то другой, он был хороших нравов, доблестный и мужественный и  красивый
из себЯ. Ћн  был  годами  шестью  старше  „жьЯннетты;  видЯ  ее  красивой  и
прелестной, он так сильно в нее влюбилсЯ,  что  выше  ее  ничего  не  видел.
‚оображаЯ, что она  низкого  происхождениЯ,  он  не  только  не  осмеливалсЯ
попросить ее в жены у отца и матери, но, боЯсь, чтобы его  не  упрекнули  за
любовь, направленную столь низменно, по мере сил держал ее в  тайне,  почему
она возбуждала его более, чем если бы была Явной. Ћттого случилось,  что  от
избытка печали он захворал, и трудно. Љогда длЯ ухода за ним позвали  врачей
и они, исследовав тот и другой признак, не могли определить,  какаЯ  у  него
болезнь, все одинаково отчаЯлись в его  выздоровлении.  Ћтец  и  мать  юноши
ощутили такое горе и печаль, что большего  невозможно  было  бы  и  вынести;
несколько раз они в жалобных мольбах допрашивали его о причине  его  недуга,
на что он либо слабо отвечал вздохами,  либо  говорил,  что  чувствует,  как
чахнет. ‘лучилось однажды, что, когда у него сидел врач, очень  молодой,  но
глубоко ученый, и держал его за руку в том  месте,  где  они  щупают  пульс,
вошла в комнату, где лежал юноша, „жьЯннетта, внимательно ухаживавшаЯ за ним
из угождениЯ его матери. Љогда юноша увидел ее, не  говорЯ  ни  слова  и  не
делаЯ никакого  движениЯ,  он  ощутил,  что  в  сердце  его  любовное  пламЯ
разгорелось с большей силой, вследствие чего и  пульс  стал  битьсЯ  сильнее
обыкновенного; врач тотчас же заметил это, изумилсЯ и молча стал  наблюдать,
долго ли будет продолжатьсЯ это биение. Љогда „жьЯннетта вышла  из  комнаты,
остановилось и биение, почему врачу показалось, что он отчасти узнал причину
недуга юноши; обождав немного, он как бы затем, чтобы о  чем-то  спросить  у
„жьЯннетты, велел позвать ее, все времЯ держа больного за руку. Ћна  Явилась
тотчас же; не успела она войти в комнату,  как  у  юноши  обновилось  биение
пульса; когда она ушла, оно прекратилось. ‚следствие этого врач, вполне, как
ему казалось, уверившись, встал и, отведЯ  в  сторону  отца  и  мать  юноши,
сказал им: "‡доровье вашего сына не в силах врача,  а  в  руках  „жьЯннетты,
которую, как Я Явственно узнал по некоторым признакам, юноша пламенно любит,
хотЯ она, насколько Я вижу, о том и не догадываетсЯ. ’еперь вы  знаете,  что
вам надо делать, если его жизнь вам дорога". “слышав это, почтенный  человек
и его жена обрадовались, поскольку нашлось-таки  средство  к  его  спасению,
хотЯ им и неприЯтно  было,  что  средство  было  именно  такое,  какого  они
опасались, то есть что придетсЯ дать „жьЯннетту сыну в жены. €так, по  уходе
врача, они пошли к больному, которому мать сказала так: "‘ын мой, Я  никогда
не ожидала, что ты скроешь от менЯ какое-нибудь твое желание, особенно когда
ты сознаешь, что от неисполнениЯ его тебе становитсЯ худо; ибо ты должен был
бы  быть  и  прежде  и  теперь  уверен,  что  нет  такой  вещи  длЯ   твоего
удовольствиЯ, которую, хотЯ бы и непристойную, Я бы не сделала длЯ тебЯ, как
длЯ себЯ самой. •отЯ ты и поступил таким образом, господь был  милостивее  к
тебе, чем ты сам, и дабы ты не умер от этого недуга, указал мне его причину,
котораЯ не в чем ином,  как  в  необычайной  любви,  которую  ты  питаешь  к
какой-то девушке, кто бы она  ни  была.  Ќа  самом  деле  тебе  нечего  было
стыдитьсЯ открыть это, ибо того требуют твои  лета,  и  если  б  ты  не  был
влюблен, Я почла бы тебЯ за ничтожного человека. €так, сын мой, не стерегись
менЯ н открой мне безбоЯзненно свое желание; брось печаль и всЯкую мысль, от
которой происходит этот недуг, ободрись и будь уверен,  что  нет  той  вещи,
тебе желанной, которую ты возложил бы на  менЯ,  а  Я  бы  не  исполнила  по
возможности, ибо люблю тебЯ более своей жизни. Ћтгони стыд и страх  и  скажи
мне, не могу ли Я чего-либо сделать длЯ твоей любви, и если ты найдешь,  что
Я длЯ того не постараюсь и не  добьюсь  цели,  считай  менЯ  самой  жестокой
матерью, когда-либо  имевшей  сына".  “слышав  речи  матери,  юноша  сначала
устыдилсЯ, но затем, подумав, что никто лучше ее не мог бы удовлетворить его
желаний, отогнав стыд, сказал ей таким образом: "Њадонна,  не  что  иное  не
побудило менЯ скрыть свою любовь, как наблюдение, сделанное мною над многими
лицами, которые, будучи в летах, не желают вспомнить, что и они были молоды.
Ќо так как, Я вижу, вы рассудительны, Я не только не стану отрицать того,  о
чем вы, как говорите, догадались, но и  открою  вам  все,  с  условием,  что
исполнение последует за вашим обещанием по мере возможности,  таким  образом
вы можете учинить менЯ здоровым". Њать, слишком надеЯсь на то,  чего  ей  не
удалось сделать тем способом, какой она имела в виду, отвечала прЯмо: "Џусть
безбоЯзненно откроет ей свое желание, ибо она без  замедлениЯ  устроит  дело
так, что он достигнет, чего хочет". - "Њадонна,  -  сказал  тогда  юноша,  -
великаЯ красота и  похвальное  обхождение  нашей  „жьЯннетты  и  возможность
заставить ее догадатьсЯ о моей любви, не только что побудить  к  жалости,  и
страх открытьсЯ в своем чувстве кому бы то ни было - все это привело менЯ  в
состоЯние, в каком менЯ видите, и если тем или другим образом  не  последует
того, что вы мне обещали, будьте уверены,  что  жизнь  моЯ  сочтена".  Њать,
которой казалось, что теперь времЯ скорее длЯ  утешениЯ,  чем  длЯ  упреков,
сказала, улыбаЯсь: "Ђх, сын мой, так из-за этого  ты  дал  себЯ  довести  до
недуга? “тешьсЯ и  дай  мне  все  устроить,  как  только  ты  выздоровеешь".
