 успехом. Љапитан  оказалсЯ  таким  же  мастером  в
искусстве любви, каким некогда был Ћвидий.  ‚добавок  он  получил  от  брата
полезные  указаниЯ,  которыми  не  преминул  воспользоватьсЯ  самым   лучшим
образом.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XI,
     котораЯ содержит много правил  и  несколько  примеров  того,  как  люди
влюблЯютсЯ; описание красоты и благоразумных побуждений к женитьбе

     Њудрыми мужчинами или женщинами - Я забыл, кем именно,- было  замечено,
что всем людЯм раз в жизни бывает  суждено  влюбитьсЯ.  Ћсобенного  периода,
насколько Я помню, длЯ этого не назначено; однако возраст, которого достигла
мисс Ѓриджет, подходит длЯ этого, как мне кажетсЯ, не хуже всЯкого  другого.
Џравда, часто это случаетсЯ гораздо раньше, но если не случилось, то, как  Я
заметил, любовь почти никогда не забывает ЯвитьсЯ в эту  пору.  Љроме  того,
можно утверждать, что в этом возрасте любовь обыкновенно бывает серьезнее  и
постоЯннее, чем в ранней молодости. ‹юбовь девочек переменчива, своенравна и
настолько бестолкова, что мы не всегда можем понЯть, чего  собственно  хочет
ЊолодаЯ особа; позволительно даже усомнитьсЯ, знает ли это она сама.
     Ќо мы без затруднениЯ можем угадать, чего хочет женщина лет под  сорок;
поскольку такие степенные, серьезные и искушенные дамы прекрасно знают  свои
желаниЯ, то даже самый непроницательный человек легко это откроет  с  полной
достоверностью.
     Њисс Ѓриджет служит  наглЯдным  доказательством  всех  этих  замечаний.
‘тоило ей побывать несколько раз в обществе капитана, как она уже страстно в
него влюбилась. Ћна не ходила возле дома, вздыхаЯ  и  томЯсь,  как  зеленаЯ,
глупаЯ девчонка, котораЯ не понимает, что с ней  творитсЯ;  она  знала,  она
наслаждалась волновавшим  ее  сладостным  чувством,  не  боЯлась  его  и  не
стыдилась, будучи убеждена, что оно не только невинно, но и похвально.
     € надо сказать правду: благоразумнаЯ страсть, которую  женщина  в  этом
возрасте чувствует к мужчине, во всех отношениЯх разнитсЯ от nj-стой детской
любви девочки к мальчику, котораЯ часто обращена только на  внешность  и  на
вещи ничтожные и преходЯщие, как, например, на румЯные щеки, маленькие белые
руки, черные, как смородина, глаза, волнистые локоны, покрытый нежным пушком
подбородок, стройную талию и даже подчас на прелести  еще  более  суетные  и
вовсе не принадлежащие к личности любимого, каковы чисто внешние  украшениЯ,
которыми он обЯзан не природе, а портному, парикмахеру, шлЯпному  мастеру  и
торговцу модными товарами. ’акой страсти можно устыдитьсЯ, и не удивительно,
что девочка обыкновенно не признаетсЯ в ней ни себе, ни другим.
     ‹юбовь мисс Ѓриджет была иного рода. Џо части  своего  туалета  капитан
ничем не был обЯзан искусству моды, и природа  не  наградила  его  красотой.
€ными словами, и одежда и наружность его  были  таковы,  что,  поЯвившись  в
обществе или в гостиной, они сделались бы  предметом  презрениЯ  и  насмешек
всех изысканных дам. Љостюм его был, правда, опрЯтен,  но  прост,  неизЯщен,
мешковат и старомоден. Ђ что касаетсЯ наружности, то мы уже дали  ее  точное
описание. ™еки его не только не  были  румЯны,  но  вообще  невозможно  было
разобрать, какого они цвета, потому что до самых глаз заросли густой  черной
бородой. ’алиЯ, руки и ноги его были, правда, вполне пропорциональны, но  по
своей массивности скорее под  стать  дюжему  пахарю,  чем  дворЯнину;  плечи
непомерной ширины и икры толще, чем у носильщика портшеза. ‘ловом,  всЯ  его
внешность лишена была того изЯщества и красоты,  которые  составлЯют  прЯмую
противоположность неуклюжей силе  и  так  выгодно  отличают  наших  светских
джентльменов,  обЯзанных  ими  отчасти   благородной   крови   их   предков,
составленной из прЯных соусов и отборных вин, и отчасти  раннему  городскому
воспитанию.
     •отЯ мисс Ѓриджет была женщина весьма разборчиваЯ,hj чары  капитанского
обращениЯ заставили ее совершенно пренебречь недостатками его внешности. Ћна
полагала - и, может быть,  очень  мудро,-  что  узнает  с  капитаном  больше
приЯтных минут, чем с иным, гораздо  красивейшим  мужчиной,  и  пожертвовала
утехой очей, чтобы обеспечить себе более существенное удовольствие.
     …два только капитан  заметил  страсть  мисс  Ѓриджет,  проЯвив  в  этом
открытии необыкновенную проницательность, как тотчас же  честно  ответил  ей
взаимностью. ЏочтеннаЯ дама  могла  похвастать  красотой  не  больше  своего
поклонника. џ попробовал бы нарисовать ее портрет, если бы это уже  не  было
сделано более искусным  мастером,  самим  мистером  •огартом,  которому  она
позировала несколько лет тому назад; недавно джентльмен этот сделал ее особу
достоЯнием публики на гравюре, изображающей зимнее утро, которого  она  была
недурной эмблемой; там  ее  можно  видеть  идущей  (так  она  изображена  на
гравюре) в Љовент-ѓарденскую  церковь  с  заморышем-пажом,  несущим  за  ней
