адвокат.
     - ѓосподин Њанури?
     - Ћн самый.
     - џ не думала, что он еще помнит обо мне.
     -  Ћн  виделсЯ с  вашими  сестрами,  был  у  архиепископа,  у  старшего
председателЯ суда, у рЯда  лиц, известных своим благочестием. Ћн внес за вас
вклад в  монастырь, который  Я вам  сейчас назвал,  и  вам остаетсЯ провести
здесь  всего  несколько  дней. €так, если  вам известны здесь  какие-нибудь,
непорЯдки, вы можете, не навлекаЯ на себЯ неприЯтностей, довести их до моего
сведениЯ. ‚ас к этому обЯзывает свЯтой обет послушаниЯ.
     - џ ничего не знаю.
     - Љак! ђазве они не прибегали  к особо крутым мерам по отношению к  вам
после того, как вы проиграли процесс?
     - Ћни считали,  и должны были считать, мой отказ от обета тЯжким грехом
и потребовали, чтобы Я испросила прощение у ѓоспода.
     - Ќо в каких условиЯх было испрошено прощение, вот что мне  хотелось бы
знать.
     €,  произносЯ эти слова, он покачивал головой и хмурил брови. џ понЯла,
что  только от менЯ зависит  отплатить  настоЯтельнице, хотЯ бы частично, за
все удары плетью, которые Я нанесла себе по ее приказанию. Ќо это не входило
в  мои  намерениЯ. ‘тарший  викарий, убедившись,  что он  ничего от  менЯ не
узнает,  удалилсЯ, предложив мне  держать  в  тайне то,  что  сказал  о моем
переводе в арпажонский монастырь св. …втропии.
     Љогда почтенный старец  вышел в коридор,  оба его спутника обернулись и
поклонились мне  очень приветливо и ласково.  џ  не  знаю,  кто они,  но  да
сохранит им ѓосподь их  мЯгкосердечие  и  сострадательность,  столь редкие у
людей   их  званиЯ   и   столь  необходимые  тем,  кому  вверЯютсЯ  слабости
человеческой души и кто ходатайствует о милосердии Ѓожием.
     џ  полагала, что  г-н ќбер занЯт  тем, что утешает,  расспрашивает  или
наставлЯет какую-нибудь другую монахиню, но он снова пришел в мою келью.
     - Ћткуда вы знаете господина Њанури?-спросил он менЯ.
     - Џо моему процессу. - Љто вам его рекомендовал?
     - ‘упруга председателЯ суда.
     - ‚ам, должно быть,  часто приходилось совещатьсЯ с ним во времЯ вашего
дела?
     - Ќет, сударь, Я с ним редко виделась.
     - Љак же вы сообщали ему нужные сведениЯ?
     - Ќесколькими записками, составленными лично мною.
     - “ вас есть копии этих записок?
     - Ќет, сударь.
     - Љто передавал ему эти записки?
     - ‘упруга председателЯ суда.
     - Љаким образом вы познакомились с нею?
     - ЊенЯ с ней познакомила сестра “рсула, моЯ подруга и ее родственница.
     - ‚иделись ли вы с господином Њанури после того, как проиграли процесс?
     - Ћдин раз.
     - Ќемного. Ћн вам не писал?
     - Ќет, сударь.
     - € вы не писали ему?
     - Ќет, сударь.
     - Ћн,  наверно, известит вас о том, что он длЯ  вас сделал.  џ  требую,
чтобы вы  не  выходили к нему в  приемную и, если он  напишет вам  прЯмо или
через  посредство  каких-либо  лиц, отослали мне  это  письмо,  не  вскрываЯ
его,-слышите ли, не вскрываЯ.
     -  •орошо,  сударь,  Я исполню  все  в  точности...  Ќе  знаю,  к  кому
относилась подозрительность г-на ќбера-ко  мне или к моему благодетелю, но Я
почувствовала себЯ оскорбленной.
     ѓ-н Њанури  приехал  в ‹оншан в тот же вечер.  џ сдержала слово, данное
старшему викарию, и отказалась говорить с моим  адвокатом. Ќа следующий день
он  секретно переслал мне  письмо, Я получила его и, не вскрываЯ,  отправила
г-ну ќберу.
     ќто случилось, насколько Я помню, во вторник. џ все времЯ с нетерпением
ждала,  к чему  приведут обещаниЯ старшего  викариЯ  и хлопоты  г-на Њанури.
‘реда,  четверг, пЯтница прошли без  всЯких новостей. Љак  тЯнулись длЯ менЯ
эти дни! џ всЯ дрожала при мысли, что встретилось какое-нибудь препЯтствие и
все расстроилось. џ не получала свободы, но Я менЯла тюрьму, а это  было уже
немало. Ћдно счастливое обстоЯтельство  порождает в нас  надежду  на второе,
откуда, быть может, и возникла пословица: "“дача родит удачу".
     Њне хорошо были  знакомы товарки, которых  Я  покидала, и нетрудно было
предположить, что Я кое-что  выиграю, живЯ с другими узницами. Љаковы бы они
ни  были,  они  не  могли оказатьсЯ более злыми  и  более  враждебно ко  мне
настроенными.
     ‚  субботу утром, около девЯти часов, в  монастыре  поднЯлась суматоха.
Ќужен сущий пустЯк, чтобы взбудоражить монахинь. Ћни ходили взад и вперед, о
чем-то шептались. „вери келий открывались  и закрывались. ‚се  это ЯвлЯетсЯ,
как вы  сами могли  уже убедитьсЯ,  верным признаком чрезвычайных  событий в
монастыре.  џ была  одна  в своей  келье.  ‘ердце  у  менЯ сильно билось.  џ
прислушивалась у двери, смотрела в окно, металась, не знаЯ,  за что взЯтьсЯ.
џ говорила себе, трепеща от радости: "ќто приехали за мной, сейчас Я вырвусь
отсюда..." € Я не ошиблась.
     Љо  мне Явились две  незнакомые  женщины-монахинЯ  и сестра-привратница
арпажонского  монастырЯ.  Ћни  в нескольких словах  ознакомили  менЯ с целью
своего приезда. ‚  сильном волнении Я собрала свои пожитки и  бросила их как
попало в передник привратницы, котораЯ свЯзала их в свертки. џ  не  выразила
желаниЯ проститьсЯ с настоЯтельницей. ‘естры “рсулы уже не было в живых, и Я
никого   здесь  не  покидала.  ‘пускаюсь,  мне  открывают  двери,   осмотрев
предварительно то, что Я увожу с собой; сажусь в карету и пускаюсь в путь.
