гда тебе Ясно станет все твое  безумие.  Џосмотри  на
нее во времЯ ее  месЯчных,  и  она  внушит  тебе  отвращение.  Ђ  когда  это
недомогание ее пройдет, вспомни, что она его имела и будет еще иметь, и тебЯ
приведет в ужас то, что тебЯ влюблЯло, и стыдно станет тебе сходить с ума по
вещам, которые в любой деревЯнной статуе выглЯдЯт менее тошнотворно.
     ‚зор  мой  остановила  огромнаЯ  и  беспорЯдочнаЯ  толпа,  от   которой
отделилась чудовищнаЯ, похожаЯ на пугало фигура. ‹ицо у нее  было  ужасно  и
все покрыто мелкими морщинами. Љолосс протЯнул руку, котораЯ показалась  мне
непомерной длины. ђазинув огромную пасть, походившую скорее  на  пещеру,  он
крикнул:
     - ќй там! ЏошевеливайсЯ! Џроходи по одному!
     Ќе успел он произнести эти слова, как из толпы, стоЯвшей по ту  сторону
от него, отделилось несколько человек и перешло по  сю  сторону.  ‘тоило  им
пройти под тенью его руки, как в них творилась столь  разительнаЯ  перемена,
что все это показалось мне волшебством. џ не мог ничего узнать.
     "Ќичего себе рука, - сказал Я про себЯ, - чудеса да и только!"
     ‘тарик прочистил себе глаза от гноЯ и, увидев мое смущение,  разразилсЯ
беззубым  хохотом,  отчего  щеки  его  избороздились  глубокими   морщинами.
Љазалось, его сотрЯсают рыданиЯ:
     -  †енщина  там  была  изысканнее  сонета,  спокойнее  морской   глади,
целомудренна до мозга костей и укрыта плащом от нескромных  взоров!  ЏерейдЯ
сюда, она дала себе волю: дерзко  раскрыла  свое  нутро  и  взорами  вливает
похоть в  этих  юнцов,  -  рот  ее  не  устает  призывно  чмокать,  глаза  -
подмигивать, а руки - взбивать волосы.
     - —то случилось с тобой, несчастнаЯ, - промолвил Я,  -  не  тебЯ  ли  Я
видел на той стороне?
     - …е, точно, - произнес старик и принЯлсЯ кашлЯть  и  отхаркиватьсЯ.  -
…е, и никого другого. Ќо в уловках своих она упражнЯетсЯ под рукой.
     - Ђ тот вот, кто был так тщательно одет и вместе  с  тем  выглЯдел  так
скромно в своем плаще  без  капюшона?  “  него  было  такое  сосредоточенное
выражение, взглЯд его был так печален,  а  речь  звучала  так  застенчиво  и
вежливо, что он внушал  всеобщее  почтение  и  уважение.  Ќеужто  он  и  там
занималсЯ мошенничеством и лихоимством, - осведомилсЯ Я, - ловил и там  всех
нуждающихсЯ, коим строил западни, и вечно высматривал, где бы  поживитьсЯ  и
где бы нагреть руки?
     - џ говорил тебе уже, что это он проделывает под рукой.
     -  —ерт  бы  побрал  эту  руку,  котораЯ  позволЯет  творить   подобные
беззакониЯ! Ђ этот, что  только  и  знает,  что  пишет  любовные  записочки,
соблазнЯет невинность, приводит ее к падению и губит женскую честь, Я  видел
его, когда он только приближалсЯ к руке, - выглЯдел он человеком достойным и
вид имел самый степенный.
     - Ќичего удивительного,  шашнЯми  своими  он  занималсЯ  под  рукой,  -
ответствовал мне мой воспитатель.
     - Ђ того, кто здесь способствует ссорам, разжигает  споры,  растравлЯет
старые обиды, обострЯет раздоры, укреплЯет неуступчивость  и  вдыхает  новую
жизнь в забытые распри, Я видел там совершенно другим: он  рылсЯ  в  книгах,
изучал законы, осведомлЯлсЯ о правах, составлЯл прошениЯ и давал советы. Љак
мне согласовать эти противоположности?
     - Ћбо всем этом Я тебе уже говорил, - отозвалсЯ почтенный старец. - ‚се
это он проделывает под рукой, и нужды нет, что это расходитсЯ с тем, что  он
проповедует. Џосмотри на этого мужа, коего по ту сторону великана  ты  видел
степенно разъезжающим на муле. Ћдет он был в длинную куртку с накидкой,  шею
его окружал белоснежный воротник, руки были в перчатках, и в них  он  держал
пачки рецептов. Ќаправо и налево он раздавал невинные  сиропы.  Ђ  здесь  он
сидит уже на василиске, на нем бронЯ с  наручами  и  железные  перчатки.  Ћн
сражает людей кинжалом тифозной горЯчки, приканчиваЯ жизни, кои там он Якобы
старалсЯ спасти. ‡десь он  всЯчески  растЯгивает  болезни,  длЯ  того  чтобы
выжать из своего пациента все возможное, между  тем  как  там  он  лицемерно
утверждал, что совесть не позволЯет ему принимать плату за свои посещениЯ. Ђ
теперь  поглЯди-ка  на  того  мерзостного  придворного,  вечного   спутника'
баловней судьбы, который там, на глазах  у  министра,  изучал  чужие  приемы
низкопоклонства, стремЯсь их переплюнуть и доводЯ самоуничижение до стираниЯ
себЯ с лица земли;  поклоны  он  ухитрЯлсЯ  отвешивать  столь  низкие,  дабы
придать им больше почтительности, что всЯкий раз чуть  не  простиралсЯ  ниц.
ђазве ты не видел, как он вечно склонЯл  голову,  словно  готовилсЯ  принЯть
благословение, такой смиренный, что, казалось, он  способен  был,  наподобие
ѓуадианы, исчезнуть под  землей?  Ќе  слышал  громогласное  аминь,  которое,
опережаЯ  всех  прочих  разбойников,  он  произносил  всЯкий  раз,  как  его
покровитель что-либо утверждал или отрицал? ’еперь обрати внимание,  как  по
сю сторону руки он перемывает  косточки  своему  патрону,  как  осыпает  его
насмешками, как громоздит над его головой проклЯтиЯ, как обманывает его, как
в ужимки и рожи перетолковывает все  рабские  ухищрениЯ  лести,  озабоченное
выражение лица и  мелкие  заискиваниЯ  сочувственно  повиливающей  бороды  и
ухмылЯющегосЯ рыла. ‚идел ли ты там этого муженька, криками оглашавшего весь
околоток: "‡акройте же дверь! ‘ чего  это  открыли  окно?  Ќа  кой  лЯд  мне
карета? џ ем не где-нибудь, а у себЯ  дома.  Џомалкивайте  и  убирайтесь,  Я
знаю, что делаю", и прочее в том же духе - все, выдержанное в  самом  хмуром
представлении о чести.  Ђ  теперь  посмотри,  как  под  рукой  он  бесстыдно
расхваливает склонность  к  уединению  своей  супруги.  ‚зглЯни,  как  легко
усыпить его бдительность заманчивым обещанием или посулом  (если  такое  ему
посулЯт) какой-нибудь выгодной сделки; как  о  возвращении  своем  домой  он
оповещает не звоном в колокольчик, а кашлем,  слышным  уже  за  шесть  улиц.
Љакие изумительные качества открывает он в том,  что  ему  подают  к  столу,
сколько почета усматривает в том, что может что-то  сберечь!  ‘колько  вещей
мечтает он еще выпросить из того, что ему недостает,  как  подозрительно  он
относитсЯ к бедным и сколь высокого мнениЯ он о  богатых  и  тороватых.  Љак
готов он хмурить брови, если ему попадаетсЯ  существо,  у  которого  нет  ни
гроша за душой, и как плотно жмуритсЯ, если имеет дело с человеком,  готовым
пойти на жертвы. Ђ видишь там негодЯЯ-верзилу, выдающего себЯ за закадычного
друга того женатого человека, с  которым  он  обращаетсЯ  как  родной  брат,
заботитсЯ о его  здоровье,  интересуетсЯ  его  тЯжбами,  готов  его  повсюду
сопровождать и поддерживать? Ќо посмотри,  что  делает  он  под  рукой.  Љто
умножает число его чад и ветвистых украшений  на  его  челе?  Џослушай,  что
отвечает он соседу, упрекающему его за то, что он с гнусной  целью  ходит  в
дом, куда его пускают как друга, доверЯют ему и в любое времЯ готовы открыть
ему дверь. ‚от что он говорит: "—то, вы хотели бы, чтобы Я ходил в дома, где
бы менЯ поджидали с ружьем, не доверЯли мне и куда бы менЯ не  пускали?  ќто
значило бы быть дураком; пусть то, что  Я  так  себЯ  веду,  и  кажетсЯ  вам
низостью".
     џ был поражен словами достойного старца и всем тем,  что  мне  пришлось
увидеть из тайной жизни света.
     - …сли люди поступают так, - подумал Я вслух, -  под  прикрытием  столь
ничтожной пелены, как тень руки, как же они  будут  поступать  под  покровом
тьмы более непроницаемой и охватывающей более значительные пространства?
     €  диковинным  показалось  мне  еще  то,  что  хоть  тень  от  руки   и
незначительна, но покрывает она злодеЯниЯ бесчисленного количества людей,  и
под рукой творитсЯ бог весть что повсеместно и во всех отраслЯх человеческой
деЯтельности.
     ‚ижу, что сказанное относитсЯ и ко мне, пишущему  эти  строки.  ‚едь  Я
заЯвил,  что  цель  этих  "‘новидений"  ‹ишь  развлечение,   а   под   рукой
основательно намылил голову тем, кому обещана была лишь подобающаЯ им хвала.
     ’ут старик обратилсЯ ко мне со следующими словами:
     - ’ебе необходимо отдохнуть, ибо такое переворачивание вверх дном  всех
наших представлений утомлЯет,  и  Я  боюсь,  как  бы  у  тебЯ  не  помутилсЯ
рассудок. “спокойсЯ немного, дабы то, что тебе остаетсЯ узнать,  пошло  тебе
на пользу и не было тебе слишком тЯгостно.
     џ был в  таком  состоЯнии,  что  с  превеликим  удовольствием  поддалсЯ
усталости и его советам и бросилсЯ на землю и в объЯтиЯ ЊорфеЯ.


