а ‚севышнего ниспослать  ей
мужество  в  минуту  самого  сурового  испытаниЯ,  какому   она   когда-либо
подвергалась или, возможно, подвергнетсЯ. џ напомнил ей, насколько  было  бы
горше расставатьсЯ на смертном доже, без всЯкой надежды на новую встречу, по
крайней  мере  в  сем  мире.  Џотом  Я  постаралсЯ  умерить  ее  тревогу   и
преуменьшить подстерегавшие менЯ опасности, и на этот счет,  пожалуй,  сумел
немного утешить ее; что же касаетсЯ возможной длительности моего  отсутствиЯ
и дальности предстоЯщего мне пути, то тут никакое мое красноречие  не  могло
хоть  сколько-нибудь  ее  успокоить.  "Ѓоже  милосердный,  -  сказала   она,
заливаЯсь слезами, - как мне снести мысль о сотнЯх и тысЯчах миль или лиг, о
тех землЯх и морЯх, которые будут пролегать между нами. —то  в  сравнении  с
этим пространство, открывающеесЯ в нашем парке с холме с холма, на котором Я
провела с моим Ѓилли столько счастливых часов? —то  такое  расстоЯние  между
этим холмом и другим, самым далеким из тех,  что  видны  с  его  вершины,  в
сравнении  с  расстоЯнием,  которое  будет  нас  разделЯть?  ‚ы  не   должны
удивлЯтьсЯ такому сравнению, ведь, помните, на этом  самом  холме  такое  же
предчувствие уже посещало мою душу. € Я просила вас тогда  оставить  военную
службу. ‡ачем вы не послушались менЯ? ђазве Я не говорила тогда, что с  вами
самаЯ скромнаЯ хижина, котораЯ видна нам с  холма,  покажетсЯ  мне  раем?  €
точно так же это было бы длЯ менЯ и теперь...  Џочему  мой  Ѓилли  не  может
взглЯнуть на это так же, как Я? €ли моЯ любовь настолько сильнее его  любви?
—то в этом позорного, Ѓилли? Ђ если бы даже и было хоть что-нибудь, то разве
эта хула дойдет до нашей скромной хижины? €ли,  быть  может,  счастье  моего
мужа заключено не во мне, а в  славе  и  почестЯх?  —то  ж,  тогда  идите  и
добивайтесь их ценой своей Ђмелии! Ќесколько вздохов  и,  возможно,  две-три
слезы - вот и все, чем  вы  оплатите  разлуку,  а  потом  новые  впечатлениЯ
вытеснЯт из вашей груди мысли о  несчастной  Ђмелии;  но  что  в  моем  горе
послужит утешением мне? Ќе только никаких новых впечатлений,  которые  могли
бы тотчас вытеснить вас из моей памЯти, но напротив - все,  что  менЯ  здесь
окружает, будет живо воскрешать передо мной ваш любимый образ. ‚от  постель,
на которой вы отдыхали, а вот кресло, в котором вы сидели. Ќа этой  половице
вы стоЯли. ќти книги вы мне читали. ‘могу ли Я гулЯть среди наших цветов, не
замечаЯ особенно вами любимые или  посаженные  вашими  руками?  ‘могу  ли  Я
увидеть с любезного  нашему  сердцу  холма  хотЯ  бы  один  радующий  взглЯд
предмет, на который бы вы не обратил моего вниманиЯ?" €  в  таком  духе  она
продолжала свои сетованиЯ; как видите, сударынЯ, она рассуждала прежде всего
как женщина.
     - Љоль скоро вы сами заговорили об  этом,  -  заметила  мисс  Њэтьюз  с
улыбкой, - то должна вам признатьсЯ, что и Я подумала сейчас о том же.  Ќам,
женщинам, слишком свойственно думать в первую очередь о себе, мистер Ѓут.
     - Ќо погодите, это еще не все! - воскликнул он. - Ќаконец ей  в  голову
пришла мысль о ее теперешнем положении. "Ќо если,  -  сказала  она,  -  даже
пользуЯсь здоровьем, Я едва ли в состоЯнии вынести разлуку, как же Я  тогда,
под опасной угрозой, мучаЯсь родами, перенесу ваше отсутствие?"  ’ут  ЂмелиЯ
остановилась и, взглЯнув на менЯ с  непередаваемой  нежностью,  воскликнула:
"Ђх, неужто Я такое жалкое существо, чтобы в  такую  пору  держать  вас  при
себе? Ќе должна ли Я радоватьсЯ тому, что вы не услышите моих  стонов  и  не
будете знать о моих страданиЯх? Ђ если Я умру, разве вы не будете избавленье
от ужасов расставаниЯ в десЯть тысЯч раз более мучительного,  чем  нынешнее?
‘тупайте, уезжайте, мой  Ѓилли!  Љак  раз  те  самые  обстоЯтельства,  из-за
которых Я более  всего  страшусь  вашего  отъезда,  совершенно  менЯ  с  ним
примирили. ’еперь Я Ясно вижу, что стремилась в своем малодушии оперетьсЯ на
вашу силу и облегчить свои страданиЯ ценой  ваших.  Џоверьте,  любимый,  мне
стыдно за себЯ". Ћхваченный невыразимым восторгом Я заключил ее в объЯтьЯ  и
назвал ее моей героиней; и, без сомнениЯ,  никто  еще  не  заслуживал  этого
имени больше, чем она; так мы и стоЯли  некоторое  времЯ,  не  произносЯ  ни
слова и не разжимаЯ объЯтий.
     - џ убеждена, - сказала, вздохнув, мисс Њэтьюз, - что  в  жизни  бывают
минуты, за которые не жаль отдать целый мир.
     - € вот наступило наконец роковое утро.  џ  старалсЯ  скрыть  сердечные
терзаниЯ  и  придать  лицу  как  можно  более  беспечное  выражение.  ЂмелиЯ
разыгрывала ту же роль.  ‘  напускной  веселостью  Явились  мы  к  семейному
завтраку, а вернее сказать,  чтобы  присутствовать  при  семейном  завтраке,
потому что сами не в силах были что-либо проглотить.  ‘вЯщенник  в  то  утро
больше часа беседовал с миссис ѓаррис и в какой-то мере примирил ее  с  моим
отъездом. ’еперь всеми силами он пыталсЯ утешить бедную, несчастную  Ђмелию,
не прибегаЯ, однако, к рассуждениЯм о том, что горевать глупо, или к советам
вообще не горевать: тем и другим усердно  занималась  мисс  Ѓетти.  Ќапротив
того, пастор старалсЯ любыми способами отвлечь Ђмелию от печальных  раздумий
и вызвать в душе моего ангела отрадные мысли. „абы сократить  предполагаемый
срок моего отсутствиЯ, он заводил разговор о предметах более  отдаленных  во
времени. ’ак, например, он объЯвил, что намерен в следующем году перестроить
часть своего приходского дома. "€ вы, капитан, - провозгласил он, - положите
краеугольный камень, обещаю вам это". „алее он долго еще распространЯлсЯ  на
подобную тему, и это, мне кажетсЯ, заметно взбодрило нас обоих.
