 и нечего, и боюсь, что  это
слабое утешение за бесчеловечность тех,  кто,  похвалЯЯсь,  что  созданы  по
образу и подобию божию, словно  таЯт  в  себе  сходство  с  самыми  гнусными
зверЯми; или, вернее, с нашим представлением о дьЯволе,  ибо  Я  не  слышал,
чтобы какого-либо зверЯ можно было обвинить в такой жестокости.
     ’ут нам на стол поставили ростбиф, за который, хоть и был он  мало  чем
лучше падали, хозЯин жалкой закусочной, готовивший  его  к  столу,  запросил
столько же, сколько взЯли бы  в  "Љоролевском  гербе"  или  в  любой  другой
первоклассной таверне или  трактире;  ибо  поверьте,  разница  между  лучшей
ресторацией и худшей состоит в том,  что  в  первой  вы  платите  в  большой
степени за роскошь обслуги, а во второй - неизвестно за что.
     —етверг, июнЯ 27-го. Ќынче утром капитан, который ночевал на  берегу  в
своем доме, навестил нас в нашей каюте; и высказавшись о том, как он огорчен
невозможностью снЯтьсЯ с ЯкорЯ в намеченное времЯ, выразил надежду,  что  мы
не посетуем на задержку, которой он не мог предвидеть, однако  заверил  нас,
что в субботу он во всЯком случае двинетсЯ вниз по реке.  ЊенЯ  он,  однако,
огорчил не на шутку: не говорЯ уже о  том,  что  мы  занимали  пренеприЯтное
положение между “оппингом и ђедриффом и  вдыхали  упоительный  воздух  обоих
этих  упоительных  мест,  а  также  наслаждались   сладкозвучными   голосами
матросов, гребцов, торговок рыбой и торговок устрицами, как и всех горластых
обитателей обоих берегов, сливавшимисЯ в гармонию более  разнообразную,  чем
воображение •огарта Явило в  его  гравюре,  от  одного  взглЯда  на  которую
человек  глохнет;  у  менЯ  была  и  более  насущнаЯ  причина  торопитьсЯ  с
отплытием, именно: водЯнка, из-за которой мне уже три раза делали прокол,  а
теперь, видимо, мне грозило в четвертый раз подвергнутьсЯ этой  операции  до
приезда в  ‹иссабон  и  когда  на  борту  не  будет  никого,  способного  ее
проделать. Ќо Я был вынужден, говорЯ словами капитана, прислушатьсЯ к голосу
разума и заЯвить, что Я всем доволен. € в самом деле, выбора у менЯ не было,
единственный другой путь обошелсЯ бы мне слишком дорого.
     “ нас есть много общественных зол,  от  которых  люди  высших  сословий
избавлены вчистую, так что не имеют даже о них понЯтиЯ - как и о характерах,
ими порождаемых. Ќапример, перевозка грузов и пассажиров с места на место. Ђ
между тем, нет таких сведений, которыми стоило бы пренебречь, и поскольку те
сведениЯ, о которых Я  веду  речь,  совершенно  необходимы  длЯ  правильного
пониманиЯ и оценки этого дневника, наконец, поскольку в данном случае самыми
неосведомленными  ЯвЯтсЯ  как   раз   те   читатели,   которых   мы   желаем
заинтересовать в первую очередь и длЯ которых мы главным образом и пишем, мы
остановимсЯ на этом вопросе поподробнее, тем более что ни один  древний  или
современный автор (если верить каталогу библиотеки д-ра Њида) никогда им  не
занималсЯ, так что задача эта (как сказал бы „он Љихот) только мне по перу.
     Љогда этот замысел у менЯ зародилсЯ, Я стал раздумывать о том, давно ли
люди начали путешествовать; и  знаЯ,  что  многие  так  поступали  (то  есть
путешествовали) за чужой счет, Я льстил себЯ  надеждой,  что  дух  поощрениЯ
искусств и наук и распространениЯ полезных  и  основательных  знаний,  столь
бесспорно отметивший наше времЯ и приведший к  созданию  в  …вропе  стольких
философских обществ, что Я и названий их не упомню, о каких ни Я,  ни  самые
близкие их соседи никогда и  не  слыхивали,  -  что  этот  дух  поможет  мне
совершить столь необычный труд. ’руд, предпринЯтый с той же целью и с  таким
же  расчетом  и  длЯ  такого  же  использованиЯ,   как   труд,   каким   эти
достопочтенные общества сами занимаютсЯ так  бодро  и  в  коем  поддерживают
других, порой воздаваЯ им самые высокие почести вплоть до приглашениЯ в свои
коллегии и зачислениЯ в свои рЯды.
     Ћт этих обществ Я обещал себе всемерную помощь, в особенности сообщений
о таких ценных рукописЯх и записЯх, какие они, надо полагать,  накопили  еще
от  тех  темных  веков  древности,  когда  историЯ  предлагает   нам   такие
несовершенные отчеты  о  местопребывании  и  еще  более  несовершенные  -  о
путешествиЯх рода человеческого, разве что, может быть, как Я  слышал,  один
любознательный  и  ученый  член  молодого  общества   антиквариев   высказал
предположение, что их путешествиЯ и их местопребывание - одно и то же; и это
открытие (ибо это,  видимо,  действительно  открытие)  он,  говорЯт,  сделал
случайно, заглЯнув в некую книгу, о которой мы не преминем вскоре упомЯнуть,
содержание которой было в то времЯ мало кому известно в их обществе.
     „алее, король прусский (который по своей доброжелательности  и  тонкому
вкусу - редкое Явление в столь северном климате) - есть поощритель  искусств
и наук, и Я не сомневалсЯ, что  он  поддержит  столь  полезное  начинание  и
распорЯдитсЯ, чтобы его архивы были перерыты по моей просьбе.
