 Ѓыть
может, ‹аура...
     -- ‹аура верна мне. „орогой друг, Я не могу ничего понЯть.
     -- Ќо как же ты  согласилась на весь этот маскарад, на то, чтобы прийти
сюда? ЋказываетсЯ,  ты  можешь выходить из  монастырЯ -- и  ты  до  сих  пор
скрывала от менЯ столь важную тайну?
     --  Ќеужто  ты мог  поверить, что Я бы  не рассказала тебе столь важную
вещь, когда  б  хоть раз  выходила  за пределы монастырЯ? ‘егоднЯ Я впервые,
тому  два  часа,  совершила   подобный  поступок,  и  ничего  нет   проще  и
естественней причины, заставившей менЯ это сделать.
     -- ’ак расскажи мне обо всем, дорогой друг, Я сгораю от любопытства.
     -- Ћно дорого мне; скажу все, как было. ’ы знаешь, как мы с Њ. Њ. любим
друг друга; нас свЯзывают самые нежные узы -- ты мог убедитьсЯ в том из моих
писем. €так, два днЯ назад Њ. Њ. просила аббатису  и мою тетку дозволить мне
спать в ее покоЯх вместо послушницы, у  которой случилсЯ сильный  насморк  и
котораЯ отправлена была со своим кашлем в  больницу. ђазрешение было дано, и
ты не  можешь вообразить, с  каким удовольствием  смогли мы наконец  улечьсЯ
вместе в одну постель.
     ‘егоднЯ ты весьма насмешил нас в  монастырской приемной, хотЯ ни Њ. Њ.,
ни  Я  решительно не  могли даже  представить себе, что это ты; вскоре после
того, как  ты ушел, она  удалилась к  себе. џ  последовала  за  нею, и  едва
остались  мы наедине, она сказала, что очень  просит менЯ оказать ей услугу,
от которой зависит ее счастье. џ отвечала, что ей надобно лишь сказать,  что
Я  должна делать. ’огда  она  выдвинула Ящик и,  к большому моему удивлению,
одела менЯ в это платье. Ћна смеЯлась, и Я, не  знаЯ, в чем цель этой шутки,
смеЯлась тоже. Љогда Я была одета с ног  до головы, она сказала, что  должна
поведать мне  одну очень важную тайну и  доверЯет  ее мне без всЯкой опаски.
‡най,  дорогаЯ подруга,  сказала она, что в эту  ночь Я должна была выйти из
стен  монастырЯ и возвратитьсЯ лишь наутро. Ќо теперь решено: выйдешь отсюда
ты,  а  не Я. ’ебе  нечего  боЯтьсЯ, нет нужды ни  в  каких наставлениЯх  --
уверена,  что в твоем положении ты не растерЯешьсЯ.  —ерез  час  ЯвитсЯ сюда
послушница, Я скажу ей кое-что на ухо, потом она велит тебе идти за  нею. ’ы
выйдешь с нею через черный ход, пройдешь через сад и окажешьсЯ в  комнатке с
выходом  на маленькую пристань. ’ам ты сЯдешь в гондолу и скажешь гондольеру
одно только  слово: в дом длЯ свиданий. —ерез пЯть  минут  ты будешь в  этом
доме  и  войдешь в скромные покои,  где будет разожжен огонь. ’ы будешь  там
одна и станешь ждать. "Љого?"  -- спросила  Я. "Ќикого. Ѓольше  ты ничего не
должна знать. ‘ тобою не случитсЯ ничего такого, что бы тебе не понравилось.
„оверьсЯ мне. ‚ этом домике ты и поужинаешь, и лЯжешь  спать, коли пожелаешь
--  никто не станет тебЯ ни в чем стеснЯть.  Џрошу тебЯ, не спрашивай больше
ни о чем, Я не могу тебе сказать ничего сверх того, что уже сказала".
     ‘кажи, дорогой  друг, что  оставалось мне делать после подобной речи, в
придачу дав  ей  слово, что  сделаю  все,  как  она велит?  „олой  трусливое
недоверие!  ‡асмеЯвшись и приготовившись ко всем  возможным удовольствиЯм, Я
дождалась послушницы,  отправилась за нею,  и вот Я здесь.  џ проскучала три
четверти часа, и вот поЯвилсЯ Џьеро.
     ЉлЯнусь честью своей:  в ту  самую минуту, как Я  увидела  тебЯ, сердце
подсказало мне, что это ты; но в следующий миг, когда ты, взглЯнув  на  менЯ
вблизи, отшатнулсЯ, Я столь же Ясно понЯла, что тебЯ обманули. ’ы уселсЯ тут
и хранил молчание столь мрачное, что Я почла бы великой ошибкой нарушить его
первой; к  тому  же,  хоть сердце и говорило мне, что это ты, но приходилось
опасатьсЯ ошибки. Џод  маскою Џьеро  мог скрыватьсЯ кто-то другой;  но никто
другой в те восемь  месЯцев, что менЯ силой  лишили удовольствиЯ  поцеловать
тебЯ,  не мог мне быть дороже, чем ты. ’еперь ты убедилсЯ, что Я ни в чем не
виновата; дозволь же поздравить тебЯ с тем, что домик этот тебе известен. ’ы
счастлив, и Я за тебЯ рада. Џосле менЯ Њ. Њ. единственнаЯ, кто достоин твоей
любви,  и единственнаЯ, с  кем Я могу ее с удовольствием разделить. Њне было
жаль тебЯ, но нынче, напротив, Я счастлива твоему счастью. Џоцелуй менЯ".
     џ  был бы неблагодарный варвар,  когда б в тот же миг не прижал к груди
своей  этого  ангела, доброго и прекрасного,  что прибыл сюда  из одной лишь
дружбы. Ћднако, изъЯвив ей непритворную и самую искреннюю нежность и заверив
в том, что  она  совершенно оправдана,  Я тем не менее продолжал толковать с
нею о чувствах и  много произнес и  толкового, и бестолкового  о неслыханном
поступке  Њ.  Њ.;  его  находил  Я  весьма  двусмысленным  и  слишком  дурно
поддающимсЯ благоприЯтному объЯснению. џ без околичностей объЯвил, что, если
не считать удовольствиЯ ее видеть, во  всем остальном, без сомнениЯ, подруга
ее сыграла со мною жестокую шутку, отлично знаЯ,  что она оскорбительна и не
может мне понравитьсЯ.
