Я от бога, - вставила Љлоринда.  -  …сли
вселеннаЯ проходит через нескончаемую эволюцию, бог даже и не возникает.
   “импердик возмутилсЯ и сказал, что толковать о том, возникает  бог  или
не возникает, - просто нелепость. Ћн с нами, вечно был, есть и будет.  ‚от
всЯкие лжеучениЯ - те возникают беспрестанно и неизменно исчезают.  ’ак  и
современнаЯ наука исчезнет.
   ђаймонд заЯвил, что он хотел бы, но не может согласитьсЯ с “импердиком.
   - ‘овременнаЯ наука, - сказал он,  -  это  что-то  совершенно  новое  и
гораздо более страшное, чем всЯкие там лжеучениЯ и ереси.  ќто  не  ересь;
это - безверие, а не уклонение от истинной веры. Ћна разрушает всЯкую веру
и начинает что-то новое. Ћна ведет мысль такими путЯми, которые ломают все
до основаниЯ. Љакими-то совсем другими путЯми. Ћна  разлагает  наш  мир  и
взамен не оставлЯет нам ровно ничего - ни божественного, ни человеческого.
   “импердик возразил, что наш старый мир -  более  добротнаЯ  штука,  чем
думает ђаймонд. Ќаши старые понЯтиЯ, старое добро и  зло  в  конце  концов
восторжествуют над этой современной научной чепухой.
   ђаймонду  прислали  на  рецензию  книгу  "двух  многообещающих  молодых
авторов", Љонрада и •ьюффера. Љнига называетсЯ "Ќаследники". Ћна произвела
на него потрЯсающее впечатление. ’ам  проводЯтсЯ  совершенно  удивительные
идеи. Ћ новой породе людей, Якобы поЯвившейсЯ на  свете,  -  эти  люди  не
знают  ни  жалости,  ни  сомнений,  они   истреблЯют   освЯщенную   веками
человеческую жизнь. „лЯ них не существует никаких преград. ‚  этом  романе
предполагаетсЯ,  что  они  загадочным  образом  поЯвились  из   четвертого
измерениЯ, но в действительности это вот та самаЯ  порода  людей,  которых
порождает наука. € они совершенно другие - другие. Ћни смотрЯт на жизнь  с
какой-то холодной, нечеловеческой Ясностью.
   - ЋбманчиваЯ Ясность, - вставил “импердик.
   Љрасота  исчезает  с   их   поЯвлением,   моральные   ценности,   вера,
благородство,  чистота,  честность,  любовь  -  все  сметаетсЯ.   ’радициЯ
становитсЯ ненужным  наследством  старых  заблуждений,  с  которыми  лучше
разделатьсЯ. ‚се прекрасные, веками проверенные истины, которыми мы живем,
во имЯ которых мы живем, под угрозой, и им приходит конец.
   - Џускание пыли в глаза, - сказал “импердик.
   - ђассвет, - сказала Љлоринда, и ее эрудициЯ, ее диплом первой  степени
по двум дисциплинам и постоЯнное соприкосновение с  новейшими  лондонскими
веЯниЯми Явно чувствовались в ее уверенном голосе. …й, по-видимому,  давно
не терпелось осадить “импердика. € теперь она вдруг увидела,  как  за  это
взЯтьсЯ. Ћна решительно повернулась к нему.
   - Ќаука, “импердик, - это не больше и не меньше, как переход от слов  и
фраз к фактам - к подлежащим проверке фактам. ‚ этом нет ничего  странного
и ничего нового, ђаймонд, это просто выздоровление после  долгой  болезни.
„невной  свет,  пробивающийсЯ   сквозь   мглу   словоблудиЯ,   в   которой
человеческаЯ мысль коснела веками. „лЯ менЯ это все совершенно Ясно.  €  Я
разгадала вас, “импердик. џ понимаю теперь, на чем вы  стоите.  џ  наконец
разгадала,   что   вы   такое.   ‚ы   схоластический   реалист    [реализм
(средневековый)  -  философское  учение,  идущее  от   Џлатона;   согласно
реалистам, общие  понЯтиЯ  предшествуют  единичным  вещам;  их  противники
номиналисты утверждали, напротив, что общие понЯтиЯ - лишь имена единичных
вещей]. ‚ы пережиток  четырнадцатого  столетиЯ.  Љак  Я  не  видела  этого
раньше!
   Ћна погрозила ему пальцем.
   - ‘холастический реалист, вот  вы  что  такое,  голубчик.  ’аков  склад
вашего  ума.  џ  долго  думала  о  вас,  приглЯдывалась  к  вам,  стараЯсь
разгадать, что вы собой представлЯете, долго, а теперь Я  вас  понЯла.  ‚ы
согласны с этим? ’ем лучше! …стественно, что вы смотрите на науку, как  на
дьЯвола. ќто ваш дьЯвол.  Љогда  неономиналисты  сцепились  с  реалистами,
тогда  стала  неизбежной  экспериментальнаЯ  наука  [речь  идет  о  борьбе
английских  философов-материалистов  XVII  века   ’.ѓоббса,   „ж.‹окка   и
”р.Ѓэкона за опытное знание]. „о тех пор она была  просто  немыслима.  ‚се
это длЯ менЯ теперь совершенно Ясно. Љонец дедуктивного мышлениЯ  -  долой
пустословие! Ќаука вырываетсЯ на свободу.  €  вы  только  посмотрите,  что
сделала и что делает наука! Ћна дает механическую силу без затраты усилий.
Ћна уничтожает тЯжелый труд. Ћна насаждает здоровье и  изобилие  там,  где
раньше  были  невежество  и  нищета.  Ћна   дает   свободу   уму.   Љаждое
умозаключение, каждаЯ догма  теперь  беретсЯ  под  вопрос  и  подвергаетсЯ
проверке. Љо всему подходЯт открыто, и наука  оправдываетсЯ  результатами,
какие она дает.
   - ‘начала самонадеЯнное _почему_, - сказал  “импердик,  склонив  голову
набок и оскаливаЯ на Љлоринду все свои желтые зубы с таким  видом,  словно
он пыталсЯ мЯгко  дать  ей  понЯть,  что  видит  ее  насквозь,  -  сначала
_почему_, а следом, по пЯтам, проталкиваЯ его  вперед,  тихонькое  _почему
нет_? ‚ы загромождаете мир отвратительными, шумными, вонючими машинами. ‚ы
производите миллионы дешевых безобразных вещей взамен немногих прекрасных.
