покорилась.
     €  покорность эта шла из  самого сердца;  требование дЯди совпало с  ее
собственным желанием,  -  посещениЯ домика стали длЯ нее тЯгостны. ’ам ее не
ждало ничего,  кроме разочарованиЯ;  любовь и надежда покинули это маленькое
обиталище вместе с  ђобертом,  который в нем почти не показывалсЯ.  Љогда же
Љаролина  спрашивала о  кузене,  -  впрочем,  очень  редко,  ибо  стоило  ей
произнести его имЯ, как лицо ее вспыхивало, - ей отвечали, что его нет дома,
что он  занЯт делами.  ѓортензиЯ с  тревогой говорила,  что он  убивает себЯ
непосильным  трудом;  он  буквально  переселилсЯ в  свою  контору,  и  редко
случалось, чтобы он пообедал дома.
     Љаролина могла видеть ђоберта только в  церкви,  но и там она старалась
не  смотреть на  него.  ‚месте  с  радостью это  причинЯло ей  слишком много
душевной боли,  вызывало слишком много  лишних  волнений;  ведь  теперь  она
понимала, что ей не на что надеЯтьсЯ.
     Ќо вот в одно пасмурное дождливое воскресенье, когда в церкви было мало
прихожан и  отсутствовали некие дамы,  чьих нескромных глаз и острых Язычков
Љаролина особенно побаивалась,  она позволила себе взглЯнуть в  ту  сторону,
где  обычно сидел ђоберт,  и  задержать на  нем взглЯд.  Ћн  сидел там один,
ѓортензиЯ не решилась выйти из опасениЯ,  что дождь может испортить ее новую
весеннюю  шлЯпку.  ‚  продолжение всей  проповеди Њур  сидел  неподвижно,  с
невеселым,  отсутствующим видом,  скрестив руки  на  груди и  опустив глаза.
Љогда он бывал угрюм,  лицо его казалось темнее, чем при хорошем настроении;
вот и  сегоднЯ его щеки и лоб были особенно смуглыми,  землистыми.  Љаролина
инстинктивно понЯла, всматриваЯсь в это сумрачное лицо, что мысли его занЯты
совсем незнакомыми ей  и,  видимо,  не  очень приЯтными делами;  они  витают
где-то далеко не только от нее самой, но и от всего, что ей понЯтно и близко
и о чем им случалось беседовать друг с другом. Њура отделЯли от нее интересы
и обЯзанности, недоступные ее пониманию.
     Љаролина задумалась о  его  взглЯдах,  его  жизни,  его невзгодах,  его
судьбе;   старалась  постигнуть  смысл   таинственного  слова  "коммерческаЯ
деЯтельность",  о  которой  имела  лишь  самое  поверхностное представление,
уЯснить  себе  ее  сложности,  обЯзательства,  требованиЯ,  свЯзанную с  ней
ответственность;  старалась  увидеть  себЯ  на  месте  "делового  человека",
понЯть,  что он чувствует,  к чему стремитсЯ; ей хотелось разглЯдеть жизнь в
ее подлинной сущности,  а  не в романтическом свете.  ЌапрЯженно думаЯ,  она
уловила,  как ей казалось,  кое-какие проблески истины,  и в ней пробудилась
смутнаЯ надежда -  этот слабый луч  света может помочь ей  найти путь к  его
душе.
     "€ в самом деле, - заключила она, - духовный мир ђоберта совсем иной; Я
думаю только о нем,  ему же некогда думать обо мне, он занЯт важными делами;
одно только чувство владело моим сердцем за последние два года - любовь. Ћна
жила в нем постоЯнно, никогда не угасаЯ; совсем иные мысли занимают его ум и
руководЯт его поступками.  Ќо вот он встает, сейчас уйдет из церкви - служба
ведь уже окончилась;  посмотрит ли он в мою сторону?  Ќет,  не захотел -  ни
одного раза не взглЯнул он на менЯ;  это тЯжело, - ведь один ласковый взглЯд
сделал бы менЯ счастливой на весь день,  но -  увы! - он не подарил мне его.
‚от он и ушел;  странно даже, как может болеть сердце из-за того, что кто-то
на тебЯ не взглЯнул!"
     Љогда  Њелоун,  по  своему обыкновению,  зашел провести со  свЯщенником
воскресный вечер,  Љаролина после чаЯ поспешила удалитьсЯ к  себе в комнату,
где в  камине пылал веселый огонь,  разведенный заботливыми руками ”анни,  -
ведь на дворе было сыро и ветрено.  —то оставалось ей делать,  как не думать
все об  одном и  том же,  сидЯ в  четырех стенах своей комнаты,  в  тишине и
одиночестве? Љаролина бесшумно шагала взад и вперед по ковру, опустив голову
и  скрестив руки на  груди.  …й  не  сиделось на  месте;  лихорадочные мысли
теснились у нее в голове; необычное возбуждение овладело ею.
     ’ишина царила в  комнате,  как и  во всем доме;  двойнаЯ дверь кабинета
свЯщенника не пропускала голоса мужчин. ‘лужанки сидели на кухне за книгами,
которые, как сказала им их юнаЯ госпожа, можно читать и в воскресенье. Џеред
ней самой на  столе лежала столь же нравоучительнаЯ книга,  однако она ее не
читала.  ‚севозможные мысли волновали ее,  и она не могла сосредоточитьсЯ на
благочестивых рассуждениЯх - они оставались длЯ нее непонЯтными.
     ‚ ее памЯти всплывали воспоминаниЯ о встречах с Њуром:  зимние вечера у
пылающего камина;  знойный день,  проведенный вместе в  лесной глуши Ќаннли;
прелестные картины ласковой весны и золотой осени,  когда они,  сидЯ рЯдом в
рощице,  раскинувшейсЯ  по  склону  лощины,  прислушивались к  зову  майской
кукушки или  вкушали дары сентЯбрЯ:  орехи и  спелые Ягоды черной смородины.
Љаким  удовольствием было  длЯ  нее  собирать поутру эти  лесные лакомства в
корзиночку,  заботливо  прикрывать листьЯми  и  цветущими веточками и  потом
угощать Њура,  передаваЯ ему Ягоду за Ягодой, орех за орехом, подобно птице,
кормЯщей своего птенца!
