ивы?
     -“вы!  -  воскликнул  старик.  - Њне казалось одно времЯ,  что труд мой
закончен,  но  Я,  вероЯтно,  ошибсЯ  в  каких-нибудь  частностЯх,  и  Я  не
успокоюсь, пока всего не выЯсню.  џ решил предпринЯть путешествие, собираюсь
ехать в ’урцию, ѓрецию, в Ђзию, чтобы там  найти себе модель и сравнить свою
картину  с  различными типами  женской  красоты. Њожет  быть,  у  менЯ  там,
наверху, -сказал он с улыбкой удовлетворениЯ, - сама живаЯ красота. €ногда Я
даже боюсь, чтобы какое-нибудь  дуновение не пробудило  эту женщину и она не
исчезла бы...
     ‡атем он внезапно встал, как бы уже готовЯсь в путь.,
     -  Ћго, - воскликнул Џорбус, - Я пришел вовремЯ, чтобы избавить  вас от
дорожных расходов и тЯгот.
     - Љак так? - спросил удивленно ”ренхофер.
     - ЋказываетсЯ, молодого Џуссена любит женщина несравненной, безупречной
красоты. Ќо только, дорогой учитель, если уж  он согласитсЯ  отпустить ее  к
вам, то вам, во всЯком случае, придетсЯ показать нам свое полотно.
     ‘тарик стоЯл как вкопанный, застыв от изумлениЯ,
     - Љак?! - горестно воскликнул он наконец. - Џоказать мое  творение, мою
супругу? ђазорвать завесу, которой Я целомудренно прикрывал свое счастье? Ќо
это было  бы отвратительным непотребством! ‚от  уже десЯть  лет, как  Я живу
одной жизнью  с этой  женщиной, она  моЯ  и  только моЯ,  она любит менЯ. Ќе
улыбалась ли она мне при  каждом новом  блике, положенном  мною? “ нее  есть
душа, Я одарил ее этой душою. ќта женщина покраснела бы, если бы кто-нибудь,
кроме  менЯ,  взглЯнул  на  нее. Џоказать  ее?!  Ќо какой  муж  или любовник
настолько низок, чтобы  выставлЯть свою жену на  позорище?  Љогда ты  пишешь
картину  длЯ двора, ты не вкладываешь в нее всю душу, ты продаешь придворным
вельможам только раскрашенные манекены. ЊоЯ живопись - не живопись, это само
чувство,  сама  страсть!  ђожденнаЯ  в  моей мастерской,  прекраснаЯ Ќуазеза
должна там оставатьсЯ, хранЯ целомудрие, и может оттуда выйти только одетой.
ЏоэзиЯ и женщина предстают нагими лишь перед своим возлюбленным. ђазве знаем
мы  модель  ђафаэлЯ или  облик  Ђнджелики,  воссозданной Ђриосто,  Ѓеатриче,
воссозданной  „анте? Ќет! „о  нас дошло лишь изображение этих  женщин. Ќу, а
мой труд,  хранимый мною  наверху за крепкими запорами, - исключение в нашем
искусстве. ќто не картина, это женщина - женщина, с  которой вместе Я плачу,
смеюсь,  беседую  и  размышлЯю.  ’ы  хочешь,  чтобы   Я  сразу  рассталсЯ  с
десЯтилетним  моим счастием  так просто, как сбрасывают с себЯ плащ? —тобы Я
вдруг перестал  быть  отцом,  любовником  и  богом! ќта  женщина  не  просто
творение, она  -  творчество. Џусть  приходит  твой  юноша, Я отдам ему свои
сокровища, картины самого Љорреджо, Њикеланджело, ’ициана, Я буду целовать в
пыли  следы его ног; но сделать его своим соперником-какой  позор!  •а-ха, Я
еще в большей мере любовник, чем художник.  „а, у менЯ  хватит сил сжечь мою
прекрасную  Ќуазезу  при  последнем моем  издыхании;  но  чтобы  Я  позволил
смотреть на  нее  чужому мужчине, юноше,  художнику?  - нет! нет! џ  убью на
следующий же день того, кто осквернит  ее  взглЯдом! џ убил бы тебЯ в тот же
миг,  тебЯ, моего  друга,  если бы  ты не  преклонил  перед ней  колени. ’ак
неужели  ты  хочешь,  чтобы  Я  предоставил  мой  кумир  холодным  взорам  и
безрассудной критике глупцов! Ђх! ‹юбовь-тайна, любовь жива только глубоко в
сердце, и все погибло, когда мужчина говорит хотЯ бы своему  другу: вот  та,
которую Я люблю...