‚ы развиваете сумасшедшую скорость. ‘корее, скорее! ‚ы - вы  потворствуете
всЯким вольностЯм. € среди вашей погони за  этими  чудесами  прогресса  вы
забываете о главном в жизни. Ћт  нормальной  здоровой  жизни  человека  не
остаетсЯ ничего. € от нравственности не  остаетсЯ  ничего.  ‚о  всем  этом
недостает души.
   - Ќе остаетсЯ ничего от вашей кристальной небесной сферы или от  вашего
цветущего эдема и ‘трашного суда. Љлетку религии сломали.  Ќо  это  только
открывает нам более широкий, чистый  и  светлый  мир.  Ќичего  ценного  не
утрачено. ’олько брешь пробили. џ  завидую  новому  поколению,  -  сказала
Љлоринда, - оно растет при дневном свете.
   € взглЯд ее упал на ’еодора.
   - Њне жаль новое поколение, - сказал, не замечаЯ  ’еодора,  ђаймонд,  -
оно растет в расчищенной ветром пустыне.
   - џ молюсь за него, - промолвил “импердик, Явно имеЯ в виду ’еодора.  -
€бо не в дневном свете ему придетсЯ расти, а  в  заблуждении  и  тщеславии
взамен вечного и доступного нашему духу откровениЯ истины.  €бо  какое  же
откровение давала нам когда-нибудь наука, которое можно было бы сравнить с
убедительнейшей непостижимостью свЯтой троицы?
   ("Џопытки найти в черном подвале невидимый  треножник  с  острова  Њэн,
которого там никогда не было", - пробормотал ђаймонд.)
   - ќто поколение будет гораздо более тесно соприкасатьсЯ с  реальностью,
чем все предыдущие, - громко заключила Љлоринда.
   “импердик накинулсЯ на нее, обдаваЯ своим интеллектуальным презрением.
   - Ќет! Ќет! Ќет! - вскричал он. - ‚ы не знаете, что было началом всего.
‚ы не знаете, что такое реальность. …динственнаЯ реальность, -  голос  его
понизилсЯ до благоговейного шепота, - бог. Ђ он непостижим. ‚от почему  мы
кутаемсЯ в историю и в учение - в учение церкви, котораЯ стоит между  нами
и слепЯщим светом единственной реальности.
   - ‚исит, как стараЯ разодраннаЯ занавеска, между нами и  Ясным  дневным
светом, - сказала Љлоринда.
   - Ќо почему бы нам не вешать занавесок? - спросил ђаймонд, становЯсь на
другую точку зрениЯ. - „аже если мы знаем, что это  занавески.  ’ы,  может
быть, и права в том, что касаетсЯ фактов, Љлоринда,  ты  и  все  эти  ваши
атеисты и материалисты! џ с этим не стану спорить; длЯ менЯ это  не  имеет
ни малейшего значениЯ. Ќо кому же хочетсЯ жить в голом,  ободранном  мире?
Љому хочетсЯ жить среди голых фактов? ђаз уж вы обнажили мир, вы не должны
оставлЯть его дрожащим  и  голым.  ‚ам  придетсЯ  снова  закутать  его  во
что-нибудь...
   ’ак  они  спорили  -  может  быть,  несколько   более   многоречиво   и
непоследовательно, чем мы передаем здесь. Ќо смысл был такой.
   ‘пустЯ некоторое времЯ внимание ’еодора начало  отвлекатьсЯ.  …му  было
интересно, но он устал. Ћн наслушалсЯ достаточно, больше  у  него  уже  не
умещалось в голове, но он все еще держалсЯ. Ћн знал, что стоит ему  только
зевнуть, он выдаст себЯ, и он как можно дольше подавлЯл зевоту.  Џотом  он
попробовал зевнуть, когда Љлоринда отвернулась. Ќо она точно почувствовала
и; не оборачиваЯсь, сказала через плечо, что ему пора идти спать.
   “ себЯ в комнате не успел он еще раздетьсЯ, как привычнаЯ игра фантазии
подхватила и увлекла его.
   Ќа большом, но все же доступном расстоЯнии от  Ѓлэпа  поЯвилась  теперь
приземистаЯ белаЯ крепость, котораЯ каким-то образом  была  также  Ќаукой;
там обосновались Ѓрокстеды. Ќепостижимо, враги они были  или  друзьЯ.  Ћни
были вот как эти самые, как их? Ќаследники. “прЯмые они были, и все вокруг
них было окрашено  в  серый  и  тусклый  цвет.  ‘мутно  чудились  какие-то
переговоры и союзы с белыми стенами этого замка, а потом видение  спокойно
улыбающейсЯ дочери Ѓрокстеда с серьезным взглЯдом... Џрофессор или граф он
был? Ѓиолог или чародей? „руг или враг? € она скакала на  коне  по  лесной
чаще. Ћна скакала прочь от этого замка Ѓрокстедов. Ћна  спешила  к  своему
другу, лорду Ѓэлпингтону Ѓлэпскому.
   „руг ли? ќто было что-то непохоже на прежний союз. Ћна была  теперь  не
такой высокой, и между ними не было той близости. —то-то в  ней  поЯвилось
новое, чуждое. „ействительно ли она была чужаЯ  или  это  разговоры  внизу
сделали ее чужой? Џравда ли, что она Ќаследница? Ќаследница мира? …сть  ли
у этих Ќаследников души? €ли она как “ндина?
   Ђ что это такое - душа?
   ‚идение растаЯло. ’еодор очнулсЯ и увидел, что он сидит перед зеркалом.
Ћн смотрел на свой рот, и ему казалось, что у него большой,  полураскрытый
красный рот. Ћн пробовал закрывать его и  так  и  сЯк,  чтобы  он  казалсЯ
строгим и печальным.
   ‘он долго не приходил  в  этот  вечер.  ’еодор  мысленно  встречалсЯ  с
Њаргарет, придумываЯ длЯ этого тысЯчи способов, тысЯчи мест. (“тром, когда
Љлоринда зашла к нему сказать, что уже пора подыматьсЯ, она заметила,  что
его одежда больше, чем всегда, разбросана по полу.)
   ‘тараЯ, привычнаЯ дружба с подушкой долго  не  ладилась  на  этот  раз.
Љазалось, этому мешала какаЯ-то стыдливость.
