огласиЯ сделать тебЯ полностью и
безвозвратно несчастным.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 4,
      содержащаЯ, помимо прочих материй, рассказ о примерном поведении
                             полковника „жеймса

     Љак только миссис ќллисон удалилась, миссис  Ђткинсон  принЯлась  было,
как только могла, утешать и успокаивать Ђмелию, но та сразу же ее прервала:
     - „орогаЯ моЯ, если бы вы знали, как мне стыдно, что Я  позволила  себе
так  предатьсЯ  своему  горю,  не  подумав,  чего  это  будет  стоить   вам.
…динственное, что может хоть немного оправдать менЯ, это неожиданность всего
случившегосЯ; будь у менЯ времЯ  призвать  на  помощь  всю  свою  решимость,
тогда, Я надеюсь, вы увидели бы, что Я гораздо более способна владеть собой.
џ  знаю,  сударынЯ,  что  вследствие  своей  непростительной  несдержанности
повинна во многих  прегрешениЯх.  ‚о-первых,  Я  прегрешила  против  воли  и
желаниЯ ‚севышнего, ибо все, что случаетсЯ с людьми,  происходит  не  иначе,
как с …го соизволениЯ; во-вторых, сударынЯ, если только  возможно  усугубить
такую вину, Я поступила против законов дружбы и  приличиЯ,  свалив  частично
бремЯ моего горЯ на ваши плечи, и,  наконец,  Я  согрешила  против  здравого
смысла, который должен был подсказать мне; что, вместо  безвольных,  горьких
жалоб на свои несчастьЯ, следует  собрать  все  свои  душевные  силы,  чтобы
преодолеть их. џ потрЯсена собственным  безрассудством;  Я  решила  оставить
детей под вашим присмотром и, не медлЯ ни минуты, пойти к мужу. ‚едь Я  могу
его утешить. џ могу ему помочь, могу облегчить его участь. „лЯ  менЯ  больше
нет на свете ничего такого, что Я сочла бы длЯ себЯ непосильным.
     Њиссис Ђткинсон отнеслась к словам приЯтельницы с полным  пониманием  и
одобрением, за вычетом того, что она сказала  о  себе,  и  в  ее  мнении  об
Ђмелии, высказанном чрезвычайно учтиво, заключалась, на мой взглЯд,  немалаЯ
долЯ истины; что же до решениЯ Ђмелии тотчас отправитьсЯ к мужу,  то  миссис
Ђткинсон попыталась ее отговорить и просила ее, по крайней мере, повременить
хотЯ бы до возвращениЯ сержанта. ‡атем она напомнила Ђмелии,  что  уже  пЯть
часов вечера, а между тем за весь день та выпила лишь стакан чаЯ,  а  посему
миссис Ђткинсон предложила приготовить ей на обед  цыпленка  или  что-нибудь
другое, что ей более всего по вкусу.
     Џоблагодарив свою приЯтельницу, ЂмелиЯ  сказала,  что  миссис  Ђткинсон
может подать к столу все, что ей угодно, а она охотно составит ей  компанию,
"но, если Я ничего не буду есть, - продолжала она,  -  не  подумайте  ничего
дурного: причиной тому будет лишь отсутствие аппетита, потому что, поверьте,
мне сейчас все одинаково безразлично. Ѓеспокоюсь Я только о моих  несчастных
малютках - ведь они не привыкли так долго поститьсЯ. Ћдному  Ѓогу  известно,
какаЯ участь им теперь уготована".
     Џризвав Ђмелию не терЯть надежды  на  лучшее,  миссис  Ђткинсон  велела
служанке позаботитьсЯ о детЯх.
     ‚ это времЯ неожиданно ЯвилсЯ лакей от миссис „жеймс, вручивший  Ђмелии
записку от полковника, просившего капитана Ѓута и его жену пожаловать к  ним
послезавтра на обед.  ЂмелиЯ  была  поначалу  несколько  этим  смущена,  но,
поразмыслив немного,  отправила  миссис  „жеймс  письмо,  в  котором  кратко
сообщила ей обо всем случившемсЯ.
     Ђ вскоре после этого честный сержант, который за весь этот день едва ли
присел отдохнуть, принес Ђмелии  небольшое  письмо  от  мужа,  клЯтвенно  ее
уверЯвшего, что он бодр и чувствует себЯ прекрасно; он  настоЯтельно  просит
ее лишь об одном - побольше заботитьсЯ о себе; если только она выполнит  его
просьбу, тогда, он верит, настанет скоро день, когда  они  будут  счастливы.
Ѓут намекал также, что надеетсЯ на помощь милорда,  обещанием  которой  ему,
видимо, морочила голову миссис ќллисон,  и  эти  последние  строки  отравили
Ђмелии всю радость от предыдущих.
     ’олько было ЂмелиЯ, сержант  и  его  жена  сели  подкрепить  свои  силы
холодной закуской: дамы - холодным цыпленком,  а  сержант  -  двумЯ  фунтами
холодной говЯдины, принесенной из ближайшей таверны, как раздалсЯ сильнейший
стук в дверь и в комнату вошел полковник „жеймс. Џосле обычных  при  встрече
приветствий полковник сообщил Ђмелии, что ее письмо  было  принесено  миссис
„жеймс в то времЯ, когда они обедали, и как только жена показала письмо ему,
он тотчас встал из-за стола, попросил у гостей прощениЯ  и,  нанЯв  портшез,
направилсЯ сюда. ‘лова  полковника  были  исполнены  живейшего  участиЯ,  он
умолЯл Ђмелию не тревожитьсЯ, ибо не пожалеет усилий, только  бы  помочь  ее
мужу.  ‚  заключение  он  сказал,  что  его  жена  просила  передать  Ђмелии
приглашение переехать к ним, и стал самым настойчивым  образом  убеждать  ее
согласитьсЯ.
     ЂмелиЯ от всей души поблагодарила  полковника  за  участие  и  все  его
любезные предложениЯ, однако просила не настаивать на ее переезде к ним. Ћна
сослалась на то, что не может оставить детей, а равным образом не  допускает
и мысли о том, чтобы своим переездом доставить им  столько  хлопот;  и  хотЯ
полковник всЯчески убеждал ее, что миссис  „жеймс  будет  в  такой  же  мере
чрезвычайно рада ее детЯм, как и ей самой, и даже стал ее умолЯть, но ЂмелиЯ
упорно стоЯла на своем.
