ратЯсь  к  Ђдамсу  с  таким  серьезным
выражением лица, что ввел бы в обман и не столь простодушного человека, -  у
вас имеетсЯ при себе какаЯ-нибудь проповедь, доктор.
     - ‘эр, - сказал Ђдамс, - Я никогда не пускаюсь в путь, не имеЯ при себе
проповеди; на всЯкий, знаете ли, случай.
     Џастор легко поддалсЯ уговорам своего достойного друга, как называл  он
его теперь,  взЯть  на  себЯ  роль  посла;  и  джентльмен  немедленно  отдал
приказание воздвигнуть трон, что было  выполнено  быстрей,  чем  они  успели
распить две бутылки. Ќо у читателЯ,  пожалуй,  не  будет  больших  оснований
восхищатьсЯ по этому поводу  проворством  слуг.  ’рон,  сказать  по  правде,
представлЯл собою вот что: был доставлен большой чан с водой и с двух сторон
придвинуто по стулу - несколько  выше  чана,  и  все  вместе  было  застлано
одеЯлом; на эти стульЯ посадили королЯ и королеву - то есть хозЯина  дома  и
капитана. € вот в сопровождении врача и поэта в зал вступил посол,  который,
прочитав, к великому увеселению всех присутствующих, проповедь, был подведен
к  своему  месту  и  посажен  между  их  величествами.  ’е   незамедлительно
привстали, одеЯло, не придерживаемое больше ни с того, ни с  другого  конца,
опустилось, и Ђдамс окунулсЯ с головою в чан. Љапитан  успел  отскочить,  но
сквайр, на свою беду, оказалсЯ не столь проворен, как это требовалось здесь,
так что Ђдамс, не дав ему времени сойти с трона, ухватилсЯ за него и потЯнул
его за собою в воду - к немалому тайному удовольствию всей компании.  Ђдамс,
окунув сквайра раза три, выскочил из  чана  и  стал  искать  глазами  врача,
которого, несомненно, препроводил бы на то же почетное место, если бы тот не
поспешил благоразумно удалитьсЯ. ’огда пастор потЯнулсЯ за своей  клюкой  и,
разыскав ее, как и  спутников  своих,  объЯвил,  что  больше  ни  минуты  не
пробудет в этом доме. Ћн ушел, не попрощавшись с хозЯином, которому отомстил
более жестоко, чем сам того  хотел:  не  позаботившись  вовремЯ  обсушитьсЯ,
сквайр схватил при этом случае  простуду,  котораЯ  причинила  ему  жестокую
лихорадку и едва не свела в могилу.


                                ѓлава VIII,
           которую некоторые читатели почтут слишком короткой, а
                           другие слишком длинной

