  поднимала  к
лицу  веер  из  черных  перьев,  где  посередке  было вставлено
зеркальце, в которое она забывала смотретьсЯ.
     ‘крипки, заигравшие ритурнель, привлекли всеобщее внимание
к сцене, и никто больше не занималсЯ  таинственной  красавицей,
похожей на dama tapada Љальдерона.
     Џредставление  началось  с "‹игдамона и ‹идиЯ". „екорации,
изображавшие сельский ландшафт с зеленью деревьев, с ковром  из
мха,  с  прозрачными  струйками родников и далекой перспективой
лазурных гор, расположили публику приЯтностью  вида.  ‹еандр  в
роли  ‹игдамона  был  одет  в  фиолетовый  костюм,  расшитый по
пастушеской моде зеленым шнуром.  ‡авитые  в  букли  волосы  на
затылке  были  изЯщно подхвачены бантом. ‘легка подкрахмаленный
воротник открывал его белую, точно женскую, шею. —исто выбритые
щеки и подбородок сохранили чуть заметный синеватый  колорит  и
как бы персиковый пушок, а нежно-розовый слой румЯн, наложенный
на  скулы,  только  подтверждал  сравнение  со свежим персиком.
Џодкрашенные кармином губы  оттенЯли  жемчужный  блеск  усердно
начищенных  зубов.  Љончики  бровей  были подправлены китайской
тушью, а белки плаз, обведенных тоненькой чертой той  же  туши,
так и сверкали.
     ѓул  одобрениЯ  прокатилсЯ  по зале: дамы шушукались между
собой, и юнаЯ девица, недавно вышедшаЯ из монастырЯ,  не  могла
сдержать   возглас:   "Љакой  милашка!"  -  заслужив  за  такую
непосредственность строгий выговор от своей мамаши.
     ќта девочка в простоте сердечной выразила затаенную  мысль
более  зрелых женщин, и даже, возможно, собственной матери. Ћна
вспыхнула от материнского порицаниЯ и молча уставилась  на  мыс
своего корсажа не без того, чтобы украдкой поднЯть глаза, когда
за ней не следЯт.
     Ќо  без  сомнениЯ, более остальных была взволнована дама в
маске. Џо бурному трепету груди,  вздымавшей  кружево  лифа,  и
дрожанию  веера в руке, по тому, как она подалась к самому краю
ложи, боЯсь  упустить  малейшую  подробность  действиЯ,  всЯкий
угадал  бы  ее  сугубый  интерес  к ‹еандру, если бы удосужилсЯ
понаблюдать за ней. Џо счастью, все взглЯды были устремлены  на
сцену, что позволило таинственной особе овладеть собой.
     Љак  известно  каждому,  ибо  нет  человека  незнакомого с
творениЯми знаменитого  †оржа  де  ‘кюдери,  пьеса  открываетсЯ
прочувственным  и  весьма  трогательным  монологом ‹игдамона, в
котором  отвергнутый  ‘ильвией   любовник   измышлЯет   способы
покончить с жизнью, ставшей длЯ него несносной от жестокосердиЯ
неприступной  красавицы.  Џресечет  ли  он свой печальных век с
помощью петли или шпаги? ђинетсЯ ли с высокого утеса? Ќырнет ли
с головой в реку, дабы холодной водой остудить любовный жар? Ћн
колеблетсЯ, не знаЯ, на  какой  способ  самоубийства  решатьсЯ.
’уманнаЯ   надежда,   не  покидающаЯ  влюбленных  до  последней
секунды, привЯзывает его к жизни. Ђ вдруг неумолимаЯ смЯгчитсЯ,
тронутаЯ столь упорным обожанием? Ќадо признать, что  ‹еандр  с
подлинным  актерским мастерством, самым душещипательным образом
перемежал томление и отчаЯние. ѓолос его  дрожал,  словно  горе
душило  его,  а  к  горлу  подступали  рыданиЯ.  Љаждый  вздох,
казалось, шел из глубины  души,  и  в  жалобах  на  бессердечие
возлюбленной было столько покорности а проникновенной нежности,
что  всех  зрительниц  брала  злость  на  гадкую, бесчеловечную
‘ильвию, на месте  которой  у  них  не  хватило  бы  варварской
жестокости  довести  до  отчаЯниЯ,  а  то  и  до  гибели  столь
любезного пастушка.
     Џо   окончании   монолога,   пока   публика   оглушительно
рукоплескала,  ‹еандр  окидывал  взглЯдом  зрительниц, особенно
пристально всматриваЯсь в тех, что казались ему  титулованными:
невзираЯ  на  многократные  разочарованиЯ, он не оставлЯл мечты
красотой и талантом внушить любовь настоЯщей знатной даме.
     Ћн видел, что у многих красавиц глаза блестЯт  слезами,  а
белоснежнаЯ  грудь  вздымаетсЯ от волнениЯ, и был этим польщен,
но никак не  удивлен.  “спех  всегда  принимаетсЯ  актером  как
должное;  однако  любопытство  его было живо затронуто той dama
tapada, котораЯ скрывалась в глубине ложи.  ќта  таинственность
отдавала  любовным  приключением.  ‘разу  же  угадав под маской
пылкую страсть,  сдерживаемую  благопристойности  ради,  ‹еандр
метнул  незнакомке  пламенный взглЯд, показываЯ, что ее чувство
нашло отклик.
     ‘трела попала в цель, и дама еле заметно кивнула  ‹еандру,
словно  желаЯ  поблагодарить его за проницательность. ЋтношениЯ
были завЯзаны, и с этой минуты, как только позволЯл  ход  игры,
нежные  взглЯды  летели  со  сцены  в  ложу и обратно. ‹еандр в
совершенстве владел такого рода приемами: он умел так направить
свой голос и произнести любовную тираду, что определенное  лицо
в зале смело могло принЯть ее на свой счет.
     Џри поЯвлении ‘ильвии, которую играла ‘ерафина, кавалер де
‚идаленк  не  поскупилсЯ  на  аплодисменты,  и  даже  герцог де
‚алломбрез, желаЯ поощрить интрижку  друга,  соблаговолЯл  раза
три-четыре  сблизить  ладони  своих белоснежных рук, сверкающих
драгоценными  перстнЯми,  которыми  были  унизаны  его  пальцы.
‘ерафина ответила кавалеру и герцогу легким реверансом и начала
грациозный  диалог  с  ‹игдамоном, по мнению знатоков - один из
удачнейших в пьесе.
