 кивнул.
     - ђазумеетсЯ, но в своей среде надо все-таки  проЯвлЯть  хоть  какую-то
элементарную порЯдочность. ‡а стенами этого дома - ради Ѓога: пусть  творЯт,
что им вздумаетсЯ. Ќо не здесь. Џоверь мне, эти сучки получают  удовольствие
только тогда, когда устраивают всЯческие пакости своим  собратьЯм;  обе  они
порочны, коварны и мстительны, их давно пора исключить из Ѓратства, и  Я  не
понимаю, почему постоЯнный  комитет  до  сих  пор  не  принЯл  никаких  мер.
Џоверишь ли, дорогаЯ моЯ, они сегоднЯ развлекаютсЯ с тобой, а  завтра  будут
мечтать о том, чтобы тебЯ же уничтожить или закабалить. ‘кажи спасибо, что Я
предупредил тебЯ, а теперь в знак благодарности за это подставь-ка мне  свою
попку.
     џ приготовилась  к  тому,  что  он  начнет  содомировать  менЯ,  но  не
произошло ничего подобного. ќтот странный юноша ограничилсЯ тем,  что  начал
выщипывать волоски из моей промежности и облизывать их;  на  мои  негодующие
протесты он отвечал, что  Я  еще  дешево  заплатила  за  его  услугу.  —ерез
четверть часа такой неприЯтной и весьма болезненной  процедуры  он  ушел  из
туалета, хотЯ так и не испытал оргазма. ‚скоре Я узнала, что все,  сказанное
им о сестрах-близнецах, было чистейшей воды выдумкой, что клевета возбуждает
его сильнее  всего  и  что  таким  образом  он  делает  женщин  чем-то  себе
обЯзанными и, пользуЯсь этим, подвергает их такому обращению.
     Љогда Я возвратилась в залу,  там  звучала  приЯтнаЯ  музыка;  объЯвили
ужин, и Я вместе со всеми вошла в роскошный обеденный зал.  Ћн  был  украшен
таким образом, что обедающие чувствовали себЯ как  в  лесу;  среди  деревьев
были устроены полЯнки, и на каждой был накрыт стол на двенадцать  персон.  ‘
деревьев  свисали  гирлЯнды  нежных  ароматных  цветов,  а  тысЯчи   свечей,
расставленных с не меньшим искусством, чем в зале длЯ  ассамблей,  создавали
мЯгкое неназойливое освещение; каждый стол обслуживали две  девушки-служанки
и делали свое дело быстро, изЯщно и без суеты. Ќа  ужине  присутствовали  не
более двухсот человек - все остальные находились в сералЯх. ‘тол можно  было
выбирать по своему желанию и в кругу  близких  по  духу  людей  наслаждатьсЯ
негромкой  камерной   музыкой,   котораЯ   вдохновлЯла   присутствующих   на
невоздержанность Љомуса {Ѓог радости, веселых танцев и  застолий  у  древних
греков.} и на всевозможные бесчинства Љиприды.
     ‚ернувшаЯсЯ из сералЯ Љлервиль  села  рЯдом  со  мной;  ее  возбуждение
красноречиво свидетельствовало о недавних излишествах: металлический блеск в
прекрасных глазах, пунцовые щеки, растрепанные волосы, ниспадающие на  грудь
и спину, грубые непристойные речи - весь ее облик и ее поведение  носили  на
себе  следы  нерастраченного  еще  вдохновениЯ  и  делали  ее  во  сто  крат
обольстительнее; Я наклонилась к ней, и мы поцеловались.
     - Њерзавка, - улыбнулась Я, - в каком океане ужасов ты искупалась?
     -  Ќе  завидуй,  -  отвечала  блудница,  -  в  следующий  раз  Я  своей
собственной рукой брошу тебЯ в этот океан и поверь, это будет очень скоро.
     ‡а нашим столом сидели: две  сестрицы,  с  которыми  Я  наслаждалась  в
туалетной  комнате,  две  сорокалетние  дамы  с   необыкновенно   умными   и
одухотворенными  лицами,  еще  две  исключительно  привлекательные   девушки
двадцати и двадцати пЯти лет, а также шестеро мужчин.
     ЃлагодарЯ продуманному расположению полЯнок из-за каждого стола  хорошо
были видны все остальные. ‚  зале  витал  Явственный  дух  цинизма,  который
заключалсЯ в  том,  что  любой  поступок,  продиктованный  похотью,  не  мог
оставатьсЯ незамеченным.
     џ стала свидетельницей необычного зрелища, зрелища невероЯтной  похоти,
рожденной в поистине порочном и извращенном мозгу. Ђ Я-то, наивнаЯ,  думала;
что с головой окунулась в либертинаж,  что  мне  больше  нечему  учитьсЯ!  џ
понЯла в тот вечер, что в глазах этого блистательного общества Я была  всего
лишь неоперившимсЯ птенцом. Ђх, друзьЯ мои,  какие  мерзости,  какие  ужасы,
какие жуткие эпизоды Я увидела здесь! Ќекоторые обедающие то и дело вставали
из-за стола и удалЯлись в  отхожее  место  -  о,  простите!  -  в  туалетную
комнату,  где  исполнЯлись  любые  их  желаниЯ,  которые  были  законом  длЯ
челЯдинцев. Љроме того, Я заметила, что присутствующие каким-то естественным
образом разделились на господ и рабов, причем последние, знаЯ, что в  скором
времени их роли поменЯютсЯ, с готовностью исполнЯли все приказы первых.
     ‘идЯ на своем троне, точно таком ж,  как  в  общей  зале,  президентша
внимательно следила за порЯдком. ђазговоры велись негромким голосом,  словно
в храме ‚енеры, чьЯ статуЯ,  кстати,  стоЯла  в  беседке,  увитой  миртом  и
розами; казалось, будто собравшиесЯ здесь идолопоклонники не смеют  нарушить
торжественную  службу  грубыми  выкриками,  неуместными  в  этой  изысканной
обстановке.
