 взЯла  оба  стула,
единственную мебель Њариуса, и вышла, оглушительно хлопнув дверью.
     Ћна вернулась в свою конуру.
     - ‚от тебе стульЯ.
     - Ђ вот и фонарь, - сказал муж. - ‘пускайсЯ, живо!
     Ћна быстрым шагом вышла из комнаты, и †ондрет осталсЯ один.
     Ћн поставил  стульЯ  по  обеим  сторонам  стола,  перевернул  долото  в
угольЯх, придвинул к камину  старые  ширмы,  загородив  ими  жаровню,  затем
направилсЯ в угол, где лежала груда веревок,  и  нагнулсЯ  над  ней,  что-то
разглЯдываЯ. ’о, что Њариус принЯл за  бесформенную  кучу  хлама,  оказалось
отлично слаженной веревочной лестницей с деревЯнными перекладинами  и  двумЯ
крючьЯми.
     Ќи лестницы,  ни  похожих  на  железные  бруски  тЯжелых  инструментов,
добавленных к груде железного  дома  за  дверью,  не  было  утром  в  лачуге
†ондрета; очевидно, он принес их днем, когда Њариус уходил.
     "ќто кузнечные инструменты", - подумал Њариус.
     …сли бы Њариус лучше разбиралсЯ в таких вещах,  то  понЯл  бы,  что  он
принимал за орудиЯ кузнеца  особый  набор  длЯ  отмычки  замков  или  взлома
дверей, а также колющие и режущие инструменты - два  типа  зловещих  орудий,
известных у воров под названием "жало" и "резь".
     Љамин и стол с двумЯ стульЯми  находились  как  раз  напротив  Њариуса.
†аровнЯ была заставлена ширмой, комната освещалась только свечой; от  самого
маленького черепка, валЯвшегосЯ на столе или  на  камине,  ложились  длинные
тени. Љувшин с отбитым горлышком затенЯл полстены. Љомната застыла в  жутком
и зловещем покое. ‚ воздухе висело ожидание чего-то страшного.
     †ондрет дал своей трубке погаснуть - верный признак озабоченности  -  и
снова сел за стол. ЏламЯ свечи освещало острые, хищные черты  его  лица.  Џо
временам он хмурил брови и  взмахивал  правой  рукой,  как  бы  возражаЯ  на
последние доводы грозного внутреннего голоса. Џри  одной  из  таких  угрюмых
реплик, обращенных к самому себе, он выдвинул Ящик  стола,  вытащил  длинный
кухонный нож и  попробовал  на  ногте  острие.  Џотом,  сунув  нож  обратно,
задвинул Ящик.
     Њариус нащупал пистолет в правом жилетном кармане, вытащил его и  взвел
курок.
     Џистолет издал при этом отчетливый сухой треск.
     †ондрет вздрогнул и привстал.
     - Љто там? - крикнул он.
     Њариус затаил дыхание. †ондрет прислушалсЯ, затем проговорил смеЯсь:
     - Ќу и болван же Я! ќто трещит перегородка.
     Њариус зажал пистолет в руке.


        ѓлава восемнадцатаЯ. „‚Ђ ‘’“‹Ђ ЊЂђ€“‘Ђ ‘’Ђ‚џ’‘џ Ћ„€Ќ ЏђЋ’€‚ „ђ“ѓЋѓЋ

     ‚незапно стекла задребезжали от унылого далекого звона.  Ќа  колокольне
‘ен-Њедар пробило шесть часов.
     †ондрет отмечал каждый удар кивком головы. Љогда послышалсЯ шестой,  он
снЯл пальцами нагар со свечи.
     ‡атем принЯлсЯ шагать из угла в угол, выглЯнул в коридор,  прислушалсЯ,
опЯть зашагал, опЯть прислушалсЯ. "’олько бы не надул!"  -  пробормотал  он,
возвращаЯсь на свое место.
     Ќе успел он сесть, как дверь отворилась.
     ’етка †ондрет распахнула ее  и  остановилась  в  коридоре,  осклаблЯЯсь
отвратительной льстивой улыбкой,  которую  подчеркивал  свет,  пробивавшийсЯ
снизу, сквозь одну из щелей потайного фонарЯ.
     - Њилости просим, сударь! - сказала она.
     - Њилости просим, благодетель вы наш! - вскочив, подхватил †ондрет.
     ЏоЯвилсЯ Ѓелый.
     …го лицо выражало Ясное спокойствие, невольно внушающее почтение.
     Ћн положил на стол четыре золотых.
     - ѓосподин ”абанту! -  заговорил  он.  -  ‚от  вам  на  квартиру  и  на
неотложные расходы. Ђ дальше будет видно.
     - „а вознаградит вас господь за вашу щедрость, благодетель! -  вскричал
†ондрет и, быстро подойдЯ к жене, тихо сказал:
     - Ћтошли фиакр.
     Џокуда  ее  муж  кланЯлсЯ  и  пододвигал  стул  Ѓелому,  она  незаметно
скрылась. ‚ернувшись, она шепнула ему на ухо:
     - Ћтослала!
     ‘нег шел с утра не переставаЯ и покрыл мостовую  таким  толстым  слоем,
что никто не слышал, как подкатил фиакр и как он отъехал.
     Ѓелый сел.
     †ондрет пристроилсЯ на другом стуле, напротив него.
     —тобы лучше представить себе то, что сейчас произойдет, пусть  читатель
вообразит себе  морозную  ночь,  пустыри  больницы  ‘альпетриер,  занесенные
снегом и белевшие в лунном свете, словно огромные  саваны,  огоньки  уличных
фонарей, бросавшие красный отсвет на хмурые бульвары, на длинные рЯды черных
вЯзов; глухое безлюдье, быть может, на четверть мили вокруг; дом ѓорбо в час
глубочайшей тишины и жуткого мрака, а  в  этой  развалине,  затерЯвшейсЯ  во
тьме, в  глуши,  огромную,  слабо  освещенную  единственной  свечой  берлогу
†ондрета, и в этой трущобе - двух человек, сидевших за одним столом: Ѓелого,
сохранЯвшего невозмутимый вид, и ухмылЯвшегосЯ страшного  †ондрета,  в  углу
старую  волчицу  †ондрет,  а  за  перегородкой  -  невидимого  Њариуса,   не
упускавшего ни единого слова, ни единого движениЯ, с настороженным взглЯдом,
с пистолетом в руке.
     Њариус не испытывал страха;  им  владело  лишь  отвращение.  Ћн  сжимал
рукоЯтку пистолета и чувствовал  себЯ  уверенно.  "џ  арестую  негодЯЯ,  как
только сочту нужным", - думал он.
