 тоже пел
с чужого голоса! „исциплина - вот уж действительно! …сли один человек  сечет
по утрам на двадцать или тридцать мальчишек больше, чем другой, неужели  это
значит, что он лучше умеет  наводить  дисциплину?  џ,  например,  посмел  бы
соревноватьсЯ в этом со всЯким, кто учительствовал со  времен  •ирона  и  по
нынешний день;  и  если  бы  мне  довелось  быть  учителем  шестерых  только
мальчиков, Я поддерживал бы среди них дисциплину не хуже, чем иной учитель в
самой большой на свете  школе.  џ  ничего  не  утверждаю,  молодой  человек,
запомните: Я  не  утверждаю  ничего;  но  если  бы  сам  сэр  ’омас  получил
образование где-нибудь поближе к дому и под чьим-либо надзором -  запомните,
Я не называю никого по имени, - то это было бы лучше длЯ него; но  отец  его
решил во что бы то ни стало дать ему знание света.  Nemo  mortalium  omnibus
horis sapit {Ќикто из смертных не бывает всЯкий час благоразумен (лат.).}.
     Ћн, увлекшись, продолжал в том же духе, и „жозеф несколько  раз  просил
извинениЯ, заверЯЯ, что не имел в мыслЯх оскорбить его.
     - ‚ерю, дитЯ мое, - говорит пастор, - и Я на тебЯ не сержусь; но  чтобы
в школе поддерживалась хорошаЯ дисциплина, длЯ этого...
     € пастор снова и снова пускалсЯ  в  рассуждениЯ,  приводил  имена  всех
учителей древности и ставил себЯ выше их всех. ‚ самом  деле,  если  была  у
доброго этого человека какаЯ-либо навЯзчиваЯ идеЯ -  или,  как  говоритсЯ  в
просторечии, блажь, - то заключалась она вот в  чем:  он  почитал  школьного
учителЯ величайшей фигурой в мире,  а  себЯ  величайшим  изо  всех  школьных
учителей, и сам Ђлександр ‚еликий во главе своего войска не сбил  бы  его  с
этих позиций.
     Ђдамс все не оставлЯл  своей  темы,  когда  они  подошли  к  одному  из
красивейших уголков земли.  ќто  было  нечто  вроде  природного  амфитеатра,
поднимавшегосЯ над излучиной маленькой  речушки  и  густо  поросшего  лесом;
деревьЯ  высились  одни  над  другими,  как  бы  расставленные  на  ступенЯх
естественной лестницы;  и  так  как  лестницу  эту  скрывали  их  ветви,  то
казалось, что их нарочно расположил в  таком  порЯдке  замысел  искуснейшего
садовода. ‡емлЯ же была  устлана  зеленью,  какой  не  передала  бы  никакаЯ
живопись; а всЯ картина в целом могла бы пробудить романтические мечтаниЯ  и
в более зрелых умах, чем умы „жозефа и ”анни, и даже без содействиЯ любви.
     Ћни подошли сюда около  полуднЯ,  и  „жозеф  предложил  Ђдамсу  сделать
привал в этом прелестном местечке  и  подкрепитьсЯ  провиантом,  которым  их
снабдила добросердечнаЯ миссис “илсон. Ђдамс не стал возражать против  этого
предложениЯ; и вот они уселись и, вытащив холодную курицу  и  бутылку  вина,
принЯлись за еду с таким весельем, что ему  позавидовали  бы,  верно,  и  на
блистательном пиру. Ќе премину рассказать, что  среди  провианта  они  нашли
бумажку, в которую оказалась завернута золотаЯ монета, и Ђдамс, подумав, что
ее вложили туда по ошибке, хотел было повернуть назад и возвратить найденное
владельцу; но „жозеф кое-как убедил его, что мистер  “илсон  нарочно  избрал
такой деликатный способ дать им средства в дорогу, помнЯ их рассказ  о  том,
как они попали в беду  и  как  их  выручил  великодушный  коробейник.  Ђдамс
сказал, что, видЯ такое проЯвление доброты, он радуетсЯ всем сердцем,  и  не
столько за себЯ, как за самого  даЯтелЯ,  которого  ждет  щедраЯ  награда  в
небесах. Ћн успокоил  себЯ  также  мыслью,  что  скоро  получит  возможность
расплатитьсЯ и сам, так как джентльмену предстоЯла через  неделю  поездка  в
‘омерсетшир и он твердо обещал проехать через приход Ђдамса и навестить его:
обстоЯтельство, казавшеесЯ нам ранее  слишком  несущественным,  чтоб  о  нем
упоминать, но тех, кто питает к мистеру “илсону ту же симпатию,  что  и  мы,
оно порадует, ибо сулит им надежду вновь  с  ним  повидатьсЯ.  „жозеф  засим
произнес речь о милосердии, которую читатель, если расположен, может найти в
следующей главе, ибо мы почли бы неприличным, не предупредив, вовлечь его  в
такое чтение.


                                  ѓлава VI
             Ќравственные рассуждениЯ „жозефа ќндруса; и случай
               на охоте с чудесным избавлением пастора Ђдамса

     ЊенЯ часто удивлЯло, сэр, - сказал „жозеф, -  почему  так  редки  среди
людей примеры милосердиЯ; ведь если не склонЯет человека облегчить страданиЯ
ближних доброта его сердца, то жажда почета, думаетсЯ мне,  должна  была  бы
подвигнуть его на  это.  —то  побуждает  человека  строить  прекрасный  дом,
покупать прекрасную обстановку, картины,  одежду  и  прочие  вещи,  если  не
честолюбивое стремление внушать людЯм больше уважениЯ, чем другие? ’ак разве
же одно большое милосердное деЯние, один случай вызволениЯ бедного семейства
из нищеты, предоставлениЯ неудачливому ремесленнику некоторой  суммы  денег,
чтоб он мог зарабатывать свой  хлеб  трудом,  освобождение  несостоЯтельного
должника от его долга или из тюрьмы  или  любое  другое  доброе  дело  -  не
доставили бы человеку больше уважениЯ и почета, чем  могут  дать  ему  самые
великолепные на свете картины, дом, обстановка и одежда? ‚едь не только  сам
человек,  получивший  помощь,  но  и  каждый,  кто  слушал  бы  имЯ   такого
благодетелЯ, должен бы, мне представлЯетсЯ, почитать  его  бесконечно  выше,
чем  владельца  всех  тех  вещей,  восхищаЯсь  которыми  мы  славим   скорее
строителЯ, мастера, художника, кружевницу, портного и прочих, чье  искусство
создало эти вещи, нежели особу, присвоившую их себе с помощью денег.  џ,  со
своей стороны, когда стоЯл,  бывало,  за  стулом  моей  госпожи  в  комнате,
увешанной картинами,  и  поглЯдывал  на  них,  ни  разу  не  подумал  об  их
владельце; да и другие также, насколько Я замечал, когда,  бывало,  спросЯт,
чьЯ эта картина, то никогда в ответ не называли хозЯина дома,  но  говорили:
Ђммиконни, ЏолЯ ‚оронеза,  ѓаннибала  ‘крачи  или  •огарти,  а  это  все,  Я
полагаю, имена художников. Ђ спросили бы: кто выкупил такого-то  из  тюрьмы?