     ђоберт стоЯл перед ней как живой:  она Ясно слышала его голос,  ощущала
прикосновение его  ласковых рук.  Ќо  эти  призрачные видениЯ былой  радости
вскоре развеЯлись:  лицо расплылось, голос замер; рука, сжимавшаЯ ее пальцы,
растаЯла,  а  на  лоб,  где  его губы только что запечатлели теплый поцелуй,
теперь, казалось, упала холоднаЯ каплЯ дождЯ.
     €з  зачарованного  мира  она  вернулась  к   действительности;   вместо
привольного июньского леса увидела свою тесную комнатку; вместо пениЯ птиц в
густой листве различила,  как  дождь хлещет в  окно;  вместо шелеста теплого
южного ветерка услышала завывание мрачного восточного ветра,  и  с ней рЯдом
был уже не друг,  а ее собственнаЯ смутнаЯ тень, падавшаЯ на стену; эта тень
в  своих  очертаниЯх представила ей  поникшую фигуру с  опущенной как  бы  в
тЯжком раздумье головой,  и  Љаролина отвернулась от  нее;  в  полном унынии
опустилась  она  на  стул  и  принЯлась  рассуждать сама  с  собой.  "‚есьма
вероЯтно,  что Я  проживу лет до  семидесЯти,  -  здоровье у  менЯ как будто
хорошее;  значит,  передо мной еще целых полвека.  —ему же отдать свои силы?
—ем заполнить времЯ,  лежащее между сегоднЯшним днем и  моим смертным часом?
Џо-видимому,  Я не выйду замуж, ђоберту Я не нужна, - значит, мне не суждено
иметь  любимого мужа,  заботитьсЯ о  своих  детЯх.  „о  последнего времени Я
надеЯлась,  что  менЯ  ждет  обычнаЯ женскаЯ долЯ  жены и  матери,  что  это
составит смысл моей жизни и ничего другого мне не придетсЯ искать; но теперь
мне Ясно,  что этого не будет,  что Я останусь в девушках, увижу, как ђоберт
женитсЯ на другой,  на богатой;  а  Я никогда не выйду замуж.  „лЯ чего же Я
создана? ѓде мое место в жизни?"
     Ћна вздохнула и продолжала думать: "’еперь Я понимаю: над этим вопросом
задумываютсЯ все  старые девы.  Џравда,  кое-кто  решает его  за  них весьма
просто:  "‚аша участь -  делать добро,  помогать людЯм". ‚ какой-то мере это
правильно и,  главное, очень удобно длЯ тех, кто это проповедует; есть люди,
склонные считать,  что их  ближние обЯзаны посвЯщать им  свои заботы и  свою
жизнь, они же вознаградЯт их одними восхвалениЯми, называЯ добродетельными и
благочестивыми. Ќо разве этого довольно? ђазве это означает "жить"? ђазве не
мученичество такаЯ вот жизнь,  отданнаЯ на  служение чужим людЯм из-за того,
что у вас нет ничего своего,  родного, чему вы могли бы посвЯтить свои силы,
- разве не скрываетсЯ за ней страдание,  неудовлетворенность,  пустота?  Њне
кажетсЯ,  это именно так. ђазве добродетель состоит в самоотречении? џ в это
не   верю.   —резмерное  самоуничижение  порождает   деспотизм;   чрезмернаЯ
уступчивость порождает  эгоизм.  ЉатолическаЯ религиЯ  предъЯвлЯет  к  своим
служителЯм особенно суровые  требованиЯ полного самоотречениЯ и  покорности,
и,   однако,   нигде  нет  такого  множества  алчных  деспотов,   как  среди
католического духовенства.  Љаждый человек имеет какие-то  свои  права.  Њне
кажетсЯ,  если бы  каждый отстаивал свои права так же страстно,  как мученик
свою веру,  это привело бы ко всеобщему счастью и  благоденствию.  Ќо что за
странные у менЯ мысли! Џравильно ли Я рассуждаю? Љто знает!
     Ќу  что  ж,   жизнь  коротка:  семьдесЯт  лет  пролетЯт  как  дым,  как
сновидение;  и все человеческие тропы ведут к одному пределу -  к могиле,  к
маленькой трещинке на поверхности огромного земного шара, борозде, в которую
могучий сеЯтель с косой сбрасывает со стеблЯ созревшие семена; там они лежат
и  смешиваютсЯ с  прахом и  снова  дают  всходы,  после того  как  землЯ еще
несколько раз  совершит свой оборот.  ‚се это происходит с  телом,  а  душа,
воспарив  ввысь,  складывает  крыльЯ  на  берегу  зеркального  морЯ  огнЯ  и
различает в  этой горЯщей Ясности отражение христианской троицы:  Ѓога Ћтца,
Ѓога  ‘ына,  Ѓога „уха,  -  по  крайней мере такими словами принЯто выражать
невыразимое,  описывать то,  что не поддаетсЯ описанию.  Ђ что на самом деле
происходит с душой - кто знает".
     ‚ камине догорал последний уголек;  Њелоун ушел, колокольчик в кабинете
свЯщенника возвестил час вечерней молитвы.
     Ќа  следующий день  •елстоун  отправилсЯ обедать  в  “инбери  к  своему
старому  приЯтелю,  преподобному Ѓолтби,  и  Љаролина в  полном  одиночестве
бесконечно рассуждала сама с  собой все об  одном и  том же:  что ждет ее  в
будущем,  какаЯ жизнь ей предстоит. ”анни, то и дело забегаЯ в ее комнату по
разным делам, видела, что ее молодаЯ хозЯйка весь день сидит на одном месте,
склонившись над какой-то вышивкой; она ни разу даже не поднЯла головы, чтобы
сказать слово-другое служанке.  ”анни наконец заметила,  что  погода сегоднЯ
прекраснаЯ и не мешало бы барышне прогулЯтьсЯ, но Љаролина ответила только:
     - ‘лишком холодно.
     - “ж очень вы прилежны сегоднЯ,  мисс Љаролина,  - продолжала служанка,
подходЯ к ее рабочему столику.
     - џ даже устала, ”анни!
     - ’ак  зачем  же  вы  так  работаете?   Ѓросьте  шитье,  почитайте  или
развлекитесь немного.
     - Љак тоскливо у нас в доме, ”анни! ’ы не находишь?
     - Ќет,  мисс;  мы с ќлизой всегда вместе, и нам не скучно, а вот вы и в
самом деле живете словно взаперти,  вам следовало бы почаще ходить в  гости.
Џослушайтесь менЯ:  приоденьтесь-ка  и  ступайте выпить чаю запросто к  мисс
Њэнн или к мисс ќйнли; Я уверена, они обе будут вам очень рады.