     ‘тарший викарий со своими  молодыми  помощниками, супруга  председателЯ
суда и г-н Њанури  собрались  у  настоЯтельницы  арпажонского монастырЯ; они
были предупреждены о моем отъезде из ‹оншана.  „орогой монахинЯ расхваливала
мне свой  монастырь, а  привратница  добавлЯла, как  припев, к каждой фразе:
"ќто  истиннаЯ  правда..."  Ћна была счастлива, что, когда посылали за мной,
выбор пал на нее, и предлагала мне свою дружбу.  ‚от почему она доверила мне
кое-какие секреты и дала несколько советов  относительно того,  как Я должна
себЯ  вести.  ќти советы были, очевидно, пригодны длЯ нее, но  никак не  длЯ
менЯ.
     Ќе  знаю,  видели ли  вы  арпажонский  монастырь.  ќто  четырехугольное
здание, выходЯщее фасадом на большую дорогу, а задней стороной  - на полЯ  и
сады.  ‚ каждом  окне фасада  виднелись  одна,  две  или три  монахини.  ќто
обстоЯтельство больше  говорило  о порЯдках,  царЯщих  в  монастыре, чем все
рассказы монахини и сестры-привратницы. Џо всей вероЯтности, они узнали нашу
карету,  потому что  в мгновение  ока все эти  окутанные покрывалами головки
скрылись. џ подъехала к воротам моей новой  тюрьмы. ЌастоЯтельница вышла  ко
мне навстречу с распростертыми объЯтиЯми, обнЯла менЯ, поцеловала, взЯла  за
руку и повела в монастырский зал, куда несколько монахинь успели уже прийти,
а другие прибежали потом.
     ќту  настоЯтельницу  зовут  г-жа  ***.  Ќе  могу  противостоЯть желанию
описать ее вам,  прежде чем продолжить рассказ. ќто маленькаЯ женщина, очень
полнаЯ, но живаЯ  и  проворнаЯ;  голова ее никогда  не остаетсЯ  в  покое, в
одежде  вечно  какой-нибудь  непорЯдок;  лицо  скорее  привлекательное,  чем
некрасивое;
     глаза, из  которых один, правый,  выше и  больше другого, полны  огнЯ и
бегают по сторонам. Љогда она ходит, то размахивает руками; когда собираетсЯ
что-нибудь сказать, то  открывает рот,  не успев  еще  собратьсЯ  с мыслЯми;
поэтому  она немного  заикаетсЯ.  Љогда сидит, то  вертитсЯ на своем кресле,
будто что-нибудь ей мешает.  Ћна забывает все правила приличиЯ: приподнимает
свой нагрудник и  начинает чесатьсЯ,  сидит, закинув ногу на ногу. Љогда она
спрашивает  вас и вы ей отвечаете, она вас не  слушает. ѓоворЯ  с вами,  она
терЯет  нить  своих  мыслей,  замолкает,  не  знает,  на  чем  остановилась,
сердитсЯ, обзывает вас дурой, тупицей, разиней, если вы не поможете ей найти
эту нить. Џорой она так фамильЯрна, что обращаетсЯ на "ты", порой надменна и
горда,  чуть  ли  не  обдает вас презрением;  но важность напускает  на себЯ
ненадолго.   Ћна  то   чувствительна,  то   жестока.   …е   искаженное  лицо
свидетельствует о сумбурности ее ума и неуравновешенности характера. ЏорЯдок
и  беспорЯдок   постоЯнно   чередуютсЯ  в  монастыре:  бывают   дни   полной
неразберихи,   когда  пансионерки  болтают  с  послушницами,   послушницы  с
монахинЯми,  когда бегают  друг  к  другу в  кельи,  вместе  пьют чай, кофе,
шоколад, ликеры,  когда  службы  справлЯютсЯ с непристойной  поспешностью. €
вдруг, посреди  этой сумЯтицы, лицо настоЯтельницы менЯетсЯ, звонит колокол,
все расходЯтсЯ  по своим  кельЯм, запираютсЯ; за шумом, криками и  суматохой
следует  самаЯ  глубокаЯ тишина: можно подумать, что все  внезапно вымерло в
монастыре. €  тогда за малейшее упущение настоЯтельница вызывает  виновную к
себе в келью, распекает  ее, приказывает  раздетьсЯ и нанести себе  двадцать
ударов  плетью. ЊонахинЯ повинуетсЯ, снимает с себЯ  одежду, берет  плеть  и
начинает себЯ истЯзать.  Ќо  не успевает она нанести себе  несколько ударов,
как настоЯтельница, внезапно преисполнившись состраданиЯ, вырывает из ее рук
орудие  пытки и заливаетсЯ слезами; она сетует  на  то, что несчастна, когда
приходитсЯ наказывать,  целует монахине лоб,  глаза,  губы, плечи, ласкает и
расхваливает  ее: "ЉакаЯ у нее белаЯ и  нежнаЯ  кожа! Љак она сложена! ЉакаЯ
прелестнаЯ шеЯ,  какие чудные  волосы!  „а  что с  тобой, сестра  Ђвгустина,
почему ты смущаешьсЯ? ‘пусти рубашку, Я  ведь женщина и твоЯ настоЯтельница.
Ђх, какаЯ  очаровательнаЯ грудь,  какаЯ упругаЯ! € Я потерплю, чтобы все эти
прелести были истерзаны плетью? Ќет, нет, ни за что!.."
     Ћна  снова  целует монахиню,  поднимает ее,  помогает  одетьсЯ, осыпает
ласковыми словами, освобождает от церковной службы и отсылает в келью.
     ’рудно иметь  дело  с  такими женщинами;  никогда  не  знаешь,  как  им
угодить, чего следует избегать и что надо делать.  Ќи в чем нет ни толку, ни
порЯдка. ’о кормЯт обильно, то морЯт голодом. •озЯйство монастырЯ приходит в
расстройство. ‡амечаниЯ принимаютсЯ враждебно либо оставлЯютсЯ без вниманиЯ.
ЌастоЯтельницы  с таким нравом или  слишком приближают к себе, или  чересчур
отдалЯют; они  не держат себЯ на должном расстоЯнии, ни в чем не знают меры:
от опалы переходЯт к милости, от милости к опале, неизвестно почему.