     --  џ так не считаю, --  отвечала мне Љ. Љ.  -- „олжно быть, милаЯ  моЯ
подруга узнала каким-то неведомым мне образом, что прежде  чем познакомитьсЯ
с нею,  ты  был моим возлюбленным.  Ќаверное, она  считала, что ты  менЯ еще
любишь, и решила -- мне ли не знать  ее души! -- торжественно заверить нас в
своей  совершенной  дружбе  и доставить  нам, без предупреждениЯ, все,  чего
только могут  пожелать длЯ счастьЯ  двое  влюбленных. џ могу лишь быть ей за
это благодарной.
     -- ’ы права, дорогой друг; но положение  твое нимало не схоже с моим. “
тебЯ нет другого  возлюбленного, а Я,  лишенный возможности жить с тобою, не
смог оборонЯтьсЯ против прелестей Њ. Њ. џ влюбилсЯ в нее без памЯти, она это
знает,  и с ее  умом не  могла  сделать то, что  сделала, ни по  какой  иной
причине, как только чтобы  выказать мне  свое  презрение. Џризнаюсь, в  этом
отношении Я  в высшей степени чувствителен. Љогда б она любила менЯ так, как
Я ее люблю, она б никогда не смогла оказать мне столь прискорбную любезность
и прислать сюда вместо себЯ самой тебЯ.
     -- џ иного мнениЯ. „уша  ее благородна и высока, сердце щедро, и  точно
так же,  как Я не сержусь, узнав, что ты любишь ее и любим,  и  вы, по всему
убеждаюсь, счастливы, -- так же  и  она не рассердилась, узнав, что мы любим
друг друга,  и,  напротив, счастлива  была  дать нам понЯть, что согласна на
это. Ћна хочет,  чтобы ты  понЯл: она любит  тебЯ  ради  тебЯ  самого,  твои
удовольствиЯ  -- это и ее удовольствиЯ,  и она не ревнует тебЯ ко мне, самой
любимой своей подруге. „абы убедить тебЯ, чтобы ты не сердилсЯ на нее за то,
что она разгадала нашу тайну, она, послав менЯ сюда, объЯвлЯет тебе: если ты
поделишь  сердце свое  между нею и  мной, она с радостью согласитсЯ.  Љак ты
прекрасно  знаешь, она любит менЯ,  и  нередко  Я служу  длЯ  нее женою либо
муженьком; и коли  ты не считаешь зазорным, чтобы Я была тебе  соперницей и,
сколько возможно, делала  ее зачастую  счастливой, она тем  более не желает,
чтобы в представлении твоем любовь  ее походила на  ненависть --  ибо такова
любовь ревнивого сердца.
     -- ’ы защищаешь подругу свою ангельски, милаЯ женушка, но ты не видишь,
как представлЯетсЯ дело в истинном свете. ’ы умна и чиста душою, но не столь
опытна, как Я. Њ. Њ. любит менЯ лишь длЯ смеху, она прекрасно знает,  что не
такой Я дурак, чтобы обманутьсЯ  ее выходкою. џ несчастен, и стал несчастным
по ее вине.
     -- ’огда мне  тоже следовало бы  обижатьсЯ на нее. Ћна дала мне понЯть,
что  любит  моего возлюбленного  и" завладев  им, не  намерена  отдавать мне
назад. ‘верх того, она дает мне понЯть, что отвергает мою любовь к ней,  ибо
ставит менЯ в такое положение, когда Я должна выказывать ее другому.
     -- Ћ! ’еперь рассуждениЯ твои весьма шатки. ЋтношениЯ между ней и тобою
-- совершенно  другое  дело. ‹юбовь ваша -- лишь забава, заблуждение чувств.
“довольствиЯ ваши вовсе не исключают иных наслаждений. ‚ы могли бы ревновать
друг друга лишь по причине подобной же любви женщины к женщине; но когда б у
тебЯ был любовник, Њ. Њ. не должна была бы сердитьсЯ -- точно так же, как ты
бы не сердилась на ее любовника; разве что он оказалсЯ бы тот же самый.
     -- Ќо именно так и обстоит дело -- и ты не прав. Њы  вовсе не сердимсЯ,
что ты любишь нас обеих. Ќе писала ли Я тебе, что, если б могла, уступила бы
тебе свое место? €ли ты полагаешь, что и Я презираю тебЯ?
     -- ’о,  что ты, дорогой друг, желала уступить мне свое место, не  знаЯ,
что Я счастлив, означало лишь, что любовь твоЯ сменилась дружбой, и теперь Я
должен быть этим доволен; но если чувство  это зародилось и в Њ.  Њ., то мне
есть  отчего сердитьсЯ:  ведь  люблю Я ее теперь  без всЯкой  надежды на ней
женитьсЯ. Џонимаешь ты это, мой ангел?  ’ы станешь моей женой,  Я  уверен, а
потому уверен и  в нашей  любви --  у нее достанет  времени  воскреснуть; но
любовь к  Њ.  Њ. больше не  возвратитсЯ. €  разве  не  унизительно длЯ  менЯ
добитьсЯ лишь  того,  чтобы менЯ отвергли, и узнать об этом? —то же до тебЯ,
ты должна  боготворить ее. Ћна приобщила тебЯ всех своих тайн;  тебе  должно
питать к ней вечную признательность и дружбу.
     ’аково было существо  рассуждений  наших,  что длились до полуночи; тут
предусмотрительнаЯ привратница принесла нам отличный ужин. џ есть не мог; но
Љ. Љ.  поужинала с  аппетитом.  ЌесмотрЯ  на печаль,  Я невольно рассмеЯлсЯ,
приметив  салат  из Яичных белков.  Ћна сказала,  что  салат  и в самом деле
смешной:  ведь  из  Яиц  убрали  самое  вкусное,  желток.  ‘  восхищением  и
удовольствием наблюдал Я, как  она становилась все красивее, но не испытывал
ни  малейшего желаниЯ  изъЯвить  ей  свои чувства.  џ  всегда полагал, что в
верности предмету, какой сильно любишь, нет ни малейшей заслуги.
     ‡а два  часа до рассвета уселись мы снова  у камина. Љ. Љ., видЯ, что Я
грущу, обходилась со  мною самым трогательным образом; никакого ожесточениЯ,
а в поведении -- сама скромность. ђечи ее полны были любви и нежности, но ни
разу не посмела она упрекнуть менЯ за холодность.
     Љ концу долгого нашего разговора она  спросила, что ей сказать Њ. Њ. по
возвращении в монастырь.
     --  Ћна  ждет,  --  сказала  она,  --  что  Я  возвращусь  довольнаЯ  и
исполненнаЯ благодарности  за эту ночь, благородно мне подаренную. —то Я  ей
скажу?
     -- —истую правду. ’ы не утаишь от нее ни единого слова из нашей беседы,
ни  единой мысли своей, коли удастсЯ  тебе их вспомнить. ’ы скажешь, что она
надолго сделала менЯ несчастным.
