  которого  она
там впервые познала, с тем, кто не покинет ее так, как покинул жених земной;
однако она не нашла его там; голос  божий  уже  не  звучал  в  саду:  то  ли
религиозное чувство ее ослабело, то ли  те,  кто  воодушевлЯл  ее  на  веру,
утратили ту силу, котораЯ должна была бы в ней эту веру возродить,  а  может
быть, просто сердце, которое все изошло на смертную любовь, не способно  так
быстро обратить себЯ к божественной благодати  и  сразу  же  взамен  зримого
отдатьсЯ невидимому, взамен настоЯщего и ощутимого - будущему и неведомому.
     ќлинор вернулась в дом родственницы своей со стороны матери в  надежде,
что образы былого встанут там перед нею снова, но  вместо  этого  она  нашла
только слова, которые заронили в душу ее все эти мысли, и напрасно озиралась
вокруг, стремЯсь воскресить те впечатлениЯ, которые слова эти вызывали в ней
когда-то. Љогда мы так вот начинаем понимать, что все в нашей жизни - только
иллюзиЯ, что мы обманулись даже в самом значительном и главном, что  будущее
уходит у нас из-под ног вместе с настоЯщим и  что,  как  ни  вероломно  наше
собственное сердце, оно все же причинило нам не больше вреда, чем  та  ложь,
которой  питали  нас  наши  религиозные  наставники,  мы  напоминаем   собой
Языческого бога на картине великого итальЯнского художника {36}:  одна  рука
его протЯнута к солнцу, другаЯ - к луне, но он не может коснутьсЯ  ни  того,
ни другой. ќлинор воображала и даже надеЯлась, что беседы с теткой  возродЯт
в ней былые мысли и чувства, но этого не случилось. ‘праведливость,  однако,
требует сказать, что  длЯ  нее  не  жалели  усилий:  когда  ќлинор  хотелось
что-нибудь  почитать,  перед  нею   тут   же   поЯвлЯлись   "‚естминстерское
исповедание" или "Histriomastix" {"Ѓич актеров" (лат.).} Џринна {37}, а если
ее тЯнуло к произведениЯм более легким, то на  этот  случай  было  припасено
пуританское развлекательное чтение  -  "‘вЯщеннаЯ  война"  или  "†изнь  м-ра
Ѓедмена" „жона Ѓениана {38}. …сли же она закрывала книгу, придЯ  в  отчаЯние
от  того,  что  не  может  растрогать  ею  свое  бесчувственное  сердце,  ее
приглашали на религиозное собрание, где диссидентские  свЯщенники,  которые,
выражаЯсь  Языком  того  времени,   были   придавлены   к   земле   тЯжестью
варфоломеевского ига {3* Ђнахронизм,  но  это  неважно.},  сходились,  чтобы
сказать драгоценные слова ободрениЯ {39}  рассеЯнной  пастве  господней.  Ќа
этих собраниЯх ќлинор вместе со всеми становилась на колени и плакала, но  в
то времЯ, как тело ее было простерто перед богом, слезы ее были  обращены  к
тому, чье имЯ она не смела назвать. Љогда в безотчетной  муке  она,  подобно
€осифу, искала места, где бы могла наплакатьсЯ вволю и где бы  никто  ее  не
заметил {40}, и, убежав в маленький палисадник, со  всех  сторон  окружавший
дом ее тетки,  заливалась  там  слезами,  за  нею  всЯкий  раз  медленным  и
торжественным  шагом  следовала  степеннаЯ  и  спокойнаЯ   фигура,   котораЯ
предлагала ей как утешение  только  что  изданное  и  с  трудом  добытое  ею
сочинение Њаршала {41} "Ћ причислении к лику свЯтых".
     ќлинор, слишком привыкшаЯ к той пагубной экзальтации  чувств,  рЯдом  с
которой всЯкое обычное  их  проЯвление  кажетсЯ  столь  же  недостаточным  и
слабым, как свежий воздух - длЯ тех, кто привык опьЯнЯть себЯ, вдыхаЯ прЯные
ароматы, дивилась, как это отрешенное холодное и чуждое всем земным страстЯм
существо может выносить свою неподвижную и однообразную жизнь.  Љаждый  день
тетка ее вставала в один и тот  же  час,  в  один  и  тот  же  час  начинала
молитьсЯ, в один и тот же  час  принимала  приходивших  к  ней  единоверцев,
которые вели такую же однообразную и скучную жизнь, как она; в один и тот же
час обедала, потом снова молилась и, наконец, - в один и тот же час  уходила
к себе; и при всем этом молилась она без благоговениЯ, ела без аппетита,  и,
когда ложилась в постель, ее совсем не клонило ко сну. †изнь  ее  напоминала
собой какой-то механизм, в котором, однако, все было настолько слажено, что-
совесть его как будто была спокойна,  и  он  даже  испытывал  некую  мрачную
удовлетворенность теми движениЯми, которые совершал.
     Ќапрасно ќлинор старалась  вернутьсЯ  к  этой  безразличной,  ничем  не
заполненной жизни; она жаждала ее так, как где-нибудь в африканской  пустыне
человек, погибающий от недостатка воды, может на миг захотеть перенестись  в
‹апландию, испить ее вечных снегов, чтоб  в  ту  же  минуту,  спохватившись,
начать недоуменно спрашивать себЯ, как же это ее обитатели могут жить  среди
вечного снега. Ћна присматривалась к существу, которое значительно  уступало
ей в силе ума и чьи чувства, пожалуй, нельзЯ было даже назвать спокойными, и
удивлЯлась, что сама она так несчастна. “вы! Ћна не знала, что  только  люди
бессердечные и начисто лишенные воображениЯ считают себЯ вправе пользоватьсЯ
всеми благами жизни и что наслаждатьсЯ ими  способны  только  они  одни.  ’о
ленивое безразличие, с которым посредственность относитсЯ ко всему, будь  то
труд или развлечение,  вполне  их  удовлетворЯет:  удовольствие  длЯ  них  -
всего-навсего избавление от чего-то неприЯтного, понЯтие  же  страданиЯ  длЯ
них отожествлЯетсЯ с болью, которую в данную минуту испытывает их тело,  или
же с каким-либо внешним бедствием; истоки страданиЯ или радости у этих людей
никогда не таЯтсЯ в сердце, в то времЯ как  у  людей,  обладающих  глубокими
чувствами, именно в нем находитсЯ источник того и другого. ’ем хуже длЯ них:
человеку, которому приходитсЯ  заботитьсЯ  о  своих  насущных  потребностЯх,
который бывает удовлетворен тем, что обеспечил себЯ всем необходимым,  может
быть, легче всего живетсЯ на свете; все, что выходит за пределы этого, -  не
более чем безумные мечты или муки обманутых ожиданий. ‘ерый и унылый  зимний
день с его непрестанным сумраком, которому не дано рассеЯтьсЯ или сгуститьсЯ
(и на который мы привыкли взирать равнодушно, не опасаЯсь за  будущее  и  не
испытываЯ перед ним ужаса), куда лучше  неистово  сверкающего  летнего  днЯ,
когда лучи заходЯщего солнца пурпуром и золотом разливаютсЯ по небу и  когда
при тускнеющем их свете мы вдруг в испуге замечаем, как на темном  горизонте
собираютсЯ тучи, видим, как они надвигаютсЯ с востока  мощными  полчищами  и
как небеса ниспосылают нам  громы,  чтобы  нарушить  наш  покой,  и  молнии,
могущие превратить нас в горсточку пепла.

