ своей науке, показать вам
город,  который   некогда   стоЯл  здесь.  "ѓород  Џрекрасный"  -  его  имЯ,
переведенное с древнего Языка.
     џ поднЯлсЯ и посмотрел на него с  изумлением. Ћн  непоколебимо встретил
мой взглЯд.
     - ‚ы можете показать его мне? - воскликнул Я, - Љак  вы можете  сделать
такую невозможную вещь?
     -  Џозвольте мне  загипнотизировать вас,  - ответил он, улыбаЯсь. - ЊоЯ
система гипнотизированиЯ, к счастью, еще не  открыта всюду  сующими свой нос
исследователЯми  сокровенных дел, но она никогда не терпит неудачу; Я обещаю
вам, что под моим внушением вы увидите не только место, но и народ.
     Њое  любопытство  было сильно возбуждено,  и Я в глубине души  страстно
желал испробовать опыт внушениЯ, но не показывал этого открыто. џ рассмеЯлсЯ
с принужденным равнодушием.
     -   џ  согласен!  -   сказал  Я.  -  Ќо,  думаю,  вы  не  в   состоЯнии
загипнотизировать менЯ: у менЯ  слишком много  воли. -  Џри этом замечании Я
увидел мрачную улыбку на его губах. - Ќо вы можете попытатьсЯ.
     Ћн тотчас встал и сделал знак одному из египетских слуг.
     - Ћстанови барку, Ђзимах, - сказал он. - Њы останемсЯ здесь на ночь.
     Ђзимах,   красивой  внешности  египтЯнин  в  живописной  белой  одежде,
приложил  руки  к  голове  в  знак  покорности  и  удалилсЯ,  чтобы   отдать
распорЯжениЯ. —ерез несколько минут барка остановилась. ѓлубокаЯ тишина была
вокруг  нас;  лунный свет лилсЯ  на  палубу, как  Янтарное вино;  на далеком
расстоЯнии,  в  пространстве темного  песка,  поднималась  к  небу  одинокаЯ
колонна,  так  отчетливо  выточеннаЯ,  что  можно  было  различить очертаниЯ
чудовищного лица. ‹ючио продолжал стоЯть передо  мной, ничего не  говорЯ, но
глЯдЯ  пристально на менЯ  такими удивительно мистическими, меланхолическими
глазами, которые, казалось, пронизывали и жгли мое тело. џ был очарован, как
птица может  быть очарована васильковыми глазами змеи; между тем  Я старалсЯ
улыбатьсЯ и  говорить  что-то  безразличное.  Њои  усилиЯ  были  бесполезны,
сознание быстро ускользнуло от менЯ; небо, вода и луна завертелись  вместе в
головокружительной погоне; Я  не  мог  двинутьсЯ; казалось,  мое  тело  было
прикреплено к  стулу железными  гирЯми,  и несколько минут Я был  совершенно
беспомощен. ‡атем  вдруг  мое зрение проЯснилось (как Я  думал), мои чувства
сделались сильными и живыми... џ слышал звуки торжественного марша, и там, в
полном  свете  луны, с тысЯчами огней, блестевших с башен  и  куполов,  сиЯл
"ѓород Џрекрасный"!

        XXXIX

     ‚ид величественных построек, обширных, роскошных, гигантских,  -  улиц,
наполненных мужчинами и женщинами в  белых  и  цветных  одеждах,  украшенных
драгоценными   каменьЯми,  -   цветов,   растущих   на   крышах   дворцов  и
перекидывающихсЯ от террасы к террасе фантастическими петлЯми и  гирлЯндами,
- деревьев  с раскидистыми  ветвЯми,  покрытыми  густой листвой, - мраморных
набережных,  глЯдевших в реку, -  лотосов,  растущих густо  внизу у  берега.
‘еребристые звуки музыки раздавались из  тенистых  садов и  крытых балконов;
каждаЯ красиваЯ деталь виделась мне  более Явственно, чем резьба из слоновой
кости на эбеновом щите. Љак раз напротив того места,  где  Я  стоЯл (или мне
казалось,  что Я  стоЯл)  на палубе кораблЯ,  в  деЯтельной гавани  тЯнулась
широкаЯ улица,  раскрывающаЯсЯ  в  громадные  скверы,  украшенные  странными
фигурами  гранитных  богов  и  животных; Я  видел  сверкающие  брызги многих
фонтанов  при  лунном  свете  и  слышал тихий  настойчивый  гул  беспокойных
человеческих масс, толпившихсЯ на площади, как пчелы в улье.
     ‘лева Я  различал громадные бронзовые ворота, охранЯемые сфинксами; там
был сад,  и из этой тенистой глубины до менЯ доносилсЯ женский голос, певший
странную  дикую  мелодию.  ’ем временем звуки  марша,  которые  раньше всего
долетели  до моего  слуха,  звучали все ближе  и  ближе, и тотчас Я  заметил
приближающуюсЯ  большую  толпу с  зажженными  факелами и  гирлЯндами цветов.
‘коро  Я  увидел  рЯды жрецов  в  блестЯщих  одеждах,  унизанных  каменьЯми,
горевших, как солнце. Ћни двигались к реке,  и с ними шли юноши  и маленькие
дети, тогда как по  обе стороны девушки в белых  покрывалах и с  венками роз
скромно  выступали,   по   временам  колыхаЯ  серебрЯными  кадильницами.  ‡а
процессией жрецов шла царственнаЯ  особа между  рЯдами рабов и слуг: Я знал,
что это был властелин "ѓорода Џрекрасного", и Я почти сделал движение, чтобы
присоединитьсЯ к  оглушительным радостным  крикам, которыми он был встречен!
‡а его свитой следовал  белоснежный паланкин, несомый девушками, увенчанными
лилиЯми. Љто занимал его?.. ЉакаЯ драгоценность  его страны заключалась там?
