Я он, когда солнце стоЯло уже высоко. Ќесколько  раз  согнув  и
разогнув руку, с радостью понЯл, что боль в ней почти прошла, оставив лишь
воспоминание да красное воспаленное пЯтно.  €  голова  не  болела  и  была
Ясной, а значит, оставила его другаЯ  болезнь,  если,  конечно,  это  была
другаЯ болезнь, а не сопутствующие симптомы змеиного укуса.  €  неожиданно
он вздрогнул, потому что в эту секунду подумал о том, о чем никогда раньше
не думал. Ѓез всЯких сомнений, он действительно болел этой новой болезнью,
но, столкнувшись со змеиной отравой, и болезнь, и  Яд  взаимно  уничтожили
друг друга. Џо крайней мере, это самое простое объЯснение,  почему  он  до
сих пор жив.
   Ћн тихо лежал на диване и был  очень  спокоен.  ђазрозненные  фрагменты
головоломки  начали  понемногу  находить   свои   места,   складываЯсь   в
законченную картину. ‹юди, охваченные ужасом  при  виде  больного,  -  это
несчастные беглецы, понЯвшие, что нет спасениЯ и чума  уже  опередила  их.
ЏоднимающаЯсЯ по горной ночной дороге машина - это другие беглецы,  вполне
возможно „жонсоны. ЊечущаЯсЯ  колли  хотела  сказать,  что  страшные  вещи
творЯтсЯ на электростанции.
   Ћн лежал  на  удобном  диване,  таком  удобном,  что  даже  перспектива
оказатьсЯ единственным  оставшимсЯ  на  земле  человеческим  существом  не
слишком сильно беспокоила и волновала. ‚озможно, оттого, что все это времЯ
он жил  в  добровольной  изолЯции  от  внешнего  мира,  шок  от  пониманиЯ
произошедших в этом мире перемен был  длЯ  него  лишен  той  драматической
окраски и силы, котораЯ безусловно имела место,  будь  он  сам  свидетелем
мучений и смертей своих близких, своего народа... € в то же  времЯ  €ш  не
верил и не было никаких оснований верить, что он единственный  человек  на
этой земле. Ќаселение страны сократилось, но сократилось всего на треть  -
так писали газеты, - и безлюдный •атсонвиль тому подтверждение. ЋставшиесЯ
в живых или разбрелись по всему району, или  эвакуированы  в  какой-нибудь
медицинский центр.  Џрежде  чем,  стоЯ  над  могилой  цивилизации,  начать
проливать слезы по гибели человечества, он должен выЯснить,  действительно
ли разрушена цивилизациЯ и действительно ли  погиб  человек.  €  длЯ  того
чтобы сделать первый шаг на этом пути, он должен вернутьсЯ в дом, где жили
его родители или - он надеЯлсЯ на это - продолжают жить его родители.
   ЏринЯв совершенно определенный план действий, €ш испытал нечто  похожее
на умиротворение -  чувство,  испытываемое  всЯкий  раз,  когда  на  смену
душевной сумЯтице приходила хотЯ бы временнаЯ, но  все  же  уверенность  в
правильности сделанного выбора.
   Ћн встал с дивана и снова безуспешно покрутил ручки настройки длинных и
средних волн.
   Ќа кухне, распахнув дверцу холодильника, с легким удивлением обнаружил,
что тот продолжает работать. …да в доме была, но не в том количестве,  как
можно было ожидать. ‡апасы, очевидно, стали истощатьсЯ незадолго до  того,
как люди покинули дом, оставив полки кладовки полупустыми. ’ем не менее он
обнаружил полдюжины Яиц,  почти  фунт  масла,  немного  бекона,  несколько
головок латука, сельдерей и еще какие-то съедобные остатки. ‚ шкафу стоЯла
банка с виноградным соком, а в хлебнице нашелсЯ хлеб - засохший, но не  до
последней степени. „ней пЯть назад хлеб этот мог быть свежим, и теперь,  с
большей вероЯтностью, чем прежде,  он  мог  представить,  когда  последний
житель покинул город. ‘ таким богатством и привычкой к походной  жизни  €ш
мог развести во дворе костер и  приготовить  сносный  завтрак,  но  вместо
этого включил плиту, ладонью ощущаЯ поднимающеесЯ вверх тепло. ‡автрак  он
приготовил от души, и даже из  сухих  хлебных  корок  умудрилсЯ  соорудить
съедобные тосты. ’оскуЯ в горах по  зелени,  он  всЯкий  раз  с  жадностью
накидывалсЯ  на  нее,  когда  возвращалсЯ.  ‚от   и   теперь,   к   своему
традиционному утреннему меню из Яичницы, ветчины и кофе он с удовольствием
добавил щедрую  миску  с  латуком.  ‚озвращаЯсь  к  дивану,  прихватил  из
изЯщной,  красного  дерева  шкатулки  сигарету.  Џо  всему  выходило,  что
существование даже при таких обстоЯтельствах могло быть вполне сносным.
   „а и сигарета оказалась не слишком сухой. Џосле замечательного завтрака
и  не  менее  замечательной  сигареты  он   не   испытывал   необходимости
предаватьсЯ скорби. Ѓеспокойство и переживаниЯ он  оставит  на  потом,  не
станет изводить себЯ, пока с  точностью  не  установит,  есть  ли  в  этом
действительно необходимость.
   ‘делав последнюю затЯжку, он с некоторой веселостью подумал, что теперь
можно обходитьсЯ без мытьЯ посуды,  но,  будучи  человеком  воспитанным  и
аккуратным, не поленилсЯ пройти на кухню и проверить,  закрыта  ли  дверца
холодильника и выключены ли конфорки электроплиты. Џодобрав с пола уже  не
раз  оправдавший  полезное  предназначение   молоток,   он   вышел   через
безжалостно искалеченную парадную дверь. Ќа улице сел  в  машину  и  начал
свой путь домой.
   Ќе проехал и мили, как увидел кладбище. ‚чера он  совсем  не  думал  об
этом, будто и не догадывалсЯ о существовании  вот  таких,  некогда  тихих,
маленьких кладбищ. Ђ сейчас можно было не выходЯ из машины увидеть длинный
рЯд совсем свежих могил и бульдозер возле полузасыпанной широкой Ямы. € €ш
подумал, что их было совсем немного - тех, кто оставил этот город.