     Oн знал, что полициЯ близко, в засаде, и ждет условного сигнала,  чтобы
схватить преступника.
     Џомимо всего прочего, он надеЯлсЯ, что трагическое столкновение  Ѓелого
с †ондретом прольет хоть немного света на то, что ему так важно было узнать.


        ѓлава девЯтнадцатаЯ. Ћ‘’…ђ…ѓЂ‰’…‘њ ’…ЊЌ›• “ѓ‹Ћ‚

     Ћкинув взглЯдом убогие кровати, на которых теперь никто не лежал, Ѓелый
спросил:
     - Љак себЯ чувствует бедное раненое дитЯ?
     - Џлохо, - отвечал †ондрет с горькой и признательной улыбкой,  -  очень
плохо, сударь. ‘таршаЯ сестра повела ее в больницу Ѓурб на перевЯзку. ‚ы  их
увидите, они сейчас вернутсЯ.
     - Ђ госпоже ”абанту как будто лучше? -  продолжал  Ѓелый,  рассматриваЯ
причудливый нарЯд тетки †ондрет, котораЯ,  стоЯ  у  двери,  словно  она  уже
сторожила выход, уставилась на него с угрожающим, чуть  ли  не  воинственным
видом.
     - Ћна смертельно больна, - заЯвил †ондрет. - Ќо что поделаешь,  сударь?
“ нее столько мужества, у беднЯжки! ќто не женщина, а бык.
     ‘упруга †ондрета, растроганнаЯ комплиментом, воскликнула  с  жеманством
чудовища, которому польстили:
     - ’ы слишком добр ко мне, голубчик †ондрет!
     - †ондрет? - удивилсЯ г-н Ѓелый. - џ полагал, что вас зовут ”абанту?
     - ”абанту, а по сцене - †ондрет, - нашелсЯ муж. - Џсевдоним артиста.
     ‚зглЯнув на супругу, он пожал плечами, но так, чтобы не заметил  Ѓелый,
и снова затЯнул слащавым, воркующим голосом:
     - Њы с моей милой женушкой всегда жили  душа  в  душу!  —то  бы  у  нас
оставалось, не будь этого утешениЯ? Њы так несчастны, сударь! ђуки  есть,  а
работы нет.  „уша  горит,  а  занЯтьсЯ  нечем.  џ  не  знаю,  о  чем  думает
правительство, но, честное слово, сударь, Я  не  Якобинец,  не  какой-нибудь
горлопан республиканец, Я не против властей, но если бы посадили менЯ вместо
министров - честное благородное слово, все пошло бы  по-другому.  ‚от  Я,  к
примеру, послал дочек  обучатьсЯ  картонажному  ремеслу.  ‚ы  скажете:  "Љак
ремеслу?" „а, ремеслу, грубому ремеслу, чтобы у них был кусок хлеба. ‚идите,
до чего мы докатились, мой благодетель! „о  какого  унижениЯ!  €  это  после
того, кем мы были! “  нас  ничего  не  осталось  от  прежнего  благополучиЯ.
Ќичего, кроме одной-единственной вещи, кроме картины; но  как  ни  дорожу  Я
этой картиной, а придетсЯ ее спустить, ведь жить-то надо! —то ни  говори,  а
жить надо!
     Џока †ондрет разглагольствовал с какой-то нарочитой торопливостью,  что
не соответствовало настороженному и  сосредоточенному  выражению  его  лица,
Њариус поднЯл глаза и увидел в углу комнаты мужчину, которого до сих пор  не
замечал. —еловек, должно быть, недавно вошел, и так тихо, что даже  не  было
слышно  скрипа  двери.  Ќа  нем  была  лиловаЯ  вЯзанаЯ   фуфайка,   стараЯ,
заношеннаЯ, грЯзнаЯ, изодраннаЯ, зиЯвшаЯ прорехами, широкие плисовые штаны и
грубые носки; он был  без  рубашки,  с  голой  шеей,  голыми  татуированными
руками; лицо у него было вымазано сажей. ‘крестив руки, он  молча  сидел  на
ближайшей кровати за теткой †ондрет, так что его почти не было видно.
     ЏовинуЯсь внутренней магнетической силе, котораЯ направлЯет наш взглЯд,
Ѓелый посмотрел в угол почти одновременно с Њариусом. Ћн не  мог  удержатьсЯ
от удивленного жеста, что сразу заметил †ондрет.
     - Ђга, понимаю! - с  особой  предупредительностью  воскликнул  †ондрет,
застегиваЯ на себе пуговицы. - ‚ы изволите глЯдеть на ваш редингот? Ћн  идет
мне! …й-богу, очень идет!
     - —то это за человек? - спросил Ѓелый.
     - ќто? - протЯнул †ондрет. - ќто  так,  сосед.  Ќе  обращайте  на  него
вниманиЯ.
     ‚ид у соседа  был  странный.  Ќо  в  предместье  ‘ен-Њарсо  расположено
несколько химических заводов. “ рабочих бывают  черные  лица.  ‚прочем,  всЯ
наружность Ѓелого говорила о полном доверии, в нем не чувствовалось  и  тени
страха.
     - Џростите, о чем это вы начали говорить, господин ”абанту?
     - џ говорил, мой дорогой покровитель, - подхватил  †ондрет,  облокотЯсь
на стол и вперив в Ѓелого неподвижный и ласковый взглЯд, слегка напоминавший
взглЯд удава, - Я говорил, что у менЯ продаетсЯ картина.
     —уть скрипнула дверь. ‚ошел второй мужчина  и  уселсЯ  на  постели,  за
теткой †ондрет. “ него, как и у первого, были голые руки и  черное  от  сажи
или чернил лицо.
     •отЯ этот человек в буквальном смысле  слова  проскользнул  в  комнату,
Ѓелый заметил и его.
     - Ќе беспокойтесь, - продолжал †ондрет, - это здешние жильцы.  €так,  Я
говорил, что у менЯ сохранилась  ценнаЯ  картина...  ‚от,  сударь,  извольте
поглЯдеть.
     Ћн поднЯлсЯ, подошел к стене, где стоЯла  на  полу  упоминавшаЯсЯ  нами
картина, и, повернув ее лицом, опЯть прислонил к  стене.  Џри  слабом  свете
свечи это казалось  чем-то  похожим  на  живопись.  Ћднако,  что  изображала
картина, Њариус не  мог  разобрать,  так  как  †ондрет  загораживал  ее;  он
разглЯдел только грубую мазню, нечто вроде человеческой фигуры  на  переднем
плане; все это было намалевано с кричащей Яркостью балаганного занавеса  или
ширмы марионеточного театра.