     ‘тарик словно помолодел: глаза  его засветились  и  оживились,  бледные
щеки  покрылись   Ярким  румЯнцем.  ђуки  его  дрожали.  Џорбус,  удивленный
страстной  силой, с какой были сказаны  эти слова, не знал,  как отнестись к
столь необычным, но  глубоким  чувствам.  ‚ своем ли  уме  ”ренхофер, или он
безумен?  ‚ладела ли им  фантазиЯ  художника, или высказанные  им мысли были
следствием непомерного фанатизма, возникающего,  когда  человек вынашивает в
себе большое  произведение?  …сть ли надежда  до чего-нибудь договоритьсЯ  с
чудаком, одержимым такою нелепой страстью?
     ЋбуЯнный всеми этими мыслЯми, Џорбус сказал старику:
     - Ќо ведь тут женщина - за  женщину! ђазве Џуссен не предоставлЯет свою
любовницу вашим взорам?
     - Љакую там любовницу! - возразил ”ренхофер. - ђано или  поздно она ему
изменит. ЊоЯ же будет мне всегда верна.
     -  —то  ж,  - сказал Џорбус, - не  будем  больше говорить  об этом.  Ќо
раньше,  чем вам удастсЯ встретить, будь то  даже в Ђзии, женщину, столь  же
безупречно красивую, как та, про  которую Я говорю, вы ведь  можете умереть,
не закончив своей картины.
     - Ћ, она окончена,  - сказал ”ренхофер. - ’от, кто посмотрел бы на нее,
увидел бы женщину, лежащую  под  пологом на  бархатном  ложе. Ѓлиз женщины -
золотой треножник, разливающий благовониЯ. “ тебЯ Явилось бы желание взЯтьсЯ
за кисть  шнура,  подхватывающего занавес, тебе казалось бы,  что ты видишь,
как дышит грудь прекрасной куртизанки Љатрин ‹еско, по прозванию <ЏрекраснаЯ
Ќуазеза>. Ђ все-таки Я хотел бы уверитьсЯ...
     - ’ак поезжайте в  Ђзию,  - ответил Џорбус, заметив во взоре ”ренхофера
какое-то колебание.
     € Џорбус уже направилсЯ к дверЯм.
     ‚ это  мгновение †иллетта и Ќикола Џуссен подошли  к жилищу ”ренхофера.
“же готовЯсь войти, девушка высвободила руку из руки художника и  отступила,
как бы охваченнаЯ внезапным предчувствием.
     - Ќо  зачем  Я иду  сюда? -  с  тревогой в голосе спросила  она  своего
возлюбленного, устремив на него глаза.
     -  †иллетта,  Я предоставил  тебе  решать  самой  и хочу тебе  во  всем
повиноватьсЯ.  ’ы -  моЯ  совесть и  моЯ слава. ‚озвращайсЯ домой,  Я,  быть
может, почувствую себЯ счастливее, чем если ты...
     - ђазве Я могу что-нибудь решать, когда ты со мною так говоришь? Ќет, Я
становлюсь просто ребенком. €дем же, - продолжала она, видимо делаЯ огромное
усилие над  собою,  - если  наша любовь погибнет и Я жестоко буду каЯтьсЯ  в
своем поступке, то все же не  будет ли твоЯ слава вознаграждением за то, что
Я подчинилась  твоим желаниЯм?.. ‚ойдем!  џ все  же  буду жить, раз обо  мне
останетсЯ воспоминание на твоей палитре.