џ был охвачен необыкновенным желанием узнать  это. џ  следил за белой ношей,
приближающейсЯ к пункту моего  наблюдениЯ; Я видел, что жрецы  расположились
полукругом на набережной реки.  –арь был в середине,  а волнующаЯсЯ, шумЯщаЯ
толпа  - вокруг;  раздалсЯ звон медных  колоколов, смешавшийсЯ с  барабанным
боем  и резкими звуками тростниковых  труб, и  среди  света  горЯщих факелов
белый  паланкин  был  поставлен   на  землю.  †енщина,  одетаЯ  в  блестЯщую
серебрЯную  парчу,  вышла оттуда, как сильфида из морской пены, но  она была
закрыта  покрывалом;  Я  не  мог  различить  очертаниЯ  ее  лица,  и  острое
разочарование в  этом было  настоЯщей мукой  длЯ менЯ.  …сли  б Я только мог
увидеть ее, думалось мне,  Я узнал бы нечто, о чем  до сих  пор  никогда  не
догадывалсЯ!
     -  Џодними,   о,   подними  скрывающее  тебЯ  покрывало,   дух   ѓорода
Џрекрасного! - молил Я внутренне. - ’ак как Я чувствую,  что  прочту в твоих
глазах тайну счастиЯ!
     Ќо  покрывало не поднЯлось... Њузыка производила варварский шум  в моих
ушах... Ѓлеск Яркого света ослеплЯл менЯ, и Я чувствовал,  что  погрузилсЯ в
темный хаос, где, как  Я воображал, Я гналсЯ за луной, котораЯ летела передо
мной на  серебрЯных крыльЯх,  затем... ‡вук  могучего баритона, распевавшего
легкую  песенку  из  современной  оперы-буфф, смутил  и  поразил менЯ,  и  в
следующую   секунду  Я  уже  дико  уставилсЯ  на  ‹ючио,  который,  свободно
развалившись в своем шезлонге, весело напевал ночному безмолвию и пустынному
пространству песчаного берега, перед которым неподвижно стоЯла наша барка. ‘
криком Я бросилсЯ на него.
     - ѓде она? - воскликнул Я. - Љто она?
     Ћн взглЯнул на менЯ, не отвечаЯ, и, загадочно улыбаЯсь, высвободилсЯ из
моих рук. џ отодвинулсЯ, растерЯнный и содрогаЯсь.
     - џ видел все, -  пробормотал Я, - город... жрецов... народ...  царЯ...
все, кроме ее лица. Ћтчего оно было скрыто от менЯ?
     € невольно настоЯщие слезы навернулись  мне на глаза. ‹ючио  следил  за
мной, видимо, забавлЯЯсь.
     - Љакой  бы  вы были "находкой" длЯ первоклассного "спирита"-обманщика,
проделывающего  свои  фокусы  в культурном и легко поддающемсЯ  одурачиванию
лондонском обществе! - заметил он. - Ќа вас, по-видимому, преходЯщее видение
произвело могущественное впечатление.
     -  ‚ы хотите сказать мне, - с  жаром  говорил Я, - что то, что Я сейчас
видел, не более, как мысль вашего мозга, переданнаЯ моему?
     - Ќесомненно, - ответил он. - џ знаю, каким был "ѓород Џрекрасный"! € Я
был в состоЯнии нарисовать его вам на холсте моей памЯти  и представить его,
как  законченную  картину, вашему внутреннему  зрению,  так  как у  вас есть
внутреннее  зрение,  хотЯ,  как  большинство  людей,  вы пренебрегаете  этой
способностью и не осознаете ее.
     - Ќо кто она была? - упрЯмо повторил Я.
     - "Ћна" была царскаЯ фаворитка.  …сли она скрыла свое  лицо от вас, как
вы жалуетесь, Я очень сожалею, но, уверЯю вас, это не была моЯ ошибка. €дите
спать, „жеффри; вы выглЯдите  расстроенным. ‚ы дурно воспринимаете  видениЯ,
между тем они гораздо лучше действительности, поверьте мне.
     џ как-то не мог ему ответить. џ быстро  оставил его и сошел вниз, чтобы
заснуть, но все мои мысли были жестоко  спутаны, и Я более, чем  когда-либо,
был подавлен  чувством  усилившегосЯ  ужаса -  чувством, в  котором  таилась
какаЯ-то  неземнаЯ  сила.  ќто  было  мучительное  ощущение,  оно  временами
заставлЯло менЯ убегать от взглЯда глаз ‹ючио; иногда, в самом деле, Я почти
трусил  перед ним: так велик  был неопределенный страх, испытываемый  мною в
его присутствии.  Њне это  не  было внушено  видением  "ѓорода Џрекрасного",
потому что  это, в конце концов, было только Явлением гипнотизма, как он мне
сказал,  и как Я с радостью себЯ убедил. Ќо всЯ его  манера внезапно  начала
поражать менЯ, как она никогда раньше менЯ не поражала.
     …сли в моих чувствах в нему медленно происходила какаЯ-то перемена, то,
несомненно,  и он  изменилсЯ  ко мне.  …го властное обращение сделалось  еще
более  властным;  его  сарказм  -  более  саркастическим;  его  презрение  к
человечеству  обнаруживалось  более  открыто  и выражалось  чаще.  Ћднако  Я
восхищалсЯ им  так же, как всегда; Я наслаждалсЯ его  разговорами, какими бы
они ни были - острумными, философскими или  циничными.  џ не мог представить
себЯ без его  общества. ’ем  не менее сумрак моего  духа  увеличивалсЯ; наша
нильскаЯ  экскурсиЯ  сделалась  длЯ менЯ бесконечно  томительной - до  такой
степени,  что прежде, чем мы достигли половины пути нашей поездки по реке, Я
стал страстно желать возвратитьсЯ и окончить путешествие.
     €нцидент, случившийсЯ в ‹юксоре, еще более усилил это мое желание.
     Њы оставались там  несколько дней, исследуЯ область и посещаЯ развалины
”ив  и  Љарнака, где  были  занЯты  раскопкой могил. Ћднажды  был  обнаружен
нетронутый  красный  гранитный саркофаг: в  нем находилсЯ  покрытый  богатой
живописью гроб,  который был  раскрыт в  нашем присутствии и содержал в себе
тщательно изукрашенную мумию женщины. ‹ючио  показал себЯ  сведущим в чтении
иероглифов и перевел кратко и точно историю тела, написанную внутри гроба.
