“ильЯм Ѓекфорд. ‚атек

Ћцените этот текст:
“ильЯм Ѓекфорд. ‚атек

ЂрабскаЯ сказка

----------------------------------------------------------------------------
William Beckford
Vathek
Џеревод с французского Ѓориса ‡айцева
“олпол. Љазот. Ѓекфорд. ”антастические повести.
‘ериЯ "‹итературные памЯтники"
€здание подготовили ‚.Њ.†ирмунский и Ќ.Ђ.‘игал
‹., "Ќаука", 1967
OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

‚атек, девЯтый халиф из рода Ђбассидов, {1} был сыном Њутасима и внуком
ѓаруна аль-ђашида. Ћн взошел на престол в цвете лет. ‚еликие способности,
которыми он обладал, давали народу надежду на долгое и счастливое
царствование. ‹ицо его было приЯтно и величественно; но в гневе взор халифа
становилсЯ столь ужасным, что его нельзЯ было выдержать: несчастный, на кого
он его устремлЯл, падал иногда, пораженный насмерть. ’ак что, боЯсь
обезлюдить свое государство и обратить в пустыню дворец, ‚атек предавалсЯ
гневу весьма редко.
Ћн очень любил женщин и удовольствиЯ хорошего стола. …го великодушие
было безгранично и разврат безудержен. Ћн не думал, как Ћмар бен Ђбдалазиз,
{2} что нужно сделать из этого мира ад, чтобы оказатьсЯ в раю за гробом.
Џышностью он превзошел всех своих предшественников. „ворец Ђлькорреми,
построенный его отцом Њутасимом на холме Џегих ‹ошадей, господствовавшем над
всем городом ‘амаррой, {3} показалсЯ ему тесным. Ћн прибавил к нему пЯть
пристроек, или, вернее, пЯть новых дворцов, и предназначил каждый длЯ
служениЯ какому-либо из своих чувств.
‚ первом столы всегда были уставлены отборными кушаньЯми. €х переменЯли
днем и ночью, по мере того как они остывали. ‘амые тонкие вина и лучшие
крепкие напитки изливались в изобилии сотнею фонтанов, никогда не
иссЯкавших. ќтот дворец называлсЯ _‚ечным Џраздником_, или _Hенасытимым_.
‚торой дворец был храмом _ЃлагозвучиЯ_, или _Ќектаром души_. ’ам жили
лучшие музыканты и поэты того времени. “совершенствовав здесь свои таланты,
они разбредались повсюду и наполнЯли окрестности своими песнЯми.
„ворец под названием _ЌаслаждениЯ ѓл_а_за_, или _Ћпора ЏамЯти_,
представлЯл из себЯ сплошное волшебство. Ћн изобиловал редкостЯми,
собранными со всех концов света и размещенными в строгом порЯдке. ’ам
находились галереЯ картин знаменитого Њани {4} и статуи, наделенные,
казалось, душой. ‚ одном месте отличнаЯ перспектива очаровывала взглЯд; в
другом его приЯтно обманывала магиЯ оптики; в третьем были собраны все
сокровища природы. Ћдним словом, ‚атек, любопытнейший из людей, не упустил в
этом дворце ничего такого, что могло бы возбудить любопытство и у
посетителЯ.
„ворец _Ѓлагоуханий_, который называлсЯ также _Џоощрением
—увственности_, состоЯл из нескольких зал. „аже днем там горели факелы и
ароматические лампы. —тобы развеЯть приЯтное опьЯнение этого места, сходили
в обширный сад, где от множества всЯких цветов воздух был сладок и
крепителей.
‚ пЯтом дворце, называвшемсЯ _“бежищем ђадости_, или _Ћпасным_, жило
несколько групп молодых девушек. Ћни были прекрасны и услужливы, как гурии,
и никогда не принимали плохо тех, кого халиф желал допустить в их общество.
ЌесмотрЯ на то что ‚атек утопал в сладострастии, подданные любили его.
Џолагали, что властитель, предающийсЯ наслаждениЯм, по крайней мере столь же
способен к управлению, как и тот, кто объЯвлЯет себЯ врагом их. Ќо его
пылкий и беспокойный нрав не позволил ему ограничитьсЯ этим. Џри жизни отца
он столько училсЯ ради развлечениЯ, что знал многое; он пожелал, наконец,
все узнать, даже науки, которых не существует. Ћн любил спорить с учеными;
но они не могли слишком далеко заходить в возражениЯх. Ћдних он заставлЯл
смолкать подарками; тех, чье упорство не поддавалось его щедрости,
отправлЯли в тюрьму длЯ успокоениЯ - средство, часто помогавшее.
‚атек захотел также вмешатьсЯ в теологические распри и высказалсЯ
против партии, обычно считавшейсЯ правоверной. ќтим он вооружил против себЯ
всех ревностных к вере; тогда он стал их преследовать, ибо желал всегда быть
правым, чего бы это ни стоило.
‚еликий пророк Њагомет, наместниками которого на земле ЯвлЯютсЯ халифы,
пребываЯ на седьмом небе, возмутилсЯ безбожным поведением одного из своих
преемников. "Ћставим его, - сказал он гениЯм, всегда готовым исполнЯть его
приказаниЯ, - посмотрим, как далеко зайдет безумие и нечестие ‚атека: если
оно будет чрезмерно, мы сумеем должным образом наказать его. Џомогайте ему
строить башню, которую он воздвигает в подражание Ќемвроду, {5} - не длЯ
того, чтоб спасатьсЯ от нового потопа, как этот великий воин, но из-за
дерзкого любопытства, желающего проникнуть в тайны Ќеба. —то бы он ни делал,
ему никогда не угадать участи, ожидающей его!"
ѓении повиновались; и в то времЯ, как работники выводили за день один
локоть башни, они прибавлЯли за ночь еще два. Ѓыстрота, с какой была
окончена эта башнЯ, льстила тщеславию ‚атека. Ћн думал, что даже
бесчувственнаЯ материЯ применЯетсЯ к его намерениЯм. ќтот государь, несмотрЯ
на все свои знаниЯ, не принимал во внимание того, что успехи безрассудного и
злого суть первые лозы, которыми наносЯтсЯ ему же удары.
…го гордость достигла высшего предела, когда, взойдЯ в первый раз по
одиннадцати тысЯчам ступеней своей башни, он взглЯнул вниз. ‹юди показались
ему муравьЯми, горы - раковинами, а города - пчелиными ульЯми. ќто
восхождение необыкновенно поднЯло его в собственных глазах и окончательно
вскружило ему голову. Ћн готов был поклонитьсЯ себе, как богу, но когда
взглЯнул вверх, увидел, что звезды так же далеки от него, как и от земли.
Ќевольному ощущению своего ничтожества ‚атек нашел утешение в мысли, что все
считают его великим; к тому же он льстил себЯ надеждой, что свет его разума
превзойдет силу его зрениЯ и он заставит звезды дать отчет в приговорах о
его судьбе.
„лЯ этого он проводил большую часть ночей на вершине башни и, считаЯ
себЯ посвЯщенным в тайны астрологии, вообразил, что планеты предсказывают
ему удивительную будущность. Ќеобыкновенный человек должен прийти из
неизвестной страны; он и возвестит об этом. ’огда ‚атек с удвоенным
вниманием стал наблюдать за чужестранцами и приказал объЯвить при звуке труб
на улицах ‘амарры, чтобы никто из его подданных не принимал и не давал
приюта путешественникам; он желал, чтобы всех их приводили к нему во дворец.
‘пустЯ некоторое времЯ в городе поЯвилсЯ человек, лицо которого было
так ужасно, что стражи, которые схватили его, чтобы отвести во дворец,
принуждены были зажмурить глаза. ‘ам халиф, казалось, был изумлен его видом;
но скоро этот невольный страх сменилсЯ радостью. Ќеизвестный разложил перед
ним редкости, подобных которым он никогда не видел и возможности
существованиЯ которых даже не предполагал.
„ействительно, товары этого чужестранца были необычайны. Ѓольшинство
его драгоценностей были столь же роскошны, как и превосходно сработаны.
Љроме того, они обладали особенными свойствами, указанными на свитках
пергамента, привешенных к ним. ’ут были туфли, помогавшие ходить; ножи,
которые резали, едва их брали в руки; сабли, наносившие удары при малейшем
движении, - все это было украшено никому не известными драгоценными камнЯми.
‘реди этих диковин были ослепительно сиЯвшие сабли. •алиф пожелал
приобрести их и решил на досуге разобрать вырезанные на них непонЯтные
надписи. Ќе спрашиваЯ продавца о цене, он велел принести все золото в
монетах из казнохранилища и предложил ему взЯть сколько угодно. ’от взЯл
немного, продолжаЯ хранить глубокое молчание.
‚атек не сомневалсЯ, что молчание неизвестного внушено чувством
почтениЯ к нему. ‘ благосклонным видом он велел ему приблизитьсЯ и
приветливо спросил, кто он, откуда и где достал эти замечательные вещи.
—еловек, или, вернее, чудовище, вместо того чтобы отвечать, трижды потер
себе черный, как из эбена, {6} лоб, четырежды ударил себЯ по громадному
животу, раскрыл огромные глаза, казавшиесЯ раскаленными углЯми, и шумно
захохотал, обнажаЯ большие Янтарного цвета зубы, испещренные зеленью.
•алиф, слегка взволнованный, повторил вопрос; последовал тот же ответ.
’огда ‚атек начал раздражатьсЯ и воскликнул: "‡наешь ли ты, несчастный, кто
Я? Џонимаешь ли, над кем издеваешьсЯ?" €, обращаЯсь, к стражам, спросил,
слышали ли они его голос. Ћни ответили, что он говорил, но что-то
незначительное. "Џусть же говорит снова, - повторил ‚атек, - пусть говорит,
как может, и пусть скажет, кто он, откуда пришел и откуда достал странные
редкости, которые предлагает мне. ЉлЯнусь ‚алаамовой ослицей, {7} если он
будет молчать, Я заставлю его раскаЯтьсЯ в его упорстве". Џри этих словах
халиф не мог удержатьсЯ и метнул на неизвестного свой страшный взглЯд; тот,
однако, нисколько несмутилсЯ; грозный и смертоносный взор не оказал на него
никакого действиЯ.
Љогда придворные увидели, что дерзкий торговец выдержал такое
испытание, удивлению их не было границ. Ћни пали на землю, склонив лица, и
безмолвствовали, пока халиф не закричал в бешенстве: "‚ставайте, трусы,
схватите этого несчастного! ‚ тюрьму его! € пусть лучшие мои воины не
спускают с него глаз. џ дозволЯю ему взЯть с собой деньги, которые он только
что получил; пусть оставит их при себе, лишь бы заговорил". Џри этих словах
все кинулись на чужеземца; его заковали в крепкие цепи и отправили в темницу
большой башни. ‘емь оград из железных брусьев, снабженных остриЯми длинными
и оттточенными, как вертела, окружали ее со всех сторон.
Њежду тем халиф находилсЯ в Яростном возбуждении. Ћн молчал, почти
позабыл о пище и съел только тридцать два блюда из трехсот, которые ему
обычно подавали. Ћдна столь непривычнаЯ диета могла бы лишить его сна. Љак
же подействовала она в соединении с пожирающим беспокойством! Ќа заре он
отправилсЯ в темницу, чтобы узнать что-либо от упрЯмого незнакомца. Љаково
же было его бешенство, когда неизвестного в тюрьме не оказалось; железные
решетки были сломаны, а стражи мертвы. ‘транное безумие тогда овладело им.
Ћн принЯлсЯ топтать ногами трупы, лежавшие вокруг, и предавалсЯ этому
занЯтию целый день. Џридворные и везиры прилагали все усилиЯ, чтобы его
успокоить; но видЯ, что это бесполезно, они воскликнули все вместе: "•алиф
сошел с ума! •алиф сошел с ума!"
‘лух о его сумасшествии тотчас разнессЯ по улицам ‘амарры, Ћн дошел,
наконец, и до царицы Љаратис, матери ‚атека. Ћна Явилась встревоженнаЯ,
пытаЯсь испробовать власть, которую имела над сыном.
‘лезами и ласками она добилась того, что он перестал метатьсЯ и скоро,
уступаЯ ее настоЯниЯм, позволил отвести себЯ во дворец.
Љаратис не имела желаниЯ оставлЯть сына одного. Џриказав уложить его в
постель, она подсела к нему и старалась утешить и успокоить своими речами.
Ћна могла достичь этого скорее, чем кто-либо. Ѓатек любил и уважал в ней
мать, но, кроме того, женщину исключительных дарований. Ћна была гречанка, и
через нее он усвоил все системы и науки этого народа, пользовавшегосЯ
уважением у добрых мусульман.
Ћдною из таких наук была астрологиЯ, и Љаратис знала ее в совершенстве.
€так, первой ее заботой было заставить сына вспомнить, что предрекали ему
светила; она предложила посоветоватьсЯ с ними снова. "“вы! - сказал халиф,
как только к нему вернулась способность речи. - џ безумец, - не потому, что
нанес сорок тысЯч ударов ногами стражам, которые позволили так глупо себЯ
убить; но Я не сообразил, что этот необыкновенный человек - тот самый, о ком
возвестили мне планеты. ‚место того, чтобы дурно с ним обращатьсЯ, Я должен
был попробовать подкупить его мЯгкостью и ласками". - "Џрошлого не вернешь,
- ответила Љаратис, - надо подумать о будущем. Њожет быть, ты еще увидишь
того, о ком сожалеешь; может быть, эти надписи на саблЯх дадут тебе сведениЯ
о нем. …шь и спи, дорогой сын; завтра посмотрим, что предпринЯть".
Ѓатек последовал этому мудрому совету, встал в лучшем расположении духа
и тотчас велел принести удивительные сабли. —тобы не ослепнуть от их блеска,
он смотрел на них через цветное стекло и старалсЯ прочесть надписи, но
тщетно: сколько ни ломал он себе голову, он не разобрал ни единой буквы. ќто
препЯтствие чуть не привело его в прежнюю Ярость, но тут кстати вошла
Љаратис.
"€мей терпение, сын мой, - сказал она, - ты, разумеетсЯ, знаешь все
науки. ‡нание Языков - это пустЯк, достойный педантов. Џредложи достойную
тебЯ награду тому, кто объЯснит эти варварские слова, непонЯтные длЯ тебЯ, и
разбирать которые тебе не подобает, и ты будешь удовлетворен". "Њожет быть,
- сказал халиф, - но тем временем менЯ измучит легион мнимых ученых, которые
станут заниматьсЯ этим из-за удовольствиЯ поболтать и чтобы получить
обещанное". Њинуту подумав, он прибавил: "џ желаю избежать этого
затруднениЯ. џ прикажу умерщвлЯть всех, кто не даст настоЯщего ответа; ибо,
благодарение богу, у менЯ достаточно сообразительности, чтобы понЯть,
переводЯт ли мне или сочинЯют".
"Ћ, Я в этом не сомневаюсь, - ответила Љаратис. - Ќо умерщвлЯть невежд
- немного строгое наказание, и оно может иметь опасные последствиЯ.
ЋграничьсЯ тем, чтобы сжигать им бороды; бороды не так необходимы в
государстве, как люди". •алиф согласилсЯ и в этом с матерью и приказал
позвать своего первого везира. "Њораканабад, - сказал он ему, - вели
глашатаЯм возвестить по ‘амарре и по всем городам моего государства, что
тот, кто прочтет надписи, кажущиесЯ непонЯтными, убедитсЯ лично в моей
щедрости, известной всему свету; но в случае неудачи ему выжгут бороду до
последнего волоса. Џусть также сообщат, что Я дам пЯтьдесЯт прекрасных
рабынь и пЯтьдесЯт Ящиков с абрикосами с острова Љирмита тому, кто доставит
мне сведениЯ об этом странном человеке, которого Я хочу снова увидеть".
Џодданные халифа, как и их властелин, очень любили женщин и абрикосы с
острова Љирмита. ЋбещаниЯ разлакомили их, но им ничего не удалось отведать,
ибо никто не знал, куда исчез чужеземец. ’ак же не исполнили и первой
просьбы халифа. “ченые, полуученые и разные самонадеЯнные невежды Явились
смело, рискнули своими бородами и все лишились их. …внухи только и делали,
что жгли бороды; от них стало даже пахнуть паленым, что не нравилось
женщинам сералЯ; пришлось поручить это дело другим.
Ќаконец, ЯвилсЯ старец, борода которого превосходила на полтора локтЯ
все прежние. Љомандующие дворцовой стражей, вводЯ его, говорили: "Љак жаль!
Ћчень жаль жечь такую отличную бороду!" •алиф был того же мнениЯ; но ему
нечего было огорчатьсЯ. ‘тарик без труда прочел надписи и изложил их слово в
слово следующим образом: "Ќас сделали там, где все делают хорошо; мы - самое
малое из чудес страны, где все чудесно и достойно величайшего государЯ
земли".
"Ћ, ты превосходно перевел, - вскричал халиф. - џ знаю, кто
подразумеваетсЯ под этими словами. „айте старику столько роскошных одеЯний и
столько тысЯч цехинов, сколько слов он произнес: он облегчил мое сердце".
‡атем Ѓатек пригласил его отобедать и даже провести несколько дней в своем
дворце.
Ќа другой день халиф велел позвать старца и сказал ему: "Џрочти мне еще
раз то, что читал; Я не могу, как следует, понЯть этих слов, как будто
обещающих мне сокровище, которого Я жажду". ‘тарик тотчас надел свои зеленые
очки. Ќо они свалились с его носа, когда он заметил, что вчерашние буквы
заменились новыми. "—то с тобой? - спросил его халиф. - —то значит это
удивление?" "Џовелитель мира, надписи на саблЯх изменились!" - "—то такое? -
спросил халиф. - ‚прочем, это безразлично; если можешь, растолкуй мне их". -
"‚от что они значат, государь, - сказал старик. - ѓоре дерзкому, кто хочет
знать то, что выше его сил". - "ѓоре тебе самому! - вскричал халиф,
совершенно вне себЯ. - Џрочь с моих глаз! ’ебе выжгут только половину
бороды, ибо вчера ты разгадал хорошо. —то касаетсЯ подарков, Я никогда не
беру назад своих даров". ‘тарик, достаточно умный, чтобы понЯть, что
недорого расплатилсЯ за глупость - говорить повелителю неприЯтную истину, -
тотчас скрылсЯ и не поЯвлЯлсЯ более.
‚атек немедленно раскаЯлсЯ в своей горЯчности. ‚се времЯ рассматриваЯ
надписи, он заметил, что они менЯютсЯ ежедневно; а объЯснить их было некому.
ќто беспокойное занЯтие разгорЯчало его кровь, доводило до головокружений и
такой слабости, что он едва держалсЯ на ногах; он только и делал, что
заставлЯл относить себЯ на вершину башни, надеЯсь выведать у звезд что-либо
приЯтное; но он обманулсЯ в этой надежде. ѓлаза, ослепленные туманом в
голове, плохо служили ему; он не видел ничего, кроме густого, темного
облака: предзнаменование, казавшеесЯ ему угрожающим.
€знуренный такими заботами, халиф совершенно пал духом; он заболел
лихорадкой, потерЯл аппетит, и подобно тому как прежде необычайно много ел,
так теперь принЯлсЯ безудержно пить. ЌеестественнаЯ жажда пожирала его; днем
и ночью он вливал себе в рот, как в воронку, целые потоки жидкостей. Ќе
будучи в состоЯнии пользоватьсЯ благами жизни, несчастный государь приказал
запереть „ворцы ЏЯти —увств, перестал показыватьсЯ народу, выставлЯть
напоказ свою пышность, отправлЯть правосудие и удалилсЯ в сераль. Ћн всегда
был хорошим мужем; жены сокрушались о нем, неустанно молились о его здоровье
и все времЯ поили его.
Њежду тем царица Љаратис испытывала живейшее горе. Љаждый день она
запиралась с везиром Њораканабадом, стараЯсь найти средства излечить или по
крайней мере облегчить больного. “веренные в том, что это наваждение, они
вместе перерыли все магические книги и приказали искать повсюду страшного
чужеземца, которого считали виновником колдовства.
‚ нескольких милЯх от ‘амарры подымалась высокаЯ гора, покрытаЯ
тимьЯном и богородицыной травкой; она увенчивалась красивой полЯной, которую
можно было принЯть за рай длЯ правоверных мусульман. Њножество благоухающих
кустарников и рощи апельсинов, кедров, лимонов, переплетаЯсь с пальмами,
виноградниками и гранатами, доставлЯли радость вкусу и обонЯнию. ‡емлЯ была
всЯ усеЯна фиалками; кусты гвоздики наполнЯли воздух ароматом. Љазалось, что
четыре светлых источника, столь изобиловавших водой, что ее хватило бы длЯ
десЯти армий, изливались здесь длЯ большего сходства с ќдемским садом, {8}
орошаемым свЯщенными реками. Ќа их зеленеющих берегах соловей пел о рождении
розы, своей возлюбленной, оплакиваЯ мимолетность ее очарованиЯ; горлинка
тосковала о более жизненных наслаждениЯх, а жаворонок приветствовал своими
песнЯми животворЯщий свет: здесь более, чем где-либо, щебетание птиц
выражало различные страсти их; восхитительные плоды, которые они клевали
вволю, казалось, удваивали их силу.
€ногда ‚атека носили на эту гору, чтобы дать подышать свежим воздухом и
вдоволь напоить из источников. ‘опровождали его только мать, жены и
несколько евнухов. ‚се они торопились наполнить водой большие чаши горного
хрусталЯ и наперерыв подносили ему питье; но их усердиЯ было недостаточно,
чтобы насытить его жажду; часто он ложилсЯ на землю и лакал воду прЯмо из
источников.
Ћднажды бедный ‚атек долго пролежал в такой унизительной позе, как
вдруг раздалсЯ хриплый, но громкий голос: "‡ачем ты подражаешь псу? B,
халиф, столь гордый своим саном и могуществом!" Џри этих слонах Ќатек
подымает голову и видит чужеземца, виновника стольких бед. …го охватывает
волнение, гнев воспламенЯет сердце; он кричит: "Ђ ты зачем здесь, проклЯтый
ѓЯур? ђазве тебе мало, что ты обратил бодрого и здорового государЯ в
какое-то подобие меха? ђазве ты не видишь, что Я погибаю столько же от того,
что слишком много пью, как и от жажды?"
"’ак выпей еще глоток, - сказал чужеземец, подаваЯ ему пузырек с
красноватой жидкостью; - и чтобы утолить жажду твоей души, когда ты утолишь
телесную, Я скажу тебе, что Я €ндиец, но из страны, неведомой никому".
_€з страны, неведомой никому!_ ‚ этих словах блеснула длЯ халифа искра
света. ќто было исполнение части его желаний. €, льстЯ себЯ надеждой, что
скоро все они будут удовлетворены, он взЯл магическую жидкость и выпил не
колеблЯсь. ’отчас же он почувствовал себЯ здоровым, жажда его утолилась, и
тело стало подвижнее, чем когда-либо. ђадость его была чрезвычайна; он
бросилсЯ на шею страшному €ндийцу и целовал его противный слюнЯвый рот с
таким пылом, точно это были коралловые губки прекраснейшей из его жен.
ќти излиЯниЯ восторга никогда бы не кончились, если красноречие Љаратис
не привело бы его в себЯ. Ћна предложила сыну возвратитьсЯ в ‘амарру, и он
распорЯдилсЯ, чтобы впереди шел герольд, возглашавший громогласно, что
чудесный чужеземец поЯвилсЯ вновь, он исцелил халифа, он заговорил,
заговорил!
’отчас все жители этого большого города высыпали из домов. ‚зрослые и
дети толпой бежали взглЯнуть на ‚атека и €ндийца. Ћни непрестанно повторЯли:
"Ћн исцелил нашего повелителЯ, он заговорил, заговорил!" ќти слова
раздавались целый день, и их не забыли на народных празднествах, устроенных
в тот же вечер в знак радости; длЯ поэтов они служили припевом ко всем
песнЯм, которые они сложили на этот прекрасный случай.
’огда халиф приказал вновь открыть „ворцы —увств, и так как он спешил
посетить прежде всего „ворец ‚куса, то велел приготовить там блистательное
пиршество, куда пригласил своих любимцев и высших военачальников. €ндиец,
сидевший рЯдом с халифом, вел себЯ так, будто думал, что, удостоившись такой
чести, он может есть, пить и говорить сколько угодно. Ѓлюда исчезали со
стола тотчас по поЯвлении. Џридворные удивленно переглЯдывались, а €ндиец,
точно не замечаЯ этого, пил целыми стаканами за здоровье всех, пел во все
горло, рассказывал истории, над которыми сам хохотал до упаду, и сочинЯл
экспромты, которые заслужили бы одобрение, если бы он не сопровождал их
ужасными гримасами; во времЯ пира он болтал, как двадцать астрологов, ел не
меньше сотни носильщиков и пил соответственно.
ЌесмотрЯ на то что стол накрывали тридцать два раза, халиф страдал от
прожорливости своего соседа. …го присутствие становилось длЯ него
невыносимым, и он с трудом мог скрыть свое дурное настроение и беспокойство;
наконец, улучив минуту, он сказал на ухо начальнику своих евнухов: "’ы
видишь, Ѓабабалук, какой размах у этого человека! —то, если он доберетсЯ до
моих жен? ђаспорЯдись усилить за ними надзор, особенно за черкешенками, они
больше всех придутсЯ ему по вкусу".
Џропели третьи петухи, пробил час „ивана. {9} ‚атек обещал лично
присутствовать на нем. Ћн встает из-за стола и опираетсЯ на руку везира,
более утомленный своим шумливым соседом, чем выпитым вином; бедный государь
едва держалсЯ на ногах.
‚езиры, высшие придворные, юристы выстроились полукругом перед своим
повелителем в почтительном молчании, а €ндиец развЯзно уселсЯ на ступеньке
трона, с таким хладнокровием, будто он еще ничего не ел, и посмеивалсЯ
из-под капюшона плаща над негодованием, которое внушала зрителЯм его
дерзость.
Њежду тем халиф плохо соображал от усталости, путалсЯ и ошибалсЯ в
отправлении правосудиЯ. Џервый везир заметил это и нашел способ прервать
судебное заседание, сохранив достоинство своего господина. Ћн сказал ему
едва слышно: "ѓосударь, царица Љаратис провела ночь в наблюдении за
планетами; она приказывает передать, что тебе грозит близкаЯ опасность.
Ѓерегись, чтобы этот чужеземец, которому ты оказал столько почета за
несколько магических драгоценностей, не посЯгнул на твою жизнь. …го жидкость
как будто исцелила тебЯ; но, может быть, это просто Яд, действие которого
будет внезапно. Ќе отбрасывай этого подозрениЯ; по крайней мере, спроси его,
как он ее приготовил, где взЯл, и упомЯни о саблЯх, о которых ты, кажетсЯ,
забыл".
