ачка гневно, словно стараЯ  сивилла,  выговаривала
своим помощницам:
     ______________
     * ‡десь: белье (итал.).

     - Ќе заглЯдывайсЯ на него, Ќинетта! Ќе  верти  головой,  ђозалина!  ќто
молодой Њикеланджело ‹аворатори, он корчит  из  себЯ  великого  художника  и
никогда не будет стоить своего папаши.  Џлохи  детки,  что  отказываютсЯ  от
ремесла родителей!
     "Њне  совершенно  необходимо  было  обзавестись   ремеслом   кнЯзЯ,   -
улыбнувшись, подумал Њикеле, - а то  ремесло  художника  навлекает  на  менЯ
одни попреки".
     Ћн вошел в дом, и в первый раз, при  всем  своем  жалком  неустройстве,
дом его показалсЯ ему живописным и уютным.
     "ЌастоЯщее жилье средневекового художника,  -  говорил  он  себе,  -  Я
прожил здесь всего несколько дней, но они останутсЯ в моей  жизнн  чистым  и
сладким воспоминанием". Ћн, пожалуй, даже немножко сожалел о  нем,  об  этом
скромном семейном гнезде, и испытанное накануне смутное желание иметь  более
поэтическое  и  более  красивое   жилище   показалось   теперь   нелепым   и
безрассудным: поистине нам свойственно преувеличивать цену  жизненных  благ,
когда их у нас нет.
     "џ отлично мог бы прожить здесь годы так же счастливо, как  проживу  их
во дворце, - думал он, - пусть бы только совесть моЯ была  чиста,  как  была
тогда, когда Џьетранджело  сказал  мне:  "‚ы  человек  мужественный!"  Џусть
портреты всех Љастро-ђеале и Џальмароза твердЯт, что довольны  мной,  -  они
не  доставЯт  мне  той  радости,  какую  доставили  слова   моего   отца   -
ремесленника".
     Ћн вошел кнЯзем в этот дом, откуда несколько часов тому  назад  выходил
рабочим, и с чувством уважениЯ переступил его  порог.  ‡атем  он  кинулсЯ  к
отцу, думаЯ найти его еще в постели. Ќо Џьетранджело  был  в  комнате  Њилы,
котораЯ не  спала  всю  ночь,  так  как  беспокоилась,  видЯ,  что  брат  не
возвращаетсЯ. ‘тарик догадывалсЯ, что Њикеле задержала у себЯ кнЯжна, но  он
не  знал,  как  ему  заставить  Њилу  поверить  в  правдоподобность   такого
предположениЯ. Њикеле бросилсЯ  к  ним  в  объЯтиЯ  и  заплакал  сладостными
слезами.  Џьетранджело  понЯл,  что  произошло  и   почему   молодой   кнЯзь
Љастро-ђеале с такой нежностью говорит ему "отец" и  не  позволЯет  называть
себЯ иначе, как "сыном".
     Ќо Њила очень удивилась, когда Њикеле, вместо того чтобы,  как  обычно,
по-семейному расцеловать ее,  несколько  раз  подрЯд  поцеловал  ей  руку  и
назвал милой сестричкой.
     - —то с тобой, Њикеле? - спросила она. - €  откуда  такое  почтительное
обращение со мной? ’ы говоришь, что ничего особенного  не  произошло  и  что
этой ночью ты никакой опасности  не  подвергалсЯ,  а  здороваешьсЯ  с  нами,
словно едва избегнул смерти или несешь нам целый рай в ладошке.  Ќу,  что  с
тобой!  ђаз  ты  здесь,  мы  счастливей  всех  свЯтых  в  небе,  право!  Њне
мерещились всЯкие страхи, пока Я ждала тебЯ.  —аса  за  два  до  рассвета  Я
разбудила бедного ЊаньЯни и  послала  искать  тебЯ  -  он  и  сейчас  бегает
где-то. Ћн, наверное, дошел до самого Ѓель-Џассо - посмотреть, не у дЯди  ли
ты.
     - „обрый, милый ЊаньЯни! - воскликнул Њикеле. -  Ќу,  Я  пойду  к  нему
навстречу, чтобы его успокоить и увидетьсЯ  с  ним  поскорее.  Ќо  сперва  Я
хотел позавтракать с вами обоими за нашим  маленьким  семейным  столом.  „ай
нам рису - ты, Њила, так вкусно  его  готовишь  -  и  арбуз,  который  умеют
выбрать только твои ручки.
     - ѓлЯди-ка, как он бывает мил, когда  не  чудит!  -  смеЯлась  девушка,
поглЯдываЯ на брата. - Љогда он не в духе, все  нехорошо  -  рис  переварен,
арбуз перезрел. ‘егоднЯ все будет превкусно, даже раньше, чем он попробует.
     - Ђ Я теперь всегда буду таким, сестричка! - отвечал Њикеле. -  Ќикогда
не буду ворчать, не стану задавать тебе нескромных вопросов, и, надеюсь,  не
будет у тебЯ на свете друга лучше менЯ.
     Ћставшись наедине с Џьетранджело, Њикеле опустилсЯ на колени.
     - Ѓлагословите менЯ, - сказал он, - и простите, что  Я  был  не  всегда
достоин вас. ’еперь Я буду всегда  помнить  об  этом  и  если  хоть  на  миг
заколеблюсь на пути долга, обещайте побранить и отчитать менЯ построже,  чем
это бывало до сих пор.
     - ЉнЯзь, - начал Џьетранджело, - пожалуй, Я был  бы  построже,  будь  Я
вашим отцом, но...
     - Ћ отец мой! - воскликнул Њикеле. - Ќикогда не обращайтесь ко мне  так
и никогда не говорите, что Я вам  не  сын.  ђазумеетсЯ,  быть  сыном  кнЯжны
Ђгаты - блаженство, но  зачем  же  примешивать  горечь  к  моему  счастью  и
приучать менЯ к мысли, что Я уже не сын вам? € если  вы  станете  обходитьсЯ
со мной как с кнЯзем - Я не хочу быть кнЯзем: лучше мне быть рабочим!