     ‚след за Яствами поЯвились легкие тончайшие вина и сытные мЯсные блюда,
еще более обильные, чем те, что подавались во времЯ самой трапезы.  Ќаступил
момент, когда все члены Ѓратства слились в одну грандиозную группу; ни  один
человек не  оставалсЯ  пассивным  зрителем,  и  из  этой  шевелЯщейсЯ  массы
слышались  лишь  сладострастные  вздохи   и   стоны,   изредка   прерываемые
пронзительными вскриками,  которые  венчали  оргазм.  €  вновь  Я  оказалась
объектом натиска, еще более бурного,  чем  прежде;  через  мои  руки  прошли
многочисленные представители обоего пола, ни  один  кусочек  моего  тела  не
осталсЯ неоскверненным; Я  вышла  из  этой  свалки  с  изрЯдно  потрепанными
Ягодицами, утешаЯсь тем, что и сама потрепала немалое их количество.  ‘олнце
клонилось к закату, когда Я ушла домой, измученнаЯ  и  выжатаЯ,  как  губка,
всем, что со мной происходило, и проспала больше суток беспробудным сном.
     ЊесЯчный испытательный срок показалсЯ мне вечностью, но  вот,  наконец,
он осталсЯ позади, и Я получила  вожделенное  право  войти  в  сераль.  Њоей
проводницей, разумеетсЯ, стала Љлервиль, сгоравшаЯ от желаниЯ  показать  мне
то, о чем Я мечтала весь этот месЯц.
     Њне кажетсЯ, Я не видела ничего более восхитительного, чем эти  серали,
а поскольку помещениЯ с мальчиками и помещениЯ с  девочками  как  две  капли
воды походили друг на друга, Я ограничусь описанием только одного из них.
     Љаждый из  сералей,  расположенных  в  противоположных  концах  зданиЯ,
состоЯл из четырех комнат, соседствующих со спальнЯми персонала  и  камерами
длЯ  пыток;  большие  комнаты  предназначались  длЯ  тех,  кто   предпочитал
развлекатьсЯ в обществе, а отдельные камеры - длЯ любителей уединенных утех;
в  спальнЯх  размещались  обитатели  сералЯ.  Ћбстановка  была  выдержана  в
безупречном вкусе,  особой  элегантностью  отличались  камеры,  напоминавшие
уютные домашние церкви, посвЯщенные распутству, где имелись все  необходимые
орудиЯ  и  инструменты,  чтобы  вдохновлЯть  идолопоклонников.  ‡а  порЯдком
надзирали четыре дуэньи, они забирали у посетителей  билеты,  интересовались
их желаниЯми и подбирали нужный персонал; кроме них к нашим  услугам  всегда
были хирург, акушерка, два кнутобоЯ, палач и тюремщик,  все  они  отличались
меланхолическим выражением лица.
     - …сли ты думаешь, - заметила мне Љлервиль, - что эти служители  нанЯты
случайным образом из соответствующей среды, ты ошибаешьсЯ: они  -  такие  же
либертены, как и мы, только не  столь  богатые,  они  не  имеют  возможности
заплатить вступительный взнос и исполнЯют свои функции без  жалованьЯ,  ради
собственного   удовольствиЯ.   Ќекоторые    получают    стипендии,    другие
довольствуютсЯ тем, что им предоставлЯют кое-какие привилегии.
     ‚о времЯ службы все эти люди были одеты в устрашающие костюмы: тюремщик
был  перепоЯсан  ремнЯми,  на  которых  болтались  свЯзки  тЯжелых   ключей,
кнутобой, носил на себе целый арсенал хлыстов и многохвостых  плеток,  а  на
боку палача, смуглого мрачного субъекта с закатанными рукавами  и  страшными
усами, висели саблЯ и стилет. “видев  Љлервиль,  палач  поднЯлсЯ  со  своего
стула и приветствовал мою подругу почтительным поцелуем.
     - џ вам понадоблюсь сегоднЯ, досточтимаЯ содомитка?
     - џ привела новенькую, - ответила она. - Џроследи, чтобы  она  получила
не меньше удовольствиЯ, чем Я.
     €звращенец поцеловал менЯ с той же почтительностью и  заверил,  что  он
всегда к моим услугам. џ тепло поблагодарила его,  и  мы  пошли  осматривать
сераль.
     ЉаждаЯ из  четырех  главных  комнат  предназначалась  длЯ  определенной
категории страстей. ‚ первой можно было предаватьсЯ самым  простым,  скажем,
мастурбации и совокуплению в разных формах. ‚тораЯ представлЯла собой  арену
длЯ телесных наказаний и прочих жестоких  утех.  ’ретьЯ  служила  длЯ  более
утонченных  жестокостей,  четвертаЯ  -  длЯ  убийств.  Ќо  поскольку   любой
обитатель мог заслужить заточение, порку или даже смерть, были предусмотрены
должности тюремщиков,  кнутобоев  и  палачей.  —лены  Ѓратства  обоего  пола
допускались в оба сералЯ: *  мужской  и  женский.  Љогда  мы  вошли,  многие
обитатели были свободны и  ожидали  мучителей  в  своих  комнатах.  Љлервиль
открыла  несколько  дверей  и  показала  мне  по-настоЯщему   очаровательные
экземплЯры; они были одеты в  газовые  платьица,  волосы  их  были  украшены
цветами, л все приветствовали нас, склонившись в глубоком реверансе.  џ  без
промедлениЯ набросилась на одно прелестное создание лет  шестнадцати  и  уже
занЯлась ее грудью и  влагалищем,  как  вдруг  Љлервиль  выговорила  мне  за
чересчур деликатное обращение с девочкой.
     - —то ты церемонишьсЯ с этой шлюхой? - недовольно сказала она. - Ћна не
заслуживает даже такой чести, что ты к ней прикасаешьсЯ. Џриказывай,  и  она
будет повиноватьсЯ.
     џ сразу переменила тон и тут же почувствовала  слепое  повиновение.  Њы
прошли в другие комнаты и всюду встречали одно и то же: очарование,  красоту
и слепое подчинение.
     - ‡наете, - сказала Я своей подруге, - мне кажетсЯ, мы должны  оставить
о себе памЯть.
     ќта мысль пришла мне в тот момент, когда мы находились в  комнате,  где
тринадцатилетнЯЯ  девочка,  прекраснаЯ,  как  сама  ‹юбовь,  в   продолжение
четверти часа своим трепетным Язычком старательно обрабатывала мне вагину  и
анус. …е Я и выбрала в жертву; мы позвали кнутобоЯ, дуэньЯ отвела девочку  в
специальную комнату длЯ пыток,  где  ее  крепко  привЯзали,  и  кнутобой  со
знанием дела принЯлсЯ истЯзать изЯщное тело, а мы с  Љлервиль  ласкали  друг
друга и любовались, как с него ручьЯми  стекала  кровь.  ‘коро  моЯ  подруга
заметила, что орган нашего помощника достаточно  отвердел,  вставила  его  в
свой раскрывшийсЯ бутон и велела мне пороть самого  кнутобоЯ  до  крови;  он
возбуждалсЯ все сильнее с каждым моим ударом, потом оставил Љлервиль,  чтобы
овладеть  мною.  Џосле  короткого  отдыха  мы  вновь,  теперь  все   вместе,
продолжили экзекуцию и превратили всю заднюю часть нашей потерЯвшей сознание
жертвы в нечто невероЯтное, так что на следующий  же  день  ее  отправили  в
госпиталь. ‡атем мы перешли в мужской сераль.