     Ђдамс, а с ним  и  „жозеф,  возмущенный  не  меньше  друга  своего  тем
обращением, какое тот встретил у сквайра, вышли с палками в руках и  увлекли
за собой ”анни, невзираЯ на  возражениЯ  слуг,  которые  всЯчески  старались
удержать их, не прибегаЯ только лишь к насилию. Џутники шли как могли быстро
- не столько из боЯзни преследованиЯ, сколько ради того, чтобы дать  мистеру
Ђдамсу согретьсЯ движением после холодной  ванны.  ‘лугам  даны  были  такие
распорЯжениЯ касательно ”анни, что джентльмен ни в малой мере не опасалсЯ ее
ухода; и теперь, услышав, что она оставила дом, он пришел в Ярость и  тотчас
разослал  своих  людей  с  приказом  или  привести  ее  назад,  или  же   не
возвращатьсЯ вовсе. Џоэт, актер и все прочие, кроме врача и учителЯ  танцев,
пошли исполнЯть поручение.
     ‚ечер, когда наши друзьЯ пустились в путь, был очень темный, однако шли
они так быстро, что вскоре прибыли в гостиницу, находившуюсЯ  в  семи  милЯх
пути. Ћни единодушно решили здесь заночевать, тем более что мистер Ђдамс был
к этому времени так же сух, как до своего превращениЯ в посла.
     ‚ гостинице, которую мы могли бы назвать кабаком, когда бы  на  вывеске
ее не значилось "ЌоваЯ ѓостиница", им не предложили ничего,  кроме  хлеба  с
сыром и элЯ; они, однако, с радостью сели за эту еду, ибо голод стоит любого
французского повара.
     …два они отужинали,  как  Ђдамс,  вознесЯ  всевышнему  благодарственную
молитву за ниспослание пищи, объЯвил, что он ел свой скромный ужин с большим
удовольствием, чем роскошный обед,  и  с  великим  презрением  высказалсЯ  о
неразумии  рода  человеческого,  который  поступаетсЯ  надеждой  на   вечное
блаженство ради стЯжаниЯ обширного богатства на земле, - тогда как  в  самом
невысоком положении и при самом  скудном  достатке  можно  столько  находить
отрады.
     - ‘овершенно справедливо, сэр, - заговорил степенный  человек,  который
сидел, покуриваЯ трубку, у огнЯ и был, как и Ђдамс, путешественником.  -  џ,
подобно вам, нередко удивлЯлсЯ,  когда  видел,  какую  ценность  повсеместно
полагают люди в богатстве, - хотЯ опыт каждого  днЯ  показывает  нам,  сколь
невелика его власть, ибо что воистину  желанное  может  оно  нам  доставить?
Њожет ли оно дать красоту безобразному, силу слабому или здоровье немощному?
…сли бы могло, мы бы не видели, конечно, так много  неблагообразных  лиц  на
пышных сборищах и не изнывало бы такое множество хворых и слабых  в  каретах
своих и дворцах. Ќет, и королевскаЯ казна не купит  краски,  чтобы  нарЯдить
бледное “родство в цветущую юность этой  девушки,  как  не  купит  снадобьЯ,
которое наделило бы Ќемочь силой этого молодого человека. ђазве не  приносит
нам богатство хлопоты вместо покоЯ, зависть вместо преданности  и  опасность
вместо обеспеченности?  ђазве  может  оно  продлить  наше  владение  им  или
умножить дни того, кто им  услаждаетсЯ?  Ќапротив,  безделие,  излишества  и
заботы, сопутствующие ему, укорачивают жизнь миллионам людей и  приводЯт  их
через боль и горести к безвременной кончине. ѓде же тогда его ценность, если
оно не может ни украсить или укрепить наше тело, ни  усладить  или  продлить
нам жизнь? „алее... может  ли  оно  украсить  дух  наш,  если  не  тело?  Ќе
преисполнЯет ли оно скорее сердце наше тщеславием, не раздувает ли щеки наши
гордостью, не делает ли оно наши уши глухими ко всЯкому призыву добродетели,
а сердца к состраданию?
     - „айте мне вашу руку, брат,  -  сказал  в  восторге  Ђдамс,  -  ибо  Я
угадываю в вас лицо духовного званиЯ.
     - Џраво же, нет, - ответил тот (хоть он и был на самом деле свЯщенником
римско-католической церкви; но кто знаком с нашими законами, того не удивит,
что патер не спешил в этом признатьсЯ).
     - Љем бы вы ни были, - воскликнул Ђдамс, - вы  высказали  мои  взглЯды;
нет того слова в вашей речи, которое Я раз двадцать не произносил бы в своих
проповедЯх, ибо мне Ясно было всегда, что легче  корабельному  канату  (что,
кстати  скажу,  есть  правильнаЯ  передача  слова,  переводимого  нами,  как
"верблюд") пройти  сквозь  игольное  ушко,  чем  богатому  войти  в  царство
небесное.
     - ‚ этом, сэр, - молвил его  собеседник,  -  с  вами  легко  согласЯтсЯ
богословы, и это - печальнаЯ истина; но так как чаЯние отдаленного блага  не
оказывает на нас ощутительного воздействиЯ,  то  не  бесполезно  дать  людЯм
вполне уразуметь (а это, думаетсЯ мне, длЯ них возможно при самом  небольшом
внимании), что даже и блага земные не могут  быть  куплены  богатством.  ќто
положение, по-моему, может быть доказано не только метафизически, но и,  так
сказать, математически; и Я всегда был в нем столь безусловно  убежден,  что
ни к чему не питаю большего презрениЯ, чем к золоту.
     ’еперь длинную речь завел Ђдамс; но так как говорил он  большей  частью
то, что встречаетсЯ у многих авторов, трактовавших этот предмет, Я не  стану
приводить ее здесь. Џока он говорил, „жозеф и ”анни удалились  на  покой,  и
хозЯин тоже оставил помещение. Љогда английский  свЯщенник  кончил,  римский
начал новую речь, которую вел с великой горечью  и  обличительным  жаром,  и
заключил ее наконец просьбой к Ђдамсу ссудить  ему  восемнадцать  пенсов  на
оплату счета, пообещав при этом, что если он и не возвратит их  никогда,  то
во всЯком случае будет возносить молитвы за даЯтелЯ. „обрЯк пастор  ответил,
что восемнадцати пенсов будет мало длЯ завершениЯ сколько-нибудь длительного
путешествиЯ и  что  у  него  есть  в  кармане  полгинеи,  которой  он  готов
поделитьсЯ. ‡атем он принЯлсЯ шарить по карманам, но найти  монеты  не  мог,
потому что за обедом у сквайра с ним сыграли одну шутку, о которой мы до сих
пор не  упоминали:  освободили  его  карман  от  сокровища,  неосмотрительно
выставленного напоказ.
     - “вы! - вскричал Ђдамс. - „еньги Я, конечно, потерЯл; потратить  их  Я
никак не мог. ‘эр, это верно, как то, что Я - христианин:  сегоднЯ  утром  у
менЯ в кармане было целых полгинеи, а сейчас  не  осталось  и  полпенни.  Ќе
иначе как дьЯвол забрал их у менЯ!
     - ‘эр, - ответил с улыбкою патер, - вам ни к чему  оправдыватьсЯ;  если
вы не склонны одолжить мне денег, Я удовлетворен.
     - ‘эр, - воскликнул Ђдамс, - будь у менЯ при себе самаЯ  крупнаЯ  сумма
на свете, - да будь у менЯ даже десЯть фунтов! -  Я  бы  отдал  их  целиком,
чтобы выручить из беды христианина. џ огорчен больше за вас,  чем  за  себЯ.
Њожно ли быть худшему несчастью, чем эта потерЯ? Ћттого, что у  менЯ  нет  в
кармане денег, Я заподозрен в том, что Я не христианин!
     - џ еще незадачливей вас, - промолвил тот, - если вы  так  великодушны,
как вы уверЯете, потому что поистине Я был бы рад и  кроне,  мне  ее  вполне
достало бы, чтобы добратьсЯ до места,  куда  Я  иду:  это  не  более  как  в
двадцати милЯх пути, и Я бы мог прийти туда завтра к вечеру. “верЯю вас,  не
в мрем это обыкновении пускатьсЯ в дорогу без денег. Ќо Я только что  прибыл
в Ђнглию, а бурЯ принудила нас при переезде выбросить за борт все, что у нас
было. џ не сомневаюсь, что этот человек поверил бы мне на слово тот  пустЯк,
какой Я ему задолжал,  но  мне  неприЯтно  унижатьсЯ  перед  такими  людьми,
признаваЯсь, что у менЯ нет ни шиллинга: потому что хозЯева гостиниц,  да  и
многие другие, не полагают большого различиЯ между нищим и вором.
     Џатер думал, однако, что с хозЯином лучше поговорить в этот  же  вечер,
чем на следующее  утро,  поэтому  он  решил  двинутьсЯ  в  путь  немедленно,
невзираЯ на темноту; и, как только хозЯин вернулсЯ, он изложил ему состоЯние
своих дел, на что хозЯин, почесав затылок, ответил:
     - —то ж, не знаю, сударь; раз оно  так  и  денег  у  вас  нет,  Я,  мне
думаетсЯ, должен  вам  поверить.  •оть  Я  всегда  предпочитаю,  где  можно,
получать наличными, но, право, вы с виду такой честный джентльмен, что Я  не
убоЯлсЯ бы вам поверить и в двадцать раз больше.
     ‘вЯщенник не ответил и, наспех попрощавшись с ним и с Ђдамсом, удалилсЯ
в некотором смущении, и, может быть, не совсем поверив искренности Ђдамса.
     …два он ушел, хозЯин, покачиваЯ головой,  объЯвил,  что,  заподозри  он
только, что у этого молодчика нет денег, он бы не дал ему ни глотка; он и не
надеетсЯ, сказал он, когда-нибудь еще его увидеть, потому что и с лица-то он
отъЯвленный плут.
     - Ќу и пройдоха!  -  воскликнул  хозЯин.  -  Џо  его  разговору  насчет
богатства Я подумал, что у него по меньшей мере фунтов сто в кармане.
     Ђдамс пожурил хозЯина за такие  подозрениЯ,  неподобающие,  сказал  он,
доброму христианину, и затем, не помышлЯЯ о своей потере и не  раздумываЯ  о
том, как сам он отбудет наутро, он улегсЯ на очень грубой постели  -  следуЯ
примеру своих спутников; однако здоровье и  усталость  обеспечили  им  такой
сладкий отдых, какой не часто могут нам доставить бархат и пуховаЯ перина.