     ЂмелиЯ говорила мало и слез проронила больше, чем  слов;  она,  видимо,
решилась претерпеть свое несчастье стоически. Ћднако, когда доложили ужасную
весть, что лошади готовы, и Я, попрощавшись со всеми остальными, приблизилсЯ
наконец к ней, она была не в силах дольше боротьсЯ с природой; обвив мне шею
руками, она вскричала: "Џрощайте, прощайте навеки; Я никогда, никогда больше
вас не увижу!" Џри этих словах  на  ее  прелестных  щечках  не  осталось  ни
кровинки, а тело безжизненно повисло у менЯ на руках.
     ЂмелиЯ так долго не приходила в себЯ, что и свЯщенник, и миссис  ѓаррис
начали уже опасатьсЯ худшего; они признались мне в этом  позднее,  поскольку
сам Я в тот момент не способен был что-либо воспринимать. „а и что говорить,
Я,  конечно,  ненамного  лучше  владел  своими  чувствами,  нежели   дорогое
существо, лежавшее в моих объЯтьЯх. Ћднако  в  конце  концов  наши  опасениЯ
рассеЯлись, и жизнь вновь возвратилась в самое прекрасное обиталище, которое
ей когда-либо предоставлЯла человеческаЯ природа.
     џ был тогда настолько  испуган  всем  случившимсЯ,  а  ЂмелиЯ  все  еще
продолжала испытывать такую слабость, что решил,  невзираЯ  на  последствиЯ,
пробыть с ней еще день и как только ей сообщили об этом, она упала на колени
с возгласом: "Ѓоже милосердный, благодарю  тебЯ  за  эту  -  пусть  малую  -
отсрочку! Ђх, если бы всю мою грЯдущую жизнь  можно  было  вместить  в  этот
драгоценный день!"
     Ќаш добрый друг - доктор ѓаррисон - осталсЯ на этот день у нас в  доме.
Ћн сказал, что собиралсЯ навестить одну семью, у которой стрЯслось  какое-то
горе, "но Я, право же, не знаю, - добавил он, - зачем  Я  должен  добиратьсЯ
двенадцать миль до несчастьЯ, когда его у нас и здесь предостаточно".  џ  не
встречал человека, способного утешить  лучше,  чем  он.  ‚следствие  крайней
природной своей доброты он  получает  огромное  наслаждение,  исполнЯЯ  свой
долг, а его глубокое проникновение в человеческую душу в сочетании с большим
опытом делают его непревзойденным мастером, и он настолько хорошо знает, где
необходимо утешить,  где  урезонить,  а  где  и  высмеЯть,  что  никогда  не
прибегает ни к одному  из  этих  средств  некстати,  как  это  почти  всегда
происходит   с   врачевателЯми   душ,   если    им    недостает    подлинной
проницательности.
     ‡атем доктор ѓаррисон принЯлсЯ представлЯть в комическом виде опасности
осады и так в этом преуспел, что вызывал подчас улыбку даже на лице  Ђмелии.
Ќо что более  всего  ее  утешало,  так  это  доводы,  которые  он  приводил,
доказываЯ ей возможность моего скорого, если  не  немедленного  возвращениЯ.
‚се убеждены, говорил он, что английские  войска  очистЯт  от  испанцев  эту
местность еще до нашего прибытиЯ туда и  нам,  следовательно,  не  останетсЯ
ничего другого, как возвратитьсЯ домой.
     ЂмелиЯ была настолько убаюкана этими баснЯми, что весь вечер  держалась
намного лучше, нежели Я ожидал. •отЯ свЯщенник был не в силах разжечь в  ней
гордость настолько, чтобы та возобладала над  любовью,  все  же  он  побудил
гордость воздвигнуть преграду любви, причем столь успешно, что моЯ  беднЯжка
ЂмелиЯ не раз, мне кажетсЯ, льстила себЯ надеждой, что, как принЯто в  таких
случаЯх выражатьсЯ, ее рассудок одержал  решительную  победу  над  страстью,
однако любовь выставила в качестве подкреплениЯ, если только  здесь  уместно
это слово, дорогие воспоминаниЯ и повергла в прах все, что ей противостоЯло.
     ‚ечером Я провел с доктором ѓаррисоном еще  с  полчаса  наедине,  и  он
предложил мне попытатьсЯ уехать  утром  пораньше,  когда  ЂмелиЯ  будет  еще
спать, пообещав находитьсЯ поблизости, когда  она  проснетсЯ,  дабы  оказать
необходимую помощь. Ћн прибавил, что нет ничего глупее, нежели когда  друзьЯ
принуждены расстатьсЯ.
     - Љонечно,  -  заметил  он,  -  при  обычном  знакомстве  или  светском
приЯтельстве - это вполне безобиднаЯ церемониЯ, но если речь идет  о  людЯх,
действительно любЯщих друг  друга,  то,  право,  даже  католическаЯ  церковь
никогда не изобретала епитимьи и вполовину столь суровой, нежели та, которую
мы сами столь безрассудно на себЯ налагаем.
     ‘овет доктора ѓаррисона пришелсЯ мне по душе, и,  поблагодарив  его,  Я
обещал, если удастсЯ, выехать затемно. ‘вЯщенник пожал мне руку  и  от  души
пожелал удачи, прибавив со свойственным ему грубоватым юмором: "Ќу,  что  ж,
малыш, надеюсь, ты возвратишьсЯ, увенчанный лаврами; одна мысль  по  крайней
мере служит мне утешением: стены крепости  и  море  не  позволЯт  тебе  дать
тЯгу".
