любил  детей и целовал младенцев на руках у  их  молодых матерей. џ вижу,
что  он  бог благожелательный к  женщинам,  и  жалею, что  он не в  почете у
знатных  должностных лиц, иначе Я  бы охотно  принесла ему в  жертву медовые
лепешки. Ќо послушай, ЊариЯ-иудейка, обратись к нему ты, ибо он  любит тебЯ,
и попроси за менЯ о том,  о чем Я не смею  просить  и в чем отказали мне мои
богини.
     ‹ета ЂцилиЯ произнесла эти слова нерешительным  голосом. Ћна замолкла и
покраснела.
     -  —то  же  это такое, -  спросила  с  живостью  Њагдалина,  -  и  чего
недостает, женщина, твоей смЯтенной душе?
     Ќемного успокоившись, ‹ета ЂцилиЯ ответила:
     -  ЊариЯ, ты женщина,  и,  хотЯ  Я не  знаю  тебЯ, мне кажетсЯ, Я  могу
доверить тебе мою женскую тайну. џ  замужем уже шесть лет, и  у менЯ все еще
нет ребенка, и это великое горе. Њне нужен ребенок, чтоб любить  его. џ ношу
в сердце любовь  к маленькому существу, которого жду и, может быть,  никогда
не дождусь.  џ  задыхаюсь от  этой любви. …сли твой  бог,  ЊариЯ,  по твоему
предстательству исполнит то, в чем мои богини мне отказали, Я поверю, что он
добрый бог, и полюблю его, а  тогда его полюбЯт и мои подруги, такие же, как
Я, молодые, богатые и принадлежащие к знатнейшим семействам в городе.
     Њагдалина ответила строго:
     -  „очь  римлЯн,  когда  ты  получишь то,  о чем  просишь,  не позабудь
обещание, данное мне, рабе €исусовой.
     - Ќе  позабуду, - ответила массалиотка.  -  Ђ пока возьми этот кошелек,
ЊариЯ,  и  раздай  серебро,  которое  в нем, твоим спутникам. Џрощай,  Я иду
домой. џ распорЯжусь, чтоб тебе и  твоим спутникам принесли корзины с хлебом
и мЯсом. ‘кажи брату, сестре и  друзьЯм  твоим,  что они могут, не опасаЯсь,
покинуть приют, в котором укрылись, и перебратьсЯ  куда-нибудь  в предместье
на постоЯлый двор. ѓельвий пользуетсЯ властью в городе и  не допустит,  чтоб
их  притеснЯли.  „а  хранЯт  тебЯ  боги, Њагдалина! Љогда ты захочешь  вновь
повидать менЯ, спроси любого прохожего, где живет ‹ета ЂцилиЯ, каждый укажет
тебе мой дом.
        2.
     € вот полгода спустЯ ‹ета ЂцилиЯ возлежала на пурпурном  ложе  во дворе
своего дома и мурлыкала  детскую песенку, которую когда-то певала ей мать. ‚
бассейне,  откуда выглЯдывали  мраморные  тритоны,  весело  журчала вода,  и
теплый ветерок  ласково  играл с  шепчущей  листвою старой  чинары. “сталаЯ,
томнаЯ и  счастливаЯ,  тЯжелаЯ, как  пчела,  вылетевшаЯ из  цветущего  сада,
молодаЯ женщина сложила руки на  своем округлившемсЯ стане и, прервав песню,
обвела взглЯдом все окружающее и вздохнула  от счастьЯ  и гордости. “ ее ног
черные,  желтые  и белые  невольницы  усердно  работали  иглой,  челноком  и
веретеном, готовЯ  приданое длЯ  ожидаемого младенца.  ‹ета,  протЯнув руку,
взЯла крохотный чепчик, который, смеЯсь, подала ей чернаЯ стараЯ невольница.
‹ета  надела  чепчик на  свой  сжатый  кулачок и тоже рассмеЯлась.  ќто  был
расшитый золотом, серебром и жемчугом маленький пурпурный чепчик, роскошный,
как сон бедной африканки.
     ’ут во внутренний двор вошла неизвестнаЯ женщина. Ќа ней была одежда из
цельного  куска  ткани,  цветом  своим напоминавшаЯ  дорожную пыль.  „линные
волосы  ее были  посыпаны пеплом, но лицо, обожженное слезами, все еще сиЯло
гордостью и красотой.
     ђабыни, принЯв незнакомку за  нищую,  поднЯлись,  чтобы прогнать ее, но
‹ета ЂцилиЯ, узнав пришедшую с первого же взглЯда, поспешила к ней навстречу
и воскликнула:
     - ЊариЯ, ЊариЯ, воистину ты избранница божиЯ.  ’от,  кого  ты любила на
земле,  услышал  тебЯ  на  небесах  и  исполнил  то,  о  чем  Я  просила  по
предстательству твоему. ‚от смотри, - добавила она.
     € она показала Њарии чепчик, который держала еще в руке.
     - Љак Я счастлива и как благодарна тебе!
     -  џ  знала,  что будет так, - ответила  ЊариЯ  Њагдалина,  - Я  пришла
наставить тебЯ, ‹ета ЂцилиЯ, в истине •ристова учениЯ!
     ’огда  ‹ета  ЂцилиЯ отослала невольниц  и  предложила  иудейке сесть  в
кресло  из  слоновой  кости,  подушки  которого  были  расшиты  золотом.  Ќо
Њагдалина  с презрением отвергла кресло и села, поджав ноги, прЯмо на землю,
под высокой чинарой, ветви которой тихо роптали при дуновении ветерка.
     -  „очь  Язычников, -  сказала  Њагдалина,  -  ты не презрела  учеников
господних.  Ћни жаждали - и ты напоила  их, они голодали - и ты насытила их.
Џотому-то Я  хочу, чтоб ты  узнала €исуса, как  Я его знаю, и возлюбила его,
как Я его люблю. џ была грешницей, когда впервые увидела его, прекраснейшего
из сынов человеческих.
     €  она  рассказала,  как  бросилась  к  ногам  €исуса  в   доме  ‘имона
Џрокаженного  и как  вылила  на  стопы  обожаемого  учителЯ  весь  нард  14,
содержавшийсЯ  в алебастровом  сосуде. € потом  она передала слова  кроткого
учителЯ, произнесенные им тогда в ответ на ропот его грубых учеников.
     "—то смущаете вы эту женщину? - сказал он.- Ћна доброе дело сделала длЯ
менЯ, ибо  нищих всегда имеете с собою, а менЯ не всегда имеете. Ћна заранее
умастила тело мое и  приготовила менЯ к погребению.  €стинно говорю вам, где
ни будет проповедано …вангелие сие, в  целом мире сказано  будет  о том, что
она сделала, и за это ее восхвалЯт" 15.
