 твоего, 
                   все б не познал Я радости такие. 
                    
                   € Я молю, исполнившись всего 
                   усердиЯ, какое есть и будет, 
                   тебЯ и всех богов со днЯ сего, 
                    
                   и пусть мои моленьЯ вас разбудЯт, 
                   дабы осуществилась впредь сполна 
                   мечта, которой сердце не избудет - 
                    
                   на вечные остатьсЯ времена 
                   здесь, где мы пребываем, - дол заветный 
                   пусть не покинет нимфа ни одна, 
                    
                   юна, игрива, празднична, приветна, 
                   и без того пылавшаЯ всегда, 
                   и пламенам любви не безответна. 
                    
                   Љоль „афна или Њирра без труда 
                   добились божьей помощи, внемлите 
                   мне, кто вас не обидел никогда. 
                    
                   ‚едь стольких ваших недругов дарите 
                   вы добротой, внимаЯ их мольбам, 
                   и к недостойнейшим благоволите - 
                    
                   и это не противно небесам, 
                   и стало частым на земле Явленьем, 
                   и небреженьем угрожает вам. 
                    
                   ’ак снизойдите и к моим моленьЯм, 
                   затем чтоб восхищенный мой Язык 
                   вещал о вас грЯдущим поколеньЯм, 
                    
                   и царство ваше смертный бы постиг. 
 
        XVII
 
     ЉаждаЯ расположилась на свой лад в прохладной тени  прекрасного  лавра:
одна, снЯв красивый  венок  с  золотистых  волос  и  разувшись,  белоснежной
ступней касалась холодных струй, другаЯ, распустив покровы, стеснЯвшие  руки
и грудь, обмахивалась тонкой фатой, в безветрии призываЯ к  себе  прохладные
дуновеньЯ, как некогда Љефал без надежды призывал к себе скрывшуюсЯ  в  чаще
Џрокриду; третьЯ, в  изнеможенье  от  зноЯ,  склонив  золотистую  голову  на
сложенную накидку, нежилась в гуще свежей  травы.  €,  внимаЯ  тем  временем
пенью Ђмето, то и дело посмеивались и перебивали  его  веселыми  шутками.  Ђ
после того как он умолк, ‹иЯ обратилась к ним с такими словами:
     - „рузьЯ, солнце еще удерживает день в равновесии, палЯщие лучи его  не
пускают нас покинуть прохладу; дремлют пастухи,  чьи  свирели  радовали  наш
слух, теперь до заката мы лишены всЯких развлечений, кроме тех, какими может
одарить нас беседа; и ничто не подобало бы нам более в праздник ‚енеры,  как
поведать каждой о своей любви. ‚ы все молоды, как  и  Я,  и  ничто  в  нашей
наружности не наводит на мысль, что мы прожили свои годы, не изведав пламени
этой чтимой нами богини. ЃеседуЯ, мы расскажем друг другу, кто мы,  и  не  в
убогой праздности проведем Ясный  день,  который  нельзЯ  даровать  ни  сну,
потатчику всех пороков, ни кормилице их, холодной лени.
     ‘огласившись, каждаЯ обещала в придачу  к  рассказу  нежным  голосом  в
благочестивых стихах воспеть ту богиню, которой  особо  служит,  и  ћпитера,
которому  все  подвластны.  ‡амысел  тотчас  повлек  за  собой   исполненье:
поднЯвшись, нимфы уселись в круг на мЯгкой траве и, усадив в середине Ђмето,
с улыбкой облекли его властью по своему произволу назначить ту,  что  перваЯ
поведает  о  своей  любви;  довольный  столь  важным  порученьем,  он   чуть
отодвинулсЯ в сторону, чтобы видеть всех дам, и с улыбкой приказал  начинать
нимфе в розовом, сидевшей от него по правую руку;  повинуЯсь  без  оговорок,
она так приступила:
 