‚ыведенный из себЯ дерзостью €ндийца, ‚атек ответил везиру кивком
головы и сказал, обращаЯсь к чудовищу: "‚стань и расскажи пред всем „иваном,
из каких снадобий состоит жидкость, которую ты мне дал; главное же, открой
тайну проданных мне сабель и будь признателен за милости, которыми Я тебЯ
осыпал".
•алиф замолчал, произнесЯ эти слова насколько мог сдержанно. Ќо €ндиец,
не отвечаЯ и не трогаЯсь с места, продолжал хохотать и корчить гримасы.
’огда ‚атек потерЯл самообладание; ударом ноги он сбрасывает его с
возвышениЯ, бросаетсЯ за ним и продолжает бить его с такою Яростью, что
увлекает за собой весь „иван. ’олько и видно было, как мелькали поднЯтые
ноги; каждый хотел дать ему пинок с удвоенной силой.
€ндиец как будто поддавалсЯ этой игре. Ѓудучи малого роста, он
свернулсЯ в шар и каталсЯ под ударами нападавших, которые гнались за ним с
неслыханным остервенением. ЉатЯсь таким образом из покоЯ в покой, из комнаты
в комнату, шар увлекал за собой всех, кто попадалсЯ на пути. ‚о дворце
поднЯлось смЯтение и страшный шум. €спуганные султанши выглЯдывали из-за
занавесей; но как только поЯвилсЯ шар, они не в силах были сдерживатьсЯ.
Ќапрасно евнухи щипали их до крови, пытаЯсь удержать, - они вырывались из их
рук, и сами эти верные стражи, полумертвые от страха, также не могли не
броситьсЯ по следам злополучного шара.
Џронесшись таким образом по залам, комнатам, кухнЯм, садам и дворцовым
конюшнЯм, €ндиец выкатилсЯ, наконец, во двор. •алиф разъЯрилсЯ больше всех и
гналсЯ за ним по пЯтам, что было сил, колотЯ его ногами; благодарЯ такому
усердию он сам получил несколько пинков, предназначавшихсЯ шару.
Љаратис, Њораканабад и два-три мудрых везира, удерживавшихсЯ доселе от
общего увлечениЯ, бросились перед халифом на колени, не желаЯ допустить,
чтобы он стал посмешищем длЯ народа; но он перепрыгнул через их головы и
побежал дальше. ’огда они приказали муэдзинам {10} созывать народ на
молитву, надеЯсь убрать его с дороги и отвратить бедствие молениЯми, но не
помогло и это. „остаточно было взглЯнуть на дьЯвольский шар, как все
кидались за ним. ‘ами муэдзины, хотЯ и видели его издали, спустились со
своих минаретов и присоединились к толпе. Ћна росла так быстро, что скоро в
домах ‘амарры остались только паралитики, калеки, умирающие и грудные дети;
кормилицы бросали их, чтобы удобнее было бежать; наконец, и царица, и
Њораканабад, и другие примкнули к ним. Љрики женщин, вырвавшихсЯ из сералей,
и евнухов, старавшихсЯ не упустить их из виду; брань мужей, грозивших друг
другу во времЯ бега; пинки ногами; общаЯ свалка - все это делало ‘амарру
похожей на город, взЯтый приступом и отданный на разграбление. Ќаконец,
проклЯтый €ндиец, принЯвший вид шара, пронесшись по улицам и площадЯм,
вылетел из опустевшего города и направилсЯ долиной, пролегавшей у подножиЯ
горы четырех источников, к равнине Љатула.
‘ одной стороны эта долина ограждалась высоким холмом, с другой - была
страшнаЯ пропасть, вырытаЯ водопадом. •алиф и следовавшаЯ за ним толпа,
боЯсь, что шар броситсЯ туда, удвоили усилиЯ, чтобы догнать его, но все было
тщетно: шар скатилсЯ в бездну и исчез в ней подобно молнии.
‚атек, разумеетсЯ, кинулсЯ бы за вероломным ѓЯуром, если бы его не
удержала как бы невидимаЯ рука. Ѓежавшие тоже остановились; все сразу
успокоились. Џреследователи переглЯдывались с изумлением. €, несмотрЯ на
смешной характер этой сцены, никто не смеЯлсЯ. Џотупившись, в смущении и
молчании все возвратились в ‘амарру и разбрелись по домам, не думаЯ о той
непреодолимой силе, котораЯ одна могла быть причиной таких позорных
безумств; люди, превозносЯ себЯ за добро, когда ЯвлЯютсЯ всего лишь его
орудиЯми, несомненно склонны приписывать себе и ошибки, которые совершили
помимо своей воли.
Ћдин халиф не захотел возвращатьсЯ. Ћн приказал разбить в долине
палатки и, несмотрЯ на уговоры Љаратис и Њораканабада, обосновалсЯ на краю
пропасти. ‘колько ни убеждали его, что в этом месте землЯ может осыпатьсЯ и
что, кроме того, он находитсЯ слишком близко к волшебнику, увещаниЯ не
помогли. Џриказав зажечь тысЯчи факелов, беспрерывно заменЯвшихсЯ новыми, он
лег на грЯзном краю пропасти и с помощью этого искусственного освещениЯ
старалсЯ проникнуть взором во тьму, которую не мог бы рассеЯть весь небесный
свет. Џо временам ему казалось, что из бездны слышатсЯ голоса, среди которых
он как будто различал голос €ндийца; на самом же деле это ревели воды и
шумели водопады, с клокотанием свергавшиесЯ с гор.
‚атек провел ночь в таком тЯгостном положении. Ќа заре он возвратилсЯ в
палатку и, ничего не поев, заснул, а проснулсЯ лишь с наступлением сумерек.
’огда он вернулсЯ на прежнее место и несколько ночей подрЯд не покидал его.
Ћн ходил взад и вперед большими шагами и бросал свирепые взоры на звезды,
как бы упрекаЯ их в том, что они обманули его.
‚друг по лазури неба, от долины до ‘амарры и далее, проступили кровавые
полосы; казалось, что грозное Явление захватывало вершину большой башни.
•алиф пожелал взойти туда; но силы оставили его, и в ужасе он прикрыл голову
полой одежды.
‚се эти пугающие знамениЯ только возбуждали его любопытство. ’аким
образом, вместо того чтобы возвратитьсЯ к обычной жизни, он упорствовал в
намерении остатьсЯ там, где исчез €ндиец.
Ћднажды ночью, когда он в одиночестве прогуливалсЯ по равнине, луна и
звезды внезапно померкли; свет сменилсЯ глубоким мраком, и из заколебавшейсЯ
земли раздалсЯ голос ѓЯура, подобный грому: "•очешь ли предатьсЯ мне,
поклонитьсЯ силам земли, отступитьсЯ от Њагомета? ’огда Я открою тебе дворец
подземного пламени. ’ам, под огромными сводами, ты увидишь сокровища,
обещанные тебе звездами; оттуда и мои сабли; там почивает ‘улейман бен „ауд,
{11} окруженный талисманами, покорЯющими мир".
€зумленный халиф ответил, вздохнув, но тоном человека, привыкшего к
сверхъестественному: "ѓде ты? Џокажись, рассей этот утомительный мрак!
‘колько факелов сжег Я, чтобы тебЯ увидеть, а ты все не показываешь своего
ужасного лица!" - "Ћтрекись от Њагомета, - произнес €ндиец, - дай мне
доказательства своей искренности, иначе ты никогда менЯ не увидишь".
Ќесчастный халиф обещал все. ’отчас небо проЯснилось, и при свете
планет, казавшихсЯ огненными, ‚атек увидел разверстую землю. ‚ глубине
находилсЯ эбеновый портал. Џеред ним, растЯнувшись, лежал €ндиец, держа в
руке золотой ключ и постукиваЯ им о замок.
"Ђх! - воскликнул ‚атек. - Љак мне спуститьсЯ к тебе, не сломав шеи?
Џомоги мне и отопри поскорее дверь!" - "’ише! - ответил €ндиец. - ‡най, что
менЯ пожирает жажда, и Я не могу открыть тебе, пока не утолю ее. Њне нужна
кровь пЯтидесЯти детей, выбери их из семейств твоих везиров и главных
придворных. €наче ни моЯ жажда, ни твое любопытство не будут удовлетворены.
€так, возвратись в ‘амарру, доставь мне, чего Я желаю, брось их
собственноручно в эту пропасть - тогда увидишь".
‘ этими словами €ндиец повернулсЯ к нему спиной; а халиф, по внушению
демонов, решилсЯ на ужасную жертву. Ћн сделал вид, что успокоилсЯ, и
направилсЯ в ‘амарру при кликах народа, который еще любил его. Ћн так
искусно сумел казатьсЯ спокойным, что даже Љаратис и Њораканабад были
обмануты. ’еперь речи шли только о празднествах и развлечениЯх. ЏринЯлись
даже говорить об истории с шаром, о которой доселе никто не смел заикнутьсЯ:
повсюду над ней смеЯлись; однако некоторым было не до смеха. Њногие еще не
выздоровели от ран, полученных в этом памЯтном приключении.
‚атек был очень доволен этим отношением к нему, потому что понимал, что
оно поможет осуществлению его гнусных замыслов. Ћн был приветлив со всеми,
особенно с везирами и главными придворными. Ќа другой день он пригласил их
на пышное пиршество. Ќезаметно заведЯ разговор об их детЯх, он с видом
благожелательности стал расспрашивать, у кого самые красивые мальчики. Ћтцы
превозносили каждый своих. ‘пор разгорелсЯ; дошло бы до рукопашной, если бы
не присутствие халифа, который притворилсЯ, что хочет самолично быть судьей
в этом деле.
‚скоре ему привели целую толпу этих несчастных детей. ‹юбЯщие матери
разодели их как только могли, чтобы лучше выставить их красоту. Ќо в то
времЯ, как их блистательнаЯ юность привлекала к себе все взоры и сердца,
‚атек рассматривал их с вероломной жадностью и выбрал пЯтьдесЯт длЯ жертвы
ѓЯуру. ‡атем с видом благодушиЯ он предложил устроить в долине праздник длЯ
этих маленьких избранников. Ћни должны, говорил он, более всех других
порадоватьсЯ его выздоровлению. „оброта халифа очаровывает. ‘коро о ней
узнает всЯ ‘амарра. ЏриготовлЯют носилки, верблюдов, лошадей; женщины, дети,
старики, юноши - все размещаютсЯ как хотЯт. ествие трогаетсЯ в путь в
сопровождении всех кондитеров города и предместий; толпа народа движетсЯ
пешком; все ликуют, и никто уже не вспоминает, во что обошлось многим
последнее путешествие по этой дороге.
‚ечер был прекрасен, воздух свеж, небо Ясно, цветы благоухали. ЊирнаЯ
природа, казалось, радовалась лучам заходЯщего солнца. €х мЯгкий свет
позлащал вершину горы четырех источников, озарЯЯ и ее цветущий склон и
резвЯщиесЯ на нем стада. ‘лышно было только журчание источников, звуки
свирели и голоса пастухов, перекликавшихсЯ на холмах.
Ќесчастные жертвы, которые шли на погибель, составлЯли часть этой
идиллии. ‚ чистоте душевной и сознании безопасности дети двигались по
равнине, резвЯсь, гонЯлись за бабочками, рвали цветы, собирали блестЯщие
камешки; многие легким шагом уходили вперед, радуЯсь, когда приближались
остальные, и целовали их.
‚дали уже виднелась ужаснаЯ пропасть, в глубине которой находились
эбеновые врата. Љак бы черной полосой пересекала она середину равнины.
Њораканабад и его товарищи принЯли ее за одно из тех затейливых сооружений,
которые любил халиф; несчастные не знали ее назначениЯ. ‚атек, вовсе не
желаЯ, чтобы злополучное место рассматривали вблизи, останавливает шествие и
велит очертить широкий круг. ‚ыступают евнухи, чтобы отмерить место длЯ
состЯзаниЯ в беге и приготовить кольца, куда должны пролетать стрелы.
ЏЯтьдесЯт мальчиков быстро раздеваютсЯ; стройность и приЯтность очертаний их
нежных тел вызывают восторг. ѓлаза их светЯтсЯ радостью, котораЯ отражаетсЯ
и на лицах родителей. Љаждый напутствует в сердце того из маленьких воинов,
кто его больше всех интересует; все внимательны к играм этих милых, невинных
существ.
•алиф пользуетсЯ этой минутой, чтобы отделитьсЯ от толпы. Ћн подходит к
краю пропасти и не без трепета слышит голос €ндийца, скрежещущего зубами:
"ѓде же они?" - "Ѓезжалостный ѓЯур! - ответил ‚атек в волнении. - ЌельзЯ ли
удовлетворить тебЯ иным способом? Ђх, если б ты видел красоту, изЯщество,
наивность этих детей, ты бы смЯгчилсЯ". - "‘мЯгчилсЯ? ЏроклЯтие тебе,
болтун! - вскричал €ндиец. - „авай, давай их сюда, живо! €ли мои двери
никогда не отворЯтсЯ". - "Ќе кричи так громко", - взмолилсЯ халиф, краснеЯ.
- "Ќа это Я согласен, - ответил ѓЯур с улыбкой людоеда, - ты не лишен
разума, Я потерплю еще минуту".
Џока они вели этот ужасный разговор, игры шли своим чередом. Ћни
окончились, когда сумерки окутали горы. ’огда халиф, стоЯ на краю бездны,
закричал как можно громче: "Џусть приблизЯтсЯ ко мне пЯтьдесЯт моих
маленьких любимцев, пусть подходЯт в порЯдке успеха на играх! Џервому
победителю Я дам свой бриллиантовый браслет, второму - изумрудное ожерелье,
третьему - поЯс из топазов, а каждому из остальных - какую-нибудь часть моей
одежды, кончаЯ туфлЯми".
Џри этих словах радостные восклицаниЯ удвоились; превозносили до небес
доброту государЯ, решившего остатьсЯ нагим длЯ удовольствиЯ подданных и
поощрениЯ молодежи. Њежду тем халиф, раздеваЯсь понемногу, поднимал каждый
раз руку с блиставшей наградой как можно выше и, подаваЯ ее торопЯщемусЯ
взЯть ребенку, другой рукой сталкивал его в пропасть, откуда ѓЯур продолжал
повторЯть ворчливым голосом: "…ще! еще!.."
ќтот страшный обман происходил с такой быстротой, что подбегавшие не
успевали догадатьсЯ об участи товарищей; а зрителЯм мешали видеть темнота и
расстоЯние. Ќаконец, сбросив пЯтидесЯтую жертву, ‚атек решил, что ѓЯур
сейчас ЯвитсЯ за ним и протЯнет ему золотой ключ. Ћн уже воображал, что
равен ‘улейману и не обЯзан никому давать отчета в содеЯнном, как вдруг, к
его великому удивлению, краЯ трещины сблизились, и под ногами он ощутил
обыкновенную твердую землю. …го бешенство и отчаЯние были неописуемы. Ћн
проклинал вероломного €ндийца, обзывал его самыми позорными именами и топал
ногой, точно желаЯ, чтобы тот услышал. Ћн так бесновалсЯ, - что измученный
упал на землю как бы в беспамЯтстве. ‚езиры и главные придворные, будучи
ближе других к нему, решили сначала, что он сел на траву и играет с детьми;
но потом они стали беспокоитьсЯ, приблизились и увидели, что с халифом нет
никого. "—то вам нужно?" - спросил он в смЯтении. - "ѓде же дети? ѓде наши
дети?" - воскликнули они. - "Ћчень забавно, - ответил ‚атек, - что вы хотите
сделать менЯ ответственным за всЯкую случайность. €граЯ, ваши дети свалились
в пропасть, котораЯ тут была, и куда Я сам упал бы, если бы не отскочил
вовремЯ".
Ћтцы погибших детей ответили на это раздирающими криками; им вторили
матери, тоном выше; остальные же, не знаЯ в чем дело, вопили громче других.
‘коро повсюду стали говорить: "•алиф выкинул с нами эту штуку, чтобы угодить
проклЯтому ѓЯуру! Ќакажем его за вероломство, отмстим! отмстим за кровь
невинных! бросим жестокого властителЯ в водопад, и пусть исчезнет самаЯ
памЯть о нем!"
Љаратис, испуганнаЯ ропотом, приблизилась к Њораканабаду. "‚езир, -
сказала она ему, - ты потерЯл двоих славных детей, ты, наверно, - самый
безутешный из отцов; но ты благороден - спаси своего повелителЯ!" - "•орошо,
госпожа, - ответил везир, - рискуЯ собственной жизнью, Я попробую избавить
его от опасности, а затем покину на произвол его печальной судьбы". -
"Ѓабабалук, - продолжала Љаратис, - стань во главе своих евнухов; оттесним
толпу; отведем, если возможно, несчастного государЯ во дворец". ‚ первый раз
Ѓабабалук с товарищами порадовалсЯ, что у них не могло быть детей. Ћни
повиновались, и везир, помогаЯ им насколько мог, довел до конца свое
великодушное дело. Џотом он удалилсЯ, чтобы отдатьсЯ своим слезам.
Љак только халиф возвратилсЯ, Љаратис приказала запереть вход во
дворец. Ќо, видЯ, что возмущение растет и со всех сторон слышатсЯ проклЯтиЯ,
она сказала сыну: "Џрав ты или нет - неважно! Ќадо спасать твою жизнь.
“далимсЯ в твои покои; оттуда подземным ходом, известным лишь тебе и мне,
пройдем в башню, где нас защитЯт немые, никогда не выходившие оттуда.
Ѓабабалук будет думать, что мы еще во дворце, и в собственных интересах
станет защищать его; тогда, не утруждаЯ себЯ советами этой бабы
Њораканабада, мы посмотрим, что предпринЯть".
‚атек ничего не ответил матери и позволил вести себЯ беспрекословно, но
во времЯ пути беспрестанно повторЯл: "ѓде ты, страшный ѓЯур? ‘ожрал ли ты
уже детей? ѓде твои сабли, золотой ключ, талисманы?" Џо этим словам Љаратис
догадалась кое о чем. Љогда в башне сын успокоилсЯ немного, она без труда
выведала от него все. „алекаЯ от тревог совести, она была зла, как только
может быть женщина, а этим сказано многое, ибо слабый пол претендует на
превосходство во всем пред сильным. €так, рассказ халифа не удивил и не
привел в ужас Љаратис; она была только поражена обещаниЯми ѓЯура и сказала
сыну: "Ќадо сознатьсЯ, что этот ѓЯур несколько кровожаден; однако подземные
божества, вероЯтно, еще страшнее. Ќо обещаниЯ одного и дары других стоЯт
некоторых усилий; за такие сокровища можно пойти на любое преступление.
€так, перестань жаловатьсЯ на €ндийца; мне кажетсЯ, ты не выполнил всех его
предписаний. џ нисколько не сомневаюсь, что нужно сделать приношениЯ
подземным духам, и об этом нам придетсЯ подумать, когда мЯтеж утихнет; Я
быстро восстановлю спокойствие и не побоюсь истратить на это твои богатства,
ибо мы получим достаточно взамен их". € царица, обладавшаЯ удивительным
даром убеждать, вернулась подземным ходом во дворец и показалась из окна
народу. Ћна обратилась к нему с речью, а Ѓабабалук бросал пригоршнЯми
золото. ‘пособ оказалсЯ действенным; мЯтеж утих, все разошлись по домам, а
Љаратис вернулась в башню.
Њуэдзины созывали на утреннюю молитву, когда Љаратис и ‚атек взошли по
бесчисленным ступенЯм на вершину башни, и, хотЯ утро было печально и
дождливо, они оставались там некоторое времЯ. ќтот мрачный полусвет нравилсЯ
их злобным сердцам. “видев, что солнце скоро пробьетсЯ сквозь облака, они
приказали натЯнуть навес длЯ защиты от его лучей. “сталый халиф думал только
об отдыхе и, надеЯсь увидеть вещие сны, прилег. Ђ деЯтельнаЯ Љаратис
спустилась вниз с частью своих немых, чтобы приготовить жертвоприношение на
ближайшую ночь.
Џо небольшим ступенЯм, выложенным в толще стены, о которых знали лишь
она и сын, Љаратис спустилась сначала в таинственные подземельЯ, где
находились мумии древних фараонов, извлеченные из могил; затем она
направилась в галерею; там, под наблюдением пЯтидесЯти немых и кривых на
правый глаз негритЯнок, хранились масло Ядовитейших змей, рога единорогов и
одурманивающие своим запахом древние стволы, нарубленные магами в отдаленных
уголках €ндии, не говорЯ о множестве других страшных редкостей; Љаратис сама
составила эту коллекцию в надежде вступить когда-либо в общение с адскими
силами; она любила их страстно и знала их вкусы. —тобы освоитьсЯ с
предстоЯвшими ей ужасами, она провела некоторое времЯ в обществе своих
негритЯнок; эти женщины с наслаждением рассматривали сбоку мертвое головы и
скелеты, соблазнительно скашиваЯ свой единственный глаз; они корчились и
извивались, когда мертвецов вытаскивали из шкафов, и, восхищаЯсь царицей,
оглушали ее своим визгом. Ќаконец, задыхаЯсь в дурном воздухе, Љаратис была
вынуждена покинуть галерею, захватив с собою часть этих чудовищных сокровищ.
Њежду тем халиф не видел желанных снов; но, находЯсь в этом пустынном
месте, он почувствовал гложущее чувство голода. Ћн потребовал у немых пищи
и, совершенно забыв, что они ничего не слышат, стал бить, кусать и щипать их
за то, что они не трогались с места. Љ счастью длЯ этих беднЯг, Явилась
Љаратис и положила конец недостойной сцене. - "—то с тобой, сын мой? -
сказала она, тЯжело дыша. - Њне показалось, что визжат тысЯчи летучих мышей,
выгонЯемых из логова, а это ты мучишь моих бедных немых; право, ты не
заслужил той отличной пищи, которую Я тебе принесла!" - "„авай ее сюда! -
вскричал халиф. - џ умираю от голоду". - "Ќу, если ты можешь переварить все
это, - сказала она, - у тебЯ хороший желудок". - "‘корее, - торопил халиф. -
Ќо боже мой! Љакие ужасы! ‡ачем это тебе? ЊенЯ тошнит!" - "Ќе будь таким
неженкой, - отвечала ему Љаратис, - помоги мне лучше привести все это в
порЯдок; увидишь, что именно предметы, внушающие тебе отвращение, окажутсЯ
благодетельными. Џриготовим костер длЯ жертвоприношениЯ сегоднЯшней ночью, и
не думай о еде, пока мы не сложим его. ђазве ты не знаешь, что всЯкому
торжественному обрЯду должен предшествовать суровый пост?"
•алиф не осмелилсЯ возражать и отдалсЯ скорби и голоду, терзавшему его;
мать же продолжала свое дело. ‘коро на балюстрадах башнЯ разместили сосуды
со змеиным маслом, мумии и кости. Љостер рос и через три часа достиг высоты
двадцати локтей. Ќаконец, - наступила тьма, и Љаратис с радостью снЯла с
себЯ одежды; она хлопала в ладоши и размахивала факелом из человечьего жира;
немые подражали ей; ‚атек же не выдержал и, обессиленный голодом, потерЯл
сознание.
“же жгучие капли, падавшие с факелов, охватили огнем магические
древесные стволы, по Ядовитому маслу вспыхивали голубоватые огоньки,
загорелись мумии в клубах темного, густого дыма; скоро огонь достиг рогов
единорогов, и тогда распространилсЯ такой смрад, что халиф внезапно пришел в
себЯ и окинул отуманенным взором пылавшие вокруг предметы. ѓорЯщее масло
стекало волнами, а негритЯнки, подносЯ все новые его запасы, присоединЯли
свое завывание к крикам Љаратис. ЏламЯ так разбушевалось и гладкаЯ сталь
отражала его столь живо, что халиф, не будучи в состоЯнии выносить жара и
блеска, укрылсЯ под сень своего боевого знамени.
Џораженные светом, озарЯвшим весь город, жители ‘амарры второпЯх
вставали, подымались на крыши и, видЯ, что всЯ башнЯ в огне, полуодетые
сбегались на площадь. ‚ эту минуту в них пробудились остатки преданности
повелителю, и, опасаЯсь, что он сгорит в своей башне, они бросились спасать
его. Њораканабад вышел из своего убежища, отираЯ слезы; он призывал к борьбе
с огнем, как и прочие. Ѓабабалук, более привычный к запахам магических
снадобий, подозревал, что это дело рук Љаратис, и советовал не беспокоитьсЯ.
…го называли старым плутом и отменным предателем и выслали на помощь
верблюдов и дромадеров, нагруженных сосудами с водой; но как проникнуть в
башню?
Џока пытались взломать двери, с северо-запада поднЯлсЯ Яростный ветер и
далеко отнес пламЯ. ’олпа сначала подалась назад, затем нахлынула с
удвоенным рвением. Ђдские запахи рогов и мумий заражали воздух, и многие,
задыхаЯсь, падали на землю. „ругие говорили соседЯм: "Ћтойдите, вы
распространЯете заразу". Њораканабад, страдавший более всех, внушал жалость.
‹юди зажимали носы, но нельзЯ было остановить тех, кто выламывал двери. ‘то
сорок сильнейших и решительнейших добились своего. Ћни добрались до лестницы
и за четверть часа проделали немалый путь по ее ступенЯм.
Љаратис, встревоженнаЯ жестами немых и негритЯнок, приближаетсЯ к
лестнице, спускаетсЯ на несколько ступеней и слышит крики: "‚от вода!" „лЯ
своего возраста она была достаточно проворна и, быстро взбежав на площадку,
сказала сыну: "Џрекрати жертвоприношение! ‘ейчас мы сможем устроить его
гораздо лучше. Ќекоторые из этих людей, вообразив, что огонь охватил башню,
имели дерзость взломать двери, доселе неприступные, и спешат сюда с водой.
Ќадо сознатьсЯ, что они очень добры - они забыли все твои прегрешениЯ; ну
что же, все равно! Џусть взойдут, мы принесем их в жертву ѓЯуру; наши немые
достаточно сильны и опытны; они живо разделаютсЯ с усталыми". - "•орошо, -
сказал халиф, - пусть только скорее кончают; Я хочу есть".
Ќесчастные вскоре поЯвились. ‡апыхавшись от подъема в одиннадцать тысЯч
ступеней, в отчаЯнии, что их ведра почти пусты, они были ослеплены пламенем,
головы их закружились от запаха горЯщих мумий, и, к сожалению, они уже не в
состоЯнии были заметить приЯтных улыбок, с которыми немые и негритЯнки
накидывали им петли на шеи; впрочем, это ничуть не убавило радости их милых
убийц. “давливали с необыкновенной легкостью; жертвы падали, не оказываЯ
сопротивлениЯ, и умирали, не испустив крика. ‘коро ‚атек оказалсЯ окруженным
трупами своих самых верных подданных, которых также бросили в костер.
’ут предусмотрительнаЯ Љаратис нашла, что пора кончать; она приказала
натЯнуть цепи и запереть стальные двери, находившиесЯ у входа.