   Ћни долго блуждали, и он никак не мог нигде приютитьсЯ с ней, пока  они
не попали в непроглЯдную убаюкивающую  метель.  Џотому  что  они  блуждали
теперь в окованных льдами варЯжских владениЯх, утраченных Ђнглией. Ќикогда
владениЯ Ѓлэпа не заходили так далеко на север. Џорхающие хлопьЯ  сыпались
сверху и снизу; слепЯщее белое мелькание сливающихсЯ в вихре точек. “  них
на двоих было только одно  одеЯло,  и  они  сбились  с  дороги,  и  им  не
оставалось ничего другого, как укрытьсЯ этим одеЯлом вдвоем и  улечьсЯ  на
землю. ќто оказалось необыкновенно удобным приютом,  снежным  и  в  то  же
времЯ теплым, как будто это был не снег, а снежный пух.
   € тут их головы сблизились совсем тесно, и  можно  было  шептать  друг;
другу на ухо. €х головы сблизились так тесно, что они касались друг  друга
щеками, как прежде. Ћна была ‘ивилла Ќаследница...
   ‚се равно.
   ќти новые несовместимости  потихоньку  исчезали,  и  ’еодор  незаметно,
словно из одной фазы в другую, переходил от  расслаблЯющего  оцепенениЯ  к
дремоте, пока не погрузилсЯ в полный покой абсолютного безучастиЯ - в  сон
без сновидений.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ. ћЌЋ‘’њ


        1. ‘Њџ’…Ќ€… ѓђ…‡

   —етыре года юности ’еодора после его первой встречи с Њаргарет Ѓрокстед
были годами бесконечных  открытий  и  осложнений  длЯ  того  плодотворного
серого вещества, которое представлЯло собой материальную субстанцию обоих,
как ’еодора, так и его второго  "Я"  -  Ѓэлпингтона  Ѓлэпского.  Њножество
непонЯтных вещей,  затрагивающих  обоих,  передавалось  неутомимому  мозгу
подчинЯвшимсЯ ему телом - новые стимулы, новые  возбудители  проникали  со
смЯтенным шепотом в его волнующиесЯ клеточки. ќтот шепот  спрашивал:  "—то
ты делаешь? —то собираешьсЯ делать? Љакие у тебЯ планы  в  жизни?  —то  ты
такое? Ќадо братьсЯ за какое-то неведомое дело. ЏринимайсЯ за него.  ‚ремЯ
не терпит".
   ќтот шепот был так  невнЯтен,  что  сознание  ’еодора  едва  улавливало
уклончивые, неохотные, сбивчивые ответы, неЯсные отклики, пробуждаемые им.
’еодор не замечал, что он менЯетсЯ; он сознавал только, что он  становитсЯ
старше и каждый день открывает что-то новое, множество всЯких вещей о мире
и о себе; кое-какие из этих открытий были очень мучительны и неприЯтны.
   Џол давал себЯ чувствовать более властно и тЯгостно. ќто уже  не  было,
как раньше, мило и романтично.  ќто  переплеталось  теперь  с  грЯзными  и
омерзительными подробностЯми жизни. —еловеческие тела и повадки  животных,
казавшиесЯ  прежде   загадочно   пленительными   и   прекрасными,   теперь
осквернЯлись намеками и жестами, вскрывающими их естественное  назначение.
—то-то   глубоко   непристойное   совершалось   во   вселенной   за   этой
привлекательной  видимостью  с  ее  манЯщими  формами.  ‚се  чаще  и  чаще
охватывало его тревожное ощущение  этой  настойчивой  созидательной  силы.
‹инии и контуры жизни скрещивались непонЯтным образом.
   ‚ пЯтнадцать лет у ’еодора был большой запас  книжных  и  романтических
представлений и неведение и наивность не по  летам.  ”рэнколин  и  Ѓлеттс,
встречаЯсь с  ним,  рассказывали,  с  пылающими  щеками  и  словно  втайне
презираЯ  его,  о  своих  удивительных  открытиЯх.  Ќо  ’еодор  никому  не
рассказывал о тех открытиЯх, к которым вынуждала  его  собственнаЯ  плоть.
…го представлениЯ о любви облекались в возвышенную  форму,  в  поэтические
образы трубадуров. €  потом  наступал  экстаз,  физический  экстаз.  Ќечто
родственное этому он открыл сам, когда, засыпаЯ, погружалсЯ в свои  мечты,
прежде чем перенестись в волшебный мир  снов.  Ќо  в  своей  сознательной,
бодрствующей жизни он избегал вызывать слишком тщательно  в  своей  памЯти
это волнующее, тесное объЯтие. ‘екреты окружающих его взрослых были чем-то
грубым и гадким, а ”рэнколин не скупилсЯ на грЯзные подробности.
   ‚озбужденное настроение ”рэнколина  разрЯжалось  шутовством.  ‡арЯ  его
юности словно перевернула длЯ него мир  вверх  дном,  и  над  этим  трюком
”рэнколин  надрывалсЯ  от  хохота.  Ћн  все  видел   точно   с   какого-то
позволЯющего глЯдеть снизу вверх пьедестала -  сплошные  животы,  лЯжки  и
задницы. ‚ его стремлении украсить все  вокруг  чудовищными  напоминаниЯми
великого секрета у него обнаружились несомненные способности к  рисованию.
…го словарь обогатилсЯ зрелой половой терминологией.  Ћн  не  желал,  даже
если бы он и мог, ничего скрывать.
   ‚ Ѓлеттсе не чувствовалось такого непристойного бесчинства, он прЯмо  и
непосредственно шел к цели. ‘крытаЯ алчность поЯвилась в его глазах.  „ома
у него были какие-то  делишки  со  служанкой,  и  он  охотно  приставал  к
девчонкам и уединЯлсЯ с ними в укромные местечки. ЃольшаЯ часть его досуга
посвЯщалась такой охоте. Ћн искал общества ’еодора, потому что  охотник  и
дичь в дебрЯх ухаживаний и сближений  чувствуют  себЯ  смелее,  когда  они
ходЯт парами. Џары уединЯютсЯ длЯ  своих  изысканий,  самец  молча,  самка
хихикаЯ  и  отбиваЯсь.  Ѓлеттс  рассказывал  про  служанок,  и   фабричных
работниц, и девушек, которые приходили на плЯж, всЯкие пакости, от которых
’еодору было ужасно неловко. ’еодор чувствовал, что таких вещей не следует
говорить ни про одну девушку, что они грЯзнЯт и вносЯт  какую-то  мерзость
во все, что есть женственного  в  мире,  но  после  они  преследовали  его
воображение, и у  него  никогда  не  хватало  решимости  остановить  поток
притЯгательных излиЯний Ѓлеттса.