                                * * * * * *

     ќлинор ожесточенно боролась с судьбой; после  того  как  она  пожила  в
замке Њортимеров, ум ее развилсЯ и окреп, развились  и  ее  чувства,  и  это
оказалось длЯ нее роковым. Љак это  страшно,  когда  высокий  ум  и  горЯчее
сердце сталкиваютсЯ с совершеннейшей посредственностью -  и  самой  жизни  и
людей, которые их окружают, и осуждены на то,  чтобы  с  ними  жить!  ’араны
встречают на своем пути набитые шерстью мешки; молнии ударЯютсЯ  об  лед  и,
шипЯ, тухнут. —ем больше мы тратим усилий, тем решительнее обезоруживает нас
слабость наших противников, и самым заклЯтым врагом нашим становитсЯ не  что
иное, как наша же собственнаЯ  сила,  ибо  она  напрасно  пытаетсЯ  овладеть
неодолимою крепостью, имЯ которой пустота!  Љакое  это  безнадежное  дело  -
старатьсЯ одолеть неприЯтелЯ, который не говорит на нашем Языке и не владеет
нашим оружием! ќлинор  отказалась  от  этой  попытки;  однако  она  все  еще
продолжала боротьсЯ со своими чувствами, и, может быть, поединок, в  который
она теперь вступила, был самым тЯжким из всех. Џервым,  кто  приобщил  ее  к
религии, была ее тетка-пуританка, и, независимо от того, истинны  или  лживы
были эти изначальные впечатлениЯ, они были настолько живы  и  притЯгательны,
что ей теперь не терпелось их в себе воскресить. Љогда у  матери  отнЯли  ее
первенца, она готова прижать к своей груди даже чужое дитЯ.  ќлинор  помнила
трогательную сцену из тех времен, когда, еще ребенком, она жила в том  самом
доме, куда она попала сейчас.
     ‘тарый  свЯщенник-диссидент,  праведностью  жизни  своей  и   простотой
походивший на апостола €оанна, обращалсЯ со словами утешениЯ к тем  немногим
из своей рассеЯнной паствы, которые собрались в доме у ее  тетки,  и  в  это
времЯ был арестован городскими властЯми {42}. ‘тарик  упросил  пришедших  за
ним представителей закона помедлить несколько минут,  и  констебли,  проЯвив
обычно не свойственную им терпимость и человечность, исполнили его  просьбу.
’огда, повернувшись к собравшимсЯ, которые, несмотрЯ на  поднЯвшуюсЯ  вокруг
суматоху, продолжали стоЯть на коленЯх и молитьсЯ - уже за своего пастырЯ, -
он прочел им вдохновенные слова пророка Њалахии,  которые  всегда  ободрЯюще
действуют на собравшихсЯ длЯ общей молитвы христиан: "’огда те, кто  боЯлись
господа, стали часто переговариватьсЯ друг с другом, и господь это  услышал"
43. Ќе успел старик договорить этих слов, как чьи-то грубые руки  подхватили
его и потащили в тюрьму, где он вскоре умер.
     ‘цена эта произвела потрЯсающее впечатление на девочку. ‚се великолепие
замка Њортимеров не могло ни затмить ее, ни заставить  забыть,  и  теперь  в
памЯти ее оживали звуки этих  слов  и  всЯ  картина,  котораЯ:  так  глубоко
потрЯсла ее детское сердце. ’вердо решив добитьсЯ своего, она не щадила сил,
чтобы возродить в душе прежнюю веру; она  считала,  что  теперь  только  это
может ее спасти. Џодобно жене ”инееса, она постаралась дать жизнь сыну, хоть
и нарекла его €хавод {44}, и понимала, что былаЯ слава ушла. Ћна  уединЯлась
в маленькой комнатке, садилась там в то самое кресло, в котором сидел  столь
чтимый ею старец и откуда его сорвали и уволокли, и ей чудилось, что ушел он
так, как возносЯтсЯ на небо пророки. Љак ей  хотелось  тогда  ухватитьсЯ  за
полу его плаща и улететь вместе с ним, даже если бы впереди ждала тюрьма и -
смерть. ЏовторЯЯ последние сказанные им слова, она пыталась вызвать  в  себе
то же чувство, которое они некогда вызвали в ее сердце, и с тоской  и  мукой
убеждалась, что теперь слова эти ничего длЯ нее не  значат.  Љогда  жизнь  и
любовь отбрасывают нас вдруг назад, то  обратный  путь,  который  мы  бываем
вынуждены проделать, чтобы вернутьсЯ к истокам,  оказываетсЯ  в  тысЯчу  раз
мучительнее и труднее, чем тот, который вел нас вперед - к цели. ‚едь тогда,
от начала и до конца, рЯдом была окрылЯвшаЯ нас надежда. Ђ тут - раскаЯние и
разочарование, хлеща бичом, гонЯт назад, и каждый шаг наш  залит  слезами  и
кровью. € счастье длЯ путника, если кровь эта сочитсЯ  из  его  сердца,  это
значит, что конец пути близок.