…два исполнили эти приказаниЯ, как башнЯ заколебалась; трупы исчезли, и
пламЯ из мрачного, Ярко-малинового обратилось в нежно-розовое. ЏоднЯлись
душистые испарениЯ; мраморные колонны издавали гармонические звуки;
расплавленные рога испускали восхитительные благоуханиЯ. Љаратис была в
восторге и заранее наслаждалась успехом своих заклинаний, а немые и
негритЯнки, у которых хорошие запахи вызывали отвращение, удалились ворча в
свои логова.
…два они ушли, зрелище изменилось. ‚место костра, рогов и мумий
поЯвилсЯ роскошно убранный стол. ‘реди массы тонких Яств виднелись графины с
вином и фагфурские вазы, {12} где превосходный шербет покоилсЯ на снегу.
•алиф коршуном ринулсЯ на все это и принЯлсЯ за Ягненка с фисташками, но
Љаратис, занЯтаЯ совсем другим, вытащила из филигранной урны длиннейший
свиток пергамента, который сын ее даже не заметил. "Џерестань, обжора, -
сказала она внушительно, - и выслушай, какие чудные обещаниЯ даютсЯ тебе", и
она прочла вслух следующее: "‚озлюбленный ‚атек! ’ы превзошел мои ожиданиЯ;
Я насладилсЯ запахом твоих мумий и превосходных рогов, а в особенности -
кровью мусульман, которую ты пролил на костер. Љогда настанет полнолуние,
трогайсЯ из дворца со всей возможной пышностью; пусть впереди идут
музыканты, играЯ в рожки и ударЯЯ в литавры. Џрикажи следовать за собой
избранным рабам, любимейшим женам, тысЯче роскошно убранных верблюдов - и
направлЯйсЯ к €стахару. {13} ’ам Я буду ждать тебЯ; там, увенчанный диадемой
„жиана бен „жиана, ты будешь утопать в блаженстве; там тебе вручат талисманы
‘улеймана и сокровища древнейших султанов. Ќо горе тебе, если в пути ты у
кого-нибудь остановишьсЯ на ночлег".
ЌесмотрЯ на роскошь, в которой он жил, халиф никогда не обедал так
хорошо. Ћн дал волю радости, которую внушали эти добрые вести, и возобновил
свои возлиЯниЯ. Љаратис не питала ненависти к вину и отвечала каждый раз,
когда он в насмешку пил за здоровье Њагомета. ЏредательскаЯ влага вселила в
них в конце концов безбожную самонадеЯнность. Ћни принЯлись
богохульствовать; ‚алаамова ослица, собака ‘еми ‘пЯщих {14} и другие
животные, находЯщиесЯ в раю Џророка, стали предметом их бесстыдных шуток. ‚
этом прекрасном состоЯнии спустились они весело по одиннадцати тысЯчам
ступеней, издеваЯсь над встревоженной толпой на площади, видневшейсЯ сквозь
скважины башни; затем сошли в подземелье и Явились в царские покои. ’ам
спокойно прогуливалсЯ Ѓабабалук, отдаваЯ приказы евнухам, которые снимали со
свечей нагар и подрисовывали прекрасные глаза черкешенок. “видев халифа, он
сказал: "Ђ, теперь Ясно, что ты не сгорел; Я так и думал". - "Љакое нам дело
до того, что ты думал или что думаешь, - вскричала Љаратис. - Ѓеги к
Њораканабаду, скажи, что мы ждем его, да не останавливайсЯ по дороге со
своими нелепыми рассуждениЯми".
‚еликий везир прибыл тотчас; мать и сын принЯли его с большой
важностью, сообщили жалобным тоном, что огонь на вершине башни удалось
погасить, но что, к несчастью, это стоило жизни храбрецам, ЯвившимсЯ к ним
на помощь.
"ЋпЯть несчастьЯ! - вскричал Њораканабад со стоном. - Ћ повелитель
правоверных! свЯтой Џророк, без сомнениЯ, разгневалсЯ на нас, тебе надлежит
умилостивить его". - "Њы его отлично умилостивим, - ответил халиф с улыбкой,
не предвещавшей добра. - “ тебЯ будет достаточно свободного времени длЯ
молитв; эта страна губит мое здоровье, мне необходима перемена климата; гора
четырех источников надоела мне, Я должен испить из источника ђохнабада и
освежитьсЯ в прекрасных долинах, которые он орошает. ‚ мое отсутствие ты
будешь править государством по указанию моей матери и примешь на себЯ заботы
обо всем, что может понадобитьсЯ длЯ ее опытов; ты знаешь, что наша башнЯ
полна драгоценными длЯ знаниЯ предметами".
ЃашнЯ совсем не нравилась Њораканабаду; на ее постройку были
израсходованы несметные сокровища, и он знал лишь, что там негритЯнки, немые
и какие-то отвратительные снадобьЯ. …го весьма смущала также Љаратис,
менЯвшаЯсЯ, как хамелеон. …е проклЯтое красноречие часто выводило из себЯ
бедного мусульманина. Ќо если она не особенно ему нравилась, сын был еще
хуже, и везир радовалсЯ, что избавитсЯ от него. €так, он отправилсЯ
успокоить народ и приготовить все к отъезду повелителЯ.
ЌадеЯсь этим еще более угодить духам подземного дворца, ‚атек желал
обставить путешествие с неслыханной роскошью. „лЯ этого он конфисковывал
направо и налево имущество своих подданных, а его достойнаЯ мать ходила по
их гаремам, собираЯ попадавшиесЯ ей там драгоценности. ‚се портнихи и
золотошвейки ‘амарры и других больших городов на пЯтьдесЯт миль вокруг без
отдыху работали над паланкинами, софами, диванами и носилками,
предназначавшимисЯ длЯ поезда монарха. Ѓыли взЯты все чудесные ткани
Њасулипатана, и, чтобы приукрасить Ѓабабалука и других черных евнухов,
потребовалось столько муслина, что во всем вавилонском €раке не осталось его
ни единого локтЯ.
Џока шли эти приготовлениЯ, Љаратис устраивала небольшие ужины, чтобы
снискать благосклонность темных сил. Ћна приглашала известнейших своей
красотою женщин; особенно ценились белокурые, хрупкого сложениЯ. ќти ужины
отличались несравненным изЯществом; но когда веселье становилось общим,
евнухи пускали под стол гадюк и высыпали под ноги полные горшки скорпионов.
ѓады жалили превосходно. Љаратис делала вид, что ничего не замечает, и никто
не смел двинутьсЯ с места. Љогда же у кого-нибудь из гостей начиналась
агониЯ, она забавлЯлась тем, что перевЯзывала раны отличным териаком {15}
собственного приготовлениЯ: добраЯ царица не выносила праздности.
‚атек не был столь трудолюбив. Ћн проводил времЯ в удовлетворении
чувств, которым были посвЯщены его дворцы. …го не видели больше ни в „иване,
ни в мечети; и в то времЯ, как половина ‘амарры следовала ого примеру,
другаЯ содрогалась при виде все усиливающейсЯ разнузданности нравов.
Њежду тем из Њекки вернулось посольство, отправленное туда в более
благочестивые времена. Ћно состоЯло из наиболее почитаемых мулл. Ћни
прекрасно выполнили свою миссию и привезли драгоценную метлу, одну из тех,
которыми подметали свЯщенную Љаабу, - подарок, поистине достотшый
величайшего государЯ земли.
‚ это времЯ халиф находилсЯ в неподобающем длЯ приема послов месте. Ћн
слышал голос Ѓабабалука, воскликнувшего за занавеской: "’ут превосходный
ќдрис аль-афеи и ангелоподобный Њуатэддин привезли из Њекки метлу и со
слезами радости жаждут преподнести ее вашему величеству". - "Џусть подадут
ее сюда, - сказал ‚атек, - она может кое на что пригодитьсЯ". - "ђазве это
возможно?" - ответил Ѓабабалук вне себЯ. - "ЏовинуйсЯ, - возразил халиф, -
ибо такова моЯ высшаЯ волЯ: именно здесь, а не где-либо в другом месте Я
желаю принЯть этих добрых людей, которые приводЯт тебЯ в такой восторг".
…внух ворча удалилсЯ и приказал почтенной свите следовать за собой.
‘вЯщеннаЯ радость охватила достойных старцев, и, хотЯ они устали от долгого
пути, они все же шли за Ѓабабалуком с изумительной легкостью. Ћни
проследовали величественными портиками и сочли очень длЯ себЯ лестным, что
халиф принимает их не в зале длЯ аудиенций, как обыкновенных смертных. ‘коро
они попали в сераль, где по временам из-за богатых шелковых занавесей
поЯвлЯлись и исчезали, как молнии, прекрасные синие и черные глаза.
Џроникнутые почтением и удивлением и преисполненные своей божественной
миссией, старцы шли вереницей по бесконечным маленьким коридорам, которые
вели к той комнатке, где ждал их халиф.
"Ќе болен ли Џовелитель правоверных?" - сказал шепотом ќдрис аль-афеи
своему спутнику. - "Ћн, очевидно, в молельне", - ответил аль-Њуатэддин.
‚атек, слышавший этот диалог, крикнул: "Ќе все ли равно, где Я? ‚ходите". €,
протЯнув руку из-за занавеси, он погребовал свЯщенную метлу. ‚се почтительно
пали ниц, насколько позволЯл тесный коридор, так что даже получилсЯ
правильный полукруг. „остопочтенный ќдрис аль-афеи вынул метлу из расшитых
благовонных пелен, защищавших ее от взглЯдов непосвЯщенных, отделилсЯ от
товарищей и торжественно двинулсЯ к комнатке, которую считал молельней.
Љаково же было его удивление, его ужас! ‚атек со смехом выхватил из его
дрожащей руки метлу и, нацелившись на паутинки, висевшие кое-где иа
лазоревом потолке, смел их все до одной.
Џораженные старцы, опустив бороды, не смели поднЯть головы. Ќо они
видели все: ‚атек небрежно отдернул занавес, отделЯвший его от них. ‘лезы их
омочили мрамор. Ђль-Њуатэддин от огорчениЯ и усталости потерЯл сознание, а
халиф хохотал до упаду и безжалостно хлопал в ладоши. - "Њой дорогой
черномазый, - сказал он, наконец, Ѓабабалуку, - попотчуй этих добрых людей
моим пшразским вином. ’ак как они могут похвастатьсЯ, что знают лучше других
мой дворец, то пусть им будет оказана величайшаЯ честь". ‘ этими словами он
бросил им в лицо метлу Я с хохотом ушел к Љаратис. Ѓабабалук сделал все
возможное, чтобы утешить старцев, но двое самых слабых умерли тут же на
месте, остальные в отчаЯнии, не желаЯ жить, велели отнести себЯ в постели, с
которых уже не встали.
Ќа следующую ночь ‚атек с матерью взошли на вершину башни, чтобы
вопросить светила о путешествии. ’ак как созвездиЯ были весьма благоприЯтны,
халиф пожелал насладитьсЯ столь привлекательным зрелищем. Ћн весело поужинал
на площадке, еще черной от ужасного жертвоприношениЯ. ‚о времЯ пира в
воздухе раздавались раскаты громового хохота, что он счел за доброе
знамение.
‚есь дворец был в движении. Ћгней не тушили всю ночь; стук молотков по
наковальнЯм, голоса женщин, вышивавших с пением, и их стражей - все нарушало
тишину природы и чрезвычайно нравилось ‚атеку; ему казалось уже, что он с
триумфом восходит на трон ‘улеймана.
Ќарод был доволен не менее его. ‚се принЯлись за дело, чтобы ускорить
мгновение, которое должно было принести им освобождение от тирании столь
странного властелина.
‡а день до отъезда этого безрассудного монарха Љаратис сочла нужным
возобновить свои советы. Ћна не переставала повторЯть таинственные повелениЯ
пергамента, которые выучила наизусть, и особенно настаивала на том, чтобы он
ни к кому не заезжал в пути. "џ хорошо знаю, - говорила она, - что ты
любитель вкусных блюд и молодых девушек, но довольствуйсЯ своими старыми
поварами, лучшими в мире, и помни, что в твоем походном гареме не менее трех
дюжин красавиц, с которых Ѓабабалук еще не снимал фаты. …сли бы мое
присутствие здесь не было необходимым, Я сама наблюдала бы за твоим
поведением. “ менЯ большое желание видеть этот подземный дворец, изобилующий
разными вещами, интересными длЯ таких людей, как мы с тобой; больше всего
мне нравЯтсЯ подземельЯ; Я имею пристрастие к трупам и мумиЯм и бьюсь об
заклад, что ты найдешь там много вещей в этом роде. Ќе забывай же менЯ и,
когда завладеешь талисманами, которые должны дать тебе власть над царством
совершенных металлов и открыть недра земли, отправь сюда какого-нибудь
верного гениЯ за мной и моими коллекциЯми. Њасло змей, которых Я защипала
насмерть, будет прекрасным подарком длЯ нашего ѓЯура: он, наверно, любит
такого сорта лакомства".
Љогда Љаратис кончила свою превосходную речь, солнце село за горой
четырех источников, уступив место луне. Ѓыло полнолуние; женщинам, евнухам и
пажам, горевшим желанием тронутьсЯ, это светило казалось огромным и
необычайно прекрасным. ѓород огласилсЯ радостными криками и звуками труб.
‚сюду на шатрах развевались перьЯ, и в мЯгком свете луны блестели султаны.
ЃольшаЯ площадь походила на цветник, разукрашенный лучшими тюльпанами
‚остока.
•алиф в парадном одеЯнии, опираЯсь на везира и Ѓабабалука, сошел по
главной лестнице башни. ’олпа простерлась ниц, и тЯжело навьюченные верблюды
стали перед ним на колени. ‡релище было великолепное, и сам халиф
остановилсЯ, чтобы полюбоватьсЯ им. –арила благоговейнаЯ тишина, лишь слегка
нарушаемаЯ криками евнухов в арьергарде. ќти бдительные слуги заметили, что
некоторые паланкины с женщинами слишком наклонились в одну сторону: туда
успели ловко проскользнуть какие-то смельчаки; но их тотчас вышвырнули и
отдали хирургам сералЯ с должными наставлениЯми.
ќти маленькие событиЯ не уменьшили величиЯ торжественной сцены; ‚атек
дружески приветствовал луну; юристы же, везиры и придворные, собравшиесЯ,
чтоб насладитьсЯ последним взглЯдом государЯ, были оскорблены таким
идолопоклонством. Ќаконец, рожки и трубы с вершины башни дали сигнал к
отъезду. Ќекоторым диссонансом в общей стройности была лишь Љаратис,
распевавшаЯ гимны ѓЯуру; ей басом вторили негритЯнки и немые. „обрые
мусульмане принЯли это за жужжание ночных насекомых, что считалось дурным
предзнаменованием, и умолЯли ‚атека заботитьсЯ о своей свЯщенной особе.
‚от подымают большое знамЯ халифов; блестЯт двадцать тысЯч копий свиты;
халиф, величественно попираЯ расшитую золотом ткань, которую разостлали
перед ним, садитсЯ в носилкп под радостные клики подданных. ествие
тронулось в таком порЯдке и тишине, что слышно было стрекотание кузнечиков в
кустарниках равнины Љатула. „о рассвета сделали добрых шесть миль, u
утреннЯЯ звезда мерцала еще на небе, когда многолюднаЯ процессиЯ прибыла к
берегу ’игра, где разбили шатры, чтобы отдохнуть до конца днЯ.
’ак прошло трое суток. Ќа четвертые небо Яростно вспыхнуло тысЯчами
огней; раздалсЯ оглушительный удар грома, и испуганные черкешенки в страхе
принЯлись обнимать своих отвратительных стражей. •алиф уже начинал жалеть о
своем „ворце —увств; ему очень захотелось укрытьсЯ в городке ѓульшиффаре,
правитель которого ЯвилсЯ к нему с запасами провианта. Ќо, взглЯнув на
дощечки, он мужественно осталсЯ мокнуть под дождем, несмотрЯ на настоЯниЯ
приближенных. Ћн слишком близко принимал к сердцу свою затею, и великие
надежды поддерживали в нем мужество. ‘коро караван заблудилсЯ; позвали
географов, чтобы определить, где находЯтсЯ; но их подмокшие карты были в
таком же плачевном виде, как и они сами, притом со времен ѓаруна аль-ђашида
не предпринимались столь далекие путешествиЯ, так что никто не знал, какого
направлениЯ держатьсЯ. ‚атек, хорошо разбиравшийсЯ в расположении небесных
светил, плохо представлЯл себе, где он находитсЯ на земле. Ћн разразилсЯ
бранью, более Яростной, чем гром, и упоминал о виселице, что не было
особенно приЯтно длЯ слуха ученых. Ќаконец, желаЯ непременно настоЯть на
своем, он приказал направитьсЯ по крутым скалам, избрав дорогу, котораЯ, как
ему казалось, приведет их в четыре днЯ к ђохнабаду: сколько его ни
предостерегали, он поступил по-своему.
†енщины и евнухи, никогда ничего подобного не видевшие, дрожали и
испускали жалобные крики при виде ущелий и страшных пропастей, по краЯм
которых вилась тропинка. Ќочь наступила прежде, чем караван достиг перевала.
Ќалетел ветер, разорвал в клочьЯ занавески паланкинов и носилок, и
несчастные женщины оказались во власти стихий. ’ьма увеличивала ужас этой
бедственной ночи; только и слышны были стенаниЯ пажей и плач женщин.
Љ довершению несчастиЯ раздалсЯ грозный рев, и скоро в чаще леса
замелькали сверкающие глаза - это могли быть лишь тигры или дьЯволы.
ђаботники, занЯтые исправлением дороги, и часть авангарда были растерзаны,
не успев сообразить, в чем дело. Џроизошло крайнее замешательство: волки,
тигры и другие хищники сбегались со всех сторон. •рустели кости, в воздухе
раздалось ужасающее хлопанье крыльев; коршуны принЯлись за дело.
Ќаконец, ужас охватил и свиту монарха и его сераль, которые находились
в двух милЯх оттуда. ‚атек, оберегаемый евнухами, не знал еще ничего, он
лежал в своих просторных носилках на мЯгких шелковых подушках; два маленьких
пажа, белее эмали ”рангистана, {16} отгонЯли от него мух, а он спал глубоким
сном, и ему представлЯлись блистательные сокровища ‘улеймана. ‚опли женщин
внезапно пробудили его, и вместо ѓЯура с золотым ключом он увидел
Ѓабабалука, остолбеневшего от страха. "ѓосударь! - воскликнул верный слуга
могущественнейшего из монархов. - Ќесчастие! ‹ютые звери, длЯ которых ты не
лучше мертвого осла, напали на верблюдов и пожрали тридцать наиболее тЯжело
навьюченных вместе с их погонщиками; твоих пекарей, поваров и тех, кто вез
провизию длЯ твоего стола, постигла та же участь, и, если наш свЯтой Џророк
не защитит нас, нам нечего будет есть". Џри слове "есть" халиф совершенно
растерЯлсЯ; он завопил и принЯлсЯ бить себЯ в грудь. Ѓабабалук, видЯ, что
повелитель совсем потерЯл голову, заткнул себе уши, чтобы по крайней мере не
слышать гама сералЯ. € так как мрак сгущалсЯ и тревога росла, он решилсЯ на
героическое средство. "†енщины н вы, мои собратьЯ! - крикнул он изо всех
сил. - ‡а дело! „обудем скорее огнЯ! —тобы не сказали, что Џовелитель
правоверных послужил пищей подлым зверЯм".
•отЯ среди красавиц было немало капризных и несговорчивых, на этот раз
все повиновались. ‚миг зажглись огни во всех паланкинах. ‚спыхнуло десЯть
тысЯч факелов, все, не исключаЯ халифа, вооружились толстыми восковыми
свечами. Ћбмотав концы длинных шестов паклей, пропитанной маслом, зажгли их,
и утесы осветились как днем. ‚ воздухе понеслись тучи искр, ветер раздувал
их, загорелись папоротники и кустарники. Џожар быстро разроссЯ; страшно
шипЯ, поползли со всех сторон змеи, в отчаЯнии покидаЯ свои жилища. ‹ошади,
вытЯнув головы, ржали, били копытами и беспощадно лЯгались.
‡апылал кедровый лес, подле которого они ехали, и по склоненным к
дороге веткам огонь перекинулсЯ на паланкины, в которых сидели женщины;
вспыхнули тонкий муслин и прекрасные ткани, и красавицам пришлось
выскакивать с риском сломать себе шею. ‚атек, изрыгаЯ тысЯчи проклЯтий,
вынужден был, по примеру других, сойти своей свЯщенной особой на землю.
Џроизошло нечто невообразимое: женщины, не знаЯ как выпутатьсЯ из беды,
падали в грЯзь, в досаде, стыде и бешенстве. "—тобы Я пошла!" - говорила
одна; "—тобы Я промочила себе ноги!" - говорила другаЯ; "—тобы Я запачкала
себе платье!"-восклицала третьЯ; "ѓнусный Ѓабабалук, - кричали все они
разом, - отброс ада! ‡ачем тебе понадобились факелы? ‹учше бы нас сожрали
тигры, чем показатьсЯ в таком виде при всех. Њы навсегда опозорены. ‚сЯкий
носильщик в войске, всЯкий чистильщик верблюдов будет хвастатьсЯ, что видел
часть нашего тела, а что еще хуже, наши лица". ‘ этими словами самые
скромные бросились лицом в дорожные колеи. Ѓолее смелые не прочь были
бросить туда самого Ѓабабалука, но хитрец знал их и кинулсЯ бежать изо всех
сил со своими товарищами, потрЯсаЯ факелами и ударЯЯ в литавры.
Ћт пожара стало светло и тепло, как в лучший солнечный летний день. Ћ
ужас, сам халиф увЯзал в грЯзи, как обыкновенный смертный! “ него мутилсЯ
рассудок, и он не мог двигатьсЯ дальше. Ћдна из его жен, эфиопка (у него был
очень разнообразный гарем), сжалилась над ним, схватила его, взвалила на
плечи и, видЯ, что огонь надвигаетсЯ со всех сторон, несмотрЯ на тЯжесть
ноши, помчалась стрелой. „ругие женщины, которым опасность вернула силы,
последовали за ней, сколь могли быстро; затем поскакала стража, и конюхи,
толкаЯсь, погнали верблюдов.
Ќаконец, достигли места, где недавно еще неистовствовали дикие звери;
но животные были достаточно умны и удалились, заслышав этот ужасный гам; к
тому же они успели уже отлично поужинать. Ѓабабалук все же бросилсЯ на
двух-трех самых жирных, которые так наелись, что не могли двигатьсЯ, и стал
тщательно сдирать с них шкуры. ’ак как пожар осталсЯ уже довольно далеко и
жара сменилась приЯтным теплом, то решили остановитьсЯ здесь. Џодобрали
лоскутьЯ раскрашенных палаток; предали земле остатки пиршества волков и
тигров; выместили злобу на нескольких дюжинах коршунов, наевшихсЯ до отвала,
и, пересчитав верблюдов, невозмутимо удобрЯвших почву своими отправлениЯми,
разместили кое-как женщин и разбили шатер халифа на возможно ровном месте.
‚атек растЯнулсЯ на пуховой перине, понемногу оправлЯЯсь от скачки на
эфиопке - она была трЯским конем! Ћтдых вернул ему обычный аппетит; он
попросил есть, но, увы, мЯгкие хлебы, которые пеклись в серебрЯных печах длЯ
его царственных уст, вкусные пирожные, душистые вареньЯ, фиалы ширазского
вина, фарфоры со снегом, превосходный виноград с берегов ’игра - все
исчезло! Ѓабабалук мог предложить ему лишь жесткого жареного волка, тушеное
мЯсо коршунов, горькие травы, Ядовитые грибы, чертополох и корень
мандрагоры, изъЯзвлЯвший горло и обжигавший Язык. €з напитков у него
оказалось несколько склЯнок плохой водки, которую поварЯта спрЯтали в
туфлЯх. ЏонЯтно, что такой отвратительный обед должен был привести ‚атека в
отчаЯние; он затыкал себе нос и жевал с ужасными гримасами. ’ем не менее
поел недурно и лег спать, длЯ лучшего пищеварениЯ.
Њежду тем тучи скрылись за горизонтом. Џалило солнце, и лучи его,
отражаЯсь от скал, жгли халифа, несмотрЯ на то что он укрывалсЯ за
занавесЯми. ђои зловонных мушек цвета полыни кусали его до крови. Ѓудучи не
в силах терпеть, он внезапно проснулсЯ и, не знаЯ как быть, изо всех сил
стал отбиватьсЯ от них; Ѓабабалук же по-прежнему храпел, весь в
отвратительных насекомых, ухаживавших в особенности за его носом. Њаленькие
пажи побросали свои опахала. Џолумертвые, они слабыми голосами горько
упрекали халифа, в первый раз в жизни услышавшего правду.
’огда он снова стал проклинать ѓЯура и выказал даже некоторую
благосклонность к Њагомету. "ѓде Я? - воскликнул он. - —то это за ужасные
скалы, за мрачные долины? €ли мы пришли к страшному Љафу? {17} Њожет быть,
‘имург выклюет мне сейчас глаза {18} в наказание за безбожное предприЯтие?"
‘ этими словами он высунул голову в отверстие палатки. Ќо что за зрелище
представилось ему! ‘ одной стороны бесконечнаЯ равнина черного песку, с
другой - отвесные скалы, поросшие мерзким чертополохом, жгучий вкус которого
он ощущал до сих пор. …му, правда, показалось, что среди терний и колючих
растений он различает гигантские цветы, но он ошибалсЯ: это были лохмотьЯ
разноцветных тканей и остатки шатров его великолепного каравана. ‚ утесах
было много расщелин, и ‚атек стал прислушиватьсЯ, надеЯсь услышать шум
какого-нибудь потока; но до него доносилсЯ лишь глухой ропот спутников,
проклинавших путешествие и требовавших воды. Ќекоторые даже рЯдом с ним
кричали: "‡ачем нас привели сюда?", "ђазве нашему халифу, нужно построить
еще башню?", "€ли здесь живут безжалостные африты, {19} которых так любит
Љаратис?"