   ‘реди таких вот влиЯний в атмосфере, созданной христианской  культурой,
котораЯ на радость или на горе  заменила  суровыми  запретами,  тайнами  и
стыдом нелепые ритуалы посвЯщениЯ и внушающие ужас табу Языческих народов,
’еодор вступал в пору возмужалости. Ћн упорно сопротивлЯлсЯ,  отталкиваЯсь
от этого приобщениЯ к половой жизни. ‚ силу  этого  в  течение  некоторого
времени значительнаЯ часть серого вещества, которым  они  владели  вдвоем,
все больше и больше отвлекалась от материального существованиЯ  ’еодора  к
запросам его партнера Ѓэлпингтона  Ѓлэпского  и  его  воображаемой  жизни.
Ѓэлпингтон Ѓлэпский не  интересовалсЯ  грЯзными  похождениЯми  Ѓлеттса,  а
”рэнколин не позволЯл себе с ним никаких фамильЯрностей,  как  попавший  в
опалу королевский шут. Ѓэлпингтон Ѓлэпский был существом  возвышенным.  Ћн
свободно парил в воздухе, когда ’еодор  спотыкалсЯ  в  грЯзи.  Ћн  исчезал
всЯкий раз, когда ’еодор падал.
   Ѓлэп по-прежнему был  высокой  неприступной  крепостью,  но  теперь  он
вступил в более трезвые взаимоотношениЯ с установленным  и  господствующим
порЯдком  вещей.  Ћн  переместилсЯ  из  далекого  прошлого   и   всЯческой
фантастики,  вроде  варЯжских  стран,  поближе,  хотЯ  бы  к   современной
северо-восточной границе €ндии; он применЯлсЯ к возможностЯм  сегоднЯшнего
днЯ; иногда  он  был  чем-то  вроде  независимого  государства,  наподобие
‘ерауэка на самом-самом дальнем востоке; иногда обособленным  владением  в
ћжной Ђмерике,  вроде  Ѓоготы;  иногда  располагалсЯ  на  равнине  …вропы.
ЏрЯчась от ђаймонда и Љлоринды, ’еодор читал  современные  приключенческие
романы,  в  частности  захватывающие   произведениЯ   ђедьЯрда   Љиплинга,
Ђ.ќ.“.Њэсона и ќнтони •оупа. ’ам он находил героев той самой закваски, что
и Ѓэлпингтон Ѓлэпский. Ћн знал, что с точки зрениЯ  высокого  критического
вкуса такие романы читать не следует, так же как не следует  напевать  так
часто эту "Ѓаркаролу". Ќо он это делал.
   „ельфийскаЯ ‘ивилла, котораЯ иногда бывала сама собой, а  иногда  более
или менее Њаргарет Ѓрокстед, оставалась неизменной героиней его  юношеских
грез. Ћн и она блуждали рЯдом,  у  них  было  множество  приключений,  она
погибала, он спасал ее, они обнимались и целовались, но  всегда  все  было
совершенно безупречно и прекрасно. ’олько раз или два, когда он уже  почти
засыпал,  его  охватывал  физический  экстаз,  но  это   было   смутно   и
неопределенно, потому что  внезапно  ‘ивилла  оказалась  кем-то  другим  и
исчезла. Ђ странные, назойливые сны, которые теперь преследовали его,  или
вовсе не были свЯзаны с миром его грез, или имели к нему очень  отдаленное
отношение.
   ѓрезы и сны - это две разные категории переживаний. ’еодор  никогда  не
видел во сне ни  Ѓэлпингтона  Ѓлэпского,  ни  ‘ивиллу,  ни  Њаргарет.  …му
снились какие-то  диковинные  карикатуры,  в  которых  можно  было  узнать
знакомые, привычные лица и места. € очень редко сновидениЯ  открывали  ему
какой-нибудь приЯтный мир, никогда там  нельзЯ  было  чувствовать  себЯ  в
безопасности  от  всЯких  досадных  неожиданностей.  ‘транные,   неистовые
приступы страха и  ощущение  угрозы,  возникавшие  в  созревающих  железах
’еодора, охватывали все его существо, бередили его;  какие-то  бесконечные
погони, бегство от привычных вещей внезапно повергали его в ужас. Ћн падал
в пропасти, не  помнЯ  себЯ  от  страха,  прыгал  с  каких-то  зданий  или
стремительно летел вниз по бесконечным лестницам. Ћн спасалсЯ,  но  всегда
как-то случайно. €ногда даже казалось сомнительным, был ли ’еодор в  своих
снах  ’еодором,  или  это  был  какой-то  примитив  ’еодора,   первобытное
животное, вылезавшее  из  самых  недр  его  существа,  животное,  которому
лестница казалась чем-то страшным и  за  которым  непрестанно  гнались  по
пЯтам кровожадные хищники.
   ќтот мир сновидений теперь все  больше  и  больше  окутывалсЯ  какой-то
своей фантастической половой жизнью.  —удовищные  старые  ведьмы,  молодые
женщины  с  невообразимо  пышными  формами,   уродливо   преувеличивающими
естественные женские черты, ласкали чудовищных животных; сфинксы,  сирены,
какие-то невообразимые существа, совсем непохожие на людей,  но  почему-то
отождествлЯвшиесЯ с кем-нибудь из его знакомых, - все они  преследовали  и
завлекали этого примитивного ’еодора  в  какой-то  свой  жаркий,  заросший
плевелами, низший мир, теснили его своими мЯгкими округлостЯми, соблазнЯли
в обманчивое  соитие  и  заставлЯли  его  беспомощно  откликатьсЯ  на  эти
неслыханные ласки.
   Ћхваченный смЯтением, подросток вскакивал, протираЯ глаза, и,  тихонько
выскользнув из постели, спешил смыть холодной водой липкое ощущение грЯзи.
   ’ак нерЯшливо стараЯ мать-природа, управлЯющаЯ кое-как, нерадиво  своей
приготовительной колой, котораЯ есть не что иное, как наш мир, исписывала
вдоль и поперек неподатливое сознание ’еодора  грЯзными  каракулЯми  своих
напоминаний о том, что она неизменно считает главным занЯтием своих детей.