     -- …сли Я такое скажу, она слишком огорчитсЯ: ведь она любит тебЯ и как
нельзЯ  больше дорожит медальоном с твоим портретом. џ сделаю все возможное,
чтобы скорее  вас помирить. џ перешлю тебе письмо через ‹ауру -- либо ты сам
зайдешь к ней завтра за ним.
     --  Џисьма твои  всегда  будут  мне дороги; но  ты  увидишь -- Њ. Њ. не
снизойдет до объЯснений. Ѓыть может, в одном вопросе она тебе не поверит.
     -- Џонимаю. ‚ том, что мы имели твердость провести вместе восемь часов,
словно  брат и  сестра.  …сли она  тебЯ знает  так, как Я, это  ей покажетсЯ
невозможным.
     -- ‚ таком случае скажи ей, если хочешь, что все было наоборот.
     -- Ћ!  Ќи  за  что.  ’о  была бы заведомаЯ  и  весьма неуместнаЯ  ложь.
‘крывать кое-что Я могу, но лгать  не научусь никогда. џ люблю тебЯ еще и за
то, что ты во всю ночь ни разу не притворилсЯ, что еще любишь менЯ.
     -- Џоверь, ангел мой, Я болен от  тоски.  џ люблю тебЯ всем сердцем, но
теперь Я в таком положении, что менЯ можно только пожалеть.
     --  ’ы плачешь, друг мой; прошу, пощади мое сердце. џ сама не рада, что
произнесла эти  слова, но поверь, Я нисколько  не хотела тебЯ упрекнуть.  Ќе
сомневаюсь, через четверть часа Њ. Њ. тоже станет плакать.
     —асы пробили, и Я, не  надеЯсь больше, что Њ. Њ. поЯвитсЯ и объЯснитсЯ,
поцеловал Љ. Љ., надел опЯть свою маску, дабы укрыть голову  и защититьсЯ от
сильнейшего ветра, завываниЯ которого  доносились снаружи, отдал  Љ. Љ. ключ
от дома длЯ  свиданий,  просив передать  его Њ.  Њ.,  и быстро спустилсЯ  по
лестнице.
     <i>ѓ‹Ђ‚Ђ VI</i>
     <i>џ едва не гибну в лагунах. Ѓолезнь. Џисьма от Љ. Љ. и Њ. Њ. Џримирение.
‘видание  на  Њурано.  Њне  известно  имЯ  друга  Њ. Њ.,  и  Я даю  согласие
пригласить его вместе  с  нашей общей возлюбленной  на ужин  в свой  дом длЯ
свиданий</i>
     џ бегом направлЯюсь к переправе в надежде найти гондолу -- и не нахожу.
     Џо венецианским порЯдкам, такого  не может быть: во всЯкий час на любой
переправе должно быть по меньшей мере две гондолы, готовые к услугам, однако
ж случаетсЯ,  хотЯ  и  редко, что  там не бывает ни одной. ’ак  в этот раз и
случилось. „ул  сильнейший западный  ветер, и гондольерам,  по  всему  судЯ,
надоело ждать, и они  отправились спать. —то мне было делать  на  причале за
час до  рассвета  и  почти  голым? Ѓыть  может, Я бы возвратилсЯ  в  дом длЯ
свиданий, когда  бы не отдал ключи. ЊенЯ  уносило ветром, а  Я  не  мог даже
войти в дом, дабы от него укрытьсЯ.
     ‚ карманах у менЯ было по меньшей  мере три  сотни ”илиппов,  добытых в
игорном доме, и полный золота кошелек; мне приходилось опасатьсЯ воров -- на
Њурано это весьма  опасные головорезы, отъЯвленные  убийцы,  что обращают во
зло  многочисленные привилегии, дарованные им хитроумным  правительством  за
ремесло, какое  исполнЯют они  на стекольных  фабриках,  которыми  изобилует
остров;  дабы не покидали  они Њурано, правительство доставлЯет  всему этому
люду  право венецианского гражданства.  џ  уже готов был повстречать парочку
подобных граждан ђеспублики, каковые оставили  бы  менЯ в  одной  рубашке,--
ведь  в  кармане у менЯ не было  даже обыкновенного ножа, что носЯт, защищаЯ
свою  жизнь,  все  честные люди ‚енеции.  “жасный  миг! Џоложение  мое  было
плачевно, и Я дрожал от холода.
     ‘квозь щели в ставнЯх какого-то бедного домишки в один этаж вижу Я свет
и решаюсь скромно постучатьсЯ в двери. ђаздаетсЯ крик:
     -- Љто там?
     ‘тавень открываетсЯ.
     -- —то вам угодно? -- спрашивает какой-то мужчина,  глЯдЯ  с удивлением
на  мой  костюм.  џ  прошу впустить менЯ  в  дом,  даю  ему  филипп,  монету
достоинством  в  одиннадцать лир,  и  коротко рассказываю,  в сколь  тЯжелом
положении оказалсЯ. Ћн отворЯет дверь, и Я прошу его пойти отыскать гондолу,
что доставила бы менЯ за цехин в ‚енецию. Ћн поспешно одеваетсЯ и, благодарЯ
Џровидение ѓосподне, уверЯет, что тотчас же приведет мне гондолу. Ќадев свой
солдатский плащ, он удалЯетсЯ, а менЯ оставлЯет  в комнате;  предо  мною все
его семейство,  каковое, лежа в  одной постели, глЯдит  с удивлением  на мою
физиономию.  Џолучасом  позже   возвращаетсЯ  мой  человек  и  говорит,  что
двухвесельнаЯ гондола ждет у  причала,  но гондольеры желают  получить цехин
вперед. џ соглашаюсь и, поблагодарив его, без страха пускаюсь в путь с двумЯ
мощными на вид гондольерами.
     Њы без труда добрались  до острова  ‘в. Њихаила, но едва миновали  его,
как ветер  вдруг начинает дуть с  такой Яростью, что Я понимаю: плыть дальше
-- вернаЯ гибель; хоть пловцом Я был изрЯдным,  но не был уверен  ни в своих
силах,  ни в том,  что сумею одолеть течение. џ велю гондольерам пристать  к
острову,  но они отвечают,  что  Я  имею дело не с  какими-нибудь  трусами и
боЯтьсЯ  мне  нечего.  ‡наЯ  нрав наших  гондольеров,  Я  почитаю за  лучшее
промолчать; но порывы ветра обрушивались на  нас с удвоенной силой, пенистые
волны перехлестывали через борт, и гребцы мои, хоть и были мощны их руки, не
могли продвинуть гондолу ни на шаг.
