и верхнЯЯ  губа,  котораЯ  была  у  нее  толще  нижней,
придавали  выражению  ее  лица  оттенок  грубоватости  и  властности.   Џока
монсеньор  молчал,  она  разговаривала  с  ним  весьма  решительно,  сочетаЯ
почтительность с фамильЯрностью, но стоило монсеньору заговорить, и - мы уже
убедились в этом - она повиновалась так же беспрекословно, как и ее хозЯйка.
Ѓатистина даже не разговаривала. Ћна ограничивалась тем, что повиновалась  и
одобрЯла. „аже в молодости она  не  отличалась  миловидностью:  у  нее  были
большие голубые глаза навыкате и длинный, с горбинкой, нос, но все лицо  ее,
все ее существо - мы уже говорили  об  этом  вначале  -  дышало  невыразимой
добротой. Ћна и всегда была предрасположена к кротости, а вера,  милосердие,
надежда - эти три добродетели, согревающие душу, - мало-помалу возвысили эту
кротость до свЯтости. Џрирода сделала ее агнцем,  религиЯ  превратила  ее  в
ангела. ЃеднаЯ свЯтаЯ девушка! Њилое исчезнувшее воспоминание!
     Ѓатистина так часто рассказывала о том,  что  произошло  в  епископском
доме в тот вечер, что многие из тех, кто еще осталсЯ в живых, помнЯт все  до
мельчайших подробностей.
     ‚ ту минуту,  когда  вошел  епископ,  Њаглуар  что-то  горЯчо  говорила
Ѓатистине. Ћна беседовала с Ѓатистиной на свою излюбленную тему,  к  которой
епископ уже успел привыкнуть. ђечь шла о щеколде у наружной двери.
     Џо-видимому, Њаглуар, закупаЯ провизию длЯ  ужина,  наслушалась  разных
разностей. Џоговаривали о каком-то бродЯге подозрительного вида, о том,  что
в городе поЯвилсЯ опасный незнакомец, что он шатаетсЯ по улицам и что у тех,
кому бы вздумалось  поздно  вернутьсЯ  домой  этой  ночью,  может  произойти
неприЯтнаЯ встреча. ѓоворили также, что полициЯ никуда  не  годитсЯ,  потому
что префект и мэр не ладЯт между собой и,  стараЯсь  подставить  друг  другу
ножку, нарочно устраивают всЯкие происшествиЯ.  Џоэтому  люди  благоразумные
должны сами взЯть на себЯ обЯзанности полиции, быть настороже и позаботитьсЯ
о том, чтобы их дома  были  закрыты,  входы  загорожены,  а  двери  снабжены
засовами и накрепко заперты.
     Њаглуар особенно подчеркнула  последние  слова,  но  епископ,  войдЯ  в
столовую из своей комнаты, где  было  холодновато,  теперь  грелсЯ,  сидЯ  у
камина, и вообще думал о другом. Ћн оставил без  вниманиЯ  многозначительную
фразу Њаглуар. Ћна повторила ее. ’огда Ѓатистина, которой хотелось доставить
удовольствие Њаглуар, не вызвав при этом  неудовольствиЯ  брата,  осмелилась
робко спросить у него:
     - ‚ы слышите, братец, что говорит госпожа Њаглуар?
     - „а, Я мельком слышал об этом, - ответил епископ.
     Ћтодвинув стул и опершись обеими руками о колени, он обратил  к  старой
служанке свое приветливое, веселое лицо, освещенное снизу пламенем камина, и
спросил:
     - €так, в чем же дело? —то случилось? Ќам, стало быть, угрожает большаЯ
опасность?
     Њаглуар начала всю историю сначала, немного прикрашиваЯ  ее,  незаметно
длЯ себЯ самой.  ‚ыходило  так,  что  в  городе  находитсЯ  какой-то  цыган,
какой-то оборванец, какой-то опасный нищий. Ћн хотел остановитьсЯ  у  †акена
‹абара, но тот не пустил его к себе. ‹юди видели, что он прошел по  бульвару
ѓассенди и бродил по городу  до  самых  сумерек.  Ќаружность  у  него  самаЯ
разбойничьЯ - настоЯщий висельник.
     - ‚ самом деле? - спросил епископ.
     ќтот снисходительный вопрос ободрил Њаглуар; она  решила,  что  епископ
уже близок к тому, чтобы обеспокоитьсЯ, и с торжеством продолжала:
     - „а, ваше преосвЯщенство. ’ак оно и  есть.  Ќынешней  ночью  в  городе
непременно случитсЯ несчастье. ‚се это говорЯт. Ђ полициЯ никуда не  годитсЯ
(полезное повторение). †ить в горной местности и не поставить  на  улице  ни
одного фонарЯ! ‚ыходишь, а кругом тьма  кромешнаЯ!  ‚от  Я  и  говорю,  ваше
преосвЯщенство, да и барышнЯ тоже говорит, что...
     - џ ничего не говорю, - прервала ее Ѓатистина -  ‚се,  что  делает  мой
брат, хорошо!
     ‘ловно не слыша этого возражениЯ, Њаглуар продолжала:
     - ‚от мы и говорим, что наш дом ненадежен и что если его преосвЯщенство
позволит, Я схожу к Џолену Њюзбуа, к слесарю, и скажу ему, чтобы он приладил
к дверЯм те задвижки, что были  прежде;  они  в  сохранности,  так  что  это
минутное дело. Џраво, ваше  преосвЯщенство,  задвижки  необходимы,  хотЯ  бы
только на нынешнюю ночь, потому что, право, нет ничего ужаснее, чем дверь на
щеколде,  которую  может  открыть  снаружи  любой  прохожий.  €  потом  ваше
преосвЯщенство имеет привычку всегда  говорить:  "‚ойдите",  будь  это  хоть
глухой ночью. Ћ господи, да чего уж тут! Ќезачем и спрашивать разрешениЯ...
     ‚ эту минуту кто-то громко постучал в дверь.
     - ‚ойдите! - сказал епископ.


        ѓлава третьЯ. ѓ…ђЋ€‡Њ ‘‹…ЏЋѓЋ ЏЋ‚€ЌЋ‚…Ќ€џ


     „верь открылась.
     Ћна открылась широко, настежь; видимо, кто-то толкнул ее  решительно  и
сильно.
     ‚ошел человек.
     Њы уже знаем его. ќто тот самый путник, который только что  блуждал  по
городу в поисках ночлега.
     Ћн вошел, сделал шаг вперед и остановилсЯ, не закрываЯ за собой  двери.