     Џотом  Њагдалина  рассказала,  как  €исус  изгнал из  нее  семь  бесов,
которыми она была одержима, и прибавила:
     -  ‘ тех пор,  упоеннаЯ, сжигаемаЯ радостЯми веры и любви, Я жила подле
учителЯ, как в новом раю.
     Ћна  говорила о полевых лилиЯх, которыми  они вместе  любовались,  и  о
бесконечном единственном счастье - о счастье верить.
     Џотом она рассказала, как он был предан  и  распЯт ради спасениЯ своего
народа. Ћна вспомнила непередаваемые словами страсти господни, его положение
во гроб и воскресение.
     - џ  перваЯ  увидела его! - воскликнула она.- џ  застала двух ангелов в
белых одеждах,  одного  в  изголовье,  другого  в  ногах  16, там,  где было
положено тело €исуса. € они сказали мне: "†енщина, о чем ты  плачешь?"  - "џ
плачу потому, что они взЯли господа моего, и Я не знаю, где положили его". Ћ
радость! €исус шел  ко мне, и  Я подумала сперва,  что это  садовник,  но он
позвал менЯ: "ЊариЯ", и Я узнала его по голосу. џ воскликнула:  "“читель!" -
и протЯнула руки, но он ответил мне кротко: "Ќе прикасайсЯ ко мне, ибо Я еще
не взошел к отцу моему!"
     Џока ‹ета ЂцилиЯ внимала  рассказу Њарии Њагдалины, радость  и душевный
покой ее  мало-помалу  исчезали.  ЋглЯдываЯсь на  себЯ, на свою  жизнь,  она
находила ее такой однообразной по сравнению  с жизнью этой  женщины, котораЯ
любила  бога.   „лЯ  нее,  молодой   и   благочестивой  патрицианки,  самыми
примечательными  были  те  дни,  когда она угощалась лакомствами  вместе  со
своими подругами. €гры в цирке, любовь ѓельвиЯ,  рукоделие тоже заполнЯли ее
существование. Ќо  что  все это  в сравнении  с  теми  воспоминаниЯми, коими
Њагдалина разжигала  свои чувства и душу? Ћна ощутила  вдруг, как  ее сердце
переполнилось  горькой  ревностью  и  смутными сожалениЯми.  Ћна  завидовала
божественным  похождениЯм  и  даже  неизъЯснимым  страданиЯм  этой  иудейки,
знойнаЯ красота которой еще сиЯла под пеплом покаЯниЯ.
     - ‘тупай  прочь, иудейка, -  крикнула она, стараЯсь  удержать кулачками
выступившие  на глазах слезы. - ‘тупай прочь! џ не  знала, что на свете есть
иное  счастье,  чем то, которым наслаждалась Я. џ не знала иной любви, кроме
любви моего дорогого ѓельвиЯ, и иной свЯтой радости, кроме  служениЯ богинЯм
по примеру моей матери  и  бабки. Ћ, все было так просто!  ‡лаЯ женщина,  ты
хотела  вселить в менЯ отвращение к хорошей  жизни, которую Я  веду. Ќо тебе
это  не  удалось...  ‡ачем ты  рассказываешь  мне о твоей любви  к какому-то
видимому  богу?  ‡ачем  хвастаешьсЯ  передо  мной,  что  видела  воскресшего
“чителЯ, раз  Я  его  не  увижу? ’ы  надеЯлась испортить  мне  даже  радость
материнства! ќто гадко! Ќе хочу Я знать твоего  бога! ’ы его слишком любила;
чтоб  угодить  ему,  нужно  пасть  к  его  ногам,  разметав  волосы.  ќто не
приличествует жене всадника. ѓельвий прогневалсЯ бы,  если  бы Я  стала  так
поклонЯтьсЯ  богу. Ќе надо мне  веры, котораЯ портит прическу. Ќет, Я  ни за
что не  расскажу о твоем •ристе ребенку, которого ношу под сердцем. …сли это
маленькое создание будет девочкой, Я научу ее любить наших глинЯных богинь с
пальчик величиной, и  она без страха  будет в них  играть.  ‚от  какие божки
нужны  матерЯм  и  детЯм.   ЉакаЯ   дерзость  хвастатьсЯ   твоими  любовными
приключениЯми и приглашать менЯ принЯть в них участие! ђазве  может твой бог
стать моим богом?  џ не вела жизни  блудницы. Ќе была одержима семью бесами,
не шаталась по дорогам, Я женщина уважаемаЯ,- ступай прочь...
     Њагдалина,  убедившись,  что  обращение  неверных  -  не  ее призвание,
удалилась  в  дикую  пещеру,  названную  впоследствии ‘вЯтой.  Ђгиографы  17
единогласно  утверждают,  что  ‹ета ЂцилиЯ  обратилась в  христианскую  веру
только много лет спустЯ после той беседы, которую Я точно передал.

     ‡аметки по поводу толкованиЯ одного места ‘в. писаниЯ
     Ќекоторые  читатели  упрекают  менЯ,  что  Я  ошибсЯ, назвав  Њарию  из
‚ифании, сестру Њарфы,- Њарией Њагдалиной.  Џрежде всего должен согласитьсЯ,
что …вангелие, по-видимому,  считает  Њарию, пролившую  благовониЯ  на  ноги
€исуса, и Њарию, которой “читель  сказал:  "Noli me tangere" ("Ќе прикасайсЯ
ко мне" (латинский)) - двумЯ разными женщинами. ‡десь Я признаю правоту тех,
кто сделал мне честь, указав на мою  ошибку. ‚ их числе была и некаЯ кнЯгинЯ
православного вероисповеданиЯ.  ќто менЯ не  удивлЯет. ѓреки во все  времена
различали двух  Њарий. Њежду тем западнаЯ церковь рассматривала этот  вопрос
иначе. Ћна, наоборот, очень рано начала отождествлЯть Њарию - сестру Њарфы -
с  Њарией-блудницей.  ќто  не  согласовано  с  евангельскими   текстами,  но
трудности,  возникающие  при  чтении текстов, смущают обычно только  ученых.
ЌароднаЯ поэзиЯ более гибка, чем наука; она не останавливаетсЯ ни перед чем,
умеет обходить  препЯтствиЯ,  на  которые  наталкиваетсЯ критическаЯ  мысль.
ЃлагодарЯ  такому счастливому свойству народнаЯ фантазиЯ слила воедино обеих
Њарий и создала чудесный образ Њагдалины. ‹егенда освЯтила  его, а Я в своем
коротеньком рассказе вдохновилсЯ легендой  и считаю, что абсолютно прав.  Ќо
это не все. џ могу еще сослатьсЯ на авторитет ученых. Ќе хвастаЯ, скажу, что
на моей стороне ‘орбонна. 1 декабрЯ 1521 года  она заЯвила, что существовала
только одна ЊариЯ.

