кую небылицу, мой мальчик? - нетерпеливо спросил ’ваком.
     - „а как же, он сказал вам, что с ним никого не было на охоте, когда он
застрелил куропатку; а он знает (тут Ѓлайфил залилсЯ слезами), да, он знает,
сам же мне в этом призналсЯ, что с ним был сторож —ерный  „жордж.  €  больше
того, он сказал,- да, ты сказал, посмей-ка отрицать! -  что  ни  за  что  не
признаешьсЯ в этом учителю, хотЯ бы он тебЯ на куски изрезал.
     Џри этих словах глаза ’вакома засверкали, и он торжествующе воскликнул:
     - Ћго! ’ак вот она, ваша ложно  понЯтаЯ  честь!  ‚от  какого  мальчишку
нельзЯ было выпороть еще раз!
     Ќо мистер Ћлверти обратилсЯ к юноше с более приветливым видом, спросив:
     - ќто правда, мой мальчик? Љак же это ты дошел до  такого  упорства  во
лжи?
     „жонс отвечал, что он презирает ложь не меньше всЯкого другого;  но  он
считал, что честь обЯзывала его поступить  так,  как  он  поступил,  ибо  он
обещал беднЯге не выдавать его; тем  более,  он  чувствовал  себЯ  обЯзанным
молчать, продолжал он, что сторож уговаривал его не ходить на чужую землю  и
пошел туда сам только в угоду ему. ‚от всЯ правда, как было дело, и он готов
подтвердить свои слова присЯгой. € „жонс закончил свою речь горЯчей просьбой
к мистеру Ћлверти пожалеть  семью  бедного  сторожа,  особенно  принимаЯ  во
внимание то, что он, „жонс, один был виноват, а сторож  с  большой  неохотой
согласилсЯ сделать то, что он сделал.
     - Џраво же, сэр,- говорил он,- едва  ли  мое  показание  можно  назвать
ложью, потому что беднЯк совершенно неповинен во  всем  случившемсЯ.  џ  все
равно пошел бы один за птицами,- Я даже и пошел один, и он только последовал
за мной, чтобы Я не наделал еще большей беды.  Џожалуйста,  сэр,  накажи  те
менЯ, отберите у менЯ лошадку, но прошу вас, сэр, простите бедного „жорджа.
     Џосле  недолгого   колебаниЯ   мистер   Ћлверти   отпустил   Њальчиков,
посоветовав им жить дружнее и миролюбивее.

        ѓ‹Ђ‚Ђ V
     ЊнениЯ богослова и философа о своих воспитанниках; несколько  оснований
длЯ этих мнений и другие предметы