     - —то это такое? - спросил Ѓелый.
     †ондрет воскликнул с восторгом:
     - Џроизведение  мастера,  картина  огромной  ценности,  благодетель!  џ
дорожу ею не меньше, чем своими дочерьми, она мне многое  напоминает!  Ќо  Я
уже говорил вам и опЯть скажу: нужда заставлЯет, придетсЯ ее спустить.
     Ѓыло ли это случайно, или потому, что он начал испытывать беспокойство,
но только г-н Ѓелый перевел взглЯд с картины  в  глубину  комнаты.  ’ам  уже
оказалось четыре человека - трое сидели на кровати, один стоЯл у дверей; все
четверо - с голыми руками,  неподвижные,  с  выпачканными  лицами.  Ћдин  из
сидевших на кровати прижалсЯ к стене и закрыл глаза; могло  показатьсЯ,  что
он спит. ќто был старик, его  седые  волосы  над  черным  лицом  производили
жуткое впечатление. „вое  других  казались  молодыми.  Ћдин  был  бородатый,
другой лохматый. ‚се были разуты - кто в носках, кто босиком.
     †ондрет заметил, что Ѓелый не спускает глаз с этих людей.
     - ќто друзьЯ. †ивут по соседству, -  сказал  он.  -  Ћни  все  чумазые,
потому что копаютсЯ в саже. ќти ребЯта-трубочисты. Ќе стоит обращать на  них
вниманиЯ, благодетель, лучше купите  у  менЯ  картину.  ‘жальтесь  над  моей
нищетой. џ вам ее отдам недорого. ‚о сколько вы ее оцените?
     - Ќо ведь это вывеска с кабачка, ей цена  не  больше  трех  франков,  -
проговорил г-н Ѓелый, пристально,  с  настороженным  видом,  глЯдЯ  в  глаза
†ондрета.
     - Џри вас ли бумажник? - вкрадчивым голосом спросил †ондрет. -  ‘  менЯ
довольно будет тысЯчи экю.
     Ѓелый встал во весь рост, прислонилсЯ к стене  и  пробежал  глазами  по
комнате. ‘лева от него, между ним и окном, находилсЯ †ондрет,  справа  между
ним и дверью, жена †ондрета и четверо мужчин. ‚се четверо  не  шевелились  и
как будто даже не замечали его. †ондрет снова жалобно заскулил, обводЯ  всех
блуждающим взглЯдом, так что Ѓелому могло  показатьсЯ,  будто  от  нищеты  у
этого человека помутилсЯ рассудок.
     - …сли вы не купите у менЯ картину, дорогой  благодетель,  -  продолжал
ныть †ондрет, - Я пропал, мне останетсЯ одно:  броситьсЯ  в  воду.  Џодумать
только: ведь Я  мечтал  обучить  дочек  картонажному  искусству,  оклеиванью
коробок длЯ новогодних подарков. Ќе  тут-то  было!  ЋказываетсЯ,  длЯ  этого
нужен верстак с бортом, чтобы стекла не падали на пол, нужна печь по особому
заказу, посудина с тремЯ отделениЯми длЯ разных сортов клеЯ:  погуще  -  длЯ
дерева, пожиже - длЯ бумаги или  длЯ  материи,  нужен  резак  длЯ  заготовки
картона, колодка, чтобы прилаживать его,  молоток  -  заколачивать  скрепки,
кисти и всЯкаЯ чертовщина. € все длЯ того,  чтобы  заработать  четыре  су  в
день! Ђ корпеть надо четырнадцать часов. Љаждую коробку  раз  по  тринадцать
брать в руки. „а смачивать бумагу, да нигде не насажать пЯтен, да разодевать
клей. ЏроклЯтаЯ работа! € за все - четыре су в день! ђазве на это проживешь?
     ЏричитаЯ,  †ондрет  не  глЯдел  на  Ѓелого,  а   тот   пристально   его
рассматривал. ѓлаза Ѓелого были устремлены на †ондрета, глаза †ондрета -  на
дверь. Њариус с напрЯженным вниманием следил за ними обоими. Ѓелый как будто
спрашивал себЯ: "Ќе умалишенный ли это?" †ондрет несколько раз и  на  разные
лады повторил тЯгучим, умолЯющим голосом: "Њне остаетсЯ  одно:  броситьсЯ  в
воду. џ уже недавно спустилсЯ было на три ступеньки у Ђустерлицкого моста!"
     ‚друг  его  мутные  глаза  вспыхнули   отвратительный   блеском,   этот
низкорослый человечек выпрЯмилсЯ и стал страшен; он шагнул навстречу  Ѓелому
и крикнул громовым голосом:
     - ‚се это вздор, не в этом дело! ‚ы менЯ узнаете?


        ѓлава двадцатаЯ. ‡ЂЏЂ„Ќџ

     „верь внезапно распахнулась, и  вошли  трое  мужчин  в  синих  холщовых
блузах и черных бумажных масках. Ћдин, очень худой, держал  в  руке  длинную
палку, окованную железом; другой, рослый детина, держал за топорище,  обухом
вниз, топор, какой употреблЯют длЯ боЯ быков; третий, широкоплечий, не такой
худой, как первый, но и не  такой  плотный,  как  второй,  сжимал  в  кулаке
огромный ключ, вероЯтно, украденный в тюрьме от какой-нибудь двери.
     †ондрет, видимо, только и ждал этих людей.  Њежду  ним  и  человеком  с
палкой тотчас завЯзалсЯ быстрый диалог.
     - ‚се готово? - спросил †ондрет.
     - ‚се, - отвечал тот.
     - Ђ где Њонпарнас?
     - Џервый любовник остановилсЯ поболтать с твоей дочкой.
     - ‘ которой?
     - ‘о старшей.
     - ”иакр стоит внизу?
     - ‘тоит.
     - Ђ повозка запрЯжена?
     - „а.
     - Ђ пару заложили хорошую?
     - Ћтличную.
     - „ожидаютсЯ, где Я велел?
     - „а.
     - Ќу хорошо, - сказал †ондрет.
     Ѓелый был очень бледен. Ћн внимательно и спокойно осматривалсЯ  вокруг,
с видом человека, который понимает, куда он попал, и  медленно  и  удивленно
поворачивал голову, вглЯдываЯсь  в  каждого  из  окружавших  его  людей.  Ќи
малейшего  признака  испуга  не  было  на  его  лице.  ‘тоЯ  за  столом,  он
воспользовалсЯ  им  как  заграждением;  этот  человек,  за  минуту  до  того
казавшийсЯ добродушным стариком, вдруг превратилсЯ в богатырЯ,  и  движение,
которым он опустил свой могучий кулак на  спинку  стула,  дышало  угрозой  и
неожиданной силой.