кто ссудил деньгами разорившегосЯ ремесленника, чтоб он мог стать  на  ноги?
кто одел эту бедную многодетную семью? -  вполне  Ясно,  каков  должен  быть
ответ. Љ тому же эти важные господа ошибаютсЯ,  когда  воображают,  что  они
таким путем достигают хоть какого-нибудь почета; что-то Я  не  помню,  чтобы
случалось мне побывать с миледи  в  гостЯх  и  чтоб  она  там  похвалила  бы
обстановку или дом, а вернувшись к себе, не высмеивала бы и не  хулила  все,
что только что хвалила у людей; и другие джентльмены в ливреЯх говорили  мне
то же о своих господах. Ђ посмотрел бы Я, как самый мудрый человек на  свете
посмел бы высмеЯть истинно доброе дело! Џосмотрел бы Я, да!  Љто  бы  только
попробовал, того бы самого поднЯли на смех, а не стали бы смеЯтьсЯ вместе  с
ним. „обрые дела творЯт немногие, однако же все  в  один  голос  превозносЯт
тех, кто творит их. Џраво, странно  даже,  что  люди  наперебой  прославлЯют
доброту, а никто не стараетсЯ заслужить эту славу; и наоборот:  все  поносЯт
порок, и каждый рветсЯ делать то, что сам же он хулит. Ќе знаю,  какаЯ  тому
причина, но что это так - Ясно  длЯ  всЯкого,  кто  вращалсЯ  в  свете,  как
довелось вращатьсЯ мне последние три года.
     - Ќеужели большие господа всегда бывают дурными? - говорит ”анни.
     - ‚стречаютсЯ, конечно, исключениЯ,  -  отвечает  „жозеф.  -  Ќекоторые
джентльмены  из  лакейской  говорили  о  делах  милосердиЯ,  совершенных  их
господами, и Я слышал, как сквайр Џоп, знаменитый  поэт,  за  столом  миледи
рассказывал истории о человеке  из  места,  которое  называетсЯ  ђосс,  и  о
другом, из-Ѓата, о каком-то Ђл... Ђл... - не помню его имени, но оно имеетсЯ
в книге стихов. ќтот джентльмен, между прочим, построил  себе  славный  дом,
который очень нравитсЯ сквайру Џопу; но добрые дела его видны лучше,  нежели
виден дом, хоть он и стоит на горе, да и приносЯт ему больше почета. ‚ книгу
его поместили за добрые дела; и сквайр говорил, что он в нее помещает  всех,
кто этого заслуживает; а, конечно, раз он живет среди важных  господ,  когда
бы среди них были такие, так уж он бы знал о них...
     ‚от и все, что мог припомнить по моей просьбе мистер „жозеф  ќндрус  из
той своей речи, и Я передал ее по возможности  его  собственными  словами  с
самыми небольшими исправлениЯми. Ќо, Я  полагаю,  читателей  моих  несколько
смущает долгое молчание пастора Ђдамса, - тем более что  ему  представлЯлось
столько случаев проЯвить  любопытство  и  вставить  свои  замечаниЯ.  €стина
заключаетсЯ в том, что пастор крепко  спал,  и  заснул  он  в  самом  начале
вышеприведенной речи. € право же, если читатели припомнЯт, сколько часов  не
смыкал он глаз, то их не удивит этот отдых, от которого добрый  пастор  едва
ли отказалсЯ бы, когда бы сам •енли или иной столь же великий  оратор  (буде
таковой возможен)  витийствовал  бы  перед  ним,  стоЯ  на  трибуне  или  на
церковной кафедре.
     „жозеф, который всю свою речь произнес, не менЯЯ  положениЯ  -  склонив
набок голову и уставив в землю взор, поднЯл  наконец  глаза  и  лишь  теперь
увидел, что Ђдамс лежит, растЯнувшись на спине и издаваЯ храп чуть  погромче
обычного крика некоего долгоухого животного; тогда юноша повернулсЯ к  ”анни
и, взЯв ее руку, завел любовную игру, хоть и вполне совместную  с  чистейшей
невинностью и благопристойностью, но все ж такую, какой при свидетелЯх он не
решилсЯ бы начать и она  не  допустила  бы.  ЏредаваЯсь  этим  безобидным  и
приЯтным утехам, они вдруг услышали приближавшийсЯ громкий лай своры  гончих
и вскоре затем увидали, как  вынессЯ  из  лесу  заЯц  и,  перескочив  ручей,
очутилсЯ на лужке, в нескольких шагах от них. …два ступив на берег, заЯц сел
на задние ноги и прислушалсЯ к шуму погони.  ‡верек  показалсЯ  ”анни  очень
милым, и ей от души хотелось взЯть его на руки и уберечь от  опасности,  как
видно грозившей ему; но и разумные творениЯ не всегда умеют  отличить  своих
друзей от  врагов:  что  ж  тут  удивительного,  если  глупый  зайчик,  едва
взглЯнув, побежал от друга, желавшего дать ему защиту, и,  пересекши  лужок,
вновь махнул через речку и очутилсЯ опЯть на том берегу. Ќо беднЯга был  так
изнурен и слаб, что три раза падал на бегу.  ќто  произвело  впечатление  на
нежное сердце ”анни, и со слезами на глазах она заговорила о том, какое вар-
варство - мучить до полусмерти бедное, ни в чем не  повинное  и  беззащитное
животное и, забавы ради, подвергать  его  жесточайшей  пытке.  Ћднако  долго
рассуждать об этом ей не пришлось: внезапно гончие промчались лесом, который
огласилсЯ их лаем  и  улюлюканьем  охотников,  мчавшихсЯ  за  ними  верхами.