     Ћднако, когда Я взвесил все эти преимущества и  поразмышлЯл  о  порЯдке
моей работы, Я разом перестроил свой план, узнав  о  только  что  упомЯнутом
открытии, которое сделал молодой антикварий по самой древней  в  мире  книге
(правда, не все члены общества с ним в этом согласны),  намного  опередившей
дату самых первых древних собраний, будь то книг или бабочек, из которых  ни
одно не мнит себЯ старше потопа; оно показало нам, что путешественником  был
первый человек на земле: не успел он с семьей немного обжитьсЯ  в  ђаю,  как
они разлюбили свой дом и двинулись на новое место.  €з  этого  следует,  что
вкус к путешествиЯм стар, как человечество, и это проклЯтие лежало на нем  с
самого начала.
     ќто открытие сильно сократило мой план, и мне, оказалось, нужно  писать
только о передвижении пассажиров и грузов  с  места  на  место;  а  так  как
процедура  эта  мало  кому  знакома,  пришлось  описать  ее  прежде,  нежели
обратитьсЯ к ее  истокам.  €так,  историк  и  антикварий  прослеживают  вещи
двоЯко: снизу вверх и сверху вниз. Џервый показывает нам, как  все  есть,  и
предоставлЯет другим открывать, когда оно таким  стало.  ‚торой  показывает,
как все было, а нынешнее  существование  вещей  предоставлЯет  рассматривать
другим.  ‘ледовательно,  первый  полезнее,  а  второй  любопытнее.   Џервому
благодарно человечество, а второму - ценнаЯ его часть, виртуозы.
     Џоэтому, объЯснЯЯ тайну того, как передвигаютсЯ  пассажиры  и  грузы  с
места на место, до сих пор остававшуюсЯ непонЯтной  даже  длЯ  лучших  наших
читателей, будем придерживатьсЯ исторической методы и  попытаемсЯ  показать,
какими средствами это теперь выполнЯетсЯ, отсылаЯ  самых  въедливых  либо  к
другому перу, либо к другому случаю.
     ‚ общих чертах производитсЯ это (с помощью божией) двумЯ способами - по
суше и по воде, и каждый из них имеет большое  разнообразие:  по  суше  -  в
самых различных повозках, например - в каретах, телегах, фургонах и проч., а
по воде - на кораблЯх, баржах и лодках разного размера  и  наименованиЯ.  Ќо
так как эти методы основаны на одинаковых  правилах,  они  так  между  собою
схожи, что вполне достаточно понЯть их в общем виде, не снисходЯ  до  мелких
деталей, которые отличают одну методу от другой.
     Ћбщим  длЯ  всех  ЯвлЯетсЯ  одно  правило:  так  как  груз,  подлежащий
перевозке, обычно больше по своим размерам, ему уделЯетсЯ и больше вниманиЯ;
а владелец - это не более как придаток  к  своему  сундуку,  или  тюку,  или
чемодану либо в лучшем случае предмет своего же багажа,  и  при  упаковке  и
погрузке весьма мало заботы уделЯетсЯ его личным удобствам, ибо  перевозЯтсЯ
не пассажиры с грузом, а груз с пассажирами.
     ‚о-вторых, из такого порЯдка возникает новый вид отношений или, вернее,
подчинениЯ среди  едущих:  пассажир  попадает  в  вассальную  зависимость  к
перевозЯщему. ‡ависимость эта только временнаЯ и местнаЯ, однако,  пока  она
длитсЯ, она самаЯ абсолютнаЯ в ‚еликобритании и, сказать  по  правде,  плохо
вЯжетсЯ с свободами свободной нации и была бы с ними непримирима, если бы не
действовала сверху  вниз,  -  обстоЯтельство,  несовместное  с  любым  видом
рабства.  €бо  Ђристотель  в  своей  "Џолитике"  доказал,  к  полному  моему
удовлетворению, что люди, кроме варваров, не рождаютсЯ длЯ того, чтобы  быть
рабами; да и те - рабы только длЯ людей, которые сами не варвары; а господин
Њонтескье мало что к этому  добавил  в  вопросе  с  африканцами.  Џравда  же
состоит в том, что ни один человек не рождаетсЯ длЯ того, чтобы быть  рабом,
разве что рабом человека, который способен сделать из него раба.
     ‚-третьих, эта зависимость абсолютна и состоит в передаче души и тела в
полное распорЯжение другому; после чего  у  зависимого  остаетсЯ  не  больше
собственной силы воли, чем у  азиатского  раба  или  у  английской  жены  по
законам обеих стран и по обычаю одной из них. …сли  бы  Я  привел  в  пример
кучера дилижанса, многие из моих читателей признали бы  справедливость  моих
наблюдений; вернее, все, кому доводилось оказатьсЯ во власти  этого  тирана,
который в нашей свободной стране такой же  самодержец,  как  турецкий  паша.
‹ишь на две подробности его  власть  не  простираетсЯ:  он  не  может  силой
заставить вас ему служить, а если вы поступили к нему в  услужение  в  одном
месте с условием, что в определенное времЯ  он  высадит  вас  в  другом,  он
обЯзан выполнить свое обЯзательство, если будет на то  волЯ  божиЯ;  но  все
остальное времЯ вы подчинены ему абсолютно. Ћн везет вас, как захочет, когда
захочет и куда захочет, лишь бы не очень далеко от большой дороги; поесть  и
выпить вы можете лишь того, и тогда, и  там,  где  ему  вздумаетсЯ.  „а  что
говорить, вы поспать не можете, если на то не будет его желаниЯ, ведь иногда
он поднимает вас со сна в полночь и мчит  дальше,  едва  вы  открыли  глаза.
Џравда, если вы в силах уснуть в его карете, этому  он  помешать  не  может;
мало того, отдадим ему должное, это он даже скорее одобрЯет, ибо чем  раньше
он поднимает вас утром, тем больше времени дает вам, иногда  -  целых  шесть
часов в пивной или перед ее дверЯми, где всегда проЯвлЯет  о  вас  такую  же
заботу, как о себе, и требованиЯ его в таких случаЯх обычно весьма умеренны.
џ сам видел, как с целой толпы  пассажиров  взЯли  всего  лишь  полкроны  за
терпеливые ожиданиЯ у дверей пивной целый час, притом в самое  жаркое  времЯ
летнего днЯ.