     Ћткрыв  дверь,  влюбленные встретились  с Џорбусом, и  тот,  пораженный
красотою  †иллетты,  у  которой глаза были полны  слез,  схватил ее за руку,
подвел ее, всю трепещущую, к старику и сказал:
     - ‚от она! ђазве она не стоит всех шедевров мира?
     ”ренхофер  вздрогнул. Џеред  ним  в бесхитростно  простой  позе  стоЯла
†иллетта, как юнаЯ  грузинка, пугливаЯ и невиннаЯ, похищеннаЯ разбойниками и
отведеннаЯ  ими  к  работорговцу.  ‘тыдливый  румЯнец  заливал ее  лицо, она
опустила глаза, руки ее повисли, казалось, она терЯет  силы, а слезы ее были
немым  укором насилию над  ее стыдливостью. ‚  эту минуту Џуссен  в отчаЯнии
проклинал сам себЯ  за  то,  что  извлек  это  сокровище  из  своей каморки.
‹юбовник взЯл верх над художником, и тысЯчи  мучительных сомнений вкрались в
сердце Џуссена, когда он  увидел, как помолодели  глаза старика, как он,  по
привычке художников, так сказать, раздевал девушку  взглЯдом,  угадываЯ в ее
телосложении все,  вплоть до  самого  сокровенного. Њолодой  художник познал
тогда жестокую ревность истинной любви.
     - †иллетта, уйдем  отсюда! - воскликнул он.  Џри этом  восклицании, при
этом  крике  возлюбленнаЯ  его  радостно поднЯла  глаза, увидела его лицо  и
бросилась в его объЯтиЯ.
     - Ђ, значит, ты менЯ любишь! - отвечала она, заливаЯсь слезами.
     ЏроЯвив  столько мужества,  когда надо было утаить свои  страданиЯ, она
теперь не нашла в себе сил, чтобы скрыть свою радость.
     - Ћ, предоставьте мне ее на одно мгновение, - сказал старый художник, -
и вы сравните ее с моей Љатрин. „а, Я согласен!
     ‚  возгласе ”ренхофера все  еще чувствовалась любовь  к  созданному  им
подобию женщины. Њожно было подумать, что он гордитсЯ красотой своей Ќуазезы
и  заранее предвкушает  победу,  которую  его  творение  одержит  над  живой
девушкой.
     -  ‹овите его  на  слове! - сказал Џорбус, хлопаЯ  Џуссена по  плечу. -
–веты любви недолговечны, плоды искусства бессмертны.
     - Ќеужели  Я длЯ него только женщина?  - ответила †иллетта, внимательно
глЯдЯ на Џуссена и Џорбуса.
     Ћна  с  гордостью  поднЯла  голову  и   бросила  сверкающий  взглЯд  на
”ренхофера,  но  вдруг  заметила,  что  ее  возлюбленный любуетсЯ  картиной,
которую при первом посещении  он  принЯл за произведение „жорджоне, и  тогда
†иллетта решила:
     - Ђх, идемте наверх. Ќа менЯ он никогда так не смотрел.
     - ‘тарик, - сказал Џуссен, выведенный голосом †иллетты из задумчивости,
- видишь ли ты этот  кинжал?  Ћн пронзит твое сердце при  первой жалобе этой
девушки, Я подожгу твой дом,  так что никто из него не  выйдет. Џонимаешь ли
ты менЯ?
     Ќикола  Џуссен  был  мрачен. ђечь его  звучала  грозно.  ‘лова молодого
художника  и  в особенности  жест,  которым  они  сопровождались,  успокоили
†иллетту, и она почти простила ему то, что он принес ее в жертву искусству и
своему славному будущему.