     - Ќу ладно, пусть будет так! -  сказал  Џьетранджело,  прижимаЯ  его  к
своей груди. - ЋставайсЯ  моим  сыном,  как  было  раньше,  мне  так  больше
нравитсЯ. ’ем более что у менЯ все равно сохранилась  бы  прежнЯЯ  привычка,
даже если бы это оскорблЯло тебЯ. ’еперь послушай-ка: Я  наперед  знаю,  что
ты собираешьсЯ мне сказать. ’ы захочешь менЯ  обогатить.  ’ак  наперед  тебе
скажу: не приставай ты ко мне с этим, прошу тебЯ.  џ  хочу  остатьсЯ  таким,
как сейчас. Њне хорошо. ‘ деньгами  приходЯт  заботы,  Я  деньги  беречь  не
умею. ЉнЯжна что угодно сделает  длЯ  твоей  сестры,  но  сомневаюсь,  чтобы
малютке захотелось сменить свое  положение.  …сли  не  ошибаюсь,  она  любит
Ђнтонио ЊаньЯни,  нашего  соседа,  и  не  собираетсЯ  выходить  ни  за  кого
другого. ЊаньЯни не захочет ничего принЯть от тебЯ - Я  знаю  наверное:  это
человек вроде менЯ, он любит свое ремесло,  и  ему  будет  стыдно  принимать
чью-то помощь,  когда  он  сам  зарабатывает  достаточно.  Ќе  сердись,  мой
мальчик. ‚чера Я принЯл от тебЯ приданое длЯ сестры:  это  был  еще  не  дар
кнЯзЯ, это было твое жалованье мастерового, жертва,  принесеннаЯ  братом  от
доброты. џ был горд такой жертвой,  да  и  твоЯ  сестра,  когда  узнает,  не
устыдитсЯ ее. џ не хотел пока говорить ей. Ћна никогда не принЯла  бы  этого
золота: ведь она привыкла смотреть на твое будущее как на  нечто  свЯщенное,
а девочка упрЯма, сам знаешь!
     Ђ Я, Њикеле... ’ы ведь менЯ тоже знаешь.  …сли  Я  стану  богачом,  мне
будет стыдно работать. Џодумали бы, что  это  из  жадности,  что  мне  охота
прибавить еще немножко к моему имуществу. ђаботать, когда в этом нет  нужды,
Я бы тоже не мог: Я рабочаЯ скотинка, работаю по привычке. ‚сЯкий день  стал
бы длЯ менЯ воскресеньем; сейчас мне полезно потешитьсЯ немножко  за  столом
в свЯтой день отдыха, а бездельничать всю неделю подрЯд  мне  будет  вредно.
‘кука менЯ одолела бы,  а  потом  и  тоска.  џ,  быть  может,  попыталсЯ  бы
избавитьсЯ от нее, пустилсЯ бы во все тЯжкие, как люди, что не умеют  читать
и не могут отвлечь себЯ какими-нибудь  сочиненными  историЯми.  €м  все-таки
следует питать свой ум, когда отдыхает тело; вот они  его  и  питают  вином.
Љогда Я иду на свадьбу, в первый день мне весело, на второй Я скучаю,  а  на
третий - Я болен. Ќет, нет, мне нужны мой передник, лесенка, горшок с  клеем
и  мои  песни,  чтобы  времЯ  не  тЯнулось  слишком  долго.  …сли  ты   менЯ
стыдишьсЯ...
     ‚прочем, нет, не стану договаривать, это уж была бы обида длЯ  тебЯ,  -
ты никогда менЯ не постыдишьсЯ. ’ак вот, позволь мне жить  на  свой  лад,  а
когда Я совсем состарюсь и стану слишком слаб длЯ работы, ты  менЯ  возьмешь
к себе, будешь заботитьсЯ  обо  мне  -  на  это  Я  согласен,  обещаю  тебе!
Ќадеюсь, ничего лучшего Я не могу сделать длЯ тебЯ?
     - ‚аши желаниЯ длЯ менЯ свЯщенны, -  ответил  Њикеле,  -  и  Я  отлично
понимаю, что деньгами мне с вами расквитатьсЯ нельзЯ. ‘лишком легко было  бы
иметь возможность в один миг и без всЯкого труда  сбросить  с  плеч,  что  Я
задолжал за целую жизнь. Ђх, если бы Я мог удвоить  течение  жизни  вашей  и
своей кровью возместить вам силы,  истраченные  на  то,  чтобы  воспитать  и
обучить менЯ!
     - € не надейсЯ расплатитьсЯ со  мной  иначе,  как  дружбой,  -  отвечал
старый мастер. - Њолодости не вернешь, и Я  не  желаю  ничего,  что  шло  бы
наперекор божеским законам. …сли Я работал на тебЯ, то делал это с  радостью
и никогда не хотел иной награды, кроме твоего счастьЯ, которым ты,  надеюсь,
воспользуешьсЯ на моих глазах. ЉнЯжне известны мои убеждениЯ на  этот  счет.
…сли бы она заплатила за твое воспитание и обучение, она отнЯла  бы  у  менЯ
право на законную гордость. “ менЯ ведь тоже есть свое честолюбие, и Я  буду
гордитьсЯ, когда станут говорить: "Љакой хороший сицилиец  и  хороший  кнЯзь
этот Љастро-ђеале! Ђ ведь воспитал-то его этот старый  дурак  Џьетранджело!"
Ќу, давай-ка мне руку, и поставим  точку.  €наче,  признаюсь,  мне  было  бы
обидно. Џохоже, что кардинал умирает. Њне хочетсЯ вместе  с  тобой  прочесть
за него молитву - она ему очень пригодитсЯ. Ћн  был  дурной  человек,  и  та
женщина, у которой мы с братом вырвали тебЯ из  рук,  по-моему,  несла  тебЯ
вовсе не в приют, - у нее был такой вид,  словно  она  собираетсЯ  забросить
тебЯ в море. ЏомолимсЯ же за него от чистого  сердца!  Ќичего,  Њикеле,  это
ведь недолго!
     € Џьетранджело обнажил голову  и  с  глубокой  искренностью  проговорил
твердым голосом:
     - Ћтпусти, господи, наши прегрешениЯ и  отпусти  грехи  душе  кардинала
„жеронимо, как мы сами отпускаем ему. ‚о имЯ отца, и сына, и  свЯтого  духа.
Ђминь. Њикеле, ты не сказал аминь.
     - „а будет так, и говорю это  от  всего  сердца,  -  отозвалсЯ  Њикеле,
растроганный  тем,  как  евангельски  просто  прощал   Џьетранджело   своего
гонителЯ.
     €бо  монсиньор  „жеронимо  был  когда-то   очень   жесток   к   бедному
ремесленнику. “ него были одни подозрениЯ, а он его  преследовал,  бросил  в
тюрьму, разорил, в конце концов принудил бежать из родного краЯ, и это  было
самым тЯжким  из  всего,  перенесенного  Џьетранджело.  Ќо  в  смертный  час
кардинала добрЯк не припомнил ничего, что касалось его самого.
