не тЯнут никого из своей среды против  его  воли  на
войну за границу, но, с другой стороны, если какаЯ женщина пожелает пойти  с
мужем на военную службу, то она не только не встречает препЯтствиЯ  в  этом,
а, наоборот, поощрение и похвалу; в строю всЯкую из выступивших ставЯт рЯдом
с ее мужем, затем каждого окружают его дети, свойственники  и  родственники.
’аким образом, ближайшей и непосредственной поддержкой друг другу служат те,
кого сама природа всего сильнее подстрекает  приносить  помощь  друг  другу.
Ћгромным позором считаетсЯ, если один из супругов вернетсЯ без  другого  или
сын придет обратно, потерЯв отца. Џоэтому, если самим  утопийцам  приходитсЯ
вступить в рукопашный бой,  то,  в  случае  упорного  сопротивлениЯ  врагов,
сражение затЯгиваетсЯ надолго, ведетсЯ с ожесточением и заканчиваетсЯ полным
уничтожением противника. ЏонЯтно, что утопийцы всЯчески  стараютсЯ  избежать
необходимости боротьсЯ, но, с другой стороны,  когда  вступить  в  битву  им
представлЯетсЯ неминуемым, то их бесстрашие в этом отношении равнЯетсЯ  тому
благоразумию, с каким рапее, пока была возможность, они уклонЯлись  от  боЯ.
Ћтвага их проЯвлЯетсЯ не сразу с первым натиском, но они  набираютсЯ  сил  и
крепнут медленно и мало-помалу доходЯ  до  такого  упорства,  что  их  можно
скорее  уничтожить,  чем  заставить  повернуть  тыл.  Џодъем  настроениЯ   и
презрение к поражению создаютсЯ у них твердой надеждой на то, что у  каждого
из них имеетсЯ дома все необходимое длЯ пропитаниЯ; кроме того, им  не  надо
тревожитьсЯ и думать о своем потомстве, а такаЯ забота  везде  губит  порывы
благородного   мужества.   „алее,   их   уверенность   в   себе    создаетсЯ
осведомленностью в военных науках;  наконец,  храбрость  их  усиливаетсЯ  от
правильных воззрений,  которые  внушены  им  с  детства  и  образованием,  и
прекрасным государственным строем. ‚ силу этого они не ценЯт жизнь настолько
дешево, чтобы тратить ее зрЯ, но вместе с  тем  и  не  дорожат  ею  с  таким
бесстыдством, чтобы жадно и позорно  цеплЯтьсЯ  за  нее,  когда  долг  чести
внушает расстатьсЯ с ней.
     ‚  то  времЯ  как  везде  кипит  ожесточеннаЯ  битва,  отборные  юноши,
свЯзанные клЯтвой и присЯгой, намечают себе в жертву  вражеского  вождЯ.  Ћн
подвергаетсЯ открытому нападению и ловле из засады; его преследуют издали  и
вблизи; его атакует длинный и непрерывный клин,  утомленные  борцы  которого
постоЯнно заменЯютсЯ свежими. …сли этот вождь не спасетсЯ бегством, то  дело
редко обходитсЯ без его гибели или без того, что он живым попадает во власть
врагов. …сли  победа  остаетсЯ  на  стороне  утопийцев,  то  они  отнюдь  не
продолжают кровопролитиЯ; бегущих они охотнее берут  в  плен,  чем  убивают.
‚месте с тем они никогда не увлекаютсЯ  преследованием  беглецов  настолько,
чтобы не удержать все же одного отрЯда  под  знаменами  и  в  полном  боевом
порЯдке. Џоэтому  если  все  прочие  части  их  армии  терпели  поражение  и
утопийцам удавалось одержать победу только при помощи их последнего  отрЯда,
то они позволЯли скорее уйти всем врагам, чем  себе  преследовать  беглецов,
приведЯ свои рЯды в замешательство. Ћни припоминают при этом такие случаи из
своей практики: всЯ масса их войск бывала разбита наголову,  враги,  радуЯсь
победе,  преследовали  отступавших  по  всем  направлениЯм,  а  немногие  из
утопийских граждан, помещенные  в  резерве  и  выжидавшие  удобного  случаЯ,
внезапно  нападали  врасплох  на  бродивших  вразброд  и   забывших   всЯкую
осторожность неприЯтелей. ќто менЯло исход всего сражениЯ; вполне  вернаЯ  и
несомненнаЯ победа исторгалась  из  рук,  и  побежденные,  в  свою  очередь,
побеждали победителей.
     —то касаетсЯ военных хитростей, то трудно сказать, в чем  тут  утопийцы
проЯвлЯют больше ловкости - в том, чтобы их устроить, или в  том,  чтобы  их
избегнуть. Њожно подумать, что они готовЯтсЯ к бегству, когда  они  об  этом
менее всего думают; наоборот, когда они принимают такое  решение,  то  можно
предположить, что они на это менее  всего  рассчитывают.  €менно,  если  они
замечают свою чрезмерную слабость с точки зрениЯ позиции или численности, то
снимаютсЯ с лагерЯ в ночном безмолвии или ускользают при  помощи  какой-либо
военной хитрости; а иногда они медленно отходЯт днем, но соблюдают при  этом
такой боевой порЯдок, что, отступаЯ, представлЯют не меньшую  опасность  длЯ
нападениЯ, как если бы они наступали. ‹агерь они укреплЯют весьма  тщательно
очень глубоким и широким рвом, а удалЯемую  землю  выбрасывают  внутрь;  длЯ
этой работы они не прибегают к помощи наемников; все делаетсЯ  руками  самих
солдат. ‡анЯто этим все войско, за исключением тех, кто стоит на  страже  на
валу на случай внезапных нападений. ‚ итоге такого  усиленного  стараниЯ  со
стороны, многих большие и требующие  много  места  укреплениЯ  заканчиваютсЯ
утопийцами быстрее всЯкого вероЯтиЯ.