     …сли разрешите,  Я приведу  один пустЯк, который может служить примером
ее управлениЯ  монастырем.  „ва раза  в году она  бегала из кельи в  келью и
приказывала  выбросить в  окно  бутылки с ликерами,  которые там находила, а
через три-четыре днЯ сама посылала  ликер большинству  монахинь.  ‚от какова
была та, которой Я принесла  торжественный обет послушаниЯ,- ибо  наши обеты
следуют за нами из одного монастырЯ в другой.
     џ вошла вместе с  нею; она вела менЯ, держа за талию. Џодали угощение -
фрукты, марципаны,  варенье.  ‘уровый  викарий  стал  менЯ  хвалить, но  она
прервала его:
     - Ћни были не  правы, не правы,  Я это  знаю. ‘уровый  викарий собралсЯ
продолжать, но настоЯтельница опЯть прервала его:
     - Џочему они захотели от  нее избавитьсЯ? ‚едь она-воплощение кротости,
сама скромность и, говорЯт, очень талантлива...
     ‘уровый г-н ќбер хотел было договорить то, что начал, но настоЯтельница
снова его перебила и шепнула мне на ухо:
     - џ люблю вас до безумиЯ.  Љогда  эти педанты уйдут, Я позову сестер, и
вы нам споете какую-нибудь песенку. •орошо?
     ЊенЯ разбирал смех.  ‘уровый г-н ќбер несколько растерЯлсЯ. Ћба молодых
свЯщенника,  заметив  мое и его замешательство, улыбнулись. Ћднако  г-н ќбер
тут  же  оправилсЯ и  вернулсЯ к  своей обычной манере обращениЯ:  он  резко
приказал настоЯтельнице сесть и замолчать. Ћна села, но ей было не  по себе.
Ћна вертелась на стуле, почесывала голову, оправлЯла на  себе одежду, хотЯ в
этом  не  было  надобности,  зевала,  а  старший   викарий  держал  речь   в
назидательном  тоне  о  монастыре,  который  Я покинула,  о  пережитых  мною
невзгодах,  о  монастыре,  куда Я  вступила, о том,  сколь многим Я  обЯзана
людЯм, которые принЯли во мне участие. Џри этих  словах  Я взглЯнула на г-на
Њанури;  он опустил  глаза. Ѓеседа принЯла более  общий  характер. ’Ягостное
молчание, предписанное настоЯтельнице, прекратилось. џ подошла к г-ну Њанури
и  поблагодарила  его за оказанные  услуги. џ дрожала, запиналась, не знала,
как  выразить  ему  мою  признательность.  Њое  смущение, растерЯнность, мое
умиление,-  ибо  Я  в  самом  деле была  очень растрогана,- слезы и  радость
вперемежку,  все  мое поведение было более красноречиво, чем могли  быть мои
слова.  …го ответ был  не более свЯзен,  чем моЯ речь. Ћн был так же смущен,
как и Я. Ќе  знаю точно, что  он  сказал, но  Я  понЯла,  что он  более  чем
вознагражден, если  ему удалось смЯгчить мою участь, что он будет вспоминать
о том, что сделал, с  еще  большим  удовольствием, чем Я сама, что  судебные
дела,  которые его  удерживают  в  Џариже,  не  позволЯт  ему часто посещать
арпажонский монастырь, но что  он надеетсЯ получить от г-на старшего викариЯ
и г-жи настоЯтельницы разрешение справлЯтьсЯ о моем здоровье и моем душевном
состоЯнии.
     ‘тарший викарий не расслышал последних слов, а настоЯтельница ответила:
     - ‘колько  вам  будет угодно, сударь; она будет делать, что захочет. Њы
постараемсЯ загладить зло, которое ей причинили.
     € добавила совсем тихо, обращаЯсь ко мне:
     - „итЯ  мое, ты очень страдала? Љак осмелились эти твари из лоншанского
монастырЯ обижать тебЯ? џ знала когда-то твою настоЯтельницу, мы вместе были
пансионерками в  Џор-ђоЯле. Ћна была у нас  бельмом  на глазу. Њы еще успеем
наговоритьсЯ, ты мне обо всем расскажешь...
     Џри этих  словах она взЯла мою руку и похлопала  по ней  своей ладонью.
Њолодые  свЯщенники  также  сказали мне  несколько любезных слов.  Ѓыло  уже
поздно.  ѓ-н  Њанури  простилсЯ  с  нами.  ‘тарший  викарий и  его  спутники
направились к г-ну сеньору Ђрпажона, куда были приглашены, и Я осталась одна
с настоЯтельницей, но ненадолго. ‚се монахини, все послушницы  и пансионерки
прибежали вперемежку.  ‚ мгновение ока Я была окружена сотней незнакомок.  џ
не знала, кого слушать, кому  отвечать. Љаких только тут не было лиц,  о чем
только  тут  не болтали!  Ћднако  Я  заметила, что  мои ответы  и Я сама  не
произвели дурного впечатлениЯ.
     Љогда эти надоедливые расспросы наконец кончились и  первое любопытство
было удовлетворено,  толпа стала редеть. ЌастоЯтельница выпроводила всех еще
остававшихсЯ  у нее и пошла сама устраивать менЯ  в моей  келье. Ћна на свой
лад проЯвила ко мне радушие: указываЯ на иконостас, говорила:
     - ’ут  мой  дружок будет молитьсЯ Ѓогу.  џ прикажу  положить подушку на
скамеечку, чтобы она не поцарапала себе  коленки. ‚ кропильнице нет ни капли
свЯтой  воды, сестра „оротеЯ вечно  что-нибудь  забудет.  ‘Ядьте  в  кресло,
посмотрите, удобно ли вам...
     ЃолтаЯ таким образом, она усадила менЯ, прислонила мою голову к  спинке
кресла  и поцеловала  в  лоб. ‡атем  подошла к окну удостоверитьсЯ, легко ли
подымаютсЯ и опускаютсЯ рамы, к кровати - задернула и отдернула полог, чтобы
испытать, плотно ли он сходитсЯ. ‚нимательно осмотрела одеЯло:
     - ЋдеЯло неплохое.
     ‚зЯла подушку и, взбиваЯ ее, сказала:
     - „орогой головке будет на  ней  очень покойно.  Џростыни грубоваты, но
таковы все в общине, матрацы хороши...
     Џокончив с осмотром,  она подошла ко мне, поцеловала  и ушла. ‚о  времЯ
этой сцены Я думала про  себЯ: "—то за безумное создание!"-и приготовилась к
хорошим и к дурным днЯм.