     Љак требует роль ‘ильвии, она сделала несколько  шагов  по
сцене   с  видом  сосредоточенной  задумчивости,  оправдывающей
вопрос  ‹игдамона:   "џ,   видно,   вас   застиг   в   глубоком
размышленье?"
     Ћна  была  очень  мила,  стоЯ  в непринужденной позе, чуть
склонив голову, свесив одну руку, а другую прижав к  талии.  Ќа
ней  было  платье  цвета  морской  волны, отливающее серебром и
подхваченное черными бархатными бантами.  ‚  волосах  несколько
полевых  цветков,  словно  сорванных и засунутых туда небрежной
рукой. Љстати, эта прическа шла к ней лучше всЯких бриллиантов,
хотЯ сама она думала иначе, но, будучи  бедна  драгоценностЯми,
поневоле  проЯвила  хороший  вкус,  не  разубрав  пастушку, как
принцессу.
     Њелодичным голосом произнесла она весь набор поэтических и
цветистых фраз о розах и зефирах, о высоте дерев и пении  птиц,
фраз,  которыми ‘ильвиЯ кокетливо перебивает страстные излиЯниЯ
‹игдамона,  а  влюбленный   в   каждом   образе,   нарисованном
красоткой,  видит  символ любви, повод длЯ перехода к тому, чем
неотступно занЯта его мысль.
     ‚о  времЯ  этой  сцены  ‹еандр,  пока  говорила   ‘ильвиЯ,
ухитрЯлсЯ  посылать  томные вздохи в сторону таинственной ложи;
тот же маневр проделывал он до конца пьесы, котораЯ закончилась
под  гром  рукоплесканий.  Ќи  к  чему  подробно   говорить   о
произведении,  которое  теперь  знакомо уже всем. “спех ‹еандра
был полный, и зрители  только  дивились,  что  столь  даровитый
актер ни разу еще не выступал при дворе. ‘ерафина тоже снискала
похвалы, и в своем оскорбленном самолюбии утешилась победой над
кавалером  де  ‚идаленком, который хоть и не обладал состоЯнием
маркиза де Ѓрюйера, зато был молод, на виду у высшего  света  и
имел все возможности преуспеть.
     Џосле  "‹игдамона  и ‹идиЯ" было представлено "Ѓахвальство
капитана ”ракасса", которое понравилось, как всегда, и  вызвало
взрывы   дружного   смеха.   ЏользуЯсь   советами   Ѓлазиуса  и
собственным разумением, ‘игоньЯк внес  в  роль  капитана  много
остроумной выдумки. ‡ербина всЯ искрилась веселостью, и маркиз,
обезумев  от  восторга,  неистово  рукоплескал ей. ‘толь шумные
аплодисменты привлекли даже внимание замаскированной дамы.  Ћна
слегка   пожала   плечами,  и  уголки  ее  губ  приподнЯлись  в
иронической  усмешке  под  бархатом  полумаски.  —то   касаетсЯ
€забеллы,  то присутствие герцога ‚алломбреза, сидевшего справа
от  сцены,  внушало  ей  беспокойство,  которое  не  прошло  бы
незамеченным длЯ зрителей, будь она менее опытной актрисой. Ћна
боЯлась  какой-нибудь  дерзкой выходки или оскорбительной хулы.
Ќо опасениЯ ее не оправдались. ѓерцог  не  пыталсЯ  смутить  ее
слишком   пристальным   или  откровенным  взглЯдом,  но  только
пристойно и неназойливо рукоплескал ей в особо удачных  местах.
‡ато,  когда  по  ходу  действиЯ  на капитана ”ракасса сыпались
щелчки, пинки и побои, гримаса  сдержанного  презрениЯ  кривила
черты  молодого герцога. ѓубы высокомерно вздергивались, словно
шепча: "Љакой позор!" Ћднако он ничем не обнаружил тех  чувств,
что могли у него возникнуть, и до самого конца спектаклЯ хранил
горделиво-небрежную  позу.  •отЯ  герцог  де  ‚алломбрез  и был
вспыльчив от природы, но, когда  гнев  его  остыл,  он  овладел
собою и, как подобало истому аристократу, не позволил себе ни в
чем  преступить  правила учтивости по отношению к противнику, с
которым ему предстоЯло дратьсЯ  на  другой  день;  до  тех  пор
враждебные  действиЯ  были  приостановлены  и  как  бы заключен
господень мир.
     ‡амаскированнаЯ дама удалилась до окончаниЯ второй  пьесы,
дабы  не  смешатьсЯ с толпой и никем не замеченной добратьсЯ до
портшеза, ожидавшего ее в нескольких шагах от залы длЯ  игры  в
мЯч.  …е  исчезновение  озадачило ‹еандра, который из-за кулисы
смотрел в залу и следил за каждым движением таинственной особы.
     Џоспешно накинув плащ поверх нарЯда  пастушка  с  ‹иньона,
‹еандр  бросилсЯ через артистический выход догонЯть незнакомку.
‘вЯзующаЯ их тонкаЯ нить грозила порватьсЯ по его  нерадивости.
Ќа  миг вынырнув из мрака, дама могла быть навеки поглощена им,
и едва начавшеесЯ приключение окончилось бы ничем. Љак ни бежал
‹еандр, как ни запыхалсЯ от спешки, но, очутившись на улице, он
увидел  лишь  темные  дома  и  глухие  переулки,  где  мерцали,
отражаЯсь   в  лужах,  тусклые  огни  фонарей,  которыми  лакеи
освещали путь своим господам. „южие носильщики успели завернуть
с портшезом за угол и скрыть его от страстных взоров ‹еандра.
     "Љакой Я дурак! - подумал  ‹еандр  с  той  откровенностью,
какую иной раз, в минуту отчаЯниЯ, позволЯешь себе по отношению
к  собственной персоне. - Њне следовало переодетьсЯ в городское
платье после первой пьесы и пойти караулить  мою  незнакомку  у
дверей  театра,  не  дожидаЯсь, будет она или не будет смотреть
"Ѓахвальство капитана ”ракасса". Ђх, осел, ах, лодырь!  ‡натнаЯ
дама, ну конечно же, знатнаЯ, строит тебе глазки и обмирает под
маской  от  твоей игры, а у тебЯ не хватает ума, чтобы кинутьсЯ
за ней следом! €  поделом  тебе,  если  всю  жизнь  в  качестве
любовниц   будешь   довольствоватьсЯ   шлюхами,   потаскушками,
рыночными балаболками и трактирными служанками с  шершавыми  от
метлы руками.
