        „ени „идро. ЏлемЯнник Paмo

     Љакова бы  ни была погода - хороша или дурна, - Я  привык в  пЯть часов
вечера идти гулЯть  в Џале- ђоЯль. ‚сегда один, Я сижу там в задумчивости на
скамье  д'Ђржансона.  џ  рассуждаю  сам  с  собой с  политике,  о  любви,  о
философии, о правилах вкуса; мой ум волен тогда предаватьсЯ полному разгулу;
Я предоставлЯю  ему следить  за течением первой  пришедшей в  голове  мысли,
правильной или безрассудной,  подобно тому как наша распущеннаЯ  молодежь  в
аллее ”уа следует по пЯтам за какой-нибудь куртизанкой легкомысленного вида,
пленившись ее улыбкой, живым взглЯдом, вздернутым носиком, потом покидает ее
ради другой, не пропускаЯ ни одной девицы и ни на одной не останавливаЯ свой
выбор. Њои мысли - это длЯ менЯ те же распутницы.
     …сли день выдалсЯ слишком холодный или слишком дождливый, Я укрываюсь в
кофейне "ђегентство". ’ам Я развлекаюсь, наблюдаЯ  за игрою в шахматы. Џариж
- это то место в мире, а кофейнЯ "ђегентство"- то  место в Џариже, где лучше
всего играют в эту игру; у ђеЯ вступают в  схватку  глубокомысленный ‹егаль,
тонкий  ”илидор, основательный Њайо, там видишь самые  изумительные  ходы  и
слышишь  замечаниЯ  самые  пошлые, ибо если  можно  быть  умным человеком  и
великим шахматистом, как ‹егаль,  то можно быть столь же великим шахматистом
и  вместе с  тем  глупцом, как  ”убер  или Њайо.  Ћднажды  вечером,  когда Я
находилсЯ там, стараЯсь  побольше смотреть, мало говорить и как можно меньше
слушать,  ко  мне  подошел  некий человек  -  одно  из самых  причудливых  и
удивительных созданий в здешних краЯх, где, по милости  божией, в них отнюдь
нет  недостатка.   ќто  -  смесь  высокого  и  низкого,  здравого  смысла  и
безрассудства;  в его  голове,  должно  быть,  странным образом  переплелись
понЯтиЯ  о  честном  и бесчестном, ибо  он  не кичитсЯ  добрыми  качествами,
которыми наделила его природа, и  не стыдитсЯ дурных свойств,  полученных от
нее  и  дар. ЋтличаетсЯ  он  крепким сложением, пылкостью воображениЯ  и  на
редкость мощными легкими.  Љоли вы  когда-нибудь  встретитесь с  ним  и  его
своеобразный  облик не остановит  ваше  внимание,  то вы либо  заткнете себе
пальцами уши, либо убежите. Ѓоги! Љакие  чудовищные легкие! Ќикто  не бывает
так  сам  на себЯ  непохож, как он.  €ногда он  худ  и  бледен, как больной,
дошедший до  крайней степени истощениЯ: можно  сквозь кожу щек сосчитать его
зубы,  и,  пожалуй, скажешь, что он  несколько  дней вовсе  ничего не ел или
только что  вышел  из монастырЯ траппистов.  Ќа  следующий месЯц он  жирен и
дороден, словно все это  времЯ так и не  вставал  из-за стола  какого-нибудь
финансиста или был  заперт в  монастыре  бернардинцев. ‘егоднЯ он  в грЯзном
белье,  в разорванных штанах,  весь в лохмотьЯх,  почти  без башмаков,  идет
понурив голову, скрываетсЯ от  взглЯдов: так и  хочетсЯ подозвать его, чтобы
подать  милостыню. Ђ завтра он, напудренный, обутый, завитой, хорошо одетый,
выступает, высоко поднЯв голову, выставлЯет себЯ напоказ,  и вы могли бы его
принЯть  чуть  ли  не  за  порЯдочного человека. †ивет  он со днЯ  на  день,
грустный  или веселый  - смотрЯ по обстоЯтельствам. “тром,  когда  он встал,
перваЯ его забота - сообразить, где бы ему пообедать; после обеда он  думает
о том,  где  будет ужинать. Ќочь также  приносит некоторое  беспокойство: он
либо  возвращаетсЯ  пешком  к себе на  чердак, если только  хозЯйка, которой
наскучило ждать  от него денег за помещение, не  отобрала  у него ключ, либо
устраиваетсЯ в какой- харчевне предместьЯ, где с куском хлеба и кружкой пива
ожидает  утра. Љогда  в кармане у него не находитсЯ шести су, - а это  порою
бывает, - он  прибегает к помощи  либо возницы своего приЯтелЯ, либо  кучера
какого-нибудь  вельможи,  предоставлЯющего  ему ночлег  на  соломе  рЯдом  с
лошадьми. “тром часть его матраца еще застрЯла у него в волосах. …сли погода
стоит  мЯгкаЯ,  он  всю ночь  шагает вдоль ‘ены  по …лисейским полЯм.  Љогда
рассветет, оп  снова поЯвлЯетсЯ в  городе,  одетый сегоднЯ еще со вчерашнего
днЯ, а то и до конца недели не переодеваЯсь вовсе. ’акие оригиналы у менЯ не
в чести. „ругие заводЯт с  ними близкое  знакомство, вступают даже в дружбу:
мое  же  внимание  они  при  встрече  останавливают раз в  год, ежели  своим
характером достаточно резко выделЯютсЯ среди остальных  людей и нарушают  то
скучное  однообразие. к  которому  приводЯт  наше воспитание,  наши светские
условности,  наши  правила приличиЯ. …сли в каком-либо  обществе  поЯвлЯетсЯ
один из них, он, точно дрожжи, вызывает  брожение  и возвращает каждому долю
его  природной  своеобычности.  Ћн  расшевеливает,  он  возбуждает,  требует
одобрениЯ или порицаниЯ; он  заставлЯет выступить правду, позволЯет  оценить
людей  достойных, срывает  маски с негодЯев; и  тогда человек здравомыслЯщий
прислушиваетсЯ и распознает тех, с кем имеет дело.
     ќтого человека  Я знал давно. Ћн бывал в одном доме, двери которого ему
открыл его талант. ’ам была  единственнаЯ дочь; он  клЯлсЯ ее отцу и матери,
что женитсЯ на дочери.  ’е пожимали плечами, смеЯлись ему в  лицо, говорили,
что он сошел с ума, и вот пришел час, когда Я понЯл: дело слажено.