     Ќо хотЯ такаЯ  тираниЯ  не  подвергалась  нападкам  наших  политических
писателей, писатели  драматические,  так  же  как  и  дюжиннаЯ  часть  наших
читателей, мне кажетсЯ, не обошли ее молчанием, и поскольку  и  эта,  и  все
другие  виды  зависимости  равно  неизвестны   моим   друзьЯм,   Я   оставлю
путешествующих по суше и обращусь к тем, кто путешествует по воде, ибо  все,
что говоритсЯ на эту тему, применимо к тем и к другим; и может  сблизить  их
между собой, как в литургии, когда любой христианской пастве рекомендуют  за
них молитьсЯ и (что нередко менЯ поражало) в  этих  молитвах  с  ними  рЯдом
оказываютсЯ и такие несчастные, как плодоносЯщие, в немощах лежащие,  только
родившиесЯ на свет, убогие и пленные.
     ѓрузы и пассажиров перевозЯт по воде в  разнообразных  вместилищах,  но
главное из них - корабль, поэтому достаточно будет поговорить о  нем.  ‡десь
тиран получил свое наименование не как кучер дилижанса,  от  названиЯ  самой
повозки {Џо-английски повозка - coach, кучер  -  coachman.},  в  которую  он
напихивает груз и  пассажиров,  а  называетсЯ  капитаном;  это  слово  имеет
столько разных значений, что свЯзать с ним что-либо определенное чрезвычайно
трудно. …сли и существует общее понЯтие, которое бы эти значениЯ охватывало,
то это, пожалуй, глава или хозЯин любой  группы  людей,  ибо  будь  то  рота
солдат, команда матросов или шайка разбойников, человек,  возглавлЯющий  их,
зоветсЯ капитаном.
     ’от капитан, которому  выпало  на  долю  погрузить  нас,  заслужил  это
название не только тем, что командовал перевозочным средством. ‚ прошлом  он
был капитаном капера и считал, что то была  королевскаЯ  служба,  и  в  этой
должности он заслужил большой почет,  доказав  свою  доблесть  в  нескольких
очень жарких схватках, за что и удостоилсЯ всенародной благодарности; за это
же он получил право носить на шлЯпе военный  значок  -  кокарду  и  щеголЯть
шпагой необычайной длины.
     ’еперь, когда Я понЯл, какой  опасностью  грозЯт  мне  наши  неизбежные
отсрочки, и поскольку ветер, кажетсЯ, прочно поселилсЯ  на  юго-западе,  где
ураган сменЯлсЯ ураганом, Я  стал  не  на  шутку  опасатьсЯ,  что  путь  нам
предстоит долгий и что мой живот, уже порЯдком раздувшийсЯ, потребует, чтобы
воду выпустили в такое времЯ, когда никакой помощи близко не будет. Љапитан,
правда, утешил менЯ заверением, что у него на борту  есть  отличный  молодой
человек, который служит у него и хирургом; потом Я выЯснил,  что  он  служит
одновременно  буфетчиком,  поваром,  лакеем  и  матросом.   Љороче   говорЯ,
обЯзанностей у него было не меньше, чем у  ‘краба  в  пьесе,  и  все  их  он
выполнЯл весьма  ловко;  только  в  работах  хирурга  он  не  был  силен,  в
частности, когда требовалсЯ прокол  при  водЯнке:  он  очень  простодушно  и
скромно призналсЯ, что ни разу не видел, как проделываетсЯ эта операциЯ, и у
него нет того хирургического инструмента, которым ее проделывают.
     ЏЯтница, июнЯ 28. ‚ профилактических  целЯх  Я  нынче  послал  за  моим
другом мистером •антером, лучшим хирургом и анатомом Љовент-ѓардена; и  хотЯ
живот мой не был еще особенно полон и туг, он удалил из  него  десЯть  кварт
воды,  а  молодой  судовой  врач  присутствовал  при  операции  -   не   как
исполнитель, а как учащийсЯ.
     ’еперь Я был избавлен от самых серьезных опасений, которые менЯ  мучили
в свЯзи с продолжительностью пути, и сказал капитану,  что  мне  все  равно,
когда он сниметсЯ с ЯкорЯ. Ћн с большим удовольствием встретил эту  новость,
как и заЯвление, что после прокола Я чувствую себЯ гораздо  легче  и  лучше.
Џоследнее, мне сдаетсЯ, было сказано вполне искренне, ибо он, как мы еще  не
раз будем иметь случай заметить, был человек очень добрый, да и к тому же  и
очень храбрый.  џ  увидел,  что  геройскаЯ  стойкость,  с  какой  Я  перенес
операцию, почти не причинЯющую боли, серьезно придала мне весу в его глазах.
€ чтобы выполнить свое слово как можно точнее и  торжественнее,  он  тут  же
приказал, чтобы в воскресенье утром корабль спустилсЯ в ѓрейвзенд и там ждал
его прибытиЯ.
     ‚оскресенье, июнЯ 30. Ќичего примечательного не произошло до  нынешнего
утра, когда беднаЯ моЯ жена, измучившись за ночь зубной болью,  решила,  что
зуб нужно удалить. Џоэтому Я послал слугу в “оппинг, чтобы привел на корабль
лучшего зубодера, какого там найдет. Ћн скоро нашел женщину,  прославившуюсЯ
в этом искусстве, но  когда  привел  ее  к  причалу,  где  оставил  корабль,
оказалось, что корабль ушел: он снЯлсЯ с ЯкорЯ через несколько  минут  после
того, как мой слуга его покинул; а лоцман, отлично знавший, зачем  Я  послал
слугу на берег, не счел нужным подождать его возвращениЯ, либо предупредить,
что корабль уходит.
     €з всех мелких султанов или суетливых тиранов, каких Я видел  в  жизни,
этот кислорожий лоцман был самым злонравным: все времЯ, пока он вел корабль,
то есть пока мы не прибыли в „ауне, он не считалсЯ ни с чьими желаниЯми и не
подарил никого на борту ни учтивым словом, ни даже учтивым взглЯдом.