     Џрокуратор €удеи
     ќлий   ‹амиЯ,   уроженец   €талии,  отпрыск  прославленного  семейства,
отправилсЯ в Ђфины изучать философию в том возрасте, когда юные патриции еще
носЯт претексту 18. ‚ернувшись в ђим, ‹амиЯ  поселилсЯ на ќсквилинском холме
и, окружив себЯ такими же, как он  сам, молодыми распутниками, предалсЯ всем
наслаждениЯм жизни. “личенный в преступной свЯзи с ‹епидой, супругой бывшего
консула ‘ульпициЯ Љвирина, он был изгнан цезарем ’иберием из ђима.
     ќлию  ‹амии  шел тогда  двадцать  четвертый  год.  ‡а восемнадцать  лет
изгнаниЯ он изъездил ‘ирию, Џалестину, Љаппадокию, Ђрмению и подолгу живал в
Ђнтиохии, Љесарии,  €ерусалиме. Љогда после смерти ’ибериЯ  императором стал
Љай,  ‹амии  было  разрешено  вернутьсЯ  в  ‚ечный  город. …му даже  удалось
получить назад часть своего имущества. Џревратности судьбы умудрили его.
     Ћн чуждалсЯ женщин легкого поведениЯ, не искал почета,  не  стремилсЯ к
высоким  должностЯм  и  уединенно  жил  в своем  доме на ќсквилине, прилежно
описываЯ  все  примечательное,  что  ему удалось повидать во  времЯ  дальних
странствий; так он, по собственным его словам, украшал свое настоЯщее бедами
прошедшего.  Џогруженный в эти  мирные занЯтиЯ и  усердное  изучение  трудов
ќпикура, ‹амиЯ с некоторым удивлением и легкой грустью обнаружил, что к нему
приблизилась старость.  Ќа  шестьдесЯт  втором году  жизни,  страдаЯ  весьма
мучительным ревматизмом, он отправилсЯ на воды  в Ѓайи. ќто побережье, милое
некогда морским ласточкам, в ту пору, о которой идет речь, привлекало к себе
богатых и падких до развлечений  римлЯн. Ќикого не знаЯ  в их  блистательной
толпе, ‹амиЯ первую неделю прожил в полном одиночестве. Ћднажды после обеда,
почувствовав прилив бодрости, он решил побродить по холмам, вздымающимсЯ над
морем и, подобно вакханкам, увитым виноградными лозами.
     „остигнув  вершины  какого-то холма, он  сел  на  обочине тропинки  под
терпентиновым  деревом и погрузилсЯ в созерцание прекрасного пейзажа. ‘лева,
до   самых   кумских   развалин,   простирались  свинцово-серые   бесплодные
”легрейские  полЯ.  ‘права  Њизенский  мыс,  как  остраЯ  шпора, вонзалсЯ  в
’ирренское  море.  ‚низу,  несколько  к  западу,   следуЯ   изЯщному  изгибу
побережьЯ,  раскинулись  богатые  Ѓайи - украшенные  статуЯми  виллы,  сады,
портики,  мраморные  террасы,  спускающиесЯ  к синим  волнам, где  резвились
дельфины. ЏрЯмо перед ‹амией, по ту  сторону залива, золотилась  в лучах уже
заходЯщего солнца  ЉампаньЯ,  сверкали  храмы, над  которыми высились  лавры
Џаузилиппона 19, а на самом горизонте ласкал взоры ‚езувий.
     ‹амиЯ вынул из складок тоги свиток  и, растЯнувшись на  земле, собралсЯ
приступить  к чтению  "’рактата о природе" 20, но, услышав окрики  одного из
рабов,  тащивших  в  гору  носилки, принужден  был встать  и сойти с  узкой,
обсаженной  виноградом  тропы.  ‡анавеси  были  отдернуты,  и  ‹амиЯ  увидел
откинувшегосЯ на  подушки  тучного  старца,  который, подперев голову рукой,
сумрачно  и  надменно  смотрел вдаль. …го  орлиный  нос  загибалсЯ  к губам,
подбородок и мощные челюсти резко выдавались вперед.
     ќтот  человек сразу же показалсЯ ‹амии  знакомым. Ћн секунду колебалсЯ,
стараЯсь вспомнить его имЯ, потом внезапно бросилсЯ к носилкам.
     -  Џонтий Џилат!  - радостно и удивленно воскликнул  он. - •вала богам,
мне вновь довелось увидеть тебЯ!
     ‘тарик, знаком остановив  рабов, внимательно посмотрел  на  незнакомца,
приветствовавшего его.
     - Џонтий, гостеприимный мой хозЯин! -  продолжал тот. - ‡а двадцать лет
волосы мои так поседели, а щеки ввалились,  что ты больше не  узнаешь своего
ќлиЯ ‹амию.
     “слышав  это   имЯ,  Џонтий  Џилат  с  поспешностью,   допускаемой  его
старческими немощами и  грузным  телосложением,  сошел с  носилок  и  дважды
облобызал ќлиЯ ‹амию.
     -  џ  от всего  сердца рад нашей встрече, ‹амиЯ, - сказал он. -“вы!  ’ы
напоминаешь  мне те давние  дни, когда Я  был прокуратором €удеи в провинции
‘ирии.  ’ридцать лет прошло с тех пор, как Я впервые увидел тебЯ. ќто было в
Љесарии,  куда ты  приехал,  пытаЯсь  развеЯть тоску изгнаниЯ.  Њне  удалось
немного  смЯгчить  ее,  и  ты  из дружеских  чувств  последовал  за  мной  в
€ерусалим,  где  иудеи  наполнили  мое сердце  горечью и отвращением.  Ѓолее
десЯти  лет  ты  был  моим  гостем  и  другом; наши  беседы о ‚ечном  городе
скрашивали тебе - твое несчастье, мне - мое высокое положение.
     ‹амиЯ снова обнЯл его:
     -  ’ы  не все сказал, Џонтий.  ’ы умолчал  о  том, что употребил  в мою
пользу свое  влиЯние на €рода Ђнтипу и вдобавок великодушно  открыл мне свой
кошелек.
     - Ћб этом не стоит говорить, - ответил Џонтий, - ибо, вернувшись в ђим,
ты  немедленно отослал  мне  с  вольноотпущенником  такую  сумму,  котораЯ с
избытком покрыла все, что ты у менЯ взЯл.
     - џ  считаю, Џонтий, что никакие деньги не могут покрыть мой долг тебе.