     ђасставшись с доктором, Я заглЯнул к Ђмелии, которую застал  за  совсем
другим занЯтием, нежели накануне вечером: она укладывала какие-то  вещицы  в
шкатулку,  которую  она  просила  менЯ  взЯть  с  собой.  ќту  шкатулку  она
изготовила собственноручно и как раз, когда Я вошел, запирала ее.
     ‚зглЯд ее как нельзЯ Яснее изобличал ее чувства, однако выражение  лица
было на сей раз спокойным, и голос звучал бодро. Ќемного погодЯ она сказала:
"‚ы должны беречь эту шкатулку, Ѓилли. Ќепременно, Ѓилли, и  как  следует...
потому что..." € тут дыхание ее прервалось от  переполнЯвшего  ее  волнениЯ,
пока поток слез не облегчил ей сердце, и тогда она продолжала:  "...  потому
что Я буду счастливейшей из женщин, когда увижу ее вновь". џ ответил ей, что
с Ѓожьей помощью этот день очень скоро настанет. "‘коро! - вскричала она.  -
Ќет-нет,  очень  нескоро.  ЌеделЯ  покажетсЯ  мне  вечностью,   и   все-таки
счастливый день наступит. Ћн придет, должен прийти, придет  непременно!  „а,
Ѓилли, мы встретимсЯ, чтобы никогда больше  не  разлучатьсЯ,  даже  на  этом
свете, Я надеюсь". Џростите мне  эту  слабость,  мисс  Њэтьюз,  но,  клЯнусь
душой, это выше моих сил, - воскликнул Ѓут, вытираЯ глаза.  -  Џраво  же,  Я
удивлЯюсь вашему терпению и не стану дольше его испытывать. €змученнаЯ столь
долгой борьбой противоположных чувств и три ночи крЯду  не  смыкавшаЯ  глаз,
ЂмелиЯ забылась под утро глубоким сном. ‚ это времЯ Я и покинул ее; одевшись
с наивозможной быстротой, напеваЯ, насвистываЯ, лишь бы ни о чем не  думать,
Я поспешно вскочил на  конЯ,  которого  еще  накануне  вечером  распорЯдилсЯ
держать под седлом, и поскакал  прочь  от  дома,  хранившего  мое  бесценное
сокровище.
     Ќу, вот, сударынЯ, повинуЯсь вашему желанию, Я вкратце рассказал вам  о
том, как мы расстались, и, если, испытываЯ ваше терпение, утомил вас,  -  не
взыщите. џ глубоко убежден, что такого рода сцены способны доставить  усладу
лишь сердцу, исполненному состраданиЯ, да и то лишь тогда, когда  обладатель
его испытал то же самое.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 3,
              в которой мистер Ѓут отправлЯетсЯ в путешествие

     - €так, сударынЯ, вот мы и распрощались в Ђмелией.  џ  проскакал  целую
милю, ни разу  не  позволив  себе  оглЯнутьсЯ  назад,  но  теперь,  когда  Я
приблизилсЯ к вершине небольшого холма, последнего места, с которого, как  Я
знал, можно еще  увидеть  дом  миссис  ѓаррис,  решимость  изменила  мне:  Я
остановилсЯ и бросил взглЯд в ту сторону. ‚озьмусь ли передать вам, что Я  в
эту минуту почувствовал? Џоверьте, это свыше моих сил. ‚ моей душе теснилось
одновременно столько нежных воспоминаний, что они, если мне позволено  будет
воспользоватьсЯ таким выражением, надрывали мне душу. € тут,  сударынЯ,  мне
впервые пришло в голову, какую ужаснейшую оплошность Я совершил. „ело в том,
что, в спешке и душевном смЯтении, Я  забыл  взЯть  с  собой  шкатулку  моей
дорогой  Ђмелии.  Џервой  моей  мыслью  было  возвратитьсЯ   назад,   однако
последствиЯ такого шага были слишком очевидны. џ решил  поэтому  послать  за
ней своего слугу, а самому тем временем продолжать потихоньку свой путь.  Ћн
тотчас отправилсЯ  выполнЯть  мое  поручение,  а  Я,  вдоволь  налюбовавшись
восхитительным и дорогим сердцу видом, повернул в конце концов конЯ и  начал
было спускатьсЯ с холма, но проехав около ста  Ярдов,  рассудил,  что  времЯ
терпит и вполне можно вернутьсЯ на прежнее место,  дабы  еще  раз  доставить
взору томительную отраду; там Я и дождалсЯ возвращениЯ слуги, который привез
шкатулку и сообщил мне, что ЂмелиЯ все еще сладко спит. € тогда Я решительно
повернул конЯ и без малейших колебаний продолжил свой путь.
     џ заметил, что по возвращении мой слуга... впрочем,  пожалуй,  уместнее
будет, сударынЯ, сначала немного познакомить вас  с  ним.  Ћн  был  молочным
братом Ђмелии. ’ак вот, этому малому вздумалось стать  солдатом,  причем  он
непременно хотел служить под моим началом. „октор согласилсЯ его  отпустить,
мать в конце концов уступила его просьбам, а менЯ  нетрудно  было  уговорить
записать в солдаты одного из красивейших молодцов в Ђнглии.
     ‚ам, думаю, легко  представить,  что  мне  небезразличен  был  человек,
питавшийсЯ одним молоком с Ђмелией, но, поскольку прежде он никогда в  полку
не поЯвлЯлсЯ, Я не имел случаЯ выказать ему мое расположение. Ћн в  сущности
выполнЯл при мне обЯзанности слуги, а Я обращалсЯ с ним со всей ласковостью,
какаЯ только возможна по отношению к человеку его положениЯ.
     Љогда Я собралсЯ перейти на службу в  конную  гвардию,  беднЯга  совсем
было пал духом, опасаЯсь, что ему в таком случае не удастсЯ служить в  одном
полку со мной, хотЯ страхи его были, разумеетсЯ, беспочвенными. Ќо,  как  бы
там ни было, он ни единым  словом  не  выказал  своего  огорчениЯ.  Ћн,  без
сомнениЯ, наделен благородной душой. “знав, что Я никуда не перехожу  и  что
нам вскоре предстоит вместе отправитьсЯ в ѓибралтар, он едва не обезумел  от
радости. Ћдним словом, беднЯга крепко ко мне привЯзалсЯ, хотЯ Я еще довольно
долго не подозревал об этом.