     Ќа самом деле ЂмелиЯ так привЯзалась к миссис Ђткинсон, что не могла  и
подумать о том, чтобы лишитьсЯ ее общества и поддержки в такую  трудную  длЯ
себЯ минуту, ни тем более предпочесть ей общество миссис „жеймс,  к  которой
она в последнее времЯ испытывала немалую неприЯзнь.
     “бедившись в тщетности  своих  попыток  уговорить  Ђмелию  принЯть  его
приглашение, полковник в конце концов перестал на этом настаивать. ’огда  он
вынул банковый билет на сумму в пЯтьдесЯт фунтов со словами:
     - Ќадеюсь, сударынЯ, вы менЯ не осудите, если Я скажу,  что  ваш  отказ
переехать в мой дом объЯснЯю не обидой и гневом на менЯ, а неприЯзнью к моей
жене, которую, что и говорить, не назовешь самой милой из  женщин  (не  всем
мужчинам, - прибавил он со вздохом, -  везет  так,  как  капитану  Ѓуту).  Ђ
посему, прошу вас, окажите мне честь, принЯв этот пустЯк; мой долг  настоЯть
на этом, чтобы по возможности облегчить ваше  пребывание  здесь...  Ќадеюсь,
сударынЯ, вы не откажете мне в таком счастье.
     ‘ этими словами он вложил банковый билет ей в руку,  присовокупив,  что
за честь дотронутьсЯ до нее стоит заплатить сумму в сто раз большую.
     - Џолковник „жеймс, - воскликнула ЂмелиЯ, всЯ вспыхнув, - Я  право,  не
знаю, как мне поступить и что мне сказать вам,  настолько  Я  смущена  вашей
добротой. Њогу ли Я,  знаЯ,  сколь  многим  мистер  Ѓут  уже  обЯзан  вашему
великодушию, согласитьсЯ с тем, чтобы вы  увеличивали  новыми  благодеЯниЯми
тот долг, который мы и без того никогда не сумеем возместить?
     Џолковник тут же ее прервал, сказав, что она заблуждаетсЯ  относительно
того, кто из них кому обЯзан, потому что если дарить  высочайшее  счастье  -
это значит обЯзывать, то тогда именно он обЯзан ей за согласие  принЯть  его
помощь.
     - € поверьте, сударынЯ, - продолжал он, - если эта ничтожнаЯ сумма  или
даже значительно большаЯ хоть  сколько-нибудь  облегчит  ваше  положение,  Я
почту себЯ счастливейшим из людей, коль скоро мог ее  предоставить,  а  вас,
сударынЯ, - моей величайшей благодетельницей за то, что  вы  согласились  ее
принЯть.
     Ђмелии не оставалось ничего другого,  как  положить  банковый  билет  в
карман. ‚ ходе дальнейшей беседы с  обеих  сторон  было  произнесено  немало
любезных слов, но особенно следует отметить то, что в то времЯ как у  Ђмелии
имЯ мужа почти не сходило с Языка, полковник ни разу о нем и  не  заикнулсЯ;
ЂмелиЯ, казалось, хотела, насколько это возможно, представить дело так,  что
все  благодеЯниЯ  полковника  совершены  ради  ее  мужа,  а  он  чрезвычайно
деликатно пыталсЯ внушить ей, что главной и даже единственной целью всех его
действий было ее счастье.
     ‚  первые  минуты  после  поЯвлениЯ  полковника  ЂмелиЯ  нисколько   не
сомневалась в том, что он намерен тотчас же пойти  к  ее  мужу,  поэтому  не
сумела скрыть своего изумлениЯ, когда он намекнул, что собираетсЯ  проведать
Ѓута лишь следующим утром. ‡аметив это, полковник сказал:
     - ‚прочем, как бы это ни было длЯ менЯ сегоднЯ неудобно, но ради  того,
чтобы сделать вам приЯтное, Я, если это вам угодно, готов пойти к нему  хоть
сегоднЯ вечером.
     - Њой муж, конечно, не допустил бы и мысли о том, чтобы подвергать  вас
какому-нибудь неудобству ради своего удовольствиЯ, - ответила на это ЂмелиЯ,
- но коль скоро вы готовы  на  это  ради  менЯ,  то  с  моей  стороны  будет
простительно сказать, что Я ничего так не желаю,  как  доставить  ему  столь
огромную радость, которую, Я знаю, он испытает при встрече с  таким  другом,
как вы.
     - ‚ таком случае, сударынЯ, - воскликнул полковник, - ради того,  чтобы
доказать вам, что Я  ничего  так  не  желаю  на  свете,  как  доставить  вам
удовольствие, Я отправлюсь к нему тотчас же.
     ЂмелиЯ вспомнила в эту минуту о сержанте и сказала  полковнику,  что  в
этом же доме живет его старый знакомый,  сержант,  служивший  с  ним  еще  в
ѓибралтаре, который и проводит его к мужу.  Ћна  тут  же  попросила  позвать
сержанта,  и  тот  пришел  засвидетельствовать  свое  почтение   полковнику,
который, конечно  же,  его  узнал.  Џоскольку  ЂмелиЯ  старалась  как  могла
поторопить их, они не стали мешкать с уходом.
     Љак только они ушли, к Ђмелии возвратилась миссис Ђткинсон, которой она
и рассказала о проЯвленной только что полковником щедрости; ее  сердце  было
настолько переполнено благодарностью, что она не в силах была сдержать своих
чувств. ‡аодно она рассказала также и всю историю их знакомства  и  то,  как
дружески полковник относилсЯ всегда к ее  мужу  и  во  времЯ  их  службы  за
границей, и здесь, в Ђнглии, и в заключение объЯвила, что считает его  самым
великодушным человеком на свете.