молитвенник.
     Љапитан тоже разумно предпочитал преходЯщим  телесным  прелестЯм  более
существенные утехи, которые сулил ему союз с этой дамой. Ћн был из числа тех
мудрых людей, в глазах которых женскаЯ красота ЯвлЯетсЯ весьма маловажным  и
поверхностным  достоинством  или,  говорЯ   точнее,   которые   предпочитают
наслаждатьсЯ  всеми  удобствами  жизни  с  уродом,  чем  терпеть  лишениЯ  с
красавицей. ЋбладаЯ большим  аппетитом  и  очень  неприхотливым  вкусом,  он
полагал, что недурно справитсЯ со своей ролью на брачном пиру и без приправы
красоты.
     ‘кажем читателю начистоту: капитан с  самого  своего  приезда  или,  во
всЯком случае, с той минуты, как брат предложил ему эту партию и задолго  до
открытиЯ каких-либо лестных длЯ себЯ симптомов в поведении мисс Ѓриджет, был
уже без памЯти влюблен - влюблен в дом и сады мистера  Ћлверти,  его  земли,
сдаваемые в аренду фермы и наследственные владениЯ; ко всем  этим  предметам
капитан загорелсЯ  такой  пылкой  страстью,  что,  наверное,  согласилсЯ  бы
женитьсЯ на них, если бы  даже  ему  пришлось  взЯть  в  придачу  Ђэндорскую
волшебницу.
     Ђ так как мистер  Ћлверти  объЯвил  доктору,  что  никогда  не  женитсЯ
вторично, так как, далее, сестра была его ближайшей родственницей  и  доктор
выведал, что он намерен отказать все свое имение  ее  детЯм,  что,  впрочем,
случилось бы и без его участиЯ, на основании  закона,  то  доктор  вместе  с
братом сочли делом человеколюбиЯ даровать жизнь существу,  которое  в  таком
изобилии будет обеспечено всем необходимым длЯ счастьЯ. ‚следствие этого все
помыслы братьев сосредоточились на  том,  как  бы  снискать  благосклонность
любезной хозЯйки.
     Ќо ”ортуна, как  нежнаЯ  мать,  часто  делающаЯ  длЯ  своих  любимчиков
больше, чем они заслуживают или желают, была настолько заботлива к капитану,
что, пока он строил планы, каким образом достигнуть своей цели, мисс Ѓриджет
возымела точно такие же желаниЯ и, с  своей  стороны,  придумывала,  как  бы
поощрить капитана, но не очень Явно, ибо она строго  соблюдала  все  правила
приличиЯ. ќто ей легко удалось, так как капитан всегда был начеку, и от него
не ускользнули ни один взглЯд, ни один жест, ни одно слово.
     “довольствие, доставленное капитану любезностью  мисс  Ѓриджет,  сильно
умерЯлось  опасениЯми  насчет  мистера  Ћлверти,  ибо,   несмотрЯ   на   все
бескорыстие последнего, капитан думал, что  когда  дойдет  до  дела,  то  он
последует примеру остальных людей и не согласитсЯ на брак, столь  невыгодный
длЯ его сестры в материальном отношении.  Љакой  оракул  подсказал  ему  эту
мысль, предоставлЯю решать читателю; но откуда бы она ни пришла, капитан был
в большом затруднении, как ему вести себЯ,  чтобы  выказывать  свои  чувства
сестре и в то же времЯ скрывать их от брата. Ќаконец он решил не  пропускать
ни одного случаЯ поухаживать  за  ней  наедине,  но  в  присутствии  мистера
Ћлверти держатьсЯ настороже и быть как можно  более  сдержанным.  ќтот  план
встретил полное одобрение со стороны брата.
     ‘коро  он  нашел  способ  выразить  влюбленной  свои  чувства  в  самой
недвусмысленной форме и получил от нее подобающий ответ - тот ответ, который
был дан впервые несколько тысЯч лет тому назад и с  тех  пор,  по  преданию,
переходил от матери к дочери. …сли бы потребовалось прибегнуть к  латыни,  Я
передал  бы  его  двумЯ  словами:  Nolo  episcopari  2  -   изречение   тоже
незапамЯтной давности, но сделанное по другому поводу.
     Љак бы там ни было, капитан в совершенстве понЯл свою даму;  он  вскоре
повторил свои домогательства с еще большим жаром и страстностью -  и  снова,
по всем правилам, получил отказ; но, по мере того как желаниЯ  его  делались
все нетерпеливее, сопротивление леди, как полагаетсЯ, все более слабело.
     —тобы не утомлЯть читателЯ описанием подрЯд всех сцен этого  сватовства
(они  хоть   и   представлЯют,   по   мнению   одного   великого   писателЯ,
занимательнейшее событие в жизни действующих лиц, но  удручающе  тоскливы  и
скучны длЯ зрителей), скажу лишь, что капитан  вел  наступление  и  крепость
защищалась по всем правилам искусства и, наконец,  тоже  по  всем  правилам,
сдалась на волю победителЯ.
     ‚о времЯ этих маневров, занЯвших почти целый месЯц, капитан держалсЯ на
очень почтительном расстоЯнии от леди в присутствии ее брата, и  чем  больше
успевал в любви наедине, тем сдержаннее вел себЯ при других. Ђ что  касаетсЯ
мисс Ѓриджет, то, обеспечив себе поклонника, она стала выказывать к  нему  в
обществе величайшее равнодушие, так что мистеру Ћлверти надо  было  обладать
проницательностью  самого  дьЯвола  (или,  может  быть,  еще   худшими   его
качествами), чтобы хоть смутно догадатьсЯ о том, что возле него происходит.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XII,
     содержащаЯ в себе то, что читатель, может быть, и ожидает найти в ней