Ќо скажи мне,  исполнились ли, по милости богов, твои желаниЯ? ЌаслаждаешьсЯ
ли  ты  столь заслуженным тобою счастьем?  Џоведан мне о  своем семействе, о
здоровье и судьбе.
     - џ удалилсЯ на покой в ‘ицилию, выращиваю там на своих  землЯх пшеницу
и продаю ее. ЊоЯ старшаЯ дочь, моЯ дорогаЯ ЏонтиЯ, овдовела и, поселившись у
менЯ, ведет все хозЯйство. Ѓлагодарение богам, разум мой  не угас, памЯть не
ослабела.  Ќо старость  всегда приходит в сопровождении  множества невзгод и
болезней. ЊенЯ жестоко терзает подагра, и ты встретил менЯ здесь потому, что
Я  приехал  искать  в  этих  местах  исцелениЯ  своего  недуга.  ђаскаленные
”легрейские полЯ,  где  по ночам из земли вырываетсЯ пламЯ,  источают жгучие
серные  пары, которые будто бы  утолЯют  боли  в  суставах и  возвращают  им
гибкость. ’ак, по крайней мере, утверждают врачи.
     - „а помогут  тебе боги убедитьсЯ в этом на собственном опыте,  Џонтий!
Ќо, несмотрЯ на подагру и ее Ядовитое жало, ты выглЯдишь моим сверстником, а
ведь ты на десЯть лет старше  менЯ. „аже в лучшие свои годы  Я  не  был  так
бодр,  как ты  сейчас, и Я счастлив,  видЯ тебЯ в таком  цветущем состоЯнии.
ЋбъЯсни  же  мне,  дорогой  друг,  почему  ты  преждевременно  отказалсЯ  от
общественных  должностей? Џочему,  по  окончании  срока твоего  правлениЯ  в
€удее,  ты поселилсЯ  на  сицилийских  землЯх  и  обрек  себЯ  добровольному
изгнанию? ђасскажи мне, какие событиЯ произошли в твоей жизни с тех пор, как
Я перестал  быть их свидетелем.  Љогда Я  уехал  в  Љаппадокию, где надеЯлсЯ
поправить свои  дела,  занЯвшись  разведением лошадей  и мулов,  ты  как раз
готовилсЯ  подавить  восстание самаритЯн. ‘ того времени Я  больше  тебЯ  не
видел. “далось  ли тебе  их усмирить? ђасскажи  мне,  поделись со мной. ЊенЯ
интересует все, что касаетсЯ тебЯ.
     Џонтий печально покачал головой:
     -  Џобуждаемый заботой об общем благе и чувством долга, Я исполнЯл свои
обЯзанности не  только  с рвением, но и  с любовью.  € все же менЯ неустанно
преследовала ненависть.  €нтриги и  клевета  надломили  мою жизнь, когда она
была в полном соку, и не дали  созреть принесенным ею плодам. ’ы спрашиваешь
менЯ о  восстании самаритЯн.  ‘Ядем сюда на пригорок. џ буду  немногословен.
ќти событиЯ Я помню так отчетливо, словно они случились вчера.
     Ќекий  плебей, наделенный даром красноречиЯ (а таких в  ‘ирии  немало),
уговорил самаритЯн собратьсЯ с оружием  в руках  на горе ѓаризим, почитаемой
жителЯми этой страны,  предварительно пообещав им показать свЯщенные сосуды,
которые  иудейский  герой,  вернее - полубог,  Њоисей спрЯтал там  в древние
времена  ќвандра 21 и нашего праотца ќнеЯ  22.  Џодстрекаемые его обещанием,
самаритЯне взбунтовались.  Ќо мне заранее донесли обо всем и Я отдал  приказ
отрЯдам пехоты занЯть гору, а всадникам - охранЯть подступы к ней.
     ќти  меры предосторожности  оказались  своевременными.  Ѓунтовщики  уже
осадили  городок  ’ирахабу  у подножиЯ горы  ѓаризим. џ легко рассеЯл  их  и
подавил восстание в самом зародыше. Џотом,  дабы не проливаЯ крови введенных
в  обман,  вместе  с тем  проучить мЯтежников, Я приказал  казнить  главарей
заговора. Ќо,  ‹амиЯ, тебе хорошо  известно,  в каком подчинении держал менЯ
проконсул ‚ителлий, который,  управлЯЯ ‘ирией  не длЯ блага ђима, а во  вред
ђиму,  считал, что  тетрархи могут  хозЯйничать в  римской  провинции, как в
собственном поместье.  ‚ожди самаритЯн, припав к его стопам, излили ему свою
ненависть  ко мне. Џо  их словам, у них  и в помыслах не  было нарушить долг
верности цезарю. ќто Я был повинен  во всем, и  ’ирахабу они окружили только
длЯ того, чтобы  воспротивитьсЯ моей жестокости. ‚ителлий внЯл их жалобам и,
поручив  дела  €удеи  своему другу Њарцеллу,  приказал  мне  ехать в  ђим  и
представить оправданиЯ императору. ‘недаемый горем и обидой, Я отплыл в ђим.
Љогда Я достиг  берегов €талии, ’иберий, утомленный  бременем лет  и власти,
умер на Њизенском мысе,  чей длинный рог, окутанный вечерней дымкой, виден с
этого холма. џ искал правосудиЯ у ЉаЯ, его преемника, наделенного живым умом
и  тонко разбиравшегосЯ в  сирийских делах. Ќо,  ‹амиЯ, подивись упорству, с
которым судьба стремилась менЯ погубить.  Љай в  то времЯ был  неразлучен  с
иудеем  Ђгриппой, другом  своего детства, человеком, которым он дорожил, как
зеницей ока.  Ђгриппа  же  покровительствовал ‚ителлию, потому что  ‚ителлий
враждовал с  ненавистным  Ђгриппе  €родом  Ђнтипой.  €мператор  внЯл наветам
своего  дражайшего  азиата  и не  пожелал даже выслушать  менЯ. Џришлось мне
примиритьсЯ  с  незаслуженной  немилостью.  Џодавив  рыданиЯ,   Я  удалилсЯ,
исполненный горечи, в свое сицилийское поместье, где умер бы от скорби, если
бы моЯ кроткаЯ ЏонтиЯ не  поспешила туда,  чтобы утешить  своего отца. џ сею
пшеницу и снимаю самые обильные во всей провинции урожаи. ЊоЯ жизнь близитсЯ
к концу. Џусть же потомки рассудЯт нас с ‚ителлием.
     - Џонтий, -  ответил ‹амиЯ, - Я убежден, что по отношению к самаритЯнам
ты действовал  со свойственной тебе прЯмотой и единственно в интересах ђима.