     ’ак как Њила  опЯть  стала  беспокоитьсЯ  о  ЊаньЯни,  который  все  не
возвращалсЯ,  Њикеле  отправилсЯ  ему  навстречу.  ‚се  колокола  в   городе
вызванивали последний час прелата; во всех церквах читали за  него  молитвы,
и бедный угнетенный им народ, подвергавшийсЯ грабежу и казнЯм  при  малейшей
попытке бунта, теперь на ступенЯх папертей набожно  преклонЯл  колени,  молЯ
бога отпустить кардиналу  его  грехи.  ‚се,  несомненно,  при  первом  ударе
колокола втайне  возрадовались  и  должны  были  возрадоватьсЯ  еще  больше,
услышав последний. Ќо  ужасы  преисподней  действуют  так  сильно  на  живое
воображение этих людей и  мысль  о  вечном  наказании  так  пугает  их,  что
вражда, которую они испытывали к кардиналу при  его  жизни,  исчезала  перед
угрозой, что слышалась им всем в звоне колоколов.
     Њикеле  не  стал  дожидатьсЯ,   пока   заключительный   удар   колокола
возвестит, что смерть уже закогтила свою добычу, и,  предполагаЯ,  что  мать
ранее этой решительной минуты не покинет смертного одра дЯди,  направилсЯ  к
холмам Њаль-Џассо. Ћн хотел обнЯть ЊаньЯни и фра Ђнджело еще  раз  до  того,
как они ЯвЯтсЯ приветствовать в  его  лице  кнЯзЯ  Љастро-ђеале.  Ћн  больше
всего боЯлсЯ, как бы  ЊаньЯни,  несправедливо  опасаЯсь  высокомериЯ  нового
кнЯзЯ, не вооружилсЯ бы против него гордостью  и  даже  холодностью.  Њикеле
заранее намеревалсЯ просить его о прежней  дружбе,  хотел  вынудить  у  него
торжественное обещание сохранить ее и, после того,  как  в  присутствии  фра
Ђнджело их братскаЯ свЯзь будет  упрочена,  ему  первому  сообщить  о  своем
новом положении.
     Џотом Њикеле задумалсЯ о Џиччинино. Ќе так уж далеко, рассуждал он,  от
Ѓель-Џассо до Ќиколози,  чтобы  ему  не  дойти  до  брата,  прежде  чем  тот
предпримет что-либо против кнЯгини Љастро-ђеале  или  ее  сына.  Ћн  не  мог
позволить себе спокойно,  ничего  не  предпринимаЯ,  дожидатьсЯ  мстительных
действий Џиччинино, которые  могли  настигнуть  его  мать  раньше,  чем  его
самого. € пусть при встрече в Ќиколози  злоба  незаконного  сына  разгоритсЯ
еще сильней, чем при расставании  в  покоЯх  кнЯгини,  Њикеле  считал  своим
долгом сына и мужчины принЯть на себЯ одного первые ее последствиЯ.
     Џо пути Њикеле увидел,  как  встающее  солнце  заливает  природу  своим
блеском,  и  в  нем  проснулсЯ  живописец.  —увство  глубокой  грусти  вдруг
нахлынуло на него: его будущее как художника  показалось  ему  конченным  и,
проходЯ мимо решетки виллы Џальмароза, глЯдЯ на ту нишу со статуей  мадонны,
откуда он впервые  завидел  купола  Љатании,  он  ощутил,  как  сжалось  его
сердце. ‘ловно не две недели, а двадцать лет протекли между  жизнью,  только
что закончившейсЯ  такой  развЯзкой,  и  мЯтежной  юностью,  полной  поэзии,
опасений и надежд. …го вдруг испугала его будущаЯ обеспеченность,  и  он  со
страхом спрашивал себЯ, найдетсЯ ли место таланту художника в душе богача  и
кнЯзЯ. Ђ честолюбие, гнев, страх и пыл  работы,  препЯтствиЯ,  которые  надо
преодолевать, успехи,  которые  надо  защищать,  все  эти  могущественные  и
необходимые побуждениЯ, - что станетсЯ с ними?  Њесто  врагов,  которые  его
подгонЯют, займут льстецы, которые развратЯт его суждение и  испортЯт  вкус,
а нищета, заставлЯющаЯ бросатьсЯ на трудности и держащаЯ  вас  в  постоЯнной
лихорадке, заменитсЯ  пресыщением  от  всех  тех  преимуществ,  за  которыми
искусство обычно гонитсЯ не меньше, чем за славой.
     Ћн тЯжело вздохнул, но тут же ободрилсЯ, решив,  что  постараетсЯ  быть
достойным друзей, которые будут говорить  ему  правду,  и  что,  стремЯсь  к
благородной цели  -  к  славе,  -  он  теперь  легче,  чем  прежде,  решитсЯ
пренебречь выгодами профессии и грубыми суждениЯми толпы.
     ђазмышлЯЯ обо всем этом,  подошел  он  к  монастырю.  Љолокола  обители
перекликались  с  колоколами  города,  и  в  чистом  утреннем   воздухе   их
заунывные, мрачные звуки смешивались с пением птиц и дыханием ветерка.


        XLVII

        ‘’…ђ‚џ’Ќ€Љ

     ЊаньЯни было известно все, потому что Ђгата, если не разгадав,  то  все
же подозреваЯ его любовь и желаЯ исцелить его, рассказала  ему  свою  жизнь,
свое опозоренное и печальное прошлое, свое  трудное  настоЯщее,  посвЯщенное
только материнскому чувству. ‚ыказав ему такое доверие  и  дружбу,  она,  во
всЯком случае, помогла ему залечить тайную рану,  от  которой  страдала  его
плебейскаЯ гордость. Ћна деликатно дала ему понЯть, что  препЯтствием  между
ними ЯвлЯетсЯ не различие  их  положениЯ  и  образа  мыслей,  но  возраст  и
непоправимаЯ судьба. Ќаконец, обращаЯсь с ним как с братом, она равнЯла  его
с собой, и если ей не удалось вылечить его раз и навсегда,  ей  удалось,  во
всЯком  случае,  смЯгчить  горечь  страданиЯ.  ‡атем  она  искусно  ввела  в
разговор имЯ Њилы, и, понЯв, что  кнЯгинЯ  желает  их  союза,  ЊаньЯни  счел
долгом повиноватьсЯ ее желанию.
     Ћн должен был постаратьсЯ выполнить его, этот долг, и он сам  прекрасно
чувствовал, что Ђгата подсказывает ему самый  легкий,  чтобы  не  сказать  -
самый приЯтный способ искупить свою вину за прежнее безумство. Ћн  вовсе  не
разделЯл  беспокойства  Њилы  по  поводу  отсутствиЯ  Њикеле   и   вышел   с
единственной целью угодить ей и совсем не собираЯсь  разыскивать  ее  брата.
Ћн пошел к фра Ђнджело, чтобы расспросить его о чувствах девушки  и  просить
его совета и поддержки.
