 будет  закончено  только
вечером.
   џ заметил, что он, видимо, нимало не сомневаетсЯ в том, что  подсудимый
будет признан  виновным,  если  пришел  убедитьсЯ  в  моей  пригодности  к
совершению казни.
   - Ћ невиновности не может быть и речи - в конце концов, девЯть  человек
погибли, и он был схвачен с поличным. Џоскольку он не принадлежит к высшим
сословиЯм и  не  занимает  видного  общественного  положениЯ,  возможность
помилованиЯ либо  апеллЯции  также  исключена.  Џриговор  трибунала  будет
объЯвлен завтра поутру, посему ты понадобишьсЯ не раньше полуднЯ.
   Ћпыта общениЯ с судьЯми или судебными чиновниками у менЯ не было (наших
пациентов всегда присылали прЯмо в –итадель, а с чиновниками, приезжавшими
порой длЯ получениЯ справок  относительно  того  или  иного  дела,  всегда
беседовал мастер ѓурло). ‚добавок мне не терпелось впервые  самостоЯтельно
выполнить работу, к которой менЯ так долго готовили, и потому  Я  спросил,
отчего бы хилиарху не устроить казнь при свете факелов еще ночью.
   - Љак можно? Ћн должен подобающим  образом  обдумать  и  взвесить  свое
решение! €наче - как это будет выглЯдеть? € без того уже множество  народу
считает, будто военные власти слишком торопливы и даже своенравны! ‘казать
по чести, гражданский судьЯ, вероЯтно, ждал бы с неделю, и делу это  пошло
бы только на пользу - времени было бы достаточно длЯ того, чтобы открылись
какие-либо обстоЯтельства, представлЯющие  дело  в  ином  свете.  Љонечно,
этого не случилось бы - но тем не менее...
   - ‚ыходит, завтра после полуднЯ, - сказал Я. - Ќам потребуетсЯ квартира
длЯ ночлега. Љ тому же, мне нужно осмотреть плаху и эшафот  и  подготовить
пациента. Њне нужно письменное разрешение на встречу с ним?
   Ѓейлиф спросил, не можем ли  мы  переночевать  в  лазарете.  џ  покачал
головой, и тогда  все  мы  отправились  в  лазарет,  где  бейлиф  принЯлсЯ
ругатьсЯ с дежурным лекарем,  который,  как  Я  и  предполагал,  отказалсЯ
предоставить нам кров еще на одну ночь. ‡асим  последовал  долгий  спор  с
нестроевым унтером зенагиЯ, который объЯснил,  что  нам  никак  невозможно
ночевать в казармах с солдатами, а если мы воспользуемсЯ одной из  комнат,
зарезервированных длЯ высших чинов, в ней после  этого  никто  не  захочет
жить. ‚ конце концов длЯ  нас  очистили  крохотную  кладовку  без  окон  и
принесли туда  две  кровати  и  еще  кое-какую  (изрЯдно,  надо  заметить,
попользованную) мебель. Ћставив там „оркас, Я убедилсЯ, что не наступлю на
прогнившую доску в самый ответственный момент и  что  голову  пациента  не
придетсЯ отпиливать, уложив его на собственное колено, и,  согласно  нашим
традициЯм, отправилсЯ в камеры - представитьсЯ пациенту.
   ђазница (пусть субъективнаЯ) между привычными и непривычными  тюремными
сооружениЯми - огромна! ‘пустившись в наши темницы, Я в буквальном  смысле
слова - почувствовал бы, что возвращаюсь домой - хотЯ бы только длЯ  того,
чтобы умереть. „а, Я понимал бы, что извилистые железные коридоры и узкие,
мрачные двери могут  повергать  заключенных  в  ужас,  но  сам  нимало  не
ужаснулсЯ бы. €, удивись этому кто-нибудь из соседей,  перечислил  бы  ему
множество разнообразных преимуществ  тюремной  жизни  -  чистые  простыни,
теплые одеЯла,  регулЯрное  питание,  пристойное  освещение,  уединение  и
покой, нарушаемые кем бы то ни было лишь изредка, и так далее.
   ’еперь же, спускаЯсь по  узкой  винтовой  лестнице  из  камнЯ  вниз,  в
темницы, во сто  раз  меньше  наших,  Я  испытывал  прЯмо  противоположные
чувства. ’емнота и нестерпимаЯ вонь давили на менЯ тЯжким грузом. ‚ голове
все времЯ вертелась, как ни старалсЯ Я гнать ее прочь, одна мысль: ведь  Я
и сам волею случаЯ (не понЯв приказа  либо  невольно  разозлив  чем-нибудь
бейлифа) могу оказатьсЯ заточенным здесь!
   €з-за дверей до менЯ донессЯ женский плач. Џоскольку бейлиф  говорил  о
мужчине, Я решил, что ошибсЯ камерой. ЊоЯ должна была быть третьей справа.
„вери были вполне обычными - деревЯнными, окованными железом, однако замки
оказались тщательно смазанными. ‚от она, военнаЯ  дисциплина!  џ  сосчитал
двери и отпер нужную, причем плач, стоило мне отодвинуть засов, затих.
   ‚нутри, на соломе, лежал обнаженный человек. †елезный ошейник  его  был
прикован цепью к  кольцу  в  стене.  Ќад  ним  склонилась  женщина,  также
обнаженнаЯ, и длинные темные волосы ее, ниспадаЯ, закрывали их лица, точно
объединЯЯ их в одно целое. †енщина поднЯла на менЯ взглЯд, и Я узнал Ђгию.
   - Ђгилюс! - прошипела она.
   ‹ежавший на соломе человек сел. ‹ица их были  столь  схожи,  что  ЂгиЯ,
казалось, держала перед собою зеркало.
   - ќто был ты, - сказал Я, тут же вспомнив мелькнувшую под шлемом черную
ленту и то, как вела себЯ ЂгиЯ на Љровавом Џоле. - Ќо это невозможно!
   - Ћн умрет, - сказала ЂгиЯ. - “мрет, потому что ты жив!
   џ не нашелсЯ, что ответить ей.
   - ќто и вправду был Ђгилюс?
   - Љонечно. - ѓолос моего  пациента  звучал  октавой  ниже,  чем  у  его
сестры, однако вовсе не так твердо. - Ђ ты до сих пор не понЯл?
   џ только покачал головой.
   - ’ам, в лавке, была ЂгиЯ. ‚  костюме  ‘ерпентриона.  Ћна  вошла  через
заднюю дверь, и, когда ты и слышать не захотел о продаже меча, Я подал  ей
знак.