        2. ђЂ‘•Ћ†„…Ќ€џ ‘ ЏђЋ”…‘‘ЋђЋЊ ЃђЋЉ‘’…„ЋЊ

   ’еодору не приходило в  голову,  что  его  сверстникам  тоже  случаетсЯ
блуждать иногда в этом бурном, чудовищном  и  знойном  мире  снов.  Ћн  не
отдавал  себе  отчета  в  том,  что  эти  грубые   воспитательные   методы
матери-природы  распространЯлись  на  всех.  …го  собственные  переживаниЯ
быстро улетучивались из его памЯти: он не любил о  них  вспоминать  и  еще
того меньше рассказывать о них. Ћн вычеркивал их из своего  сознаниЯ,  как
что-то  непонЯтное  и  постыдное.  Ћн  приучалсЯ  все  больше   и   больше
вычеркивать неприЯтные вещи из своего сознаниЯ. Ћн не замечал того, что их
насильственное вторжение приводит к некоторому сдвигу и искривлению в  его
мыслЯх.  —ем  больше  он  бывал  Ѓэлпингтоном  Ѓлэпским,  тем   эти   вещи
становились менее реальными.
   ”рэнколин и Ѓлеттс  тоже  помалкивали  о  тех  бурных  переживаниЯх,  в
которые повергали их сновидениЯ.  ”рэнколину  не  доставлЯло  удовольствиЯ
шутить на эту тему, а Ѓлеттс не получал от них никакого удовлетворениЯ; их
надо  было  скорей   заглушать   шутками   или   преодолевать   подлинными
наслаждениЯми; что же касаетсЯ ’едди и  Њаргарет,  они  так  откровенно  и
прЯмо рассуждали обо всем на свете, что ’еодор и мысли  не  допускал,  что
они могут умалчивать о чем-то.
   ‘лучайное знакомство на плЯже перешло  в  знакомство  домами.  Љлоринду
давно уже привлекал высокий интеллектуальный престиж профессора Ѓрокстеда.
Ћна много слышала о нем в ‹ондоне и с радостью ухватилась  за  возможность
встретитьсЯ с ним в Ѓлэйпорте.  ‘начала  в  одном  доме,  потом  в  другом
состоЯлись званые обеды.  „олгие  разговоры  с  профессором  Ѓрокстедом  и
жаркие споры о нем на следующий день.
   Џрославленный биолог оказалсЯ совсем не таким, каким ожидал его увидеть
’еодор. Ћн был маленького роста, коренастый: у него не было и  следа  того
изЯщества, которым отличались черты его жены и детей, но он был  такой  же
рыжий,  как  ’едди,  и  еще  более  веснушчатый.   ѓлаза   у   него   были
красновато-карие. Њаргарет унаследовала свои синие глаза и открытый взглЯд
от матери. “ ’едди были  выпуклые,  как  у  отца,  надбровьЯ  и  такое  же
задумчиво сосредоточенное выражение лица.  †ивые  маленькие  карие  глазки
быстро двигались под нависшими профессорскими бровЯми,  а  его  голос,  не
имевший ничего общего с мЯгкими, плавными интонациЯми, которыми отличались
голоса его  семейства,  звучал  отрывисто  и  резко  и  по  временам  даже
напоминал лай. Ћн разговаривал  с  Ѓэлпингтонами  уверенным,  невозмутимым
тоном, а жена его говорила очень мало. Ќо слушала сочувственно, со скрытым
одобрением.
   „ома он казалсЯ всецело поглощенным своей работой:  когда  он  бывал  в
Ѓлэйпорте, лабораториЯ была закрыта длЯ чужих  мальчиков;  он  отвечал  на
вопросы, которые задавал ему ’едди, с лаконической точностью, но как будто
вовсе не нуждалсЯ в ’едди. “  него  была  привычка  рассеЯнно  похлопывать
Њаргарет или жену, когда он проходил по комнате, словно он хотел  дать  им
понЯть, что замечает их присутствие и займетсЯ ими попозже.
   ‚ечер, в который состоЯлсЯ званый обед, выдалсЯ жаркий, а  после  обеда
они сидели на окруженной тамарисками лужайке сада, в то времЯ как закатное
сиЯние летних сумерек, бледнеЯ, переходило в лунный свет.  Ћни  сидели  на
скрипучих плетеных стульЯх за маленьким столиком,  куда  им  подали  кофе,
зеленый шартрез и папиросы,  а  ’еодор  незаметно  пристроилсЯ  сзади,  на
корточках, на подушке, намереваЯсь оттЯнуть на час-другой времЯ, когда ему
полагалось идти спать, и изо всех сил стараЯсь не упустить  ничего  из  их
разговора.
   “импердик  пришел  после  обеда.  Ћн  встречалсЯ  и  не  раз  спорил  с
Ѓрокстедом и раньше, а сейчас  профессор  был  уже  раззадорен  ђаймондом,
который кротко, но с  мЯгкой  настойчивостью  выражал  сомнение  в  пользе
современной науки.
   - Љакой смысл во всем этом, Я вас спрашиваю? ђазве человек станет  хоть
сколько-нибудь счастливее оттого, что жизнь  будет  идти  быстрее  или  он
будет жить дольше, чем раньше?
   Ѓрокстед пропагандировал экспериментальную науку и как преподаватель  и
как  общественный  деЯтель.  „лЯ  него  современнаЯ  наука  была   светом,
побеждающим тьму, это была зарЯ €стины, всходившаЯ над миром,  который  до
сих пор копошилсЯ в живописной, но опасной  полумгле.  ‚се  остальное,  он
считал, должно будет в конечном итоге приспособитьсЯ к научной истине. ‚се
остальное второстепенно - законы  морали,  социальное  устройство;  прежде
всего надо узнать, что представлЯют собой мир, мы сами, жизнь,  материЯ  и
т.п., а затем уже приступать к обсуждению, как подойти к  этому  и  что  с
этим делать.
   - ќто не входит в интересы человека науки, - отвечал Ѓрокстед, - он  не
задаетсЯ вопросом, приведут ли его открытиЯ к морально хорошим или плохим,
или, лучше сказать, к благодетельным или дурным результатам.  ’акого  рода
оценки приходЯт позже.  „лЯ  него  не  существует  ничего,  кроме  точного
определениЯ фактов. Ћн должен следовать  за  этими  фактами,  к  каким  бы
выводам они ни приводили, пусть даже самым невероЯтным и неаппетитным.
   Џрофессор внушительно повысил голос, и  стул  его  заскрипел  громко  и
убедительно.
   - џ не буду вдаватьсЯ в обсуждение, хороши или дурны выводы современной
науки с этической точки зрениЯ, - возразил  “импердик,  -  хотЯ  по  этому
поводу  можно  сказать  очень  много.  ‚се,  что  Я  хочу  знать,  это   -
состоЯтельны ли они? €сследовали ли вы их до конца, до  их,  так  сказать,
философских основ?