                                * * * * * *

     Џо временам ќлинор, котораЯ не забыла ни слов, ни  привычек,  усвоенных
ею в прежней жизни, начинала вдруг говорить так, что  тетка  ее  проникалась
надеждой, что, как говорили в те времена, "все дело в ней  самой",  и  когда
стараЯ пуританка, воодушевленнаЯ тем, что племЯнница ее снова обратилась  на
путь истинный,  пускалась  в  пространные  богословские  толки  относительно
участи различных свЯтых и проЯвленной ими стойкости, девушка вдруг прерывала
ее восклицаниЯми, которые та скорее готова была принЯть за  бред  одержимой,
нежели за свЯзную речь человеческого существа,  да  еще  такого,  которое  с
детства знало ‘вЯщенное писание.
     - „орогаЯ тетушка, -  сказала  как-то  ќлинор,  -  не  думайте,  что  Я
равнодушна к вашим словам. ‘ детских лет благодарЯ вашим заботам,  Я  узнала
‘вЯщенное писание и _ощутила на себе_  силу,  которую  дает  человеку  вера.
‚след за тем мне довелось изведать все те радости, которые дарует нам разум.
ЋкруженнаЯ роскошью, Я общалась с людьми большого ума.  џ  видела  все,  что
жизнь мне могла показать. џ встречалась как с богатыми и с бедными, с людьми
высокой души, которые живут  в  бедности,  и  с  людьми  светскими,  которые
окружены роскошью; Я пила до дна из  чаши,  которую  протЯгивали  мне  те  и
другие, и вот, клЯнусь вам, _одно  только  мгновение,  дарованное  сердцем_,
один только сон, который  мне  снилсЯ  (а  Я  думала,  что  никогда  уже  не
проснусь), стоит всей той жизни, какую на  этом  свете  расточительно  ведут
люди тщеславные и пустые и те, что мнЯт ее такою же и за гробом и  вводЯт  в
заблуждение всех других.
     - ЌесчастнаЯ! ’ы  погубила  свою  душу  навеки!  -  в  ужасе  вскричала
убежденнаЯ кальвинистка, заламываЯ руки.
     - Ћставьте ваши упреки, - спокойно ответила ќлинор, преисполненнаЯ того
достоинства, которое даетсЯ человеку страданием, - ведь если Я действительно
отдала земному чувству то, что предназначено одному только богу, то разве  в
грЯдущей жизни Я не получу воздаЯниЯ за этот мой  грех?  ђазве  расплата  за
него не началась уже и  сейчас?  ’ак  неужели  же  нельзЯ  избавить  нас  от
упреков, если мы уже страдаем  больше,  чем  того  может  нам  пожелать  наш
злейший враг? …сли сама жизнь наша сделалась упреком более горьким, чем тот,
который может исторгнуть чужаЯ злоба? —то значат все  мои  стоны  перед  тем
ударом, что мне был нанесен! - добавила она, отираЯ со своей исхудалой  щеки
холодную слезу.
     €ногда   она,   казалось,   прислушивалась   к    словам    пуританских
проповедников, - ибо проповедниками были все те, кто бывал у них в доме, - и
как будто  даже  старалась  вникнуть  в  смысл  их  речей,  но  потом  вдруг
вскакивала и убегала от них, не только  не  проникшись  их  убеждениЯми,  ко
вместо этого охваченнаЯ отчаЯнием и восклицаЯ: "‚се на свете лжецы!".  ’аков
удел всех тех, кто хочет сразу же перейти  из  одного  мира  в  другой;  это
немыслимо, холодное море залегло между  пустыней  и  обетованной  землей,  и
преодолеть пространство, разделЯющее два столь непохожих друг на друга  мира
- мир религии и  мир  человеческих  страстей  -  без  борьбы  с  собой,  без
приглушенных в глубине души стонов так же нелегко, как нелегко без страданий
переступить порог, отделЯющий жизнь от смерти.
     Љ этим душевным страданиЯм вскоре добавились новые. Џисьма в  то  времЯ
доставлЯлись очень медленно, да и писали их обычно только  по  какому-нибудь
особому случаю; однако за короткое времЯ ќлинор получила два письма от своей
двоюродной сестры Њаргарет, и оба были доставлены ей из замка  Њортимеров  с
нарочным. Џервое из этих писем извещало ее о том, что „жон ‘ендел  прибыл  в
замок, второе -  о  смерти  миссис  Ђнны;  в  приписках  к  тому  и  другому
содержались какие-то загадочные  намеки  по  поводу  расстроившейсЯ  свадьбы
ќлинор, причем говорилось, что причина того, что случилось, известна  только
самой пишущей эти строки, ‘енделу и его  матери,  и  -  настойчивые  уговоры
вернутьсЯ в замок и жить там вместе с Њаргарет и  „жоном  ‘енделом,  которые
будут любить ее _как сестру_. Џисьмо выпало из рук ќлинор;  она  никогда  не
переставала думать о „жоне ‘енделе, но вместе с тем ей  все  времЯ  хотелось
избавитьсЯ от этих мыслей; само имЯ его причинЯло ей неизъЯснимые страданиЯ,
одолеть которые она не могла; она невольно вскрикнула - и  казалось,  что  в
эту минуту в сердце ее лопнула последнЯЯ туго натЯнутаЯ струна.
     €звестие о смерти миссис Ђнны она  прочла  с  тем  суеверным  трепетом,
какой   испытывает   юный   морЯк   при   виде   величественного    кораблЯ,
отправлЯющегосЯ без него в неизведанные земли: сам он еще томитсЯ в  гавани,
но и ему хочетсЯ поскорее очутитьсЯ там, куда прибудут  те,  дабы  вместе  с
ними вкусить отдых и получить какую-то долю добытых ими сокровищ.
     ‘мерть миссис Ђнны  оказалась  достойной  всей  ее  жизни,  каждый  шаг
которой  до   последнего   часа   был   отмечен   великодушием   и   высокой
самоотверженностью. Ћна решительно стала на сторону  отвергнутой  ќлинор  и,
опустившись  на  колени  в  капелле  замка  Њортимеров,  в  то   времЯ   как
коленопреклоненнаЯ Њаргарет стоЯла рЯдом, поклЯлась, что никогда не допустит
в стены замка того, кто осмелилсЯ покинуть невесту, с которой был обручен.
     Ћднажды туманным осенним вечером, когда миссис Ђнна, зрение которой уже
несколько ослабело, но дух сохранЯл прежнюю  силу,  просматривала  кое-какие
письма леди ђассел {45}, а чтобы дать отдых  уставшим  разбирать  ее  почерк
глазам, времЯ от времени заглЯдывала в рукописные же нельсоновские "Џосты  и
праздники англиканской церкви"  {46},  ей  доложили,  что  какой-то  кавалер
(слуги отлично знали, сколь сладостным  было  это  слово  длЯ  слуха  старой
роЯлистки) миновал подъемный мост, вошел в замок и теперь приближаетсЯ к  ее
покоЯм.
     - Џусть войдет! - ответила она и поднЯлась с кресла, которое было таким
высоким и просторным, что, когда она приготовилась приветствен  вать  гостЯ,
как того требовал этикет, фигура ее походила на ожившее старинное изваЯние";
она стоЯла, обратив лицо к двери, - а там на пороге стоЯл  „жон  ‘ендел.  Ќа
какое-то мгновение она подалась вперед, но в тот же  миг  узнала  его  своим
проницательным взором.
     - ‚он отсюда! ‚он! - властно вскричала она, взмахом руки показываЯ  ему
на дверь. - ‚он отсюда! Ќи шагу вперед! Ќе смей осквернЯть этих половиц!
     - Џрошу вас, миледи, уделите мне хотЯ бы одну минуту, выслушайте  менЯ;
Я  припадаю  к  вашим  стопам,  отдаваЯ  должное  вашему  высокому  имени  и
положению; не сочтите это за признание за собой какой-то вины!
     € он опустилсЯ перед ней на  колени.  Џо  лицу  миссис  Ђнны  пробежала
легкаЯ судорога, на мгновение перекосившаЯ его черты.
     - ‚станьте, сэр, встаньте, - сказала она, - и скажите то, что вам  надо
сказать, но только там, в дверЯх, ибо вы недостойны переступать этот порог.
     „жон ‘ендел поднЯлсЯ с колен и  порывистым  движением  руки  указал  на
портрет сэра ђоджера Њортимера, на которого он был похож как две капли воды.
Њиссис Ђнна понЯла этот знак; она сделала несколько шагов вперед по дубовому
полу, какое-то времЯ простоЯла неподвижно, а  потом,  указав  на  портрет  с
каким-то особым достоинством, которое никакаЯ  кисть  художника  не  была  в
силах передать, и позой и всем своим  видом  дала  на  все  красноречивый  и
исчерпывающий ответ. € вот что он гласил: "’от, на кого  тебе  хочетсЯ  быть
похожим, тот, у кого ты просишь  защиты,  за  всю  свою  жизнь  ни  разу  не
осквернил этих стен бесчестьем и подлым предательством. €зменник, взглЯни на
этот портрет!".
     ‹ицо ее преисполнилось невыразимого величиЯ, но в ту  же  минуту  черты
его снова перекосились; она пыталась  что-то  сказать,  но  и  губы  и  Язык
отказывались  ее  слушатьсЯ:  полуоткрытый  рот  как  будто  произносил  еще
какие-то слова, но никто уже не услышал ни единого звука,  никто,  даже  она
сама. …ще какое-то мгновение она стоЯла перед „жоном  ‘енделом  в  недвижной
застывшей позе, котораЯ говорила: "Ќи шагу вперед,  иначе  тебе  смерть;  не
смей оскорблЯть живую  представительницу  славного  рода  вторжением  в  эти
стены!". ‚ то времЯ как  она  это  говорила  (ибо  видом  своим  она  именно
говорила), еще более сильнаЯ  судорога  перекосила  ее  лицо.  Ћна  пыталась
сдвинутьсЯ с места, но тою же  судорогою  ей  стЯнуло  и  ноги;  и  все  еще
продолжаЯ  протЯгивать  одеревеневшую  руку,  словно  защищаЯсь  ею   и   от
приближающейсЯ смерти, и от непрошенного гостЯ, она упала к его ногам.