Џри имени Љаратис ‚атек вспомнил о дощечках, которые она ему дала и к
которым советовала прибегать в крайних случаЯх. Ћн начал, перебирать их и
вдруг услышал радостные крики и хлопанье в ладоши; завеса его шатра
раздвинулась, и он увидал Ѓабабалука с частью его приближенных. Ћни вели
двух карликов, вышиной с локоть; малютки несли большую корзину с дынЯми,
апельсинами и гранатами; серебристыми голосами они пропели следующее: "Њы
живем на вершине этих, скал, в хижине, сплетенной из тростника и камыша;
нашему жилищу завидуют орлы; маленький источник служит нам длЯ абдеста, {20]
и не проходит днЯ, чтобы мы не читали положенных свЯтым пророком молитв. Њы
все любим тебЯ, Џовелитель правоверных! Ќаш господин, добрый эмир ”акреддин,
любит тебЯ также. Ћн почитает в тебе наместника Њагомета. •отЯ мы и малы, он
доверЯет нам; он знает, что наши сердца, столь же добры, сколь ничтожны мы с
виду; и он поселил нас здесь, чтобы, помогать заблудившимсЯ в этих унылых
горах. Џрошлой ночью мы читали в своей маленькой келье Љоран, как вдруг
порывистый ветер, от которого задрожало наше жилище, задул огонь. „ва часа
мы провели в глубочайшей тьме; и вот в отдалении мы услышали звуки, которые
принЯли за колокольчики кафилы, {21} пробирающегосЯ среди скал. ‚скоре
крики, рев и звон литавр поразили наш слух. Ћцепенев от ужаса, мы подумали,
что это „еджиал {22} со своими ангелами-истребителЯми пришел поразить землю.
‚ это времЯ кровавого цвета пламЯ вспыхнуло над горизонтом, и спустЯ
несколько мгновений мы были засыпаны искрами. ‚не себЯ от ужасного зрелища,
мы встали на колени, развернули книгу, вдохновенную блаженными духами, и при
свете, разливавшемсЯ вокруг, прочли стих, гласЯщий: "_„олжно уповать лишь на
милосердие Ќеба; надейтесь только на свЯтого Џророка; гора Љаф может
поколебатьсЯ, но могущество Ђллаха незыблемо_". …два мы произнесли эти
слова, неземное спокойствие овладело нашими душами; настала глубокаЯ тишина,
и мы Ясно расслышали голос, произнесший: "‘луги моего верного слуги,
наденьте свои, - сандалии и спуститесь в счастливую долину, где обитает
”акреддин; скажите ему, что ему представлЯетсЯ блестЯщий случай утолить
жажду гостеприимного своего сердца: сам Џовелитель правоверных заблудилсЯ в
этих горах; нужно ему помочь". ‘ радостью выполнили мы повеление ангела, а
наш господин, полный благочестивого рвениЯ, собственноручно собрал эти дыни,
апельсины и гранаты; он следует за нами с сотнею дромадеров, нагруженных
мехами самой чистой воды из его фонтанов; он будет целовать бахрому твоей
свЯщенной одежды и будет умолЯть тебЯ посетить его скромное жилище, среди
этих безводных пустынь подобное изумруду, врезанному в свинец". Љончив,
карлики продолжали стоЯть в глубоком молчании, со сложенными на груди
руками.
‚о времЯ этой прекрасной речи ‚атек взЯлсЯ за корзину, и задолго до
того, как ораторы кончили, фрукты растаЯли у него во рту. Џо мере того, как
он ел, к нему возвращалось благочестие; он повторЯл молитвы и требовал
одновременно Ђлькоран и сахару.
‚ таком настроении ‚атек случайно взглЯнул на дощечки, которые отложил
при поЯвлении карликов; он взЯл их снова - и точно свалилсЯ с неба на землю,
увидев слова, выведенные красными буквами рукою Љаратис; смысл их заставлЯл
вздрогнуть: "_Ѓерегись старых книжников и их маленьких гонцов, в локоть
ростом; остерегайсЯ их благочестивых обманов; вместо того, чтобы есть их
дыни, следует посадить их самих на вертел. …сли ты поддашьсЯ слабости и
пойдешь к ним, дверь подземного дворца захлопнетсЯ и раздавит тебЯ. ’вое
тело будет оплевано, и летучие мыши совьют гнезда в твоем брюхе_".
"—то значит эта грознаЯ галиматьЯ? - вскричал халиф. - Ќеужели нужно
погибать от жажды в этих песчаных пустынЯх, когда Я могу отдохнуть в
счастливой долине дынь и огурцов? Ѓудь проклЯт ѓЯур со своим эбеновым
входом! „остаточно Я терЯл времени из-за него! „а и кто может предписывать
мне законы? џ не должен ни к кому заходить, говорЯт мне. „а разве Я могу
прийти в такое место, которое мне уже не принадлежит?". Ѓабабалук, не
проронивший ни слова из этого монолога, одобрил его от всего сердца, и с ним
были согласны все женщины, чего до сих пор ни разу не случалось.
Љарликов принЯли гостеприимно, обласкали, посадили на маленькие
атласные подушки; любовались пропорциональностью их маленьких тел, хотели
разглЯдеть их во всех подробностЯх; предлагали брелоки и конфеты; но они
отказались с удивительной важностью. ‡атем они вскарабкались на возвышение,
где находилсЯ халиф, и, усевшись на его плечи, стали шептать ему на ухо
молитвы. €х маленькие Язычки шевелились, как листьЯ осин, и терпение ‚атека
начало истощатьсЯ, когда радостные восклицаниЯ возвестили о прибытии
”акреддина с сотнею длиннобородых старцев, Ђлькоранами и дромадерами. Ѓыстро
принЯлись за омовение и за произнесение "бисмиллаха". {23} ‚атек отделалсЯ
от своих назойливых наставников и последовал примеру прибывших; его очень
разбирало нетерпение.
„обрый эмир был до крайности религиозен и любил говорить приЯтное; он
произнес речь в пЯть раз длиннее и в пЯть раз неинтереснее, чем его
маленькие предшественники. •алиф, не выдержав, вскричал: "„орогой ”акреддин,
ради самого Њагомета, довольно! Џойдем в твою зеленую долину, Я хочу
подкрепитьсЯ чудными плодами, дарованными тебе небом". Џри слове "идем" все
тронулись в путь. ‘тарцы ехали довольно медленно, но ‚атек тайком приказал
маленьким пажам пришпорить их дромадеров. Џрыжки животных и замешательство
восьмидесЯтилетних всадников были до того забавны, что во всех паланкинах
раздавались взрывы хохота.
’ем не менее они благополучно спустились в долину по огромным ступенЯм,
которые эмир распорЯдилсЯ проложить в скалах; стало доноситьсЯ журчание
ручьев и шорох листьев. ‘коро караван вступил на тропинку, по краЯм которой
росли цветущие кустарники; она привела к большому пальмовому лесу,
осенЯвшему своими ветвЯми обширное здание из тесаного камнЯ. ќто строение
увенчивалось девЯтью куполами и было украшено столькими же бронзовыми
порталами с надписЯми эмалью: "_‡десь - убежище богомольцев, приют путников
и сокровищница тайн всего света_".
“ каждой двери стоЯло девЯть прекрасных, как солнце, пажей, в скромных
длинных одеждах из египетского полотна. Ћни радушно и приветливо встретили
прибывших, и четверо самых красивых посадили халифа на роскошный техтраван;
{24} четверо других, несколько менее привлекательных, занЯлись Ѓабабалуком,
затрепетавшим от радости при виде хорошего жильЯ; о свите позаботились
остальные.
Љогда мужчины ушли, дверь большой залы с правой стороны растворилась на
певучих петлЯх, и оттуда вышла стройнаЯ молодаЯ девушка с светло-пепельными
волосами, которые слегка развевал вечерний ветерок. ‡а ней, подобно плеЯдам,
следовали ее подруги, едва касаЯсь ногами земли. ‚се они направились к
шатрам, где находились султанши; и девушка с грациозным поклоном сказала им:
"Ћчаровательные дамы, все готово; мы устроили вам ложа длЯ отдыха и
набросали в ваши покои жасмину; ни одно насекомое не потревожит вашего сна:
мы будем отгонЯть их сотнЯми опахал. €дите же, милые гостьи, освежите ваши
нежные ноги и белоснежные тела в бассейнах розовой воды; и при мЯгком свете
благовонных лампад наши прислужницы будут рассказывать вам сказки". ‘ултанши
с удовольствием принЯли это учтивое приглашение и последовали за девушкой в
гарем эмира. Ќо оставим их на минуту и возвратимсЯ к халифу.
…го повели во дворец с огромным куполом, освещенный сотнЯми светилен из
горного хрусталЯ. Њножество ваз из того же вещества с отличным шербетом
сверкали на большом столе, где в изобилии находились тонкие Яства, среди
прочего - рис в миндальном молоке, шафранный суп и Ягненок со сливками -
любимое кушанье халифа. Ћн съел его необычайно много, на радостЯх изъЯвлЯл
дружбу эмиру и, несмотрЯ на отказы карликов, заставил их плЯсать; набожные
малютки не смели ослушатьсЯ ЏовелителЯ правоверных. Ќаконец, он растЯнулсЯ
на софе и заснул покойнее, чем когда-либо.
Џод куполом царила глубокаЯ тишина, нарушавшаЯсЯ лишь чавканьем
Ѓабабалука, вознаграждавшего себЯ за вынужденный пост в горах. ’ак как евнух
был в слишком хорошем настроении, чтобы заснуть, и не любил праздности, то
решил отправитьсЯ в гарем, присмотреть за своими женщинами, взглЯнуть,
натерлись ли они своевременно меккским бальзамом, в порЯдке ли их брови и
все прочее, - одним словом, оказать им мелкие услуги, в которых они
нуждались.
„олго и безуспешно искал он двери в гарем. ЃоЯсь разбудить халифа,
евнух не смел закричать, а во дворце все безмолвствовало. Ћн стал уже
отчаиватьсЯ, как вдруг услышал тихое шушуканье: это карлики вернулись к
своему обычному занЯтию - в девЯтьсот девЯтый раз в жизни перечитывали
Ђлькоран. Ћни очень вежливо предложили Ѓабабалуку послушать их, но он был
занЯт другим. Љарлики, хотЯ и несколько обиженные, все же указали ему путь в
покои, которые он искал. „лЯ этого нужно было идти множеством очень темных
коридоров. Ћн пробиралсЯ ощупью и, наконец, в конце длинного прохода,
услышал милую болтовню женщин. ‘ердце его радостно забилось. "Ђ, вы еще не
спите! - воскликнул он, приближаЯсь большими шагами. - Ќе думайте, что Я
сложил с себЯ свои обЯзанности; Я осталсЯ только доесть объедки со стола
нашего повелителЯ". „ва черных евнуха, услышав столь громкий голос, поспешно
бросились ко входу, с саблЯми в руках; но со всех сторон раздались
восклицаниЯ: "„а это Ѓабабалук, всего только Ѓабабалук!" „ействительно,
бдительный страж приблизилсЯ к завесе из алого шелка, сквозь которую
проникал приЯтный свет, и увидел большой овальный бассейн из темного
порфира. …го окаймлЯли занавеси в пышных складках; они были наполовину
отдернуты, и за ними виднелись группы юных рабынь, среди которых Ѓабабалук
узнал своих прежних питомиц, в неге простиравших руки, как бы стараЯсь
охватить благоуханную воду и восстановить свои силы. ’омные и нежные
взглЯды, шепот на ухо, очаровательные улыбки, сопровождавшие маленькие
тайны, сладкий запах роз - все дышало сладострастием, заражавшим самого
Ѓабабалука.
Ћднако он сохранил серьезность и повелительным тоном приказал
красавицам выйти из воды и как следует причесатьсЯ. Џока он отдавал
приказаниЯ, юнаЯ Ќурониар, дочь эмира, миловиднаЯ и шаловливаЯ, как газель,
сделала знак одной из своих рабынь тихонько спустить вниз большие качели,
прикрепленные к потолку шелковыми шнурами. ‘ама же она жестами объЯснЯлась с
женщинами, сидевшими в бассейне; они были недовольны, что нужно покинуть это
прибежище неги, путали себе волосы, чтобы подразнить Ѓабабалука, и затевали
множество разных шалостей.
“видев, что евнух готов рассердитьсЯ, Ќурониар приблизилась к нему с
видом крайнего почтениЯ и сказала: "ѓосподин, не подобает, чтобы начальник
евнухов халифа, нашего ЏовелителЯ, все времЯ стоЯл; соблаговоли, любезный
гость, отдохнуть на софе, котораЯ лопнет с досады, если не удостоитсЯ такой
чести". Ћчарованный этой лестью, Ѓабабалук вежливо ответил: "Ћтрада моего
взора, Я принимаю предложение, исходЯщее из твоих сладчайших уст; признаюсь,
от восторга пред твоими блистательными прелестЯми Я ослабел". - "Ћтдохни
же", - ответила красавица, сажаЯ его на мнимую софу. …два он сел, как она
взвилась молнией. “видев в чем дело, нагие женщины выскочили из купальни и
принЯлись бешено раскачивать качели. ‚скоре они стали пролетать все
пространство высокого купола, так что у бедного Ѓабабалука захватило
дыхание. Ћн то касалсЯ воды, то тут же стукалсЯ носом в стекло; тщетно
кричал он хриплым, надтреснутым голосом: взрывы хохота заглушали его.
Ќурониар была опьЯнена молодостью и весельем; она привыкла к евнухам
обыкновенных гаремов, но никогда не видела столь отвратительного и
высокопоставленного, поэтому она забавлЯлась больше всех. ‡атем она
принЯлась петь, пародируЯ персидские стихи: "_Ќежный и белый голубь,
несущийсЯ в воздухе, взглЯни паевою верную подругу! Џевец - соловей, Я -
твоЯ роза; спой же мне славную песенку_".
‘ултанши и рабыни, воодушевленные этими шутками, так раскачали качели,
что шнуры оборвались, и бедный Ѓабабалук, как неуклюжаЯ черепаха, грохнулсЯ
в бассейн. ђаздалсЯ общий крик; распахнулись двенадцать потайных дверей, и
женщины исчезли, забросав Ѓабабалука бельем и погасив огонь.
‚ темноте, по горло в воде, бедный урод не мог высвободитьсЯ из-под
вороха наброшенных на него платьев и, к крайнему своему огорчению, слышал со
всех сторон взрывы хохота. Ќапрасно пыталсЯ он выкарабкатьсЯ из бассейна:
руки его скользили по краЯм, облитым маслом из разбитых ламп, и он вновь
падал, с глухим шумом, отдававшимсЯ под высокими сводами. € каждый раз
предательский смех возобновлЯлсЯ. ЏолагаЯ, что это место населено скорее
демонами, чем женщинами, он решил не предпринимать более никаких попыток, а
смиренно ждать. …го досада изливалась в проклЯтиЯх, из которых лукавые
соседки, небрежно лежавшие вместе, не проронили ни слова. “тро застало
евнуха в этом милом положении; и только тогда его вытащили из-под груды
бельЯ, полузадохшегосЯ и промокшего насквозь.
•алиф уже приказал искать его повсюду, и он предстал пред своим
повелителем, хромаЯ; от холода у него не попадал зуб на зуб. “видев его в
таком состоЯнии, ‚атек вскричал: "—то с тобой? Љто тебЯ так отделал?" - "Ђ
тебЯ кто заставил заходить в это проклЯтое логово? - спросил Ѓабабалук в
свою очередь. - ђазве подобает такому государю, как ты, укрыватьсЯ со своим
гаремом у старого бородача эмира, который ничего не смыслит в приличиЯх? —то
за девушек держит он здесь! Џредставь себе, они вымочили менЯ, как корку
хлеба, заставили, как скомороха, всю ночь плЯсать на проклЯтых качелЯх!
Ћтличный пример твоим султаншам, которым Я так усиленно внушал правила
благопристойности!"
‚атек ничего не понЯл из его слов и приказал рассказать все по порЯдку.
Ќо вместо того, чтобы пожалеть беднЯгу, он принЯлсЯ громко хохотать,
представлЯЯ себе его на качелЯх. Ѓабабалук был оскорблен и едва сдерживалсЯ
в пределах почтительности. "‘мейсЯ, смейсЯ, Џовелитель! •отел бы Я, чтобы
эта Ќурониар выкинула и над тобой какую-нибудь шутку; она достаточно зла и
не пощадит даже тебЯ". ќти слова ее произвели сначала на халифа особенного
впечатлениЯ: но впоследствии он вспомнил о них.
Њежду тем ЯвилсЯ ”акреддин и пригласил ‚атека на торжественные молитвы
и омовениЯ, совершавшиесЯ на обширном лугу, орошаемом множеством ручьев.
•алиф нашел, что вода прохладна, а молитвы смертельно скучны. …го развлекало
лишь множество календеров, {25} аскетов и дервишей, бродивших взад и вперед
по лугу. Ћсобенно забавлЯли его браманы, факиры и разные свЯтоши из €ндии,
которым эмир давал приют во времЯ их путешествиЯ. “ каждого из этих людей
были свои причуды: одни тащили длинные цепи; другие водили орангутангов;
третьи были вооружены бичами, и все превосходно выполнЯли свои упражнениЯ.
Ќекоторые лазили по деревьЯм, стоЯли с неподвижно вытЯнутой ногой, качались
над небольшим огнем, беспощадно щелкали себЯ по носу. Ѓыли между ними и
любители паразитов; последние платили им взаимностью. ќти странствующие
ханжи возбуждали отвращение в дервишах, календерах и аскетах. €х собрали в
надежде, что присутствие халифа излечит их от безумиЯ и обратит в
мусульманскую веру; но, увы, это была жестокаЯ ошибка! ‚место того, чтобы
проповедовать им, ‚атек обращалсЯ с ними, как с шутами, просил от его лица
кланЯтьсЯ ‚ишне и €хору и в особенности занЯлсЯ одним толстым стариком с
острова ‘ерендиба, {26} самым смешным из всех. "ќй, - сказал он ему, - во
имЯ твоих богов, сделай какой-нибудь забавный прыжок!" Ћбиженный старец
заплакал, и так как скучно было на него смотреть, ‚атек отвернулсЯ.
Ѓабабалук, сопровождавший халифа с зонтом, сказал ему: "Џусть твоЯ светлость
остерегаетсЯ этого сброда. —то за дурацкаЯ мысль собрать их здесь! ‚озможно
ли, чтобы великого государЯ потчевали подобным зрелищем, с шелудивыми
монахами в виде дивертисмента! Ќа твоем месте Я приказал бы развести хороший
огонь и очистил бы землю от эмира с его гаремом и от всего его зверинца". -
"‡амолчи, - ответил ‚атек. - ЊенЯ все это крайне занимает, и Я не уйду с
луга, пока не пересмотрю всех скотов, что живут здесь".
Џо мере того как халиф подвигалсЯ вперед, ему показывали все новых и
новых несчастных: слепых, полуслепых, безносых мужчин, безухих женщин - все
это, чтобы выставить напоказ великое милосердие ”акреддина, раздававшего со
своими старцами припарки и пластыри. ‚ полдень эмир устроил великолепное
шествие калек, и скоро всЯ равнина покрылась группами убогих. ‘лепые шли
ощупью за слепыми; хромые прихрамывали целым отрЯдом, а однорукие
размахивали своей единственной рукой. Ќа берегу большого водопада
разместились глухие; у пришедших из Џегу {27} уши были самые красивые и
самые большие, но их привилегиЯ состоЯла в том, что слышали они меньше всех.
‡десь встречались также уродства всех сортов - зобы, горбы и даже рога, у
многих удивительно гладкие.
ќмир хотел придать этому празднику соответствующую торжественность и
воздать всевозможные почести своему именитому гостю, поэтому он приказал
расстелить на траве множество шкур и скатертей. Џодали разные сорта плова и
другие освЯщенные религией Яства добрых мусульман. ‚атек, до бесстыдства
веротерпимый, позаботилсЯ заказать кое-какие недозволенные блюда,
оскорблЯвшие чувства правоверных. ‘коро все благочестивое собрание принЯлось
с большим аппетитом за еду. •алифу очень хотелось последовать их примеру, и,
несмотрЯ на все увещаниЯ главного евнуха, он пожелал отобедать тут же.
’отчас эмир приказал поставить стол в тени ив. ‚ качестве первого блюда
подали рыбу, пойманную тут же в реке, протекавшей по золотому песку, у
подножьЯ очень высокого холма. …е жарили, едва вытащив из воды, и
приправлЯли изысканными травами с горы ‘инаЯ: у эмира все делалось столь же
превосходно, как и благочестиво.
Џиршество было в разгаре, когда внезапно послышались мелодичные звуки
лютен, а эхо повторило их на холмах. •алиф с удивлением и радостью поднЯл
голову, и ему в лицо попал букет жасмина. ‚след за этой маленькой шуткой
раздалсЯ дружный смех, и в кустарниках мелькнуло несколько молодых девушек,
легких, как дикие козочки. Ѓлагоухание их надушенных волос донеслось до
‚атека; он прервал трапезу и, словно очарованный, сказал Ѓабабалуку: "Ќе
пери ли это сошли со своих сфер? ‚идишь ту, с тонкой талией, что мчитсЯ так
отважно по краю пропасти, не глЯдЯ перед собой, повернув голову так, как
будто занЯта лишь красотой складок своей одежды? ‘ каким прелестным
нетерпением отцеплЯет она от кустарника свое покрывало! Ќе она ли бросила
мне жасмин?" - "Ћ, наверно, она, - ответил Ѓабабалук, - это такаЯ девушка,
что и тебЯ может сбросить со скалы; это моЯ приЯтельница Ќурониар, так мило
предложившаЯ мне свои качели. „орогой ѓосподин и Џовелитель, - продолжал он,
отламываЯ ветку ивы, - позволь мне догнать ее и выпороть за непочтительное
отношение к тебе. ќмир не будет в обиде, ибо хотЯ Я и отдаю должное его
благочестию, но он совершает большую ошибку, пускаЯ в горы стадо этих
девушек; свежий воздух рождает чересчур вольные мысли".
"Њолчи, богохульник! - сказал халиф. - Ќе смей говорить так о той, кто
увлекает мое сердце в эти горы. “строй лучше так, чтобы Я впивал свет ее
очей и мог вдыхать ее сладкое дыхание. ‘ какой легкостью и грацией бежит
она, всЯ трепещущаЯ среди этих простых сельских мест!" - ‘ этими словами
‚атек простер руки к холму и, воздев очи в необычайном волнении, стал
следить взглЯдом за той, котораЯ успела уже покорить его сердце. Ќо за ее
бегом было так же трудно следить, как за полетом прекрасных лазоревых
бабочек из Љашмира, таких редкостных и подвижных.
‚атеку мало было видеть Ќурониар, ему хотелось слышать ее, и он жадно
вслушивалсЯ, стараЯсь уловить звук ее голоса. Ќаконец, он услышал, что она
прошептала одной из своих подруг за маленьким кустиком, откуда бросила
букет: "Ќужно признатьсЯ, что на халифа приЯтно поглЯдеть; но мой маленький
ѓюльхенруз гораздо милее; прЯдь его шелковистых волос лучше всЯкого шитьЯ из
€ндии, а его зубы, шаловливо сжимающие мои пальцы, мне приЯтнее, чем
прекраснейший перстень царской сокровищницы. ѓде он, ‘ютлемеме? Џочему его
нет с нами?"
‚стревоженному халифу очень хотелось бы слышать больше, но она
удалилась со всеми своими рабынЯми. ‚любленный государь следил за ней, пока
не потерЯл из виду, и чувствовал себЯ подобно заблудившемусЯ ночью путнику,
когда тучи закрывают от его глаз путеводное созвездие. Љак будто темнаЯ
завеса опустилась перед ним, все казалось ему бесцветным, все изменило свой
вид. ум ручьЯ отзывалсЯ грустью в его сердце, и слезы капали на жасмин,
который он прижимал к пылавшей груди. Ћн собрал даже несколько камешков в
памЯть о месте, где почувствовал первый прилив страсти, доселе незнакомой.
Њного раз делал он попытки удалитьсЯ, но напрасно. ‘ладостное томление
охватило его душу. ђаспростершись на берегу ручьЯ, он не отводил взора от
синеватой вершины горы. "—то скрываешь ты от менЯ, безжалостный утес? -
вскричал он. - ѓде она? —то происходит там, в твоем пустынном уединении? Ћ,
небо! Ѓыть может, она бродит сейчас в твоих гротах со своим счастливым
ѓюльхенрузом!"
Њежду тем наступили сумерки. ќмир, обеспокоенный здоровьем халифа,
приказал подать царские носилки; ‚атек безучастно дал усадить себЯ и
принести в великолепную залу, где его принимали накануне.
Ћставим халифа предаватьсЯ новой страсти и последуем в горы за
Ќурониар, встретившей, наконец, своего драгоценного ѓюльхенруза. ќтот
ѓюльхенруз, нежнейшее и милое создание, был единственным сыном Ђли ѓасана,
брата эмира. „есЯть лет назад его отец отправилсЯ в плавание по неведомым
морЯм и отдал его на попечение ”акреддину. ѓюльхенруз умел писать разными
способами с удивительной легкостью и обладал искусством выводить на тонком
пергаменте красивейшие арабески. ѓолос у него был мЯгкий, трогательно
звучавший под аккомпанемент лютни. Љогда ѓюльхенруз пел о любви Њеджнуна и
‹ейли {28} или об иных несчастных влюбленных старого времени, слезы лились у
его слушателей. …го стихи (он, как Њеджнун, был тоже поэтом) заставлЯли
томно вздыхать, что весьма опасно длЯ женщин. ‚се они очень любили его; и,
хотЯ ему минуло тринадцать лет, его нельзЯ еще было вытащить из гарема. …го
танцы напоминали легкий полет пушинки на весеннем ветерке. Ќо руки его, так
грациозно сплетавшиесЯ в танце с руками девушек, не умели метать дротиков на
охоте или укрощать горЯчих коней, которые паслись на пастбищах дЯди. Ћн,
однако, прекрасно владел луком и превзошел бы всех юношей в беге, если б
решилсЯ порвать шелковые узы, привЯзывавшие его к Ќурониар.
ЃратьЯ нарекли своих детей друг другу, и Ќурониар любила ѓюльхенруза
больше света очей своих, как бы прекрасны ни были эти очи. “ них были те же
вкусы и занЯтиЯ, такие же взглЯды, долгие и томные, одного цвета волосы,
одинаковаЯ белизна лица; и когда ѓюльхенруз нарЯжалсЯ в платье Ќурониар, он
даже более походил на женщину, чем она. ‚ыходЯ на минуту из гарема к
”акреддину, он имел вид робкого молодого оленЯ, разлученного с подругой. Џри
всем том он был шаловлив и смеЯлсЯ над длиннобородыми старцами, а они порою
сурово укорЯли его. ’огда он в исступлении забивалсЯ в самый отдаленный
уголок гарема, задергивал за собой все занавеси и, рыдаЯ, искал утешениЯ в
объЯтиЯх Ќурониар. Ћна же любила его недостатки больше, чем обычно любЯт
достоинства других людей.
€так, оставив халифа на лугу, Ќурониар побежала с ѓюльхенрузом в
поросшие травами горы, прикрывавшие долину, где находилсЯ дворец ”акреддина.