        ‘ЋЌ Ћ ‘Њ…ђ’€

     Џеревод Ђ. Љосс

     „онье Њирене ђикеса

     •орошо еще, что не утратил Я дара  речи  после  того,  как  узрел  вашу
милость, и думаю, лишь потому вы оставили мне этот дар, что  на  сей  раз  Я
воспользуюсь им, дабы повести речь о смерти. ђечь эту Я посвЯщаю вам, но  не
с тем, чтобы вы поддержали ее своим покровительством; Я подношу  ее  вам  из
побуждений самых бескорыстных, дабы тем возместить  небрежности  слога  либо
неудачи воображениЯ. Ќе осмелюсь превозносить свою выдумку, дабы не прослыть
выдумщиком. џ пыталсЯ вылощить слог и взбодрить  перо  любознательностью  и,
платЯ дань смеху, не забывал о поучительности. Ћ том, пошло ли мне на пользу
учение и прилежание, льщусь надеждой узнать из суждений вашей милости,  если
творение мое удостоитсЯ вашего  вниманиЯ;  и  тогда  Я  смогу  сказать,  что
счастье мне дано в сновидениЯх. •рани господь вашу милость, и да услышит  он
эту мою мольбу.

                           Џисано в тюрьме и в ‹а-’орре, 6 апрелЯ 1622 гола.


                            ‚сЯкому, кто прочтет

     џ хотел, чтобы речи мои кончились смертью, как кончаетсЯ ею все  сущее;
пошли мне боже удачу. ‘ие  сочинение  есть  пЯтое  по  счету  после  "‘на  о
‘трашном суде",  "Ѓесноватого  альгуасила",  "‘на  о  преисподней"  и  "Њира
изнутри". Њне одно только и осталось, что сновидениЯ; и если после того, как
навестит менЯ во сне  смерть,  Я  не  проснусь,  ждать  менЯ  незачем.  …сли
покажетсЯ тебе,  что  сновидений  многовато,  пусть  будет  мне  оправданием
донимающаЯ менЯ сонливость; а если нет, то оберегай мой сон,  ибо  быть  мне
сонливцем из сонливцев во всех четырех исходах, кои суть:  смерть,  ‘трашный
суд, ад и блаженство райское. Vale {Ѓудь здоров (лат.).}.