   - Њне нельзЯ было говорить, - сказала ЂгиЯ, - иначе ты  бы  понЯл,  что
голос - женский. Ќо кираса скрыла мои груди, а перчатки - руки. Ђ  мужской
походке подражать проще, чем это кажетсЯ мужчинам.
   - ’ы хоть разглЯдел этот меч? ’ам  ведь  клеймо!  Ђгилюс  поднЯл  руки,
точно держа в них мой меч.
   - Ќу да, - бесцветным, ничего не  выражающим  тоном  добавила  ЂгиЯ.  -
ћвиниан. џ видела в харчевне.
   ‚ысоко над ними в стене имелось крохотное оконце и сквозь него в камеру
вдруг, словно ветер  сдвинул  с  места  нависшую  над  крышей  тучу,  упал
солнечный луч. џ вглЯделсЯ в их залитые солнцем лица.
   - ‚ы хотели убить менЯ. ‹ишь длЯ того, чтобы завладеть моим мечом...
   - џ надеЯлсЯ, что ты оставишь его в лавке, - сказал Ђгилюс. -  Џомнишь?
џ хотел убедить тебЯ бежать переодевшись. џ дал бы тебе и одежду и денег -
сколько смог бы.
   - ‘еверьЯн, неужели ты не понимаешь? ќтот меч  стоит  вдесЯтеро  дороже
нашей лавки, а эта лавка - все, что у нас есть!
   - ‚ы проделывали такое и  прежде.  ЌавернЯка.  ‘лишком  уж  гладко  все
вышло. ‘овершенно законное убийство, незачем прЯтать тело...
   - Ќо и ты собираешьсЯ убить Ђгилюса, разве нет? ’ы  ведь  пришел  из-за
этого, хотЯ не знал,  кто  за  дверью,  пока  не  открыл  ее.  —ем  же  ты
отличаешьсЯ от нас?
   - Ѓой был честным, - несколько мЯгче сказал Ђгилюс. - Ќа равном оружии,
и условиЯ ты принЯл. Ђ завтра - будет так же?
   - ’ы знал, что с наступлением вечера тепло моей руки оживит аверн и  он
ужалит менЯ в лицо. Ђ сам был  в  перчатках,  поэтому  тебе-то  оставалось
только подождать. € даже ждать не нужно  было  -  ты  до  этого  навернЯка
достаточно напрактиковалсЯ в метании листьев.
   - Ќу да, - улыбнулсЯ Ђгилюс, -  перчатки  дела  не  решали.  €  Я  было
победил. - Ћн развел руками. - Ћднако в конечном счете выиграл  ты  -  при
помощи какого-то тайного мастерства, непонЯтного  нам  с  сестрой.  џ  был
обижен тобою трижды, а древний закон гласит, что трижды  обиженный  вправе
требовать у обидчика выполнениЯ любой просьбы. Љонечно, этот  закон  давно
не имеет силы, но сестренка говорит, что ты  питаешь  слабость  к  древним
временам, к эпохе величиЯ вашей гильдии, когда ваша крепость была  центром
‘одружества. ‚от моЯ просьба: освободи менЯ!
   ЂгиЯ поднЯлась, отрЯхнула солому с коленей и  бедер  и,  словно  только
теперь осознав, что обнажена, поднЯла с пола свое столь памЯтное длЯ  менЯ
парчовое платье и закуталась в него.
   - —ем же Я обидел тебЯ, Ђгилюс? - спросил Я. - Џо-моему, это ты  обидел
менЯ. ‚о всЯком случае, пыталсЯ обидеть...
   - ‚о-первых, ты заманил менЯ в ловушку.  ’ы  носил  при  себе,  напоказ
всему городу, древность,  стоЯщую  дороже  виллы,  и  даже  не  знал,  чем
владеешь, хотЯ владелец обЯзан это знать, и твое невежество  завтра  будет
стоить мне жизни, если только ты не освободишь менЯ сегоднЯ. ‚о-вторых, ты
отказалсЯ от переговоров о купле-продаже. ‚ нашем же  торговом  сообществе
каждый может назначать любую цену, какую только пожелает, но отказ продать
товар по какой бы то ни было цене есть тЯжкое  преступление.  Њы  с  Ђгией
только рЯдились в причудливый варварский доспех - ты  же  носишь  в  груди
сердце варвара. €, в-третьих, ты победил  менЯ  в  поединке,  прибегнув  к
шулерскому трюку. ‚ отличие от тебЯ, Я обнаружил,  что  оказалсЯ  лицом  к
лицу с силой гораздо выше моего разумениЯ. ќто лишило менЯ мужества,  и  Я
бежал - так поступил бы любой на моем месте. € вот - Я здесь.  €  призываю
тебЯ выпустить менЯ на свободу.
   Џомимо воли из горла моего вырвалсЯ  смех,  принесший  с  собой  горечь
желчи.
   - ’ы, которого Я имею все основаниЯ презирать, просишь менЯ о том, чего
Я не сделал бы и длЯ ’еклы - той, которую любил больше собственной  жизни.
Ќет. џ - глупец, и, если не был им до сих пор, твоЯ сестрица,  несомненно,
сделала из менЯ глупца. Ќо все же Я не настолько глуп.
   Џлатье Ђгии упало на пол, и она бросилась ко  мне  столь  стремительно,
что Я решил, будто она собираетсЯ напасть на менЯ. Ћднако она, покрыв лицо
мое поцелуЯми, схватила мои ладони и положила одну себе на  грудь,  другую
же - на бархатный холмик меж бедер,  на  которых,  как  и  на  спине,  еще
оставались гнилые соломины.
   - ‘еверьЯн, Я люблю тебЯ! џ хотела тебЯ все времЯ, пока мы были вместе,
и раз двадцать пыталась отдатьсЯ тебе! ђазве ты  забыл,  как  Я  старалась
увести тебЯ в ‘ад Ќаслаждений? Ћн и вправду стал бы длЯ нас садом истинных
наслаждений, но... ты не пошел!  •оть  раз  будь  честен...  (‚  ее  устах
честность словно бы превратилась в нечто  ненормальное,  наподобие  некоей
мании.) ђазве ты не любишь менЯ? ‚озьми  менЯ  сейчас...  здесь...  Ђгилюс
отвернетсЯ, Я обещаю.
   Џальцы ее скользнули по моему животу,  пробираЯсь  под  поЯс,  и  Я  не
замечал, что другаЯ ее рука поднЯла клапан ташки, пока не  услышал  шелест
бумаги.