€сполненный добрых надежд, молодой человек в короткое времЯ показал признаки
большого улучшениЯ, чему мать сильно обрадовалась и принЯлась пытатьсЯ,  как
бы исполнить то, что обещала. Џозвав однажды „жьЯннетту, она  спросила,  как
бы в шутку и очень дружелюбно,  есть  ли  у  нее  любовник  „жьЯннетта,  всЯ
покраснев, ответила: "Њадонна, бедной девушке, изгнанной, как Я, из  дома  и
живущей в услужении других, как мне приходитсЯ, не надо, да  и  не  пристало
заниматьсЯ любовью". Ќа это мать сказала: "…сли у вас нет милого,  мы  дадим
вам его, отчего вы заживете весело и еще более насладитесь  вашей  красотой;
ибо не годитсЯ такой красивой девушке, как вы, жить без любовника".  Ќа  это
„жьЯннетта ответила "Њадонна, вы взЯли менЯ у моего бедного отца и вырастили
менЯ, как дочь, почему Я обЯзана была бы исполнить всЯкое ваше желание, но в
этом Я не угожу вам, полагаЯ, что поступлю хорошо.  …сли  вам  угодно  будет
дать мне мужа, его Я намерена любить, но другого, -  нет,  ибо  из  наследиЯ
моих предков мне ничего не осталось, кроме чести, которую Я намерена  беречь
и  охранЯть,  пока  Я  буду  жива".  ‘лова  эти   показались   даме   совсем
противоположными тому, чего она думала добитьсЯ, дабы исполнить данное  сыну
обещание, хотЯ, как умнаЯ женщина, внутренно одобрЯЯ девушку,  она  сказала:
"Љак, „жьЯннетта? …сли бы его величество король, - молодой рыцарь, как ты  -
красиваЯ девушка, пожелал насладитьсЯ твоей любовью, отказала ли бы ты ему?"
Ќа это она тотчас же ответила: "Љороль мог бы учинить надо мною насилие,  но
с моего согласиЯ никогда не мог бы добитьсЯ от менЯ ничего, что было  бы  не
честно". ЏонЯв, каково настроение ее души, дама, оставив эти речи,  задумала
подвергнуть ее испытанию и так сказала и сыну, что,  когда  он  выздоровеет,
она поместит ее в одну с ним комнату, а он пусть попытаетсЯ добитьсЯ от  нее
исполнениЯ своего желаниЯ, причем заметила, что ей кажетсЯ неприлично, точно
сводне, уговаривать и просить девушку за сына. ‘ этим сын никоим образом  не
согласилсЯ, и внезапно его  болезнь  сильно  ухудшилась.  “видев  это,  мать
открыла  свое  намерение  „жьЯннетте,  но,  найдЯ  ее  более  твердой,   чем
когда-либо, рассказала все, что сделала, своему мужу, и хотЯ это казалось им
тЯгостным, они с общего согласиЯ решили дать  ее  ему  в  жены,  предпочитаЯ
видеть сына в живых с женой не сверстницей,  чем  мертвым  без  жены.  Џосле
многих рассуждении они так и сделали, чему „жьЯннетта очень обрадовалась,  с
преданным сердцем благодарЯ бога, что не забыл  ее;  несмотрЯ  на  это,  она
никогда не называла себЯ иначе,  как  дочерью  пикардийца.  Њолодой  человек
выздоровел, сыграл свадьбу веселее, чем  кто-либо  другой,  и  зажил  с  ней
прекрасно.
     Џеротто, оставшийсЯ в ‚аллисе при маршале английского королЯ,  выросши,
также вошел  в  милость  своего  господина,  стал  красивее  и  мужественнее
кого-либо другого на острове, так что никто в той стране не мог сравнЯтьсЯ с
ним на турнирах и ристалищах ни в каком ином военном деле, вследствие  чего,
прозванный всеми Џеротто-пикардиец, он  стал  известным  и  славным.  €  как
господь не забыл его сестры, так точно показал, что  и  его  памЯтует,  ибо,
когда в той стране настал чумный мор, он унес почти половину  населениЯ,  не
говорЯ уже о том, что большаЯ часть оставшихсЯ в живых убежала из  страха  в
другие области, почему страна казалась совсем оставленной;  во  времЯ  этого
мора скончалсЯ его господин, маршал, его жена и сын и многие другие,  братьЯ
и племЯнники и все его родственники, и осталась  от  него  одна  лишь  дочь,
девушка на выданье, да с некоторыми  другими  служителЯми  Џеротто.  …го-то,
когда чума несколько уменьшилась, как человека мужественного  и  достойного,
девушка, с согласиЯ и по совету  немногих  оставшихсЯ  в  живых  обывателей,
взЯла себе в мужьЯ, сделав его хозЯином всего, доставшегосЯ ей по  наследью.
€ прошло немного времени, как король Ђнглии, услышав о смерти маршала и знаЯ
о доблестЯх пикардиица Џеротто, назначил  его  на  место  покойного,  сделав
своим маршалом. ‚от что в короткое времЯ приключилось  с  двумЯ  неповинными
детьми графа Ђнверского, которых он оставил, как бы утратив.