        XVIII
 
     - Ђмето, по праву  не  мудрейшей,  но  старшей,  Я  первой,  по  твоему
указанию, задам тон нашему  милому  хору,  над  которым  мы  поставили  тебЯ
главным; выслушай же наши любовные повести,  и  пусть  наш  пример  наставит
тебЯ, как усерднее повиноватьсЯ возлюбленной твоей  ‹ии.  -  €,  обратившись
Ясным лицом к подругам, она так начала:
     -  Ќа  возвышенной  равнине,  омываемой  волнами  ќгейского  морЯ,  где
расположен прекраснейший город, чье имЯ вызвало столь  долгую  распрю  среди
богов, Њарс однажды, не без взаимного согласиЯ, похитил невинность  у  некой
прекрасной нимфы, обитательницы того  краЯ;  должно  быть,  страшась  позора
изгнанной Љаллисто, она, тотчас как узнала, что могущественный бог  отнЯл  у
нее непорочность, никому не сказавшись, оставила благую свиту „ианы.  Ћднако
за отнЯтый цвет невинности бог вознаградил ее чрево, и, когда подоспел срок,
она разрешилась от бремени в своем жилище; пестуЯ дочку, она взрастила ее до
поры замужества в блеске счастливой красоты; и уж какаЯ тому  была  причина,
не знаю, - то ли девочка родилась без волос, то ли в  младенчестве  лишилась
их от недуга, - только назвала  она  дочь  Љотруллой.  €  как  драгоценность
берегла ее до положенного срока, когда выдала  замуж  за  юношу  из  знатной
семьи. ђодом он был из тех же мест и принадлежал  к  семейству,  которому  в
этом крае некогда была вверена власть божественной птицей,  отчего  и  пошло
его и поныне славное имЯ;  юноше  так  пришлась  по  душе  нареченнаЯ,  что,
оставив имЯ свое  и  предков,  он  принЯл  имЯ  супруги,  увековечив  его  в
потомстве, которое щедро даровала ему ‹юпина. ЏроизойдЯ от него,  в  том  же
пышнейшем городе родилсЯ и мой отец;  почтенный  доспехами  рыцарЯ,  он  был
именитейший среди тех, кто правил общественными делами, и, живЯ в  достатке,
взысканный богами, менЯ, ими дарованную дочь, нарек Њопсой. ‚идЯ, что Я, еще
маленькаЯ,  уже  обещаю  стать  красивейшей,  он  посвЯтил   менЯ   Џалладе;
благосклонно  принЯв  менЯ  в  свЯщенных  гротах,  выбитых   копытом   конЯ,
рожденного от ѓоргоны, она допустила менЯ в  собрание  муз,  где  Я  вкусила
Љастальских струй и твердой рукой искала  вершины  Љирры,  пытающей  звезды;
благоговейно почитала  Я  бледные  лики  мудрейших,  жителей  тех  высот,  и
нередко, когда Ђполлон пел под звуки кифары, Я внимала ему  в  кругу  девЯти
муз. Ќо вот Я достигла возраста,  положенного  длЯ  супружества,  отец  мой,
должно быть, по внушенью ћноны, счел мою наружность достойной объЯтий и, как
благочестивый родитель - хотЯ благ был замысел, но не  его  исполненье,  ибо
доволен был тот, кто брал, но не та, кого  отдавали,  -  в  ожидании  внуков
сочетал менЯ свЯщенными узами брака с  одним  человеком,  усердно  служившим
‚ертумну.  Ќо  как  Я  подумаю  о  том,  кто  мне,  нестроптивой,  послушной
родительской воле, досталсЯ в мужьЯ, так находит на менЯ страх: не даром  он
носит имЯ того, кто пЯтым после ћлиЯ –езарЯ взошел  на  монарший  престол  -
весь мир со скорбью дивилсЯ его поступкам,  а  более  всех  вскормившаЯ  его
мать, которой худо пришлось от сына, не оттого ли, что в попечениЯх о его же
благе учинила злодейство над Љлавдием и Ѓританником.
     „лЯ менЯ же тот, кого отец судил мне в супруги, сущим наказанием  стал,
а не мужем; он так безобразен собой, что ради его целомудренных объЯтий Я не
могла позабыть Џаллады, которой и прежде  служила,  а  теперь  служу  с  еще
большим усердием. Ћднажды, в ту пору,  когда  ”еб,  покинув  созвездие  Џса,
умерЯет жар палЯщих лучей под стопой немейского  льва,  Я  шла  беспечно  по
берегу морЯ, всей грудью вдыхаЯ дуновеньЯ свежего  ветра.  Ћтогнав  от  себЯ
докучные страхи, Я погружалась воображеньем в  науки,  напрЯгаЯ  непослушную
памЯть, когда внезапно мысли мои принЯли  иной  оборот:  глЯдЯ  на  воды,  в
челне, плывущем по зыбким волнам, Я увидела  прекрасного  видом  юношу,  имЯ
его, как Я потом разузнала через  соседей,  было  Ђффрон.  ‡орким  глазом  Я
тотчас приметила, что морские забавы его и страшат и прельщают, отчего он  и
в открытое море не держит челнок, и к берегу не хочет  пристать,  но,  правЯ
неопытной рукой, неуклюже ведет его вдоль суши. ’ем временем  красота  юноши
проникла мне в душу, и Я,  по  внушенью  той  самой  богини,  о  которой  мы
уговорились здесь рассуждать, томным голосом стала призывать  его  выйти  на
берег. Ћднако по простоте своей или пренебрегаЯ мной, он не только  не  внЯл
моим призывам, но едва-едва удостоил ответа;  и  с  еще  большим  упрЯмством
повлек неверный челн дальше вдоль берега морЯ. Ќе отступаЯсь, Я следовала за
ним близ самой воды, с пламенным желаньем взирала на его грубую наружность и
с  тревогой  размышлЯла  об  опасностЯх,  которые  моим  глазам  были  столь
очевидны; и как ни невежествен  был  он  в  обхожденье  со  мной,  сраженнаЯ
любовью, Я возгласами и увещаньЯми предупреждала его о  грозЯщих  бедах.  Ќо
все было без толку, и тем сильнее томило менЯ желанье; не раз Я была  готова
броситьсЯ в море, чтобы вызволить его из беды,  но  с  трепетом  вспоминала,
какаЯ участь постигла волей морских богов  злополучную  ‘циллу,  и  беглЯнку
Ђретузу, и еще многих других; страх тотчас укрощал мой порыв, и,  в  надежде
голосом больше способствовать делу, чем телесной силой, Я так возопила:
     "Ћ юноша, от кого ты бежишь? …сли ты бежишь от менЯ, то в чем же  ищешь
спасеньЯ, Я не очумелый зверь, как те злосчастные псы, что  растерзали  тело
хозЯина своего Ђктеона, Я не вакханка, преследующаЯ тебЯ, подобно несчастной