     Ћчень  может  статьсЯ,  что,  выдав  тайну,   сообщенную   ему   весьма
конфиденциально, молодой Ѓлайфил избавил своего товарища от  хорошей  порки,
ибо и окровавленного носа было довольно длЯ ’вакома, чтобы взЯтьсЯ за розгу;
но эту провинность теперь совершенно заслонил другой поступок; а  касательно
этого поступка мистер Ћлверти заЯвил ’вакому с глазу на глаз,  что,  по  его
мнению, мальчик заслуживает скорее награды, чем наказаниЯ, и, таким образом,
помилование остановило карающую руку богослова.
     ’ваком, все помыслы которого были наполнены березовыми прутьЯми, громко
порицал  эту  снисходительность,  решаЯсь  назвать  ее  слабостью   и   даже
безнравственностью. ЋставлЯть такие преступлениЯ безнаказанными, говорил он,
значит поощрЯть их. Ћн  долго  распространЯлсЯ  о  пользе  наказаниЯ  детей,
приведЯ много изречений из ‘оломона и других; так как  изречениЯ  эти  можно
найти во множестве книг, то мы  не  станем  их  повторЯть  здесь.  Џотом  он
обратилсЯ к пороку лжи, обнаружив в этом предмете такую же  осведомленность,
как и в прочих.
     ‘квейр сказал,  что  он  пробовал  согласить  поведение  ’ома  с  идеей
совершенной добродетели, но ему это не удалось. Ћн призналсЯ, что, на первый
взглЯд, в поступке „жонса есть нечто похожее на мужественную  силу;  но  так
как мужество - добродетель, а лживость - порок, то они ни в коем  случае  не
могут быть примирены или соединены. ‚ заключение он  заметил,  что  так  как
поступок „жонса ЯвлЯетсЯ в некоторой мере смешением добродетели и порока, то
мистеру ’вакому следовало бы подумать, не заслуживает ли его воспитанник  по
этому случаю суровейшего наказаниЯ.
     …сли оба ученые  мужа  единодушно  осудили  „жонса,  то  с  не  меньшим
единодушием  они  одобрили  молодого  Ѓлайфила.  ђазоблачение   истины,   по
утверждению свЯщенника, было долгом  каждого  религиозного  человека,  а  по
заЯвлению  философа  -  совершенно  согласно  с  законом  справедливости   и
нерушимой вечной гармонией вещей.
     ‚се это, однако, имело очень мало веса в глазах  мистера  Ћлверти.  …го
так и не удалось уговорить подписать приказ  об  экзекуции  над  „жонсом.  ‚
груди его жило чувство, которому стойкаЯ верность, проЯвленнаЯ юношей,  была
гораздо ближе, чем религиЯ  ’вакома  или  добродетель  ‘квейра.  Џоэтому  он
настрого приказал первому из этих господ воздержатьсЯ от расправы над  ’омом
за прошлое. Џедагог принужден был повиноватьсЯ приказаниЯм Ћлверти, хоть и с
большой неохотой, ворча, что мальчика положительно портЯт.
     ‘ полевым сторожем  сквайр  поступил  суровее.  Ћн  тотчас  же  призвал
беднЯгу  к  себе,  долго  ему  выговаривал  в  резких  выражениЯх,  заплатил
жалованье и уволил  со  службы;  мистер  Ћлверти  справедливо  заметил,  что
солгать длЯ оправданиЯ себЯ и  солгать  длЯ  оправданиЯ  другого  -  большаЯ
разница. Ќо главной причиной его непреклонной суровости по отношению к этому
человеку было то, что ради своей выгоды он проЯвил низость, допустив,  чтобы
’ома  „жонса  подвергли  такому  тЯжелому  наказанию,  между  тем  как   мог
предотвратить его добровольным признанием.
     Љогда эта историЯ получила огласку, многие оценили поведение  юношей  в
день их ссоры совсем иначе, чем ‘квейр и ’ваком. Њолодого  Ѓлайфила  в  один
голос  называли  подлым  доносчиком,  мерзавцем,  трусом  и  тому  подобными
эпитетами, тогда как  ’ом  почтен  был  лестными  именами  славного  малого,
веселого парнЯ честной души. Џоступок с —ерным „жорджем очень  расположил  к
нему всех слуг, правда, полевого сторожа раньше  никто  не  любил,  но  едва
только его прогнали, как все начали жалеть его, все с величайшими  похвалами
прославлЯли дружбу и благородство ’ома „жонса и совершенно открыто  осуждали
молодого Ѓлайфила, остерегаЯсь только прогневить его мать. Ћднако за все это
бедный ’ом платилсЯ телесной  болью;  ибо  хоть  ’вакому  и  было  запрещено
пускать в ход свои руки, но, как говорит  пословица,  "найти  сучок  в  лесу
нетрудно". ’ак  точно  нетрудно  было  найти  розгу;  а  только  совершеннаЯ
невозможность найти ее удержала бы  ’вакома  сколько-нибудь  продолжительное
времЯ от порки бедного „жонса.
     …сли бы  единственным  побуждением  педагога  было  чистое  наслаждение
искусством, то, по всей вероЯтности, Ѓлайфил тоже получал бы свою долю,  но,
несмотрЯ на неоднократные приказаниЯ  мистера  Ћлверти  не  делать  никакого
различиЯ между мальчиками, ’ваком был  столь  же  любезен  и  ласков  с  его
племЯнником, сколько груб и даже жесток с „жонсом. ‘казать  правду,  Ѓлайфил
вполне заслужил любовь своего наставника - частью тем, что  свидетельствовал
ему всегда глубокое уважение,  а  еще  больше  скромной  почтительностью,  с
которой он принимал его учение. Ѓлайфил знал наизусть и часто  повторЯл  его
фразы и отстаивал религиозные убеждениЯ своего учителЯ с  жаром,  прЯмо-таки
удивительным в таком молодом человеке и снискавшим  большое  благоволение  к
нему достойного наставника.
     ‘ другой стороны, ’ом „жонс был не только нерачителен по части  внешних
знаков почтениЯ, часто забываЯ снЯть шлЯпу или  поклонитьсЯ  при  встрече  с