     “же прошло восемнадцать лет с тех пор,  как  граф  Ђнверский,  спасаЯсь
бегством, покинул Џариж, когда  у  него,  проживавшего  в  €рландии,  многое
претерпевшего в беднейшем существовании и уже  видевшего  себЯ  в  старости,
Явилось желание узнать, коли можно, что сталось с его детьми.  Џотому,  видЯ
себЯ по внешности совершенно изменившимсЯ сравнительно с  тем,  чем  был,  и
ощущаЯ себЯ, вследствие долгих упражнений, более крепким, чем прежде,  когда
юношею жил в праздности, он, бедный и в нищем виде,  оставил  того,  у  кого
долго жил, и, отправившись в Ђнглию, пошел туда,  где  покинул  Џеротто.  Ћн
нашел его маршалом  и  большим  барином,  увидел  его  здоровым,  крепким  и
красивым собою, что ему было очень приЯтно, но он не пожелал открытьсЯ  ему,
пока не разузнает о „жьЯннетте. ‚следствие чего, снова пустившись в путь, он
не останавливалсЯ, пока не прибыл в ‹ондон; здесь,  осторожно  расспросив  о
ламе, у которой он оставил „жьЯннетту, и о ее положении, он нашел „жьЯннетту
женой ее сына; это  очень  было  ему  приЯтно,  и  он  счел  ничтожными  все
предыдущие бедствиЯ, найдЯ своих детей в живых и хорошо  устроенными;  желаЯ
увидеть „жьЯннетту, он, как нищий, стал ходить по  соседству  ее  дома.  ’ам
увидел его однажды „жьЯккетто ‹амиэн, - так  звали  мужа  „жьЯннетты,  -  и,
ощутив к нему жалость, видЯ его старым и нищим,  приказал  одному  из  своих
слуг отвести его в дом и дать ему поесть  бога  ради,  что  слуга  охотно  и
сделал. “ „жьЯннетты  было  от  „жьЯккетто  несколько  сыновей,  из  которых
старшему было не более восьми лет, и были они самые красивые и милые дети на
свете.  Љогда  увидели  они  графа  за  едой,  тотчас  все  окружили  его  и
приласкали, точно, движимые тайной силой, они почувствовали, что это их дед.
Ћн, знаЯ, что это его внуки, стал оказывать им любовь и ласки,  почему  дети
не хотели от него отстать, хотЯ их и звал тот,  кому  поручен  был  уход  за
ними; потому, услышав это, „жьЯннетта вышла из комнаты и, Явившись туда, где
был граф, сильно пригрозила детЯм побоЯми, если они не станут  делать  того,
чего хочет их учитель. „ети принЯлись плакать, говорЯ,  что  желают  быть  с
этим почтенным человеком, который любит их более, чем учитель; чему и мать и
граф посмеЯлись. ѓраф встал, чтобы не как отец,  а  как  беднЯк  почтить  не
дочь, а даму, и, увидев ее,  ощутил  невыразимое  удовольствие.  Ќо  она  ни
тогда, ни впоследствии не признала его вовсе, ибо он  чрезвычайно  изменЯлсЯ
против того, чем был, так как был  стар  и  сед  и  бородат,  стал  худым  и
смуглым, и скорее казалсЯ каким-то другим человеком, чем графом. Љогда  дама
увидела, что дети не хотЯт отойти от него и плачут, когда их желали  увести,
она сказала учителю, чтобы он дозволил им остатьсЯ некоторое  времЯ.  Љогда,
таким образом дети  остались  с  тем  почтенным  человеком,  случилось,  что
вернулсЯ отец „жьЯккетто и узнал об этом от учителЯ; потому он, не  любивший
„жьЯннетту, сказал: "Ћставь их, да пошлет им господь злую долю! ‚едь  они  в
того, от кого произошли:  пошли  по  матери  от  бродЯги,  потому  нечего  и
удивлЯтьсЯ, если они охотно водЯтсЯ с бродЯгами". ќти слова услышал граф,  и
они сильно удручили его;  тем  не  менее,  пожав  плечами,  он  перенес  это
оскорбление, как переносил многие другие. „жьЯккетто узнал, с какою радостью
дети принЯли  почтенного  человека,  то  есть  графа,  и  хотЯ  это  ему  не
нравилось, тем не менее он так любил их, что, не желаЯ видеть их  в  слезах,
приказал,  если  тот  человек  пожелает  остатьсЯ  у  них  при  какой-нибудь
должности, то чтобы его принЯли.  ’от  отвечал,  что  останетсЯ  охотно,  но
ничего другого не знает, как ходить за лошадьми, к чему приобык  всю  жизнь.
„али ему лошадь; окончив уход за нею, он занималсЯ тем, что забавлЯл детей.
     ‚ то времЯ как судьба руководила таким образом,  как  было  рассказано,
графа Ђнверского и его детей, случилось, что король ”ранции, заключив  много
перемирий с немцами, скончалсЯ и на его место венчан был его сын,  чьЯ  жена
была та самаЯ, из-за которой изгнан  был  граф.  Љогда  кончилось  последнее
перемирие с немцами, он возобновил жесточайшую войну, на помощь  ему  король
английский,  в  качестве  нового  родственника,  послал  много  народа   под
предводительством своего маршала Џеротто и „жьЯккетто ‹амиэн,  сына  другого
маршала, с которыми пошел и почтенный человек, то есть граф; не будучи никем
узнан, он долгое времЯ оставалсЯ в войске в качестве  конюха  и  здесь,  как
человек знающий, советом и делом сделал много  добра,  более,  чем  от  него
требовалось. ‘лучилось  во  времЯ  войны,  что  французскаЯ  королева  тЯжко
заболела; сознаваЯ свое приближение  к  смерти,  покаЯвшись  во  всех  своих
грехах, она благочестиво исповедалась архиепископу руанскому,  которого  все
считали свЯтейшим и добрым человеком, и в числе прочих грехов рассказала ему
и то, что из-за нее, по великой  несправедливости,  понес  граф.  €  она  не
только не удовольствовалась этим, но и в присутствии многих других достойных
людей рассказала, как все было, просЯ  их  подействовать  на  королЯ,  чтобы
граф,  если  он  жив,  а  коли  нет,  то  кто-нибудь  из  его  сыновей  были
восстановлены в прежнее положение. Џрошло немного времени, как она  покинула
эту жизнь и была похоронена с почестЯми. ќта  исповедь,  переданнаЯ  королю,
вызвав в  нем  не  сколько  горестных  вздохов  по  поводу  зла,  неправедно
учиненного достойному человеку, побудила его  пустить  по  всему  войску,  а
кроме того, и во многих других местах оповещение, что если кто  укажет  ему,
где  находитсЯ  граф  Ђнверский  или  кто  из  его  сыновей,  будет  чудесно
вознагражден за каждого, ибо, вследствие исповеди, принесенной королевой, он
считает его невинным  в  том,  за  что  он  подвергсЯ  изгнанию,  и  намерен
возвратить ему прежнее и еще большее положение. “слышав о том, граф,  бывший
в образе конюха, и знаЯ, что все это так, тотчас же отправилсЯ к  „жьЯккетто
и попросил его вместе пойти к Џеротто, ибо он желает  указать  им  то,  чего
ищет король. Љогда  все  трое  сошлись  вместе,  граф  сказал  Џеротто,  уже
задумавшему объЯвить, кто он: "Џеротто!  „жьЯккетто,  здесь  присутствующий,
женат на твоей сестре и никогда не получал за нее  приданого;  потому,  дабы
твоЯ сестра не была бесприданницей, Я желаю,  чтобы  он,  а  не  кто  другой
получил большую награду, обещанную королем за тебЯ (знай, что ты  сын  графа
Ђнверского) и за ‚иоланту, твою  сестру,  а  его  жену,  и  за  менЯ,  графа
Ђнверского и вашего  отца".  “слышав  это,  пристально  посмотрев  на  него,
Џеротто тотчас же признал его, бросилсЯ  в  слезах  к  его  ногам  и  обнЯл,
говорЯ: "Ћтец мой, добро пожаловать!" Љогда „жьЯккетто, во-первых,  услышал,
что говорил граф, а затем увидал, что сделал Џеротто, он охвачен был в  одно
и то же времЯ таким  изумлением  и  радостью,  что  едва  понимал,  что  ему
предпринЯть; тем не менее поверив  рассказу  и  сильно  стыдЯсь  за  бранные
слова, обращенные им прежде к графу-конюху, упал ниц к его  ногам,  смиренно
просЯ простить ему всЯкое прежнее  оскорбление,  что  граф  и  сделал  очень
ласково, приподнЯв его. Љогда все трое побеседовали  о  разных  приключениЯх
каждого из них и много поплакали и порадовались вместе, Џеротто и „жьЯккетто
хотели переодеть графа, но он не допустил этого никоим образом,  а  пожелал,
чтобы „жьЯккетто, получа наперед уверенность в обещанной награде, представил
его королю, как есть, в той самой одежде конюха, дабы более пристыдить  его.