     - ’анцовщица при дворе царицы Ђменартесы, - объЯвил он мне и нескольким
заинтересованным зрителЯм, окружавшим саркофаг, -  котораЯ по причине многих
грехов  и  тайных  преступлений,  сделавших  ее  жизнь нестерпимой  и ее дни
полными развращенности,  умерла  от  Яда,  принЯтого из собственных  рук  по
приказанию  царЯ и в присутствии  исполнителей закона.  ’акова историЯ леди,
сокращеннаЯ. Љонечно,  есть много других  деталей. Џо-видимому, ей был всего
двадцатый год. Ќо,  -  и он улыбнулсЯ, оглЯдываЯ свою маленькую аудиторию, -
мы  можем  поздравить  себЯ с  прогрессом по  сравнению  с этими,  чрезмерно
строгими, египтЯнами. ѓрехи танцовщицы, на наш взглЯд,  не слишком серьезны.
Ќе посмотреть ли нам, какова она?
     ќто предложение не встретило ни одного возражениЯ, и Я, который никогда
не присутствовал при развертывании мумии, следил за процедурой с интересом и
любопытством.  Љогда  одно  за  другим  были  снЯты  благовонные  покрывала,
показалась длиннаЯ коса каштановых волос; затем  те, что были приглашены длЯ
работы,  с  величайшей   осторожностью  и   помощью   ‹ючио   приступили   к
развертыванию ее лица.
     Љогда это было сделано, болезненный ужас охватил  менЯ:  потемневшие  и
жесткие, как пергамент, черты были мне знакомы, и когда поЯвилось все  лицо,
Я  мог  бы  громко крикнуть: "‘ибилла!" -  так как  она была похожа на  нее,
ужасно  похожа,   и  когда  слабые  полуароматические-полугнилостные  запахи
завернутых  полотен дошли до менЯ, Я,  пошатнувшись, отпрЯнул  назад, закрыв
глаза. Ќепреодолимо Я вспомнил  о  тонких французких  духах,  которыми пахла
одежда ‘ибиллы, когда Я нашел ее мертвой; то и это нездоровое испарение были
так сходны. —еловек, стоЯвший  около менЯ, увидел, что Я наклонилсЯ,  как бы
падаЯ, и подхватил менЯ.
     -  џ боюсь, что солнце слишком  сильно  длЯ вас, - сказал он ласково. -
ќтот климат не всем подходит.
     џ  принудил  себЯ улыбнутьсЯ  и пробормотал  что-то  о  головокружении;
затем,  придЯ в  себЯ, Я боЯзливо  взглЯнул  на  ‹ючио,  который внимательно
рассматривал мумию со странной улыбкой.
     ‚друг, нагнувшись над гробом, он  вынул кусочек золота тонкой работы, в
форме медальона.
     -  ќто, Я думаю, должен быть портрет танцовщицы, - сказал он, показываЯ
его  жадным  и  восклицающим  зрителЯм.  -   ЌастоЯщий  клад!   “дивительное
произведение  древнего  искусства  и,  кроме  того,  портрет  очаровательной
женщины. ‚ы так не думаете, „жеффри?
     Ћн протЯнул мне медальон, и Я рассматривал его с болезненным интересом:
лицо было восхитительно прекрасно, но, несомненно, это было лицо ‘ибиллы.
     џ не  помню, как Я  прожил остаток  этого  днЯ. ‚ечером, как только мне
представилсЯ случай поговорить наедине с ђиманцем, Я спросил его:
     - ‚идели ли вы... узнали ль вы?..
     -  —то  умершаЯ  египетскаЯ танцовщица  похожа на вашу жену, - спокойно
продолжил он. - „а, Я тотчас  же это заметил. Ќо это не должно  дурно влиЯть
на вас. €сториЯ повторЯетсЯ. Џочему бы и красивым женщинам  не  повторЯтьсЯ?
Љрасота всегда имеет  где-нибудь  своего двойника: или  в прошедшем,  или  в
будущем.
     џ больше ничего не сказал, но на  следующее утро Я был  совсем болен  -
так болен, что не мог встать с постели и провел часы в беспокойном  стенании
и  раздражающих  болЯх,  которые   были   не  столько  физическими,  сколько
нравственными.  ‚  отеле  в  ‹юксоре  жил  врач,  и  ‹ючио, всегда  особенно
внимательный  к  моему  личному  комфорту, тот  час же  послал за  ним.  ’от
попробовал  мой  пульс,  покачал  головой  и  после  небольшого  размышлениЯ
посоветовал  мне  немедленно оставить  …гипет.  џ выслушал его предписание с
едва скрываемой  радостью. ‘тремление  уехать  из этой "страны старых богов"
было напрЯженным и лихорадочным; Я проклинал обширное и  страшное  безмолвие
пустыни, где ‘финкс выражает презрение к пошлости человечества, где открытые
могилы и гробы выставлЯют еще раз на свет  лица, похожие на те, что мы знали
и любили в свое времЯ, и где  нарисованные истории рассказывают нам о тех же
самых вещах, как и наши современные газетные хроники, хотЯ и в другой форме.
ђиманец с  охотной готовностью  приводил в  исполнение приказание  доктора и
распорЯдилсЯ о  нашем возвращении в  Љаир, а оттуда  в Ђлександрию  с  такой
быстротой,  что  мне  ничего  не  оставалось  желать,   и   Я  был  исполнен
благодарностью за его Явную симпатию.
     ‚ короткий промежуток  времени, благодарЯ обильной кассе,  мы вернулись
на нашу  Яхту и были на  пути, как Я цумал, в Ђнглию или во  ”ранцию. Ћднако
мы, по идее ‹ючио, плыли мимо берегов ђивьеры, но мое старое доверие  к нему
почти   возвратилось,   и  Я   не   противоречил  его  решению,   достаточно
удовлетворенный,  что мне не  пришлось  оставить  свои  кости  в  населенном
ужасами  …гипте.  €  не  раньше, как  через  неделю или  десЯть  дней  моего
пребываниЯ на борту, когда Я уже хорошо восстановил свое здоровье, наступило
начало  конца  этого  незабвенного путешествиЯ  в такой страшной  форме, что
почти  погрузило  менЯ  во тьму смерти,  или, скорее  (теперь скажу,  выучив
основательно  мой  горький урок),  в блеск  той загробной  жизни, которую мы
отказываемсЯ признавать,  пока не  унесемсЯ в ее исполненном славы или ужаса
вихре.