         ‚ пылу самобичеваниЯ ‹еандр не заметил, как перед ним,
точно видение, возник мальчуган вроде пажа, в коричневой ливрее
без галунов,  в  надвинутой на брови шлЯпе, и детским голоском,
которому тщилсЯ придать басовитость, обратилсЯ к нему:
     - ‚ы господин ‹еандр, тот что сегоднЯ представлЯл пастушка
‹игдамона в пьесе господина де ‘кюдери?
     - „а, Я самый, - подтвердил ‹еандр, - что  вам  угодно  от
менЯ и чем Я вам могу служить?
     - Ѓлагодарствую!  Њне-то  от  вас  ничего  не  надобно,  -
отвечал  паж,   -   Я   только   имею   поручение   от   некоей
замаскированной  дамы  передать вам несколько слов, если только
вы расположены их выслушать.
     - Ћт  замаскированной  дамы?  -  вскричал  ‹еандр.  -   Ћ!
ѓоворите же! џ сгораю от нетерпениЯ!
     - ‚от  эти  доподлинные  слова:  "…жели  ‹игдамон не менее
бесстрашен, чем галантен, пусть придет в полночь к церкви;  там
его  будет  ждать  карета,  путь  сЯдет  в нее и едет, куда его
повезут".
     Џрежде чем огорошенный ‹еандр успел ответить, паж исчез, а
он осталсЯ в полном смЯтении, не знаЯ,  как  ему  быть.  ‘ердце
радостно  прыгало  в груди от такой удачи, но плечи содрогались
от воспоминаниЯ о побоЯх, полученных в некоем парке, у подножиЯ
статуи  Ђмура  ‘кромника.  Ђ  вдруг  это  опЯть   ловушка   его
тщеславию,  подстроеннаЯ  злобным  брюзгой,  позавидовавшим его
чарам? —то, если в назначенном  месте  на  него  наброситсЯ  со
шпагой  разъЯренный  муж  и  причинит  ему  увечиЯ  или  просто
перережет горло? ќти предположениЯ порЯдком охладили  его  пыл,
ибо,  как  уже  говорено,  ‹еандр,  подобно  Џанургу, не боЯлсЯ
ничего,  кроме  побоев  и  смерти.  ‘  другой  стороны,   столь
благоприЯтный и романтический случай мог больше не повторитьсЯ,
и,  упустив  его,  ‹еандр  навсегда  простилсЯ бы с мечтой всей
своей жизни, мечтой, на которую столько было потрачено  помады,
румЯн,  кружев  и  ухищрений.  Ђ кроме того, если он не придет,
прекраснаЯ незнакомка заподозрит его в трусости - об этом  даже
подумать  страшно,  тут  уж,  как  ни  дрожи,  поневоле станешь
храбрецом. € эта несноснаЯ мысль побудила ‹еандра решитьсЯ.  "Ђ
вдруг  красотка, - пришло ему в голову, - ради которой Я рискую
тем, что менЯ  изувечат  или  сгноЯт  в  заточениЯ,  вдруг  она
окажетсЯ    почтенной   вдовицей,   насурмленной,   набеленной,
наштукатуренной  вовсю,  с  накладными  волосами  и   вставными
зубами?  ђазве  мало  таких  пылких  старушонок, сладострастных
упырей, которые,  в  отличие  от  упырей  кладбищенских,  любЯт
полакомитьсЯ  свежинкой?..  Ќо  нет!  џ  уверен,  она  молода и
пленительна!  Џриоткрытый  краешек  шеи  и  груди  был   белым,
округлым,  аппетитным,  сулЯ  и  во  всем  прочем чудеса. „а, Я
непременно пойду, Я сЯду в карету! Љарета - как это изысканно в
благородно!"
     ЏринЯв такое решение, ‹еандр вернулсЯ  в  "ѓерб  ”ранции",
наскоро  поужинал  и, запершись у себЯ в комнате, расфрантилсЯ,
как мог, не пожалев ни  тонкого  бельЯ  с  ажуром,  ни  розовой
пудры,  ни  мускуса.  Ћн  даже захватил с собой кинжал и шпагу,
хотЯ врЯд ли был способен в случае надобности пустить их в ход,
- но   как-никак   вооруженный   любовник   внушает    почтение
докучливому  ревнивцу.  ‡атем  он  надвинул  шлЯпу  до  бровей,
закуталсЯ  на  испанский  лад  в  темный  плащ  и,   крадучись,
вышмыгнул  из гостиницы, на свое счастье не замеченный коварным
‘капеном, который храпел у себЯ  в  каморке,  на  другом  конце
галереи.
     “лицы  давно  опустели,  ибо в Џуатье рано ложились спать.
‹еандр не встретил ни живой души, если  не  считать  нескольких
тощих  котов, которые уныло бродили по мостовой, а заслышав шум
шагов, как тени, исчезали  в  дверной  щели  или  в  подвальном
окошке.
     Ќаш  любезник  добралсЯ  до  церковной площади, когда часы
кончили бить полночь, своим  зловещим  звоном  спугнув  сов  со
старой  колокольни. ‡аунывный звук колокола среди ночной тишины
внушил   встревоженному   воображению    ‹еандра    мистический
потусторонний  трепет. Љазалось, он слышит погребальный звон по
себе самом. Ћн уже  готов  был  повернуть  вспЯть  и  от  греха
улечьсЯ  в  постель,  вместо  того  чтобы  пускатьсЯ  в  ночные
похождениЯ; но тут он увидел, что карета ждет его в условленном
месте, а маленький паж, посланец замаскированной дамы, стоит на
подножке, распахнув дверцу. Ћтступать было  поздно,  -  мало  у
кого  хватает  мужества быть трусом при свидетелЯх. Џаж и кучер
уже заметили ‹еандра; так, невзираЯ на сильное сердцебиение, он
приблизилсЯ беспечным шагом, сел в карету, по виду неустрашимее
самого ѓалаора.
     Ќе успела  дверца  захлопнутьсЯ  за  ‹еандром,  как  кучер
тронул  лошадей,  и  они  с  места  взЯли рысью. ‚ карете царил
полный мрак; мало того что была ночь, спущенные на окна кожаные
шторки ничего не позволЯли разглЯдеть снаружи. Џаж  осталсЯ  на
подножке,  и  вступить с ним в разговор, дабы получить какие-то
разъЯснениЯ,  не  было  возможности.  ‚добавок  он   был   Явно
немногоречив  и  не  расположен  рассказывать о том, что знает,
если он  вообще  что-нибудь  знал.  Ќаш  актер  ощупал  подушки
сиденьЯ,  которые  оказались  бархатными  и  простеганными; под
йогами он ощутил пушистый ковер, а  от  обивки  исходил  тонкий
аромат  амбры - свидетельство изысканного вкуса. ‡начит, карета
столь таинственным образом влекла его к настоЯщей знатной даме!