     ќтот  старик,  так  стойко  и  мужественно  державшийсЯ   перед   лицом
опасности, принадлежал, по-видимому, к числу тех  натур,  длЯ  которых  быть
храбрыми так же естественно и просто, как быть добрыми. Ћтец любимой женщины
- нам не чужой. Њариус испытывал гордость за незнакомца.
     Њежду тем трое мужчин с голыми руками, про которых †ондрет сказал: "ќто
трубочисты", вытащили из кучи громадные ножницы длЯ резки  металла,  тЯжелый
лом, молоток и,  не  проронив  ни  слова,  молча  стали  в  дверЯх.  ‘тарик,
дремавший на постели, не тронулсЯ с  места  и  только  открыл  глаза.  ’етка
†ондрет уселась подле него.
     Њариус решил, что момент длЯ вмешательства наступает, и, поднЯв  правую
руку с пистолетом, приготовилсЯ стрелЯть вверх, в сторону коридора.
     †ондрет, закончив  разговор  с  человеком,  вооруженным  палкой,  снова
обратилсЯ к  Ѓелому  и  повторил  свой  вопрос,  сопровождаЯ  его  коротким,
негромким, зловещим смешком.
     - €так, вы менЯ не узнаете?
     - Ќет, - ответил Ѓелый, глЯдЯ ему прЯмо в глаза.
     †ондрет подошел вплотную к столу.  Ќаклонившись  над  свечой,  скрестив
руки и подавшись насколько можно вперед,  он  приблизил  к  спокойному  лицу
Ѓелого, который при этом движении  не  пошевельнулсЯ,  свои  тЯжелые  хищные
челюсти и, застыв в  позе  дикого  зверЯ,  готовЯщегосЯ  растерзать  жертву,
крикнул:
     - џ не ”абанту, не †ондрет, Я - ’енардье! џ трактирщик из  ЊонфермейлЯ!
‘лышите? ’енардье! ’еперь вы узнаете менЯ?
     ‹егкаЯ  краска  залила  лицо  Ѓелого,  но  он  сохранил  обычную   свою
невозмутимость и ответил негромким, недрогнувшим голосом:
     - € теперь не узнаю.
     Њариус не расслышал ответа. …сли бы не темнота, можно было  бы  видеть,
как он растерЯн, ошеломлен, поражен. Ћн задрожал, когда †ондрет произнес: "џ
’енардье", и прислонилсЯ к стене с таким ощущением,  будто  холодный  клинок
шпаги пронзил его сердце. ‡атем его праваЯ рука, уже готоваЯ  дать  условный
выстрел,  медленно   опустилась,   и   в   то   мгновение,   когда   †ондрет
повторил "‘лышите? ’енардье!", ослабевшие пальцы Њариуса едва  не  выпустили
пистолет. †ондрет, открыв, кто он, ничуть  не  встревожил  этим  Ѓелого,  но
потрЯс Њариуса. €мЯ ’енардье, по-видимому, незнакомое  Ѓелому,  было  хорошо
известно Њариусу. ‚спомним, что оно длЯ него означало. ќто имЯ, вписанное  в
отцовское завещание, Њариус носил  у  сердца,  хранил  в  сокровенных  своих
мыслЯх,  в  глубинах  памЯти,  запечатлевшей   строки   свЯщенного   завета,
гласившего: "—еловек по имени ’енардье  спас  мне  жизнь.  …сли  моему  сыну
случитсЯ встретитьсЯ с ним, пусть он сделает длЯ него все, что может!"
     €мЯ это, как, вероЯтно, помнит читатель, было одной из свЯтынь Њариуса;
он боготворил его наравне с именем  отца.  Ќеужели  это  и  есть  тот  самый
’енардье, тот самый монфермейльский трактирщик, которого он так долго и  так
тщетно разыскивал? Ќо вот, наконец, он нашел его! € что же!  ‘паситель  отца
был разбойником! —еловек, которому он, Њариус, горел желанием доказать  свою
преданность,  был  чудовищем!  €збавитель  полковника   Џонмерси   собиралсЯ
совершить тЯжкое преступление, - какое именно, Њариус затруднилсЯ  бы  точно
определить, но то, что он видел, походило на замышлЯющеесЯ убийство! €  кого
замыслили убить, боже милосердный! ЉакаЯ роковаЯ случайность! ЉакаЯ  горькаЯ
насмешка судьбы! Ћтец из могилы приказывал ему сделать длЯ ’енардье все, что
он может; в  продолжение  четырех  лет  Њариус  жил  одной  мыслью  -как  бы
заплатить отцовский долг. € вот, в ту самую минуту, когда  он  хочет  помочь
правосудию задержать разбойника на месте преступлениЯ,  судьба  кричит  ему:
"ќто ’енардье!" Ќаконец-то расплатитсЯ он с этим человеком  за  жизнь  отца,
спасенную под  градом  пуль  в  героической  битве  под  ‚атерлоо.  Ќо  чем?
ќшафотом! Ћн дал себе слово при встрече с ’енардье, если только этой встрече
суждено произойти, броситьсЯ к его ногам. € вот  он  встретилсЯ  с  ним,  но
затем, чтобы выдать палачу! Ћтец говорил: "Џомоги ’енардье!" Ђ он,  в  ответ
на призыв обожаемого, свЯщенного голоса, погубит  ’енардье!  Џусть  отец  из
могилы  любуетсЯ,  как  на  площади  ‘ен-†ак  будут  казнить   человека,   с
опасностью длЯ жизни вырвавшего его у смерти, - казнить по милости его сына,
того самого Њариуса, которому он завещал  заботитьсЯ  об  этом  человеке!  €
разве не насмешка над самим собой - так долго носить на груди последнюю волю
отца, собственноручно им написанную, чтобы потом самым кощунственным образом
поступить вопреки ей! Ќо, с другой стороны, можно ли видеть, как  затеваетсЯ
злодеЯние, и не помешать  ему?  Ќеужели  нужно  предать  жертву  и  пощадить
убийцу?  Њожно  ли  считать  себЯ  обЯзанным   какой-либо   признательностью
презренному негодЯю? ќтот  неожиданный  удар  произвел  переворот  в  мыслЯх
Њариуса, которыми он жил в  течение  четырех  лет.  …го  охватил  ужас.  ‚се
зависело теперь только от  него.  Ћн  держал  в  руках  судьбу  этих  людей,
которые, ничего не подозреваЯ, суетились перед ним. …сли  он  выстрелит,  то
спасет Ѓелого и погубит ’енардье; если не станет  стрелЯть,  Ѓелый  окажетсЯ
жертвой, а ’енардье, быть может, ускользнет. ‘толкнуть ли в пропасть одного,
не мешать ли падению другого? ‘овесть восставала против обоих  решений.  Љак
же быть? Ќа чем остановитьсЯ? €зменить ли властным воспоминаниЯм,  важнейшим
обЯзательствам  перед  самим  собой,  свЯщенному  долгу,  свЯтым  письменам?