     Љогда он пришел в монастырь, братьЯ монахи читали  отходную  кардиналу,
и ЊаньЯни, вынужденный ждать, чтобы фра Ђнджело  вышел  к  нему,  осталсЯ  в
саду, где дорожки были  выложены  фаЯнсовыми  плитками,  а  клумбы  окружены
кусками лавы. ‡ловещие песнопениЯ наводили тоску, и он не мог отделатьсЯ  от
мрачного предчувствиЯ, говорЯ себе, что шел сюда с надеждой на  помолвку,  и
угодил к похоронной службе.
     Ћн уже накануне, прощаЯсь с Џьетранджело на  обратном  пути  из  дворца
‹а-‘ерра, выспрашивал старого мастера о чувствах  его  дочери.  Ћбрадованный
таким началом переговоров, Џьетранджело простодушно ответил,  что,  кажетсЯ,
дочь любит его. Ќо так как тот все не осмеливалсЯ поверить в  свое  счастье,
Џьетранджело посоветовал ему обратитьсЯ к своему  брату-капуцину,  которого,
хоть сам и был старше, привык считать главой семьи.
     ЊаньЯни был очень взволнован и совсем не  ощущал  уверенности  в  себе.
Ћднако ж тайный голос говорил ему, что  Њила  его  любит.  Ћн  вспоминал  ее
робкие взглЯды,  внезапный  румЯнец,  скрытые  слезы,  минутную  смертельную
бледность, самые ее слова, в  которых  притворное  равнодушие,  быть  может,
было подсказано гордостью.  Ћн  надеЯлсЯ.  Ћн  нетерпеливо  дожидалсЯ,  пока
дочитают молитвы, и когда фра Ђнджело вышел к  нему,  попросил  уделить  ему
полчаса, чтобы дать совет  и  прежде  всего  без  околичностей  сказать  всю
правду.
     - ‚от это дело сложное, - ответил ему добрый монах, - Я  всегда  дружил
с твоей семьей, сын мой, и очень  уважаю  тебЯ.  Ќе  ручаешьсЯ  ли  ты,  что
знаешь и любишь менЯ достаточно, чтобы  мне  поверить,  если  мой  совет  не
сойдетсЯ с твоими тайными  желаниЯми?  ‚едь  с  нами,  монахами,  советуютсЯ
часто, а слушаютсЯ нас редко. Љаждый приходит рассказать о  своих  замыслах,
страстЯх, даже о  делах,  так  как  считаетсЯ,  что  люди,  отказавшиесЯ  от
собственных интересов в жизни, разбираютсЯ в ней лучше других.  ќто  ошибка.
—аще всего мы в своих  советах  бываем  либо  слишком  снисходительны,  либо
слишком суровы, и невозможно ни следовать нашим советам, ни выполнЯть их.  џ
сам терпеть не могу советов.
     - Ќу, если вы считаете, -  сказал  ЊаньЯни,  -  что  Я  не  способен  с
пользой выслушать ваши наставлениЯ, так не можете ли вы  пообещать  ответить
без всЯких колебаний и обинЯков на вопрос, который Я вам задам?
     - ЉолебатьсЯ мне не свойственно, друг! Ќо говорЯ  без  обинЯков,  можно
причинить боль тем, кого любишь. Ђ разве ты хочешь, чтобы  Я  был  жесток  с
тобой? ’ы подвергаешь мою дружбу трудному испытанию.
     - ‚ы менЯ пугаете заранее, отец Ђнджело. Њне кажетсЯ,  вы  уже  угадали
вопрос, который Я хочу задать.
     - ‚се-таки говори, а то, быть может, Я и ошибаюсь.
     - € вы ответите?
     - Ћтвечу.
     - Ќу, хорошо! - дрогнувшим голосом сказал ЊаньЯни.  -  Џравильно  ли  Я
поступлю, если попрошу у вашего брата руки вашей племЯнницы Њилы?
     - ‚от как раз то, чего Я и ждал. Ѓрат уже говорил со мной об  этом.  Ћн
думает, что его дочь тебЯ любит. …му кажетсЯ, что это так.
     - Ѓоже мой, если бы это было  правдой!  -  сказал  ЊаньЯни,  молитвенно
складываЯ руки.
     Ќо лицо фра Ђнджело было строго и печально.
     - ‚ы считаете, что Я  недостоин  стать  ее  мужем,  -  сказал  скромный
ЊаньЯни. - Ђх, отец мой, это верно! Ќо если бы вы знали, как твердо решил  Я
сделатьсЯ достойным ее!
     - „руг, - отвечал монах, - лучшим днем в жизни Џьетранджело, и  в  моей
также, будет день, когда ты станешь мужем Њилы,  если  оба  вы  любите  друг
друга горЯчо и искренно. ‚едь мы, монахи, знаем твердо - надо от  всей  души
любить супругу, которой ты отдаешь себЯ, семьЯ ли то или религиЯ. €  вот,  Я
верю, ты любишь Њилу, потому что добиваешьсЯ ее, но Я вовсе не  знаю,  любит
ли тебЯ Њила и не ошибаетсЯ ли тут мой брат.
     - “вы! - вздохнул ЊаньЯни, - Я тоже не знаю.
     - Ќе знаешь? - чуть нахмурЯсь, спросил фра Ђнджело. - ‡начит, она  тебе
ничего никогда не говорила?
     - Ќикогда!
     - € все-таки оказывала тебе какие-нибудь  невинные  милости?  ‘лучалось
ли ей оставатьсЯ с тобой наедине?
     - ‹ишь по необходимости или встретЯсь случайно.
     - € никогда не назначала тебе свиданиЯ?
     - Ќикогда!
     - Ђ вчера? ‚чера на закате она не гулЯла с тобой в этой стороне?
     - ‚чера, в этой стороне? - бледнеЯ, переспросил ЊаньЯни.  -  Ќет,  отец
мой.
     - ЉлЯнешьсЯ спасением своей души?
     - € спасением души и моей честью!
     - ’огда, ЊаньЯни, незачем тебе думать о Њиле. Њила  любит  кого-то,  но
не тебЯ. €, что еще хуже, ни отец, ни Я не  можем  дознатьсЯ  кого.  „ал  бы
бог, чтобы такой самоотверженной, такой работЯщей и - до  вчерашнего  днЯ  -
такой скромной  девушке  полюбилсЯ  человек  вроде  тебЯ!  ‚ы  бы  составили
хорошую семью, и ваш союз был бы примером длЯ других. Ќо Њила  еще  девочка,
дитЯ, и опасаюсь, склонна ко всЯким фантазиЯм. ’еперь будем следить  за  ней
более тщательно: Я предупрежу отца, а ты, как человек  мужественный,  будешь
молчать и забудешь ее.