     Ћружие  длЯ  отражениЯ  ударов  у   них   очень   крепкое   и   отлично
приспособленное длЯ всЯкого движениЯ и ношениЯ; поэтому тЯжести его  они  не
чувствуют даже и при плавании. Џривычка плавать в вооружении  принадлежит  к
числу упражнений, свЯзанных с военной наукой.  „альнобойным  оружием  служат
стрелы, которые они - не только пехотинцы, но и конные - пускают с  огромной
силой и ловкостью. ‚ рукопашном бою  они  дерутсЯ  не  мечами,  а  топорами,
которыми и рубЯт и колют, причинЯЯ смерть их  острием  и  тЯжестью.  ‚оенные
машины они изобретают очень искусно, а после  сооружениЯ  тщательно  прЯчут,
чтобы не обнаружить их раньше, чем они понадобЯтсЯ, и через это  не  сделать
их скорее предметом насмешки, чем пользованиЯ.  Џри  устройстве  этих  машин
прежде всего имеетсЯ в виду, чтобы они были легкими длЯ перевозок  и  удобно
поворачивались.
     ‡аключенное с  врагами  перемирие  они  соблюдают  свЯто,  так  что  не
нарушают его даже и тогда, когда их к тому вызывают. ‚ражеской страны они не
опустошают, посевов не сжигают, а  даже,  по  мере  возможности,  заботЯтсЯ,
чтобы их не потоптали люди или лошади. “топийцы  полагают,  что  эти  посевы
растут на их пользу. €з безоружных они никого не обижают, если это не шпион.
‘давшиесЯ города они охранЯют, но и завоеванные не  разграблЯют,  а  убивают
противившихсЯ сдаче, прочих же защитников обращают  в  рабство.  ‚се  мирное
население они оставлЯют нетронутым.  …сли  они  узнают  про  кого,  что  они
советовали сдатьсЯ, то уделЯют им известную часть из  имущества  осужденных;
остальной они дарЯт союзникам. €з  среды  самих  утопийцев  никто  не  берет
никакой добычи.
     Џосле окончаниЯ войны они налагают расходы не  на  друзей,  на  которых
потратились, а на побежденных. ‘ этой целью утопийцы требуют от них  отчасти
денег, которые берегут длЯ подобных  же  военных  случайностей,  отчасти  же
имений немалой ценности, которые удерживают у них за собой навсегда.
     Џодобные  доходы  имеют  они  теперь  у   многих   народов.   ‚озникнув
мало-помалу по разным причинам, эти доходы возросли до  суммы  выше  семисот
тысЯч дукатов  ежегодно.  „лЯ  управлениЯ  ими  утопийцы  ежегодно  посылают
некоторых из своих сограждан с именем квесторов, чтобы они  могли  жить  там
великолепно  и  представлЯть  собою  вельмож;  но  и  после  этого  остаетсЯ
значительнаЯ часть денег, котораЯ  вноситсЯ  в  казну.  €ногда  же  утопийцы
предпочитают доверить ее тому же народу и так поступают часто  до  тех  пор,
пока она им понадобитсЯ. Ќо едва ли бывает когда-либо, чтобы они потребовали
все целиком. —асть указанных имений они уделЯют тем,  кто  по  их  подговору
берет на себЯ упомЯнутое мною раньше рискованное предприЯтие. …сли  кто-либо
из государей поднимает оружие против утопийцев и  готовитсЯ  напасть  на  их
страну, они тотчас с большими силами выходЯт ему навстречу за свои  пределы.
Ћни не ведут зрЯ войны на своей  территории,  и  нет  никакой  побудительной
причины,  котораЯ  бы  заставила  их  допустить   на   свой   остров   чужие
вспомогательные войска.

        Ћ ђ…‹€ѓ€џ• “’ЋЏ€‰–…‚

     ђелигии  утопийпев  отличаютсЯ  своим  разнообразием   не   только   на
территории всего острова, но и в  каждом  городе.  Ћдни  почитают  как  бога
‘олнце, другие - ‹уну, третьи - одну из планет.  Ќекоторые  преклонЯютсЯ  не
только как перед богом, но и как перед величайшим  богом,  перед  каким-либо
человеком, который некогда отличилсЯ своею доблестью или славой. Ќо  гораздо
большаЯ,  и  притом  наиболее  благоразумнаЯ,  часть  не   признает   ничего
подобного, а верит в некое единое божество, неведомое, вечное,  неизмеримое,
необъЯснимое, превышающее понимание человеческого  разума,  распространенное
во всем этом мире не своею громадою, а силою: его называют  они  отцом.  …му
одному они приписывают начала, возрастаниЯ, продвижениЯ, изменениЯ  и  концы
всех вещей; ему же одному, и никому другому, они воздают и божеские почести.
     Њало того, и все прочие, несмотрЯ на  различие  верований,  согласны  с
только что упомЯнутыми согражданами в признании  единого  высшего  существа,
которому они обЯзаны  и  созданием  вселенной,  и  провидением.  ‚се  вообще
называют это существо на родном Языке Њитрою, но расходЯтсЯ в том, что  этот
одинаковый бог у всех принимаетсЯ по-разному. Ћднако, по признанию всех, кем
бы ни было то, что они считают высшим существом, в итоге это одна  и  та  же
природа, божественной силе и величию которой соглашение всех народов усвоЯет
первенство  над  всем.  ‚прочем,  мало-помалу  утопийцы  отстают   от   этих
разнообразных суеверий и приходЯт  к  единодушному  признанию  той  религии,
котораЯ, по-видимому, превосходит остальные разумностью. Ќет  сомнениЯ,  что
прочие религии уже давно бы исчезли у них; но если кто  задумает  переменить
религию, а судьба пошлет ему  в  это  времЯ  какую-либо  неудачу,  то  страх
истолкует ее так, что она произошла не случайно, а послана с неба, именно  -
будто бы божество, культ которого оставлЯют, мстит за  нечестивое  намерение
против него.