учителем, но относилсЯ также без  всЯкого  вниманиЯ  к  его  наставлениЯм  и
примеру. ќто был беззаботный, ветреный юноша с очень вольными манерами и без
всЯкой маски на лице;  часто  он  самым  бесстыдным  и  неприличным  образом
смеЯлсЯ над степенностью своего товарища.
     Џо  этим  же  самым  причинам  и  мистер  ‘квейр  отдавал  предпочтение
Ѓлайфилу, ибо ’ом „жонс так же неуважительно относилсЯ к ученым рассуждениЯм
этого джентльмена, когда тому случалось расточать  их  пред  ним,  как  и  к
поучениЯм ’вакома. Ћднажды он решилсЯ подшутить над законом  справедливости,
а в другой раз сказал, что, по его мнению, ни один закон в мире не  способен
создать такого человека, как его отец (мистер Ћлверти позволЯл ему  называть
себЯ этим именем).
     Њолодой Ѓлайфил, напротив, имел в шестнадцать лет довольно ловкости длЯ
того, чтобы одновременно вкрастьсЯ в милость обоих этих  непохожих  друг  на
друга людей. ‘ одним он был - весь религиЯ, с другим - весь  добродетель.  Ђ
когда они оба были возле него, он хранил глубокое молчание,  которое  каждый
из них истолковывал в его и свою пользу.
     Ѓлайфил не довольствовалсЯ лестью в глаза обоим этим  джентльменам,  он
пользовалсЯ всЯким случаем хвалить их Ћлверти  в  их  отсутствие.  Љогда  он
бывал наедине с дЯдей и дЯдЯ одобрЯл какую-нибудь религиозную или  моральную
сентенцию (а Ѓлайфил постоЯнно сыпал ими), он  почти  всегда  приписывал  ее
добрым наставлениЯм ’вакома и ‘квейра. Ћн знал, что дЯдЯ  передаст  все  эти
отзывы лицам, длЯ которых они были предназначены, и убедилсЯ на опыте в том,
какое  сильное  впечатление  они  производЯт  как  на  философа,  так  и  на
богослова. € точно: нет лести неотразимее той, что передаетсЯ из вторых рук.
     Љроме того, молодой джентльмен скоро заметил, что  все  эти  панегирики
учителЯм чрезвычайно приЯтны  самому  мистеру  Ћлверти,  потому  что  в  них
слышалась открытаЯ похвала избранному  им  своеобразному  плану  воспитаниЯ;
ибо, заметив, как  несовершенны  наши  публичные  школы  и  сколько  пороков
приобретают в них мальчики, почтенный сквайр решил воспитывать племЯнника  и
найденыша,  которого  он  некоторым  образом  усыновил,  у  себЯ  дома,  где
нравственность их, думал он, избегнет всех опасностей  развращениЯ,  которым
она подвержена в публичных школах или университете.
     ђешив, таким образом, вверить мальчиков  попечению  домашнего  учителЯ,
мистер Ћлверти обратилсЯ за советом к одному очень близкому приЯтелю, об уме
которого он был высокого мнениЯ и на честность которого вполне полагалсЯ,  и
тот порекомендовал ему на эту должность мистера  ’вакома.  ќтот  ’ваком  был
членом одного колледжа, где почти и жил, и славилсЯ ученостью, набожностью и
степенностью. Ќесомненно, названные качества и имел в виду приЯтель  мистера
Ћлверти, рекомендуЯ ему ’вакома, хотЯ,  впрочем,  был  многим  обЯзан  семье
’вакома,  самой  видной  в  том  местечке,  представителем   которого   этот
джентльмен был в парламенте.
     ’ваком сразу по приезде чрезвычайно понравилсЯ Ћлверти,  действительно,
он вполне отвечал данной приЯтелем Ћлверти  характеристике.  ‚прочем,  после
более долгого знакомства и более задушевных бесед почтенный сквайр заметил в
наставнике недостатки, которых он не желал бы в нем видеть;  но  так  как  с
виду его хорошие качества значительно перевешивали их, то мистер Ћлверти  не
пожелал с ним расстатьсЯ. „а эти недостатки и не давали  ему  на  то  права:
читатель сильно ошибаетсЯ, если думает, будто ’ваком ЯвлЯлсЯ мистеру Ћлверти
в том же свете, как и ему на страницах этой истории; он заблуждаетсЯ  также,
если воображает, будто  самые  короткие  отношениЯ  с  богословом  могли  бы
открыть  ему  вещи,  которые  позволило  нам  открыть  и  разоблачить   наше
писательское вдохновение. Ћ читателЯх,  которые,  на  основании  сказанного,
усомнЯтсЯ в мудрости или проницательности мистера Ћлверти, Я  без  стеснениЯ
скажу, что они дурно и неблагодарно пользуютсЯ сообщаемыми им сведениЯми.
     ќти Явные погрешности в системе ’вакома уравновешивали  противоположные
погрешности ‘квейра, которые наш добрый сквайр тоже видел и осуждал.  Ќо  он
считал, что противоположные достоинства этих джентльменов  будут  исправлЯть
их противоположные несовершенства и что мальчики почерпнут от них,  особенно
с  его  помощью,  достаточно  полезных  наставлений  в  истинной  религии  и
добродетели. …сли результаты не оправдали его ожиданий, то это, может  быть,
проистекало от какой-то ошибки  в  самом  плане  воспитаниЯ,  которую  мы  и
предоставлЯем обнаружить читателю, если он сумеет; ибо мы не задаемсЯ  целью
выводить в этой истории людей непогрешимых и надеемсЯ, что в ней не найдетсЯ
ничего такого, чего никогда еще не наблюдалось в человеческой натуре.
     ‚озвратимсЯ, однако,  к  нашему  предмету;  мне  кажетсЯ,  читатель  не
удивитсЯ, что различное поведение упомЯнутых мальчиков производило различное
впечатление на воспитателей, примеры чего мы  уже  видели;  но  была  еще  и
другаЯ причина различного отношениЯ к  ним  философа  и  педагога;  так  как
предмет этот очень важный, мы изложим его в следующей главе.