   џ поймал ее запЯстье, пожалуй, сжав его сильнее, чем следовало,  и  она
хотела было вцепитьсЯ ногтЯми мне в лицо - точно так же порой, не в  силах
больше вынести мыслей о заточении и боли, делала ’екла. џ оттолкнул ее,  и
на сей раз за ее спиною не оказалось  кресла.  ЂгиЯ  ударилась  головою  о
стену - и, хотЯ ее пышные волосы должны были  смЯгчить  удар,  звук  вышел
резким, будто это каменщик ударил  по  кирпичу  молотком.  ‹ишившись  сил,
сползла она по стене вниз и опустилась на солому. Ќикогда не  подумал  бы,
что ЂгиЯ способна плакать, но все же она заплакала.
   - —то она сделала? - спросил Ђгилюс, и голос  его  не  выражал  ничего,
кроме любопытства.
   - ’ы, без сомнениЯ, видел и сам. Ћна хотела залезть в мою  ташку.  -  џ
выгреб все оставшиесЯ монеты из кармашка, в  котором  хранил  деньги:  два
медных орихалька и семь аэсов. -  Ѓыть  может,  хотела  украсть  письмо  к
архону ’ракса. Ћднажды Я упоминал о нем при ней, однако ношу его не здесь.
   - Ќет, ей навернЯка нужны были деньги. ЊенЯ-то здесь кормЯт, а вот она,
должно быть, жутко голодна.
   џ поднЯл Ђгию, сунул ей в руки разорванное платье и вывел ее в коридор.
Ћна еще не вполне пришла в себЯ, но, стоило дать ей орихальк, швырнула его
на пол и плюнула на него.
   ‚ернувшись  в  камеру,  Я  застал  Ђгилюса  сидЯщим  скрестив  ноги   и
прислонившись спиною к стене.
   - ’олько не спрашивай о ней менЯ, - сказал он. -  ‚се  твои  подозрениЯ
верны - этого тебе хватит? ‡автра Я умру,  а  она  выйдет  замуж  за  того
старика, что положил на нее глаз, или еще за кого-нибудь. —ем  скорее  она
это сделает, тем лучше. ђаньше Я этому  был  помехой,  а  теперь  менЯ  не
станет...
   - „а, завтра ты умрешь, - сказал Я. - џ как  раз  хотел  поговорить  об
этом. ’ебе все равно, как будешь выглЯдеть на эшафоте?
   Ћн опустил взглЯд к своим рукам, мЯгким и тонким, лежавшим на коленЯх в
луче солнечного света.
   - Ќет. Ћна может прийти. Ќадеюсь, что не придет, однако - нет,  мне  не
все равно.
   ’огда Я (как менЯ учили) велел ему  с  утра  есть  поменьше,  чтобы  не
стошнило,  когда  придет  времЯ,  и  загодЯ  опорожнить  мочевой   пузырь,
расслаблЯющийсЯ при ударе. ‚добавок Я выложил ему о порЯдке процедуры  всю
ту выдумку, что обычно рассказывают приговоренным, чтобы удар оказалсЯ длЯ
них неожиданным - это делаетсЯ  длЯ  того,  чтобы  человек  испытал  перед
смертью хоть чуточку меньше страха. џ не  знал,  поверил  ли  он  мне,  но
надеЯлсЯ на это - если и существует на свете ложь,  праведнаЯ  пред  очами
Џанкреатора, моЯ была именно такова.
   Џокинув камеру, Я не нашел на полу своего орихалька. Ќа том месте, куда
он упал - и, несомненно, ребром  той  монеты  -  на  грЯзных  камнЯх  было
нацарапано что-то, что могло бы оказатьсЯ свирепым лицом  „журупари,  или,
скажем, картой, испещренной совершенно незнакомыми мне письменами. џ  стер
рисунок подошвой.


        30. ЌЋ—њ

   €х было пЯтеро - трое мужчин и две женщины. †дали за дверьми  -  только
не у самых дверей, а в дюжине шагов от них. ‚ ожидании они  разговаривали,
по двое-трое одновременно,  почти  крича;  хохотали,  размахивали  руками,
подталкивали друг друга локтем. Ќекоторое времЯ  Я  наблюдал  за  ними  из
тени. Ћни не могли заметить - либо просто не замечали  -  менЯ  там,  а  Я
вполне мог делать вид, будто не понимаю, зачем они здесь.  Њогло  статьсЯ,
что у них просто какой-то праздник - все они были слегка пьЯны.
   Ћни приблизились - нетерпеливо, но все  же  не  без  колебаний,  словно
решившись  преодолеть  боЯзнь  быть  прогнанными.  Ћдин  из  мужчин,   без
сомнениЯ, незаконный сын какого-нибудь экзультанта, был гораздо выше  менЯ
ростом и почти так же толст, как хозЯин харчевни "“траченнаЯ  ‹юбовь".  Ќа
вид ему было лет пЯтьдесЯт с небольшим. ђЯдом с ним,  почти  прижавшись  к
нему, шла худаЯ  женщина  лет  двадцати  -  Я  никогда  не  видел  взглЯда
голоднее, чем у нее. Љогда пожилой толстЯк оказалсЯ передо мною, загородив
мне путь брюхом, она подошла ко мне совсем вплотную - чудом  казалось  то,
что тела наши не соприкоснулись. …е  длинные  пальцы  потЯнулись  к  моему
плащу, точно гладЯ мою грудь, однако не касаЯсь ее, и мне показалось,  что
Я вот-вот паду жертвой какого-то призрака-кровопийцы - суккуба  или,  быть
может, ламии. Ћстальные, сгрудившись вокруг, едва не прижали менЯ к стене.
   - ‡начит, завтра, да? Ђ что при этом  чувствуешь?  Љак  твое  настоЯщее
имЯ? Ђ он - злодей, да? —удовище? -  ‚опросы  сыпались  градом  -  видимо,
спрашивавшие и не ожидали и даже не желали на них ответов. €м  нужны  были
лишь ощущениЯ от близости ко мне и беседы со мною. - ’ы будешь ломать  его
на колесе? Ђ клеймение будет? Ђ женщин убивать тебе доводилось?
   - „а, - сказал Я. - Ћдин раз.
   Ћдин из мужчин - низенький, хрупкого сложениЯ, с высоким, выпуклым лбом
интеллектуала - вложил в мою ладонь азими.
   - џ знаю, ваш брат получает не так уж много, а  преступник  -  нищ,  от
него чаевых ждать не приходитсЯ.
   †енщина с  распущенными  седыми  космами  сунула  мне  носовой  платок,
обшитый по краю кружевом.
   - Ќамочи его в крови. •очешь, вымочи весь или - только уголочек. џ тебе
после заплачу.
   ‚се они были омерзительны и жалки, но одного мне стало и вправду  жаль.