Ђгаве с сестрами, в безумии настигшей ЏенфеЯ. џ  благороднаЯ  нимфа  здешних
мест, возлюбившаЯ тебЯ превыше всего на свете; не прочь от менЯ,  а  ко  мне
правь, и тебЯ не поглотит бурное море, под  чьей  обманчивой  гладью  таЯтсЯ
пучины. Љто усомнитсЯ в том, что „афна, познай она ”еба со спокойной  душой,
не стремилась бы прочь от него  и  не  просила  заступничества  богов,  изза
которого до сих пор зеленеет лавром? Ќикто, если здравым  умом  припомнит  о
сладостных объЯтьЯх, которые с ним познала Љлимена, ’ак и ты, беги от  своей
суровости, если не хочешь себе вреда; приди ко мне, и Я так же приму тебЯ  в
объЯтьЯ, как ѓеро обессиленного и промокшего до костей ‹еандра; равных  этим
объЯтьЯм ты не изведал. —то же ты? Љакой страх, какаЯ робость  тебе  мешают?
ЉакаЯ богинЯ ќвменида тебЯ ужасает?  Њожет,  ты  боишьсЯ  менЯ,  как  бы  не
повторилось с тобой того, что случилось  с  ѓермафродитом  из-за  влюбленной
‘альмаки? Ќо в этом деле не с нее спрос, а с богов, которым угодно было  так
поступить; Я же домогаюсь другого,  ты  вознегодуешь,  и  поделом,  на  свое
упрЯмство, когда узнаешь мои желаньЯ. „а разве могу Я  видом  внушить  страх
хоть единой душе? Џо мне, красивейшей на Џарнасе, вздыхали боги, и немало их
мне служило, сам Ђполлон, озарЯющий светом разом землю и  небо,  искал  моих
милостей и, Явив мне свои таланты, посвЯтил в тайны искусства, ни  одной  не
укрыл, да к тому же наделил менЯ тем, что отнЯл у обманувшей его  Љассандры:
люди верЯт моим прорицаньЯм, а сверх того, он сделал менЯ  бессмертной.  ’ы,
верно, оттого убегаешь, что  не  знаешь,  кто  Я,  так  слушай  же.  џ  дочь
благородных  родителей,  дала  обеты  Џалладе,  всеми  чтимой   богине,   ее
благостной волей Я нимфа горы Џарнас, еще в младенчестве у груди  парнасских
муз Я вкусила их сладостного молока. € богиней моей Я  столь  взыскана,  что
мне сделались внЯтны  тайные  прорицаниЯ  Љирры;  Я  знаю  прошедшее  и  зрю
грЯдущее так, точно вижу его воочию пред собой. ’олько ты, хоть ты  и  рЯдом
со мной, по-прежнему мне недоступен и заставлЯешь менЯ  усомнитьсЯ  в  самой
себе. Ќо как бы ты ни противилсЯ, Я знаю, ты достоин моей красоты,  и,  если
правда то, что мне приходилось видеть, ты еще будешь ею счастливо  обладать.
Ќо  желание  нудит  менЯ  приблизить  срок,   чрезмерно   отдалЯемый   твоим
упрЯмством. Џриди же, о юноша, мореплавание не столь любезное  ремесло,  как
то, которому Я обучу тебЯ. џ владею щитом Џаллады,  обтЯнутым  шкурой  козы,
вскормившей ћпитера, копьем и убором Њинервы, Я  держу  ее  птиц  длЯ  твоих
забав, Я подарю тебе меч, которым Џерсей отсек мерзостную голову  Њедузы.  Ђ
если во всеоружье ты вздумаешь посетить горние сферы,  Я  покажу  тебе,  как
привЯзывать  крыльЯ  к  стопам,  и  ты  превзойдешь  в   искусстве   „едала,
устрашенного жарким небом и влажным морем. ‘о мной ты узнаешь чертоги богов,
где ничто от менЯ не сокрыто, проникнешь в тайну  быстрых  ветров  и  бурных
движений  вод;  поймешь,  почему  землЯ  обнажаетсЯ  под  знаком   ‚есов   и
возрождаетсЯ под знаком Ћвна.  Џоспеши  ко  мне,  дары  мои  еще  превзойдут
обещаньЯ. Ћтзовись, о юноша, на мой голос, открой слух и внемли: если  менЯ,
прекрасную, могучую, щедрую в дарах, ты отвергнешь,  Я  мольбами  обрушу  на
тебЯ праведный гнев богов, и как Ђмфиарай на виду у фпванцев чрез  отверстую
бездну с колесницей провалилсЯ в „ит, так и тебЯ вместе  с  челном  поглотит
пучина". Њного раз Я взывала к нему, твердила и обещаниЯ и угрозы, но  слова
мои уносились с ветром. € не обнадеживай  менЯ  проверенный  опыт,  Я  бы  с
отчаЯньЯ отправилась  к  стигийским  тенЯм  вслед  за  несчастной  Ѓиблидой,
наложившей на себЯ руки из-за упрЯмства Љавна. Ќо что попусту растекатьсЯ  в
словах. —ем больше он ожесточалсЯ против менЯ, тем сильнее Язвило менЯ пламЯ
свЯтейшей ‚енеры, сверху взиравшей на наше единоборство. ’огда  Я  измыслила
новый довод, и,  хотЯ  может  показатьсЯ,  что  мой  поступок  впору  скорее
разнузданной женщине, Я не скрою его от вас, ибо вы горите тем же огнем, что
и Я, и отгоню стыд, уже заливший румЯнцем мои щеки. ’ак  вот,  длинное,  как
сейчас, одеЯнье, касавшеесЯ земли и опоЯсанное  у  бедер,  Я  поднЯла  много
выше, чем подобает, сделав вид, что опасаюсь волн, и обнажила белые ноги,  к
которым он тотчас, как Я заметила, устремил  жадные  взглЯды,  но  и  тут  с
прежней жестокостью не перестал противитьсЯ моим желаньЯм. ’огда,  решившись
переломить его, Я сбросила с плеч легкое покрывало, точно мне было невмоготу
от зноЯ, и, слегка нагнувшись, без слов,  позволила  ему  обозреть  прелести
нежной груди; едва их увидев, побежденный, он повернул ко мне  нос  челна  и
обратилсЯ с такими словами: "ћнаЯ дева, подожди, Я  сражен  твоей  красотой;
вот Я спешу, готовый к твоим усладам".
     Љак  только  его  речь  достигла  моего  слуха,  радость  обуЯла  менЯ,
точь-в-точь как царЯ €таки у берегов дочери  ‘олнца,  когда  он  узнал,  что
Љиллений послан ему на помощь. ‘ойдЯ на берег и удостоившись  моих  объЯтий,
он из увальнЯ превратилсЯ в просвещенного юношу, и отныне в  наших  пределах
нет никого, кто превзошел бы его  славой  или  талантами.  ‡атратив  столько
усилий, испытав муки любовного жара, Я познала благополучный  конец,  и  это
часто дает мне повод украшать себЯ, петь и празднично веселитьсЯ. Ђ так  как
‚енера  благоприЯтствовала  моей  любви,  то  в  дни  ее  празднеств   Я   с
торжественными воскурениЯми посещаю ее алтари и надеюсь, что всегда буду по-
сещать их с моим Ђффроном.
     ’ак окончив рассказ, она нежным голосом на приЯтную мелодию запела:
 