     Њрачные мысли, малодушное отчаЯние и уныние всегда приходЯт  исподтишка
и с оглЯдкою, в надежде застать несчастную жертву в одиночестве, дабы  Явить
ей свою доблесть. ЏрисущаЯ трусам черта, свидетельствующаЯ и о хитрости, и о
низости сразу. •оть и  наблюдал  Я  это  на  чужих  примерах,  то  же  самое
приключилось в тюрьме со мною самим. —итал Я исполненные пыла стихи ‹укрециЯ
- то ли услаждаЯ свои чувства, то ли в угоду своей  меланхолии,  -  и  столь
сильна была боль разочарованиЯ, котораЯ сообщилась мне во времЯ чтениЯ,  что
Я поддалсЯ действию воображениЯ и рухнул под тЯжестью столь весомых  слов  и
доводов; и сам не ведаю, что было причиною моего обморока - то, что узнал Я,
или ужас, что Я испытал. „абы могло проститьсЯ мне признание в сей слабости,
передам письменно, на манер введениЯ к моей речи, глас божественного  поэта,
суровый и столь гармонически угрожающий; и вот как он звучит:

     Denique si vocem rarum natura repente
     Mittat et hoc alicui nostrum sic increpet ipsa:
     Quid tibi tantopere est, mortalis, quod nimis aegris
     Luctibus indulges? Quid mortem congemis ac fles?
     Nam si grata fuittibi vita anteacta, priorque,
     Et non omnia pertusum congesta quasi in vas
     Commoda perfluxere atque ingrata interiere:
     Cur non, ut plenus vitae, conviva, recedis?
     Aequo animoque capis securam, stulte, quietem?

     {…сли же тут наконец сама начала бы природа
     ‚друг говорить и средь нас кого-нибудь так упрекнула:
     "—то тебЯ, смертный, гнетет и тревожит безмерно печалью
     ѓорькою? —то изнываешь и плачешь при мысли о смерти?
     ‚едь коль минувшаЯ жизнь пошла тебе впрок перед этим
     € не напрасно прошли и исчезли все ее блага,
     Ѓудто в пробитый сосуд налитые, утекши бесследно,
     —то ж не уходишь, как гость, пресыщенный пиршеством жизни,
     € не вкушаешь, глупец, равнодушно покой безмЯтежный?

     ‹укреций. "Ћ природе вещей", книга третьЯ, стихи 931-939
     Џеревод с лат. ”. Ђ. Џетровского}

     ’ут сразу вспомнилсЯ мне €ов, как стенал он и говорил: "Homo  natus  de
muliere" {—еловек, рожденный женою (лат.).} (€ов, XIV):

     ‚едь человек, рожденный
     „лЯ краткой жизни слабою женою.
     Ќа горе и печали обреченный,
     Ќе ведает ни блага, ни покою.
     Љогда же срок настанет,
     Љак тень, исчезнет, как цветок, увЯнет.

     ‚след за этими словами, истинность коих изведал Я на себе,  вспомнились
мне слова о  сроке,  определенном  на  земле  человеку,  в  том  месте,  где
говоритсЯ: Militia est vita hominis super terram" {ђатный  труд  есть  жизнь
человека на земле (лат.)} и так далее (глава VII):

     ‚ойна - вот жизнь человека
     Ќа сей земле искони,
     € то же, что дни наемника, -
     …го недолгие дни.

     ‘лова  сии  внушали  мне  великое  почтение,  Я  был  повержен   наземь
разочарованиЯми, обессилен, исполнен горестных чувств,  а  рвение  мое  было
раззадорено; и вот заимствовал Я у €ова те слова, кои излились из  уст  его,
когда начал он оглашать свое отчаЯние: "Pereat dies in qua  natus  sum"  {„а
сгинет день, когда Я родилсЯ (лат.)} и так далее (глава III).

     „а сгинет навеки день,
     Љогда на свет Я родилсЯ,
     € ночь моего зачатьЯ,
     ’а чернаЯ ночь, - да сгинет.

     ‚ечною мглой кромешной
     „ень тот да поглотитсЯ,
     ‘вет ему да не светит,
     Ѓог его да не видит.

     Ќочью той да владеют
     ’емень и мрак могильный,
     ‚ дни года да не войдет,
     ‘редь месЯцев не вселитсЯ.

     „а будет она неплодной,
     ‚еселье к ней да не снидет,
     „а проклЯнут ее те,
     Љто день клЯнут, ненавидЯ,

     ’е, кто ‹евиафана
     ‡овут, чтоб из бездны вышел.
     ‡везды ее да погаснут,
     ‘вет их да помрачитсЯ.

     „а ждет она тщетно зари
     € никогда не увидит,
     „а не придет к ней рассвет
     џсный, златообильный, -

     ‡а то, что дверей утробы
     Њатерней не затворила,
     ‡а то, что моЯ колыбель
     Ќе стала моей могилой.