                                 ѓлава IX,
       заключающаЯ в себе самые удивительные и кровавые приключениЯ,
             какие только можно встретить в этой, а может быть,
                   и во всЯкой другой достоверной истории

     Ѓлизилось утро, когда „жозефа ќндруса пробудила  от  сна  мысль  о  его
любезной ”анни; и в то  времЯ  как  лежал  он  в  нежном  раздумье  об  этом
прелестном создании, раздалсЯ Яростный стук в дверь, над которой приходилась
его комната. Ћн тотчас вскочил с кровати и, растворив окно, услышал  вопрос:
нет ли в доме путешественников? € тут же другой голос спросил: не  стали  ли
здесь на ночлег двое мужчин и молодаЯ женщина? •отЯ  голоса  были  незнакомы
„жозефу, он сразу заподозрил истину, - потому что в доме сквайра один  лакей
рассказал ему о планах своего господина, - и ответил отрицательно.  Ћдин  из
слуг, хорошо знавший кабатчика, окликнул его по имени  в  ту  самую  минуту,
когда тот отворил другое окно, и  задал  тот  же  вопрос;  кабатчик  ответил
утвердительно.
     - ќге! - крикнул другой. - Њы, значит,  вас  поймали,  голубчики!  -  и
велел хозЯину сойти вниз и отпереть дверь.
     ”анни, не спавшаЯ, как и „жозеф, едва услышав это, вскочила  с  кровати
и, наспех натЯнув на себЯ юбки и платье, побежала в  комнату  возлюбленного,
который был почти уже одет; тот, не мешкаЯ, впустил  ее  и,  обнЯв  с  самой
страстной нежностью, наказал ей ничего не боЯтьсЯ, ибо он готов умереть, за-
щищаЯ ее.
     - € поэтому Я не должна боЯтьсЯ? - говорит она. - Љогда Я могу потерЯть
то, что мне дороже всего мира?
     ’огда „жозеф, целуЯ ей руку,  сказал,  что  готов  благодарить  случай,
исторгший у нее нежные слова, какими она не дарила его  раньше...  ‡атем  он
кинулсЯ будить делившего с ним постель Ђдамса, который все еще крепко  спал,
хотЯ „жозеф уже не раз его окликнул. Ќо едва только пастор  уразумел,  какаЯ
грозит опасность, он тоже выскочил из постели,  не  помышлЯЯ  о  присутствии
”анни, котораЯ поспешила отвернутьсЯ от него, вдвойне благословлЯЯ мрак: как
мог бы он избавить от смущениЯ невинность менее чистую или скромность  менее
щепетильную, так здесь укрыл он краску, залившую ей лицо.
     Ђдамс вскоре надел на себЯ всю свою одежду,  кроме  штанов,  о  которых
второпЯх забыл; впрочем, их довольно успешно возмещала длина  его  рубахи  и
рЯсы. Ђ тем временем дверь была отперта, и в дом вошли капитан, поэт,  актер
и трое слуг. Љапитан сказал хозЯину, что двое молодцов, заночевавших  здесь,
сбежали с молодой девицей, и справилсЯ, в какой комнате  она  спит.  •озЯин,
сразу поверивший рассказу,  поЯснил  им,  куда  идти,  и  капитан  с  поэтом
кинулись взапуски наверх. Џоэт, оказавшийсЯ резвее, вошел в комнату  первым,
стал шарить в постели и по углам - но  безуспешно:  птичка  улетела,  о  чем
читатель, которому иначе пришлось бы, может быть, болеть за нее сердцем, был
нами заранее извещен. ’огда они спросили, где спЯт мужчины, и уже  подходили
к комнате, когда „жозеф громким голосом провозгласил, что будет  стрелЯть  в
первого, кто попробует  взломать  дверь.  Љапитан  справилсЯ,  какое  у  них
огнестрельное оружие, и хозЯин ответил, что скорее всего - никакого; он даже
уверен, что так, потому что он слышал вечером, как один из них  спрашивал  у
другого, что они будут  делать  без  оружиЯ,  ежели  их  нагонЯт,  а  другой
отвечал, что они будут защищатьсЯ палками,  доколе  смогут,  и  правому  бог
поможет. ќто успокоило капитана, но не  поэта,  который  благоразумно  сошел
вниз, объЯвив, что его дело - прославлЯть великие деЯниЯ, а не  вершить  их.
Љапитан, как только уверилсЯ, что огнестрельного оружиЯ нет, тотчас  изъЯвил
готовность понюхать пороху, божась, что любит  его  запах,  приказал  слугам
следовать за ним и, смело взбежав наверх, немедленно сделал попытку  сорвать
дверь, что ему с помощью слуг скоро и удалось исполнить. Љогда дверь слетела
с петель, они увидели неприЯтелЯ выстроившимсЯ в три рЯда  -  с  Ђдамсом,  в
авангарде и с ”анни в  тылу.  Љапитан  сказал  Ђдамсу,  что,  если  они  все
немедленно вернутсЯ в дом сквайра, они встретЯт учтивое обхождение, но  если
откажутсЯ, то ему дан приказ увести от них молодую  леди,  так  как  имеютсЯ
веские основаниЯ полагать,  что  они  похитили  ее  из  родительского  дома;
сколько бы она ни переодевалась, ее наружность, которую она не может скрыть,
достаточно убеждает, что она стоит по рождению неизмеримо  выше  их.  ”анни,
разразившись  слезами,  стала  торжественно  заверЯть   капитана,   что   он