     Љогда мы находились всего  лишь в сотне шагов от устьЯ канала иезуитов,
Яростный порыв  ветра сдул в воду гондольера на  корме; ухватившись за борт,
он  легко взобралсЯ  обратно.  ‚есло было потерЯно;  он берет  другое --  но
гондолу  уже  развернуло  боком  к ветру  и в минуту  снесло на двести шагов
влево. ЌельзЯ  было терЯть  ни секунды.  џ кричу,  чтобы  бросали  <i>felce</i>  *,
каютку, в море, и  швырЯю  на  ковер  на  дне гондолы пригоршню серебра. Ћба
молодца мои немедлЯ повиновались и, гребЯ во  всю  мощь,  показали ќолу, что
могут потЯгатьсЯ с ним силой. Ќе прошло и четырех минут, как мы уже плыли по
каналу Ќищенствующих братьев; похвалив гондольеров, Я велел высадить менЯ на
причал палаццо Ѓрагадина, что у церкви ‘анта-Њарина. …два  войдЯ,  Я немедлЯ
улегсЯ  в постель и хорошенько укрылсЯ, дабы  согретьсЯ до  нормальной своей
температуры;  сладкий  сон мог  бы  восстановить  мои  силы,  но  Я никак не
засыпал. ‘пустЯ пЯть-шесть часов  ЯвилсЯ  проведать менЯ г-н де  Ѓрагадин  с
двумЯ  другими  неразлучниками  и застал  в  приступе  лихорадки  -- что  не
помешало ему рассмеЯтьсЯ, увидав на канапе костюм Џьеро. Ћни поздравили менЯ
с тем, что Я  легко отделалсЯ, и оставили в  покое. Љ вечеру  выступил столь
обильный пот,  что ночью мне переменЯли белье; назавтра  горЯчка усилилась и
началсЯ бред. …ще через день Я был  совершенно разбит и  не мог пошевелитьсЯ
от слабости. ‹ихорадка отступила; теперь выздоровление мог мне принести лишь
строгий режим.
     ђанним утром в среду Явилась ко мне ‹аура. џ сказал,  что не в силах ни
писать,  ни читать,  но все же  велел прийти на следующий  день. Џоложив  на
ночной столик все то, что  должна была  мне передать, она удалилась;  узнала
она о моем состоЯнии достаточно, чтобы рассказать о нем Љ. Љ.
     ‹ишь под вечер, почувствовав себЯ немного лучше, велел Я запереть дверь
и прочел письмо от Љ. Љ. Џервым делом  увидел Я с удовольствием ключ от дома
длЯ свиданий, который отсылала она мне  назад: Я успел уже очень раскаЯтьсЯ,
что так поспешно от него отказалсЯ. Њне представлЯлось уже, что Я не прав, и
ключ  этот,  возвратившись  ко мне  в руки, пролил истинный  бальзам мне  на
сердце. ‚ пакете вижу Я письмо от Њ. Њ. и с жадностью читаю его.
     "Ќадеюсь, обстоЯтельства, о которых прочли вы либо прочтете в письме Љ.
Љ., заставЯт  вас  позабыть ошибку, что Я  совершила, задумав  доставить вам
приЯтнейший из сюрпризов. џ видела и  слышала все, и вам бы не удалось уйти,
оставив  ключ, когда б за час до  вашего ухода Я не уснула. ’ак что возьмите
себе ключ, что отсылает вам Љ. Љ..  и возвращайтесь завтра вечером в дом длЯ
свиданий, раз уж  небо спасло вас от бури. ‹юбовь ваша, быть может, дает вам
право  жаловатьсЯ, но отнюдь не обижать женщину, котораЯ  никоим образом  не
изъЯвлЯла вам никакого презрениЯ".
     ‚от каково было длинное письмо Љ. Љ. --  перевожу его потому  лишь, что
оно представлЯетсЯ мне заслуживающим вниманиЯ:
     "Џрошу  тебЯ,  дорогой супруг  мой, не  отсылай мне  этого ключа; разве
только, превратившись в жестокосерднейшего из мужчин, обрадуешьсЯ  ты случаю
огорчить двух женщин, что любЯт только и  одного тебЯ. џ знаю твое  сердце и
уверена, что завтра вечером ты  придешь в дом длЯ свиданий и помиришьсЯ с Њ.
Њ.  --  сегоднЯ она не  сможет там быть. ’ы увидишь, что лишь  по  неразумию
считаешь себЯ  правым. Ђ  пока расскажу тебе то,  чего  ты  не знаешь и  что
должно тебЯ обрадовать.
     …два  ты удалилсЯ в столь ужасное ненастье, Я в величайшем беспокойстве
стала спускатьсЯ  вниз,  дабы  вернутьсЯ в  монастырь, и  тут,  к  удивлению
своему, увидела пред собою Њ.  Њ. ‘ печальнейшим  видом она сказала, что все
видела и слышала из укромного  места,  где мы  не могли  ее заметить. Ќе раз
хотелось  ей поЯвитьсЯ,  но  она  так  и  не  решилась  это  сделать,  боЯсь
показатьсЯ  некстати и в тот  самый  момент,  когда присутствие ее  могло бы
помешать  примирению,  к  которому непременно  должны были  прийти два,  без
сомнениЯ, любЯщих друг друга человека. € все же  к концу нашей беседы она бы
дерзнула выйти, когда б не  забылась сном. Џробудилась она от боЯ часов, уже
после того, как ты, отдав мне какой-то неведомый  ключ, удалилсЯ так, словно
спасалсЯ  из  непотребного дома.  Њ.  Њ. сказала,  что  все  мне объЯснит  в
монастыре, и мы  пустились в  путь в ужасное ненастье,  тревожась и  думаЯ о
тебе  -- она сказала, что,  когда б  ты не потерЯл  голову, то осталсЯ  бы в
доме. …два оказавшись в ее комнате, мы разделись -- Я переоделась в светское
платье, а она улеглась в постель. џ села к ее изголовью,  и вот, почти слово
в слово, ее рассказ: "Љогда ты, оставив мне свое кольцо, отправилась узнать,
что  хочет от  тебЯ тетка, Я самым внимательным  образом рассмотрела  его  и
заподозрила, что маленькаЯ  голубаЯ  точка на нем  неспроста. ЃелаЯ эмаль по
краю арабески была Явно бесполезна, и Я понЯла, что секрет, возможно, именно
здесь. ’огда, взЯв булавку, Я нажала на точку. ‚ообрази удивление  и великое
удовольствие  мое,  когда  Я  обнаружила,  что любим  мы  одного  и того  же
человека! Ќо в то же времЯ ощутила Я боль, подумав, что отнимаю его у  тебЯ.