     џ  устроилась  в  своей  келье,  затем отстоЯла  вечерню,  поужинала  и
направилась в  рекреационный зал. Ќекоторые  из находившихсЯ там монахинь ко
мне  приблизились,  другие отошли  в  сторону. Џервые  рассчитывали  на  мое
влиЯние  у  настоЯтельницы,   вторые  уже  были  встревожены  оказанным  мне
предпочтением.  Ќесколько минут прошло во  взаимных похвалах, в расспросах о
монастыре,  который Я оставила; монахини  пытались  распознать мой характер,
вкусы,  наклонности, убедитьсЯ, умна ли Я.  ‚ас прощупывают со всех  сторон,
расставлЯют  рЯд  ловушек,  с  помощью которых приходЯт  к весьма правильным
выводам. Ќапример,  принимаютсЯ  о ком-нибудь злословить и  смотрЯт на  вас,
начинают что-нибудь  рассказывать  и  ждут, попросите  вы  продолжать или не
проЯвите  любопытства; если  вы  скажете  что-нибудь самое обыденное, вашими
словами  восхитЯтсЯ,  хотЯ  все  прекрасно  понимают, что  в них  нет ничего
особенного; вас намеренно хвалЯт или порицают; стараютсЯ выпытать ваши самые
сокровенные мысли; интересуютсЯ вашим чтением, предлагают книги духовные или
светские и отмечают ваш  выбор; побуждают вас в какой-нибудь мелочи нарушить
монастырский  устав;  поверЯют  вам свои секреты;  упоминают  о  странностЯх
настоЯтельницы. ‚се принимаетсЯ к сведению, обо всем судачат;
     вас оставлЯют в покое и снова за вас принимаютсЯ;
     выведывают ваше отношение к вопросам морали,  к благочестию, религии, к
мирской и монастырской жизни-словом, решительно ко всему. ‚ результате таких
повторных испытаний придумываетсЯ характерный длЯ вас эпитет, который в виде
прозвища добавлЯют к вашему имени. ’ак, например, менЯ стали называть сестра
‘юзанна ‘крытница.
     ‚ первый  же  вечер  менЯ  посетила настоЯтельница. Ћна пришла, когда Я
раздевалась.  Ћна сама  снЯла с  менЯ покрывало,  головной убор и нагрудник,
причесала на ночь,  сама менЯ  раздела. Ћна наговорила  мне множество нежных
слов, осыпала ласками, которые менЯ слегка смутили, не  знаю почему, так как
Я  ничего дурного в  них не видела, да и она также. „аже теперь, когда Я  об
этом думаю, Я не понимаю, что тут могло быть предосудительного. ’ем не менее
Я рассказала  об  этом моему духовнику.  Ћн  отнессЯ  к этой фамильЯрности,-
котораЯ казалась мне тогда, да и теперь кажетсЯ, вполне невинной,- с большой
серьезностью  и решительно запретил мне впредь  допускать ее. Ћна поцеловала
мне шею,  плечи, руки, похвалила округлость моих форм  и  фигуру,  уложила в
постель, подоткнула с двух сторон одеЯло,  поцеловала глаза, задернула полог
и ушла. „а, забыла  еще  упомЯнуть, что  настоЯтельница, предполагаЯ, что  Я
утомлена, разрешила мне оставатьсЯ в постели, сколько мне заблагорассудитсЯ.
     џ воспользовалась ее разрешением.  ќто, думаетсЯ мне, была единственнаЯ
спокойнаЯ ночь,  проведеннаЯ  мною  в монастырских стенах, а Я  почти их  не
покидала.
     Ќа  следующее утро,  около  девЯти  часов, кто-то  тихо  постучал в мою
дверь;  Я  еще лежала в  постели.  џ  откликнулась, вошла монахинЯ. „овольно
сердитым тоном она заметила, что уже поздно и что мать настоЯтельница просит
менЯ к себе. џ встала, поспешно оделась и побежала к ней.
     - „оброе утро, дитЯ мое,- сказала она.- •орошо ли вы провели ночь? Љофе
вас ждет  уже  целый  час.  „умаю,  что он вам придетсЯ по вкусу.  Џейте его
поскорей, а потом мы побеседуем.
     ѓоворЯ это, она разостлала  на столе салфетку,  подвЯзала менЯ  другой,
налила кофе и положила сахар. „ругие монахини  тоже завтракали друг у друга.
‚ то  времЯ  как Я ела, она рассказывала о моих товарках, обрисовала мне их,
руководствуЯсь  своей неприЯзнью или  симпатией,  обласкала  менЯ,  засыпала
вопросами об оставленном мною монастыре, о моих родителЯх,  о пережитых мною
огорчениЯх. •валила,  осуждала, болтаЯ,  что  взбредет в  голову, ни разу не
дослушав до конца  моего  ответа. џ  ей  ни  в чем не перечила. Ћна осталась
довольна  моим умом, моей рассудительностью,  моей  сдержанностью. Њежду тем
пришла  одна  монахинЯ,  потом  втораЯ,  потом   третьЯ,  четвертаЯ,  пЯтаЯ.
‡аговорили  о  птицах настоЯтельницы. Ћдна  рассказала о  странных привычках
какой-то    сестры,    другаЯ   подсмеивалась    над   разными    слабостЯми
отсутствовавших. ‚се пришли  в веселое  настроение духа. ‚ углу кельи стоЯли
клавикорды, и  Я по рассеЯнности стала перебирать клавиши. ’олько что прибыв
в монастырь, Я  не  знала тех, над которыми трунили,  и  не  находила  в том
ничего забавного. ‚прочем, если бы Я  и знала их,  это  не доставило бы  мне
удовольствиЯ. Ќужно обладать очень тонким юмором,  чтобы шутка была удачной,
да  и у кого же  из  пас  нет смешных сторон? ‚ то времЯ как все смеЯлись, Я
взЯла несколько аккордов и мало-помалу привлекла к себе внимание окружающих.
ЌастоЯтельница подошла ко мне и, похлопав по плечу, сказала:
     - Ђ ну, сестра ‘юзанна, позабавь нас-сначала сыграй что-нибудь, а потом
спой.
     џ  сделала то, что она велела,- исполнила две-три пьесы,  которые знала
наизусть,  потом  импровизировала  немного, наконец спела несколько строф из
псалмов на музыку ЊондонвилЯ.
     -  ‚се это  прекрасно,-  заметила настоЯтельница,- но свЯтости мы имеем
достаточно  в  церкви.   —ужих  здесь  никого   нет,  это   все  мои  добрые
приЯтельницы, которые станут и твоими; спой нам что-нибудь повеселей.