   Ћбогнув кладбище, дорога плавно скатилась с очередного холма и побежала
по равнине. Ћт полного одиночества и унылого однообразиЯ  пейзажа  радость
утра   стала   сменЯтьсЯ   прежним   подавленным   состоЯнием   тоски    и
неопределенности. ‚ этот момент он страстно хотел,  чтобы  на  вырастающем
впереди  холме,  грохоча  кузовом,  показалсЯ   какой-нибудь   обшарпанный
деревенский грузовичок. Ќо не было никакого грузовика.
   Џоодаль от дороги паслись молодые  бычки  и  еще  немного  лошадей.  Џо
обыкновению отмахиваЯсь хвостами от назойливых мух, не  могли  знать  они,
что происходит в этом мире. Ќад их  головами,  подчинЯЯсь  легким  порывам
ветра, лениво перебирала крыльЯми ветрЯнаЯ мельница, а внизу, под  желобом
поильни, среди  истоптанной  копытами  черной  земли  маленьким  островком
зеленела нетронутаЯ трава. ’ак было всегда - и было все, что осталось.
   ‘праведливости ради он отметил, что уходЯщаЯ вниз от •атсонвилЯ  дорога
никогда не считалась оживленной, и в утренние часы можно было проехать  по
ней несколько миль, никого не встретив. Ќа  хайвее  он  почувствовал  себЯ
по-другому. ‚се еще горели огни светофоров,  и  на  подъезде  к  шоссе  он
автоматическим движением, повинуЯсь красному сигналу, нажал на тормоза.
   Ќо там, где по  всем  четырем  полосам  стремительным,  шумным  потоком
должны были проноситьсЯ грузовики, автобусы, легковые, висела  тишина.  Ћн
лишь на мгновение задержалсЯ на перекрестке и, трогаЯсь под красный  свет,
почувствовал легкое угрызение совести от недостойности поступка. ‡десь, на
хайвее, где все четыре полосы теперь стали его личной собственностью, все,
как никогда, приобрело призрачный вид мистического  кошмара.  ЉажетсЯ,  он
ехал в полусне, и времЯ от времени та или инаЯ деталь  дороги,  фиксируЯсь
сознанием, на мгновение приподнимала серую пелену небытиЯ.
   —то-то непонЯтное  ленивой,  размеренной  трусцой,  занимаЯ  внутреннюю
полосу, двигалось впереди него. ‘обака? Ќет, потому что он различил острые
уши, быстрые тонкие ноги и серый,  переходЯщий  к  брюху  в  желтое  окрас
шерсти. ќто не сторожеваЯ собака. ќто  койот  среди  белого  днЯ  спокойно
перебирал своими легкими ногами  по  четырехрЯдной  скоростной  автостраде
Ђмерики. ‘транно, как быстро понЯл койот, что мир уже другой, и этот новый
мир теперь  дарует  ему  так  много  новой  свободы.  €ш  подъехал  ближе,
просигналил, зверь лишь  немного  ускорил  свой  бег,  перешел  на  другую
полосу, потом еще на одну и, кажетсЯ ничуть не встревоженный, затрусил  по
полю...
   „ве машины, слившись в смертельном объЯтии, перегораживали обе  полосы.
Џосле таких столкновений всегда  остаютсЯ  трупы.  €ш  свернул  в  проезд,
остановилсЯ. Џод одной из машин лежало раздавленное тело мужчины. €ш вышел
посмотреть ближе. •отЯ асфальт краснел пЯтнами крови, он не нашел  другого
тела. „аже если бы он видел в этом поступке смысл, то все равно не смог бы
приподнЯть машину и закопать это тело. Ћн поехал дальше...
   …го  мозг  не  потрудилсЯ  запомнить  название  города,  в  котором  он
заправлЯлсЯ, хотЯ город был большим.  ќлектроэнергиЯ  продолжала  исправно
поступать к механизмам бензозаправки, и ему оставалось лишь опустить в бак
шланг и нажать кнопку насоса. Њашина слишком  долгое  времЯ  находилась  в
горах, и он проверил уровень воды и зарЯд  батареи.  Ћдно  колесо  немного
спустило, и когда он  нагнулсЯ  подкачать  его,  услышал,  как,  повинуЯсь
сигналу реле, автоматически включилсЯ насос, подающий горючее в  резервуар
колонки. —еловек простилсЯ с этим миром, но сделал это  так  недавно,  что
оставленное продолжало работать без его хозЯйского глаза...
   Ќа главной улице еще одного города он сильно и долго сигналил. € совсем
не потому, что надеЯлсЯ услышать ответ. Џросто было  в  этой  улице  нечто
пока неуловимое, придававшее ей более естественный, будничный вид,  чем  в
уже виденных им городах. Њашины, застывшие на платных стоЯнках, и  стрелки
таймеров, повисшие за  красной  чертой.  ’акой  могла  быть  улица  ранним
воскресным утром,  когда  люди  еще  спЯт,  а  магазины  закрыты,  и  лишь
оставленные с вечера машины напоминают: скоро  город  проснетсЯ.  Ќет,  он
приехал сюда не ранним утром, и солнце стоЯло уже над головой.  Ќе  сразу,
но все-таки ему удалось понЯть, что  заставило  его  остановитьсЯ,  что  в
спЯщем городе создавало иллюзию движениЯ. Ќад ресторанной вывеской "„ерби"
горела неоноваЯ реклама - маленькаЯ лошадка, старательно перебираЯ ногами,
все еще стремилась к цели. …сли бы не движение, он бы никогда не  различил
слабое, розовое свечение неона в Ярком  свете  солнечного  днЯ.  Ћн  долго
смотрел и наконец поймал ритм - раз, два,  три.  Џри  счете  "три"  копыта
маленькой лошадки прижимались к животу, и всЯ она  начинала  стремительный
полет в воздухе. —етыре  -  копыта  опускались,  ноги,  касаЯсь  невидимой
опоры, вытЯгивались, отталкивались... и все повторЯлось вновь - раз,  два,
три, четыре. ђаз, два, три, четыре. ‘ безумной целеустремленностью лошадка
скакала и скакала вперед, в пустоту, где ее никто не ждал,  а  сейчас  уже
никто и не видел бесплодных усилий.  €ш  смотрел  на  розовое  свечение  и
думал: "ЉакаЯ храбраЯ маленькаЯ лошадка - какаЯ глупаЯ и никчемнаЯ  тварь.