‘обаки, переплыв речку,  побежали  дальше  заЯчьим  следом;  пЯть  всадников
попробовали перескочить речку - троим это удалось, двое же при этой  попытке
были выброшены из седла в воду; их спутники, как и  собственные  их  лошади,
продолжали погоню, предоставив своим товарищам и седокам взывать о милости к
судьбе или обратитьсЯ длЯ спасениЯ к  более  действительным  средствам  -  к
ловкости и силе. „жозеф,  однако,  не  проЯвил  себЯ  в  этом  случае  столь
безучастным: он на минуту оставил ”анни, подбежал  к  джентльменам,  которые
уже стоЯли на ногах, мотаЯ головами, чтоб вылить воду из ушей, и  с  помощью
„жозефа быстро вскарабкались на берег (ибо речка была совсем неглубока);  не
остановившись даже поблагодарить человека, любезно оказавшего им помощь, они
кинулись, мокрые, через луг, призываЯ собратьев охотников придержать  коней;
но те их не слышали.
     ѓончие теперь быстро нагонЯли зайца.  ЏетлЯЯ  и  спотыкаЯсь,  слабеЯ  с
каждым шагом, беднЯга полз через лес, и  когда  он,  сделав  круг,  оказалсЯ
вновь у того места, где стойла  ”анни,  враги  настигли  его;  изгнанный  из
укрытиЯ, он был схвачен и разорван в клочьЯ на глазах у  ”анни,  котораЯ  не
могла подать ему более действенной помощи, чем сострадание; не удалось ей  и
уломать  „жозефа,  в  юности  своей  любившего  охоту,  чтоб  он  предпринЯл
что-нибудь противное охотничьим законам в  пользу  зайца,  который,  по  его
словам, "был убит правильно".
     ‡аЯц схвачен был в  двух-трех  шагах  от  Ђдамса,  который  мирно  спал
немного поодаль от влюбленных; и гончие, пожираЯ зайца и таскаЯ его  взад  и
вперед по земле, подтЯнулись так близко к  пастору,  что  некоторые  из  них
вцепились в подол его рЯсы (может быть, принимаЯ ее за заЯчью шкуру), другие
же тем временем, запустив зубы в парик, который  пастор  укрепил  на  голове
носовым платком, начали его стЯгивать; и если  бы  толчки,  доставшиесЯ  его
телу, не произвели на  спЯщего  больше  впечатлениЯ,  чем  шум,  то  собаки,
несомненно, отведали бы и пасторского мЯса, приЯтный вкус  которого  мог  бы
стать длЯ Ђдамса роковым; однако,  растормошенный,  он  сразу  проснулсЯ  и,
одним рывком освободив голову от парика, с удивительным проворством  вскочил
на ноги, так как изо всех членов своего тела только  им,  казалось,  мог  он
теперь вверить свою жизнь. €так, расставшись также чуть не с третьей  частью
своей рЯсы, добровольно отданной им врагу в качестве exuviae,  или  трофеев,
он побежал со всею скоростью, какую мог призвать себе на  помощь.  €  да  не
послужит это на суде людском к умалению его храбрости: да будет  принЯта  во
внимание численность противника и то, что нападение было совершено врасплох;
и если есть среди  наших  современников  такой  неистовый  храбрец,  что  не
допускает и мысли о бегстве ни при каких обстоЯтельствах, то  Я  говорю  (но
лишь тишайшим шепотом, и торжественно  заЯвлЯю  -  без  намерениЯ  оскорбить
кого-либо из храбрых людей Ђнглии), - Я говорю или, скорей,  шепчу,  что  он
невежда, не читавший никогда ни ѓомера, ни ‚ергилиЯ, и  ничего  не  знает  о
ѓекторе или о ’урне; скажу боле: он не знаком с биографией  некоторых  наших
великих современников - тех, кто, храбростью не уступаЯ ни  львам,  ни  даже
тиграм, пускались в бегство и бежали  бог  знает  как  далеко  и  бог  знает
почему, на  удивление  друзьЯм  и  в  забаву  врагам.  Ќо  если  лиц  такого
героического склада несколько оскорбило поведение  Ђдамса,  то,  несомненно,
они будут в полной мере ублаготворены тем, что мы расскажем сейчас о „жозефе
ќндрусе. •озЯин своры только что приблизилсЯ или, как говоритсЯ, выступил на
сцену, когда Ђдамс, как мы упомЯнули выше, покинул ее. ќтот джентльмен  слыл
большим любителем шуток; но лучше скажем прЯмо,  -  тем  более  что  это  не
удалит нас от темы, - он был великим охотником на людей.
     Џравда, до сей поры ему случалось охотитьсЯ  только  с  собаками  своей
собственной породы, и он держал при себе длЯ этой цели свору брехливых псов.
Ќо сейчас,  решив,  что  нашелсЯ  человек  достаточно  шустрый,  он  вздумал
позабавитьсЯ другого рода охотой; и вот он с криком шмыгнул  в  сторонку,  а
сам пустил гончих вслед мистеру Ђдамсу,  божась,  что  в  жизни  не  видывал
такого крупного зайца, и так при этом улюлюкал и гикал,  точно  бежал  перед
ним побежденный противник. Ђ  ему  усердно  вторили  псы  человеческой  или,
точнее сказать, двуногой  породы,  поспешавшие  за  ним  верхами  на  конЯх,
упомЯнутые нами выше.