     - Љак? - вскричал ЊаньЯни. - Њила  -  верх  откровенности,  мужества  и
невинности, а за ней уже есть грех, в котором ей надо  упрекать  себЯ?  Ѓоже
мой! ’ак, значит, на свете нет ни чистоты, ни правды?
     - џ этого не говорю, - возразил монах. - Ќадеюсь, Њила покамест  чиста,
но если ее не удержать, она на пути к погибели.  ‚чера  на  закате  она  шла
здесь  -  одна,  разрЯженнаЯ.  Ћна  старалась  избежать  встречи  со   мной,
отказалась от всЯких объЯснений, пыталась лгать. џ молилсЯ за нее  всю  ночь
и не заснул ни на минуту!
     - џ никому не выдам тайны Њилы и  перестану  думать  о  ней,  -  сказал
убитый ЊаньЯни.
     Ћднако он продолжал думать обо всем этом. ‘ильный и  меланхоличный,  он
был  чужд  хвастливой  самоуверенности  и  никогда  не  брал  препЯтствиЯ  с
наскоку, а останавливалсЯ перед ними, не умеЯ ни преодолеть, ни обойти их.
     ‚ это мгновение поЯвилсЯ Њикеле.  •оть  он  и  был  в  прежней  рабочей
одежде, но с вечера в нем как будто произошла некаЯ волшебнаЯ перемена.  ‹об
и глаза словно стали больше, ноздри  глубже  вдыхали  воздух,  грудь  словно
расширилась, дыша вольней. ‹ицо его сиЯло гордостью,  силой  и  спокойствием
свободного человека.
     - Ђх, твой сон уже сбылсЯ, Њикеле! -  воскликнул  ЊаньЯни,  бросаЯсь  в
раскрытые объЯтиЯ молодого кнЯзЯ. - ќто был прекрасный  сон,  а  пробуждение
еще прекрасней! Ђ менЯ мучил кошмар, и хотЯ твое счастье развеЯло его, но  Я
все еще чувствую себЯ измученным, усталым и разбитым.
     ”ра Ђнджело благословил обоих и обратилсЯ к кнЯзю:
     - џ рад видеть, что в час, когда ты  пришел  к  величию  и  власти,  ты
прижимаешь  к  сердцу  человека  из   народа   твоей   страны,   Њикеле   де
Љастро-ђеале, Њикеланджело ‹аворатори, любЯ в тебе своего  кнЯзЯ,  Я  всегда
буду  любить  тебЯ  и  как  своего  племЯнника.  Ђ  вы  и  теперь   скажете,
eccellenza, что людЯм моего сословиЯ глупо служить  людЯм  вашего  и  любить
их?
     - Ќе напоминайте мне о моих заблуждениЯх, почтенный дЯдюшка, -  ответил
Њикеле. - ‘егоднЯ Я уже не знаю, к какому сословию принадлежу, знаю  только,
что Я мужчина и сицилиец, вот и все.
     - ’огда да здравствует ‘ицилиЯ!  -  воскликнул  капуцин,  взмахом  руки
указываЯ на ќтну.
     - „а здравствует ‘ицилиЯ! - отвечал Њикеле, тем же  жестом  приветствуЯ
Љатанию.
     ЊаньЯни был растроган  и  дружелюбен.  Ћн  искренно  радовалсЯ  счастью
Њикеле, но сам был очень удручен препЯтствием, возникшим между ним и  Њилой,
и в то же времЯ боЯлсЯ подпасть  под  власть  своей  первой  любви.  ‚се  же
"мать" - это больше, чем "женщина", и  когда  Ђгата  предстала  ему  в  этом
новом свете, обожание, которое ЊаньЯни испытывал к ней,  стало  спокойней  и
глубже, чем это было до сих пор. Ћн понимал, что если в душе его  сохранитсЯ
хоть каплЯ прежнего безумиЯ, ему придетсЯ краснеть в присутствии  Њикеле.  €
он решил стереть все его  следы  в  своем  сердце  и  радовалсЯ  возможности
утверждать, что свою молодость посвЯтил  по  обету  одной  из  прекраснейших
небесных свЯтых, и будет беречь ее образ и памЯть в  своей  душе  как  некое
райское благоухание.
     ЊаньЯни выздоровел - но какое грустное выздоровление! ‚  двадцать  пЯть
лет отречьсЯ от всЯкой мечты о любви! Ћн до конца  покорилсЯ  судьбе,  но  с
этой минуты жизнь стала длЯ него только тЯжким и суровым долгом.
     “мерли мечты и мучениЯ, что заставлЯли его любить этот долг. € не  было
на свете человека более одинокого, до  такой  степени  потерЯвшего  вкус  ко
всему земному, чем ЊаньЯни в день своего избавлениЯ.
     Ћн рассталсЯ с Њикеле и фра Ђнджело,  которые  хотели  немедлЯ  идти  в
Ќиколози, и остаток днЯ провел, одиноко бродЯ по берегу морЯ, у  базальтовых
скал џчи-ђеале.
     ђешив идти к Џиччинино, молодой кнЯзь и  монах  сразу  же  пустились  в
путь. Љогда они проходили мимо зловещего креста „естаторе, колокола  Љатании
сменили мелодию, и до них донеслись  унылые  звуки,  возвещавшие  о  чьей-то
смерти. ”ра Ђнджело на ходу перекрестилсЯ,  Њикеле  подумал  о  своем  отце,
убитом, быть может, по приказу нечестивого прелата, и  ускорил  шаги,  чтобы
преклонить колени на могиле Љастро-ђеале.
     Ћн  еще  не  чувствовал  в  себе  достаточно  мужества,  чтобы   вблизи
рассмотреть  этот  роковой  крест,  у  которого  испытал   такие   тЯгостные
ощущениЯ, еще даже не знаЯ, какие кровные узы свЯзывают  его  с  разбойником
ќтны. Ќо большой стервЯтник, взлетевший внезапно от самого подножиЯ  креста,
заставил его невольно обратить туда глаза. Ќа миг  ему  показалось,  что  он
становитсЯ жертвой галлюцинации. Ќа том месте, откуда взлетел стервЯтник,  в
луже крови лежал труп.
     Ћледенев от ужаса, Њикеле с монахом подошли ближе к кресту  и  увидели,
что это тело аббата  Ќинфо,  изуродованное  двумЯ  пистолетными  выстрелами,
сделанными в упор. “бийство было обдумано заранее  или  совершено  с  редким
хладнокровием, так как убийца нашел времЯ и не пожалел труда  сделать  мелом
на черной лаве, служившей  кресту  пьедесталом,  следующую,  не  оставлЯвшую
никаких сомнений, надпись мелким, изЯщным почерком:

     "‡десь восемнадцать лет назад, день  в  день,  нашли  тело  знаменитого
разбойника  „естаторе,  кнЯзЯ  Љастро-ђеале,  мстителЯ  за  бедствиЯ   своей
страны.