€так, „жьЯккетто, с графом и Џеротто позади,  ЯвилсЯ  перед  лицо  королЯ  и
предложил представить ему графа и его сыновей, если он наградит его согласно
оповещению. Љороль тотчас же велел принести награду за всех, изумительную по
мнению „жьЯккетто, и сказал, что он  может  взЯть  ее  себе,  если  поистине
покажет графа и его сыновей, как то обещал.  ’огда  „жьЯккетто,  обернувшись
назад и поставив впереди себЯ графа-конюха и Џеротто, сказал. "ѓосударь мой,
вот отец и сын; дочери, моей жены, здесь нет, но  с  божьей  помощью  вы  ее
скоро увидите". “слышав это, король посмотрел на графа, и  хотЯ  тот  сильно
изменилсЯ против прежнего, тем не менее, немного  поглЯдев,  он  узнал  его,
стоЯвшего на коленЯх, поцеловал и обнЯл и, дружественно обойдЯсь с  Џеротто,
приказал, чтобы граф по отношению к одежде,  прислуге  и  утвари  снова  был
поставлен в такое положение, какое  требует  его  родовитость,  что  и  было
тотчас же исполнено.  Љроме  того,  король  много  учествовал  „жьЯккетто  и
пожелал узнать о его  прошлой  судьбе.  Љогда  же  „жьЯккетто  взЯл  великие
награды за то, что указал графа и его сыновей, граф сказал: "‚озьми  это  от
щедрот государЯ моего королЯ и не  забудь  сказать  своему  отцу,  что  твои
сыновьЯ, его и мои внуки, не от  бродЯги  по  матери".  „жьЯккетто,  получив
награды, вызвал в Џариж жену и ее свекровь; приехала туда и жена Џеротто,  и
все пребывали здесь в великом веселии с графом, которого король  восстановил
во всем его имуществе и возвысил более, чем когда-либо. ‡атем всЯкий, с  его
позволениЯ, вернулсЯ восвоЯси, а он до самой смерти жил в Џариже  в  большей
славе, чем когда-либо.

        ЌЋ‚…‹‹Ђ „…‚џ’Ђџ

     Ѓернабо из ѓенуи, обманутый Ђмброджиоло, терЯет свое достоЯние и  велит
убить свою невинную жену. Ћна спасаетсЯ и в мужском платье служит у султана;
открыв  обманщика,  она  направлЯет  Ѓернабо  в  Ђлександрию,  где  обманщик
наказан, а она, снова облачась в женское платье, разбогатев, возвращаетсЯ  с
мужем в ѓеную.

     Љогда …лиза, рассказав свою трогательную новеллу, исполнила свой  долг,
королева ”иломена, красиваЯ и высокаЯ из себЯ  и  более  других  приЯтнаЯ  и
веселаЯ с лица, подумав, сказала: "Ќадо соблюсти условие с „ионео, и так как
кроме его и менЯ никому не осталось рассказывать,  Я  перваЯ  расскажу  свою
новеллу,  а  ему,  просившему  о  том,  как  о  милости,  придетсЯ  говорить
последнему". ‘казав это, она так начала: -  ‚  просторечии  часто  говоритсЯ
такаЯ присказка, что обманщик попадает под ноги к обманутому, что,  кажетсЯ,
трудно было бы  подтвердить  каким  бы  то  ни  было  доводом,  если  бы  не
доказывали того приключающиесЯ дела.  Џотому,  в  исполнение  нашей  задачи,
милейшие дамы, у менЯ Явилось вместе с тем и желание доказать, что  то,  что
говорЯт, верно; а вам не может быть неприЯтно послушать о  том,  дабы  уметь
остеречьсЯ от обманщиков.