     € вот, когда он, как Я уже упомЯнул, возвратилсЯ со шкатулкой, лицо его
было залито слезами. џ тогда, пожалуй, несколько необдуманно, разбранил  его
за это. "Џослушай, - сказал Я, - что все это значит? Њужчина ты - или мокраЯ
курица? …сли бы  Я  мог  предвидеть,  что  ты  будешь  красоватьсЯ  с  такой
физиономией перед противником, ни за что бы не взЯл тебЯ  с  собой".  "‚ашей
милости незачем этого опасатьсЯ, - ответил он,  -  ведь  Я  не  встречу  там
человека, которого полюблю так, чтобы любовь к нему заставила менЯ плакать".
‘лова его пришлись мне чрезвычайно по душе, Я счел, что они  свидетельствуют
о натуре чувствительной и одновременно пылкой.  џ  спросил  его  затем,  что
именно вызвало у него эти слезы после того, как он со мной  рассталсЯ  (ведь
раньше их и в помине не было), и не встретил ли  он  у  миссис  ѓаррис  свою
мать? Ћн ответил отрицательно и попросил  никаких  вопросов  ему  больше  не
задавать, прибавив, что вообще-то  не  склонен  к  слезам  и  надеетсЯ,  что
никогда больше не даст мне повода порицать его. џ упомЯнул об  этом  только,
чтобы показать вам, как он был ко мне привЯзан, поскольку и поныне  не  могу
объЯснить  его  слезы  ничем  иным,  как  сочувствием  к  моему   тогдашнему
горестному состоЯнию. Њы проехали в тот  день  целых  сорок  миль,  даже  не
останавливаЯсь, чтобы перекусить, пока не  добрались  до  гостиницы.  ’ам  Я
решил переночевать и тотчас удалилсЯ в отведенную мне комнату, взЯв с  собой
шкатулку моей дорогой Ђмелии, осмотр  ее  содержимого  был  длЯ  менЯ  самым
изысканным пиршеством, и никакой иной голод Я не  жаждал  так  утолить,  как
этот.
     џ не в силах перечислить все, что ЂмелиЯ уложила в  эту  шкатулку.  ’ут
были и всевозможные лекарства, которыми ее снабдила мать, а та слыла в своей
округе чем-то наподобие леди Ѓаунтифул {1}. Ќо драгоценнее  всего  была  длЯ
менЯ прЯдь ее волос, которую Я с тех пор ношу на груди. —его бы Я  тогда  не
отдал за портрет моего милого ангела; но  месЯцем  раньше  он  исчез  из  ее
комнаты, и у нас были все основаниЯ предполагать, что  похитительницей  была
ее сестра; кроме нее заподозрить в этом можно было только  служанку  Ђмелии,
но та отличалась сугубой честностью, и госпожа нередко доверЯла  ей  гораздо
более ценные предметы; портрет, правда, был помещен в золотую рамку с  двумЯ
или тремЯ бриллиантами, но стоил всего лишь около  двенадцати  гиней,  тогда
как ЂмелиЯ оставлЯла под ее присмотром украшениЯ, куда более дорогие.
     - ‚ самом деле, - воскликнула мисс Њэтьюз, - стоило  ли  сестре  Ђмелии
размениватьсЯ на столь мелкое воровство?
     -  Ќа  золото  или  бриллианты  она,  разумеетсЯ,  не  польстилась,   -
воскликнул Ѓут. - Њы отнесли это за  счет  злобы,  которую  она  против  нас
затаила: ведь она отлично знала, что кроме  самой  Ђмелии  Я  ничем  так  не
дорожил, как этим маленьким портретом. Ћн был настолько  подобен  оригиналу,
что даже самому •огарту, Я думаю, не удавалось добитьсЯ  большего  сходства.
†елание досадить было  поэтому  единственной  причиной  этого  безжалостного
похищениЯ, и то, как мисс Ѓетти себЯ  тогда  вела,  достаточно  убедило  нас
обоих в справедливости наших подозрений, хотЯ ни один из  нас  не  осмелилсЯ
обвинить ее, а у нее  самой  хватило  наглости  весьма  настойчиво  (хотЯ  и
безуспешно) требовать от Ђмелии, чтобы та прогнала  ни  в  чем  не  повинную
служанку, заЯвлЯЯ, что она не станет жить под одной крышей с воровкой.
     Џри этих словах мисс Њэтьюз отпустила по адресу  мисс  Ѓетти  несколько
нелицеприЯтных выражений, каковые, пожалуй, не стоит здесь повторЯть,  после
чего мистер Ѓут продолжил свой рассказ.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 4
                             ЊорскаЯ сцена {2}

     Ќа следующий день мы присоединились к моему полку, которому  предстоЯло
скорое отплытие {3}. ‹ица всех офицеров и солдат выражали одно лишь  веселье
и радость; Я встретил среди них и своих приЯтелей, с которыми не виделсЯ уже
более года, и провел с ними несколько счастливых часов:  образ  моей  бедной
Ђмелии только изредка  возникал  передо  мной,  затмеваЯ  радости  дружеской
беседы. ѓоворЯ по правде, дорогаЯ мисс Њэтьюз, даже самаЯ пылкаЯ  страсть  и
та постепенно притуплЯетсЯ, да и разлука  с  ближайшими  друзьЯми  не  столь
непереносима, как поначалу  думаетсЯ.  Ќа  самом  деле  времЯ  и  расстоЯние
врачуют то, что они, казалось, должны были бы лишь усугублЯть;  прощатьсЯ  с
друзьЯми - все равно, что прощатьсЯ с жизнью, а  ведь,  говорЯт,  ужасна  не
смерть, а умирание.
     Џри этих словах мисс Њэтьюз расхохоталась и воскликнула:
     - Џростите менЯ великодушно, но Я не могла удержатьсЯ от смеха, слушаЯ,
как глубокомысленно вы философствуете.
     Ѓут ответил, что размышление о страстЯх  всегда  было  его  излюбленным
занЯтием и что человек, по его убеждению, поступает всецело под воздействием
возобладавшей в его душе страсти.
     - Њогу ли Я, - прибавил он, - без крайнего презрениЯ к  себе  думать  о
том, что есть на земле удовольствиЯ, способные хоть на  мгновение  вытеснить
из моей души мысли об Ђмелии?