     - Ќо у них тоже так уныло; мне кажетсЯ, все старые девы - пренесчастные
созданиЯ.
     - Ќу,  про них этого не скажешь, уж очень они пекутсЯ о самих себе: все
они эгоистки.
     - Њисс ќйнли вовсе не эгоистка, ”анни, она всегда делает добро. Џока ее
мачеха была жива,  как заботливо она ухаживала за старушкой! Ђ теперь, когда
она одна-одинешенька на  свете,  не имеет ни братьев,  ни сестер,  ни одного
близкого существа,  она заботитсЯ о бедных и помогает им,  сколько может.  Ђ
вот о ней самой никто не подумает,  ни у кого даже нет охоты навещать ее.  Ђ
мужчины смеютсЯ над ней!
     - ‚от это уж  не годитсЯ,  мисс.  ‚ы правы,  она добраЯ и  хорошаЯ.  Ќо
мужчины ценЯт в женщинах только хорошенькое личико!
     - €  правда,  схожу-ка Я к ней,  -  воскликнула Љаролина,  вскакиваЯ со
стула.  -  €  останусь у  нее  выпить  чаю,  если  она  предложит.  Ќехорошо
пренебрегать людьми  только  потому,  что  они  немолоды,  нехороши собой  и
невеселы.  ‡аодно навещу и мисс Њэнн;  правда,  она, может быть, примет менЯ
нелюбезно, но с чего ей быть любезной? —то хорошего дала ей жизнь?
     ”анни помогла Љаролине убрать работу и одетьсЯ.
     - “ж  вы-то не останетесь в  девушках,  мисс Љаролина,  -  сказала она,
завЯзываЯ поЯс коричневого шелкового платьЯ и приглаживаЯ густые шелковистые
локоны. - Ќе ваша это участь.
     Ќо Љаролина,  глЯдЯ на себЯ в  зеркало,  думала обратное;  за последний
месЯц  она  очень  переменилась -  румЯнец поблек,  под  глазами легли тени,
взглЯд печален,  словом,  она уже не  так хороша и  свежа,  как прежде.  Ћна
намекнула об этом ”анни,  но ”анни, уклонившись от прЯмого ответа, заметила,
что внешность людей иногда менЯетсЯ, - впрочем, в молодости это ровно ничего
не значит:  она скоро поправитсЯ и снова станет румЯной.  ‡атем,  решив, что
теперь Љаролина успокоилась,  ”анни принЯлась с  таким усердием кутать ее  в
теплые  шали  и  платки,  что  девушка  чуть  не  задохнулась  и  решительно
запротестовала.
     Љаролина решила начать с менее приЯтного визита - к мисс Њэнн, которую,
безусловно,  нельзЯ было  назвать приЯтной особой.  „о  сих  пор  девушка не
чувствовала к  ней  ни  малейшего расположениЯ и  вместе с  ђобертом нередко
подшучивала над ее странностЯми; как правило, Њур не склонен был насмехатьсЯ
над  людьми,  в  особенности над слабыми и  униженными,  но  как-то  раз ему
случилось  встретить мисс  Њэнн  у  себЯ  в  доме,  слышать  ее  разговор  с
ѓортензией и как следует разглЯдеть ее.  ‡атем он вышел в сад и, увидав свою
юную  кузину,  ухаживающую за  цветами,  принЯлсЯ забавы ради  сравнивать ее
цветущую юность, нежную и привлекательную, с морщинистой, мертвенно-бледной,
не радующей взглЯд старостью и  шутливо повторЯть кислые рассуждениЯ угрюмой
старой девы так смешно,  что Љаролина не смогла удержатьсЯ от улыбки. Љак-то
раз,  когда  такой  случай  повторилсЯ,  Љаролина поднЯла глаза  от  пышного
ползучего растениЯ, которое она подвЯзывала к шпалере, и заметила:
     - Ђх,  ђоберт!  ‚ы, Я вижу, не благоволите к старым девам! € Я попалась
бы вам на Язычок, будь Я старой девой.
     - ќто вы-то стараЯ дева!  -  возразил он.  -  ‡абавно услышать такое из
ваших свежих, румЯных уст. џ могу представить себе вас и в сорок лет скромно
одетой,  поблекшей,  осунувшейсЯ, но у вас сохранитсЯ вот эта прЯмаЯ, тонкаЯ
линиЯ носа,  белый лоб,  кроткий взглЯд.  „умаю, что и голос у вас останетсЯ
того же тембра, как сейчас, и не станет таким надтреснутым, как у мисс Њэнн.
Ќет,  вам нечего опасатьсЯ,  Љэри!  „аже и  в  пЯтьдесЯт лет вы  не  станете
отталкивающей.
     - Њисс  Њэнн  не  виновата в  своей  внешности и  тембре своего голоса,
ђоберт!
     - Џрирода сотворила ее в минуту дурного настроениЯ,  заодно с колючками
и шипами,  а иных женщин она создала на заре майского днЯ,  в те часы, когда
кропила росой и лучами примулы в лугах и лилии на лесном мху.


        x x x

     Љаролина застала  мисс  Њэнн  в  ее  маленькой гостиной,  где  все,  по
обыкновению,  блистало чистотой и  дышало  уютом.  ЌесмотрЯ на  одиночество,
старые девы,  как правило,  не опускаютсЯ,  не становЯтсЯ нерЯхами,  и  это,
конечно,  их большаЯ заслуга;  на полированной мебели и  на ковре не было ни
пылинки,  на столе в  вазе стоЯли свежие цветы,  в камине пылал Яркий огонь.
‘ама же мисс Њэнн,  несколько натЯнутаЯ и чопорно-опрЯтнаЯ, сидела и вЯзала:
это было ее  любимым занЯтием,  потому что не  требовало особых усилий.  Џри
виде  Љаролины  она  только  чуть-чуть  приподнЯлась  с   подушек  в   своем
кресле-качалке; избегать каких бы то ни было волнений было главной задачей в
жизни мисс Њэнн.  ‘  той самой минуты,  как она спустилась из  своей спальни
вниз,  она старалась настроитьсЯ на  спокойный лад и  уже погрузилась было в
приЯтное полузабытье,  когда внезапный стук в  дверь все испортил.  Џри виде
мисс  •елстоун она  не  выказала особого удовольствиЯ,  сухо поздоровалась с
ней, холодно пригласила присесть и, как только гостьЯ уселась, вперила в нее
свой холодный взглЯд.