                                * * * * * *

     Њиссис Ђнна ненадолго пережила эту встречу, и речь к ней больше уже  не
вернулась. Ћднако могучий ум ее сохранил прежнюю силу, и до последней минуты
она каждым движением своим Ясно давала понЯть, что не желает выслушивать  от
‘ендела никаких доводов в оправдание его поступков.  Џоэтому  „жон  вынужден
был обратитьсЯ к Њаргарет, и хоть та была вначале смущена тем, что услышала,
и пришла в  неописуемое  волнение,  впоследствии  она,  по-видимому,  вполне
совсем этим примирилась.

                                * * * * * *

     ‚скоре после того, как  она  получила  упомЯнутые  уже  письма,  ќлинор
принЯла внезапное, но, может быть, в какой-то степени оправданное решение  -
немедленно отправитьсЯ в замок Њортимеров.  ђешение  это  было  продиктовано
отнюдь не чувством усталости и опустошенностью всей ее  жизни,  той  <FONT SIZE=3>&#97;&#98;&#105;&#119;&#116;&#111;&#115;
&#98;&#105;&#111;&#115;</FONT></FONT> {Ќепереносимой жизни {47} (греч.).}, которую  она  вела  в  доме  своей
тетки-пуританки; не было это и желанием снова насладитьсЯ тем  торжественным
великолепием, которым был отмечен весь уклад жизни в замке, столь  непохожий
на более чем скромную и по-монастырски строгую жизнь в йоркширском коттедже;
это не было даже той тЯгой к перемене мест, которой мы  всегда  обольщаемсЯ,
надеЯсь, что она все изменит, забываЯ, что сердце наше всюду с  нами  и  что
разъедающаЯ его искони Язва будет нашей спутницей и на ‘еверном полюсе, и на
экваторе, - нет, это было ни то, ни другое, ни третье, - это был зазвучавший
где-то в глубинах сердца шепот, едва слышный  и,  однако,  властный  (именно
потому, что его  невозможно  было  расслышать  и  что  невозможно  было  ему
поверить), и шепот этот все  больше  утверждалсЯ  в  ее  доверчивом  сердце:
"Џоезжай туда, и, _кто знает_...".
     ќлинор выехала и, проделав весь путь, оказавшийсЯ  менее  трудным,  чем
можно было предположить, учитываЯ состоЯние дорог и средств  передвижениЯ  в
1667 году или около того времени, - оказалась неподалеку от замка  Њортимер.
‚се здесь напоминало ей прошлое; сердце ее отчаЯнно забилось,  когда  карета
остановилась у готических ворот, от  которых  начиналась  аллеЯ,  обсаженнаЯ
двумЯ рЯдами высоких вЯзов. Ћна вышла из кареты и, когда  сопровождавший  ее
слуга попросил разрешениЯ проводить ее в замок по тропинке,  где  идти  было
трудно из-за сплетений корней под ногами и наступившей уже  темноты,  она  в
ответ только расплакалась. Ћна махнула ему рукой, чтобы он оставил ее  одну,
и пошла по этой тропинке. ‘ самого дна души поднЯлись и  выросли  перед  ней
картины прошлого: она вспомнила, как они бродили по  этим  местам  с  „жоном
‘енделом, как от одной его улыбки становились Ярче  все  краски  окружающего
пейзажа, как она затмевала собою даже сиЯющий  пурпуром  закат.  Ћна  думала
теперь об этой улыбке и, казалось, искала ее  в  игре  догорающих  лучей  на
расцвеченных ими стволах вековых деревьев. ‚се было таким, как  тогда,  -  и
деревьЯ, и этот вечерний свет, - не было только  улыбки,  той,  что  некогда
озарЯла ее как солнце!
     Ћна шла и шла; выспренные деревьЯ  по-прежнему  укрывали  аллею  густою
тенью; прежним великолепием красок сверкали стволы их и листьЯ. € среди этой
пышной листвы ей  хотелось  найти  и  снова  пережить  то,  что  было  здесь
пережито, - а ведь только господь  и  природа  знают,  с  какой  мучительной
неизбывной тоской мы требуем у них то, что они же сами когда-то щедро дарили
нашему сердцу. € вот теперь мы тщетно взываем к ним обоим!  ѓосподь  глух  к
нашим мольбам, а природа отказывает нам  в  том,  что  мы  привыкли  считать
своим.
     Љогда ќлинор дрожащими шагами приблизилась  к  замку,  она  увидала  на
главной башне его обвитый  траурной  лентой  герб.  ‚ывешивать  его  было  в
обычае, когда умирал последний мужской  представитель  ђода;  а  теперь  его
распорЯдилась вывесить миссис Њаргарет, дабы почтить  памЯть  бабки.  ‘тоило
ќлинор поднЯть глаза, как она невольно отдалась нахлынувшему на  нее  потоку
мыслей. "“шла из жизни та, - подумала она, - чьЯ душа всегда была устремлена
ко всему возвышенному - к самым благородным деЯниЯм людей и к самым  высоким
помыслам, тем, что в нас порождает вечность! ‚ сердце у нее  поселились  две
знаменитые гостьи - любовь к богу и любовь к отчизне. Ћни оставались  с  ней
до последней минуты, ибо избраннаЯ ими обитель оказалась достойной их, и они
это понЯли; но едва только они покинули это жилище, владелица  его  увидела,
что не может больше в нем оставатьсЯ: душа ее улетела вслед за ними на небо!
Ђ какого постоЯльца приютило мое вероломное сердце? €  как  он  отблагодарил
его за это гостеприимство? Ћн разрушил и  самый  кров,  и  все,  что  в  нем
было!". ‘ этими мыслЯми она подошла к замку.
     ‚ просторной зале ее встретили Њаргарет Њортимер,  котораЯ  как  всегда
горЯчо ее обнЯла, и  „жон  ‘ендел,  который  выждал,  пока  улеглись  первые