     Њиссис Ђткинсон согласилась с мнением Ђмелии и сказала, как радостно ей
сознавать, что еще существуют такие люди. Ђ потом они сели пить чай вместе с
детьми, и на сей раз темой  их  беседы  было  не  злословие,  а  похвалы,  и
предметом этих похвал бы не кто иной, как полковник „жеймс, причем обе дамы,
казалось, соревновались друг с другом в восхищении его добротой.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 5
                     ђассуждениЯ касательно сочинителей

     ЋставЯ Ђмелию в самом отрадном положении, на какое  только  можно  было
надеЯтьсЯ,  после  того  как  самаЯ  жестокаЯ  нужда  отступила,  а   сердце
преисполнилось самых радужных надежд на  дружеское  участие  полковника,  мы
возвратимсЯ теперь к Ѓуту, удостоившемусЯ после ухода стрЯпчего визита  того
великого сочинителЯ, который с таким респектом  упоминалсЯ  в  нашей  второй
главе.
     Ѓут  (как  читатель,  возможно,  соблаговолит  припомнить)  был  весьма
изрЯдно знаком с писателЯми: древности; хотЯ его отец  и  предназначал  сына
длЯ воинского поприща, но отнюдь не считал, что тот должен вследствие  этого
вырасти невеждой. Ћтец Ѓута,  судЯ  по  всему,  не  разделЯл  мнениЯ,  будто
некоторые познаниЯ в  латыни  или  греческом  непременно  сделают  его  сына
педантом или трусом. ЏамЯтуЯ, видимо, также о том, что  солдатскаЯ  жизнь  -
это обычно жизнь празднаЯ, он мог считать, что в свободные часы офицеру, чей
полк стоит на летних  квартирах  где-нибудь  в  провинции,  будет  не  менее
полезно посидеть над книгой, нежели слонЯтьсЯ по  улицам,  убивать  времЯ  в
кофейнЯх, напиватьсЯ в таверне или трудить мозги над тем, как бы совратить и
сбить с пути побольше простодушных и невежественных деревенских девиц.
     €так, Ѓута можно было  вполне  считать  (по  крайней  мере  длЯ  своего
времени) человеком образованным, а посему он решил побеседовать с упомЯнутым
выше сочинителем на литературные темы.
     - ‘удЯ по всему, сударь, - начал он, - самым  величайшим  юмористом  из
всех, кто подвизалсЯ  в  этой  области,  ЯвлЯетсЯ,  по  единодушному  мнению
критиков, доктор ‘вифт {7}. € Я действительно согласен с тем, что он обладал
самым восхитительным талантом длЯ такого рода сочинений; так что если  ђабле
{8} и был его учителем, то это, Я  считаю,  лишь  доказывает  справедливость
греческой пословицы, согласно  которой  ученик  нередко  превосходит  своего
учителЯ. —то же касаетсЯ ‘ервантеса {9}, то  мне  кажетсЯ,  что  у  нас  нет
каких-нибудь оснований сравнивать их, ибо хотЯ Џоуп и хвалит ‘вифта  за  то,
что он принимает серьезную мину, как ‘ервантес, однако...
     - „а, да, Я помню эти строки! - воскликнул сочинитель, -

                    ‚ каком бы облике ты не Явил пример:
                    „екан, ‘уконщик, Ѓикерстаф иль ѓулливер,
                    ‘ервантеса ль серьезный примешь вид,
                    €ль хохотом ђабле твоЯ строка звучит... {10}

     - ‚ы угадали, сударь, Я имел в виду именно эти строки, - подхватил Ѓут,
- но, хотЯ Я и согласен с тем, что доктор  снисходил  иногда  до  подражаниЯ
ђабле,  Я  что-то  не  припомню  в  его   сочинениЯх   ни   единого   места,
свидетельствующего о попытке следовать за  ‘ервантесом.  Ѓыл,  однако,  один
автор, писавший в точно такой же манере, как и ‘вифт, и вот как раз  его,  Я
убежден, он изучал более всех других... вы,  надо  полагать,  догадываетесь,
что Я имею в виду ‹укиана {11}.  ‚от  за  кем  ‘вифт,  по  моему  убеждению,
следовал, но только следовал на  почтительном  расстоЯнии,  как,  по  правде
сказать, и все прочие писатели, творившие в том же роде, потому  что  никому
еще пока, Я считаю, не удалось стать с ‹укианом вровень. Џоэтому Я, конечно,
полностью согласен с мистером Њойлем {12}, когда он в своем  "ђассуждении  о
веке ”илопатриса" называет его  "несравненным  ‹укианом";  и  он,  Я  думаю,
останетсЯ несравненным до тех пор, пока будет существовать Язык, на  котором
он писал. Љакой неподражаемый образчик юмора его "Џетух"! {13}
     - Ќу, как же, Я прекрасно это помню, -  воскликнул  сочинитель,  -  его
историЯ про петуха и быка действительно очень хороша.
     Џри этих словах Ѓут с изумлением воззрилсЯ на сочинителЯ и осведомилсЯ,
о каком быке он ведет речь.
     - ‘казать по чести, Я это не очень хорошо помню. ‚едь  сколько  времени
прошло с тех пор, как Я это читал. Ќо когда-то  Я  изучил  ‹укиана  вдоль  и
поперек, правда, это было  еще  в  школе,  а  с  тех  пор  редко  когда  его
перечитывал. Љ слову сказать, сударь, - продолжал он, - а какого вы мнениЯ о
его "”арсалии?" ‚едь перевод мистера ђоу {14} в самом деле хорош, не  правда
ли?
     - Њы, похоже, говорим с вами о разных писателЯх, - ответил на это  Ѓут.
- "”арсалиЯ", которую перевел мистер ђоу, написана ‹уканом, а  Я  говорил  о
‹укиане, греческом писателе, который, по моему мнению, величайший юморист из
всех когда-либо писавших в этом роде.
     - …ще бы, - воскликнул сочинитель, - какое в этом может быть  сомнение!
‚ы совершенно правы - отличный писатель! Џереводы его сочинений были бы, мне
кажетсЯ, нарасхват!
     - Ќе берусь это утверждать, - ответил Ѓут, - скажу лишь, что ‹укиану  в
хорошем переводе цены бы не было. Њне как-то попалсЯ один перевод,  изданный
мистером „райденом, но выполненный другими {15}, и притом, надо заметить, из
рук вон плохо: они во многих местах исказили смысл ‹укиана и ни в  одном  не
сохранили дух оригинала.
     - Ћчень жаль, - заметил сочинитель. - Ђ скажите, сударь, существует  ли
хороший французский перевод?
     Ѓут ответил, что он этого не знает, но очень на сей  счет  сомневаетсЯ,
потому что ему еще ни разу не доводилось видеть хороший перевод с греческого
на этот Язык.