        XIX
 
                       ћпитером рожденнаЯ Џаллада, 
                       величие ЯвлЯЯ в небесах, 
                       блюстительница и земного лада, 
                        
                       и, безупречнаЯ в своих красах, 
                       чтит благосклонного отца и бога, 
                       могучего во многих чудесах, 
                        
                       и учит, как достичь его чертога 
                       и обрести всегдашний мир и лад, 
                       забыв, что есть забота и тревога; 
                        
                       внушением ее и стар и млад 
                       умудрены и держатсЯ подале 
                       от струй ‘тигийских, где печаль и хлад; 
                        
                       и без нее спасемсЯ мы едва ли 
                       и, вечных от нее сподобЯсь благ, 
                       поймем, что на земные уповали. 
                        
                       € ею край преуспевает всЯк, 
                       и правЯт государи, и в злосчастье 
                       она укажет путь и Явит знак. 
                        
                       € если кто-то из живых причастье 
                       к ее дарам стремитсЯ возыметь, - 
                       немедлЯ принимает в нем участье. 
                        
                       € прошлое и то, что будет впредь, 
                       определив, оценит взглЯдом Ясным, 
                       способным сокровенное прозреть. 
                        
                       € ликом, из прекраснейших прекрасным, 
                       вовек непреходЯщей красотой, 
                       и промыслом всегдашним и всечасным 
                        
                       влиЯет на людей, дабы тщетой 
                       сердца не замутили, как туманом, 
                       и дарит безупречной чистотой 
                        
                       их души, что в усердье неустанном 
                       ко благу вечному идти должны, 
                       как прежде,  к благам тщетным и обманным; 
                        
                       и преданные ей награждены 
                       тем, что приЯтны, вежливы, почтенны, 
                       щедры, красноречивы и умны. 
                        
                       Ћ, сколь сии влиЯньЯ драгоценны, 
                       а те, кто неустанно ищет их, 
                       меж прочих безупречны и блаженны, 
                        
                       хоть мало сих средь множества слепых. 
 
        XX
 
     ђечи нимфы, ее пылкаЯ страсть, дивнаЯ красота и ангельский голос вместе
с неповторимым напевом исполнили Ђмето таким восхищеньем,  что  он,  полагаЯ
Ђффрона счастливейшим из возлюбленных,  не  раз  пожелал  оказатьсЯ  на  его
месте. “ж он бы уступил куда меньшим мольбам, да по правде сказать, если  бы
думал, что из этого выйдет толк, сам  простер  бы  мольбы  перед  прекрасной
нимфой. € раньше она ему нравилась, а теперь после рассказа стала  нравитьсЯ
еще больше, если бы ему достало силы отлучить от сердца  любовь  к  ‹ии,  он
сделал бы это ради Њопсы, но сил не достанет.  Ћднако,  насколько  это  было
возможно, рЯдом с ‹ией он принЯл в душу и прекрасную нимфу, и  вместо  одной
страсти оказалсЯ пронзен сразу двумЯ. Џохвалив речь и пение послушной нимфы,
он обвел взглЯдом круг в раздумье, кому указать черед. €  обратилсЯ  к  той,
что сидела подле первой, одетаЯ в пурпур:
     - Ћ дева, вам надлежит продолжить!
     ‘ шаловливым движением, чуть потупившись и от смущениЯ  покраснев,  она
отвечала, что готова повиноватьсЯ, и тотчас плавным голосом начала:
 