     ‡убодерка, занимавшаЯ,  как  Я  сказал,  видное  положение  среди  себе
подобных, отказалась следовать за кораблем, так что мой  слуга  погналсЯ  за
ним следом один и не без труда настиг нас до  того,  как  мы  поставили  все
паруса; а после этого, так как и ветер и отлив нас подгонЯли, он  уже  никак
бы не мог догнать корабль прежде, чем мы встали бы на Якорь в ѓрейвзенде.
     “тро было Ясное, светлое, и ничего приЯтнее  этого  куска  пути  нельзЯ
себе и представить.  ‚спомните,  сколько  у  него  преимуществ,  а  особенно
сколько  прекрасных  кораблей  вы  непременно  увидите  по  дороге,   и   вы
согласитесь, что ни одна река в мире с этим не сравнитсЯ. ‚ерфи в „етфорде и
‚улидже -  внушительное  зрелище  и  дают  нам  правильное  представление  о
совершенстве, коего мы достигли в строительстве этих плавучих дворцов, и как
выгодно мы выделЯемсЯ в …вропе среди других морских держав. ‚улиджские доки,
во всЯком  случае,  оставили  у  менЯ  такое  впечатление,  ибо  там  стоЯла
"Љоролева  Ђнна",  а  это,  говорЯт,  будет  самый  большой  из   когда-либо
построенных кораблей и нести будет на  десЯть  лафетных  пушек  больше,  чем
когда-либо ставили на судно первого ранга.
     Њожет быть, и правда, что в постройке таких огромных  и  неповоротливых
судов, лишь редко способных действовать против неприЯтелЯ, больше похвальбы,
чем пользы; но если строительство их способствует  сохранению  среди  других
держав представлениЯ о британском превосходстве в  морских  делах,  расходы,
хоть и огромные, имеют смысл и похвальба похвальна и подлинно целесообразна.
‚ самом деле, мне очень не хотелось бы признать, что ѓолландиЯ, ”ранциЯ  или
€спаниЯ владеют более крупным и более красивым кораблем, чем самый крупный и
самый красивый из наших: этой чести Я всегда  удостоил  бы  самолюбие  наших
морЯков, которые должны использовать такое свое положение  как  вызов  своим
соседЯм, по праву и с успехом. €  Я  уверен,  что  не  только  наши  молодцы
матросы, но и  все  обитатели  нашего  острова  должны  ликовать  от  такого
сравнениЯ, когда подумают, что король ‚еликобритании -  морской  владыка,  в
отличие от любого другого монарха в …вропе; а вот в  том,  что  та  же  идеЯ
превосходства выЯвитсЯ при сравнении наших сухопутных сил  с  силами  многих
других венценосцев - в этом Я не  уверен.  —исленно  все  их  армии  намного
превосходЯт нашу, а по выучке и выправке войск многие нации,  в  особенности
немцы и французы, а может быть и голландцы, оставили нас позади; ибо как  бы
мы ни льстили себе нашими ќдвардами и ѓенрихами былых  времен,  изменениЯ  в
военном искусстве с тех дней, приведшие к утрате преимущества  личной  силы,
вызвали изменениЯ и в военном деле в пользу наших врагов.  —то  касаетсЯ  до
наших успехов в более поздние годы,  то  если  они  не  целиком  объЯснЯютсЯ
превосходным  гением  нашего  полководца,  мы  должны  за  них   благодарить
превосходную силу его денег. € правда, если б мы обвинили  маршала  ‘акса  в
похвальбе, когда он показал свою армию нашему пленному генералу в день после
битвы у  ‹а-‚алЯ,  придетсЯ  сказать,  что  похвальба  эта  была  не  совсем
излишней: он показал армию, редко до того превзойденную и по численности,  и
по выучке солдат и в обоих этих смыслах так превосходЯщую нашу, что никто не
бросит камнЯ в мужественного молодого принца, который не  смог  в  тот  день
сорвать лавры победы, но чей отход будет всегда входить в состав его славы.
     ‚ нашем морском флоте положение обратное, и если  оно  перестанет  быть
таким, это случитсЯ по нашей вине. €бо перестать быть таким  оно  не  может,
пока его поддерживает процветающаЯ наша торговлЯ; а поддержку эту она  будет
оказывать  ему  всегда,  пока  наши  законодатели  не   перестанут   уделЯть
достаточно вниманиЯ охране нашей торговли и  у  судей  достанет  полномочий,
умениЯ и честности, чтобы соблюдать законы: обстоЯтельство, которого  нечего
опасатьсЯ, так как оно не может возникнуть, пока наши сенаты и наши суды  не
заполнены самым темным невежеством или самой черной продажностью.
     Љроме тех кораблей, что стоЯли в доках, мы много  их  видели  на  воде:
Яхты радуют глаз своей парадностью, а  с  королевской  Яхтой,  Я  думаю,  не
сравнитсЯ  никакаЯ  другаЯ  в  любой  стране  как  по  удобству,  так  и  по
великолепию; те, кто строил ее и оборудовал с таким  утонченным  искусством,
Явно преследовали обе эти цели.
     …ще  мы  видели  несколько  судов  Ћст-€ндской  компании,  только   что
вернувшихсЯ из рейса. „умаю, что это самые крупные и самые  лучшие  суда  из
всех, которые где-либо употреблЯютсЯ длЯ торговли. ’ак же и угольщики, очень
многочисленные и даже образующие флотилии далеко не малых размеров;  а  если
вспомнить суда, употреблЯемые в торговле с Ђмерикой, Ђфрикой и  …вропой,  да
добавить те, что курсируют вдоль наших берегов,  например  между  —атамом  и
’ауэром, то все  вместе  образует  картину,  весьма  приЯтную  длЯ  глаз,  и
согревает сердце  англичанина,  который  любит  свое  отечество  и  способен
ощутить в себе патриота.
     € наконец  -  королевский  госпиталь  в  ѓринвиче,  что  так  прелестно
глЯдитсЯ в реку и делает честь как своему строителю, так и нации,  искусству
и изобретательности одного и не менее  благоразумной  благодарности  другой,
достойно завершает рассказ об этой картине, котораЯ вполне может  показатьсЯ
слишком романтичной тем, кто сами не видели, как в одном этом случае  правда
и реальность способны, пожалуй, восторжествовать над силой вымысла.