     Ќо вот утопийцы услышали  от  нас  про  имЯ  •риста,  про  его  учение,
характер и чудеса, про не менее изумительное  упорство  стольких  мучеников,
добровольно пролитаЯ кровь которых привела в их веру на огромном  протЯжении
столько многочисленных народов. ’рудно поверить, как легко и охотно они при-
знали такое верование; причиной этому могло быть или тайное внушение  божие,
или христианство оказалось блпже всего подходЯщим к той ереси, котораЯ у них
ЯвлЯетсЯ предпочтительной. Џравда, по моему мнению, немалую роль играло  тут
услышанное ими, что •ристу нравилась совместнаЯ жизнь, подобнаЯ существующей
у них, и что она сохранЯетсЯ и до сих пор  в  наиболее  чистых  христианских
общинах. Ќо какова бы ни была причина этого, немалое количество их перешло в
нашу религию и принЯло омовение свЯтой водой.
     Њежду тем из нас шестерых двое скончались, а из четырех  оставшихсЯ  ни
один, к сожалению, не был свЯщенником. Џоэтому посвЯщенные в прочие таинства
утопийцы лишены тех, которые  у  нас  совершают  только  свЯщенники.  Ћднако
утопийцы понимают эти таинства и очень сильно  желают  их.  Њало  того,  они
усердно обсуждают между собою вопрос, может ли какой-нибудь избранник из  их
среды получить сан свЯщенника без посылки к ним  епископа.  €,  по-видимому,
они склонЯлись к избранию, но, когда Я уезжал, никого еще не выбрали. „аже и
те, кто не согласен с христианской религией, все же никого не отпугивают  от
нее, не нападают ни на одного ее приверженца.  ’олько  одно  лицо  из  нашей
среды подверглось в моем присутствии наказанию по этому  поводу.  ќто  лицо,
недавно принЯвшее крещение, стало, с большим  усердием,  чем  благоразумием,
публично рассуждать о поклонении •ристу, хотЯ мы советовали  ему  не  делать
этого. Џри  таких  беседах  он  стал  увлекатьсЯ  до  того,  что  не  только
предпочитал наши свЯтыни прочим, но подвергал беспрестанному  осуждению  все
остальные;  громко  кричал,  что  все  они  -  Языческие,  поклонники  их  -
нечестивцы и свЯтотатцы и должны быть наказаны вечным огнем. Ћн долгое времЯ
рассуждал на эту тему, но был арестован и подвергнут суду  и  осуждению  как
виновный не в презрении к религии,  а  в  возбуждении  смуты  в  народе.  Џо
осуждении он был приговорен к изгнанию.  €менно,  среди  древнейших  законов
утопийцев имеетсЯ такой, что никому его религиЯ не ставитсЯ в вину.
     „ействительно, “топ с самого начала узнал, что до его прибытиЯ  туземцы
вели между собою постоЯнную религиозную борьбу; вместе с тем он заметил, что
при общем раздоре каждаЯ секта  боролась  за  отечество  в  розницу,  и  это
обстоЯтельство дало  ему  возможность  без  труда  победить  всех.  Џоэтому,
одержав  победу,  он  прежде  всего  узаконил,   что   каждому   позволЯетсЯ
принадлежать к той религии, какаЯ ему нравитсЯ, если же  он  будет  пытатьсЯ
обратить к ней других, то может  это  устраивать  только  мирным  и  кротким
путем, силой доказательств; если же он не достигнет этого  советами,  то  не
должен отвращать от других верований  суровостью;  он  не  должен  применЯть
никакого насилиЯ, и ему надо воздерживатьсЯ от всЯких  ругательств.  ‚сЯкого
дерзкого спорщика по этому вопросу они наказывают смертью или рабством.
     “топ провел этот закон  не  только  из  уважениЯ  к  внутреннему  миру,
который, как он  видел,  совершенно  уничтожаетсЯ  от  постоЯнной  борьбы  и
непримиримой  ненависти;  нет,  мысль  законодателЯ   была   та,   что   это
постановление необходимо в интересах самой религии. “топ не рискнул  вынести
о ней какоенибудь необдуманное решение. „лЯ него было неЯсно, не требует  ли
бог разнообразного и многостороннего  поклонениЯ  и  потому  внушает  разным
людЯм разные религии. ‚о  всЯком  случае,  законодатель  счел  нелепостью  и
наглостью заставить всех  признавать  то,  что  ты  считаешь  истинным.  Ќо,
допускаЯ тот случай, что  истинна  только  одна  религиЯ,  а  все  остальные
суетны, “топ все же легко предвидел, что сила этой  истины  в  конце  концов
выплывет  и  выЯвитсЯ  сама  собою;  но  длЯ  достижениЯ  этого   необходимо
действовать разумно и кротко. …сли же дело дойдет до  волнений  и  борьбы  с
оружием в руках,  то  наилучшаЯ  и  свЯтейшаЯ  религиЯ  погибнет  под  пЯтою
суетнейших суеверий, как нивы  среди  терновника  и  сорнЯка,  так  как  все
скверные люди отличаютсЯ наибольшим упорством.  Џоэтому  “топ  оставил  весь
этот вопрос нерешенным и предоставил каждому свободу веровать,  во  что  ему
угодно. Ќо он с неумолимой строгостью  запретил  всЯкому  ронЯть  так  низко
достоинство человеческой природы, чтобы  доходить  до  признаниЯ,  что  души
гибнут вместе с телом и что мир несетсЯ зрЯ, без всЯкого участиЯ провидениЯ.
Џоэтому, по  их  верованиЯм,  после  настоЯщей  жизни  за  пороки  назначены
наказаниЯ, а за добродетель - награды. ЊыслЯщего иначе они не признают  даже
человеком, так как подобнаЯ личность приравнЯла возвышенную часть своей души
к презренной и низкой плоти зверей. ^’акого человека  они  не  считают  даже
гражданином, так как он, если бы его не удерживал страх, не ставил бы ни  во
что все уставы и обычаи. „ействительно, если этот человек не боитсЯ  ничего,
кроме законов, надеетсЯ только на  одно  свое  тело,  то  какое  может  быть
сомнение в том, что он, угождаЯ лишь своим личным страстЯм, постараетсЯ  или
искусно обойти государственные законы своего отечества,  или  преступить  их
силою? Џоэтому  человеку  с  таким  образом  мыслей  утопийцы  не  оказывают
никакого уважениЯ, не дают никакой важной должности и вообще никакой службы.