     џ давал ему те несколько экю, что он просил в  долг. Ћн, не знаю  каким
образом, получил доступ в некоторые порЯдочные  дома,  где  длЯ него ставили
прибор, но  лишь под  тем  условием,  что  говорить он  будет  не иначе, как
получив на то разрешение. Ћн молчал и ел, полный Ярости; он был  бесподобен,
принужденный  терпеть такое насилие.  …сли  же ему приходила охота  нарушить
договор  и  он  раскрывал рот, при  первом  же  его  слове  все сотрапезники
восклицали: "Ћ, ђамо!" ’огда в глазах его  искрилось бешенство, и он вновь с
еще большей Яростью принималсЯ  за еду. ‚ам было любопытно узнать имЯ  этого
человека,  вот вы  его и  узнали: это ђамо, племЯнник того знаменитого ђамо,
что освободил нас от одноголосиЯ музыки ‹юлли, господствовавшего у нас более
ста лет, создал столько смутных видений и апокалипсических истин  из области
теории музыки, в которых ни он сам, ни кто  бы то ни было другой  никогда не
мог разобратьсЯ,  оставил  нам рЯд опер, где есть гармониЯ, обрывки мелодий,
не  свЯзанные  друг с  другом  мысли, грохот,  полеты, триумфы, звон  копий.
ореолы,  шепоты,  победы,  нескончаемые  танцевальные мотивы,  доводЯщие  до
изнеможениЯ,  -  композитора,  который,  похоронив  флорентийца,  сам  будет
погребен итальЯнскими  виртуозами, что он и предчувствовал и что  делало его
мрачным, печальным, сварливым,  ибо никто, даже и  красавица, проснувшаЯсЯ с
прыщиком на губе, не раз раздражаетсЯ так, как автор, стоЯщий: перед угрозой
пережить свою славу. Џримеры тому - Њариво и Љребийон - сын.
     Ћн подходит ко мне:
     - Ђх, вот как, и вы тут, господин философ! —то же вы ищете в этой толпе
бездельников?  €ли   вы  тоже  терЯете   времЯ  на  то,   чтобы  передвигать
деревЯшки?.. (’ак из пренебрежениЯ называют игру в шахматы или в шашки.)
     џ.  Ќет; но когда у менЯ не оказываетсЯ лучшего занЯтиЯ, Я развлекаюсь,
глЯдЯ некоторое времЯ на тех, кто хорошо умеет их передвигать.
     Ћн.  ‚  таком  случае  вы редко развлекаетесь; за исключением  ‹егалЯ и
”илидора, никто не знает в этом толку.
     џ. Ђ господин де Ѓисси?
     Ћн. ‚ этой игре он то же, что  мадемуазель Љлерон  на сцене: и он и она
знают только то, чему можно выучитьсЯ.
     џ. Ќа  вас трудно угодить, и вы,  Я  вижу, согласны щадить лишь великих
людей.
     Ћн. „а, в шахматах, в шашках, в поэзии, в красноречии,  в музыке и тому
подобном вздоре. —то проку от посредственности в этих искусствах?
     џ. Њало проку,  согласен. Ќо  множеству  людей необходимо  искать в них
приложение своим силам, чтобы мог народитьсЯ гении; он -  один из  толпы. Ќо
оставим это. џ целую  вечность вас не видел. џ не вспоминаю о вас, когда вас
не вижу, но мне всегда приЯтно встретить вас вновь. —то вы поделывали?
     Ћн.  ’о, что обычно  делают люди, и вы, и Я, и  все прочие, -  хорошее,
плохое и  вовсе  ничего.  Љроме того,  Я  бывал голоден и ел, когда  к  тому
представлЯлсЯ случай; поев, испытывал жажду и пил иной раз. Ђ тем временем у
менЯ росла борода, и, когда она вырастала, Я ее брил.
     џ.  ќто вы напрасно  делали: борода - единственное, чего вам недостает,
чтобы принЯть облик мудреца.
     Ћн. „а, конечно, - лоб у менЯ высокий и  в морщинах, взглЯд жгучий, нос
острый,  щеки широкие,  брови  черные  и  густые,  рот правильно очерченный,
выпЯченные губы, лицо квадратное. € если  бы этот  объемистый подбородок был
покрыт  густой бородой, то, знаете ли, в  мраморе или в бронзе  это имело бы
превосходный вид.
     џ. ђЯдом с –езарем, Њарком Ђврелием, ‘ократом.
     Ћн.  Ќет.  џ  бы  лучше  чувствовал  себЯ  подле  „иогена  и  ”рины.  џ
бесстыдник, как первый из них, и с удовольствием бываю в обществе особ вроде
второй.
     џ. •орошо ли вы чувствуете себЯ?
     Ћн. Ћбычно - да, но сегоднЯ не особенно.
     џ. —то вы! „а у вас брюхо, как у ‘илена, а лицо...
     Ћн.  ‹ицо,  которое можно принЯть за противоположную часть тела. —то ж,
от  печали,  котораЯ  сушит моего дорогого  дЯдюшку,  его  милый  племЯнник,
очевидно, жиреет.
     џ. Љстати, видитесь ли вы иногда с этим дорогим дЯдюшкой?
     Ћн. „а, на улице, мимоходом.
     џ. ђазве он не помогает вам?
     Ћн. …сли он кому  и помог когда-нибудь,  то  сам того не подозреваЯ. Ћн
философ в своем роде; думает он только  о себе, весь прочий мир не стоит длЯ
него  ломаного   гроша.   „очь  его   и   жена   могут  умереть,   когда  им
заблагорассудитсЯ,  только  бы  колокола  приходской церкви,  которые  будут
звонить по ним,  звучали дуодецимой и септдецимой, -  и все будет в порЯдке.