‘олнце склонЯлось к закату, и молодым людЯм в их живом и восторженном
воображении казалось, что среди дивных облаков заката они видЯт храмы
адуккиана и Ђмбреабада, где обитают пери. Ќурониар села на склоне холма,
положив на колени надушенную голову ѓюльхенруза. Ќеожиданный приезд халифа и
окружавший его блеск успели смутить ее пылкую душу. ‚ своем тщеславии она не
могла устоЯть перед желанием быть замеченной им. Ћна видела, как ‚атек
поднЯл жасмин, брошенный ею; это льстило ее самолюбию. € она смутилась,
когда ѓюльхенруз вздумал спросить, куда делсЯ букет, который он собрал длЯ
нее. ‚место ответа она поцеловала его в лоб, поспешно встала и с неописуемым
беспокойством и возбуждением стала быстро ходить взад и вперед.
Њежду тем наступала ночь; чистое золото заходЯщего солнца сменилось
кровавым румЯнцем; словно отблески огнЯ отразились на пылавших щеках
Ќурониар. Ѓедный маленький ѓюльхенруз заметил это. ‚озбуждение его всегда
приветливой двоюродной сестры смутило его до глубины души. "‚ернемсЯ, -
сказал он робко, - что-то мрачное поЯвилось в небе. ’амаринды трепещут
сильнее обыкновенного, и этот ветер леденит мне сердце. ‚ернемсЯ, вечер
слишком уныл!" ‘ этими словами он взЯл Ќурониар за руку, изо всех сил
стараЯсь увлечь ее. Ћна последовала за ним, не отдаваЯ себе отчета в том,
что делает. Њножество странных мыслей бродило в ее голове. Ћна пробежала
мимо большой куртины жимолости, которую так любила, не обратив на нее
вниманиЯ; лишь ѓюльхенруз не удержалсЯ и сорвал несколько веточек, хотЯ и
нессЯ с такой быстротой, будто за ним по пЯтам гналсЯ дикий зверь.
„евушки, видЯ, что они возвращаютсЯ так быстро, решили, что по
обыкновению будут танцы. ’отчас же они стали в кружок и взЯлись за руки, но
ѓюльхенруз, задыхаЯсь, повалилсЯ на мох. ‚сю шумную толпу охватило уныние;
Ќурониар, едва владеЯ собой, более усталаЯ от смЯтенности мыслей, чем от
бега, бросилась на ѓюльхенруза. Ћна взЯла его маленькие, холодные руки,
согревала у себЯ на груди и терла ему виски душистой помадой. Ќаконец, он
очнулсЯ и, прЯчась головой в платье Ќурониар, умолЯл подождать возвращатьсЯ
в гарем. Ћн боЯлсЯ, что его будет бранить абан, его наставник, старый
сморщенный евнух, не из очень снисходительных. Џротивный дЯдька, наверно,
найдет предосудительным, что он расстроил обычную прогулку Ќурониар. ‚се
сели в круг на лужайке, и начались ребЯческие игры. …внухи поместились на
некотором расстоЯнии и разговаривали между собой. ‚се веселились. Ќурониар
по-прежнему была задумчива и расстроена. …е кормилица заметила это и
принЯлась рассказывать забавные сказки, очень нравившиесЯ ѓюльхенрузу,
который забыл уже свои подозрениЯ. Ћн смеЯлсЯ, хлопал в ладоши и
проказничал, даже хотел заставить бегать за собой евнухов, несмотрЯ на их
лета и дрЯхлость.
Њежду тем взошла луна; был чудный вечер. ‚се чувствовали себЯ так
хорошо, что решили ужинать на воздухе. Ћдин евнух побежал за дынЯми, другие
стали трЯсти миндальные деревьЯ, под сенью которых сидела веселаЯ компаниЯ,
и свежие плоды посыпались на них дождем. ‘ютлемеме, отлично приготовлЯвшаЯ
салат, наполнила большие фарфоровые чаши отборными травами, Яйцами птичек,
кислым молоком, лимонным соком и ломтиками огурцов и угощала всех поочереди
с большой ложки Љокноса. Ќо ѓюльхенруз, прикорнув по обыкновению на груди у
Ќурониар, закрывал свой маленький, румЯный ротик, когда ‘ютлемеме предлагала
ему что-нибудь. Ћн брал, что ему было нужно, только из рук двоюродной сестры
и прильнул к ее рту, как пчела, опьЯневшаЯ от сока цветов.
‘реди общего весельЯ внезапно на вершине самой высокой горы показалсЯ
свет. Ћн лилсЯ мЯгким сиЯнием, и его можно было бы принЯть за лунный, если
бы полной луны не было на горизонте. ќто Явление взволновало всех, заставлЯЯ
терЯтьсЯ в догадках. ќто не мог быть отблеск пожара, ибо свет был Ясный и
голубоватый. „лЯ метеора он казалсЯ слишком Ярким и необычайным по цвету. Ћн
то бледнел, то вспыхивал. ‘начала думали, что этот странный свет льетсЯ с
вершины скалы; вдруг он передвинулсЯ и заблистал в густой пальмовой роще;
затем он мелькнул у потоков и остановилсЯ, наконец, у входа в узкое темное
ущелье. ѓюльхенруз, сердце которого всегда замирало от неожиданного и
необычного, дрожал в страхе. Ћн тЯнул Ќурониар за платье и умолЯл вернутьсЯ
в гарем. †енщины убеждали ее в том же, но любопытство дочери эмира было
слишком задето, оно взЯло верх. ‚о что бы то ни стало она хотела узнать, что
это такое.
Џока шли препирательства, из озаренного пространства вылетела такаЯ
ослепительнаЯ огненнаЯ стрела, что все с криками бросились бежать. Ќурониар
тоже отступила на несколько шагов, но скоро она остановилась и двинулась
вперед. ар опустилсЯ в ущелье, продолжаЯ пылать в величавой тишине.
Ќурониар скрестила на груди руки и несколько мгновений колебалась. ‘трах
ѓюльхенруза, полное одиночество, в котором она находилась в первый раз в
жизни, величественное спокойствие ночи - все пугало ее. ’ысЯчу раз хотела
она вернутьсЯ, но сиЯющий шар каждый раз снова поЯвлЯлсЯ перед ней.
ЏовинуЯсь непреодолимому влечению, она пошла к нему сквозь терновник,
несмотрЯ на все препЯтствиЯ, возникавшие в пути.
Љогда она вошла в долину, густой мрак внезапно окутал ее и она видела
теперь лишь отдаленную слабую искру. ум водопадов, шелест пальмовых ветвей,
прерывистые, зловещие крики птиц, гнездившихсЯ в деревьЯх, - все наполнЯло
ужасом душу. …жеминутно ей казалось, что под ногами ее Ядовитые гады. …й
вспомнились все рассказы о лукавых дивах и мрачных гулах. {29} Ћна
остановилась вторично, но любопытство снова одержало верх, и она храбро
двинулась по извилистой тропинке, котораЯ вела по направлению к искре. „о
сих пор она знала, где находитсЯ, но стоило ей сделать несколько шагов по
тропинке, как она заблудилась. "“вы! - воскликнула она. - Џочему Я не в Ярко
освещенных надежных покоЯх, где мои вечера протекали с ѓюльхенрузом? Њилое
дитЯ, как ты дрожал бы, если бы очутилсЯ, как Я, в этой безлюдной пустыне!"
ѓоворЯ так, она продвигалась все дальше. ‚друг ее взор упал на ступени,
проложенные в скале; свет усилилсЯ и поЯвилсЯ над ее головой на вершине
горы. Ћна смело стала подниматьсЯ. Ќа некоторой высоте ей показалось, что
свет исходит как бы из пещеры; оттуда слышались жалобные и мелодичные звуки
- точно пение, напоминавшее заупокойные гимны. ‚ то же мгновение послышалсЯ
шум, похожий на плеск воды, когда наполнЯют бассейн. Ћна увидела горЯщие
восковые свечи, водруженные кое-где в трещинах скалы. ќто привело ее в ужас,
но она продолжала взбиратьсЯ; тонкий и сильный запах свечей ободрЯл ее, и
она подошла ко входу в грот.
‚ крайнем возбуждении Ќурониар заглЯнула туда и увидела большой золотой
чан, наполненный водой, сладкий пар которой стал осаждатьсЯ на ее лице
каплЯми розового масла. Ќежные мелодии раздавались в пещере; по краЯм чана
висели царские одежды, диадемы и перьЯ цапли, все усыпанные рубинами. Џока
она восхищалась этой роскошью, музыка смолкла, и послышалсЯ голос,
говоривший: "„лЯ какого властелина зажгли эти свечи, приготовили купание и
одежды, приличествующие лишь владыкам не только земли, но и талисманических
сил?" - "„лЯ очаровательной дочери эмира ”акреддина", - ответил второй
голос. - "Љак! - возразил первый. - „лЯ этой шалуньи, что проводит времЯ с
ветреным, утопающим в неге мальчиком, который недостоин быть ее мужем?" -
"—то ты мне рассказываешь! - перебил другой. - ђазве может она развлекатьсЯ
такими глупостЯми, когда сам халиф, повелитель мира, которому надлежит
овладеть сокровищами древних султанов, живших до времен Ђдама, {30} государь
шести локтей ростом, чей взглЯд проникает в сердце девушек, сгорает от любви
к ней? Ќет, она не может отвергнуть страсть, котораЯ поведет ее к славе, она
бросит свою детскую забаву; тогда все сокровища, находЯщиесЯ здесь, вместе с
рубинами „жамшида, {31} будут принадлежать ей". - "Ќаверно, ты прав, -
сказал первый, - и Я отправлюсь в €стахар приготовить дворец подземного огнЯ
длЯ встречи молодых".
ѓолоса смолкли, факелы потухли, лучезарный свет сменилсЯ густым мраком,
и Ќурониар очутилась на софе в гареме своего отца. Ћна хлопнула в ладоши, и
тотчас Явились ѓюльхенруз и женщины, которые были в отчаЯнии, что потерЯли,
ее, и уже отправили евнухов на поиски во все концы. Џришел и абан и
принЯлсЯ с важностью бранить ее. "ЊаленькаЯ сумасбродка, - говорил он, - или
у тебЯ подобраны ключи, или тебЯ любит какой-нибудь джинн, {32} дающий тебе
отмычки. ‘ейчас Я посмотрю, насколько ты могущественна; живо иди в комнату с
двумЯ слуховыми окошками и не рассчитывай, что ѓюльхенруз будет тебЯ
сопровождать; ну, ступайте, сударынЯ, Я запру вас двойным замком". ‚ ответ
на угрозы Ќурониар гордо поднЯла голову и выразительно взглЯнула на абана
своими черными глазами, которые стали еще больше после разговора в чудесном
гроте. "Џрочь, - сказала она ому, - можешь разговаривать так с рабынЯми, но
относись с уважением к той, что родилась, чтобы повелевать и покорЯть всех
своей власти".
Ћна продолжала бы в том же тоне, как вдруг раздались крики: "•алиф,
халиф!" ’отчас все занавеси раздвинулись, рабы поверглись ниц в два рЯда, а
бедный маленький ѓюльхенруз спрЯталсЯ под возвышение. ‘начала показалась
процессиЯ черных евнухов в одеждах из муслина, шитых золотом, со шлейфами;
они несли в руках курильницы, распространЯвшие сладкий запах алоэ. ‡атем,
покачиваЯ головой, важно выступал Ѓабабалук, не особенно довольный этим
визитом. ‚атек, великолепно одетый, следовал за ним. …го поступь была
благородна и легка; можно было восхищатьсЯ его наружностью и не знаЯ, что он
властитель мира. Ћн приблизилсЯ к Ќурониар и, взглЯнув в ее лучистые глаза,
которые видел лишь мельком, пришел в восторг. Ќурониар заметила это и тотчас
потупилась; но смущение сделало ее еще красивей и окончательно воспламенило
сердце ‚атека.
Ѓабабалук понимал толк в этих делах, видел, что надо покоритьсЯ, и
сделал знак, чтобы их оставили наедине. Ћн осмотрел все уголки зала, желаЯ
убедитьсЯ, что никого нет, и вдруг заметил ноги, выглЯдывавшие из-под
возвышениЯ. Ѓабабалук бесцеремонно потЯнул их к себе и, узнав ѓюльхенруза,
посадил его к себе на плечи и унес, осыпаЯ гнусными ласками. Њальчик кричал
и отбивалсЯ, его щеки покраснели, как гранаты, и влажные глаза сверкали
обидой. ‚ отчаЯнии он так выразительно взглЯнул на Ќурониар, что халиф
заметил это и сказал: "ќто и есть твой ѓюльхенруз?" - "‚ластелин мира, -
ответила она, - пощади моего двоюродного брата, его невинность и кротость не
заслуживают твоего гнева". - "“спокойсЯ, - сказал ‚атек, улыбаЯсь, - он в
хороших руках; Ѓабабалук любит детей, и у него всегда есть длЯ них варенье и
конфеты".
„очь ”акреддина смутилась и не произнесла ни слова, пока уносили
ѓюльхенруза, но грудь ее вздымалась, выдаваЯ волнение сердца. ‚атек был
очарован и исступленно отдалсЯ живейшей страсти, не встречаЯ серьезного
сопротивлениЯ, когда внезапно вошел эмир и бросилсЯ халифу в ноги.
"Џовелитель Џравоверных, - сказал он ему, - не унижайсЯ до своей рабы!" -
"Ќет, эмир, - возразил ‚атек, - скорее Я поднимаю ее до себЯ. џ беру ее в
жены, и слава твоего рода передастсЯ из поколениЯ в поколение". - "“вы,
ѓосподин, - ответил ”акреддин, вырываЯ клок волос из бороды, - сократи лучше
дни твоего верного слуги, но он не изменит своему слову. Ќурониар клЯтвенно
наречена ѓюльхенрузу, сыну моего брата Ђли ѓасана; их сердца соединены; они
дали друг другу слово; нельзЯ нарушить столь свЯщенного обета". - "Љак? -
резко возразил халиф. - ’ы хочешь отдать эту божественную красоту мужу,
который женственнее, чем она сама? ’ы думаешь, Я позволю этому существу
увЯнуть в таких робких и слабых руках? Ќет, в моих объЯтиЯх должна пройти ее
жизнь: такова моЯ волЯ. “ходи и не препЯтствуй мне посвЯтить эту ночь
служению ее прелестЯм!" ’огда оскорбленный эмир вынул саблю, подал ее ‚атеку
и, подставлЯЯ голову, с твердостью сказал: "ѓосподин, нанеси удар беднЯку,
давшему тебе пристанище; Я слишком долго жил, если имею несчастье видеть,
как наместник Џророка попирает свЯщенные законы гостеприимства". ‘мущеннаЯ
Ќурониар не могла долее выдержать борьбы противоположных чувств, потрЯсавших
ее душу. Ћна упала в обморок, а ‚атек, столь же испуганный за ее жизнь, как
и взбешенный сопротивлением эмира, крикнул ”акреддину: "Џомоги же своей
дочери!" - и вышел, бросив на него свой ужасный взглЯд. ќмир замертво упал
на землю, покрытый холодным потом.
ѓюльхенруз же вырвалсЯ из рук Ѓабабалука и вбежал как раз в тот момент,
когда ”акреддин с дочерью уже лежали на полу. €зо всех сил стал он звать на
помощь. Ѓедный мальчик старалсЯ оживить Ќурониар своими ласками. Ѓледный,
задыхаЯсь, целовал он уста своей возлюбленной. Ќаконец, нежнаЯ теплота его
губ заставила ее очнутьсЯ, и скоро она совсем пришла в сознание.
Ћправившись от взглЯда халифа, ”акреддин сел и, оглЯнувшись, чтобы
убедитьсЯ, что грозный государь ушел, послал за абаном и ‘ютлемеме, затем,
отозвав их в сторону, он сказал: "„рузьЯ мои, в великих испытаниЯх нужны
решительные меры. •алиф вносит в мою семью ужас и отчаЯние; Я не могу
противитьсЯ его власти; еще один его взглЯд - и Я погиб. Џринесите мне
усыпительного порошка, что подарил мне дервиш из Ђрракана. џ дам дочери и
племЯннику столько его, чтобы они спали три днЯ. •алиф подумает, что они
умерли. ’огда, сделав вид, что хороним их, мы снесем их в пещеру почтенной
Њеймунэ, где начинаетсЯ великаЯ песчанаЯ пустынЯ, недалеко от хижины моих
карликов; а когда все уйдут, ты, абан, с четырьмЯ отборными евнухами
отнесешь их к озеру, куда будет доставлена провизиЯ на месЯц. Ћдин день
халиф будет изумлЯтьсЯ, пЯть дней плакать, недели две размышлЯть, а затем
станет готовитьсЯ в путь; вот, по-моему, сколько времени понадобитсЯ ‚атеку,
и Я избавлюсь от него".
"Њысль хорошаЯ, - сказала ‘ютлемеме, - нужно извлечь из нее как можно
больше пользы. Њне кажетсЯ, халиф нравитсЯ Ќурониар. Ѓудь уверен, что, пока
она знает, что он здесь, мы не сможем удержать ее в горах, несмотрЯ на
привЯзанность ее к ѓюльхенрузу. “бедим и ее и ѓюльхенруза, что они
действительно умерли и что их перенесли в эти скалы длЯ искуплениЯ их
маленьких любовных прегрешений. ‘кажем им, что и мы наложили на себЯ руки от
отчаЯниЯ, а твои карлики, которых они никогда не видели, покажутсЯ им
удивительными существами. €х поучениЯ произведут на них большое действие, и
Я бьюсь об заклад, что все сойдет прекрасно". - "ЋдобрЯю твою мысль, -
сказал ”акреддин, - примемсЯ же за дело".
’отчас отправились за порошком, подмешали его к шербету, и Ќурониар с
ѓюльхенрузом, не подозреваЯ ничего, проглотили ату смесь. —ерез час они
почувствовали тоску и сердцебиение. Ћцепенение овладело ими. Ћни с трудом
взошли на возвышение и растЯнулись на софе. "Џогрей менЯ, дорогаЯ Ќурониар,
- сказал ѓюльхенруз, крепко обнимаЯ ее, - положи руку мне на сердце: оно как
лед. Ђх, ты такаЯ же холоднаЯ, как Я! Ќе поразил ли нас халиф своим ужасным
взором?" - "џ умираю, - ответила Ќурониар слабеющим голосом, - обними менЯ;
пусть твои губы примут, по крайней мере, мой последний вздох!" Ќежный
ѓюльхенруз глубоко вздохнул; их руки разомкнулись, и они не произнесли
больше ни слова; казалось, они умерли.
’огда в гареме поднЯлись раздирающие вопли. абан и ‘ютлемеме разыграли
отчаЯние с большим искусством. ќмир, огорченный, что пришлось прибегнуть к
этим крайностЯм, и, делаЯ в первый раз опыт с порошками, страдал на самом
деле. Џогасили огни. „ве лампы бросали слабый свет на эти прекрасные цветы,
увЯдшие, казалось, на заре жизни. ‘обравшиесЯ со всех сторон рабы недвижно
смотрели на представшее зрелище. Џринесли погребальные одежды; обмыли тела
розовой водой; облачили их в симарры, белее алебастра; сплели вместе их
прекрасные волосы и надушили лучшими духами.
Љогда на головы им возлагали венки из жасмина, любимого их цветка,
ЯвилсЯ халиф, извещенный о трагическом происшествии. Ћн был бледен и угрюм,
как гулы, что бродЯт ночью по могилам. ‚ эту минуту он забыл и себЯ и весь
мир. Ћн бросилсЯ в толпу рабов и упал к подножию возвышениЯ; колотЯ себЯ в
грудь, называл себЯ жестоким убийцей и тысЯчу раз проклинал себЯ. Ђ
приподнЯв дрожащей рукой покрывало над бледным лицом Ќурониар, он вскрикнул
и упал замертво. Ѓабабалук увел его, отвратительно гримасничаЯ и
приговариваЯ: "џ же знал, что Ќурониар сыграет с ним какую-нибудь скверную
штуку!"
Љак только халиф удалилсЯ, эмир занЯлсЯ похоронами, приказав никого не
пускать в гарем. ‡атворили все окна; сломали все музыкальные инструменты, и
имамы начали читать молитвы. ‚ечером этого скорбного днЯ плач и вопли
раздались с удвоенной силой. ‚атек же стенал в одиночестве. —тобы умерить
припадки его бешенства и страданий, пришлось прибегнуть к успокоительным
средствам.
Ќа рассвете следующего днЯ растворили настежь огромные двери дворца, и
погребальное шествие тронулось в горы. Џечальные восклицаниЯ
"‹еилах-илеилах" {33} донеслись до халифа. Ћн пыталсЯ наносить себе раны и
хотел идти за процессией; его нельзЯ было бы отговорить, если бы силы
дозволили ему двигатьсЯ; но при первом же шаге он упал, и его пришлось
уложить в постель, где он оставалсЯ несколько дней в полном бесчувствии,
вызываЯ соболезнование даже у эмира.
Љогда процессиЯ подошла к гроту Њеймунэ, абан и ‘ютлемеме отпустили
всех. ‘ ними остались четыре верных евнуха; отдохнув немного около гробов,
которые приоткрыли, чтобы дать доступ воздуху, ‘ютлемеме и абан велели
нести их к берегу небольшого озера, окаймленного сероватым мхом. ’ам
обыкновенно собирались аисты и цапли и ловили голубых рыбок. Ќемедленно
Явились предупрежденные эмиром карлики и с помощью евнухов построили хижину
из тростника и камыша; они умели делать это превосходно. Ћни поставили также
кладовую длЯ провизии, маленькую молельню длЯ самих себЯ и деревЯнную
пирамиду. Ћна была сделана из хорошо прилаженных поленьев и служила длЯ
поддержаниЯ огнЯ, так как в горных долинах было холодно.
Џод вечер на берегу озера зажгли два огромных костра, вынули милые тела
из гробов и положили осторожно в хижине на постель из сухих листьев. Љарлики
принЯлись читать Љоран своими чистыми и серебристыми голосами. абан и
‘ютлемеме стоЯли поодаль, с беспокойством ожидаЯ, когда порошок прекратит
свое действие. Ќаконец, Ќурониар и ѓюльхенруз чуть заметно шевельнули руками
и, раскрыв глаза, с величайшим удивлением стали глЯдеть на окружающее. Ћни
попробовали даже привстать; но силы изменили им, и они снова упали на свои
постели из листьев. ’огда ‘ютлемеме дала им укреплЯющего лекарства, которым
снабдил ее эмир.
ѓюльхенруз совсем проснулсЯ, чихнул, и в том, как стремительно он
привстал, выразилось все его удивление. ‚ыйдЯ из хижины, он жадно вдохнул
воздух и вскричал: "џ дышу, Я слышу звуки, Я вижу все небо в звездах! џ еще
существую!" “знав дорогой голос, Ќурониар высвободилась из-под листьев и
бросилась обнимать ѓюльхенруза. „линные симарры, облачавшие их, венки на
головах и голые ноги прежде всего обратили на себЯ ее внимание. Ћна закрыла
лицо руками, стараЯсь сосредоточитьсЯ. ‚олшебный чан, отчаЯние отца и, в
особенности, величественнаЯ фигура ‚атека пронеслись в ее мыслЯх. Ћна
вспомнила, что была больна и умирала, как и ѓюльхенруз; но все эти образы
были смутны. ‘транное озеро, отражение пламени в тихой воде, бледный цвет
земли, причудливые хижины, печально покачивающиесЯ камыши, заунывный крик
аиста, сливающийсЯ с голосами карликов, - все убеждало, что ангел смерти
раскрыл им двери какого-то нового бытиЯ.
‚ смертельном страхе ѓюльхенруз прижалсЯ к двоюродной сестре. Ћн также
думал, что находитсЯ в стране призраков, и боЯлсЯ молчаниЯ, которое она
хранила. "Ќурониар, - сказал он ей наконец, - где мы? ‚идишь ты эти тени,
что перебирают горЯщие угли? Ѓыть может, это Њонкир или Ќекир, {34} которые
сейчас кинут нас туда? €ли вдруг роковой мост {35} переброситсЯ через озеро,
и его спокойствие скрывает, быть может, бездну вод, куда мы будем падать в
течение веков?"
"Ќет, дети мои, - сказала ‘ютлемеме, подходЯ к ним, - успокойтесь.
Ђнгел смерти, ЯвившийсЯ за нашими душами вслед за вашими, уверил нас, что
наказание за вашу изнеженную и сладострастную жизнь ограничитсЯ тем, что вы
будете прозЯбать долгие годы в этом печальном месте, где солнце чуть светит,
где землЯ не рождает ни цветов, ни плодов. ‚от наши стражи, - продолжала
она, указываЯ на карликов. - Ћни будут доставлЯть нам все необходимое, ибо
столь грубые души, как наши, еще слегка подвержены законам земной жизни. ‚ы
будете питатьсЯ только рисом, и ваш хлеб будет увлажнен туманами, всегда
окутывающими это озеро".
“слыхав о такой печальной будущности, бедные дети залились слезами. Ћни
бросились к ногам карликов, а те, отлично исполнЯЯ свою роль, произнесли, по
обычаю, прекрасную и длинную речь о свЯщенном верблюде, {36} который через
несколько тысЯч лет доставит их в царство блаженных.
Џо окончании проповеди они совершили омовениЯ, воздали хвалу Ђллаху и
Џророку, скудно поужинали и снова улеглись на сухие листьЯ. Ќурониар и ее
маленький двоюродный брат были очень довольны, что мертвые спЯт вместе. Ћни
уже отдохнули и остаток ночи проговорили о случившемсЯ, в страхе перед
привидениЯми все времЯ прижимаЯсь друг к другу.
“тро следующего днЯ было сумрачно и дождливо. Љарлики взобрались на
высокие жерди, воткнутые в землю и заменЯвшие минарет, и оттуда призывали к
молитве. ‘обралась всЯ община: ‘ютлемеме, абан, четыре евнуха, несколько
аистов, которым надоело ловить рыбу, и двое детей. Џоследние вЯло выбрались
из хижины, и так как были настроены меланхолически и умиленно, то молились с
жаром. ‡атем ѓюльхенруз спросил ‘ютлемеме и других, как случилось, что они
умерли так кстати длЯ него и Ќурониар. "Њы убили себЯ в отчаЯнии при виде
вашей смерти", - ответила ‘ютлемеме.
ЌесмотрЯ на все происшедшее, Ќурониар не забыла своего видениЯ и
воскликнула: "Ђ халиф не умер с горЯ? Џридет он сюда?" ’ут слово взЯли
карлики и с важностью ответили: "‚атек осужден на вечную муку". - "џ уверен
в этом, - вскричал ѓюльхенруз, - и Я в восторге, ибо, наверно, из-за его
ужасного взглЯда мы едим здесь рис и выслушиваем проповеди".
‘ неделю прожили они таким образом на берегу озера. Ќурониар размышлЯла
о том величии, которое отнЯла у нее досаднаЯ смерть, а ѓюльхенруз плел с
карликами камышовые корзинки; малютки чрезвычайно нравились ему.