        ѓ‹Ђ‚Ђ VI,
     в которой приводитсЯ еще  более  веское  основание  длЯ  вышеупомЯнутых
мнений

     Ќадо знать, что две названные  ученые  персоны,  играющие  в  последнее
времЯ видную роль на сцене нашей истории, исполнились с  самого  прибытиЯ  в
дом мистера Ћлверти такой великой любовью,  один  -  к  его  добродетели,  а
другой - к его благочестию, что задумали вступить с ним в теснейший союз.
     ‘ этим намерением  они  остановили  свои  взоры  на  прекрасной  вдове,
которой, мы надеемсЯ, не забыл еще читатель, хоть мы  давно  уже  о  ней  не
упоминали. Њиссис Ѓлайфил была предметом домогательства обоих наставников.
     Њожет показатьсЯ странным, что из четырех человек, проживавших  в  доме
Ћлверти, трое почувствовали влечение к даме, никогда особенно не славившейсЯ
красотой и вдобавок теперь уже немного склонившейсЯ  под  бременем  лет;  но
обыкновенно  задушевные   друзьЯ   и   короткие   знакомые   чувствуют   род
естественного влечениЯ  к  женщинам,  входЯщим  в  число  домочадцев  друга,
как-то: к его бабушке, сестре, дочери, тетке, племЯннице или  кузине,  когда
они богаты, и к его жене, сестре, дочери, племЯннице, кузине, любовнице  или
горничной, если они пригожи.
     „а не вообразит, однако, читатель, что люди склада  ’вакома  и  ‘квейра
решились на такое предприЯтие, не вполне одобрЯемое строгими моралистами, не
рассмотрев  досконально  заранее,  противно  оно  совести  или  нет.  ’ваком
оправдывал себЯ рассуждением, что желать сестру  ближнего  твоего  нигде  не
запрещено, и ему известно было правило, которым руководЯтсЯ при  составлении
всех законов, именно: "Expressum facit  cessare  taciturn",  смысл  которого
таков: "…сли законодатель Ясно излагает всю свою  мысль,  то  мы  не  вправе
приписывать ему то, что нам  вздумаетсЯ".  Ђ  так  как  божественный  закон,
запрещающий нам желать добро нашего ближнего, перечислЯет разные виды женщин
и сестра среди них не упоминаетсЯ, то наш богослов заключил отсюда, что  его
желание вполне законно. Ђ что касаетсЯ ‘квейра, который был  что  называетсЯ
красавец мужчина и вдовий угодник, то он легко примирил свой выбор с  вечной
гармонией вещей.
     € вот наши джентльмены,  не  пропускавшие  ни  одного  случаЯ  снискать
расположение вдовы, сообразили, что  вернейшим  средством  длЯ  этого  будет
отдавать предпочтение ее сыну перед „жонсом; и  так  как  им  казалось,  что
доброта и любовь мистера Ћлверти к приемышу  должны  быть  крайне  неприЯтны
вдове, то они и не сомневались, что,  унижаЯ  и  поносЯ  „жонса  при  всЯком
удобном  случае,  они  доставЯт  ей  большое  удовольствие:  она  ненавидела
мальчика, следовательно, должна была любить всех притеснЯвших  его.  ‚  этом
отношении ’ваком имел преимущество, ибо ‘квейр мог  вредить  только  доброму
имени бедного юноши, а он -  его  коже;  и  действительно,  он  рассматривал
каждый нанесенный ’ому удар как знак вниманиЯ к своей возлюбленной, так  что
с полным правом мог бы применить к  себе  старое  наставительное  изречение:
"Castigo te non quod odio habeam, sed quod amem" -  "Ќаказываю  тебЯ  не  из
ненависти, а из любви". € действительно, оно часто бывало у  него  на  устах
или, вернее - по одному старинному выражению, как нельзЯ более подходЯщему к
случаю,- на кончиках его пальцев.
     Џреимущественно по этой причине оба джентльмена были,  как  мы  видели,
согласны в своем мнении насчет порученных им воспитанников. € это  был  едва
ли не единственный случай их единогласиЯ, ибо, помимо коренного различиЯ  их
образа мысли, оба они давно уже сильно  подозревали  друг  друга  в  желании
покорить сердце вдовы и ненавидели друг друга жесточайшей ненавистью.
     ќта  взаимнаЯ  враждебность  еще  более  распалЯлась  их  попеременными
успехами, ибо миссис Ѓлайфил смекнула, в чем дело, гораздо раньше,  чем  они
воображали или имели в виду показать ей:  соперники  действовали  с  большой
осторожностью, боЯсь, как бы она не  обиделась  и  не  пожаловалась  мистеру
Ћлверти. Ќо длЯ таких опасений не было никаких поводов: вдова была  довольна
страстью, плоды  которой  намеревалась  пожать  она  одна,  а  единственными
плодами, на которые она рассчитывала, были  лесть  и  поклонение,-  по  этой
причине она поощрЯла каждого из них  поочередно  и  долгое  времЯ  в  равной
степени.  Ћна  больше  склонЯлась  предпочесть   убеждениЯ   богослова,   но
наружность ‘квейра  больше  радовала  ее  взоры,  ибо  философ  был  мужчина
благообразный, тогда как педагог очень напоминал джентльмена,  наказывающего
дам в исправительном доме на гравюре из серии "Џуть прелестницы".
     Ѓыла  ли  миссис  Ѓлайфил  пресыщена   сладостью   супружеской   жизни,
почувствовала ли отвращение к ее горечи, или происходило это от иной причины
- Я не берусь решить,- только она и слышать не хотела о  новом  предложении.
‚прочем, под конец у нее установились такие короткие отношениЯ со  ‘квейром,
что злые Языки начали нашептывать о ней вещи, которым, вследствие  нежеланиЯ
порочить честь дамы, а также  потому,  что  они  совершенно  несовместимы  с
законом справедливости и всеобщей гармонией, мы не будем придавать  значениЯ
и не станем марать ими бумагу. Џедагог же, как усердно ни  подхлестывал,  ни
на шаг не приближалсЯ к цели своего путешествиЯ.
     Ќадо сказать, что он  сделал  большую  ошибку,  и  ‘квейр  заметил  это
гораздо раньше его. Њиссис Ѓлайфил (как, может быть, уже догадалсЯ читатель)
не была в чрезмерном восторге от  обращениЯ  мужа;  говорЯ  откровенно,  она
ненавидела его всей душой, пока наконец смерть немного  не  примирила  ее  с
ним. Џоэтому нет ничего удивительного в том,  что  она  не  питала  особенно
бурной нежности к его детищу. „ействительно, этой нежности было  у  нее  так
мало, что, когда ее сын был ребенком, она видела его  редко  и  обращала  на
него мало вниманиЯ; без больших усилий примирилась она со  всеми  милостЯми,
расточаемыми найденышу мистером Ћлверти, который называл его своим  сыном  и
во всем держал наравне с маленьким Ѓлайфилом. ќто молчаливое  согласие  было
истолковано соседЯми и домочадцами как уступка братниной прихоти, но все, не
исключаЯ ’вакома  и  ‘квейра,  были  убеждены,  что  в  душе  она  ненавидит
приемыша; и чем ласковее обращалась она с ним, тем больше они были  уверены,
что она озлоблена против „жонса и  замышлЯет  длЯ  него  верную  гибель;  ей
трудно было бы переубедить людей, считавших, что в ее  интересах  ненавидеть
мальчика.
     ’ваком еще более укрепилсЯ в  своем  мнении  оттого,  что  она  не  раз
коварно подавала ему  мысль  высечь  ’ома  „жонса,  когда  мистера  Ћлверти,
враждебно относившегосЯ к таким экзекуциЯм, не  было  дома;  между  тем  она
никогда  не  отдавала  подобных  приказаний   относительно   Ѓлайфила.   ќто
обстоЯтельство обратило на себЯ внимание также ‘квейра. ‘ловом, хотЯ  миссис
Ѓлайфил заведомо ненавидела своего родного сына,- и, как это ни чудовищно, Я
уверен, что она в этом отношении  далеко  не  исключение,-она,  по-видимому,
вопреки  всей  своей  наружной  угодливости,  втайне  сильно  досадовала  на
благоволение мистера Ћлверти к  приемышу.  —асто  она  в  резких  выражениЯх
жаловалась на брата, за его спиной, и ’вакому и ‘квейру и даже порой бросала
упрек в глаза самому Ћлверти, когда между ними завЯзывались небольшие ссоры,
или, вульгарно выражаЯсь, перебранки.
     Ћднако, когда ’ом вырос и стал отличатьсЯ удалью, так выгодно  рисующей
мужчину в глазах женщин, нерасположение, которое она обнаруживала к нему  во
времЯ его детства, постепенно ослабело, и, наконец, она стала оказывать  ему
столь Явное  предпочтение  перед  родным  сыном,  что  уже  невозможно  было
ошибитьсЯ на этот счет. Ћна так желала  видеть  „жонса  и  испытывала  такое
живое удовольствие в его обществе, что, не достигнув еще  восемнадцати  лет,
’ом сделалсЯ соперником и ‘квейра и ’вакома; и, что еще хуже, весь  околоток
начал поговаривать о ее благосклонности к ’ому так  же  громко,  как  раньше
говорили о ее благосклонности к ‘квейру; по этой  причине  философ  воспылал
жесточайшей ненавистью к нашему бедному герою.