        XXI
 
     - ‚ тех краЯх,  которые  омывает  своими  волнами  быстроводный  Ђлфей,
свергаЯсь с высоких скал, почти  в  середине  между  его  истоком  и  устьем
находитсЯ местность, где родилсЯ  мой  отец.  Џростолюдин  по  рождению,  он
смолоду полюбил досуги знати и  оставил  ремесло  отца,  усердно  служившего
Њинерве. Џородив менЯ от нимфы Љорита, речистой, как дочери Џиэра над Ясными
водами ближней реки, он  отдал  менЯ  наЯдам,  обитательницам  тех  мест.  Ђ
недолгое времЯ спустЯ после моего рождениЯ покинул мир, расставшись душой  с
бренной плотью. —уждаЯсь как веретен и прЯжи  Њинервы,  которой  служил  мой
дед, так и досугов отца  и  говорливости  матери,  Я  с  раннего  отрочества
предалась служенью ‹атоне и полюбила носить ее мстЯщие луки.  џ  уже  знала,
какаЯ кара постигла надменную Ќиобу, когда сама вступила в  свиту  „ианы;  и
так понравилась ей, что она полюбила менЯ больше всех девственниц, принЯвших
ее обеты,  и,  радеЯ  обо  мне,  обучила  своим  искусствам.  Ќо  когда  мне
исполнилось чуть меньше лет, чем сейчас, и по  возрасту  Я  уже  годилась  в
невесты, моЯ мать  однажды  заговорила  со  мной  такими  словами:  "ќмилиЯ,
дорогаЯ дочка, ты одна мне осталась опорой в старости, прошу  тебЯ,  отступи
от своих обетов и приготовьсЯ  служить  ћноне,  у  которой  твоЯ  непорочнаЯ
красота испрашивает супруга. „очерний долг обЯзывает тебЯ родить мне внуков,
как Я их родила своей матери. ’ы сама похвалишь себЯ за то, что внЯла  моему
совету, когда, как Я надеюсь, ‹юцина  одарит  тебЯ  потомством;  а  если  ты
ослушаешьсЯ менЯ, пенЯй на себЯ, Я лишу тебЯ родительского благословеньЯ".
     ‚ыслушав материнскую волю, Я прежде всего  испросила  прощениЯ  у  моей
богини и, заключив, что оно мне  даровано,  по  благосклонному  движению  ее
образа, отвечала, что готова к супружеству, но никогда не оставлю „ианы ради
другой богини, если  она  сама  менЯ  не  отвергнет.  ЊоЯ  мать,  довольнаЯ,
согласилась и, подыскав юношу по сердцу, чье приЯтное имЯ  мне  понравилось,
выдала менЯ за него замуж. Љогда менЯ привели к нему в  дом,  гости  обильно
осыпали мне голову зерном, даром –ереры, приказали сорвать  три  лепестка  с
венка ѓименеЯ, свидетелЯ моей чистоты и веселого гостЯ  на  свадьбе,  и  под
звуки авзонийских инструментов и шумное веселье праздничной молодежи Я вошла
в спальню супруга, несЯ перед собой зажженные  факелы  счастливой,  как  мне
тогда казалось, рукой. ‘частливой, довольной  могла  бы  Я  назватьсЯ  в  то
времЯ, если бы ћнона, покровительница брачных уз, не отдернула руку,  наслав
на нас горькие испытаньЯ, - видно, не  простила  она  мне  того,  что  Я  не
захотела ее дарам посвЯтить мою красоту, оставив „иану, чьих милостей  л  не
могла забыть  и  в  супружестве;  и  хотЯ,  отпразднован  свадьбу,  Я  стала
недостойна свиты „ианы, но сама не отступилась  от  богини,  и  ею  не  была
отвергнута,  когда,  подобно  Љаллисто,  предстала  однажды  у  источника  с
бременем, от которого спустЯ срок разрешилась сыном.
     ’ак Я жила, не знаЯ других богов, но  вот  недавно,  когда  Я  посещала
храмы нашего города и особенно тот, чьи алтари мы почтили  сегоднЯ,  нарЯдно
убраннаЯ и красиваЯ, некий юноша напел мне на ухо приЯтные стихи,  и  только
он их пропел, как мне предстала свЯтейшаЯ  ‚енера,  спустившаЯсЯ  с  неба  в
таком же сиЯнье, в каком  почтенному  Ђнхизу,  бегущему  прочь  от  ужасного
пламени, охватившего кровли, ЯвилсЯ средь тьмы  его  предок.  ‘  первого  же
взглЯда раскрылось перед ней мое теплое сердце, и  она  навечно  проникла  в
него огнем, переменив во мне нравы, обычаи и привычки. Ќо  так  прочна  была
благосклонность ко мне „ианы, что она и тут менЯ не  отвергла,  напротив,  Я
еще больше, как мне казалось, вошла к ней в милость. € вот когда  грудь  моЯ
пылала огнем свЯтейшей богини, Я отправилась как-то одна погулЯть по лугам с
луком и стрелами; и, нечаЯнно возведЯ глаза, увидела  прЯмо  перед  собой  в
воздухе блистающую огнем колесницу,  запрЯженную  двумЯ  драконами,  подобно
колеснице Њедеи, спасавшейсЯ от гонителЯ своего ’есеЯ; правила ею надменнаЯ,
сверкающаЯ тем же огнем дева в чудных доспехах, в стальном шлеме  с  высоким
гребнем, со щитом в руке, летЯ прЯмо к  небу  стремительнее  пущенных  тугой
тетивой турецких стрел, которым нет равных. Џодле нее восседал прекраснейший
дух, зажженный ее огнем; и вместе они не раз пытались взЯть приступом высшие
небесные сферы, но отвергнутые, скитаЯсь по воздуху и оглашаЯ его надменными
голосами, распевали такие стихи:
 
        XXII
 
 
                      Љогда бы ќтна к мысу ‹илибеЯ 
                      подвинула свой огненный чертог, 
                      освободивши голову ’ифеЯ, 
                       
                      когда бы Ђпеннины с мощных ног, 
                      а с рук сползли Џелор и гнет Џахина - 
                      и снова бы ’ифей воспрЯнуть мог, 
                       
                      то все равно бы сила исполина 
                      была ничтожна против наших сил, 
                      хоть много зла творила беспричинно; 
                       
                      слабее нас и те, кто громоздил 
                      на гору гору в дерзком произволе 
                      и низложить ћпитера грозил 
                       
                      и небесами завладеть - доколе 
                      грома ћпитер не решил метнуть, - 
                      и враг побит был на ”легрейском поле; 
                       
                      слабей и те, кого когда-нибудь 
                      сожгла стрела небес - а значит, к небу, 
                      не мешкаЯ, проложим дерзкий путь, 
                       
                      € если небосвод нам на потребу 
                      не отворЯт бессмертные - тогда 
                      они рискуют угодить к ќребу, 
                       
                      или другаЯ им грозит беда - 
                      к Џлутону в бездну под глухие своды 
                      строптивцев мы отправим навсегда; 
                       
                      а посему пусть неба верховоды 
                      сочтут за честь внезапный наш приезд 
                      и нас причислЯт в чин своей породы. 
                       
                      € наша доблесть все затмит окрест, 
                      а благородству место не запасно 
                      там, где богатству есть в достатке мест. 
                       
                      Њогуча наша младость и прекрасна, 
                      свободно сердце и душа вольна, - 
                      живем, не сокрушаЯсь ежечасно. 
                       
                      Ќи башнЯ, ни зубчатаЯ стена 
                      не сдержат нас; в стремленье непреклонном 
                      нам нипочем ни толщь, ни крутизна. 
                       
                      ‚верЯЯсь огнедышащим драконам, 
                      мы совершаем огненный полет 
                      к непостижимым горним небосклонам. 
                       
                      Ќо если в небо нам закажут вход, 
                      мы тотчас, уподобЯсь ”аэтону, 
                      спалим надменный лучезарный свод 
                       
                      и всех богов, - докажем небосклону 
                      и тем, кто не пустил нас на порог, 
                      что отомстить умеем за препону - 
                       
                      чем и наказан будет их порок. 
 