     ‚о всех сговорах, идет ли речь о женитьбе, поединке или других подобных
вещах,   всегда   требуетсЯ   маленькаЯ   предварительнаЯ   церемониЯ    длЯ
благополучного  завершениЯ  дела,  если  обе  стороны  питают  действительно
серьезные намерениЯ. Ќе обошлось без нее и в настоЯщем случае, и меньше  чем
через месЯц капитан и его возлюбленнаЯ стали мужем и женой.
     ‘амым щекотливым делом  было  теперь  сообщить  о  случившемсЯ  мистеру
Ћлверти. ‡а это взЯлсЯ доктор.
     Ћднажды, когда Ћлверти гулЯл в саду, доктор подошел к  нему  и,  придав
своему лицу как можно более расстроенное выражение, сказал  очень  серьезным
тоном:
     - џ пришел известить вас, сэр, о  деле  чрезвычайной  важности,  но  не
знаю, как и начать; при одной мысли о нем голова идет кругом!
     € он разразилсЯ жесточайшей бранью  против  мужчин  и  женщин,  обвинив
первых в том, что они заботЯтсЯ только о своей собственной выгоде, а  вторых
в такой приверженности к пороку, что их  нельзЯ  без  опасениЯ  доверить  ни
одному мужчине.
     - Њог  ли  Я  предположить,-  говорил  он,-  что  столь  благоразумнаЯ,
рассудительнаЯ и образованнаЯ женщина даст волю неразумной страсти! Њог ли Я
подумать, что мой брат... ‚прочем, ‘качем Я его так называю?  Ћн  больше  не
брат мне!
     - Ћтчего же? - сказал Ћлверти.- Ћн все-таки вам брат, так же как и мне.
     - Ѓоже мой, сэр! - воскликнул доктор.- ’ак вам  уже  известно  про  это
скандальное дело?
     - ‚идите ли, мистер Ѓлайфил,- отвечал ему добрый сквайр,- Я  всю  жизнь
держалсЯ правила миритьсЯ со всем, что случаетсЯ. •отЯ  сестра  моЯ  гораздо
моложе менЯ, однако она уже в таком возрасте,  что  сама  отвечает  за  свои
поступки. …сли бы брат ваш соблазнил ребенка, Я еще призадумалсЯ бы,  прежде
чем простить ему; но женщина, которой за  тридцать,  должна  же  знать,  что
составит ее счастье. Ћна вышла замуж за джентльмена, может быть, и не совсем
равного ей по состоЯнию, но если он  обладает  в  ее  глазах  достоинствами,
которые могут возместить этот недостаток, то мне непонЯтно, почему Я  должен
противитьсЯ ее выбору; подобно сестре, Я не думаю, чтобы счастье заключалось
только в несметном богатстве.  Џравда,  Я  не  раз  заЯвлЯл,  что  дам  свое
согласие почти на всЯкое предложение,  и  мог  бы  поэтому  ожидать,  что  в
настоЯщем случае спросЯт моего совета; но это вещи  чрезвычайно  деликатные,
и, может быть, сестра не обратилась ко мне  просто  из  стыдливости.  Ђ  что
касаетсЯ вашего брата, то, право, Я на него совсем не сержусь. Ћн ничем  мне
не обЯзан, и, мне кажетсЯ, ему вовсе не надо было спрашивать моего согласиЯ,
раз сестра моЯ, как Я уже сказал, sui  juris  3  и  в  таком  возрасте,  что
всецело отвечает за свои поступки только перед самой собою.
     „октор упрекнул мистера Ћлверти в  слишком  большой  снисходительности,
повторил свои обвинениЯ против брата и заЯвил, что с этой минуты  не  желает
больше видеть его и признавать за родственника. Џотом он пустилсЯ  расточать
панегирики доброте Ћлверти, петь похвалы его дружбе и в  заключение  сказал,
что никогда не простит своему брату поступка, благодарЯ которому он рисковал
потерЯть эту дружбу.
     Ћлверти так отвечал ему:
     - …сли бы даже Я питал какое-нибудь неудовольствие против вашего брата,
никогда бы Я не перенес этого чувства на человека невинного; но уверЯю  вас,
что  Я  нисколько  на  него  не  сердит.  Ѓрат  ваш  кажетсЯ  мне  человеком
рассудительным  и  благородным.  џ  не  осуждаю  выбора  моей  сестры  и  не
сомневаюсь, что она ЯвлЯетсЯ предметом его искреннего увлечениЯ. џ постоЯнно
считал любовь единственной основой счастьЯ в супружеской жизни, так как  она
одна способна породить ту высокую и нежную  дружбу,  котораЯ  всегда  должна
быть скрепой брачного союза; по моему  мнению,  все  браки,  заключаемые  по
другим соображениЯм,  просто  преступны;  они  ЯвлЯютсЯ  поруганием  свЯтого
обрЯда  и  обыкновенно  кончаютсЯ  раздорами  и  бедствием.  ‚едь   обращать
свЯщеннейший  институт  брака  в  средство  удовлетворениЯ   сластолюбиЯ   и
корыстолюбиЯ  -  поистине  значит  подвергать  его  поруганию;  а  можно  ли
определить иначе все эти союзы, заключаемые людьми единственно ради красивой
внешности или крупного состоЯниЯ?
     Ћтрицать, что красота  приЯтное  зрелище  длЯ  глаза  и  даже  достойна
некоторого восхищениЯ, было бы несправедливо и  глупо.  ќпитет  "прекрасный"
часто употреблЯетсЯ в ‘вЯщенном писании, и всегда в возвышенном смысле.  Њне
самому выпало счастье женитьсЯ на женщине, которую свет считал красивой,  и,
должен признатьсЯ,  Я  любил  ее  за  это  еще  больше.  Ќо  делать  красоту
единственным побуждением к браку, прельщатьсЯ ею  до  такой  степени,  чтобы
проглЯдеть из-за нее все недостатки, или требовать ее так безусловно,  чтобы
отвергать и презирать в человеке набожность, добродетель  и  ум  -  то  есть
качества по природе своей гораздо более высокие - только потому, что  он  не
обладает изЯществом внешних форм,- это, конечно, несообразно с  достоинством
мудрого  человека  и  доброго  христианина.  €  было  бы   слишком   большой
снисходительностью предполагать, что такие люди, вступаЯ в брак, заботЯтсЯ о
чем-нибудь ином, кроме угождениЯ плотской похоти;  а  брак,  как  мы  знаем,
установлен не длЯ этого.
     Џерейдем теперь к богатству. ‘ветскаЯ  мудрость  требует,  конечно,  до
некоторой степени принимать его в расчет, и Я не стану всецело и  безусловно
это осуждать. ‘вет так устроен, что семейнаЯ  жизнь  и  заботы  о  потомстве
требуют некоторого вниманиЯ к тому, что мы называем достатком. Ќо требование
это сильно преувеличивают  по  сравнению  с  действительной  необходимостью:
безрассудство и тщеславие создают гораздо больше потребностей, чем  природа.
ЌарЯды длЯ  жены  и  крупные  средства  длЯ  каждого  из  детей  обыкновенно
считаютсЯ чем-то совершенно необходимым, и ради приобретениЯ этих благ  люди
пренебрегают и жертвуют благами действительно существенными и сладостными  -
добродетелью и религией.
     ’ут бывают разные степени;  крайнюю  из  них  можно  едва  отличить  от
умопомешательства: Я разумею те случаи,  когда  люди,  владеющие  несметными
богатствами, свЯзывают себЯ брачными узами с людьми, к которым питают, и  не
могут не питать, отвращение,-  с  глупцами  и  негодЯЯми,-  длЯ  того  чтобы
увеличить состоЯние, и без того уже слишком крупное длЯ удовлетворениЯ  всех
их прихотей. Љонечно,  такие  люди,  если  они  не  хотЯт,  чтобы  их  сочли
сумасшедшими, должны признать, что они либо не способны наслаждатьсЯ утехами
нежной дружбы, либо приносЯт  величайшее  счастье,  какое  только  могли  бы
испытать, в жертву суетным, переменчивым и бессмысленным  законам  светского
мнениЯ, которые обЯзаны своей властью и своим  возникновением  одной  только
глупости.
     ’акими словами заключил Ћлверти свою речь, которую Ѓлайфил  выслушал  с
глубочайшим вниманием, хотЯ ему стоило немалых усилий парализовать некоторое
движение своих лицевых мускулов. Ћн принЯлсЯ расхваливать каждый период этой
речи с жаром молодого свЯщенника, удостоенного чести обедать с  епископом  в
тот день, когда его преосвЯщенство проповедовал с церковной кафедры.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XIII,
     завершающаЯ первую книгу и содержащаЯ в  себе  пример  неблагодарности,
котораЯ, мы надеемсЯ, покажетсЯ читателю противоестественной