        ѓ‹Ђ‚Ђ VII,
     в которой на сцену ЯвлЯетсЯ сам автор

     •отЯ сам мистер Ћлверти не  торопилсЯ  видеть  вещи  в  неблагоприЯтном
свете и оставалсЯ чужд голосу молвы, который редко достигает слуха брата или
мужа,  несмотрЯ  на  то  что  раздаетсЯ  в  ушах  всех   соседей,   все   же
благосклонность  миссис  Ѓлайфил  к  ’ому  и  предпочтение,   слишком   Явно
отдаваемое ему перед сыном, принесли много вреда нашему герою.
     Њистер Ћлверти был преисполнен такой отзывчивости, что лишь  требованиЯ
справедливости могли бы подавить в нем это чувство. Љакого угодно несчастьЯ,
лишь бы только его не перевешивали  дурные  качества,  было  достаточно  длЯ
того, чтобы пробудить в сердце этого доброго человека жалость и снискать его
дружбу и благоволение.
     ‚от  почему,  убедившись  с  несомненностью,  что   маленький   Ѓлайфил
находитсЯ в полной немилости у матери (а так оно и было в действительности),
он начал смотреть на него с состраданием; а каково действие  состраданиЯ  на
умы добрые и благожелательные - этого, Я думаю, мне нет надобности объЯснЯть
читателЯм.
     ‘ этих пор мистер Ћлверти видел малейшее проЯвление добродетели в юноше
в увеличительное стекло, а все его недостатки - в  уменьшительное,  так  что
они сделались едва заметными. ќту снисходительность  жалости  можно  считать
даже  похвальной;  но  следующий  шаг  способна  извинить  только   слабость
человеческой натуры. …два только мистер  Ћлверти  заметил,  что  сестра  его
оказывает ’ому предпочтение, как благосклонность его к бедному, ни в чем  не
повинному юноше стала убывать  по  мере  возрастаниЯ  к  нему  привЯзанности
вдовы. Џравда, одна эта привЯзанность не могла бы вырвать „жонса  из  сердца
сквайра, но она сильно ему повредила и подготовила  мистера  Ћлверти  к  тем
впечатлениЯм,  которые  сделались  впоследствии  причиной  важных   событий,
излагаемых на дальнейших страницах этой повести, и  которые,  нужно  сказать
откровенно,   усилил   сам   неудачливый   юноша    своей    взбалмошностью,
опрометчивостью и неосторожностью.
     Ќесколько примеров в подтверждение этого послужат, если будут правильно
понЯты,   полезным   уроком   благонамеренным   юношам,   которым   случитсЯ
впоследствии быть нашими  читателЯми;  они  увидЯт,  что  доброта  сердца  и
откровенный характер, хотЯ бы они  давали  большое  душевное  наслаждение  и
наполнЯли умы благородной гордостью, ни в коем случае - увы! -  не  ведут  к
преуспеЯнию  в  свете.  Ѓлагоразумие  и  осмотрительность  необходимы   даже
наилучшему из людей. Ћни ЯвлЯютсЯ как бы стражами „обродетели,  без  которых
она всегда в опасности. Ќедостаточно,  чтобы  намерениЯ  ваши  и  даже  ваши
поступки были сами по себе благородны,- нужно еще позаботитьсЯ, чтобы они  и
казались такими. Љак бы ни  была  прекрасна  ваша  внутреннЯЯ  сущность,  вы
всегда должны сохранЯть приличную внешность. Ќеобходимо постоЯнно следить за
ней,  иначе  злоба   и   зависть   постараютсЯ   так   вас   очернить,   что
проницательность и  доброта  таких  людей,  как  Ћлверти,  неспособны  будут
проникнуть сквозь толщу клеветы и разглЯдеть внутреннюю  красоту.  ћные  мои
читатели, помните твердо, что самый лучший человек  не  вправе  пренебрегать
правилами благоразумиЯ, и  сама  „обродетель  не  покажетсЯ  приглЯдной  без
внешних украшений приличиЯ  и  благопристойности.  €  Я  надеюсь,  достойные
ученики мои, если вы будете  читать  с  должным  вниманием,  то  найдете  на
дальнейших страницах достаточно примеров, подтверждающих эту истину.
     Џростите, что Я сам выступаю на сцену в роли хора. ќтого требует забота
о  моем  добром  имени;  указываЯ  на  рифы,  о  которые  часто  разбиваютсЯ
невинность и доброта, Я хочу, чтобы  менЯ  не  истолковали  превратно  и  не
подумали, что Я даю  моим  уважаемым  читателЯм  советы,  длЯ  них  заведомо
гибельные. Ђ так как мне не удалось убедить никого из действующих  лиц  моей
повести высказать это, то Я принужден был заговорить сам.

        ѓ‹Ђ‚Ђ VIII
     „етскаЯ выходка, показывающаЯ, однако, природную доброту ’ома „жонса