   Ћн пустилсЯ в рассуждениЯ, за которыми  ’еодору  было  трудно  следить.
Ѓрокстед,  по-видимому,  считал  “импердика  надоедливым  и   утомительным
пустословом, и ’еодор был склонен присоединитьсЯ  к  Ѓрокстеду.  “импердик
доказывал, что наука всегда сама разрушает  собственные  основы,  начинает
она с классификации, а кончает тем, что уничтожает  созданные  ею  классы,
утверждаЯ, что  они  в  процессе  эволюции  поглощаютсЯ  один  другим  или
претерпевают  новые  подразделениЯ.  Ѓолее  того,  наука  начала  с  самых
обыденных  вещей  и,   казалось   бы,   даже   с   таким   "просветленным"
здравомыслием. Ђ теперь она, видите ли, уже превращает все тела в какое-то
месиво  теоретических  атомов  и  путает  времЯ   и   пространство   самым
непостижимым образом. Ђ эти новые психологи, эти  психоаналитики,  которые
пытаютсЯ прощупать и разложить на части наши разумные побуждениЯ, - у  них
теперь на все одно слово - как это? ах,  да  -  комплексы,  -  пока  самаЯ
индивидуальность,  на  которой  основана   идеЯ   всЯкого   единства,   не
распадаетсЯ и не исчезает.
   - €, однако, эта самаЯ наука, котораЯ уводит всех нас из точного мира в
какую-то туманную страну, становитсЯ все более и более  дерзкой  и  тщитсЯ
убедить всех в величайшей важности своих открытий. ‚ лучшем случае научнаЯ
точка зрениЯ, если только можно так назвать...  такую  -  Я  бы  сказал  -
разлагающую точку зрениЯ (смешок), - это одна из  многих  возможных  точек
зрениЯ. ђазум  человеческий  создал  единую  совокупность  €стины  еще  до
поЯвлениЯ экспериментальной науки, а наука как была, так  не  чем  иным  и
быть не может, как последующей систематизацией знаниЯ внутри этой основы.
   Ѓрокстед, признатьсЯ, не стал вникать в эти  доводы,  ни  возражать  на
них; он их не принЯл, он просто отмахнулсЯ от них - весьма нелогично,  как
потом утверждал “импердик, - и отмахнулсЯ  с  Явным  раздражением.  Ћн  не
только не стал обсуждать эти философские основы. Ћн  как  будто  пришел  в
негодование  от  одного  предположениЯ,   что   ему   требуютсЯ   какие-то
философские основы. Ћба они, как казалось  юному  слушателю,  были  правы,
каждый со своей исходной точки, но, однако, ни один  из  них  не  опроверг
другого. € это было весьма загадочно.
   ’еодор отправилсЯ спать, уносЯ с собой представление, что Ќаука  -  это
какой-то чудовищный спор, который ведет к €стине сквозь  все  непроходимые
дебри неразрешимостей “импердика. Ќо при этом с ужасными препЯтствиЯми.  €
что спор этот длитсЯ  и  длитсЯ,  но  что  когда-нибудь  он,  может  быть,
все-таки приведет к ЌастоЯщей €стине.
   Ђ что такое ЌастоЯщаЯ €стина? „о нее, кажетсЯ, очень трудно  добратьсЯ,
если смотреть на все сразу. Ќо зачем на что-то смотреть? —то, если закрыть
глаза и лежать очень тихо и углубитьсЯ в себЯ?
   Ђ когда кто-то наконец дойдет до ЌастоЯщей €стины, к  которой  с  таким
усилием пробиваетсЯ Ќаука, тогда что, все изменитсЯ? ‚се эти веры и учениЯ
“импердика окажутсЯ неверными и исчезнут в новом  свете?  €ли  все  станет
совсем по-другому, потому что ведь все будет видно  насквозь  и  откроетсЯ
ЌастоЯщаЯ €стина?  Ђ  что  же  это  будет  -  бог  или,  может  быть,  эти
Ќаследники? ќта фантазиЯ о Ќаследниках, об этой  новой  угрожающей  породе
людей, которые не признавали ничего милого,  привычного  в  жизни,  сильно
захватила воображение ’еодора.
   Џотом он увидел себЯ перед „ельфийской ‘ивиллой, но только  теперь  она
была очень большаЯ, и она уже  была  не  Њаргарет,  а  по-настоЯщему  сама
собой, непостижимо загадочнаЯ, и ему казалось,  что  свиток,  который  она
держала в руке, заключает в себе ‚еликую ’айну, ЌастоЯщую €стину.
   Ќо он не должен думать о ‘ивиллах и ни о  каких  пергаментных  свитках.
ќто все фантазии. Ћт этого только все спутываетсЯ.  Ћн  должен  освободить
свое сознание от всЯких видимых, отвлекающих его вещей и  сосредоточитьсЯ.
Ћн должен очень-очень сосредоточитьсЯ.
   € длЯ начала произносить: "џ есмь".
   ќто-то уж, разумеетсЯ, бесспорно.
   €так, он произнес: "џ есмь" - и сосредоточилсЯ и тут же крепко заснул.
   Ќа следующий день за обедом между ђаймондом,  “импердиком  и  Љлориндой
завЯзалсЯ горЯчий спор о профессоре, и ’еодору опЯть повезло, - он сидел и
слушал. Љлоринда была в необыкновенно приподнЯтом настроении в этот вечер,
и, может быть, ей хотелось, чтобы он послушал.
   ‚ те дни слава ”рейда и  ћнга  только  что  начала  распространЯтьсЯ  в
‹ондоне, и Љлоринда фактически вступила в весьма  тесную  свЯзь  с  некиим
доктором ”ердинандо, одним из первых  представителей  новых  откровений  и
методов психоанализа в Ђнглии. Ћна очень ратовала за разрешение комплексов
и за освобождение психики от всего, что  на  нее  давит.  Љроме  того,  ее
захватила широкаЯ, настойчиваЯ пропаганда учениЯ леди “элби о ‡начимостЯх,
недавно пустившего ростки. Ћдин довольно-таки хилый росток  этого  учениЯ,
посвЯщенный   вопросу   "—то   такое   смысл",   воскрешал   у    Љлоринды
интеллектуальные восторги минувших лет, когда она  блистала  в  Љембридже.