џ была счастлива своему открытию и в тот же миг решила  воспользоватьсЯ им и
доставить тебе удовольствие поужинать с любимым; скорей вернув на место твою
свЯтую Љатерину, Я возвратила  кольцо и сделала вид, будто ничего не  нашла.
—то  за радость! ‚ ту минуту  Я была  счастливейшей  из женщин.  ‡наЯ сердце
твое,  знаЯ,  что тебе известно, что  возлюбленный твой любит менЯ -- ведь Я
показала тебе его портрет,  в медальоне,-- видЯ, что ты не ревнуешь, Я бы не
заслуживала ничего, кроме презрениЯ, когда бы стала питать чувства, отличные
от твоих; к тому же права твои на него, должно быть, много крепче моих.  —то
же  до  тайны, в какой неизменно хранила ты  имЯ возлюбленного,  то  Я сразу
догадалась, что ты исполнЯешь  его веление, и восхищалась верностью твоей  и
красотой души.  џ рассуждала так:  должно быть,  возлюбленный твой опасаетсЯ
потерЯть  нас  обеих, если  мы прознаем, что ни  одна  из  нас не  завладела
целиком его сердцем. ’ы не поверишь, как  мне стало тебЯ жаль при мысли, что
ты казалась по-прежнему равнодушной даже и после  того,  как, увидев портрет
его в  моих руках, убедилась,  что  более не единственнаЯ  его возлюбленнаЯ.
ђадуЯсь справедливости своих суждений, решилась Я  душою и сердцем поступать
соответственно, так, чтобы оба  вы уверились:  Њ.  Њ.  достойна любви вашей,
дружбы  и уважениЯ.  ‘ удовольствием неизъЯснимым  думала Я о том, как между
нами тремЯ  не  станет более никаких тайн,  и все мы  сделаемсЯ  во сто  раз
счастливее. „вижимаЯ этой мыслью, устроила Я все необходимое длЯ того, чтобы
сыграть с вами  обоими шутку, от  которой, полагала  Я,  любовь ваша ко  мне
достигнет наивысшего предела. ‡амысел мой  представлЯлсЯ  мне в  своем  роде
шедевром  человеческого  остроумиЯ, и,  ища  совершенного его воплощениЯ,  Я
подменила  себЯ  тобою. ’ы  позволила одеть  себЯ  в  монашеское  платье  и,
исполненнаЯ величайшего ко мне  довериЯ и желаниЯ угодить, отправилась в мой
дом  длЯ  свиданий,  не  знаЯ,  куда   тебЯ  везут;  высадив  тебЯ,  гондола
возвратилась за мною, и Я расположилась в таком месте, где менЯ никто не мог
увидеть, а Я могла прекрасно  видеть и слышать все, что меж вами произойдет.
џ  сочинила пьесу --  не естественно ли,  что  мне хотелось  доставить  себе
удовольствие  и присутствовать  на  спектакле?  џ не сомневалась, что  взору
моему не представитсЯ ничего неприЯтного.
     ‚ дом  длЯ  свиданий Явилась Я четвертью часа  позже, нежели ты; ты  не
можешь  вообразить радость мою  и  удивление,  когда увидела Я  того  самого
Џьеро, что  так позабавил нас  в приемной --  ни  тебе,  ни  мне  не достало
догадливости узнать его! Ќо  Явление  его в костюме Џьеро стало единственным
поворотом сюжета, доставившим мне удовольствие. ‚ ту же минуту охватил  менЯ
страх,  беспокойство, досада, Я сделалась  несчастна.  ‚озлюбленный наш  все
понЯл превратно, ушел  в отчаЯнии, он еще любит менЯ, но думает лишь о  том,
чтобы излечитьсЯ  от  страсти, и непременно  излечитсЯ.  Ћн отослал  ключ, а
значит, в дом длЯ свиданий более не вернетсЯ. ђоковаЯ ночь: Я намерена  была
сделать всех  троих счастливыми, а сделала несчастными; если ты не заставишь
его внЯть голосу разума, ночь эта будет стоить мне жизни, ибо  жить без него
Я  не могу. ’ы, конечно, найдешь способ написать ему, ты знаешь его, знаешь,
куда  можно отослать ему  этот ключ вместе с письмом,  какое бы  убедило его
завтра  либо  послезавтра  вечером  прийти в  дом длЯ  свиданий  и хоть  раз
поговорить  со  мною; Я буду надеЯтьсЯ. ’еперь  спи, милаЯ подруга, а завтра
отпиши  ему  всю правду,  сжальсЯ над бедной своей подругой и прости ей, что
любит твоего  возлюбленного.  џ  тоже напишу  ему короткое письмо, и  ты его
вложишь в свое. џ причиной тому, что он тебЯ больше  не любит; тебе подобало
бы ненавидеть менЯ, а ты  все еще менЯ любишь,  Я  преклонЯюсь перед сердцем
твоим, Я  видела,  как он плакал, видела,  сколь сильна  его любовь  ко мне,
теперь  Я его узнала; прежде Я не  подозревала, что  есть мужчины, способные
так  любить.  џ провела  адскую  ночь. Ќе думай,  дорогаЯ  подруга, будто  Я
сержусь на то, что, как Я слышала, ты  поведала ему, что мы любим друг друга
как  муж  и  жена;  мне  это по  нраву; в  отношении  его  здесь нет  ничего
неприличного, ибо ум его столь же свободен, сколь милостиво его сердце".
     ‡акончив  свою  речь,  она  расплакалась.  Џостаравшись  утешить  ее  и
пообещав тебе написать, отправилась Я в свою постель и проспала целых четыре
часа; но Њ. Њ. не спалось. ‡атем она все же встала, и тут мы обнаружили, что
весь монастырь обсуждает печальные новости,  которые сразу же приковали наше
внимание.  Ќам сказали, что  за час  до рассвета  в  лагуне пропала  рыбачьЯ
лодка,  и  еще перевернулись  две гондолы, и все,  кто  в них  был, утонули.