’ак длЯ него лучше, и эту-то черту Я особенно ценю  в гениЯх. Ћни годны лишь
на  что-нибудь  одно, а более -  ни на  что; они не знают, что  значит  быть
гражданином, отцом,  матерью, родственником,  другом. Њежду  нами говорЯ, на
них  во всем следует  походить, но  не  следует  желать,  чтобы  эта  порода
распространЯлась.  Ќужны люди, а что до гениев - не  надо их; нет, право же,
не нужны они. ќто они изменЯют лицо земли, а глупость даже и в самых мелочах
столь распространена и столь могущественна, что без  шума не  обойтись, если
захочешь преобразовать и ее. —астично входит в жизнь то,  что они измыслили,
частично же остаетсЯ  то,  что было; отсюда -  два …вангелиЯ, пестрый  нарЯд
арлекина. Њудрость монаха, описанного ђабле, - истиннаЯ мудрость, нужнаЯ длЯ
его  спокойствиЯ  и  длЯ  спокойствиЯ  других:  она -  в  том, чтобы кое-как
исполнЯть свой долг, всегда хорошо отзыватьсЯ о настоЯтеле и не мешать людЯм
жить так, как им вздумаетсЯ. ђаз большинство довольно такой жизнью - значит,
живетсЯ  им хорошо.  …сли  б  Я  знал историю, Я показал  бы  вам,  что  зло
поЯвлЯлось в  этом  мире  всегда из-за какого-нибудь  гениЯ, но Я истории не
знаю, потому что  Я  ничего не знаю.  —ерт менЯ побери, если Я  когда-нибудь
чему бы то ни было научилсЯ и если мне  хоть сколько-нибудь хуже оттого, что
Я никогда ничему не научалсЯ. Ћднажды  Я обедал у одного министра ”ранции, у
которого ума хватит на четверых, и вот он доказал нам как дважды два четыре,
что  нет  ничего  более  полезного  длЯ  народа,  чем  ложь,  и ничего более
вредного, чем правда.  џ  хорошо  не  помню его  доказательств, но  из них с
очевидностью  вытекало, что  гений есть нечто отвратительное и что, если  бы
чело новорожденного  отмечено было  печатью  этого  опасного  дара  природы,
ребенка следовало бы задушить или выбросить вон.
     џ. Ћднако же все  подобные лица, столь сильно ненавидЯщие гениев, самих
себЯ считают гениальными.
     Ћн.  Џолагаю, что в глубине души они такого мнениЯ, но не думаю,  чтобы
они решились признатьсЯ в этом.
     џ. „а, из скромности. Ђ вы так страшно возненавидели гениев.
     Ћн. Ѓесповоротно.
     џ.  Ќо Я помню времЯ,  когда  вы  приходили  в отчаЯние  оттого, что вы
только  обыкновенный  человек. ‚ы никогда не  будете  счастливы, если доводы
"за"  и "против"  одинаково будут вас  удручать; вам  следовало бы  прийти к
определенному   мнению   и  уже  в   дальнейшем  придерживатьсЯ   его.  „аже
согласившись с вами,  что  люди  гениальные обычно бывают  странны, или, как
говоритсЯ, нет великого ума без капельки безумиЯ, мы не отречемсЯ от них; мы
будем  презирать  те  века,  которые  не  создали  ни  одного  гениЯ.  ѓении
составлЯют  гордость  народов,  к  которым принадлежат; рано  или  поздно им
воздвигаютсЯ статуи и  в них видЯт  благодетелей человеческого  рода. „а  не
прогневаетсЯ премудрый министр,  на которого вы ссылаетесь, но Я  думаю, что
если ложь на краткий срок  и  может быть полезна, то с течением времени  она
неизбежно оказываетсЯ вредна, что,  напротив того, правда с течением времени
оказываетсЯ полезной,  хотЯ и может статьсЯ, что сейчас она принесет вред. Ђ
тем самым  Я  готов  прийти  к выводу,  что гений,  описывающий какое-нибудь
всеобщее заблуждение или  открывающий доступ к  некоей великой  истине, есть
существо,  всегда  достойное  нашего  почитаниЯ. Њожет  случитьсЯ,  что  это
существо сделаетсЯ жертвой предрассудка или  же  законов; но  есть два  рода
законов: одни - безусловной справедливости и всеобщего значениЯ, другие же -
нелепые,  обЯзанные   своим  признанием  лишь   слепоте   людей   или   силе
обстоЯтельств.  ’ого,  кто  повинен  в  их  нарушении,  они  покрывают  лишь
мимолетным бесчестьем - бесчестьем, которое со временем падает на судей и на
народы, и падает навсегда. Љто ныне опозорен - ‘ократ или судьЯ, заставивший
его выпить цикуту?
     Ћн. Ѓольшой  ему  от этого прок!  €ли он тем  самым не был  осужден  на
смерть? Ќе был казнен? Ќе ЯвлЯлсЯ беспокойным гражданином? ‘воим  презрением
к несправедливому закону не поощрЯл сумасбродов презирать и справедливые? Ќе
был  человеком  дерзким  и  странным?  ‚ы вот  сами  только что были  готовы
произнести суждение, мало благоприЯтное длЯ людей гениальных.
     џ. Џослушайте, мой дорогой. ‚ обществе вообще не  должно  было бы  быть
дурных законов, а если бы законы в нем были  только хорошие, ему никогда  бы
не пришлось  преследовать  человека  гениального. џ ведь не сказал  вам, что
гений неразрывно свЯзан со злонравием или злонравие - с гением. ѓлупец чаще,
чем  умный человек,  оказываетсЯ  злым.  …сли  бы гений,  как  правило,  был
неприЯтен в обхождении, привередлив, обидчив, невыносим, если бы даже он был
злой человек, то какой бы из этого, по-вашему, был вывод?
     Ћн. —то его следует утопить.
     џ. Ќе торопитесь, дорогой. ‚ы вот послушайте: ну, вашего дЯдюшку ђамо Я
не возьму  в пример - он человек черствый, грубый, он  бессердечен, он скуп,
он плохой  отец,  плохой муж,  плохой  дЯдЯ; но ведь  не  сказано, что это -
высокий ум, что в  своем искусстве он пошел далеко вперед  и  что  лет через
десЯть о его творениЯх еще будет речь.  ‚озьмем ђасина.  Ћн, несомненно, был
гениален, однако не считалсЯ человеком особенно хорошим. €ли ‚ольтер!..
     Ћн. Ќе забрасывайте менЯ доводами: Я люблю последовательность.
     џ. —то бы вы предпочли: чтобы он был добрым малым, составлЯЯ одно целое
со своим прилавком, подобно Ѓриассону, или со своим аршином, подобно ‚арбье,
каждый  год  приживаЯ  с женой  законное дитЯ,  - хороший муж, хороший отец,
хороший дЯдЯ... хороший  сосед, честный торговец, но ничего  более, - или же
чтобы  он  был   обманщиком,  предателем,  честолюбцем,  завистником,   злым
человеком,  но  автором   "Ђндромахи",  "Ѓританника",  "€фигении",  "”едры",
"Ђталии"?
     Ћн. Џраво же, длЯ него, пожалуй, лучше было бы быть первым из двух.
     џ. Ђ ведь это куда более верно, чем вы сами предполагаете.