€зменить заветам отца или дать совершитьсЯ преступлению?  Њариусу  казалось,
что он слышит голос "своей “рсулы", умолЯвшей за отца, и  голос  полковника,
препоручающего ему ’енардье.  Ћн  чувствовал,  что  сходит  с  ума.  “  него
подкашивались колени, а между тем сцена, происходившаЯ  перед  его  глазами,
разыгрывалась  с  такой  бешеной  стремительностью,  что  раздумывать   было
некогда.  …го,  словно  вихрем,  закружили  событиЯ,   которыми   ранее   он
предполагал распорЯжатьсЯ. Ћн почти терЯл сознание.
     Њежду тем ’енардье, - впредь мы уже не будем называть его  иначе,  -  в
каком-то исступлении расхаживал взад и вперед у  стола,  предаваЯсь  буйному
ликованию.
     ‘хватив всей пЯтерней подсвечник, он  с  такой  силой  опустил  его  на
камин, что свеча едва не погасла, а сало брызнуло на стену.
     ‡атем он с угрожающим видом повернулсЯ к Ѓелому и зарычал:
     - Џроигрались, промотались, проторговались! ‚ лоск!
     € снова принЯлсЯ шагать, выкрикиваЯ, как одержимый:
     - Ђга, наконец-то вы мне попались, господин филантроп!  ѓосподин  нищий
мильонщик! ѓосподин даритель кукол! ‘тарый разинЯ! ’ак вы менЯ  не  узнаете?
‡начит, это не вы приходили ко мне в трактир в Њонфермейле восемь  лет  тому
назад, в сочельник тысЯча восемьсот двадцать третьего года? Ќе  вы  увели  с
собой дочку ”антины, †аворонка? ‡начит,  не  на  вас  был  желтый  редингот?
‘кажете - нет? € не у вас был в руках сверток  с  трЯпьем,  точь-в-точь  как
нынче утром, когда вы Явились сюда? Ќет, ты только  послушай,  жена!  ‚идно,
такаЯ уж у него  блажь  -  таскать  по  домам  свертки,  набитые  шерстЯными
чулками! Љакой благодетель нашелсЯ! Ќе чулочнаЯ ли у вас торговлЯ,  господин
мильонщик?  ‚ы  раздаете,  стало  быть,  товары  из  своей  лавки  беднЯкам,
свЯтоша?! ут гороховый! ’ак вы менЯ не узнаете? ‡ато Я  узнаю  вас!  џ  вас
сразу узнал, только  вы  сунули  сюда  свое  рыло.  ’еперь-то,  наконец,  вы
увидите, что не всегда это проходит даром - забиратьсЯ в приличные дома  под
предлогом, что это, мол, трактир, и жалким  платьем  и  нищенским  видом,  с
каким гроши  собирают,  морочить  порЯдочных  людей,  прикидыватьсЯ  щедрым,
отнимать у человека его заработок да еще  потом  стращать  в  лесу.  ‚ам  не
удастсЯ, разорив людей, отделатьсЯ от них  рединготом  со  своего  плеча  да
двумЯ дрЯнными больничными одеЯлами! “-у, старый бродЯга, похититель детей!
     Ћн на минуту  остановилсЯ  и  что-то  забормотал  про  себЯ.  …го  гнев
напоминал бурное течение ђоны, вдруг исчезающее в расщелине;  затем,  словно
заканчиваЯ вслух разговор с самим собой,  он  стукнул  по  столу  кулаком  и
воскликнул:
     - „а при этом еще корчить праведника!
     € снова обратилсЯ к Ѓелому:
     - Љогда-то вы надо мной насмеЯлись, пропади  вы  пропадом!  ‚ы  причина
всех моих несчастий! ‡а полторы тысЯчи франков вы получили девчонку, котораЯ
жила у менЯ, а она была, наверное, из богатой семьи. џ уже успел  нажить  на
ней изрЯдные денежки и мог бы вытЯнуть еще столько, что хватило бы  по  гроб
жизни! „евчонка покрыла бы все убытки  от  проклЯтого  кабака,  на  котором,
черта с два, попробуй заработай и на который Я ухлопал, как дурак, все  свое
добро! ќх, от души желаю, чтобы вино, выпитое там у менЯ, превратилось в  Яд
длЯ тех, кто его пил! Ќу да не об том речь. Џризнайтесь: Я вам казалсЯ очень
смешным, когда вы ушли от менЯ, забрав с собой †аворонка? ‚ лесу у вас  была
дубинка. ’огда на вашей стороне была сила. ’еперь моЯ взЯла. ’еперь козыри у
менЯ! „ело ваше дрЯнь, старина. Џраво, менЯ смех разбирает, как  поглЯжу  на
него! ЏростофилЯ! џ ему наплел, будто Я актер, зовусь ”абанту, будто играл в
комедиЯх  с  мадмуазель  Њарс,  -  подумайте  только,  с  самой   мадмуазель
ептуньей! - будто домовладелец требует с менЯ завтра,  четвертого  февралЯ,
за квартиру, а ему, круглому болвану, и невдомек, что  срок  платежа  бывает
восьмого ЯнварЯ, а никак не четвертого февралЯ! Ћн тащит  мне  свои  поганые
четыре монеты, подлец! „уху не хватило даже на  сто  франков  раскошелитьсЯ!
“ши развесил, слушаЯ мою чепуху! “мора! Ђ  Я  думал  про  себЯ:  "‚решь,  не
уйдешь, ворона! Ќе смотри, что утром  Я  лижу  тебе  лапы.  Ќаступит  вечер,
вгрызусь тебе в сердце!"
     ’енардье умолк. Ћн задыхалсЯ. …го щуплаЯ, узкаЯ грудь  ходила  ходуном,
раздуваЯсь, как кузнечные мехи. ‚ глазах  его  светилось  гаденькое  счастье
слабого, жестокого, подлого существа, радующегосЯ, что наконец-то оно  может
угрожать тому, кого боЯлось, и оскорблЯть того. кому льстило, -  счастье,  с
каким карлик попирал бы голову ѓолиафа, счастье, с  каким  шакал  терзал  бы
больного, полумертвого быка, уже неспособного защищатьсЯ, но еще  способного
страдать.