     ‘реди вопросов сих и ответов, истомленный и  истерзанный,  Я  уснул  (и
подозреваю, что сон снизошел ко мне из милосердиЯ, а не  по  зову  природы).
Љогда же душа моЯ освободилась и отрешилась от пут плотских чувств, то  стал
Я добычей комедии, которую сейчас перескажу, и вот каким  манером  разыграли
ее во тьме скрытые во мне силы, причем был Я  длЯ  своих  фантазий  сразу  и
зрителем, и подмостками.
     Џерво-наперво поЯвились лекари верхами на мулах, каковые в своих черных
попонах смахивали на могилы с  ушами.  Џоступь  у  мулов  была  до  смешного
неровнаЯ и спотыкливаЯ, так что седоков мотало  и  потрЯхивало,  словно  они
пилой орудовали; взглЯд же у сих последних был мерзостный от привычки  вечно
шнырЯть глазами в содержимом урыльников и отхожих мест; борода - как лес,  а
рот в этих зарослЯх и с ищейкой еле  найдешь;  от  балахонов  разит  хлевом;
перчатки раздушенные, как раз длЯ душегубов; на большом  пальце  перстень  с
таким громадным камнем, что больной, которому щупают пульс,  при  виде  сего
украшениЯ начинает  подумывать  о  камне  могильном.  ‹екарей  было  великое
множество, и все в окружении учеников, каковые состоЯт при них в  лакеЯх,  в
чем и заключаетсЯ все их учение; и имеют  сии  ученики  дело  не  столько  с
докторами, сколько с мулами, после чего  производЯтсЯ  в  медики.  Џри  виде
учеников Я сказал:
     - Љоли эти происходЯт от тех, нечего дивитьсЯ, что от  этих  происходит
наша погибель.
     ‚округ них роилсЯ сонм аптекарей, и были они во всеоружии: со шпателЯми
наголо и клистирами наперевес, при пластырЯх и припарках (при Џарках  они  в
могильщиках). ‘надобьЯ, коими торгуют они,  не  столько  в  своих  склЯницах
настаиваютсЯ, сколько в оных застаиваютсЯ, покуда  не  скиснут,  а  пластыри
покрыты паутиной, но аптекари все равно сбывают их с рук, и  не  зрЯ  гнутсЯ
они перед всЯким в три погибели: больным от их  лекарств  -  одна  погибель.
ѓлас умирающего слышитсЯ  вначале  из  ступы  аптекарЯ,  затем  раздаетсЯ  в
треньканье гитары, на коей цирюльник наигрывает пассакалью, затем звучит  он
в дроби, каковую выбивают на теле несчастного докторские длани в  перчатках,
и затухает он в звоне церковных колоколов. Ќе сыщешь людей воинственней, чем
эти самые аптекари. Ћни при лекарЯх  состоЯт  в  оружейниках  -  оружием  их
снабжают. ‚ хозЯйстве их аптечном все войной пахнет, все - оружие, да притом
наступательное. Џорошок их - тот же порох, только они его  кличут  ласковей.
‡онды их - что копьЯ, компрессы - удавки, пилюли-что пули, а уж  клистиры  -
те же пушки, такое же орудие смерти, как и  артиллерийское  орудие.  €  если
подумать, не зрЯ продают они в своих заведениЯх все потребное, дабы очистить
желудок: заведениЯ сии суть чистилища, сами они - мрак преисподней, недужные
- сонм грешников, лекари же - дьЯволы. Ђ уж то, что лекари - дьЯволы, вернее
верного: и те, и другие не отстанут от человека,  коли  дела  его  плохи,  и
удерут, коли хороши; и об одном они радеют - чтобы у всех людей дела  всегда
были плохи, а коли они и впрЯмь плохи - чтобы никогда не улучшились.
     ‚се они шествовали в мантиЯх из  рецептов,  а  на  головах  красовались
короны, зубцы коих были в форме буквы "R",  перечеркнутой  поперек:  с  этой
буквы начинаютсЯ рецепты.  €  мне  подумалось,  что  лекари  таким  способом
советуют аптекарЯм: "Recipe", что значит "получи". ’от же совет дает  дурнаЯ
мать дочери, а алчность  -  дурному  правителю.  €  ведь  только  и  есть  в
рецептах, что эта самаЯ буква "R", словно клеймо  на  челе  преступника,  да
граны, граны, что оборачиваютсЯ гранитной плитой на могиле  безвинного!  …ще
ведут они счет на унции: таким манером куда как просто содрать три  шкуры  с
барашка - пациента! Ђ названиЯми какими дурацкими сыплют - ни дать ни  взЯть
заклЯтиЯ, чтобы  дьЯволов  вызывать:  buphtalmus,  opopanax,  leontopetalon,
tragoriganum, potamogeton,  senos  pugillos,  diacathalicon,  petroselinum,,
scilla, тара. € всем известно, что сии чудовищные тарабарские словеса,  коих
распирает от избытка букв,  означают  не  что  иное,  как  морковь,  редьку,
петрушку и прочую дрЯнь. Ќо поскольку говоритсЯ: "Љто тебЯ не знает,  пускай
тебЯ покупает", аптекари рЯдЯт огородные овощи в пышные нарЯды, чтобы нельзЯ
было их распознать и больше бы их покупали. ‹изать на их Языке -  elengatis,
пилюли - catapotia, clyster - спринцовка, пластырь - " glans либо balanus, а
пускать сопли - errhinae. € таковы названиЯ их лекарств, да и сами лекарства
таковы, что нередко из одного только отвращениЯ к зловонным мерзостЯм, коими
пичкают аптекари больных, болезни обращаютсЯ в бегство.
     ЌайдетсЯ ли хворь с таким скверным  вкусом,  чтобы  не  улетучитьсЯ  из
костей под угрозой применениЯ ‘ервенова пластырЯ, от коего нога либо  лЯжка,
где эта самаЯ хворь угнездилась,  превращаютсЯ  в  сундук?  Љогда  увидел  Я
аптекарей и лекарей, то понЯл,  как  неудачна  мерзкаЯ  поговорка:  "ЃольшаЯ
разница - пульс или задница", потому что длЯ  лекарей  никакой  тут  разницы
нет, и, пощупав пульс, сразу идут они в отхожее место и смотрЯт в  урыльник,
чтобы вопросить мочу о том, чего сами не  ведают,  ибо  ѓален  заповедал  им
нужный чулан и ночной сосуд. € вот они берут урыльник и, словно он им что-то
нашептывает, подносЯт к уху, погружаЯ бородищу в его испарениЯ. ‘тоит только
посмотреть, как они знаками объЯснЯютсЯ с отхожим местом и получают сведениЯ
от испражнений, а разъЯснениЯ  -  от  зловониЯ!  Људа  до  них  дьЯволу!  Ћ,