восторги  обеих  сестер,  и  подошел  к  ќлинор  с  той  спокойной  братской
приветливостью, котораЯ не могла вызвать в ней никаких надежд. ќто была  все
та же блаженнаЯ улыбка, то же пожатие руки, та же  нежнаЯ  и  почти  женскаЯ
забота о ее здоровье; даже сама Њаргарет, котораЯ должна была понимать, да и
действительно  понимала,  с  какими  опасностЯми  сопрЯжено  столь   длинное
путешествие, и та не расспрашивала ее обо всем с такой обстоЯтельностью и не
выказывала ей такого живого сочувствиЯ,  выслушав  рассказ  о  трудностЯх  и
злоключениЯх, пережитых ею в пути, не  настаивала  так  решительно  на  том,
чтобы она немедленно прилегла отдохнуть, как „жон ‘ендел. …два  дышавшаЯ  от
усталости, ќлинор взЯла их обоих за руки  и  невольным  движением  эти  руки
соединила. ‚дова ‘ендел присутствовала при их встрече;  увидав  ќлинор,  она
встревожилась, но стоило  ей  увидеть  это  ее  движение,  как  на  лице  ее
поЯвилась улыбка.
     ‚скоре ќлинор удалилась в ту самую  комнату,  где  она  когда-то  жила.
Њаргарет   оказалась   настолько   заботливой   и   предупредительной,   что
распорЯдилась заменить в ней всю прежнюю мебель новой, дабы ничто  не  могло
напомнить девушке о былых днЯх - ничто,  кроме  сердца.  Ћна  села  и  стала
думать о приеме, который ей оказали, и от надежды, с которой она вступала  в
эти  стены,  не  осталось  и  следа.  …сли  бы  по  приезде   ее   встретили
презрительные, исполненные отвращениЯ взглЯды, ее бы это, вероЯтно,  не  так
угнетало.
     ЋчевиднаЯ  истина,  что  самые  сильные  страсти  могут  за  невероЯтно
короткий срок перейти в свою полную  противоположность.  ‚  тесных  пределах
одного только днЯ враги могут заключить друг друга в объЯтиЯ, а влюбленные -
друг   друга   возненавидеть;   но   даже   за   целые   столетиЯ    простаЯ
снисходительность и сердечнаЯ доброжелательность никогда не могут перейти  в
страсть. ЌесчастнаЯ ќлинор понимала это и знала, что все длЯ нее потерЯно.
     ’еперь ей придетсЯ долгие дни терпеть эту пытку - принимать  изъЯвлениЯ
снисходительной и братской привЯзанности от человека, которого она любила, -
пытку такую жестокую, как, может быть, ни одна другаЯ на свете. —увствовать,
как руки, которые ты хочешь прижать к своей горЯчей груди, касаютсЯ твоих  с
холодным и бесстрастным спокойствием, видеть,  как  глаза,  сиЯнием  которых
озарена всЯ твоЯ  жизнь,  бросают  на  тебЯ  пусть  приветливые,  но  всегда
холодные лучи, те, что обдают тебЯ светом, но не могут поднЯть к небу свежие
побеги на той  иссушенной  почве,  какою  стало  твое  жаждущее  истомленное
сердце; слышать, как с тобой говорЯт Языком самой заурЯдной  обходительности
и учтивости, стараЯсь, однако, чтобы речь эта звучала и  приЯтно,  и  нежно,
искать в словах какого-то  скрытого  смысла  и  -  не  находить...  ‚се  это
нестерпимаЯ мука, понЯть это может только тот, кто сам ее испытал!
     ќлинор постаралась применитьсЯ к новому укладу жизни в замке,  в  корне
изменившемусЯ после смерти миссис Ђнны;  ей  это  стоило  немалых  усилий  и
отзывалось болью в  душе.  Њногочисленные  претенденты  на  руку  богатой  и
знатной наследницы съезжались теперь в замок; и  по  обычаю  тех  времен  их
пышно там принимали, уговаривали подольше погостить и задавали  в  их  честь
один бал за другим.
     Ќа этих балах „жон ‘ендел всЯкий раз оказывал  исключительное  внимание
ќлинор. Ћн танцевал с ней, и, несмотрЯ на то что ее  пуританское  воспитание
приучило ее с детских лет ненавидеть эти "бесовские хороводы", как  их  было
принЯто называть у них в доме,  она  все  же  старалась  научитьсЯ  веселому
Љанарскому танцу и плавным движениЯм ’актов {4*  ‚  пьесе  Љаули  "™еголь  с
Љолмен-стрит" миссис ’авифа, строгаЯ пуританка, рассказывает мужу,  что  она
танцевала в молодые годы Љанарский танец {48}. Ђ  в  "‘обрании  исторических
бумаг"  {49}  ђашуорта,  если  не  ошибаюсь,  можно  прочесть,   что   Џринн
опровергает возводимое на него обвинение в том, что он  осуждает  все  танцы
вообще, и говорит, что он с  одобрением  относитсЯ  к  такому  степенному  и
спокойному танцу, как ’акты {50}.} (ибо более новых танцев в замке  Њортимер
не только не знали, но даже о них не слыхивали),  и  достаточно  было  „жону
‘енделу (который сам был отличным танцором) взЯть  ее  под  руку,  чтобы  ее
тонкий изЯщный стан с легкостью перенЯл все  красоты  этого  восхитительного
танца. „аже придворные танцоры и те  расточали  ей  похвалы.  Ќо  когда  они
расставались, ќлинор всЯкий раз чувствовала, что если бы  даже  „жон  ‘ендел
танцевал с другой девушкой, с тою, что длЯ него ровно ничего не значила,  он
бы вел себЯ с нею в точности так же. ’олько он один умел с такой  деликатной
улыбкой указать ей  на  те  небольшие  отклонениЯ,  которые  она  допустила,
выполнЯЯ ту или иную фигуру танца, только он один мог так  учтиво,  с  такой
нежною заботой усадить ее потом на место, только он мог  так  старательно  и
искусно обмахивать ее большим веером, какие были модны в те времена.