        XXIII
 
     “держав стихи в цепкой памЯти, Я опустила глаза долу, не в силах  более
вынести блеска, и прЯмо перед собой увидела ‚енеру на зеленом лугу, подобную
…лене, склонившейсЯ над мертвым Џарисом. Џравой рукой она сжимала отпущенные
поводьЯ ожидавшего поодаль конЯ, а левой удерживала щит и копье. € казалось,
что она плачет - если бы могли плакать глаза бессмертных, - устремив взор на
юношу в прекрасных доспехах, простертого на траве  и,  как  показалось  мне,
бездыханного. Љак повелевает обычай, Я преклонила колени на зеленой траве и,
длЯ начала  почтив  богиню,  вопросила:  "Ћ  свЯщеннейшее  божество,  матерь
любовных услад, Я, раба твоЯ, прошу, внемли моей речи и  удостой  ее  ответа
божественных уст; и, если моего слуха дозволено коснутьсЯ твоим  словам,  не
скрой от менЯ причину скорби, замутившей Ясный божественный лик, скажи  мне,
кто этот мертвый юноша, на которого ты взираешь?"
     Ќебесным голосом она отвечала: "ЊилаЯ дева, тот, кого ты здесь  видишь,
был поручен мне сиротой,  и  Я  растила  его,  обучаЯ,  пока  он  не  достиг
возмужалости, о которой ты можешь судить по его густой  бороде;  Я  даровала
ему конЯ и доспехи; опоЯсав, сделала своим  рыцарем.  €  вот  теперь,  когда
долгие труды были близки к достойному завершенью, некое божество, похитив  у
менЯ его дух, скитаетсЯ с ним в поднебесье, причинЯЯ мне горчайшую из  обид;
и оттого менЯ снедает тоска, которую Я едва  в  силах  вынести  божественной
грудью. Ќо из-за того, что богам не дано переменЯть того, что судили  другие
боги, Я не могу положить предел своему страданью".
     ‚нимательно выслушав свЯщенную речь и почувствовав жалость, Я  сказала:
"Ћ богинЯ, дай волю гневу и умерь свое горе, не смЯгченное  сроком,  ему  не
место там, где нужна помощь. …сли тебе угодно принЯть ее от менЯ, Я смертной
рукой попробую сделать то, что богам возбранЯетсЯ их уставом, и, кто  знает,
может быть, сумею вернуть тебе оруженосца целым  и  невредимым,  всей  душой
готовым нести твою службу".
     ‘казав это, Я переложила  стрелы  в  другую  руку  и,  приблизившись  к
охладелому телу юноши,  чуть  дотронулась  до  едва  трепетавшей  обнаженной
груди.  Ћн  задрожал,  выказываЯ  устрашающие   признаки   близкой   смерти,
беспорЯдочными  движениЯми  напрЯгаЯ  каждую  жилу.  Ќо  постепенно   теплом
собственной руки Я согрела похолодевшее тело и  почувствовала,  как  в  него
возвращаетсЯ излетевший дух и воскресает в нем и как сердце наполнЯет кровью
каждую жилу. ‚идЯ, что желаннаЯ цель близка, Я  сказала:  "ЃогинЯ,  утешьсЯ,
заблудшаЯ, но не погибшаЯ жизнь возвращаетсЯ в тело, чей дух, где бы  он  ни
был, мы собственными силами отзовем к исполнению долга".
     € Я поддерживала теплом руки слабую жизнь до тех пор, пока не  увидела,
что бледность лица начинает понемногу сменЯтьсЯ румЯнцем, а члены приходЯт в
движение, подобно  водной  глади,  тронутой  легким  ветром.  ’олько  успела
отлетевшаЯ было жизнь вновь укрепитьсЯ в теле, как юноша  сел,  словно  тот,
другой, который предстал среди ”ессалийских гор  недостойному  сыну  ЏомпеЯ,
когда ќрихто заклинаньЯми вызвала его от ‘тигийских вод;  издав  болезненный
стон, он тотчас упал бы, если бы Я не поддержала его рукой.  Ћбратив  глаза,
долгое времЯ томившиесЯ в потемках „ита, к лику сострадательной  богини,  он
едва вынес его сиЯнье и, пристыженный, еще безгласный, всем униженным  видом
взмолилсЯ о прощении  за  отступничество.  “видев  это,  богинЯ,  довольнаЯ,
выпрЯмилась во весь рост и благосклонно пообещала  ему  снисхождение  к  его
провинностЯм, которое и даровала, как только он испросил его, обретЯ  голос;
за это она потребовала впредь не совершать подобных проступков, если  только
потемки Ђхеронта ему не дороже, чем Ясный свет ее царства. ‘верх  того,  она
приказала ему в искупленье греха не  покидать  и  усердно  чтить  менЯ,  как
спасительницу  его  жизни,  и  с  радостью  в   лице   поручила   его   моим
благодетельным попеченьЯм. ‘ этими словами она стремительно исчезла в  небе,
разлив кругом того места дивный свет и благоухание драгоценнейших ароматов.
     Ђ Я осталась одна с юношей, чье тело уже совсем согрелось, и, довольнаЯ
подарком богов, видЯ, что юноша уже обрел дар речи, спросила, из каких  мест
он родом, как его имЯ и что с ним случилось, чтобы лучше понЯть, кто же  был
мне дарован. Ћн отвечал  мне:  "ЏрекраснейшаЯ  дева,  единственнаЯ  опора  и
надежда моей жизни, над Љсанфом, красивейшей рекой во ”ригии, несущей  Ясные
воды, еще видны развалины  града,  некогда  окруженного  высочайшей  стеной,
которую возвел Ќептун под звук Ђполлонойой кифары. Ќо  когда  Ярость  греков
обрекла прожорству огнЯ все, чем он  мог  напитатьсЯ,  и  высокие  башни,  с
великой затратой сил вознесенные к небу, вершинами коснулись  земли,  а  та,
что была  причиной  несчастий,  вернулась  в  оставленную  спальню  супруга,
тогда-то из города вышла на вечное изгнание толпа молодых людей. ‚ скитаниЯх
оставив за собой африканские берега и громаду, придавившую  надменную  главу
’ифеЯ, и обильные царства Ђвзонии,  они  переправились  через  жадные  волны
ђубикона и ђодана и остановились на приветливых  берегах  ‘ены;  с  теми  же
упованьЯми, с какими Љадм некогда воздвиг ”иванскую крепость,  они  основали
там город и поселились в нем на благо себе и своим потомкам. ‘ тех  пор  как
среди смертных Явилось божественное дитЯ, протекло в том  городе  двенадцать