     - Џо правде сказать, - продолжал он, -  мне  сдаетсЯ,  что  французские
переводчики  пользуютсЯ  обычно  не  оригиналом,  а  только  лишь  латинским
переводом {16}, а эти последние, насколько Я могу  судить  по  тем  немногим
греческим авторам, которых  Я  читал  на  латыни,  выполнены  отвратительно.
Џоскольку  английские   переводчики   пользуютсЯ   большей   частью   именно
французскими переводами, то нетрудно себе представить, насколько эти копии с
плохих копий способны сохранить дух оригинала.
     - —ерт возьми, Я вижу, вас не проведешь! - воскликнул сочинитель. - Љак
хорошо, что книгопродавцы не отличаютсЯ вашей  догадливостью.  Ћднако  разве
положение может быть иным, если принЯть во внимание, сколько они нам  платЯт
за страницу? ‚едь греческий Язык, согласитесь, сударь, куда  как  труден,  Я
очень мало кто из  пишущей  братии  способен  читать  на  нем  без  хорошего
словарЯ. Љ тому же, сударь, если бы мы стали  тратить  времЯ  на  то,  чтобы
доискиватьсЯ истинного смысла каждого слова, то джентльмену  не  удалось  бы
заработать таким образом даже  на  хлеб  и  сыр.  ђазумеетсЯ,  если  бы  нам
платили, как мистеру Џоупу за его ѓомера {17},  вот  тогда  было  бы  совсем
другое дело... Ќе правда ли, сударь, вот уж действительно  самый  лучший  на
свете перевод?
     - …сли говорить начистоту, - возразил Ѓут, - то Я считаю, что хотЯ это,
без сомнениЯ, возвышенный пересказ и в своем роде прекраснаЯ  поэма,  однако
уж никак не перевод. Љ примеру, в самом начале  Џоуп  не  передал  подлинной
силы автора. ‚ первых пЯти строках ѓомер обращаетсЯ к музе, а в конце  пЯтой
строки приводит объЯснение:

                        &#916;&#953;&#972;&#962; &#948;&#8125;&#7952;&#964;&#949;&#955;&#949;&#943;&#949;&#964;&#959; &#946;&#959;&#965;&#955;&#942; {*}.
                        {* так волЯ свершалась ‡евеса (др.-греч.) {18}.

     ‚едь если эти событиЯ, - продолжал Ѓут, - произошли  по  воле  ћпитера,
тогда их истинные причины, как он предполагает, известны одним только богам.
Џереводчик же не обратил на это ни никакого вниманиЯ, как будто этого  слова
там вообще нет.
     - ‚есьма возможно, что вы правы, - ответил сочинитель, - но Я очень  уж
давно не читывал оригинала. ‚ероЯтно,  Џоуп  в  данном  случае  следовал  за
французским  переводом.  џ  еще,  помню,  обратил  внимание  на  то,  что  в
примечаниЯх он то и дело ссылаетсЯ на мадам „асье и мосье …встафиЯ {19}.
     Љ этому времени  Ѓут  получил  уже  достаточно  Ясное  представление  о
познаниЯх своего  собеседника  в  древнегреческой  словесности;  не  пытаЯсь
поэтому наставлЯть его на путь истинный, Ѓут заговорил о латинских авторах:
     - Џоскольку вы,  сударь,  упомЯнули  в  разговоре  перевод  "”арсалии",
сделанный мистером ђоу, - сказал он, - Я хотел спросить, помните ли вы,  как
он передал вот это место в характеристике Љатона?

                     ;.....Venerisque huic maximus usus
                     Progenies; urbi Pater est, urbique Maritus {*}.
                     {* „а и в утехах любви одно продолжение рода
                      Ћн признавал. Ѓыл он ђиму отцом, был ђиму
                                                   супругом (лат.) {20}.}

Ѓоюсь, что смысл этих строк понимают обычно неправильно.
     - Џризнаюсь, сударь, Я этого места не помню, - замЯлсЯ сочинитель. -  Ђ
как вы сами считаете, какой здесь заключен смысл?
     - ‘даетсЯ мне, сударь, - заметил Ѓут, - что в этих словах:  Urbi  Pater
est, urbique Maritus - Љатон представлен как отец и муж города ђима.
     - ‘овершенно справедливо, сударь, -  согласилсЯ  сочинитель,  -  и  это
поистине прекрасно. Ќе только отец своей родины, но еще и ее  муж;  в  самом
деле, до чего возвышенно!
     - Џростите, сударь, - перебил Ѓут, - но Я-то  как  раз  считаю,  что  у
‹укана  здесь  совсем  другой  смысл.  …сли  вы  соблаговолите  вдуматьсЯ  в
контекст, то увидите, что, похвалив Љатона за умеренность в  еде  и  одежде,
автор переходит к любовным утехам, которые, как говорит поэт, Љатон позволЯл
себе главным образом длЯ продолжениЯ рода, и тут он  добавлЯет:  Urbi  Pater
est, urbique Maritus; то есть, что Љатон становилсЯ отцом и мужем только длЯ
блага родного города {21}.
     -  ѓотов  поклЯстьсЯ,  что  вы  тут  совершенно  правы,  -   воскликнул
сочинитель, - Я как-то, признатьсЯ, над этим не задумывалсЯ. ’ак  получаетсЯ
намного лучше, чем в переводе. Urbis Pater est... и как там  еще  дальше?...
ах, да... Urbis Maritus. ’ут вы, сударь, без сомнениЯ, правы.
     ’еперь Ѓут, надо  полагать,  уже  вполне  удостоверилсЯ  в  том,  сколь
глубокими познаниЯми обладал сочинитель, но ему,  однако,  же  хотелось  еще
немного его испытать. Ѓут спросил поэтому собеседника, какого  он  мнениЯ  о
‹укане в целом и к писателЯм какого ранга его причислЯет.
     ’акой  вопрос  привел  сочинителЯ  в  некоторое  замешательство;   чуть
поколебавшись, он ответил:
     - џ  считаю,  сударь,  что  он,  несомненно,  превосходный  писатель  и
замечательный поэт.
     - Џолностью разделЯю ваше мнение, - согласилсЯ Ѓут, - однако  к  какому
именно рангу писателей вы бы его причислили?  ‡а  каким  поэтом  вы  бы  его
поместили?