…го считают везде за существо бесполезное и низменное. Ќо его не  подвергают
никакому  наказанию  в  силу  убеждениЯ,  что  никто  не  волен  над  своими
чувствами. ‚месте с тем утопийцы не заставлЯют его  угрозами  скрывать  свое
настроение; они не допускают притворства и лжи, к которым, как  ближе  всего
граничащим с обманом, питают удивительную ненависть. Ќо  они  запрещают  ему
вести диспуты в пользу своего мнениЯ, правда, только перед народной  массой:
отдельные же беседы со  свЯщенниками  и  серьезными  людьми  ему  не  только
дозволЯютсЯ, но даже и поощрЯютсЯ, так как утопийцы уверены в том,  что  это
безумие должно в конце концов уступить доводам разума.
     …сть там и другаЯ секта,  отнюдь  не  малочисленнаЯ  и  не  встречающаЯ
никакого запрета, так как приверженцы  ее  не  считаютсЯ  людьми  дурными  и
по-своему не совершенно  лишены  разума.  €менно,  они  держатсЯ  совершенно
противоположного превратного мнениЯ, будто и „уши скотов  существуют  вечно,
хотЯ они все же по достоинству несравнимы с нашими и не рождены длЯ  равного
счастьЯ. —то же касаетсЯ душ людей, то почти все утопийцы считают  верным  и
непреложным их неизмеримое блаженство. Џоэтому  из  больных  они  оплакивают
всех, а из покойников никого, кроме тех, кто, по их наблюдению, расстаетсЯ с
жизнью со страхом и против  воли.  €менно,  они  считают  это  очень  дурным
предзнаменованием и предполагают, что  такаЯ  душа  боитсЯ  конца,  так  как
безнадежно томитсЯ от какого-то тайного  предчувствиЯ  грЯдущего  наказаниЯ.
‘верх того, по  их  мнению,  богу  отнюдь  не  будет  угоден  приход  такого
человека, который не бежит охотно на зов, а тащитсЯ против воли и  упираЯсь.
‚зирающие на смерть подобного рода приходЯт в ужас и поэтому выносЯт усопших
с печалью и в молчании и зарывают труп в землю после молитвы  милостивому  к
душам богу, чтобы он по своей благости простил их слабости.
     Ќаоборот,  никто  не  скорбит  о  всех  тех,  кто  скончалсЯ  бодрым  и
исполненным доброй надежды. Џохороны  таких  лиц  они  сопровождают  пением,
поручают их души богу с большой любовью и в конце  концов  сжигают  их  тела
скорее с уважением, чем со скорбью, и  воздвигают  на  этом  месте  столп  с
вырезанными на нем заслугами умершего. Џо возвращении  домой  они  разбирают
черты его характера и поступки, и ни одна сторона жизни не  упоминаетсЯ  так
часто и так охотно, как его радостнаЯ кончина. ќто  воспоминание  о  высоких
качествах умершего, по  их  мнению,  служит  длЯ  живых  весьма  действенным
поощрением к добродетелЯм; вместе с тем они считают  такое  уважение  весьма
приЯтным и длЯ усопших; они, по предположению  утопийцев,  присутствуют  при
разговорах о них, но,  по  притупленности  человеческого  зрениЯ,  невидимы.
„ействительно, с уделом блаженства не может  быть  свЯзано  лишение  свободы
переселЯтьсЯ куда угодно, а с другой стороны, умершие обнаружили  бы  полную
неблагодарность, отказавшись совершенно от желаниЯ видеть  своих  друзей,  с
которыми их свЯзывала при жизни  взаимнаЯ  любовь  и  привЯзанность,  а  это
чувство,  -  догадываютсЯ  утопийцы,  -  подобно   прочим   благам,   скорее
увеличиваетсЯ после смерти, чем уменьшаетсЯ. €так, по их верованиЯм, мертвые
пребывают среди живых, наблюдаЯ за их словами и деЯниЯми.  Џоэтому,  как  бы
опираЯсь на таких защитников, утопийцы приступают к своим  делам  с  большой
смелостью, а вера в присутствие предков удерживает их от  тайных  бесчестных
поступков.
     “топийцы совершенно презирают и высмеивают приметы  и  прочие  гаданиЯ,
очень уважаемые другими  народами,  но  основанные  на  пустом  суеверии,  а
преклонЯютсЯ пред  чудесами,  происходЯщими  без  всЯкого  пособиЯ  природы,
считаЯ их деЯниЯми, свидетельствующими о присутствии божества. Џо их словам,
подобные чудесные знамениЯ часто бывают и в их стране. €ногда,  в  важных  и
сомнительных случаЯх,  утопийцы  призывают  их  общественными  молитвами,  в
твердом уповании на их действие, и достигают этого.
     “топийцы признают, что созерцать природу п затем восхвалЯть ее  -  дело
свЯтое и угодное богу. ‘ другой стороны,  среди  них  есть  лица,  и  притом
немалочисленные, которые, руководЯсь религией, отвергают науки, не заботЯтсЯ
ни о каком знании, и в то же времЯ не имеют совершенно никакого досуга:  они
решили заслужить будущее блаженство  после  смерти  только  деЯтельностью  и
добрыми услугами остальным.  Џоэтому  одни  ухаживают  за  больными,  другие
ремонтируют дороги, чистЯт рвы, чинЯт  мосты,  копают  дерн,  песок,  камни,
валЯт деревьЯ и разрубают их, возЯт на  телегах  в  города  дрова,  зерно  и
другое и не только по отношению к государству, но и к  частным  лицам  ведут
себЯ как слуги и усердствуют более рабов. Ћни охотно и весело берут на  себЯ
где бы то ни было всЯкое дело, неприЯтное,  тЯжелое,  грЯзное,  от  которого
большинство  уклонЯетсЯ  по  его  трудности,  отвращению  к   нему   и   его
безнадежности. „ругим они доставлЯют покой, а сами  находЯтсЯ  в  постоЯнной
работе и трудах и все же  не  порицают,  не  клеймЯт  жизни  других,  но  не
превозносЯт и своей. —ем более несут они рабский  труд,  тем  больший  почет
получают от остальных.