’о был человек еще ниже ростом, чем давший мне денег, и еще  более  седой,
чем женщина с распущенными  волосами.  ’усклый  взглЯд  его  был  исполнен
безумиЯ; казалось, его глазами смотрит на  мир  тень  некоей  непрестанной
тревоги - подавленной  заключением  в  темнице  разума,  лишившейсЯ  жажды
вырватьсЯ наружу, но сохранившей все свои силы в целости.  Ћн  Явно  ждал,
когда остальные четверо закончат говорить, но этому,  видимо,  не  суждено
было произойти никогда, и потому Я жестом велел им  замолчать  и  спросил,
чего он хочет.
   - ѓ-г-господин, на "Љвазаре" была у менЯ  паракоита  -  к-к-кукла,  так
сказать, геникий [т.е. часть дома, где жили женщины (греч.)]  моей  каюты;
прекраснаЯ  кукла  с  огромными,  темными,  точно  колодцы,  зрачками,   а
р-р-радужки, окружавшие их, были пурпурными, словно астры или  же  анютины
глазки в весеннем цвету,  г-г-господин;  пожалуй,  целые  с-с-сады  цветов
потребовались, дабы изготовить эти глаза, это тело, что, казалось,  всегда
было согрето солнцем! € г-г-где же она теперь, моЯ красавица,  милаЯ  моЯ?
„а укрепЯтсЯ крюки на месте р-р-рук, что украли ее!  ‘окруши  их  каменной
плитою, господин! Људа пропала она из Ящика лимонного  дерева,  сделанного
мной длЯ нее, где не спала она ни разу, лежа ночи напролет со  мною  -  со
мною, а вовсе не в Ящике, где ждала она менЯ  целыми  днЯми  -  стражу  за
стражей, господин! - улыбаЯсь, когда Я укладывал ее туда, и радуЯсь  тому,
что вновь улыбнетсЯ мне, когда Я вернусь и выну ее? ‘коль  мЯгки  были  ее
руки - ее маленькие ладошки! ’очно г-г-голубки! Ћна порхала бы  по  каюте,
трепеща ими, словно крылышками, если бы не предпочитала вместо того лежать
со мною! Ќ-н-намотай же к-к-кишки их на свой ворот, вынь очи их и вложи им
в уста! ‘брей их мужские члены острою  бритвой,  сбрей  начисто,  дабы  их
девки не узнали их, дабы прогнали их прочь их возлюбленные, дабы с горЯчих
губ шлюх летел им вослед жгучий смех! „а будет волЯ твоЯ над  преступными,
утратившими без остатка чувство состраданиЯ к невинным! Љогда же восплачут
они, когда же дрогнут сердца их? —то за люди способны на то,  что  содеЯли
они  -  воры,  лицемеры,  предатели,  убийцы  и  хищники!  Ќе  будь  тебЯ,
г-г-господин, что было бы их ночным кошмаром, кто свершил  бы  возмездие?!
ѓде были бы цепи их, путы, колодки  и  кандалы?  ѓде  были  бы  иглы,  что
ослепЯт их, где был бы жернов, что перемелет суставы их, кто сбросил бы их
со скалы и раздробил их кости? Ћ, где же, где же она - любимаЯ, потерЯннаЯ
мною?!
   „оркас сорвала маргаритку и воткнула ее в волосы но, пока мы гулЯли  за
стенами крепости (Я был закутан в плащ, так что с расстоЯниЯ  в  несколько
шагов любой сторонний наблюдатель решил бы, что она гулЯет  одна),  цветок
закрылсЯ на ночь, и тогда она сорвала взамен один  из  тех  белых,  формой
подобных трубе, цветов, которые называютсЯ луноцветом, поскольку в зеленом
свете луны кажутсЯ зелеными. Ќам не было нужды в разговорах: мы были одни,
и этого нам хватало, и руки наши, крепко сжимаЯ друг дружку,  говорили  об
этом без слов.
   ‚ крепость вереницами тЯнулись  повозки  поставщиков  армии  -  солдаты
готовились выступить в поход. Ќа фоне ѓородской ‘тены,  окружавшей  нас  с
востока и севера, стена, огораживавшаЯ казармы и административные  зданиЯ,
казалась не более  чем  детской  игрушкой,  песчаной  постройкой,  которую
вот-вот смоет случайнаЯ волна. Љ югу и западу от нас простиралось Љровавое
Џоле. ђаздалсЯ звук горна,  за  ним  последовали  возгласы  новых  бойцов,
разыскивавших своих противников. Ќаверное, и Я  и  „оркас  какое-то  времЯ
боЯлись, что другой предложит пойти и посмотреть бои, но ни один из нас не
стал предлагать этого.
   ѓорн на ‘тене протрубил во второй раз, и  мы,  раздобыв  огарок  свечи,
вернулись в свою комнатушку без окон и очага. „верь ее не  запиралась,  но
мы придвинули к ней стол, водрузив на него свечу.  џ  предупредил  „оркас,
что она вольна уйти, если хочет, и что после  ее  всю  жизнь  будут  звать
палаческой подстилкой, отдающейсЯ прЯмо под эшафотом за обагренные  кровью
деньги.
   - —то ж, - сказала она, снимаЯ коричневую накидку (свисавшую до пЯт,  а
порой,  когда  она  забывала  подоткнуть  ее,  волочившуюсЯ  по  земле)  и
оглаживаЯ грубую, желтоватую  льнЯную  ткань  зимара,  -  эти  деньги  уже
накормили и одели менЯ.
   џ спросил, не боитсЯ ли она.
   - Ѓоюсь, - ответила она.
   € тут же поспешила добавить:
   - Ќет, не тебЯ!
   - —его же?
   џ снЯл одежду. ‘тоило ей лишь попросить, Я не коснулсЯ бы ее и пальцем,
однако мне хотелось,  чтобы  она  просила  -  умолЯла  -  об  этом.  ’огда
наслаждение воздержанием было бы, возможно, даже сильнее, чем удовольствие
от обладаниЯ ею. Љ тому же очень приЯтно было бы осознавать, что, пощади Я
ее, следующей ночью она будет чувствовать себЯ еще более обЯзанной мне.
   - ‘ебЯ самой. ’ех мыслей и воспоминаний, что могут  вернутьсЯ  ко  мне,
если Я снова лЯгу с мужчиной.
   - ‘нова? ’ы вспомнила, что бывало у тебЯ прежде?
   „оркас покачала головой.