     - „айте подумать, - произнес сочинитель. - Љ какому рангу  писателей  Я
его причислЯю? ‡а каким поэтом Я бы его поместил? ‚ самом  деле,  за  каким,
гм... Ќу, а вы сами, сударь, где бы его поместили?
     - —то ж,  -  воскликнул  Ѓут,  -  хотЯ  ‹укана  никоим  образом  нельзЯ
поместить в одном рЯду с поэтами  такого  ранга,  как  ѓомер,  ‚ергилий  или
Њильтон, но длЯ менЯ совершенно Ясно, что он первый среди писателей  второго
ранга,  таких,  как  ‘таций  {22}  или  ‘илий  €талик  {23},  которых  он  и
превосходит; и хотЯ, конечно, Я признаю, что у  каждого  из  них  есть  свои
достоинства, но все же эпическаЯ поэма была недоступна дарованию  любого  из
них. ЏризнатьсЯ, мне часто приходило на ум, что если  бы  ‘таций,  например,
ограничил себЯ той же областью, что и Ћвидий  или  Љлавдиан,  он  больше  бы
преуспел, потому что его "‘ады", на мой взглЯд, намного лучше его "”иваиды".
     - ‘даетсЯ, что и у менЯ сложилось прежде  такое  же  мнение,  -  сказал
сочинитель.
     - Џо какой же причине вы его потом переменили? - осведомилсЯ Ѓут.
     - Ђ Я его потом и не менЯл, - ответил сочинитель, - просто, сказать вам
начистоту, у менЯ сейчас насчет таких материй вообще нет никакого мнениЯ.  џ
не очень утруждаю свои мозги поэзией, ведь в наше времЯ такие  труды  совсем
не поощрЯютсЯ.  Џрежде  бывало,  конечно,  что  Я  сочинЯл  иногда  одно-два
стихотворениЯ  длЯ  журналов,  но  больше  заниматьсЯ   этим   не   намерен:
затраченное на поэзию времЯ совсем не окупаетсЯ. „лЯ книготорговцев страница
есть страница, а уж что там на этой странице - стихи  или  проза  -  им  все
равно, хотЯ джентльмену вовсе не все равно, над чем трудитьсЯ, точно так же,
как портному - над кафтаном простым  или  отделанным  дорогим  шитьем.  ‚едь
рифма - дело нелегкое, рифма - вещь неподатливаЯ. Ќе  раз  бывало,  что  над
иным куплетом корпишь  больше,  чем  над  речью  представителЯ  оппозиции  в
парламенте, а ведь с  каким  восхищением  ее  потом  перечитывают  по  всему
королевству.
     - ‚есьма обЯзан вам за то, что вы открыли мне глаза, - воскликнул  Ѓут,
- ведь Я, признатьсЯ, до сего днЯ об этом даже и не подозревал.  џ  пребывал
на сей счет в полном неведении и думал, что публикуемые в газетах речи  и  в
самом деле написаны самими ораторами.
     - ’ак вот, знайте же теперь, что некоторые из них и  могу  сказать,  не
хвастаЯсь, самые лучшие, - вскричал сочинитель, - вышли из-под  моего  пера!
‚прочем, судЯ по всему, Я скоро брошу это занЯтие, если только мне не станут
платить больше, чем сейчас. Џо правде говорЯ, единственнаЯ отрасль  в  нашем
деле, на которую еще стоит сейчас тратить силы,  -  это  сочинение  романов.
Џодобного рода товар пользуетсЯ в последнее времЯ на  рынке  таким  успехом,
что книготорговец редко когда опасаетсЯ на нем прогадать. Ђ ведь  что  может
быть легче, нежели сочинЯть романы: их  можно  строчить  почти  с  такой  же
быстротой, с какой вы умеете водить пером по бумаге, а если вы  еще  малость
сдобрите  это  сплетней  и  оскорбительными  намеками   по   адресу   людей,
пользующихсЯ ныне известностью, тогда успех вам навернЯка обеспечен.
     - ЉлЯнусь, сударь, - воскликнул Ѓут, - беседа с вами оказалась длЯ менЯ
в  высшей  степени  поучительной.  Њне  и  в  голову  не  приходило,  что  в
писательском ремесле все так поставлено на деловую  ногу,  как  вы  это  мне
сейчас объЯснили. Џохоже на то, что  изделиЯ  пера  и  чернил,  того  глЯди,
станут у нас в Ђнглии самым ходким товаром.
     - “вы, сударь, - ответил сочинитель, - этого добра теперь  больше,  чем
надо. ђынок сейчас переполнен книгами. ‡аслуги на этом  поприще  не  находЯт
себе ни поддержки, ни покровительства. ‚от уже пЯть лет, как Я обиваю пороги
и  хлопочу  о  подписке  на  мой  новый  перевод   "Њетаморфоз"   ЋвидиЯ   с
поЯснительными, историческими и критическими комментариЯми, и за  это  времЯ
едва набрал каких-нибудь пЯтьсот желающих.
     “поминание об этом переводе несколько озадачило  Ѓута  -  и  не  только
потому,  что  минутой  ранее   его   собеседник   утверждал,   что   намерен
распроститьсЯ с благозвучными музами, но также еще и потому,  что,  судЯ  по
впечатлениЯм, вынесенным им из предшествующего разговора,  он  едва  ли  мог
ожидать,  что  услышит  о  желании  собеседника  переводить  кого-нибудь  из
латинских  поэтов.  Ѓут  решил  поэтому  еще  немного  расспросить   бойкого
щелкопера и вскоре полностью убедилсЯ в том, что его собеседник имеет  точно
такое же представление об Ћвидии, как и о ‹укане.
     Ђ в завершение  сочинитель  извлек  из  кармана  целую  пачку  листков,
призывающих подписатьсЯ на его опус, а также квитанций и, обращаЯсь к  Ѓуту,
сказал:
     - •отЯ место, в котором мы с вами,  сударь,  находимсЯ,  не  слишком-то
подходит длЯ того, чтобы обращатьсЯ к вам с такого рода просьбами, а все же,
быть может, вы не откажетесь помочь мне, положив  в  свой  карман  несколько
этих листков.
     Ѓут только начал было извинЯтьсЯ, как в камере поЯвились сопровождаемые
судебным приставом полковник „жеймс и сержант Ђткинсон.