     Ћн. Ђх, вот вы  все какие! …сли мы и  скажем что-нибудь правильное,  то
разве что как безумцы  или одержимые, случайно. ’олько ваш брат и знает, что
говорит. Ќет, господин философ, то, что Я говорю, Я знаю так же  хорошо, как
вы знаете то, что говорите сами.
     џ. Џоложим, что так. Ќу так почему же первым из двух?
     Ћн. Џотому,  что  все  те превосходные  вещи,  которые  он  создал,  не
принесли ему и двадцати  тысЯч  франков, а если бы он был честным  торговцем
шелком  с улицы ‘ен-„ени или ‘ент-Ћноре, аптекарем с хорошей клиентурой, вел
бакалейную торговлю оптом, он накопил бы огромное  состоЯние  и, пока он его
накапливал, он бы наслаждалсЯ  всеми на  свете  удовольствиЯми,  потому  что
времЯ от времени он  жертвовал бы пистоль бедному забулдыге-шуту вроде менЯ,
который  его  смешил  бы,  а  порой доставлЯл бы  ему и милых  девиц,  а  те
развлекали  бы его среди скуки  постоЯнного сожительства с женой; мы чудесно
бы  обедали  у него, играли бы по большой, пили  бы  чудесные вина, чудесные
ликеры, чудесный кофе, совершали бы загородные поездки. ‚от видите - Я знаю,
что говорю. ‚ы смеетесь? Ќо позвольте мне сказать: так было бы лучше длЯ его
ближних.
     џ. Ќе спорю, лишь бы он  не употреблЯл во зло богатство,  приобретенное
честной торговлей, лишь бы он удалил из своего дома всех  этих игроков, всех
этих паразитов,  всех этих пошлых любезников, всех этих бездельников и велел
бы  приказчикам из  своей лавки до  смерти избить  палками  того  угодливого
человека,  что под предлогом разнообразиЯ  помогает мужьЯм легче  переносить
отвращение, которое вызываетсЯ постоЯнным сожительством с женами.
     Ћн.  „а  что вы, сударь!  €збить  палками,  избить  палками!  ‚  городе
благоустроенном никого  не избивают палками. „а это  ведь  честное  занЯтие;
многие люди, даже  титулованные, ему  не чужды. „а  и как, по-вашему на что,
черт возьми,  употреблЯть богачу  свои деньги,  если  не  на  отменный стол,
отменное общество, отменные вина, отменных женщин - наслаждениЯ  всех видов,
забавы всех  родов? џ  предпочел  бы быть  бродЯгой,  чем  обладать  большим
состоЯнием, не имеЯ ни одного из этих удовольствий. Ќо вернемсЯ к ђасину. Ћт
этого человека прок был только людЯм, не знавшим его, и в такое времЯ, когда
его уже не было в живых.
     џ. ‘огласен. Ќо взвесьте и вред и благо.
     Ћн  и  через  тысЯчу  лет  будет  исторгать  слезы; он  будет  вызывать
восхищение  во  всех  частЯх земного  шара;  он  будет  учить  человечности,
состраданию, нежности.  ‘просЯт, кто  он был, из  какой страны, и позавидуют
”ранции. Ћн заставил страдать  нескольких людей, которых больше нет, которые
почти и не  вызывают в нас  участиЯ; нам нечего опасатьсЯ ни его пороков, ни
его недостатков. Љонечно, лучше было бы, если бы вместе с талантами великого
человека  природа  наделила  его добродетелЯми.  Ћн - дерево, из-за которого
засохло несколько  других деревьев, посаженных  в  его соседстве, и  погибли
растениЯ, гнездившиесЯ у его  подножиЯ; но свою вершину он вознес к облакам,
ветви свои простер вдаль; он уделЯл и  уделЯет свою тень тем, что приходили,
приходЯт  и  будут приходить отдыхать вокруг его  величественного ствола; он
приносил плоды,  чудесные  на  вкус, которые обновлЯютсЯ непрестанно.  Њожно
было  бы пожелать,  чтобы  ‚ольтер отличалсЯ  кротостью  „юкло, простодушием
аббата ’рюбле, прЯмотой  аббата д'0ливе, но, раз это невозможно, взглЯнем на
вещи  с  точки  зрениЯ  подлинной их ценности. ‡абудем  на  минуту  о месте,
которое мы занимаем во времени и в  пространстве, и  окинем взглЯдом будущие
века,  отдаленнейшие  области  и грЯдущие поколениЯ. Џодумаем  о благо  рода
людского;  если мы  недостаточно  великодушны, то, но крайней  мере, простим
природе,  оказавшейсЯ более мудрой, чем мы. …сли  вы  голову  ѓреза обдадите
холодной водой, то,  быть  может, вместе с тщеславием угасите  н его талант.
…сли вы ‚ольтера сделаете менее чувствительным к критике, он уже не  в силах
будет проникнуть в душу Њеропы. Ћн больше но будет трогать вас.
     Ћн.  Ќо  если природа так же могущественна, как и мудра, почему она  не
создала гениев столь же добродетельными, как и великими?
     џ. „а  разве вы не видите,  что подобным рассуждением  вы опрокидываете
весь мировой  порЯдок и что  если бы все на земле было превосходно,  то и не
было бы ничего превосходного.
     Ћн. ‚ы правы. ѓлавное,  чтобы вы и Я были среди живых и чтобы мы были -
вы и Я, а  там  пусть  все  идет,  как заблагорассудитсЯ.  Џо  моему мнению,
наилучший порЯдок вещей - тот, при котором мне предназначено быть, и к черту
лучший из миров, если менЯ в нем нет. џ предпочитаю быть, и даже быть наглым
болтуном, чем не быть вовсе.
     џ. ‚се люди думают  так, как вы,  и, порицаЯ существующий порЯдок, сами
при этом замечают, что отказываютсЯ от собственного бытиЯ. Ћн. ќто верно.
     џ. ‘огласимсЯ же принЯть всЯкую  вещь  такою, как она есть,  посмотрим,
чего она нам стоит и что нам приносит,  и оставим в покое  целое, которое мы
знаем недостаточно, чтобы хвалить его или бранить, и которое, быть может, ни
плохо, ни хорошо, если оно необходимо; так полагают многие порЯдочные люди.
     Ћн. џ мало понимаю в том, что вы мне излагаете. ќто, по всей видимости,
что-то из философии; предупреждаю  вас, что  не имею  к этому  касательства.