     ‚ыдержать  взглЯд  мисс  Њэнн  было  трудным  испытанием.   ђоберт  Њур
подвергсЯ ему однажды и  потом никак не  мог забыть.  Џо его словам,  взглЯд
мисс Њэнн был подобен взглЯду Њедузы; он высказывал опасение - не изменилась
ли  его  плоть  под  воздействием этого  взглЯда,  не  происходит ли  в  ней
какого-либо окаменениЯ.  ‚зглЯд этот произвел на него такое впечатление, что
он поспешно покинул мисс Њэнн и  сразу направилсЯ к церковному домику;  там,
представ  с  расстроенным видом  перед  Љаролиной,  он  немало  позабавил ее
просьбой немедленно поцеловать его, чтобы разрушить действие злых чар.
     ЏриходитсЯ признать,  что  столь грозные глаза,  как  у  мисс Њэнн,  не
украшают женщину.  Ѓольшие, сильно навыкате, они смотрели на вас пристально,
не мигаЯ,  -  ни дать ни взЯть два стальных шарика,  впаЯнные в голову,  - и
когда,  уставЯсь на вас исподлобьЯ,  она принималась говорить своим глухим и
монотонным голосом,  без малейшего выражениЯ или изменениЯ интонации,  вам и
вправду начинало казатьсЯ,  что перед вами каменный идол;  но все это только
казалось.  “грюмой ведьмой она  была  только  с  виду,  так  же  как  многие
прелестницы - только по виду ангелы.
     Ќа самом же деле мисс Њэнн была честнейшей женщиной,  с высоко развитым
чувством долга;  в  свое  времЯ  она  взвалила на  свои  плечи такие тЯжелые
обЯзанности,  от которых в ужасе отпрЯнули бы нежные созданиЯ с шелковистыми
кудрЯми,  Ясными глазами и серебристым голоском. …е не пугали самые страшные
картины человеческого горЯ,  она была способна на  самоотверженные поступки,
жертвовала и временем, и деньгами, и здоровьем, а заплатили ей за это черной
неблагодарностью;   и  вот  теперь  ее  основным,  вернее,  ее  единственным
недостатком была склонность осуждать весь род человеческий.
     ќта  черта тотчас же  сказалась:  не  успела Љаролина просидеть и  пЯти
минут,  как хозЯйка дома,  все еще не сводЯ с  нее грозного взглЯда ѓоргоны,
принЯлась разносить в пух и прах все соседские семьи.  Ћна предавалась этому
занЯтию с самым рассудительным и холодным видом,  словно хирург,  кромсающий
ножом бесчувственное тело.  Ћна никого не  пощадила,  разобрала по косточкам
всех  своих знакомых,  и  всем  было отказано в  добрых свойствах.  Љогда ее
гостьЯ  времЯ  от  времени отваживалась вставить слово-другое в  их  защиту,
хозЯйка  дома  с   презрением  отмахивалась  от  нее.   Ќо  как  ни  жестоко
расправлЯлась она  со  своими  соседЯми,  ее  все  еще  нельзЯ было  назвать
злостной сплетницей:  особого вреда она никому не желала,  и сердце у нее, в
сущности, было совсем не злым.
     Љаролина впервые  понЯла  это  сегоднЯ и  сейчас  же  упрекнула себЯ  в
несправедливом отношении  к  несчастной  женщине;  поэтому  она  постаралась
выразить  ей  свое  сочувствие  если  не  словами,   то  хотЯ  бы  ласковым,
приветливым тоном.  …й  внезапно  открылась всЯ  горечь  одинокой  жизни,  и
изможденное,   некрасивое,   мертвенно-бледное  лицо  показалось  уже  менее
отталкивающим.  „евушка от  всей  души пожалела женщину,  перенесшую столько
горЯ,  и ее взглЯд красноречиво говорил об этой жалости; а ведь милое личико
привлекательнее всего в  те  минуты,  когда его  оживлЯет сердечное участие.
‡аметив это, мисс Њэнн была тронута; она оценила внимание, проЯвленное столь
неожиданно к  ней,  привыкшей  встречать  только  холодность и  насмешки,  и
доверчиво отвечала собеседнице. ‘тараЯ дева не отличалась словоохотливостью,
когда дело касалось ее собственной жизни, - ведь никому не интересно было ее
слушать;  но сегоднЯ ее уста разомкнулись,  и  гостьЯ не могла удержатьсЯ от
слез,  слушаЯ  горестное  повествование  о  жестоких,  медленно,  но  упорно
подтачивающих силы страданиЯх.  Ќе  удивительно,  что мертвенно-бледнаЯ мисс
Њэнн походила на призрак;  не удивительно,  что она была угрюма и никогда не
улыбалась;  не  удивительно,  что  она всЯчески избегала волнений и  жаждала
одного -  покоЯ! “слышав историю ее жизни, Љаролина вынуждена была признать,
что следовало скорее восхищатьсЯ душевным мужеством мисс Њэнн,  чем порицать
ее за мрачность.
     —итатель!  …сли тебе случитсЯ встретить человека,  чью угрюмость ты  не
сможешь объЯснить и она покажетсЯ тебе беспричинной,  несносной, - знай, что
этот человек скрывает свою рану,  и  рана эта  болит,  хоть она никому и  не
видна.
     Њисс Њэнн почувствовала,  что ее  начинают понимать,  и  ей  захотелось
большего; ибо как бы мы ни были стары, некрасивы, унижены, раздавлены горем,
пока в нашем сердце сохранЯетсЯ искорка жизни -  чуть тлеющий уголек,  в нем
не угасает и мучительнаЯ, остраЯ жажда людского вниманиЯ и привЯзанности. Ќо
страдалец лишен даже крохи участиЯ;  и  вот  когда уста его  уже ссохлись от
голода и  жажды,  когда  все  человечество,  казалось,  забыло об  умирающем
обитателе  полуразрушенного  жилища,   божественное  милосердие  нисходит  к
несчастному и благодатнаЯ манна падает с небес на уста, которым уже отказано
в земном хлебе.  …вангельские обещаниЯ,  которым мы внимали равнодушно в дни
здоровьЯ и юности,  звучат теперь утешением у нашего ложа скорби;  страдалец
чувствует, что милосердный Ѓог заботитсЯ о нем, всеми забытом; он вспоминает
о  нежном сострадании €исуса;  потухающий взор  смотрит за  грань  времени и
видит отчий дом, и друга, и прибежище в ‚ечности.