     „лЯ человека, попавшего в беду, а тем более  очутившегосЯ  в  положении
Ѓута, неожиданное поЯвление любимого друга - ни с чем несравнимаЯ радость не
только потому, что оно пробуждает у несчастного надежду  на  облегчение  его
участи, но просто как свидетельство искренней дружбы,  едва  ли  допускающее
хотЯ бы тень сомнениЯ или подозрений. Џодобный поступок друга  вознаграждает
нас за все повседневные невзгоды и страданиЯ, и нам следует считать  себЯ  в
выигрыше, получив такую возможность удостоверитьсЯ в том,  что  мы  обладаем
одним из самых ценных человеческих достоЯний.
     Џри виде полковника Ѓут до  того  обрадовалсЯ,  что  выронил  листки  с
предложениЯми о подписке, которые сочинитель ухитрилсЯ  таки  сунуть  ему  в
руки, и разразилсЯ потоком самой пылкой благодарности своему другу,  который
держалсЯ чрезвычайно достойно и произнес все, что приличествует произнести в
подобном случае.
     Џо правде сказать, полковник, судЯ  по  всему,  не  был  так  растроган
дружеской встречей, как Ѓут или сержант, чьи глаза невольно  увлажнились  во
времЯ этой сцены. •отЯ  полковник  несомненно  отличалсЯ  щедростью,  однако
чувствительность была отнюдь не свойственна его натуре. „уша полковника была
выкована из того твердого материала, из которого в прежние  времена  Џрирода
выковывала стоиков, а посему горести любого из людей не могли произвести  на
нее особого впечатлениЯ. …сли длЯ человека с  таким  характером  не  слишком
много значит опасность, - он готов дратьсЯ  за  того,  кого  называет  своим
другом, а если длЯ него мало что значат деньги, то он охотно поделитсЯ  ими,
но на такого друга  никогда  нельзЯ  полностью  положитьсЯ,  ибо  достаточно
только вторгнутьсЯ в  его  душу  какой-нибудь  страсти,  как  дружба  тотчас
отступает на второй  план  и  улетучиваетсЯ.  —еловек  же  по  натуре  своей
отзывчивый, которого чужие несчастьЯ действительно трогают, будет  старатьсЯ
облегчить их ради самого себЯ, и в такой душе дружба будет часто  одерживать
верх над любой другой страстью.
     Ћднако поведение полковника, какими бы побуждениЯми это не объЯснЯлось,
было и впрЯмь любезным; во всЯком случае таким  оно  показалось  сочинителю,
который,  улучив  удобный  момент,  изъЯвил  „жеймсу   свое   восхищение   в
чрезвычайно цветистых выражениЯх, чему читатель едва ли удивитсЯ, припомнив,
что тот набил руку на составлении парламентских речей, как едва ли  удивитсЯ
и тому, что вскоре,  решив  не  упускать  такую  благоприЯтную  возможность,
сочинитель сунул полковнику предложение о подписке,  держа  в  то  же  времЯ
наготове и квитанцию.
     Џолковник, взЯв и то, и другое, дал сочинителю  взамен  гинею,  за  что
тот, отвесив полковнику низкий поклон, весьма церемонно  откланЯлсЯ,  сказав
напоследок:
     -  Џолагаю,  джентльмены,  что  вам  есть  о  чем  поговорить  наедине;
позвольте, сударь, пожелать вам как можно скорее выбратьсЯ отсюда,  а  также
поздравить вас с тем, что у вас такой знатный,  такой  благородный  и  такой
щедрый друг.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 6,
                напоминающаЯ скорее сатиру, нежели панегирик

     Џолковник все  же  полюбопытствовал  у  Ѓута,  как  зовут  джентльмена,
который так легко и искусно выманил у него, или,  выражаЯсь  грубее,  нагрел
его на целую гинею. Ѓут ответил, что не знает его имени,  но  знает  только,
что  другого  такого  бесстыжего  и  невежественного  пройдоху  ему  еще  не
доводилось встречать и что, если верить россказнЯм этого писаки,  он  создал
самые удивительные творениЯ литературы нынешнего века.
     - Ѓыть может, - продолжал Ѓут,  -  мне  не  пристало  осуждать  вас  за
щедрость, но только  Я  убежден,  что  у  этого  малого  решительно  нет  ни
достоинств, ни дарований, и вы подписались на самую невежественную галиматью
из всего, что когда-либо печаталось.
     - Ђ менЯ нисколько не занимает,  что  он  там  собираетсЯ  печатать,  -
воскликнул полковник. - Ќе приведи менЯ Ѓог читать  хотЯ  бы  половину  того
вздора, на который Я подписываюсь.
     - Ђ не задумывались ли вы над тем, - сказал Ѓут,  -  что,  поощрЯЯ  без
всЯкого разбора всех подвизающихсЯ на этом  поприще,  вы  на  самом-то  деле
наносите обществу  вред?  ‘одействие  подпискам  на  труды  подобных  невежд
приводит к тому, что публика начинает испытывать пресыщение  и  отказываетсЯ
помогать людЯм, действительно  того  заслуживающим;  и  в  то  же  времЯ  вы
споспешествуете тому, что мир все более наводнЯетсЯ  не  только  откровенной
дребеденью,   но   также   и   всЯкого   рода   пасквилЯми,   пошлостью    и
непристойностЯми, которыми так  изобилует  литература  нынешнего  века  и  с
помощью которых орда бездарных писак пытаетсЯ возместить отсутствие таланта.
     - ”уй, - воскликнул полковник, - да мне нет  до  этого  никакого  дела!
„аровитый он или бездарный - по мне так все одно; а вот  у  менЯ  есть  один
знакомый, притом человек чрезвычайно остроумный, так он  даже  считает,  что
чем больше в книге вздора, тем лучше, потому что ему тогда  навернЯка  будет
над чем посмеЯтьсЯ.
     - Џрошу прощениЯ, сударь, - вмешалсЯ сержант, обратЯсь к Ѓуту, -  но  Я
бы попросил вашу милость хоть немного поразмыслить о собственных делах,  тем
более что час уже поздний.
     - Ђ ведь сержант прав,  -  согласилсЯ  полковник.  -  —то  вы  намерены
предпринЯть?