     Ћднажды  вечером, после  быстрого  и  интересного плаваниЯ по гладкому,
залитому  солнцем  морю,  Я  удалилсЯ  в  свою  каюту,  чувствуЯ  себЯ почти
счастливым.
     Њой  дух  был  совершенно  спокоен,   моЯ  вера  в  моего  ‹ючио  опЯть
восстановилась,  и  Я  могу  добавить,  что также  вернулась  ко  мне стараЯ
высокомернаЯ вера в себЯ. ђазнообразные горести, которые Я переносил, начали
принимать неЯсный образ,  как вещи давно прошедшие;  Я опыть с удовольствием
думал о  силе моего финансового положениЯ  и  мечтал  о второй женитьбе  - о
женитьбе на Њэвис Љлер.  џ в душе поклЯлсЯ, что другаЯ женщина не будет моей
женой - она, и одна она, будет моей! џ не предвидел затруднений на этом пути
и,  полный приЯтных грез и иллюзий, быстро уснул. Ћколо полуночи Я проснулсЯ
в  смутном  страхе и  увидел  свою каюту залитую Ярким красным светом, точно
огнем. Џервой моей мыслью было,  что Яхта  горит;  в следующую  секунду менЯ
парализовало ужасом: ‘ибилла  стоЯла предо мной... ‘ибилла, дикаЯ, страннаЯ,
корчившаЯсЯ от мук,  полуодетаЯ, размахивающаЯ  руками и  делающаЯ отчаЯнные
жесты;  ее  лицо  было таким, как  Я видел  его в последний раз  -  мертвое,
посинелое   и   безобразное;   ее  глаза   горели   угрозой,   отчаЯнием   и
предостережением мне. ‚округ нее,  как змеЯ,  извивалась гирлЯнда пламени...
…е губы двигались, словно она силилась заговорить,  но ни один звук не вышел
из них, и, когда Я глЯдел на нее, она исчезла. ’огда, должно быть, Я потерЯл
сознание, потому что, когда Я проснулсЯ, был  уже Яркий день. Ќо это видение
было только  первым из многих подобных, и, наконец, каждую  ночь Я  видел ее
такой  же, окутанной пламенем, пока Я чуть не сошел с ума  от страха и горЯ.
Њое мучение не поддаетсЯ описанию, однако Я ничего не сказал ‹ючио, который,
как  мне  чудилось,  внимательно  следил  за мной. џ  принимал  усыпительные
лекарства, надеЯсь  обрести  покой,  но  напрасно:  Я  просыпалсЯ  всегда  в
определенный час и всегда видел этот огненный призрак моей  мертвой жены - с
отчаЯнием в ее  глазах и непроизносимым предостережением на  устах. ќто было
не  все. Ћднажды в солнечный  тихий  полдень Я  вышел один  в  салон Яхты  и
отшатнулсЯ,  пораженный, увидев моего  старого  товарища  „жона Љэррингтона,
который сидел за столом с пером в руке, подсчитываЯ счета. Ћн наклонилсЯ над
бумагами; его лицо было морщинисто  и очень бледно,  но он так был похож  на
живого  человека,  так  реален, что Я  назвал  его  по  имени; он оглЯнулсЯ,
страшно улыбнулсЯ  и исчез.  „рожа всем телом, Я понЯл, что  второй  ужасный
призрак прибавилсЯ  к  тЯгости  моих дней,  и,  сев,  Я  попробовал  собрать
рассеЯнные силы и  рассудок и придумать, что можно было сделать. Ќесомненно,
Я  был  болен:  эти  привидениЯ  предостерегали  о  болезни мозга. џ  должен
старатьсЯ строго контролировать  себЯ, пока не  доберусь до Ђнглии,  а там Я
решил  посоветоватьсЯ с лучшими  врачами и отдать себЯ на их попечение, пока
окончательно не поправлюсь.
     -  ’ем временем,  - бормотал Я сам себе, -  Я ничего  не скажу...  даже
‹ючио. Ћн бы только улыбнулсЯ... и Я бы возненавидел его...
     ‡десь  Я  прервал  себЯ.  Ѓыло   ли  возможно,  чтобы  Я   когда-нибудь
возненавидел его?
     Ѓезусловно, нет.
     ‚  эту ночь  длЯ разнообразиЯ Я спал  в  гамаке на  палубе,  в  надежде
избавитьсЯ от  полуночных  призраков,  отдыхаЯ на открытом  воздухе.  Ќо мои
страданиЯ только усилились. џ  проснулсЯ  по  обыкновению... чтоб увидеть не
только  ‘ибиллу,  но также,  к  моему  смертельному  ужасу,  трех призраков,
которые поЯвились в  моей  комнате  в  ‹ондоне в ночь  самоубийства  виконта
‹интона.
     Ћни были точь-в-точь такими  же, только  на этот раз их посиневшие лица
были открыты и повернуты ко мне, и, хотЯ их губы не двигались, слово "горе",
казалось,  было  произнесено,  так  как  Я  слышал,  как  оно  звучало,  как
погребальный колокол,  в  воздухе и  на  море... €  ‘ибилла с  ее мертвенным
лицом,   окруженнаЯ  пламенем...  ‘ибилла   улыбалась  мне  улыбкой  муки  и
раскаЯниЯ... Ѓоже!  џ больше не  мог  этого  вынести. ‘прыгнув  с гамака,  Я
побежал на  край кораблЯ, чтобы броситьсЯ в холодные  волны... Ќо  там стоЯл
Ђмиэль с непроницаемым лицом и хорьковыми глазами.
     џ уставилсЯ на него, потом разразилсЯ хохотом:
     - Џомочь мне! Ћ нет. ‚ы ничего не можете  сделать.  џ хочу отдохнуть...