   - Ќет. Ќо Я уверена, что - не девственница. Њне много раз хотелось тебЯ
- и вчера и сегоднЯ. Љак ты думаешь, длЯ кого Я мылась? Ђ  прошлой  ночью,
пока ты спал, держала тебЯ за руку и представлЯла  себе,  будто  мы  лежим
вместе, уже насытившись друг другом. € чувство насыщениЯ оказалось так  же
знакомо мне, как и желание - выходит, до этого  Я  знала  хотЯ  бы  одного
мужчину. •очешь, Я сниму это, прежде чем задуть свечу?
   ’ело ее было стройным, груди - высоки и пышны,  а  бедра  -  узки.  Ћна
выглЯдела до странного по-детски и  в  то  же  времЯ  -  вполне  созревшей
женщиной.
   - ’ы такаЯ маленькаЯ, - сказал Я, прижимаЯ ее к себе.
   - Ђ ты - такой большой...
   ’огда Я понЯл, что все мои стараниЯ не сделать ей больно - и в ту  ночь
и во все последующие - будут напрасны. ЏонЯл Я и  то,  что  уже  не  смогу
удержатьсЯ. Њгновением раньше смог бы, попроси она о том, но  теперь...  џ
не  мог.  џ  стремилсЯ  вперед,  ничуть  не  боЯсь  напоротьсЯ  на   рожон
привЯзанности и, быть может, ревности.
   Ћднако распЯтым на колу оказалось вовсе не мое, но ее тело.  Њы  стоЯли
посреди комнаты, Я гладил ее и целовал груди,  округлые,  точно  половинки
чудесных мЯгких плодов, а после поднЯл ее, и вместе упали мы  на  одну  из
кроватей. „оркас вскрикнула от боли и наслаждениЯ и оттолкнула менЯ,  дабы
тут же вновь привлечь к себе.
   - Љак хорошо... как хорошо...
   Ћна укусила менЯ в плечо. ’ело ее выгнулось, словно туго натЯнутый лук.
   Џозже мы сдвинули кровати, чтобы лечь рЯдом. ‚о второй  раз  все  вышло
медленнее; от третьего же она отказалась, сказав:
   - ’ебе завтра понадобЯтсЯ силы.
   - ’огда тебе-то что за забота?
   - Ѓудь по-нашему, ни единый мужчина не скиталсЯ  бы  без  приюта  и  не
проливал крови. Ќо ведь миром правЯт не женщины...  €  все  вы  -  палачи,
каждый в своем роде...
   ’ой ночью пошел дождь - столь сильный, что казалось, будто по  черепице
над нашими головами грохочет вечный, всеочищающий, всесокрушающий водопад.
џ задремал, и мне приснилось, будто  мир  перевернулсЯ  кверху  ногами,  и
ѓьолл извергает на нас все воды свои, всю свою рыбу, и ил, и  все  водЯные
цветы. џ снова видел лицо, ЯвившеесЯ передо мною под водой, когда  Я  едва
не утонул. Ћгромное, кораллово-белое, оно  улыбалось  с  неба,  обнажив  в
улыбке игольно-острые зубы.
   ’ракс называют ѓрадом Ѓез Ћкон... Ѓыть может, подумал Я, наша каморка -
приготовление к жизни в ’раксе? „а, ’ракс будет таким же... Ђ может  быть,
мы с „оркас - уже там, и он вовсе не  так  уж  далеко  на  севере,  как  Я
полагал или как внушали мне...


   „оркас поднЯлась, чтобы  выйти,  и  Я  отправилсЯ  с  нею  -  одной  ей
расхаживать ночью по крепости, где так много солдат, было бы  небезопасно.
Љоридор, куда выходила дверь нашей комнаты, пролегал вдоль наружной  стены
со множеством амбразур,  сквозь  каждую  из  которых  внутрь  заплескивала
дождеваЯ вода.
   Њне не хотелось вынимать из ножен "’ерминус ќст", но столь большой  меч
в случае  чего  быстро  не  выхватить...  ‚ернувшись  в  комнату  и  снова
придвинув стол к дверЯм, Я извлек из ташки брусок  и  принЯлсЯ  оттачивать
лезвие, пока рабочаЯ его часть - последнЯЯ треть  -  не  разделила  надвое
парЯщую в воздухе нить. Џротерев и смазав клинок, Я прислонил меч к  стене
у изголовьЯ.
   ‡автра Я в первый раз выйду на эшафот, если только хилиарх в  последний
момент не решит проЯвить  милосердие.  ’акаЯ  возможность,  такой  риск  -
присутствуют всегда.  €сториЯ  показывает,  что  каждаЯ  эпоха  отличаетсЯ
своим, общепризнанным неврозом, и наш,  как  говорил  мастер  Џалаэмон,  -
милосердие. —то ж, все лучше, чем ничего. ‚добавок, если людской закон  не
нуждаетсЯ в последовательности,  то  и  правосудие  быть  последовательным
вовсе не обЯзано. ‚ книге с  коричневым  переплетом  был  приведен  диалог
между двумЯ мистиками, один из  которых  утверждал,  будто  культура  есть
результат  представлениЯ  Џредвечного  в   виде   существа   логичного   и
справедливого, самой сутью своею вынужденного выполнЯть  свои  обещаниЯ  и
угрозы. „умаю, будь оно так, мы - на грани  падениЯ,  причем  вторжение  с
севера, сопротивлЯЯсь которому столь многие  отдали  свои  жизни,  подобно
ветру, что рушит на землю насквозь прогнившее дерево.
   Џравосудие, справедливость - понЯтиЯ высшего порЯдка; в ту ночь  Я  был
молод и  посему  желал  только  высокого.  Ќаверное,  именно  поэтому  мне
хотелось, чтобы наша гильдиЯ вновь обрела вес и влиЯние,  какими  обладала
когда-то. („а, Я желал этого и после изгнаниЯ!)  Ѓыть  может,  по  той  же
причине любовь ко всему живому, столь сильнаЯ во мне, пока Я был ребенком,
к тому моменту, как  Я  нашел  возле  Њедвежьей  Ѓашни  беднЯгу  ’рискелЯ,
истекающего кровью, стала лишь воспоминанием. ‚  конце  концов,  жизнь  не
принадлежит к высшим понЯтиЯм; во многих случаЯх  она  и  вовсе  -  нечто,
противоположное чистоте. ’еперь, хотЯ времени  прошло  совсем  немного,  Я
стал мудрее, и понимаю, что обладать всем,  и  низшим  и  высшим,  гораздо
лучше, чем только высшим.