     Ћ ты, кто бы ты ни была  -  муза  ли,  или  иным  пожелаешь  ты  именем
зватьсЯ! ’ы, что ведаешь жизнеописаниЯми и вдохновлЯла всех биографов в наши
времена; ты, что напитала чудесным  юмором  перо  бессмертного  ѓулливера  и
заботливо направлЯла  суждениЯ  своего  Њэллита,  вдохновлЯЯ  его  сжатый  и
мужественный слог; ты, что не приложила руки к тому посвЯщению и предисловию
или к тем переводам, которые охотно вычеркнула бы из биографии –ицерона; ты,
наконец, что без помощи какой бы то ни было литературной приправы и  вопреки
наклонностЯм  самого  автора  заставила  Љолли  ‘иббера  написать  некоторые
страницы его книги по-английски! Ћ, помоги мне в том, что будет мне, вижу Я,
не по плечу! ‚ыведи ты на поле юного, бодрого, смелого „жозефа ќндруса, дабы
взирали на него мужи с изумлением и завистью, а нежные девы -  с  любовью  и
страстной тревогой за его судьбу!
     Љак скоро увидел „жозеф ќндрус  друга  своего  в  беде,  когда  впервые
чуткие собаки набросились на пастора, тотчас схватил  он  дубинку  в  правую
руку свою - ту дубинку, что его отец получил от деда его, которому преподнес
ее в дар один кентский силач, после того как всенародно проломил  ею  в  тот
день три головы. ’о была  дубинка  великой  крепости  и  дивного  искусства,
сработаннаЯ лучшим мастером мистера „ерда, с коим не может равнЯтьсЯ ни один
другой ремесленник и коим сделаны все те трости, с которыми последнее  времЯ
выходЯт щеголи на утреннюю прогулку в парк; но эта  была  воистину  вершиной
его мастерства; на ее набалдашнике были вырезаны нос и подбородок,  каковые,
пожалуй, можно  бы  принЯть  за  щипцы  длЯ  орехов.  “чеными  высказывалось
положение, что сие должно  изображать  ѓоргону;  на  деле  же  мастер  здесь
скопировал  лицо  некоего  долговЯзого  английского  баронета,   чрезвычайно
остроумного и важного; он намеревалсЯ  также  запечатлеть  на  этой  дубинке
много разных историй:  как,  например,  вечер  первого  представлениЯ  пьесы
капитана Ѓ ***, где вы увидели бы критиков в расшитых камзолах пересаженными
из лож в партер, прежнее население которого вознесено было на галерею и  там
занЯлось игрой на свистульках; намеревалсЯ он еще изобразить аукционный зал,
где мистер Љок стоЯл  бы  на  высоте  своей  трибуны,  выхвалЯЯ  достоинства
фарфоровой чаши и недоумеваЯ, "почему никто  не  предлагает  больше  за  это
прекрасное,  за  это  великолепное...".  €  много  других  вещей  хотел   он
запечатлеть, но вынужден был отступитьсЯ от своего  замысла  за  недостатком
места.
     ’олько „жозеф схватил в руки эту дубинку, как его глаза метнули молнию,
и доблестный быстроногий юноша побежал со всею поспешностью на помощь другу.
Ћн догнал его в тот самый миг, когда „убнЯк ухватилсЯ  уже  за  подол  рЯсы,
который  волочилсЯ  оторванный  по  земле.  Њы,  читатель,  к  этому  случаю
приурочили бы какое-нибудь сравнение, если бы не два препЯтствиЯ: во-первых,
это прервало  бы  наше  повествование,  которое  сейчас  должно  развиватьсЯ
быстро; но эта причина еще не столь вескаЯ, и таких перерывов встречаетсЯ  у
писателей немало. ‚торое и более значительное препЯтствие состоит в том, что
мы не подыскали бы сравнениЯ, достойного нашей  цели,  ибо  воистину:  какой
пример мог бы вызвать пред очами  читателЯ  образ  дружбы  и  вместе  с  ней
отваги, молодости и красоты, силы  и  стремительности  -  всего,  чем  пылал
„жозеф ќндрус? Џусть же те, кто описывает львов и тигров,  а  также  героев,
более Ярых, чем те и другие, возвышают свои  поэмы  и  пьесы  сравнениЯми  с
„жозефом ќндрусом, который сам превыше всех сравнений.
     ‚от „убнЯк крепко схватил пастора за подол и остановил  его  бег.  …два
увидел это „жозеф, как он опустил свою дубинку на голову псу и уложил его на
месте.  ’огда  …льник  и  Ћхальник  завладели   полукафтаньем   пастора   и,
несомненно, повалили бы несчастного на землю, когда бы „жозеф не собрал  всю
свою силу и не отмерил бы Ћхальнику такой удар по спине, что тот разжал зубы
и с воем побежал прочь. †естокаЯ участь ждала тебЯ, о …льник! …льник, лучший
пес, когда-либо преследовавший зайца! ’от,  что  ни  разу  не  подал  голоса
иначе, как при бесспорно верном запахе; добрый на следу, надежный в  травле,
не пустобрех, не пустогон, пес, чтимый всей сворою гончих! —уть  подаст  он,
бывало, голос - знали они, что дичь близка. € он  пал  под  ударом  „жозефа!
ѓромобой,  ђазбой,  —удной  и  —умной  -  следующие  жертвы  его  Ярости   -
растЯнулись во всю длину на земле. ’ут Љрасавица, сука, которую мистер  „жон
’емпл вырастил в своих комнатах и вскормил  за  своим  столом,  а  незадолго
перед тем прислал за пЯтьдесЯт миль в подарок сквайру, свирепо  ринулась  на
„жозефа и впилась ему зубами в ногу. €скони не бывало пса свирепей  ее,  ибо
она была амазонской породы и на родине своей  рвала  быков;  но  теперь  она
вступила в неравный спор и разделила бы судьбу названных выше, не вмешайсЯ в
тот час „иана (читатель пусть верит или нет,  как  будет  угодно),  котораЯ,
принЯв образ выжлЯтника, заключила любимицу в свои объЯтьЯ.
     Џастор теперь обратилсЯ лицом  к  противникам  и  своею  клюкою  поверг
многих из них на землю, а прочих рассеЯл;  но  на  него  набросилсЯ  –езарь,
который сбил его с ног. ’огда прилетел другу на выручку  „жозеф  и  с  такою
мощью обрушилсЯ на победителЯ, что –езарь, - о, вечное посрамление  славному
имени его! - с жалобным визгом пустилсЯ наутек.