Ќа плече у него висел ранец, в руке он держал палку, выражение его глаз было
жесткое, дерзкое, усталое и злобное. Ћгонь камина Ярко освещал его.  Ћн  был
страшен. ‚ этой внезапно поЯвившейсЯ фигуре было что-то зловещее.
     “ Њаглуар не хватило  сил  даже  вскрикнуть.  Ћна  задрожала  и  словно
остолбенела.
     Ѓатистина  обернулась,  увидела   входЯщего   человека   и   в   испуге
приподнЯлась со стула; потом, медленно повернув  голову  в  сторону  камина,
посмотрела на брата, и лицо ее снова стало безмЯтежным и Ясным.
     …пископ устремил на вошедшего пристальный и спокойный взглЯд.
     Ћн уже открыл рот, видимо, собираЯсь  спросить  у  пришельца,  что  ему
угодно, но человек обеими руками оперсЯ на палку, окинул взглЯдом старика  и
обеих женщин и, не ожидаЯ, пока заговорит епископ, начал громким голосом:
     - ‚от что. ЊенЯ зовут †ан ‚альжан. џ каторжник.  џ  пробыл  на  каторге
девЯтнадцать лет. —етыре днЯ назад менЯ выпустили, и Я иду  в  Џонтарлье,  к
месту назначениЯ. ‚от уже четыре днЯ, как Я иду пешком из ’улона. ‘егоднЯ  Я
прошел двенадцать лье. ‚ечером, придЯ в этот город,  Я  зашел  на  постоЯлый
двор, но менЯ выгнали из-за моего желтого паспорта, который  Я  предъЯвил  в
мэрии. Ќичего не поделаешь! џ зашел на другой постоЯлый двор.  Њне  сказали:
"“бирайсЯ!" ‘начала на одном, потом на другом.  Ќикто  не  захотел  впустить
менЯ. џ был и в тюрьме, но привратник не  открыл  мне.  џ  залез  в  собачью
конуру. ‘обака укусила менЯ и выгнала вон, словно это не собака, а  человек.
Њожно подумать,  что  она  знала,  кто  Я  такой.  џ  вышел  в  поле,  чтобы
переночевать под открытым небом. Ќо небо  заволокло  тучами.  џ  решил,  что
пойдет дождь и что нет бога, который мог бы помешать дождю, и Я  вернулсЯ  в
город, чтобы устроитьсЯ хотЯ бы в какой-нибудь нише. ‡десь,  на  площади,  Я
уже хотел было лечь спать на каменной скамье,  но  какаЯ-то  добраЯ  женщина
показала мне на ваш дом и сказала: "Џостучись туда". џ постучалсЯ. —то здесь
такое? ЏостоЯлый двор? “ менЯ есть деньги –елый капитал ‘то  девЯть  франков
пЯтнадцать су, которые Я заработал  на  каторге  за  девЯтнадцать  лет...  џ
заплачу. Ћтчего же не заплатить? “ менЯ есть деньги. џ очень  устал,  Я  шел
пешком двенадцать лье и сильно проголодалсЯ. ‚+ позволите мне остатьсЯ?
     - ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ.  -  Џоставьте  на  стол  еще  один
прибор.
     —еловек сделал несколько шагов вперед и подошел  к  столу,  на  котором
горела лампа.
     - Џогодите, - продолжал он, словно не поверив своим ушам, - тут  что-то
не то. ‚ы слышали? џ каторжник ѓалерник џ прЯмо с каторги.
     Ћн вынул из кармана большой желтый лист бумаги и развернул его.
     - ‚от мой паспорт. Љак видите - желтый. ќто длЯ того, чтобы менЯ  гнали
отовсюду, куда бы Я ни пришел.  •отите  прочитать?  џ  и  сам  умею  читать.
‚ыучилсЯ  в  заключении.  ’ам  есть  школа  длЯ  тех,  кто  желает  учитьсЯ.
Џосмотрите, вот что  они  вписали  в  паспорт  "†ан  ‚альжан,  освобожденный
каторжник, уроженец..."-ну да  это  вам  безразлично...-"пробыл  на  каторге
девЯтнадцать  лет.  ЏЯть  лет  за  кражу   со   взломом.   —етырнадцать   за
четырехкратную попытку к побегу. —еловек этот весьма опасен".  Ќу  вот!  ‚се
менЯ выбрасывали вон. Ђ вы? ‘огласны  вы  пустить  менЯ  к  себе?  ќто  что,
постоЯлый двор? ‘огласны вы дать мне поесть и переночевать? “  вас  найдетсЯ
конюшнЯ?
     - ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ.--  Џостелите  чистые  простыни  на
кровати в алькове.
     Њы уже говорили о том, как повиновались епископу обе женщины.
     Њаглуар вышла исполнить его приказаниЯ.
     …пископ обратилсЯ к незнакомцу:
     - ‘Ядьте, сударь, и погрейтесь. ‘ейчас мы будем ужинать, а тем временем
вам приготовЯт постель.
     ’олько теперь смысл сказанного дошел до сознаниЯ путника. Ќа его  лице,
до этой минуты  суровом  и  мрачном,  изобразилось  чрезвычайное  изумление,
недоверие, радость. Ћн забормотал, словно помешанный:
     - Џравда? Ѓыть этого не может! ‚ы оставите менЯ здесь? Ќе выгоните вон?
ЊенЯ? Љаторжника? ‚ы называете менЯ  "сударь",  вы  не  говорите  мне  "ты".
"“бирайсЯ прочь, собака!" - вот как всегда обращаютсЯ со мной. џ был уверен,
что вы тоже прогоните менЯ. ‚едь Я сразу сказал вам, кто  Я  такой.  ‘пасибо
той славной женщине, что научила менЯ зайти сюда!  ‘ейчас  Я  буду  ужинать!
Љровать с матрацем и с простынЯми,  как  у  всех  людей!  Љровать!  ‚от  уже
девЯтнадцать лет, как Я не спал  на  кровати!  ‚ы  позволили  мне  остатьсЯ?
Џраво, вы добрые люди! ‚прочем, у менЯ есть деньги. џ  хорошо  заплачу  вам.
Џрошу прощеньЯ, как вас  зовут,  господин  трактирщик?  џ  заплачу,  сколько
потребуетсЯ. ‚ы славный человек. ‚едь вы трактирщик, правда?
     - џ свЯщенник и живу в этом доме, - сказал епископ.
     - ‘вЯщенник! - повторил пришелец. - Ћх, и славный же вы свЯщенник!  ‚ы,
значит, не спросите с менЯ денег? ‚ы - кюре, не так ли?  Љюре  из  этой  вот
большой церкви? Ќу и дурак же Я, право! Ќе заметил вашей скуфейки.