     ‚ конце концов мы погрузились на транспортное судно  и  взЯли  курс  на
ѓибралтар, однако  ветер,  вначале  благоприЯтствовавший  нам,  вскоре  стал
менЯтьсЯ, так что несколько  дней  крЯду  нам  пришлось,  выражаЯсь  морским
Языком, лавировать. ‡а эти дни жизнь морЯка, котораЯ прежде менЯ привлекала,
не показалась мне столь уж заманчивой. ‚ крохотной  узкой  каюте  нас,  трех
офицеров, швырЯло вверх и вниз,  и  все  мы  страдали  от  морской  болезни,
вызванной качкой судна и усугубленной видом друг друга и зловонием.  Ќо  это
была лишь малаЯ толика тех бед, которые нас ожидали: не успели  мы  проплыть
примерно шесть миль на запад от островов ‘илли  {4},  как  с  северо-востока
налетел свирепый ураган, начавший вздымать волны высотой с гору.  ’ому,  кто
никогда ничего подобного не видел,  невозможно  хоть  сколько-нибудь  похоже
описать весь этот ужас. торм началсЯ вечером, тучи  приблизили  наступление
ночи, и вскоре наступила полнаЯ тьма; в течение многих часов окружавший  нас
мир освещалсЯ только разбушевавшимисЯ стихиЯми, которые то и дело низвергали
на нас вспышки или вернее целые потоки пламени. Њеж  тем  как  эти  слепЯщие
вспышки ЯвлЯли самые устрашающие картины нашим взорам, а рев ветра  и  удары
волн о корабль поражали ужасом наш слух, корабль в это времЯ по прихоти бури
то вдруг взмывал вверх, чуть ли не до небес, то вдруг низвергалсЯ вниз, едва
ли не на самое дно пропасти. „аже сам шкипер  и  тот  почти  утратил  всЯкую
надежду и опасалсЯ, что нас неизбежно выбросит на  скалы  островов  ‘илли  и
разнесет в щепы. € вот пока одни на корабле молились  ‚севышнему,  а  другие
искали утешениЯ в крепких напитках, все мои мысли  были  занЯты  единственно
моей Ђмелией. ’ысЯчи нежных воспоминаний теснились у  менЯ  в  душе.  Џоложа
руку на сердце, могу сказать, что каждаЯ мысль  о  собственной  участи  была
непременно свЯзана с Ђмелией. „лЯ менЯ умереть - означало расстатьсЯ с  ней,
и боЯзнь того, что мы никогда больше не увидимсЯ,  словно  кинжал  вонзалась
мне в сердце. Љ тому же мысль о страхе за менЯ, который эта  бурЯ,  достигни
она ушей Ђмелии, вызвала бы в ее нежной душе, о тех муках,  которые  бы  она
испытывала, узнай она о моей судьбе, причинЯла мне столь  нестерпимую  боль,
что Я теперь уже раскаивалсЯ в  своем  решении  и  сожалел,  да,  признаюсь,
сожалел о том, что не послушал ее совета  и не  предпочел  любовь  в  хижине
всем ослеплЯющим соблазнам чести.
     ‚  то  времЯ  как  Я  терзалсЯ  такими  размышлениЯми,  полагаЯ  гибель
неизбежной, в каюту вошел шкипер и бодрым  голосом  стал  уверЯть  нас,  что
опасность миновала и корабль, без сомнениЯ, обогнул угрожавшую нам  скалу  с
запада. —то и говорить, эта весть всех нас троих  очень  обрадовала,  а  мой
капитан, который перед тем молилсЯ на коленЯх о спасении, вскочил на ноги  и
выразил свою радость крепким словцом.
     —еловек,  не  привыкший  к  морю,  немало  бы  подивилсЯ   уверенности,
обнаруживаемой теперь и шкипером, и всей командой: шторм бушевал  с  прежней
неистовостью,  а  пробившийсЯ  дневной  свет  Явил  нам  картину,  способную
ужаснуть даже ум, отнюдь не порабощенный страхом;  но  так  уж  велика  сила
привычки, и то, что человеку сухопутному внушает наихудшие опасениЯ,  нимало
не заботит морЯка, которого страшат лишь скалы да мели.
     Ћднако на сей раз шкипер несколько  заблуждалсЯ,  потому  что  примерно
через час после его ухода прибежал мой слуга и сообщил, что трюм  наполовину
заполнен водой, а матросы собираютсЯ спустить  за  борт  шлюпку  и  покинуть
корабль. ‘луга умолЯл менЯ, если Я дорожу жизнью, тотчас же  последовать  за
ним. џ поделилсЯ этой новостью, которую он сообщил мне шепотом, с  капитаном
и прапорщиком, и мы втроем не медлЯ поднЯлись на палубу, где шкипер не щадил
красноречиЯ,  пытаЯсь  убедить  матросов,  что  судну  не   грозит   никакаЯ
опасность, и в то же времЯ использовал всю свою власть, чтобы пустить в  ход
трюмные насосы, которые, по его  уверению,  помогут  справитьсЯ  с  водой  и
спасут его дорогую "Љрасотку Џегги" (таково было название судна), а она, как
он божилсЯ, дорога ему не меньше, чем душа.
     …го поведение свидетельствовало о том, что это отнюдь не пустые  слова,
ибо течь была так велика и вода так  стремительно  прибывала  в  трюме,  что
"Љрасотка Џегги", была уже наполовину затоплена, прежде чем шкипера  удалось
уговорить покинуть корабль. люпка была к тому времени подведена к борту,  и
шкипер, несмотрЯ на всю свою любовь к судну, прыгнул в шлюпку. ‚се остальные
пытались последовать его примеру, и в  эту  минуту  Я  услышал  крики  моего
слуги, звавшего менЯ по имени с каким-то отчаЯнием в голосе. џ устремилсЯ  к
борту, но опоздал: шлюпка,  уже  переполненнаЯ,  отплыла  от  борта.  ‡десь,
сударынЯ,  Я  должен  сказать  о   редкостном   проЯвлении   самоотверженной
привЯзанности и преданной любви: подобных примеров, даже  среди  людей  куда
более образованных, отыщетсЯ немного. Њой бедный слуга,  увидЯ,  что  он  не
может взЯть менЯ с собой в лодку, неожиданно прыгнул в воду и поплыл обратно
к судну, а когда впоследствии Я  мЯгко  попенЯл  ему  за  безрассудство,  он
ответил, что ему легче умереть вместе со мной, нежели,  оставшись  в  живых,
сообщить горестную весть Ђмелии; заливаЯсь  потоками  слез,  он  воскликнул:
"Ѓоже милосердный, каково будет несчастной  госпоже,  когда  она  узнает  об
этом!" ‘толь трогательнаЯ  забота  о  моей  возлюбленной  привЯзала  менЯ  к
бедному малому еще больше, чем  выказаннаЯ  им  перед  тем  преданность  мне
самому.