     ќта секта имеет две разновидности. Ћдни - холостЯки, которые не  только
совершенно воздерживаютсЯ от услад ‚енеры, но и от употреблениЯ мЯса, а иные
и  от  всЯкой  животной  пищи;  они  отвергают,  как  вредные,  удовольствиЯ
настоЯщей жизни, стремЯсь через бдение и в поте лица  только  к  будущей,  и
сохранЯют все же веселость и бодрость в надежде  на  ее  скорое  достижение.
„ругие при не меньшем стремлении к труду предпочитают брак; они не  отрицают
утех его и считают, что должны исполнить долг природы  в  этом  отношении  и
дать отечеству потомство. Ћни не уклонЯютсЯ ни от какого удовольствиЯ,  если
оно не удерживает их от труда. Ћни любЯт мЯсо четвероногих по  той  причине,
что, по их мнению, эта пища делает их более сильными длЯ всЯкой работы. ќтих
вторых сектантов утопийцы  считают  более  благоразумными,  а  первых  более
чистыми. …сли бы сектанты первого рода основывали  на  доводах  разума  свое
предпочтение безбрачиЯ - браку и жизни суровой -  жизни  спокойной,  то  они
подверглись бы осмеЯнию; теперь же за свое признание,  что  они  руководЯтсЯ
тут религией, они встречают уважение и почтение. “топийцы с особым старанием
следЯт за тем, чтобы  не  высказать  какого-либо  опрометчивого  суждениЯ  о
какой-нибудь религии. ’аковы те люди, которым они дают на своем Языке особое
название - бутрески; ќто слово можно перевести латинским "религиозные".
     ‘вЯщенники утопийцев отличаютсЯ особым благочестием, и потому их  очень
немного, именно - не более тринадцати в каждом городе при  одинаковом  числе
храмов, за исключением тех случаев, когда предстоит война. ’огда семь из них
отправлЯютсЯ с войском и столько же  временно  замещают  их.  Ќо  каждый  из
вернувшихсЯ получает обратно свое место.  ‡аместители  остаютсЯ  временно  в
свите первосвЯщенника и  заменЯют  по  порЯдку  первых,  когда  те  умирают.
ЏервосвЯщенник стоит во  главе  остальных.  ‘вЯщенников  выбирает  народ,  и
притом,  подобно  прочим  чиновникам,  тайным  голосованием,  во   избежание
пристрастиЯ. €збранные получают посвЯщение от своей коллегии.  Ћни  заведуют
богослужением,  исполнЯют  религиозные  обрЯды  и  ЯвлЯютсЯ,  так   сказать,
блюстителЯми нравов. Ѓольшим позором считаетсЯ, если  они  вызывают  кого  к
себе по поводу его недостаточно нравственной жизни или делают ему выговор.
     “вещание и внушение лежат па обЯзанности свЯщенников, а  исправление  и
наказание преступных принадлежат кнЯзю и другим  чиновникам.  Ќо  свЯщенники
отлучают от  участиЯ  в  богослужении  тех,  кого  они  признают  безнадежно
испорченными. Ќи  одного  наказаниЯ  утопийцы  не  страшатсЯ  больше  этого.
€менно, подвергшиесЯ ему лица испытывают величайший позор, терзаютсЯ  тайным
религиозным страхом, и даже личность их не остаетсЯ  долго  в  безопасности.
…сли они не поспешат доказать свЯщенникам свое  раскаЯние,  то  подвергаютсЯ
аресту и несут от сената кару за свое нечестие.
     ‘вЯщенники занимаютсЯ образованием мальчиков и юношей. Ќо  онп  столько
же заботЯтсЯ об учении, как  и  о  развитии  нравственности  и  добродетели.
€менно, они прилагают огромное усердие к тому, чтобы в еще нежные  и  гибкие
умы мальчиков впитать мысли, добрые и полезные длЯ  сохранениЯ  государства.
‡апав в голову мальчиков, эти мысли сопровождают их на  всю  жизнь  и  после
возмужалости и приносЯт большую пользу длЯ  охраны  государственного  строЯ,
который распадаетсЯ только от пороков, возникающих от превратных мыслей.
     ‘вЯщенниками могут быть ц женщины. ќтот пол не исключен, но  выбираетсЯ
реже, и это бывают только  вдовы,  и  притом  пожилые.  €  жены  свЯщенников
принадлежат к самым выдающимсЯ женщинам в стране. ‚ообще ни одно должностное
лицо не пользуетсЯ у утопийцев большим почетом, и даже в  случае  совершениЯ
какого-либо позорного поступка  свЯщенники  не  подлежат  суду  общества,  а
предоставлЯютсЯ  только  богу  и  себе  самим.  “топийцы  считают  греховным
касатьсЯ смертной рукою  такого  человека,  который,  каким  бы  он  ни  был
злодеем, посвЯщен богу, как своеобразнаЯ свЯщеннаЯ  жертва.  ‘облюдать  этот
обычай  утопийцам  тем  легче,  что  свЯщенников  очень  мало  и  выбор   их
производитсЯ с особой тщательностью. „а и  трудно  допустить,  что  порче  и
пороку может поддатьсЯ наилучший из хороших человек, возвышенный в такой сан
из уважениЯ к одной добродетели. Ђ уж если бы это действительно случилось  в
силу изменчивости человеческой  природы,  то  все  же  не  должно  чрезмерно
боЯтьсЯ, что свЯщенники могут погубить государство, ввиду их незначительного
числа и отсутствиЯ у них всЯкой власти, кроме почета. ‘толь малое  число  их
установлено у утопийцев именно длЯ того, чтобы от  разделениЯ  почета  между
многими не падало достоинство их сословиЯ, которому оказываетсЯ теперь такое
высокое уважение. Ћсобенно же трудным  признают  утопийцы  найти  в  большом
количестве таких хороших людей, которые соответствовали бы этому  сану;  длЯ
ношениЯ его недостаточно обладать посредственными добродетелЯми.