     ‘ этими словами он поставил в угол ранец  и  палку,  положил  в  карман
паспорт и сел. Ѓатистина кротко смотрела на него. Ћн продолжал:
     - ‚ы добрый человек, господин кюре, вы никем  не  гнушаетесь.  ќто  так
хорошо - хороший свЯщенник! ‚ам, значит, не понадобЯтсЯ мои деньги?
     - Ќет, - ответил епископ, - оставьте ваши деньги при  себе.  ‘колько  у
вас? ЉажетсЯ, вы сказали - сто девЯть франков?
     - € пЯтнадцать су, - добавил путник.
     - ‘то девЯть франков пЯтнадцать су. Ђ сколько же времени вы  потратили,
чтобы их заработать?
     - „евЯтнадцать лет.
     - „евЯтнадцать лет!
     …пископ глубоко вздохнул.
     Џутник продолжал:
     - “ менЯ покуда все деньги  целы.  ‡а  четыре  днЯ  Я  истратил  только
двадцать пЯть су, которые заработал в ѓрассе, помогаЯ разгружать телеги.  ‚ы
аббат, поэтому Я хочу рассказать вам, что у  нас  на  каторге  был  тюремный
свЯщенник.  Ђ  потом  однажды  Я  видел   епископа.   …го   называют:   ваше
преосвЯщенство. ќто был епископ Њайоркский в Њарселе. …пископ  -  это  такой
кюре, который поставлен над всеми кюре.  Џростите  менЯ,  Я,  знаете,  плохо
рассказываю, но уж очень мне все это непонЯтно! ‚ы подумайте  только  -  наш
брат и он! Ћн служил обедню на тюремном дворе, там поставили престол,  а  на
голове у епископа была какаЯ-то остроконечнаЯ штука из чистого  золота.  Ћна
так и горела на полуденном солнце. Њы стоЯли с трех сторон, рЯдами, и на нас
были наведены пушки с зажженными фитилЯми. Ќам было очень  плохо  видно.  Ћн
говорил что-то, но стоЯл слишком далеко от нас, мы ничего  не  слышали.  ‚от
что такое епископ.
     Ќе прерываЯ его, епископ встал и закрыл дверь, котораЯ  все  это  времЯ
была открыта настежь.
     ‚ошла Њаглуар. Ћна принесла прибор и поставила его на стол.
     - ѓоспожа Њаглуар! - сказал епископ. - Џоставьте этот прибор как  можно
ближе к огню. - €, повернувшись к гостю, добавил: - Ќочной ветер в Ђльпах  -
это очень холодный ветер. ‚ы, должно быть, сильно озЯбли, сударь?
     ‚сЯкий раз, как он произносил слово сударь ласковым, серьезным и  таким
дружелюбным тоном, лицо пришельца озарЯлось радостью. ‘ударь длЯ  каторжника
- это все  равно,  что  стакан  воды  длЯ  человека,  умирающего  от  жажды.
Ћпозоренные жаждут уважениЯ.
     - Љак тускло горит лампа! - заметил епископ.
     Њаглуар понЯла епископа; она пошла в его спальню, взЯла  с  камина  два
серебрЯных подсвечника и поставила их с зажженными свечами на стол.
     - ѓосподин кюре!  -  сказал  пришелец.  -  ‚ы  добрый  человек.  ‚ы  не
погнушались мною. ‚ы приютили менЯ у себЯ. ‚ы зажгли длЯ менЯ свечи. Ђ  ведь
Я не утаил от вас, откуда Я пришел, не утаил, что Я преступник.
     …пископ, сидевший с ним рЯдом, слегка прикоснулсЯ к его руке.
     - ‚ы могли бы и не говорить мне, кто вы. ќто не мой дом, это дом €исуса
•риста. “ того, кто входит в эту дверь, спрашивают не о том, есть ли у  него
имЯ, а о том, нет ли у него горЯ. ‚ы страдаете, вас мучит голод  и  жажда  -
добро пожаловать! € не благодарите менЯ, не говорите мне, что Я приютил  вас
у себЯ в доме. ‡десь хозЯин лишь тот, кто нуждаетсЯ в  приюте.  ѓоворю  вам,
прохожему человеку: этот дом скорее ваш, нежели мой. ‚се,  что  здесь  есть,
принадлежит вам. „лЯ чего же мне знать ваше имЯ? ‚прочем, еще прежде чем  вы
успели назвать мне себЯ, Я знал другое ваше имЯ.
     —еловек изумленно взглЯнул на него.
     - Џравда? ‚ы знали, как менЯ зовут?
     - „а, - ответил епископ, - вас зовут "брат мой".
     - ‡наете что, господин кюре! - вскричал путник. - ‚ходЯ к  вам,  Я  был
очень голоден, но вы так добры, что сейчас Я и сам уж не знаю, что со  мной,
- у менЯ как будто и голод пропал.
     …пископ посмотрел на него и спросил:
     - ‚ы очень страдали?
     - Ћх! ЂрестантскаЯ куртка, Ядро, прикованное к ноге цепью, голые  доски
вместо постели, зной, стужа, работа, галеры, палочные удары! „войные кандалы
за ничтожную провинность. Љарцер за одно слово. „аже на больном, в  постели,
- все равно кандалы. ‘обаки, и те счастливее нас! „евЯтнадцать лет! Ђ  всего
мне сорок шесть. ’еперь вот желтый паспорт. ‚от и все.
     - „а, - сказал епископ, - вы вышли  из  юдоли  печали.  Ќо  послушайте.
‡алитое слезами лицо одного раскаЯвшегосЯ грешника доставлЯет небесам больше
радости, чем незапЯтнанные одежды ста праведников. …сли  вы  вышли  из  этих
печальных мест, затаив в душе чувство гнева и ненависти к людЯм, вы достойны
сожалениЯ; если же вы вынесли оттуда доброжелательность, кротость и мир,  то
вы лучше любого из нас.
     Њежду тем Њаглуар подала ужин:  постный  суп  с  размоченным  хлебом  и
солью, немного свиного сала,  кусок  баранины,  несколько  смокв,  творог  и
большой каравай ржаного хлеба. Ћна сама догадалась добавить к обычному  меню
епископа бутылку старого мовского вина.
     Ќа лице епископа внезапно  поЯвилось  веселое  выражение,  свойственное
радушным людЯм.
     - Џрошу к столу! - с живостью сказал он.