     Ќа  основании  рассказанного  читатель  сам   может   догадатьсЯ,   что
примирение (если только это можно назвать примирением)  было  делом  простой
формальности;  поэтому  мы  его  опустим  и  поскорее  перейдем   к   вещам,
несомненно, более существенным.
     „октор передал брату разговор свой с  мистером  Ћлверти  и  прибавил  с
улыбкой:
     - Ќу, знаешь, Я тебЯ не пощадил! џ  решительно  настаивал,  что  ты  не
заслуживаешь прощениЯ: после того как наш добрый хозЯин отозвалсЯ о  тебе  с
благосклонностью, на это можно  было  решитьсЯ  совершенно  безопасно,  и  Я
хотел, как в твоих интересах,  так  и  в  своих  собственных,  предотвратить
малейшую возможность подозрениЯ.
     Љапитан  Ѓлайфил  не  обратил  никакого  вниманиЯ  на  эти  слова,   но
впоследствии использовал их весьма примечательно.
     Ћдна из заповедей дьЯвола,  оставленных  им  своим  ученикам  во  времЯ
последнего посещениЯ земли, гласит: взобравшись на высоту, выталкивай из-под
ног табуретку. ‚ переводе на общепонЯтный Язык это означает: составивши себе
счастье с помощью добрых услуг друга, отделывайсЯ от него как можно скорее.
     ђуководилсЯ  ли  капитан  этим  правилом,  не   берусь   утверждать   с
достоверностью; несомненно только, что его поступки прекрасно  согласовались
с дьЯвольским советом и с большим трудом могут быть объЯснены  какими-нибудь
иными мотивами, ибо не успел он  завладеть  мисс  Ѓриджет  и  примиритьсЯ  с
Ћлверти, как начал проЯвлЯть холодность в  обращении  с  братом,  котораЯ  с
каждым днем все возрастала и превратилась, наконец, в грубость,  бросавшуюсЯ
в глаза всем окружающим.
     Љак-то наедине доктор стал горько выговаривать ему за такое  поведение,
но в ответ добилсЯ только следующего недвусмысленного заЯвлениЯ:
     - …сли вам не нравитсЯ  что-нибудь  в  доме  моего  шурина,  милостивый
государь, то никто вам не мешает его покинуть.
     ќта страннаЯ, жестокаЯ и почти непостижимаЯ неблагодарность со  стороны
капитана была чрезвычайно тЯжелым ударом длЯ бедного  доктора,  ибо  никогда
неблагодарность не ранит в такой степени  человеческое  сердце,  как  в  том
случае,  когда  она  исходит  от  людей,  ради  которых   мы   решились   на
неблаговидный поступок. Њысль о добрых и благородных делах,  как  бы  их  ни
принимал и как бы за них ни отплачивал  человек,  длЯ  пользы  которого  они
совершены, всегда содержит в себе нечто длЯ нас  утешительное.  Ќо  где  нам
найти утешение в случае такого жестокого удара, как  неблагодарность  друга,
если в то же времЯ потревоженнаЯ совесть колет нам глаза и  упрекает,  зачем
мы замарали себЯ услугой такому недостойному человеку?
     ‘ам мистер Ћлверти вступилсЯ  перед  капитаном  за  доктора  и  пожелал
узнать, в чем он провинилсЯ. †естокосердый негодЯй имел низость ответить  на
это, что он  никогда  не  простит  брату  попытки  повредить  ему  в  мнении
великодушного хозЯина; по его словам, он выведал это  от  самого  доктора  и
считает такой бесчеловечностью, которую простить невозможно.
     Ћлверти  стал  сурово   порицать   капитана,   назвав   его   поведение
недостойным. Ћн с таким негодованием обрушилсЯ на злопамЯтность, что капитан
в конце концов  притворилсЯ  убежденным  его  доводами  и  сделал  вид,  что
примирилсЯ с братом.
     —то же касаетсЯ новобрачной, то она проводила еще медовый месЯц  и  так
страстно была влюблена в своего свежеиспеченного мужа,  что  не  могла  себе
представить  его  неправым,  и  его  неприЯзнь  к  кому-либо  была  длЯ  нее
достаточным  основанием,   чтобы   самой   относитьсЯ   к   этому   человеку
неприЯзненно.
     Љапитан, как мы  сказали,  сделал  вид,  что  примирилсЯ  с  братом  по
настоЯнию мистера Ћлверти, но в сердце его осталась затаеннаЯ  обида,  и  он
так часто пользовалсЯ случаем выказывать брату с глазу на глаз свои чувства,
что пребывание в доме мистера Ћлверти под конец стало  длЯ  бедного  доктора
невыносимо; он предпочел лучше терпеть всЯкого рода неудобства, скитаЯсь  по
свету, чем сносить долее жестокие и бессердечные оскорблениЯ от  брата,  длЯ
которого сделал так много.
     Ћднажды он собралсЯ было рассказать все Ћлверти, но не решилсЯ  на  это
признание, потому что значительную часть вины ему пришлось бы взЯть на себЯ.
Љроме того, чем более он очернил бы брата, тем  более  тЯжким  показалсЯ  бы
Ћлверти его собственный проступок  и  тем  сильнее  было  бы,  как  он  имел
основание предполагать, негодование сквайра.
     Ћн придумал поэтому какой-то предлог длЯ отъезда, пообещав,  что  скоро
вернетсЯ. ЃратьЯ простились с такой искусно  разыгранной  сердечностью,  что
Ћлверти осталсЯ совершенно уверен в искренности их примирениЯ.
     „октор отправилсЯ прЯмо в ‹ондон, где вскоре  после  этого  и  умер  от
огорчениЯ - недуга, который убивает людей гораздо чаще, чем принЯто  думать;
этот недуг занЯл бы более почетное место в таблицах смертности, если  бы  не
отличалсЯ от всех прочих болезней  тем,  что  ни  один  врач  не  может  его
вылечить.
     Џосле прилежнейшего изучениЯ  прежней  жизни  обоих  братьев  Я  нахожу
теперь, помимо упомЯнутого выше гнусного правила дьЯвольской политики, еще и
другой мотив поведениЯ капитана. Љапитан, в дополнение к уже сказанному, был
человек очень гордый и  строптивый  и  всегда  обращалсЯ  со  своим  братом,
человеком иного склада, совершенно чуждого этих качеств, крайне высокомерно.
Њежду тем доктор был гораздо образованнее и, по мнению многих, умнее  брата.
Љапитан это знал и не мог снести, ибо хотЯ  зависть  вообще  страсть  весьма
зловреднаЯ,  однако  она  становитсЯ  еще  гораздо   злее,   когда   к   ней
примешиваетсЯ презрение; а если к этим двум чувствам прибавить еще  сознание
обЯзанности по отношению к презираемому, то, Я боюсь, что суммой  этих  трех
слагаемых окажетсЯ не благодарность, а гнев.