—еловечество, вспоминала она,  пришло  к  мышлению  замысловатым,  сложным
путем, оно  мыслило  сначала  -  как  помогли  ей  вспомнить  фрейдисты  -
символами, мифологическими образами и только потом уже  перешло  от  своих
метафор к абстрактному Языку и к логике и так до сих пор и не освободилось
от этого пережитка,  не  вышло  из  рабства  придуманных  им  словесных  и
цифровых знаков. …е открытие  насчет  “импердика,  что  он  схоластический
реалист,  было  одним  из  первых   умозаключений,   взошедших   на   этой
психоаналитической закваске.
   ’еперь  она  сидела,   положив   локти   на   стол,   лицо   ее   сиЯло
интеллектуальным оживлением, и она поучала “импердика и ђаймонда:
   - ‚ы с профессором Ѓрокстедом  никогда  не  договоритесь  о  том,  что,
собственно, ЯвлЯетсЯ предметом вашего спора, потому что вы говорите с  ним
на разных Языках. Ќеужели вам это самим не Ясно? ‚ы с ним  в  двух  разных
измерениЯх мысли. ‚ы мыслите неодинаковым способом... ќто все  равно,  как
если бы рыба в аквариуме пыталась следовать за движениЯми человека  по  ту
сторону стекла.
   - Љто же из нас рыба? - спросил “импердик.
   - ќто уж предоставлЯетсЯ решать  вам,  -  сказала  Љлоринда.  -  Ќо  вы
понимаете теперь, что вам совершенно невозможно подойти друг к другу, пока
сознание того или другого из вас  не  переродитсЯ  заново?  ‚ы,  например,
думаете, что бог -  это  неоспоримаЯ  реальность.  Ђ  какой-нибудь  атеист
старого   склада,   вашего   схоластически-реалистического   типа,   также
безапеллЯционно будет утверждать, что он не существует. Ќо длЯ  профессора
таких "да" и "нет" даже не возникает. Ћн считает, что  бог  -  это  просто
возможнаЯ гипотеза, и он склонен думать - бесполезнаЯ гипотеза. ‘уществует
или не существует бог - такой  вопрос  представлЯетсЯ  ему  нелепым.  €мЯ,
название длЯ него - это только фишки. ќто  имЯ  в  особенности.  Ћн  может
употребить слово условно,  а  вы  -  нет.  Ћн  считает  всЯкое  логическое
определение грубой схемой, включающей вероЯтную ошибку.  ‚ы  же  считаете,
что это какие-то категории Явлений, которые  все  стремЯтсЯ  к  идеальному
образцу, остающемусЯ вечно неизменным. ‚сЯкие научные обобщениЯ преходЯщи,
вы же всегда говорите и думаете  так,  как  будто  научные  теории  должны
оставатьсЯ  незыблемыми,  вот  так  же,  как  религиозные  истины   должны
оставатьсЯ незыблемыми. Џоэтому вы всегда так презрительно фыркаете, когда
какаЯ-нибудь новаЯ научнаЯ теориЯ вытеснЯет старую. ‚аши убеждениЯ  похожи
на те неугасимые лампады, в которых огонь поддерживают веками, и он  горит
все так же ровно, не Ярче и не бледней, и от него всегда падает  такаЯ  же
ровнаЯ тень; но длЯ него, как длЯ всЯкого истинного ученого,  убеждениЯ  -
это все новые и новые потоки света, всегда уступающие место  все  более  и
более Яркому свету.
   - ‘овершенно иначе устроенный ум, - повторЯла она. - Ќичем не свЯзанный
ум.
   - ‘вихнувшийсЯ, беспорЯдочный, разбросанный ум, - сказал  “импердик.  -
‹озунги, кувыркающиесЯ в хаосе.
   ’еодору было довольно трудно уловить суть этого длинного и  бессвЯзного
спора. „лЯ них было столько не подлежащего обсуждению; они  так  много  не
договаривали,  причем,  по-видимому,  имелось  в  виду  нечто  само  собой
разумеющеесЯ.
   € все же этот разговор увлекал и волновал его. Ћн не относил ни к  кому
то, что они  говорили.  Љак  ни  Ясно  выражалась  Љлоринда,  до  него  не
доходило, что смысл того, о чем они спорили, сводилсЯ к противопоставлению
двух различных способов, которыми  наше  сознание,  взЯв  за  основу  наши
врожденные склонности, внешние влиЯниЯ и опыт,  делает  нас  тем,  что  мы
есть. ‚о всех метафизических тонкостЯх ’еодору предоставлЯлось разбиратьсЯ
самому.  Ћн  рассматривал  этот  антагонизм   реалистической   религии   и
номиналистической науки как спор о существовании  бога  и  обо  всех  этих
правилах  поведениЯ,  толкованиЯх  и  обрЯдах,   которые   свЯзываютсЯ   с
представлением о владычестве божьем. …сли бога нет, тогда, разумеетсЯ,  не
имеет значениЯ,  что  вы  не  соблюли  воскресный  день,  обозвали  своего
ближнего дураком или впали в грех прелюбодеЯниЯ. Ќо если есть бог...
   “ ’еодора было чувство, что бога нет или, во  всЯком  случае,  никакого
такого бога,  который  походил  бы  на  бога  современной  веры,  грозЯщей
проклЯтием, но когда он пыталсЯ отделатьсЯ от этого чувства и как  следует
подумать обо всем, поЯвлЯлсЯ Ѓэлпингтон Ѓлэпский. ’еодор, казалось, всегда
стремилсЯ  к  чему-то  такому,  чего  нельзЯ  было  выразить  словами,   а
Ѓэлпингтон Ѓлэпский всегда одергивал его  и,  требуЯ  от  него  отклика  и
пониманиЯ, не давал ему выходить из рамок задушевной беседы.
   ’еодор, когда он молилсЯ, как его приучали, думал о посторонних вещах и
оставалсЯ ’еодором, но когда он затевал  свою  игру  во  времЯ  молитвы  и
воображал себЯ молЯщимсЯ, он становилсЯ выше,  значительнее,  благороднее,
короче говорЯ, становилсЯ своим вторым "Я", Ѓэлпингтоном Ѓлэпским,  и  это
его второе "Я", эта сублимациЯ основного ’еодора, верила в бога, и бог,  в
отплату за это, верил в Ѓэлпингтона Ѓлэпского. Ћни взаимно  зависели  друг
от друга. …сли один был сублимацией  несовершенной  личности,  другой  был
сублимацией труднопостижимого мира. ’ак бог признавал все, что должно было
существовать в представлении Ѓэлпингтона и играл в пьесе  свою  надлежащую
роль. Џеред сражением Ѓэлпингтон Ѓлэпский  обнажал  свой  меч  и  молилсЯ.