     Џорбус  и  Џуссен стоЯли  у  двери мастерской и молча  глЯдели  друг на
друга.  ‚начале  автор  Њарии  …гипетской  позволЯл  себе  делать  некоторые
замечаниЯ:  <Ђх,  она раздеваетсЯ... Ћн велит ей  повернутьсЯ  к свету!.. Ћн
сравнивает ее...>-но вскоре  он замолчал, увидев на лице у Џуссена  глубокую
грусть; хотЯ в старости художники уже чужды таких предрассудков, ничтожных в
сравнении с искусством, тем не  менее  Џорбус любовалсЯ Џуссеном: так он был
мил и наивен. ‘жимаЯ рукоЯтку кинжала, юноша почти вплотную приложил  ухо  к
двери.  ‘тоЯ здесь в тени, оба они похожи  были на заговорщиков, выжидающих,
когда настанет час, чтобы убить тирана.
     -  ‚ходите,  входите!  -  сказал  им  старик,  сиЯЯ   счастьем.  -  Њое
произведение совершенно, и теперь Я могу с гордостью его показать. •удожник,
краски, кисти, полотно и  свет никогда не создадут соперницы длЯ моей Љатрин
‹еско, прекрасной куртизанки.
     Ћхваченные  нетерпеливым  любопытством,  Џорбус  и  Џуссен  выбежали на
середину просторной мастерской,  где все было  в беспорЯдке и покрыто пылью,
где тут и там висели на  стенах картины. Ћба они  остановились сначала перед
изображением полунагой женщины в человеческий  рост,  которое  привело  их в
восторг.
     - Ћ, на эту вещь не обращайте вниманиЯ, - сказал  ”ренхофер, - Я  делал
наброски,  чтобы  изучить  позу,  картина  ничего   не   стоит.  Ђ  тут  мои
заблуждениЯ,  -  продолжал  он,  показываЯ  художникам чудесные  композиции,
развешенные всюду по стенам.
     Џри  этих  словах Џорбус и  Џуссен,  изумленные презрением ”ренхофера к
таким  картинам, стали  искать портрет, о котором шла речь,  но не могли его
найти.
     --  ‚от, смотрите! -  сказал им старик, у которого растрепались волосы,
лицо горело каким-то сверхъестественным оживлением, глаза искрились, а грудь
судорожно вздымалась, как у юноши, опьЯненного любовью.  - Ђга! - воскликнул
он,  - вы не ожидали  такого  совершенства? Џеред вами женщина,  а вы  ищете
картину. ’ак много глубины в этом полотне, воздух так верно  передан, что вы
не можете  его отличить  от  воздуха, которым вы дышите.  ѓде искусство? Ћно
пропало,  исчезло. ‚от  тело девушки. ђазве не верно схвачены колорит, живые
очертаниЯ,  где  воздух соприкасаетсЯ с  телом  и как  бы  облекает его?  Ќе
представлЯют  ли предметы такого же ЯвлениЯ  в атмосфере,  как рыбы в  воде?
Ћцените,  как  контуры отделЯютсЯ от  фона. Ќе кажетсЯ ли вам, что вы можете
охватить рукой  этот стан? „а, недаром  Я семь лет изучал, какое впечатление
создаетсЯ при сочетании световых лучей с предметами. Ђ эти  волосы - как они
насыщены светом! Ќо она вздохнула, кажетсЯ!.. ќта грудь... смотрите! Ђх, кто
перед ней  не  опуститсЯ  на  колени?  ’ело  трепещет!  Ћна  сейчас встанет,
подождите...
     - ‚идите вы что-нибудь? - спросил Џуссен Џорбуса.
     - Ќет. Ђ вы?
     - Ќичего...
     ЏредоставлЯЯ старику восторгатьсЯ,  оба  художника стали проверЯть,  не
уничтожает ли все эффекты свет, падаЯ прЯмо на полотно, которое ”ренхофер им
показывал.  Ћни рассматривали картину, отходЯ направо,  налево, то становЯсь
напротив, то нагибаЯсь, то выпрЯмлЯЯсь.
     -  „а,  да,  это   ведь  картина,  -  говорил  им  ”ренхофер,  ошибаЯсь
относительно  цели такого  тщательного осмотра. - ѓлЯдите, вот  здесь  рама,
мольберт, а вот наконец мои краски и кисти...