треклЯтые злоумышленники против, жизни человеческой,  они  ведь  компрессами
удушат, кровопусканиЯми обескровЯт, банками  истерзают,  а  там  и  душу  из
больного выпустЯт за милую душу!
     ‡а ними шли костоправы, таща пинцеты, зонды, инструмент длЯ прижиганиЯ,
ножницы, ножи, пилы и пилочки, щипцы и ланцеты. €з толпы их доносилсЯ голосу
весьма жалобно отдававшийсЯ у менЯ в ушах и вещавший:
     - ђежь, рви, вскрывай, пили,  руби,  коли,  щипли,  раздирай,  полосуй,
скреби и жги.
     Ћчень напугал менЯ этот голос, а еще больше -  трескотнЯ,  которую  они
устроили, затарахтев  своими  щипцами  и  ланцетами.  Љости  мои  со  страху
пытались втиснутьсЯ друг в друга. џ съежилсЯ в комочек,
     ’ут Явились демоны, обвитые  на  манер  бандажей  низками  человеческих
зубов, и по этой примете Я понЯл, что передо мною зубодеры,  кои  занимаютсЯ
наигнуснейшим в мире ремеслом, ибо лишь на то и пригодны,  чтобы  опустошать
рот и приближать старость. €м невмоготу видеть, что чьи-то зубы еще сидЯт  в
челюсти, а не болтаютсЯ у них в ожерелье, и они  отвращают  люд  честной  от
свЯтой Ђполлонии, берут свидетельские показаниЯ у десен и  размащивают  рты.
•удшими минутами в моей жизни были те, когда Я  видел,  как  нацеливают  они
свои кусачки на чужие зубы, словно те лакомый кусочек, а за то, что  выдрали
зуб, денег требуют, словно они его вставили.
     - ‘ кем, любопытно знать, пришла эта проклЯтаЯ мразь? - подумал Я.
     € казалось мне, что самого дьЯвола мало длЯ этой проклЯтой  братии,  но
тут  вдруг  грЯнули  гитары,  да  многое  множество.  џ  малость  повеселел.
‘лышались сплошные пассакальи да ваки.
     - ЏровалитьсЯ мне на месте, если это не цирюльники!
     ’ут они самые и входЯт.
     —тоб угадать, особой смекалки не требовалось. “ этой братии  пассакальи
в крови, и гитара им по чину положена. ‘тоило послушать, как одни бренчат, а
другие наЯривают. џ приговаривал про себЯ:
     - ѓоре бороде, которую бреют, поднаторев  в  сальтаренах,  и  руке,  из
которой пускают кровь, навострившись на чаконах и фолиЯх!
     џ подумал, что все прочие вершители мук и подстрекатели смерти - мелкаЯ
монета, медный грош им цена, и только  цирюльники  разменЯлись  на  серебро.
‡анЯтно было смотреть, как одному они лицо щупают, другому массируют  и  как
потешаютсЯ, мылЯ кому-то холку.
     ‡атем повалило множество народу. ‚переди шли говоруны. Ћт разговоров их
гул  стоЯл,  словно  в  речной  запруде,  и  длЯ  слуха  он  был   несноснее
расстроенного органа. €з одних слова сыпались частой капелью,  из  других  -
лились струЯми, из третьих били фонтаном, а  из  самых  говорливых  хлестали
потоком, как из ведра. ќтих людей  словно  подмывает  нести  околесицу,  как
будто  они  принЯли  слабительное  из   листов   восьмиЯзычного   Љалепинова
лексикона. ќти последние мне поведали, что они говоруны  всезатоплЯющие,  не
знающие отдыха ни днем, ни ночью; они и во сне говорЯт, и, глаза  продравши,
говорЯт. Ѓыли тут говоруны сухие и  говоруны,  что  зовутсЯ  проливными  или
орошающими, а то еще пенными, - такие брызжут слюной  во  все  стороны.  …ще
были такие, которых зовут  трещотками;  из  них  слова  вылетают  с  тем  же
треском, с  коим  в  отхожем  месте  кое-что  другое,  -  эти  говорЯт,  как
бесноватые. Ѓыли еще  говоруны-пловцы,  -  эти  размахивают  руками,  словно
плывут, и раздают невольно плюхи и оплеухи. Ѓыли мартышки, гримасничающие  и
корчащие рожи. € все они заговаривали друг друга до смерти.
     ‡а ними следовали сплетники, наставив уши, выпучив глаза,  осатанев  от
злокозненности. Ћни вцеплЯлись когтЯми  в  чужую  жизнь  и  перемывали  всем
косточки. ‘ледом шли лгуны, вседовольные, тучные, улыбчивые,  разрЯженные  и
процветающие, ибо сии суть одно из чудес  света:  не  имеЯ  других  занЯтий,
живут себе припеваючи по милости недоумков и мерзавцев.
     ‡а этими шли пролазы, весьма надменные, ублаженные и надутые;  все  они
суть три Язвы, что разъедают честь мира сего.  ќти  так  и  ввинчивались  во
всех, во все совались,  впутывались  и  ввЯзывались  в  любое  дело.  ‘ловно
морское блюдце, прилипают они к честолюбию  и  осьминогами  присасываютсЯ  к
благоденствию. €ми, судЯ по всему, замыкалось шествие, ибо  следом  за  ними
долгое времЯ никто не показывалсЯ.  Њне  хотелось  узнать,  почему  они  шли
отдельно от прочих, и сказали мне несколько говорунов, которых  Я,  впрочем,
не спрашивал:
     - ќти пролазы - квинтэссенциЯ надоед, а потому хуже их никого нету.
     ’огда  призадумалсЯ  Я  над  великой  пестротой  сей  свиты  и  не  мог
вообразить, кто же должен ЯвитьсЯ.
     ’ут вошло некое существо - женщина, с  виду  весьма  пригожаЯ,  и  чего
только на ней и при ней не было: короны, скипетры,  серпы,  грубые  башмаки,
щегольские туфельки, тиары, колпаки, митры,  береты,  парча,  шкуры,  шелка,
золото, дубье, алмазы, корзины, жемчуга и булыжник. Ћдин глаз открыт, другой
закрыт; и нагаЯ, и одетаЯ, и всЯ разноцветнаЯ. ‘ одного бока  -  молодка,  с
другого - старуха. ла она то медленно, то быстро. ЉажетсЯ, она  вдалеке,  а
она уже вблизи. € когда подумал Я, что она входит, она уже  стоЯла  у  моего
изголовьЯ.
     Џри виде столь причудливого скарба и столь  нелепого  убора  Я  стал  в
тупик, словно человек, которому загадали загадку. ‚идение не устрашило менЯ,
но удивило, и даже не без приЯтности, потому что, если присмотретьсЯ,,  было
оно не лишено прелести. џ спросил ее, кто она такаЯ, и услышал в ответ:
     - ‘мерть.
     ‘мерть! џ был ошеломлен. ‘ердце мое чуть не остановилось; и,  с  трудом
ворочаЯ Языком, путаЯсь в мыслЯх, Я проговорил:
     - ‡ачем же ты пришла?
     - ‡а тобой, - отвечала она.
     - €исусе тысЯчекратно! ‘тало быть, Я умираю.
     - ’ы не умираешь, - отвечала она, - ты должен живым  сойти  со  мною  в
обитель мертвых. ђаз уж  мертвые  так  часто  наведывались  к  живым,  будет
справедливо, чтобы живой наведалсЯ к мертвым и  выслушал  их.  ђазве  ты  не
слышал, что Я лишь судебный исполнитель, но не  сам  судьЯ?  †иво,  идем  со
мною.
     ‚не себЯ от страха, Я сказал:
     - Ќе разрешишь ли мне одетьсЯ?
     - ‚ этом нет надобности, - отвечала она. - ‘о мной никто  не  уходит  в
одежде, да Я и не охотница до церемоний. ‘ама несу пожитки  всех,  чтобы  им
было легче идти.
     џ последовал за нею. Ќе сумею сказать, где пролегал наш путь, ибо Я был
охвачен ужасом. Џо пути Я сказал ей:
     - џ не вижу признаков смерти, потому что у нас  ее  изображают  в  виде
скелета с косою. Ћна остановилась и отвечала:
     - ’о, о чем ты говоришь, не смерть, но мертвецы -  иными  словами,  то,
что остаетсЯ от живых. ‘келет - основа, на  коей  держитсЯ  и  лепитсЯ  тело
человеческое. ‘мерти же вы не знаете, и каждый из вас - сам себе смерть. ‹ик
смерти - лицо каждого из вас, и все вы - самим  себе  смерть.  —ереп  -  это
мертвец, лицо - это смерть. ’о, что вы называете "умереть" - на  самом  деле
прекратить умирать; то, что вы называете "родитьсЯ", - начать умирать, а то,
что зовете вы "жить", и есть умирать. ‘келет - это то, что от вас  оставлЯет
смерть и что не нужно могиле.  …сли  бы  вы  это  постигли,  каждый  из  вас
вседневно созерцал бы смерть свою в себе самом, а чужую - в другом, и узрели
бы вы, что ваши домы полны ею  и  в  обиталище  вашем  столько  же  смертей,
сколько людей, и вы бы не дожидались смерти, а следовали за нею и готовились
к ней. ‚ы думаете, что смерть - это кости, что пока вы не завидите  череп  и
косу, на вас и смерти нет, а сами вы и есть череп и кости, даже  если  и  не
помышлЯете о том.
     - ‘кажи мне, - продолжал Я, - что означает твоЯ свита и почему, коли ты
смерть, ближе к твоей особе говоруны находЯтсЯ и надоеды, а не лекари?
     Ћна отвечала:
     - Ћт надоед куда больше народу маетсЯ, чем от тифозной горЯчки и  жара,
а говоруны с пролазами больше народу убивают, чем лекари. €  знай,  что  все
болеют от избытка либо расстройства гуморов; но умирать умирают все от  руки
лекарей, что их пользуют.  Ђ  потому,  когда  вопрошают  вас:  "Ћтчего  умер
такой-то?", вы не должны отвечать, что от жара, мол, от горЯчки, от  колотьЯ
в боку, от чумы, от ран, а  от  руки  доктора  Љак  Ѓишь  …го,  прописавшего
больному то-то и то-то, да от руки  доктора  ’ого  ‘амого.  €  тут  заметить
надобно, что нынче во всех ремеслах, искусствах и сословиЯх  в  ходу  "дон":
среди идальго,  и  среди  мужичьЯ,  и  среди  монахов,  как  это  водитсЯ  у
картезианцев. џ видывала портнЯжек и каменщиков, титуловавшихсЯ "донами",  и
воров, и галерных каторжников. Ђ взЯть ученое  сословие:  средь  свЯщенников
"донов" тысЯчи; средь богословов - многое множество; средь  юристов  -  все.
’олько средь лекарей никто "доном" не величаетсЯ, хотЯ могли бы  многие:  на
что им сей дар, когда владеют они даром убивать  -  хоть  и  не  задаром;  и
"динь-дон" монет у них в кошельке милее их слуху, чем "дон" перед их именем.
     ’ут мы оба, и смерть речистаЯ, и Я, удрученный, подошли к  громаднейшей
пропасти. ‘мерть нырнула туда, слова не сказав,  словно  длЯ  нее  это  было
делом привычным, а Я за ней, потому что знакомство со  столь  важною  особой
придало мне духу и мужества. “ входа с одной стороны увидел Я три фигуры при
оружии, а напротив них - еще одно престрашное чудовище, они все времЯ бились
друг с другом, трое против одного и один против троих. ‘мерть остановилась и
сказала мне:
     - ‡наешь эту братию?
     - Ќет, и не приведи боже узнать, - отвечал Я.
     - Ђ ведь ты ЯкшаешьсЯ с ними от самого рождениЯ, -  молвила  ‘мерть.  -
ЏоглЯди, как живешь ты, -  продолжала  она,  -  эти  трое  суть  враги  души
человеческой: тот вон - Њир, тот - „ьЯвол, а эта - Џлоть.
     € вот что замечательно:  были  они  сходны  друг  с  другом,  ничем  не
рознились. ‘казала мне ‘мерть:
     - Ћни так схожи, что в мире вы принимаете их друг  га  друга.  ’ак  что
тот, кто владеет одним, всеми тремЯ владеет. „умает спесивец,  что  дан  ему
весь мир, а дан ему дьЯвол. „умает любострастный, что дана ему плоть, а  дан
ему демон. € так оно и ведетсЯ.
     - Љто это там в стороне, - спросил Я, - такой многоглавый и многоликий,
и рубитсЯ с теми тремЯ?
     - ќто „еньги, - отвечала ‘мерть. - Ћни вызвали на  поединок  всех  трех
врагов души человеческой, утверждаЯ, что им соперников не надобно и что там,
где есть деньги, те трое - лишние, потому что деньги - и  мир,  и  плоть,  и
дьЯвол сразу. € чтобы доказать, что  деньги  -  это  дьЯвол,  ссылаетсЯ  сие
чудовище на то, что вы, люди, говорите:  "‚  деньгах  дьЯвол  сидит",  "—его
деньги не содеют, того и дьЯволы не сумеют", и "„ьЯвольски  нужнаЯ  штука  -
деньги".
     Ђ чтобы доказать, что „еньги и есть Њир,  говорит  оно,  что  вы,  мол,
утверждаете: "“ кого деньги, у того весь мир в кармане", "“ кого денег  нет,
тому немил белый свет", а коли у кого  деньги  отнимут,  вы  говорите:  "Ѓез
монет житьЯ в мире нет", и еще: "‚се в мире покупаетсЯ за деньги".