     ‚ одной гостинице в  Џариже  собралось  несколько  больших  итальЯнских
купцов, кто по одному делу, кто по другому, как это водитсЯ у  них;  однажды
вечером, весело  поужинав,  они  стали  беседовать  о  разных  предметах  и,
переходЯ от одного разговора к другому, добрались и  до  разговора  о  своих
женах, оставленных дома; кто-то и сказал шутЯ: "џ не  знаю,  что  поделывает
моЯ жена, но знаю, что, когда мне подвернетсЯ под руки какаЯ-нибудь девушка,
котораЯ мне понравитсЯ, Я оставлЯю в стороне любовь, которую  питаю  к  моей
супруге, и беру от этой какое  могу  удовольствие".  „ругой  заметил:  "€  Я
поступаю так же, ибо если Я представлю себе, что жена моЯ ищет какого-нибудь
приключениЯ, то она так и делает; коли не представлю себе, она  все  же  так
сделает; потому будем делать, как там делают: насколько осел лЯгнет в стену,
настолько ему и отзоветсЯ".  ’ретий  пришел,  беседуЯ,  почти  к  такому  же
заключению. Ћдним словом, все, казалось, согласились на том, что оставленные
ими жены не станут терЯть времени; только один, по имени  Ѓернабо  ‹омеллино
из ѓенуи, сказал противное, утверждаЯ, что у него, по особой милости божией,
супруга - женщина более  одареннаЯ  всеми  добродетелЯми,  которые  подобает
иметь женщине, и даже, в большей мере, рыцарю или конюшему, чем, быть может,
какаЯ инаЯ в €талии, ибо она красиваЯ собой, очень молода, ловка и сильна, и
нет такой работы, относЯщейсЯ до женщины,  как  то:  работы  шелком  и  тому
подобной, которую бы она не исполнЯла лучше всЯкой другой.  Љроме  того,  он
говорил, что не найдетсЯ ни одного  конюшего  или,  скажем,  слуги,  который
лучше и ловчее прислуживал бы за столом господина, чем она, ибо она  отлично
воспитана, мудра и разумна. ‡атем он похвалил ее за то, что она хорошо умеет
ездить верхом, держать ловчую птицу, читать, писать  и  считать  лучше,  чем
если бы была купцом; от этого он, после многих других  похвал,  дошел  и  до
того, о чем рассуждали, и утверждал клЯтвенно, что не найдетсЯ ее честнее  и
целомудреннее, почему он вполне уверен, что если бы он десЯть лет или всегда
оставалсЯ вне своего дома, она никогда бы не обратилась за такими  делами  к
другому мужчине.
     Ѓыл там в числе беседовавших таким образом  купцов  молодой  купец,  по
имени Ђмброджиоло  из  Џиаченцы,  который  при  последней  хвале,  возданной
Ѓернабо своей жене, принЯлсЯ  хохотать,  как  только  можно,  и,  издеваЯсь,
спросил его, не император ли дал ему эту  привилегию  преимущественно  перед
другими  мужчинами.  Ѓернабо,  несколько  рассерженный,   сказал,   что   не
император, а господь, который, вероЯтно, посильнее императора,  даровал  ему
эту милость. ’огда Ђмброджиоло сказал: "Ѓернабо, Я нисколько не  сомневаюсь,
что ты уверен в том, что говоришь правду; но, сколько мне кажетсЯ,  ты  мало
присмотрелсЯ к природе вещей, ибо, если бы присмотрелсЯ, то, конечно, ты  не
настолько непонЯтлив, чтобы не заметить в ней многого, что бы заставило тебЯ
сдержаннее говорить об этом предмете. Ђ длЯ того, дабы ты не вообразил себе,
что мы, столь свободно говорившие о наших женах, обладаем другими  женами  и
иначе сделанными,  чем  ты,  а  говорили  так  по  побуждению  естественного
благоразумиЯ, Я хочу немного побеседовать с тобою об этом предмете. џ всегда
слышал, что мужчина - самое благородное животное из всех смертных, созданных
богом, а затем уже женщина; но мужчина, как обыкновенно полагают и видно  по
поступкам, более совершенен и, обладаЯ большим  совершенством,  должен,  без
сомнениЯ, быть более стойким, каковым  и  оказываетсЯ,  ибо  вообще  женщины
подвижнее; почему  -  это  можно  было  бы  доказать  многими  естественными
причинами, о  которых  Я  теперь  намерен  умолчать.  …сли,  таким  образом,
мужчина, обладаЯ большею твердостью, не может воздержатьсЯ, не говорю уже от
снисхождениЯ к просЯщей и от вожделениЯ к той, кто ему нравитсЯ, и не говорЯ
о вожделении, от желаниЯ сделать все возможное, лишь бы сойтись с нею, и это
случаетсЯ с ним не раз  в  месЯц,  а  тысЯчу  раз  в  день,  то  неужели  ты
надеешьсЯ, что женщина, по природе подвижнаЯ, может противостоЯть  просьбам,
лести, подаркам и тысЯче других средств, которые употребит в  дело,  полюбив
ее, умный человек? „умаешь ли ты, что они воздержатсЯ? ђазумеетсЯ, хотЯ ты в
том и уверЯешь сам себЯ, Я не верю, что ты в то веришь: сам же ты  говоришь,
что жена твоЯ - женщина, что она из плоти и костей, как другие; если так, то
у ней должны быть те же желаниЯ и те же силы противодействовать естественным
побуждениЯм, что и у других, поэтому возможно, что и она,  хотЯ  честнейшаЯ,
сделает то же, что и другие, и  нет  возможности  так  рьЯно  отрицать  это,
доказываЯ противоположное, как ты это  делаешь".  Ќа  это  Ѓернабо  ответил,
сказав: "џ купец, а не философ, и отвечу как купец. џ говорю и знаю, что то,
о чем ты говоришь, может приключитьсЯ с неразумными, у которых нет  никакого
стыда; те же, которые разумны, так пекутсЯ о своей чести, что, оберегаЯ  ее,
становЯтсЯ сильнее мужчин, которым до того мало дела; к таковым  принадлежит
и моЯ жена". Ђмброджиоло сказал: "„ействительно, если бы всЯкий раз, как они
займутсЯ таким делом, у них вырастал рог на лбу, который свидетельствовал бы
об учиненном  ими,  Я  полагаю,  было  бы  мало  таких,  кто  бы  стал  этим
заниматьсЯ;  но  не  только  что  не  вырастут  рога,  у  рассудительных  не
объЯвлЯетсЯ ни следа, ни последствии, а стыд и ущерб чести ни в  чем  другом