‚ то времЯ как в горах разыгрывались эти идиллические сцены, халиф
развлекал эмира совсем другим зрелищем. ‹ишь только к нему вернулось
сознание, он вскричал голосом, заставившим вздрогнуть Ѓабабалука: "Џредатель
ѓЯур! ќто ты убил мою дорогую Ќурониар; отрекаюсь от тебЯ и прошу прощениЯ у
Њагомета; он не причинил бы мне таких бед, будь Я благоразумней. ќй, дайте
мне воды длЯ омовениЯ, и пусть добрый ”акреддин придет сюда, Я хочу
примиритьсЯ с ним, и мы вместе сотворим молитву. Ђ потом пойдем на могилу
несчастной Ќурониар. џ хочу сделатьсЯ отшельником и буду проводить дни на
той горе, замаливаЯ свои грехи". - "Ђ чем ты там будешь питатьсЯ?" - спросил
Ѓабабалук. - "Ќичего не знаю, - ответил ‚атек, - Я скажу тебе, когда мне
захочетсЯ есть. „умаю, это произойдет не скоро".
Џриход ”акреддина прервал беседу. …два завидев его, ‚атек бросилсЯ ему
на шею и залилсЯ слезами, говорЯ столь благочестивые слова, что эмир сам
заплакал от радости и внутренне поздравил себЯ с удивительным обращением,
которое он только что совершил. Љонечно, он не посмел противитьсЯ
паломничеству в горы. €так, они сели каждый в свои носилки и отправились в
путь.
ЌесмотрЯ на все внимание, с каким наблюдали за халифом, ему все же не
могли помешать нанести себе несколько царапин, когда пришли к месту, где
Якобы была похоронена Ќурониар. ‘ большим трудом оторвали его от могилы, и
он торжественно поклЯлсЯ, что будет ежедневно приходить сюда; это не очень
понравилось ”акреддину; но он надеЯлсЯ, что халиф не отважитсЯ на большее и
удовлетворитсЯ молитвами в пещере Њеймунэ; к тому же озеро было так
запрЯтано в скалах, что эмир считал невозможным, чтобы он его нашел. ќта
уверенность эмира подтверждалась поведением ‚атека. Ћн в точности
осуществлЯл свое решение и возвращалсЯ с горы таким набожным и сокрушенным,
что все бородатые старцы были в восторге.
Ќо и Ќурониар не была особенно довольна. •отЯ она любила ѓюльхенруза и
ее свободно оставлЯли с ним, чтобы усилить ее чувство к нему, она смотрела
на него как на забаву, и ѓюльхенруз не мешал ей мечтать о рубинах „жамшида.
Џорой ее одолевали сомнениЯ - она не могла понЯть, почему у мертвых те же
потребности и фантазии, что и у живых. Ћднажды утром, надеЯсь разъЯснить
себе это, она, потихоньку от ѓюльхенруза, встала с постели, когда все еще
спали, и, поцеловав его, пошла по берегу озера; вскоре она увидела, что
озеро вытекает из-под скалы, вершина которой не показалась ей неприступной.
Ћна вскарабкалась на нее как могла быстрей и, увидЯ над собой открытое небо,
помчалась, как серна, преследуемаЯ охотником. •отЯ она и прыгала с легкостью
антилопы, все же ей пришлось присесть на тамариски, чтобы передохнуть. Ћна
призадумалась, места показались ей знакомыми, как вдруг она увидела ‚атека.
Ћбеспокоенный и взволнованный халиф поднЯлсЯ до зари. “видев Ќурониар, он
замер. Ћн не смел приблизитьсЯ к этому трепетному, бледному и оттого еще
более желанному существу. Ћтчасти довольнаЯ, отчасти огорченнаЯ Ќурониар
поднЯла, наконец, свои прекрасные глаза и сказала: "ѓосподин, ты пришел есть
со мною рис и слушать проповеди?" - "„орогаЯ тень, - вскричал ‚атек, - ты
говоришь! ’ы все так же очаровательна, так же лучезарен твой взглЯд! Њожет
быть, ты действительно жива?" ‘ этими словами он обнЯл ее, повторЯЯ: "Ќо она
жива, ее тело трепещет, оно дышет теплом. —то за чудо?"
Ќурониар скромно ответила: "’ы знаешь, ѓосударь, что Я умерла в ту
ночь, когда ты почтил менЯ своим посещением. Њой двоюродный брат говорит,
что это произошло от твоего ужасного взглЯда, но Я не верю ему; твой взглЯд
не показалсЯ мне таким страшным. ѓюльхенруз умер вместе со мной, и мы оба
были перенесены в печальную страну, где очень плохо кормЯт. …сли ты тоже
мертв и идешь к нам, Я сожалею о тебе, так как карлики и аисты изведут тебЯ.
„а и обидно длЯ нас с тобой лишитьсЯ сокровищ подземного дворца, обещанных
нам".
Џри словах "подземный дворец" халиф прервал ласки, зашедшие уже
довольно далеко, и потребовал, чтобы Ќурониар объЯснила ему, что это значит.
’огда она рассказала о видении, о том, что было затем, о своей мнимой
смерти; она в таком виде описала ему страну искуплениЯ грехов, откуда
убежала, что он засмеЯлсЯ бы, если б не был очень серьезно занЯт другим.
Љогда она умолкла, ‚атек обнЯл ее со словами: "Џойдем, свет моих очей,
теперь все Ясно: оба мы живы. ’вой отец мошенник, он обманул нас, желаЯ
разлучить, а ѓЯур, как Я понимаю, хочет, чтобы мы путешествовали вместе, и
он не лучше твоего отца. Џо крайней мере, он не долго продержит нас в своем
дворце огнЯ. ’вои прелести дороже длЯ менЯ всех сокровищ древних султанов,
живших до времен Ђдама, и Я хочу обладать ими, когда пожелаю, на вольном
воздухе, в течение многих лун, прежде чем зарытьсЯ под землю. ‡абудь
маленького глупого ѓюльхенруза, и..." - "Ђх, ѓосподин, не делай ему зла", -
прервала Ќурониар. - "Ќет, - возразил ‚атек, - Я уже сказал, что тебе нечего
боЯтьсЯ за него; весь он состоит из сахара и молока, Я не могу ревновать к
таким; оставим его с карликами (они, между прочим, мои старинные знакомые);
это общество ему более подходит, чем твое. Љ тому же Я не вернусь к твоему
отцу: Я не желаю выслушивать, как он со своими бородачами будет причитать
надо мной, что Я нарушаю законы гостеприимства, как будто стать супругой
повелителЯ мира длЯ тебЯ меньшаЯ честь, чем выйти за девчонку, одетую
мальчиком".
Ќурониар не имела намерениЯ осудить столь блестЯщую речь. …й хотелось
только, чтобы влюбленный монарх отнессЯ внимательнее к рубинам „жамшида, но
она решила, что это еще придет, и соглашалась на все с самой привлекательной
покорностью.
Ќаконец, халиф позвал Ѓабабалука, спавшего в пещере Њеймунэ. …внух
видел во сне, что призрак Ќурониар снова посадил его на качели и так качает,
что он то взлетает выше гор, то касаетсЯ дна пропастей. “слыша голос своего
повелителЯ, он внезапно проснулсЯ, едва переводЯ дух, бросилсЯ бежать и чуть
не упал в обморок, увидЯ тень той, котораЯ ему только что снилась. "Ћ,
ѓосподин! - закричал он, отступаЯ на десЯть шагов и закрываЯ глаза руками. -
’ы откапываешь мертвых из могил? ’ы занимаешьсЯ ремеслом гулов? Ќо не
надейсЯ съесть Ќурониар; после того, что она со мной сделала, она так зла,
что сама съест тебЯ".
"Џерестань, глупец, - сказал ‚атек. - ’ы скоро убедишьсЯ, что Я держу в
своих объЯтиЯх Ќурониар, вполне живую и здоровую. ‚ели разбить шатры в
долине, здесь поблизости: Я хочу поселитьсЯ тут с этим чудным тюльпаном, в
которого Я сумею вдохнуть жизнь и краски. Џрими меры и приготовь все, что
нужно длЯ роскошной жизни, и жди новых приказаний".
‚есть о прискорбном событии скоро донеслась до эмира. ‚ отчаЯнии, что
его военнаЯ хитрость не удалась, он предалсЯ скорби и надлежащим образом
посыпал себе голову пеплом; верные старцы последовали его примеру, и весь
дворец пришел в расстройство. ‚се было забыто; не принимали больше
путешественников; не раздавали пластырей, и вместо того, чтобы заниматьсЯ
благотворительностью, процветавшей здесь, обитатели ходили с вытЯнутыми
физиономиЯми, охали и в горе покрывали лица грЯзью.
Њежду тем ѓюльхенруз был потрЯсен, обнаружив отсутствие двоюродной
сестры. Љарлики были удивлены не менее его. ‹ишь ‘ютлемеме, более
проницательнаЯ, чем они, сразу догадалась, в чем дело. ѓюльхенруза
убаюкивали сладкой надеждой, что они встретЯтсЯ с Ќурониар в тихом уголке
гор, где на цветах апельсинов и жасмина будет удобнее спать, чем в хижине,
где они будут петь при звуках лютни и гонЯтьсЯ за бабочками.
‘ютлемеме с жаром рассказывала об этом, когда один из четырех евнухов
отозвал ее, объЯснил исчезновение Ќурониар и передал приказаниЯ эмира. Ћна
тотчас же обратилась за советом к абану и карликам. ‘ложили пожитки, сели в
большую лодку и спокойно поплыли. ѓюльхенруз покорЯлсЯ всему; но когда
прибыли к месту, где озеро терЯлось под сводом скал, и когда въехали туда и
все погрузилось в полный мрак, он страшно перепугалсЯ и пронзительно
закричал, полагаЯ, что его везут на вечную муку за слишком вольное обращение
с двоюродной сестрой.
•алиф же в это времЯ блаженствовал с царицей своего сердца. Ѓабабалук
приказал разбить шатры и расставил у обоих входов в долину великолепные
ширмы, обитые индийской тканью, под охраной вооруженных саблЯми эфиопских
рабов. —тобы в этом ќдеме всегда зеленела трава, белые евнухи беспрестанно
поливали ее из серебрЯных позолоченных леек. Ѓлиз царской палатки все времЯ
веЯли опахала; мЯгкий свет, проникавший сквозь муслин, освещал этот приют
сладострастиЯ, где халиф беспрепЯтственно вкушал прелести Ќурониар. “поенный
наслаждением. он с восторгом слушал ее чудное пение под аккомпанемент лютни.
Ђ она восхищалась его описаниЯми ‘амарры и башни, полной чудес. Ћсобенно
нравилась ей историЯ с шаром и с расщелиной, где жил ѓЯур у своего эбенового
портала.
„ень протекал в этих разговорах, а ночью влюбленные купались вместе в
большом бассейне черного мрамора, прекрасно оттенЯвшем белизну тела
Ќурониар. Ѓабабалук, чье расположение красавица успела завоевать, заботилсЯ,
чтобы обеды были как можно утонченнее; каждый день подавали какие-нибудь
новые блюда; он велел разыскать в иразе дивное пенистое вино, хранившеесЯ в
погребах со времен Њагомета. ‚ маленьких печках, устроенных в утесах, пекли
на молоке хлебцы, которые Ќурожиар замешивала своими нежными ручками; от
этого они так нравились ‚атеку, что он забыл все рагу, приготовлЯвшиесЯ
некогда его другими женами, и теперь бедные покинутые женщины изнывали в
тоске у эмира.
‘ултанша „илара, до сих пор бывшаЯ первой его любимицей, отнеслась к
этому со страстностью, присущей ее характеру. ‡а времЯ, пока она была в
милости у халифа, она успела проникнутьсЯ его сумасбродными идеЯми и горела
желанием увидеть гробницы €стахара и дворец сорока колонн; к тому же,
воспитаннаЯ магами, она радовалась, что халиф готов предатьсЯ культу огнЯ,
{37} и ее вдвойне удручало теперь, что он ведет сладострастную и праздную
жизнь с ее соперницей. Њимолетное увлечение ‚атека благочестием сильно
встревожило ее; но это еще ухудшало дело. €так, она решила написать царице
Љаратис, что дела плохи, что Явно пренебрегают велениЯми пергамента, что
ели, пользовались ночлегом и устроили переполох у старого эмира, свЯтость
которого весьма опасна, и что нет более вероЯтиЯ добыть сокровища древних
султанов. ќто письмо она доверила двум дровосекам, работавшим в большом лесу
на горе; идЯ кратчайшим путем, они Явились в ‘амарру на десЯтый день.
Љогда прибыли гонцы, царица Љарагис играла в шахматы с Њораканабадом.
“же несколько недель не навещала она вершины башни: светила на вопросы о
сыне давали ответы, казавшиесЯ ей неЯсными. ‘колько ни совершала она
воскурений, сколько ни лежала на крыше, ожидаЯ таинственных видений, ей
снились лишь куски парчи, букеты и тому подобные пустЯки. ‚се это приводило
ее в уныние, от которого не помогали никакие снадобьЯ собственного
изготовлениЯ, и последним ее прибежищем был Њораканабад, простой хороший
человек, полный благородной доверчивости; но его жизнь при ней была не
особенно сладка.
’ак как о ‚атеке ничего не было известно, то на его счет распространЯли
тысЯчи смешных историй. ЏонЯтно, с какой живостью вскрыла Љаратис письмо и в
какое впала бешенство, когда прочла о малодушном поведении сына. "Ћ, -
сказала она, - или Я погибну, или он проникнет во дворец пламени; пусть Я
сгорю в огне, лишь бы ‚атек воссел на трон ‘улеймана!" Џри этом она сделала
такой ужасный прыжок, что Њораканабад в страхе отскочил; она приказала
приготовить своего большого верблюда Ђльбуфаки, позвать отвратительную
Ќеркес и безжалостную Љафур. "џ не хочу иной свиты, - сказала она везиру, -
Я еду по неотложным делам, значит, не нужно пышности; ты будешь заботитьсЯ о
народе; обирай его хорошенько в моем отсутствии; у нас большие расходы, и
неизвестно еще, что из этого выйдет".
Ќочь была очень темнаЯ, с равнины Љатула дул нездоровый ветер; он
устрашил бы любого путника, сколь важно ни было бы его дело, но Љаратис
нравилось все мрачное. Ќеркес была того же мнениЯ, а Љафур имела особенное
пристрастие к зараженному воздуху. “тром это милое общество в сопровождении
двух дровосеков остановилось у берега большого болота, откуда подымалсЯ
смертоносный туман, который оказалсЯ бы гибельным длЯ всЯкого животного,
только не длЯ Ђльбуфаки, легко и с удовольствием вдыхавшего эти вредные
испарениЯ. ЉрестьЯне умолЯли женщин не ложитьсЯ спать в этом месте. "‘пать!
- воскликнула Љаратис. - ЏрекраснаЯ мысль! џ сплю только длЯ того, чтобы
иметь во сне видениЯ, а что касаетсЯ моих служанок, у них слишком много
дела, чтобы закрывать свой единственный глаз". ЃеднЯкам становилось не по
себе в этом обществе; им оставалось только изумлЯтьсЯ.
Љаратис и негритЯнки, сидевшие на крупе верблюда, слезли; раздевшись
почти догола, они бросились под палЯщим зноем за Ядовитыми травами, в
изобилии росшими по краЯм болота. ќти припасы предназначались длЯ семьи
эмира и длЯ всех, кто мог сколько-нибудь помешать путешествию в €стахар. ’ри
страшных призрака, бегавших по берегу среди бела днЯ, навели ужас на
дровосеков; им не очень нравилось также общество Ђльбуфаки. Ќо еще хуже было
то, что Љаратис приказала трогатьсЯ в путь в полдень, когда от жара чуть не
лопались камни; можно было многое возразить, но пришлось повиноватьсЯ.
Ђльбуфаки очень любил пустыню н каждый раз фыркал, замечаЯ признаки
жильЯ, а Љаратис, баловавшаЯ его по-своему, тотчас сворачивала в сторону.
’аким образом, крестьЯне не могли поесть в продолжение всего пути. Љозы и
овцы, которых, казалось, посылало им Џровидение и чье молоко могло бы
освежить их, убегали при виде отвратительного животного и его странных
седоков. ‘ама Љаратис не нуждалась в обыкновенной пище, так как с давних пор
она довольствовалась опиатом собственного изобретениЯ, которым делилась и со
своими немыми любимицами.
‘ наступлением ночи Ђльбуфаки вдруг остановилсЯ и топнул ногой.
Љаратис, знаЯ его замашки, понЯла, что, вероЯтно, по соседству кладбище.
„ействительно, в бледном свете луны виднелась длиннаЯ стена и в ней
полуоткрытаЯ дверь, настолько высокаЯ, что Ђльбуфаки мог в нее пройти.
Ќесчастные проводники, чувствуЯ, что подходит их смертный час, смиренно
попросили Љаратис похоронить их так, как ей будет угодно это сделать, и
отдали богу душу. Ќеркес и Љафур по-своему насмеЯлись над глупостью этих
людей, кладбище им очень понравилось, и они нашли, что гробницы имеют
приЯтный вид; на склоне холма их было по крайней мере две тысЯчи. Љаратис,
слишком занЯтаЯ своими грандиозными замыслами, чтобы останавливатьсЯ на
таком зрелище, как бы ни было оно приЯтно длЯ глаз, решила извлечь выгоду из
своего положениЯ. "Ќаверно, - говорила она себе, - такое прекрасное кладбище
часто посещаетсЯ гулами; эти гулы не лишены ума; так как Я по оплошности
дала умереть своим глупым проводникам, спрошу-ка Я дорогу у гулов, а чтоб их
привлечь, приглашу их отведать свежего мЯса". ‡атем она объЯснилась жестами
с Ќеркес и Љафур и приказала им пойти постучать по могилам и посмотреть, что
будет.
ЌегритЯнки, довольные этим приказом и рассчитываЯ на приЯтное общество
гулов, удалились с победоносным видом и принЯлись постукивать по могилам. ‚
ответ из-под земли послышалсЯ глухой шум, песок зашевелилсЯ, и гулы,
привлеченные запахом свежих трупов, полезли отовсюду, обнюхиваЯ воздух. ‚се
они собрались к гробнице белого мрамора, где сидела Љаратис и лежали тела ее
несчастных проводников. –арица принЯла гостей с отменной вежливостью;
поужинав, стали говорить о делах. Ћна скоро узнала все, что ей было нужно,
и, не терЯЯ времени, решила отправитьсЯ в путь; негритЯнки, завЯзавшие
любовные шашни с гулами, знаками умолЯли Љаратис подождать хоть до рассвета,
но Љаратис была сама добродетель и заклЯтый враг любви и нежностей; она не
внЯла их мольбе и, взобравшись на Ђльбуфаки, приказала как можно скорее
садитьсЯ. —етыре днЯ и четыре ночи они были в пути, нигде не останавливаЯсь.
Ќа пЯтый переправились через горы и проехали наполовину сожженными лесами, а
на шестой прибыли к роскошным ширмам, укрывавшим от нескромных взоров
сластолюбивые заблуждениЯ ее сына.
‚сходило солнце; стражи беспечно храпели на постах; топот Ђльбуфаки
внезапно пробудил их; им показалось, что это Явились выходцы из царства
тьмы, и в страхе они бесцеремонно удрали. ‚атек с Ќурониар сидел в бассейне;
он слушал сказки и издевалсЯ над рассказывавшим их Ѓабабалуком.
‚стревоженный криками телохранителей, он выскочил из воды, но скоро
вернулсЯ, увидев, что это Љаратис; все еще сидЯ на Ђльбуфаки, она
приближалась со своими негритЯнками, рвала в клочьЯ муслин и другие тонкие
ткани занавесей. Ќурониар, совесть которой была не совсем покойна, подумала,
что наступил час небесного мщениЯ, и страстно прижалась к халифу. ’огда
Љаратис, не слезаЯ с верблюда и кипЯ от бешенства при виде представшего пред
ее целомудренным взором зрелища, разразилась беспощадной бранью. "—удовище о
двух головах и четырех ногах, - воскликнула она, - что это за штуки? Ќе
стыдно тебе променЯть на девчонку скипетр древних султанов? ’ак из-за
этой-то нищенки ты безрассудно пренебрег повелениЯми ѓЯура? ‘ ней-то ты
тратишь драгоценные часы? ’ак вот какой плод ты извлекаешь из всех познаний,
которыми Я тебЯ снабдила! ђазве это цель твоего путешествиЯ? Џрочь из
объЯтий этой дурочки; утопи ее в бассейне и следуй за мной".
‚ первый момент гнева у ‚атека было желание вспороть брюхо Ђльбуфаки,
набить его негритЯнками вместе с самой Љаратис, но мысль о ѓЯуре, о дворце
€стахара, о саблЯх и талисманах молнией блеснула в его уме. Ћн сказал матери
учтиво, но решительно: "‘трашнаЯ женщина, Я повинуюсь тебе; Ќурониар же Я не
утоплю. Ћна слаще засахаренного мираболана; она очень любит рубины, особенно
рубин „жамшида, который ей обещан; она отправитсЯ с нами, ибо Я хочу, чтобы
она спала на диванах ‘улеймана; без нее Я лишаюсь сна". - "‚ добрый час!" -
ответила Љаратис, слезаЯ с Ђльбуфаки, которого передала негритЯнкам.
Ќурониар, не желавшаЯ расставатьсЯ со своей добычей, успокоилась
немного и нежно сказала халифу: "„орогой повелитель моего сердца, Я последую
за тобой, если нужно, и до Љафа, в страну афритов; Я не побоюсь длЯ тебЯ
залезть в гнездо ‘имурга, который после твоей матери - самое почтенное
создание в мире". - "‚от, - сказала Љаратис, - молодаЯ женщина, не лишеннаЯ
мужества и познаний". ќто было верно, но, несмотрЯ на всю свою твердость,
Ќурониар не могла иногда не вспоминать о славном маленьком ѓюльхенрузе и о
днЯх любви, проведенных с ним; несколько слезинок затуманили ее глаза, что
не ускользнуло от халифа; по оплошности она даже сказала вслух: "“вы, мой
милый брат, что будет с тобой?" Џри этих словах ‚атек нахмурилсЯ, а Љаратис
воскликнула: "—то это за гримасы? —то она говорит?" •алиф ответил: "Ћна
некстати вздыхает о маленьком мальчике с томным взглЯдом и мЯгкими волосами,
который любил ее". - "ѓде он? - перебила Љаратис. - џ хочу познакомитьсЯ с
этим красавчиком; Я намерена, - прибавила она совсем тихо, - перед отъездом
помиритьсЯ с ѓЯуром; сердце хрупкого ребенка, впервые отдающегосЯ любви,
будет длЯ него самым лакомым блюдом".
‚ыйдЯ из бассейна, ‚атек приказал Ѓабабалуку собрать людей, женщин и
прочую движимость своего сералЯ и приготовить все к отъезду через три днЯ.
Љаратис удалилась в одиночестве в палатку, где ѓЯур забавлЯл ее
обнадеживающими видениЯми. Џроснувшись, она увидела у своих ног Ќеркес и
Љафур; знаками они объЯснили ей, что водили Ђльбуфаки на берег маленького
озера, чтобы он пощипал серого мху, довольно Ядовитого, и видели там таких
же голубоватых рыбок, как в резервуаре на ‘амаррской башне. "Ћ, - сказала
она, - Я должна сию же минуту отправитьсЯ туда; посредством одного приема Я
заставлю этих рыб предсказать мне будущее; они мне многое сообщат, и от них
Я узнаю, где ѓюльхенруз, которого Я непременно хочу принести в жертву". €
она тронулась в путь со своей черной свитой.
„урные дела делаютсЯ быстро, и Љаратис со своими негритЯнками скоро
оказалась у озера. Ћни зажгли волшебные снадобьЯ, имевшиесЯ всегда при них,
разделись догола и вошли по горло в воду. Ќеркес и Љафур потрЯсали
зажженными факелами, а Љаратис произносила заклинаниЯ. ђыбы высунули из воды
головы, усиленно волнуЯ ее плавниками, под влиЯнием колдовской силы жалобно
разинули рты и сказали в один голос: "Њы преданы тебе от головы до хвоста,
что тебе от нас нужно?" - "ђыбы, - сказала Љаратис, - заклинаю вас вашей
блестЯщей чешуей, скажите мне, где маленький ѓюльхенруз?" - "Џо ту сторону
этой скалы, госпожа, - ответили хором рыбы, - довольна ли ты? Ќам трудно
быть долго на воздухе с открытым ртом". - "„а, - ответила царица, - Я сама
вижу, что вы не привыкли к длинным речам; Я оставлю вас в покое, хотЯ у менЯ
есть к вам много других вопросов". Ќа этом разговор кончилсЯ. ‚ода утихла, и
рыбы скрылись.
Љаратис, напитаннаЯ Ядом своих замыслов, тотчас взобралась на скалу и
увидела милого ѓюльхенруза в тени дерев; рЯдом с ним сидели карлики и
бормотали свои молитвы. ќти маленькие люди обладали даром чуЯть приближение
недругов добрых мусульман; разумеетсЯ, они тотчас почувствовали Љаратис; та
внезапно остановилась, подумав про себЯ: "Љак мЯгко склонил он свою
маленькую головку! €менно такой ребенок нужен мне". Љарлики прервали эти
благородные размышлениЯ, бросились на нее и стали царапатьсЯ изо всех сил.
Ќеркес и Љафур тотчас кинулись на защиту своей госпожи и принЯлись так
щипать карликов, что те отдали богу душу, просЯ Њагомета отомстить этой злой
женщине и всему ее роду.
Ћт шума этой странной битвы ѓюльхенруз проснулсЯ, сделал отчаЯнный
прыжок, взлез на смоковницу и, добравшись до вершины скалы, побежал что было
сил; измученный, он упал замертво на руки доброго старого гениЯ, нежно
любившего детей и охранЯвшего их. ќтот гений, обходЯ дозором воздушные
просторы, ринулсЯ на жестокого ѓЯура, когда тот рычал в своей страшной
расселине, и отнЯл у него пЯтьдесЯт маленьких мальчиков, которых ‚атек в
своем нечестии принес ему в жертву. Ћн воспитывал своих питомцев в
заоблачных гнездах, а сам жил в самом большом гнезде, которое отвоевал у
грифов.
ќти безопасные убежища охранЯлись от дивов и афритов развевающимисЯ
знаменами, на которых были написаны блестЯщими золотыми буквами имена Ђллаха
и Џророка. ѓюльхенруз, не разубедившийсЯ еще в своей мнимой смерти, решил,
что он в убежище вечного мира. Ћн без боЯзни отдавалсЯ ласкам своих
маленьких друзей; все они собрались в гнездо почтенного гениЯ и наперерыв
целовали гладкий лоб и прекрасные глаза нового товарища. ’ут, вдали от
земной суеты, от бесчинства гаремов, от грубости евнухов и от непостоЯнства
женщин, он нашел себе истинное прибежище. Ћн был счастлив, как и его
товарищи; дни, месЯцы, годы протекали в их мирном обществе. ‚замен бренного
богатства и суетных знаний гений наделЯл своих питомцев даром вечного
детства.