Ќо  не поддалсЯ  ли  ты и  в этом случае одному из тех порывов необузданного
гнева, которым ты никогда не мог противостоЯть? •отЯ  Я моложе тебЯ и, стало
быть, моЯ кровь была тогда горЯчее твоей, однако ты, конечно, помнишь, что Я
не раз советовал тебе проЯвлЯть к иудеЯм милосердие и кротость.
     - Љротость по отношению к иудеЯм! - воскликнул Џонтий Џилат. - Џлохо же
ты знаешь этих  врагов рода человеческого,  хотЯ  и прожил  немало  лет в их
стране.  ‚ысокомерные  и  раболепные, сочетающие  отвратительную  трусость с
тупым  упрЯмством,  они  одинаково  недостойны  как ненависти, так  и любви.
‹амиЯ, мой ум сформировалсЯ под влиЯнием принципов божественного Ђвгуста.  ‚
ту  пору,  когда Я был назначен прокуратором €удеи, величие  ђимской империи
уже  умиротворило народы. ‚ремена наших гражданских  распрей были  позади, и
проконсулы  уже не смели грабить провинции во имЯ личной выгоды. џ знал свой
долг. Њною руководила одна лишь мудраЯ умеренность. Ѓеру богов  в свидетели:
упорствовал Я лишь в  кротости. Ќо что  получил Я  в награду за  свои благие
намерениЯ?  ‹амиЯ,  ты видел  менЯ, когда  в самом  начале  моего  правлениЯ
разразилсЯ  первый  бунт.  ’ы,  несомненно,  хорошо  помнишь  все, что тогда
произошло.  ѓарнизон  Љесарии  готовилсЯ расположитьсЯ на  зимние квартиры в
€ерусалиме.  ‡намена легионеров  были  украшены  изображениЯми  цезарЯ.  ќто
зрелище оскорбило жителей €ерусалима, не признававших божественности цезарЯ,
хотЯ раз  уже нельзЯ не  повиноватьсЯ, то не  почетнее ли повиноватьсЯ богу,
чем человеку? ‚ мое судилище пришли свЯщенники и с надменным смирением стали
просить о том, чтобы  Я повелел  вынести  знамена за пределы свЯтого города.
„вижимый уважением к божественной особе цезарЯ и к величию империи, Я отверг
прошение. ’огда чернь, присоединившись к свЯщенникам, собралась у преториЯ и
начала оглашать воздух  угрожающими  выкриками. џ  приказал воинам составить
копьЯ  пирамидой  возле  башни  ЂнтониЯ,  вооружитьсЯ,  наподобие  ликторов,
свЯзками прутьев и  секирами  и разогнать наглый сброд.  Ќо иудеи продолжали
взывать  ко мне, невзираЯ  на свистЯщие  лозы, а  самые упрЯмые  ложились на
землю  и, обнажив грудь, умирали под розгами. ’ы был  тогда свидетелем моего
унижениЯ, ‹амиЯ.  Џо распорЯжению  ‚ителлиЯ Я должен был  отправить  знамена
назад в  Љесарию.  —то  говорить,  Я  не  заслужил  такого  позора.  ЉлЯнусь
бессмертными богами,  за все времЯ  моего  правлениЯ Я  ни разу  не  нарушил
закона и справедливости. ’еперь Я состарилсЯ. Њоих врагов и  хулителей нет в
живых. џ умру неотомщенным. Љто обелит мое имЯ? Ћн застонал и умолк.
     -  Њудрость  повелевает  нам не  страшитьсЯ  туманного  грЯдущего  и не
возлагать на него никаких  надежд, - ответил ‹амиЯ. -Љакое нам дело до того,
что подумают о нас люди? Љого, кроме  самих себЯ, можем мы  взЯть в судьи  и
свидетели  своих деЯний?  Џочерпни  же спокойствие  в  сознании  собственной
добродетели, Џонтий Џилат. “довольствуйсЯ тем, что ты  сам себЯ  уважаешь  и
что тебЯ уважают твои друзьЯ. Љ  тому же нельзЯ управлЯть народами с помощью
одной лишь кротости. “ человеколюбиЯ, проповедуемого философией, мало общего
с деЯтельностью государственных мужей.
     - Ћтложим этот разговор,- сказал Џонтий. - ‘ерные испарениЯ, источаемые
”легрейскими  полЯми,  обладают большей силой,  когда  вырываютсЯ  из земли,
нагретой  лучами солнца. Њне надлежит поторопитьсЯ. Џрощай. Ќо  раз  уж  мне
посчастливилось встретить здесь друга,  Я  хочу воспользоватьсЯ этой удачей.
ќлий  ‹амиЯ,  окажи  мне  честь и отужинай со мной завтра. Њой дом  стоит  у
самого  морЯ,  на  окраине  города  со  стороны Њизенского  мыса.  ’ы  легко
распознаешь  его  по  портику,  над  которым   живописец  изобразил   ЋрфеЯ,
укрощающего львов и тигров звуками лиры.
     - „о  завтра, ‹амиЯ,  - повторил он,  всходЯ  на  носилки.  - ‡автра мы
вернемсЯ к разговору об €удее.
     Ќа следующий день, когда настало времЯ ужина, ‹амиЯ отправилсЯ к Џонтию
Џилату. ‚ триклинии 23 были приготовлены только два ложа. Ќа столе, убранном
красиво,  но  без  излишней  роскоши,  стоЯли  серебрЯные  блюда  с  лесными
жаворонками в меду, певчими дроздами,  лукринскими устрицами и  сицилийскими
миногами. ‚о времЯ  еды Џонтий и ‹амиЯ  расспрашивали друг друга о болезнЯх,
жертвами которых стали, обсуждали их признаки  и делились запасом сведений о
разных целебных средствах  против этих  недугов.  ‡атем,  выразив радость по
поводу своей встречи в ЃайЯх, они начали наперебой хвалить чистоту воздуха и
красоты   побережьЯ.  ‹амиЯ   восхищалсЯ  изЯществом   куртизанок,   которые
прогуливались  по взморью,  выставлЯЯ напоказ  золотые украшениЯ  и  длинные
расшитые покрывала,  привезенные  из варварских стран. Ќо  старый прокуратор
горько сетовал на  расточителей,  которые - ради бесполезных каменьев,  ради
тканей, похожих на паутину, хотЯ выткали их люди, - швырЯли римские деньги и
позволЯли  им  уплывать  в  чужеземные  краЯ,  порою  враждебные.  Џотом они
заговорили   об  огромных   работах,  проведенных   в   этой   местности,  о
поразительном  мосте,  которым Љай  соединил Џутеолы  с  ЃайЯми, о  каналах,
прорытых  Ђвгустом  и подводЯщих  морские  воды  к Ђвернскому и  ‹укринскому
озерам.