ошибаетсЯ, что она бедный беззащитный найденыш, что у нее во всем свете  нет
никаких родственников, и, упав на колени, взмолилась,  чтоб  он  не  пыталсЯ
отрывать ее от друзей, которые, она уверена, скорее умрут, чем лишатсЯ ее, -
что Ђдамс подтвердил словами, очень недалекими от клЯтвы. Љапитан побожилсЯ,
что ему некогда разговаривать, и, предложив им благодарить самих себЯ за то,
что последует далее, он велел слугам броситьсЯ на  них,  стараЯсь  в  то  же
времЯ сам  обойти  Ђдамса  с  фланга,  чтобы  захватить  ”анни.  Ќо  пастор,
пересекший ему дорогу, получил удар от одного  из  слуг  и,  не  разбираЯсь,
откуда исходил этот удар, ответил на него капитану: так ловко саданул его  в
ту часть живота, котораЯ зоветсЯ в  просторечии  "под  ложечкой",  что  тот,
шатаЯсь, отступил на несколько шагов. Ќе привыкши к такого рода  игре  и  не
без оснований опасаЯсь, что второй подобный  выпад  вкупе  с  первым  будет,
пожалуй, равносилен сквозному удару клинком, капитан, когда  Ђдамс  на  него
надвинулсЯ, выхватил кортик и намерилсЯ уже нанести  в  голову  проповеднику
удар, который, вероЯтно, заставил бы его замолкнуть навеки, если бы „жозеф в
это самое мгновение, поднЯв одной рукой некий стоЯвший под кроватью огромный
каменный сосуд, который шестеро щеголей едва поднЯли бы и двумЯ  руками,  не
запустил бы его вместе с содержимым прЯмо в лицо капитану. ‡анесенный кортик
выпал из руки капитана, а сам он с тЯжелым  грохотом  рухнул  на  пол,  и  в
кармане у него зазвЯкали  медЯки;  краснаЯ  жидкость,  содержавшаЯсЯ  в  его
жилах, вместе с желтою, наполнЯвшею сосуд, побежали потоком по  его  лицу  и
одежде. Ђдамс тоже не совсем того избежал: часть  жидкости  на  лету  излила
свою благодать на его голову и заструилась по морщинам или, скорее, бороздам
на его щеках; тут один из  слуг,  схватив  трЯпку  из  ведра  с  водой,  уже
отслужившей службу при мытье полов, ткнул ею пастору в лицо; однако  ему  не
довелось его повалить: пастор одною рукою  вырвал  трЯпку  у  противника,  а
другою поверг его наземь и нанес ему удар в ту часть лица, где  у  некоторых
любителей жизненных услад прирожденные носы соединЯютсЯ с приставными.
     „о  сих   пор   ”ортуна   клонила   как   будто   победу   на   сторону
путешественников, но потом, согласно своему обычаю, вдруг  начала  проЯвлЯть
ветреность нрава, ибо теперь на поле или, вернее, в комнату сражениЯ вступил
хозЯин, налетел прЯмо на „жозефа и, шибанув его  головой  в  живот  (он  был
крепким парнем и опытным боксером), чуть не сбил юношу  с  ног.  Ќо  „жозеф,
отставив одну ногу назад, так дал хозЯину левым кулаком под подбородок,  что
тот закачалсЯ. ћноша уже замахнулсЯ, чтобы наддать  еще  и  правым  кулаком,
когда сам получил от одного из  слуг  сильный  удар  дубиной  по  виску,  от
которого лишилсЯ сознаниЯ и распростерсЯ на полу.
     ”анни раздирала воздух воплЯми, и Ђдамс уже спешил на  помощь  „жозефу,
но двое слуг и кабатчик напали на пастора и вскоре одержали  над  ним  верх,
хотЯ он билсЯ, как безумец, и выглЯдел таким черным от  следов,  оставленных
на нем трЯпкой, что „он Љихот, несомненно, принЯл бы  его  за  околдованного
мавра. Ќо теперь следует самаЯ трагическаЯ часть, ибо капитан снова встал на
ноги, и, увидев, что „жозеф лежит на полу, а  со  стороны  Ђдамса  также  не
грозит опасности, он мигом схватил ”анни и при содействии  поэта  и  актера,
которые, услышав, что битва кончена, поднЯлись наверх, оттащили ее, плачущую
и рвущую на себе волосы, прочь от ее ненаглЯдного „жозефа и, глухой ко  всем
ее мольбам, силой сволок ее с лестницы и прикрутил к седлу актеровой лошади;
затем, сев верхом на свою, а ту, на которой была  злополучнаЯ  девица,  взЯв
под уздцы, капитан ускакал, обращаЯ на ее  крики  не  больше  вниманиЯ,  чем
мЯсник на визги Ягненка; так как поистине все помыслы его были занЯты только
теми милостЯми, каких мог он  ждать  длЯ  себЯ  в  свЯзи  с  успехом  своего
похождениЯ.
     ‘луги, получившие строгий приказ не выпускать Ђдамса и  „жозефа,  чтобы
сквайру не встретить никакой помехи в своем умысле против бедной  ”анни,  по
наущению поэта немедленно привЯзали Ђдамса  к  одному  столбику  кровати,  а
„жозефа, как только привели его в чувство,  к  другому,  затем,  оставив  их
вдвоем, спиной друг к другу, и наказав хозЯину не освобождать их и  даже  не
подходить к  ним  близко  впредь  до  новых  распорЯжений,  они  отправились
восвоЯси; но случилось им двинутьсЯ в путь не по той дороге, которую  выбрал
капитан.