     Ѓитва кипела Ярым неистовством, как вдруг выжлЯтник, человек  степенный
и в летах, поднЯл - о, чудо! - свой голос  и  отозвал  гончих  с  полЯ  боЯ,
говорЯ  им  на  понЯтном  длЯ  них  Языке,  что   дальнейшее   сопротивление
бесполезно, ибо рок присудил победу врагу.
     „о сих пор муза с обычным  своим  достоинством  вела  рассказ  об  этой
чудовищной битве, которую, мнитсЯ  нам,  было  бы  не  по  плечу  изобразить
никакому поэту, ни романисту, ни биографу, и, заключив  его,  она  умолкает;
так что мы теперь продолжаем повествование нашим обыденным слогом. ‘квайр  и
его приЯтели, у которых фигура Ђдамса и  рыцарство  „жозефа  вызвали  сперва
бурный взрыв смеха и которые до сих пор смотрели на  происходившее  с  таким
удовольствием, какого никогда не доставлЯла им ни  охота,  ни  состЯзание  в
стрельбе, ни скачки, ни петушиный бой, ни травлЯ  медведЯ,  -  стали  теперь
опасатьсЯ за своих собак, из которых многие лежали, распростертые,  на  поле
битвы. Џоэтому сквайр, предварительно сплотив вокруг себЯ  длЯ  безопасности
кольцо друзей, мужественно подъехал к  сражавшимсЯ  и,  придав  лицу  самое,
какое только мог, грозное выражение, властным голосом спросил „жозефа, о чем
он помышлЯл, расправлЯЯсь таким порЯдком с его гончими.  „жозеф  бестрепетно
ответил, что собаки первые напали на  его  друга,  и,  принадлежи  они  хоть
величайшему человеку в королевстве, он обошелсЯ бы  с  ними  точно  так  же,
потому что, покуда есть в его жилах хоть единаЯ каплЯ  крови,  он  не  будет
стоЯть  сложа  руки,  когда  этот  джентльмен  (тут  он  указал  на  Ђдамса)
подвергаетсЯ обиде, будь то от человека или от животного. „жозеф сказал это,
и они с Ђдамсом, потрЯсаЯ своим деревЯнным оружием, стали в такие позы,  что
сквайр и его свита почли нужным пораздумать  перед  тем,  как  приступить  к
отмщению за своих четвероногих союзников.
     ‚ эту минуту  подбежала  к  ним  ”анни,  в  тревоге  за  „жозефа  забыв
опасность,  грозившую  ей  самой.  ‘квайр  и  все  всадники,  пораженные  ее
красотой, сразу к ней одной приковали свои взоры и  мысли,  заЯвлЯЯ  в  один
голос, что никогда не видели такого очаровательного  созданиЯ.  €  забава  и
гнев были тотчас забыты, все смотрели на  девушку  в  безмолвном  изумлении.
Ћдин только выжлЯтник не подпал под ее очарование: он хлопотал над собаками,
подрезываЯ им уши и стараЯсь вернуть их к жизни, - в чем настолько преуспел,
что только две поплоше остались недвижимыми на поле брани.  ’огда  выжлЯтник
заЯвил, что это еще хорошо - могло быть хуже; а он-де, со своей стороны,  не
может винить джентльмена и не понимает, зачем это  его  хозЯин  натравливает
собак на крещеных людей: нет более верного  способа  испортить  собаку,  как
пускать ее по следу всЯкой погани, когда она должна гнать зайца!
     ‘квайр, узнав, что зло  причинено  небольшое,  -  и,  может  быть,  сам
замышлЯЯ худшее зло, хоть и другого рода, - подошел к мистеру Ђдамсу с более
благосклонным видом, чем раньше; он сказал, что сожалеет о случившемсЯ,  что
он всЯчески старалсЯ предотвратить это, с  той  минуты,  как  разглЯдел  его
облачение, и отозвалсЯ с большой похвалой о храбрости его лакеЯ, за какового
он принЯл „жозефа. ‡атем он пригласил мистера  Ђдамса  отобедать  у  него  и
выразил желание, чтоб и молодаЯ женщина пришла бы вместе с ним. Ђдамс  долго
отказывалсЯ; но сквайр повторЯл приглашение так настойчиво и так учтиво, что
пастор вынужден был наконец согласитьсЯ. „жозеф подобрал его парик, шлЯпу  и
прочее, растерЯнное им в бою (а иначе, возможно, все это было бы забыто),  и
мистер Ђдамс кое-как привел себЯ в порЯдок; а затем конные и пешие двинулись
все вместе одним аллюром к дому сквайра, стоЯвшему неподалеку.
     ‚ пути прелестнаЯ  ”анни  привлекала  к  себе  все  взоры;  джентльмены
старались превзойти друг друга в хвалах ее красоте; но читатель простит мне,
если Я не приведу здесь этих славословий, ибо в них  не  содержалось  ничего
нового или необычного, - как простит он  мне  и  то,  что  Я  опускаю  здесь
множество забавных шуток, нацеленных в  Ђдамса:  один  заЯвлЯл,  что  травлЯ
пасторов - лучший в мире вид охоты; другой похвалил его за то, как стойко он
защищалсЯ - не  хуже,  право,  любого  барсука;  и  все  такие  же  забавные
замечаниЯ, которые хоть и плохо соответствовали бы нашей степенной  повести,
сильно, однако, смешили и развлекали сквайра и его веселых друзей.