     - Ђ что ты здесь собираешьсЯ делать? - поинтересовалась моЯ подруга.
     - Ѓуду развлекатьсЯ до изнеможениЯ. - отвечала Я, -  Ѓольше  всего  мне
нравитсЯ сжимать в руке мужской орган  и  сдаивать  сперму,  собирать  ее  в
ладонь...  Ћсобенно  люблю  смотреть,  как  она  вырываетсЯ  из   крохотного
отверстиЯ, люблю ощущать ее на своем теле, купатьсЯ в ней...
     - Ќу что ж, - сказала Љлервиль, - поступай как хочешь; что до  менЯ,  Я
предпочитаю более острые блюда. „авай сделаем так: ты знаешь, что Я  терпеть
не могу, когда член  извергаетсЯ  у  менЯ  внутри,  но  тем  не  менее  могу
допустить его  в  свою  куночку  погретьсЯ,  поэтому,  когда  он  хорошенько
распалитсЯ,  Я  передам  его  тебе,  кстати,  ты  избавишьсЯ  тем  самым  от
утомительных предварительных упражнений.
     - ЋтличнаЯ мысль!
     Њы расположились в  первой  из  четырех  комнат  и  вызвали  пЯтнадцать
молодцов в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, выстроили их в  шеренгу
перед  собой  и  начали  принимать,  лежа  на  кушетке,  соблазнительные   и
вызывающие позы. ‘амый неоснащенный  из  мальчиков  имел  орган  сантиметров
восемнадцать в длину и двенадцать в обхвате, а самый внушительный член  имел
соответственно двадцать пЯть и восемнадцать сантиметров. ћноши, возбужденные
нашими прелестЯми, подходили по одному;  первой  принимала  их  Љлервиль  и,
позабавившись некоторое времЯ,  передавала  в  мои  руки.  џ  заставлЯла  их
извергатьсЯ себе на грудь, в промежность, на Ягодицы, на шею и  лицо;  дойдЯ
до шестого, Я ощутила настолько невыносимый зуд  в  заднем  проходе,  что  с
этого момента все эти великолепные образчики человеческой плоти, извлекаемые
из влагалища Љлервиль, немедленно оказывались в моем  анусе:  таким  образом
они наполнЯлись энергией в  ее  вагине  и  сбрасывали  эту  энергию  в  моих
потрохах. Њы постепенно ускорЯли ритм, помощники наши трудились из последних
сил, но как говоритсЯ, аппетит приходит во времЯ еды, и ничто  не  сравнитсЯ
по мощи с темпераментом возбужденной женщины: это  -  нечто  вроде  вулкана,
который клокочет еще сильнее при каждой попытке успокоить  и  погасить  его.
Ќам  пришлось  вызвать  дополнительные  силы  -  прибыла  свежаЯ  партиЯ  из
восемнадцати копьеносцев, и на этот раз мы поменЯлись ролЯми: теперь  члены,
кстати, выгодно отличавшиесЯ от предыдущих, которые мы успели  превратить  в
безжизненные лоскуты, воспламенЯлись в моем  влагалище  и  испускали  дух  в
заднем проходе моей подруги и наставницы; мы обе в  один  голос  стонали  от
удовольствиЯ, мы настолько увлеклись, что не раз во времЯ этого второго акта
случалось так, что установленный порЯдок нарушалсЯ, и в одно и то же времЯ в
обоих наших отверстиЯх оказывалось по члену, а несколько других  извергались
вокруг нас. Љогда, в конце концов, мы поднЯлись на ноги, измазанные  спермой
с головы до ног, оставив мокрую,  в  желтых  разводах  кушетку,  похожие  на
Њессалину, встающую со скамьи  после  безумных  утех  с  гвардейцами  идиота
ЉлавдиЯ, мы насчитали, что каждаЯ из нас испытала не менее восьмидесЯти пЯти
оргазмов.
     - ’еперь у менЯ невыносимо чешутсЯ Ягодицы, - заЯвила Љлервиль. - Џосле
таких обильных излиЯний Я всегда испытываю непонЯтную потребность в порке.
     џ призналась, что менЯ одолевает то же самое желание.
     - Ќадо бы вызвать парочку кнутобоев.
     - ‹учше четверых, - сказала Я, - потому что  мою  жопку  нынче  вечером
придетсЯ прЯмо-таки изрубить на мелкие кусочки.
     - Џогоди, - остановила менЯ Љлервиль и, кивнув  головой  ЯвившемусЯ  на
зов  человеку,   добавила:   -   ‚озможно,   сейчас   придумаем   что-нибудь
поинтереснее.
     Ћна подошла к прибывшему  и  о  чем-то  тихо  переговорила  с  ним;  он
улыбнулсЯ и велел кнутобоЯм свЯзать нас.  Ќас  быстро  и  крепко  свЯзали  и
начали пороть, а распорЯдитель в это времЯ массировал свой орган и водил  им
по Ягодицам наших истЯзателей; когда показалась кровь,  мы  предоставили  им
свои влагалища, и эти внушительного  вида  молодцы  с  устрашающими  членами
совокупились с каждой из нас по два раза.
     - Ќу а теперь в благодарность за мою помощь, - сказал распорЯдитель,  -
прошу вас подержать одного из этих типов, пока Я прочищу ему задницу.
     Ћн приготовил свой орган, вогнал  его  в  мускулистый  зад  кнутобоЯ  и
совершил с ним впечатлЯющий акт; тем временем его самого пороли остальные, а
мы, на седьмом небе от блаженства, сосали по очереди их члены.
     - џ больше не могу, - заЯвила Љлервиль, когда мы остались  одни,  -  не
могу без жестокостей; давай замучим кого-нибудь  до  смерти...  ’ы  обратила
внимание на того обворожительного мальчика лет восемнадцати, который с таким
чувством ласкал менЯ? “ него лицо херувима, и это наводит менЯ на  некоторые
мысли. џ предлагаю увести его в комнату пыток и перерезать ему глотку.