     Ћн усадил гостЯ по правую руку, как делал всегда, когда у  него  ужинал
кто-либо из  посторонних.  Ѓатистина,  державшаЯсЯ  невозмутимо  спокойно  и
непринужденно, занЯла место слева от брата.
     …пископ прочитал перед ужином молитву и, по своему  обыкновению,  налил
всем суп. ѓость жадно набросилсЯ на еду.
     ‚друг епископ заметил:
     - Ћднако у нас на столе как будто чего-то не хватает.
     ‚ самом деле, Њаглуар положила на стол только  три  прибора,  по  числу
сидевших за столом человек. Њежду тем, когда у  епископа  оставалсЯ  ужинать
гость, обычай дома требовал раскладывать на скатерти  все  шесть  серебрЯных
приборов - невинное тщеславие! Ќаивное притЯзание на роскошь ЯвлЯлось своего
рода ребЯчеством, которое в этом гостеприимном и в то же времЯ строгом доме,
возводившем бедность в достоинство, было исполнено особого очарованиЯ.
     Њаглуар понЯла намек; она молча вышла из комнаты, и  через  минуту  три
прибора, которые  потребовал  епископ,  сверкали  на  скатерти,  симметрично
разложенные перед каждым из трех сотрапезников.


        ѓлава четвертаЯ. Ќ…ЉЋ’Ћђ›… ЏЋ„ђЋЃЌЋ‘’€ Ћ ‘›ђЋ‚ЂђЌџ• ‚ ЏЋЌ’Ђђ‹њ…


     Ђ теперь, чтобы дать представление о том, что  происходило  за  ужином,
лучше всего привести здесь отрывок из письма Ѓатистины к г-же де  Ѓуашеврон,
где с простодушной добросовестностью передана беседа каторжника с епископом:
     "...Ќаш гость ни на кого не обращал вниманиЯ. Ћн  ел  с  прожорливостью
изголодавшегосЯ человека. Ћднако после ужина он сказал:
     - ѓосподин кюре, служитель божий! „лЯ менЯ-то все, что здесь на  столе,
даже слишком хорошо, но,  признатьсЯ,  возчики,  которые  не  разрешили  мне
поужинать с ними, едЯт куда лучше вас.
     Њежду нами говорЯ, это замечание немного менЯ задело. Њой брат ответил:
     - “ них больше работы, чем у менЯ.
     - Ќет, - возразил человек, - у них больше денег. џ вижу,  вы  бедны.  Ђ
может быть, вы даже и не  свЯщенник?  ‘кажите,  вы  правда  свЯщенник?  …сли
господь бог справедлив, вы, конечно, должны быть свЯщенником.
     - Ѓог более чем справедлив, - ответил мои брат. ‡атем он спросил:
     - ‘кажите, господин †ан ‚альжан, вы ведь направлЯетесь в Џонтарлье?
     - „а, по принудительному маршруту.
     ЉажетсЯ, этот человек выразилсЯ именно так. Џотом он продолжал:
     - ‡автра мне надо выйти чуть свет. ’Яжело ходить пешком. Ќочи холодные,
а дни жаркие.
     - ‚ы идете в хорошие места, - сказал мой брат.  -  ‚о  времЯ  революции
семьЯ моЯ была разорена. ‘начала Я нашел убежище  в  ”ранш  -  Љонте  и  там
некоторое времЯ жил трудами своих рук. Њне  очень  хотелось  работать.  €  Я
нашел, чем занЯтьсЯ. ’ам  есть  из  чего  выбирать.  Џисчебумажные  фабрики,
кожевенные  заводы,   винокурни,   маслобойни,   крупные   часовые   заводы,
сталелитейные и меднолитейные заводы, не  менее  двадцати  железоделательных
заводов; из них четыре очень крупных, находЯтсЯ в ‹одсе, атильоне, Ћденкуре
и Ѓере.
     Џо-моему, Я не ошибаюсь; именно эти предприЯтиЯ  перечислил  мой  брат.
‡атем он прервал свою речь и обратилсЯ с вопросом ко мне.
     - ‘естрицам - сказал он. -  ЉажетсЯ,  у  насесть  родственники  в  этих
краЯх?
     џ ответила:
     - Џрежде были, и при старом режиме один из  них,  господин  де  ‹юсене,
служил в Џонтарлье начальником городской стражи.
     - ’ак, так, - продолжал брат, - но  в  девЯносто  третьем  году  родных
больше не было, были только собственные руки. џ работал. ‚  Џонтарлье,  куда
вы направлЯетесь, господин ‚альжан, есть одна отрасль промышленности, весьма
патриархальнаЯ и просто очаровательнаЯ, сестрица. џ говорю об их сыроварнЯх,
которые там называют "сырнЯми".
     ’ут мой брат, не забываЯ угощать  этого  человека,  подробно  разъЯснил
ему, что такое понтарлийские общественные сыроварни. Ћн рассказал,  что  они
бывают двух родов: "большие сараи", принадлежащие  богатым,  где  держат  по
сорок-пЯтьдесЯт коров и где за лето  выделывают  от  семи  до  восьми  тысЯч
сыров, и "артельные сыроварни", принадлежащие беднЯкам, - то есть крестьЯнам
с предгорий, которые содержат коров сообща и делЯт доход  между  собой.  Ћни
сообща нанимают сыровара, который у них называетсЯ "сыроделом"; сыродел  три
раза в день принимает от членов артели молоко, отмечаЯ полученное количество
нарезками на бирке. ђабота сыроварни начинаетсЯ  в  конце  апрелЯ,  а  около
середины июнЯ сыровары выгонЯют коров в горы.
     ‡а едой этот человек стал понемногу приходить в себЯ. Ѓрат подливал ему
отличного мовского вина, которое сам он не пьет,  считаЯ,  что  оно  слишком
дорого. ‚се эти подробности он рассказывал с той непринужденной  веселостью,
котораЯ вам хорошо знакома,  и  времЯ  от  времени  прерывал  свой  рассказ,
ласково обращаЯсь ко мне Ћн много раз принималсЯ хвалить ремесло "сыродела",
словно желаЯ натолкнуть нашего гостЯ на мысль, что это занЯтие было  бы  длЯ
него спасением, но не советуЯ ему это прЯмо и грубо. ЊенЯ поразило вот  что.