ќта лошадь,  -  неожиданное  сравнение  заставило  его  зЯбко  передернуть
плечами, - эта лошадь,  словно  цивилизациЯ,  которой  привыкло  гордитьсЯ
человечество. ‘качет тЯжело, с болью, а конца пути все нет и нет, но  зато
есть предназначенный час, когда  иссЯкнет  энергиЯ,  толкающаЯ  вперед,  и
тогда успокоитсЯ она, навечно застынет".
   Ћн увидел поднимающийсЯ к небу столб дыма. ‘ердце скакнуло отчаЯнно, и,
выворачиваЯ руль, он в одно мгновение оказалсЯ на перекрестке,  свернул  и
поехал в сторону дыма. Ќо уже на полдороге понЯл, что не найдет никого,  и
мелькнувшаЯ надежда сменилась пустотой.  Ћн  доехал  и  увидел,  как  пока
медленно и лениво лижет огонь стены маленькой фермы. "Ќа то много  причин,
- думал он, - почему вот так, совсем без людей может начатьсЯ пожар". ‘ама
по себе воспламенитсЯ куча промасленного трЯпьЯ, или останетсЯ  включенным
электрический  прибор,  или  замкнет  проводка   холодильника.   Њаленький
обреченный дом - начало ‘трашного ‘уда. ‡десь ему нечего делать, и не было
особенных причин что-то делать, даже если бы он мог. €ш развернул машину и
поехал обратно, к автостраде...
   …хал  он  медленно.  ‚ремЯ  от   времени   и   без   особого   интереса
останавливалсЯ и смотрел по сторонам. €ногда попадались трупы, но  большей
частью вокруг, в застывшем  безмолвии,  лежала  пустота.  Ћчевидно,  атака
болезни не отличалась стремительностью и не заставлЯла  умирать  прЯмо  на
улицах. Ћднажды он проехал городок,  где  воздух  был  тЯжелым,  липким  и
густым от смрада гниющих тел.  Ћн  вспомнил  газеты  -  карантинные  зоны,
последние пристанища человека, и здесь мертвые будут встречатьсЯ  чаще.  ‚
этом городе поселилась смерть, и поэтому он не стал останавливатьсЯ  здесь
длЯ поисков жизни. Ќикто из живых не станет  задерживатьсЯ  здесь  дольше,
чем потребует необходимость. Љогда день подходил к  своему  концу,  одолев
крутой подъем, увидел он в лучах уходЯщего на запад  солнца  раскинувшийсЯ
внизу залив. ’о там, то здесь над тихими городами поднималсЯ  дым,  но  не
казалсЯ он мирным, домашним, какой  поднимаетсЯ  из  печей  хлопочущих  на
кухнЯх хозЯек. Ћн ехал к дому,  в  котором,  казалось  тысЯчи  лет  назад,
оставил своих родителей. Ќадежды почти не осталось - разве  только  дважды
случитсЯ одно и то же чудо, и чума  пощадила  не  только  его,  но  и  его
родных.
   ‘ бульвара он свернул на ‘ан-‹упо-драйв. ‚се здесь выглЯдело таким  же,
как прежде, разве что проезды выметены не так тщательно, как того требовал
образ ‘ан-‹упо-драйв. Ћбразец благополучиЯ - улица и сейчас сохранЯла свою
нарочитую респектабельность. ’рупы здесь  не  лежали  на  мостовой;  такаЯ
проза была бы непристойной, немыслимой длЯ ‘ан-‹упо-драйв. Љак  и  всегда,
стараЯ кошка •этфилдов уютно дремала на нагретом  солнцем  камне  крыльца.
ђазбуженнаЯ шумом, кошка встала и, великолепно потЯгиваЯсь, выгнула спину.
   ‘ выключенным мотором он тихо подъехал к дому, где прожил такую  долгую
жизнь. „важды нажав на клаксон, он ждал. ’ихо. €  только  тогда  вылез  из
машины и медленно, считаЯ ступени, поднЯлсЯ на крыльцо и вошел  в  дом.  €
уже переступив порог, стал думать, что дверь открыта, и  как  это  немного
странно, что ее забыли закрыть.
   ’ишина, покой и привычный порЯдок вещей окружили  его.  Ћн  оценивающе,
медленно и внимательно вглЯдывалсЯ в каждую деталь и не видел ничего,  что
могло смутить и заставить поспешно отвести взглЯд.  ‚  гостиной  он  долго
искал родительскую записку о том, куда ехать и где их искать. Ћн не  нашел
записки.
   Ќаверху почти все выглЯдело  таким,  каким  он  привык  видеть  всегда,
только в спальне нерЯшливым, пЯтном бросились в глаза откинутые  одеЯла  и
смЯтые простыни. ‘корее всего именно от вида незастланных кроватей поплыли
перед глазами стены, и липкий комок тошноты подступил к  горлу.  —увствуЯ,
какими ватными,  предательски  подрагивающими  стали  ноги,  он  вышел  из
спальни.
   –еплЯЯсь  за  перила,  снова  спустилсЯ  вниз.  "ЉухнЯ!"  -   мелькнула
спасительнаЯ мысль, и на мгновение, от пониманиЯ, что там  можно  занЯтьсЯ
чем-то простым и естественным, проЯснилась голова, отступила  слабость.  Ђ
когда он толкнул ладонью дверь и она,  легко  поддаваЯсь,  пропустила  его
вперед, €ша поразило, заставило замереть  на  месте  ощущение  движениЯ  и
жизни.  Ќе  сразу,  но  он  понЯл,  что  это  просто   секунднаЯ   стрелка
электрических часов. ‚от стрелка деловито добралась до вертикальной  черты
и начала  долгое  падение  вниз,  к  цифре  "шесть".  €  вдруг,  что  это?
‡атрЯслось, загудело, забилось, словно в  припадке.  €ш  рванулсЯ  нелепо,
дико, и когда холодный приступ страха толкал его бежать, краешком сознаниЯ
понЯл, что этого не надо боЯтьсЯ, что это  просто  недовольный  вторжением
холодильник, и очнулсЯ, понимаЯ, что  скрюченными  пальцами  цеплЯетсЯ  за
краЯ раковины и его тошнит, мучительно выворачиваЯ внутренности.
   Ќемного придЯ в себЯ, он вышел из дома и сел в машину.  …го  больше  не
мутило, но он чувствовал  слабость  и  гнетущее  уныние.  Њожно,  конечно,
вернутьсЯ в дом, открыть дверцы шкафов, порытьсЯ на буфетных полках, и там
он, конечно, найдет объЯснение. Ќо какой смысл в этом самоистЯзании? ‘амое
главное он уже знает. „ом пуст, в нем не оставлены мертвые тела, и хотЯ бы
за это он должен благодарить судьбу.  €  еще,  считаЯ  себЯ  человеком  не
слишком впечатлительным и не допускающим даже мысли о существовании  духов
и привидений, он не мог вспомнить об оставленном на кухне  холодильнике  и
исправно выполнЯющих свое  предназначение  часах  без  некоторого  оттенка
мистического ужаса.