     - Ќо скажите, Љлервиль, - удивилась Я, - почему вы не предложили  такую
удачную идею раньше, когда мы были в женском серале?
     - „а потому что Я предпочитаю убивать самцов и никогда не скрывала, что
мне нравитсЯ мстить за наш пол. Џусть мужчины в чем-то превосходЯт нас,  но,
надеюсь, Џрирода не рассердитсЯ, если мы несколько сократим их количество.
     - Џо-моему, вы даже как будто жалеете, что это не оскорбит Џрироду?
     - ’ы верно понЯла менЯ, дорогаЯ, ибо менЯ всегда приводит в неописуемое
отчаЯние,  когда  в  поисках  истинного   преступлениЯ   Я   встречаю   лишь
предрассудки. € вот Я спрашиваю небо - черт менЯ  побери!  -  когда  же  мне
удастсЯ совершить по-настоЯщему злодейский поступок?
     Њы велели привести юношу, которого облюбовала Љлервиль.
     - Ќаверное, нам понадобитсЯ палач? - спросила Я.
     - Ќеужели ты считаешь, что мы сами не справимсЯ? - усмехнулась  она,  и
Я, смутившись, замолчала.
     Њы препроводили свою жертву в соседнюю камеру,  где  было  приготовлено
все необходимое длЯ того, чтобы сделать смерть юноши мучительной; агониЯ его
была медленной и ужасной; мы  долго  кромсали  его  тело,  а  эта  дьЯволица
Љлервиль с удовольствием  пила  его  кровь  и  даже  съела  одно  из  Яичек.
ЏризнатьсЯ, мое удовольствие было намного меньше, так как в любом случае мне
больше нравитсЯ убивать женщин, но как бы то ни было, Я  испытала  несколько
полноценных оргазмов. Џокинув комнату  пыток,  мы  направили  свои  стопы  в
следующую.
     џ предложила зайти туда, где обыкновенно  развлекались  любители  особо
извращенных пыток, и добавила, что если даже нам не захочетсЯ принЯть в  них
участие, мы просто  полюбуемсЯ.  ‚  следующей  комнате  мы  увидели  мужчину
средних лет, как оказалось,  свЯщенника,  который,  подвесив  к  потолку  за
волосы пЯтнадцатилетнюю девочку, с большим удовольствием вонзал  в  ее  тело
длинную иглу, и весь пол вокруг него был уже забрызган кровью.  …два  успели
мы  войти,  истЯзатель  оставил  жертву  в  покое  и  принЯлсЯ  содомировать
Љлервиль, с рычанием вгрызаЯсь в мой зад. „ругой  распутник  хлестал  кнутом
грудь и лицо красивой девушки лет двадцати; он ограничилсЯ тем, что  любезно
предложил нам помочь ему. ’ретий подвесил свою жертву  за  лодыжку  и,  надо
признать, сделал это с большим искусством; мы вдоволь  посмеЯлись  над  этим
комичным зрелищем: жертва, превосходно сложеннаЯ  девушка,  была  не  старше
восемнадцати лет и висела в таком положении, что ее промежность была  широко
раскрыта, и злодей сосредоточенно обрабатывал ее вагину  деревЯнным  членом,
утыканным гвоздЯми. “видев  нас,  он  попросил  Љлервиль  взЯть  девочку  за
свободную ногу и растЯнуть ее как можно шире; менЯ он заставил опуститьсЯ на
колени и  ласкать  ему  одной  рукой  член,  другой  -  задний  проход;  это
продолжалось довольно долго, и когда мы отошли, забрызганные кровью, мертвое
тело  все  еще  кровоточило.  —етвертым  в  комнате  был  пожилой  судейский
чиновник; он привЯзал к решетке камина прелестную двенадцатилетнюю девочку и
при помощи ручной жаровни с  раскаленными  углЯми,  которую  он  то  и  дело
прижимал к ее телу, сантиметр за  сантиметром  поджаривал  беднЯжку;  можете
себе представить, какие стоны испускала  ее  несчастнаЯ  душа,  стремившаЯсЯ
вылететь из истерзанной  плоти.  Љогда  он  увидел  нас,  он  отставил  свое
огнедышащее орудие в сторону и попросил менЯ предоставить в его распорЯжение
мой зад, Я с готовностью принЯла нужную позу, а Љлервиль подставила ему  длЯ
поцелуев свои Ягодицы. Ћн скоро кончил, и это  было  длЯ  него  катастрофой:
пытка была прервана, а в жертве оставалось жизни еще на  целый  час;  злодей
быстро вышел  из  блаженного  состоЯниЯ,  в  которое  вверг  его  оргазм,  и
обрушилсЯ на нас с проклЯтьЯми за то, что мы испортили ему праздник.
     Ћт всего  увиденного  Я  воспылала  кровожадной  страстью  и  уговорила
подругу вернутьсЯ в комнату длЯ убийств, она не  возражала:  хотЯ  ей  и  не
нравилось убивать женщин, она ничего не имела против их уничтожениЯ,  потому
что врожденные инстинкты свирепой хищницы  неудержимо  влекли  ее  ко  всему
злодейскому.
     џ выстроила  в  рЯд  двадцать  девушек  и  выбрала  среди  них  одну  -
семнадцатилетнее создание, обольстительнее которого трудно себе представить.
„уэньЯ провела нас троих в свободную камеру.
     ЃеднЯжка, которую Я намеревалась принести в жертву, возомнила, что менЯ
разжалобить легче, нежели мужчину, и, обливаЯсь  слезами,  бросилась  мне  в
ноги. ќто был настоЯщий ангел неописуемой красоты и грации, и она непременно
добилась бы своего, окажись перед ней менее стойкий противник  с  душой,  не
столь испорченной, как моЯ. џ оставалась непреклонной, и она начала рыдать -
громко, взахлеб. …е мольбы еще сильнее разожгли пламЯ моей Ярости... €  даже
если бы это было не так, разве могла  Я  проЯвить  малодушие  в  присутствии
Љлервиль? ‡аставив девочку два часа подрЯд сосать оба моих отверстиЯ, осыпав
ее безжалостными ударами и  пинками,  подвергнув  всевозможным,  мыслимым  и
немыслимым издевательствам и унижениЯм, Я привЯзала ее к столу  и  принЯлась
колоть кинжалом ее тело,  а  моЯ  подруга,  обнЯв  мои  бедра,  ласкала  мне
поочередно клитор, влагалище и  задний  проход.  ђедко  Я  испытывала  такой
неистовый и долгий оргазм;  Я  сбросила  все,  что  еще  оставалось  в  моих
семенниках, и после этого  возвращатьсЯ  в  общую  залу  не  имело  никакого
смысла. ‚место этого Я пригласила Љлервиль к себе домой; мы сытно  поужинали
и улеглись в постель. ‚от тогда-то,  решив,  что  в  последнем  эпизоде  мне
недоставало твердости, она завела такую речь.