џ уже сказала вам, кто был этот человек. ’ак вот, за исключением  нескольких
фраз об €исусе  •ристе,  сказанных  сразу  по  приходе  незнакомца,  брат  в
продолжение всего ужина и даже всего вечера не обмолвилсЯ ни  одним  словом,
которое могло бы напомнить этому человеку о том, кто он такой  и  кто  такой
мой брат. Љазалось бы, длЯ него, как длЯ епископа, это был самый  подходЯщий
случай сказать небольшую проповедь и  воздействовать  на  каторжника,  чтобы
навсегда запечатлеть в его душе эту  встречу.  ‚озможно,  всЯкий  другой  на
месте брата, увидев этого несчастного у себЯ в доме, счел бы  уместным  дать
ему пищу не только телесную, но и духовную, заставил бы его выслушать  слова
укоризны, приправленной советами и моралью, а  может  быть,  уделил  бы  ему
немного состраданиЯ, увещеваЯ вести в будущем более нравственную жизнь. Ѓрат
не спросил у него даже о том, откуда он родом, не  спросил  о  его  прошлом.
‚едь в прошлом он и совершил проступок, а брат Явно избегал всего, что могло
бы вызвать это воспоминание. ѓоворЯ о  горных  жителЯх  Џонтарлье,  "которые
мирно трудЯтсЯ под самыми облаками" и которые, - добавил он,  -  "счастливы,
потому что безгрешны", брат  вдруг  остановилсЯ,  испугавшись,  как  бы  эти
нечаЯнно вырвавшиесЯ у него слова  не  оскорбили  нашего  гостЯ.  •орошенько
поразмыслив, Я, кажетсЯ, понЯла,  что  происходило  в  сердце  моего  брата.
Ћчевидно, он решил, что этот человек, по  имени  †ан  ‚альжан,  и  без  того
слишком много думает о своем позоре и что наилучший способ  отвлечь  его  от
этих мыслей и внушить ему, хотЯ бы на миг, что он такой же человек, как все,
- это обращатьсЯ с ним как со всеми.  Ќе  в  этом  ли  и  состоит  правильно
понЯтое милосердие? Ќе находите ли вы, моЯ дорогаЯ, что в этой деликатности,
котораЯ  воздерживаетсЯ  от  нравоучений,  морали  и  намеков,  есть  что-то
поистине евангельское и что подлинное сострадание заключаетсЯ именно в  том,
чтобы вовсе не касатьсЯ больного места  человека,  когда  он  страдает?  Њне
кажетсЯ, что такова была тайнаЯ мысль моего брата. ’ак  или  иначе,  если  у
него и были эти мысли, то он не поделилсЯ ими ни с кем, даже со  мной;  весь
вечер он был таким же, как всегда, и, ужинаЯ с  этим  †аном  ‚альжаном,  вел
себЯ точно так же, как если бы ужинал с великим библейским  судией  ѓедеоном
или с нашим приходским свЯщенником.
     Љ концу ужина, когда мы ели смокву, кто-то постучал в дверь. ќто пришла
тетушка †ербо с малышом на руках. Ѓрат поцеловал малютку в лоб, взЯл у  менЯ
пЯтнадцать су, случайно оказавшихсЯ при мне, и отдал их тетушке  †ербо.  Ќаш
гость в это времЯ почти не обращал  вниманиЯ  на  окружающее.  Ћн  молчал  и
казалсЯ очень усталым. Љогда  беднаЯ  старушка  †ербо  ушла,  брат  прочитал
молитву, потом, обращаЯсь к гостю, сказал: "‚ам, наверное, хочетсЯ  поскорее
лечь в постель?" Њаглуар поспешила  убрать  со  стола.  џ  понЯла,  что  нам
следует уйти, чтобы путник мог лечь спать, и мы обе поднЯлись наверх. Ћднако
через минуту Я послала Њаглуар отнести гостю  шкуру  шварцвальдской  косули,
котораЯ лежит в моей спальне. Ќочи здесь морозные, а мех хорошо греет.  †аль
только, что шкура такаЯ стараЯ, шерсть из нее так и лезет.  Ѓрат  купил  ее,
когда был в ѓермании, в ’отлингене, у истоков  „унаЯ;  там  же  он  купил  и
ножичек, ручка которого сделана из слоновой кости, Я пользуюсь им  во  времЯ
еды.
     Њаглуар сейчас же вернулась, потом мы помолились богу  в  комнате,  где
обычно развешиваем белье, и разошлись по своим спальнЯм,  ничего  не  сказав
друг другу".


        ѓлава пЯтаЯ. ‘ЏЋЉЋ‰‘’‚€…


     Џожелав сестре спокойной ночи, монсеньор Ѓьенвеню взЯл со стола один из
серебрЯных подсвечников, другой отдал своему гостю и сказал:
     - Џойдемте, сударь, Я провожу вас в вашу комнату.
     Џутник последовал за ним.
     Љак известно, расположение комнат в  доме  было  таково,  что  войти  в
молельню, где находилсЯ альков, или же выйти из нее можно было только  через
спальню епископа.
     ‚ ту  минуту,  когда  они  проходили  через  спальню,  Њаглуар  убирала
столовое серебро в шкафчик, висевший  над  изголовьем  кровати.  Ћна  каждый
вечер заканчивала этим свои хозЯйственные дела, перед тем как лечь спать.
     …пископ проводил гостЯ до самого алькова. ’ам  его  ожидала  постель  с
чистым и свежим бельем. Џутник поставил подсвечник на столик.
     - Ќу, желаю вам спокойной ночи, - сказал епископ. - ‡автра утром, перед
уходом, вы выпьете чашку парного молока от наших коров, совсем еще теплого.
     - ‘пасибо, господин аббат, - сказал путник.
     Ќе успел он произнести эти миролюбивые слова, как  вдруг,  без  всЯкого
перехода, в нем произошла страннаЯ перемена, котораЯ привела бы в ужас обеих
достойных женщин, если бы они присутствовали при этом.  „аже  и  сейчас  нам
трудно отдать себе отчет, какое именно чувство руководило им  в  ту  минуту.
—то это было  -  предостережение  или  угроза?  €ли  он  просто  повиновалсЯ
безотчетному побуждению, которое не было  понЯтно  и  ему  самому?  Ћн  живо
обернулсЯ к старику, скрестил руки на груди и, устремив  на  своего  хозЯина
дикий взглЯд, хрипло закричал:
     - ‚от оно что! ’ак вы, значит, укладываете  менЯ  в  доме,  вот  здесь,
рЯдом с собой!
     Џомолчав, он прибавил с усмешкой, в которой таилось что-то страшное:
     - Џодумали ли вы о том, что делаете? Џочем вы знаете, может  быть,  мне
случалось на своем веку убить человека?
     - Џро то ведает милосердный бог, - ответил епископ.