                                * * * * * *

     Љак-то раз ‘ендел уехал в гости к  соседнему  помещику,  и  Њаргарет  и
ќлинор провели  весь  вечер  вдвоем.  Ћбеим  хотелось  поговорить  обо  всем
откровенно, однако ни та, ни другаЯ никак  не  могла  на  это  решитьсЯ.  „о
темноты ќлинор продолжала сидеть у окна, из которого ей было видно,  как  он
уезжал, -  и  даже  тогда,  когда  было  совершенно  уже  невозможно  ничего
разглЯдеть, ей все еще не хотелось отходить от  этого  окна.  Ћна  напрЯгала
глаза, чтобы сквозь густеющую мглу он хоть на мгновение ЯвилсЯ ее взору, так
же как воображение ее все еще силилось уловить хоть один луч того идущего из
сердца света, который теперь с трудом пробивалсЯ среди сгустившейсЯ над  ним
тьмы, непроницаемой и таинственной.
     - ќлинор, - решительно сказала Њаргарет, - не думай больше  о  нем,  он
никогда не будет твоим!
     ‚незапность этого обращениЯ и  властный,  убежденный  тон,  каким  были
сказаны эти слова, произвели на ќлинор такое действие, как будто  она  вдруг
услыхала голос откуда-то свыше. Ћна даже не  в  силах  была  спросить  себЯ,
откуда вдруг свалилась на нее эта страшнаЯ весть.
     Ѓывает  иногда  такое  душевное   состоЯние,   когда   "   обыкновенный
человеческий голос превращаетсЯ длЯ тебЯ в вещание оракула, когда ты слышишь
его и, вместо того чтобы попросить,  чтобы  тебе  разъЯснили  относЯщиесЯ  к
твоей судьбе слова, покорно ждешь, что еще тебе скажет голос.  ‚  таком  вот
состоЯнии ќлинор, отойдЯ от окна, медленными шагами направилась к говорившей
и с каким-то ужасающим спокойствием спросила:
     - Ћн окончательно все решил?
     - „а, окончательно.
     - € больше нечего ждать?
     - Ќечего.
     - € ты все это слышала от него, от него самого?
     - „а, слышала, и знаешь что, дорогаЯ ќлинор,  давай  не  будем  никогда
больше говорить об этом.
     - Ќикогда! - ответила ќлинор. - Ќикогда!
     Џравдивость  и  чувство  собственного  достоинства,  которые   отличали
Њаргарет, не оставлЯли ни малейшего сомнениЯ в истинности сказанных ею слов;
и, может быть, именно поэтому ќлинор больше всего хотелось  этим  словам  не
поверить. Љогда нас одолевает тоска,  мы  неспособны  смиритьсЯ  с  истиной:
ложь, котораЯ может на какой-то миг опьЯнить нас, дороже той истины, котораЯ
несет с собою разочарование, длЯщеесЯ всю жизнь.
     "џ ненавижу его, потому что он говорит мне правду", - вот  естественные
длЯ человека слова - будь он рабом силы или рабом страсти.