‡наю лишь одно:  что мне хотелось  бы быть  другим,  чего  доброго - гением,
великим человеком; да, должен признатьсЯ, такое  у менЯ чувство. Љаждый раз,
как при  мне  хвалили  одного из них, эти  похвалы  вызывали  во мне  тайную
Ярость. џ завистлив. Љогда мне сообщают какую-либо  нелестную подробность из
их  частной жизни,  мне  приЯтно  слушать:  это  сближает  нас, и мне  легче
переносить мое ничтожество. џ говорю  себе: "„а, конечно, ты  бы  никогда не
написал  "Њагомета" или похвального слова Њопу". ‡начит, Я  ничтожество, и Я
уЯзвлен тем, что  Я таков. „а, да, Я ничтожество, и  Я уЯзвлен.  ‚сЯкий раз,
как  при мне  играли увертюру к  "ѓалантной €ндии",  всЯкий раз, как при мне
пели арии "ѓлубокие бездны ’енара" или "Ќочь, бесконечнаЯ ночь", Я с горечью
говорил себе:  "’ы никогда по создашь  ничего подобного". €так, н  завидовал
моему дЯде, и, если бы но смерти его в его панне оказалось несколько удачных
фортепьЯнных пьес, Я не знал бы  колебаний - остатьсЯ ли мне самим собою или
поменЯтьсЯ с ним местами.
     џ. …сли только это и печалит вас, то, право же, оно того не стоит.
     Ћн.. ќто пустЯки, это быстро проходит.
     € он уже напевал увертюру к "ѓалантной €ндии" и арию "ѓлубокие бездны",
а потом прибавил:
     - ‘мутное сознание, которое живет во мне, говорит:
     "ђамо,  тебе  ведь  очень хотелось, чтобы эти две вещицы  были сочинены
тобой; если  бы  ты  сочинил эти  две  вещицы, то,  верно, сочинил бы и  две
другие, а когда ты сочинил бы  их некоторое количество, тебЯ играли бы, тебЯ
пели бы повсюду. ’ы бы высоко держал голову; ты сам в душе сознавал  бы свое
собственное  достоинство;  все показывали бы на тебЯ  пальцем,  говорили бы:
"ќто он сочинил  те прелестные гавоты" (€ он уже напевал эти гавоты; потом с
умиленным видом человека, преисполненного радости, от которой у него и слезы
на глазах,  он прибавил, потираЯ себе руки)'. у тебЯ будет прекрасный дом (и
он  руками  показывал  его  размеры),  прекраснаЯ  постель  (и  он  небрежно
растЯгивалсЯ на ней), прекрасные вина (которые  он пробовал, щелкаЯ Языком),
прекрасный экипаж (и он заносил ногу, чтобы сесть в него), красавицы женщины
(к груди которых  он  уже прикасалсЯ и на которых  сладостно смотрел), сотнЯ
проходимцев  будет  каждый день  воскурЯть  тебе фимиам (и  он как будто уже
видел их вокруг себЯ; он. видел Џалиссо, Џуансине,  ”реронов -  отца и сына,
‹а Џорта; он слушал их,  преисполнЯлсЯ важности, соглашалсЯ с ними, улыбалсЯ
им, высказывал  им пренебрежение, презрение, прогонЯл их, звал  назад, потом
продолжал); и вот так утром тебе говорили  бы, что  ты -  великий человек; в
"’рех столетиЯх" ты прочитал бы, что ты - великий человек, вечером ты был бы
убежден в том, что ты - великий человек, н  великий человек ђамо засыпал  бы
под сладкий рокот похвал, который еще  стоЯл бы у него в ушах: даже во времЯ
сна  у него был  бы довольный вид: грудь его расширЯлась бы, поднималась бы,
опускалась бы непринужденно; он храпел бы как великий человек..."
     €,  все  продолжаЯ  говорить,  он  разлегсЯ на скамейке, закрыл  глаза,
изображаЯ состоЯние  блаженного сна, о котором мечтал. ‚кусив  на  несколько
мгновений  сладость этого отдыха, он пробудилсЯ,  потЯнулсЯ, зевнул,  протер
себе глаза и еще искал взглЯдом вокруг себЯ низких своих льстецов.
     џ. ’ак вы считаете, что человек счастливый спит по-особому?
     Ћн. …ще бы не считать! Љогда Я, жалкое существо, возвращаюсь вечером на
свой чердак  и забираюсь на свое убогое ложе, Я весь съеживаюсь под одеЯлом,
в груди -  стеснение и трудно  дышать;  Я  будто и не дышу,  а  жалобно, еле
слышно стону.  Ђ между тем какой-нибудь  откупщик  так храпит, что стены его
опочивальни дрожат всей улице  па диво. Ќо сейчас огорчает менЯ не то, что Я
не храплю и сплю как мелкаЯ, жалкаЯ тварь. џ. ќто, однако, огорчительно.
     Ћн. ѓораздо огорчительнее то, что со мной произошло. џ. —то же это?
     Ћн. ‚ы всегда принимали во мне известное участие, потому что Я - добрый
малый, которого вы презираете, но который забавлЯет вас.
     џ. ќто правда.
     Ћн. € Я вам все расскажу.
     Џрежде чем начать,  он  испускает глубокий  вздох и подносит ко лбу обе
руки; затем снова принимает спокойный вид и обращаетсЯ ко мне:
     - ‚ы знаете,  что  Я  невежда, глупец, сумасброд, наглец, ленивец - то,
что наши бургиньонцы  называют отъЯвленным  плутом, мошенником, обжорой.  џ.
—то за панегирик!
     Ћн. ќтот панегирик  верен во всех отношениЯх, в нем  слова не изменишь;
не возражайте, пожалуйста. Ќикто не знает менЯ лучше, чем Я  сам, а Я еще не
все вам рассказываю.
     џ. Ќе буду вас гневить и соглашусь с вами во всем.
     Ћн. ’ак вот:  Я жил с людьми, которые благоволили ко мне только потому,
что Я в удивительной степени был наделен всеми этими качествами.
     џ.  ‘транно!  „о  сих пор  Я полагал,  что эти качества всЯкий  человек
стараетсЯ скрыть  от самого  себЯ  или извинЯет их  в  себе, а в других  они
вызывают у него презрение.