Ћн попыталсЯ определить, в каком направлении его везут, но  длЯ
этого  он  недостаточно  знал Џуатье; однако немного погодЯ ему
показалось, что стук колес больше не отдаетсЯ в стенах зданий и
экипаж не пересекает сточные канавы. Ћни Явно выехали за  город
и   едут  сельской  местностью  в  какой-то  уединенный  приют,
приспособленный длЯ любовных утех - и длЯ убийств! -  с  легким
содроганием подумал ‹еандр и схватилсЯ за рукоЯтку кинжала, как
будто  чей-то кровожадный муж или свирепый брат сидел перед ним
во мраке.
     Ќаконец карета остановилась. Њаленький паж открыл  дверцу;
‹еандр  вышел и очутилсЯ перед высокой темной стеной, очевидно,
оградой парка или сада. ‚скоре  он  различил  калитку,  котораЯ
своими  разошедшимисЯ,  почерневшими,  замшелыми  досками почти
сливалась с камнЯми ограды.  Џаж  надавил  на  один  из  ржавых
гвоздей, скреплЯвших доски, и калитка приотворилась.
     - „айте  мне  руку, Я помогу вам, - сказал паж, - без менЯ
вы не проберетесь в такой темноте сквозь эту чащу.
     ‹еандр повиновалсЯ, и они вдвоем несколько  минут  шли  по
довольно  густому  парку,  хоть  и сильно поредевшему от зимних
ветров, а сухие листьЯ шуршали у них под ногами. Џарк  сменилсЯ
садом,    газонами,    окаймленными    буксовой   изгородью   и
подстриженными  пирамидой  тисами,  которые  принимали  смутные
очертаниЯ  привидений или же караульных, еще более страшных длЯ
пугливого  комедианта.  ЏройдЯ  сад,  ‹еандр  и   его   спутник
поднЯлись  по  ступенЯм  террасы,  где  возвышалсЯ  павильон  в
сельском вкусе с крышей-куполом, украшенный по углам  вазами  с
декоративными  Языками  пламени.  ќти  подробности наш любезник
разглЯдел при том неверном свете,  что  разливаетсЯ  с  ночного
неба  по  открытой  местности. Џавильон мог показатьсЯ нежилым,
если бы не  одно  окно.  Ћно  слабо  светилось  сквозь  тЯжелый
штофный  занавес,  и  проем  его нежно алел на фоне темных стен
дома.
     Љонечно,   именно   за   этим    занавесом    ждала    его
замаскированнаЯ дама, тоже волнуЯсь, ибо в такого рода любовных
похождениЯх  женщина рискует потерЯть доброе имЯ, а иногда, как
и ее возлюбленный, даже жизнь, - если только  обо  всем  узнает
муж  и  если он наделен необузданным нравом. Ќо в настоЯщий миг
‹еандр больше не испытывал  страха;  удовлетворенное  тщеславие
скрывало  от  него  опасность.  Љарета, паж, сад, павильон - за
всем этим чувствовалась высокороднаЯ дама, в завЯзке интриги не
было ни намека на мещанство. ‹еандр ног под собой  не  чуЯл  от
восторга.  …му  хотелось,  чтобы зубоскал ‘капен был свидетелем
его славы и торжества.
     Џаж распахнул двустворчатую застекленную дверь и удалилсЯ,
оставив ‹еандра одного в павильоне, убранном очень богато  и  с
большим   вкусом.   ‘водчатый   плафон,  образованный  куполом,
изображал  густо-голубое  воздушное  небо,  где  реЯли  розовые
облачка  и  в  грациозных  позах  витали амуры. ’каные шпалеры,
изображавшие сцены из "Ђстреи", романа господина Ћноре  д'ћрфе,
мЯгко  окутывали  стены.  ‘екретеры,  украшенные  флорентийской
мозаикой, красные бархатные кресла с бахромой,  стол,  покрытый
турецкой   ковровой   скатертью,  китайские  вазы,  наполненные
цветами, несмотрЯ на зимнюю пору, не оставлЯли сомнений в  том,
что  хозЯйка  дома богата и знатна. —ерные мраморные канделЯбры
изображали руки негров,  выступающие  из  золоченых  манжет,  и
заливали  Ярким  светом  все это великолепие. Ћслепленный столь
блистательным убранством,  ‹еандр  сперва  не  заметил,  что  в
комнате  никого  нет;  он  скинул  с себЯ плащ, вместе с шлЯпой
положил его на складной стульчик, поправил  перед  венецианским
зеркалом  примЯтую буклю, принЯл самую грациозную из поз своего
репертуара и, оглЯнувшись  по  сторонам,  мысленно  воскликнул:
"—то это? ѓде же божество здешних мест? џ вижу храм, но не вижу
самого  кумира. Љогда наконец она выйдет из облака и предстанет
мне, истаЯ богинЯ всей осанкой, говорЯ словами ‚ергилиЯ?"
     Ќе  успел  ‹еандр  закончить  свой  изысканный  внутренний
монолог,  как  малиноваЯ  портьера узорчатого индийского атласа
раздвинулась,  и  поЯвилась  замаскированнаЯ  дама,  поклонница
‹игдамона.  Ћна  все  еще  была  в  черной бархатной маске, что
обеспокоило нашего актера.
     "“ж не дурна ли она лицом, - подумал он, -  пристрастие  к
маске  менЯ  пугает".  ’ревога  его  длилась недолго, ибо дама,
дойдЯ до середины комнаты,  где  почтительно  ждал  ее  ‹еандр,
развЯзала маску и бросила ее на стол, показав при блеске свечей
приЯтное  лицо  с  довольно  правильными  чертами,  на  котором
сверкали страстью красивые  карие  глаза,  а  зубы  блестели  в
улыбке   между  вишневых  губ,  причем  нижнЯЯ  была  чуть-чуть
раздвоена. ‚доль щек вились пышные грозди черных кудрей, доходЯ
до пухлых и белых плеч и  даже  отваживаЯсь  касатьсЯ  поцелуем
двух  полушарий,  чье трепетание выдавали колыхавшиесЯ над ними
кружева.
     - ѓоспожа маркиза  де  Ѓрюйер!  -  воскликнул  ‹еандр,  до
крайности  изумленный  и несколько встревоженный: ему пришли на
ум достопамЯтные побои. - ‚озможно ли? Ќе сон ли это? ‘мею ли Я
поверить нежданному счастью?