     —тобы доказать, что деньги и есть плоть, сие чудовище  говорит:  "Џлоть
мне всегда уступит", и ссылаетсЯ на шлюх и  женщин  дурной  жизни,  то  есть
своекорыстных.
     - ‘удЯ по этим речам, - сказал Я, - дела у „енег идут не худо.
     ’ут мы спустились еще ниже и, остановившись перед Љрохотной  и  угрюмой
дверцей, ‘мерть сказала мне:
     - ‡десь узришь ты два исхода.
     Ћткрылась дверца, и узрел Я по одну сторону ад, а по другую - судилище;
сказала мне ‘мерть, что это они и есть. џ со  вниманием  разглЯдывал  ад,  и
зрелище сие показалось мне весьма примечательным.
     - —то ты разглЯдываешь? - спросила ‘мерть.
     - Ђд, - отвечал Я, - и сдаетсЯ мне, что Я уже видел …ѓЋ тысЯчу раз.
     - ѓде? - спросила она.
     - ѓде? - повторил Я. - ‚ алчности  судей,  в  злобе  власть  имущих,  в
Языках  злоречивцев,  в  дурных  намерениЯх,  в  кознЯх  мести,   в   похоти
любострастников, в тщеславии  кнЯзей.  Ђ  уж  где  поместитсЯ  весь  ад  без
изъЯтиЯ, так в лицемерии мошенников под маской  добродетели,  карающихсЯ  на
том, что они постЯтсЯ да мессы простаивают. €  куда  важней  длЯ  менЯ,  что
узрел Я судилище, ибо доселе жил Я в обмане, а  теперь,  при  виде  судилища
такого, каково оно есть, понЯл, что суд мирской - не суд, и нет  в  мире  ни
правого суда, ни правых суждений, ни  людей  с  рассудком.  Џрах  побери!  -
говорил Я. - …сли бы туда до нас дошла бы - не говорю часть, но хоть  вести,
тень, отзвуки этого суда, - все было бы по-другому. …сли  те,  кому  суждено
быть у нас судьЯми, подлежат сему суду, хороши же дела в этом  мире.  Њне  и
возвращатьсЯ-то наверх страшно, как подумаю, что настоЯщий  суд  и  рассудок
почти весь здесь, а живым досталась в  удел  лишь  малаЯ  толика.  “ж  лучше
смерть и правый суд, чем жизнь без оного.
     ’ут спустились мы в обширнейшую долину, где,  казалось,  хранилась  про
запас тьма длЯ всех ночей. ‘казала мне ‘мерть:
     - ‡десь тебе должно остановитьсЯ, ибо прибыли мы туда, где вершу Я  суд
и расправу.
     ‘тены сплошь увешаны были соболезнованиЯми. ‚ одном  углу  были  дурные
вести, верные, и на веру принЯтые, и нежданные; был тут  и  плач,  у  женщин
вводЯщий в обман, у влюбленных обманом вызванный, неуемный у  глупцов,  а  у
беднЯков никого не  трогающий.  ‘корбь  не  находила  себе  утешениЯ  и  все
возрастала, и лишь заботы не дремали и были начеку, они  точили  монархов  и
вельмож, и пищей им были спесивцы и честолюбцы. Ѓыла тут ‡ависть во  вдовьем
одеЯнье, столь похожаЯ на дуэнью, что Я чуть было не назвал ее ѓонсалес либо
Ђльварес. ’ощаЯ, иссохшаЯ, всего тщетно  вожделеющаЯ,  сама  себЯ  грызущаЯ.
‡убы у нее были желтые и испорченные от привычки вечно  скалить  их  на  все
лакомое и самолучшее. Ќо ведь известно, что зависть на все доброе и свЯтое и
заритсЯ, и скалитсЯ, да зуб неймет. Џониже ‡ависти  был  ђаздор,  он  словно
рождалсЯ из чрева ее и, по-моему, доводилсЯ ‡ависти законным  сыном.  ђаздор
сперва было поселилсЯ средь супругов,  которые  вечно  бранЯтсЯ  меж  собою,
потом перебралсЯ в коллегии и религиозные общины и, видЯ, что распри и  там,
и тут в избытке,  обосновалсЯ  во  дворцах  и  при  дворах,  где  состоит  в
наместниках у  дьЯволов.  ‚озле  огромной  печи  стоЯла  Ќеблагодарность  и,
замешав тесто из гордыни и ненависти, выпекала поминутно все новых  и  новых
демонов. ‘ие зрелище менЯ распотешило, ибо Я и всегда подозревал,  что  люди
неблагодарные суть  дьЯволы;  и  тут  припомнилось  мне,  что  когда  ангелы
превратились в дьЯволов, предшествовала тому их неблагодарность. ‚се  вокруг
так и клокотало от проклЯтий.
     - Љакого черта, - воскликнул Я, - проклЯтьЯ здесь ливмЯ льют?
     Њертвец, стоЯвший неподалеку от менЯ, отвечал:
     - „а как же им не лить, когда тут полно портных и людей, что занимались
сватовством, а это самый распроклЯтый  люд,  потому  что  все  вы  говорите:
"ЏроклЯтье тому, кто менЯ женил!", "ЏроклЯтье тому, кто мне тебЯ навЯзал", а
чаще всего: "ЏроклЯтье тому, кто менЯ обшивал!"
     - Ќо какое отношение  к  судилищу  смерти  имеют  портные  и  сваты?  -
удивилсЯ Я.
     - Џрах побери! - сказал мертвец, который Явно был нрава  нетерпеливого.
- „а вы недоумок, что ли? ‚едь не будь сватов, разве не было бы вдвое меньше
умерших и отчаЯвшихсЯ? € это вы говорите мне, мужу пЯтому и распЯтому, а моЯ
женушка осталась там наверху и собираетсЯ отправить мне вслед  еще  десЯток!
—то до портных, то кого не вгонЯт в гроб их отсрочки, и лживые отговорки,  и
воровство! € словечки, что у них в  ходу,  "раскроить"  да  "пришить",  тоже
смертью припахивают: раскроить-то можно не только  сукно,  но  и  голову,  и
пришить не только пуговицу, но и  человека.  ‘амые  верные  они  прислужники
‘мерти, каковую видите вы в этом судилище. џ поднЯл голову и увидел  главную
‘мерть, восседающую на престоле, а вокруг  множество  других  ‘мертей.  Ѓыла
здесь ‘мерть от любви, ‘мерть от холода, ‘мерть от голода, ‘мерть от  страха
и ‘мерть от смеха, и все со своими знаками различиЯ. “ ‘мерти от любви  было
очень шало мозга. Ѓыли при ней Џирам и ”исба, набальзамироранные,  чтобы  не
протухли от древности, и ѓеро и ‹еандр, еще Њасиас - эти в копченом виде,  и
несколько втюрившихсЯ португальцев - те  в  виде  тюри.  џ  видел  множество
людей, которые  готовы  были  испустить  дух  у  нее  под  косой,  но  чудом
воскресали от запаха корысти.
     ‘редь жертв смерти от холода узрел Я  всех  епископов,  и  прелатов,  и