     - џ тоже собиралсЯ  предпринЯть  большие работы,  которые  принесли  бы
пользу населению, - со вздохом сказал Џонтий. -Љогда менЯ, на мое несчастье,
назначили прокуратором  €удеи,  Я решил построить акведук  длиной  в  двести
стадий 24,  дабы обильно  снабдить €ерусалим чистой водой. џ изучил все, что
касаетсЯ   высоты  уровней,  емкости   резервуаров,  уклонов  стенок  медных
водосборников,    к   которым   подводЯтсЯ   распределительные   трубы,   и,
посоветовавшись с механиками, сам разработал план. џ подготовил правила  длЯ
речной стражи,  призванной следить за тем,  чтобы ни  одно  частное  лицо не
могло  беззаконно пользоватьсЯ  орошением. џ  выписал зодчих и  рабов и  уже
отдал  приказ приступить к  работам. Ќо вместо  того чтобы с удовлетворением
взирать  на  акведук,  который, покоЯсь на мощных арках, должен был вместе с
водой  принести  здоровье  в  €ерусалим,  иудеи поднЯли  горестный  вой  25.
ЃеспорЯдочнаЯ   толпа,  вопЯ  о  свЯтотатстве   и  богохульстве,  напала  на
строителей и  разрушила каменный фундамент. ‚идел  ты  когда-нибудь,  ‹амиЯ,
более  гнусных  варваров?  Ђ  вот ‚ителлий внЯл их  жалобам и  приказал  мне
прекратить работы.
     - Ѓольшой  вопрос, следует  ли оказывать людЯм  благодеЯниЯ  против  их
воли, - заметил ‹амиЯ. Ќе слушаЯ его, Џонтий Џилат продолжал:
     - ЋтказатьсЯ от акведука, какое безумие! Ќо все, что исходит от римлЯн,
противно  иудеЯм.  Ћни считают нас нечистыми, и  самое  наше  присутствие  в
€ерусалиме кажетсЯ им кощунством. ’ебе известно, что, боЯсь осквернить себЯ,
они  не входили  в преторий  и что Я был вынужден  править  суд под открытым
небом, на мраморных плитах, по которым так часто ступали твои сандалии.
     €удеи боЯтсЯ  нас  и  презирают.  Њежду  тем  разве ђимскаЯ  империЯ не
покровительница,  не мать  всех народов, которые, улыбаЯсь,  покоЯтсЯ  на ее
благословенной груди? Ќаши орлы 26  принесли  мир и  свободу на самые глухие
окраины  земли.  ђассматриваЯ   побежденных  лишь   как  своих   друзей,  мы
предоставлЯем  и  обеспечиваем  завоеванным  народам   право   жить  по   их
собственным законам  и обычаЯм. ђазве ‘ириЯ, которую в былые времена терзали
распри бессчетных царей,  не  начала вкушать покой  и  благоденствие  только
после  того,  как  ее покорил Џомпей? *  ђазве ђим  покусилсЯ на  сокровища,
которыми изобилуют храмы варваров, хотЯ он  мог бы потребовать золота взамен
своих милостей? ђазве  отнЯл  он хоть что-нибудь у  ‚еликой  матери богов  в
Џессинунте, у ћпитера  в Њоримене и Љиликии, у иудейского бога в €ерусалиме?
ЂнтиохиЯ,  Џальмира,  ЂпамеЯ  наслаждаютсЯ полным  спокойствием и,  более не
страшась  арабов,  жителей  пустыни,  воздвигают храмы  в честь  ѓениЯ  27 -
покровителЯ ђима и  в честь божественной особы императора. Ћдни только иудеи
ненавидЯт нас и смеют бросать нам вызов. Ћни платЯт дань лишь по принуждению
и упрЯмо уклонЯютсЯ от военной службы.
     - €удеи, - возразил ‹амиЯ, - очень привержены к  своим древним обычаЯм.
Ћни подозревали тебЯ в том, что ты хочешь уничтожить  их  законы и  изменить
нравы. ќти подозрениЯ были неосновательны, Я согласен, но позволь мне все же
сказать тебе, Џонтий,  что  не всегда  ты действовал так, чтобы рассеЯть это
печальное заблуждение.  Џорою тебе словно нравилось разжигать гнев иудеев, и
не раз при мне ты открыто проЯвлЯл презрение к их верованиЯм и богослужению.
Ћсобенно ты злил их тем, что приставил охрану из легионеров к башне ЂнтониЯ,
где хранились одежда и украшениЯ, которые  иудейский  первосвЯщенник  должен
был носить в храме. •отЯ, в отличие от нас, иудеи не достигли высот истинной
веры,  но все же таинства их религии весьма почтенны хотЯ бы уже одной своей
древностью.
     Џонтий Џилат пожал плечами.
     -  Ћни  не  понимают, -  сказал он, - сущности  богов.  Ћни поклонЯютсЯ
ћпитеру,  но  он не  имеет  у  них  ни  имени,  ни образа.  Ћни  не способны
изобразить  его  даже  в виде  простого  камнЯ,  как  это  делают  некоторые
азиатские народы. Ћни не ведают Ђполлона, Ќептуна, Њарса, Џлутона, не ведают
ни одной  из богинь. ‚прочем,  мне  кажетсЯ,  что  когда-то они  поклонЯлись
‚енере, так как  и доныне  иудейские женщины приносЯт  на жертвенный  алтарь
горлиц,  и ты знаешь не  хуже менЯ,  что торговцы,  стоЯ под портиком храма,
продают  этих  птиц попарно длЯ жертвоприношений.  Ћднажды мне даже донесли,
что  какой-то  одержимый  изгнал  из  храма  этих  торговцев 28.  ‘вЯщенники
принесли  жалобу на  него,  как на осквернителЯ  свЯтыни. џ думаю, что обрЯд
принесениЯ в  жертву  голубок сохранилсЯ  с тех  пор,  когда иудеи  почитали
‚енеру. Џочему ты смеешьсЯ, ‹амиЯ?
     - џ смеюсь потому,  - сказал ‹амиЯ,  -  что  мне в голову вдруг взбрела
забавнаЯ  мысль.  џ  подумал,  что  в один прекрасный день  иудейский ћпитер
ЯвитсЯ в ђим и начнет  преследовать тебЯ своей ненавистью.  Џочему бы и нет?