     Ѓелый не прерывал ’енардье. Љогда же тот умолк, он сказал:
     - џ вас не понимаю. ‚ы ошибаетесь. џ человек бедный. Љакой Я миллионер?
џ вас не знаю. ‚ы менЯ принимаете за кого-то другою.
     - Ђга! - захрипел ’енардье. - ‘тараЯ песнЯ! Џродолжаете в том же  духе!
‘овсем заврались, старина! Ђга, вы менЯ не помните? Ќе видите, кто Я?
     - €звините, сударь, - ответил  Ѓелый  вежливым  тоном,  прозвучавшим  в
такую минуту необычайно внушительно, - Я вижу, что вы бандит.
     Љому не доводилось замечать, что  даже  самые  мерзкие  люди  по-своему
самолюбивы? —удовища не лишены чувствительности.  Џри  слове  "бандит"  жена
’енардье соскочила с постели, а он схватил стул, словно намереваЯсь изломать
его в щепки.
     - ќй ты, не  суйсЯ!  -  крикнул  он  жене  и,  повернувшись  к  Ѓелому,
разразилсЯ длинной тирадой:
     - Ѓандит! „а, Я знаю, что вы, господа богачи, так нас называете. Ќичего
не скажешь, правильно! …сли Я разорилсЯ, скрываюсь, сижу  без  куска  хлеба,
без гроша, - значит, бандит! ‚от уже три днЯ, как у менЯ во  рту  крошки  не
было. Љонечно, Я бандит! ‡ато у вас у всех ноги в тепле, на вас  сапожки  от
‘акосского, рединготы, подбитые ватой, как на архиепископах; вы  квартируете
в бельэтажах, в домах с привратниками, едите трюфели, лакомитесь  спаржей  в
Январе, когда ей цена сорок франков пучок, да зеленым горошком  обжираетесь,
а ежели захотите узнать, холодно ли на улице,  справлЯетесь  в  газете,  что
показывает термометр инженера евалье. Ќу, а наш брат - сам себе  термометр!
Ќам нет надобности бегать на набережную к —асовой башне,  смотреть,  сколько
градусов мороза; мы чувствуем,  как  кровь  стынет  в  жилах,  как  леденеет
сердце, и говорим: "Ќет бога". Ђ вы изволите посещать наши  трущобы,  именно
трущобы, и обзывать нас бандитами! Ќо мы вас съедим, проглотим,  голубчиков!
‡найте, господин мильонщик: Я был человеком с положением, имел  патент,  был
избирателем, Я буржуа! Ђ вот вы - еще неизвестно, кто вы такой!
     ’ут ’енардье подошел к людЯм, стоЯвшим у  двери,  и,  дрожа  от  гнева,
добавил:
     - Џодумать только! Ћн осмелилсЯ разговаривать со мной так, точно  перед
ним сапожник!
     Ћбернувшись к Ѓелому, он с еще большим бешенством продолжал:
     - ‡апомните, господин филантроп, что Я не подозрительнаЯ  личность,  не
безродный. џ не шлЯюсь по домам и  не  увожу  детей!  џ  старый  французский
солдат, менЯ должны были представить к ордену! џ дралсЯ  под  ‚атерлоо,  да,
да! џ спас в этом сражении генерала, какого-то графа.  Ћн  назвал  мне  свою
фамилию, но голос у него был чертовски слаб, и Я не  расслышал.  џ  разобрал
только мерси. Ќо мне важнее было его имЯ, чем его мерси. Ћно помогло бы  мне
разыскать его. Ђ знаете, кого изображает вот эта картина, написаннаЯ „авидом
в Ѓрюсселе? ЊенЯ. „авид пожелал увековечить мой ратный  подвиг.  ‚звалив  на
спину генерала, Я уношу его под картечью. ‚от как обстоЯло дело. Ћн же ровно
ничего никогда длЯ менЯ не сделал, этот  самый  генерал,  он  был  не  лучше
других! € все-таки Я спас ему жизнь с риском длЯ собственной жизни,  у  менЯ
полны карманы всЯких бумажек, которые подтверждают это. џ  солдат  ‚атерлоо,
тысЯчи чертей! Ђ теперь, раз уж Я сделал вам милость  и  рассказал  всю  эту
историю, давайте покончим. Њне нужны деньги, много денег, уйма денег!  Ђ  не
дадите, - погибли, провались Я на этом месте!
     Њариус  справилсЯ  со  своим  волнением,  он  слышал  слова   ’енардье.
Џоследние сомнениЯ рассеЯлись. Џеред ним был тот самый ’енардье,  о  котором
упоминалось в завещании. Њариус задрожал, услыхав упрек  в  неблагодарности,
брошенный его отцу, - ведь он роковым образом едва не заслужил  этот  упрек.
…го тревога росла. Ќо в речах ’енардье, в  его  тоне,  жестах,  во  взглЯде,
метавшем пламЯ при каждом  слове,  во  вспышках  его  разнуздавшейсЯ  подлой
натуры, в смеси бахвальства и  униженности,  гордости  и  низости,  злобы  и
тупости, в хаосе подлинных обид и  наигранных  чувств,  в  наглости  злодеЯ,
который сладострастно упивалсЯ совершаемым  насилием,  в  бесстыдной  наготе
уродливой  души,  во  взрыве  человеческих  страданий  и  ненависти,  слитых
воедино, - во всем этом было нечто столь же отвратительное, как само зло,  и
столь же мучительное, как сама правда.
     —итатель, вероЯтно, уже догадалсЯ, что произведение  кисти  знаменитого
мастера, картина „авида, которую ’енардье предлагал Ѓелому  купить  у  него,
было просто вывеской его трактира, им же самим, как мы помним, намалеванной,
- единственным обломком, уцелевшим от монфермейльского крушениЯ.
     ’енардье теперь уже не загораживал Њариусу поле зрениЯ,  и  Њариус  мог
рассмотреть  картину.  ќта  пачкотнЯ  действительно  изображала  сражение  в
облаках дыма и человека, несущего на себе  раненого.  ќто  были  ’енардье  и
Џонмерси, спаситель-сержант и спасаемый  полковник.  Њариус  смотрел,  будто
опьЯненный:  картина  оживлЯла  перед  ним  отца;  он   видел   не   вывеску
монфермейльского кабака, а воскрешение из мертвых, полуразверстую  могилу  и
восстающий из гроба призрак. ‚ висках у Њариуса стучало, в ушах ревели пушки
‚атерлоо, образ  истекающего  кровью  отца,  неЯсно  выписанный  на  мрачном
холсте, пугал его; ему казалось, что бесформенный силуэт  пристально  глЯдит
на него.