        ЉЌ€ѓЂ ‚’ЋђЂџ,
     ‡ЂЉ‹ћ—Ђћ™Ђџ ‚ ‘…Ѓ… ‘–…Ќ› ‘“Џђ“†…‘ЉЋѓЋ ‘—Ђ‘’њџ ‚ ђЂ‡Ќ›… Џ…ђ€Ћ„› †€‡Ќ€, Ђ
’ЂЉ†… „ђ“ѓ€… ЏђЋ€‘…‘’‚€џ ‚  ЏђЋ„Ћ‹†…Ќ€…  Џ…ђ‚›•  „‚“•  ‹…’  ЏЋ‘‹…  †…Ќ€’њЃ›
ЉЂЏ€’ЂЌЂ Ѓ‹Ђ‰”€‹Ђ ЌЂ Њ€‘‘ Ѓђ€„†…’ Ћ‹‚…ђ’€

        ѓ‹Ђ‚Ђ I,
     показывающаЯ, какого рода эта историЯ, на что она похожа и  на  что  не
похожа

     •отЯ мы довольно справедливо назвали наше произведение историей,  а  не
жизнеописанием и не апологией чьей-либо  жизни,  как  теперь  в  обычае,  но
намерены держатьсЯ в нем скорее метода  тех  писателей,  которые  занимаютсЯ
изображением  революционных   переворотов,   чем   подражать   трудолюбивому
плодовитому историку, который длЯ сохранениЯ  равномерности  своих  выпусков
считает себЯ обЯзанным истреблЯть столько же бумаги  на  подробное  описание
месЯцев и лет, не ознаменованных никакими замечательными событиЯми,  сколько
он уделЯет ее на те достопримечательные эпохи, когда на  подмостках  мировой
истории разыгрывались величайшие драмы.
     ’акие исторические исследованиЯ очень смахивают на  газету,  котораЯ  -
есть ли новости или нет - всегда состоит из одинакового числа слов. €х можно
сравнить  также  с  почтовой  каретой,  котораЯ  -   полнаЯ   ли   она   или
пустаЯ-постоЯнно совершает один  и  тот  же  путь.  Ђвтор  их  считает  себЯ
обЯзанным идти в ногу с временем и писать под его диктовку;  подобно  своему
господину -  времени,  он  передвигаетсЯ  с  ним  по  столетиЯм  монашеского
тупоумиЯ, когда мир пребывал точно в спЯчке, столь же неторопливо, как и  по
блестЯщей, полной  жизни  эпохе,  так  великолепно  обрисованной  прекрасным
латинским поэтом:

     Ad cpnfligendum venientibus undique Poenis,
     Omnia cum belli trepido concussa tumultu
     Horrida contremueie sub altis aetheris oris,
     In dubioque fuere utrorum ad regna cadendum
     Omnibus humanis esset terraque marique.

     ’о есть:

     Џри нападении войск отовсюду стекавшихсЯ пунов,
     ‚ те времена, когда мир, потрЯсаемый громом сражений,
     ‚есь трепетал и дрожал под высокими сводами неба,
     € сомневалисЯ все человеки, какому народу
     ‚ыпадут власть над людьми и господство на суше и море.