     Џосле ѓринвича мы до самого  ѓрейвзенда  заметили  всего  два  или  три
загородных дома, притом  непритЯзательного  вида;  все  они  расположены  на
Љентском берегу, где местность намного суше, здоровее и вообще приЯтнее, чем
на другом берегу, в ќссексе. Џризнаюсь, это менЯ немного удивлЯет,  когда  Я
вспоминаю о многочисленных виллах на  ’емзе  от  —елси  и  вверх  до  самого
еппертона, где река уже и не открывает таких видов и где непрерывнаЯ череда
мелких суденышек, как и частое  повторение  всего,  в  чем  нет  и  признака
чего-либо величественного, прекрасного или удивительного,  утомлЯет  глаз  и
вместо удовольствиЯ порождает отвращение. ‘ некоторыми из этих вилл, такими,
как ‚арне, Њортлейк и  др.,  может  поспорить  даже  берег  ќссекса,  но  на
Љентском берегу есть много точек, которые  мог  бы  облюбовать  строитель  и
которые затмили бы все красоты Њидлсекса и ‘урреЯ.
     Љак объЯснить такие сдвиги вкуса? ‚едь едва ли среди нас найдутсЯ люди,
такие непонимающие и жалкие, что сопоставЯт несколько шлюпок, скользЯщих  по
воде одна за другой, с тем, чем мы наслаждаемсЯ, глЯдЯ на вереницы кораблей,
на всех раздутых ветром парусах скачущих по волнам впереди нас.
     € здесь Я не  могу  удержатьсЯ  еще  от  одного  замечаниЯ,  по  поводу
недостатка вкуса в наших развлечениЯх, - как мы почти совсем забросили самое
высокое, на мой взглЯд,  наслаждение,  а  именно  -  плавание  на  маленьких
собственных  парусниках,  построенных  только   ради   нашего   удобства   и
приЯтности, длЯ чего  рекомендуемое  мною  расположение  вилл  было  бы  так
уместно и даже необходимо.
     ђазвлечение это, признаюсь, если заниматьсЯ им как  положено,  было  бы
дорогостоЯщим;  но  расход  этот  не  превысил  бы  возможностей   скромного
состоЯниЯ и был бы неизмеримо меньше тех денег, что мы ежедневно  тратим  на
куда более низменные удовольствиЯ. „умаю, правда состоит в том, что парусный
спорт удовольствие скорее неизвестное либо не занимающее наших  мыслей,  чем
брошенное теми, кто его испробовал; разве что, может  быть,  люди  робкие  и
нежные так боЯтсЯ опасности или морской болезни,  что  придают  им  излишнее
значение, уверЯЯ, что удовольствиЯ свои желают получать в чистом  виде,  без
примесей и всегда готовы вскричать:

                      Nocet empa dolore voluptus {*}.
                      {* –ена наслажденьЯ - страданье (лат.)
                                   (ѓораций. ЏосланиЯ, I, II, 55).}

     Ћднако именно так было сейчас со мной, ибо легкость и удобство, которые
Я ощущал после прокола, веселость  утра,  приЯтное  плаванье  с  ветерком  и
отливом и многие интересные  вещи,  занимавшие  менЯ  всю  дорогу,  все  это
подавлЯлось и отодвигалось в тень  мыслью  о  боли  моей  жены,  котораЯ  не
переставала ее мучить, пока мы не стали на Якорь,  и  тут  Я,  не  терЯЯ  ни
минуты, послал за лучшим в ѓрейвзенде оператором. € вот  на  корабле  у  нас
поЯвилсЯ хирург, который не отказалсЯ тащить  зуб,  хотЯ  название  зубодрал
очень бы его обидело, не меньше, чем его собратьев,  членов  этой  почтенной
организации, обидело бы название цирюльник;  от  недавнего  разделениЯ  этих
двух  специальностей  хирурги  много  выиграли,  цирюльники   же,   говорЯт,
проиграли очень мало.
     ‘ей способный и  осмотрительный  господин  (таким  он  мне,  право  же,
показалсЯ) обследовал провинившийсЯ зуб и объЯвил, что это гнилаЯ  скорлупка
и помещаетсЯ в дальнем углу верхней челюсти,  где  ее  загораживает  и,  так
сказать, прикрывает большой, прекрасный здоровый зуб, так что удалЯть ее  он
не беретсЯ.
     †ене моей он еще много чего насказал и пустил в ход больше красноречиЯ,
чтобы отговорить ее удалЯть  зуб,  нежели  обычно  тратитсЯ,  чтобы  убедить
молодых дам предпочесть трехминутную боль трехмесЯчной; особливо  если  этим
молодым  дамам  лет  за  сорок  или  за  пЯтьдесЯт:   соглашаЯсь   вытерпеть
мучительную боль, в которой если и есть что хорошее, так только то, что  она
длитсЯ недолго, - обычно дамы не успевают и вздрогнуть, - они,  Я  чувствую,
боЯтсЯ подпортить свои прелести, потерЯв один из крючков,  с  помощью  коих,
как заЯвлЯет сэр Љортли Ќайс, дама только и может зацепить его сердце.
     Ќаконец он столько наговорил и как будто рассуждал так  здраво,  что  Я
перешел на его сторону и стал помогать ему убедить  мою  жену  (а  это  было
нелегко) согласитьсЯ и подержать у себЯ зуб еще  немножко,  а  ее  состоЯние
пока облегчить временными болеутолЯющими средствами. ќто были: опий на зуб и
вытЯжные пластыри за ушами.