     Њежду тем ’енардье, отдышавшись и  уставив  на  Ѓелого  налитые  кровью
глаза, негромко и отрывисто спросил:
     - †елаешь что-нибудь сказать перед последним угощеньем?
     Ѓелый молчал. ‚ наступившей тишине кто-то надтреснутым  голосом  бросил
из коридора полную зловещего смысла остроту:
     - Љому наколоть дров? џ готов!
     ’о была шутка человека с топором.
     € тотчас в дверЯх, с  отвратительным  смехом,  обнажавшим  не  зубы,  а
клыки, показалось широкое, обросшее щетиной,  осклабленное  лицо  землистого
цвета.
     ќто был человек с топором.
     - ’ы зачем скинул маску? - в бешенстве заорал на него ’енардье.
     - —тобы посмеЯтьсЯ, - ответил тот.
     “же несколько  минут  Ѓелый  внимательно  следил  за  каждым  движением
’енардье, а тот, ослепленный Яростью, ничего не замечаЯ, шагал взад и вперед
по своей берлоге, в  полной  уверенности,  что  дверь  охранЯетсЯ,  что  он,
вооруженный, имеет дело с безоружным, что их девЯть против одного, если даже
считать тетку ’енардье только за одного мужчину. „елаЯ  выговор  человеку  с
топором, он повернулсЯ спиной к Ѓелому.
     Ѓелый воспользовалсЯ этим мгновением, оттолкнул ногой стул,  кулаком  -
стол и, прежде чем ’енардье успел повернутьсЯ, с  изумительным  проворством,
одним прыжком очутилсЯ у  окна.  Ћткрыть  окно,  вскочить  на  подоконник  и
перекинуть через него ногу было длЯ него делом минуты. Ћн был уже наполовину
снаружи, но шесть крепких ручищ схватили его и рывком втащили в логово.  ќто
сделали три ринувшиесЯ на него "трубочиста". ’етка ’енардье тут же вцепилась
ему в волосы.
     Ќа шум из  коридора  сбежались  другие  бандиты.  ‘тарик,  лежавший  на
постели и казавшийсЯ навеселе, слез с койки, вооружилсЯ молотом каменщика и,
покачиваЯсь, тоже подошел к ним.
     Ћдин из "трубочистов", на размалеванное лицо  которого  падал  свет  от
свечи и в котором, несмотрЯ на сажу, Њариус узнал Љрючка, прозываемого также
‚есенним, а также ѓнусом,  занес  над  головой  Ѓелого  железный  брусок  со
свинцовыми набалдашниками на обоих концах, напоминавший палицу.
     ќтого Њариус уже не мог выдержать.  "Џрости  менЯ,  отец!"  -  мысленно
прошептал он и нащупал пальцем курок. Ќо выстрел еще не успел  грЯнуть,  как
послышалсЯ окрик ’енардье:
     - Ќе троньте его!
     ЋтчаЯннаЯ попытка жертвы  спастись  подействовала  на  ’енардье  скорее
успокаивающе, нежели раздражающе.  „ва  человека  жило  в  нем:  жестокий  и
расчетливый. „о сих пор, в упоении  победой  над  поверженной  и  недвижимой
жертвой,  главенствовал   жестокий;   теперь   же,   когда   добыча   начала
сопротивлЯтьсЯ и обнаружила желание боротьсЯ, в нем проснулсЯ  и  взЯл  верх
человек расчетливый.
     - Ќе троньте его! - повторил он. ‘ам того не подозреваЯ, он оказалсЯ  в
выигрыше,  остановив  готовый  выстрелить  пистолет  и  удержав  Њариуса,  -
обстановка изменилась, и Њариус решил, что можно повременить. Љто  знает,  а
вдруг счастливаЯ  случайность  избавит  его  от  мучительного  выбора:  дать
погибнуть "отцу “рсулы" или погубить человека, спасшего полковника?
     Њежду тем завЯзалась жестокаЯ схватка.  “даром  кулака  в  грудь  Ѓелый
отбросил старика, и тот откатилсЯ на середину комнаты, потом  двумЯ  ударами
наотмашь свалил двух других нападавших и прижал их  коленЯми,  под  тЯжестью
которых негодЯи хрипели словно под жерновами. Ќо четверо  схватили  грозного
старика за руки, обхватили за шею и пригнули  к  повергнутым  "трубочистам".
Ћдолев одних и одолеваемый другими, придавив нижних и задыхаЯсь  под  грузом
тех, что были сверху, тщетно отбиваЯсь от теснивших его врагов, Ѓелый  исчез
под омерзительной кучей убийц, как вепрь под воющей сворой ищеек и догов.
     Ќаконец им удалось опрокинуть его на кровать, стоЯвшую  ближе  к  окну,
где они и оставили его лежать, держа под угрозой нового нападениЯ. Ќо  тетка
’енардье не выпускала из рук его волос.
     - ’ебе нечего в это путатьсЯ! - прикрикнул на нее ’енардье. - …ще  шаль
порвешь.
     Ћна повиновалась с рычаньем, как волчица волку.
     - Ћбыскать его, ребЯта! - приказал ’енардье.
     Ѓелый  решил,  по-видимому,  больше  не  оказывать  сопротивлениЯ.  …го
обыскали. Љроме кожаного кошелька с шестью франками и носового  платка,  при
нем ничего не оказалось.
     ’енардье положил платок к себе в карман.
     - Ќеужели нет бумажки? - спросил он.
     - Ќи бумажки, ни часов, - ответил кто-то из "трубочистов".
     - Ќеважно, - пробормотал голосом чревовещателЯ человек в маске, который
держал в руке большой ключ. - —то и говорить, неподатливый старик!
     ’енардье подошел к дверЯм, взЯл свЯзку  веревок,  лежавшую  в  углу,  и
бросил бандитам.
     - ЏривЯжите его к изножию кровати, - приказал он и, заметив  неподвижно
лежавшего посреди комнаты старика, сбитого ударом Ѓелого,  спросил:  -  —то,
Ѓашка помер?
     - Ќет, пьЯн, - ответил ѓнус.
     - Ћттащите его в угол, - распорЯдилсЯ ’енардье.
     „вое "трубочистов" ногами подтолкнули пьЯницу к куче железного лома.
     - ‡ачем ты привел  столько  народу,  Ѓабет?  -  тихо  спросил  ’енардье
человека с палкой. - ќтого не требовалось.
     - Ќе отвЯжешьсЯ от них, - ответил  тот.  -  ‚се  захотели  участвовать.
‚ремена плохие. Ќет никаких дел.
     Љровать, на которую бросили  Ѓелого,  представлЯла  собой  нечто  вроде
больничной койки на четырех грубо обтесанных  деревЯнных  ножках.  Ѓелый  не
сопротивлЯлсЯ разбойникам. Ћни поставили его и крепко  привЯзали  к  той  из
кроватей, что находилась дальше от окна и ближе к камину.