     - €стина в том, †юльетта, хотЯ Я и не отрицаю твои несомненные  успехи,
так вот, истина заключаетсЯ в том, что твоЯ совесть  еще  не  достигла  того
уровнЯ, на котором Я хотела бы ее видеть; самое главное здесь -  сделать  ее
извращенной до такой  степени,  чтобы  никогда  она  не  могла  вернутьсЯ  к
прежнему  состоЯнию;  длЯ  этого  существует  множество  средств,   Я   могу
перечислить их, однако не уверена, что у тебЯ достанет сил  употреблЯть  их.
ќти средства, дорогаЯ моЯ, сами по себе предельно просты: весь секрет в том,
чтобы, уже в спокойном состоЯнии, сделать то же самое, что ты сделала в пылу
страсти и что, позже, когда  ты  пришла  в  себЯ,  заставило  тебЯ  испытать
угрызениЯ совести. ’аким образом, ты  без  промаха  поразишь  добродетельный
импульс, едва лишь он обнаружит свое присутствие; однако он может поЯвлЯтьсЯ
снова и снова, как только  твои  чувства  остынут  и  притупЯтсЯ,  и  только
привычка способна уничтожить его окончательно; это -  безотказное  средство,
попробуй, и ты убедишьсЯ в этом: в момент спокойствиЯ, когда в  душу  обычно
вползает добродетель, скрывающаЯсЯ под маской угрызений совести, ибо  только
скрываЯсь под маской, она может одержать над  нами  верх,  -  и  вот  тогда,
уловив этот момент, ты  должна  совершить  тот  поступок,  длЯ  которого  ты
оказалась недостаточно  твердой,  и  после  четвертого  раза  ты  больше  не
услышишь этот противный голосок совести и будешь жить  с  собой  в  мире  до
конца своих дней. Ќо это даетсЯ не так легко, потому что  требует  мужества,
самодисциплины и даже определенной жестокости по отношению к самой себе:  ты
же понимаешь, что привлекательность злодейства - это  просто  иллюзиЯ,  игра
воображениЯ, и слабые души очень редко решаютсЯ  на  преступление  будучи  в
спокойном состоЯнии, когда их  воображение  спит.  џ  предлагаю  тебе  самое
надежное средство и уверЯю, что сама добродетель убережет тебЯ от  угрызений
совести, ибо  у  тебЯ  сформируетсЯ  привычка  творить  зло  при  первом  же
добродетельном порыве, и чтобы перестать его творить, тебе придетсЯ подавить
в себе добродетель. ‹учшего совета, †юльетта, Я не могу  тебе  дать  в  этой
критической и довольно болезненной длЯ тебЯ ситуации, и  победа  будет  тебе
обеспечена в любом случае независимо  от  того,  одержишь  ли  ты  ее  через
посредство порока или добродетели.
     - ‚аш совет, Љлервиль, - сказала Я, - великолепен, сомнений нет, однако
врЯд ли он мне необходим. “ менЯ уже есть опыт в области порока, и душа  моЯ
не требует подкреплениЯ. џ иду той же дорогой, что и вы. Џоэтому обещаю, что
вы не увидите во мне замешательства или  колебаниЯ  в  любом  деле,  которое
принесет мне материальную выгоду или удовольствие.
     - ЊилаЯ моЯ, - нежно произнесла Љлервиль, привлекаЯ менЯ к  себе,  -  Я
тебЯ умолЯю: никогда не сворачивай с этого пути и не служи другим богам.
     Љак-то раз, после этого разговора, Љлервиль заехала ко мне и предложила
нечто неслыханное. џ забыла сказать, что в это времЯ начиналсЯ ‚еликий Џост.
     - ’ы не желаешь совершить религиозный обрЯд?
     - ‚ы с ума сошли!
     - Ќисколько. “ менЯ недавно поЯвилась совершенно  потрЯсающаЯ  идеЯ,  и
мне нужна твоЯ помощь. ‚ кармелитском монастыре есть один тридцатипЯтилетний
монах-послушник, на мой взглЯд это не просто великолепный  мужчина,  а  само
средоточие всех мужских достоинств; Я присматриваюсь к нему  уже  полгода  и
твердо решила, что он должен удовлетворить менЯ,  поэтому  мы  сделаем  так:
пойдем к  нему  на  исповедь,  расскажем  ему  что-нибудь  непристойное,  он
возбудитсЯ, и Я  абсолютно  уверена,  что  большего  не  потребуетсЯ,  потом
затащим его в укромное местечко, лучше всего в его келью, и выжмем  из  него
все соки. Ќо это еще не все: после этого отправимсЯ  на  причастие,  украдем
облатки,  принесем  их  домой  и  найдем  другое,   совсем   нехристианское,
применение этим отвратительным символам.
     џ  пришла  в  восторг,  но  осмелилась  заметить,  что  из  двух   этих
предложений первое вдохновлЯет менЯ больше.
     - ‘ тех пор, как Я перестала верить в Ѓога, - поЯснила Я, - профанациЯ,
которую вы предлагаете, кажетсЯ мне чистейшим и в высшей степени бесполезным
ребЯчеством.
     - ‚ерно, это ребЯчество, - ответила она, - Я и не отрицаю этого. Ћднако
оно воспламенЯет мое воображение, кроме того, такие поступки надежнее  всего
оберегают от возврата к предрассудкам, потому что нельзЯ  всерьез  принимать
вещи, с которыми обращаютсЯ подобным образом. ‘тоит ли  добавлЯть  к  этому,
что Я все еще сомневаюсь в твоей непреклонности?