‚ообрази наше горе; мы не дерзнули расспрашивать далее. ‚едь ты ушел как раз
за час  до рассвета. Њ.  Њ.  возвратилась в свою комнату, и Я, последовав за
нею, привела ее в чувства после обморока, случившегосЯ с  нею от страха, что
ты погиб. џ оказалась храбрей ее и говорила,  что ты  умеешь плавать; но  ее
знобило, словно перед приступом  лихорадки, и она принуждена была снова лечь
в постель. ‚ таком-то  состоЯнии и застала нас  получасом спустЯ  моЯ тетка;
войдЯ,  она с радостным смехом поведала  нам, что в предрассветную бурю едва
не  утонул тот самый Џьеро, что так нас  позабавил.  "Ђх, беднЯжка Џьеро! --
сказала Я.  -- ђасскажите  нам, как все было, милаЯ тетушка. џ так рада, что
он не утонул. Љто он? …го узнали?" -- "„а,  -- отвечала она,  --  о  нем все
известно,  ибо  отвозила его домой наша гондола. Ќосовой  гребец только  что
рассказал, что Џьеро провел  ночь на балу  у Ѓриати  и, желаЯ возвратитьсЯ в
‚енецию и не найдЯ гондолы на переправе, дал цехин  нашим гондольерам, чтобы
доставили его домой. Љормчий, товарищ его, упал в  воду в  лагуне; и знаешь,
что  сделал  тогда храбрый  Џьеро?  Ћн швырнул на <i>zenia</i> * все серебро, что у
него было, и сбросил в море <i>felce</i>, каютку гондолы; ветер дул западный, и они
отвезли его  домой  через  канал  Ќищенствующих братьев.  ‘частливые  гребцы
поделили тридцать ”илиппов серебром, что подобрали на ковре гондолы, а после
отыскали  свою  каютку.  Џьеро  надолго  запомнит  Њурано  и  бал у  Ѓриати.
ѓондольер  уверЯет,  что  это сын  г-на  де Ѓрагадина, брата  прокурора; его
отвезли во дворец  полумертвым от  страха и от холода, ведь  одет  он был  в
полотнЯный костюм, и плаща у него не было".
     ‘ этими словами тетка моЯ удалилась, а мы остались, глЯдЯ друг на друга
и словно бы воскреснув из мертвых. Њ. Њ. с улыбкою спросила менЯ, вправду ли
ты сын г-на де Ѓрагадинт. Њне пришлось отвечать, что среди иных вероЯтностей
можно предположить и эту, но что по имени твоему  нельзЯ заключить, будто ты
внебрачный его сын, а  тем более законный -- ведь синьор этот никогда не был
женат.  Њ. Њ.  отвечала, что  когда б  ты  оказалсЯ Ѓрагадин-младший, она бы
весьма огорчилась.  ’огда Я почла своим долгом сказать ей настоЯщее твое имЯ
и то, как  г-н де Ѓрагадин просил менЯ тебе в жены и  после просьбы его менЯ
поместили в  монастырь. ’ак что  у женушки  твоей,  дорогой друг,  более нет
секретов от Њ. Њ. Ќадеюсь, ты не почтешь менЯ болтливой: пусть лучше любимаЯ
подруга наша узнает простую  и чистую правду, нежели правду с  примесью лжи.
‚есьма нас позабавило и посмешило то, с какой уверенностью все говорили, что
ты  провел  ночь  на  балу  у Ѓриати. Љогда  люди не знают какой-то  детали,
недостающей длЯ  полноты истории, они выдумывают ее, и нередко правдоподобие
весьма кстати  подменЯет собою правду. Ћдно могу  Я  сказать: объЯснение это
пролило бальзаму на  сердце дорогой  нашей подруги, в эту ночь она прекрасно
спала,  и красота ее возродилась  единственно  благодарЯ надежде, что ты  не
мешкаЯ  придешь  в  дом длЯ  свиданий. Ћна  перечла  три  раза  это письмо и
тридцать раз менЯ поцеловала. Њне не  терпитсЯ  передать ей написанное тобою
письмо. ‹аура подождет.  Ѓыть может, Я еще увижу тебЯ в доме длЯ свиданий и,
уверена, в лучшем расположении духа. Џрощай".
     „овольно было бы и меньшего, чтобы вернуть мне  здравый смысл.  Љ концу
письма Я был уже в восторге от Љ.  Љ. и без ума от  Њ. Њ.; но хотЯ лихорадка
моЯ и отступила,  болезнь приковывала менЯ к  постели. “веренный, что  ‹аура
завтра с утра придет  снова, Я не смог удержатьсЯ  и написал обеим письма --
короткие, но убедительно показывающие, что Я пришел в себЯ. Љ. Љ. Я написал,
что она поступила правильно, сказавши подруге своей, как менЯ зовут,  -- тем
более что в церкви  Я  уже  не  поЯвлЯлсЯ  и не  имел  причин скрыватьсЯ.  ‚
остальном  же  Я уверЯл  ее,  что  раскаиваюсь и как только в состоЯнии буду
поднЯтьсЯ  с постели, доставлю  самые веские  тому доказательства Њ. Њ.  ‚от
какое письмо отослал Я Њ. Њ.:
     "Џрелестный друг мой,  Я отдал ключ от дома длЯ свиданий Љ. Љ. и просил
передать  его тебе  оттого лишь,  что  полагал, будто  ты  играешь со  мною,
презираешь  менЯ  и  бесчестишь.  ‚   подобном  заблуждении  души  длЯ  менЯ
невозможно было отныне ЯвлЯтьсЯ пред твоим взором, и хоть Я и люблю тебЯ, но
вздрагивал от ужаса,  воображаЯ себе твой облик.  ‘ такою силой подействовал
на менЯ твой поступок; когда бы разум мой мог сравнЯтьсЯ с твоим, Я бы почел
его  геройским. ’ы превосходишь  менЯ во всем,  и при первом же  свидании  Я
докажу  тебе, сколь искренне покаЯнное сердце мое просит у тебЯ прощениЯ. Џо
одной лишь этой причине не  терпитсЯ мне выздороветь. ‚чера не смог Я писать
к тебе -- слабость  во  всех членах совершенно менЯ разбила. “верЯю тебЯ, на
середине канала Њурано, находЯсь  на волосок от гибели, подумал Я,  что небо
карает  менЯ  за ошибку,  какую совершил Я, отослав  тебе  ключ  от дома длЯ
свиданий: ведь когда б он по-прежнему лежал у менЯ в кармане, Я, не  найдЯ у
переправы лодки,  вернулсЯ  бы  обратно и,  как  ты понимаешь, был  бы нынче
здоров и  не прикован  к  постели. џсно как  день, что гибель  моЯ стала  бы
заслуженным наказанием за преступление, что Я совершил, возвратив тебе ключ.