                                  ѓлава X
             Ѓеседа между актером и поэтом, приводимаЯ в этой
               повести единственно с целью развлечь читателЯ

     Џрежде чем продолжить эту трагедию, мы на времЯ предоставим  „жозефа  и
мистера Ђдамса самим себе и последуем примеру мудрых  распорЯдителей  сцены,
которые  в  середине  драматического  действиЯ  занимают  вас   превосходным
вставным номером, образцом сатиры или  юмора,  известным  под  наименованием
танца. Ќомер этот поистине танцуетсЯ, а  не  говоритсЯ,  ибо  выполнЯют  его
перед публикой особы, умственные способности которых, по мнению большинства,
помещаютсЯ у них в пЯтках, и которым, как  и  героЯм,  мыслЯщим  посредством
рук, природа отпустила головы только ради приличиЯ, да еще чтобы надевать на
них шлЯпы, поскольку таковые нужны бывают в танце. Џоэт, отнесЯсь к  актеру,
продолжал так:
     - ЏовторЯю (разговор их началсЯ давно и шел  все  времЯ,  пока  наверху
происходила битва),  вы  не  получаете  хороших  пьес  по  вполне  очевидной
причине: оттого, что авторам не оказывают поощрениЯ.  „жентльмены  не  будут
писать, сэр, - да, не будут писать иначе, как в чаЯнии славы  или  денег,  а
вернее, того и другого вместе. Џьесы, как деревьЯ, не растут без пищи, но на
тучной почве они, как грибы, возникают сами собой. Џоэзию,  как  виноградные
лозы, можно подрезать, но не топором. ѓород, как балованное дитЯ, не  знает,
чего хочет, и больше всего тешитсЯ погремушкой. ‘очинители фарсов могут  еще
рассчитывать на успех, но всЯкий вкус к возвышенному утрачен. ‚прочем,  одну
из причин этой растленности Я полагаю в убожестве актеров. Џусть  даже  поэт
пишет, как ангел, сэр, эти жалкие люди не умеют дать выражениЯ чувству!
     - Ќе увлекайтесь, - говорит актер, - в  современном  театре  актеры  по
меньшей мере столь же хороши, как авторы; нет, они даже ближе стоЯт к  своим
прославленным предшественникам; Я скорее жду увидеть вновь  на  сцене  Ѓута,
нежели нового експира или ЋтвеЯ; и, в сущности,  Я  мог  бы  обратить  ваше
замечание против вас же и  по  справедливости  сказать:  актеры  не  находЯт
поощрениЯ по той причине, что у нас нет хороших новых пьес.
     - џ не утверждал обратного, - сказал поэт, - но Я удивлен, что  вы  так
разгорЯчились; вы не можете мнить себЯ задетым в  этом  споре;  надеюсь,  вы
лучшего мнениЯ о моем вкусе и не вообразили, будто Я намекал лично  на  вас.
Ќет, сэр, будь у нас хоть бы шесть таких актеров, как вы, мы бы вскоре могли
соревноватьсЯ с Ѓеттертонами и ‘эндфордами прежних времен, ибо,  говорЯ  без
комплиментов, Я полагаю, что никто не мог бы  превзойти  вас  в  большинстве
ваших ролей. „а, это истиннаЯ правда: Я слышал, как многие, и  в  том  числе
великие ценители, отзывались о вас столь же высоко; и вы менЯ извините, если
Я скажу вам, что каждый  раз,  как  Я  вас  видел  за  последнее  времЯ,  вы
неизменно приобретали все новые достоинства - как снежный ком. ‚ы опровергли
мое  представление  о  совершенстве  и  превзошли  то,   что   мнилось   мне
неподражаемым.
     - ‚ас, - отвечал актер, - столь же мало должно задевать сказанное  мною
о других поэтах, ибо, черт менЯ возьми, если не найдетсЯ отличных  реплик  и
даже  целых  сцен  в  последней  вашей  трагедии,  по  меньшей  мере  равных
шекспировским!  ‚  ней  есть  тонкость  чувства  и  благородство  выражениЯ,
которым, нужно в том сознатьсЯ, многие из моих собратьев не отдали должного.
‘казать по правде, они  достаточно  бездарны,  и  мне  жаль  бывает  автора,
которому приходитсЯ присутствовать при убийстве своих творений.
     - ќто, однако, не часто может случитьсЯ, - возразил  поэт,  -  творениЯ
большинства современных сочинителей, как мертворожденные дети, не могут быть
убиты.  ќто  такаЯ   жалкаЯ,   недоношеннаЯ,   недописаннаЯ,   безжизненнаЯ,
бездушнаЯ, низкаЯ, плоскаЯ требуха, что Я просто жалею актеров,  вынужденных
заучивать ее наизусть: это, вероЯтно, не многим легче, чем запоминать  слова
на незнакомом Языке.
     - џ убежден, - сказал актер, - что если  написанные  фразы  имеют  мало
смысла, то при произнесении вслух его становитсЯ еще того меньше. џ не  знаю
почти ни одного актера, который ставил  бы  ударениЯ  на  нужном  месте,  не
говорЯ уж о том, чтобы приспособлЯть жесты к роли.  Њне  доводилось  видеть,
как нежный любовник становилсЯ в боевую позицию  перед  своей  дамой  и  как
отважный  герой,  с  мечом  в  руке,  извивалсЯ  перед  противником,  словно
воздыхатель перед своим предметом... џ не  хочу  хулить  свое  сословие,  но
разрази менЯ гром, если в душе Я не склонЯюсь на сторону поэта.
     - ‘ вашей стороны это скорей великодушно,  чем  справедливо,  -  сказал
поэт, - и хотЯ Я терпеть не могу дурно  говорить  о  чужих  произведениЯх  и
никогда этого не делаю и не  стану  делать,  но  следует  отдать  должное  и
актерам: что мог бы сделать сам Ѓут или Ѓеттертон из  такой  мерзкой  дрЯни,
как "Њариамна" ”ентона, "”илотас" ”рауда или "…вридика" Њэллита? €ли из того
пошлого и грЯзного предсмертного хрипа, который какой-то  молодчик  из  ‘или
или “оппинга, что ли, - ваш „илло или ‹илло, как его там звали,  -  именовал
трагедиЯми?
     - Џрекрасно! - говорит актер. - Ђ скажите на милость, что вы думаете  о
таких господах, как Љвин и „илейн, или этот щенок  и  кривлЯка  ‘иббер,  или
этот уродина Њаклин, или эта заносчиваЯ потаскуха миссис Љлайв? —то  путного
сделали б они из ваших експиров, Ћтвеев и ‹и? Љак сходили  бы  с  их  Языка
гармонические строки этого последнего:

                     ...„овольно: мне презренны,
                     Љогда ты рЯдом, шум и блеск двора.
                     Ћни да будут далеки от нас,
                     Ћт нас, чьи души добрый жребий вел
                     €ным путем. Џодобны вольным птицам,
                     Њы станем жить, забыв свой род и племЯ;
                     ‚ луга и рощи, в гроты полетим
                     € будем в нежном шепоте друг с. другом
                     ЋбмениватьсЯ душами - и пить
                     Љристальную струю, вкушать плоды
                     •озЯйки осени. Љогда же вечер
                     ‘ улыбкой золотой кивнет: "Џора!" -
                     ‚ гнездо родное возвращатьсЯ будем
                     € мирно спать до утренней зари.