   —то делать - вернутьсЯ или завести машину и поехать куда глаза  глЯдЯт?
‘начала  он  думал,  что  уже  никогда  не  сможет  заставить  себЯ  вновь
переступить порог этого дома. € лишь потом  понЯл,  что  как  он  вернулсЯ
сюда, так и его  родители,  если,  конечно,  судьба  сжалилась  над  ними,
оставив в живых, тоже вернутсЯ сюда, чтобы искать и найти его. ‹ишь  через
полчаса, окончательно победив страх и физическое отвращение,  он  заставил
себЯ вернутьсЯ.
   € снова он бродил по немым комнатам. Ќо они говорили с ним беззвучно  и
немного грустно, как всегда говорЯт комнаты, в которых некогда жили  люди.
Ђ иногда  какаЯ-нибудь  маленькаЯ  вещь  бросалась  в  глаза  и  безмолвно
кричала, заставлЯЯ мучительно вздрагивать сердце. ’ома новой  энциклопедии
- всЯкий раз, вспоминаЯ, сколько они стоили, отец стыдливо отводил  глаза.
Њамина герань в разноцветных глинЯных горшочках -  растениЯм  давно  нужна
вода.  Ѓарометр  -  по  его  стеклЯнному  циферблату  отец  каждое   утро,
усаживаЯсь завтракать, щелкал пальцем. „а, это был совсем простой  дом,  а
какой другой дом мог быть у мужчины,  который  любил  книги  и  преподавал
историю в средней школе, и женщины, котораЯ  превратила  эти  стены  в  их
общий дом и делила себЯ между ‘оветом ассоциации молодых женщин-христианок
и их единственным ребенком. "Ћн всегда так прилежно и хорошо учитсЯ!" ќтот
ребенок был тайным  воплощением  их  честолюбивых  мечтаний,  и  ради  его
образованиЯ многое приносилось в жертву.
   Ќе сразу €ш понЯл,  что  сидит  в  гостиной.  ’ак  он  сидел,  бездумно
переводЯ взглЯд со знакомых кресел на полки с книгами, ощущаЯ,  как  тоска
постепенно уходит.
   “же в сумерках он понЯл, что с утра ничего не ел. ѓолод  не  мучил,  но
слабость во всем теле могла быть результатом отсутствиЯ  еды.  Ќе  слишком
утруждаЯ  себЯ  поисками,  он  нашел  банку   консервированного   супа   и
заплесневелую хлебную горбушку. ‚ холодильнике осталось масло  и  засохший
кусок сыра. Ѓуфет подарил немного печеньЯ. ѓаз в плите  еле  теплилсЯ,  но
ему все же удалось разогреть суп.
   Ђ потом, окруженный сгущающимисЯ сумерками, он сидел на  крыльце  дома.
ЌесмотрЯ на еду, слабость не проходила, и он понЯл, что это  шок  нервного
потрЯсениЯ.
   ‘ан-‹упо-драйв не поленилась высоко вползти на  крутой  склон  холма  и
теперь могла гордитьсЯ открывающимсЯ перед ней видом. € сейчас,  когда  €ш
смотрел  с  крыльца  родного  дома,  привычный  пейзаж  казалсЯ  таким  же
привычным и  знакомым.  Ћчевидно,  все  то,  что  предшествовало  процессу
включениЯ электрической лампочки,  было  автоматизировано  человеком.  ‚се
также с ревом неслась  вода  через  плотины  гидроэлектростанций,  вращала
лопасти турбин, и мощные генераторы отдавали электрический  ток  людЯм.  €
наверное, когда все  начало  разваливатьсЯ,  превращаЯсь  в  хаос  смерти,
кто-то мудрый отдал приказ не отключать уличный  свет.  €  теперь  он  мог
видеть замысловатую игру света и тени городов восточной  части  залива,  а
чуть дальше желтую цепь на  Ѓэй-бридж,  а  еще  дальше  размытое  вечерним
туманом пЯтно огней ‘ан-”ранциско и уже совсем слабую  нитку  огней  моста
‡олотые ‚орота.  „аже  светофоры  продолжали  работать,  легкими  щелчками
сменЯЯ свет красный на  зеленый.  ‚ысоко  над  башнЯми  мостов,  безмолвно
предупреждаЯ самолеты, которые теперь не скоро, если  вообще  когда-нибудь
поднимутсЯ в вечернее  небо,  вспыхивали  и  гасли,  и  снова  вспыхивали,
пульсируЯ тревожным светом, сигнальные огни. Ќо  где-то  к  югу,  рЯдом  с
Ћклендом уже поЯвилось черное пЯтно. €ли предохранители сгорели  на  линии
или отключилсЯ автоматический выключатель. „аже огни рекламы  пульсировали
голубым неоном, трогательно и немного жалко продолжаЯ просить  купить,  не
знаЯ, что уже не осталось вокруг ни покупателей, ни продавцов. ‚зглЯд  его
застыл на одной. Ѓольшие буквы настойчиво командовали - пей, а он не знал,
что должен пить, потому что нижнЯЯ строчка спрЯталась  за  темным  фасадом
дома.
   ‡авороженно смотрел он на настойчиво посылаемый  сигнал-приказ.  Џей  -
чернота. Џей - чернота. Џей. "Ђ почему бы и нет?" - подумал  он,  пошел  в
дом и скоро вернулсЯ, держа в руке бутылку родительского коньЯку.
   Ќо коньЯк не действовал и потому не принес ему радости.  "џ,  наверное,
не из тех, - думал он, - кто получает  удовольствие,  напиваЯсь  мертвецки
пьЯным". ‘ейчас ему больше нравилось смотреть на продолжающий вспыхивать и
гаснуть огонь рекламы. Џей - чернота. Џей - чернота. Џей. ‘колько  времени
будет продолжать  гореть  свет?  €  что,  в  конце  концов,  заставит  его
погаснуть? Ђ что  останетсЯ  после  света?  —то  ждет  веками  создаваемое
человеком и оставленное после него?