     ‘егоднЯ здесь найдут тело его убийцы аббата Ќинфо, который сам  признал
свое участие в убийстве. ‘толь трусливый воин не посмел бы напасть на  столь
отважного человека.  Ћн  заманил  его  в  засаду,  где  и  сам  погиб  через
восемнадцать лет, проведенных им в безнаказанных злодействах.
     Ѓолее удачливый, чем Љастро-ђеале, которого  поразили  руки  наемников,
Ќинфо пал от руки свободного человека.
     …сли хотите знать, по чьему приказу был убит „естаторе  и  кто  оплатил
это убийство, расспросите сатану, перед которым  вот-вот  предстанет  в  его
судилище мерзкаЯ душа кардинала „жеронимо Џальмароза.
     Ќе обвинЯйте вдову Љастро-ђеале - она ни в чем не повинна.
     Њикеле де Љастро-ђеале!  Ќемало  придетсЯ  пролить  крови,  прежде  чем
отомститсЯ смерть твоего отца!
     Ќаписавший эти строки - незаконный сын кнЯзЯ  Љастро-ђеале,  тот,  кого
называют Џиччинино, или ‘вободный Њститель. ќто он убил обманщика Ќинфо.  Ћн
совершил это на восходе солнца, под  звон  колоколов,  возвещающих  смертный
час кардинала Џальмарозы. Ћн  совершил  это,  чтобы  не  думали,  будто  все
злодеи могут умереть в своей постели.
     Џусть первый же, кто прочтет эту надпись, перепишет или  заучит  ее  на
памЯть и передаст народу в Љатании".

     - ‘отрем ее, чтобы  дерзость  моего  брата  не  оказалась  роковой  длЯ
него, - сказал Њикеле.
     - Ќет, не будем стирать ее, - сказал  монах,  -  твой  брат  достаточно
осторожен и сейчас уже,  наверное,  далеко,  а  мы  не  вправе  скрывать  от
вельмож и народа в Љатании этот страшный пример и кровавый урок. ‡начит,  он
был убит, гордый Љастро-ђеале! “бит кардиналом, завлечен  в  ловушку  подлым
аббатом! Ђх, мне следовало бы догадатьсЯ самому! “  него  было  еще  слишком
много энергии и мужества,  чтобы  он  мог  унизитьсЯ  до  самоубийства.  Ђх,
Њикеле! Ќе вини своего брата за чрезмерную жестокость; ведь это кара,  а  не
бессмысленное преступление. ’ы не знаешь,  каким  бывал  твой  отец  в  свои
лучшие дни, в дни своей  славы!  Ќе  знаешь,  что  он  был  уже  на  пути  к
исправлению,  на  пути  к  тому,  чтобы  снова  стать  Њстителем   ѓор.   Ћн
раскаивалсЯ, он верил в бога, он, как и раньше, любил свою страну  и  обожал
твою мать! Џроживи он так еще год, и она полюбила бы его и простила бы  все.
Ћна делила бы его опасную жизнь и была бы женой разбойника, а не  узницей  и
жертвой подлых убийц. Ћна сама воспитала бы тебЯ и  никогда  не  разлучалась
бы с сыном! ‘осцы дикой львицы поили бы тебЯ, ты мужал бы в бурЯх. ‚се  было
бы лучше! ‘ицилиЯ была бы ближе к своему освобождению,  чем  будет  и  через
десЯть лет, а Я не оставалсЯ бы монахом! € мы не прогуливались  бы  с  тобой
по горам, где в глухом углу наткнулись на этот труп, и  Џиччинино  не  бежал
бы отсюда через пропасти - нет, мы были бы  вместе  и  с  мушкетом  в  руках
задавали бы трепку швейцарским наемникам  неаполитанского  королЯ,  а  может
быть, шагали бы по Љатании  с  желтым  знаменем,  золотые  складки  которого
плЯсали бы на утреннем ветру! „а, все было  бы  лучше  тогда,  уверЯю  тебЯ,
кнЯзь Љастро-ђеале!.. Ќо да будет волЯ господнЯ!  -  закончил  фра  Ђнджело,
вспомнив наконец, что он все же монах.
     ‚ полной уверенности, что Џиччинино покинул эти места задолго до  часа,
указанного в надписи,  как  часа  убийства,  Њикеле  с  капуцином  повернули
обратно  и  пошли  прочь  от  страшного  места,  где  лежал   труп   аббата,
предоставлЯЯ стервЯтнику еще много часов подрЯд терзать свою добычу,  прежде
чем кто-либо нарушил бы его ужасное пиршество. ‚озвращаЯсь прежней  дорогой,
они видели, как зловещаЯ птица пролетела над их головами и жадно  накинулась
вновь на свою злосчастную добычу.
     - "€ сожрут тебЯ  псы  и  стервЯтники",  -  сказал  монах  без  всЯкого
сожалениЯ, - такого удела ты и заслужил!  ‚от  проклЯтие,  которым  от  века
народ клеймит доносчиков и предателей. Ђ вы побледнели, мой  молодой  кнЯзь!
Ѓыть может, вам кажетсЯ, что Я слишком суров к этому свЯщеннику, - ведь Я  и
сам принадлежу к служителЯм церкви.  —его  же  вы  хотите?  џ  видывал,  как
убивают, и убивал сам, пожалуй, чаще, чем надо бы длЯ  спасениЯ  моей  души.
Ќо, знаете, в завоеванной стране подчас не  остаетсЯ  иных  средств  борьбы,
кроме самовольного убийства. Ќе считайте,  что  Џиччинино  хуже  других.  Ћт
рождениЯ он сдержан и терпелив,  но  у  нас  иные  добродетели  могут  стать
пороками,  если  мы  будем  их   строго   придерживатьсЯ.   “м   и   чувство
справедливости научили его при нужде проЯвлЯть жестокость.  Ќо,  впрочем,  в
глубине души он человек честный. ‚ы сказали, что он злобствует против  вашей
матери и что вы опасаетесь его мести, но видите  сами  -  он  не  винит  эту
свЯтую женщину в преступлении, которого  у  нее  и  в  мыслЯх  не  было.  ‚ы
видите, он отдает дань правде, даже в пылу гнева. ‚ы  видите  также,  он  не
шлет вам проклЯтий, но призывает при  случае  сражатьсЯ  вместе.  Ќет,  нет,
Љармело чужда низость!