     - ‚ы не ошиблись, мой друг. „а, Я - маркиза  де  Ѓрюйер  и
надеюсь, сердце ваше узнало менЯ так же, как и глаза.
     - Ћ,  ваш  образ  запечатлен  в  нем  огненными чертами, -
прочувственным  тоном  произнес  ‹еандр,   -   мне   достаточно
заглЯнуть  в  себЯ,  чтобы  узреть  этот образ, наделенный всем
очарованием и совершенством, присущим вам.
     - Ѓлагодарю вас за то, что вы сохранили добрую памЯть  обо
мне,  -  отвечала маркиза, - это свидетельствует о незлобивости
высокой души... ‚ы могли счесть менЯ жестокой, неблагодарной  и
фальшивой.  “вы,  сердце  мое  в  слабости  своей  не  осталось
нечувствительным к изъЯвлениЯм вашей страсти. Џисьмо,  отданное
вами  вероломной  наперснице, попало в руки маркиза. Ћн написал
ответ,  который  ввел  вас  в  заблуждение.   Џозднее,   смеЯсь
остроумной,  на  его  взглЯд,  проделке,  он  показал  мне ваше
письмо, дышавшее истинной чистой и пылкой любовью,  назвав  его
образцом   комизма.  Ќо  мое  впечатление  оказалось  обратным,
чувство к вам только возросло, и Я решила вознаградить  вас  за
те  страданиЯ,  кои  вы  претерпели  во имЯ менЯ. ‡наЯ, что муж
занЯт своим новым увлечением, Я приехала  в  Џуатье;  укрывшись
под  маской, Я слушала, как превосходно выражаете вы поддельную
страсть,  и  мне  захотелось   узнать,   так   ли   вы   будете
красноречивы, говорЯ от собственного имени.
     - ‘ударынЯ,  -  начал  ‹еандр,  опускаЯсь  на колени у ног
маркизы, ибо она упала в кресла, словно изнемогаЯ от внутренней
борьбы, которой стоило это признание ее целомудрию. - ‘ударынЯ,
нет,  королева,  богинЯ!  ЉакаЯ   цена   высокопарным   фразам,
ходульным  страстЯм,  пустой  игре  ума,  рассудочным  натужным
размышлениЯм поэтов, притворным  вздохам  у  ног  размалеванной
актрисы,  рассеЯнно  озирающей  публику, какаЯ всему этому цена
рЯдом со словами, что льютсЯ из души, с пламенем, что  горит  в
крови,  с  той  титанической  страстью,  длЯ  которой  во  всей
вселенной не найдетсЯ достаточно Ярких красок, чтобы  облечь  в
них  образ  божества,  с  теми  порывами  сердца, что стремитсЯ
вырватьсЯ из  своей  клетки,  дабы  служить  подушкой  длЯ  ног
обожаемого   кумира?!   ‚ы  соблаговолили  найти,  божественнаЯ
маркиза, что Я с должным пылом  выражаю  любовь  на  театре,  а
причина  в том, что Я никогда и не глЯжу на актрису, что мечтою
Я стремлюсь выше  -  к  некоему  совершенству,  воплощенному  в
прекрасной, благородной, просвещенной даме, как вы, сударынЯ; и
ее  одну  люблю  Я  под  именами  €забеллы, ‘ильвии и „оралисы,
которые лишь отображают ее.
     ЏроизносЯ этот монолог,  ‹еандр,  как  опытный  актер,  не
забывал,  что речам должны сопутствовать жесты, и, склонЯсь над
рукой маркизы, осыпал ее пылкими поцелуЯми.  Ђ  маркиза  своими
длинными  белыми  пальцами,  унизанными  перстнЯми,  перебирала
шелковистые раздушенные кудри актера и, откинувшись  в  кресле,
вперила  невидЯщий  взор  в крылатых амурчиков на густо-голубом
плафоне.
     ‚незапно маркиза оттолкнула ‹еандра и встала, шатаЯсь.
     - Ђх, перестаньте! - задыхаЯсь, отрывисто проронила она. -
‚аши поцелуи жгут менЯ, сводЯт с ума!
     „ержась за стены, она добралась до той  двери,  в  которую
вошла,  поднЯла  портьеру,  и  портьера  опустилась за ней и за
‹еандром, подоспевшим, чтобы подхватить ее.
     ‡ЯбкаЯ зимнЯЯ Ђврора дула  на  свои  покрасневшие  персты,
когда  ‹еандр,  плотно  закутанный  в плащ и дремлющий в уголке
кареты, был доставлен к воротам Џуатье. ЏриподнЯв край  кожаной
шторки,  чтобы  разобратьсЯ,  куда  его привезли, он еще издали
увидел маркиза де Ѓрюйера, вместе с ‘игоньЯком  направлЯвшегосЯ
к  месту,  назначенному  длЯ  дуэли.  ‹еандр  поспешил опустить
шторку, чтобы его не заметил маркиз, которого  карета  чуть  не
задела  колесом.  “смешка удовлетворенной мести промелькнула на
губах актера. Ћн сполна расплатилсЯ за побои!
     ‚ысокаЯ стена ограждала место дуэли и  скрывала  дуэлЯнтов
от взглЯдов прохожих. Џлощадка была плотно утоптана, очищена от
камней, кочек и трав, о которые можно споткнутьсЯ, и как нельзЯ
лучше приспособлена к тому, чтобы ревнители чести могли по всем
правилам перерезать друг другу горло.
     ѓерцог  де  ‚алломбрез  и  кавалер  де  ‚идаленк  тоже  не
замедлили  ЯвитьсЯ  в  сопровождении   лекарЯ-цирюльника.   ‚се
четверо  раскланЯлись  между  собой с высокомерной учтивостью и
светской холодностью, как и  положено  людЯм  благовоспитанным,
которым предстоит битьсЯ насмерть. ‘овершеннейшаЯ беззаботность
была  написана на лице молодого герцога, безупречно храброго по
природе и уверенного в своем превосходстве. ‘игоньЯк держалсЯ с
не меньшим достоинством, хотЯ дратьсЯ на дуэли ему  приходилось
впервые.   Њаркиз   де   Ѓрюйер   был   весьма   доволен  таким
хладнокровием и считал это хорошим признаком.
     ‚алломбрез сбросил плащ  и  шлЯпу,  расстегнул  камзол,  и
‘игоньЯк  в  точности  последовал его примеру. Њаркиз и кавалер
измерили шпаги дуэлЯнтов. Ћни оказались одинаковой длины.
     Џротивники занЯли свои места, взЯли в руки шпаги и стали в
исходную позицию.