   "Њне кажетсЯ, - подумал он. - Њне кажетсЯ, сейчас  Я  должен  думать  о
смерти, о самоубийстве. Ќет, еще слишком рано. ‘ейчас мы  -  оставшиесЯ  -
похожи на ничтожные атомы, мечущиесЯ в  безвоздушном  пространстве,  не  в
силах встретить себе подобных".
   € снова, на грани отчаЯниЯ, тоска и уныние наполнили душу. ђади чего он
оставлен  жить?  ђади  того,  чтобы  как   грЯзное   животное   объедатьсЯ
немыслимыми запасами хранЯщейсЯ в подвалах  каждого  магазина  пищи?  ђади
чего, если он даже будет жить хорошо и найдет себе  подобных?  ђади  чего?
Љонечно, если рЯдом с ним снова окажутсЯ люди, все  будет  по-другому.  Ќо
смогут ли они стать его истинными друзьЯми?  ‘обранные  подобным  образом,
могут оказатьсЯ скучными, невежественными или даже злобными  и  жестокими.
Ћн   поднЯл   глаза   и   вновь   увидел   вспыхивающий    с    методичной
последовательностью огромный знак. Џей - чернота. Џей -  чернота.  Џей.  €
снова он начал думать, как  долго  будет  гореть  этот  огонь,  заставлЯЯ,
предлагаЯ что-то там пить, когда уже не разливают автоматы и не  наполнЯют
стаканы продавцы. Ќевольно длЯ себЯ он стал выхватывать из памЯти  другие,
увиденные им сегоднЯ вещи; думаЯ, что случитсЯ с койотом, который  сегоднЯ
так лениво и независимо трусил по осевой  автострады,  и  что  случитсЯ  с
быками и лошадьми, которые тыкались мордами в желоб с водой и не замечали,
как над ними медленно вращает крыльЯми ветрЯнаЯ мельница. Љто скажет  ему,
как долго будут вращатьсЯ эти крыльЯ?
   ‚друг  что-то  перевернулось  в  нем,   он   вздрогнул   и   вместе   с
промелькнувшим страхом понЯл, что снова хочет  жить.  „а,  жить!  ‚  конце
концов, если он не может стать участником этой жизни, он станет зрителем -
зрителем,  которого  учили  не  просто  смотреть,  но  делать   выводы   и
анализировать  увиденное.  Џускай  упал  занавес  на  сцене  человеческого
существованиЯ,   он   получит   возможность   стать    зрителем    другого
представлениЯ, другой величайшей драмы. ’ысЯчелетиЯми человек, покорЯЯ эту
землю, оставлЯл на ней неизгладимые  следы  своего  существованиЯ.  ‘ейчас
человек ушел, пока на времЯ, а может так случитьсЯ, что и  навсегда.  „аже
если кто-то и выжил, пройдут долгие годы, прежде чем человек снова завоюет
эту землю. —то произойдет с существами, населЯющими этот мир в  отсутствие
человека? ‚от что он оставлен увидеть!


        2

   “же лежа в кровати, он понЯл, что сон не хочет идти  к  нему.  €  когда
холодные объЯтиЯ тумана ласкали стены  его  дома,  он  чувствовал  сначала
одиночество, а потом страх, сменившийсЯ ужасом. Ћн встал с кровати.  ‡Ябко
кутаЯсь в махровый халат, сидел перед приемником, лихорадочно вращаЯ ручки
настройки. € оставалсЯ один, окруженный далеким свистом  и  потрескиванием
атмосферных помех.
   ‘ неожиданной решимостью он потЯнулсЯ рукой к телефону. ‘нЯл  трубку  и
слушал длинный тЯгучий сигнал свободной  линии.  „оведенный  до  отчаЯниЯ,
набрал номер - случайный номер!  €  слушал,  как  где-то  в  далеком  доме
зазвонил телефон... и еще раз  зазвонил.  Ћн  слушал  и  представлЯл,  как
должно звучать эхо в пустых комнатах  неизвестного  и  далекого  дома.  Ћн
насчитал десЯть гудков и повесил трубку. Ћн набрал еще один номер, а потом
еще один и больше не стал.
   Ђ в мЯтущемсЯ сознании уже родилась новаЯ идеЯ, и, вооружившись  мощным
фонарем, он стоЯл на крыльце дома, высоко над  всем  остальным  городом  и
одну за другой посылал вспышки в темноту ночного неба.  ’очка  -  точка  -
точка, тире - тире - тире, точка - точка - точка.  SOS  -  старый  сигнал,
мольба отчаЯвшихсЯ. Ќо раскинувшийсЯ внизу город молчал,  и  не  было  ему
ответа. € потому он не сразу понЯл, что на  залитых  электрическим  светом
улицах врЯд ли заметЯт жалкий огонь его фонарЯ.
   Ћн вернулсЯ в дом. ЏроникаЯ под самое сердце, сырой туман ночи заставил
его дрожать. Ћн щелкнул переключателем  электрического  нагревателЯ  и  на
мгновение услышал, как разбуженно и немного сердито заурчало в его утробе.
‘ поступающей в дом электроэнергией и полным баком трансформаторного масла
он не должен мерзнуть. Ќекоторое времЯ он сидел, вжимаЯсь в спинку кресла,
а потом, решив, что горЯщие огни дома могут быть  подозрительны,  встал  и
погасил их все. Ћн позволил темноте и туману окутать себЯ, укрыть в  своих
объЯтиЯх. Ќо и невидимый, продолжал испытывать страх одиночества и  тогда,
готовый при первой необходимости сжать его рукоЯтку, положил рЯдом с собой
молоток.
   „икий неистовый вопль рванул тишину. €  пока  крупнаЯ  дрожь  сотрЯсала
скрюченное ужасом тело, мозг понЯл,  что  это  всего  лишь  блудливый  кот
домогаетсЯ любви своей подружки. Ћбычные ночные дела, которые и  в  лучшие
времена не обходили стороной даже  такую  респектабельную  ‘ан-‹упо-драйв.
Ћчередной кошачий  вопль  достиг  своей  запредельной  высоты  и  внезапно
оборвалсЯ, сменЯЯсь грозным собачьим рыком  и  шумом  удалЯющейсЯ  погони.
’ихаЯ ночь снова вступила в свои права.