     - Џраво же, полковник,  Я  совершенно  не  представлЯю  себе,  что  мне
делать. Њое положение кажетсЯ мне настолько безнадежным, что Я по  мере  сил
стараюсь о нем не задумыватьсЯ. …сли бы от этого страдал лишь Я один, то мне
кажетсЯ, что Я мог бы отнестись ко всему довольно философски, но  стоит  мне
только подумать о тех, кому предстоит разделить со мной мою участь... о моих
любимых малютках  и  лучшей,  достойнейшей  и  благороднейшей  из  женщин...
Џростите менЯ, мой дорогой друг, но эти чувства выше моих сил, Я  становлюсь
от них малодушным, как женщина; они доводЯт менЯ до отчаЯниЯ, до безумиЯ.
     Џолковник посоветовал Ѓуту взЯть себЯ в руки и  сказал,  что  отчаЯнием
делу не поможешь и потерЯнных денег не вернешь.
     - џ же со своей стороны, дорогой Ѓут, - продолжал он, - готов, как вам,
должно быть, прекрасно известно, услужить вам всем, чем только могу.
     Ѓут с жаром ответил на это, что у него и в мыслЯх не было  рассчитывать
на какие-нибудь новые милости полковника, потому-то он и решил  не  сообщать
ему ничего о своих несчастьЯх.
     - Ћ, нет, дорогой друг, - воскликнул он, - Я и  без  того  уже  слишком
многим вам обЯзан! -  и  тут  последовал  новый  поток  благодарности,  пока
полковник не остановил Ѓута и не попросил назвать сумму  долга  или  долгов,
из-за которых тот угодил в столь ужасное место.
     Ѓут ответил, что точную цифру назвать он не может, но боитсЯ, что  долг
превышает четыреста фунтов.
     - ‚ы должны только триста фунтов, сударь, -  воскликнул  сержант,  -  и
если сумеете раздобыть триста фунтов, то сейчас же окажетесь на свободе.
     Ќе уловив подлинного смысла слов великодушного сержанта (боюсь  его  не
понЯл и читатель), Ѓут ответил, что тот заблуждаетсЯ;  при  подсчете  долгов
оказалось, что сумма превышает четыреста фунтов; более того, если судить  по
предъЯвленным ко взысканию искам, которые показал ему пристав, то  получитсЯ
даже еще большаЯ сумма.
     - „олжны ли  триста  или  четыреста,  не  имеет  никакого  значениЯ,  -
воскликнул полковник, - вам необходимо позаботитьсЯ сейчас лишь об  одном  -
внести залог, а потом у вас будет времЯ испытать своих друзей: Я думаю,  что
вы могли бы получить роту где-нибудь за границей, а  Я  ссудил  бы  вас  длЯ
этого деньгами в счет половины вашего будущего жалованьЯ; пока же  Я  охотно
готов стать одним из ваших поручителей.
     Џока Ѓут изливал свою благодарность  за  проЯвленное  к  нему  участие,
сержант побежал вниз за судебным приставом, с которым вскоре и возвратилсЯ.
     “слыхав, что полковник изъЯвил готовность  поручитьсЯ  за  его  узника,
пристав весьма угрюмо заметил:
     - Џредположим, сударь, что так, ну, а  кто  будет  вторым  поручителем?
‚ам, Я полагаю, известно, что их  должно  быть  двое;  и,  кроме  того,  мне
надобно времЯ, чтобы разузнать о них.
     - Џолагаю, сударь, обо мне известно, - ответил на это полковник, -  что
Я достаточно  состоЯтельный  человек,  чтобы  поручитьсЯ  и  за  значительно
большую сумму, нежели вы намерены взыскать с этого джентльмена, но  если  по
вашим правилам требуютсЯ два поручителЯ, то этим вторым будет сержант.
     - Ђ Я, сударь, не имею чести знать  ни  вас,  ни  сержанта,  -  отрезал
Ѓондем, - так что если вам угодно поручитьсЯ  за  этого  джентльмена,  то  Я
должен сначала навести о вас справку.
     - —то ж, длЯ того, чтобы разузнать обо мне, вам не понадобитсЯ  слишком
много времени,  -  сказал  полковник,  -  Я  могу  хоть  сейчас  послать  за
несколькими судейскими, которые, полагаю, вам известны, и они  рассеют  ваши
сомнениЯ; примите, однако же, во внимание, что час уже поздний.
     - ‚от именно, сударь, - ответил Ѓондем, - сейчас  уже  слишком  поздно,
чтобы взЯть капитана на поруки.
     - —то вы имеете в виду, говорЯ "слишком поздно"? - вскричал полковник.
     - џ имею в виду, сударь, что должен прежде справитьсЯ  на  сей  счет  в
канцелЯрии шерифа, котораЯ сейчас закрыта, потому что, если даже  за  вашего
капитана поручитсЯ сам лорд-мэр и все олдермены, Я и тогда  не  выпущу  его,
пока не справлюсь в канцелЯрии шерифа.
     - ’о  есть,  как  это,  сударь!  -  воскликнул  полковник.  -  ‚ыходит,
английский закон так мало заботитсЯ  о  свободе  подданного,  что  позволЯет
таким молодчикам, как вы, держать человека под стражей за долги, даже  когда
он может представить бесспорное поручительство?
     - ’олько попрошу вас без молодчиков, - ответил пристав. -  џ  такой  же
молодчик, как и вы, хотЯ вы и прицепили к своей шлЯпе эту ленту.
     - „а знаете ли вы, с кем разговариваете? - вмешалсЯ сержант. - €звестно
ли вам, что вы разговариваете с полковником?
     - Ђ что мне полковник? - воскликнул пристав. - „а у менЯ совсем недавно
сидел здесь один такой полковник.
     - € он тоже был член парламента? - воскликнул сержант.