Љаратис, не привыкшаЯ выпускать из рук добычи, страшно разгневалась на
негритЯнок; вместо того, чтобы развлекатьсЯ с ненужными карликами, которых
они защипали до смерти, они должны были сразу схватить ребенка. ‚орча она
вернулась в долину. ‚атек спал еще со своей красавицей, и она излила на них
свое дурное настроение; тем не менее она утешала себЯ мыслью, что завтра они
тронутсЯ в €стахар, и при посредстве ѓЯура она познакомитсЯ с самим ќблисом.
{38} Ќо судьба решила иначе.
Џод вечер царица позвала к себе „илару, очень нравившуюсЯ ей, и долго с
нею беседовала. ‚друг ЯвилсЯ Ѓабабалук с известием, что небо со стороны
‘амарры объЯто пламенем и, по-видимому, случилось какое-то несчастье. ’отчас
она взЯлась за астролЯбии и за свои колдовские инструменты, смерила высоту
планет, сделала вычислениЯ и, к крайнему огорчению, узнала, что в ‘амарре
грозный мЯтеж, что Њотавекель, воспользовавшись тем, что его брат возбуждал
всеобщий ужас, возмутил народ, овладел дворцом и осадил башню, куда
Њораканабад отступил с небольшим числом оставшихсЯ верными сторонников.
"Љак! - воскликнула она. - џ лишусь своей башни, своих негритЯнок, немых,
мумий, а главное, лаборатории, котораЯ стоила мне стольких трудов, а еще
неизвестно, добьетсЯ ли чего-нибудь мой безрассудный сын! Ќет, Я не дам себЯ
одурачить; сейчас же отправлюсь на помощь Њораканабаду; со своим страшным
искусством мы осыплем восставших дождем гвоздей и раскаленного железа; Я
выпущу своих змей и скатов, что живут под высокими сводами башни и голодом
доведены до Ярости, и мы посмотрим, смогут ли они сопротивлЯтьсЯ нам". ‘
этими словами Љаратис побежала к сыну, спокойно пировавшему с Ќурониар в
своем роскошном алом шатре. "Ћбжора, - сказала она ему, - если бы не моЯ
бдительность, ты скоро сделалсЯ бы повелителем паштетов; твои правоверные
нарушили присЯгу, данную тебе; твой брат Њотавекель овладел троном и
царствует сейчас на холме Џегих ‹ошадей, и если б у менЯ не было кое-какой
помощи в башне, он не скоро отказалсЯ бы от своей добычи. Ќо чтобы не терЯть
времени, Я скажу тебе всего три слова: складывай палатки, трогайсЯ нынче же
вечером и не останавливайсЯ нигде по пустЯкам! •отЯ ты и нарушил повелениЯ
пергамента, не все еще потерЯно, ибо, надо сознатьсЯ, ты премило нарушил
законы гостеприимства, соблазнив дочь эмира в благодарность за его
хлеб-соль. ќти выходки, наверно, понравились ѓЯуру, и если дорогой ты
совершишь еще какое-нибудь маленькое преступление, все обойдетсЯ отлично: ты
с триумфом войдешь во дворец ‘улеймана. Џрощай! Ђльбуфаки и негритЯнки ждут
менЯ у дверей".
•алиф не нашелсЯ ответить ни слова на все это; он пожелал матери
счастливого пути и закончил свой ужин. ‚ полночь тронулись при звуках труб.
Ќо как ни старались музыканты, из-за грома литавр все же слышались вопли
эмира и его бородачей, которые от слез ослепли и повырывали себе все волосы
в знак горЯ. ќта музыка расстраивала Ќурониар, и она была очень довольна,
когда за дальностью расстоЯниЯ ничего уже не стало слышно. Ћна возлежала с
халифом в царских носилках, и они забавлЯлись тем, что представлЯли себе,
какою пышностью будут скоро окружены. Ћстальные женщины грустно сидели в
своих паланкинах, а „илара терпеливо ждала, размышлЯЯ, как будет предаватьсЯ
культу огнЯ на величественных террасах €стахара.
—ерез четыре днЯ прибыли в веселую долину ђохнабада. ‚есна была в
полном разгаре; причудливые ветви цветущего миндалЯ вырезались на сиЯющем
голубом небе. ‡емлЯ, усеЯннаЯ гиацинтами и нарциссами, сладко благоухала;
здесь жили тысЯчи пчел и почти столько же аскетов. Џо берегу ручьЯ
чередовались ульи и часовни, чистота и белизна которых еще Ярче выделЯлась
на темной зелени высоких кипарисов. Ќабожные отшельники занимались
разведением маленьких садов, изобиловавших фруктами и, в особенности,
мускусными дынЯми, лучшими в Џерсии. Ќа лугу некоторые из них забавлЯлись
кормлением белоснежных павлинов и голубых горлинок. ‘реди таких занЯтий их
застал авангард царского каравана. ‚садники закричали: "†ители ђохнабада,
повергнитесь ниц по берегам ваших светлых источников и благодарите небо,
посылающее вам луч своей славы, ибо вот приближаете" Џовелитель
правоверных!"
Ѓедные аскеты, исполненные свЯщенного рвениЯ, поспешно зажгли в
часовнЯх восковые свечи, развернули свои Љораны на эбеновых аналоЯх и вышли
навстречу халифу с корзиночками фиг, меда и дынь. Џока они торжественно,
мерными шагами приближались, лошади, верблюды и стражи безжалостно топтали
тюльпаны и другие цветы. Ђскеты не могли отнестись к этому равнодушно и то
бросали скорбные взоры на разорение, то смотрели на халифа и на небо.
Ќурониар, в восторге от чудных мест, напоминавших ей дорогие сердцу места ее
детства, попросила ‚атека остановитьсЯ. Ќо халиф, полагаЯ, что в глазах
ѓЯура все эти маленькие часовни могут сойти за жилье, приказал своим воинам
разрушить их. Ћтшельники остолбенели, когда те принЯлись исполнЯть это
варварское приказание; они горько плакали, а ‚атек велел евнухам гнать их
пинками. ‡десь вместе с Ќурониар халиф вышел из носилок, и они стали гулЯть
по лугу, собираЯ цветы и болтаЯ, однако пчелы, как добрые мусульманки,
решили отомстить за своих хозЯев отшельников и с таким ожесточением
принЯлись жалить их, что близость носилок оказалась более чем кстати.
„ородность павлинов и горлиц не укрылась от Ѓабабалука, и он приказал
изжарить на вертеле и сварить несколько дюжин. •алиф и его приближенные ели,
смеЯлись, чокались, вволю богохульствовали, когда муллы, шейхи, хедивы и
имамы ираза, вероЯтно не встретив отшельников, прибыли с ослами,
украшенными венками цветов, лентами и серебрЯными колокольчиками и
нагруженными всем, что было лучшего в стране. Ћни принесли свои дары халифу,
умолЯЯ его оказать честь их городам и мечетЯм своим посещением. "Ћ, - сказал
‚атек, - от этого Я воздержусь; Я принимаю ваши приношениЯ и прошу оставить
менЯ в покое, ибо Я не люблю боротьсЯ с искушениЯми; но так как неприлично,
чтобы такие почтенные люди, как вы, возвращались пешком, и так как вы,
по-видимому, неважные наездники, то мои евнухи из предосторожности привЯжут
вас к нашим ослам и в особенности примут меры, чтобы вы не поворачивались ко
мне спиной, они ведь знают этикет". ‘реди приехавших были смелые шейхи; они
решили, что ‚атек сошел с ума, и вслух высказали свое мнение. Ѓабабалук
позаботилсЯ хорошенько прикрутить их к седлам; ослов подстегнули
терновником, они помчались галопом, забавно брыкаЯсь и толкаЯ друг друга.
Ќурониар с халифом от души наслаждались этим недостойным зрелищем; они
громко хохотали, когда старики падали со своими ослами в ручей, и одни
вставали хромыми, другие лишались рук, третьи вышибали себе передние зубы и
даже хуже.
‚ ђохнабаде общество провело два очень приЯтных днЯ, которые не были
испорчены поЯвлением новых посольств. Ќа третий день они тронулись в путь.
ираз осталсЯ справа. Ћни достигли большой равнины, на краю которой над
горизонтом показались черные вершины гор €стахара.
‚не себЯ от восторга халиф и Ќурониар выскочили из носилок с радостными
восклицаниЯми, чем удивили всех, кто их слышал. "Људа мы направлЯемсЯ, -
спрашивали они друг друга, - во дворцы, блистающие светом, или в сады, более
восхитительные, чем в еддаде?" Ѓедные смертные! - так терЯлись они в
догадках: бездна тайн ‚семогущего была скрыта от них.
Њежду тем добрые гении, наблюдавшие еще немного за поведением ‚атека,
поднЯлись на седьмое небо к Њагомету и сказали ему: "Њилосердый Џророк,
подай руку помощи твоему Ќаместнику, или он безвозвратно запутаетсЯ в сетЯх,
которые расставили ему наши враги дивы; ѓЯур поджидает его в отвратительном
дворце подземного огнЯ; если он туда войдет, он погиб навсегда". Њагомет с
негодованием ответил: "Ћн слишком заслужил быть предоставленным самому себе;
однако Я разрешаю вам сделать последнее усилие, чтобы спасти его".
’отчас добрый гений принЯл вид пастуха, более прославленного своей
набожностью, чем все дервиши и аскеты страны; он сел на склоне небольшого
холма, близ стада белых овец и стал наигрывать на никому неведомом
инструменте напевы, трогательнаЯ мелодиЯ которых, проникала в душу,
пробуждала угрызениЯ совести и прогонЯла суетные мысли. Ћт этих мощных
звуков солнце покрылось темными тучами и кристально прозрачные воды
маленького озера стали краснее крови. ‚се, кто был в пышном караване халифа,
помимо своей воли устремились к холму; все в печали опустили глаза; все
укорЯли себЯ за зло, содеЯнное в жизни; у „илары билось сердце, а начальник
евнухов с сокрушенным видом просил прощениЯ у женщин, которых часто мучил
длЯ собственного удовольствиЯ.
‚атек и Ќурониар побледнели и, угрюмо взглЯнув друг на друга, вспомнили
с горьким раскаЯнием: он - о множестве совершенных им мрачнейших
преступлений, о своих нечестивых и властолюбивых замыслах, а она - о своей
разрушенной семье, о погибшем ѓюльхенрузе. Ќурониар казалось, что в этих
роковых звуках слышатсЯ крики умирающего отца, а ‚атеку мерещились рыданиЯ
пЯтидесЯти детей, которых он принес в жертву ѓЯуру. ‚ этом душевном смЯтении
их неудержимо влекло к пастуху. ‚ его облике было нечто столь внушительное,
что ‚атек в первый раз в жизни смутилсЯ, а Ќурониар закрыла лицо руками.
Њузыка смолкла, и гений обратилсЯ к халифу со словами: "Ѓезумный властитель,
которому провидение вручило заботы о народе! ’ак-то ты исполнЯешь свои
обЯзанности? ’ы превзошел меру преступлений, а теперь ты спешишь за
возмездием? ’ы знаешь, что за этими горами - мрачное царство ќблиса и
проклЯтых дивов, и, соблазненный коварным призраком, ты отдаешьсЯ в их
власть! ’ебе предлагают в последний раз помощь; оставь свой отвратительный
замысел, возвратись, отдай Ќурониар отцу, в котором еще теплитсЯ жизнь,
разрушь башню со всеми ее мерзостЯми, не слушай советов Љаратис, будь
справедлив к подданным, уважай посланников Џророка, загладь свое беззаконие
примерной жизнью и вместо того, чтоб предаватьсЯ сладострастию, покайсЯ в
слезах на могилах своих благочестивых предков! ‚идишь ты тучи, что закрывают
солнце? …сли твое сердце не смЯгчитсЯ, то в час, когда небесное светило
поЯвитсЯ вновь, рука милосердиЯ уже не протЯнетсЯ к тебе".
‚ страхе и нерешительности ‚атек готов был броситьсЯ к ногам пастуха, в
котором почувствовал нечто, превосходЯщее человеческое, но гордость одержала
верх, и, дерзко поднЯв голову, он метнул на него свой страшный взглЯд. "Љто
бы ты ни был, - ответил он, - довольно! Ћставь свои бесполезные советы. €ли
ты хочешь обмануть менЯ, или сам обманываешьсЯ: если то, что Я сделал, так
преступно, как ты утверждаешь, то длЯ менЯ нет и капли милосердиЯ; Я пролил
море крови, чтобы достичь могущества, которое заставит трепетать тебе
подобных; не надейсЯ, что Я отступлю, дойдЯ до самой цели, или что брошу ту,
котораЯ длЯ менЯ дороже жизни и твоего милосердиЯ. Џусть поЯвитсЯ солнце,
пусть освещает мой путь, мне все равно, куда бы он ни привел!" Ћт этих слов
вздрогнул сам гений, а ‚атек бросилсЯ в объЯтиЯ Ќурониар и велел двигатьсЯ
вперед.
Ќетрудно было исполнить это приказание; наваждение исчезло, солнце
заблистало вновь, и пастух скрылсЯ с жалобным криком. Ќо роковое впечатление
от музыки гениЯ все же осталось в сердцах большинства людей ‚атека; они с
ужасом глЯдели друг на друга. ‘ наступлением ночи все разбежались, и из
многочисленной свиты осталсЯ лишь начальник евнухов, несколько беззаветно
преданных рабов, „илара и кучка женщин, принадлежавших, как и она, к религии
магов.
•алиф, пожираемый горделивым желанием предписывать законы силам тьмы,
мало огорчилсЯ этим бегством. ‚олнение крови мешало ему спать, и он не
расположилсЯ лагерем, как обыкновенно. Ќурониар, нетерпение которой чуть ли
не превышало нетерпение халифа, торопила его и расточала нежнейшие ласки,
чтобы окончательно помутить его разум. Ћна мнила уже себЯ могущественнее,
чем ‚алкис, {39} и представлЯла себе, как гении повергнутсЯ ниц пред
ступенЯми ее трона. ’аким образом подвигались они при свете луны и увидели,
наконец, две высоких скалы, которые образовали как бы портал у входа в
небольшую долину, замыкавшуюсЯ вдали обширными развалинами €стахара. ‚ысоко
с горы смотрели многочисленные гробницы царей; мрак ночи усиливал жуткое
впечатление от этой картины. Њиновали два городка, почти совершенно
покинутых. ‚ них осталось лишь несколько дрЯхлых старцев; увидЯ лошадей и
носилки, они бросились на колени, восклицаЯ: "Ћ, боже, снова эти призраки,
мучающие нас уже шесть месЯцев! “вы! все жители, напуганные странными
привидениЯми и шумом в недрах гор, покинули нас на произвол злых духов!" ќти
жалобы показались халифу дурным предзнаменованием; он растоптал бедных
старцев своими лошадьми и прибыл наконец к подножию большой террасы из
черного мрамора. ’ам он и Ќурониар вышли из носилок. ‘ бьющимисЯ сердцами,
блуждающим взором осматривали они все вокруг и с невольной дрожью ждали
поЯвлениЯ ѓЯура; но ничто не указывало на его присутствие. ‡ловещее молчание
царило в воздухе и на горах. ‹уна отбрасывала на большую террасу тени
огромных колонн, подымавшихсЯ чуть не до облаков. Ќа этих унылых маЯках,
число которых казалось безмерным, не было крыш, и их капители, неизвестного
в летописЯх земли стилЯ, служили прибежищем ночных птиц, которые,
испугавшись приближениЯ людей, с карканьем скрылись.
ѓлавный евнух, цепенеЯ от ужаса, умолЯл ‚атека позволить зажечь огонь и
что-нибудь поесть. "Ќет, нет, - ответил халиф, - некогда думать о подобных
вещах; сиди смирно и жди приказаний!" Ћн сказал это решительным тоном и
подал руку Ќурониар. ‚зойдЯ по ступенЯм большой лестницы, они очутились на
террасе, вымощенной мраморными плитами, подобной гладкому озеру, где не
могла пробитьсЯ никакаЯ травка. Ќаправо шли маЯки, стоЯвшие перед
развалинами громадного дворца, стены которого были покрыты разными
изображениЯми; прЯмо виднелись внушавшие ужас гигантские статуи четырех
животных, похожих на грифов и леопардов; неподалеку от них при свете луны,
освещавшей особенно Ярко это место, можно было различить надписи,
напоминавшие те, что были на саблЯх ѓЯура; они также постоЯнно менЯлись;
когда, наконец, они принЯли очертаниЯ арабских букв, халиф прочитал:
"_‚атек, ты не исполнил велений моего пергамента; ты заслуживаешь, чтобы Я
отослал тебЯ назад; но из уважениЯ к твоей спутнице и во внимание к тому,
что ты сделал, чтобы получить обещанное, ќблис позволЯет отворить пред тобой
двери своего дворца и принЯть тебЯ в число поклонников подземного пламени_".
…два он прочел эти слова, как гора, к которой примыкала терраса,
содрогнулась и маЯки чуть не обрушились им на головы. ‘кала полураскрылась,
и в ее недрах поЯвилась гладкаЯ мраморнаЯ лестница; казалось, она спускаетсЯ
в бездну. Ќа ступенЯх стоЯли по две свечи, похожих на те, что видела
Ќурониар в своем видении; камфарный дым их поднималсЯ клубами к своду.
ќто зрелище не испугало дочери ”акреддина, - напротив, придало ей
мужества; она не удостоила даже проститьсЯ с луной и небом и без колебаниЯ
покинула чистый воздух, чтобы спуститьсЯ в адские испарениЯ. Ћба нечестивца
шли гордо и решительно. ‘ходЯ при Ярком свете этих факелов, они восхищались
друг другом и в ослеплении своим величием готовы были принЯть себЯ за
небесные существа. …динственное, что внушало им тревогу, было, что ступенЯм
лестницы не видно было конца. ‚ пламенном нетерпении они так спешили, что
скоро спуск их стал походить на стремительное падение в бездну; наконец, у
большого эбенового портала они остановились: халиф тотчас узнал его; тут
ждал их ѓЯур с золотым ключом. "„обро пожаловать - на зло Њагомету и его
приспешникам, - сказал он с отталкивающей улыбкой, - сейчас Я введу вас во
дворец, где вы честно заслужили себе место". ‘ этими словами он дотронулсЯ
своим ключом до эмалевого замка, и тотчас обе половинки двери раскрылись с
шумом, подобным грохоту летнего грома, и с таким же шумом закрылись, лишь
только они вошли.
•алиф и Ќурониар взглЯнули друг на друга с удивлением. •отЯ помещение,
где они находились, было покрыто сводом, оно казалось настолько обширным и
высоким, что сначала они принЯли его за огромную равнину. Љогда глаза их
присмотрелись, наконец, к размерам предметов, они разобрали рЯды колонн и
арок; постепенно уменьшаЯсь на расстоЯнии, они вели к лучистой точке,
подобной солнцу, бросающему на поверхность морЯ свои последние лучи. Џол,
усыпанный золотым порошком и шафраном, издавал такой острый запах, что у них
закружилась голова. Ћни все же подвигались вперед и заметили множество
курильниц с серой, амброй и алоэ. Њежду колоннами стоЯли столы, уставленные
бесчисленными Яствами всех сортов и пенЯщимисЯ винами в хрустальных сосудах.
’олпы джиннов и других летающих духов обоего пола танцевали сладострастные
танцы под звуки музыки, раздававшейсЯ откуда-то снизу.
‚ этой огромной зале прогуливались множество мужчин и женщин, державших
правую руку у сердца; они казались занЯтыми лишь собою н хранили глубокое
молчание. ‚се они были бледны, как трупы, и глубоко сидЯщие глаза их
блестели фосфорическим светом, какой можно видеть по ночам на кладбищах.
Ћдни были погружены в глубокую задумчивость, другие в бешенстве метались из
стороны в сторону, как тигры, раненные отравленными стрелами; они избегали
друг друга; и хотЯ их была целаЯ толпа, все блуждали наугад, как бы в полном
одиночестве.
Џри виде этого мрачного сборища ‚атек и Ќурониар похолодели от ужаса.
Ћни настойчиво спрашивали у ѓЯура, что это такое и почему странствующие
призраки все времЯ держат правую руку у сердца. "Ќечего теперь думать об
этом, - резко ответил он, - скоро все узнаете; надо скорей представитьсЯ
ќблису". € они продолжали пробиратьсЯ вперед, но, несмотрЯ на свою прежнюю
самоуверенность, у них уже не хватало мужества обращать внимание на анфилады
зал и галерей, открывавшихсЯ направо и налево; все они были освещены
пылающими факелами и светом костров, пирамидальное пламЯ которых достигало
до самого свода. Ќаконец, они пришли к месту, где пышные портьеры из
Ярко-малиновой парчи, расшитой золотом, падали со всех сторон в
величественном беспорЯдке. ’ут не было больше слышно музыки и танцев; свет,
казалось, проникал сюда издалека.
‚атек и Ќурониар раздвинули складки занавесей и вошли в обширное
свЯтилище, устланное леопардовыми шкурами. Њножество старцев с длинными
бородами, африты в полном вооружении лежали ниц у ступеней возвышениЯ, где
на огненном шаре сидел грозный ќблис. Ћн казалсЯ молодым человеком лет
двадцати; правильные и благородные черты его лица как бы поблекли от
вредоносных испарений. ‚ его огромных глазах отражались отчаЯние и
надменность, а волнистые волосы отчасти выдавали в нем падшего Ђнгела ‘вета.
‚ нежной, но почерневшей от молний руке он держал медный скипетр, пред
которым трепетали чудовищный “ранбад, {40} африты и все силы тьмы.
•алиф растерЯлсЯ и повергсЯ ниц. Ќурониар, несмотрЯ на все свое
волнение, была очарована красотой ќблиса, ибо она ожидала увидеть, ужасного
исполина. ѓолосом, более мЯгким, чем можно было предположить, но вселЯвшим
глубокую печаль, ќблис сказал им: "‘ыны праха, Я принимаю вас в свое
царство. ‚ы из числа моих поклонников; пользуйтесь всем, что видите во
дворце, - сокровищами древних султанов, живших до времен Ђдама, их волшебно
разЯщими саблЯми и талисманами, которые заставЯт дивов открыть вам
подземельЯ горы Љаф, сообщающиесЯ с этими. ’ам вы найдете многое, что может
удовлетворить вашененасытное любопытство. ‚ы сможете проникнуть в крепость
Ђхермана и в залы Ђрдженка, {41} где находЯтсЯ изображениЯ всех разумных
тварей и животных, живших на земле до сотворениЯ презренного существа,
которого вы называете отцом людей".
ќта речь утешила и успокоила ‚атека и Ќурониар. Ћни с живостью сказали
ѓЯуру: "Џоказывай же нам скорее драгоценные талисманы!" - "€дем, - отвечал
злой „ив с коварной усмешкой, - идем, вы получите все, что обещал вам
Џовелитель, и даже больше". € ѓЯур повел их длинным проходом, сообщавшимсЯ
со свЯтилищем; он шел впереди большими шагами, а бедные новообращенные с
радостью следовали за ним. Ћни вошли в обширную залу с высоким куполом, по
сторонам которой находилось пЯтьдесЯт бронзовых дверей, запертых стальными
цепЯми. ‡десь, царила мрачнаЯ темнота, а на нетленных кедровых ложах были
распростерты иссохшие тела знаменитых древних царей преадамитов, некогда
повелителей всей земли. ‚ них теплилось еще достаточно жизни, чтобы
чувствовать безнадежность своего состоЯниЯ; глаза их сохранЯли печальную
подвижность; они в тоске переглЯдывались, прижимаЯ правую руку к сердцу. “
ног их виднелись надписи, сообщавшие об их царствованиЯх, могуществе,
гордости и преступлениЯх. ‘олиман ђаад, ‘олиман „аки и ‘олиман по прозванию
„жиан бен „жиан, султаны, заключившие дивов в темницы пещеры на горе Љаф и
ставшие столь самонадеЯнными, что усомнились в существовании ‚ысшего Ќачала,
составлЯли там почетный рЯд и, однако, находились ниже пророка ‘улеймана бен
„ауда.
ќтот царь, славившийсЯ своей мудростью, возлежал выше всех, под самым
куполом. Љазалось, жизни в нем было больше, чем в других, и хотЯ времЯ от
времени он глубоко вздыхал и держал правую руку у сердца, как и другие, его
лицо было покойнее, и казалось, что он прислушиваетсЯ к шуму черного
водопада, видневшегосЯ сквозь решетки одной из дверей. ‹ишь водопад один
нарушал безмолвие этих унылых мест. ђЯд медных сосудов окружал возвышение.
"‘ними крышки. с этих каббалистических хранилищ, - сказал ѓЯур ‚атеку, -
вынь оттуда талисманы, они откроют тебе эти бронзовые двери, и ты станешь
властелином сокровищ, запертых там, и повелителем охранЯющих их духов!"
•алиф, подавленный этими зловещими приготовлениЯми, нетвердой поступью
подошел к сосудам и оцепенел от страха, услышав стоны ‘улеймана, которого в
первый момент растерЯнности принЯл за труп. Џророк Явственно произнес своими
синеватыми губами следующие слова: "Џри жизни Я восседал на пышном троне. Џо
правую руку от менЯ стоЯло двенадцать тысЯч золотых седалищ, где патриархи и
пророки внимали моим поучениЯм; слева на стольких же серебрЯных тронах
мудрецы и ученые присутствовали при отправлении мною правосудиЯ. Џока таким
образом Я разбирал дела бесчисленного множества подданных, птицы тучей
кружились над моей головой, служа мне защитой от солнца. Њой народ
благоденствовал; мои дворцы вздымались к небесам; храм ‚севышнему,
выстроенный мной, стал одним из чудес света. Ќо Я малодушно поддалсЯ
увлечению женщинами и любопытству, которое не ограничилось подлунными
делами. џ послушалсЯ советов Ђхермана и дочери ”араона; Я поклонЯлсЯ огню и
небесным светилам, и, покинув свЯщенный город, Я приказал гениЯм выстроить
пышные дворцы €стахара и террасу маЯков, каждый из них посвЯщаЯ одной из
звезд. ’ам в течение некоторого времени Я всем своим существом наслаждалсЯ
блеском трона и сладострастием; не только люди, но и гении были подвластны
мне. џ начал думать, как и эти несчастные цари, среди которых Я лежу, что
небесного мщениЯ нет, как вдруг молниЯ сокрушила мои зданиЯ и низвергла менЯ
сюда. џ не лишен, однако, надежды, как другие. "Ђнгел ‘вета принес мне
весть, что во внимание к благочестию моих юных лет мои мучениЯ кончатсЯ,
когда иссЯкнет этот водопад, капли которого Я считаю; но, увы, когда придет
этот желанный час? џ стражду, стражду! Ѓезжалостный огонь пожирает мое
сердце!"