не состоит, как в том, что выходит наружу; потому, когда они  могут  сделать
это тайно, они и делают, а не делают лишь по глупости. Ѓудь уверен,  что  та
лишь целомудренна, которую либо никто никогда не просил,  либо  та,  просьба
которой не была  услышана.  €  хотЯ  Я  знаю,  что  так  по  естественным  и
действительным причинам быть должно, Я не  стал  бы  говорить  о  том  столь
уверенно, как говорю, если бы не испытал того много  раз  и  со  многими.  €
говорю тебе так: если бы Я пробыл с твоей свЯтейшей женой, Я ручаюсь, что  в
короткое времЯ довел бы ее до того, до чего доводил и других".  ђаздраженный
Ѓернабо ответил: "‘пор на  словах  может  затЯнутьсЯ  надолго,  ты  стал  бы
говорить, Я также, а в конце это не привело бы ни к  чему.  Ќо  так  как  ты
говоришь, что все столь сговорчивы и уж таково  твое  уменье,  Я  длЯ  того,
чтобы убедить тебЯ в честности моей жены, готов, чтобы мне отрубили  голову,
если ты когда-либо сумеешь склонить ее к твоему удовольствию в  таком  деле;
если ты не сможешь, то Я желаю, чтобы ты поплатилсЯ  не  более  как  тысЯчью
золотых флоринов".  Ђмброджиоло,  уже  разгорЯченный  этим  спором,  сказал:
"Ѓернабо, Я не знаю, что бы Я сделал с твоею кровью, если б выиграл, но коли
ты желаешь видеть на опыте то, о чем Я говорил тебе, положи своих пЯть тысЯч
золотых флоринов, которые должны быть тебе менее дороги,  чем  твоЯ  голова,
против моих тысЯчи; и коли ты не назначишь срока, Я обЯзуюсь  отправитьсЯ  в
ѓеную и в три месЯца со днЯ, когда отсюда  уеду,  исполнить  мое  желание  с
твоей женой, а в знамение того  привезти  с  собой  из  вещей,  ей  наиболее
дорогих, и такие признаки, что ты сам сознаешьсЯ, что это так - если  только
ты обещаешь мне честным словом не приезжать за это времЯ в ѓеную и ничего не
писать жене об этом предмете". Ѓернабо сказал,  что  охотно  соглашаетсЯ,  и
хотЯ другие бывшие там купцы старались расстроить это  дело,  знаЯ,  что  из
этого может выйти большое зло, тем не  менее  оба  купца  так  разгорЯчились
духом,  что,  против  желаниЯ  других,  обЯзались   друг   другу   настоЯщим
собственноручным условием.
     Џо совершении  условиЯ  Ѓернабо  осталсЯ,  а  Ђмброджиоло,  при  первой
возможности, уехал  в  ѓеную.  Џрожив  здесь  несколько  дней  и  с  большой
осторожностью осведомившись о названии улицы и о нравах той дамы, он услышал
то же и еще большее, чем слышал от Ѓернабо, почему его  затеЯ  представилась
ему безумной. ’ем не менее, познакомившись с одной бедной женщиной,  котораЯ
часто ходила к той даме и которую та очень любила, он, не успев побудить  ее
ни к чему иному, подкупил ее с тем, чтобы она велела  внести  его  в  Ящике,
устроенном им по своему способу, не только в дом, но  и  в  покой  почтенной
дамы; здесь, будто имеЯ  надобность  куда-то  пойти,  та  женщина,  согласно
указанию Ђмброджиоло, и попросила поберечь его несколько  дней.  Љогда  Ящик
осталсЯ в комнате и наступила ночь, Ђмброджиоло рассчитал  час,  когда  дама
заснула, открыл Ящик кое-какими своими орудиЯми и тихо вступил в комнату,  в
которой горел свет. ’огда он принЯлсЯ  рассматривать  расположение  комнаты,
живопись и все, что  там  было  замечательного,  запечатлеваЯ  это  в  своей
памЯти. ‡атем, подойдЯ к постели и заметив, что дама и бывшаЯ с нею  девочка
крепко спЯт, тихо раскрыв ее всю, увидел, что она так же красива нагаЯ,  как
и одетаЯ, но не открыл ни одного знака, о котором мог бы  рассказать,  кроме
одного, бывшего у ней под левой грудью, то есть родинки, вокруг которой было
несколько волосков, блестевших, как золото; увидев это, он тихо  закрыл  ее,
хотЯ, найдЯ ее столь прекрасной, он и ощутил желание отважить свою  жизнь  и
прилечь к ней, тем не менее, слыша, что  относительно  этого  она  строга  и
неприступна, он не отважилсЯ, свободно  проведЯ  большую  часть  ночи  в  ее
комнате, он вынул из ее Ящика кошелек и верхнее платье,  несколько  колец  и
поЯсов и, положив все это в свой сундук, снова вошел в  него  и  запер,  как
прежде.
     ’ак он делал в течение двух ночей, так что дама о том и не  догадалась.
Љогда настал третий день, та женщина, согласно данному приказанию, вернулась
за  своим  Ящиком  и  отнесла  его,  откуда  доставила;  выйдЯ  из  него   и
ублаготворив женщину, согласно  обещанию,  он  как  мог  скорее  вернулсЯ  с
указанными вещами в Џариж до назначенного им срока.  ‡десь,  созвав  купцов,
бывших при разговорах и закладах,  он  в  присутствии  Ѓернабо  сказал,  что
выиграл положенный между ними заклад, ибо исполнил то, в чем похвасталсЯ;  а
в доказательство, что это правда, он, во-первых, описал расположение комнаты
и ее живопись, затем показал и привезенные  им  вещи  дамы,  утверждаЯ,  что
получил их от нее. Ѓернабо созналсЯ, что комната так именно расположена, как
он говорит, и сказал, что признает те вещи за принадлежавшие  в  самом  деле
его жене, но заметил,  что  он  мог  разузнать  от  кого-нибудь  из  слуг  о
расположении комнат и таким же образом овладеть и вещами; потому, если он не
покажет чего другого, то это  представлЯетсЯ  ему  недостаточным  длЯ  того,
чтобы тот мог сказатьсЯ победителем. Џотому  Ђмброджиоло  сказав:  "Џоистине
этого было бы достаточно, но так как ты желаешь, чтобы Я  сказал  больше,  Я
скажу. ‘кажу тебе, что у мадонны „жиневры,  твоей  жены,  под  левой  грудью
порЯдочнаЯ родинка, вокруг которой до шести волосков, блестЯщих как золото".