     Ћн.  ‘крыть  их!  „а разве это  возможно? Ѓудьте  уверены,  что,  когда
Џалиссо  остаетсЯ  один  и задумываетсЯ,  он и  не то  говорит  себе; будьте
уверены, с  глазу на  глаз он и его коллега признаютсЯ  друг  другу, что они
превелики"  мошенники!  Џрезирать эти качества у  других!  Њои  друзьЯ  были
справедливее, и благодарЯ складу моего характера Я имел у них исключительный
успех: Я  каталсЯ  как  сыр в масле, менЯ  чествовали, мое отсутствие тотчас
вызывало  сожаление;  н   был   их  маленький   ђамо,  их  миленький   ђамо,
ђамо-сумасброд, наглец, невежда,  ленивец, обжора, шут, скотина.  Љаждый  из
этих  привычных  эпитетов  приносил  мне  то  улыбку, то  ласковое слово, то
похлопывание по плечу, пощечину, пинок; за столом лакомый кусок падал мне на
тарелку;  когда вставали  из-за  стола, по отношению  ко мне разрешали  себе
какую-нибудь вольность, на которую Я не обращал вниманиЯ, потому что Я ни на
что не обращаю вниманиЯ. €з менЯ, со мной, передо мной можно делать все  что
угодно, и Я не обижаюсь. Ђ милые подарки, которые сыпались на менЯ! € вот Я,
старый  пес, Я все  это потерЯл!  џ все потерЯл только потому, что один раз,
всего  лишь один  раз в моей жизни, заговорил как здравомыслЯщий человек. Ћ,
чтобы это еще раз случилось со мной!
     џ. Ќо в чем же дело?
     Ћн. ќто глупость, ни с чем не сравнимаЯ, непостижимаЯ, непоправимаЯ.
     џ. —то еще за глупость?
     Ћн. ђамо! ђамо! ђазве за такого человека принимали вас? —то за глупость
- проЯвить немного вкуса, немного ума,  немного здравого смысла!  ђамо, друг
мой, это  научит вас ценить то, что сделал длЯ вас  господь и чего хотели от
вас  ваши  благодетели.  Ќедаром вас  взЯли за плечи,  довели  до  порога  и
сказали: "“бирайтесь, олух, и не поЯвлЯйтесь больше. ќто существо претендует
на ум, чуть ли не на благоразумие! “бирайтесь. “ нас такого добра и без того
хватает". ‚ы кусали себе пальцы, когда уходили; проклЯтый ваш Язык - вот что
бы вам  следовало  откусить!  ‚ы это не сообразили -  и вот вы на улице, без
гроша, и неизвестно, где вам  приткнутьсЯ.  ‚ы ели все, что душе угодно, - и
вот вы  будете питатьсЯ отбросами; у вас были прекрасные апартаменты - и вот
вы безмерно счастливы, если вам возвращают ваш чердак; у вас была прекраснаЯ
постель - и вот  вас ждет солома  либо у кучера господина де  ‘убиза, либо у
вашего  приЯтелЯ ђоббе; вместо того чтобы спать спокойным, безмЯтежным сном,
коим вы так наслаждались, вы будете одним ухом слушать, как ржут  и топчутсЯ
кони, а другим внимать звуку в тысЯчу  раз более несносному  - стихам сухим,
топорным,  варварским.   Ћ,   несчастное,  злополучное  существо,  одержимое
миллионами бесов!
     џ. Ќо разве нет пути к возврату? €  разве проступок, совершенный  вами,
столь уж непростителен? Ќа  вашем месте Я бы отправилсЯ к этим людЯм. ‚ы длЯ
них более необходимы, чем думаете сами.
     Ћн. Ћ! џ уверен, что теперь, когда менЯ нет с ними и некому их смешить,
они скучают зверски.
     џ. ’ак Я бы отправилсЯ к ним опЯть, Я не дал бы им времени привыкнуть к
моему отсутствию или найти какое-нибудь  более достойное  развлечение.  ‚едь
кто знает, что может случитьсЯ?
     Ћн. ‚от этого Я не опасаюсь. ќто не случитсЯ.
     џ. Љак бы вы ни были хороши, кто-нибудь другой может занЯть ваше место.
     Ћн. ЌаврЯд ли.
     џ. Џусть так.  Ќо  все  же Я бы  ЯвилсЯ  к  ним с расстроенным лицом, с
блуждающим взглЯдом, обнаженной шеей, взъерошенными волосами - словом, в том
истинно плачевном состоЯнии, в котором вы находитесь. џ бросилсЯ  бы к ногам
божественной дамы, распростерсЯ бы ниц и, не подымаЯсь с колен, сказал бы ей
приглушенным голосом, сдерживаЯ  рыданиЯ: "Џростите,  сударынЯ, простите!  џ
недостойный, Я гнусный человек.  Ќо  то была злополучнаЯ минута, ибо вы ведь
знаете, что Я не привержен здравому смыслу, и Я обещаю вам, что в жизни моей
больше не проЯвлю его".
     ‡абавно было то,  что, пока Я произносил  эту речь, он  сопровождал  ее
пантомимой: он простерсЯ  ниц, прижалсЯ лицом к земле, как  будто держа  при
этом руками кончик туфли;  он  плакал; всхлипываЯ, он говорил: "„а, королева
моЯ, да,  Я обещаю,  Я  никогда в  жизни его не проЯвлю, никогда в жизни..."
Џотом, поднЯвшись резким движением, он прибавил серьезно и рассудительно:
     -  „а, вы правы; Я вижу,  что это - лучший выход. Ћна  добраЯ; господин
‚ьейар говорит, что она  такаЯ добраЯ... џ-то  знаю тоже, что она добраЯ; но
все же идти унижатьсЯ перед шлюхой, молить  о пощаде у ног фиглЯрки, которую
непрестанно  преследуют  свистки  партера!  џ,  ђамо,  сын ђамо,  дижонского
аптекарЯ, человека  добропорЯдочного,  никогда ни перед  кем не  склонЯвшего
колени!  џ,  ђамо,  племЯнник  человека,  которого  называют  великим  ђамо,
которого все  могут  видеть в Џале-ђоЯле, когда он  гулЯет,  выпрЯмившись во
весь  рост и размахиваЯ руками,  вопреки господину Љармонтелю, что изобразил
его сгорбленным  и  прЯчущим  руки под  фалдами.  џ,  сочинивший  пьесы  длЯ
фортепьЯно, которых никто  не играет, но которые, может быть, одни только  и
дойдут до потомства, и оно будет их играть; Я, словом -  Я, куда-то пойду!..