                                 ѓлава VII
   ‘цена издевательства, изЯщно приспособленнаЯ к новым временам и вкусам

     ‚ дом сквайра они прибыли как раз к обеду. ЏоднЯлсЯ небольшой  спор  по
поводу ”анни, которую сквайр (он был холост) хотел посадить за свой стол; но
она не соглашалась, да и Ђдамс не позволЯл разлучать ее с „жозефом; так  что
ее в конце концов отправили вместе с „жозефом на кухню, где слугам был отдан
приказ напоить молодого человека допьЯна;  той  же  милостью  задумано  было
почтить и Ђдамса, ибо сквайр полагал, что, приведЯ этот план  в  исполнение,
можно будет легко осуществить и то, что он, едва завидев ”анни, замыслил над
ней учинить.  Џрежде  чем  идти  нам  дальше,  не  лишним  будет  разъЯснить
читателю, что представлЯли собою этот джентльмен и его друзьЯ. •озЯин  дома,
человек лет сорока, был обладателем весьма значительного  состоЯниЯ  и,  как
сказано, холостЯком; воспитывалсЯ он (если  здесь  применимо  это  слово)  в
деревне, в родном своем  доме,  под  надзором  матери  и  учителЯ,  которому
приказано было ни в чем не перечить своему ученику и  заниматьсЯ  с  ним  не
больше, чем тому хотелось, то есть очень мало, и только в годы детства,  так
как с пЯтнадцати лет  мальчик  всецело  предалсЯ  охоте  и  другим  сельским
забавам, длЯ чего мать снабдила  его  всем,  что  требовалось,  -  лошадьми,
собаками и прочим. “читель же, стараЯсь потакать своему питомцу (потому  что
знал, что в  будущем  тот  может  щедро  его  отблагодарить),  сделалсЯ  его
сотоварищем не только в этих развлечениЯх, но и за бутылкой, к которой  юный
сквайр пристрастилсЯ очень рано. Љогда ему исполнилось  двадцать  лет,  мать
его спохватилась, что не выполнила родительского долга; и вот она  надумала,
буде возможно, склонить своего сына к тому, что, по ее понЯтиЯм, отлично за-
менило бы ему обучение  в  закрытой  школе  и  в  университете,  то  есть  к
путешествию; и при содействии учителЯ, определенного ему в  провожатые,  она
этого легко достигла. ‚ три года юный сквайр, как говоритсЯ,  "объездил  всю
…вропу" и вернулсЯ домой с большим запасом французских  костюмов,  словечек,
слуг и глубокого презрениЯ к  родной  стране;  особенно  же  ко  всему,  что
отдавало  простосердечием  и  честностью  наших  прадедов.   Њать   по   его
возвращении поздравила себЯ с  большим  успехом;  и,  став  теперь  хозЯином
своего состоЯниЯ, он вскоре обеспечил себе  место  в  парламенте  и  прослыл
одним из самых утонченных  джентльменов  своего  времени;  но  больше  всего
отличало его необычное пристрастие  ко  всему  смешному,  отвратительному  и
нелепому в человеческой породе, - так что он никогда  не  приближал  к  себе
людей, лишенных какого-либо из этих свойств; и те, кого природа отметила ими
в наивысшей мере, становились первейшими его любимцами; если  же  встречалсЯ
ему человек, обделенный изъЯнами или старавшийсЯ  их  скрыть,  то  сквайр  с
наслаждением выискивал способы толкнуть его на  несвойственные  ему  нелепые
поступки или же выЯвить и выставить на смех то, что  было  ему  свойственно.
„лЯ этой цели он всегда держал при  себе  несколько  личностей,  которых  мы
назвали выше псами, хотЯ  они,  сказать  по  правде,  не  сделали  бы  чести
собачьему роду; их обЯзанностью было вынюхивать и выставлЯть на вид все, что
хоть сколько-нибудь отдавало вышеназванными качествами, особливо же в  людЯх
степенных и благопорЯдочных; но если их поиски бывали безуспешны, они готовы
были самое добродетель и мудрость предать посмеЯнию в угоду своему господину
и кормильцу. „жентльменами такого собачьего склада,  проживавшими  сейчас  в
его доме и вывезенными им из ‹ондона, были некий пожилой офицер в  отставке,
некий актер, некий скучный поэт, врач-шарлатан,  горе-скрипач  и  хромоногий
учитель танцев, немец родом.
     Љак только подали обед и мистер Ђдамс встал длЯ молитвы, капитан  убрал
за его спиною стул, так что пастор, когда  попробовал  сесть,  шлепнулсЯ  на
пол; и это оказалось шуткой  номер  первый  -  к  великому  увеселению  всей
компании. ‚тораЯ шутка была проделана поэтом, который сидел  подле  пастора,
по другую его руку: пока бедный Ђдамс почтительно пил за  здоровье  хозЯина,
поэт изловчилсЯ опрокинуть ему на колени тарелку с супом, - и это  вместе  с
извинениЯми  поэта  и  кроткими  ответами  пастора  тоже  весьма  повеселило
общество. утка третьЯ была преподнесена одним из лакеев, которому приказано
было подбавить мистеру Ђдамсу в эль изрЯдное количество можжевеловой  водки,
и когда гость объЯвил, что в жизни не  пивал  лучшего  элЯ,  только  в  нем,
пожалуй, многовато  солоду,  все  снова  расхохотались.  Њистер  Ђдамс  (чей
рассказ положен нами в основу этой главы) не мог припомнить всего, что  было
проделано над ним в этом роде, - или, скорей, по своему  безобидному  нраву,
не желал всего раскрывать; если бы не сведениЯ, полученные нами от одного из
слуг дома, эта часть  нашей  повести,  которую  мы  никак  не  причислЯем  к
наименее любопытным, осталась бы прискорбно  неполной.  ‚прочем,  мы  вполне
допускаем, что за обедом они, по их выражению, откололи еще немало шуток, но
нам никак не удалось дознатьсЯ, в чем эти шутки состоЯли. Љогда было  убрано
со  стола,  поэт  стал  декламировать  стихи,  сложенные,  как  он   сказал,
экспромтом. Џриводим их ниже по списку,  который  мы  добыли  с  превеликими
трудностЯми:

        ќЉ‘ЏђЋЊ’ ЌЂ ЏЂ‘’ЋђЂ Ђ„ЂЊ‘Ђ 

                  “жели пасторы бывают таковы?
                  € рЯса и парик куда как не новы.
                  „обро б лисицу в нем учуЯл нюх собачий,
                  Ћт тухлой ветчины лисою пахнет паче! {*}

                  Ќо собственному как поверить оку, друг,
                  Љоль свора в пасторе учует зайца вдруг?
                  Ђ ”еб ошибсЯ бы грубей, чем гончих свора,
                  Љогда б узрел в  тебе великого актера!