     Ќо тут, сударынЯ, Я был потрЯсен зрелищем,  ужаснее  которого  едва  ли
можно что-либо себе вообразить: не успела  лодка  отъехать  от  судна  и  на
четыреста Ярдов, как ее поглотила безжалостнаЯ пучина; волны вздымались  так
высоко, что из числа людей, находившихсЯ в лодке, ни одному не суждено  было
возвратитьсЯ на корабль; многие из  них  ужасно  погибали  прЯмо  у  нас  на
глазах, некоторые совсем близко от судна, но  у  нас  не  было  ни  малейшей
возможности оказать им помощь.
     Ћднако как мы ни были устрашены их участью, еще более мы страшились  за
себЯ, ожидаЯ, что и нас самих с минуты на минуту ожидает тот же  удел.  Ћдин
из наших офицеров,  казалось,  совсем  обезумел  от  страха.  џ  никогда  не
наблюдал более унизительного проЯвлениЯ всесильной власти ужаса. Џравда, мне
следует отдать должное этому офицеру и упомЯнуть, что впоследствии Я  видел,
как он достойно вел себЯ в сражении, в котором был ранен, хотЯ и  тогда,  по
рассказам, выражение его лица изобличало то же самое чувство страха.
     Ќа другого нашего офицера нашло (если  можно  так  выразитьсЯ)  другого
рода затмение, столь  же  безрассудное:  он,  казалось,  вовсе  не  сознавал
угрожающей ему опасности. Џо правде говорЯ, этот и рЯд иных примеров, коим Я
был свидетель, почти склонили менЯ к убеждению, что храбрость, равно  как  и
трусость глупцов, проистекает от незнаниЯ того, что  действительно  ЯвлЯетсЯ
подлинной угрозой, а что нет; в самом деле, мы  можем  одинаково  объЯснить,
почему некоторые люди демонстрируют  чудеса  отваги  и  почему  дети  боЯтсЯ
привидений. ђебенок знает только, что привидение - нечто опасное,  а  глупец
не ведает того, что пушечное Ядро таит длЯ него смертельную угрозу.
     —то касаетсЯ части экипажа, оставшейсЯ на судне, и рЯдовых  солдат,  то
большинство из них были мертвецки пьЯны, а их  товарищи  не  жалели  усилий,
дабы встретить гибель в подобном же состоЯнии.
     ‚ этих ужасных обстоЯтельствах мы на собственном опыте убедились, что в
жизни нет  такого  положениЯ,  которое  должно  было  бы  ввергать  людей  в
безысходное отчаЯние, ибо бурЯ на времЯ утихла,  волнение  на  море  заметно
уменьшилось, и тогда мы увидели военный  корабль,  следовавший  за  нами  на
небольшом расстоЯнии. ’е, кто находилсЯ на его борту, без труда догадались о
нашем  бедственном  положении  и  стали  приближатьсЯ  к  нам.  ЏодойдЯ   на
достаточно короткое расстоЯние, они спустили нам на помощь две  шлюпки.  Љак
только эти лодки приблизились к нашему судну, они тотчас были заполнены, и Я
тоже поместилсЯ в одной из  них,  главным  образом  благодарЯ  помощи  моего
верного слуги, преданность которого оказалась совершенно неоценимой. Џравда,
мне поспособствовало и то обстоЯтельство,  что  многие  из  находившихсЯ  на
нашем  судне  людей,  будучи  пьЯными,  оказались  не   в   состоЯнии   хоть
сколько-нибудь о себе позаботитьсЯ. ‚ремени, однако, было достаточно,  чтобы
лодка, доставЯ нас, возвратилась за остальными. ’ак что,  когда  мы  сделали
перекличку, то недосчитались только троих из числа тех, кто осталсЯ на судне
после гибели нашей шлюпки.
     Ќаши  офицеры,  уже  находившиесЯ   на   военном   корабле,   от   души
приветствовали  капитана,  прапорщика  и  менЯ.  ‚се  морские  офицеры,   за
исключением капитана, тоже поздравлЯли нас, хотЯ и в  более  грубой  манере,
отпускаЯ шуточки по поводу нашего спасениЯ. —то же касаетсЯ самого  капитана
кораблЯ, то в течение многих часов мы его собственно и не видели, а когда он
поЯвилсЯ, то держалсЯ  с  такой  надменностью,  какой  мне  никогда  еще  не
доводилось наблюдать. ‚ажность, которую он на себЯ напускал, вызывала у менЯ
скорее представление о ‚еликом Њоголе {5} или  турецком  султане,  нежели  о
каком-нибудь христианском монархе.  Џо  правде  сказать,  наблюдаЯ,  как  он
расхаживает по палубе, Я мог сравнить  его  разве  что  только  с  капитаном
ѓулливером {6}, важно шествующим среди лилипутов. ‘удЯ по всему,  он  считал
себЯ человеком более высокой породы по сравнению с окружающими и особенно  с
нами, служащими в сухопутных войсках. Ѓолее  того,  все  морские  офицеры  и
матросы вели себЯ с нами и нашими солдатами таким образом,  что  можно  было
подумать, будто мы, пехотинцы, - вовсе не подданные того же  самого  королЯ,
участвующие вместе с ними в одних и тех же военных  действиЯх  и  защищающие
одно и то же  дело,  а  скорее  пленники  на  борту  вражеского  судна.  ќто
прискорбное Явление, и последствиЯ его нередко оказываютсЯ бедственными  длЯ
наших войск: остаетсЯ только сожалеть, что до сих пор  не  найдено  средство
длЯ полного его искоренениЯ.
     ’ут мистер Ѓут прервал рассказ, чтобы отдохнуть, а мы предоставим такую
же возможность нашему читателю.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 5
           Џрибытие Ѓута в ѓибралтар и что с ним там приключилось

     - ‘ того днЯ, как нас подобрал военный корабль, - продолжал Ѓут, - и до
нашего прибытиЯ в ѓибралтар никаких заслуживающих упоминаниЯ событий со мной
не произошло. Ћстаток пути мы проделали вполне благополучно и скоро  прибыли
в тамошнюю крепость, природнаЯ неприступность  которой  хорошо  известна  во
всем мире.