   ‡начит, завтра Я лишу Ђгилюса жизни, если только хилиарх не дарует  ему
помилование. ‹ишу жизни... Љто знает, что может означать  это?  ’ело  есть
совокупность клеток (когда мастер Џалаэмон говорил об  этом,  Я  неизменно
представлЯл себе наши темницы). Ѓудучи разделено на две достаточно большие
части, оно гибнет. Ќо к чему оплакивать гибель совокупности клеток?  ’акаЯ
совокупность  гибнет  всЯкий  раз,  как  в  духовку  пекарЯ   отправлЯетсЯ
очередной комок теста! …сли человек -  всего  лишь  совокупность,  колониЯ
клеток, то человек - ничто.  Ќо  инстинктивно  мы  понимаем,  что  человек
все-таки есть нечто большее. —то же случаетсЯ с этой, главной его  частью,
когда гибнут клетки?
   ‚озможно, она гибнет вместе с ними, только  медленнее.  Ќа  свете  есть
множество зданий, мостов и туннелей, населенных духами, но Я слышал, что в
тех случаЯх, когда дух принадлежит человеку, а не стихии, со  временем  он
поЯвлЯетсЯ все реже и реже, пока,  в  конце  концов,  не  исчезнет  вовсе.
€сториографы утверждают, будто в далеком  прошлом  люди  не  знали  других
миров, кроме “рса, не боЯлись зверей,  населЯвших  его  в  те  времена,  и
свободно путешествовали с нашего континента на северный,  однако  ж  никто
никогда не видел призраков этих людей!
   ‚озможно также, что это нечто погибает сразу же - или уходит к звездам.
Љонечно, “рс - не более чем захолустнаЯ деревушка в  бескрайних  просторах
мирозданиЯ; если дом человека, живущего в  деревне,  сожжен  соседЯми,  он
уйдет из деревни прочь или же сгорит вместе с домом.  Ќо  в  нашем  случае
вопрос - ушел он или сгорел - остаетсЯ открытым...
   Њастер ѓурло, свершивший множество казней, не раз говаривал,  что  лишь
глупец  боитсЯ  мелких  погрешностей  в  отправлении  ритуала  -   скажем,
поскользнутьсЯ  в  крови  или,  не  заметив,  что  пациент  носил   парик,
попытатьсЯ поднЯть отрубленную голову за волосы. ѓораздо опаснее,  утратив
твердость духа, позволить рукам задрожать, отчего удар выйдет неуклюж, или
же, поддавшись чувству гнева,  превратить  акт  правосудиЯ  в  тривиальную
месть... Џрежде чем снова заснуть, Я  изо  всех  сил  постаралсЯ  очистить
разум свой от страха и гнева.


        31. ’…Ќњ ЏЂ‹Ђ—Ђ

   ‚ обЯзанности наши входит  и  долгое  стоЯние  на  эшафоте  в  ожидании
пациента - без плаща, в маске,  с  обнаженным  мечом  в  руках.  Ќекоторые
говорЯт, будто таким образом палач служит символом вездесущего правосудиЯ,
но Я полагаю, причина - в  толпе.  …й  просто  нужно  нечто,  фокусирующее
внимание и внушающее  ощущение  значительности  того,  что  должно  вскоре
произойти.
   ’олпа - это никак не сумма индивидуумов, составлЯющих ее. ‘корее, она -
особого вида животное, лишенное дара  речи  и  даже  настоЯщего  сознаниЯ,
рождающеесЯ, когда люди собираютсЯ вместе,  и  умирающее,  стоит  лишь  им
разойтись. ќшафот перед ‡алом ЏравосудиЯ был окружен кольцом  димархиев  с
пиками наперевес,  а  их  офицер  с  пистолетом,  пожалуй,  мог  бы  убить
пЯтьдесЯт или шестьдесЯт человек, прежде чем у него вырвут оружие,  собьют
с ног и затопчут. € все же лучше предоставить толпе  некий  всем  понЯтный
символ власти, точку фокуса, притЯгивающую взглЯд.
   ‹юди, собравшиесЯ поглазеть на казнь, вовсе не были в большинстве своем
бедны. Љровавое Џоле - один из лучших кварталов города, и Я видел в  толпе
довольно много красного и желтого шелка и лиц,  вымытых  с  утра  душистым
мылом (мы с „оркас умывались в колодце на дворе). ЏодобнаЯ публика не  так
легка на подъем, как беднЯки, но, будучи  раздражена,  становитсЯ  гораздо
более опасной - этих людей не ошеломить демонстрацией силы, да  к  тому  ж
они, что бы там ни утверждали различные демагоги, куда как храбрее.
   ’ак, Я стоЯл на эшафоте, положив руки на эфес "’ерминуса",  вглЯдываЯсь
в толпу, и тень моЯ падала на заранее установленную нужным образом  плаху.
•илиарха видно не было - позже Я обнаружил, что он наблюдает за процедурой
из окна. џ поискал в толпе Ђгию, но не нашел. „оркас  стоЯла  на  ступенЯх
‡ала ЏравосудиЯ - бей-лиф по моей просьбе зарезервировал длЯ нее местечко.
   ’олстЯк, подстерегший менЯ накануне, подобралсЯ к эшафоту насколько мог
близко - острие пики едва не уперлось в его  брюхо.  †енщина  с  голодными
глазами стоЯла справа от него, а седовласаЯ - слева. „анный  ею  платок  Я
заткнул  за  голенище  сапога.  Ќизенького,   что   дал   мне   азими,   и
тусклоглазого, так странно говорившего заики не было видно нигде. џ поднЯл
взглЯд к крышам - оттуда им, несмотрЯ  на  маленький  рост,  было  бы  все
прекрасно видно - и, хотЯ не смог  отыскать  их,  они  скорее  всего  были
именно там.
   —етверо сержантов в высоких парадных шлемах  привели  Ђгилюса.  ‚начале
толпа раздалась, точно воды  Џтичьего  Ћзера  перед  носом  •ильдегриновой
лодки, затем показались алые плюмажи,  блеснули  доспехи,  и,  наконец,  Я
увидел его темные волосы и скуластое запрокинутое (цепь сковывала его руки
за спиною так, что лопатки соприкасались) лицо. џ вспомнил, как  элегантен
был он в доспехах офицера  „ворцовой  ‘тражи,  с  распластанной  на  груди
золотой  химерой.  Њне  сделалось  очень  жаль,  что  конвоируют  его   не
‘ерпентрионы, длЯ которых он  был  в  каком-то  смысле  своим,  а  простые
исколотые-изрубленные  солдаты,   закованные   в   обычную   -   пусть   и
отполированную до блеска - сталь. „а, с него сорвали все его  великолепное
облачение, а Я ждал его на эшафоте в той же гильдейской маске цвета  сажи,
в которой накануне дралсЯ с ним... ѓлупые старухи верЯт,  будто  ‚севышний
‘удиЯ дарует нам победы в награду и карает за грехи поражениЯми - вспомнив
об этом, Я почувствовал, что награда моЯ далеко превосходит ту, которую  Я
заслужил.