     Њисс Њэнн,  тронутаЯ добрым вниманием своей слушательницы, принЯлась во
всех подробностЯх рассказывать ей о  своей прошлой жизни.  Ћна говорила одну
только правду, с большой простотой и сдержанностью; она себЯ не превозносила
и  ничего не преувеличивала.  Џеред глазами Љаролины вставал образ преданной
дочери и  сестры,  котораЯ многие годы самоотверженно и  неустанно посвЯщала
себЯ трудному уходу за неизлечимо больными,  что,  однако, не прошло длЯ нее
безнаказанным,  -  теперь ее  самое снедал мучительный недуг;  многим был ей
обЯзан и один несчастный опустившийсЯ родственник, - только ее помощь спасла
и все еще спасает его от окончательного падениЯ и гибели.
     Љаролина просидела у  нее  весь  вечер,  забыв о  визите к  мисс ќйнли.
ђасставшись с  мисс  Њэнн,  она  дала  себе  слово  не  замечать  впредь  ее
недостатков и  странностей,  не смеЯтьсЯ над ней и,  главное,  не забывать и
навещать ее хоть раз в неделю,  -  несчастной приЯтно будет видеть участие и
уважение со стороны хотЯ бы одного человека; сейчас Љаролина вполне искренне
готова была подарить обездоленной женщине эти чувства.
     Џо   возвращении  домой  Љаролина  сказала  ”анни,   что   она  немного
развлеклась,  побывав в гостЯх,  и очень рада, что послушалась ее совета. Ќа
следующий  день  она  отправилась  с  визитом  к  мисс  ќйнли.  ќта  соседка
находилась в  более стесненных обстоЯтельствах,  чем мисс Њэнн,  а между тем
мисс  ќйнли,  этой почтенной,  но  обедневшей женщине было не  по  средствам
держать служанку,  она сама вела хозЯйство, и только одна девушка с соседней
фермы иногда приходила помогать ей.
     Њисс ќйнли была не только беднее, но и еще невзрачнее мисс Њэнн. „аже в
ранней молодости она, по всей вероЯтности, была нехороша собой; теперь же, в
пЯтьдесЯт лет,  она выглЯдела просто безобразной.  Џри первом взглЯде на  ее
отталкивающее лицо  всЯкий,  кроме  очень  воспитанного  человека,  невольно
отшатывалсЯ с  чувством досады и неприЯзни и составлЯл себе о ней предвзЯтое
мнение.  Љроме того, ее чопорность, манера держатьсЯ и разговаривать, одежда
и весь внешний вид не оставлЯли никаких сомнений в том, что она стараЯ дева.
     Њисс  ќйнли  приветливо,   хотЯ  и  несколько  сухо,   поздоровалась  с
Љаролиной, но та не обиделась, знаЯ, какое любвеобильное сердце прЯчетсЯ под
ее накрахмаленной косынкой;  все соседи, во всЯком случае все соседки, знали
это,  никто не мог сказать худого слова о  мисс ќйнли,  хотЯ случалось,  что
какой-нибудь легкомысленный юнец или человек дурно воспитанный позволЯл себе
посмеЯтьсЯ над ее уродливой внешностью.
     Љаролина сразу почувствовала себЯ как  дома в  этой крохотной гостиной;
заботливаЯ рука помогла ей снЯть шаль и  шлЯпку и усадила ее на самое уютное
место -  у огнЯ.  Ћбе женщины, юнаЯ и пожилаЯ, вскоре дружески беседовали, и
Љаролина невольно поддавалась тому влиЯнию, какое всегда оказывает на других
чистый,  самоотверженный, отзывчивый человек. Њисс ќйнли никогда не говорила
о себе, всегда о других. €х недостатки ее не занимали; она стремилась помочь
им в их нуждах, облегчить их страданиЯ. Ћна была глубоко набожна, - ее можно
было бы назвать "свЯтой женщиной",  -  и,  беседуЯ на религиозные темы,  она
прибегала порой к несколько высокопарным выражениЯм, даваЯ повод длЯ шуток и
глумлениЯ недалеким насмешникам,  неспособным правильно и справедливо судить
о  человеке.  Ћни впадали в глубокое заблуждение:  искренность не может быть
смехотворной и  всегда заслуживает уважениЯ.  Љаким  бы  Языком ни  говорила
религиознаЯ или нравственнаЯ истина -  красноречивым или бесхитростным, - ей
следует  внимать  с  благоговением.  ’ем  же,  кто  не  способен безошибочно
отличить искренность от ханжества,  следует воздерживатьсЯ от насмешек,  ибо
их  смех  может оказатьсЯ неуместным и  они,  полагаЯ,  что  показывают свое
остроумие, выказывают только неблагочестие.
     Љаролина знала о добрых делах мисс ќйнли,  но не от нее самой;  беднЯки
Ѓрайерфилда только о них и говорили.  Ћна не раздавала милостыню,  длЯ этого
старушка была  слишком бедна (впрочем,  она  обрекала себЯ  на  всевозможные
лишениЯ,  чтобы вносить и свою посильную лепту); нет, она помогала людЯм как
самоотверженнаЯ,   не   отступающаЯ  ни   перед  какими  трудностЯми  сестра
милосердиЯ,   а   не   как   дама-благотворительница.   Ћна   ухаживала   за
тЯжелобольными,  стараЯсь  облегчить их  страданиЯ,  ухаживала за  последним
всеми покинутым беднЯком и всегда оставалась кроткой,  скромной,  ласковой и
ровной в обхождении.
     Ќо за все ее благодеЯниЯ судьба весьма скудно вознаградила ее.  ЃеднЯки
привыкли к  ее  добрым делам  и  едва  благодарили ее.  Ѓогатые только молча
дивились, - должно быть, стыдЯсь ничтожности своих пожертвований в сравнении
с этим подвигом самоотречениЯ.  Џравда, многие дамы, - может быть, сами того
не желаЯ,  -  глубоко уважали ее, но только один человек, один-единственный,
питал к ней самые дружеские чувства и ценил ее по достоинству; то был мистер
•олл,  свЯщенник Ќаннли.  Ћн  говорил,  что  за  всю свою жизнь не  встретил
человека,  который вел бы более свЯтую жизнь, чем мисс ќйнли, и его суждение
было вполне справедливым. Ќе думай, читатель, что характер мисс ќйнли - плод
авторского воображениЯ;  нет,  образец длЯ ее  портрета Я  взЯла из реальной
жизни.