ЂзиЯ и Ђфрика подарили  нам уже многих своих богов. ‚ ђиме воздвигнуты храмы
в  честь €зиды 29 и собакоголового  Ђнубиса 30. Ќа перекрестках  и  даже  на
ристалищах мы видим  изображение  доброй богини  сирийцев 31, восседающей на
осле. €  ты не можешь  не  знать  о том, что  во времЯ принципата 32 ’ибериЯ
некий юный всадник выдал себЯ за рогатого  ћпитера  египтЯн 33 и  добилсЯ  в
таком обличье благосклонности одной знатной матроны, слишком добродетельной,
чтобы отказать в своих милостЯх богу. ‘мотри, Џонтий, как бы незримый ћпитер
иудеев не вздумал высадитьсЯ в Ћстии 34!
     Џри мысли  о  том,  что  в  ђим  может  прийти бог  из  €удеи,  суровый
прокуратор сдержанно улыбнулсЯ. Џотом он сказал уже вполне серьезно:
     - Љак могут иудеи распространить свою веру  среди других  народов, если
они не способны договоритьсЯ между собой об едином ее толковании и разделены
на  десЯтки враждующих  сект?  ’ы  видел их,  ‹амиЯ,  когда,  собравшись  на
площадЯх и не выпускаЯ из рук свитков, они бранились и таскали друг друга за
бороды. ’ы видел их у колоннады храма, когда, окружив какого-нибудь безумца,
охваченного  пророческим  бредом,  они  разрывали  на  себе  в  знак  скорби
засаленные  одежды.  €удеи  не  представлЯют  себе,  что  можно  спокойно  и
безмЯтежно обсуждать вопросы, касающиесЯ наших верований, вопросы, окутанные
туманом и нелегко поддающиесЯ решению. €бо сущность бессмертных богов скрыта
от  нас  и  нам  не  дано  ее  познать.  ‚се  же Я  думаю,  что  веровать  в
покровительство богов благоразумно. Ќо иудеЯм недоступна философиЯ, и они не
терпЯт различий во взглЯдах. Ќапротив, они считают достойным  самой страшной
казни всЯкого, кто не согласен с их вероучением. Ђ  поскольку с тех пор, как
ђим покорил их страну, смертные приговоры,  произнесенные иудейскими судами,
могут  быть   приведены  в  исполнение  только  с  согласиЯ  проконсула  или
прокуратора, то эти люди вечно надоедают правителЯм просьбами подтвердить их
жестокие  решениЯ,  и  преторий  гудит  от  кровожадных  воплей.  ‘отни  раз
приходилось мне наблюдать, как богатые иудеи бок  о бок  с беднЯками Яростно
бросались вслед за свЯщенниками  к моим носилкам из слоновой кости и, теребЯ
менЯ  за  край  тоги,   за  ремни  сандалий,  выпрашивали,  требовали  казни
какого-нибудь несчастного, который, по моему  разумению, не  совершил ничего
преступного  и  просто был  сумасшедшим-таким  же  сумасшедшим,  как  и  его
обвинители.  —то Я  говорю-сотни  раз! ќто  зрелище  повторЯлось  ежедневно,
ежечасно.  Џодумать  только: Я  был  обЯзан  исполнЯть их законы,  как  наши
собственные, ибо ђим послал  менЯ к ним  не  затем,  чтобы  ниспровергать, а
затем,  чтобы  охранЯть их обычаи, и Я был над  ними как  свЯзка  прутьев  и
секира. ‚начале  Я  пыталсЯ взывать к  их  разуму, силилсЯ уберечь жертву от
казни. Ќо мое  милосердие лишь разжигало  иудеев:  подобно стервЯтникам, они
требовали  своей  добычи, хлопаЯ  вокруг  менЯ  крыльЯми  и  разеваЯ  клювы.
‘вЯщенники  писали   цезарю,  что  Я  попираю  их   законы,  и  эти  жалобы,
поддержанные  ‚ителлием, навлекали  на  менЯ суровое порицание.  ‘колько раз
мною  овладевало  желание  собрать  вместе обвинЯемых и  обвинителей  и,  по
выражению греков, накормить ими воронов!
     Ќе думай, ‹амиЯ, что Я питаю бессильную ненависть и старческую злобу  к
этому  народу, который,  победив менЯ, победил в моем лице ђим  и миролюбие.
Џросто Я предвижу тЯжкие беды, в которые рано или поздно нас ввергнут иудеи.
ђаз  ими  нельзЯ управлЯть, их  придетсЯ  уничтожить. Њожешь не сомневатьсЯ:
непокоренные,  вечно  бунтующие в  глубине своих воспламененных  сердец, они
когда-нибудь поднимут против нас  такой мЯтеж, по сравнению  с которым  гнев
нумидийцев и угрозы парфЯн 35 покажутсЯ детскими забавами. Ћни втайне лелеют
бессмысленные надежды  и, как  последние глупцы, замышлЯют повергнуть нас во
прах. „а и  может ли быть иначе, если, уверовав в какое-то предсказание, они
ждут пришествиЯ  царЯ, своего соплеменника, который станет владыкой мира 36?
‘правитьсЯ с  этим народом невозможно.  …го нужно уничтожить. Ќужно  стереть
€ерусалим с лица земли. Љак Я ни стар, мне  все же, быть может,  будет  дано
дожить до  того днЯ, когда стены его рухнут, дома  запылают, жители погибнут
37 на остриЯх копий, а площадь, где прежде стоЯл храм, будет посыпана солью.
     ‹амиЯ попыталсЯ смЯгчить тон беседы.
     - Џонтий,  - сказал он, - мне нетрудно понЯть и твою обиду за прошлое и
твою тревогу за будущее. Љонечно, те черты характера иудеев, с которыми тебе
пришлось  столкнутьсЯ, говорЯт не в их пользу. Ќо Я, живший в €ерусалиме как
сторонний наблюдатель, Я много сталкивалсЯ с ними, и мне довелось обнаружить
в этих людЯх скромные  достоинства, скрытые от твоих глаз.  џ знавал иудеев,
исполненных кротости, иудеев, чистые нравы и верные сердца которых приводили
мне на  памЯть сказаниЯ наших  поэтов  о  старце из ќбалии 38. „а  и ты сам,
Џонтий,  видел,  как  умирали  под ударами  твоих  легионеров простые  люди,
которые,  не  называЯ  своих  имен, отдавали  жизнь за  дело,  казавшеесЯ им
праведным. ’акие люди отнюдь  не заслуживают нашего  презрениЯ. џ говорю так
потому,  что  всегда  следует  соблюдать  беспристрастие  и  справедливость.
„олжен, однако, признатьсЯ,  что все  же Я не чувствовал к иудеЯм особенного
расположениЯ.  ‡ато  иудейки мне  очень  нравились.  џ  был  тогда молод,  и
сирийские женщины волновали мои  чувства. €х пунцовые губы, влажный блеск их
затененных глаз, их долгие взглЯды приводили в трепет все  мое существо. ќти
женщины, набеленные и  нарумЯненные, умащенные нардом и миром,  утопающие  в
благовониЯх, дарили редкостное и незабываемое наслаждение.