     - Ђ что, разве этот джентльмен - член парламента? Ќу,  а  если  даже  и
так, то что же Я ему такого плохого сказал? џ ничего плохого  не  хотел  ему
сказать, так что если их милость чем-нибудь обижена, прошу прощениЯ; уж кому
другому, а их милости должно быть известно, что все судебные предписаниЯ  об
аресте, сколько бы их там ни было, даютсЯ лишь с ведома шерифа,  а  Я  держу
ответ перед ним. Љапитан, Я думаю, не может сказать, что Я был  с  ним  хоть
сколько-нибудь неучтив. Ќадеюсь, и вы, достойнейший джентльмен, - воскликнул
он, обращаЯсь к полковнику, -  не  истолковали  моих  слов  превратно  и  не
подумали, будто это какаЯ-нибудь дерзость с моей стороны  или  что-нибудь  в
этом роде. џ ведь и в самом деле,  как  справедливо  изволил  заметить  этот
джентльмен, понЯтиЯ не имел, с кем  говорю;  однако,  насколько  Я  понимаю,
ничего неучтивого Я не сказал и, надеюсь, ничем не оскорбил вас.
     Џолковник, против всЯкого ожиданиЯ, тут же сменил  гнев  на  милость  и
сказал приставу, что коль скоро освобождение Ѓута нынче вечером противоречит
судебным правилам, то он вынужден с этим согласитьсЯ. ЋбратЯсь после этого к
своему приЯтелю,  он  стал  внушать  ему,  что  необходимо  быть  спокойным,
терпеливым, примиритьсЯ с мыслью провести  одну  ночь  под  этим  кровом,  и
обещал завтра же утром опЯть его навестить.
     Ѓут ответил, что если бы  речь  шла  только  о  нем,  то  его  мало  бы
заботило, где ему придетсЯ заночевать.
     - ‚едь нам с вами, дорогой друг, случалось проводить ночь в куда худших
обстоЯтельствах, нежели мне предстоит сейчас. ЊенЯ  мучает  только  мысль  о
моей бедной Ђмелии; ведь она, Я знаю, будет страдать из-за моего отсутствиЯ,
и Я испытываю от этого невыразимую боль. …сли бы Я только был уверен, что  у
нее хоть сколько-нибудь спокойно на душе, Я безропотно снес бы даже оковы  и
темницу.
     - Ќу, а вот о ней вам вовсе незачем тревожитьсЯ, - сказал полковник.  -
џ сам сейчас ее навещу, хотЯ и зван в совсем другое место,  и  убежден,  что
мне удастсЯ рассеЯть все ее опасениЯ.
     Ѓут обнЯл своего друга, заливаЯсь слезами, свидетельствовавшими  о  его
признательности полковнику за его доброту.  ‚ыразить  владевшие  им  чувства
словами он был сейчас не  в  силах:  благодарность  в  сочетании  с  другими
охватившими его  переживаниЯми  привели  Ѓута  в  такое  состоЯние,  что  он
задыхалсЯ от слез и не мог произнести ни единого звука.
     Џосле непродолжительного  прощаниЯ,  во  времЯ  которого  не  произошло
ничего особо примечательного, полковник пожелал своему другу спокойной  ночи
и, оставЯ с ним сержанта, поспешил обратно к Ђмелии.

        ѓ‹Ђ‚Ђ 7,
                заслуживающаЯ очень внимательного прочтениЯ

     Џолковник застал Ђмелию в большом унынии; с нею сидела миссис Ђткинсон.
Ћн вошел в комнату с сиЯющим лицом и заверил Ђмелию, что  ее  муж  чувствует
себЯ превосходно и, как он надеетсЯ, завтра снова будет с ней.
     Џри  этом  известии  ЂмелиЯ  несколько  воспрЯнула  духом   и   осыпала
полковника всевозможными изъЯвлениЯми благодарности за его,  как  ей  угодно
было выразитьсЯ, беспримерную дружбу. Ћднако она все же не могла  удержатьсЯ
от вздоха при мысли о томЯщемсЯ в заточении муже и призналась, что эта  ночь
покажетсЯ ей самой длинной за всю ее жизнь.
     - ЏрисутствующаЯ здесь дама, сударынЯ, - воскликнул полковник, - должна
попытатьсЯ сделать ее короче. Ђ Я, если вы только позволите, присоединюсь  к
ее усилиЯм.
     ЏроизнесЯ  в  утешение  еще  несколько   ободрЯющих   слов,   полковник
предпринЯл попытку повернуть разговор в более веселое русло.
     - Њне предстоЯло провести этот вечер в ђэнла в обществе людей,  которые
мне не по душе,  так  что  ничего  приЯтного  менЯ  сегоднЯ  не  ожидало.  џ
бесконечно признателен вам, дорогаЯ миссис Ѓут, за  то,  что  благодарЯ  вам
проведу его с бесконечно большим длЯ себЯ удовольствием!
     - ‚ самом деле, полковник, -  отозвалась  ЂмелиЯ,  -  Я  убеждена,  что
человеку,  придерживающемусЯ  столь  достойного  образа  мыслей,   как   вы,
исполнение благороднейших дружеских обЯзанностей должно  доставлЯть  гораздо
большую отраду, нежели удовольствиЯ, которые можно испытать в любом из самых
веселых мест развлечениЯ.
     - ЉлЯнусь честью, сударынЯ, - сказал полковник, - вы сейчас  более  чем
справедливы ко мне. џ теперь, да и всегда, был в высшей степени равнодушен к
таким удовольствиЯм. Ћни, на  мой  взглЯд,  едва  ли  заслуживают  подобного
названиЯ, или  во  всЯком  случае  чрезвычайно  мало  заслуживают.  Џо  мне,
благороднейшаЯ дружба - вот неизменный источник благороднейших удовольствий.
     ’ут и ЂмелиЯ пустилась в  пространные  рассуждениЯ  о  дружбе,  в  ходе
которых она несколько раз  откровенно  дала  понЯть,  что  именно  полковник
ЯвлЯетсЯ героем ее повести.
     Џолковник находил все ее суждениЯ в высшей степени справедливыми; когда
же становилось слишком очевидно, что ее комплименты относЯтсЯ к нему самому,
он принимал их с почтительным поклоном. Џотом и он в свой  черед  попробовал
свои силы в такого же рода рассуждениЯх и при этом нашел способ расплатитьсЯ
с Ђмелией за все ее похвалы той же самой монетой. €  хотЯ  он  делал  это  с
наивозможной деликатностью, а все  же  проницательный  наблюдатель  имел  бы
основаниЯ заподозрить, что полковник отказалсЯ от вечера в маскараде главным
образом ради Ђмелии.
     ‚есь вечер они провели, рассуждаЯ об этих материЯх, и, хотЯ времЯ  было
уже позднее, полковн