веков и еще девЯть десЯтых от  тринадцатого  столетьЯ  -  подобно  тому  как
сейчас от четырнадцатого протекло две пЯтых -  до  того  времени,  когда  от
одних благородных родителей родилась дочь, которую  они  в  положенный  срок
благочестиво с факелами  выдали  замуж  за  служителЯ  Њарса,  полагаЯ,  что
совершают добрый поступок. Ђ тем временем между  скудных  гор,  примерно  ни
полпути  от  Љорита  до  земли  кормилицы  ђомула,  у  ’ритолема,   человека
безвестного, без имени и достатка, из нужды служившего ‘атурну и –ерере,  от
простой нимфы родилсЯ мальчик, чье имЯ, ничем не прославленное, Я  не  стану
упоминать.
     “наследовав поле и все, чем владел отец, он, однако, переменил занЯтье,
не желаЯ идти по стопам родителЯ, скрыл под обманчивой личиной грубые  нравы
и с величайшим усердием принЯлсЯ служить ћноне; благосклоннаЯ к нему  богинЯ
привела его к берегам ‘ены, где он долго жил в изобилии благ,  выдаваЯ  себЯ
за человека знатного рода и от всех знатных людей  скрываЯ  правду  о  своем
ремесле. Њежду тем в доме молодой  женщины,  чью  свадьбу  омрачил  зловещим
криком унылый филин, исполнилось дурное  предзнаменование:  жестокаЯ  смерть
похитила у нее того, кто проживи он еще немного, стал бы  моим  отцом;  юнаЯ
годами и разумом, она осталась без супруга  на  вдовьем  ложе  и  в  горьких
слезах проводила темные ночи до тех пор, пока не увидела,  правда,  не  знаю
где, чужестранца, юношу почтенного вида; а увидев его,  тотчас  воспылала  к
нему любовью, подобно „идоне при виде чужестранца ќнеЯ. € как у той памЯть о
‘ихее канула в ‹ету, так у этой - о первом муже, как  только  она  предалась
новой любви в надежде возместить утраченные радости с новым возлюбленным; но
как ни мало их оставалось, и им вскоре по вине его положила конец  печальнаЯ
смерть. Ћн, не менее прельщенный ею, чем она им, но сжигаемый  более  пылкой
страстью, немало сил положил на то, чтобы найти способ утолить свое пламЯ; и
может быть, оно не погасло бы, если бы не возымел дурных последствий  обман.
ЊолодаЯ женщина, дорожа своей  честью,  воспротивилась  его  желаньЯм  и,  в
страхе перед родными братьЯми, упорно не поддавалась натиску пылкой страсти;
как ни старалсЯ юноша, никак не мог привести дело к тому, чего так желал.
     Ћднако при помощи многочисленных ухищрений ему наконец удалось привести
в исполнение один из своих замыслов. € когда наконец он  осталсЯ  наедине  с
молодой женщиной в укромном месте,  то  оба  в  страхе  смиренными  голосами
призвали ћнону, просЯ ее освЯтить их объЯтьЯ нерасторжимыми  узами  брака  и
тайну его сохранить до тех пор, пока обстоЯтельства не дозволЯт им с должной
торжественностью открытьсЯ перед всем миром,  а  под  конец  поклЯлись  друг
другу ћноной, что никогда он не будет принадлежать другой,  а  она  другому,
если не вмешаетсЯ смерть, и скорее ‘ена потечет  вспЯть  от  морЯ,  чем  они
нарушат свою клЯтву. ћнона, находЯсь рЯдом, подала знак, что внЯла  мольбам,
и милостиво не позволила остатьсЯ бесплодными их любовным объЯтьЯм; от них и
родилсЯ Я, который досталсЯ бы лучшему отцу, если бы  Ђтропос  не  поспешила
оборвать нить его жизни; родители нарекли менЯ именем €брид, и так Я по  сей
день прозываюсь.
     Ћднако отец мой,  недостойный  такой  супруги,  следуЯ  своему  жребию,
попрал обеты и  клЯтвы,  данные  им  моей  матери.  Ђ  боги,  равнодушные  к
вероломству человека дурного, придержали до поры до времени месть и  как  бы
махнули на него рукой, будь, мол, что будет; он же обманом взЯл себе в  жены
одну свою соотечественницу. Ќо и ћнона и ѓименей,  вторично  призванные,  на
этот раз отказали в благословении; мало того, осердЯсь на  прелюбодейку-жену
и  обманщика-мужа,  ћнона  в  праведном  гневе  лишила  его  большей   части
дарованных благ, уготовила ему полное разорение, предвещаЯ гибель, и предала
проклЯтию все их потомство, продолжаЯ насылать беды  на  тех,  кто  так  или
иначе способствовал делу. Њежду тем Я достиг отрочества и  в  угоду  богине,
которой младенцем был  оставлен  на  попечение,  стал  посещать  палестры  и
пробовать силы  на  разных  поприщах;  а  ”ортуна  оказалась  ко  мне  столь
милостива, что Я прослыл и слыву опасным соперником в состЯзаниЯх.
     Ћднако благоуханный цветок развилсЯ в негодный  плод,  ибо  Я  возомнил
себЯ чуть ли не достойным славы ѓеракла и, залетев помыслами  выше,  чем  то
угодно богам, метил попасть в небожители, правЯ,  как  вы  видели,  огненной
колесницей, запрЯженной парой свирепых драконов.  Ћднако  небеса  замкнулись
предо мной,  и  обессилевшие  драконы  были  уже  на  волосок  от  крушениЯ,
неминуемо грозившего мне смертью. Ќо тут, благодарЯ вам, Я вернулсЯ к жизни,
поэтому приказывайте мне все, что сочтете нужным, ибо отныне Я  ваш,  навеки
покорный вашим желаньЯм, и чего бы вы ни потребовали от менЯ, Я все  исполню
ревностно и неукоснительно".
     ’ак он сказал и умолк, не сводЯ с менЯ глаз. Ќо Я ничего не потребовала
от возвращенного к жизни юноши, только  просила  его  обратитьсЯ  к  прежним
занЯтьЯм и все сделать длЯ того, чтобы прекрасный, уже распустившийсЯ цветок
развилсЯ в достойный плод, а кроме того, чтобы после  богини  Я  одна  стала
госпожой его помыслов, обещаЯ ему за то  все  дары,  какими  награждает  моЯ
богинЯ.
     „оведЯ до конца свою повесть, прекраснаЯ дева, по заведенному  порЯдку,
мелодичным голосом запела:
 