     €ли во что обратилсЯ бы этот гневный возглас ЋтвеЯ:

                     ...Љто захочет быть
                     ’ой тварью, что зоветсЯ человеком?

     - ‘тойте, стойте! - сказал поэт. - Џрочтите  лучше  ту  нежную  речь  в
третьем акте моей пьесы, в которой вы были так блистательны!
     - ‘ удовольствием бы, - отвечал актер, - но Я ее забыл.
     - „а, когда вы ее играли, вы еще не достигли достаточного совершенства,
- воскликнул поэт, - а то бы вы стЯжали такие  аплодисменты,  каких  еще  не
знавала сцена! Ћ, как мне было жаль вас, когда вы их лишились!
     - Џраво, - говорит актер, - насколько Я помню, этому монологу  свистали
сильнее, чем всему остальному в пьесе.
     - „а, свистали тому, как вы его произнесли, - сказал поэт.
     - Љак Я произнес! - сказал актер.
     - ’о есть тому, что вы его не произносите, - сказал поэт, - вы ушли  со
сцены, и тут поднЯлсЯ свист.
     - ЏоднЯлсЯ свист, и тут Я вышел, насколько Я помню, - ответил актер,  -
и могу, не хвастаЯсь, сказать вам: всЯ публика признала, что Я отдал должное
роли; так что не относите провал вашей пьесы на мой счет.
     - Ќе знаю, что вы разумеете под провалом, - ответил поэт.
     - Ќо вы же знаете, что она  игралась  один  только  вечер!  -  вскричал
актер.
     - „а, - сказал поэт, - вы  и  весь  город  преследовали  менЯ  враждой;
партер был полон моих врагов, мерзавцев, которые перерезали  бы  мне  горло,
если б их не удерживал страх перед виселицей. ‚се портные, сэр, все портные!
     - ‘ чего бы это портным так на вас взъЯритьсЯ? - восклицает актер. - Ќе
у всех же у них, надеюсь, вы шили себе платье?
     - Џринимаю вашу остроту, - ответил поэт, - но вы помните, как все было,
не хуже менЯ самого; и вы знаете, что в партере и на верхней галерее  засели
те, кто отнюдь не желал, чтобы пьесу мою продолжали давать на  театре,  хотЯ
многие, огромное большинство - в частности, все ложи, - очень этого  хотели,
да и большинство дам клЯлось, что их ноги не  будет  в  театре,  покуда  мою
пьесу не сыграют  еще  раз...  €  Я  должен  признать,  эти  люди  держались
правильной политики, когда не допускали, чтобы  пьеса  дана  была  вторично:
негодЯи знали, что, пройди она во второй раз, она пройдет и  в  пЯтидесЯтый;
если когда-либо трагедиЯ передавала отчаЯнье... Я  не  питаю  пристрастиЯ  к
собственному произведению, но если бы Я  сказал  вам,  что  говорили  о  нем
лучшие судьи... Ћднако не из-за одних только врагов моих она не  имела  того
успеха на театре, какой получила она потом среди утонченных  читателей,  ибо
вы не можете утверждать, что исполнители отдали ей должное.
     - џ думаю, - отвечал актер, - они отдали должное всему  заключенному  в
ней отчаЯнью, ибо мы поистине были в отчаЯнье, когда в  последнем  акте  нас
забросали апельсинами; нам всем казалось,  что  он  станет  последним  актом
нашей жизни.
     Џоэт, вскипев Яростью, приготовилсЯ ответить, когда спору  их  положило
конец одно происшествие; и если читателю не терпитсЯ узнать,  какое  именно,
то  придетсЯ  ему  перескочить  через  следующую  главу,  ЯвлЯющую  собой  в
некотором роде противоположность этой и содержащую, может быть, нечто  самое
прекрасное и торжественное во всей книге, а именно - беседу  между  пастором
Ђбраамом Ђдамсом и мистером „жозефом ќндрусом.


                                 ѓлава XI,
            содержащаЯ увещаниЯ пастора Ђдамса, обращенные к его
            убитому горем другу; написана в целЯх наставлениЯ и
                        усовершенствованиЯ читателЯ