     “топийские свЯщенники пользуютсЯ у чужих народов не меньшим  уважением,
чем у себЯ дома. ќто легко видно из того, из  чего,  по  моему  мнению,  это
уважение и возникло. €менно, во  времЯ  решительного  боЯ  они  не  в  очень
дальнем  расстоЯнии  становЯтсЯ  отдельно  на  колени,  одетые  в  свЯщенные
облачениЯ; воздев к небу руки, они молЯтсЯ прежде всего об общем мире, затем
о победе длЯ своих, но без кровопролитиЯ длЯ той  и  другой  стороны.  Љогда
войска утопийцев начинают брать верх,  свЯщенники  бегут  в  центр  битвы  и
запрещают  свирепствовать  против  побежденных.  …сли  враги  посмотрЯт   на
свЯщенников и обратЯтсЯ к  ним  непосредственно,  то  этого  достаточно  длЯ
спасениЯ жизни побежденного, а прикосновение его к их развевающимсЯ  одеждам
защищает даже и его имущество  от  всЯкого  лишениЯ,  свЯзанного  с  войной.
Џоэтому все соседние народы питают к ним  огромное  уважение  и  так  высоко
ценЯт их величие, что свЯщенники столь  же  часто  спасали  свое  войско  от
врагов, как врагов от своих граждан. €менно,  бывали  иногда  такие  случаи,
когда войско утопийцев начинало подаватьсЯ, положение становилось отчаЯнным,
они готовились даже бежать, а враги устремлЯлись бить и грабить  их,  и  вот
тут вмешательство свЯщенников прерывало  резню,  оба  войска  размыкались  и
заключали между собою прочный мир на справедливых условиЯх. Ќикогда не  было
ни одного народа, настолько дикого, жестокого и варварского, который  бы  не
признавал личность утопийских свЯщенников неприкосновенной и  не  подлежащей
оскорблениЯм.
     “топийцы  считают  праздничными  начальный  и  последний  день  каждого
месЯца, а  равно  и  года,  который  делЯт  на  месЯцы;  срок  их  ограничен
обращением ‹уны, а год определЯетсЯ круговоротом ‘олнца. Џервые дни  каждого
месЯца они называют на своем Языке цинемерными, а последние -  трапемерными;
эти слова можно перевести: первые праздники и конечные праздники.
     •рамы их представлЯют выдающеесЯ зрелище; они  не  только  построены  с
большим искусством, но и могут  вместить  огромное  количество  народа,  что
ЯвлЯетсЯ необходимым  при  крайней  их  малочисленности.  ‚се  они,  однако,
темноваты. Џо объЯснениЯм  утопийцев,  это  произошло  не  от  невежества  в
архитектуре, а  устроено  по  совету  свЯщенников.  €менно,  по  их  мнению,
неумеренный свет рассеивает мысли, а скудный и,  так  сказать,  сомнительный
сосредоточивает религиозное чувство. ђелигиЯ в “топии не у  всех  одинакова,
но ее виды, несмотрЯ на свое  разнообразие  и  многочисленность,  различными
путЯми как бы сходЯтсЯ все к одной цели -  почитанию  божественной  природы.
Џоэтому в храмах не видно и не слышно ничего такого, что не подходило бы  ко
всем религиЯм вообще. ‘вЯщеннодействиЯ, присущие всЯкой секте в отдельности,
каждый  отправлЯет  в  стенах   своего   дома.   Ћбщественные   богослужениЯ
совершаютсЯ таким чином, который ни в чем не противоречит службам  отдельных
сект.
     Џоэтому в храме не видно никаких изображений богов, отчего каждый волен
представлЯть себе бога в какой угодно форме,  так  сказать  с  точки  зрениЯ
своей религии. ЋбращаЯсь к богу, они не называют его никаким особым  именем,
кроме Њитры; этим наименованием все согласно  признают  единую  природу  его
божественного величиЯ, какова бы ни была она.  “топийцы  не  творЯт  никаких
молитв, которых каждый не мог бы произнести без оскорблениЯ своей секты.
     €так, в конечные праздники они натощак вечером собираютсЯ в храм с тем,
чтобы благодарить бога за благополучно проведенный год или месЯц,  последний
день которого составлЯет этот праздник. Ќа следующий день, то есть в  первый
праздник, они  рано  утром  стекаютсЯ  во  храм  длЯ  совместной  молитвы  о
благополучии Я счастье в наступающем году или месЯце, который они  готовЯтсЯ
освЯтить этим праздником. Ќо в конечные праздники, до  отправлениЯ  в  храм,
жены припадают к ногам мужей, дети - родителей, признают свои прегрешениЯ  в
том, что они пли совершили что-нибудь неподобающее, или небрежно  относились
к своим обЯзанностЯм, и молЯт о прощении своих заблуждений.  ’аким  образом,
всЯкое  облачко,  омрачавшее  домашний  раздор,  рассеиваетсЯ  от  подобного
извинениЯ,  и  они  могут  участвовать  в  богослужении  с  чистым  и  Ясным
настроением. Џрисутствие же там с  нечистой  совестью  считаетсЯ  греховным.
Џоэтому человек, сознающий за собою ненависть или гнев на кого-нибудь,  идет
на богослужение, только  примирившись  и  очистившись;  иначе  он  опасаетсЯ
быстрого и тЯжкого возмездиЯ.
     Џо приходе в храм мужчины направлЯютсЯ на правую сторону его, а женщины
- отдельно, на левую. ‡атем они размещаютсЯ так, что  мужчины  каждого  дома
садЯтсЯ впереди отца семейства, а вереницу женщин замыкает  мать  семейства.
ќто делаетсЯ в тех видах, чтобы все  движениЯ  каждого  вне  дома  подлежали
наблюдению со стороны тех, чей авторитет и надзор руководит ими  дома.  Њало
того, они старательно следЯт также за тем, чтобы младшие сидели там  повсюду
бок о бок со старшими, иначе дети, порученные детЯм же,  будут  проводить  в
детских шалостЯх то времЯ, когда они должны особенно проникатьсЯ религиозным
страхом к божеству, а это служит главнейшим и почти единственным  поощрением
к добродетели.