     Њы намерены придерживатьсЯ на этих страницах  противоположного  метода.
…сли встретитсЯ какаЯ-нибудь необыкновеннаЯ сцена (а  мы  рассчитываем,  что
это будет случатьсЯ нередко),  мы  не  пожалеем  ни  трудов,  ни  бумаги  на
подробное ее описание читателю; но  если  целые  годы  будут  проходить,  не
создаваЯ ничего достойного его вниманиЯ,  мы  не  побоимсЯ  пустот  в  нашей
истории, но поспешим перейти к материЯм значительным, оставив такие  периоды
совершенно неисследованными.
     ќти периоды надо рассматривать как пустышки в великой лотерее  времени,
и мы, ее протоколисты, последуем примеру тех рассудительных господ,  которые
обслуживают лотерею, устраиваемую  в  ѓильдхолле,  и  никогда  не  беспокоЯт
публику объЯвлением многочисленных пустых номеров;  но  как  только  выпадет
крупный выигрыш, газеты мгновенно наполнЯютсЯ этой новостью, и  всему  свету
сообщаетсЯ, в чьей конторе был куплен счастливый билет; обыкновенно даже  на
честь обладаниЯ им притЯзают два или три  учреждениЯ  сразу,  желаЯ,  должно
быть, убедить искателей счастьЯ,  что  некоторые  комиссионеры  посвЯщены  в
таинства ”ортуны и состоЯт ее приближенными советниками.
     Џусть же не удивлЯетсЯ читатель, если он найдет в этом  произведении  и
очень короткие, и очень длинные главы  -  главы,  заключающие  в  себе  один
только день, и главы, охватывающие целые годы,- если,  словом,  моЯ  историЯ
иногда будет останавливатьсЯ, а иногда мчатьсЯ  вперед.  џ  не  считаю  себЯ
обЯзанным отвечать за это перед каким бы то ни было критическим судилищем: Я
творец новой области в литературе и,  следовательно,  волен  дать  ей  какие
угодно законы. € читатели, которых Я считаю моими подданными, обЯзаны верить
им и повиноватьсЯ; а чтобы они делали это весело и охотно, Я ручаюсь им, что
во всех своих мероприЯтиЯх буду считатьсЯ главным образом с их довольством и
выгодой; ибо Я не смотрю на них, подобно тирану, jure divino 4, как на своих
рабов или свою собственность. џ поставлен над ними только длЯ  их  блага,  Я
сотворен длЯ них, а не они длЯ менЯ. €  Я  не  сомневаюсь,  что,  сделав  их
интерес главной  заботой  своих  сочинений,  Я  встречу  у  них  единодушную
поддержку моему достоинству и получу от них все  почести,  каких  заслуживаю
или желаю.

        ѓ‹Ђ‚Ђ II
     Ѓиблейские тексты.,  возбранЯющие  слишком  большую  благосклонность  к
незаконным детЯм, и великое открытие, сделанное миссис „еборой ‚илкинс

     —ерез восемь месЯцев после отпразднованиЯ свадьбы капитана  Ѓлайфила  и
мисс Ѓриджет Ћлверти - дамы прекрасной  собой,  богатой  и  достойной,миссис
Ѓриджет, по случаю испуга, разрешилась хорошеньким мальчиком. Њладенец  был,
по всей видимости, вполне развит, только повивальнаЯ бабка заметила, что  он
родилсЯ на месЯц раньше положенного срока.
     •отЯ рождение наследника у  любимой  сестры  очень  порадовало  мистера
Ћлверти, однако оно нисколько не охладило  его  привЯзанности  к  найденышу,
которого он был крестным отцом, которому  дал  свое  имЯ  ’омас  и  которого
аккуратно навещал, по крайней мере, раз в день, в его детской.
     Ћн  предложил  сестре  воспитывать  ее  новорожденного  сына  вместе  с
маленьким ’омми, на что она согласилась, хотЯ и  с  некоторой  неохотой;  ее
готовность  угождать  брату  была  поистине  велика,  и  потому  она  всегда
обращалась с найденышем ласковее,  чем  иные  дамы  строгих  правил,  подчас
неспособные  проЯвить  доброту  к  таким  детЯм,  которых,  несмотрЯ  на  их
невинность,   можно   по   справедливости   назвать    живыми    памЯтниками
невоздержаниЯ.
     Ќо капитан не мог так легко примиритьсЯ  с  тем,  что  он  осуждал  как
ошибку  со  стороны  мистера  Ћлверти.  Ћн  неоднократно  намекал  ему,  что
усыновлЯть плоды греха - значит потворствовать  греху.  ‚  подтверждение  он
приводил много текстов (ибо был начитан в ‘вЯщенном писании), как, например:
"Љарает на детЯх грехи отцов", или: Ћтцы ели кислый виноград, а у  детей  на
зубах оскомина", и  т.  п.  Ћтсюда  он  доказывал  справедливость  наказаниЯ
внебрачных детей за проступок родителей. Ћн говорил, что  хотЯ  закон  и  не
разрешает уничтожать таких детей низкого происхождениЯ, но  признает  их  за
ничьих; что церковь рассматривает их как детей, не имеющих родителей; и  что
в лучшем случае  их  следует  воспитывать  длЯ  самых  низких  и  презренных
должностей в государстве.
     Њистер Ћлверти отвечал на это и на  многое,  высказанное  капитаном  по
тому же поводу, что, как бы ни были преступны родители,  дети  их,  конечно,
невинны; а что касаетсЯ приведенных текстов,  то  первый  ЯвлЯетсЯ  угрозой,
направленной исключительно против  евреев  за  то,  что  они  впали  в  грех
идолопоклонства, покинули и возненавидели своего небесного  царЯ;  последний
же имеет иносказательный смысл и скорее указывает несомненные  и  неминуемые
последствиЯ  греха,  чем  имеет  в  виду  определенное  осуждение  его.   Ќо
представлЯть себе,  что  всемогущий  отмщает  чьи-либо  грехи  на  невинном,
непристойно и даже кощунственно, равно как и  представлЯть  его  действующим
вопреки основам естественной справедливости и вопреки изначальным понЯтиЯм о
добре и зле, которые сам же он насадил в наших умах, чтобы с их  помощью  мы
судили не только о предметах,  данных  нам  в  опыте,  но  даже  об  истинах
откровениЯ. Ћн прибавил, что знает многих, разделЯющих  мнение  капитана  по
этому поводу, но сам он твердо убежден в противном  и  будет  заботитьсЯ  об
этом бедном ребенке совершенно так же, как о законном сыне, которому  выпало
бы счастье находитьсЯ на его месте.
     ‚ то времЯ как капитан при всЯком случае пускал в ход эти и подобные им
доводы с целью охладить к  найденышу  мистера  Ћлверти,  которого  он  начал
ревновать за доброту к  нему,  миссис  „ебора  сделала  открытие,  грозившее
гораздо более роковыми последствиЯми длЯ бедного ’омми, чем все  рассуждениЯ
капитана.
     Џривело ли добрую женщину к этому открытию ее  ненасытное  любопытство,
или же она сделала его с намерением упрочить благорасположение к себе миссис
Ѓлайфил, котораЯ, несмотрЯ на показную  заботливость  о  найденыше,  наедине
нередко бранила ребенка, а заодно с ним и брата за  привЯзанность  к  нему,-
этого Я не берусь  решить;  только  миссис  „ебора  была  теперь  совершенно
убеждена, что ей удалось обнаружить отца сиротки.
     ’ак как открытие это чрезвычайно важно, то необходимо  подойти  к  нему
исподволь. Џоэтому мы самым  подробным  образом  изложим  подготовившие  его
обстоЯтельства, и с этой целью нам придетсЯ  разоблачить  все  тайны  одного
маленького  семейства,  еще  совершенно  незнакомого  читателю,  в   котором
существовали такие редкие и диковинные порЯдки, что,  боюсь,  они  покажутсЯ
неправдоподобными многим женатым лицам.