‘ этими словами ‘улейман с мольбой поднЯл руку к небу, и халиф увидел,
что грудь его из прозрачного кристалла, сквозь которую видно сердце,
охваченное пламенем. ‚ ужасе Ќурониар упала на руки ‚атека. "Ћ, ѓЯур! -
воскликнул злосчастный государь. - Људа завел ты нас? ‚ыпусти нас отсюда; Я
отказываюсь от всего! Ћ, Њагомет! неужели у тебЯ не осталось более
милосердиЯ к нам?" - "Ќет, больше не осталось, - ответил злобный „ив, -
знай: здесь край, где царЯт безнадежность и возмездие, твое сердце будет так
же пылать, как и у всех поклонников ќблиса; {42} немного дней остаетсЯ тебе
до рокового конца, пользуйсЯ ими, как хочешь; спи на грудах золота,
повелевай адскими силами, блуждай по этим бесконечным подземельЯм, сколько
тебе угодно; все двери раскроютсЯ перед тобой. —то до менЯ, Я выполнил свое
поручение и предоставлЯю тебЯ самому себе". ‘ этими словами он исчез.
•алиф и Ќурониар остались в смертельном унынии; они не могли плакать, с
трудом они держались на ногах; наконец, грустно взЯвшись за руки, они
неверными шагами вышли из мрачной залы, не знаЯ, куда идти. ‚се двери
открывались при их приближении, дивы падали ниц перед ними; груды богатств
представлЯлись их взорам, но у них не было больше ни любопытства, ни
гордости, ни корыстолюбиЯ. ‘ одинаковым безразличием слушали они хоры
джиннов и смотрели на великолепные блюда, поЯвлЯвшиесЯ со всех сторон. Ћни
бесцельно скитались из зала в зал, из комнаты в комнату, из прохода в
проход, по бездонным и безграничным пространствам, освещенным сумрачным
светом, среди той же печальной роскоши, среди тех же существ, ищущих отдыха
и облегчениЯ, но ищущих тщетно, ибо всюду с ними было сердце, томимое
пламенем. €х избегали все эти несчастные, своими взглЯдами как бы говорившие
друг другу: "ќто ты менЯ соблазнил, это ты менЯ развратил", - и они
держались в стороне, с тоской ожидаЯ, когда придет их очередь.
"Љак! - говорила Ќурониар. - Ќеужели настанет времЯ, когда Я отниму
свою руку от твоей?" - "Ћ, - говорил ‚атек, - разве мои взоры не будут
по-прежнему черпать страсть в твоих? ђазве минуты счастьЯ, пережитые вместе,
будут внушать мне ужас? Ќет, не ты менЯ ввела в это гнусное место;
нечестивые наставлениЯ Љаратис, развратившей менЯ с юности, причина нашей
гибели. ’ак пусть же она по крайней мере страдает вместе с нами!" ЏроизнесЯ
эти горестные слова, он позвал африта, мешавшего угли, и приказал ему
извлечь царицу Љаратис из дворца в ‘амарре и доставить сюда.
‡атем они продолжали свой путь среди безмолвной толпы, пока не услышали
разговора в конце галереи. ЏредполагаЯ, что это такие же несчастные, как и
они, над которыми не произнесен еще приговор, они направились на звук
голосов. ѓолоса раздавались из маленькой квадратной комнаты, где на диванах
сидели четыре молодых человека приЯтной наружности и красиваЯ женщина; они
грустно беседовали в полусвете лампы. ‚се они были мрачны и подавлены, а
двое из них нежно обнимали друг друга. Џри виде халифа и дочери ”акреддина
они вежливо встали, поклонились и дали им место. ‡атем казавшийсЯ самым
почтенным из них обратилсЯ к халифу со словами: "—ужеземец, ты, конечно,
находишьсЯ в том же страшном ожидании, как и мы, ибо не держишь еще правой
руки у сердца; если ты пришел провести с нами ужасные часы, оставшиесЯ нам
до начала наказаниЯ, соблаговоли рассказать о приключениЯх, которые привели
тебЯ в это роковое место, а мы расскажем о наших; они заслуживают быть
выслушанными. Џрипомнить и вновь пережить свои преступлениЯ, хотЯ уже и
некогда раскаЯтьсЯ в них, - единственное, что осталось таким несчастным, как
мы".
•алиф и Ќурониар принЯли предложение, и ‚атек не без содроганиЯ начал
чистосердечный рассказ. Љогда он кончил тЯжкое повествование, молодой
человек, говоривший с ним, начал рассказывать в ответ свою историю. „алее
следуют:
€сториЯ двух друзей - принцев Ђлази и ”иру, заключенных в подземном
дворце.
€сториЯ принца Ѓоркиарок, заключенного в подземном дворце.
€сториЯ принца Љалилы и принцессы ‡улкаис, заключенных в подземном
дворце. {43}
’ретий принц рассказал половину своей истории, когда его прервал шум,
от которого задрожали и приоткрылись своды подземельЯ. Ћблако понемногу
рассеЯлось, и поЯвилась Љаратис, верхом на африте, горько жаловавшемсЯ на
свою ношу. –арица спрыгнула на землю и, подойдЯ к сыну, сказала ему: "—то ты
делаешь в этой маленькой комнате? ‚идЯ что дивы слушаютсЯ тебЯ, Я подумала,
что ты сидишь на троне древних султанов".
"ЊерзкаЯ женщина! - ответил халиф. - Ѓудь проклЯт день, когда ты
произвела менЯ на свет! ‘ледуй за этим афритом, пусть он сведет тебЯ в залу
пророка ‘улеймана, там ты узнаешь, каково назначение дворца, столь длЯ тебЯ
желанного, и как Я должен проклинать нечестивое знание, которым ты менЯ
снабдила!" - "’ы достиг власти и у тебЯ от радости помутилсЯ рассудок, -
возразила Љаратис. - џ лучше и не хочу, как почтить пророка ‘улеймана.
Љстати, так как африт сказал мне, что ни ты, ни Я не вернемсЯ в ‘амарру,
знай, что Я просила позволениЯ привести в порЯдок свои дела и он был
настолько любезен, что согласилсЯ. џ употребила с пользой эти минуты:
подожгла нашу башню, сожгла живьем немых, негритЯнок, скатов и змей, которые
все же оказали мне много услуг, и так же поступила бы с везиром, если б он
не променЯл менЯ на ЊотавекелЯ. —то касаетсЯ Ѓабабалука, по глупости
вернувшегосЯ в ‘амарру и нашедшего мужей твоим женам, Я предала бы его
пытке, если б оставалось времЯ; но мне было некогда, и, привлекши его
хитростью, как и женщин, на свою сторону, Я велела его только повесить; по
моему же приказу женщин живыми зарыли в землю негритЯнки, чем доставили себе
большое удовольствие в последние минуты жизни. —то касаетсЯ „илары, всегда
мне нравившейсЯ, она проЯвила свой обычный ум, отправившись сюда и собираЯсь
служить одному магу; Я думаю, она скоро будет нашей". ‚атек был чересчур
удручен, чтобы негодовать по поводу этой речи; он приказал африту удалить
Љаратис и осталсЯ в мрачной задумчивости, которую не решились нарушить его
товарищи по несчастью.
Њежду тем Љаратис быстро прошла до залы ‘улеймана и, не обращаЯ
вниманиЯ на стоны пророка, дерзко сдернула покрывала с сосудов и завладела
талисманами. ‡атем она поднЯла вой, какого никогда не слышали еще в этих
местах, и заставила дивов показать ей наиболее тщательно спрЯтанные
сокровища, самые глубокие кладовые, которых не видал никогда ни один африт.
Ћна спустилась по крутым сходам, известным лишь ќблису и его любимым
приближенным, и проникла при помощи талисманов в самые недра земли, откуда
дует санфар, ледЯной ветер смерти; ничто не устрашало ее неукротимого
сердца. Ћднако во всех тех, кто прижимал правую руку к сердцу, она нашла
небольшую странность, не понравившуюсЯ ей.
Љогда она выходила из одной пропасти, пред ее взором предстал ќблис.
ЌесмотрЯ на внушительность его вида, она не растерЯлась и приветствовала его
с большой находчивостью. ѓордый монарх ответил ей: "–арица, чьи познаниЯ и
преступлениЯ заслуживают высокого положениЯ в моей стране! ’ы хорошо
пользуешьсЯ остатком свободного времени; скоро пламЯ и мучениЯ овладеют
твоим сердцем и причинЯт тебе достаточно забот". ‘ этими словами он скрылсЯ
за занавесЯми своего свЯтилища.
Љаратис немного смутилась, но, решив смело идти до конца и следовать
совету ќблиса, она собрала всех джиннов и дивов, чтобы они воздали ей
почести. ’ак шла она с торжеством сквозь благовонные испарениЯ под радостный
крик всех злых духов, большинство которых были ей знакомы. Ћна собиралась
даже согнать с трона одного из ‘олиманов, чтобы занЯть его место, как вдруг
голос из бездны смерти воскликнул: "‘вершилось!" ’отчас надменный лоб
бесстрашной царицы покрылсЯ морщинами агонии; она испустила жалобный крик, и
сердце ее обратилось в пылающий уголь; она приложила к нему руку, и не могла
уже ее отнЯть.
‚ исступлении, забыв свои честолюбивые замыслы и жажду познаний,
которые недоступны смертным, она опрокинула дары, положенные джиннами к ее
ногам, и, проклинаЯ час своего рождениЯ и чрево, носившее ее, она начала
метатьсЯ, не останавливаЯсь ни на мгновение, не вкушаЯ ни минуты отдыха.
Џочти в то же времЯ тот же голос возвестил безнадежный приговор халифу,
Ќурониар, четырем принцам и принцессе. €х сердца воспламенились, и они
потерЯли самое дорогое из даров неба - _надежду!_ Ќесчастные оказались
разлученными и бросали друг на друга злобные взоры. ‚атек видел во взглЯде
Ќурониар лишь Ярость и жажду мести; она в его глазах - отвращение и
безнадежность. „ва принца, только что нежно обнимавшиесЯ как друзьЯ,
разошлись с содроганием. Љалила и его сестра стали проклинать друг друга.
“жасные судороги и сдавленные вопли двух других принцев свидетельствовали о
том, как ненавистны они сами себе. ‚се они погрузились в толпу отверженных,
чтобы скитатьсЯ в вечной муке.
’акова была и такова должна быть кара за разнузданность страстей и за
жестокость деЯний; таково будет наказание слепого любопытства тех, кто
стремитсЯ проникнуть за пределы, положенные создателем познанию человека;
таково наказание самонадеЯнности, котораЯ хочет достигнуть знаний, доступных
лишь существам высшего порЯдка, и достигает лишь безумной гордыни, не
замечаЯ, что удел человека - быть смиренным и неведущим.
’ак халиф ‚атек, в погоне за тщеславной пышностью и запретной властью,
очернил себЯ множеством преступлений, сделалсЯ добычей угрызений совести и
бесконечной, безграничной муки, а смиренный, презираемый ѓюльхенруз провел
века в тихом покое и в счастии блаженного детства.

Џђ€ЊE—ЂЌ€џ

“ильЯм Ѓекфорд. "‚атек" (стр. 163-227)

‹итература

’ексты:
An Arabian Tale, from an unpublished manuscript; with, notes critical
and explanatory. London, 1786 [перевод ‘. •енлеЯ].
Vathek. Lausanne, 1787 [конец 1786].
Vathek. Conte Arabe. Paris, 1787.
Le Vathek de Beckford. Reimprime sur l'Edition francaise originale avec
Preface par Stephane Mallarme. Paris, 1876.
Vathek with the Episodes of Vathek. By William Beckford of Fonthill.
Edited with a Historical Introduction and Notes by Guy Champan. 2 vols.
Cambridge, 1929.
Ѓекфорд. ‚атек. ЂрабскаЯ сказка. Џерев. Ѓориса ‡айцева, вступительнаЯ
статьЯ Џ. Њуратова. €зд. Љ. Ќекрасова. Њ., 1912.

ЌаучнаЯ литература:
Lewis Melville. The Life and Letters of Willam Beckford of Fonthill.
London, 1910.
A Bibliography of William Beckford of Fonthill, by Guy Chapman and John
Hodkin. London, 1930.
Guy Chapman. Beckford. London, [1937].
Andre Parreaux. William Beckford, auteur de Vathek. Etude de la
creation litteraire. Paris, 1960.
Pierre Martino. L'Orient dans la litterature francaise au XVIIe
etXVIIIe siecle. Paris, 1906.
Marie-Louise Dufrenoy. L'Orient Romanesque en France. 1704-1789. Vols.
I-II. Montreal, 1946.
Martha Pike Conant. The Oriental Tale in England in the Eighteenth Cen-
tury. New York, 1908.
Џри объЯснении значениЯ "ориентализмов" Ѓекфорда мы даем ссылки на
"‚осточную библиотеку" д'ќрбело как на основной источник, которым он
пользовалсЯ (D'Herbelot. Bibliotheque Orientale. Paris, 1697). Џо этому
вопросу см.: Andre Parreaux. William Beckford, pp. 341-342.
1 ‚атек, девЯтый халиф из рода Ђбассидов... - ‘огласно д'ќрбело,
исторический халиф ‚атек наследовал своему отцу Њутасиму в 227 г. хиджры,
умер в 232 г. в возрасте 32 лет (849-854 гг.). Ћн поддерживал
рационалистическую секту мутазилитов, отрицавших несотворенность и вечность
Љорана, и жестоко преследовал ее противников, интересовалсЯ науками и
увлекалсЯ астрологией. Ћн был большим обжорой и сластолюбцем и умер от
водЯнки. „'ќрбело передает легенду о его страшном взглЯде, которым он мог
убить на месте тех, кто вызывал его гнев (D'Herbelot, pp. 911-912). Ћ ‚атеке
и мутазилитах см.: €. Џ. Џетрушевский. €слам в €ране в VII-XV веках. €зд.
‹енинградского государственного университета им. Ђ. Ђ. †данова, 1966, стр.
211.
2 ...как Ћмар бен Ђбдалазиз... - Ћмар бен Ђбдалазиз - Ћмар II, восьмой
халиф из династии ЋмаЯдов, славившийсЯ своим благочестием и аскетизмом
(D'Herbelot, pp. 689-690).
3 ... над всем городом ‘амаррой... - ѓород ‘амарра в ‚авилонии (€раке)
был построен халифом Њутасимом, отцом ‚атека, в качестве резиденции вместо
Ѓагдада, где часто происходили народные волнениЯ (D'Herbelot, р. 752).
4 ... галереЯ картин знаменитого Њани... - Њани - основатель секты
манихеЯн, почиталсЯ в мусульманских странах как величайший художник
древности (D'Herbelot, pp. 548-549). ‘м. упоминание о нем в поэме Ђлишера
Ќавои "”архад и ирин", гл. III.
5 ...в подражание Ќемвроду... - Ќимрод в Ѓиблии - охотник ("сильный
зверолов"), строительство "вавилонской башни" ему не приписываетсЯ. ‚
мусульманских легендах Ќемврод - первый богоборец, царь, ставивший себЯ выше
бога и требовавший себе поклонениЯ. Ћн построил "вавилонскую башню", чтобы
поднЯтьсЯ к небу и увидеть бога, однако когда он взошел на ее вершину, он
убедилсЯ, что небо так же далеко от него, как было прежде, - мотив,
использованный в "‚атеке" (см. статью, стр. 283). ЏостроеннаЯ Ќемвродом
башнЯ два раза чудесным образом низвергалась (D'Herbelot, pp. 668-669).
6 ... как из эбена... - ќбен - "черное дерево".
7 ЉлЯнусь ‚алаамовой ослицей... - Ћслица Языческого пророка ‚алаама,
получившаЯ, согласно библейской легенде, дар речи, почиталась как свЯщенное
животное (D'Herbelot, pp. 180-181).
8 ... длЯ большего сходства с ќдемским садом... - ќдем - по библейской
легенде, земной рай, в котором Ђдам жил до грехопадениЯ.
9 ... пробил час „ивана... - „иван - помещение, в котором заседают
государственные служащие или сановники, в переносном смысле - название
соответствующей коллегии (в данном случае - собрание советников халифа).
10 ... приказали муэдзинам... - Њуэдзин - служитель религиозного культа
у мусульман, в положенные часы призывающий верующих к молитве с минарета.
11 ...там почивает ‘улейман бен „ауд... - ‘улейман - библейский царь
‘оломон, сын царЯ „авида. Ќа ‚остоке были широко распространены легенды о
мудрости царЯ ‘оломона, повелителЯ духов и стихий, о его волшебном кольце и
др.; считали, что он был властителем всего мира. (‘р.: Ђ. Ќ. ‚еселовский.
‘лавЯнские сказаниЯ о ‘оломоне и Љитоврасе и западные легенды о Њорольфе и
Њерлине. ‘Џб., 1872; см.: ‘обрание сочинений, т. VIII, Џгр., 1921). ‚
мусульманских легендах имЯ "‘улейманов" носЯт цари "преадамиты", правившие
всей землей до сотворениЯ Ђдама (D'Herbelot, pp. 818-821). ‘м. прим. 30.
12 ... фагфурские вазы... - ”агфур - титул китайских императоров на
Ѓлижнем ‚остоке. ”агфур_и_ - название китайской посуды, откуда европейское
слова фарфор (D'Herbelot, р. 335).
13 ... направлЯйсЯ к €стахару... - €стахар - древнЯЯ столица персидских
царей (по-гречески Џерсеполь), о красоте и великолепии которой существовали
многочисленные легенды. ‘троителем €стахара считалсЯ „жамшид (см. прим. 31),
по другим рассказам - один из царей-преадамитов „жиан бен „жиан, повелитель
пери, чудесным образом воздвигших его дворцы (D'Herbelot, pp. 327 et 396).
14 ...собака ‘еми ‘пЯщих... - ‘огласно Љорану (XVIII сура), семеро
отроков, отказавшихсЯ поклонитьсЯ Языческим богам, спрЯтались в пещере и
волей аллаха были погружены в сон, продолжавшийсЯ триста лет; у входа в
пещеру лежал пес, охранЯвший их сон.
15 ... ’ериак (перс.) - лекарственное вещество, употреблЯвшеесЯ как
противоЯдие.
16 ... эмали ”рангистана... - ”рангистан - страна франков, западнаЯ
…вропа.
17 ... пришли к страшному Љафу... - Љаф - горный хребет, окружающий
землю, который в позднейшее времЯ отождествлЯли с Љавказом. ‘трана дивов и
пери (D'Herbelot, р. 231).
18 ... ‘имург выклюет мне сейчас глава... - ‘имург - гигантскаЯ птица,
нередко упоминаемаЯ в арабских сказках (D'Herbelot, p. 810). ‚ фольклоре
тюркских народов - Ђлп Љара Љуш.
19 ... безжалостные африты... - Ђфриты (или ифриты) - сказочные
чудовища, жестокие и страшные, часто встречающиесЯ в арабских сказках.
Џринадлежат к породе джиннов, демонов мужского и женского пола, иногда злых,
иногда добрых, сотворенных из огнЯ и занимающих в мусульманской мифологии
среднее место между людьми и ангелами.
20 ... служит нам длЯ абдеста... - Ђбдест - ритуальное омовение
(D'Herbelot, р. 10).
21 ... колокольчики кафилы... - Љафила (араб.) - караван верблюдов.
22 ... что это „еджиал... - „еджиал („аджиал) - ложный мессиЯ,
антихрист, приход которого свЯзан с представлениЯми о светопреставлении
(D'Herbelot, р. 282).
23 ... принЯлись ... за произнесение "бисмиллаха"... - "Ѓисмиллах" -
"во имЯ Ђллаха".
24 ... на роскошный техтраван... - ’ехтраван - паланкин, носилки.
25 ... множество календеров... - Љалендеры - странствующие дервиши
суфийского ордена, ходили часто босые, в власЯнице и в колпаке с
металлическими побрЯкушками; некоторые вели себЯ как юродивые.
26 ... с острова ‘ерендиба... - ‘ерендиб (–ейлон) - остров в €ндийском
океане, о котором рассказывают арабские мореплаватели, богатый драгоценными
камнЯми, чудесными животными и растениЯми (D'Herbelot, p. 806). Ќеоднократно
упоминаетсЯ в арабских сказках; во французской литературе XVIII в. ср.:
"Voyages et aventures des trois princes de Serendibe". Paris, 1719 (см.
статью, стр. 272). ‘м.: €. ћ. Љрачковский. €збранные сочинениЯ, т. IV,
Њ.-‹., 1957, стр. 69.
27 ... у пришедших из Џегу... - Џегу - древнее государство на
территории Ѓирмы, сохранЯвшее свою независимость до середины XVIII в.
Џегуанцы исповедывали буддизм.
28 ... о любви Њеджнуна и ‹ейли... - Њеджнун и ‹ейли - знаменитые
арабские любовники, судьба которых неоднократно была темой романических
повествований (поэмы Ќизами, Ђлишера Ќавои). Њеджнун ("безумец") - прозвище
арабского поэта Љайса ибн-ал Њуллаваха (умер ок. 700 г.), любовь которого к
‹ейли стала предметом поэтической легенды (см.: €. ћ. Љрачковский. ђаннЯЯ
историЯ повести о Њеджнуне и ‹ейли в арабской литературе. - ‘б. "Ђлишер
Ќавои", Њ., 1946, стр. 31-67).
29 ...о лукавых дивах и мрачных гулах. - ѓулы - в арабских сказках
демоны, принадлежащие к породе злых джиннов (см. прим. 19). Ћни пожирают
людей, часто нападаЯ на заблудившихсЯ путников. „ивы - в зороастрийской
мифологии - злые духи, созданные Ђхриманом (см. прим. 41) и составлЯющие его
воинство. ‚ фольклоре мусульманских народов обычно - чудовищные великаны,
часто - людоеды, иногда - добродушные и глупые (тип сказок о "глупом
черте"). ќпические богатыри вступают с ними в единоборство (богатырь ђустам
как истребитель дивов в "ах-Ќамэ" ”ирдоуси). „ивы женского пола носЯт
название пери (первонач.: парик). ‚ фольклоре это прекрасные феи,
завлекающие смертных и вступающие с ними в любовную свЯзь. „ивы и пери,
джинны, африты и гулы принадлежат к постоЯнному волшебному аппарату сказок
"’ысЯчи и одной ночи" и им подобных.
30 ... сокровищами древних султанов, живших до времен Ђдама... -
‘ултаны-преадамиты (preadamites). ‘огласно мусульманским легендам,
сотворению Ђдама предшествовали многие поколениЯ живых существ, которыми
правили государи (султаны), называемые ‘олиманами (см. прим. 11 и 13).
Џоследним из них был „жиан бен „жиан, царствовавший непосредственно перед
сотворением Ђдама (D'Herbelot, p. 820).
31 ... вместе с рубинами „жамшида... - „жамшид - четвертый из древних
царей Џерсии, согласно легенде, подчинивший себе все страны ‚остока,
строитель €стахара (см. прим. 13); был прославлен своей мудростью и
богатством; царствовал семьсот лет и, сочтЯ себЯ бессмертным, потребовал
божественных почестей, за что и был низвергнут с престола Ђллахом
(D'Herbelot, p. 394). ‘р. также: ”ирдоуси. ахнамэ, т. I. €зд. ЂЌ ‘‘‘ђ.
1957, стр. 35-48 (ст. 815-1244) и примеч. к стр. 609-610. Ѓайрон в "ѓЯуре"
сравнивает глаза ‹ейлы с "рубинами „жамшида".
32 ...тебЯ любит какой-нибудь джинн... - см. прим. 19.
33 "‹еилах-илеилах" - мусульманскаЯ молитва, содержащаЯ исповедание
веры: "Ќет бога кроме бога (Ђллаха)..."
34 ... это Њонкир или Ќекир... - ангелы, вооруженные острыми мечами,
которые, согласно представлениЯм мусульман, допрашивают душу умершего после
смерти (D'Herbelot, p. 58).
35 ... роковой мост... - мост Ђл-‘ират, узкий, как лезвие меча,
перекинутый через пропасть над огненным потоком; по этому мосту души умерших
переходЯт в рай или низвергаютсЯ в бездну ада. “поминаетсЯ Ѓайроном в
"ѓЯуре".
36 ... о свЯщенном верблюде... - ‚ Љоране несколько раз упоминаетсЯ
свЯщеннаЯ верблюдица аллаха.
37 ... воспитаннаЯ магами, она радовалась, что халиф готов предатьсЯ
культу огнЯ... - Љульт огнЯ характерен длЯ зороастризма, господствовавшего в
€ране до арабского завоеваниЯ и насильственной исламизации. Њагами
назывались жрецы этой религии. Ђрабы-мусульмане, искоренЯвшие зороастризм,
рассматривали религию магов-огнепоклонников ("парсизм") как величайшее
нечестие.
38 ...познакомитсЯ с самим ќблисом. - ќблис - дьЯвол мусульманской
мифологии (‹юцифер), глава падших ангелов, ослушавшийсЯ бога, отказавшись,
по своей гордости, преклонитьсЯ перед Ђдамом (D'Herbelot, p. 307).
39 ... могущественнее, чем Ѓалкис... - Ѓалкис - царица ‘авскаЯ,
согласно библейской легенде прибывшаЯ из своей страны (южной Ђравии), чтобы
подивитьсЯ мудрости царЯ ‘оломона и испытать его загадками. “езжаЯ, она
одарила его "золотом из Ћфира" и множеством драгоценных камней. Џо
мусульманской легенде, она вступила в брак с ‘оломоном (D'Herbelot, p. 182).
40 ... чудовищный “ранбад... - сказочное чудовище вроде дракона,
живущее на горе Ђхермана (D'Herbelot, p. 915).
41 ... проникнуть в крепость Ђхермана и в залы Ђрдженка. - Ђхерман,
Ђхриман (Ђриман) - злое божество дуалистической религии зороастрийцев,
враждебное доброму божеству Ћрмузду (Ђхура Њазда). Ќа горе Ђхермана
собирались злые духи (D'Herbelot, p. 71). „ив Ђрдженк, современник
султанов-преадамитов, хранил в своем дворце на горе Љаф скульптурные
изображениЯ 72 султанов-преадамитов, а также живых существ, которые были его
подданными, - многоголовых, многоруких, с звериными головами и туловищами
(D'Herbelot, p. 82).
42 твое сердце будет также пылать, как и у всех поклонников ќблиса... -
Ћбраз грешника с сердцем, сжигаемым пламенем, заимствован Ѓекфордом из
"монгольских сказок" ’. ѓелетта "‘ултанши из ѓузарата" (Thomas Guelette. Les
sultanes de Guzarate. Paris, 1732).
ќти три вставные новеллы не были закончены Ѓекфордом и не публиковались
при его жизни в составе "‚атека", длЯ которого они предназначались (см.
статью, стр. 283-284).

B.M.†ирмунский
Last-modified: Sun, 05 Oct 2003 14:25:44 GMT
Ћцените этот текст: