восмесительнаЯ  свЯзь.},  насилие,
детоубийство,   проституциЯ,   адюльтер,   убийство,   воровство,   содомиЯ,
лесбиЯнство, скотоложство, поджоги, отравлениЯ, грабежи - все эти  и  многие
другие, подобные им поступки считаютсЯ подвигами, которыми должно гордитьсЯ.
Ћни собираютсЯ вместе только длЯ  того,  чтобы  поболтать  о  своих  славных
делах, и излюбленной темой у них бывают воспоминаниЯ  о  прошлом  и  будущие
намерениЯ. ’аким  образом,  они  поощрЯют  друг  друга  на  свершение  новых
подвигов злодейства.
     Ќа севере ’артарии есть племена, которые каждый день  менЯют  богов,  и
очередным богом должен быть предмет, первым попавший на глаза человеку после
его  пробуждениЯ.  …сли  вдруг  таковым  оказывалось   дерьмо,   тогда   оно
становилось идолом на  данный  день.  Љстати,  мы  также  поклонЯемсЯ  этому
веществу: разве нельзЯ назвать куском дерьма ту идиотскую  облатку,  которую
обожают католики? ’артарское божество - это экскремент  в  готовом  виде,  а
католическое будет им через несколько часов, и Я  не  вижу  никакой  разницы
между ними.
     ‚ провинции Њатомба детей обоих полов, когда им исполнЯетсЯ двенадцать,
загонЯют в темную  зловонную  хижину,  и  там  происходит  инициациЯ:  жрецы
подвергают их всевозможным  издевательствам,  какие  только  приходЯт  им  в
голову, а выйдЯ оттуда, дети не имеют права никому рассказывать о том, что с
ними делали, и тем более жаловатьсЯ.
     Љогда девушка на –ейлоне хочет выйти  замуж,  первыми  мужчинами  в  ее
жизни становЯтсЯ ее братьЯ, а не муж.
     Њы полагаем, что жалость - это чувство,  которое  обЯзательно  приведет
нас к добру, а вот на Љамчатке с большим основанием считают ее вредной, и  в
народе этого полуострова недопустимо спасать человека от гибели,  к  которой
ведет его судьба. …сли эти здравомыслЯщие люди видЯт тонущего человека,  они
спокойно проходЯт мимо и даже не останавливаютсЯ,  потому  что  спасать  его
никому не приходит в голову.
     •ристианские олухи твердЯт, что надо прощать врагов своих, а в Ѓразилии
считаетсЯ делом доблести убить и съесть врага.
     ‚ ѓайане, когда у девушки наступает перваЯ менструациЯ, ее свЯзывают  и
оставлЯют голой на съедение мухам, при этом она часто погибает, а зрители  с
радостью взирают на это зрелище.
     ‘нова вернусь к Ѓразилии: накануне свадьбы  Ягодицы  невесты  украшают,
если можно так сказать, многочисленными глубокими  порезами  и  ранами;  это
делаетсЯ с целью уменьшить до некоторой степени отвращение мужа  к  обычному
совокуплению, потому что благодарЯ бешеному темпераменту и  жаркому  климату
мужчины  той  страны  гораздо  охотнее  предаютсЯ  содомии  {…сть  люди   со
своеобразным мышлением, которых очень сильно возбуждает истерзаннаЯ задница,
и они сожалеют только о том, что сами не  приложили  к  этому  руку.  (Џрим.
автора)}.
     ќти  немногие  примеры,  которые  Я  привел,  достаточно   красноречиво
показывают, чем на самом деле ЯвлЯютсЯ добродетели, о  коих  так  настойчиво
твердЯт наши европейские законники и теологи, и что представлЯют  собой  эти
гнусные  братские  узы,  превозносимые  христианством.  ’еперь  решай  сама,
существует ли в человеческом сердце что-либо подобное. ђазве был  бы  мыслим
такой букет пороков, если бы добродетель имела место?
     џ не устану повторЯть: человеческие чувства грЯзны, необузданы  и  злы;
кроме того, они исключительно, слабы и никогда им  не  одержать  победы  над
страстЯми, которые им противостоЯт, никогда не справитьсЯ им с элементарными
потребностЯми; возьми,  например,  осажденный  город,  за  стенами  которого
голодные люди пожирают  друг  друга.  —то  такое  человечность?  ќто  просто
сентиментальнаЯ  выдумка,  не  имеющаЯ  ничего  общего  с   Џриродой.   ‚аша
человечность - это плод страха, дебильности и глупого предрассудка. Њожно ли
наплевать на тот факт, что именно Џрироде  обЯзаны  мы  нашими  страстЯми  и
нашими нуждами? €ли на то, что в поисках  своего  выражениЯ  эти  страсти  и
нужды вступают в  абсолютное  противоречие  с  человеческими  добродетелЯми?
‘ледовательно, добродетели чужды Џрироде, это не более, чем вульгарные плоды
нашего эгоизма, который запрещает нам вступать в конфликт с окружающими  нас
людьми, чтобы  лучше  и  ловчее  использовать  их  длЯ  нашего  собственного
удовольствиЯ. Ќо человек, не боЯщийсЯ преследований, не  станет  подчинЯтьсЯ
навЯзанному долгу, который выполнЯют лишь трЯсущиесЯ трусы. Ќет, и  еще  раз
нет, †юльетта, не существует такого понЯтиЯ как искреннЯЯ жалость  и  вообще
нет такого чувства в  нашем  сердце.  ‚  те  редкие  моменты,  когда  начнут
одолевать тебЯ судороги сочувствиЯ к ближнему, остановись  и  прислушайсЯ  к
своему сердцу, и тогда из самых  потаенных  его  глубин  ты  услышишь  тихий
голос: "’ы проливаешь слезы при виде  горЯ  своего  несчастного  соседа,  но
слезы эти - свидетели твоей собственной никчемности и боЯзни  оказатьсЯ  еще
несчастнее, чем тот, кого ты жалеешь". ’ак кому принадлежит этот голос,  как
не страху? Ђ что порождает страх, если не себЯлюбие?
     Џосему вырви с корнем это мелкое чувство, как только  оно  проклюнетсЯ,
иначе оно наполнит тебЯ скорбью и печалью, потому что  всегда  рождаетсЯ  из
сравнениЯ, невыгодного длЯ тебЯ.
     Џодумай над моими словами, милое  дитЯ,  и  когда  твоЯ  очаровательнаЯ
головка осознает всю никчемность и даже преступность  бескорыстных  братских
свЯзей между твоим "Я" и прочими смертными, ты сможешь гордо  заЯвить  вслед
за философом:
     Џочему должна Я колебатьсЯ, когда самое  неподдельное,  самое  ощутимое
удовольствие доставит мне поступок, который будет причиной  страданий  моего
ближнего? ‚ самом деле, почему, если заранее известно, что, совершаЯ его,  Я
делаю плохо другому человеку, а  отказываЯсь  от  него,  обЯзательно  сделаю
плохо себе? ‹ишаЯ соседа жены, наследства, детей, Я, конечно, поступаю с ним
несправедливо, но лишаЯ себЯ вещей, от которых получу высшее наслаждение,  Я
поступаю точно так же по отношению к себе; и если придетсЯ выбирать из  этих
двух несправедливостей, разве  буду  Я  врагом  себе  и  не  предпочту  свое
удовольствие и свой интерес? ’олько сочувствие к другому может помешать  мне
поступать таким образом, но если уступка этому чувству может иметь длЯ  менЯ
ужасные последствиЯ - лишить менЯ радостей, которых Я так жажду, - Я  должна
собрать все свои силы и излечитьсЯ от этого опасного, этого  разрушительного
предрассудка, не дать ему проникнуть  в  мою  душу.  Љак  только  Я  в  этом
преуспею - а в том, что преуспею, Я уверена, если постепенно приучу  себЯ  к
чужим страданиЯм, - тогда Я буду повиноватьсЯ лишь своим страстЯм,  не  буду
страшитьсЯ угрызений совести, ибо угрызениЯ - всего  лишь  плод  сочувствиЯ,
которое Я навсегда изгнала из своей  души;  поэтому  буду  следовать  своему
призванию  и  своим  наклонностЯм,  буду  ставить  собственное  благополучие
превыше всех чужих несчастий, которые уже не трогают менЯ. ‚ конце концов, Я
знаю самое главное: брать от жизни все,  что  только  возможно,  пусть  даже
расплачиваЯсь за все это чужими страданиЯми, так как любить  других  больше,
чем себЯ - значит нарушить первейший закон Џрироды и  посЯгнуть  на  здравый
смысл.
     Њало того: семейные узы ничем не лучше всех прочих, потому что и  те  и
другие  -  чистейшей  воды  фикциЯ.  Ќеправда,  что  ты  чем-нибудь  обЯзана
существу, из которого однажды  вылупилась;  еще  большаЯ  неправда,  что  ты
должна иметь какие-то чувства к тому  существу,  которое  выйдет  из  твоего
тела; абсурдно думать,  будто  тебЯ  что-то  свЯзывает  с  твоими  братьЯми,
сестрами, племЯнниками и племЯнницами. Ќа каком  разумном  фундаменте  могут
покоитьсЯ обЯзательства единокровиЯ, длЯ чего и длЯ кого стараемсЯ мы в поте
лица своего во времЯ совокуплениЯ? „лЯ самих себЯ или длЯ  кого-то  другого?
Ћтвет  очевиден!  —ем  обЯзаны  мы  своему  отцу,  постороннему  в  сущности
человеку, случайно, ради своей забавы, зачавшему нас?  Ђ  какой  долг  может
быть у нас перед своим сыном? Ќеужели  потому  лишь,  что  когда-то  в  пылу
страсти мы сбросили семЯ в чье-то чрево? €так, к черту все  эти  родственные
узы, эти кандалы на наших ногах!
     - ‚ы уже не раз говорили мне это, Ќуарсей, но все-таки никак не  хотите
рассказать...
     - Џослушай, †юльетта, - вежливо прервал он менЯ, -  подобные  признаниЯ
ты можешь услышать единственно в награду за свое примерное поведение. Џридет
времЯ, и Я охотно  открою  тебе  мое  сердце  -  когда  почувствую,  что  ты
действительно готова узнать эту тайну. Ќо прежде ты должна пройти испытаниЯ.
     ’ут пришел его камердинер, объЯвивший, что  в  гостиной  ждет  министр,
близкий друг ЌуарсеЯ, и мы расстались.
     џ не терЯла времени и нашла очень выгодное применение  тем  шестидесЯти
тысЯчам франков, которые украла у Њондора. џ  была  абсолютно  уверена,  что
Ќуарсей одобрил бы мой поступок, однако же остереглась  рассказать  .ему  об
этом, потому что мой любовник стал  бы  опасатьсЯ,  как  бы  предметом  моей
страсти  не  сделалась  его  собственность.  Ћсторожность   заставила   менЯ
придержать Язычок, и Я погрузилась в размышлениЯ о том, как увеличить тем же
способом свои доходы. ‘лучай представилсЯ очень скоро - в  виде  еще  одного
званого вечера, организованного мадам „ювержье.
     ‚ этот раз нам предстоЯло посетить дом одного субъекта, чьей  манией  -
столь же жестокой, сколько сладострастной - была  порка  девушек.  Ќас  было
четверо:  возле  ворот   ‘вЯтого   Ђнтуана   ко   мне   присоединились   три
обольстительных созданиЯ; там же ожидала карета,  котораЯ  быстро  доставила
нас в ‘ен-Њор, где располагалсЯ  роскошный  замок  герцога  „аннемар.  Њоими
спутницами были редкой красоты девушки, чьЯ юность и свежесть радовали взор;
самой старшей было меньше восемнадцати, ее звали  Њинетт,  она  была  просто
неотразима, и Я с трудом удержалась от искушениЯ; второй было шестнадцать, а
третьей - четырнадцать лет. Ћт женщины, котораЯ сопровождала нас в ‘ен-Њор и
котораЯ, надо отдать ей должное, оказалась  очень  проницательной  в  выборе
моих спутниц, Я узнала, что была единственной куртизанкой в  этой  компании.
ЊоЯ  молодость  и  мои  манеры  показали  герцогу,  что  со  мной  можно  не
церемонитьсЯ и не утруждать себЯ галантностью. ’рое других были  белошвейки,
не имевшие никакого опыта в делах, какие нам предстоЯли: это были  приличные
девушки, воспитанные в  строгости  и  добронравии  и  соблазнившиесЯ  только
большими деньгами, которые предложил герцог, да еще уверениЯми в  том,  что,
ограничившись поркой, он не посЯгнет на их  девичью  честь.  Љаждой  из  нас
обещали по пЯтьдесЯт луидоров, и вам решать, честно или. нет  заработали  мы
эти деньги.
     Ќас провели  в  великолепные  апартаменты,  велели  раздетьсЯ  и  ждать
дальнейших указаний герцога.
     џ воспользовалась паузой и хорошенько рассмотрела наивную  грацию  моих
юных спутниц и их нежные, еще не совсем зрелые формы. ѓлазам моим  предстали
гибкие, похожие на тростинки, фигуры,  безупречнаЯ  кожа,  груди,  при  виде
которых у менЯ  потекли  слюнки,  аппетитные  сверх  всЯкой  меры  бедра,  а
восхитительные Ягодицы  -  розоватые  и  таинственно-округлые  -  были  выше
всЯческих похвал. Ќе мешкаЯ, Я осыпала всех троих, и особенно Њинетт, самыми
горЯчими поцелуЯми, которые они вернули с  такой  трогательной  невинностью,
что Я скоро испытала судорожный оргазм  в  их  объЯтиЯх.  Њинут  тридцать  в
ожидании момента, когда его светлость пожелает занЯтьсЯ нами,  мы  шалили  и
проказничали и, пожалуй, даже  разошлись  не  на  шутку,  удовлетворЯЯ  свои
желаниЯ; потом вошел высокий лакей, на котором из  одежды  почти  ничего  не
было, и приказал нам приготовитьсЯ, добавив,  что  первой  предстанет  перед
хозЯином самаЯ старшаЯ. ’аким образом, Я оказалась третьей. Љогда  наступила
моЯ очередь, Я вошла в свЯтилище утех этого современного ‘арданапала, и  то,
что со  мной  происходило  и  что  Я  собираюсь  описать,  думаю,  ничем  не
отличалось от того, что испытали мои подруги.
     ѓерцог принЯл менЯ в круглом, увешанном зеркалами  кабинете;  в  центре
стоЯла колонна из порфира  высотой  метра  три,  у  ее  подножиЯ  возвышалсЯ
невысокий постамент. ЊенЯ поставили на него, и лакей  привЯзал  мои  ноги  к
бронзовым кольцам, вделанным в помост, на котором Я стоЯла,  потом  растЯнул
мне руки веревками вверх и немного  в  стороны.  ’огда  приблизилсЯ  герцог,
который до того момента, прилегши  на  софу,  сосредоточенно  растирал  свой
член. Ћн был голый ниже поЯса,  на  плечах  его  была  накинута  коротенькаЯ
туника из коричневой парчи с закатанными выше локтей рукавами; в левой  руке
он держал  свЯзку  розог,  тонких  и  гибких,  свЯзанных  черной  лентой.  “
сорокалетнего герцога было очень мрачное и свирепое лицо, и  Я  понЯла,  что
характер его был под стать его внешнему виду.
     -  ‹юбен,  -  позвал  он  лакеЯ,  -  эта  выглЯдит  получше  остальных:
кругленькаЯ жопка, упругаЯ кожа... € очень интересное лицо. †аль, что  ей  и
страдать придетсЯ больше.
     ‘ этими словами злодей сунул свой нос в ложбинку между моими Ягодицами,
сначала  довольно  похрюкал,  потом  облобызал  и,  наконец,  укусил  их.  џ
испустила пронзительный крик от боли и неожиданности.
     - Ћ Ѓоже! „а она к тому же очень чувствительна! ќто плохо.  Ђ  ведь  мы
еще и не начинали.
     ‚ этот момент Я  почувствовала,  как  его  ногти,  больше  напоминавшие
когти, глубоко впились в мои бока, и он начал царапать, терзать,  рвать  мою
кожу. —ем  больше  Я  стонала  и  кричала,  тем  сильнее  воспламенЯлсЯ  мой
мучитель, потом вдруг он воткнул пальцы в мое влагалище  и  тут  же  вытащил
оттуда кусок кожицы, вырванной из стенки самой сокровенной части моего тела.
     - Ђх, ‹юбен, - забормотал он, поднимаЯ  свои  окровавленные  пальцы,  -
милый мой ‹юбен, Я торжествую! ќто же шкурка от куночки!
     Ћн возложил свою добычу на головку члена своего слуги,  и  бесстрастный
до тех пор орган от одного этого прикосновениЯ вздрогнул и, наливаЯсь силой,
взметнулсЯ вверх. Џотом хозЯин открыл дверь,  скрытую  зеркалами,  и  достал
гирлЯнду из зеленых листьев. џ с  удивлением  посмотрела  на  эту  ветвь  и,
только когда герцог подошел ближе, увидела, что это были тернии.  ‘  помощью
прислужника он несколько раз обмотал гирлЯнду вокруг моего  тела  и  завЯзал
конец ее очень причудливым и  очень  болезненным  образом  так,  чтобы  шипы
покрывали все тело и особенно часто грудь, к которой он прижал их посильнее,
однако Ягодицы были избавлены от этого нестерпимо жгучего ощущениЯ, так  как
были предназначены длЯ другого и, мелко подрагиваЯ, ждали своей участи.
     - ‚от теперь можно начинать, - удовлетворенно заметил  „аннемар,  когда
все приготовлениЯ были закончены.  -  џ  вполне  серьезно  прошу  тебЯ  быть
терпеливой, потому что процедура может затЯнутьсЯ.
     € вот первые десЯть, относительно слабых ударов ураганом обрушились  на
мою беззащитную плоть. ‡авершив первый акт, он промычал:
     - Ќу, а теперь с Ѓогом! Џосмотрим, на что ты способна, - и не  переводЯ
дыханиЯ, раз двести он обжег, словно пламенем, мои  Ягодицы  своей  жестокой
рукой. Џока длилась экзекуциЯ, его лакей, стоЯ перед  хозЯином  на  коленЯх,
продолжал высасывать из него Ядовитый сок, который, очевидно, и делал  этого
зверЯ чудовищно жестоким. ЌаносЯ  удары,  герцог  орал  во  всю  мощь  своих
легких:
     - Ђ-а! ‹есбиЯнка... сука, стерва, шлюха... ЉлЯнусь своими потрохами,  Я
терпеть не могу женщин, ѓосподь создал вас длЯ того, чтобы  терзать  и  бить
как последнюю скотину! Ћго, пошла кровь! Ќаконец-то...  Љак  это  прекрасно!
‘оси, ‹юбен,  соси,  голубчик...  ќто  восхитительно:  Я  вижу  кровь,  и  Я
счастлив.
     Џотом,  прижавшись  губами  к  моему  истерзанному  телу,   он   слизал
струившуюсЯ ручьЯми кровь и заговорил уже спокойнее:
     - Ќо ты же видишь, ‹юбен, что Я еще не готов и должен продолжать до тех
пор, пока плоть моЯ не отвердеет, а когда она отвердеет-, Я буду пороть  эту
шлюху, пока не кончу. ‚от такой у нас план. Ќо  наша  сучка  молода,  и  она
выдержит.
     “жаснаЯ церемониЯ возобновилась, но  с  некоторыми  изменениЯми:  ‹юбен
перестал ласкать хозЯина и, взЯвши в руки хлыст из воловьей  кожи,  атаковал
герцога, который, не оставлЯЯ менЯ в покое,  получил  множество  ударов,  не
менее сильных, чем те, что обрушивались на менЯ. џ была  всЯ  в  крови,  она
густо стекала по моим бедрам и растекалась темно-красной лужицей у менЯ  под
ногами,  заливаЯ  помост;  пронзеннаЯ   множеством   колючек,   исхлестаннаЯ
прутьЯми, Я уже не знала, в  какой  части  моего  тела  боль  была  сильнее.
Ќаконец, палач, утомившись от истЯзаний и изнемогаЯ от вожделениЯ, опустилсЯ
на кушетку и  приказал  развЯзать  менЯ.  ‚  полубессознательном  состоЯнии,
пошатываЯсь, Я приблизилась к нему.
     - ’еперь ласкай менЯ, - сказал  он  и  бросилсЯ  целовать  следы  своей
жестокости. - •отЯ подожди: ласкай лучше ‹юбека, мне даже  приЯтнее  видеть,
как кончает он, чем делать это самому.
     Ќо предупреждаю: хоть  ты  и  очаровательна,  однако  врЯд  ли  сможешь
довести его до этого.
     ‹юбен немедленно приступил к  делу.  ѓирлЯнда  все  еще  терзала  менЯ,
вызываЯ жгучую боль, и негодЯй все сильнее прижимал ее к моему телу по  мере
того, как Я его возбуждала; он расположилсЯ таким образом, чтобы  его  семЯ,
выжатое моей умелой рукой,  было  сброшено  на  лицо  хозЯина,  который  тем
временем, не переставаЯ вонзать шипы  в  мою  кожу  и  щипать  мои  Ягодицы,
преспокойно удовлетворЯл  сам  себЯ.  Ќаступила  кульминациЯ:  сперма  лакеЯ
забрызгала лицо герцога, но его собственнаЯ все  еще  оставалась  у  него  в
чреслах, припасеннаЯ длЯ последней, еще более сладострастной сцены,  которую
Я опишу в подробностЯх.
     - “бирайсЯ отсюда, - приказал  он  мне  сразу  после  того,  как  ‹юбен
выпустил пар. - Њне надо развлечьсЯ с самой молоденькой,  а  потом  Я  опЯть
позову тебЯ.
     ‚  соседней  комнате  Я  нашла  двух  других  девушек,  которые  прошли
экзекуцию прежде менЯ, но - Ѓоже ты мой! - в каком они находились состоЯнии!
Ћни выглЯдели еще плачевнее, чем Я: достаточно было взглЯнуть на их  тела  -
прелестные, юные, нежные, -  чтобы  содрогнутьсЯ  от  ужаса.  ЃеднЯжки  тихо
плакали, горько сожалеЯ, что согласились на такое предложение, а  Я  ощущала
нечто, похожее на гордость за свою стойкость и выдержку, и думала  только  о
материальном вознаграждении за пережитые  мучениЯ.  ЋглЯдевшись,  Я  увидела
незаметную, неплотно прикрытую дверь спальни герцога и тихонько,  крадучись,
проскользнула туда. ‚ глаза мне сразу бросились три вещи:  пухлый,  очевидно
начиненный золотом кошелек, великолепный бриллиант и очень изЯщные часики. џ
быстро открыла окно и увидела внизу напротив невысокое строение, примыкавшее
к стене рЯдом с воротами, через которые мы приехали сюда. ‘ быстротой молнии
Я сдернула с ноги чулок, завернула в него все три предмета и бросила сверток
в кусты, растущие в углу между стеной и пристройкой. Ћн приземлилсЯ в  самую
гущу листьев и скрылсЯ из виду. Џосле этого Я вернулась к подругам. Љак  раз
в этот момент за  нами  пришел  ‹юбен,  чтобы  достойно  увенчать  церемонию
жертвоприношениЯ, верховный жрец требовал к себе все  четыре  жертвы  сразу.
‘амаЯ юнаЯ из нас уже прошла через муки, и ее Ягодицы  выглЯдели  ничуть  не
лучше, чем у нас, а все ее тело, с головы до ног, сочилось кровью. Џостамент
был убран, ‹юбен заставил всех четверых лечь на пол в середине  комнаты;  он
быстро и умело разложил нас вплотную друг к  другу,  так  что  восемь  наших
круглых, хотЯ и изрЯдно истерзанных холмиков,  надо  полагать,  представлЯли
собой волнующее зрелище.
     Џодошел герцог, и ‹юбен начал ласкать ему член левой  рукой,  а  правой
поливать горЯчее масло на наши Ягодицы. Љ  нашему  счастью,  оргазм  хозЯина
наступил быстро.
     - †ги их, испепелЯй, поджаривай их! - кричал его  светлость,  сбрасываЯ
свою сперму, котораЯ смешивалась с раскаленной жидкостью, превращающей  наши
тела в копченый окорок. - †ги этих похотливых самок, Я кончаю!
     €з этой мЯсорубки мы вышли в таком удручающем состоЯнии, что его  лучше
всего описал бы хирург, который в поте  лица  трудилсЯ  десЯть  дней,  чтобы
стереть печать, оставленную герцогом на  наших  телах.  Љ  счастью,  на  мои
Ягодицы попало всего  лишь  несколько  капель  кипЯщего  масла,  так  что  Я
доставила лекарю гораздо меньше хлопот, чем остальные из нашего квартета,  а
самую юную мучители отделали так, будто  она  побывала  в  ванне  с  кипЯщей
смолой.
     ЌесмотрЯ на  раны,  которые  вызывали  невыносимую  боль,  Я  сохранила
самообладание и, когда мы вышли из дома, улучила момент,  нырнула  в  кусты,
схватила сверток и незаметно сунула его под юбки; таким  образом,  страданиЯ
мои  оказались  вознаграждены,  и  Я  могла  поздравить  себЯ   с   успехом.
‚стретившись с „ювержье, Я сурово попенЯла ей за то, что она подвергла  менЯ
столь опасному испытанию;  какое  право  имела  она  поступать  так,  гневно
спросила Я, если знала, что Я больше не собираюсь жертвовать собой  ради  ее
блага. ‚ернувшись домой, Я  сразу  легла  в  постель  и  приказала  передать
Ќуарсею, что нездорова и хочу, чтобы несколько дней менЯ не тревожили. Ћн ни
капельки не был влюблен в менЯ, как, впрочем, ни в кого другого, еще  меньше
он был расположен тратить времЯ на то, чтобы утешать и  выхаживать  больную,
и, лишний раз подтверждаЯ свое великолепное философское безразличие, Ќуарсей
так ни разу и не подошел к моей постели; зато  его  жена,  более  мЯгкаЯ  по
натуре и более дипломатичнаЯ, дважды навестила менЯ,  правда,  воздержавшись
от слез утешениЯ. Ќа десЯтый день  Я  почувствовала  себЯ  совсем  хорошо  и
выглЯдела лучше, чем прежде. ‚ тот день Я проверила свою добычу - в кошельке
было триста луидоров, бриллиант стоил минимум  пЯтьдесЯт  тысЯч  франков,  а
часы  -  тысЯчу.  ’еперь,   вместе   с   прежними   накоплениЯми,   Я   была
обладательницей приличного состоЯниЯ, которое могло приносить мне двенадцать
тысЯч  в  год,  и  Я  решила,  что  с  таким   приданым   пора   действовать
самостоЯтельно, а не оставатьсЯ игрушкой в чужих жадных руках.
     Џрошел год. ‡а это времЯ Я кое-что предпринЯла самостоЯтельно,  и  весь
доход от своих амурных приключений полностью  оставила  себе.  Љ  сожалению,
однако, ни одно из них не дало мне возможности проЯвить свои  способности  к
воровству, а в остальном Я по-прежнему оставалась верной  ученицей  ЌуарсеЯ,
мишенью его похотливости и заклЯтым врагом его  жены.  •отЯ  наши  отношениЯ
отличались взаимным безразличием, Ќуарсей, никого никогда не любивший, питал
глубокое уважение к моему  уму  и  продолжал  оказывать  мне  лестные  знаки
вниманиЯ; все мои желаниЯ исполнЯлись незамедлительно, и,  кроме  того,  мне
выделили на карманные расходы двадцать четыре тысЯчи франков в год, к  этому
надо прибавить двенадцать тысЯч ливров ежегодной ренты,  и  вы  согласитесь,
что  дела  мои  шли  совсем  недурно.  Њужчины  менЯ  интересовали  мало,  и
интимнейшие свои желаниЯ Я удовлетворЯла с двумЯ очаровательными  женщинами,
с  которыми   часто   встречалась   и   предавалась   самым   изысканным   и
экстравагантным наслаждениЯм.
     Ћднажды  одна  из  моих  наперсниц,  котораЯ  особенно  мне  нравилась,
сказала, что некий молодой  человек,  ее  кровный  родственник,  оказалсЯ  в
большой беде и что мне достаточно замолвить слово перед своим любовником,  и
тот, благодарЯ своей близкой дружбе с министром, может  одним  махом  решить
это дело. Ћна добавила, что если Я соглашусь, несчастный юноша сам придет ко
мне и все расскажет. —то-то дрогнуло  в  моем  сердце,  возможно,  это  было
желание сделать хоть кого-то счастливым  -  фатальное  желание,  за  которое
Џрирода, не бросившаЯ в мое сердце ни одного семени добродетели, должна была
покарать менЯ на месте, - и Я согласилась. ‚скоре юноша пришел, и - о, Ѓоже!
- каково было мое изумление, когда Я увидела перед собой ‹юбена. џ с  трудом
скрыла свое беспокойство, а он уверил  менЯ  в  том,  что  бросил  службу  у
герцога, рассказал какую-то дикую и в высшей степени запутанную историю, и Я
обещала сделать длЯ него все, что смогу. Џредатель  ушел,  очень  довольный,
как он сказал, тем,  что  наконец-то,  после  долгих  поисков,  нашел  менЯ.
Ќесколько дней о нем ничего не было  слышно,  и  все  это  времЯ  Я  ощущала
какое-то смутное волнение и даже растущее недоверие к протеже моей альковной
подруги, котораЯ, как позже оказалось, заманила менЯ в ловушку, хотЯ Я так и
не узнала, намеренно она это сделала или нет. ‚ таком состоЯнии Я пребывала,
когда однажды вечером на пути домой из театра "Љомеди  €тальен"  мою  карету
остановили шестеро  мужчин,  направили  на  сопровождающих  слуг  пистолеты,
заставили менЯ выйти и втолкнули в стоЯвший в стороне фиакр, крикнув кучеру:
"‚ "Ћпиталь"!" {Џриют ‘альпетриер, где содержались нищие  и  умалишенные,  а
также женщины легкого поведениЯ.}
     "Ћ, ѓосподи, - подумала Я, - неужели это конец?"
     Ћднако, собрав все свое мужество, обратилась к похитителЯм:
     - ‚ы не ошиблись, господа?
     - Џрошу прощениЯ, мадемуазель, если мы  ошиблись,  -  ответил  один  из
негодЯев, в ком Я тотчас признала самого ‹юбека. - „ело в том,  что  мы,  по
всей вероЯтности, действительно ошиблись, и даже очень, потому что вас  надо
везти прЯмиком на виселицу, но до официального расследованиЯ вас поместЯт  в
"Ћпиталь", потому что из уважениЯ к господину де Ќуарсею  полициЯ  не  хочет
сразу воздать вам по  заслугам,  однако  мы  надеемсЯ,  что  отсрочка  будет
недолгой.
     - Ќу что ж, - с угрозой ответила Я, -  посмотрим.  Ќо  берегитесь,  мой
юный друг, берегитесь, как бы тем, кто самонадеЯнно посмел напасть  на  менЯ
сегоднЯ, завтра не пришлось горько раскаиватьсЯ в своей наглости.
     ЊенЯ бросили в  маленькую  грЯзную  камеру,  где  Я  провела  в  полном
одиночестве тридцать шесть часов, слыша за стеной только шаги тюремщиков.
     ‚озможно, вам будет интересно знать, друзьЯ мои,  о  чем  Я  думала  во
времЯ заточениЯ. Ѓуду с  вами  откровенна  и  опишу  свои  мысли  как  можно
подробнее и точнее.
     ‚о-первых, и в  несчастье  Я  сохранила  то  же  хладнокровие,  которым
отличалась в счастливые дни; во-вторых, Я не чувствовала никакого  раскаЯниЯ
- только холодную злость  на  самое  себЯ  за  то,  что  поддалась  минутной
слабости и тут же оказалась в дерьме; в-третьих,  Я  чувствовала  решимость,
глубокую решимость никогда впредь не допускать добродетель  в  свое  сердце.
Ѓыть может, Я была немного опечалена тем, что полоса удач так внезапно - но,
конечно, временно! - прервалась, однако в  моем  сердце  не  было  ни  капли
сожалениЯ, ни грамма раскаЯниЯ, ни тени намерениЯ  начать  жизнь  с  чистого
листа,  если  только  удастсЯ  выбратьсЯ  отсюда,  и  ни  малейшего  желаниЯ
обратитьсЯ к религии на случай, если придетсЯ умереть. ‚от что Я чувствовала
в эти два кошмарных днЯ, говорю вам истинную правду. Џризнаюсь, однако,  что
беспокойство за свою жизнь и  свободу  все-таки  оставалось,  хотЯ  разве  в
далеком прошлом, когда поведение мое  было  безупречно,  Я  была  свободнее?
€так, было беспокойство, но теперь это  уже  стараЯ  историЯ!  ’еперь  же  Я
бесповоротно выбрала зло и отвергаю все эти мелочные волнениЯ и  предпочитаю
отдаватьсЯ пороку, нежели быть тихой, глупой и забитой  телкой,  напичканной
невинностью,  которую  Я  так  презираю.  ЏреступлениЯ!  ќти  жалЯщие   змеи
доставлЯют мне радость, их острые зубки вливают в менЯ Яд, который  вызывает
во мне божественнейшее безумие, и Я растворЯюсь в нем без остатка, дрожа как
в лихорадке от исступлениЯ; таким душам, как моЯ, нужна постоЯннаЯ  встрЯска
у них стойкий иммунитет к  добродетели,  более  того  -  они  питают  к  ней
отвращение, которое невозможно передать словами; поэтому тем, кто хочет жить
по-настоЯщему, настоЯщими мощными чувствами, необходим подобный  сводЯщий  с
ума напиток... Ђх, эти чудные мгновениЯ разврата - без них  жизнь  длЯ  менЯ
немыслима! „айте только волю, дайте возможность творить зло, и вы увидите, с
каким вдохновением Я буду это делать!
     ‚от такие мысли переполнЯли мой  мозг,  и  кто  лучше  вас  поймет  мою
исповедь, милые друзьЯ?
     - Ќуарсей! - радостно вскричала Я, увидев  входЯщего  в  камеру  своего
любовника. - Љакой добрый ветер занес вас сюда? Ќеужели после всего,  что  Я
сделала, вы еще интересуетесь мной?
     Ћн внимательно посмотрел на менЯ, потом, когда  нас  оставили  наедине,
заговорил:
     - Њне не в чем упрекнуть тебЯ, †юльетта, у нас с тобой одинаковый образ
жизни, и это устранЯет всЯкие недомолвки и исключает упреки. ’ы всегда  была
свободна, и любовь не играет никакой роли в наших  отношениЯх.  …динственным
свЯзующим звеном было доверие. Љаково  бы  ни  было  сходство  между  нашими
взглЯдами, ты сочла нужным отказать мне в  этом  доверии.  ‚  конце  концов,
здесь нет ничего предосудительного, ничего неприемлемого. Ќо неестественно и
недопустимо то, что ты будешь наказана за какую-то мелочь, за  которую  тебЯ
арестовали. ‡наешь, дитЯ мое, Я восхищен твоим умом,  и  тебе  это  известно
давно, так вот: пока прихоти и замыслы твоего интеллекта совпадают с  моими,
Я всегда буду принимать их и активно помогать тебе в их реализации.  Џоэтому
не думай, будто Я собираюсь освободить тебЯ из сочувствиЯ  или  жалости:  ты
менЯ знаешь достаточно, чтобы понЯть, что Я не подвержен ни  одной  из  этих
слабостей. џ поступаю так только в силу своего эгоизма, Я клЯнусь, тебе, что
если бы мой член стал хоть на йоту тверже при мысли о том, что тебЯ повесЯт,
чем при мысли о твоем освобождении, тогда, черт менЯ побери, Я бы ни секунды
не колебалсЯ. Ќо мне нравитсЯ твое общество, и Я бы  его  лишилсЯ,  если  бы
тебЯ повесили; конечно, ты заслужила петлю, она  давно  плачет  по  тебе,  и
именно поэтому Я тебЯ уважаю, и мое уважение было бы еще большим, если бы ты
заслуживала колесованиЯ... Ђ теперь пойдем со мной  -  ты  свободна.  ’олько
никаких благодарностей, прошу тебЯ - Я это ненавижу.
     “видев, что, расчувствовавшись несмотрЯ на его предупреждение, Я готова
рассыпатьсЯ в благодарностЯх, Ќуарсей отступил на шаг и обратилсЯ ко мне  со
следующими словами:
     - ђаз уж ты настаиваешь, †юльетта, - сказал он, и  глаза  его  сверкали
при этом, - ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока Я не докажу  тебе  крайнюю
абсурдность чувств, которые, вопреки твоему разуму, готовы  вползти  в  твое
неопытное сердце.
     Ћн заставил менЯ сесть, сам опустилсЯ на  стул  напротив  менЯ  и  стал
развивать свою мысль.
     - ’ы также знаешь, милаЯ  моЯ  девочка,  что  Я  не  упускаю  ни  одной
возможности закалить твое сердце или просветить  твой  ум,  поэтому  позволь
объЯснить тебе, что такое благодарность.
     ’ак вот,  †юльетта,  благодарность  -  это  слово,  которым  обозначают
чувство, возникающее в ответ на какое-нибудь благодеЯние, а теперь обратимсЯ
к мотивам человека, оказывающего нам это благодеЯние. ‚  чьих  интересах  он
действует: в  своих  собственных  или  в  наших?  …сли  в  своих,  тогда  ты
согласишьсЯ, что ты ничем ему  не  обЯзана,  если  в  наших,  тогда  власть,
которую  тем  самым  он  приобретает  над  нами,  не  только   не   вызывает
благодарности, но навернЯка возбуждает нашу ревность или гнев, ибо намеренно
доброе деЯние всегда больше ранит нашу гордость. Ќо в чем состоит его  цель,
когда он делает нас своим  должником?  ‘кажем,  намерениЯ  собаки  предельно
Ясны. ’очно так же  человек,  обЯзывающий  других  или  отдающий  из  своего
кармана сотню луидоров ближнему, который попал в беду, действует в  сущности
не ради блага беднЯги, и если покопатьсЯ в его  сердце,  ты  найдешь  в  нем
только тщеславие и собственную выгоду  в  обоих  случаЯх:  во-первых,  даваЯ
деньги бедному, он  получает  моральное  удовольствие,  которое  превосходит
удовольствие от того, что деньги эти останутсЯ при  нем,  а  во-вторых,  его
благородный поступок заслужит ему хорошую репутацию, короче, в любом  случае
Я не вижу здесь  ничего  иного,  кроме  Явного  и  гнусного  своекорыстиЯ  и
себЯлюбиЯ. Џопробуй объЯснить мне, чем Я обЯзан человеку, который  заботитсЯ
лишь о своих интересах. „авай, пошевели  мозгами  и  докажи,  что  этот  так
называемый благодетель думает исключительно о  том,  кого  он  делает  таким
образом своим должником, что никому он не хвастает о своем поступке, что  не
извлекает никакого удовольствиЯ от своего подарка, а  напротив  -  ему  было
даже неловко давать эти деньги, - одним словом,  докажи,  что  его  поступок
совершенно бескорыстен и что в нем или за ним нет ни  грамма  корысти.  €  в
ответ Я скажу тебе так: во-первых,  это  невозможно,  и  потом,  внимательно
присмотревшись к деЯнию добродетелЯ, мы  неизбежно  обнаружим,  что  за  ним
стоит  пусть  мимолетное,  пусть   хорошо   замаскированное,   но   все-таки
наслаждение, которое снижает его ценность и  заставлЯет  сомневатьсЯ  в  его
чистоте;  но  даже  если  допустить   абсолютное,   ничем   не   запЯтнанное
бескорыстие, тебе не обЯзательно рассыпатьсЯ перед ним в благодарностЯх, так
как своим поступком или ловким жестом этот человек ставит  себЯ  в  выгодное
положение, а тебЯ - в невыгодное, и  в  лучшем  случае  покушаетсЯ  на  твою
гордость; его поступок хоть в чем-то, но оскорблЯет тебЯ, так что ты  должна
быть не признательна ему,  а  наоборот,  затаить  на  него  обиду  за  такое
непростительное оскорбление. ‘ледовательно, благодетель  -  и  неважно,  как
много он длЯ тебЯ  сделал  -  не  приобретает  никаких  прав,  а  лишь  твою
незатухающую вражду; разумеетсЯ, ты получишь выгоду от его услуги, но взамен
будешь ненавидеть того, кто оказал  ее;  его  существование  будет  тЯготить
тебЯ, и ты будешь даже краснеть, встречаЯсь с ним. …сли ты получишь известие
о его кончине, эта дата запечатлеетсЯ в твоем мозгу как праздник: ты  словно
освободишьсЯ от преследованиЯ, от давлениЯ, и исчезновение человека,  в  чьи
глаза ты не могла смотреть без чувства стыда, станет длЯ тебЯ  предвкушением
радости. Ђ если душа твоЯ поистине независима, свободна и горда,  ты,  может
быть, пойдешь еще дальше, может, даже перестанешь чувствовать  обЯзательства
по отношению к себе самой... џ  уверен,  что  ты  сможешь,  что  обЯзательно
дойдешь до убийства того, чье существование длЯ тебЯ невыносимо  -  в  самом
деле, разве у тебЯ есть другой выход? € ты погасишь свечу человеческой жизни
с такой легкостью, будто отшвыриваешь со своей дороги  камень.  ќто  значит,
что оказаннаЯ тебе услуга, вместо того, чтобы  пробудить  теплые  чувства  к
благодетелю, разбудит в тебе самую неукротимую ненависть. Џодумай хорошенько
над моими словами, †юльетта, и суди сама,  как  смешно  и  как  опасно  быть
добрым по отношению к своим близким. Ђ потом поразмысли  над  моим  анализом
чувства благодарности, дорогаЯ, и ты увидишь, нужно ли мне от тебЯ  подобное
чувство, и поймешь, что мне ни капельки не хочетсЯ  оказатьсЯ  в  незавидном
положении человека, оказавшего тебе услугу. ЏовторЯю: выручаЯ тебЯ  из  этой
клетки, Я делаю это не ради твоих прекрасных глаз, а единственно ради своего
интереса. Џоэтому давай закончим этот разговор и пойдем отсюда.
     Њы зашли к судебному следователю, и Ќуарсей заЯвил:
     - ‚аша честь, эта молодаЯ дама, получив свободу, не собираетсЯ скрывать
имЯ преступника, совершившего воровство, в котором ее  обвинили  по  ошибке.
Ћна только что призналась мне, что вам  надо  искать  одну  из  трех  девиц,
которые были вместе с ней  в  доме  герцога  „аннемара  в  ‘ен-Њоре.  ‘кажи,
†юльетта, ты помнишь ее имЯ?
     - „а, сударь, - ответила  Я,  сразу  сообразив,  куда  клонит  коварный
Ќуарсей. - Ћна была самой красивой, ей восемнадцать лет, и зовут ее Њинетт.
     - ќто все, что нам надо, мадемуазель, - сказал представитель закона.  -
‚ы готовы подтвердить ваше показание под клЯтвой?
     - ђазумеетсЯ, ваша честь, - кивнула Я и воздела правую руку к распЯтию.
- џ клЯнусь, - мой голос звучал громко и уверенно, -  перед  ѓосподом  нашим
€исусом •ристом, что девица по имени Њинетт виновна в краже в доме господина
„аннемара.
     Њы вышли и сели в ожидавший нас экипаж ЌуарсеЯ.
     - ‚от так, моЯ голубка, без менЯ ты ни  за  что  не  разыграла  бы  эту
маленькую комедию. Ћднако роль моЯ была скромной - Я просто поставил  пьесу,
знаЯ, что дальше ты сообразишь сама, и оказалсЯ прав. ‘ыграла ты безупречно.
Џоцелуй менЯ, мой ангел... Њне нравитсЯ сосать твой лживый  Язычок.  „а,  ты
вела себЯ как богинЯ! ќту девицу  повесЯт,  а  когда  человек  виновен,  ему
доставлЯет наслаждение  не  только  ускользнуть  от  наказаниЯ,  но  вдвойне
приЯтно послать вместо себЯ на смерть невинного.
     - џ безумно люблю вас, Ќуарсей, из  всех  мужчин  на  земле  люблю  вас
одного; только  вы  подходите  мне.  Ќо  тем  не  менее  Я  вас  обманула  и
раскаиваюсь в этом.
     - Ѓудет, будет, †юльетта, не волнуйсЯ, - успокоил менЯ  Ќуарсей,  -  ты
совершила красивое преступление, поэтому сделай милость - перестань каЯтьсЯ.
џ хочу, чтобы ты сожалела лишь о добродетельных поступках. Љстати, у тебЯ не
было никаких причин делать это за моей спиной, - продолжал мой  покровитель,
когда мы ехали к его дому. -  џ  не  буду  возражать,  если  тебе  захочетсЯ
сделать мне  маленькую  пакость  и  посношатьсЯ  на  стороне,  лишь  бы  это
мотивировалось алчностью и похотью; по моему  убеждению,  порок  оправдывает
любаЯ причина. Ќо будь осторожна с клиентами „ювержье: она поставлЯет  товар
только длЯ отъЯвленных распутников, которые жестоки в  своих  страстЯх  и  в
любой момент могут довести тебЯ до смерти. …сли ты,  без  утайки,  поведаешь
мне все свои вкусы и наклонности, Я сам буду устраивать  тебе  исключительно
выгодные свиданиЯ, где риска будет намного меньше, зато ты сможешь  воровать
всласть. ‚едь воровство - обычное дело,  из  всех  человеческих  грехов  это
самый естественный; у менЯ  самого  долгое  времЯ  была  такаЯ  привычка,  и
избавилсЯ Я от нее только благодарЯ тому, что стал приучать к этому  других,
что еще приЯтнее. Ќет лучшего  лекарства  от  мелких  пороков,  чем  большие
злодеЯниЯ; чем чаще  мошенничаешь  с  добродетелью,  тем  скорее  привыкаешь
попирать ее, и в конечном счете твои чувства  будут  откликатьсЯ  только  на
самое необычное и грандиозное. ‚ообще-то должен признатьсЯ, что ты  упустила
шанс получить за один присест целое состоЯние: Я не знал о твоей слабости  и
в прошлом году отказал нескольким своим друзьЯм, которые сгорали от  желаниЯ
развлечьсЯ с тобой и могли озолотить тебЯ только за то, что ты оголишь  свой
восхитительный зад. - Ќуарсей задумчиво помолчал и  заговорил  о  другом:  -
Љстати, источником всех твоих неприЯтностей был беднЯга ‹юбен. Ќа него  пало
подозрение хозЯина, и он поклЯлсЯ провести собственное расследование. Ќо  не
беспокойсЯ, любовь моЯ, ты отмщена: вчера ‹юбен отправилсЯ в "Ћпиталь",  где
и проведет остаток своих  дней.  ’ы  же  должна  знать,  что  обЯзана  своим
освобождением и разрешением твоего дела любезнейшему  ‘ен-”ону,  министру  и
моему большому другу. Џротив тебЯ были неопровержимые факты,  назавтра  тебЯ
собирались предать суду, и уже собрали двадцать два свидетелЯ.  Ќо  будь  их
даже пЯтьсот, наше влиЯние отмело бы их  в  сторону;  влиЯние  это  огромно,
†юльетта, и между нами говорЯ, мы с ‘ен-”оном  силой  одного  только  слова,
одного жеста можем снЯть петлю, накинутую на шею самого матерого преступника
на земле, и вместо него отправить на виселицу свЯтого.  ’ак  делаютсЯ  дела,
когда на троне сидЯт идиоты. Џридворные водЯт их за нос, дурачат их,  а  эти
тупые куклы воображают, будто царствуют и правЯт,  между  тем  как  на  деле
царствуем мы - они лишь наши орудиЯ или, лучше сказать, единственные монархи
в этом королевстве -  наши  -страсти.  Њы  могли  бы  стереть  в  порошок  и
„аннемара - у менЯ длЯ этого достанет и  сил  и  средств,  но  он  такой  же
распутник, как и мы,  о  чем  свидетельствуют  его  эксцентричные  проделки.
Ќикогда не тронь тех, кто похож на тебЯ, - вот мой девиз, и ты  тоже  можешь
подписатьсЯ под ним. ѓерцог  знает,  что  был  не  прав,  когда  так  сурово
обошелсЯ с тобой, сегоднЯ ему  за  это  стыдно,  он  и  думать  перестал  об
украденных вещах и даже будет счастлив . увидеть тебЯ снова. џ  беседовал  с
ним, и он просил только об одном:  чтобы  кого-нибудь  повесили.  ќто  будет
сделано, он будет удовлетворен, а вместе с ним и мы.  Ћднако  Я  не  советую
тебе еще раз ходить к старику: мне известно, что он желает видеть  тебЯ  длЯ
того лишь, чтобы разжалобить твое сердце по поводу ‹юбена, а этого делать не
следует. Љогда-то этот ‹юбен служил и у менЯ, он менЯ  немилосердно  трахал,
стоил мне кучу денег и настолько надоел, что Я не раз подумывал засадить его
за решетку. ’еперь он в тюрьме, и мне  кажетсЯ  справедливым,  если  он  там
останетсЯ навсегда. —то же касаетсЯ министра, он очень хочет  встретитьсЯ  с
тобой; это произойдет нынче вечером, когда ты отправишьсЯ к нему на ужин. Ћн
удивительно развратный человек.  Џорочные  ad  infinitum  {„о  бесконечности
(лат.).}  вкусы,  наклонности,  страсти,   фантазии...   „умаю,   не   стоит
предупреждать тебЯ об абсолютной  покорности  -  это  единственное  средство
продемонстрировать ему твою благодарность, что ты, так некстати,  собиралась
испытать на мне.
     - ЊоЯ душа - точнаЯ копиЯ вашей, Ќуарсей, - с достоинством отвечала  Я.
- Ћт менЯ вы больше не услышите ни одного слов