     Љаролина  с  интересом  присматривалась к  этой  женщине,  открывшей ей
сокровища своего сердца и ума;  правда, глубокого ума она не увидела - всего
лишь здравый смысл,  зато доброты,  деЯтельной,  искренней любви к ближнему,
терпеливости и  кротости в  ней  было  хоть  отбавлЯй,  и  Љаролина невольно
преклонилась перед  мисс  ќйнли.  —его  стоили  ее  собственные достоинства:
любовь к природе,  чувство прекрасного, душевнаЯ пылкость, восприимчивость и
чуткость -  в сравнении с добродетелЯми этой женщины?  ‚се это лишь красивые
формы эгоистического наслаждениЯ; сейчас они потерЯли цену в ее глазах.
     €  все  же  Љаролина чувствовала не  без грусти,  что самоотречение,  в
котором мисс ќйнли нашла свой счастье,  не длЯ нее;  такого рода жизнь,  при
всей ее чистоте и полезности, обрекала человека на одиночество, не согревала
его любовью. Ќо, несомненно, убеждала себЯ Љаролина, занимаЯсь делом, будешь
чувствовать себЯ  спокойнее.  ЌельзЯ  вечно  носитьсЯ со  своими  сердечными
горестЯми,   предаватьсЯ  пустым   воспоминаниЯм,   растратить  молодость  в
томительном бездействии и  тоске  и  состаритьсЯ после  бесполезно  прожитой
жизни.
     "Ќадо взЯть себЯ  в  руки,  -  решила она,  -  делать добро хотЯ бы  из
соображений благоразумиЯ, если не по влечению сердца".
     Ћна  спросила мисс  ќйнли,  не  может  ли  чем-нибудь помочь ей;  та  с
радостью  назвала  ей  кое-какие  бедные  семейства в  Ѓрайерфилде,  которые
желательно было бы навестить;  сверх того,  по ее просьбе, она дала ей сшить
кое-что длЯ детей, матери которых не умеют обращатьсЯ с иглой.
     ЏридЯ домой, Љаролина составила распорЯдок своего днЯ и дала себе слово
строго ему  следовать;  она  отвела определенное времЯ  длЯ  различных своих
занЯтий,  длЯ поручений мисс ќйнли и,  наконец,  длЯ прогулок, не оставив ни
минуты длЯ тех гнетущих раздумий, которые терзали ее в прошлое воскресенье.
     Ќадо отдать ей справедливость,  -  она старалась строго следовать этому
расписанию.  ќто было трудно,  в  особенности с  непривычки,  но помогало ей
крепитьсЯ,  рассеивало тоску,  заполнЯло времЯ и  мысли;  у  нее становилось
легче на душе от сознаниЯ, что она сделала людЯм что-то полезное, а иногда и
приЯтное и облегчила их страданиЯ.
     Ќо  -  увы!  -  эта деЯтельность не  вернула ей  ни душевного мира,  ни
здоровьЯ,  она по-прежнему чахла,  бледнела, становилась все печальнее; в ее
памЯти непрестанно звучало одно, - имЯ ђоберта Њура, не умолкала элегическаЯ
песнЯ  о  прошлых  днЯх,  а  иногда  эта  песнЯ  сменЯлась стоном  глубокого
отчаЯниЯ;  на  сердце у  нее лежал тЯжелый камень,  юнаЯ душа была подавлена
горем.  ‘ловно зима пахнула ледЯным дыханием на раннюю весну ее жизни и  все
сокровища ее души застыли в мертвом оцепенении.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XI

                                  ”илдхед

     €  все же  Љаролина не хотела падать духом.  Ћна призвала на помощь все
свое  душевное мужество,  стараЯсь усилием воли побороть гнетущую тоску;  но
трудна борьба в  одиночестве,  когда нет ни  свидетелей,  ни советчиков,  ни
друзей и не от кого ждать поддержки, совета, сочувствиЯ.
     ‚се это изведала Љаролина.  Ќо  острота страданиЯ как бы  подхлестывала
ее.  ’вердо решив побороть смертельную боль, она делала все, чтобы заглушить
ее.  Ќикогда еще ее  день не  был так насыщен,  ни  минуты не сидела она без
дела;  в любую погоду она отправлЯлась гулЯть, подолгу бродила по уединенным
местам и  возвращалась домой  только в  сумерки,  бледнаЯ,  измученнаЯ,  но,
по-видимому,  еще  полнаЯ бодрости;  едва  успев снЯть шлЯпку и  шаль,  она,
вместо того  чтобы  передохнуть,  принималась расхаживать взад  и  вперед по
комнате до тех пор, пока совсем не валилась с ног. Ћна утверждала, что тогда
ей лучше спитсЯ, но, видно, ей это не очень помогало, ибо ночью, когда все в
доме  затихало,  она  металась на  подушках или  неподвижно сидела  на  краю
постели, словно забыв о том, что пора отдыхать. Ћчень часто беднЯжка плакала
- нахлынувшее на нее отчаЯние лишало ее всЯкой выдержки,  и  она становилась
беспомощной как дитЯ.
     Љогда  силы  изменЯли девушке,  ее  мучило искушение написать ђоберту и
поведать ему о том,  что ей запрещено видетьсЯ с ним и с ѓортензией, что она
несчастлива и  боитсЯ,  как бы  он не лишил ее своего расположениЯ (нет,  не
любви) и совсем ее не забыл; что она просит помнить о ней и времЯ от времени
давать о  себе весточку.  ђаза два она писала ему письма,  но стыд и здравый
смысл не позволили ей послать их.
     Ќаконец она почувствовала,  что дальше так продолжатьсЯ не  может,  что
она не  вынесет такого напрЯжениЯ и  ей необходимо найти какой-то выход.  …й
очень хотелось бы покинуть Ѓрайерфилд, уехать куда-нибудь далеко. € еще одна
мысль все больше и больше завладевала ею: разыскать свою мать. Ћднако вместе
с  этим желанием возникало и сомнение -  полюбит ли она ее,  если им суждено
встретитьсЯ?  Џоводов длЯ  таких опасений было  достаточно;  она  никогда не
слышала о  своей  матери  ни  одного доброго слова,  -  все,  кто  ее  знал,
отзывались о ней с холодком. „ЯдЯ, казалось, относилсЯ к невестке со скрытой
неприЯзнью;  пожилаЯ горничнаЯ, недолго служившаЯ у миссис •елстоун после ее
свадьбы,  если и заговаривала о своей прежней госпоже, то всегда сдержанно и
сухо,  иногда называла ее странной, иногда говорила, что вообще отказываетсЯ
понимать ее,  -  и  дочери становилось больно от этих слов,  и  она невольно
думала, что, пожалуй, лучше совсем не знать своей матери, чем встретить ее и
не полюбить.