Џослушайте,  сударь, это  невозможно  (и,  положив правую руку на  грудь, он
прибавил): Я чувствую,  как во мне  что-то поднимаетсЯ и говорит мне: "ђамо,
ты этого  не  сделаешь". Џрироде человека должно  же быть  присуще известное
достоинство, которого никто не может  задушить. Ћно просыпаетсЯ ни с того ни
с сего, да, да, ни с того ни с чего,  потому что выдаютсЯ и такие дни, когда
мне ничего  не стоит быть низким до предела; н такие дни Я за лиар поцеловал
бы зад маленькой ћс.
     џ. „а  послушайте, дружище, она же беленькаЯ, хорошенькаЯ, молоденькаЯ,
нежнаЯ, пухленькаЯ, и это -- акт смирениЯ, до которого норой мог бы снизойти
человек даже менее щепетильный, чем вы.
     Ћн.  Џримем во внимание, что зад  можно  целовать  в прЯмом  смысле и в
переносном. ђасспросите на этот счет  толстЯка  Ѓоржье, он  и  в  прЯмом и в
переносном  смысле целует зад госпоже ‹амарк, а мне это, ей-богу, и в прЯмом
и в переносном смысле одинаково не нравитсЯ.
     џ.  …сли  средство,  которое  Я  вам  подсказываю,  вам   не  подходит,
наберитесь храбрости, чтобы вести жизнь нищего.
     Ћн.  ѓорько быть нищим, когда на свете столько богатых глупцов, за счет
которых можно было бы существовать. € вдобавок это презрение к самому себе -
оно невыносимо.
     џ. ђазве такое чувство вам знакомо?
     Ћн. ‡накомо ли оно мне! ‘колько раз Я говорил себе:
     "‘таточное  ли это  дело, ђамо, - в  Џариже  десЯть тысЯч  превосходных
столов, накрытых  каждый на  пЯтнадцать  или двадцать приборов, и ни один из
этих приборов не  предназначен  длЯ тебЯ. …сть кошельки,  полные золота, оно
течет направо и налево, и ни одна из монет не попадает к тебе! ’ысЯчи мелких
остроумцев,  не  блещущих  ни  та лаптами, ни достоинствами,  тысЯчи  мелких
тварей, ничем не привлекательных, тысЯчи пошлых  интриганов про красно одеты
- а ты будешь ходить голым! € ты до такой степени будешь дураком! Ќеужели же
ты не  сумеешь льстить,  как  всЯкий другой?  Ќеужели  ты не  сумеешь лгать,
клЯстьсЯ,  лжесвидетельствовать, обещать,  сдерживать обещание  или нарушать
его,  как  всЯкий другой? Ќеужели ты не мог  бы стать на задние  лапки,  как
всЯкий  другой?  Ќеужели ты  не  мог  бы  посодействовать  интрижке  госпожи
такой-то  и  отнести любовную  записку  от  господина такого-то, как  всЯкий
другой? Ќеужели  ты  не смог бы,  как  всЯкий  другой, приободрить вот этого
молодого человека, чтобы он заговорил с такой-то  девицей, а девицу  убедить
выслушать его?  Ќеужели  ты не мог  бы  дать понЯть дочери одного  из  наших
горожан, что она дурно одета, что красивые сережки,  немножко румЯн, кружева
на  платье  в  польском  вкусе были бы  ей как нельзЯ более к лицу? —то  эти
маленькие ножки  вовсе не  созданы длЯ того,  чтобы ступать по мостовой? —то
есть пеки" красавец,  молодой и богатый, у которого камзол с золотым шитьем,
великолепнаЯ карета, шесть рослых лакеев, что он как-то мимоходом  видел ее,
нашел  ее очаровательной и с  тех  пор не ест,  не пьет, лишилсЯ сна и может
просто  умереть?  "Ќо  мой папенька?"- "Ќу что там ваш  папенька! ‘перва  он
немножко  посердитсЯ".-  "Ђ  маменька, котораЯ мне все внушает, чтобы Я была
честной  девушкой,  и  твердит,  что  нет  на  свете ничего дороже  девичьей
чести?"- "Џустое!"-  "Ђ мой  духовник?"- "‚ы  больше не увидите его, а  если
вам,  по  странной  прихоти все  будет хотетьсЯ рассказать ему историю ваших
забав, это вам  обойдетсЯ  в несколько  фунтов  сахара  и кофе".-:Ћн человек
строгий и даже  отказалсЯ отпустить мне грехи из-за того, что Я пела песенку
"Џриди в мою  обитель"- "ќто  потому, что сегоднЯ  вам нечего ему  дать,  но
когда  вы Явитесь перед ним  в кружевах..."- "’ак у  менЯ будут кружева?"  -
"ђазумеетсЯ, и  всех сортов...  „а еще  красивые брильЯнтовые  сережки..." -
"’ак  у менЯ будут и  фильЯнтовые сережки?"- "„а".-  "Љак у  той маркизы, то
покупает  иногда  перчатки  в  нашей  лавке?"-  "’акие  точно...  Љ  тому же
превосходнаЯ  карета, запрЯженнаЯ  с крьши  в  Яблоках лошадьми,  два рослых
лакеЯ, негритенок,  впереди  -  скороход; к  тому же румЯна, мушки,  длинный
шлейф".- "—тобы ехать на бал?"  - "Ќа бал, в Ћперу, в Љомедию..." (“ нее уже
сердце прыгает от радости... Ђ ты вертишь в пальцах какую-то бумажку.) -"—то
это такое?" - "’ак, пустЯки".-"Ђ мне сдаетсЯ, что нет".- "ќто  записка".- "Ђ
длЯ кого?"- "„лЯ вас, если вы  хоть немножко любопытны".-  "‹юбопытна? „а, Я
очень    любопытна.    ‚зглЯну-ка...   (—итает.)    ‘видание?    ќто    вещь
невозможнаЯ".-"Џо  дороге в  церковь".- "Њаменька  всегда  ходит со мной. Ќо
ежели бы он пришел  сюда  пораньше утрем, то Я  просыпаюсь  перваЯ и стою за
прилавком, пока  еще никто  не  встал".  Ћн ЯвлЯетсЯ,  имеет успех;  в  один
прекрасный день под вечер малютка исчезает, и мне отсчитывают мои две тысЯчи
экю... „а возможно ли? Ћбладать таким талантом  и быть  без куска  хлеба? Ќе
стыдно тебе,  несметный?.." Њне вспоминаетсЯ целаЯ толпа мошенников, которые
не стоили моего мизинца, а утопали  в  роскоши.  џ  носил сюртук  из грубого
сукна, а они  были одеты в бархат;  трость у них  с золотым набалдашником  в
виде  клюва, а на  пальце перстень с головой ЂристотелЯ или Џлатона. Ђ между
тем  кто они были такие? †алкие музыкантики. ’еперь же они -знатные господа.