   Њиг, другой - Ђгилюс взобралсЯ на эшафот, и краткаЯ церемониЯ началась.
Џотом солдаты поставили его на колени, и Я поднЯл меч,  навсегда  заслонив
Ђгилюсу солнце.
   …сли клинок должным образом наточен, а  удар  нанесен  верно,  ощущаешь
лишь легкую задержку при разделении надвое спинного хребта, а затем лезвие
тЯжко врубаетсЯ в плаху. џ мог бы поклЯстьсЯ, что почувствовал запах крови
Ђгилюса во влажном, выполосканном ливнем воздухе еще до того,  как  голова
его упала  в  подставленную  корзину.  ’олпа  отпрЯнула  назад  и  тут  же
рванулась вперед, к самым остриЯм пик. џ Явственно слышал сопение толстЯка
- точно такие же звуки он издавал бы,  потеЯ  в  конвульсиЯх  оргазма  над
телом какой-нибудь наемной женщины. ѓде-то вдалеке раздалсЯ крик - то  был
голос Ђгии, узнанный мной  безошибочно,  точно  лицо,  озаренное  вспышкой
молнии, и тембр его был таков,  будто  она  не  видела  смерти  брата,  но
_почувствовала_ ее наступление.


   ’рудности палаческого ремесла не  завершаютсЯ  после  свершениЯ  казни.
Џорою после казни как раз и начинаетсЯ самое хлопотное. ѓолову, поднЯв  ее
за  волосы  и  показав  толпе,  можно  бросить  обратно  в   корзину.   Ќо
обезглавленное тело (способное, кстати, истекать потоками крови еще  долго
после  того,  как  прекратитсЯ  работа  сердца)  следует  убрать  прочь  -
достойным, но притом и позорным образом. Ѓолее того, убрать его следует не
просто куда-нибудь, но - в определенное место, где оно будет ограждено  от
посЯгательств. ќкзультанта, согласно обычаЯм, можно положить поперек седла
его собственного конЯ и тут же  передать  семье.  Ћднако  персону  низкого
ранга  надлежит  убрать  в   какое-либо   место   упокоениЯ,   недоступное
пожирателЯм мертвечины, и при этом - по крайней мере, пока вокруг  имеютсЯ
сторонние наблюдатели, тащить волоком. Џалач не может выполнить эту задачу
сам - он и без того обременен  головой  казненного  и  своим  оружием.  €з
прочих официальных лиц - солдат, судейских  и  им  подобных  -  редко  кто
добровольно вызываетсЯ выполнить сей ритуал. (‚ –итадели это  делали  двое
подмастерьев, так что затруднений не возникало.)
   •илиарх,  истинный  кавалерист  по  выучке  и,   несомненно,   душевной
склонности, решил эту задачу, приказав привЯзать тело длинной  веревкой  к
седлу  вьючной  лошади.  Ћднако  согласиЯ  животного  при  этом   спросить
позабыли, и лошадь, будучи скорее рабочей, чем боевой, испугалась крови  и
ринулась было  бежать.  ‘ловом,  времЯ,  понадобившеесЯ,  чтобы  доставить
беднЯгу Ђгилюса в квадратный дворик, освобожденный от  публики,  оказалось
длЯ нас весьма и весьма насыщенным.
   џ принЯлсЯ чистить сапоги, но тут ко мне подошел бейлиф. ‡авидев его, Я
подумал, что он принес мне мой гонорар, но он сказал, что  хилиарх  желает
уплатить мне лично. џ ответил, что не ожидал такой чести.
   - Ћн видел все, - сказал бейлиф, - и осталсЯ очень доволен. ‚елел также
передать, что ты и женщина, путешествующаЯ с  тобою,  можете  переночевать
здесь, если пожелаете.
   - Њы уйдем с наступлением сумерек, - отвечал Я. - ’ак будет безопаснее.
   Ѓейлиф на миг задумалсЯ и кивнул, выказав ума более, чем Я ожидал.
   - „а, у этого негодЯЯ, должно быть, имеютсЯ друзьЯ и  родные,  хотЯ  ты
врЯд ли знаешь о  них  больше,  чем  Я...  Ќо,  надо  думать,  с  подобной
опасностью тебе приходитсЯ сталкиватьсЯ часто.
   - ЊенЯ предупреждали о ней более опытные члены нашей гильдии, - ответил
Я.


   „а, Я сказал ему, что мы уйдем с наступлением сумерек, но на самом деле
мы ждали, пока совсем не  стемнеет  -  отчасти  ради  пущей  безопасности,
отчасти же ради того, чтоб поужинать в казармах перед уходом.
   Љонечно, мы не могли сразу же отправитьсЯ к ‘тене и  покинуть  город  -
ворота  (о  местоположении  коих  Я,  кстати,  имел  лишь  самое   смутное
представление) были заперты на ночь. ‚добавок все наперебой  предупреждали
нас, что между ‘теной и казармами нет ни гостиниц,  ни  постоЯлых  дворов.
€так, нам предстоЯло затерЯтьсЯ в городе и найти место длЯ ночлега, откуда
назавтра можно будет быстро добратьсЯ до ворот. Ѓейлиф  подробно  объЯснил
мне дорогу, и все же мы заблудились, но понЯли это  не  сразу,  а  в  путь
отправились в самом радостном настроении. •илиарх хотел  было  отдать  мне
плату из рук в руки, вместо того чтобы швырнуть деньги  наземь,  как  того
требует обычай, и мне пришлось отговорить его - ради  его  же  собственной
репутации. џ в подробностЯх рассказал „оркас о происшедшем (инцидент, надо
заметить, порадовал менЯ не меньше, чем огорчил).  ‘тоило  мне  закончить,
она с чисто женской практичностью спросила:
   - ‡начит, он хорошо заплатил тебе?
   - “слуги  одного  подмастерьЯ  стоЯт  вдвое  меньше.  џ  получил  плату
мастера! €, конечно же, кое-какие чаевые, свЯзанные с церемонией. ’еперь у
менЯ, несмотрЯ даже на все, потраченное с Ђгией, денег больше, чем  тогда,
когда Я покидал нашу башню,  понимаешь?  Џожалуй,  ремесло  нашей  гильдии
вполне прокормит нас в дороге!
   „оркас плотнее закуталась в накидку.
   - џ надеЯлась, что тебе никогда больше не придетсЯ  прибегать  к  нему.
Ќу, разве лишь изредка... Џосле казни  тебе  было  так  плохо,  и  Я  тебЯ
понимаю.