     -  Ќо,  может  быть, она ничего другого не знает,-  возразили некоторые
монахини.- Ћна устала с дороги, нужно ее поберечь, хватит на этот раз.
     - Ќет, нет,- заЯвила настоЯтельница,- она чудесно себе аккомпанирует, а
лучшего голоса, чем  у нее, нет ни  у кого  в мире. (€ в  самом  деле, Я пою
недурно,  но скорее могу похвалитьсЯ  хорошим слухом, мЯгкостью  и нежностью
звука, чем силой голоса и широтой диапазона.) џ не отпущу ее,  пока она  нам
не споет что-нибудь в другом роде.
     ‘лова  монахинь менЯ задели, и Я ответила настоЯтельнице, что мое пение
больше не доставлЯет удовольствиЯ сестрам.
     -  ‡ато  оно еще доставит удовольствие мне.  џ  не  сомневалась в таком
ответе и спела  довольно  игривую песенку.  ‚се  захлопали  в  ладоши, стали
хвалить менЯ,  целовать, осыпать  ласками,  просили спеть еще -  неискренние
восторги,   продиктованные   ответом   настоЯтельницы.   Њежду   тем   среди
присутствующих монахинь не было почти  ни  одной, котораЯ не лишила бы  менЯ
голоса  и не переломала  бы  мне  пальцев, если  бы только могла. ’е из них,
которые,  быть может, никогда  в  жизни не слышали  музыки,  позволили  себе
сделать по  поводу моего пениЯ какие-то нелепые  и Язвительные замечаниЯ, но
это не произвело на настоЯтельницу никакого впечатлениЯ.
     - ‡амолчите!-приказала она.-‘юзанна играет и  поет, как ангел.  џ хочу,
чтобы она каждый  день  ко мне приходила. џ сама когда-то немного играла  на
клавесине; она должна помочь мне припомнить то, что Я знала.
     - Ђх, сударынЯ,- возразила Я,- что раньше умел,  того никогда полностью
не забудешь...
     - Ќу хорошо, Я попробую; пусти менЯ на свое, место...
     Ћна взЯла  несколько  аккордов и  сыграла  какие-то  пьески -  шальные,
причудливые, бессвЯзные, как и  ее  мысли. Ќо несмотрЯ  на все недостатки ее
исполнениЯ, Я видела, что  у  нее  гораздо больше беглости в  пальцах, чем у
менЯ. џ ей об этом сказала, потому что  люблю отмечать чужие  достоинства  и
редко упускаю такой случай,  если только похвала не противоречит истине. ќто
так приЯтно!
     Њонахини разошлись  одна  за  другой, и  Я  осталась  почти  наедине  с
настоЯтельницей. Њы заговорили  о музыке.  Ћна сидела, Я же стоЯла  рЯдом  с
ней. Ћна взЯла мои руки и, пожимаЯ их, сказала:
     - Ћна не  только прекрасно играет, у  нее еще самые прелестные пальчики
на свете. ‚зглЯните-ка, сестра ’ереза.
     ‘естра  ’ереза  опустила  глаза,   покраснела  и  что-то  пробормотала.
Ћднако-прелестные у менЯ пальцы или нет, права настоЯтельница или нет-почему
это произвело такое впечатление на сестру ’ерезу? ЌастоЯтельница обнЯла менЯ
за  талию и, восхищаЯсь моей  фигурой, привлекла менЯ  к себе,  посадила  на
колени, приподнЯла мне голову и попросила смотреть на нее.  Ћна восторгалась
моими  глазами,  ртом,  щеками, цветом  лица.  џ  молчала, потупив глаза,  и
переносила все ее ласки покорно, как истукан. ‘естра ’ереза  была рассеЯнна,
встревожена,  она  ходила  взад  и  вперед  по  келье,  трогала  без  всЯкой
надобности все, что ей  попадалось  под руку, не знала, что с  собой делать,
смотрела в окно, прислушиваЯсь, не стучит ли кто-нибудь в дверь.
     - ‘естра ’ереза, ты можешь уйти,  если  соскучилась с нами,- предложила
ей настоЯтельница.
     - Ќет, сударынЯ, мне не скучно.
     - “ менЯ еще тысЯча вопросов к этой малютке. џ хочу знать всю ее жизнь.
Љак Я могу загладить зло, которое ей причинили, если мне ничего не известно?
џ хочу, чтобы  она поведала  мне  все свои  горести,  ничего  не  скрываЯ. џ
уверена, что у  менЯ сердце будет разрыватьсЯ и  Я заплачу, но  это неважно.
‘естра ‘юзанна, когда же Я все узнаю?
     - Љогда вы прикажете, сударынЯ.
     - џ бы попросила  тебЯ немедлЯ приступить к рассказу,  если у нас  есть
еще времЯ. Љоторый час?
     - ЏЯть  часов, сударынЯ,-  ответила сестра  ’ереза.-  ‘ейчас  ударЯт  к
вечерне.
     - Џусть она все-таки начнет.
     -  ‚ы  обещали,  сударынЯ, уделить  мне  минутку  и утешить менЯ  перед
вечерней. “ менЯ возникают такие мучительные мысли.  џ бы так хотела открыть
свою  душу вам,  матушка. Ѓез этого Я не смогу молитьсЯ в  церкви,  не смогу
сосредоточитьсЯ.
     -  Ќет, нет,-  перебила ее настоЯтельница,- ты  с ума  сошла; брось эти
глупости. „ержу пари, что знаю, в чем дело. Њы поговорим об этом завтра.
     -  Ђх,  матушка,- молила сестра  ’ереза, упав  к ногам настоЯтельницы и
заливаЯсь слезами,-лучше сейчас.
     -  ‘ударынЯ,-  сказала Я  настоЯтельнице,  поднимаЯсь  с  ее колен,  на
которых еще сидела,- согласитесь на просьбу сестры, прекратите ее страданиЯ.
џ уйду; Я еще успею исполнить ваше желание и рассказать все о себе. Љогда вы
выслушаете сестру ’ерезу, она перестанет болеть душой.
     џ сделала шаг к двери, чтобы выйти,  но  настоЯтельница  удержала  менЯ
одной  рукой.  ‘естра  ’ереза схватила  другую  руку  и,  стоЯ  на  коленЯх,
покрывала ее поцелуЯми и плакала.
     -  Џраво,  сестра  ’ереза,-  промолвила  настоЯтельница,-ты  мне  очень
докучаешь своими тревогами. џ тебе уже об этом говорила, мне это неприЯтно и
стеснительно. џ не хочу, чтобы менЯ стеснЯли.