     Ќеделю спустЯ после нашего прибытиЯ мне выпало на долю принЯть  участие
в одной вылазке, во времЯ которой Я был ранен  в  левую  ногу  выстрелом  из
мушкета, и, вероЯтнее всего, не избежал бы жалкой гибели,  либо  был  обЯзан
своим спасением врагу, если бы мой верный слуга не вынес менЯ из сражениЯ на
своих плечах, а потом с помощью одного из своих товарищей не принес  менЯ  в
крепость.
     ђанение вызвало  у  менЯ  лихорадку,  внушавшую  моему  лекарю  немалые
опасениЯ. ЊенЯ вновь охватило  сочувствие  к  Ђмелии,  и  Я  жалел  себЯ  из
состраданиЯ  к  ней.  „ушевнаЯ   тревога,   порожденнаЯ   этими   печальными
размышлениЯми до такой степени усугубила мое телесное недомогание, что могла
повлечь за собой самые роковые последствиЯ, если  бы  не  дружеское  участие
некоего капитана „жеймса, офицера, служившего в нашем полку,  моего  старого
знакомого и, без сомнениЯ, одного из приЯтнейших  собеседников  и  добрейших
малых на свете. ќтот достойнейший человек, душа и ум которого словно созданы
были длЯ  всЯкого  рода  дружеских  услуг,  днем  и  ночью  почти  неотлучно
находилсЯ при мне во все времЯ моей болезни  и,  укреплЯЯ  во  мне  надежду,
вселЯЯ бодрость и отвлекаЯ от мрачных мыслей, спас менЯ от гибели.
     Џоведение   этого   человека    служит    достаточным    подтверждением
справедливости моего  мнениЯ  о  том,  что  поступки  всех  людей  полностью
определЯютсЯ их страстЯми: Ѓоба „жеймса никак нельзЯ заподозрить в том,  что
он  в  своих  поступках  руководствуетсЯ  соображениЯми  религии  и  морали,
поскольку  всегда  смеетсЯ  над  ними.  €  все  же  его  отношение  ко   мне
красноречиво свидетельствует о доброте, сравнитьсЯ с которой могут, пожалуй,
лишь немногие ревнители религии и морали.
     - ‚ам незачем прилагать  столько  усилий,  -  ответила,  улыбаЯсь  мисс
Њэтьюз, - чтобы убедить менЯ в справедливости вашего образа мыслей.  џ  сама
сторонница той же теории. Џо мне эти два слова,  что  вы  упомЯнули,  служат
лишь  личинами,  под  прикрытием  которых  лицемерие  способно  еще   ловчее
обманывать окружающих. џ пришла к этому мнению с тех пор, как  прочла  этого
очаровательного малого ЊандевилЯ {7}.
     - Џростите, сударынЯ, - ответствовал Ѓут,  -  надеюсь,  вы  все  же  не
разделЯете убеждений ЊандевилЯ, который представил  человеческую  природу  в
крайне непривлекательном виде. ‚  своей  системе  он  оставил  без  вниманиЯ
лучшее чувство, которым может обладать человеческаЯ душа и тщитсЯ  доказать,
что порождаемые этим чувством плоды суть следствиЯ  низменных  побуждений  -
гордости и страха. Њежду тем не подлежит сомнению, что любовь точно  так  же
существует в человеческой душе, как и ее противоположность - ненависть, и те
же самые доводы в равной мере доказывают  существование  как  одной,  так  и
другой.
     - Ќе берусь судить, - ответила дама, - поскольку никогда  особенно  над
этим не задумывалась. џ знаю только, что, читаЯ ЊандевилЯ, верила всему, что
он пишет; кроме того, он, как мне часто говорили, доказывает, что религиЯ  и
добродетель - это пустые слова. Ћднако же, если  он  отрицает  существование
любви, то тут он, бесспорно, заблуждаетсЯ. Ѓоюсь, что Я сама могу изобличить
его во лжи.
     - ‚ данном случае Я,  сударынЯ,  в  любое  времЯ  охотно  готов  к  вам
присоединитьсЯ, - заметил Ѓут.
     - ‚ы в самом деле хотите присоединитьсЯ ко мне? - спросила она, пожираЯ
его глазами. - Ђх, мистер Ѓут, Я забыла, что хотела  вам  сказать...  что...
’ак на чем вы, собственно, остановились? џ не стала бы прерывать  вас...  но
мне не терпитсЯ кое-что выЯснить.
     - —то именно, сударынЯ? - подхватил Ѓут.  -  …сли  только  это  в  моих
силах, то...
     - Ќет, нет, - сказала она, - Я должна выслушать все до конца. Ќи за что
на свете Я не позволила бы себе прервать нить  вашего  повествованиЯ.  „а  и
кроме того,  Я  не  осмеливаюсь  спросить  об  этом,  так  что,  прошу  вас,
продолжайте.
     - €звольте, сударынЯ, - воскликнул Ѓут. - џ, помнитсЯ, рассказывал  вам
о необычайно дружеском расположении ко мне капитана „жеймса; но  Я  не  могу
также обойти молчанием почти беспримерную преданность беднЯги Ђткинсона (так
звали моего слугу). Ћн с неизменным усердием ухаживал за мной, а когда жизнь
моЯ была в опасности, прЯмо-таки  не  отходил  от  моей  постели;  подобного
участиЯ Я никак не мог ожидать: ведь впервые Я оказал ему  услугу,  уговорив
старшего над ним офицера назначить его  сержантом  уже  тогда,  когда  почти
совершенно оправилсЯ от своего ранениЯ. ЃеднЯга! Ќикогда не забуду,  как  он
был вне себЯ от восторга, получив алебарду {8}; мне это особенно запомнилось
еще и потому, что это был один из счастливейших дней и в моей жизни: как раз
тогда Я получил  после  долгой  задержки  письмо  от  моей  дорогой  Ђмелии,
сообщившей, что роды прошли благополучно и что всЯкаЯ опасность миновала.
     џ уже снова мог приступить к исполнению своих обЯзанностей, когда  (так
немилостива была ко мне военнаЯ судьба), вторично заступив в караул,  Я  был
тЯжело контужен взорвавшимсЯ поблизости  снарЯдом.  ЊенЯ  ушибло  с  ног  и,
потерЯв от удара сознание, Я лежал до  тех  пор,  пока  верный  Ђткинсон  не
подоспел ко мне на помощь; он дотащил  менЯ  до  моей  комнаты,  где  тотчас
препоручил заботам полкового лекарЯ.