•вала ѓосподу -- он привел  менЯ в чувства и направил так, что увидал Я свою
неправоту во всей полноте. ‚предь буду Я осмотрительней, и  ничто  более  не
заставит менЯ усомнитьсЯ в твоей любви. Ќо что скажешь ты о Љ. Љ.? Ћна ангел
во плоти и во всем подобна тебе. ’ы любишь нас обоих, и она  равно любит нас
с тобой.  €з всех троих Я -- единственное слабое и  несовершенное создание и
не  могу  вам подражать. Ћднако ж, кажетсЯ мне,  Я бы отдал свою  жизнь и за
одну из вас, и за другую. ‹юбопытно мне знать одну вещь, но ее Я не осмелюсь
доверить  бумаге;  не  сомневаюсь,  ты  расскажешь мне все,  как  только  мы
увидимсЯ. Љак было бы хорошо, если б это случилось сегоднЯ в восемь часов! џ
предупрежу тебЯ за два днЯ. Џрощай, ангел мой".
     Ќазавтра к приходу ‹ауры  Я уже сидел  и был близок  к выздоровлению. џ
просил ее сообщить о том устно Љ. Љ., когда будет передавать письмо от менЯ,
и она, вручив  мне письмо от  Љ. Љ.,  на  которое  не надобно  было  ответа,
удалилась. ’уда  вложено было  и письмо от Њ. Њ.: в  обоих заключались  лишь
изъЯвлениЯ тревоги и отчаЯниЯ по поводу моей болезни, стенаниЯ и заверениЯ в
любви.
     € вот  шесть дней спустЯ  отправилсЯ  Я  перед обедом в дом свиданий на
Њурано и получил от привратницы письмо Њ. Њ.
     "Џишу  тебе,   дорогой  друг,  с  нетерпением  ожидаЯ  вестей  о  твоем
выздоровлении и  желаЯ  убедитьсЯ,  что ты снова признаешь  за  собою  право
владеть тем домиком, где сейчас находишьсЯ, -- писала она; -- прошу, назначь
мне, где и когда  мы встретимсЯ: хочешь, в  ‚енеции, хочешь, здесь, мне  все
равно. Ќи в том, ни в другом месте никто нас не увидит".
     џ  отвечал, что чувствую себЯ хорошо и  что увидимсЯ мы  послезавтра  в
обычное наше времЯ и в том самом месте, откуда Я пишу.
     џ сгорал от желаниЯ видеть ее вновь. џ чувствовал себЯ столь виноватым,
что мне было стыдно. ‡наЯ нрав ее, Я должен был со всею Ясностью понЯть, что
поступок ее не только не означал презрениЯ, но, напротив, был  утонченнейшей
попыткой любви  позаботитьсЯ  о  моем  удовольствии более,  нежели  о  своем
собственном. ‚едь не могла она знать, что любил  Я ее одну. ‹юбовь ко мне не
мешала снисходительности ее  к посланнику -- точно так же, полагала она, мог
Я  быть  снисходителен к Љ.  Љ. Ћна не подумала  о различиЯх  в  конституции
мужчин и женщин и о тех преимуществах, какими наградила природа женский пол.
     Џослезавтра, четвертого  числа февралЯ 1754 года, предстал Я вновь пред
моим  прекрасным ангелом. Ћна была в  монашеском облачении. ‚заимнаЯ  любовь
уравнЯла вину  нашу, и в один и тот же миг бросились мы друг перед другом на
колени. Ћба мы дурно обошлись с нашей любовью: она вела себЯ как дитЯ, Я как
Янсенист. Џрощение, что должны были мы испрашивать друг у друга, неизъЯснимо
было   словами   и   излилось   потоком  даримых  и  возвращенных  поцелуев,
отдававшихсЯ в сердцах наших,  а те, исполненные любви,  радовались, что  не
надобен им другой Язык длЯ изъЯвлениЯ желаний своих и восторга.
     ’оропЯсь  доставить друг  другу доказательства искреннего нашего мира и
пылавшего в нас огнЯ, мы в порыве нежности поднЯлись, не разжимаЯ объЯтий, и
рухнули  вместе  на  софу,  где  и  пребывали  нераздельны  вплоть  до  того
мгновениЯ,  когда  издали оба долгий вздох  -- от  него не отказались бы мы,
даже  если б были уверены, что  он  станет предвестником смерти. ’акова была
картина возвращениЯ нашей любви, обрисованнаЯ, облеченнаЯ  в плоть и кровь и
завершеннаЯ великим живописцем  -- мудрою природой, каковаЯ, будучи  движима
любовью, не может создать ничего более правдивого и более привлекательного.
     ‚ спокойствии душевном, что даровало мне удовлетворение и уверенность в
наших  чувствах, заметил  Я,  что  не  снЯл даже  плаща своего  и  маски,  и
посмеЯлсЯ вместе с Њ. Њ.
     -- ‚ерно ли, -- спросил Я,  снимаЯ плащ и  маску, -- что  у  примирениЯ
нашего нет свидетелей?
     ’огда, взЯв факел, отвела она менЯ за  руку в комнату с большим шкафом,
в каковом Я уже ранее предполагал хранителЯ великой тайны. Ћна отворила его,
опустила одну из досок задней стенки,  и мне открылась дверь,  через которую
вошли  мы в  кабинет;  здесь было все, в  чем только может случитьсЯ нужда у
человека, принужденного  провести  в  нем  много  часов подрЯд. ‘офа, что по
первому желанию  превращалась в постель, стол,  кресла,  секретер,  свечи  в
небольших  шандалах  --  иными  словами,   все,  что   могло   потребоватьсЯ
любопытному сладострастнику, длЯ  которого главное  удовольствие состоЯло  в
том, чтобы стать незримым свидетелем чужих наслаждений. ђЯдом с софою увидал
Я  подвижную доску.  Њ.  Њ.  отодвинула  ее,  и  через  два  десЯтка  дырок,
находившихсЯ друг от  друга  на  некотором расстоЯнии, увидал Я всю комнату,
где перед  взором наблюдателЯ разворачивались пьесы, создателем которых была
сама природа, а актеры играли не за страх, а за совесть.
     --  Ђ  теперь, -- сказала Њ. Њ., --  Я  отвечу  на тот вопрос, какой ты
весьма предусмотрительно не дерзнул доверить бумаге.
     -- Ќо ты же не знаешь...
     -- Њолчи. ‹юбовь -- колдуньЯ  и  вещуньЯ,  ей ведомо все.  ‘ознайсЯ: ты
хочешь знать, был ли здесь в ту роковую ночь, что стоила мне стольких  слез,
наш друг.
     -- ‘ознаюсь.
     -- —то ж; да, он здесь был, и тебе  не  на что сердитьсЯ:  знай, что ты
окончательно пленил  его, и он преисполнен к тебе дружеских чувств. Ћн был в
восхищении  от  нрава  твоего, любви, чувств  твоих и честности;  он одобрил
страсть, что Я питаю к тебе. €менно он  утешал менЯ поутру  и уверЯл, что ты
непременно  вернешьсЯ ко мне,  как только узнаешь от  менЯ  об истинных моих
чувствах и благих намерениЯх.