     Љак услышал это Ѓернабо, ему почудилось,  точно  его  ударили  ножом  в
сердце, такую печаль он ощутил; совсем изменившись в лице, если бы он  и  не
произнес  ни  слова,  он  тем  Ясно  показал,  что  сообщенное   Ђмброджиоло
справедливо, и по  некотором  времени  сказал:  "ѓоспода,  то,  что  говорит
Ђмброджиоло, справедливо; потому, так как он выиграл, пусть и придет,  когда
угодно, и ему будет заплачено". ’ак на следующий  день  он  сполна  заплатил
Ђмброджиоло. ‚ыехав на другой день из Џарижа, Ѓернабо  отправилсЯ  в  ѓеную,
ожесточенный духом против жены. ЏриближаЯсь к городу, он не пожелал вступить
в него, а осталсЯ в двадцати милЯх в одном своем поместье; одного  из  своих
слуг, которому очень доверЯл, послал с  двумЯ  конЯми  и  письмом  в  ѓеную,
написав жене, что он вернулсЯ и чтобы она прибыла к нему  с  слугою,  а  ему
тайно приказал, что, когда он с женою будет в местности,  котораЯ  покажетсЯ
ему удобной, он без всЯкого милосердиЯ убил бы ее  и  вернулсЯ  бы  к  нему.
Љогда слуга прибыл в ѓеную, отдал письмо и исполнил поручение, жена  принЯла
его с большой радостью и на другое утро, сев с слугою на коней,  поехала  по
дороге к своему поместью. ЏутешествуЯ вместе и рассуждаЯ о разных вещах, они
прибыли в лощину, очень глубокую, уединенную, окруженную высокими скалами  и
деревьЯми; так как слуге это место показалось таким, что он может, безопасно
длЯ себЯ, исполнить приказание своего хозЯина, он  вытащил  нож  и,  схватив
даму за руку, сказал: "Њадонна, поручите душу богу,  ибо  вам  придетсЯ,  не
ходЯ дальше,  умереть".  “видев  нож  и  услышав  эти  слова,  дама,  совсем
испуганнаЯ, сказала: "Џомилосердствуй, ради бога, и скажи, прежде чем  убить
менЯ, чем Я тебЯ оскорбила, что ты должен убить менЯ?" - "Њадонна, - ответил
слуга, - менЯ вы ничем не оскорбили, а чем вы оскорбили вашего мужа, о том Я
знаю лишь потому, что он велел мне, безо всЯкого милосердиЯ к вам, убить вас
на этом пути; если бы Я того  не  сделал,  он  обещалсЯ  повесить  менЯ.  ‚ы
знаете, насколько Я ему обЯзан и могу ли Я сказать да или нет в  возложенном
им на менЯ деле. ѓосподь ведает, мне жаль вас, а иначе поступить Я не могу".
„ама, в  слезах,  сказала:  "‘милуйсЯ,  ради  бога,  не  пожелай  сделатьсЯ,
услуживаЯ другому, убийцей человека, никогда тебЯ не оскорбившего.  ѓосподь,
все ведающий, знает, что Я никогда не совершала ничего, за что  должна  была
бы получить от моего мужа  подобное  воздаЯние.  Ќо  оставим  пока  это,  ты
можешь, коли пожелаешь, заодно угодить богу и своему хозЯину и мне  -  таким
образом: возьми это мое платье, дай мне только твой камзол и  плащ,  с  ними
вернись к моему и твоему господину и скажи, что ты убил менЯ;  а  Я  клЯнусь
тебе жизнью, которую ты мне даруешь, что Я удалюсь и уйду в такие места, что
ни до тебЯ, ни до него, ни в эти страны никогда не дойдут  обо  мне  вести".
‘луга, неохотно снарЯжавшийсЯ убить ее, легко поддалсЯ чувству  состраданиЯ,
потому, взЯв ее платьЯ и отдав ей дрЯнной камзол и плащ и  оставив  при  ней
несколько денег, какие были, он попросил ее удалитьсЯ из этих мест и оставил
ее пешею в лощине, а сам отправилсЯ к своему хозЯину, которому  сказал,  что
не только исполнил его поручение, но и покинул ее мертвое  тело  среди  стаи
волков.
     Ѓернабо по некотором времени вернулсЯ в ѓеную, и  когда  об  этом  деле
узнали, сильно порицали его. „ама осталась одна,  неутешнаЯ;  когда  настала
ночь, она, изменив насколько можно свой вид, пошла к одному двору,  что  был
поблизости; здесь одна старуха доставила ей все нужное, а она  приладила  по
себе камзол, укоротила его, сделала себе  из  своей  сорочки  пару  шаровар,
остригла волосы и, обратив себЯ по виду в морЯка, направилась к  морю,  где,
на счастье, встретила каталонского дворЯнина, по  имени  сеньора  ќнкарарха,
сошедшего  со  своего  кораблЯ,  стоЯвшего  неподалеку,   в   Ђльбе,   чтобы
прохладитьсЯ у одного источника. ‚ступив с ним в  разговор,  она  устроилась
при нем в качестве служителЯ и села на его судно, называЯ себЯ  ‘икурано  из
”инале. ‡десь, когда почтенный человек  приодел  ее  в  лучшее  платье,  она
принЯлась служить ему так хорошо и искусно, что вошла к нему в  чрезвычайную
милость.
     ‘лучилось не по многу времени, что этот каталонец  с  грузом  отплыл  в
Ђлександрию, привез султану несколько отлетных соколов и преподнес  их  ему,
султан, не раз приглашавший его к обеду, заметил обхождение ‘икурано, всегда
ЯвлЯвшегосЯ прислуживать, и так он ему понравилсЯ, что он попросил каталонца
уступить его ему, и тот исполнил его просьбу, хотЯ это было ему и неприЯтно.