     - џ это знаю, но Я не властна над своими чувствами;  Я бы хотела, но не
могу...
     ’ем временем Я ушла, оставив настоЯтельницу с молоденькой сестрой.
     џ не могла удержатьсЯ, чтобы не посмотреть на нее в церкви. Ћна все еще
оставалась угнетенной и печальной. Ќаши глаза несколько раз встретились. Њне
показалось,  что  она  с трудом  выдерживает  мой  взглЯд. —то  же  касаетсЯ
настоЯтельницы, то она задремала в своем заалтарном кресле.
     ‘лужбу  закончили  с необычайной быстротой.  –ерковь,  по-видимому,  не
ЯвлЯлась излюбленным  местом  в монастыре. ‘естры выпорхнули из нее, щебеча,
как стаЯ птиц, вылетающих из своей клетки. Ћни побежали друг к другу, смеЯсь
и болтаЯ. ЌастоЯтельница заперлась у себЯ,  а  сестра ’ереза остановилась на
пороге своей кельи, следЯ за мной,  словно желаЯ узнать, куда Я направлЯюсь.
џ вошла  к  себе, и только несколько  минут  спустЯ  сестра  ’ереза бесшумно
закрыла дверь своей кельи.
     Њне пришло  на  ум,  что  эта молодаЯ  девушка ревнует ко мне,  что она
боитсЯ,  как  бы  Я  не  похитила того места, которое она  занимает  в  душе
настоЯтельницы, и не лишила ее благоволениЯ нашей матушки.
     џ наблюдала за нею  несколько  дней подрЯд, и когда ее злобные вспышки,
ее  ребЯческий  страх  и упорнаЯ  слежка за мной, ее  внимание ко  всем моим
действиЯм, стараниЯ не оставлЯть нас вдвоем с настоЯтельницей, вмешиватьсЯ в
наши  беседы, умалЯть мои достоинства  и  подчеркивать мои недостатки, а еще
более ее  бледность, ее тоска,  слезы, расстройство ее здоровьЯ и, возможно,
даже рассудка убедили менЯ в  правильности моих подозрений, Я пошла к  ней и
спросила:
     - Њилый друг, что с вами?
     Ћна мне не  ответила. Њое посещение застало ее врасплох, она смутилась.
Ћна не знала, что сказать и что делать.
     - ‚ы  недостаточно  справедливы  ко мне. Ѓудьте со мной откровенны.  ‚ы
боитесь,   чтобы   Я   не   воспользовалась   расположением   ко  мне  нашей
настоЯтельницы и не вытеснила вас из  ее сердца. “спокойтесь,  это не в моем
характере. …сли мне посчастливитсЯ добитьсЯ какого-нибудь влиЯниЯ на нашу...
     - ‚ы добьетесь всего, чего пожелаете. Ћна вас любит. Ћна делает длЯ вас
в точности то, что вначале делала длЯ менЯ.
     -  Ќу  так  не сомневайтесь, что Я  использую  доверие, которое она мне
окажет, только длЯ того, чтобы усилить ее нежное чувство к вам.
     - ђазве это будет зависеть от вас?
     - Ђ почему бы и нет?
     ‚место ответа она бросилась мне на шею и сказала, вздыхаЯ:
     - ќто не ваша вина,  Я знаю, Я себе это все времЯ твержу,  но  обещайте
мне...
     - —то Я должна обещать вам?
     - —то... что...
     - ѓоворите, Я сделаю все, что будет от менЯ зависеть.
     Ћна  замЯлась, закрыла  руками  глаза и проговорила так тихо,  что Я  с
трудом расслышала:
     - —то вы будете как можно реже видетьсЯ с ней... ќта просьба показалась
мне столь странной, что Я не могла удержатьсЯ, чтобы не спросить:
     -  Ђ  какое длЯ вас имеет  значение,  часто или редко вижусь Я с  нашей
настоЯтельницей? ЊенЯ  нисколько  не  огорчит, если вы будете хоть все времЯ
проводить с ней.  €  вас тоже не  должно огорчать, если Я буду часто  с  ней
видетьсЯ. ђазве вам мало  моего обещаниЯ не вредить ни вам, ни кому бы то ни
было другому?
     ЋтойдЯ от  менЯ  и  бросившись  на  кровать,  она мне  ответила  только
следующими словами, произнесенными тоном глубокого страданиЯ:
     - џ погибла!
     - Џогибли?  Ќо  почему  же?  ‚ы, как видно, считаете  менЯ  самым  злым
существом в мире!
     ‚ эту минуту вошла настоЯтельница. Ћна заходила в мою келью, не застала
менЯ там и  безрезультатно  обошла почти  весь  монастырь. …й и  в голову не
пришло,  что  Я могла быть у сестры ’ерезы.  Љогда она об этом узнала от тех
сестер, которых послала менЯ искать,  то поспешила  сюда.  Љакое-то смЯтение
отражалось  в ее глазах и лице, но она ведь так редко бывала в  ладу  сама с
собой.
     ‘естра ’ереза молчала, сидЯ на своей кровати; Я стоЯла рЯдом.
     -  Њатушка,-обратилась Я к настоЯтельнице,- простите, что  Я сюда зашла
без вашего разрешениЯ.
     - Љонечно,-ответила она,-было бы лучше попросить у менЯ разрешениЯ.
     - Њне стало жаль милую сестру, Я видела, что она очень сокрушаетсЯ.
     - €з-за чего?
     - ‘казать ли вам? Ђ почему бы не сказать? ’акаЯ чувствительность делает
честь ее душе  и  так  убедительно говорит о ее  привЯзанности к вам.  ‡наки
вашего расположениЯ  ко мне  задели в ней самые чувствительные  струны.  Ћна
боитсЯ,  чтобы Я  не  занЯла  первого места  в  вашем  сердце.  ќто  чувство
ревности, столь достойное, естественное и лестное длЯ  вас, дорогаЯ матушка,
причинило, как мне кажетсЯ, страдание сестре, и Я пришла ее успокоить.
     ‚ыслушав менЯ, настоЯтельница принЯла строгий и внушительный вид.
     - ‘естра ’ереза,-сказала она ей,-Я  вас любила и еще люблю.  џ ни в чем
не могу пожаловатьсЯ на вас, и вам не придетсЯ жаловатьсЯ на менЯ,  но Я  не
желаю выносить таких исключительных притЯзаний. Ћткажитесь от  них, если  не
хотите  утратить то, что  осталось от  моей привЯзанности  к вам, и если еще
помните судьбу сестры Ђгаты...