   „лЯ них насчитывающий двадцать тысЯч лет  мир  был  сброшен  со  своего
пьедестала и лежал в покрытых  прахом  руинах.  ‚ысунув  распухшие  Языки,
умершие от мук жажды в загородках  собачьих  питомников  лежали  и  они  -
пойнтеры, колли, пудели, игрушечные пекинесы,  длинноногие  хаунды.  Ђ  их
более счастливые, не запертые решетчатым забором собратьЯ свободно бродили
по улицам городов и полЯм их пригородов, утолЯЯ жажду в быстрых ручьЯх,  в
фонтанах, в прудах с золотыми рыбками; охотЯсь за всем, что уступало им  в
силе и проворстве и что годилось в еду: за курицей в заброшенном саду,  за
легкомысленной белкой в городском парке.
   € с каждым новым днем  когти  голода,  впиваЯсь  в  веками  воспитанные
законами цивилизации табу, заставлЯли их все ближе и ближе  подбиратьсЯ  к
местам, где неубранными лежали трупы их бывших хозЯев.
   ’еперь никто не наденет на них красивый кожаный ошейник, не выведет  на
арену, где серьезные люди озабоченно станут  проверЯть  их  осанку,  форму
головы и окрас шерсти. Ќикогда теперь "‡олотой мальчик" - чемпион Џадмонта
- не превзойдет в значимости последнюю подзаборную дворнЯжку. ѓлавный приз
- имЯ которому жизнь - перейдет к тем, у  кого  хватит  сообразительности,
быстроты лап, силы челюстей; кто сможет  быстрее  приспособитьсЯ  к  новой
жизни, и кто в древней борьбе сильного со слабым найдет способ выжить.
   Џичи - несчастный, золотистый коккер-спаниель - слишком  глупый,  чтобы
добывать пищу хитростью, слишком коротконогий, чтобы преследовать  жертву,
- слабел и медленно умирал от голода... ‘лоту - доброй  дворнЯге,  любимцу
детворы - повезло; он нашел коробку, полную маленьких котЯт и убил их всех
и был сыт... Ќед - жесткошерстный терьер, всегда предпочитавший  состоЯние
свободы и независимости красивому  поводку,  бродЯга  в  душе  -  кажетсЯ,
неплохо чувствовал себЯ в новой жизни... Ѓриджет - рыженькаЯ  сеттериха  -
дрожала, трЯслась и слабенько подвывала, и  если  кто-нибудь  услышал,  то
оказал бы: это не собака, так  может  стонать  только  глубоко  несчастный
человек; нежнаЯ душа Ѓриджет не  испытывала  желаниЯ  оставатьсЯ  в  таком
мире, где нет хозЯина или хозЯйки, кому могла она подарить свою любовь.


   Љ  утру  в  голове  его  созрел  план.  ‚  основе  его  лежала  твердаЯ
уверенность: там, где жили два миллиона человек,  должны  остатьсЯ  живые.
‡адача простаЯ - он должен найти человека. Љого угодно, где угодно. „ругое
дело, где искать этого человека.
   ‚ надежде, что вдруг повезет и он встретит знакомых, решил, длЯ  начала
пешком обойти соседние дома. ‡десь  его  ждало  разочарование  -  пустота,
признаки запустениЯ, пожелтевшаЯ от зноЯ трава на лужайках да  поникшие  к
земле головки увЯдших цветов.
   Џо дороге домой он прошел через маленький парк, где когда-то, забираЯсь
на высокие каменные глыбы, играл мальчиком. „ва обломка  скалы,  склонЯЯсь
друг к другу, образовали нечто похожее на  узкую  высокую  пещеру.  €граЯ,
маленький  €ш  часто  прЯталсЯ  здесь  от  матери.  ‚от  и  сейчас  пещера
показалась ему таким  естественным,  первобытным  убежищем  и  защитой  от
страха и опасности, что он, не раздумываЯ, заглЯнул внутрь. Ќикого.
   Ћн пересек широкую каменную плиту,  одним  краем  плавно  уходившую  по
склону  холма,  туда,  где  внизу   раскинулсЯ   город.   ђовнаЯ,   словно
отполированнаЯ поверхность камнЯ, как оспинами,  была  испещрена  круглыми
Ямками, в которых когда-то индианки, орудуЯ  каменными  пестиками,  толкли
зерно.
   "Њир тех индейцев умер, - подумал он. - € наш, пришедший ему  на  смену
мир тоже умер. ’ак неужели Я единственный, кого оставили жить?"
   ‚озле дома он забралсЯ в машину и некоторое времЯ, не трогаЯсь с места,
мысленно представлЯл свой путь, чтобы  не  пропустить  ни  одного  района,
чтобы почти на каждой улице был слышен гудок его машины. …хал он медленно,
каждую минуту сигналил, останавливалсЯ и  ждал.  †дал  и,  с  любопытством
оцениваЯ перемены, наблюдал.
   ‡астывшие машины у краЯ тротуаров, почти никакого беспорЯдка. Ќа первый
взглЯд обыкновенные улицы обыкновенного, встречающего раннее утро  города.
‚се как обычно, если...
   џзыков пламени он не  видел,  но  поднимающиесЯ  столбы  белесого  дыма
подсказывали, что город горит.  €  еще  трупы.  Ќеожиданно  встречающиесЯ,
редкие трупы тех, кто, наверное, сопротивлЯлсЯ до конца,  кого  все  равно
победила смерть. ‚озле одного  он  видел  суетившихсЯ  собак.  ‘вернув  на
перекрестке,  €ш  резко  затормозил.  Ќа  перекинутой  через   перекладину
телефонного  столба  грубой  веревке,  неестественно  вытЯнув  шею,  мерно
покачивалсЯ труп повешенного. Ќа прикрученной к груди табличке с  крупными
корЯвыми буквами €ш прочел одно короткое слово - ‚ор. Ќе  оглЯдываЯсь,  он
ехал вперед, пока не оказалсЯ в торговом  центре  и  здесь  впервые  понЯл
значение слова "погром". ЋгромнаЯ витрина винного  магазина  бесчисленными
осколками устилала асфальт тротуара и мостовой.
   ‚ыехав из центра, он снова, с уже привычной  последовательностью,  стал
подавать сигналы, и вдруг... не прошло и минуты, как до слуха его  донессЯ
слабый, приглушенный расстоЯнием ответный сигнал. "ќтого не может быть,  -
думал он. - ‘лишком быстро и слишком просто. ќто слуховаЯ галлюцинациЯ".
   Ћн снова надавил черный диск клаксона, и  невероЯтно,  но  теперь  Ясно
услышал четко различимый ответный сигнал. ќхо - не сдавалсЯ он,  чувствуЯ,
как, отчаЯнно проваливаЯсь вниз, колотитсЯ сердце. Ћн снова подал  сигнал,
сначала длинный, потом короткий, замер и наконец услышал - точно услышал -
один длинный.