     {* Љогда гончей предстоит погонЯ за лисицей,  по  земле  волочат  кусок
тухлой ветчины и пускают собаку сперва по этому следу. (Џримеч. автора.)}

     ‘ этими словами бард сдернул с актера парик и  получил  одобрение  всей
компании - больше, пожалуй, за ловкость руки своей, нежели за стихи.  Ђктер,
чем ответить какой-либо проделкой над поэтом, стал изощрЯть свои таланты все
на том же Ђдамсе. Ћн продекламировал несколько остроумных отрывков из  пьес,
возводЯщих хулу на все духовенство в целом,  и  они  были  встречены  шумным
восторгом всех присутствующих. ’еперь пришел черед учителю  танцев  выказать
свои таланты; и вот, обратившись к Ђдамсу на ломаном  английском  Языке,  он
сказал ему, что он "есть человек, ошшен хорошо стеланны тлЯ танцы,  и  сразу
видно по его походке,  что  он  утшилсЯ  у  какойнибудь  большой  утшитель";
приЯтное качество в свЯщеннике, сказал он, если тот  умеет  танцевать;  и  в
заключение попросил его исполнить менуэт, заметив, что его  рЯса  сойдет  за
юбку и что он сам пройдетсЯ с ним в паре. ‘ этим  словом  он,  не  дожидаЯсь
ответа,  стал  натЯгивать   перчатки,   а   скрипач   поднЯл   уже   смычок.
Џрисутствующие начали наперебой предлагать учителю танцев пари,  что  пастор
его перетанцует, но он уклонилсЯ, говорЯ, что и сам не  сомневаетсЯ  в  том,
так как он в жизни не видывал человека, который казалсЯ бы "такой хороши тлЯ
танец, как этот тшентльмен". ‡атем он выступил вперед, готовЯсь взЯть Ђдамса
за руку, которую тот поспешно отдернул и сжал в кулак, присоветовав немцу не
заводить шутку  слишком  далеко,  ибо  он,  Ђдамс,  не  позволит  над  собой
глумитьсЯ. “читель танцев, узрев кулак, благоразумно отступил, занЯв позицию
вне пределов досЯгаемости, и стал передразнивать мимику Ђдамса,  который  не
сводил с него глаз, не догадываЯсь, чем он собственно занЯт,  и  желаЯ  лишь
избежать вторичного прикосновениЯ его руки.  ’ем  временем  капитан,  улучив
минуту, воткнул пастору в рЯсу шутиху, или "чертика", и затем поджег ее све-
чой длЯ прикуриваниЯ. —уждый подобным забавам,  Ђдамс  подумал,  что  его  и
впрЯмь взорвали, и, вскочив со стула, запрыгал  по  комнате  к  безграничной
радости зрителей, объЯвивших его лучшим танцором на свете. Љак только чертик
перестал его терзать, Ђдамс, несколько оправившись от смущениЯ,  вернулсЯ  к
столу и стал в позу человека, собравшегосЯ произнести речь.  ‚се  закричали:
"‘лушайте! ‘лушайте!" - и он заговорил так:
     - ‘эр, мне прискорбно видеть, что человек,  которого  провидение  столь
благосклонно одарило милостЯми, воздает за них такой злой  неблагодарностью,
ибо если вы и не наносили мне обид самолично, видно каждому, что вы получали
удовольствие,  когда  это  делали  другие,   и   ни   разу   не   попытались
воспрепЯтствовать грубости, проЯвленной в отношении менЯ, а следовательно, и
вас, если вы правильно ее истолкуете, потому что Я ваш гость и,  по  законам
гостеприимства,  подлежу  вашему  покровительству.  Ћдин  джентльмен   нашел
приличным сочинить на менЯ стихи, о которых Я скажу лишь то, что лучше  быть
их темой, нежели автором. Ћн изволил оказать мне неуважение как  пастору.  џ
полагаю, мое звание не может ЯвитьсЯ предметом насмешек, а сам Я могу  стать
таковым только в том случае,  если  опозорю  свой  сан,  -  но  бедность,  Я
надеюсь,  никогда  и  никому  не  будет  вменена  в  позор.  Џравда,  другой
джентльмен  продекламировал  несколько  изречений,  выражающих  презрение  к
самому званию свЯщенника. Ћн говорит, что эти изречениЯ  взЯты  из  пьес.  џ
убежден, что подобные  пьесы  -  срам  длЯ  правительства,  разрешающего  их
играть; и проклЯтие падет на народ той страны, где их показывают на  театре.
Ќа то, как со мной обошлись другие, мне не  нужно  указывать;  они  и  сами,
подумав, признают свое поведение несообразным ни с возрастом моим, ни с моим
саном. ‚ы менЯ застали, сэр, в пути с двумЯ моими прихожанами (Я умалчиваю о
том, как напали на менЯ ваши гончие, ибо тут Я простил вполне -  все  равно,
случилось ли это по злой воле выжлЯтника или  по  его  нерадивости),  и  мой
внешний вид свободно мог навести вас на мысль, что ваше приглашение  Явилось
длЯ менЯ благостыней, хотЯ в действительности  мы  располагаем  достаточными
средствами; да, сэр, если бы нам предстоЯло пройти еще  сотню  миль,  у  нас
достало бы чем покрыть наши расходы благоприличным образом. (Џри этих словах
он извлек полгинеи, найденные им в корзине.) џ вам  это  показываю  не  ради
похвальбы своим богатством, а  чтоб  вы  видели,  что  Я  не  солгал.  џ  не
домогалсЯ тщеславно чести сидеть  за  вашим  столом.  Ќо,  будучи  здесь,  Я
старалсЯ вести себЯ по отношению к вам с полным уважением; если в чем-либо Я
преступил  против  этого,  то  лишь  ненамеренно;  и,  конечно,  Я  не   мог
провинитьсЯ  настолько,  чтобы   заслужить   нанесенные   мне   оскорблениЯ.
‘ледовательно, если они направлены  были  на  мое  духовное  звание  или  на
бедность мою (а вы видите, не так уж Я крайне беден), то позор ложитсЯ не на
мой дом, и Я от души молю бога, чтобы грех не тЯготел над вашим.
     ’ак он закончил и стЯжал  дружные  рукоплесканиЯ  всех  присутствующих.
‡атем хозЯин дома сказал ему, что очень сожалеет о случившемсЯ, но что гость
не должен обвинЯть его в соучастии: стихи были, как он и  сам  отметил,  так
дурны, что он, пастор, мог бы легко на них ответить; а что касаетсЯ  шутихи,
то, конечно, это была очень большаЯ обида, учиненнаЯ ему учителем танцев;  и
если, добавил он, пастор отколотит виновника,  как  тот  заслужил,  то  ему,
хозЯину, это доставит превеликое удовольствие (и тут  он,  вероЯтно,  сказал
правду).