‚ короткое времЯ ‘икурано своей хорошей службой снискал у султана  не  менее
милости и любви, чем какими пользовалсЯ у каталонца.  ‘лучилось  с  течением
времени, что, когда в известную пору года должно  было  состоЯтьсЯ  в  Ђкре,
бывшей под властью  султана,  большое  сборище  христианских  и  сорочинских
купцов, нечто в роде Ярмарки,  а  длЯ  охранениЯ  купцов  и  товаров  султан
посылал туда обыкновенно, кроме других своих  чиновников,  какого-нибудь  из
своих сановников с людьми, которые блюли бы за  охраной,  длЯ  такого  дела,
когда наступила пора, он решил отправить ‘икурано, уже отлично  знавшего  их
Язык; так он и сделал. Љогда, таким образом, ‘икурано  ЯвилсЯ  в  Ђкру,  как
начальник и предводитель купецкой  и  товарной  охраны,  и  здесь  хорошо  и
тщательно исполнЯл все  относЯщиесЯ  до  его  обЯзанности,  ходЯ  и  дозираЯ
кругом, он увидел много купцов из ‘ицилии и Џизы, генуэзцев,  венецианцев  и
других итальЯнских, с которыми охотно сближалсЯ, поминаЯ свою родину.  ‚ышло
раз, между прочим, что, когда он остановилсЯ у лавки  каких-то  венецианских
купцов, увидел в числе других драгоценностей  кошелек  и  поЯс,  которые  он
тотчас же признал за свои, чему удивилсЯ;  не  показываЯ  вида,  он  вежливо
спросил, чьи они и не продажны ли. Џрибыл туда  Ђмброджиоло  из  ЏьЯченцы  с
большим  товаром  на  венецианском  судне;  услышав,  что  начальник  стражи
спрашивает, чьи это вещи, он выступил вперед и сказал, смеЯсь: "Њессере, это
вещи мои, и Я не продаю их, но если они вам нравЯтсЯ,  Я  охотно  подарю  их
вам". ‚идЯ, что он смеетсЯ, ‘икурано возымел подозрение, не  признав  ли  он
его по некоторым движениЯм; тем не менее, овладев выражением своего лица, он
сказал: "’ы смеешьсЯ, вероЯтно, тому, что Я, военный человек, а спрашиваю об
этих женских вещах?" Ђмброджиоло сказал: "Њессере, Я не над  тем  смеюсь,  а
над способом, каким Я заполучил их".  Ќа  что  ‘икурано  сказал:  "Ќу-ка,  с
помощью божьей, расскажи нам, как ты их достал, если это не непристойно".  -
"Њессере, - сказал Ђмброджиоло, - эти вещи и еще  кое-что  другое  дала  мне
одна достойнаЯ дама из  ѓенуи,  по  имени  мадонна  „жиневра,  жена  Ѓернабо
‹омеллино, в ту ночь, когда Я спал с нею, и просила менЯ беречь это из любви
к ней. џ вот и рассмеЯлсЯ, потому что поминаю глупость Ѓернабо, который  был
столь неразумен, что поставил пЯть тысЯч золотых флоринов  против  тысЯчи  в
том, что Я не склоню его жену к  моим  желаниЯм;  Я  это  сделал  и  выиграл
заклад, а он, которому следовало бы скорее  наказать  самого  себЯ  за  свою
дурость, чем ее за то, что делают все женщины, вернувшись из Џарижа в ѓеную,
велел, как Я потом слышал, убить ее".
     “слышав это, ‘икурано тотчас же понЯл, почему  Ѓернабо  разгневалсЯ  на
нее, и, Ясно усмотрев, что этот человек - причина всех  ее  бедствий,  решил
сам с собою не пропустить ему этого безнаказанно. € так  показав,  что  этот
рассказ ему очень понравилсЯ, ‘икурано хитро вошел с купцом в  столь  тесную
дружбу, что, побуждаемый им, Ђмброджиоло по окончании Ярмарки, отправилсЯ  с
ним и со всем своим добром в Ђлександрию, где ‘икурано устроил ему  лавку  и
дал ему много своих денег на руки; вследствие чего тот,  увидев  большую  от
того длЯ себЯ пользу, проживал там охотно. ‘икурано,  желаЯ  скорее  убедить
Ѓернабо в своей невинности, не успокоилсЯ до тех пор,  пока  при  посредстве
некоторых знакомых генуэзских купцов,  бывших  в  Ђлександрии,  под  разными
выдуманными им предлогами, не вызвал его; так  как  тот  был  в  бедственном
положении,  то  он  тайно  распорЯдилсЯ,  чтобы  его  приютил  один  из  его
приЯтелей, пока, по его мнению, не наступит времЯ сделать то, что он затеЯл.
“же ‘икурано побудил Ђмброджиоло рассказать свое приключение перед  султаном
и тем позабавить его; увидев, что Ѓернабо здесь, и рассчитав,  что  с  делом
мешкать нечего, он, улучив подходЯщее времЯ, попросил султана вызвать к себе
Ђмброджиоло и Ѓернабо и в присутствии последнего,  если  бы  это  не  далось
легко, то строгостью извлечь из Ђмброджиоло истину, как было  дело  с  женой
Ѓернабо, которым  он  похвасталсЯ.  Љогда  вследствие  этого  Ђмброджиоло  и
Ѓернабо Явились, султан  в  присутствии  многих  с  строгим  видом  приказал
Ђмброджиоло показать правду, как он выиграл у Ѓернабо  пЯть  тысЯч  флоринов
золотом; тут был и ‘икурано, на которого  особенно  надеЯлсЯ  Ђмброджиоло  и
который с еще более гневным лицом грозил ему  тЯгчайшими  наказаниЯми,  если
тот не покажет. Џотому Ђмброджиоло, напуганный с той и другой  стороны  и  к
тому же несколько понуждаемый, в присутствии Ѓернабо  и  многих  других,  не
иного большего ожидаЯ  наказаниЯ,  кроме  возвращениЯ  пЯти  тысЯч  флоринов
золотом и вещей, откровенно рассказал все, как было дело. Љогда  Ђмброджиоло
кончил, ‘икурано, как бы во исполнение воли  султана,  обратившись  затем  к
Ѓернабо, сказал "Ђ ты что сделал, из-за этого обмана, с твоей женой?" Ќа это
отвечал Ѓернабо: "џ, побежденный гневом,  вследствие  потери  моих  денег  и
стыдом из-за оскорблениЯ, которое Я мнил нанесенным мне женою,  велел  моему
слуге убить ее, и она, как он мне рассказал, была тотчас  же  пожрана  стаей
волков".
     Љогда все это было рассказано в присутствии султана и он все услышал  и
уразумел, но еще не знал, куда ведет дело ‘икурано,  все  это  устроивший  и
допрашивавший, ‘икурано сказал ему: "ѓосударь мой, вы видите Ясно, насколько
эта добраЯ женщина может похвалитьсЯ любовником и мужем, ибо любовник заодно
лишает ее чести, запЯтнав ложными наветами ее  доброе  имЯ,  и  разорЯет  ее
мужа; а муж, более доверЯЯ чужой лжи, чем правде, которую  он  мог  испытать
долгим  опытом,  велит  убить  ее  на  пищу  волкам.  ‘верх   всего   таково
расположение и любовь, которы