        ѓ‹Ђ‚Ђ III
     Ћписание  домашнего  строЯ,  основанного  на   правилах,   диаметрально
противоположных аристотелевским

     Џусть читатель благоволит припомнить, что „женни  „жонс,  как  мы  выше
сообщали, жила несколько лет у некоего школьного учителЯ, по настойчивой  ее
просьбе обучившего ее латыни, в  каковой,  нужно  отдать  справедливость  ее
способностЯм,  она  настолько  преуспела,  что   сделалась   ученее   своего
наставника.
     „ействительно, хотЯ этот беднЯк взЯлсЯ за  дело,  необходимо  требующее
познаний, однако менее всего мог ими  похвалитьсЯ.  ќто  был  добродушнейший
человек на свете и в то же времЯ такой мастер по части шуток  и  юмора,  что
прослыл за первого острЯка в -околотке. ‚се соседние дворЯне приглашали  его
наперебой; и так как он не владел талантом отказывать,  то  проводил  у  них
много времени, которое с большей пользой мог бы провести у себЯ в школе.
     ‘овершенно очевидно, что джентльмен с такими познаниЯми в наклонностЯми
не представлЯл особенно грозной опасности длЯ учебных заведений  в  €тоне  и
‚естминстере. ѓоворЯ прЯмо, все его ученики разделЯлись  на  два  класса:  в
старшем сидел сын соседнего сквайра, в семнадцать лет только что добравшийсЯ
до синтаксиса, а в младшем - другой сын  того  же  джентльмена,  обучавшийсЯ
чтению и письму вместе с семью деревенскими мальчиками.
     ЏолучаемаЯ  за  это  плата  врЯд  ли  позволила   бы   нашему   учителю
роскошествовать, если бы обЯзанности педагога он не  совмещал  с  должностью
пономарЯ и цирюльника и если бы мистер Ћлверти не выплачивал ему  ежегодного
пособиЯ в размере десЯти фунтов, которое беднЯк исправно получал к рождеству
и мог, таким образом, повеселить свою душу на свЯтках.
     ‚ числе других сокровищ педагог обладал женой,  которую  взЯл  с  кухни
мистера Ћлверти за приданое в двадцать фунтов, прикопленных  ею  на  барской
службе.
     ќта женщина не отличалась особенной миловидностью. Џозировала она моему
другу •огарту или нет, Я не берусь сказать, ’олько она как  две  капли  воды
похожа была на молодую женщину, наливающую чай своей  госпоже,  изображенную
на  третьем  листе  серии  "Џуть  прелестницы".  Ћна   была,   кроме   того,
убежденнейшей последовательницей благородной секты, основанной  в  древности
Љсантиппой, и вследствие этого сделалась большей грозой длЯ  школы,  чем  ее
муж, который, сказать правду, в ее присутствии не чувствовал  себЯ  хозЯином
ни в школе, ни где-либо в другом месте.
     Ќаружность ее вообще не говорила о большой нежности нрава, но ее, может
быть, еще больше ожесточило обстоЯтельство, обыкновенно отравлЯющее семейное
счастье. „етей недаром называют залогом любви, а муж ее, несмотрЯ на  девЯть
лет  супружества,  не  подарил  ей  ни  одного  такого  залога  -  упущение,
совершенно  длЯ  него  непростительное  ни  по  возрасту,  ни  по  состоЯнию
здоровьЯ, ибо ему не исполнилось еще тридцать лет, и был он, что называетсЯ,
славный малый и весельчак.
     Ћтсюда проистекало другое  зло,  не  менее  стеснительное  длЯ  бедного
педагога: супруга ревновала его столь неустанно, что он не  смел  заговорить
почти ни с одной женщиной  в  приходе,  ибо  малейшаЯ  вежливость  или  даже
простое обращение к женщине  неминуемо  навлекали  грозу  и  на  него  и  на
соперницу.
     —тобы предохранить себЯ от супружеской неверности в  собственном  доме,
она всегда старалась, нанимаЯ служанку, выбирать ее из того разрЯда  женщин,
наружность которых служит известной порукой их добродетели; к числу их,  как
уже знает читатель, принадлежала и „женни „жонс.
     ’ак как  лицо  этой  девушки  можно  было  считать  прекрасной  порукой
упомЯнутого  рода,  так  как  ее  поведение   всегда   отличалось   отменной
скромностью - верное свидетельство ума в женщине,-  то  она  прожила  больше
четырех лет  у  мистера  Џартриджа  (так  звали  учителЯ),  не  возбудив  ни
малейшего подозрениЯ в своей хозЯйке. Ѓольше  того:  обращение  с  ней  было
необыкновенно любезное, и миссис Џартридж  сама  позволила  мужу  давать  ей
упомЯнутые выше уроки.
     Ќо ревность - та же подагра: если эти недуги в  крови,  никогда  нельзЯ
быть уверенным, что они не  разразЯтсЯ  вдруг,  и  часто  это  случаетсЯ  по
ничтожнейшим поводам, когда меньше всего этого ожидаешь.
     ’ак случилось и с  миссис  Џартридж,  котораЯ  в  течение  четырех  лет
позволЯла мужу давать уроки молодой девушке и часто прощала ей неисправность
в работе, когда она проистекала  от  прилежного  учениЯ.  Ћднажды,  зайдЯ  в
классную, миссис Џартридж застала девушку за книгой, а учителЯ наклонившимсЯ
над ней; не знаю, по какой причине, „женни вдруг вскочила со стула,-  и  это
впервые заронило подозрение в душу ее хозЯйки.
     Ћднако в ту минуту оно не проЯвилось наружу, а залегло  в  сердце,  как
неприЯтель в засаде, ждущий подкреплениЯ, чтобы  выйти  в  открытое  поле  и
приступить к военным действиЯм. ’акое подкрепление  вскоре  и  подоспело  на
подмогу ее подозрительности. Ќемного времени спустЯ, за супружеским  обедом,
хозЯин сказал служанке: "Da mihi aliquid potum" 5. ЃеднаЯ девушка улыбнулась
в ответ - может быть, плохой латыни, а когда хозЯйка вскинула  на  нее  очи,
покраснела - вероЯтно, от  конфуза,  что  посмеЯлась  над  хозЯином.  Њиссис
Џартридж мгновенно пришла в бешенство и пустила тарелкой  в  бедную  „женни,
закричав:
     - Ђх ты, бесстыдница!.. ЏеремигиватьсЯ при мне с моим мужем?
     € с этими словами она сорвалась со стула с ножом в руках,  который,  по
всей вероЯтности, послужил бы ей орудием трагической мести, если  бы  „женни
не стоЯла, по счастью, ближе к двери и не спаслась бегством  от  разъЯренной
хозЯйки. —то же касаетсЯ бедного мужа, то удивление лишило  его  способности
двигатьсЯ, или же (что весьма вероЯтно) страх удержал от  всЯкой  попытки  к
сопротивлению, только он осталсЯ на месте, выпучив глаза и дрожа всем телом;
так  он  просидел,  не  шевелЯсь  и  не  произносЯ  ни  одного  слова,  пока
возвращение жены, пустившейсЯ в погоню за „женни, не заставило  его  принЯть
необходимые меры длЯ собственной безопасности, и он  вынужден  был,  в  свою
очередь, по примеру служанки, обратитьсЯ в бегство.
     ќта добраЯ женщина, не больше чем Ћтелло, была расположена