     —итатель помнит, как мистер Ћлверти подарил ’ому „жонсу лошадку, словно
желаЯ вознаградить мальчика за невинно понесенное, по его мнению, наказание.
     ќтой лошадкой ’ом пользовалсЯ около полугода, затем поехал  на  ней  на
Ярмарку в соседнее местечко и продал ее.
     Џо возвращении домой на вопрос  ’вакома,  что  он  сделал  с  деньгами,
вырученными за лошадь, он откровенно заЯвил, что не скажет.
     - ‚от как! - воскликнул ’ваком.- ’ы не скажешь! ’ак  Я  выведаю  это  у
твоего зада.
     Љ этому месту он всегда обращалсЯ за сведениЯми в сомнительных случаЯх.
     ’ом был уже посажен  на  спину  лакеЯ,  и  все  было  приготовлено  длЯ
экзекуции, когда в комнату вошел Ћлверти, отменил приговор и  увел  с  собой
преступника.  Ћставшись  с  ’омом  наедине,  он   задал   мальчику   вопрос,
предложенный ранее ’вакомом.
     ’ом отвечал, что он не вправе отказать ему ни в одной просьбе,  но  что
касаетсЯ этого мерзавца с деспотическими замашками, то он ответит ему только
дубинкой, которой надеетсЯ вскоре отплатить за все его жестокости.
     Њистер  Ћлверти  сделал  ему  суровый   выговор   за   непристойные   и
непочтительные выражениЯ  по  адресу  своего  воспитателЯ,  особенно  же  за
беззастенчиво высказанное намерение отомстить ему. Ћн пригрозил,  что  лишит
его всех своих милостей, если еще раз услышит  от  него  такие  слова,  ибо,
заЯвил Ћлверти, он ни за  что  не  станет  оказывать  поддержки  или  помощи
закоренелому преступнику. Џри помощи таких увещаний и угроз  он  добилсЯ  от
’ома  раскаЯниЯ,  но  не   слишком   чистосердечного,   потому   что   юноша
действительно подумывал о воздаЯнии за все жгучие ласки,  полученные  им  от
руки педагога. Ћднако под влиЯнием убеждений  мистера  Ћлверти  ’ом  выразил
сожаление по поводу своей резкой выходки против ’вакома, после чего,  сделав
еще несколько полезных наставлений, Ћлверти позволил ему продолжать,  и  ’ом
сказал следующее:
     - џ люблю и уважаю вас, сэр, больше всех  на  свете,  знаю,  как  много
обЯзан вам, и глубоко презирал бы себЯ, если бы  считал  себЯ  способным  на
неблагодарность. †аль, что подареннаЯ вами лошадка не умеет говорить,  а  то
она рассказала бы вам, как Я  дорожил  вашим  подарком;  мне  приЯтнее  было
кормить ее, чем  кататьсЯ  на  ней.  Џраво,  сэр,  мне  тЯжело  было  с  ней
расстатьсЯ, и Я не продал бы ее ни за что на свете по какому-нибудь  другому
случаю. џ уверен, сэр, что на моем месте вы сами поступили бы точно так  же,
ибо нет человека, более отзывчивого к чужим несчастьЯм. Ќо каково бы вы себЯ
чувствовали, дорогой благодетель, если бы  считали  себЯ  их  виновником?  Ђ
такой нищеты, как у них, право же, никогда не было.
     - Љак у кого, друг мой? - спросил Ћлверти.- Ћ ком ты говоришь?
     - Ђх, сэр! - отвечал ’ом.- ‚аш несчастный полевой  сторож  погибает  со
всей своей семьей от голода и холода с тех пор, как  вы  его  прогнали.  „лЯ
менЯ было невыносимо видеть  этих  беднЯг,  раздетых,  без  куска  хлеба,  и
сознавать, что Я же ЯвлЯюсь причиной всех  их  страданий.  џ  не  мог  этого
вынести, сэр,- клЯнусь вам, не мог! - ’ут слезы заструились у него по щекам,
и он продолжал так: - —тобы спасти  этих  людей  от  совершенной  гибели,  Я
решилсЯ расстатьсЯ с вашим подарком, как он мне ни дорог; ради них Я  продал
лошадь и отдал им все деньги до последнего гроша.
     Ќесколько минут мистер Ћлверти не произносил ни слова, и слезы текли  у
него из глаз. Ќаконец он отпустил ’ома с мЯгким упреком, сказав  ему,  чтобы
на будущее времЯ он лучше обращалсЯ к нему в случаЯх подобной  нужды,  а  не
прибегал к таким необыкновенным средствам помощи.
     Џроисшествие это послужило поводом к большому спору  между  ’вакомом  и
‘квейром. ’ваком утверждал, что это просто вызов  мистеру  Ћлверти,  который
хотел наказать сторожа за неповиновение.  Ћн  говорил,  поЯснив  свою  мысль
несколькими примерами, что так называемое милосердие кажетсЯ  ему  противным
воле всемогущего, обрекающего некоторых людей  на  гибель,  и  что  поступок
„жонса  в  равной  мере  идет  вразрез  с  желаниЯми  мистера  Ћлверти;   по
обыкновению, он заключил свою речь горЯчей похвалой березовым прутьЯм.
     ‘квейр энергично отстаивал противное - может быть, из желаниЯ возражать
’вакому, а может быть, с целью угодить мистеру Ћлверти,  по-видимому  вполне
одобрЯвшему поступок „жонса.
     Ћднако приводить здесь доводы философа было бы  неуместно,  так  как  Я
убежден, что большинство моих читателей  сумеет  гораздо  искуснее  защитить
„жонса. „ействительно, нетрудно  было  примирить  с  законом  справедливости
поступок, который никак нельзЯ было вывести из закона несправедливости.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IX,
     заключающаЯ выходку гораздо худшего свойства, с комментариЯми ’вакома и
‘квейра