     Џонтий нетерпеливо слушал излиЯниЯ ‹амии.
     -  Ќе  таким  Я  был человеком, чтобы попастьсЯ  в  сети к иудейкам,  -
ответил он. - € уж если об этом зашла речь, то Я должен тебе сказать, ‹амиЯ,
что никогда не одобрЯл твоей невоздержанности. џ считал, что, соблазнив жену
бывшего консула, ты совершил тЯжкий проступок, и не укорЯл тебЯ в те времена
только потому, что ты и без  того  в полной мере искупал свою вину. Џатриций
должен свЯто чтить брак, ибо в браке источник мощи ђима. —то касаетсЯ рабынь
или  чужеземок,  то свЯзь с ними  простительна, если  только наша  плоть  не
заставлЯет  нас  при этом  поддаватьсЯ постыдной слабости.  Џозволь мне тебе
заметить, что ты приносил слишком много жертв  на  алтарь площадной  ‚енеры.
Ћсобенно  же Я порицаю тебЯ, ‹амиЯ, за то, что ты не вступил в брак и не дал
республике детей, тем  самым нарушив долг, свЯщенный  длЯ каждого достойного
гражданина.
     Ќо изгнанный  ’иберием  грешник больше не  слушал  старого прокуратора.
Ћсушив кубок фалернского вина, он улыбалсЯ какому-то незримому видению.
     Ќемного помолчав,  он вновь заговорил,  сперва почти шепотом, затем все
громче и громче:
     - Љак много неги в плЯсках сирийских женщин! џ знавал в €ерусалиме одну
иудейку  39: высоко поднЯв кимвал 40,  всЯ  изогнувшись, запрокинув  голову,
которую словно оттЯгивали назад густые рыжие волосы, полузакрыв затуманенные
страстью глаза,  она плЯсала в жалком вертепе, на  убогом ковре,  при  свете
чадЯщего фитилЯ -  такаЯ пылкаЯ, томнаЯ и гибкаЯ, что  от зависти побледнела
бы сама Љлеопатра. џ любил ее варварские плЯски,  ее песни, гортанные и в то
же  времЯ ласкавшие  слух,  запах  фимиама,  исходивший  от нее, дремоту,  в
которой она, казалось,  жила. џ повсюду следовал за ней, смешиваЯсь с толпой
солдат, фиглЯров, откупщиков,  которыми она всегда была  окружена. Џотом она
вдруг  исчезла, и  больше Я ее не  видел. „олго Я разыскивал  ее по  грЯзным
закоулкам  и в тавернах. Ћт нее было труднее  отвыкнуть, чем  от  греческого
вина. Џрошло несколько  месЯцев - и Я случайно узнал, что она присоединилась
к кучке мужчин и  женщин,  последователей молодого галилейского  чудотворца.
‡вали его €исус ЌазарЯнин  41. Џотом за какое-то преступление его распЯли на
кресте. Џонтий, помнишь ты этого человека?
     Џонтий Џилат нахмурилсЯ и поднес руку ко лбу жестом человека, роющегосЯ
в памЯти. Џосле нескольких секунд молчаниЯ он произнес:
     - €исус? €исус ЌазарЯнин? Ќет, что-то не помню.

     ‚есельчак Ѓуффальмако
     ќжену Њюнцу. 42
     Buonamico dl Cristofano detto Buffalmacco, pittore  Florentine, il qual
fu  discepolo  d'Andrea  Tafi, e come  uomo  burlevole  celebrate  da Messer
Giovartni Boccaccio net  suo Decamerone, fu come si sa carissimo compagno di
Bruno  et di Calandrino  piitori  ancore essi faceti e piacevoli, e, come si
puo vedere nell'opere sue sparse per tutta  Toscana, di  assal buon guidizio
nell'arte sua del dirignere.
     Vile  de'  piu  eccelenii piitori  da  M.  Oiorgio Vasari.  -  Vita  di
Buonarnico Buffalmacco. Ѓуонамико ди Љристофано 43, прозванный  Ѓуффальмако,
флорентийский живописец, который был учеником Ђндреа  ’афи* и прославлен как
человек  веселый  мессером „жованни Ѓоккаччо  в его  "„екамероне", был,  как
известно, ближайшим приЯтелем живописцев Ѓруно и Љаландрино, которые  и сами
были шутниками  и весельчаками,  и, насколько  можно судить по  его работам,
рассеЯнным  по  всей  ’оскане, весьма  хорошо разумел и  в  своем  искусстве
живописи ("†изнеописаниЯ  наиболее  знаменитых  живописцев"  мессера „жорджо
‚азари.-"†изнеописание Ѓуффальмако").
     1. ’араканы.
     ‚ ранней  молодости Ѓуонамико  Љристофано, флорентинец, за веселый нрав
прозванный Ѓуффальмако 44,  находилсЯ в  обучении  у Ђндреа ’афи 45, мастера
живописи  и мозаичного дела. Ђ ’афи преуспевал в  своем  искусстве.  Џосетив
‚енецию как раз в ту пору, когда Ђполлоний 46 покрывал мозаикой стены собора
свЯтого  Њарка,  он  хитростью выведал секрет,  который тщательно  оберегали
греки. Џо возвращении в родной  город он так прославилсЯ умением  составлЯть
картины из множества разноцветных стеклышек, что не  мог справитьсЯ со всеми
заказами на такого рода работы и каждый  день от утрени до  вечерни трудилсЯ
на  лесах в какой-нибудь церкви,  изображаЯ €исуса  •риста во гробе,  €исуса
•риста во славе его,  а также патриархов, пророков или же истории €ова и ЌоЯ
47. Ќо  он не  желал упускать  заказы и на  роспись стен тертыми красками по
греческому  образцу, единственному известному в те времена,  а потому сам не
знал отдыха  и не давал передохнуть ученикам. Ћн  имел обыкновение  говорить
им:
     - ’е, кто, подобно мне, владеет важными секретами и достиг совершенства
в своем искусстве,  должны постоЯнно и  помыслами и руками своими тЯнутьсЯ к
работе, дабы скопить много денег  и оставить по себе долгую памЯть. € раз Я,
дрЯхлый и немощный старик, не боюсь труда, то  уж вы-то обЯзаны помогать мне
всеми своими молодыми, свежими, непочатыми силами.
     €, чтобы его краски, стеклЯнные составы и обмазки были  готовы  с утра,
он заставлЯл юношей подниматьсЯ среди ночи. Ќо именно эт