     Ђдамс ответил, что, кто  бы  это  ни  учинил,  ему  как  свЯщеннику  не
пристало применЯть такое наказание.
     - Ћднако, - добавил он, - что касаетсЯ учителЯ танцев, то  Я  свидетель
его непричастности, ибо Я все времЯ не сводил с него глаз.  Љто  бы  это  ни
сделал, да простит его  бог  и  да  придаст  ему  немного  больше  разума  и
гуманности.
     Љапитан сказал суровым тоном и с  суровым  взором,  что,  он  надеетсЯ,
пастор имеет в виду, черт возьми, не его, - гуманности в нем не меньше,  чем
во всЯком другом, а  если  кто-нибудь  попробует  заЯвить  обратное,  то  он
перережет ему горло в доказательство его ошибки! Ђдамс  ответил  с  улыбкой,
что он, кажетсЯ, нечаЯнно обмолвилсЯ правдой. Ќа это капитан воскликнул:
     - —то вы имели в виду, говорЯ, что Я "обмолвилсЯ правдой"? Ќе  будь  вы
пастором, Я бы не спустил вам  этих  слов,  но  ваше  облачение  служит  вам
защитой. …сли бы такую дерзость сказал мне кто-нибудь, кто носит шпагу, Я бы
уж давно дернул его за нос.
     Ђдамс возразил, что если капитан попробует  грубо  его  задеть,  то  не
найдет длЯ себЯ защиты в его одеЯнии, и, сжав кулак, добавил, что  бивал  не
раз и более крепких людей. •озЯин делал все, что  мог,  чтобы  поддержать  в
Ђдамсе воинственное расположение духа, и надеЯлсЯ вызвать  побоище,  но  был
разочарован, ибо  капитан  ответил  лишь  словами:  "Ћчень  хорошо,  что  вы
пастор", и, осушив полный бокал за пресвЯтую  матерь  церковь,  закончил  на
этом спор.
     ‡атем врач, до сих пор сидевший молча как самаЯ спокойнаЯ, но  и  самаЯ
злобнаЯ собака  изо  всех,  в  напыщенной  речи  выразил  высокое  одобрение
сказанному Ђдамсом и строгое порицание недостойному с ним обхождению.
     „алее он перешел к славословиЯм церкви и бедности  и  заключил  советом
Ђдамсу простить все происшедшее. ’от поспешил ответить, что все прощено, и в
благодушии своем наполнил бокал крепким пивом  (напиток,  предпочитаемый  им
вину) и выпил за здоровье всей компании,  сердечно  пожав  руку  капитану  и
поэту и отнесшись с большим почтением к врачу, который, и правда, не смеЯлсЯ
видимо ни одной из проделок над пастором,  так  как  в  совершенстве  владел
мускулами лица и умел смеЯтьсЯ внутренне, не выдаваЯ этого ничем.
     ’огда врач начал вторую торжественную речь, направленную против  всЯкой
легкости в разговоре и того, что зоветсЯ обычно весельем. Љаждому  возрасту,
говорил он, и каждому званию подобают свои развлечениЯ -  от  погремушки  до
обсуждениЯ философских вопросов; и ни в чем не раскрываетсЯ так человек, как
в выборе развлечениЯ.
     - €бо, - сказал он, - как мы с большими надеждами смотрим на мальчика и
ждем от него в дальнейшем разумного поведениЯ в жизни, если видим, что он  в
свои нежные годы мЯчу, шарам или другим ребЯческим  забавам  предпочитает  в
часы  досуга  упражнение  своих  способностей  соревнованиЯми  в  остроумии,
учением и тому подобным,  -  так,  равным  образом,  должны  мы  смотреть  с
презрением на взрослого человека, когда застаем его за  катаньем  шаров  или
другою детскою игрой.
     Ђдамс горЯчо одобрил мнение врача и  сказал,  что  он  часто  удивлЯлсЯ
некоторым местам у древних авторов, где ‘ципион, ‹елий и другие великие мужи
изображены проводЯщими долгие часы в  самых  пустых  забавах.  ‚рач  на  это
ответил, что у него имеетсЯ стараЯ греческаЯ рукопись, рассказывающаЯ, между
прочим, о любимом развлечении ‘ократа.
     - ‚от как? - горЯчо воскликнул  пастор.  -  џ  был  бы  вам  бесконечно
признателен, если бы вы дали мне ее почитать.
     ‚рач обещал прислать ему рукопись и далее сказал, что  может,  пожалуй,
изложить это место.
     - Ќасколько Я  припоминаю,  -  сказал  он,  -  развлечение  состоЯло  в
следующем: воздвигалсЯ трон, на котором сидели с одной стороны король,  а  с
другой - королева, а по бокам выстраивались их телохранители и приближенные;
к ним впускали посла, роль которого всегда исполнЯл сам ‘ократ; и, когда его
подводили к подножью трона,  он  обращалсЯ  к  монархам  с  важной  речью  о
доблести, о добродетели, нравственности и тому подобном. Џо  окончании  речи
его сажали между королем и королевой и по-царски угощали. ќто, помнитсЯ мне,
составлЯло главную часть... џ, может быть, забыл некоторые подробности,  так
как читал давно.
     Ђдамс сказал, что такой способ  отдохновениЯ  и  впрЯмь  достоин  столь
великого мужа, и выразил  мысль,  что  следовало  бы  установить  что-нибудь
похожее среди наших больших людей - вместо карт и других праздных занЯтий, в
которых они, как он слышал,  проводЯт  попусту  слишком  много  часов  своей
жизни. Ђ христианскаЯ религиЯ, добавил он, Явилась бы еще более  благородным
предметом длЯ таких речей, чем все, что мог изобрести  ‘ократ.  •озЯин  дома
одобрил сказанное Ђдамсом и объЯвил, что хочет осуществить церемонию сегоднЯ
же, против чего врач стал возражать, так как никто не подготовилсЯ к речи.
     - ђазве что,  -  добавил  он,  об