     - Ђх, Љлервиль, выбросьте из головы все  свои  сомнениЯ!  -  возмущенно
заговорила Я. - ‚ы ошибаетесь, дорогаЯ, и быть может, мой атеизм  укоренилсЯ
еще глубже, чем ваш. ‚о всЯком случае он не  покоитсЯ  на  таких  глупостЯх,
какие вы предлагаете. „а, Я присоединюсь к вам, потому  что  эта  затеЯ  вам
нравитсЯ, однако длЯ менЯ это будет просто мимолетным развлечением, но ни  в
коем случае не послужит укреплению моего духа.
     - …сли хочешь, †юльетта, - кротко сказала Љлервиль, -  мы  сделаем  это
ради одного лишь развлечениЯ.
     - ‘облазнить монаха через посредство исповеди - прекрасный и  достойный
поступок, однако, согласитесь, звездочка вы моЯ путеводнаЯ,  что  осквернить
круглый кусочек теста, который по чистой случайности сделалсЯ  свЯтыней  длЯ
идиотов, - это то же самое, что разорвать или сжечь клочок бумажки.
     - ‘огласна с тобой,  но  твой  клочок  бумажки  не  ЯвлЯетсЯ  свЯщенным
атрибутом, между тем как половина  …вропы  придает  исключительное  значение
облатке, которую они с трепетом называют телом христовым,  и  распЯтию,  вот
почему Я обожаю профанировать их: Я оскорблЯю тем самым общественное мнение,
которое немало менЯ забавлЯет, Я плюю на предрассудки, которыми менЯ пичкали
в детстве и отрочестве, Я изгонЯю их из своего сердца, и это менЯ возбуждает
в конце концов.
     - ’огда идемте, - сказала Я, поднимаЯсь.
     Ќаши простые  безыскусные  туалеты  как  нельзЯ  лучше  соответствовали
нашему  намерению;  брат  Љлод,  несомненно,  принЯл   нас   за   образцовых
добропорЯдочных прихожанок и немедленно занЯл свое место в исповедальне.
     Џервой открыла огонь Љлервиль. Љогда настала моЯ очередь, Я  понЯла  по
напрЯженному молчанию бедного монаха, что моЯ подруга  ринулась  в  атаку  с
открытым забралом и что следует изменить тактику.
     - Ћ, отец мой, - проворковала Я, - снизойдете ли вы  выслушать  ужасные
вещи, в которых Я хочу исповедатьсЯ.
     - Њужайтесь, дитЯ мое, - запинаЯсь,  пробормотал  Љлод,  -  ибо  велика
доброта и милость ѓоспода, и Ћн поймет вас. ’ак в чем вы хотите признатьсЯ?
     - ‚ тЯжких прегрешениЯх, отец мой, в  грехах,  на  которые  каждодневно
толкает менЯ мое невероЯтное распутство; хотЯ лета мои невелики, Я  нарушила
все заповеди, а главное, Я перестала, - да, да,  перестала!  -  молитьсЯ,  и
душа моЯ не принимает Ѓога. Џомолитесь же за менЯ, потому  что  Я  в  полном
отчаЯнии! Ђ мои отвратительные поступки...  ‚ы  содрогнетесь,  когда  о  них
услышите, и Я право не решаюсь...
     - ‚ы замужем?
     - „а, свЯтой отец, но не проходит и днЯ, чтобы Я не  обманывала  своего
супруга самым отвратительным образом.
     - ‚ыходит, у вас есть любовник или, может быть, виной тому общество,  в
котором вы живете?
     - ЊенЯ постоЯнно терзает непонЯтнаЯ, неукротимаЯ страсть к мужчинам, да
и к женщинам также. ‘трасть ко всему развратному...
     - Њожет быть, все дело  в  вашем  темпераменте?  ‚озможно,  он  слишком
несдержан...
     - Ќе то слово, отец мой! Ћн у менЯ ненасытен. Ћн все  глубже  и  глубже
увлекает менЯ в пучину порока, и Я боюсь, что не выдержу больше,  и  никакаЯ
религиЯ мне не поможет. Ќо смею ли Я признатьсЯ, что прЯмо  сейчас,  в  этот
самый момент, Я испытываю удовольствие от нашей тайной беседы,  у  менЯ  уже
начинаютсЯ судороги... џ знаю, что нет мне прощениЯ, но ведь Я пришла сюда в
поисках Ѓога, и кого же вижу в этом свЯтом месте? Ћбольстительного мужчину в
рЯсе, но, увы, не ‘пасителЯ. ЃеднЯга дрожащим голосом прервал мои излиЯниЯ:
     - „очь моЯ, менЯ безмерно огорчает  ваше  состоЯние  и  только  великое
покаЯние и великое искупление...
     - Ђх, Я готова вынести все, что угодно, лишь бы снова увидеть  вас!  Ќу
почему служители Ѓога бывают столь очаровательны, почему они  отвлекают  нас
от того единственного, ради чего мы приходим сюда? ‡найте же,  свЯтой  отец,
что наша беседа  не  наполнила  мою  душу  покоем,  напротив...  ‘лова  ваши
встревожили мне не совесть, а сердце: Я пришла искать мира и успокоениЯ,  но
обрела только вожделение... Њожем ли мы встретитьсЯ  в  другом  месте?  ЊенЯ
пугает этот мрачный Ящик. џ умолЯю вас хоть на короткое времЯ перестать быть
божьим человеком, умолЯю хоть на мгновение сделатьсЯ возлюбленным †юльетты!
     ‚озбуждение  Љлода  выдало  в  нем  истинного  кармелита:  свЯтой  отец
мгновенно капитулировал перед молочно-белыми грудЯми с  розоватыми  сосками,
которые Я, как бы невзначай,  выставила  напоказ,  перед  моими  сверкающими
глазами, отчаЯнными жестами,  перед  моими  спотыкающимисЯ  речами,  которые
свидетельствовали о моей греховной страсти.
     € он заговорил по-другому, сдерживаЯсь из последних сил:
     - ‚аша прекраснаЯ подруга только что предлагала мне  вещи,  на  которые
намекает ваш блуждающий взор и которых Я сам страстно жажду... Ћ, вы  -  две
сирены,  ваши  сладкие  речи  кружат  мне   голову,   Я   не   могу   больше
сопротивлЯтьсЯ... „авайте уйдем из церкви, у менЯ  есть  маленькаЯ  комнатка
неподалеку, и если вы согласны, Я  сделаю  все,  что  в  моих  силах,  чтобы
утешить вас.
     ‚след за тем он выскочил из исповедальни и схватил Љлервиль за руку:
     - €демте со мной, милые дамы; сам сатана послал вас искусить менЯ, а он
- достойный соперник ‚севышнего и на этот раз он победил.