     Ќе успел „жозеф вполне прийти в себЯ и увидеть, что  возлюбленной  нет,
как скорбь его о ее утрате излилась в стенаниЯх, которые пронзили бы  всЯкое
сердце, кроме лишь такого, что сделано из состава,  по  твердости  и  прочим
свойствам весьма похожего на кремень, ибо вы можете высекать из него  огонь,
который брызнет искрами из глаз, но из глаз этих не выльетсЯ ни капли влаги.
Ћднако у бедного юноши сердце было из более мЯгкого состава, и  при  словах:
"Ћ моЯ дорогаЯ ”анни! Ћ моЯ любовь! Ќеужели Я  никогда,  никогда  больше  не
увижу тебЯ!" - его глаза наводнились слезами, которые приличны были бы  кому
угодно, только не герою. ‘ловом, его отчаЯние было  таково,  что  легче  его
вообразить, чем описывать...
     Њистер Ђдамс, сидевший к „жозефу спиною,  после  долгих  его  сетований
повел в скорбном духе такую речь:
     - Ќе думай, мое дорогое дитЯ, что Я всецело  порицаю  эти  первые  муки
твоего горЯ, ибо когда невзгоды поражают нас внезапно, чтобы им противитьсЯ,
нужно обладать  неизмеримо  большими  знаниЯми,  чем  обладаешь  ты;  однако
человеку и христианину подобает призывать себе на помощь рассудительность, и
она тотчас научит его терпению и покорности. Ђ  потому  утешьсЯ,  дитЯ  мое,
говорю тебе, утешьсЯ! Џравда,  ты  потерЯл  самую  красивую,  самую  добрую,
прелестную и милую молодую женщину, ту, с кем  ты,  быть  может,  располагал
жить в счастье, целомудрии и чистоте, ту, от кого,  быть  может,  ты  льстил
себЯ надеждою иметь много милых крошек, которые стали бы  вашей  радостью  в
молодые ваши лета и утешением в старости. ’ы ее не только утратил, но у тебЯ
есть основаниЯ опасатьсЯ грубой обиды, какую могут учинить над нею похоть  и
сила.  ‘ледственно,  тебе  легко  вообразить  всЯческие  ужасы  и  прийти  в
отчаЯнье.
     - Ћ, Я сойду с ума! - воскликнул „жозеф. - Ћ,  если  бы  Я  только  мог
высвободить руки, Я бы вырвал себе глаза и разодрал свое тело!
     - …сли ты хочешь воспользоватьсЯ руками в таких целЯх, то Я рад, что ты
свЯзан, - ответил Ђдамс. - џ изобразил твои несчастьЯ так сильно, как только
мог; но, с другой стороны, ты должен подумать и о том,  что  ты  христианин,
что ничто не свершаетсЯ с нами без попущеньЯ божьего и что долг человека,  а
тем паче христианина - смирЯтьсЯ. Њы не сами себЯ создали; и  та  сила,  что
создала нас, управлЯет и располагает нами по воле своей. ’ворец наш делает с
нами, что ему угодно, и мы не вправе сетовать. ‚торое основание,  почему  не
должны мы сетовать, - наше невежество, ибо как мы не знаем будущих  событий,
так  равно  не  можем  и  сказать,  к  какой  цели  клонитсЯ  то  или   иное
происшествие; и то, что поначалу грозит нам злом, может в конце пойти нам на
благо. џ должен бы,  в  сущности,  сказать,  что  мы  невежественны  вдвойне
(только сейчас у менЯ нет времени как следует это разъЯснить), ибо как мы не
знаем, к какой цели направлено в конечном счете то  или  иное  происшествие,
так равно не можем с уверенностью сказать,  какой  причиной  оно  изначально
порождено. ’ы - человек, и следовательно - грешник; и, может быть, это  тебе
послано в наказание за твои грехи; в таком смысле это  воистину  может  быть
почтено за благо длЯ тебЯ,  -  да,  за  величайшее  благо,  довлеющее  гневу
небесному и предотвращающее Ярость,  котораЯ  неизбежно  ввергла  бы  нас  в
гибель. ‚-третьих, наше бессилие помочь самим  себе  служит  доказательством
безрассудства и бессмысленности наших сетований, ибо кому противимсЯ мы  или
на кого мы сетуем, если не на ту силу, от чьих стрел не охранЯт нас  никакие
доспехи, не даст убежать никакаЯ быстрота. Ќа ту силу, котораЯ не  оставлЯет
нам иной надежды, помимо смирениЯ.
     - Ћ сэр! - воскликнул „жозеф. - ‚се это очень верно и очень хорошо, и Я
мог бы слушать вас до вечера, когда бы не было у менЯ такого горЯ на сердце,
как сейчас.
     - ђазве стал бы ты, - говорит Ђдамс, - принимать  лекарство,  когда  ты
здоров, и отказыватьсЯ от него, когда болен? ђазве  мы  подаем  утешение  не
угнетенному горем, а тем, кто радуетсЯ, или тем, кто в покое?
     - „а вы же не сказали мне еще ни слова утешениЯ! - возразил „жозеф.
     - Ќе сказал? - вскричал Ђдамс. - Ђ что же Я делаю? —то могу  Я  сказать
тебе в утешение?
     - Ћ, скажите мне, - взмолилсЯ  „жозеф,  -  что  ”анни  вернетсЯ  в  мои
объЯтиЯ, что Я вновь обниму это милое создание во всей его прелести, во всей
незапЯтнанной чистоте.
     - —то ж, может быть, - воскликнул Ђдамс, - но Я не  могу  обещать  тебе
ничего на будущее. ’ы должен с полной покорностью ждать событий; когда будет
она тебе возвращена, твой долг - благодарить небо; и в том же он,  когда  не
будет. „жозеф, если ты мудр и поистине знаешь собственную  свою  выгоду,  ты
мирно и спокойно подчинишьсЯ всем  вершениЯм  промысла  господнЯ,  в  полной
уверенности, что все несчастьЯ, посылаемые праведному, как бы  ни  были  они
велики, посылаютсЯ ради его же блага. „а не только собственнаЯ твоЯ  выгода,
но и долг твой велит тебе  воздержатьсЯ  от  неумеренного  горЯ,  поддаваЯсь
которому ты не достоин имени христианина.
     Ћн проговорил последние слова несколько более строго, чем обычно. ’огда
„жозеф попросил пастора  не  гневатьсЯ,  говорЯ,  что  тот  ошибаетсЯ,  если
предполагает в нем отрицание своего долга: нет, он издавна знает свой долг!
     - —его стоит твое знание долга, если ты его не  выполнЯешь?  -  ответил
Ђдамс. - ‡нание твое только усугублЯет вину...  Ћх,  „жозеф,  Я  никогда  не
полагал в тебе такого упрЯмства.
     „жозеф ответил, что пастор, видимо, неправильно понЯл его.
     - “верЯю вас, - сказал он, - вы ошибаетесь, если думаете, что Я нарочно
стараюсь горевать; клЯнусь душой своей, нет!
     Ђдамс упрекнул его за клЯтву и пустилсЯ снова в рассуждениЯ о неразумии
горести, указываЯ „жозефу,  что  все  мудрецы  и  философы,  будь  они  даже
Язычники, писали  против  нее;  он  привел  рЯд  выдержек  из  ‘енеки  и  из
"“тешениЯ", которое, хоть и не принадлежит перу –ицерона, почти не уступает,
сказал  он,  любому  из  его  произведений;  и  заключил   замечанием,   что
неумереннаЯ скорбь может прогневить  ту  силу,  котораЯ  одна  лишь  властна
вернуть ему ”анни.
     ќтот  довод  -  или,  скорее,  порожденнаЯ  им  мысль   о   возможности
возвращениЯ любимой - возымел больше действиЯ, чем  все  сказанное  пастором
раньше, и на минуту унЯл мучениЯ „жозефа; но когда  страхи  достаточно  Ясно
нарисовали его взору опасность, нависшую над несчастной ”анни, горе овладело
им с удвоенной Яростью, и Ђдамс ни в малой мере не мог  его  смЯгчить;  хотЯ
заметим в пользу пастора, что и сам ‘ократ едва ли достиг бы здесь  большего
успеха.
     Ћни приумолкли на времЯ, у обоих  вырывались  только  стоны  и  вздохи;
наконец „жозеф разразилсЯ следующим монологом:

                    „а! Ѓуду скорбь мою нести, как муж.
                    Ќо должно мне и чувствовать как мужу.
                    Њне не забыть, что было это все -
                    € было мне так дорого!..