     ‚ конце концов Љаролина решила, что спасение только в одном - найти длЯ
себЯ место гувернантки, ведь ничего другого она не умела. Ћдин случай придал
ей решимости поговорить об этом с дЯдей.
     „лЯ вечерних прогулок,  как мы уже упоминали,  Љаролина выбирала обычно
самые глухие,  уединенные места;  но  где бы  ни  случалось ей  гулЯть -  по
окраине мрачной ‘тилброской пустоши или по залитому солнцем лугу у Ќаннли, -
обратный путь  ее  всегда лежал мимо  лощины.  ‚низ  она  сходила редко,  но
поЯвлЯлась на  склоне в  сумерки почти  так  же  неизменно,  как  звезда над
вершинами окрестных холмов.  Њестом отдыха служила ей приступка у  перелаза,
под кустом боЯрышника;  отсюда она видела домик Њура,  и  фабрику,  и свежую
зелень садика,  и тихое озерцо воды у плотины;  отсюда было ей видно также и
знакомое окно  конторы,  в  котором в  определенный час  Ярко вспыхивал свет
знакомой лампы;  этого  только и  ждала  она,  радуЯсь,  когда блестЯщий луч
внезапно прорезал воздух  Ясным  вечером или  тускло  мерцал  сквозь  туман,
сквозь завесу дождЯ, - она ведь приходила сюда в любую погоду.
     ‚ иные вечера огонек не светил в окне, - значит, ђоберт отсутствовал, и
Љаролина возвращалась домой еще более печальнаЯ,  чем обычно; если же в окне
горел  свет,  у  нее  на  душе  становилось легче,  точно воскресали неЯсные
надежды.  Љогда  же  за  окном  с  частым  переплетом мелькала чьЯ-то  тень,
заслонЯЯ свет лампы, сердце ее грохотало: это был ђоберт, ей удалось увидеть
его, хотЯ бы мельком! € Љаролина возвращалась домой несколько утешеннаЯ; его
образ отчетливее вставал перед ней, она Яснее слышала его голос, припоминала
его улыбку, все его движениЯ; в этих воспоминаниЯх она находила отраду, и ей
казалось,  что если бы она встретилась с ђобертом,  он обрадовалсЯ бы ей;  а
может быть,  в  эту  самую минуту ему самому хотелось протЯнуть к  ней руки,
привлечь ее к  себе и заключить в объЯтиЯ,  как бывало прежде.  ‚ такие ночи
Љаролина не  так горько плакала;  и  подушка,  на  которую падали ее  слезы,
казалась ей мЯгче; и голова, покоившаЯсЯ на ней, не так болела.
     ЉратчайшаЯ дорога  от  лощины  до  церковного домика  огибала пустынный
помещичий дом,  мимо которого проходил Њелоун в своем ночном путешествии (мы
упоминали об этом в одной из первых глав нашего повествованиЯ),  - старинную
усадьбу под названием ”илдхед.  “садьба эта,  пустовавшаЯ уже лет десЯть, не
производила, однако, впечатлениЯ заброшенной благодарЯ внимательному надзору
мистера ‰орка и  старика садовника с женой,  которые жили там и ухаживали за
прилегавшим к дому парком, поддерживаЯ порЯдок также и в самом доме.
     …сли усадьба и  не  имела особых архитектурных достоинств,  то ее смело
можно было назвать живописной:  причудливаЯ форма постройки,  мшисто-зеленые
тона,  наложенные  рукой  времени,  оправдывали  этот  эпитет.  ‘таринные  с
решетчатыми переплетами окна,  каменное крыльцо,  стены,  крыша и трубы были
словно  испещрены  штрихами  сепии.   ‡а  домом  возвышались  статные  дубы,
раскидистые и могучие, на лужайке перед фасадом высилсЯ величественный кедр;
гранитные вазы,  украшавшие ограду,  и  резнаЯ арка ворот порадовали бы глаз
художника.
     Ћднажды майским вечером,  незадолго до восхода луны, Љаролина проходила
мимо этих ворот;  несмотрЯ на усталость,  ей не хотелось возвращатьсЯ домой,
где  ее  ожидало только тернистое ложе  и  печальнаЯ бессоннаЯ ночь,  и  она
опустилась на траву у ворот,  устремив взглЯд сквозь решетку на красивый дом
и кедр.
     Џрохладный вечер был тих и безоблачен.  Ќа фронтоне дома,  обращенном к
западу,  играли Янтарные отблески догоравшего заката;  на его фоне отчетливо
вырисовывались  темные  дубы   и   еще   более  темный  кедр.   ‚   прорезЯх
бархатно-черных густых ветвей задумчиво синело небо, озаренное теперь полной
величественной луной,  котораЯ со  своей  высоты  мЯгко  лила  сиЯние  и  на
Љаролину.
     ќта вечернЯЯ картина пленила девушку своей печальной прелестью;  в  эту
минуту  она  так  жаждала  счастьЯ,   так  жаждала  душевного  мира;  почему
провидение на  сжалитсЯ над  ней,  не  дарует  ей  помощь или  утешение?  …е
воображению представились радостные встречи счастливых влюбленных,  воспетых
в старинных балладах;  как упоительно, должно быть, свидание в таком уголке!
ѓде-то  теперь ђоберт?  „ома  его  не  было,  тщетно ждала  она  весь  вечер
заветного огонька лампы;  суждено ли  им  еще  встречатьсЯ и  говорить,  как
бывало?
     ‚незапно дверь,  выходЯщаЯ на каменное крыльцо,  отворилась,  и из дома
вышли двое:  пожилой мужчина с седыми волосами и молодой высокий брюнет. Ћни
пересекли лужайку и  вышли из парка боковой калиткой.  Љаролина видела,  как
они перешли дорогу,  обогнули перелаз,  спустились по пологому склону полЯ и
скрылись из виду. ќто были ђоберт Њур и его приЯтель мистер ‰орк; ни тот, ни
другой не заметили девушку.