     Њы вышли из церкви. Ќа улице была уже ночь, луна прЯталась в  тучах,  и
Љлод наказал нам идти в отдалении следом за ним, не терЯЯ его  из  виду.  Њы
прошли заставу ‚ожирар и скоро оказались в мрачной и холодной  келье.  Љлод,
еще не оправившийсЯ от смущениЯ, предложил нам сладости и ликер.
     - Њилый друг, - улыбнулась моЯ подруга, - давай  обойдемсЯ  без  всЯких
условностей и без ненужной мистики. Њы знаем,  с  кем  имеем  дело,  ты  нам
нравишьсЯ, да что Я говорю? - мы просто сгораем от  желаниЯ  совокупитьсЯ  с
тобой. Џоэтому не сердись на нашу невинную хитрость, ибо мы не были уверены,
что наши усилиЯ увенчаютсЯ успехом. Ћ себе Я скажу прЯмо: Я  боготворю  тебЯ
вот уже целый год, а сегоднЯ два часа истекала соком в  предвкушении  твоего
члена. ‚от взглЯни, - продолжала либертина, задираЯ свои юбки, - взглЯни, до
чего ты менЯ довел. ‘кажи, разве эта клетка не подходит длЯ твоей птички?
     Џосле этого она бухнулась в кровать и, притЯнув монаха к себе, обнажила
его орган.
     € орган этот был великолепен.
     - Ћ,  †юльетта,  ты  только  посмотри  на  это  божество!  -  закричала
Љлервиль, едва не терЯЯ сознание. - ‚озьми в руку  эту  мачту,  если  только
сможешь обхватить ее, и направь в мою норку, а потом Я сделаю  то  же  самое
длЯ тебЯ.
     Љлервиль закатила глаза; набухшаЯ кровью дубина вонзилась в ее  вагину,
уже залитую спермой,  трепещущую  от  вожделениЯ.  Ћ,  друзьЯ  мои,  не  зрЯ
поминают кармелитов,  когда  хотЯт  выразить  всю  мощь  восставшего  члена.
€нструмент нашего Љлода, сравнимый разве что  с  членом  мула,  имел  больше
двадцати сантиметров в окружности и сантиметров тридцать  в  длину,  включаЯ
головку, и эту головку Я, наверное, не смогла бы обхватить двумЯ руками. ќто
был  самый  благородный  гриб,  самый  румЯный  гриб,  какой  только   может
представить человеческое воображение. Њало того:  в  силу  какой-то  прихоти
матушки-Џрироды, какого-то  чуда,  которое  она  творит  лишь  длЯ  немногих
избранных, Љлод был оснащен тремЯ Яичками... Ђ как  же  они  были  велики  и
тЯжелы в своей  туго  натЯнутой  оболочке!  Љстати,  он  призналсЯ,  что  за
последний месЯц не пролил ни капли  спермы.  ‡ато  какой  ливень  хлынул  во
влагалище Љлервиль в тот момент, когда божественнаЯ головка коснулась самого
дна ее пещерки!  €  это  неописуемое  извержение  унесло  мою  сластолюбивую
подругу на седьмое небо. “довлетворЯЯ ее, Љлод искусно ласкал  пальцами  мой
клитор, и скоро исторг и из менЯ обильную порцию спермы. Њонах в изнеможении
откинулсЯ назад, Я завладела его членом и через некоторое  времЯ,  благодарЯ
умелым действиЯм, привела его в прежнее состоЯние {—еловек всегда искусен  в
том деле, которое ему нравитсЯ; пусть читательницы помнЯт слова  †юльетты  о
том, что самое большое наслаждение она испытывает, ласкаЯ мужской член.  ќто
и неудивительно, потому что нет занЯтиЯ более сладострастного. ‚ самом деле,
что  может  сравнитьсЯ  с  видом  прекрасного  органа,  который   постепенно
набухает, наливаетсЯ силой, вздымаетсЯ в ответ на  трепетные  прикосновениЯ!
—то  больше  льстит  самолюбию  женщины,  чем   созерцать,   как   принимает
законченную форму  дело  ее  рук!  Љак  оживает  эта  животрепещущаЯ  плоть,
особенно когда процедура близитсЯ к  завершению!  Љто  может  удержатьсЯ  от
извержениЯ при виде волшебной брызжущей  струи?  Ќо  разве  только  женщинам
доступно  такое  удовольствие?  Љакой  мужчина,   обладающий   хоть   каплей
чувственности, не в состоЯнии ценить его? € есть ли такие, кто, хотЯ бы  раз
в жизни, не испытывал тайного желаниЯ коснутьсЯ рукой чужого  члена?  (Џрим.
автора)}.
     Љлод, оттолкнув мою  руку,  вновь  приготовилсЯ  нырнуть  в  разверзтое
влагалище...
     -  Ќет,  нет,  -  проговорила  Љлервиль,  отстранЯЯ  своего  неистового
любовника, - прежде пусть †юльетта оближет мне клитор.
     Љлод, чтобы не оставатьсЯ безучастным в продолжение этой  успокаивающей
процедуры, одной рукой придерживал нижние губки моей подруги, другой  ласкал
мне влагалище; однако, словно норовистый конь, которого невозможно  удержать
в узде, через минуту Љлод снова бросилсЯ в вожделенную пещеру, оттолкнув мою
голову, но не убираЯ пальцев из моего влагалища.
     - Ћ, скотина, он же убьет менЯ! - заезжала Љлервиль. - ЉлЯнусь  спермой
‚севышнего, Я не могу больше терпеть эту пытку! Љаждый толчок разрывает менЯ
на куски, у менЯ уже не осталось спермы; ты можешь хотЯ бы поцеловать  менЯ,
свиньЯ ты эдакаЯ? ‡асунь же свой Язык мне в рот, как ты сунул свою колотушку
в мое чрево! Ћ, гром и молниЯ! џ кончаю... Ќо ты не  смей  этого  делать,  -
быстро добавила она, сбрасываЯ с себЯ его  тело  быстрым  движением  сильных
бедер. - Ќе вздумай кончить, Я хочу еще раз побаловатьсЯ с тобой.
     Ћднако беднЯга Љлод не смог больше сдерживатьсЯ и приготовилсЯ сбросить
вторую порцию семени; увидев это,  Я  схватила  его  член  и,  потрЯсаЯ  им,
направила кипЯщую струю в широко раскрытую вагину Љлервиль.  ’ак  Я  спермой
тушила пожар, разгоревшийсЯ также от спермы.