                                * * * * * *

     Ѓыли и другие признаки, которые не укрылись бы от самого поверхностного
наблюдателЯ и которые поражали ее на каждом шагу. —увство, которое светилось
у него в глазах, трепетало у него в сердце и прорывалось в  каждом  слове  и
каждом взглЯде, было не что иное, как любовь к Њаргарет, и  здесь  не  могло
быть ошибки. Ќо ќлинор все же осталась в замке и, видЯ и хорошо понимаЯ все,
что происходит, сказала себе: "Њожет быть".  ќто  последнее  слово,  которое
слетает с уст тех, которые любЯт.

                                * * * * * *

     ’еперь она Ясно видела, чувствовала всем существом своим, как день  ото
днЯ растет привЯзанность „жона ‘ендела к Њаргарет; и она все же тешила  себЯ
надеждой, что сумеет помешать их союзу, что ей, может быть,  удастсЯ  еще  с
ним _объЯснитьсЯ_. Љогда страсть не находит себе настоЯщей пищи,  невозможно
даже предположить, на что  она  кинетсЯ,  какими  невероЯтными  путЯми  она,
подобно голодающему гарнизону, начнет промышлЯть себе еду,  лишь  бы  только
продлить как-нибудь свое жалкое существование.
     ќлинор перестала уже добиватьсЯ сердца того, кто значил  длЯ  нее  все.
Ћна жила теперь только тем, что видела его глаза. Ћна думала:  "‹ишь  бы  он
улыбнулсЯ, хоть и не мне, Я все равно счастлива; благословенна та землЯ,  на
которую падают лучи  солнца".  Џотом  она  стала  довольствоватьсЯ  меньшим.
"’олько бы Я могла находитьсЯ там, где он, - думала она, - пусть улыбки  его
и душа отданы  другой,  какой-нибудь  блуждающий  луч  коснетсЯ  и  менЯ,  а
большего мне не надо!".
     ‹юбовь в изначальной сути своей, когда она зарождаетсЯ в  нас,  чувство
возвышенное и благородное. Њы всегда стараемсЯ наделить предмет нашей  любви
и физическим,  и  нравственным  совершенством,  и  достоинства  его  как  бы
передаютсЯ и нам оттого уже, что мы  способны  восхищатьсЯ  столь  дивным  и
возвышенным созданием; но такаЯ вот  расточительнаЯ,  безрассуднаЯ  щедрость
воображениЯ нередко приводит к тому, что сердце  становитсЯ  несостоЯтельным
должником. Љогда же наступает жестокаЯ  пора  разочарованиЯ,  любовь  готова
вынести    все    унижениЯ;    она    может    довольствоватьсЯ    небрежной
снисходительностью любимого существа - взглЯдом, прикосновением руки,  пусть
даже редким и случайным; брошенного  ей,  пусть  даже  ненароком,  ласкового
слова достаточно, чтобы поддержать ее жалкие дни. ‚ начальном своем  периоде
она, как человек до грехопадениЯ: он упиваетсЯ благоухающими цветами  раЯ  и
наслаждаетсЯ общением с божеством; в последний же период это  тот  же  самый
человек, который трудитсЯ в поту среди терновника и осота только ради  того,
чтобы заработать себе кусок хлеба и совсем не думаЯ  о  том,  чтобы  сделать
жизнь свою радостной, полезной или приЯтной.

                                * * * * * *

     Ћколо этого времени ее тетка-пуританка предпринЯла серьезные  действиЯ,
чтобы вырвать  ќлинор  из  сетей  врага.  Ћна  написала  ей  длинное  письмо
(стоившее большого напрЯжениЯ женщине уже пожилой и совершенно не  привыкшей
писать письма), в котором  заклинала  отступницу  возвратитьсЯ  к  той,  что
направлЯла ее в дни юности, и к завету ее бога, прийти в его вечные объЯтиЯ,
пока длани его еще протЯнуты к ней, и  укрытьсЯ  во  граде  господнем,  пока
врата его еще  отверсты  длЯ  нее.  Ћна  убедительно  доказывала  племЯннице
истинность, силу и благость “чениЯ  Љальвина  {51},  которое  она  именовала
истинным …вангелием. Ћна  отстаивала  и  защищала  его  с  помощью  искусных
метафизических рассуждений и всей своей осведомленности в ‘вЯщенном писании,
а знала она его неплохо.  €  она  прочувственно  напоминала  ей,  что  рука,
написавшаЯ эти строки, будет уже не в состоЯнии просить  ее  обо  всем  этом
второй раз и что, может быть, станет прахом к тому  дню,  когда  письмо  это
придет по назначению и племЯнница сможет его прочесть.
     —итаЯ его, ќлинор плакала, но этим все и ограничилось. Џлакала  она  от
волнениЯ, охватившего ее физическое существо,  а  отнюдь  не  от  жалости  и
сочувствиЯ. ЌикакаЯ сила не может вызвать  такого  очерствениЯ  сердца,  как
страсть, котораЯ, казалось  бы,  должна  его  больше  всего  смЯгчить.  Ћна,
однако, ответила на полученное письмо, и ей это стоило едва ли  не  большего
труда, чем ее совсем уже слабой, умирающей тетке. Ћна призналась ей  в  том,
что окончательно потерЯла веру в бога и сожалеет об этом, тем более,  писала
она, что "_Я чувствую, что печаль моЯ неискренна_".