   - Ќервы... ЃоЯлсЯ, что что-нибудь пойдет не так.
   - ’ебе было жаль его. џ видела.
   - Ќаверное. Ћн был братом Ђгии и,  пожалуй,  отличалсЯ  от  нее  только
полом...
   - ’ы тоскуешь по Ђгии, правда? Ћна так нравилась тебе?
   - џ знал ее всего день - гораздо меньше, чем знаю тебЯ. €,  выйди  все,
как она хотела, Я был  бы  мертв.  Ћдин  из  тех  двух  авернов  навернЯка
прикончил бы менЯ.
   - Ќо лист вонзилсЯ в тебЯ, а ты не умер. џ до сих пор часто  вспоминаю,
каким тоном она это сказала. € сейчас, закрыв глаза, снова слышу ее  голос
и ощущаю потрЯсение, которое почувствовал, осознав, что именно этой  мысли
избегал с того самого момента, как вновь поднЯлсЯ с земли и увидел Ђгилюса
с цветком в руке. „а, лист не убил менЯ, но Я отвратил от этого свой разум
- так человек, перенесший смертельную болезнь, прибегает к тысЯчам уловок,
чтобы не смотреть в лицо смерти, или женщина,  оставшись  одна  в  большом
доме, избегает смотреть в зеркала и занимает себЯ обычными  делами,  чтобы
случайно не увидеть то существо, чьи шаги слышатсЯ порою с лестницы.
   „а, Я выжил, хотЯ должен был умереть. ‘обственнаЯ жизнь показалась  мне
наваждением. ‘унув руку за пазуху, Я осторожно ощупал свою плоть  и  нашел
нечто наподобие свежего шрама. Ќо ранка не кровоточила и совсем не болела.
- ‡начит, укол листа не смертелен, - сказал Я. - ‚от и все.
   - Ќо ЂгиЯ говорила...
   - ‘лишком многое из того, что она говорила, оказалось ложью.
   Њы взошли на покатый холмик, залитый  зеленым  лунным  светом.  ‚переди
виднелась чернаЯ линиЯ ‘тены, казавшейсЯ, подобно горам издали, ближе, чем
на  самом  деле.  Ћгни  Ќессуса  позади  сиЯли,  словно  фальшивый  закат,
мало-помалу угасаЯ с наступлением ночи. џ остановилсЯ  на  вершине  холма,
чтобы полюбоватьсЯ ими, и „оркас взЯла менЯ за руку.
   - ’ак много домов... ‘колько же народу в городе?
   - Ќикто не знает.
   - € всех их мы оставим позади... ‘еверьЯн, ’ракс - то далеко?
   - „а, Я уже говорил. “ первого порога. џ ведь  не  зову  тебЯ  идти  со
мной, ты знаешь это.
   - Ћднако мне хочетсЯ. Ќо... ‘еверьЯн, что, если  Я  когда-нибудь  потом
захочу вернутьсЯ? ’ы отпустишь менЯ?
   - ’ебе будет опасно идти назад одной, - ответил Я. - Џоэтому, наверное,
попытаюсь отговорить. Ќо свЯзывать и запирать не стану, если ты это имеешь
в виду.
   - ’ы говорил, что сделал копию записки, которую кто-то  прислал  мне  в
харчевне - помнишь? Ќо так и не показал. Џокажи сейчас.  -  џ  в  точности
передал тебе,  что  там  говорилось,  а  записка  ведь  не  настоЯщаЯ.  ’у
выбросила ЂгиЯ. Ќаверное, она думала, что кто-то - быть может,  •ильдегрин
- пытаетсЯ предостеречь менЯ.
   ‘ этими словами Я открыл ташку. Ќащупав записку, пальцы мои  наткнулись
на что-то еще - холодное, странной формы.
   - —то там? - спросила „оркас, увидев выражение моего лица.
   џ вытащил странный предмет. Ћн был лишь самую малость  больше  и  толще
орихалька. •олодный материал, из которого он был сделан, засверкал звездою
в лучах луны. Њне показалось, что в руке  у  менЯ  -  маЯк,  видный  всему
городу; Я тут же сунул вещицу обратно в ташку и опустил клапан.
   „оркас сжимала мое запЯстье так, словно пальцы ее превратились в тесный
длЯ менЯ браслет из золота и слоновой кости.
   - —то это было? - прошептала она. џ встрЯхнул головой, надеЯсь, что  от
этого в ней хоть немного проЯснитсЯ.
   - ќто - не мое. џ даже не знал... ‘амоцвет, драгоценный камень...
   - Ќе может быть. ђазве ты не почувствовал тепла? ‚от драгоценный камень
- на твоем мече. Ђ что ты вытаскивал из ташки?
   џ взглЯнул на опал, венчавший эфес. „а,  он  блестел  при  свете  луны,
однако на предмет, извлеченный мною из ташки,  был  похож  не  более,  чем
стеклЯннаЯ безделушка - на солнце.
   - Љоготь Њиротворца, - сказал Я. -  ЂгиЯ  сунула  его  туда,  когда  мы
врезались в алтарь, чтобы его не нашли при  ней  в  случае  обыска.  Џотом
Ђгилюс объЯвил бы о своем праве  победителЯ,  и  они  получили  бы  камень
назад, но Я осталсЯ жив, и тогда она хотела стащить его там, в камере...
   Ќо „оркас не  смотрела  на  менЯ.  ‚зглЯд  ее  был  обращен  к  городу,
окутанному сиЯнием мириадов светильников.
   - ‘еверьЯн, - сказала она, - этого не может быть. Ќад  городом,  словно
летучаЯ  гора  из  сновидений,  парило  огромное  здание  -   с   башнЯми,
контрфорсами и сводчатой крышей. €з окон его струилсЯ багровый свет.
   џ хотел было сказать что-то в  отрицание  чуда,  происшедшего  на  моих
глазах, но прежде чем успел хотЯ бы открыть рот,  здание  исчезло,  словно
пузырь в фонтане, оставив за собою лишь каскады искр.


        32. Џњ…‘Ђ

   ‹ишь после этого видениЯ осознал Я свою любовь к „оркас. Њы пошли  вниз
по дороге, пролегавшей через вершину холма, в  темноту.  Њысли  наши  были
полностью поглощены увиденным, и души  наши,  пройдЯ  через  те  несколько
секунд,  точно  сквозь  дверь,   никогда   прежде   не   открывавшуюсЯ   и
захлопнувшуюсЯ навеки, соединились без помех.
   џ не знаю, куда мы шли. Џомню лишь дорогу, петлЯвшую по  склону  холма,
арчатый мост у подножиЯ и еще одну дорогу, огражденную на протЯжении  лиги
переносн