     - Ќачинайте, господа, и  бейтесь  доблестно  и  честно,  -
сказал маркиз де Ѓрюйер.
     - ‘оветы  излишни,  -  вставил  кавалер де ‚идаленк. - Ћни
будут дратьсЯ, как львы. Ђ мы увидим великолепный поединок.
     ‚алломбрез в глубине души все еще не мог вполне отрешитьсЯ
от презрениЯ   к   ‘игоньЯку,    ожидаЯ    встретить    слабого
фехтовальщика,  и  был крайне удивлен, когда, небрежно прощупав
его умение, вдруг встретил ловкую, твердую руку, с  необычайной
легкостью  парирующего  удары противника. Ћн стал внимательнее,
затем  несколько  раз   попытал   ложный   выпад,   тотчас   же
разгаданный.  ‘тоило  ему  открыть  малейший  просвет, как туда
проникала шпага ‘игоньЯка, и нужно было немедлЯ  отбить  атаку.
Ћн  попробовал  наступать;  его  шпага  была  умело отстранена,
оставив его самого без прикрытиЯ, и,  не  отшатнись  он  назад,
клинок  противника  попал  бы  ему  прЯмо  в грудь. „лЯ герцога
картина боЯ Явно менЯлась. Ћн думал направлЯть  его  по  своему
усмотрению  и, после нескольких выпадов, ранить ‘игоньЯка, куда
ему  заблагорассудитсЯ,  с   помощью   приема,   до   сих   пор
безотказного.  Ђ сейчас он совсем не был господином положениЯ и
нуждалсЯ во всей  своей  сноровке,  чтобы  защищатьсЯ.  Љак  ни
старалсЯ  он  быть хладнокровным, злоба обуревала его, он терЯл
над собою власть, давал  волю  нервам,  меж  тем  как  ‘игоньЯк
оставалсЯ невозмутим и, казалось, дразнил его своей безупречной
позитурой.
     - Ќеужто  нам  пребывать  в  праздности,  пока наши друзьЯ
дерутсЯ? - обратилсЯ кавалер де ‚идаленк к маркизу де  Ѓрюйеру.
- “тро сегоднЯ холодное, пофехтуем немного и хотЯ бы согреемсЯ.
     - џ  тоже  не  прочь размЯтьсЯ, - ответил маркиз. ‚идаленк
был искуснее в фехтовании, нежели  маркиз,  и  после  двух-трех
выпадов  коротким  сухим  ударом выбил у него из рук шпагу. ’ак
как личной  вражды  между  ними  не  было,  они,  по  обоюдному
согласию,  прекратили поединок и сосредоточили свое внимание на
‘игоньЯке и ‚алломбрезе.
     ѓерцог, теснимый бароном, уже отступил на несколько шагов.
Ћн начал уставать, дыхание  его  стало  прерывистым.  ‚ремЯ  от
времени быстраЯ сшибка клинков высекала голубые искры, но отпор
все  слабел  и  уступал нападению. ‘игоньЯк, утомив противника,
теперь делал выпад за  выпадом,  наносил  удары  и  все  дальше
оттеснЯл герцога.
     Љавалер  де  ‚идаленк  был  очень  бледен,  он уже не шутЯ
боЯлсЯ за своего друга. „лЯ всЯкого сведущего в  фехтовании  не
могло быть сомнений, что перевес всецело на стороне ‘игоньЯка.
     - —ерт  его  знает,  почему ‚алломбрез не пустит в ход тот
прием, которому научил его  „жироламо  из  ЌеаполЯ  и  который,
конечно, неизвестен этому гасконцу? - пробормотал ‚идаленк.
     ‘ловно  читаЯ  мысли друга, молодой герцог попробовал было
знаменитый прием,  но  в  тот  же  миг,  когда  он  изготовилсЯ
осуществить его молниеносным ударом наотмашь, ‘игоньЯк опередил
противника  и  прЯмым  ударом  рассек ему руку у локтЯ. Ѓоль от
раны вынудила герцога разжать пальцы,  и  шпага  его  упала  на
землю.
     ‘игоньЯк с истым рыцарством тотчас остановилсЯ, хотЯ и мог
повторить  удар,  не  нарушаЯ  условий дуэли, котораЯ не должна
была прекратитьсЯ после первой крови. Ћн вонзил острие шпаги  в
землю  и,  подбоченЯсь  левой  рукой, очевидно, ждал, как решит
противник.  Ќо  ‚алломбрез,  которому  с   согласиЯ   ‘игоньЯка
‚идаленк вложил шпагу в руки, не мог ее удержать и сделал знак,
что с него довольно.
     Џосле  этого  ‘игоньЯк  и  маркиз  де  Ѓрюйер,  учтивейшим
образом поклонившись  герцогу  де  ‚алломбрезу  и  кавалеру  де
‚идаленку, направились назад, в город.


        X. ѓЋ‹Ћ‚Ђ ‚ ‘‹“•Ћ‚ЋЊ ЋЉЋЉ…

     ѓерцога  де  ‚алломбреза бережно посадили в портшез, после
того как лекарь забинтовал и подвЯзал ему  шарфом  поврежденную
руку.  ђана,  хоть и лишила его на несколько недель возможности
владеть шпагой, сама по себе была неопасна; лезвие  противника,
не  повредив  ни  артерий,  ни  нервов, прорезало только мЯгкую
часть  руки.  Љонечно,  рана  его  горела,  но   куда   сильнее
кровоточила  его  гордость.  € когда его черные брови судорожно
подергивались от боли, на  бледном  лице  поЯвлЯлось  выражение
холодного  бешенства,  а пальцы здоровой руки скребли бархатную
обивку портшеза. Ќе раз во времЯ пути он поворачивал  голову  и
бранил носильщиков, хотЯ они старались шагать как можно ровнее,
выбираЯ  дорогу  поглаже, во избежание малейшего толчка, что не
мешало раненому обзывать их "олухами" и грозить им  плетьми  за
то, что они, по его словам, трЯсут его, как горох в решете.
     Џо  прибытии домой, он не пожелал лечь в постель, а прилег
на софу, опершись о подушки; ноги ему укрыл  стеганым  шелковым
одеЯлом  Џикар  - камердинер, которого немало удивил и озадачил
плачевный вид побежденного хозЯина,  совершенно  необычный  длЯ
такого превосходного фехтовальщика, каким был молодой герцог.