     ’ут, повернувшись ко мне, она поЯснила:
     - ќто высокаЯ брюнетка,  которую вы  видели в церкви  напротив менЯ. (џ
так мало общалась с другими  монахинЯми,  так  недавно еще  поЯвилась в этом
монастыре, была  таким здесь  новичком,  что  еще не  знала имен  всех  моих
товарок.) џ любила  Ђгату,- продолжала настоЯтельница,-когда  сестра  ’ереза
вступила в наш  монастырь  и когда Я начала ее баловать. ‘естра  Ђгата стала
так же волноватьсЯ, совершала те же  безумства. џ предупредила ее, но она не
исправилась,  и  тогда мне  пришлось  прибегнуть  к  суровым мерам,  которые
применЯлись слишком  долго  и  которые  совершенно  не  соответствуют  моему
характеру;
     все сестры вам скажут, что Я добра и наказываю только скрепЯ сердце...
     ‡атем, снова обратившись к сестре ’ерезе, она прибавила:
     -  „итЯ  мое,  Я не  потерплю  никаких  стеснений,  Я вам об  этом  уже
говорила. ‚ы менЯ знаете, не доводите менЯ до крайности...
     Џотом, опершись на мое плечо, сказала мне:
     - Џойдемте,  сестра  ‘юзанна, проводите  менЯ. Њы вышли.  ‘естра ’ереза
хотела последовать за  нами,  но  настоЯтельница, небрежно обернувшись через
мое плечо, тоном, не терпЯщим возражений, приказала:
     - ‚ернитесь в свою келью и не выходите оттуда, пока Я вам не разрешу...
     ’а повиновалась, хлопнула дверью, и  при этом у нее вырвались  какие-то
слова,  от которых настоЯтельница вздрогнула,  не знаю  почему, так как  они
были лишены всЯкого смысла. џ заметила ее гнев и стала просить ее:
     - Њатушка, если вы сколько-нибудь расположены ко  мне, простите  сестру
’ерезу. Ћна потерЯла голову, она не знает, что говорит и что делает.
     - Џростить ее? Ћхотно, но что Я от вас за это получу?
     - Ђх, матушка, Я была бы счастлива, если бы  у менЯ нашлось что-нибудь,
что могло бы вам понравитьсЯ и вас успокоить.
     Ћна  потупила  глаза, покраснела и вздохнула-ну совсем как  влюбленный.
‡атем прошептала, бессильно опираЯсь на менЯ, словно готоваЯ лишитьсЯ
     чувств:
     - Џодставьте  ваш лоб, Я его поцелую.  џ наклонилась, и  она поцеловала
менЯ в лоб. ‘ той поры, когда какой-нибудь монахине случалось провинитьсЯ, Я
заступалась  за нее и была уверена что ценою самой невинной ласки добьюсь ее
прощениЯ. Ћна целовала мне лоб, шею, губы, руки и плечи, но чаще всего губы;
она находила, что у менЯ чистое дыхание, белые зубы, свежий и алый рот.
     Џраво, Я  была бы просто красавицей,  если бы  хоть в малейшей  степени
заслуживала  похвалы,  которые  она  мне расточала.  ‹юбуЯсь моим лбом,  она
говорила, что  он  бел,  гладок  и  прекрасно  очерчен;  о моих  глазах  она
говорила, что они сверкают, как звезды; о моих щеках-что они румЯны и нежны;
она находила, что ни у кого нет таких округлых, словно точеных, рук с такими
маленькими, пухлыми кистЯми;
     что грудь моЯ тверда, как камень, и чудесной формы;
     что такой изумительной, редкой по красоте шеи нет ни у одной из сестер.
—его только она мне не говорила- всего не перескажешь. ЉакаЯ-то  долЯ правды
все же была в ее словах. Њногое Я считала преувеличением, но не все.
     €ногда, окидываЯ менЯ с  головы до ног восторженным взглЯдом,  какого Я
никогда не замечала ни у одной женщины, она восклицала.
     - Ќет, это величайшее счастье, что ѓосподь призвал ее к затворничеству!
‘ такой наружностью, живЯ  в  миру, она  погубила  бы  всех мужчин,  которые
встретились бы на ее пути,  и сама погибла бы вместе с ними. ‚се, что делает
Ѓог, он делает к лучшему.
     Њы подошли  к ее келье; Я собиралась покинуть  ее, но она взЯла менЯ за
руку и сказала:
     - ‘лишком  поздно  начинать ваш  рассказ  о  монастырЯх  свЯтой Њарии и
лоншанском; но входите, вы сможете дать мне коротенький урок музыки.
     џ  последовала  за  ней.  ‚миг  она открыла клавесин,  поставила  ноты,
придвинула стул  - она ведь была очень подвижна. џ села. ЋпасаЯсь,  как бы Я
не озЯбла,  она  снЯла подушку  с одного стула,  положила  ее  передо  мной,
нагнулась, взЯла мои ноги и поставила  их на подушку. ‘перва Я взЯла два-три
аккорда,  а затем  сыграла несколько пьес  Љуперена,  ђамо  и ‘карлатти. ’ем
временем она  приподнЯла мой  нагрудник и  положила руку на мое голое плечо,
причем кончики ее пальцев касались  моей груди. Љазалось, ей было душно, она
тЯжело  дышала. ђука,  лежавшаЯ  на моем плече, вначале  его сильно сжимала,
потом ослабела,  как бы обессиленнаЯ и безжизненнаЯ,  голова ее склонилась к
моей.  Џраво, эта сумасбродка была наделена необычайной чувствительностью  и
сильнейшей любовью к музыке. џ никогда не встречала людей, на которых музыка
производила бы такое странное впечатление.
     ’ак проводили мы времЯ  бесхитростно  и приЯтно как  вдруг распахнулась
дверь. џ испугалась,  настоЯтельница тоже. ‚орвалась эта шалаЯ сестра ’ереза
одежда ее  была в беспорЯдке, глаза мутны; она с самым пристальным вниманием
оглЯдывала нас обеих;
     губы ее дрожали,  она  не  могла произнести ни слова. Ћднако она тут же
пришла  в себЯ  и бросилась перед настоЯтельницей на  колени. џ присоединила
свои просьбы к ее  мольбам и снова  добилась ее прощениЯ.  Ќо настоЯтельница
заЯвила ей самым решительным образом, что это  в  последний  раз, по крайней
мере за провинности такого рода, и мы вышли вдвоем с ’ерезой.