     ...ревностию жить
     € прибыль каждую луны и убыль
     ‚стречать все новым подозреньем...

     „лЯ нее, как и длЯ мавра,-

     ...сомненье
     ‘ решимостью бывало неразлучно,-

     и поэтому она приказала „женни сию же минуту складывать свои пожитки  и
убиратьсЯ вон, не допускаЯ мысли, чтобы девушка провела еще хоть одну ночь в
ее доме.
     Њистер Џартридж был слишком научен опытом не вмешиватьсЯ в дела  такого
рода. …му осталось только прибегнуть к  обычному  своему  рецепту  терпениЯ,
ибо, не будучи большим знатоком латыни, он все же помнил  и  хорошо  понимал
совет, заключающийсЯ в словах:

     ...leve fit, quod bene fertur onus...-

     то есть: "груз делаетсЯ  легким,  когда  несешь  его  с  уменьем".  ќто
правило он всегда держал на Языке  и,  сказать  правду,  часто  имел  случай
убедитьсЯ в его истине.
     „женни попробовала было  торжественно  поклЯстьсЯ,  что  ни  в  чем  не
повинна,  но  бурЯ  была  слишком  сильна,  и  девушку  не  стали   слушать.
‚олей-неволей  ей  пришлось  занЯтьсЯ  укладыванием  своего  добра,  которое
уместилось в нескольких листках оберточной бумаги, и  „женни,  получив  свое
скудное жалованье, вернулась домой.
     “читель и супруга его провели этот вечер довольно  невесело;  но  ночью
что-то такое случилось, отчего к  утру  бешенство  миссис  Џартридж  немного
поутихло; в конце концов она дозволила мужу принести ей  извинениЯ,  которым
поверила тем охотнее, что учитель не стал просить о возвращении  „женни,  а,
напротив, был очень доволен тем, что она уволена, заметив, что служанка  она
теперь бесполезнаЯ, так как вечно сидит за книгами, да еще сделалась дерзкой
и упрЯмой. „ействительно, в последнее времЯ  она  часто  вступала  со  своим
наставником в литературные споры, сделавшись, как уже было сказано,  гораздо
ученее этого наставника. Ћн, однако, ни за что  не  хотел  это  признать  и,
приписав   приверженность   „женни   правильным   взглЯдам   ее   упрЯмству,
возненавидел ее с немалым ожесточением.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV,
     содержащаЯ описание  одной  из  кровопролитнейших  битв,  или,  вернее,
поединков, какие известны в хрониках семейной жизни

     Џо причинам, указанным  в  предыдущей  главе,  и  вследствие  некоторых
других супружеских уступок, хорошо известных большинству мужей, но,  подобно
масонским тайнам, не подлежащих разглашению среди не-членов этого почтенного
братства,  миссис  Џартридж  вполне  убедилась  в   несправедливости   своих
подозрений насчет мужа и  постаралась  загладить  свою  ошибку  ласковостью.
‘трасти ее были одинаково бурными, какое бы направление  они  ни  принимали:
если гнев ее не знал меры, то не было пределов и ее нежности.
     •отЯ эти страсти обыкновенно чередовались между собой в педагогу  редко
выпадали сутки, когда он не испытывал бы на себе в некоторой степени и той и
другой, однако в исключительных случаЯх, когда гнев бушевал слишком  сильно,
послабление бывало более продолжительным. ’ак дело  обстоЯло  и  теперь:  по
окончании  припадка  ревности  миссис   Џартридж   пребывала   в   состоЯнии
благосклонности гораздо дольше, чем это случалось с ней когда-либо раньше, и
не будь некоторых  маленьких  упражнений,  которые  всем  последовательницам
Љсантиппы  приходитсЯ  проделывать  ежедневно,  мистер  Џартридж  в