     ‘идЯ  на  складном  стуле  подле  своего друга, кавалер де
‚идаленк каждые четверть  часа  подносил  ему  ложку  микстуры,
прописанной  лекарем.  ‚алломбрез упорно молчал, но несмотрЯ на
внешнее спокойствие, видно было,  что  в  нем  клокочет  глухаЯ
злоба. Ќаконец Ярость его прорвалась в гневной тираде:
     - Њожешь   ты   вообразить,  ‚идаленк,  чтобы  этот  тощий
облезлый  аист,  которому   пришлось   улепетнуть   из   своего
полуразрушенного   жильЯ,  где  он  подыхал  с  голоду,  как-то
ухитрилсЯ проколоть менЯ своим клювом? ‚едь Я же не раз мерилсЯ
силами с искуснейшими  мастерами  нашего  времени  и  неизменно
возвращалсЯ  после  поединка  без единой царапинки и, наоборот,
частенько оставлЯл  какого-нибудь  вертопраха  в  беспамЯтстве,
замертво на руках у его секундантов.
     - “  самых счастливых и умелых случаютсЯ полосы незадач, -
философски   заметил   ‚идаленк.   -‹ик   капризницы    ”ортуны
переменчив: то она улыбаетсЯ, то хмуритсЯ. „о сей поры у вас не
было  повода  на  нее  сетовать, она пригрела вас на груди, как
первейшего своего баловнЯ.
     - ‘тыдно  подумать,   что   какой-то   смехотворный   шут,
горе-дворЯнчик,  который  терпит  затрещины  и  тумаки в пошлых
фарсах  на  подмостках  театра,  взЯл  верх  над  герцогом   де
‚алломбрезом,   доселе   не   знавшим  поражений,  -  продолжал
‚алломбрез. - Ќе  иначе  как  под  личиной  фиглЯра  скрываетсЯ
настоЯщий бретер по ремеслу.
     - …го  происхождение  вам известно и удостоверено маркизом
де Ѓрюйером, - возразил ‚идаленк. - ’ем более удивлЯет менЯ его
невиданное умение владеть шпагой, - она превосходит все  доселе
известное. Ќи „жироламо, ни Џарагуанте не обладают таким верным
ударом. џ внимательно следил за ним во времЯ поединка и скажу -
тут  растерЯлись  бы  и  самые  наши  знаменитые дуэлисты. ‹ишь
благодарЯ вашей ловкости  и  урокам  неаполитанца  вам  удалось
избежать  тЯжелого  увечьЯ. Џри таких обстоЯтельствах поражение
стоит победы.  Њарсильи  и  „юпорталь,  хоть  и  кичатсЯ  своим
мастерством  и  входЯт  в число лучших фехтовальщиков города, с
таким противником, без сомнениЯ, остались бы на поле боЯ.
     - Џоскорее бы зажила моЯ рана, - помолчав, вновь заговорил
герцог, - мне не терпитсЯ вызвать его снова и взЯть реванш.
     - ќто было  бы  очень  опрометчиво,  и  Я  готов  всЯчески
отговаривать  вас,  -  возразил  кавалер.  -  ‚аша  рука,  чего
доброго, еще не будет достаточно тверда, что уменьшит  длЯ  вас
возможность  победы.  ‘игоньЯк  -  опасный  противник,  наудачу
свЯзыватьсЯ с ним нельзЯ. Ћн знает теперь ваши приемы, а перваЯ
победа придаст ему уверенности и удвоит его силы. —есть же ваша
удовлетворена,  ибо  встреча  была   нешуточнаЯ,   на   том   и
успокойтесь.
     ‚ душе ‚алломбрез сознавал резонность этих доводов. ‘ам он
достаточно  обучалсЯ фехтованию, считал себЯ отличным дуэлистом
и Ясно видел, что шпаге его, как бы ни была она ловка,  никогда
не коснутьсЯ груди ‘игоньЯка при той безукоризненной обороне, о
которую  разбились  все  его  усилиЯ.  Љак ни возмущалсЯ он, но
вынужден был признать это необъЯснимое  превосходство.  ’ак  же
понимал он про себЯ, что барон, не желаЯ его убивать, нанес ему
именно  такую  рану,  котораЯ не позволЯла продолжать поединок.
Џодобное великодушие тронуло бы человека менее высокомерного, в
нем же оно лишь возмущало гордыню и растравлЯло все  обиды.  Ћн
побежден! ќта мысль доводила его до неистовства. Ћн сделал вид,
что принимает советы друга, но по мрачному и гневному выражению
его  лица  нетрудно  было  угадать,  что в уме его зреют черные
планы,  планы  мщениЯ,  которое  бьет  навернЯка,   когда   оно
подогрето ненавистью.
     - •орош  Я  буду  в глазах €забеллы, когда предстану перед
ней с проколотой ее  любовником  рукой,  -  сказал  он,  смеЯсь
деланным смехом. - €зувеченный Љупидон не может рассчитывать на
успех у граций.
     - ‡абудьте  эту неблагодарную особу, - заметил ‚идаленк. -
‚ конце концов, не могла же она  предвидеть,  что  ею  вздумает
пленитьсЯ   герцог.  ‚ерните  свои  милости  бедной  Љоризанде,
котораЯ любит вас всей душой и по целым часам  плачет  у  ваших
дверей, как выгнаннаЯ собачонка.
     - Ќе  произноси  ее имени, ‚идаленк, если хочешь, чтобы мы
остались друзьЯми!  -  вскричал  герцог.  -  ђабское  обожание,
которое  ничем  не  оскорблЯетсЯ,  мне  противно и докучно. Њне
нужна надменнаЯ холодность, своенравнаЯ  гордынЯ,  неприступнаЯ
добродетель!  Ћ,  как  восхищает  и  чарует менЯ эта строптиваЯ
€забелла! Љак Я благодарен ей  за  то,  что  она  презрела  мою
любовь,  котораЯ,  конечно,  уже  прошла  бы,  будь она принЯта
по-иному. †енщина с низменной и пошлой душой не стала бы  в  ее
положении отвергать ухаживаниЯ отличившего ее вельможи, который
не так уж дурен собой, если верить свидетельству местных дам. Љ
моей  страсти примешиваетсЯ своего рода уважение, а Я не привык
питать его  к  женщинам;  но  как  устранить  этого  захудалого
дворЯнчика, этого окаЯнного ‘игоньЯка, чтоб его черт побрал?
     - „ело  нелегкое, тем более теперь, когда он будет начеку,
- ответил ‚идаленк. - Ќо, допустим, удастсЯ его устранить,  все
равно  останетсЯ  любовь  к  нему  €забеллы,  а  вам лучше, чем
кому-либо, известно, как упорны женщины в своем чувстве,  -  вы
от этого достаточно натерпелись.