но Я не могу спать здесь... ‚оздух слишком густой, и звезды горЯт жарко...
     џ  остановилсЯ;  он  глЯдел  на   менЯ  со  своим  обычным  насмешливым
выражением.
     - џ  сойду к себе в каюту, - продолжал Я, стараЯсь говорить спокойно. -
џ там буду один, быть может.
     џ  опЯть  невольно  и  дико расхохоталсЯ  и,  отойдЯ от него  неровными
шагами, спустилсЯ вниз по лестнице, страшась оглЯнутьсЯ из боЯзни увидеть те
три фигуры судьбы, преследующих менЯ.
     Ћчутившись  в  каюте,  Я с  бешенством  запер  дверь  и с  лихорадочной
поспешностью схватил  Ящик с пистолетами. џ вынул  один и  зарЯдил  его. Њое
сердце  жестоко стучало,  Я опустил глаза в землю, боЯсь, что  они  встретЯт
мертвые глаза ‘ибиллы.  "Ќажать курок, - шепнул Я -  и все кончено! џ буду в
покое,  бесчувственный,   без  болезней,  тЯжелый.  “жасы  не  будут  больше
преследовать менЯ... Я усну..."
     џ  поднЯл  оружие  к правому виску,  но вдруг  дверь каюты открылась, и
‹ючио заглЯнул.
     -  Џростите,  -  сказал  он,  заметив  мое  положение,  -  Я   не  имел
представлениЯ, что вы занЯты. џ уйду.  џ ни за  что на свете не хочу  мешать
вам.
     …го улыбка имела что-то дьЯвольское в своей  тонкой насмешке;  Я быстро
опустил пистолет.
     -  ‚ы говорите это! - воскликнул Я  с тоской. -  ‚ы говорите  это, видЯ
менЯ так! џ думал, вы были моим другом!
     Ћн взглЯнул прЯмо на  менЯ... …го глаза  расширились и светились смесью
презрениЯ, страсти и скорби.
     - ‚ы думаете, - и опЯть страшнаЯ  улыбка осветила  его бледные черты, -
вы ошиблись! џ ваш враг.
     Џоследовало тЯжелое молчание. Ќечто мрачное и неземное  в его выражении
ужаснуло менЯ...  џ задрожал и  похолодел  от  страха.  Њашинально Я  уложил
пистолет в Ящик, а  затем взглЯнул  на ‹ючио с  бессмысленным  удивлением  и
диким  состраданием,  видЯ,  что  его  мрачнаЯ фигура,  казалось,  выросла и
поднималась  надо  мной,  как  гигантскаЯ  тень  грозовой  тучи.  ЊоЯ  кровь
заледенела  от  необъЯснимого  болезненного  ужаса...  ‡атем   густаЯ   тьма
заволокла мой взор, и Я упал без чувств.

        XL

     ѓром и дикий вой, сверкание молнии, рев волн, поднимающихсЯ, как  горы,
высоко  и со  свистом  разбивающихсЯ в воздухе, -  в  этой бешеной  сумЯтице
Яростных  элементов,  кружившихсЯ  в  бурном  танце  смерти.  џ  пробудилсЯ,
наконец,  как  бы от толчка. џ  вскочил на ноги и  стоЯл в непроглЯдной мгле
моей каюты,  пытаЯсь собратьсЯ со своими  рассеЯнными силами;  электрические
лампы  были погашены,  и только молниЯ освещала  могильную  тьму.  Ќеистовые
крики раздавались на палубе надо мной, бесовские завываниЯ - то как восторг,
то как отчаЯние, то опЯть  как угроза; Яхта прыгала, как затравленный олень,
среди  рассвирепевших валов, и каждый страшный  удар грома грозил, казалось,
разбить ее надвое. ‚етер выл, как дьЯвол в муках; он вопил,  стонал и рыдал,
как бы наделенный  мыслЯщим телом, которое страдало острой агонией; вдруг он
налетел с разъЯренной силой, и при каждом  его бешеном порыве  мне думалось,
что  корабль  должен пойти  ко  дну. ‡абыв все,  кроме  личной опасности,  Я
старалсЯ открыть  дверь. Ћна была заперта снаружи. џ был пленником. Џри этом
открытии  мое  негодование превысило  все другие чувства,  и,  ударЯЯ обеими
руками по деревЯнным панелЯм, Я  звал, Я кричал, Я грозил, Я проклинал - все
напрасно! Ѓрошенный раза  два на пол креном  Яхты, Я не переставал  отчаЯнно
звать  и кричать, стараЯсь перекрыть  своим голосом оглушительную  суматоху,
котораЯ, казалось, овладела кораблем со всех сторон, но все было бесполезно,
и, наконец, измученный, утомленный, Я перестал и прислонилсЯ к неподдающейсЯ
двери, чтобы перевести  дыхание  и  собратьсЯ  с  силами. ЃурЯ  усиливалась,
молниЯ  сверкала почти непрестанно,  и  каждое  ее сверкание  сопровождалось
раскатами грома. џ прислушивалсЯ, и вдруг услышал  бешеный  крик: "‚перед по
ветру!"   ќто  сопровождалось  взрывом  нестройного  хохота.  ‚   страхе   Я
прислушивалсЯ к каждому звуку: и вдруг кто-то заговорил около менЯ:
     -  ‚перед по ветру, сквозь свет, бурю,  опасность  и гибель!  ѓибель  и
смерть! Ќо потом жизнь!
     ЋсобеннаЯ  интонациЯ этих  слов наполнила менЯ таким неистовым  ужасом,
что Я  упал  на колени и почти молилсЯ  Ѓогу, в Љоторого всю свою  жизнь  не
верил  и  Љоторого отрицал.  Ќо Я  слишком  обезумел от страха,  чтобы найти
слова;  густой   мрак,   страшное  бушевание  ветра   и   морЯ,  разъЯренные
беспорЯдочные крики - все это было длЯ менЯ точно разверзшимсЯ адом, и Я мог
только преклонить колени, онемевший и дрожащий. ‚друг бессвЯзный звук как бы
приближающегосЯ  чудовищного  вихрЯ возвысилсЯ над всеми остальными -  звук,
который постепенно  перешел в  завывающий хор тысЯчи голосов вместе с бурным
ветром;  неистовые крики  перемешивались с грохотом грома,  и Я  выпрЯмилсЯ,
уловив сквозь Яростное смЯтение слова:
     - ‘лава ‘атане! ‘лава!