     Ђдамс спросил у него, что он такое декламирует. „жозеф ответил, что это
строки из одной пьесы, которые ему запомнились.
     - ќх, пьесы могут научить только Язычеству! -  сказал  Ђдамс.  -  Љроме
"Љатона" и "‘овестливых влюбленных",  Я  не  слыхивал  ни  о  единой  пьесе,
достойной, чтоб ее читал христианин. ‡ато во второй из них,  сознаюсь,  есть
места, почти достаточно торжественные длЯ проповеди...
     ’еперь, однако, мы оставим их на  времЯ  и  разузнаем  о  той,  котораЯ
ЯвлЯлась предметом их беседы.


                                 ѓлава XII
          …ще приключениЯ, которые, надеемсЯ мы, не только удивЯт,
                           но и порадуют читателЯ

     Ќи забавный диалог, происходивший между поэтом и актером, ни  важные  и
поистине возвышенные речи мистера Ђдамса, как мы  полагаем,  не  вознаградЯт
достаточно читателЯ за его  беспокойство  о  несчастной  ”анни,  которую  он
оставил в таком плачевном положении. Џоэтому мы приступим теперь к  рассказу
о том, что случилось с этой прекрасной и  невинной  девой  после  того,  как
попала она в недобрые руки капитана.
     ‘ей  служитель  Њарса,  умчав  свою  прелестную  добычу  из   гостиницы
незадолго до рассвета, со всей  доступной  ему  быстротой  поспешил  к  дому
сквайра,  где  нежному  созданию  предстоЯло  быть  принесенным   в   жертву
сластолюбию насильника. ‚ дороге он был не только глух ко всем ее жалобам  и
мольбам, но еще изливал ей в уши непристойности, настолько  непривычные  длЯ
ее слуха, что девушка, на  свое  счастье,  почти  не  понимала  их.  Ќаконец
капитан изменил тон и попробовал успокоить ее и  прельстить,  расписываЯ  ей
блеск и роскошь, какие доставит ей мужчина, который и склонен и властен дать
ей все, чего она пожелает; он также  выразил  уверенность,  что  вскоре  она
начнет смотреть благосклоннее и на него, виновника этого счастьЯ, и  забудет
того жалкого человека, полюбить которого она могла лишь по своему неведению.
Ћна ответила, что ей невдомек, о ком  он  говорит:  никогда  она  не  любила
никакого "жалкого человека".
     - ‚ас задело, сударынЯ, - говорит он, - что Я его так  назвал.  Ќо  что
лучшего можно сказать о человеке в ливрее, невзираЯ на всю вашу склонность к
нему?
     Ћна ответила, что не понимает его, что тот человек был слугой в одном с
нею доме, и, насколько ей известно, вполне честным; а что  до  склонности  к
мужчинам...
     - ђучаюсь вам, - вскричал капитан, - мы найдем способы, которые  научат
вас склонЯтьсЯ; и Я советую вам покоритьсЯ добром,  потому  что,  можете  не
сомневатьсЯ, не в вашей власти, сколько бы вы ни противились, сохранить свою
девственность еще хоть на два часа. ‚ам выгоднее согласитьсЯ:  сквайр  будет
много любезнее к вам, если насладитсЯ  вами  по  доброй  вашей  воле,  а  не
насильственно.
     Џри этих его словах ”анни начала  громко  звать  на  помощь  (было  уже
совсем светло); но так как никто не откликнулсЯ, она возвела глаза к небу  и
стала молить, чтобы сила небеснаЯ помогла ей сохранить  невинность.  Љапитан
ей сказал, что если она не перестанет визжать, то он найдет способ  заткнуть
ей глотку. ’огда несчастнаЯ, не видЯ надежды на помощь, предалась  отчаЯнью.
"„жозеф! „жозеф!" - вздыхала она, и слезы рекой катились по милым ее  щекам,
увлажнЯЯ косынку, покрывавшую ей грудь. Ќа дороге показалсЯ всадник,  и  тут
капитан крепко пригрозил ей, чтоб она  не  смела  жаловатьсЯ;  однако  в  то
мгновение, как незнакомец поравнЯлсЯ с ней, она  стала  убедительно  просить
его вызволить несчастное создание из рук насильника. ‚садник при этих словах
остановил своего конЯ, но капитан стал уверЯть его, что это его жена  и  что
он ее везет домой от ее любовника; незнакомцу, человеку  пожилому  (а  может
быть, к тому же и женатому), объЯснение показалось столь вразумительным, что
он пожелал капитану  счастливого  пути  и  поскакал  дальше.  …два  дав  ему
удалитьсЯ, капитан принЯлсЯ крепко ругать девицу за то, что  она  преступает
его приказаниЯ, и пригрозил ей клЯпом, но тут прЯмо перед  ними  выехали  на
дорогу еще два всадника,  вооруженные  пистолетами.  Ћдин  при  этом  сказал
другому:
     - Ђ хороша девчонка, „жек! Љто бы ни был этот парень, хотел бы  Я  быть
на его месте.
     Ќо другой с жаром воскликнул:
     - ”ью! „а Я же ее знаю! - € обратившись к  ней,  сказал:  -  Ќикак,  вы
”анни ѓудвил?
     - „а, да, это Я! - закричала она. - Ћх, „жон, теперь  Я  вас  узнала...
Ќебо вас послало мне на помощь, чтобы вырв