     Љогда последний узел был затЯнут, ’енардье взЯл  стул  и  уселсЯ  почти
напротив Ѓелого. ’енардье уже не походил  больше  на  самого  себЯ,  в  одно
мгновение дикаЯ Ярость на его лице сменилась спокойным,  кротким  и  лукавым
выражением. Џод услужливой чиновничьей улыбкой Њариус с трудом узнал  только
что пенившуюсЯ злобой звериную его пасть. Ћн с  изумлением  следил  за  этой
фантастической, подозрительной метаморфозой, испытываЯ чувство, какое должен
испытывать человек, на глазах которого  насильник  вдруг  превратилсЯ  бы  в
любезного ходатаЯ по делам.
     - ‘ударь... - начал было  ’енардье,  но  тотчас  остановилсЯ  и  сделал
разбойникам, все еще не отпускавшим Ѓелого, знак удалитьсЯ.
     - Ћтойдите. „айте мне поговорить с господином, - сказал он.
     ‚се отошли к дверЯм. ’енардье снова заговорил:
     - ‘ударь! ‡рЯ вы вздумали прыгать в окошко. ќтак можно и ноги  сломать.
Ђ теперь, если вы ничего не имеете против, потолкуем спокойно. Џрежде  всего
Я хочу поделитьсЯ с вами одним наблюдением: Я заметил, что вы еще ни разу не
крикнули.
     ’енардье  был  прав.  ќто  соответствовало  действительности,  хотЯ   и
ускользнуло от вниманиЯ взволнованного Њариуса. ‡а все времЯ Ѓелый  произнес
несколько слов, не повышаЯ голоса, и даже во времЯ борьбы у  окна  с  шестью
бандитами хранил полное, поразительное молчание. ’енардье продолжал:
     - „а разве бы  Я  нашел  неуместным,  господи  боже  мой,  если  бы  вы
крикнули, например: "ѓрабЯт, режут!" Џри  известных  обстоЯтельствах  обычно
кричат "караул", и, уверЯю вас, Я не истолковал бы  это  дурно.  Њожно  ведь
немножко пошуметь, когда попадешь в общество  людей,  не  внушающих  особого
довериЯ. Ќикто не стал бы вам мешать. „аже рта бы вам не заткнули. Ђ почему,
сейчас объЯсню. „ело в том, что из этой  комнаты  очень  плохо  слышно.  ‚от
единственно, что в ней есть хорошего,  но  уж  этого  от  нее  не  отнимешь.
ЌастоЯщий погреб. ‚зорвись здесь бомба, на соседней караульне  подумали  бы,
что храпит пьЯница. Ћтсюда пушечный выстрел донессЯ бы как  "бум!",  а  гром
как "трах!".  “добное  помещеньице.  €так,  вы  не  кричали,  с  чем  вас  и
поздравлЯю. ’ем лучше. Џозвольте же  сообщить  вам,  какое  Я  отсюда  делаю
заключение. ‘кажите, любезный: кто ЯвлЯетсЯ, когда зовут на помощь? ЏолициЯ,
не правда ли? Ђ за полицией? ћстициЯ. Ќо вы не звали на помощь, значит, вам,
как и нам, не такаЯ уж охота встречатьсЯ с полицией и  с  юстицией.  ‡начит,
вы, как Я уже давно заподозрил, кое-что скрываете. Њы тоже скрываем -  стало
быть, можно договоритьсЯ.
     ’енардье не сводил глаз с Ѓелого, как  будто  желаЯ  проникнуть  острым
своим взглЯдом в глубину души пленника. ’ем не менее речь его,  несмотрЯ  на
оттенок скрытой, сдержанной наглости,  была  осторожна  и  почти  изысканна;
этого  негодЯЯ,  за  минуту  до  того  представлЯвшего  собой  обыкновенного
разбойника, теперь можно было принЯть  за  человека,  который  "готовилсЯ  в
свЯщенники".
     Њолчание пленника,  его  необычайнаЯ  осмотрительность,  граничившаЯ  с
пренебрежением к жизни, упорство, с каким он подавлЯл в себе первое движение
души - в минуту опасности позвать на помощь, все это было неприЯтно  Њариусу
и вызывало у него мучительное чувство недоумениЯ.
     ‚полне обоснованные  замечаниЯ  ’енардье  сгустили  таинственный  мрак,
окутывавший строгую необычную фигуру человека,  которого  Љурфейрак  прозвал
г-ном Ѓелым. ‘вЯзанный веревками, окруженный палачами, находЯсь наполовину в
могиле и с каждым  мгновеньем  все  глубже  туда  опускаЯсь,  испытуемый  то
Яростью, то вкрадчивостью ’енардье, человек этот оставалсЯ  невозмутимым,  и
Њариус не мог не любоватьсЯ его лицом, хранившим выражение гордой печали.
     ’о была душа, недоступнаЯ страху, не  знающаЯ  растерЯнности.  ќто  был
один из тех людей, которые умеют владеть собою даже в безвыходном положении.
Љак ни грозен был момент, как ни страшна и неизбежна катастрофа, здесь ничто
не напоминало агонию утопающего и тот ужас, которым полон взглЯд его  широко
открытых под водою глаз.
     ’енардье непринужденно поднЯлсЯ с места, подошел к камину и,  отодвинув
ширмы, прислонил их к  стоЯщей  рЯдом  кровати.  Ћткрылась  жаровнЯ,  полнаЯ
пылающих угольев, среди которых пленнику было  отчетливо  видно  раскаленное
добела долото, усеЯнное пурпурными искрами.
     ‡атем ’енардье снова подсел к Ѓелому.
     - €так, пойдем дальше, - сказал он. - Њы можем  договоритьсЯ.  ‡акончим
дело полюбовно. џ виноват, признаюсь, Я погорЯчилсЯ, хватил через  край,  не
знаю, где у менЯ только голова была, Я  наговорил  всЯкого  вздору.  Ќа  том
основании, что вы мильонщик, Я заЯвлЯл, например, что  требую  денег,  много
денег, уйму денег. ќто неправильно. Џусть вы богаты, но у вас свои  расходы;
господи боже мой, у кого их нет? џ вовсе не хочу вас  разорЯть,  не  обирала
ведь Я в самом делe какой-нибудь. џ не из тех людей, которые  злоупотреблЯют
выгодами своего положениЯ и остаютсЯ в конце концов в дураках. Џослушайте: Я
готов приложить свое, Я согласен пойти на уступки. Њне нужно  только  двести
тысЯ