     Ћцепенев  от  ужаса, Я  прислушивалсЯ. ‚олны,  казалось, ревели: "‘лава
‘атане!" ‚етер кричал это грому; молниЯ писала огненной змееобразной  линией
в темноте: "‘лава  ‘атане!" Њой мозг кружилсЯ  и  грозил лопнуть, Я сходил с
ума,  безусловно,  Я  сходил  с  ума;  мог  ли  Я  Явственно  слышать  такие
бессмысленные звуки, как эти! ‘ внезапным приливом сверхъестественной силы Я
надавил  всей  тЯжестью  своего  тела  на дверь каюты в исступленном желании
открыть ее; она слегка поддалась, и Я приготовилсЯ ко вторичной попытке, как
вдруг она  широко распахнулась,  пропустив поток бледного  света,  и  ‹ючио,
задрапированный в тЯжелый плащ, встал предо мной.
     - ‘ледуй за мной, „жеффри  ’емпест! - сказал он тихим  Ясным голосом. -
’вой час пробил.
     Џока он говорил, все мое самообладание покинуло менЯ. “жасы бури и ужас
от  его присутствиЯ  подавили мои силы, и Я простер к нему умолЯюще руки, не
сознаваЯ, что Я делал и говорил.
     - ђади Ѓога! - начал Я дико.
     Ћн заставил менЯ замолчать повелительным жестом.
     - €збавь  менЯ  от твоих  молений.  ђади  Ѓога,  ради себЯ и ради менЯ!
‘ледуй! Ћн  двигалсЯ  передо  мной,  как черный  призрак в, странном бледном
свете, окружавшем его,  а Я, ошеломленный, пораженный ужасом, плелсЯ за ним,
пока мы не очутились в салоне  Яхты, где волны со свистом ударЯлись  в окна,
как  змеи, готовые ужалить.  „рожащий,  не  в состоЯнии говорить,  Я упал на
стул: он повернулсЯ и  мгновение задумчиво глЯдел на менЯ.  ‡атем он  открыл
одно  из  окон,   и   громаднаЯ  волна,  разбившись,  осыпала  менЯ   своими
горько-солеными брызгами, но  Я ничего не  замечал: мой тоскливый взглЯд был
устремлен на него - на существо, которое так долго было товарищем моих дней.
ЏоднЯв руку авторитетным жестом, он сказал:
     - Ќазад, вы,  демоны морЯ и ветра! ‚ы, которые не элементы Ѓога, но мои
слуги,  нераскаЯвшиесЯ  души  людей!  ЏотерЯнные в волнах или  кружащиесЯ  в
урагане, прочь отсюда! Џрекратите ваши крики! ќтот час - мой!
     џ  слушал  в паническом страхе  и видел, как  громадные валы, мириадами
поднимающиесЯ  вокруг кораблЯ,  вдруг исчезли,  завывающий ветер  стих, Яхта
тихо  скользила, как по  спокойной поверхности  озера,  и прежде, чем Я  мог
понЯть  это, свет полной луны стал  бросать блестЯщие лучи и полилсЯ широким
потоком  по полу салона.  Ќо в  самом прекращении бури дрожали слова: "‘лава
‘атане!"  - и они  замерли вдали,  как удалЯющеесЯ  эхо грома.  ’огда  ‹ючио
посмотрел на менЯ, и лицо его было исполнено великой и страшной красоты!
     -  ‡наешь  ли ты  менЯ теперь,  человек, которого мои миллионы  сделали
несчастным, или ты нуждаешьсЯ, чтоб Я сказал тебе, кто Я?
     Њои  губы зашевелились, но Я  не мог говорить;  ЯснаЯ и страшнаЯ мысль,
озарившаЯ мой  ум, казалась слишком переходЯщей границы материальных чувств,
чтобы смертный мог ее выговорить.
     - Ѓудь нем,  будь  недвижим,  но слушай и чувствуй! -  продолжал  он. -
‚ерховным могуществом Ѓога, так как нет другого могущества  ни в мире, ни на
небе, Я управлЯю и повелеваю тобой, когда твоЯ собственнаЯ волЯ отставлена в
сторону, как ничто. џ выбираю тебЯ из миллионов людей, чтоб ты прошел урок в
этой  жизни, какой все должны пройти в будущей; пусть все способности твоего
разума приготовЯтсЯ принЯть то, что Я сообщу, и передай это твоим собратьЯм,
если ты сознаешь, что у тебЯ есть душа.
     ЋпЯть  Я силилсЯ заговорить;  у него был такой человеческий вид, он был
так дружески ко мне настроен, хотЯ и объЯвлЯл себЯ моим  врагом. Ђ между тем
что  значил  тот мерцающий  свет, сиЯющий  вокруг  его головы, та  величаваЯ
слава, горЯщаЯ в его глазах?
     - ’ы  один  из "счастливых" людей света,  - продолжал он, глЯдЯ на менЯ
прЯмо и безжалостно. - Џо крайней мере, так свет судит о тебе, потому что ты
можешь  купить  его  благосклонность.  Ќо силы, руководЯщие всеми мирами, не
судЯт  тебЯ  подобным мерилом; ты не  можешь купить их благосклонность.  Ћни
смотрЯт на тебЯ,  каков ты есть, а не каким  ты кажешьсЯ. Ћни  видЯт  в тебе
бесстыдного эгоиста, настойчиво искажающего их  божественный образ вечности,
и  этому  греху  нет  извинениЯ  и нет  спасениЯ  от  наказаниЯ. Љто  бы  ни
предпочитал свое Я  Ѓогу  и в высокомерии  этого Я осмеливалсЯ сомневатьсЯ и
отрицать Ѓога, тот призывает другую силу длЯ управлениЯ своей судьбой - силу
зла, созданную и поддерживаемую  непослушанием и порочностью  человека, - ту
силу,  которую смертные называют  ‘атаной, кнЯзем  тьмы, но которую  некогда
звали ‹юцифером, кнЯзем света...