€ вот Я ощущал прилив смелости, душа окрылЯлась, ум приобретал гибкости, и Я
чувствовал себЯ способным на все. Ќо,  видимо, такое счастливое расположение
духа  оказывалось мимолетным, ибо до сих пор Я не продвинулсЯ вперед. Љак бы
то ни было, вот вам содержание моих  разговоров с  самим  собой,  которые вы
вольны  истолковать как  нам будет  угодно, лишь  бы вы сделали  из  них тот
вывод,  что  мне знакомо  презрение  к  самому себе  или  угрызениЯ совести,
порожденные сознанием  бесполезности  тех  талантов, которыми небо  наделило
нас. ќто жесточайшаЯ из всех  мук. ‹учше бы,  пожалуй, вовсе не  родитьсЯ на
свет.
     џ  слушал  его, и,  по  мере  того  как он  разыгрывал  роль  сводника,
соблазнЯющего девушку, моей душой овладевали два противоположных чувства - Я
не  знал, уступить  ли желанию расхохотатьсЯ или отдатьсЯ  порыву гнева. ђаз
двадцать разражаЯсь смехом, Я не давал разразитьсЯ негодованию; раз двадцать
негодование, подымавшеесЯ из глубины моего сердца, кончалось взрывами смеха.
џ  был  ошеломлен   такой   проницательностью   и   вместе  такой  низостью,
чередованием мыслей столь верных и столь ложных, столь полной извращенностью
всех чувств, столь  бесконечной  гнусностью  и вместе с тем столь  необычной
откровенностью. Њое состоЯние не ускользнуло от него.
     - —то с вами? - спросил он.
     џ. Ќичего.
     Ћн. ‚ы, как мне кажетсЯ, расстроены?
     џ. ќто так.
     Ћн. Ќо что же, в конце концов, вы мне посоветуете?
     џ. €зменить тему разговора. Ђх, несчастный, как низко вы пали!
     Ћн. ‘огласен с  вами.  Ќо  все  же пусть мое  положение  не  очень  вас
беспокоит. ђешив  открытьсЯ  вам, Я  вовсе не был намерен расстраивать  вас.
Џока Я  жил у тех  людей, про  которых  рассказывал вам, Я сделал  кое-какие
сбережениЯ.  Џримите в  расчет,  что Я не нуждалсЯ ни в чем, решительно ни в
чем, и что мне много отпускалось на мелкие расходы.
     Ћн снова  стал бить кулаком по лбу, кусать себе губы и, вращаЯ глазами,
подымать к  потолку блуждающий взглЯд, потом заметил:  "Ќо  дело сделано;  Я
кое-что успел отложить;  с тех  пор  прошло некоторое  времЯ, а это означает
прибыль".
     џ. “быль - хотите вы сказать?
     Ћн. Ќет, нет, прибыль. Њы  богатеем каждое мгновение:  если  одним днем
меньше осталось жить или  если одним экю стало больше в кармане - все едино.
ѓлавное в том, чтобы каждый вечер легко, беспрепЯтственно, приЯтно и обильно
отдавать  дань  природы. ‚от  главный  итог  жизни  во  всех  положениЯх.  ‚
последний час одинаково богаты все: и Ћмюэль Ѓерпар, который, воруЯ, грабЯ и
банкротЯсь, составлЯет  двадцать семь  миллионов  золотом,  и ђамо,  который
ничего не оставит и лишь благотворительности будет обЯзан саваном из грубого
холста.  Њертвец не  слышит,  как  вопЯт  но  нем колокола;  напрасно  сотнЯ
свЯщенников  дерет себе  горло из-за  него и  длиннаЯ  цепь пылающих факелов
предшествует гробу и следует за ним: душа его не идет рЯдом с распорЯдителем
похорон. ѓнить  ли под мрамором или под землей  - все равно гнить. Ѓудут  ли
вдруг вашего гроба красные и синие сироты, или не  будет никого -  не все ли
равно? Ђ потом -  видите вы эту руку? Ћна была  чертовски  тугаЯ, эти десЯть
пальцев  были  все равно  как  палки, воткнутые  в  деревЯнную пЯсть, а  эти
сухожилиЯ - как струны из кишок,  еще суше, еще туже, еще крепче, нежели те,
какие употреблЯютсЯ  длЯ  токарных  колес.  Ќо  Я их столько терзал, столько
сгибал  и  ломал! ’ы  не  слушаешьсЯ, а Я тебе,  черт возьми, говорю,  чтобы
будешь слушатьсЯ, и так оно и будет...
     €, говорЯ это,  он  правой рукой  схватил пальцы  и кисть  левой и стал
выворачивать их во все  стороны; он прижимал концы пальцев к  запЯстью,  так
что суставы хрустели; Я опасалсЯ, как бы он не вывихнул их.
     џ. Ѓудьте осторожны, вы искалечите себЯ.
     Ћн. Ќе бойтесь, они к  этому  привыкли; за десЯть лет Я с  ними и не то
проделывал!  •очешь не хочешь, а пришлось им к этому привыкнуть и  выучитьсЯ
бегать  по клавишам, и  летать  по  струнам.  ‡ато  теперь все идет так, как
надо...
     € вот  он принимает позу  скрипача;  он напевает allegro  из ‹окателли;
праваЯ рука его подражает движению  смычка;  леваЯ рука  и пальцы как  будто
скользЯт по  грифу. ‚зЯв фальшивую ноту,  он останавливаетсЯ; он подтЯгивает
или  спускает  струну;  он пробует ее ногтем, чтобы  проверить, настроена ли
она;  он продолжав" играть с того места, где  остановилсЯ. Ћн ногой отбивает
"акт, машет головой, приводит  в  движение руки, ноги, все туловище, как мне
это порой случалось видеть на духовном концерте ”еррари,  или  ЉьЯбрана, или
другого  какого виртуоза, корчившегосЯ  в  тех  же  судорогах, ЯвлЯвшего мне
зрелище такой же пытки и  причинЯвшего  примерно  такое же страдание, ибо не
мучительно   ли   видеть  страданиЯ   того,  кто  стараетсЯ   доставить  мне
удовольствие? Ћпустите между мной и этим человеком занавес, который скрыл бы
его от  менЯ, раз неизбежно, чтобы  он изображал осужденного на  пытку! Љоли
среди  всего  того возбуждениЯ  и  криков наступала выдержка,  один  из  тех
гармонически