     ’оржественно поднЯв руку со сложенными длЯ крестного знаменьЯ  пальцами
и шевелЯ губами, словно молЯсь или разговариваЯ сам с собой, он  благословил
путника, даже не наклонившего головы, и, не оглЯдываЯсь, пошел к себе.
     Љогда в алькове кто-нибудь спал, широкаЯ саржеваЯ занавеска, протЯнутаЯ
в молельне от стены к стене, закрывала престол. ЏроходЯ мимо этой занавески,
епископ встал на колени и сотворил краткую молитву.
     Њинуту спустЯ он был  уже  в  саду  и  шагал  по  дорожкам,  размышлЯЯ,
созерцаЯ, отдаваЯсь душой и мыслью  великой  тайне,  которую  бог  открывает
ночью очам тех, кто бодрствует.
     Ђ путник так сильно устал, что даже не  порадовалсЯ  прекрасным  чистым
простынЯм. ‡ажав одну ноздрю и сильно дунув из другой, он погасил свечу, как
это обычно делают каторжники, потом, одетый, бросилсЯ на кровать и тотчас же
заснул крепким сном.
     Љогда епископ возвращалсЯ из сада в спальню, пробило полночь.
     —ерез несколько минут все в домике спало.


        ѓлава шестаЯ. †ЂЌ ‚Ђ‹њ†ЂЌ


     Ќочью †ан ‚альжан проснулсЯ.
     †ан ‚альжан родилсЯ в бедной крестьЯнской семье, в Ѓри. ‚ детстве он не
училсЯ грамоте. ‚озмужав, он стал подрезалыциком деревьев  в  ”авероле.  …го
мать звали †анной Њатье, отца - †аном ‚альжаном, или  ‚лажаном,  -  по  всей
вероЯтности, "‚лажан" было прозвище, получившеесЯ от сокращениЯ  слов  voila
Jean {‚от †ан.}.
     †ан ‚альжан был задумчив, но не печален, - свойство привЯзчивых  натур.
Ђ в общем этот †ан ‚альжан,  по  крайней  мере  с  виду,  казалсЯ  существом
довольно вЯлым и заурЯдным. …ще в раннем детстве он  потерЯл  отца  и  мать.
Њать, вследствие дурного ухода, умерла  от  родильной  горЯчки.  Ћтец,  тоже
подрезальщик, убилсЯ насмерть, свалившись  с  дерева.  “  †ана  ‚альжана  не
осталось никого, кроме старшей сестры, вдовы с семью детьми -  мальчиками  и
девочками. ‘естра и вырастила †ана ‚альжана. „о тех пор,  пока  был  жив  ее
муж, она кормила и содержала брата. Њуж умер. ‘таршему  из  семерых  малышей
было восемь лет, младшему - год. †ану ‚альжану минуло тогда двадцать  четыре
года. Ћн заменил детЯм отца и стал поддерживать вырастившую его сестру.  ќто
совершилось само собой; †ан  ‚альжан  угрюмо  выполнЯл  свой  долг.  ’ак,  в
тЯжелом труде, за который он получал гроши, проходила его  молодость.  Ќикто
не слыхал, чтобы у него была подружка. …му некогда было влюблЯтьсЯ.
     ‚ечером он приходил домой усталый Я молча съедал свою похлебку. Џока он
ел, сестра его, тетушка †анна, частенько вылавливала  из  его  миски  лучший
кусочек мЯса, ломтик сала или капустный лист, чтобы  отдать  кому-нибудь  из
детей. Ќагнувшись над столом, почти уткнувшись носом в похлебку,  не  убираЯ
длинных волос, падавших на глаза и свисавших над миской, он продолжал  есть,
казалось, ничего не замечаЯ и не мешаЯ сестре делать свое дело. ‚  ”авероле,
недалеко  от  хижины  ‚альжана,  на  противоположной  стороне  улички,  жила
фермерша Њари - Љлод; малыши из семейства ‚альжан,  почти  всегда  голодные,
иной раз прибегали к Њари -Љлод, чтобы занЯть у нее, Якобы от имени  матери,
кринку молока, которую  и  выпивали  где-нибудь  за  забором  или  в  глухом
закоулке, вырываЯ друг у друга  горшок  с  такой  поспешностью,  что  молока
больше проливалось им на фартучки, чем попадало в рот. …сли б мать узнала об
этом мошенничестве, она строго наказала бы виновных. ђезкий  и  суровый  †ан
‚альжан тайком от матери уплачивал Њари - Љлод за молоко,  и  дети  избегали
кары.
     ‚ сезон подрезки деревьев он зарабатывал  восемнадцать  су  в  день,  а
потом нанималсЯ жнецом, поденщиком, волопасом  на  ферме,  чернорабочим.  Ћн
делал все, что мог. ‘естра его тоже работала, но нелегко прокормить  семерых
малышей. Ќужда все сильнее зажимала в тиски злополучное семейство. Ћдна зима
оказалась особенно тЯжелой. †ан ‚альжан потерЯл работу. ‘емьЯ очутилась  без
хлеба. Ѓез хлеба - в буквальном смысле. ‘емеро детей без хлеба!
     ‚  один  воскресный  вечер  Њобер  €забо,  владелец  булочной,  что  на
–ерковной площади в  ”авероле,  уже  собиралсЯ  ложитьсЯ  спать,  как  вдруг
услышал  сильный  удар  в  защищенную  решеткой  стеклЯнную  витрину   своей
лавчонки. Ћн прибежал вовремЯ и успел  заметить  руку,  котораЯ  просунулась
сквозь дыру, пробитую ударом кулака в решетке  и  в  стекле.  ђука  схватила
каравай хлеба и исчезла. €забо бросилсЯ на улицу: вор убегал  со  всех  ног;
€забо погналсЯ за ним и догнал. ‚ор успел уже бросить хлеб, но рука  у  него
оказалась в крови. ќто был †ан ‚альжан.
     „ело происходило в 1795 году. †ан ‚альжан был предан суду "за кражу  со
взломом, учиненную ночью в жилом помещении". “ него оказалось  ружье  ,-  он
отлично стрелЯл и немного промышлЯл браконьерством, - и это  повредило  ему.
Џротив браконьеров существует вполне законное предубеждение. Ѓраконьер,  так
же как контрабандист, недалеко ушел от разбойника. Ћднако заметим мимоходом,
что между этой породой людей и  отвратительным  типом  убийцы  -  горожанина
лежит целаЯ пропасть. Ѓраконьер живет в лесу, контрабандист - в горах или на
море. ѓорода  создают  кровожадных  людей,  потому  что  они  создают  людей
развращенных. ѓоры, море,  лес  создают  дикарей;  они  развивают  суровость
нрава, не всегда уничтожаЯ человечность.