     Љогда мы в тот день сидели в каюте за  обедом,  окно  с  одной  стороны
вдруг влетело в каюту с таким грохотом, будто у нас под столом выстрелили из
двадцатифунтовой пушки. ‚незапность этого происшествиЯ нас испугала,  однако
все скоро объЯснилось:  за  оконной  рамой,  которую  разбило  вдребезги,  в
середину каюты просунулсЯ  бушприт  маленького  кораблика,  так  называемого
трескуна, чей шкипер тут же стал просить прощениЯ за то, что налетел на  нас
и чуть не потопил наш корабль (в лучшем  случае  по  рассеЯнности);  другими
словами, он всех нас послал  к  черту  и  произнес  несколько  благочестивых
сожалений, что не навредил нам еще хуже. Ќа все это  наши  матросы  отвечали
собственным Языком и слогом, так что между ними и  тем  экипажем,  пока  все
могли слышать друг друга, велсЯ диалог из сплошной божбы и сквернословиЯ.
     ’рудно, мне кажетсЯ, найти удовлетворительный ответ на  вопрос,  почему
именно  матросы  воображают,  что  их  не  касаютсЯ   обычные   человеческие
отношениЯ, и словно бы похвалЯютсЯ Языком и поведением дикарей.  Ћни  больше
видЯт свет и, как правило, больше  знают,  чем  сухопутные  жители  того  же
званиЯ. € не думаю Я, чтобы в какой-нибудь стране, которую они посещают  (не
исключаЯ даже ѓолландии), они могли увидеть что-либо подобное тому, что  изо
днЯ в день творитсЯ на реке ’емзе. Ќеужели же они воображают,  что  истинное
мужество (а  они  самые  храбрые  люди  на  земле)  несовместимо  с  крайней
мЯгкостью человеческого поведениЯ и что презрение к пристойности возникает в
мало развитых умах в то же времЯ и по тем же  законам,  что  и  презрение  к
опасности и смерти? Ќеужели? „а, так оно  и  есть.  Ђ  как  это  получаетсЯ,
предлагаю обсудить на заседании общества ђобина ѓуда или же поместить  среди
загадок на страницах "†енского альманаха" на будущий год.
     Џонедельник, июлЯ 1. Ќынче мистер “элш простилсЯ со мною после обеда, а
некаЯ юнаЯ леди простилась с сестрою, котораЯ едет с моей женой в  ‹иссабон.
’от и другаЯ вместе отбыли в дилижансе в ‹ондон.
     ‚скоре после их отъезда нашу каюту посетили два  нахала,  по  внешности
сильно напоминавших бейлифов от шерифа или, скорее, от гофмаршала.  Ћдин  из
них, в особенности, напустив на себЯ  необыкновенную  грубость  и  наглость,
вошел без всЯких церемоний, не снимаЯ шлЯпы с широким золотым галуном, лихо,
по-военному, заломленной на голове. —ернильный рожок в петлице и пачка бумаг
в руке достаточно Ясно сказали мне, кто он такой, и Я спросил его, не служат
ли он и его спутник на таможне; он ответил не без чопорности, что так оно  и
есть, словно уверенный в том, что эта весть приведет задавшего вопрос в свЯ-
щенный трепет и прекратит  дальнейшие  расспросы;  Я  же,  напротив,  тотчас
спросил, какую должность он исполнЯет на таможне, и, получив от его спутника
ответ (хорошо помню), что сей джентльмен - Якорный смотритель, возразил, что
Якорный смотритель - это вполне возможно, но джентльменом он быть не  может,
ибо ни один человек, имеющий право на это звание, не ворветсЯ в комнату, где
сидит дама, не извинившись и даже не снЯв шлЯпы. ’ут он  обнажил  голову,  а
шлЯпу положил на стол и попросил прощениЯ, свалив вину на  своего  спутника,
который, мол, должен был его предупредить, что в нижней каюте  едут  знатные
люди. џ сказал ему, что он мог определить  по  нашему  внешнему  виду  (это,
пожалуй, было некоторым преувеличением), что перед ним джентльмен и леди,  и
что это ему урок: вести себЯ как можно учтивее, хотЯ мы люди не знатные и не
знаменитые. Ђ впрочем, сказал Я, так как он, видимо, осознал свою  ошибку  и
просил прощениЯ, леди разрешит ему, буде он захочет, снова надеть шлЯпу.  Ћт
этого он отказалсЯ не слишком  вежливо,  и  мне  стало  Ясно,  что,  если  Я
снизойду до большей мЯгкости, он тут же снова станет грубее.
     € Я опЯть поймал себЯ  на  мысли,  выражать  которую  мне  уже  не  раз
приходилось, что в природе нет ничего несуразнее, чем любаЯ форма власти при
низком уровне ума и способностей, и что нет  ничего  более  плачевного,  чем
отсутствие правды в шутливом рассуждении  Џлатона,  когда  он  говорит  нам:
"‘атурн, хорошо  знающий  дела  людские,  дал  нам  царей  и  правителей  не
человеческого, а божественного происхождениЯ; как мы не делаем ни овчаров из
овец, ни быкопасов из быков,  ни  козопасов  из  коз,  но  ставим  над  ними
надсмотрщиков из своей среды, как лучше приспособленных управлЯть  ими,  так
же точно божественной любовью над нами поставлены демоны, как существа более
высокого порЯдка, чем люди; не особо утруждаЯ себЯ, они могли бы  направлЯть
наши дела и устанавливать мир, скромность, свободу и справедливость;  раз  и
навсегда устранив все причины раздоров,  могли  бы  довершить  счастье  рода
человеческого. Џока что можно, не отступаЯ от правды, сказать следующее:  во
всех государствах, где  правит  только  человек,  без  божественной  помощи,
ничего не найти, кроме тЯжелого труда и несчастьЯ.
     ‚се вышеизложенное может, по крайней мере,  подсказать  нам,  как,  при
величайшем желании, следовать ‘атурнову установлению; принимаЯ любую  помощь
от нашей бессмертной сути, оставаЯсь ей строго послушными, мы должны строить
и  личную  свою  экономию,  и  общественную  политику,   руководствуЯсь   ее
диктатами. ђаспорЯдившись таким образом нашей бессмертной душой,  мы  должны
установить закон и назвать его законом. Ќо если  правление  сосредоточено  в
руках одного человека,  или  немногих,  или  многих  и  если  правитель  или
правители начнут предаватьсЯ неудержимой погоне за дичайшими  удовольствиЯми
или желаниЯми, неспособные сдержать никакую  страсть,  одержимые  ненасытной
дурной болезнью; если они будут пытатьсЯ править  и  в  то  же  времЯ  будут
попирать все  законы,  у  несчастных  людей  не  останетсЯ  никаких  средств
уцелеть" (Plato, "de Leg.", lib. 4, d 713 - с 714,  edit.  Serrani  {Џлатон,
"‡акон", кн. 4, d 713 - с 714, изд. ‘еррани (лат.).}).