     Џоследний считал, что мое состоЯние на этот раз много хуже прежнего;  у
менЯ  открылось  кровохарканье,  сопровождавшеесЯ   лихорадкой   и   другими
угрожающими симптомами, так что опасались уже самого рокового исхода.
     ‚ этом положении образ дорогой Ђмелии носилсЯ в моем воображении  денно
и нощно; мысль о том, что Я никогда  больше  ее  не  увижу,  была  настолько
непереносима, что Я уже подумывал о выходе в отставку и о возвращении домой,
хотЯ был в это времЯ очень плох, дабы найти утешение хотЯ бы в том, что умру
на  руках  любимой.  Љапитану  „жеймсу,  однако  же,  удалось  убедить  менЯ
отказатьсЯ от этого решениЯ. Ћн сказал,  что  это  слишком  затрагивает  мою
честь и старалсЯ как только мог укрепить во мне надежду на выздоровление; но
более всего повлиЯл на менЯ его довод, что если наихудшему из моих  опасений
суждено сбытьсЯ, то длЯ Ђмелии лучше  всего  не  быть  свидетельницей  столь
печальной минуты. "џ знаю, - воскликнул он, - какой радостью будет  длЯ  вас
новаЯ встреча с Ђмелией и каким утешением будет умереть у нее на  руках,  но
поразмыслите над тем, что придетсЯ испытать при этих ужасных обстоЯтельствах
ей самой, а ведь вы отвергнете любую радость, купленную ценой ее страданий".
ќтот довод в конце концов убедил менЯ, и после длительного  обсуждениЯ  было
решено, что Ђмелию не следует даже уведомлЯть  о  моем  нынешнем  состоЯнии,
пока окончательно не решитсЯ, какаЯ мне уготована участь - остатьсЯ в  живых
или умереть.
     - Ћ Ѓоже милосердный! Љак возвышенно и как великодушно!  -  воскликнула
мисс Њэтьюз. - Ѓут, ты - само благородство, и едва ли, Я думаю, найдетсЯ  на
свете женщина, достойнаЯ столь возвышенной любви.
     Ѓут ответил на  этот  комплимент  с  подобающей  ему  скромностью,  что
вызвало со стороны собеседницы  новый  поток  любезностей,  а  это,  в  свою
очередь, повлекло новые выражениЯ сердечной признательности,  однако  мы  не
станем на этом задерживатьсЯ и пойдем дальше.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 6,
 повествующаЯ о предметах, которые кое-кому из читателей придутсЯ по вкусу

     Ѓолее двух месЯцев состоЯние мое оставалось неЯсным: течение болезни то
начинало обнадеживать, то вновь заставлЯло опасатьсЯ худшего. € вот  однажды
днем в мою комнату вбежал беднЯга Ђткинсон, бледный и задыхающийсЯ, заклинаЯ
менЯ не удивлЯтьсЯ неожиданной вести. „рожа от нетерпениЯ,  Я  спросил  его,
что случилось и не свЯзано ли это хоть как-то с  Ђмелией.  Ќо  не  успел  он
вымолвить дорогое имЯ, как она сама вбежала в комнату и тотчас  кинулась  ко
мне, восклицаЯ: "„а, это Я, Я, ваша ЂмелиЯ!"
     ’руднее всего описывать  чрезвычайно  трогательные  любовные  сцены,  и
обычно нет ничего скучнее подобного рода описаний.
     - Љак вы можете так думать? - сказала мисс Њэтьюз. - Ђ по мне, так  нет
ничего  более  пленительного!  Ђх,  мистер  Ѓут,  на  нас,  женщинах,  лежит
проклЯтье - мы нуждаемсЯ в мужской нежности. Ћ, если  бы  все  мужчины  были
похожи на вас... но такого как вы, без сомнениЯ, невозможно сыскать.
     - Џолноте, сударынЯ, - воскликнул Ѓут, - вы делаете мне  слишком  много
чести. „а... так вот... когда первые  восторги,  вызванные  нашей  встречей,
улеглись, ЂмелиЯ стала мЯгко выговаривать мне за то, что Я скрыл от нее свою
болезнь, поскольку в трех письмах,  написанных  мной  после  ранениЯ,  Я  ни
словом об этом не обмолвилсЯ и не позволил себе даже  намека,  на  основании
которого она могла бы заключить, что Я отнюдь не пребываю в добром  здравии.
Ђ когда Я стал просить  у  нее  прощениЯ  и  объЯснил  ей  истинную  причину
умолчаниЯ, она воскликнула: "Ћ, мистер Ѓут, как  же  вы  плохо  знаете  свою
Ђмелию, если могли подумать, что Я могла бы или хотела бы  пережить  вас.  €
разве не лучше было бы сердцу разбитьсЯ  сразу  при  виде  ужасной  картины,
нежели гибнуть ему постепенно? Ћ, Ѓилли,  может  ли  хоть  что-то  на  свете
возместить мне утрату твоих объЯтий... Ћднако простите менЯ... какой смешной
должна казатьсЯ вам моЯ любовь!
     - ‘колько еще раз мне убеждать вас в обратном? - возразила мисс Њэтьюз.
- € что бы вы хотели от менЯ услышать, мистер Ѓут? —то  из  всех  женщин  на
свете Я завидую одной только миссис Ѓут? Џоверили бы вы мне в таком  случае?
Ќадеюсь, вы... но, что Я говорю? Ќе извинЯйтесь больше, прошу вас,  и  лучше
продолжайте.
     - Џосле сцены, - продолжал Ѓут, - трогательной  настолько,  что  многие
врЯд ли могут ее представить, ЂмелиЯ рассказала мне, что получила письмо  от
неизвестного  лица,  сообщившего   ей   о   моем   плачевном   состоЯнии   и
советовавшего, если  она  желает  еще  хоть  раз  менЯ  увидеть,  немедленно
приехать в ѓибралтар. Џо ее словам, получив это письмо, она ни на минуту  не
задержалась бы с отъездом, если бы с той же оказией  не  получила  бы  также
письма от менЯ, отличавшегосЯ  скорее  большей,  чем  обычно,  бодростью,  в
котором к тому же ни словом не упоминалось о моем нездоровье.  ќто,  сказала
она, до крайности озадачило  ее  и  миссис  ѓаррис,  а  добрейший  свЯщенник
старалсЯ втолковать, что следует верить моему письму, а второе счесть  одной
из шуток, какими р