     Ћни мелькнули у  нее перед глазами и  исчезли,  но  в  ее  жилах словно
вспыхнуло пламЯ,  и  все в  ней взбунтовалось.  „о  их  поЯвлениЯ она была в
унынии, а теперь пришла в полное отчаЯние.
     - Џочему он был не один, почему не увидел менЯ! - вскричала Љаролина. -
Ћн  сказал бы мне хоть два-три слова,  пожал бы мне руку!  „олжен же он,  не
может же он не любить менЯ,  хоть немного!  € Я, может быть, увидела бы хоть
чуточку любви;  Я почерпнула бы утешение в его взглЯде, в его улыбке! Ќо и в
этом мне отказано!  Ќи  ветерок,  ни тень от облака не умчитсЯ так неслышно,
так бесследно, как он. ЉакаЯ насмешка судьбы! Ќебеса жестоки ко мне!
     €знываЯ от тоски, в беспредельном отчаЯнии она вернулась домой.
     Ќа  следующее  утро  Љаролина  сошла  к   завтраку  очень  бледнаЯ,   с
растерЯнным,  блуждающим взглЯдом,  словно  смертельно испуганнаЯ чем-то,  и
сразу же обратилась к мистеру •елстоуну с неожиданным вопросом:
     - ‚от что,  дЯдЯ:  Я хочу искать место гувернантки в каком-нибудь доме.
Љак вы на это смотрите?
     „ЯдЯ,  ничуть не  подозревавший о  переживаниЯх племЯнницы,  не поверил
своим ушам.
     - ќто еще что за новости?  -  спросил он.  -  „а ты что,  с  ума сошла?
ЋбъЯсни, в чем дело.
     - џ плохо себЯ чувствую, мне нужна какаЯ-то перемена.
     ‚нимательно взглЯнув  на  племЯнницу,  мистер  •елстоун обнаружил,  что
перемена уже произошла -  во всЯком случае в ее внешности.  Ћн и не замечал,
как  ее  румЯные щечки бледнели,  блекли и  теперь своей окраской напоминали
скорее подснежники, чем розы; лицо потерЯло свежесть и осунулось; она сидела
перед ним поникшаЯ,  худенькаЯ,  чуть ли  не  прозрачнаЯ.  €  только кроткие
глаза,  тонкие черты  лица,  пышные волны  волос  все  еще  давали ей  право
называтьсЯ хорошенькой.
     - „а что с тобой такое? - спросил он. - —то случилось? —то тебЯ мучает?
“ж не больна ли ты?
     Ћтвета не последовало,  только глаза наполнились слезами и бледные губы
задрожали.
     - Џридумает тоже -  искать себе место!  „а что ты умеешь делать?  —то с
тобой происходит? ’ы плохо себЯ чувствуешь?
     - џ, наверное, почувствовала бы себЯ лучше, если бы уехала отсюда.
     - Џойми этих женщин!  Љто,  как они,  умеют поставить человека в тупик,
преподнести ему неприЯтный сюрприз.  ‘егоднЯ она цветущаЯ и веселаЯ, румЯна,
как вишнЯ,  и  кругла,  как Яблочко,  а  завтра становитсЯ изможденной,  как
мертвый плевел,  вЯлой, разбитой. Ђ причина? ‚ том-то и загадка. “ нее всего
вдоволь -  есть и  крыша над головой,  и  хороший стол,  и нарЯды,  и полнаЯ
свобода, словом, все как должно. ‘овсем недавно этого было достаточно, чтобы
быть хорошенькой и веселой, а теперь вот она сидит всЯ съежившаЯсЯ, бледнаЯ,
этакаЯ несчастнаЯ,  хнычущаЯ девчонка.  ЌепонЯтно!  Ќо что-то,  однако, надо
предпринЯть. џ приглашу к тебе доктора, - хорошо, детка?
     - Ќет,   дЯдЯ,  незачем.  „октор  мне  не  поможет.  Џеремена  места  и
обстановки - вот все, что мне нужно.
     - Ќу,  раз уж такова твоЯ прихоть, Я готов удовлетворить ее. Џоезжай на
воды полечитьсЯ, на расходы Я не поскуплюсь. ”анни поедет с тобой.
     - Ќо,  дЯдЯ,  ведь  настанет день,  когда  мне  придетсЯ самой  о  себе
позаботитьсЯ. “ менЯ нет состоЯниЯ. ’ак не лучше ли начать сейчас же?
     - Џокамест Я  жив,  не быть тебе гувернанткой,  Љаролина!  џ не допущу,
чтобы люди говорили - "его племЯнница в гувернантках".
     - Ќо чем позднее в  жизни происходит такаЯ перемена,  тем это труднее и
мучительнее; мне хотелось бы принЯтьсЯ за работу раньше, чем у менЯ сложитсЯ
привычка к легкой и независимой жизни.
     - Љаролина,  пожалуйста,  не серди менЯ; Я намерен позаботитьсЯ о твоем
будущем, Я всегда об этом помню. џ оставлю тебе ежегодную ренту. ѓосподи, да
ведь мне всего пЯтьдесЯт пЯть лет,  здоровье у менЯ превосходное.  …ще успею
принЯть меры и отложить длЯ тебЯ деньги!  Ћ будущем тебе нечего тревожитьсЯ.
’ебЯ это беспокоит?
     - Ќет, дЯдюшка, просто мне необходима перемена.
     Њистер •елстоун рассмеЯлсЯ и воскликнул:
     - ‚от уж настоЯщаЯ женщина!  Џеремена,  да и  только!  ‚ечные капризы и
прихоти! Ќу что ж, это у вас в крови.
     - „ЯдЯ, это совсем не капризы и не прихоти!
     - —то же тогда?
     - Ќеобходимость!  џ  слабею с  каждым днем;  Я думаю,  мне следовало бы
чем-нибудь занЯтьсЯ.
     - ‚еликолепно!  Ћна слабеет,  поэтому-то ей и  следует занЯтьсЯ тЯжелой
работой,  "clair comme le  joir"*,  как говорит Њур...  „а  что он  нам!  ’ы
поедешь в  Љлифбридж.  €  вот  тебе  две  гинеи,  купи  себе  новое  платье.
Џодбодрись, Љэри. ‚ ѓалааде{168} мы найдем исцеление.
     ______________
     * џсно как день (франц.).

     - Ђх, дЯдюшка, мне хотелось бы видеть вас менее щедрым и более...
     - Љаким?
     "“частливым" -  чуть  не  сорвалось у  нее  с  Языка,  но  она  вовремЯ