     “топийцы не закалывают на богослужении никаких животных  и  не  думают,
чтобы бог, даровавший в своем милосердии жизнь людЯм длЯ жизни  же,  находил
удовольствие в крови и убийствах. Ћни зажигают ладан,  равно  как  и  другие
благовониЯ, и  сверх  этого  приносЯт  массу  восковых  свечей.  €м  отлично
известно, что это, равно как и самые молитвы  людей,  отнюдь  не  нужно  длЯ
природы божества, но им нравитсЯ подобный безвредный  род  богопочитаниЯ,  и
они чувствуют, что  этот  запах,  освещение,  равно  как  и  прочие  обрЯды,
каким-то непонЯтным образом возвышают  людей  и  пробуждают  в  них  большую
бодрость длЯ поклонениЯ богу. Ќарод в храме одет в белое  платье;  свЯщенник
облекаетсЯ в разноцветное, удивительное по работе и по форме. ЊатериЯ его не
очень дорогаЯ: она не выткана из золота и не украшена редкостными камушками,
но очень умело и с замечательным искусством выделана из птичьих перьев,  так
что стоимость работы не может сравнЯтьсЯ ни с какой материей. Љ тому же,  по
словам  утопийцев,  в  перьЯх  и  пухе  этих  птиц  и  в   их   определенном
расположении, в котором они чередуютсЯ на одежде свЯщенника, заключаетсЯ не-
кий таинственный  смысл.  €столкование  его,  которое  тщательно  передаетсЯ
свЯщеннослужителЯми, должно напоминать о благодеЯниЯх божиих  к  ним,  разно
как и об их богобоЯзненности и о взаимных обЯзанностЯх друг к другу.
     Љогда свЯщенник в таком нарЯде впервые  поЯвлЯетсЯ  из  свЯтилища,  все
немедленно с благоговением падают ниц на землю.  Џри  этом  со  всех  сторон
царит самое глубокое молчание, так что самаЯ внешность этого обрЯда  внушает
известный страх, как будто от присутствиЯ  какого-нибудь  божества.  Џолежав
немного на земле, они поднимаютсЯ по данному свЯщенником  знаку.  ‡атем  они
поют хвалы богу, которые чередуют с игрой на  музыкальных  инструментах,  по
большей части другой формы, чем те, которые имеютсЯ у  нас.  Ѓольшинство  из
этих инструментов своею приЯтностью превосходЯт употребительные  у  нас,  их
нельзЯ даже и сравнивать с нашими.  Ќо  в  одном  отношении,  без  сомнениЯ,
утопийцы значительно превосходЯт нас;  всЯ  их  музыка,  гремит  ли  она  на
органах  или  исполнЯетсЯ  голосом  человека,  весьма  удачно  изображает  и
выражает естественные ощущениЯ; звук вполне приспосабливаетсЯ к  содержанию,
есть ли это речь молитвы или радость, умилостивление, тревога, печаль, гнев;
форма  мелодии  в  совершенстве  передает  определенный  смысл  предмета.  ‚
результате она изумительным  образом  волнует,  проникает,  зажигает  сердца
слушателей.
     Ќапоследок  свЯщенник,  равно  как  и  народ,  торжественно  произносит
праздничные молитвы. Ћни составлены так, что читаемое всеми вместе каждый  в
отдельности может относить к самому себе. ‚ этих  молитвах  всЯкий  признает
бога творцом, правителем и, кроме того, подателем всех прочих благ;  воздает
ему благодарность за столько полученных благодеЯний, а особенно за  то,  что
попал в такое государство, которое ЯвлЯетсЯ самым счастливым, получил в удел
такую религию, котораЯ, как  он  надеетсЯ,  есть  самаЯ  истиннаЯ.  …сли  же
молЯщийсЯ заблуждаетсЯ в  этом  отношении  или  если  существует  что-нибудь
лучшее данного государственного строЯ и религии и бог одобрЯет это более, то
он просит, чтобы по благости божией ему позволено было познать это; он готов
следовать, в каком бы направлении  бог  ни  повел  его.  …сли  же  этот  вид
государства есть наилучший и избраннаЯ им религиЯ - самаЯ приличнаЯ,  то  да
пошлет ему бог силу держатьсЯ того и другого и да приведет он всех остальных
смертных к тем же правилам жизни, к тому же представлению  о  боге.  Џравда,
может быть, неисповедимаЯ волЯ находит удовольствие в подобном  разнообразии
религий. Ќаконец, утопиец молитсЯ, чтобы бог принЯл его к себе после  легкой
кончины; конечно, молЯщийсЯ не дерзает определить, будет ли  это  скоро  или
поздно. Џравда, насколько это позволительно совместить  с  величием  божиим,
длЯ утопийца будет гораздо приЯтнее  перейти  к  богу  после  самой  тЯжелой
смерти, чем вести долгую удачную жизнь вдали  от  него.  Џосле  произнесениЯ
этой молитвы они снова падают ниц на землю и, встав  через  короткое  времЯ,
идут обедать, а остаток днЯ проводЯт в играх и в занЯтиЯх военными науками.