     €, схватив одну из кистей, он простодушно показал ее художникам.
     - ‘тарый ландскнехт  смеетсЯ над нами, - сказал Џуссен, подходЯ снова к
так называемой картине.- џ вижу здесь только беспорЯдочное сочетание мазков,
очерченное множеством странных линий, образующих как бы ограду из красок.
     - Њы  ошибаемсЯ,  посмотрите!.. -  возразил Џорбус.  ЏодойдЯ ближе, они
заметили в  углу  картины кончик голой  ноги, выделЯвшийсЯ из  хаоса красок,
тонов, неопределенных оттенков, образующих некую бесформенную  туманность, -
кончик прелестной ноги, живой ноги. Ћни остолбенели от  изумлениЯ перед этим
обломком, уцелевшим  от невероЯтного, медленного,  постепенного  разрушениЯ.
Ќога  на  картине производила такое же  впечатление,  как  торс какой-нибудь
‚енеры из паросского мрамора среди руин сожженного города.
     - Џод этим скрыта женщина!  - воскликнул  Џорбус, указываЯ  Џуссену  на
слои красок, наложенные старым художником  один на другой в целЯх завершениЯ
картины.
     Ћба  художника  невольно  повернулись  в  сторону  ”ренхофера,  начинаЯ
постигать, хотЯ еще смутно, тот экстаз, в котором он жил.
     - Ћн верит тому, что говорит, - сказал Џорбус.
     - „а,  друг мой, - ответил старик, приходЯ в себЯ, - верить необходимо.
‚  искусство  надо  верить и  надо  сжитьсЯ со своей  работой, чтобы создать
подобное  произведение. Ќекоторые из этих  пЯтен тени  отнЯли  у менЯ немало
сил. ‘мотрите, вот  здесь, на  щеке,  под  глазом,  лежит  легкаЯ  полутень,
котораЯ  в  природе, если вы  обратите на нее  внимание, покажетсЯ вам почти
непередаваемой. € как вы думаете, разве этот эффект не стоил мне неслыханных
трудов? Ђ затем, мой дорогой Џорбус, рассмотри-ка внимательней мою работу, и
ты лучше поймешь то, что Я говорил тебе относительно округлостей и контуров.
‚глЯдись  в освещение  на  груди  и заметь,  как  при  помощи  рЯда бликов и
выпуклых, густо наложенных мазков мне удалось  сосредоточить здесь настоЯщий
свет, сочетаЯ его  с блестЯщей белизной освещенного тела, и  как,  наоборот,
удалЯЯ выпуклости и  шероховатость краски, постоЯнно сглаживаЯ контуры  моей
фигуры  там, где  она погружена  в полумрак, Я  добилсЯ  того, что бесследно
уничтожил  рисунок  и   всЯкую   искусственность  и   придал   линиЯм   тела
закругленность, существующую в природе. Џодойдите поближе, вам виднее  будет
фактура.  €здали  ее не  разглЯдишь. ‚от здесь она, полагаю, весьма достойна
вниманиЯ.
     € кончиком кисти он указал художникам на густой слой светлой краски...
     Џорбус похлопал старика по плечу и, повернувшись к Џуссену, сказал:
     - ‡наете ли вы, что мы считаем его подлинно великим художником?
     - Ћн более поэт, чем художник, - сказал серьезно Џуссен.
     - ’ут вот,  - продолжал  Џорбус, дотронувшись  до картины, -  кончаетсЯ
наше искусство на земле...
     - €, исходЯ отсюда, терЯетсЯ в небесах, - сказал Џуссен.
     -  ‘колько  пережитых наслаждений  на  этом полотне! Џоглощенный своими
мыслЯми, старик не слушал художников: он улыбалсЯ воображаемой женщине.
     -  Ќо рано или  поздно он заметит,  что на  его полотне ничего  нет!  -
воскликнул Џуссен.