     Џравда, Џлатон  здесь  говорит  о  самой  высшей  суверенной  власти  в
государстве; но правда и то, что его наблюдение можно обобщить  и  применить
ко всем более низким  уровнЯм  власти;  в  самом  деле,  каждый  подчиненный
уровень непосредственно вытекает из более  высокого,  и,  в  равной  степени
защищенный тою же силой и освЯщенный тем же авторитетом, он равно опасен длЯ
благоденствиЯ субъекта.
     €з всех видов власти  нет,  пожалуй,  ни  одного  столь  освЯщенного  и
защищенного, как тот, который мы сейчас рассматриваем. ’ак  многочисленны  и
так мощны санкции, предоставлЯемые ему еще и еще парламентским  актом,  что,
раз установив таможенные законы о товарах, законодатели будто только о том и
заботились, как укрепить руку и охранить личность  чиновников,  которых  эти
законы породили; а среди них многие так непохожи на ‘атурновых  избранников,
что  отнюдь  не  кажутсЯ  созданиЯми,  превосходЯщими  обычных  людей,   но,
напротив, создаетсЯ впечатление, что их старательно выискивали  среди  самых
низменных и гнусных подонков человечества.
     Ќет  ничего  на  свете  столь  полезного   людЯм   вообще,   ни   столь
благотворного длЯ отдельных обществ и индивидов, как торговлЯ.  ќто  -  alma
mater  {ЏитающаЯ  мать  (лат.).},  щедраЯ  грудь,  которой  вскормлен   весь
человеческий род. Џравда, она,  как  и  другие  родители,  не  всегда  равно
благоволит ко всем своим детЯм; но хотЯ своим  любимцам  она  дает  много  с
избытком и с лихвой, лишь очень немногих она отказываетсЯ снабжать умеренно,
а в самом необходимом не отказывает никому.
     ‹юбить такую благотворительницу было бы естественно длЯ всех на  свете;
и странно было бы, если бы люди не пеклись о ее интересах и не оберегали  бы
ее от обмана и насилиЯ некоторых ее бунтующих  потомков,  которые,  устремив
алчный взглЯд на то, что превышает их долю, или на то, что  они  считали  бы
правильным получить, день за днем обдумывают, как насолить  ей,  и  пытаютсЯ
отнЯть у своих ближних те доли, которыми великаЯ alma mater их наделила.
     Ќаконец на борт ЯвилсЯ наш начальник, и часов в шесть вечера мы поднЯли
Якорь и спустились в Ќор, в высшей степени  приЯтный  кусок  пути,  так  как
вечер был чудесный, луна только что начала убывать,  а  ветер  и  отлив  нам
благоприЯтствовали.
     ‚торник, июлЯ 2. Ќынче утром мы  опЯть  поставили  паруса  при  тех  же
преимуществах, какими воспользовались накануне вечером. ‡а  день  мы  обошли
берег ќссекса и двинулись вдоль берега Љента, прошли приЯтный остров  ’энет,
который остров, и остров еппи, который не остров, и часа в три, теперь  уже
при встречном ветре, бросили Якорь в „аунсе, в двух милЯх от „ила. ЊоЯ жена,
совсем измучившись с зубом, снова решила с ним расстатьсЯ, и  мы  послали  в
„ил за новым врачом, однако опЯть безуспешно: он тоже отказалсЯ удалить зуб,
по тем же причинам, что и первый,  однако  так  сильна  была  ее  решимость,
подкрепленнаЯ  болью,  что  он  был  вынужден   сделать   попытку,   котораЯ
закончилась скорее в подтверждение его суждений, чем почетно  длЯ  операции:
подвергнув бедную мою жену невыразимым мучениЯм, он был вынужден оставить ее
зуб in statu quo; {‚ прежнем состоЯнии (лат.).} теперь ее ожидала сладостнаЯ
перспектива долгой и непрерывной боли, котораЯ могла продолжитьсЯ до  самого
конца путешествиЯ без всЯкой надежды на облегчение.
     ‘ этими приЯтными ощущениЯми, от которых и мне перепало что  следовало,
природа, смореннаЯ усталостью, часов в восемь вечера повелела ей  отдохнуть;
и это обстоЯтельство менЯ немного утешило бы,  знай  Я,  как  употребить  ту
бодрость, которую оно пробудило; но,  к  несчастью,  Я  осталсЯ  в  приЯтной
готовности  провести  часок  без  собеседника,  а  его  помощь  мне   всегда
представлЯлась необходимой длЯ этой приЯтности: моЯ дочь и  ее  компаньонка,
сваленные с ног морской болезнью, улеглись спать, другими  пассажирами  были
четырнадцатилетний школьник и неграмотный португальский монах, не понимавший
ни одного Языка, кроме своего родного, о котором Я, в свою очередь, не  имел
ни малейшего понЯтиЯ. ЋставалсЯ только капитан, чей  разговор  мог  бы  менЯ
развлечь, но, на мое горе, его познаниЯ ограничивались главным  образом  его
профессией, и к тому же беднЯга был так глух, что длЯ того, чтобы он услышал
мои слова, мне приходилось рисковать покоем моей жены, котораЯ спала в одном
Ярде от менЯ (хотЯ и в другой комнате, называемой, кажетсЯ, кают-компанией и
действительно вмещающей целую компанию: одно тело в длину каюты,  если  рост
небольшой, и три тела в ширину). ‚  такой  ситуации  необходимость  и  выбор
слились воедино: мы с капитаном поставили перед собой миску  пунша  и  скоро
крепко над нею заснули, тем закончив этот интересный вечер.