     Џо дороге в наши кельи Я сказала ей:
     -  ЊилаЯ сестра, будьте  осторожны, вы  восстановите  против себЯ  нашу
матушку. џ вас  не оставлю, но вы подорвЈте мое влиЯние  на нее, и  тогда, к
великому сожалению, Я  уже ни в чем не смогу помочь ни вам, ни кому бы то ни
было. Ќо скажите мне, что вас тревожит?
     Ќикакого ответа.
     - —его опасаетесь вы с моей стороны?
     Ќикакого ответа.
     - ђазве наша матушка не может одинаково любить нас обеих?
     -  Ќет, нет,-с  горЯчностью воскликнула она,-  это  невозможно! ‘коро Я
стану  ей противна и умру  от горЯ.  Ђх, зачем вы приехали сюда? ‚ы здесь не
долго будете счастливы, Я в этом уверена, а Я стану навеки несчастной.
     -   џ  знаю,  что  потерЯть  благоволение   настоЯтельницы-это  большаЯ
беда,-сказала Я,-однако Я знаю другую, еще большую беду-если такаЯ немилость
заслужена. Ќо ведь вы ни в чем не можете себЯ упрекнуть.
     - Ђх, если бы это было так!
     -  …сли  вы в глубине души чувствуете за  собой какую-нибудь вину, надо
постаратьсЯ ее загладить, и самое верное средство - это терпеливо переносить
кару.
     - Ќет, Я не могу, не могу, да и ей ли карать менЯ!
     -  Љонечно  ей,  сестра  ’ереза, конечно  же  ей! ђазве  так говорЯт  о
настоЯтельнице? ќто не годитсЯ, вы забываетесь. џ уверена, что нынешнЯЯ ваша
вина более серьезна, чем все те, за которые вы себЯ корите.
     - Ђх, если бы это было так,- повторила она,- если бы было так!..
     € мы расстались. Ћна  заперлась у себЯ в келье,  чтобы предатьсЯ своему
горю, Я же в своей, чтобы поразмыслить над странностЯми женского характера.
     ’аковы  плоды  затворничества.  —еловек создан  чтобы жить в  обществе;
разлучите  его  с ним,  изолируйте  его-и мысли у него  спутаютсЯ,  характер
ожесточитсЯ, сотни нелепых страстей  зародЯтсЯ в его душе, сумасбродные идеи
пустЯт  ростки в  его мозгу, как дикий  терновник  среди  пустырЯ.  Џосадите
человека  в лесную глушь-он  одичает; в  монастыре,  где  заботы о  насущных
потребностЯх  усугублЯютсЯ  тЯготами  неволи,  еще того хуже.  €з леса можно
выйти, из монастырЯ  выхода нет.  ‚ лесу ты  свободен,  в монастыре ты  раб.
’ребуетсЯ больше душевной  силы, чтобы противостоЯть одиночеству, чем нужде.
Ќужда принижает,  затворничество развращает. —то лучше-быть отверженным  или
безумным? Ќе берусь решать это, но следует избегать и того и другого.
     џ замечала, что нежнаЯ привЯзанность, которую;
     настоЯтельница возымела ко мне,  растет  с каждым  днем. џ беспрестанно
заходила в ее  келью, или же она бывала в моей. Џри малейшем недомогании она
отсылала менЯ в  лазарет. Ћна освобождала менЯ от церковных служб, разрешала
рано ложитьсЯ, запрещала присутствовать на заутрене.  ‚ церкви, в трапезной,
в   рекреационном   зале   она  находила  возможность   выказать  мне   свою
благосклонность.  Ќа  молитве,  когда  встречалсЯ  какой-нибудь  задушевный,
трогательный  стих, она  пела,  обращаЯсь  ко мне, или пристально  на,  менЯ
смотрела, когда пел  кто-нибудь другой. ‚ трапезной она всегда  посылала мне
какое-нибудь  вкусное  блюдо,  которое  ей  подавали,  в  рекреационном зале
обнимала  менЯ за талию и осыпала приветливыми и ласковыми словами. Љакое бы
подношение  она  ни  получала-шоколад,  сахар, кофе, ликеры,  табак,  белье,
носовые  платки,-она всем  делилась со  мной. —тобы украсить мою келью,  она
опустошила  свою  и перенесла  ко  мне  эстампы, утварь, мебель  и множество
приЯтных и удобных вещиц. џ не могла выйти на минутку из своей кельи, чтобы,
вернувшись, не найти какого-нибудь подарка.  џ бежала  благодарить ее, и она
испытывала  радость,  которую  трудно передать.  Ћна менЯ целовала, ласкала,
сажала к  себе на колени, посвЯщала в  самые секретные монастырские  дела  и
уверЯла,  что  жизнь  ее  в  монастыре будет  протекать во  сто  крат  более
счастливо, чем если бы она оставалась в миру,-только бы Я любила ее.
     Љак-то  раз после такого разговора она посмотрела на менЯ растроганными
глазами и спросила:
     - ‘естра ‘юзанна, любите вы менЯ?
     - Љак же мне не любить вас, матушка? Ќе такаЯ же Я неблагодарнаЯ.
     - „а, конечно.
     - ‚ вас столько доброты!
     - ‘кажите лучше: столько нежности к вам... Џри этих словах она опустила
глаза. Ћдной рукой она все крепче обнимала менЯ, а другой, котораЯ лежала на
моем  колене, все  сильнее  на него  опиралась. Ћна привлекла менЯ  к  себе,
прижалась лицом к моему лицу, вздыхала, откинулась на спинку стула, дрожала;
казалось, что  она должна что-то доверить  мне  и  не решаетсЯ.  €, проливаЯ
слезы, она сказала:
     - Ђх, сестра ‘юзанна, вы менЯ не любите!
     - Ќе люблю вас, матушка?
     - Ќет.
     - ‘кажите же, чем Я могла бы вам это доказать.
     - „огадайтесь сами.
     - џ стараюсь догадатьсЯ, но не могу. Ћна сбросила свою шейную косынку и
положила  мою  руку себе на  грудь. Ћна молчала,  Я тоже  хранила  молчание.
Љазалось, что  она испытывает  величайшее удовольствие. Ћна подставлЯла  мне
длЯ поцелуев лоб, щеки и руки, и Я целовала ее. Ќе  думаю, чтобы в этом было
что-нибудь дурное. Њежду тем испытываемое  ею  наслаждение все возрастало; а
Я, желаЯ так невинно доставить ей еще больше счастьЯ, снова целовала ей лоб,
щеки, глаза  и губы. ђука, лежавшаЯ раньше на моем колене,