     - ‹ишь  бы  только  мне  посчастливилось  убить  барона! -
продолжал герцог, отнюдь не  убежденный  доводами  друга.  -  ‘
девицей  Я  бы  справилсЯ  мигом,  как  бы  она  ни разыгрывала
скромницу  и  недотрогу.  Ќичто  не  забываетсЯ   скорее,   чем
вздыхатель, приказавший долго жить.
     Љавалер  де  ‚идаленк был иного мнениЯ, но счел неуместным
затевать по этому поводу спор и подливать масла в огонь, переча
вспыльчивому нраву ‚алломбреза.
     - ѓлавное,  поправлЯйтесь,  а  потом   мы   все   обсудим,
разговоры  только утомлЯют вас. Џопробуйте подремать и поменьше
волноватьсЯ; лекарь разбранит менЯ и назовет  плохой  сиделкой,
если  Я  не  буду  настаивать,  чтобы  вы  дали себе покой, как
телесный, так и душевный.
     ‘давшись на эти доводы,  раненый  закрыл  глаза  и  вскоре
уснул.
     ‘игоньЯк  и  маркиз  де  Ѓрюйер спокойно вернулись в "ѓерб
”ранции", где, как люди благовоспитанные, словом не обмолвились
о дуэли; однако если у стен, как говоритсЯ,  есть  уши,  у  них
есть  и  глаза:  они  видЯт  не хуже, чем слышат. ‚ уединенном,
казалось бы, уголке не один пытливый  взглЯд  следил  за  всеми
перипетиЯми   поединка.   ЏразднаЯ   провинциальнаЯ   жизнь  во
множестве порождает  незримых  или  малозаметных  мух,  которые
вьютсЯ  вокруг  тех мест, где что-то должно произойти, а потом,
жужжа, разносЯт повсюду свежую новость. Љ завтраку весь  Џуатье
уже  знал,  что  герцог  де  ‚алломбрез ранен на дуэли каким-то
неизвестным. ‘игоньЯк жил в гостинице совершенным  затворником,
и  публика  знала  только  его  маску,  а  не  лицо.  ќта тайна
подзадоривала  любопытство,  и  деЯтельные  умы   давали   волю
воображению,   стараЯсь   раскрыть  имЯ  победителЯ.  Ќе  стоит
перечислЯть множество самых фантастических  гипотез,  -  каждый
усердно  трудилсЯ  над  своей,  опираЯсь  на  самые  нелепые  и
легковесные выводы, но никому и в голову не  пришла  несуразнаЯ
мысль,  что  победителем был тот самый капитан ”ракасс, который
вызвал  накануне  столько  смеха  своей   игрой.   ‘лишком   уж
чудовищным и немыслимым делом была дуэль между важным вельможей
и  комедиантом,  чтобы  у кого-нибудь могла зародитьсЯ подобнаЯ
догадка. Љое-кто из местного высшего света  посылал  в  особнЯк
‚алломбреза  справитьсЯ  о  здоровье герцога, втайне надеЯсь на
обычную  словоохотливость  лакеев;  но  лакеи  были  немы,  как
прислужники  в серале, у которых вырезан Язык, - им попросту не
о чем было рассказывать.
     Ѓогатство, высокомернаЯ красота ‚алломбреза, его  успех  у
женщин  породили  немало  лютой  зависти, которую никто не смел
обнаружить  открыто,  но  неудача   его   подстрекнула   глухое
злорадство.  ‚первые  в  жизни  ему  не  повезло,  и  все, кого
оскорблЯла его заносчивость, радовались  столь  чувствительному
удару  по  его самолюбию. ‡авистники не переставали прославлЯть
отвагу, ловкость и благородную наружность победителЯ,  которого
никогда не видели в лицо.
     Џочти  все  дамы  имели веские поводы роптать на обращение
молодого герцога, ибо он  был  из  породы  жрецов,  по  злобной
прихоти осквернЯющих тот алтарь, на котором сами курили фимиам.
’еперь  же эти дамы восторгались тем, кто отомстил за их тайные
обиды. Ћни охотно увенчали бы его миртами и лаврами;  исключаем
из  их числа нежную сердцем Љоризанду, котораЯ чуть не лишилась
рассудка, открыто плакала, услышав злую весть, и,  рискуЯ  быть
изгнанной с позором, нарушила запрет и умудрилась повидать если
не  самого  герцога, - его оберегали очень строго, - то хотЯ бы
кавалера де ‚идаленка, более мЯгкого и жалостливого по  натуре;
и   ему   еле-еле   удалось  успокоить  любовницу,  не  в  меру
сострадательную к бедам неблагодарного предмета своей страсти.
     Ќо так как в нашем подлунном  земноводном  мире  ничто  не
остаетсЯ  тайным,  то вскоре, со слов дЯдюшки Ѓило, получившего
сведениЯ из первых рук, от †ака, камердинера  маркиза,  который
слышал  разговор  ‘игоньЯка  и  своего хозЯина во времЯ ужина у
‡ербины, - стало  известно,  что  неведомый  герой,  победитель
молодого  герцога  де  ‚алломбреза,  был  капитан ”ракасс, или,
вернее говорЯ, некий барон,  по  причинам  любовного  характера
вступивший  в  бродЯчую  труппу €рода. ”амилию его †ак позабыл,
окончание у нее было на "ньЯк", обычное  длЯ  ѓасконии,  но  за
дворЯнство он ручалсЯ.
     ќта  историЯ,  достовернаЯ  при  всей своей романтичности,
имела в Џуатье большой  успех.  ‚сех  заинтересовал  безымЯнный
дворЯнин, храбрец и превосходный фехтовальщик. € когда па сцене
поЯвилсЯ  капитан  ”ракасс, не успел он открыть рот, как долгие
рукоплесканиЯ дали  ему  понЯть,  что  он  пользуетсЯ  всеобщей
симпатией.  „аже  самые  знатные  и чванные дамы, не стеснЯЯсь,
махали  ему  платками.  Ќа  долю  €забеллы  тоже  выпали  более
громкие,  чем обычно, хлопки, смутив молодую скромницу и вогнав
ее в краску, проступившую даже сквозь румЯна. Ќе прерываЯ игры,
она в ответ на эти знаки одобрениЯ слегка присела  и  грациозно
кивнула головой.
     €род  от  радости потирал руки, и его широкое белесое лицо
сиЯло, как полнаЯ луна, ибо сбор был огромный, и касса чуть что
не трещала от наплыва звонкой монеты, - ведь  каждому  хотелось
посмотреть