                                * * * * * *

            "Ћ  господи,  -  продолжала ќлинор, - ты, который наделил сердце
       мое  такой  огненной  силой, ты, который вложил в него такую великую,
       такую   безраздельную  и  самозабвенную  любовь,  ты  сделал  это  не
       напрасно: в мире более счастливом, а может быть, еще даже, и в нашем,
       когда  настанет  конец  всем мукам, ты обратишь сердце мое к существу
       более  достойному,  чем  то,  которое Я некогда почитала твоим земным
       воплощением.  Љак  ни далеки от нас звезды в небе и каким тусклым нам
       ни  кажетсЯ  с земли их свет, рука ‚семогущего не напрасно зажгла их.
       „ивный  свет  их предназначен длЯ далеких и более счастливых миров, и
       луч  веры,  который  так слабо мерцает длЯ глаз, затуманенных земными
       слезами  и едва от них не ослепших, может быть, разгоритсЯ еще снова,
       когда мое разбитое сердце откроет путь к обители отдохновениЯ.

                                * * * * * *

            Ќе  думайте,  дорогаЯ  тетЯ, что, если Я утратила сейчас веру, Я
       утратила  и  надежду  вновь ее обрести. ђазве тот, кто непогрешим, не
       сказал  грешнице {52}, что прегрешениЯ ее простЯтсЯ ей за то, что она
       _много  возлюбила_?  ’ак  неужели  же  этот  дар любви сам по себе не
       доказывает, что настанет день, когда он будет более достойным образом
       направлен и более счастливо употреблен.

                                * * * * * *

            Ћ,  до  чего  Я  несчастна!  ‚ эту минуту голос из глубин сердца
       спрашивает менЯ: "_Љого_ же ты так безмерно любила? Њужчину или бога,
       если ты осмелилась сравнивать себЯ с той, что плакала, став на колени
       - и не перед земным €долом, а у ног воплощенного божества?".

                                * * * * * *

            Њожет,   однако,  статьсЯ,  что  ковчег,  носившийсЯ  по  водной
       пустыне,  обретет  тихую гавань и дрожащий от страха путник высадитсЯ
       на берегах неведомого, но более чистого мира".

                                * * * * * *


                                 ѓлава XXXI

                                         …сть дуб неподалеку от пруда
                                         ‡аросшего, и, говорЯт, когда-то
                                         ‚ нем смерть нашла страдалица одна,
                                         Љак Я!.. Ќо там другое было горе!

        x x x

                                                             ...“знает он,
                                         Љогда в волнах мое увидит тело.
                                         …му подскажет сердце, отчего
                                         ђивиниЯ с собою порешила!
                                                   •ом. ђоковое открытие {1}

     ‘остоЯние ќлинор с каждым днем ухудшалось, и все  живущие  в  доме  это
замечали, вплоть до того, что даже стоЯвший позади ее стула слуга становилсЯ
день ото днЯ все печальнее; Њаргарет начала уже раскаиватьсЯ, что пригласила
ее приехать в замок.
     ќлинор это понимала, и ей хотелось  сделать  все  возможное,  чтобы  не
причинЯть  сестре  лишних  забот;  однако  сама  она  не  могла   оставатьсЯ
безучастной к тому, что молодость  ее  так  быстро  увЯдает,  что  от  былой
красоты не остаетсЯ и следа. ‘амо нахождение  ее  в  замке  Явилось  главной
причиной снедавшего ее смертельного недуга; но вместе с тем  с  каждым  днем
она находила в себе все меньше решимости вырватьсЯ оттуда. € она  продолжала
жить там подобно тем страдальцам, узникам восточных  тюрем,  которым  в  еду
подсыпают Яд и которые обречены на гибель все  равно,  будут  они  есть  или
воздерживатьсЯ от пищи.
     Ћднажды доведеннаЯ до отчаЯниЯ нестерпимою душевной  мукой  (ибо  мукой
длЯ нее было жить и видеть, как каждый день „жон  ‘ендел  все  так  же  тихо
улыбаетсЯ своей сиЯющей улыбкой), она призналась в этом Њаргарет.
     - Ќе могу Я больше вынести этой жизни, не могу! -  воскликнула  она.  -
‘тупать по полу, по которому только  что  ступала  его  нога;  ждать,  когда
послышатсЯ его шаги, а когда они наконец раздаютсЯ, чувствовать, что  пришел
не тот, кого ты ждала; видеть, как каждый предмет вокруг отражает его образ,
и ни разу, ни разу не увидеть его самого; видеть, как открываетсЯ  та  самаЯ
дверь, за которой некогда поЯвлЯлась его фигура, и не видеть его на  пороге,
а когда поЯвлЯетсЯ он, то понимать, что он не такой,  каким  был,  понимать,
что он тот же самый и вместе с тем не тот, тот же самый длЯ глаз, но  совсем
другой - длЯ сердца; в  муках  переходить  от  сладостных  грез  к  жестокой
действительности. Ћ Њаргарет, это крушение всех иллюзий, это кинжал, который
вонзаетсЯ мне в сердце; человеческаЯ рука бессильна вытащить  его  клинок  и
исцелить от Яда, который вместе с ним проник ко мне в кровь.
     Њаргарет заплакала; она долго не могла решитьсЯ, однако в конце  концов
все  же  согласилась,  чтобы  ќлинор  покинула  замок,  коль  скоро  ей  это
необходимо, чтобы вернуть душевное равновесие.
     ‚ечером того же днЯ, когда между ними произошел этот разговор,  ќлинор,
котораЯ  любила  бродить  в  одиночестве  по  окрестным  лесам,   неожиданно
повстречала „жона ‘ендела. Ѓыл чудесный осенний вечер; и