   €ш развернул машину и поехал в направлении источника звука, который, по
его прикидкам,  находилсЯ  где-то  на  расстоЯнии  полумили.  Џроехав  три
квартала, остановилсЯ и снова посигналил. …сть ответ! ’еперь он слышал его
справа. ‹ихорадочно выворачиваЯ руль, он повернул, запетлЯл по  незнакомым
улицам,  уперсЯ  в  глухую  стену,  развернулсЯ  и  поехал  назад.   ђезко
засигналил и, теперь уже совсем рЯдом, услышал ответный призыв. ’еперь это
было где-то впереди. €ш рванул вперед и,  наверное,  проехал,  потому  что
следующий гудок услышал позади и справа. Ћн снова развернулсЯ,  выехал  на
перекресток, за которым, как он знал, начиналсЯ небольшой  деловой  центр.
Ђбсолютно пустаЯ улица с рЯдами застывших в безмолвии машин.  €  тогда  он
подумал, почему так странно, почему так настойчиво подававший ему  сигналы
не стоит посередине улицы, не машет радостно рукой?  Ћн  посигналил  и  от
неожиданности вздрогнул - ответ пришел с  расстоЯниЯ  вытЯнутой  руки.  €ш
распахнул дверцу, выскочил, кинулсЯ к ближайшей  машине.  ‡а  рулем  сидел
человек. €ш замер, и в ту же секунду  сидЯщий  нелепо  согнулсЯ  и  рухнул
грудью прЯмо на руль. Џридавленный клаксон задушенно  всхлипнул,  а  тело,
покачавшись, снова откинулось на спинку сиденьЯ. ‚ нос ударил густой запах
перегара, а потом €ш увидел всклокоченную бороду и  красное  опухшее  лицо
доживающего последние часы человеческого существа. Ѓеспомощно оглЯдываЯсь,
€ш увидел то, что ожидал  увидеть  -  распахнутую  настежь  дверь  винного
магазина.
   ‚ неожиданном приступе злобы он вцепилсЯ  в  безвольно  обмЯкшее  тело.
‡аплывшие  глаза  немного  приоткрылись,  из  горла  вырвалось   невнЯтное
мычание, по-видимому должное означать "ѓде Я?". €ш рванул на себЯ  готовую
снова  сложитьсЯ  пополам   бесформенную   груду   мЯса,   усадил   прЯмо.
Џочувствовав некоторое изменение  позы,  человек  зашарил  рукой,  вытащил
початую бутылку виски. €ш в  Ярости  выхватил  ее,  размахнулсЯ,  с  силой
швырнул  о  поребрик  и  услышал,  как  звонко   застучали   по   асфальту
разлетающиесЯ осколки стекла. ‡лоба на себЯ, на весь этот мир душила  его.
ЉакаЯ злаЯ ирониЯ! €з всех, кто мог выжить, из всех, кого  он  должен  был
найти, перед ним сидит паршивый, оплеванный алкаш, который ничего не стоил
в том мире, и даже в этом не стоит ничего. Ќо когда снова открылись  глаза
человека и €ш поймал на себе их бессмысленный взглЯд, злоба пропала  -  на
смену ей пришло великое чувство жалости.
   Љак много видели эти глаза. ‚ них застыли боль, страх и  ужас,  который
не передать словами. Љаким бы грЯзным и раздутым ни было это тело,  где-то
внутри его, сжавшись, трепетала израненнаЯ душа, и еще было  сознание,  на
которое обрушилось такое, что не под силу  хрупкому  человеческому  мозгу.
‡аглушить страх, забытьсЯ хотЯ бы на времЯ - вот что оставалось,  дабы  не
сойти с ума.
   ’еперь они сидели рЯдом, и от этой близости казалось, что  объединЯющаЯ
их трагедиЯ становитсЯ еще сильнее. ‚оздух тЯжело, с хрипам  вырывалсЯ  из
легких  мужчины.  Ѓезумный,  переполненный  страхом  взглЯд   беспрестанно
металсЯ по сторонам. ЏовинуЯсь безотчетному чувству, €ш  поднЯл  безвольно
повисшую руку, нашел пульс, ощущаЯ  пальцами  слабые,  прерывистые  толчки
крови. Њужчина, наверное, пил, и пил беспробудно, не меньше недели. ‘может
ли он протЯнуть хотЯ бы еще одну неделю, оставалось большим вопросом.
   "‚от ты и получил то, что хотел! - хотелось воскликнуть €шу. -  ’ы  мог
найти очаровательную девушку, доброго  интеллигентного  мужчину,  но  тебе
досталась спившаЯсЯ,  потерЯвшаЯ  разум  развалина  -  двуногое  существо,
которое не спасешь, которому не поможешь".
   Ќекоторое времЯ  он  сидел  неподвижно,  бездумно  разглЯдываЯ  грЯзное
ветровое стекло, а потом выбралсЯ из  машины.  ‹юбопытства  ради  зашел  в
магазин. Ќа прилавке валЯлась дохлаЯ кошка, а  пока  он  на  нее  смотрел,
кошка ожила, и €ш понЯл -  это  кошачьЯ  манера  укладыватьсЯ  так,  чтобы
принимали их за дохлых кошек. Љошка изучала его с выражением безразличного
презрениЯ, совсем как графинЯ неловкую горничную. Џод прищуренным взглЯдом
кошачьих глаз €ш почувствовал себЯ  неуютно,  как  непрошеный  и  ненужный
гость, и длЯ уверенности напомнил самому себе, что кошки просто  не  умеют
смотреть иначе.
   ЋглЯдываЯ полки, он понЯл, какое любопытство хотел  удовлетворить.  Љак
ожидалось, человек из машины не утруждал себЯ выбором хорошего виски.  „лЯ
его целей годилась самаЯ низкопробнаЯ, сжигающаЯ внутренности отрава.
   “же  на  улице  он  увидел,  что  его  благоприобретенный   друг   стал
обладателем новой, неизвестно откуда взЯвшейсЯ бутылки и теперь  судорожно
присасывалсЯ к ее горлу. Џожалуй, ему больше нечего тут делать, но все  же
€ш решилсЯ на последнюю попытку.
   Ћн облокотилсЯ локтЯми на опущенное стекло и подалсЯ вперед.  ЏоследнЯЯ
выпивка пошла человеку на пользу. ‚зглЯд его приобрел немного осмысленное,
слегка недоумевающее выражение. Ћткинув голову, он смотрел на €ша, силилсЯ
что-то понЯть и от этого беспомощно и нелепо улыбалсЯ.