     Ћн остановилсЯ, и его пылающий взор упал на менЯ.
     - ‡наешь ли ты менЯ... теперь?
     џ сидел, оцепенев от страха, безгласно уставившись на него... Ќе был ли
этот человек (так как он казалсЯ человеком) сумасшедшим, чтоб намекать таким
образом на вещь, котораЯ была слишком дикой и ужасной длЯ выражениЯ словами?
     - …сли ты не знаешь менЯ, если ты не чувствуешь своей осужденной душой,
что ты узнал менЯ, то это потому, что ты не хочешь узнать.  ’ак Я  прихожу к
людЯм,  когда  они  наслаждаютсЯ  в своем  предумышленном  самоослеплении  и
тщеславии;  так  Я  делаюсь  их  постоЯнным  товарищем,  угождаЯ  им   в  их
излюбленных  пороках. ’ак  Я принимаю образ, что  нравитсЯ им и подходит мне
длЯ их  нравов. Ћни делают из менЯ, что Я есть; они переделывают сам мой вид
по  моде   их   быстротечного  времени.  ‚  течение   всех  переменчивых   и
повторЯющихсЯ  эр  они  находили  длЯ  менЯ странные имена  и титулы,  и  их
верование сделало  из  менЯ  чудовище, будто бы  воображение  могло  создать
худшее чудовище, чем дьЯвол в человеческом виде.
     џ невольно содрогнулсЯ; Я начинал смутно понимать ужасное свойство этой
нечеловеческой беседы.
     - ’ы, „жеффри ’емпест, человек, в  которого некогда  была вселена мысль
ѓоспода,  тот  проникающий  огонь  или  отзвук  небесной музыки,  называемой
гением.  ’акой  великий  дар  редко посылаетсЯ смертному,  и  горе тому, кто
получаЯ  его, пользуетсЯ  им только  длЯ себЯ, а не длЯ  Ѓога.  Ѓожественные
законы  мЯгко  направлЯли  тебЯ  на  путь  прилежаниЯ,  на  путь  страданиЯ,
разочарованиЯ, самоотречениЯ  и  бедности, так  как  только ими человечество
облагораживаетсЯ  и  стремитсЯ к совершенству. —ерез  скорбь и  тЯжелый труд
душа вооружаетсЯ длЯ  битвы и укреплЯетсЯ длЯ победы. Ќо ты - ты питал злобу
к расположению Ќеба к тебе. Ѓедность сводила тебЯ с ума, голод причинЯл тебе
болезненность.  Ћднако  бедность  лучше, чем  высокомерное богатство,  голод
здоровее,  чем самоудовлетворение. ’ы не  мог  ждать:  твои горести казались
тебе  чудовищными, твои  стремлениЯ  - похвальными  и  чудесными, горести  и
стремлениЯ  других  были  ничто  длЯ тебЯ;  ты готов  был  проклЯсть Ѓога  и
умереть. †алеЯ  себЯ, восхищаЯсь собой и  никем, другим,  с  сердцем, полным
горечи, и с проклЯтием на устах, ты жадно стремилсЯ уничтожить и свой гений,
и свою душу. Џо этой причине к тебе Явились твои миллионы: так Я сделал!
     Ћн  стоЯл предо мной  во весь рост; его глаза меньше  блестели,  но они
выражали страстную скорбь и презрение.
     -  Ћ  безумец! Љак  только Я пришел,  Я предупреждал тебЯ,  в тот самый
день, как мы встретились: Я сказал тебе,  что Я не тот, чем кажусь. ќлементы
ѓоспода  грохотали  угрозу,  когда мы заключили наш дружеский договор. €  Я,
когда Я увидел последнюю слабую борьбу, сопротивление и недоверие  не совсем
тупой души  в тебе,  разве Я не настаивал,  чтобы  ты дал волю  своим лучшим
инстинктам? ’ы  - насмешник над  сверхъестественным. ’ы -  издевающийсЯ  над
•ристом. ’ысЯчи намеков давались  тебе, тысЯчи случаев предоставлЯлись  тебе
сделать добро, принудив  менЯ оставить тебЯ,  что  принесло  бы мне желанный
отдых от скорби, облегчение на минуту от муки.
     …го брови сумрачно сдвинулись; на секунду он умолк, затем продолжал:
     -  ’еперь узнай  от менЯ, кто  соткал паутину,  в которую ты так охотно
запуталсЯ.  ’вои  миллионы  были  моими.  —еловек, что  оставил  их  тебе  в
наследство,  был  жалкий  скрЯга и  дурной  до  глубины души.  “множаЯ  свои
богатства, он  сошел с ума и убил себЯ в припадке безумиЯ.  Ћн живет опЯть в
новой фазе существованиЯ и знает  настоЯщую  цену  золота. ќто ты еще должен
узнать.
     Ћн подошел на два шага ближе, еще пристальнее устремив на менЯ глаза.
     - ’ы думаешь, что Я друг, - сказал он. - ’ебе следовало бы считать менЯ
врагом,  потому  что  тот,  кто  льстит  человеку  за  его  добродетели  или
потворствует ему в его пороках, есть худший враг того человека. Ќо ты считал
менЯ  удобным товарищем  с тех пор,  как  Я стал  служить тебе,  -  Я и  мои
последователи  со мной.  ’ы не мог понЯть этого, ты,  который глумишьсЯ  над
сверхъестественным!  ’ы мало  думал  об  ужасных  деЯтелЯх, что  производили
чудеса на  твоем  празднике  в ‚иллосмире!  ’ы  мало  думал, что  злые  духи
готовили дорогой банкет и разливали сладкие вина!
     Џри этом у менЯ вырвалсЯ подавленный  стон ужаса; Я дико глЯдел вокруг,
жаждаЯ  найти какую-нибудь  глубокую могилу забвениЯ и  покоЯ, куда  бы  мне
упасть.
     - „а,  -  продолжал  он, -  фестиваль соответствовал нынешнему времени.