     - Ћ, лопни мои глаза! - взвыла Љлервиль, поднимаЯсь  на  ноги.  -  ќтот
костолом едва не разорвал менЯ на части... Њне кажетсЯ, что ты не  выдержишь
этого натиска, †юльетта.
     ’ем не менее она не отпустила монаха  и  начала  усиленно  растирать  и
разминать его копье; чтобы привести его в боевое состоЯние, она хотела взЯть
его в рот, но инструмент служителЯ Ѓога не поместилсЯ там -  она  не  смогла
обхватить его даже губами; тогда распутница избрала другую тактику: вставила
два пальца в его задний проход, очевидно, знаЯ, что монахи, как прирожденные
содомиты, не могут устоЯть против такого средства, и на ее вопрос,  заданный
с обезоруживающей прЯмотой и бесстыдством, Љлод смущенно  призналсЯ,  что  в
молодости часто играл в такие игры со своими собратьЯми.
     - ‚ таком случае  мы  тоже  будем  содомировать  тебЯ,  -  обрадовалась
Љлервиль и, перевернув Љлода на живот, расцеловала ему Ягодицы и  пощекотала
Язычком анус. - ‘ейчас мы это сделаем, - деловито продолжала  она,  доставаЯ
неизвестно откуда взЯвшийсЯ искусственный орган,  -  сейчас  Я  стану  твоим
любовником. Ќаклонись, друг мой, Я сама  займусь  твоей  задницей,  а  после
этого, если хочешь, можешь сделать то же самое с нами. - ‘ этими словами она
подставила свои Ягодицы к самому лицу монаха. - ‘кажи, разве это  хуже,  чем
куночка, с которой ты только что тешилсЯ? € пойми, дурьЯ твоЯ голова, что мы
шлюхи, отъЯвленные шлюхи, мы хороши с обеих сторон, и уж  если  мы  приходим
куда-нибудь сношатьсЯ, так длЯ того, чтобы ублажить все части  своего  тела.
ЏринимайсЯ за работу,  скотина,  член  твой  уже  готов:  отделай  эту  юную
прихожанку, котораЯ так мило исповедовалась перед тобой, прочисти ей вагину,
и пусть это будет длЯ нее искуплением грехов; только постарайсЯ как  следует
- так же, как старалсЯ со мной.
     € она, взЯвши в руку чудовищный, налившийсЯ кровью  предмет,  повернула
монаха ко мне. џ лежала, раскинув в стороны свои похотливые лЯжки и  обнажив
алтарь, жаждущий своего жреца. Ћднако даже Я, великаЯ  блудница,  повидавшаЯ
лучшие в Џариже  мужские  члены,  была  неспособна  сразу,  без  подготовки,
принЯть его. Љлервиль сжалилась надо мной: смочила слюной мои нижние губки и
колоссальное полушарие, венчавшее инструмент Љлода, после  чего,  надавливаЯ
одной рукой на мои Ягодицы и медленно сокращаЯ расстоЯние  между  мишенью  и
снарЯдом, ввела  член  на  глубину  нескольких  сантиметров.  Џодстегиваемый
нетерпением,  Љлод  вцепилсЯ  мне  в  бока,  грЯзно   выругалсЯ,   застонал,
разбрызгиваЯ слюну, и с треском и хрустом взломал ворота. Љрепость пала,  но
его торжество стоило мне дорого: никогда Я так обильно не обливалась  кровью
с того самого  днЯ,  как  потерЯла  невинность;  однако  остраЯ  боль  скоро
сменилась неописуемым блаженством, и на каждый  выпад  своего  победителЯ  Я
отвечала восторженным стоном.
     - ‘покойнее,  спокойнее,  -  приговаривала  Љлервиль,  удерживаЯ  моего
всадника, - не дергайсЯ так сильно: Я не могу вставить эту штуку в твой зад;
ты ведь помнишь, что Я обещала совершить с тобой содомию.
     Љлод несколько притих, Љлервиль раздвинула ему обворожительные Ягодицы,
и искусственный орган плавно вошел в его чрево. ќта операциЯ, столь желаннаЯ
и столь необходимаЯ длЯ распутницы, еще  сильнее  распалила  его:  он  начал
извиватьсЯ, громко  стонать  и  скоро  испытал  оргазм.  џ  даже  не  успела
выскользнуть из-под него, но если бы это случилось не так неожиданно, Я  все
равно бы этого не сделала. ‚едь опьЯненный страстью человек  глух  к  голосу
рассудка.
     - ’еперь моЯ очередь, - заЯвила Љлервиль, - и пощады ему не будет,  ‚от
тебе моЯ жопка, бычок ты наш дорогой, видишь, как  она  изнывает  от  жажды;
даже если ты порвешь ее в клочьЯ, мне наплевать. Ѓери  колотушку,  †юльетта,
прочисти ему задницу, а Я буду вкушать эти сладкие плоды, которыми ты только
что наслаждалась.
     Њонах,  вдохновленный  моими  ласками,  роскошным   зрелищем,   Љоторое
представлЯли собой Ягодицы Љлервиль, и манЯщей, как будто  даже  улыбающейсЯ
норкой между ними, не замедлил обрести твердость в чреслах; Я облизала  анус
блудницы, потом свЯщенный дротик любимца христова. Ќо  как  тЯжко  досталось
моей подруге это проникновение! Њонах раз двадцать, дрогнув, падал  духом  и
отступал  и  двадцать  раз  возобновлЯл  приступ;  зато  настолько   искусно
действовала Љлервиль, настолько умелы были ее  маневры  и  велика  ее  жажда
этого члена, что в конце концов  он  вошел  по  самые  корешки  волос  в  ее
потроха.
     - Ћн сейчас искалечит менЯ! - застонала она, едва это случилось.
     Ћна хотела вырватьсЯ, избавитьсЯ от беспощадного меча, 'вонзившегосЯ  в
ее нутро. Ќо было слишком поздно. “страшающее оружие вошло в  нее  все,  без
остатка,  и  теперь  составлЯло  нерасторжимую  живую  -свЯзь  между  нею  и
оруженосцем.
     - Ђх, †юльетта, - отдышавшись, произнесла  Љлервиль,  -  оставь  его  в
покое: он уже достаточно возбужден, теперь твоЯ помощь больше нужна мне, чем
его задни