     Њикеле был того же  мнениЯ,  что  капуцин,  но  промолчал.  …му  стоило
большого труда испытывать братские чувства  к  этому  изысканному  дикарю  с
мрачной душой, который называл себЯ Џиччинино.  Ћн  отлично  понимал  тайную
склонность монаха к этому разбойнику. Ќа  взглЯд  фра  Ђнджело,  не  молодой
кнЯзь, а незаконнорожденный Љармело  был  вправе  считатьсЯ  законным  сыном
„естаторе и наследником его власти. Ќо Њикеле так изнемог от  испытанных  за
последние несколько часов то сладостных, то ужасных волнений, что был  не  в
силах уже вести никакого разговора.  Џритом,  если  капуцин  и  казалсЯ  ему
мстительным и склонным к излишней  жестокости,  Њикеле  не  чувствовал  себЯ
вправе опровергать, а тем  более  осуждать  человека,  которому  был  обЯзан
законностью своего рождениЯ,  спасением  жизни  и  счастьем  встретитьсЯ  со
своей матерью.
     Ћни издали заметили, что вилла кардинала всЯ затЯнута черным.
     - € вам тоже, Њикеле, придетсЯ надеть траур! - сказал  фра  Ђнджело.  -
Љармело, стоЯщий вне общества, сейчас счастливей вас. Ѓудь он сыном  кнЯгини
Џальмароза, ему пришлось бы носить обманное платье печали, траур  по  убийце
своего отца.
     - ђади моей дорогой матери, дЯдюшка, -  отвечал  молодой  кнЯзь,  -  не
указывайте мне на дурную сторону моего положениЯ. џ  могу  думать  только  о
том, что прихожусь сыном благороднейшей, прекраснейшей и лучшей из женщин.
     - •орошо, сын мой, ты прав. Џрости менЯ, - сказал монах. - џ ведь  живу
прошлым, менЯ не оставлЯет памЯть о моем бедном  убитом  капитане.  ‡ачем  Я
покинул его? ‡ачем пошел в монахи? Ђх, Я тоже трусил! …сли бы Я осталсЯ  ему
верен в злосчастье, был бы терпелив к нему, когда он сбивалсЯ с пути, он  не
попалсЯ бы в эту дрЯнную засаду и - кто знает? - посейчас  был  бы  жив!  Ћн
был бы горд и счастлив, что имеет двоих сыновей, таких  красивых  и  смелых!
Ђх, „естаторе, „естаторе! џ плачу по  тебе  еще  горше,  чем  в  день  твоей
смерти. “знать, что ты погиб от чужой, не от своей руки - это потерЯть  тебЯ
снова!
     € монах, только что сурово и  равнодушно  попиравший  кровь  предателЯ,
расплакалсЯ как дитЯ. ‚ нем проснулсЯ старый  солдат,  хранЯщий  верность  в
жизни и смерти, и он обнЯл Њикеле со словами:
     - “тешь менЯ, дай мне надежду, что мы отомстим за него!
     - Ѓудем надеЯтьсЯ на освобождение ‘ицилии! - отвечал Њикеле.  -  “  нас
есть дело поважнее, чем отмщение  наших  семейных  ссор,  мы  должны  спасти
родину! Ђх, моЯ родина! ‚чера  тебе  надо  было  объЯснЯть  мне  это  слово,
добрый солдат; сегоднЯ это слово мне понЯтно.
     Ћни крепко пожали друг другу руки и вошли в ворота виллы Џальмароза.


        XLVIII

        ЊЂђЉ€‡

     Њэтр Ѓарбагалло поджидал их у входа - на лице его  читалось  сильнейшее
беспокойство. ‡авидев Њикеле, он бросилсЯ к  нему  навстречу,  опустилсЯ  на
колени и хотел поцеловать руку.
     - ‚станьте,  встаньте,  сударь,  -  сказал  молодой  кнЯзь,   неприЯтно
пораженный таким раболепством. - ‚ы всегда  преданно  служили  моей  матери.
Џодайте же мне руку, как подобает честному человеку!
     ‚месте они прошли через парк. Ќо Њикеле  не  хотелось  принимать  знаки
преданности и почтениЯ от всех слуг, хотЯ врЯд  ли  это  могло  стать  таким
докучным, как излиЯниЯ мажордома. ’от не отставал ни на шаг и, в  сотый  раз
приносЯ извинениЯ по поводу сцены на балу, старалсЯ доказать,  что  если  бы
приличиЯ позволили ему тогда надеть очки, слабое зрение не помешало  бы  ему
заметить, что  Њикеле  точь-в-точь  походит  лицом  на  великого  начальника
„жованни Џальмарозу, умершего в 1288 году, чей портрет он у него  на  глазах
принес накануне к маркизу ‹а-‘ерра.
     - Ђх, как Я сожалею, - твердил он, - что кнЯгинЯ подарила маркизу  всех
Џальмароза! Ќо ваша светлость получит обратно эту  важную  и  драгоценнейшую
часть своего наследства. џ уверен, что его сиЯтельство  маркиз  оставит  вам
по завещанию либо передаст вам еще и раньше того всех предков обеих семей.
     - Џо-моему, им  хорошо  и  там,  где  они  сейчас,  -  смеЯсь,  отвечал
Њикеле. - Ќе очень-то мне нравЯтсЯ портреты, обладающие даром речи.
     …ле избавЯсь от приставаний  мажордома,  Њикеле  обогнул  скалу,  чтобы
войти в дом через  апартаменты  кнЯгини.  Ќо,  входЯ  в  будуар  матери,  он
заметил, что запыхавшийсЯ Ѓарбагалло бежит вслед за ним по лестнице.
     - Џростите, ваша светлость, - сказал  тот  срывающимсЯ  голосом,  -  ее
светлость в большой галерее со всеми своими  родными,  друзьЯми  и  слугами,
которым  она  только  что  сделала  публичное  заЯвление  о  своем  браке  с
благороднейшим и  сиЯтельнейшим  кнЯзем,  вашим  родителем.  Џоджидают  лишь
достопочтенного фра Ђнджело, который уже часа  два  тому  назад  должен  был
получить посланную ему  спешную  просьбу  принести  из  монастырЯ  подлинные
брачные  свидетельства,  долженствующие   подтвердить   права   кнЯгини   на
наследование  имущества  его  преосвЯщенства,  высочайшего,  всемогущего   и
всесветлейшего кнЯзЯ кардинала...
     - „окументы у менЯ с собой, - сказал подошедший монах, - а вы  уже  все
сказали, высочайший, всемогущий и всесветлейший мэтр Ѓарбагалло?
     - џ должен сказать еще его светлости, - ничуть не  смущаЯсь,  продолжал
управитель, - что его светлость тоже ожидают с нетерпением... Ќо что...
     - „а  в  чем  дело?  ‡ачем  вы  все  времЯ  с  таким  умолЯющим   видом
преграждаете мне дорогу?.. …сли  моЯ  мать  ожидает  менЯ,  не  мешайте  мне
поспешить к ней, если же у вас еще какаЯ-нибудь личнаЯ  просьба  ко  мне,  Я
выслушаю вас в другой раз и заранее обещаю все, что хотите.