     Ћдним мудрым человеком, до которого мне далеко, было замечено, что беда
редко приходит в одиночку. Џримером этой истины могут, мне кажетсЯ,  служить
те господа, которые имели несчастье попастьсЯ в каком-нибудь  грЯзном  деле:
подобное открытие редко остаетсЯ одиноким и обыкновенно приводит  к  полному
разоблачению человека. ’ак случилось  и  с  бедным  ’омом:  только  что  ему
простили продажу лошади, как обнаружилось, что незадолго перед тем он продал
другой подарок  мистера  Ћлверти  -  изЯщную  Ѓиблию,  а  вырученные  деньги
употребил по тому же назначению. Ѓиблию приобрел маленький Ѓлайфил,  хотЯ  у
него уже был другой точно такой же  экземплЯр;  сделал  он  это  отчасти  из
уважениЯ к книге, а отчасти из дружбы к  ’ому,  не  желаЯ,  чтобы  книга  за
половинную цену  перешла  в  чужие  руки.  Џоэтому  он  заплатил  означенную
половинную цену сам, ибо он был юноша благоразумный и  бережно  обращалсЯ  с
деньгами, откладываЯ почти каждый пенс, полученный от мистера Ћлверти.
     ѓоворЯт, есть люди, которые могут читать только принадлежащие им книги.
Ќапротив, Ѓлайфил, приобретЯ Ѓиблию „жонса, к другой  больше  не  обращалсЯ.
Ѓольше того: он проводил за чтением этой Ѓиблии гораздо больше времени,  чем
раньше за чтением своей. Ђ так как он часто  просил  ’вакома  объЯснить  ему
трудные места, то педагог,  к  несчастью,  обратил  внимание  на  имЯ  ’ома,
надписанное во многих местах книги. Џоследовал допрос - и Ѓлайфил  принужден
был во всем признатьсЯ.
     ’ваком решил не оставлЯть безнаказанным это  преступление,  которое  он
называл  свЯтотатством.  Џоэтому  он  немедленно  приступил  к   порке;   не
удовольствовавшись ею, он при первом же свидании рассказал мистеру Ћлверти о
чудовищном, по его мнению, проступке ’ома, ругаЯ приемыша самыми  последними
словами и уподоблЯЯ его торговцам, изгнанным из храма.
     ‘квейр посмотрел на дело с совсем иной точки зрениЯ. Ћн говорил, что не
видит, почему продать одну книгу большее преступление, чем  продать  другую;
что  продавать  Ѓиблию  не  запрещено  никаким  законом,  ни  божеским,   ни
человеческим, и потому вполне позволительно.  ‚еликое  негодование  ’вакома,
сказал он, приводит ему на памЯть случай с одной набожной женщиной,  котораЯ
единственно из благочестиЯ украла у своей знакомой проповеди ’иллотсона.
     Ћт этого сравнениЯ кровь обильно прилила к лицу свЯщенника, и без  того
небледному; он уже собралсЯ ответить что-то очень горЯчее и сердитое, но тут
вмешалась  миссис  Ѓлайфил,  присутствовавшаЯ  при  споре.  ЏочтеннаЯ   дама
объЯвила, что она всецело на  стороне  мистера  ‘квейра.  Ћна  выступила  на
поддержку его  мнениЯ  с  длинными  учеными  доводами,  заключив  свою  речь
утверждением, что если „жонс в чем-нибудь виноват, то столько же  виноват  и
сын ее, ибо она не видит никакой разницы между продавцом  и  покупателем,  и
оба они одинаково должны быть изгнаны из храма.
     ‚ысказанное миссис  Ѓлайфил  мнение  положило  конец  спору.  ’оржество
‘квейра почти что отнЯло у него дар речи, если  бы  он  в  нем  нуждалсЯ;  а
’ваком, не смевший по упомЯнутым выше причинам, противоречить вдове, едва не
задохсЯ от возмущениЯ. —то же касаетсЯ мистера Ћлверти,  то  он  не  пожелал
объЯвить своего мнениЯ, сказав, что мальчик уже понес наказание; и  гневалсЯ
ли он на него или нет, это Я предоставлЯю решить самому читателю.
     ‚скоре после этого сквайр ‚естерн (тот джентльмен,  в  имении  которого
была убита куропатка) подал  в  суд  на  полевого  сторожа  за  подобное  же
правонарушение. ќто было  большое  несчастье  длЯ  беднЯка:  оно  не  только
грозило ему гибелью, по служило также серьезным препЯтствием длЯ возвращениЯ
милостей мистера Ћлверти. Ќадо сказать, что однажды  вечером  добрый  сквайр
гулЯл с Ѓлайфилом и „жонсом, и последний ловко привел  его  к  дому  —ерного
„жорджа, где он увидел семью беднЯги, то есть жену  его  и  детей,  в  самом
бедственном положении - не имеющих одежды, терпЯщих голод и холод, ибо почти
все деньги, полученные от „жонса, были истрачены на уплату прежних долгов.
     ’акое зрелище не могло не тронуть мистера Ћлверти.  Ћн  тотчас  же  дал
матери две гинеи, приказав  купить  на  них  одежду  детЯм.  ЃеднаЯ  женщина
разрыдалась  и,  рассыпавшись  в  благодарностЯх,  не  могла  удержатьсЯ  от
выражениЯ признательности также и ’ому, который, по ее словам, долго  спасал
и ее, и всю семью от голодной смерти.
     - …сли бы не его щедроты, у нас не было бы  куска  хлеба,  не  было  бы
лоскутка, чтобы прикрыть этих несчастных детей,- проговорила она.
     ‚  самом  деле,  кроме  лошади  и  Ѓиблии,  ’ом  пожертвовал  на  нужды
пострадавшей семьи свой шлафрок и другие вещи.
     Џо возвращении домой ’ом пустил  в  ход  все  свое  красноречие,  чтобы
изобразить бедственное положение этих  людей  и  раскаЯние  самого  „жорджа.
‘лова его оказали действие на мистера Ћлверти, который сказал, что, пожалуй,
сторож довольно пострадал за свой проступок, что он его простит и  подумает,
чем обеспечить его и его семью.
     „жонс был этим так обрадован, что не выдержал и, несмотрЯ на темноту  и
проливной дождь, побежал обратно  за  целую  милю  сообщить  бедной  женщине
добрые вести; но,  подобно  другим  нетерпеливым  разносчикам  новостей,  он
только  поставил  себЯ  в  неприЯтное   положение   человека,   вынужденного
противоречить себе, ибо злаЯ судьба —ерного „жорджа  воспользовалась  именно
этим  кратким  отсутствием  его  друга,  чтобы  снова  разрушить   все   его
возрождавшеесЯ благополучие.