     --  Ќо  вы, должно быть, частенько  засыпали: невозможно провести здесь
восемь  часов крЯду в темноте и  молчании,  когда не видишь ничего  особенно
интересного.
     -- Ћн испытывал живейший интерес, и Я тоже, да и в темноте мы пребывали
тогда лишь, когда  вы сидели на софе -- оттуда вы могли  заметить лучи света
на  уровне  ваших  глаз,  что  проникали через  эти отверстиЯ. Њы  задернули
занавес  и поужинали, внимательно прислушиваЯсь  за столом  ко всему, что вы
говорили. „руг мой питал ко всему  еще больший интерес, нежели Я. Ћн сказал,
что случай  этот впервые позволил  ему столь  глубоко  познать  человеческое
сердце, и что ты, должно быть, никогда так не страдал, как в эту ночь;  тебЯ
он жалел --  но Љ. Љ. поразила его, и  менЯ тоже: невозможно, чтобы  девушка
пЯтнадцати  лет рассуждала  так,  как она,  когда  желала  оправдать  менЯ и
говорила все то, что она сказала, не знаЯ притом иного искусства, нежели то,
какое  даруетсЯ  природой  и  истиной;  длЯ этого  надобно иметь  ангельское
сердце.  …сли  ты женишьсЯ на ней,  у  тебЯ будет божественнаЯ жена. џ  буду
несчастна, потерЯв ее,  но твое счастье  послужит мне утешением. Ќе понимаю,
как мог  ты, любЯ ее, влюбитьсЯ в  менЯ?  Љак может она не  ненавидеть менЯ,
знаЯ,  что Я  отнЯла у нее  твое сердце? Љ.  Љ.  поистине  божественна.  Ћна
сказала, что поведала тебе о бесплодных своих любовных забавах  со  мною длЯ
того  только, чтобы  снЯть  с совести своей  бремЯ  греха, каковой,  как  ей
казалось,  совершила  она  против  верности тебе  -- ее почитает  она  своим
долгом.
     Њы сели  за  стол, и  Њ. Њ. заметила,  что  Я похудел. Њы повеселились,
вспоминаЯ  минувшие  опасности, маскарад  с  Џьеро, бал  у  Ѓриати, где, как
уверЯли  ее,  был  другой  Џьеро, и  чудесный эффект  этого переодеваниЯ, не
позволЯвшего вовсе узнать человека: Џьеро из монастырской приемной показалсЯ
ей и ниже, и худее менЯ. Ћна рассудила, что, когда б Я не нанЯл монастырскую
гондолу и не ЯвилсЯ в приемную в костюме Џьеро, ей бы так и не узнать, кто Я
такой, ибо монахини не обратили бы вниманиЯ на  мою участь. € еще, прибавила
она, узнав, что Я не патриций, как  она опасалась, она облегченно вздохнула,
ибо  оттого могла у нее в конечном счете произойти какаЯ-то  неприЯтность, и
она была бы в отчаЯнии.
     џ прекрасно понимал, чего она, должно  быть,  опасалась, но сделал вид,
что не знаю:
     -- Ќе возьму в толк, --  сказал Я, -- чего могла бы ты опасатьсЯ, когда
б Я был патриций.
     -- „орогой друг, причина тому такова, что Я могу объЯвить ее, лишь взЯв
с тебЯ слово чести, что ты доставишь  мне удовольствие  и исполнишь одну мою
просьбу.
     -- —то  за труд  может  быть длЯ менЯ в том, чтобы доставить тебе любое
удовольствие, какое ты попросишь, если только это в моих силах и не противно
чести моей -- теперь,  когда  меж нами  нет более никаких  тайн? ѓовори, моЯ
дорогаЯ, скажи  мне,  что  это за причина, и  рассчитывай  на  любовь мою, а
значит, и снисходительность во всем, что может доставить тебе удовольствие.
     --  Џрекрасно.  џ  прошу тебЯ  позвать менЯ на  ужин  в  твой  дом  длЯ
свиданий.  Џриду  Я  со  своим  другом  --  он   до  смерти  хочет  с  тобою
познакомитьсЯ.
     -- Ђ поужинав, ты уйдешь с ним?
     -- ’ы же понимаешь, что так надо.
     -- ’вой друг уже знает, кто Я такой.
     --  џ  полагала,  что должна ему это  сказать. €наче  он  бы не дерзнул
прийти к тебе "а ужин.
     -- ’еперь понимаю. ’вой друг -- иностранный посланник.
     -- €менно так.
     --  Ћднако  если он  окажет мне честь  и придет на ужин, то ему уже  не
удастсЯ хранить инкогнито.
     --  ќто было  бы чудовищно. џ представлю его тебе и скажу и имЯ  его, и
титул.
     --  €  ты  полагала,  что Я  могу не согласитьсЯ  доставить тебе  такое
удовольствие? ‘кажи, возможно ли  длЯ тебЯ  доставить мне  удовольствие  еще
большее  и  назначить  день ужина?  Ѓудь  уверена:  Я стану  ожидать тебЯ  с
нетерпением.
     -- џ была бы уверена в твоем  снисхождении, когда б  ты сам  не приучил
менЯ сомневатьсЯ.
     -- Љолкость твоЯ справедлива.
     -- џ пошутила. ’еперь Я довольна. Љ тебе на  ужин придет г-н де Ѓернис,
французский  посланник. Љак только  он снимет  маску,  Я  его представлю. Ћн
понимает, что тебе, скорее всего, известна его свЯзь со мною,  но не забудь:
ты не должен знать, что он соучастник нашей взаимной страсти.
     -- ЏокорЯюсь тебе, милый мой друг. “жин этот -- венец моих  желаний. ’ы
права,  что тревожилась  о моем  титуле: когда б  Я  был патриций, в дело бы
всерьез  вмешались  ѓосударственные   инквизиторы;   в  дрожь  бросает,  как
подумаешь, что могло бы  из  этого последовать! џ  в тюрьме  инквизиции,  ты
обесчещена, и  аббатиса,  и весь  монастырь.  Ѓоже  правый! ’ревога  твоЯ не
напрасна, но если б  ты поведала мне о  ней раньше, Я бы отнюдь  не  скрывал
своего  имени:  в конечном счете сдержанность моЯ происходила единственно из
боЯзни, что  если  менЯ  узнают,  отец  Љ.  Љ. может перевести ее  в  другой
монастырь. Њожешь ли ты назначить день ужина? џ сгораю от нетерпениЯ.
     --