Џобеда оказывалась на его стороне. ќто он в  молчании  ночи  говорил:  "’ы
ведаешь". ’еодору трудно было представить себе какого бы то ни было  бога,
но Ѓэлпингтон  Ѓлэпский,  просыпаЯсь  ночью,  "шествовал  с  богом"  самым
непринужденным образом, а потом ’еодор, весьма освеженный этой  прогулкой,
засыпал снова.


        3. Ћ™“™…Ќ€… Џђ€‘“’‘’‚€џ

   …сли Ѓэлпингтон Ѓлэпский нуждалсЯ в боге  несколько  старинного  стилЯ,
’еодор интересовалсЯ богом вне  всЯких  стилей.  ‚  детстве,  как  мы  уже
говорили, слово "бог" не свЯзывалось длЯ него с каким-либо живым  образом,
но теперь, под влиЯнием этих наполовину  доступных  ему  домашних  споров,
фраз и обрывков из них, блуждающих в его мозгу в поисках надлежащего места
и смешивающихсЯ с намеками из прочитанных  книг  и  собственными  внезапно
рождающимисЯ вопросами, он ловил себЯ на  том,  что  стремитсЯ  проникнуть
воображением в эту ЌастоЯщую €стину, котораЯ скрываетсЯ за всем видимым, в
это ‚ысшее —удо, которое вызвало  к  жизни  и  его  и  вселенную.  ‚  этом
переходном возрасте это было длЯ него чем-то вроде  манЯщей  и  неуловимой
чаши свЯтого ѓраалЯ, которую неустанно искали рыцари Љруглого  ‘тола.  —то
такое в самом деле, спрашивал он себЯ,  эта  чаша  свЯтого  ѓраалЯ  и  как
возникла эта легенда? ќтот ѓрааль, эта ‚ысшаЯ  €стина  представлЯлась  ему
некиим  откровением,  которое  может,  например,  внезапно   снизойти   на
профессора Ѓрокстеда в то времЯ, как он делает опыты у себЯ в лаборатории,
тайной, которую не ищешь, а жаждешь постигнуть,  котораЯ  может  открытьсЯ
каждому путнику в жизни без всЯкого предупреждениЯ.
   - ќврика! - воскликнет он.
   - —удо откровениЯ! - изрекал Ѓэлпингтон Ѓлэпский и тотчас же завладевал
проблемой. - Ђрканы  -  какое  чудесное  слово!  Ђрканы  непостижимого.  -
Ѓэлпингтон  Ѓлэпский  сразу   становилсЯ   ЏосвЯщенным   и   шествовал   в
великолепной  задумчивости.  Ћн  понимал.  Ћн  был  Џровидцем.  €бо   "был
вскормлен медвЯной росою и дивным напитком богов".
   ’еодор в возрасте от пЯтнадцати до  семнадцати  лет  -  в  этот  период
любознательности и умственного роста - пускалсЯ  на  всЯческие  ухищрениЯ,
чтобы  застигнуть  ЌастоЯщую  €стину   врасплох,   освободитьсЯ   каким-то
магическим образом от свойственного всем обмана чувств, заглЯнуть в тайну,
скрывающуюсЯ за ними, стать €збранным, одним из тех, кто знает. Ћн кое-что
читал о духовных изысканиЯх и упражнениЯх, к которым прибегают на ‚остоке;
каким-то  особенным  способом  дыханиЯ  и  неподвижной  сосредоточенностью
посвЯщенные ухитрЯлись  покидать  скорлупу  настоЯщего,  и  ’еодор  сделал
несколько любительских попыток в этом же роде. Њожет статьсЯ, он  случайно
нападет на след. ’огда, быть может, он сумеет выйти  из  этого  кажущегосЯ
мира и обрести  ЌастоЯщую  €стину.  ‚  подражание  некоторым  мистикам,  о
которых он читал, он однажды провел час или два в созерцании своего пупка,
а другой раз - в созерцании маленького круглого зеркала, которое он держал
в руке. Ќо его  внимание  отвлекалось  от  пупка  к  его  особе  вообще  и
устремлЯлось к отнюдь не духовным размышлениЯм.  ’о  он  вдруг  становилсЯ
сиром ’еодором Ѓэлпингтоном, ђыцарем и Џровидцем, ‚еликим  ’амплиером,  то
еще каким-нибудь вымышленным персонажем, и потом  ему  трудно  было  снова
сосредоточитьсЯ.
   ’еодор никогда не доходил до состоЯниЯ мистического транса, он  слишком
деЯтельно наблюдал драматическое зрелище собственного созерцательного "Я".
   € вот как-то раз летом, на исходе днЯ, вскоре после того,  как  ’еодору
минуло шестнадцать, с ним произошло нечто необъЯснимое, нечто  такое,  что
заключало в  себе  не  только  головокружительную  игру  фантазии.  —то-то
подобное случалось со многими людьми, и до сих  пор  никто  из  тех,  кому
довелось это испытать, не сумел ни объЯснить  этого,  ни  хотЯ  бы  как-то
свЯзать с другими своими переживаниЯми. Љто просто  отмахнулсЯ  от  этого,
кто забыл, кое-кто сохранил в памЯти и пронес через всю  жизнь.  ќто  было
событием громадной значимости длЯ ‚ордсворта. Ћтсюда  родилсЯ  ‚ордсвортов
экстаз. Ћписать это почти невозможно, но мы все же  попытаемсЯ  рассказать
об этом, как умеем.
   ’еодор в ту минуту не ждал никаких откровений. € уж, во всЯком  случае,
он не ожидал ничего из рЯда вон выходЯщего и даже не  был  занЯт  никакими
философскими, метафизическими или мистическими  упражнениЯми.  “  него  не
было никаких предчувствий. € вдруг это произошло, совершилось  внезапно  -
это  проникновение  странного  и  в  то  же  времЯ  непостижимо   близкого
ЏрисутствиЯ, мгновенное ощущение глубокого и полного слиЯниЯ.
   ќто  было  на  закате.  ‹етние  каникулы  только  что  начались,  и  он
отправилсЯ в далекую прогулку к острову Ѓлэй. ‚озвращаЯсь, он,  шел  узкой
полоской песчаного плЯжа, чуть повыше последней  черты  прилива,  а  когда
песок сменилсЯ галькой и  камнЯми,  он  поднЯлсЯ  на  маленькую  тропинку,
вьющуюсЯ среди жестко