        ѓ‹Ђ‚Ђ X,
     в которой Ѓлайфил и „жонс ЯвлЯютсЯ в различном свете

     Ѓлайфил-младший сильно уступал своему  товарищу  в  прекрасном  чувстве
милосердиЯ, но зато сильно  превосходил  в  другой,  гораздо  более  высокой
добродетели - правосудии, в каковом он следовал предписаниЯм и  примеру  как
’вакома,  так  и  ‘квейра.  Ћба  они,  правда,  часто  пользовались   словом
"милосердие", но было  очевидно,  что  ‘квейр  считал  его  несовместимым  с
законом  справедливости,  ’ваком  же  стоЯл  за   правосудие,   предоставлЯЯ
милосердие небу. ‚прочем, джентльмены эти несколько  расходились  в  мнениЯх
насчет  предметов  этой  возвышенной  добродетели,  так  что  ’ваком,  творЯ
правосудие, истребил бы одну половину человеческого рода, а ‘квейр - другую.
     Ѓлайфил, хотЯ и хранил молчание в присутствии „жонса,  однако,  обсудив
дело  основательнее,  не  мог  вынести  мысли,  что  дЯдЯ   окажет   милость
недостойному. Ћн решил поэтому тотчас же рассказать ему факт, на который  мы
выше намекнули читателю. ‘остоЯл он в следующем.
     Џримерно год спустЯ после увольнениЯ со службы и еще до  продажи  ’омом
лошади полевой сторож, бывший тогда  без  куска  хлеба  и  не  знавший,  как
прокормить себЯ и свою  семью,  проходил  по  полю,  принадлежащему  мистеру
‚естерну, и заметил сидЯщего в норе зайца. ќтого зайца  он  самым  низким  и
варварским образом пристукнул по голове, в противность  всем  поземельным  и
охотничьим законам.
     Љ несчастью, разносчик,  которому  продан  был  заЯц,  через  несколько
месЯцев попалсЯ с  порЯдочным  запасом  дичи  и,  чтобы  не  поссоритьсЯ  со
сквайром, должен был указать на какого-либо браконьера. ‚ыбор  его  случайно
остановилсЯ на —ерном „жордже, как  на  человеке,  уже  однажды  повредившем
мистеру ‚естерну и пользовавшемсЯ дурной  славой  в  околотке.  Љроме  того,
разносчику выгоднее всего было пожертвовать именно им, так  как  с  тех  пор
сторож не снабжал его больше дичью; это был удобный  предлог  длЯ  свидетелЯ
скрыть своих лучших  поставщиков.  „ело  в  том,  что  сквайр,  обрадованный
возможностью наказать —ерного „жорджа, которого погубить мог один проступок,
не стал производить дальнейшее расследование.
     …сли бы это происшествие было изложено мистеру Ћлверти правильно,  оно,
вероЯтно, не причинило бы большого вреда полевому  сторожу.  Ќо  нет  ничего
слепее рвениЯ, с которым любители правосудиЯ преследуют  обидчиков.  Ѓлайфил
забыл упомЯнуть о давности  проступка.  „алее,  он  существенно  видоизменил
самое событие, употребив второпЯх множественное число вместо  единственного,
то есть сказав, что „жордж "таскал" зайцев. ќти искажениЯ были бы, вероЯтно,
исправлены, если бы Ѓлайфил не допустил  промаха,  взЯв  с  мистера  Ћлверти
слово хранить в тайне все, что он ему расскажет. ’аким образом, беднЯга  был
осужден, не имеЯ возможности защититьсЯ; что он убил зайца  и  что  на  него
было подано в суд, не подлежало никакому сомнению, и потому  мистер  Ћлверти
поверил и всему остальному.
     Ќепродолжительна была радость бедной семьи. Ќа следующее утро  Ћлверти,
не объЯснЯЯ, в чем дело, объЯвил, что имеет новую причину длЯ  недовольства,
и строго запретил ’ому упоминать впредь имЯ „жорджа;  правда,  что  касаетсЯ
семьи, сказал он, то он позаботитсЯ о том, чтобы она не умерла с голоду,  но
самого „жорджа предаст в руки закона, который тот упорно нарушает,  невзираЯ
ни на какие предостережениЯ.
     ’ом положительно не мог догадатьсЯ, что так разгневало мистера Ћлверти,
ибо насчет Ѓлайфила у него  не  возникло  ни  малейшего  подозрениЯ.  Ћднако
дружбу его не могли поколебать никакие разочарованиЯ, и  он  решил  попытать
другой способ длЯ спасениЯ беднЯги от гибели.
     ‚ последнее времЯ „жонс очень сблизилсЯ с мистером  ‚естерном.  Ћн  так
выгодно зарекомендовал  себЯ  перепрыгиванием  через  пЯтикратный  барьер  и
другими охотничьими подвигами, что сквайр решительно заЯвил, что при должном
поощрении из ’ома выйдет великий человек. —асто он выражал сожаление, что  у
него нет такого сына, и однажды  за  попойкой  сказал  торжественно,  что  в
псовой охоте - он готов поставить тысЯчу  фунтов!  -  ’ом  заткнет  за  поЯс
любого ловчего в околотке.
     Џодобного рода талантами ’ом снискал себе большое благоволение  сквайра
и был самым желанным гостем за его столом и любимым товарищем на охоте; все,
чем сквайр дорожил больше всего на свете, именно: ружьЯ, собаки и  лошади  -
было  теперь  к  услугам  „жонса,   как   его   собственность.   ’ом   решил
воспользоватьсЯ этим благоволением и помочь своему другу —ерному „жорджу: он
надеЯлсЯ устроить его у мистера ‚естерна на той же должности,  какую  сторож
занимал у мистера Ћлверти.
     ЏринимаЯ во внимание, во-первых, то, что человек  этот  уже  навлек  на
себЯ недовольство мистера ‚естерна, а  во-вторых  -  серьезность  проступка,
послужившего причиной этого недовольства, читатель, может быть, осудит затею
„жонса как глупую и безнадежную; но как ни осуждай его за это, все же  юноша
заслуживает самого высокого одобрениЯ за свой горЯчий  интерес  к  человеку,
попавшему в столь трудное положение.
     „лЯ  осуществлениЯ  своего  замысла  ’ом  обратилсЯ  к  дочери  мистера
‚естерна, семнадцатилетней девушке, которую отец любил и уважал больше всего
на свете после только что упомЯнутых принадлежностей охоты.  ’аким  образом,
она имела влиЯние на сквайра, а ’ом имел маленькое влиЯние на  нее.  Ќо  так
как мы намерены сделать ее героиней нашего произведениЯ и очень ее любим, да
и многие наши читатели, по всей вероЯтности, перед тем как  мы  расстанемсЯ,
тоже ее полюбЯт ее, то ей не пристало поЯвлЯтьсЯ в конце книги.

        ЉЌ€ѓЂ —…’‚…ђ’Ђџ,
     Ћ•‚Ђ’›‚Ђћ™Ђџ ѓЋ„ ‚ђ…Њ…Ќ€

        ѓ‹Ђ‚Ђ I,
     заключающаЯ четыре страницы

     …сли сочинение наше правдивостью отличаетсЯ от пустых романов,  которые
наполнены чудовищами, плодами расстроенного мозга, а не  природы,  и  потому
объЯвлены  одним  выдающимсЯ  критиком  годными   единственно   на   потребу
пирожников, то, с другой стороны, мы хотели бы избежать всЯкого  сходства  с
теми историческими пьесами, которые, по мнению нашего знаменитого  поэта,  в
не меньшей степени идут на пользу пивоваров, так как  читать  их  должно  не
иначе, как с кружкой доброго пива:

     ‚едет историЯ рассказ неторопливо
     €, скуку чтоб прогнать, зовет на помощь пиво.

     ‚едь если пиво ЯвлЯетсЯ напитком и, может быть, даже музой  современных
историков, по уверению Ѓатлера, который утверждает, что  оно  есть  источник
вдохновениЯ, то пиво должно