     - Ћ мой благородный хозЯин - вот, вот,  личнаЯ  просьба!  -  воскликнул
Ѓарбагалло, с геройским видом становЯсь в дверЯх и подаваЯ  Њикеле  парадный
камзол старинного фасона. Ћн тут же  быстро  схватил  колокольчик  и  вызвал
слугу, который принес шелковые панталоны с золотым шитьем, шпагу и  шелковые
чулки с красными стрелками. - „а, да, осмеливаюсь обратитьсЯ к вам с  личной
просьбой, - продолжал Ѓарбагалло. - ‚ы ведь не можете  ЯвитьсЯ  к  ожидающим
вас  съехавшимсЯ  родным  в  этой  толстой  куртке  и  грубой  рубашке.  ќто
невозможно! Ќевозможно, чтобы кнЯзь Џальмароза,  Я  хотел  сказать  -  кнЯзь
Љастро-ђеале, впервые поЯвилсЯ перед своими двоюродными братьЯми и  сестрами
и отпрысками их в нелепой одежде чернорабочего.  ‚сем  известны  возвышенные
горести вашей юности и недостойное положение, пред  которым  сумело  устоЯть
ваше благородное сердце. Ќо это не основание, чтобы на плечах вашей  милости
видели бедное платье. џ припадаю к стопам  вашей  светлости  и  умолЯю  вашу
светлость  переодетьсЯ  в  парадные  одежды,  которые  кнЯзь   „иониджи   де
Џальмароза надевал, когда представлЯлсЯ к неаполитанскому двору.
     ЏерваЯ половина этой речи  прогнала  недовольство  художника.  €  он  и
монах не могли сдержать отчаЯнного хохота. Ќо конец ее  оборвал  их  смех  и
заставил нахмуритьсЯ.
     - џ совершенно уверен,  -  сухо  сказал  Њикеле,  -  что  моЯ  мать  не
поручала вам предлагать мне такой смешной маскарад  и  что  ей  не  доставит
никакого удовольствиЯ, если Я нарЯжусь в эту ливрею. Њне больше нравитсЯ  то
платье, что на мне сейчас, и Я  не  сниму  его  до  вечера,  как  бы  вы  ни
сердились, господин мажордом.
     - Џусть ваша светлость не гневаетсЯ  на  менЯ,  -  смешавшись,  отвечал
Ѓарбагалло, делаЯ знак лакею унести поскорей это одеЯние. -  Ѓыть  может,  Я
поступил неосмотрительно, моим единственным советчиком  было  мое  рвение...
Ќо если...
     - Ќет и нет!  Ћставьте  менЯ,  -  сказал  Њикеле,  решительно  открываЯ
дверь, и, взЯв под руку фра Ђнджело, он спустилсЯ по внутренней  лестнице  и
в своем рабочем платье решительно вступил в большую залу.
     ЉнЯгинЯ, всЯ в черном, сидела на  софе  в  глубине  залы.  ‘  нею  были
маркиз ‹а-‘ерра, доктор ђекуперати и Џьетранджело.  …е  окружали  испытанные
друзьЯ обоего пола, а также многочисленные родственники с  более  или  менее
недоброжелательными или расстроенными лицами,  несмотрЯ  на  все  их  усилиЯ
казатьсЯ умиленными и потрЯсенными романом ее жизни, который она только  что
им рассказала. Њила сидела на подушке у ее ног -  прекраснаЯ,  растроганнаЯ,
побледневшаЯ от неожиданности и волнениЯ. Ћстальные  группами  расположились
в галерее. ’ам сидели друзьЯ уже не столь близкие и дальние родственники,  а
также юристы, которых Ђгата призвала, чтобы они  подтвердили  законность  ее
брака и законное рождение сына. …ще дальше  толпились  слуги  -  и  те,  что
служили сейчас, и те, что были уже стары и получали пенсию, затем  кое-какие
избранные рабочие - между ними семьЯ ЊаньЯни,  наконец,  некоторые  наиболее
видные  "клиенты",  с  которыми  сицилийские  синьоры  поддерживают   свЯзи,
основанные на общности интересов, что не принЯто у нас и сходно с  античными
обычаЯми римского патрициата.
     ‘амо  собой  разумеетсЯ,  Ђгата  не  сочла  нужным   объЯснЯть,   какие
тЯгостные обстоЯтельства принудили ее обвенчатьсЯ с человеком  такой  дурной
славы,  как  кнЯзь  Љастро-ђеале,  отважным  и  грозным  разбойником,  столь
развращенным и  подчас  столь  простодушным,  с  каким-то  раскаЯвшимсЯ  „он
†уаном, о похождениЯх которого ходило так много страшных,  фантастических  и
неправдоподобных рассказов, что ему было и не совершить всего этого. Ћна  не
желала объЯвлЯть о насилии, что было бы противно ее стыдливости и  гордости,
и предпочла намекнуть, что то была любовь романтическаЯ,  даже  безумнаЯ,  -
но любовь по обоюдному согласию и освЯщеннаЯ законным  браком.  Ћдин  маркиз
‹а-‘ерра был посвЯщен в ее истинную историю, лишь ему одному из  собравшихсЯ
было известно о  бедствиЯх  Ђгаты,  о  жестокости  ее  родных,  о  вероЯтном
убийстве  „естаторе,  об  умыслах  на  жизнь   младенца   -   сына.   Џрочим
присутствующим кнЯгинЯ  дала  лишь  понЯть,  что  ее  семьЯ  никогда  бы  не
признала этого тайного брака и что ей  пришлось  скрытно  воспитывать  сына,
чтобы не подвергать его опасности из-за нее  оказатьсЯ  лишенным  наследства
от родных с материнской стороны. …е рассказ был краток, прост  и  Ясен,  она
говорила с уверенностью, достоинством и спокойствием, которые  придавала  ей
сила материнской любви. ђаньше, когда  она  еще  не  знала  о  существовании
сына, она скорее умерла бы, чем позволила людЯм заподозрить и десЯтую  часть
своей тайны, теперь, желаЯ добитьсЯ длЯ  сына  признаниЯ,  она  раскрыла  бы
все, если бы подробный рассказ оказалсЯ необходимым.
     Ћна уже с четверть часа как закончила  говорить.  Љогда  вошел  Њикеле,
она оглЯдывала своих слушателей совершенно спокойно. Ћна понимала,  чего  ей
ждать от наивной растроганности одних, от скрытой враждебности  других.  Ћна
знала, что у  нее  хватит  храбрости  с  открытым  лицом  встретить  все  те
домыслы, насмешки и  злобные  выходки,  которые  ее  заЯвление  должно  было
породить в обществе