     ‘реда, июлЯ 3. Ќыне утром проснулсЯ в четыре часа, дольше  болезнь  моЯ
редко позволЯла мне поспать. џ встал и имел  удовольствие  еще  четыре  часа
любоватьсЯ тем, что посчитал бурным  морем,  до  того  как  капитан  продрал
глаза, ибо он любил предатьсЯ утренней  дремоте,  котораЯ  шла  под  духовую
музыку, куда более приЯтную длЯ исполнениЯ,  чем  длЯ  слушателей,  особенно
если эти последние, как Я, сидЯт в первом рЯду. ‚ восемь часов капитан встал
и послал на берег свою шлюпку. џ велел моему человеку ехать  тоже,  так  как
мои недуги были не  из  тех,  что  лишают  нас  аппетита.  Љапитан,  правда,
основательно запассЯ в дорогу солониной и еще добавил  в  ѓрейвзенде  свежих
продуктов, особенно бобов и гороха, которые пробыли на борту всего  два  днЯ
и, возможно, были собраны еще на два днЯ раньше, но Я подумал,  что  в  „иле
могу позаботитьсЯ о себе лучше, чем обещает судовой буфет. ‚от Я и послал за
свежей провизией, чтобы по возможности отодвинуть  тот  черный  день,  когда
придетсЯ умирать с голоду. ‘луга привез почти все, о чем Я просил, и  теперь
Я решил, что неделю просуществую на собственном провианте. Џоэтому Я заказал
себе отдельный обед, мне не хватало только повара, чтобы подготовить  его  к
столу, и хорошего очага, у которого  этим  занЯтьсЯ.  Ќо  этого  взЯть  было
негде.  €  не  было  никаких  добавлений  к  моей  жареной  баранине,  кроме
удовольствиЯ от общества капитана и других пассажиров,  ибо  жена  моЯ  весь
день провела в каком-то  забытьи,  а  остальные  мои  женщины,  чьЯ  морскаЯ
болезнь не улеглась от того, как корабль раскачивало на  Якоре,  были  более
склонны опорожнить желудки, нежели наполнить их. € весь день (не считаЯ часа
на обед) Я провел в одиночестве, а  вечер,  как  и  предыдущий,  закончил  с
капитаном, который сообщил мне всего одну утешительную  новость:  что  утром
ветер безусловно будет попутный; но так как он  не  открыл  мне  причин  длЯ
такой уверенности и сам Я их не видел, если не считать того, что  ветер  дул
как раз противный, моей веры в его  пророчество  не  хватало  на  то,  чтобы
основывать на ней серьезные надежды.
     —етверг, июлЯ 4. ‘егоднЯ утром капитан, как  видно,  захотел  оправдать
собственные предсказаниЯ, невзираЯ  на  ветер:  он  воспользовалсЯ  отливом,
когда ветер особенно не бушевал, поставил  паруса,  словно  власть  его  над
ќолом была столь же абсолютна, как  и  над  Ќептуном,  и  пыталсЯ  заставить
упрЯмый ветер подгонЯть его корабль.
     Ќо  всЯкий,  кто  когда-либо  плавал  по  морЯм,  хорошо  знает,  сколь
бессильны бывают такие попытки, и не ждет  утверждений  ‘вЯщенного  писаниЯ,
чтобы убедитьсЯ, что  самаЯ  неограниченнаЯ  власть  командира  кораблЯ  при
встречном ветре ничтожна. ’ак случилось  и  с  нашим  достойным  командиром:
поборовшись с ветром три или четыре часа,  он  был  вынужден  сдатьсЯ  и  за
несколько минут потерЯл все, чего так долго добивалсЯ; другими  словами,  мы
воротились на прежнюю стоЯнку и снова стали на Якорь неподалеку от „ила.
     ‡десь, хотЯ мы стоЯли у самого  берега  и  могли  рассчитывать  на  все
удобства, отсюда проистекающие, мы оказались обмануты: с тем же  успехом  мы
могли бы стоЯть даже не в виду  земли.  Љроме  тех  случаев,  когда  капитан
спускал собственную шлюпку, что он всегда делал весьма неохотно,  мы  ничего
не могли раздобыть в „иле, разве что за непомерную  цену,  недоступную  даже
длЯ современной роскоши: плата за лодку из „ила, до которого было две  мили,
была не меньше трех полукрон, а если бы лодка требовалась, чтобы  спасти  от
смерти - стольких же полугиней, ибо эти добрые люди смотрЯт на море  как  на
огромный выгон возле их господского дома и, если туда ненароком забредут  их
ближние, считают себЯ вправе драть с них  за  спасение  сколько  вздумаетсЯ.
‘казать по правде, люди, живущие у морЯ, это  своего  рода  земноводные,  не
всецело принадлежащие к человеческой породе, либо по  какой  другой  причине
несчастьЯ  человеческие  оставлЯют  их   равнодушными,   а   если   вызывают
сочувствие, то кажутсЯ им благами, посылаемыми им свыше, и  чем  больше  они
используют эти блага в собственных интересах, тем больше их благодарность  и
праведность. ’ак, в ѓрейвзенде лодочник  берет  шиллинг  за  более  короткий
перевоз, чем тот, за который получил бы в ‹ондоне три пенса; а в „иле  лодка
часто приносит за день больше прибыли, чем в ‹ондоне приносит за  неделю,  а
то и за  месЯц.  €  тут  и  там  владелец  лодки  измерЯет  свои  требованиЯ
необходимостью и более или менее насущной нуждой человека, чьЯ необходимость
более или менее зависит от его помощи; чем эта необходимость абсолютнее, тем
бесчеловечнее его требованиЯ, а он и не подумает о том, что именно при таких
обстоЯтельствах способность  удовлетворить  эти  требованиЯ  пропорционально
уменьшаетсЯ. џ не хочу, чтобы некоторые  выводы,  которые,  Я  это  понимаю,
можно было сделать из моих наблюдений, были приписаны человеческой природе в
целом,  и  поэтому  пытаюсь   обосновать   их   более   в   соответствии   с
доброжелательностью и благородством этой природы; так или иначе, но какаЯ-то
тень ложитсЯ на начальников  этих  чудовищ  -  что  он