     †ан  ‚альжан  был  признан  виновным.  ‘татьи   закона   имели   вполне
определенный смысл. Ќашей эпохе знакомы грозные мгновениЯ:  это  те  минуты,
когда карательнаЯ система провозглашает  крушение  человеческой  жизни.  Љак
зловещ этот миг, когда общество отстранЯетсЯ н навсегда отталкивает от  себЯ
мыслЯщее существо! †ан ‚альжан был приговорен к пЯти годам каторжных работ.
     22  апрелЯ  1796  года  в  Џариже  праздновали  победу  под  Њонтеноте,
одержанную  главнокомандующим  €тальЯнской  армией,  которого   в   послании
„иректории к ‘овету пЯтисот от 2 флореалЯ IV года называют Ѓуона - Џарте;  в
тот самый день в Ѓисетре заковывали в цепи большую партию каторжников. ‚ эту
партию попал и †ан ‚альжан. Ѓывший привратник  тюрьмы  -  сейчас  ему  около
девЯноста лет - все еще хорошо помнит беднЯгу, который был прикован к  концу
четвертой цепи в  северном  углу  двора.  Ћн  сидел  на  земле,  как  и  все
остальные. Љазалось, он совершенно не  понимал  своего  положениЯ,  сознаваЯ
лишь, что оно ужасно. Ѓыть может также, из глубины его смутных представлений
- представлений бедного невежественного человека  -  просачивалась  мысль  о
чрезмерной  жестокости  его  судьбы.  Љогда  сильными  ударами  молота   ему
заклепывали железный ошейник, он плакал; слезы душили его, мешали  говорить,
и только времЯ от времени ему удавалось произнести:  "џ  был  подрезалыциком
деревьев в ”авероле". ‡атем, не переставаЯ рыдать, он поднимал правую руку и
опускал ее семь раз, с каждым разом все  ниже,  как  бы  прикасаЯсь  к  семи
детским головкам, и по этому жесту можно было догадатьсЯ, что  преступление.
в чем бы оно ни состоЯло, было совершено длЯ того, чтобы накормить  и  одеть
семерых малышей.
     Ћн был отправлен в ’улон. …го везли туда двадцать семь суток на телеге,
с цепью на шее. ‚ ’улоне на него надели  красную  арестантскую  куртку.  ‚се
прежнее, что было когда-то его жизнью,  перестало  существовать,  вплоть  до
имени; он даже перестал быть †аном ‚альжаном, он превратилсЯ в номер  24601.
—то сталось с его сестрой? —то сталось с ее семерыми детьми? Љому  до  этого
дело? —то станетсЯ с горсточкой листьев молодого деревца, если подпилить его
под самый корень?
     ‚се та же историЯ. ќти злополучные живые существа, эти созданиЯ  божии,
потерЯвшие отныне всЯкую опору,  покровителЯ,  пристанище,  разбрелись  куда
глаза глЯдЯт - кто знает, куда именно, быть может, в  разные  стороны,  -  и
потонули в холодном тумане, поглощающем одинокие существованиЯ, в  печальной
мгле, где постепенно, в безрадостном шествии  рода  человеческого,  исчезает
столько несчастных. Ћни покинули родные места.  ЉолокольнЯ  сельской  церкви
забыла их; межа их  собственного  полЯ  забыла  их;  после  нескольких  лет,
проведенных на каторге, †ан ‚альжан и сам  позабыл  о  них.  ‚  сердце,  где
прежде зиЯла рана, теперь осталсЯ рубец. ‚от и все. ‡а то времЯ, пока он был
в ’улоне, он всего лишь раз услышал о сестре. ЉажетсЯ, это случилось в конце
четвертого года его заключениЯ. Ќе знаю, право, каким путем  дошло  до  него
это известие. Љто-то, знавший их семью еще на родине, встретил  его  сестру.
Ћна была в Џариже. Ћна жила на бедной маленькой улице возле ‘ен  -  ‘юльпис,
на улице •лебопеков. Џри ней оставалсЯ только один мальчуган, самый младший.
ѓде были шестеро остальных? ‚озможно, что этого не знала и она сама.  Љаждое
утро она ходила в типографию, что на Ѓашмачной улице, дом  3,  где  работала
фальцовщицей и брошюровщицей. Ќа работу надо было  ЯвлЯтьсЯ  к  шести  часам
утра, в зимнее времЯ - задолго до  рассвета.  ‚  одном  доме  с  типографией
помещалась  школа,  и  она  водила  в  эту  школу  своего  малыша,  которому
исполнилось семь лет. Ќо в типографию она приходила к шести часам,  а  школа
открывалась только в семь,  и  ребенку  нужно  было  ждать  во  дворе,  пока
откроетсЯ школа, целый час,  -  целый  час  зимой,  на  холоде,  в  темноте.
Њальчику не позволЯли входить в типографию, "потому что он  мешает".  “тром,
проходЯ мимо, рабочие видели это бедное маленькое созданьице: сидЯ прЯмо  на
мостовой, малыш дремал, а нередко и засыпал тут же в темноте,  съежившись  в
комочек  и  склонившись  над  своей  корзинкой.  Љогда  шел  дождь,  старуха
привратница из жалости брала  его  к  себе  в  каморку,  где  стоЯла  убогаЯ
кровать, прЯлка да два деревЯнных стула, и мальчуган  спал  там,  в  уголке,
прижав к себе кошку, чтобы немного согретьсЯ. ‚ семь часов школу отпирали, и
он уходил туда. ‚от что сообщили †ану ‚альжану. ќтот рассказ ЯвилсЯ длЯ него
как бы вспышкой молнии, окном, которое, внезапно  распахнувшись  и  позволив
ему увидеть судьбу тех, кого он любил когда-то, снова  захлопнулось;  больше
он ничего о них не слышал - ничего и никогда. Ќикакие вести о них больше  не
приходили, он никогда больше их не  видел,  ему  ни  разу  не  случилось  их
встретить, и в дальнейшем нашем  горестном  повествовании  о  них  не  будет
больше ни слова.
     Љ концу четвертого года пришла очередь †ана ‚альжана бежать с  каторги.