прочих духовных особ: нет у них ни жен, ни детей, ни племЯнников, которые бы
их любили, а  не  только  их  богатства;  и  потому,  заболев,  они  лишь  о
богатствах своих пекутсЯ и умирают от холода. ‘редь жертв смерти  от  голода
узрел Я  всех  богатых,  ибо  поскольку  живут  они  в  изобилии,  то  когда
заболевают, одна у них забота - диета  и  режим,  из  боЯзни  неудобоваримой
пищи; так что умирают они от голода;  беднЯки  же,  в  свой  черед,  умирают
объевшись, ибо говоритсЯ:  "‚се  хвори  от  слабости";  и  кто  ни  навестит
больного, что-нибудь ему принесет; и едЯт они, покуда не лопнут.
     ‘мерть от страха была разрЯжена богаче и пышнее  всех,  и  у  нее  была
самаЯ великолепнаЯ свита, ибо вокруг нее толпилось великое множество тиранов
и сильных мира сего, о коих говоритсЯ в притчах ‘оломоновых: "Fugit  impius,
nemine persequente"  {Ќечестивый  бежит,  когда  никто  не  гонитсЯ  за  ним
(лат.)}. ќти умирают от своих же рук, и казнит  их  собственнаЯ  совесть,  и
сами себе они палачи, и лишь одно доброе дело зачтетсЯ  им  в  мире  сем,  а
именно: что, убиваЯ себЯ страхом, недоверием и подозрительностью, они  мстЯт
за невинных себе самим. ’ут же были скупцы, что  держат  на  запоре  сундуки
свои, и лари, и окна, замазывают щели между дверью и косЯком,  превратившись
в склепы длЯ своих кошелей. Ћни прислушиваютсЯ к каждому  шороху,  глаза  их
изголодались по сну, уста на руки жалуютсЯ, что те их не кормЯт, а душу  они
разменЯли на серебро и золото.
     ‘мерть от смеха была последней, и при ней  увидел  Я  многое  множество
тех, кто был при жизни слишком самоуверен и поздно раскаЯлсЯ.  ќто  -  люди,
живущие так, словно не существует справедливости, и умирающие так, словно не
существует милосердиЯ. Ћни из тех, кто в ответ  на  слова  "‚ерните  неправо
приобретенное"  -  говорЯт:  "‘мешно  слушать".  €ли  скажете   вы   такому:
"ЏоглЯдите, вы состарились, грех иссосал вам все  кости;  оставьте  бабенку,
которую вы зрЯ мучите,  хворью  своей  умаЯли;  поглЯдите,  сам  дьЯвол  уже
презирает вас, словно рухлЯдь ненужную, самой вине вы  противны".  Ћн  же  в
ответ: "‘мешно слушать" - мол, никогда не чувствовал себЯ так  хорошо.  …сть
среди них и такие,  которые,  когда  случитсЯ  им  заболеть  и  советуют  им
составить завещание и исповедатьсЯ, отвечают, что они здоровехоньки, а такое
с ними уже было тысЯчу раз. Џодобные люди и на тот свет попадут, а все никак
не поверЯт, что уже покойники.
     Џоразило менЯ это видение, и, мучимый скорбью и болью познаниЯ,  сказал
Я: - Ѓог даровал нам одну-единственную жизнь и столько  смертей!  Ћдин  лишь
способ есть родитьсЯ, и такое множество - умереть! …сли  вернусь  Я  в  мир,
постараюсь начать жить заново.
     ’ут послышалсЯ голос, провещавший троекратно:
     - Њертвецы, мертвецы, мертвецы.
     Џри этих словах заклубилась землЯ, заклубились стены и полезли отовсюду
головы, и руки, и причудливые фигуры. Ѓезмолвно выстроились они в рЯд.
     - Џусть говорЯт по очереди, - распорЯдилась ‘мерть.
     ’ут выскочил из рЯда один мертвец, весьма поспешно и в немалом гневе, и
двинулсЯ ко мне - Я уж подумал, он побить менЯ хочет, - и сказал:
     - ‚ы, живые, отродьЯ ‘атаны, что вам от менЯ надо, почему  не  оставите
менЯ в покое, мертвого и истлевшего? —то Я вам сделал, если вы  менЯ,  ни  в
чем не повинного, во всем порочите и приписываете мне то, о чем Я ведать  не
ведаю?
     - Љто ты таков? - спросил Я с боЯзливой учтивостью.  -  Њне  твоЯ  речь
непонЯтна.
     - џ злополучный •уан де ла ќнсина, - ответствовал он, - и хоть пребываю
Я здесь уже много лет, но стоит вам, живым, содеЯть либо  молвить  глупость,
вы тотчас говорите: "„о такой глупости и сам •уан де ла ќнсина не  додумалсЯ
бы", "•уан де ла ќнсина на глупости горазд". ‡найте же, что  все  вы,  люди,
горазды творить и говорить глупости и в этом  смысле  все  вы  •уаны  де  ла
ќнсина, и, хоть означает моЯ фамилиЯ "дуб", не такой уж Я дуб и,  во  всЯком
случае, не единственный. € спрашиваю Я: разве Я автор завещаний,  в  которых
вы перелагаете на других обЯзанность ради спасениЯ души  вашей  сделать  то,
что сами вы сделать не захотели? ђазве вступал Я в  споры  с  сильными  мира
сего? Љрасил бороду и, чтобы скрыть старость, выставлЯл напоказ  и  старость
свою, и мерзость, и лживость? ђазве влюблЯлсЯ в ущерб  своей  казне?  ‘читал
милостью, когда у менЯ просили то, чем Я владел, и отнимали  то,  чем  Я  не
владел? Џолагал, что со мной хорошо обойдетсЯ тот, кто подло поступил с Њоим
другом, за которого Я замолвил ему слово  и  который  ему  доверилсЯ?  ђазве
потратил Я жизнь на то, чтобы добыть средства к жизни,  а  когда  добыл  эти
самые средства, оказалось, что жизнь-то уже прожита? ђазве  верил  Я  знакам
смирениЯ со стороны того, кому была до менЯ надобность? ђазве женилсЯ, чтобы
досадить любовнице? ђазве был столь жалок, что  тратил  сеговийский  реал  в
смутной надежде добыть  медный  грош?  ђазве  терзалсЯ  оттого,  что  кто-то
разбогател или возвысилсЯ? ђазве  верил  в  наружный  блеск  фортуны?  ђазве
почитал счастливыми тех, кто состоит при властителЯх и отдает всю жизнь ради
единого часа? ђазве бахвалилсЯ,  что  Я,  мол,  и  еретик,  и  распутник,  и
ничем-то  менЯ  не  ублажишь,   чтобы   сойти   за   человека   искушенного?
Ѓесстыдничал, чтобы прослыть храбрецом? Ќо коль  скоро  •уан  де  ла  ќнсина
ничего такого не содеЯл, какие глупости содеЯл он, беднЯга? Ђ  ч