Ћбщество, жадно наедающеесЯ, слепое  и бесчувственное, которому прислуживала
свита из  ада! Њои слуги выглЯдели, как люди, так как воистину  мало разницы
между человеком  и  дьЯволом.  ќто  было отменное сборище! ЂнглиЯ никогда не
видела такого в своей летописи!
     ‚здохи и вопли усиливались, делались громче; мое тело трЯслось; мысли в
мозгу  были  парализованы.  Ћн устремил на  менЯ  свои пронизывающие глаза с
новым выражением бесконечного сожалениЯ, удивлениЯ и презрениЯ.
     - —то за странное существо вы, люди, сделали из  менЯ!  -  сказал он. -
Љакими  мелочными  человеческими атрибутами вы  наделили менЯ! ђазве  вы  не
знаете,  что  неизменнаЯ, однако  вечно  изменЯющаЯсЯ  эссенциЯ вечной жизни
может принимать миллионы миллионов форм и постоЯнно между тем оставатьсЯ все
той  же?  …сли  б  вечнаЯ  красота,  которой наделЯютсЯ  все  ангелы,  могла
когда-либо  изменитьсЯ  до  такого  ужаса,  какой  преследует  исковерканное
воображение человечества, может быть, это было  бы  хорошо, потому что никто
бы  не сделал  менЯ товарищем и  никто бы не любил менЯ,  как другие. Ќо мой
образ нравитсЯ  всем, в этом - мой рок и наказание. Ћднако даже в этой маске
человека, что Я ношу, люди признают мое превосходство.
     …го голос понизилсЯ до бесконечной грусти.
     - Љаждый грех каждого человеческого существа прибавлЯет тЯжесть  к моим
страданиЯм  и срок  моему  наказанию; однако Я  должен  держать  мою  клЯтву
относительно  мира!  џ  поклЯлсЯ  искушать,  сделать  все,  чтобы уничтожить
человечество, но человек не клЯлсЯ поддаватьсЯ моим искушениЯм. Ћн свободен!
Ћказывает он сопротивление - и Я ухожу; принимает он менЯ - Я остаюсь!
     ’ут, сделав  вдруг несколько шагов вперед, он  простер руку; его фигура
сделалась выше и величественнее.
     - Џойдем теперь со мной! - сказал он тихим голосом, звучавшим мЯгко, но
угрожающе. - Џойдем, потому что завеса поднЯта длЯ  тебЯ в сегоднЯшнюю ночь!
’ы должен понЯть, с  кем  ты жил так долго  в  переменчивом воздушном  замке
жизни!  €  в  какой компании  ты  плавал по опасным  морЯм! Ќекто,  гордый и
непокорный,  как ты, заблуждаетсЯ  меньше  в  том, что признает  Ѓога  своим
властелином!
     Џри этих  словах  раздалсЯ  громовой удар; все окна  по обеим  сторонам
салона  распахнулись,  показываЯ  странное  сиЯние,  как бы из стальных пик,
направленных вверх, к луне... ‡атем, почти потерЯв сознание, Я почувствовал,
что  был  схвачен  и неожиданно  поднЯт  наверх...  € в  следующий момент  Я
очутилсЯ  на  палубе  "Џламени", находЯсь, как пленник, в  крепких невидимых
руках. ЏоднЯв глаза в смертельном отчаЯниЯ, со страшным чувством убеждениЯ в
душе, что слишком поздно молить ѓоспода  о милосердии, Я увидел  вокруг себЯ
ледЯной мир, будто солнце никогда не светило над ним.
     ’олстые стеклЯнно-зеленоватые стены  льда давили корабль со всех сторон
и заперли его между  своими непоколебимыми барьерами; фантастические дворцы,
башни, бельведеры, мосты и арки изо льда своими архитектурными очертаниЯми и
группировкой   составлЯли    подобие    большого   города;   круглаЯ   луна,
бледно-изумруднаЯ,  глЯдела  вниз, бросаЯ на  все холодные  лучи, и напротив
себЯ Я видел у мачты не ‹ючио, но ангела!

        XLI

     “венчаннаЯ  мистическим  сиЯнием, как бы  дрожащим  от огненных  звезд,
величественнаЯ фигура возвышалась  между  мной  и  освещенным  луной  небом;
строгое  и  прекрасное  лицо  светилось  бледным  светом;  глаза  были полны
неутолимой боли,  невыразимого  раскаЯниЯ, невообразимого  отчаЯниЯ.  —ерты,
которые  Я  знал  так  долго,  были  те же, хотЯ  и  преображенные  небесной
лучезарностью  и  подернутые  тенью  вечной  скорби.  …два  ли  Я  испытывал
физические ощущениЯ;  лишь моЯ  душа,  до  тех  пор  спавшаЯ,  проснулась  и
трепетала от страха.
     Џостепенно  Я  начал  замечать,   что   другие  были  вокруг  менЯ,  и,
вглЯдываЯсь,  Я увидел  толпу  лиц,  диких  и странных; молЯщие  глаза  были
обращены на менЯ в жалостной агонии, и бледные  руки  протЯгивались  ко  мне
скорее  с мольбой, чем  с угрозой.  € Я видел, как  воздух потемнел и тотчас
осветилсЯ  блеском крыльев;  громадные крыльЯ  Ярко-красного  пламени начали
развертыватьсЯ и  простиратьсЯ вверх, к скованному  льдом кораблю. € он, мой
враг,  прислонившись к мачте,  был также окружен  этими огненными  крыльЯми,
которые,  подобно  тонким  перистым  облакам,   озаренным   Ярким   закатом,
развевались от его темной фигуры и тЯнулись ввысь в блеске сверкающей славы.
€  бесконечно  печальный,  хотЯ   и   бесконечно  сладостный  голос  нарушил
торжественность ледЯного безмолвиЯ:
     - •од вперед, Ђмиэль! ‚перед, к пределам мира!
     џ глЯнул в сторону рулевого. Ѓыл ли это Ђмиэль, которого Я инстинктивно
ненавидел, - это существо с черными крыльЯми  и измученным лицом? …сли  так,
то  теперь Я видел  е