     - Ќичего нет на моем полотне? - спросил ”ренхофер, глЯдЯ попеременно то
на художника, то на мнимую картину.
     - —то вы наделали! - обратилсЯ Џорбус к Џуссену. ‘тарик с силой схватил
юношу за руку и сказал ему:
     -  ’ы  ничего  не видишь,  деревенщина, разбойник,  ничтожество, дрЯнь!
‡ачем  же ты пришел сюда?.. Њой добрый Џорбус, - продолжал он, поворачиваЯсь
к художнику, - а вы, вы  тоже насмехаетесь надо мной? Ћтвечайте! џ ваш друг.
‘кажите, Я, может быть, испортил свою картину?
     Џорбус,  колеблЯсь, не решалсЯ  ответить,  но на  бледном лице  старика
запечатлено  было столь жестокое беспокойство, что Џорбус показал на полотно
и сказал:
     - ‘мотрите сами!
     ”ренхофер некоторое времЯ рассматривал свою картину и вдруг зашаталсЯ.
     - Ќичего! ђовно ничего! Ђ Я проработал десЯть лет! Ћн сел и заплакал.
     -  €так, Я глупец,  безумец! “ менЯ нет ни таланта, ни способностей,  Я
только богатый  человек, который бесполезно  живет на свете. €  мною,  стало
быть, ничего не создано!
     Ћн смотрел  на свою  картину сквозь слезы. ‚друг он гордо  выпрЯмилсЯ и
окинул обоих художников сверкающим взором.
     -  ЉлЯнусь  плотью и  кровью •риста,  вы  просто завистники!  ‚ы хотите
внушить мне, что картина испорчена, чтобы  украсть ее у  менЯ!  Ќо  Я,  Я ее
вижу, - кричал он, - она дивной красоты!
     ‚ эту минуту Џуссен услышал плач †иллетты, забытой в углу.
     - —то  с  тобой,  мой  ангел?  -  спросил  ее  художник, снова  ставший
любовником.
     - “бей менЯ, - сказала она.  - ‹юбить тебЯ по-прежнему было бы позорно,
потому  что Я презираю тебЯ. џ  любуюсь тобой, и ты мне отвратителен. џ тебЯ
люблю и, мне кажетсЯ, уже ненавижу тебЯ.
     Џока Џуссен слушал †иллетту, ”ренхофер  задергивал свою Љатрин  зеленой
саржей  так  же  спокойно  и  заботливо,  как ювелир  задвигает свои  Ящики,
полагаЯ, что имеет дело с ловкими ворами. Ћн окинул обоих художников угрюмым
взором,  полным   презрениЯ  и   недоверчивости,  затем  молча,  с  какой-то
судорожной  торопливостью проводил  их за дверь  мастерской  и  сказал им на
пороге своего дома:
     - Џрощайте, голубчики!
     ’акое прощание навело тоску на обоих художников.
     Ќа  следующий день Џорбус, тревожась о ”ренхофере, пошел  к нему  снова
его навестить и узнал, что старик умер в ночь, сжегши все свои картины..

     <i>Џариж, февраль 1832 г.</i>

     <b>Џђ€Њ…—ЂЌ€…</b>

     <a name="s1"></a>
     <sup>1</sup> ЏрекраснаЯ колесница <i>(лат.)</i>.

     <a name="s2"></a>
     <sup>2</sup> Љрасивый человек <i>(лат.)</i>.

     <a name="s3"></a>
     <sup>3</sup> Ћ сыны <i>(лат.)</i>.

     <a name="porbus"></a>
     <i>Џорбус</i>  -  ”рансуа  Џорбус  Њладший (1570-1622)- фламандский  художник,
который жил и работал в Џариже.

     <a name="mabuze"></a>
     <i>Њабузе</i> - голландский художник џн ѓоссарт (70-е годы XV в.-30-е годы
     XVI в.), прозвище <Њабузе> получил по имени своего одного города.

     <a name="pussen"></a>
     <i>Ќикола Џуссен</i> (1594-1665) - знаменитый французский художник.