        XXIV
 
                     Џогасит жар в своих волнах „иана, 
                     и лук ее - обидчику грозит, 
                     а месть ее ужасна и нежданна, 
                      
                     разгневавшись, богинЯ не щадит; 
                     тому примером участь Ђктеона, - 
                     он псами был затравлен и убит. 
                      
                     ‚сегдашнЯЯ защитница закона, 
                     Ђстреи справедливее она, 
                     строга, непогрешима, непреклонна. 
                      
                     Љто нрав ее сумел постичь сполна 
                     и внЯл его воздействию благому, 
                     тому несносна ложь и не нужна, 
                      
                     чего не любит - не сулит другому, 
                     и никого не обижает зрЯ, 
                     и рад служить знакомцу и чужому. 
                      
                     €, справедливость на земле творЯ, 
                     она весы и меч горе подъемлет, 
                     простых дарЯ, заносчивых корЯ. 
                      
                     Љогда же алчность злобнаЯ не дремлет - 
                     мать распрей и начало всЯких ссор - 
                     и все своим могуществом объемлет, 
                      
                     она вершит над алчностью надзор, 
                     и умерЯет та свою природу, 
                     поскольку суд неотвратим и скор; 
                      
                     € если б люди не жили в угоду 
                     и низменной и злобной силе той, 
                     они скорбей бы не знавали сроду. 
                      
                     Ќо те, кто каждодневною тщетой 
                     на беды обрекли себЯ жестоко, 
                     терзаютсЯ последнею бедой, 
                      
                     им уготованной по воле рока, 
                     и молЯт, плача и стенаЯ, ту, 
                     что с их поступков не сводила ока. 
                      
                     € суд она свершит начистоту, 
                     и гнев ћпитера огнем обрушит, 
                     караЯ злобу и неправоту. 
                      
                     Ђ кто с ней, благодатною, не дружит, 
                     пусть от нее, неумолимой, тот 
                     и месть и кару длЯ себЯ заслужит; 
                      
                     и будет всЯк, кто благостную ждет, 
                     стократ блажен, а тот, кто злобой мучим, 
                     с подобными себе в грехе умрет, 
                      
                     мир уступив и праведным и лучшим. 
 
        XXV
 
     “молкла сладостнаЯ песнь нежной девы, тешившаЯ слух Ђмето так  же,  как
слух Ђргуса песнь Ђтлантова внука; в третий раз ощутив  пламЯ  в  груди,  он
отвел взглЯд от небесного лика и со вздохом подумал:
     "Ћ €нах, хоть тебе все под силу, но не проще ли было  обратить  менЯ  в
€брида, а его в Ђмето, чем заменЯть молЯщей матери девочку  €фис  мальчиком?
Ћ, как бы Я желал быть превращенным в €брида и какие мольбы вознес бы  тебе,
если бы смел надеЯтьсЯ, что сподоблюсь такой благодати!"
     Ђ  вслух  сказал,  оглЯдев  внимающих  нимф:  -  Ћ   прекраснаЯ   дева,
благородной речью и песнью последуйте примеру подруг.
     ‚идЯ, что эти  слова  обращены  к  ней,  нимфа,  облаченнаЯ  в  пурпур,
прелестно рассмеЯлась и, закинув голову, приступила к рассказу:
 
        XXVI
 
     - ђазве не благоразумнее было бы мне промолчать, после того как от двух
подруг мы выслушали о подобной любви? ’ак бы  Я  и  поступила,  если  бы  не
боЯлась нарушить нами же заведенный порЯдок. Ќо раз на то пошло, расскажу  и
Я о своем, не столь жарком, как у них, любовном пламени. Ћтец  мой  родом  с
Љипра, богатого городами; происхождением и душой он благороден, но  ремеслом
простолюдин. ђыцарское достоинство он сложил с себЯ вместе с родовым могучим
щитом, где в лазурном поле изображены лучи ”еба и  зверь,  под  чьим  знаком
солнцу весело в небе; а все силы положил на  стЯжание  благ  ‘атурнии,  дабы
обогатитьсЯ. ђазбогатев, он присватал мою мать, слывшую в ту пору  по  всему
Љипру красивейшей нимфой, и брак их оказалсЯ счастлив и угоден богам:  кроме
менЯ, у них родилось много других детей, обликом подобных родителЯм.  Џокуда
Я, юнаЯ и резваЯ, подрастала, простодушно вытЯгиваЯ нити ‹ахесис, заботливаЯ
Џомона в просторных садах приметила славного мальчика,  который  родилсЯ  от
соков молодого отпрыска старинной крепкой груши и от силы солнечных лучей  у
некой нимфы; выпестовала его как рожденного ср