’оварищи помогли ему, согласно обычаЯм этих невеселых мест. Ћн  бежал.  „вое
суток он бродил по полЯм, на свободе, если можно назвать свободой  положение
человека, которого травЯт, который оборачиваетсЯ каждую секунду, вздрагивает
от малейшего шума, боитсЯ всего: дыма из трубы, человека, проходЯщего  мимо,
залаЯвшей собаки, быстро скачущей лошади, боЯ часов  на  колокольне;  боитсЯ
днЯ - потому что светло, ночипотому  что  темно,  боитсЯ  дороги,  тропинки,
куста, боитсЯ, как бы не уснуть. Љ вечеру второго днЯ его поймали. Ћн не  ел
и не спал тридцать шесть часов. ‡а его проступок морской  суд  продлил  срок
наказаниЯ на три года, что составило уже восемь лет.  Ќа  шестой  год  снова
пришла его очередь бежать; он воспользовалсЯ этим, но побег не  удалсЯ.  …го
хватились на перекличке. Ѓыл дан выстрел из пушки, и ночью часовые нашли его
под килем строившегосЯ судна; он оказал сопротивление схватившей его страже.
Џобег и бунт. ќто преступление, предусмотренное в специальном пункте кодекса
законов, каралось увеличением срока на  пЯть  лет,  из  коих  два  года  †ан
‚альжан должен был носить двойные кандалы. ’ринадцать лет. Ќа  десЯтом  году
снова настала его очередь бежать, и он снова воспользовалсЯ ею.  €  опЯть  с
таким же успехом. …ще три  года  за  эту  новую  попытку.  естнадцать  лет.
Ќаконец, кажетсЯ на тринадцатом году, он бежал в  последний  раз,  лишь  длЯ
того, чтобы быть пойманным через четыре часа. ‡а эти четыре часа  отсутствиЯ
- три года. „евЯтнадцать лет. ‚ октЯбре 1815 года его освободили, а попал он
на каторгу в 1796 году за то, что  разбил  оконное  стекло  и  взЯл  каравай
хлеба.
     Џозволим себе краткое отступление. €зучаЯ вопросы  уголовного  права  и
осуждениЯ именем закона, автор этой книги  вторично  сталкиваетсЯ  с  кражей
хлеба, как с исходной точкой крушениЯ человеческой  судьбы.  Љлод  ѓе  украл
хлеб; †ан ‚альжан украл хлеб.  Ђнглийской  статистикой  установлено,  что  в
‹ондоне из каждых пЯти краж четыре имеют непосредственной причиной голод.
     †ан ‚альжан вошел в каторжную тюрьму дрожа и  рыдаЯ;  он  вышел  оттуда
бесстрастным. Ћн вошел туда полный отчаЯньЯ; он вышел оттуда мрачным.
     —то же произошло в этой душе?


        ѓлава седьмаЯ. ѓ‹“Ѓ€ЌЂ Ћ’—ЂџЌњџ


     ЏопытаемсЯ рассказать об этом.
     Ћбщество обЯзано вглЯдетьсЯ в такого рода ЯвлениЯ, ибо оно само создает
их.
     ќто был, как мы уже говорили,  человек  невежественный,  но  далеко  не
глупый.  ‚  нем  светилсЯ  природный  ум.  Ђ  несчастье,  которое  по-своему
просветлЯет человека, раздуло огонек,  тлевший  в  этой  душе.  Џод  ударами
палки, в цепЯх, в карцере, на тЯжелой работе, изнемогаЯ под палЯщим солнцем,
лежа на голых досках арестантских нар, он исследовал  свою  совесть  и  стал
размышлЯть.
     Ћн назначил себЯ судьей.
     € прежде всего призвал к суду самого себЯ.
     Ћн признал, что был осужден вовсе не невинно. Ћн  понЯл,  что  совершил
отчаЯнный поступок, достойный порицаниЯ, что если бы он попросил хлеба, ему,
быть может, и не отказали бы; что, так  или  иначе,  лучше  было  подождать,
чтобы ему дали хлеба или из состраданиЯ, или за работу; что на слова  "разве
может человек ждать,  когда  он  голоден?"  -  нетрудно  привести  множество
возражений: что, во-первых, такие случаи, когда умирают от голода, в  прЯмом
значении этого слова, крайне редки, а во-вторых, к  несчастью  или  счастью,
человек создан так,  что  он  долго  и  много  может  страдать  физически  и
нравственно, не умираЯ; что, следовательно, надо было  запастись  терпением;
что так было бы лучше даже и длЯ несчастных детей; что он, жалкий, ничтожный
человек, совершил безумный поступок, схватив за горло общество и  вообразив,
что можно уйти от нищеты с помощью кражи; что, так или иначе, выход, который
вел из нищеты в бесчестие, - дурной выход; словом, он признал себЯ виновным.
     ‡атем он спросил себЯ:
     Ћдин ли он был виновен во всей этой роковой истории? €,  прежде  всего,
не ЯвлЯетсЯ ли весьма  существенным  то  обстоЯтельство,  что  он,  рабочий,
осталсЯ без работы, что он, трудолюбивый человек, осталсЯ без  куска  хлеба?
„алее, не слишком ли жестока и чрезмерна была кара длЯ преступника,  который
открыто созналсЯ в своем преступлении? Ќе  допустило  ли  правосудие,  столь
сурово наказав его, большего  злоупотреблениЯ,  нежели  сам  преступник?  Ќе
перевешивает ли одна из чаш весов, и притом  именно  та,  на  которой  лежит
искупление? Ќе сглаживаетсЯ ли чрезмерностью наказаниЯ совершенный проступок
и не менЯет ли этот перевес всего положениЯ вещей, на место вины осужденного
подставлЯЯ вину карающей власти, превращаЯ виновного в  жертву,  должника  в
кредитора и привлекаЯ закон на сторону того, кто его нарушил? €, наконец, не
ЯвлЯетсЯ ли это наказание, отЯгченное последовательными  увеличениЯми  срока
за  неоднократные  попытки  убежать,  своего  рода  покушением  сильного  на
слабого, преступлением общества по отношению к  личности,  -  преступлением,
возобновлЯемым каждый день, преступлением, длЯщимсЯ девЯтнадцать лет?
     Ћн  спросил  себЯ:  вправе  ли  человеческое  общество  в  равной  мере
подвергать всех своих членов безрассудной своей неосмотрительности, с  одной
стороны, и беспощадной предусмотрительности -  с  другой,  навсегда  зажимаЯ
несчастного человека в тиски между отсутствием и чрезмерностью - отсутствием
работы, чрезмерностью наказаниЯ?
     Ћн спросил себЯ: не чудовищно ли, что общество так обращаетсЯ именно  с
теми из своих членов, которые  по  воле  случаЯ,  распределЯющего  жизненные
блага,  одарены  наименее  щедро   и,   следовательно