                                    ---

     џ описал вам, насколько мог правильно, строй такого общества, какое  Я,
во всЯком случае, признаю не только  наилучшим,  но  также  и  единственным,
которое может присвоить себе с полным правом название  общества.  €менно,  в
других странах повсюду  говорЯщие  об  общественном  благополучии  заботЯтсЯ
только о своем собственном. ‡десь же, где нет никакой частной собственности,
они фактически занимаютсЯ общественными делами. € здесь и  там  такой  образ
действиЯ вполне правилен. „ействительно, в других странах каждый знает, что,
как бы общество ни  процветало,  он  все  равно  умрет  с  голоду,  если  не
позаботитсЯ  о  себе  лично.  Џоэтому  в  силу   необходимости   он   должен
предпочитать собственные интересы интересам народа, то  есть  других.  ‡десь
же, где все принадлежит всем, наоборот, никто не сомневаетсЯ в том,  что  ни
один частный  человек  не  будет  ни  в  чем  терпеть  нужды,  стоит  только
позаботитьсЯ  о  том,  чтобы  общественные  магазины  были  полны.  ’ут   не
существует   неравномерного   распределениЯ   продуктов,   нет   ни   одного
нуждающегосЯ, ни одного нищего, и хотЯ никто ничего не имеет, тем  не  менее
все богаты. „ействительно, может ли  быть  лучшее  богатство,  как  лишеннаЯ
всЯких забот, веселаЯ и спокойнаЯ жизнь?  ’ут  не  надо  тревожитьсЯ  насчет
своего пропитаниЯ; не  приходитсЯ  страдать  от  жалобных  требований  жены,
опасатьсЯ бедности длЯ сына, беспокоитьсЯ о приданом  дочери.  Љаждый  может
быть спокоен насчет пропитаниЯ и благополучиЯ как своего, так и. всех своих:
жены, сыновей, внуков, правнуков, праправнуков и всей длинной вереницы своих
потомков, исчисление которой принЯто в знатных родах.  „алее,  о  потерЯвших
работоспособность утопийцы заботЯтсЯ нисколько не меньше, чем и о  тех,  кто
работает теперь. •отел  бы  Я,  чтобы  кто-нибудь  посмел  сравнить  с  этим
беспристрастием справедливость других народов. „а провалитьсЯ  мне,  если  Я
найду у них какой-нибудь след справедливости и беспристрастиЯ! ‚ самом деле,
возьмем  какого-нибудь  дворЯнина,  золотых  дел  мастера,  ростовщика   или
кого-нибудь другого подобного. ЉакаЯ же это будет справедливость,  если  все
эти люди совершенно ничего не делают или дело их такого рода, что  не  очень
нужно государству, а жизнь их протекает среди блеска и  роскоши  и  проводЯт
они ее в праздности или в бесполезных занЯтиЯх?  ‚озьмем  теперь,  с  другой
стороны, поденщика, ломового извозчика, рабочего, земледельца. Ћни постоЯнно
занЯты усиленным трудом, какой едва могут выдержать животные; вместе  с  тем
труд этот настолько необходим, что ни одно  общество  не  просуществует  без
него и года, а жизнь этих людей настолько жалка, что  по  сравнению  с  ними
положение скота представлЯетсЯ более предпочтительным. ‚ самом деле, скот не
несет постоЯнно такого труда, питание его только немного хуже, а длЯ него  и
приЯтнее, и нарЯду с этим у него нет никакого  страха  за  будущее.  —то  же
касаетсЯ людей, то их угнетает в настоЯщем бесплодный и безвыгодный труд  ir
убивает мысль о нищенской старости. ЏоденнаЯ плата их слишком мала, чтобы ее
хватало на потребности того же днЯ; нечего и говорить тут,  чтобы  ежедневно
оставалсЯ какой-нибудь излишек длЯ сбережениЯ на старость.
     Њожно ли назвать справедливым и  благодарным  такое  общество,  которое
столь расточительно одарЯет так называемых благородных, золотых дел мастеров
и остальных людей этого рода, ничего не делающих, живущих  только  лестью  и
изобретающих никчемные удовольствиЯ, а с другой стороны,  не  выказывает  ни
малейшей заботы о земледельцах, угольщиках, поденщиках, ломовых извозчиках и
рабочих, без которых  не  было  бы  вообще  никакого  общества?  Њало  того,
обременЯЯ их работою в цветущую пору их  жизни,  оно  не  вспоминает  об  их
неусыпном  старании,  забывает  о   принесенных   ими   многих   и   великих
благодеЯниЯх, а когда на них обрушатсЯ старость, болезни и тЯжкаЯ  нужда,  с
самой черствой неблагодарностью вознаграждает их жалкой смертью.  „алее,  из
поденной платы беднЯков богачи ежедневно урывают кое-что не  только  личными
обманами, но также и на основании государственных  законов.  ’аким  образом,
если    раньше    представлЯлось    несправедливым    отплачивать     черной
неблагодарностью за усердную службу на пользу общества, то они извратили это
так, что сделали справедливостью путем обнародованиЯ особых законов.
     Џри неоднократном и  внимательном  созерцании  всех  процветающих  ныне
государств Я могу клЯтвенно утверждать, что они представлЯютсЯ не чем  иным,
как некиим заговором богачей, ратующих под именем и вывеской  государства  о
своих личных выгодах. Ћни измышлЯют и изобретают всЯкие способы и  хитрости,
во-первых, длЯ того, чтобы  удержать  без  страха  потери  то,  что  стЯжали
разными мошенническими хитростЯми, а затем длЯ того, чтобы откупить себе  за
возможно дешевую плату работу и труд всех беднЯков и эксплуатировать их, как
вьючный скот. ђаз богачи постановили от имени государства, значит,  также  и
от имени бедных, соблюдать эти ухищрениЯ, они становЯтсЯ уже законами. Ќо  и
тут, когда  эти  омерзительные  люди,  в  силу  своей  ненасытной  алчности,
поделили в своей среде все то, чего хватило бы на всех, как далеки  они  все
же от благоденствиЯ государства утопийцев! ‚ыведЯ  деньги  из  употреблениЯ,
они совершенно уничтожили всЯкую алчность к  ним,  а  какаЯ  масса  тЯгостей
пропала при этом! Љакой посев преступлений вырван с корнем!  Љто  не  знает,
что с исчезновением денег совершенно отмирают все те  преступлениЯ,  которые
подвергаютсЯ ежедневной каре,  ноне  обузданию,  а  именно:  обманы,  кражи,
грабежи,  ссоры,  восстаниЯ,   споры,   мЯтежи,   убийства,   предательства,
отравлениЯ; вдобавок вместе с деньгами моментально погибнут страх,  тревога,
заботы, труды, бессоница. „аже сама  бедность,  котораЯ,  по-видимому,  одна
только нуждаетсЯ в деньгах, немедленно исчезла бы с совершенным уничтожением
денег.
     —тобы  это  было  Яснее,  вообрази  себе  какой-нибудь   бесплодный   и
неурожайный год, в который  голод  унес  мног