   - Џри - вет, - выдохнул он, тЯжело ворочаЯ Языком.
   - Љак ты? - спросил €ш.
   - Ђх - барл - ел - лоу! - раздалось в ответ.
   Џока €ш пыталсЯ понЯть, что должны означать эти звуки, на испитом  лице
снова поЯвилась жалкаЯ гримаса -  улыбка,  и  вновь  зазвучали  загадочные
звуки:
   - Њ - не з - ат Ѓарл - ло - у!
   Ќа этот раз €ш понЯл.
   - ’ебЯ зовут Ѓарелло? - спросил он. - Ќет, Ѓарлоу?
   Џри звуках второго имени человек закивал, радостно осклабилсЯ в  дурной
гримасе и, прежде чем €ш смог что-то  сделать,  снова  прижалсЯ  губами  к
горлышку. €ш готов был заплакать, и не было более ни  капли  злобы  в  его
душе. ‡ачем ему имЯ? Љому теперь  интересно  имЯ  этого  человека?  ‡вучит
жалко, но даже в состоЯнии  полной  невменЯемости  мистер  Ѓарлоу  пыталсЯ
сделать то, что, непонЯтно зачем, во всем  цивилизованном  мире  считалось
первым проЯвлением доброй воли.
   Ђ потом очень мЯгко и аккуратно тело мистера Ѓарлоу снова откинулось на
спинку  сиденьЯ,  глаза  закатились,  откупореннаЯ   бутылка   выпала   из
ослабевших пальцев, и желтаЯ, пахучаЯ жидкость полилась на дно машины.
   €ш не знал, что делать. „олжен ли он остатьсЯ рЯдом с мистером  Ѓарлоу,
помочь, отрезвить, привести хотЯ бы в  подобие  нормального  человеческого
состоЯниЯ и вместе делить уготованную им обоим судьбу? Ќо то, что он  знал
об алкоголиках, лишало его веры даже  в  слабый  успех  и  перспективность
усилий. € оставаЯсь здесь, он может разойтись, не встретить другого, более
похожего на человека.
   - Ќе уходи никуда, - попросил он  обмЯкшее  тело.  Џопросил  на  всЯкий
случай, если тело это не потерЯло способность слышать. - Ћбещаю вернутьсЯ.
   Ћн обещал вернутьсЯ, наверное, потому, что чувствовал  за  собой  нечто
вроде маленького долга, который сейчас этим обещанием вернул. …ще он  знал
- надежды нет. ѓлаза мистера  Ѓарлоу  говорили,  что  тот  слишком  многое
видел, а пульс, что зашел слишком далеко. €ш тронул машину, но,  отъезжаЯ,
все же окинул взглЯдом улицу, запоминаЯ.


   —то касаетсЯ кошек, то эти милые домашние  существа  более  пЯти  тысЯч
лет,  хотЯ  и  не  без  оговорок,  мирились  с  господствующим  положением
человеческой расы. ’е несчастные, которым  повезло  остатьсЯ  запертыми  в
домах, весьма скоро умерли от жажды. ’е, что оставались на воле, к  борьбе
за существование и хлеб насущный приспособились гораздо лучше, чем собаки.
Ћхота на мышей из забавы вскоре превратилась в серьезный  профессиональный
труд. € еще были  птицы,  к  которым,  в  надежде  удовлетворить  приступы
голода, кошки научились подкрадыватьсЯ по  всем  правилам  искусства.  Ћни
сидели в засадах у кротовых туннелей на заросших высокой травой  городских
лужайках, у нор сусликов на пустырЯх. Њародерствовали на улицах в  поисках
мусорных бачков, еще не обворованных крысами. Ћсмелев, выходили за  город,
где разорЯли гнезда перепелов и душили  только  что  родившихсЯ  маленьких
крольчат. ‚от где они встречались с настоЯщими  дикими  кошками,  и  тогда
наступала быстраЯ и неожиданнаЯ развЯзка - более сильные  обитатели  лесов
разрывали городских кошек на части.


   ‚ звуке этого автомобильного гудка чувствовалась настоЯщаЯ жизнь.  "’уу
- ту - ту - туу-у - звучал он. - ’у-у - та - ту - ту-у - у..."  “  пьЯного
так бы не получилось. Љогда €ш подъехал к источнику  этого  замечательного
звука, то увидел стоЯщих рЯдом мужчину и женщину. Ћни смеЯлись и  призывно
махали руками. €ш остановил машину и вышел. Ќе сходЯ с  места,  они  ждали
его - здоровенный лоб в алЯповато-пестрой  спортивной  куртке  и  довольно
молодаЯ,  можно  было  сказать  привлекательнаЯ,  если  бы  не  начинающее
расплыватьсЯ тело и  ощущение  какой-то  нерЯшливости,  женщина.  ‚  глаза
бросились кроваво-красное от губной помады пЯтно рта и унизанные  кольцами
толстые пальцы.
   €ш быстро шагнул вперед и внезапно остановилсЯ. "’ам, где двое,  третий
лишний". Ђ лицо мужчины уже не улыбалось, и еще €ш увидел,  как  рука  его
медленно поползла вниз и застыла в оттопыривающемсЯ кармане куртки.
   - Љак поживаете? - спросил €ш, замираЯ.
   - Ћ,  мы  поживаем  очень  хорошо,  -  ответил  мужчина.  †енщина  лишь
раздвинула в улыбке красные губы, но это была не простаЯ улыбка.  €ш  Ясно
видел, что она звала его, и почувствовал  опасность.  -  „а,  -  продолжал
мужчина, - у нас все просто отлично.  Њного  еды,  много  выпивки  и  есть
кого... - Ћн подтвердил свою мысль красноречивым жестом, глЯнул на женщину
и ухмыльнулсЯ. Ђ та молчала, лишь улыбаЯсь - раз, другой, -  а  €ш  видел,
что его зовут, и чувствовал опасность.
   ‡ачем-то он стал думать, кем могла быть эта женщина  в  прежней  жизни.
‘ейчас она походила на обыкновенную шлюху -  невысокого  полета  шлюху,  у
которой внезапно и  неожиданно  пошли  дела.  Ѓриллиантовых  колец  на  ее
пальцах хватило бы на хороший ювелирный магазин.
   - Љого-нибудь из живых поблизости еще знаете?
   Ђ те переглЯнулись. †енщи