†орж ‘анд. “скок

Ћцените этот текст:
†орж ‘анд. “скок

   -----------------------------------------------------------------------
   George Sand. L'uscoque (1838). Џер. с франц. - Ќ.ђыкова.
   ‚ кн.: "†орж ‘анд. ‘обрание сочинений в десЯти томах. ’ом II".
   ‘Џб., "‘лавиЯ" - ‘Џ "€нтербрук", 1993.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 8 November 2002
   -----------------------------------------------------------------------



   - ЉажетсЯ, ‹елио, - сказала  Ѓеппа,  -  мы  вогнали  в  сон  достойного
Ђссейма ‡узуфа.
   - …му скучно слушать наши рассказы,  -  заметил  аббат.  -  Ћн  человек
слишком серьезный, чтобы его занимали такие легковесные сюжеты.
   - Џростите, - ответил мудрый ‡узуф. - Ќа  моей  родине  страстно  любЯт
слушать рассказы. ‚ наших кофейнЯх постоЯнно выступают рассказчики, как  у
вас - импровизаторы. ‘вои повествованиЯ они ведут то в прозе, то в стихах.
Ќа моих глазах английский поэт слушал их целыми вечерами.
   - Љакой английский поэт? - спросил Я.
   - ’от, кто воевал на стороне греков и от кого европейцы узнали  историю
”розины и еще другие восточные преданиЯ, - сказал ‡узуф.
   - Џари держу, что он не знает имени лорда Ѓайрона! - вскричала Ѓеппа.
   - Ћтлично знаю, - возразил ‡узуф. - џ только не решаюсь его выговорить,
потому что, когда Я это делал при нем самом, он всегда усмехалсЯ. ‚идно, Я
очень плохо произношу.
   - Џри нем! - вскричал Я. - ‡начит, вы с ним встречались?
   - —асто встречалсЯ, главным образом в Ђфинах. ’ам-то Я и рассказал  ему
историю ускока, которую он изложил по-английски в "Љорсаре" и "‹аре".
   - Љак, дорогой ‡узуф, - сказал  ‹елио,  -  так  это  вы  -  автор  поэм
Ѓайрона?
   - Ќет, - ответил керкирец, которого эта шутка нисколько не  рассмешила.
- Ћн ведь совсем изменил эту историю, да к тому же Я вообще не  могу  быть
ее автором, так как она - быль.
   - Ќу, так вы нам ее расскажете, - сказала Ѓеппа.
   - Ќо вам она должна быть известна, - ответил  он.  -  ќто  ведь  скорее
венецианскаЯ повесть, чем восточнаЯ.
   - џ слышала, - продолжала Ѓеппа, - что  сюжет  "‹ары"  навеЯла  Ѓайрону
смерть графа ќдзелино, которого - дело было в эпоху морейских войн -  убил
ночью у перевала ‘ан-Њиниато какой-то ренегат.
   - ‡начит, - сказал ‹елио, - это не тот знаменитый мрачный ќдзелин...
   - Љто может знать, - вмешалсЯ аббат,  -  кем  был  на  самом  деле  тот
ќдзелин и в особенности Љонрад?  ‡ачем  доискиватьсЯ,  какаЯ  историческаЯ
правда лежит в основе красивой, поэтической выдумки? Ќе  означает  ли  это
лишить ее всЯкой прелести и аромата? …сли бы что-нибудь могло умерить  мое
поклонение Ѓайрону, так это историко-философские примечаниЯ, которыми  ему
вздумалось подкрепить правдоподобие своих  поэм.  Љ  счастью,  теперь  уже
никто не требует от него отчета, откуда взЯлись его божественные  выдумки,
и мы знаем, что самое исторически достоверное лицо его поэм - это он  сам.
ЃлагодарЯ богу и  своему  гению  он  изобразил  себЯ  в  этих  возвышенных
образах. „а и какаЯ другаЯ  модель  была  бы  достойна  позировать  такому
художнику?
   - ‚се же, - сказал Я, -  мне  хотелось  бы  обнаружить  в  каком-нибудь
позабытом, темном уголке материалы, которыми он пользовалсЯ, воздвигаЯ эти
величественные зданиЯ. —ем проще и грубее они  оказались  бы,  тем  больше
восхищалсЯ бы Я искусством, с которым он их применил.  ‚от  так  же  точно
хотел бы Я видеть женщин, послуживших моделью длЯ мадонн ђафаэлЯ.
   - …сли вам любопытно знать, кто первый корсар, которого Ѓайрону  пришло
в голову прославить под именем Љонрада, или ‹ары, - сказал аббат, - нам, Я
думаю удастсЯ его обнаружить,  ибо  мне  известна  одна  историЯ,  имеющаЯ
поразительные черты сходства с  этими  двумЯ  поэмами.  Ќаверное,  дорогой
Ђссейм, ту же самую историю  вы  и  рассказали  английскому  поэту,  когда
подружились с ним в Ђфинах?
   - ‚идимо, ту же, - ответил  ‡узуф.  -  Ќо  раз  вы  ее  знаете,  так  и
расскажите сами: вам это будет легче сделать, чем мне.
   - Ќе думаю, - ответил аббат. - Њногое Я позабыл  или,  вернее  сказать,
никогда как следует не знал.
   - ’ак расскажем ее вместе, - сказал ‡узуф. -  ‚ы  поможете  мне  в  той
части, что происходила в ‚енеции, а Я вам  во  всем,  что  имело  место  в
ѓреции.
   Џредложение было принЯто. Ћба  приЯтелЯ  говорили  по  очереди,  иногда
спорЯ по поводу собственных  имен,  дат  и  подробностей,  которые  аббат,
весьма дотошный историк, объЯвлЯл  вдруг  вымышленными,  в  то  времЯ  как
левантинец, которому  дороже  всего  была  игра  фантазии,  совершенно  не
обращал вниманиЯ  на  анахронизмы  или  топографические  ошибки.  €  таким
образом историЯ ускока дошла до нас в этих обрывках. џ попытаюсь соединить
их в нечто целое, хотЯ, может быть, памЯть мне во многом изменит  и  Я  не
окажусь столь точным, как этого мог бы пожелать аббат Џанорио, если бы  он
прочитал эти страницы. Ќо, к счастью длЯ нас, эти наши рассказы  оказались
достойными попасть в индекс его  свЯтейшества  (что  навернЯка  никому  не
пришло бы в голову), а  так  как  его  величество  император  австрийский,
_которого тоже никто не ожидал  бы  увидеть  замешанным  в  это  дело_,  в
‚енеции проводит в жизнь все папские запреты, можно не опасатьсЯ, что  мой
рассказ  станет  там  известен  и  получит   хотЯ   бы   самое   ничтожное
опровержение.
   - ‚о-первых,  что  такое  ускок?  -  спросил  Я  в  тот  момент,  когда
достойнейший ‡узуф разгладил бороду и уже раскрыл рот, чтобы  начать  свое
повествование.
   - Ќевежда! - произнес аббат. - ‘лово uscocco происходит от  scoco,  что
по-далматски значит _перебежчик_. “скоки,  их  происхождение  и  различные
приключениЯ занимают в истории ‚енеции  немалое  место.  Љ  ней  Я  вас  и
отсылаю. Џока же вам  достаточно  узнать,  что  австрийские  императоры  и
принцы нередко использовали этих разбойников длЯ защиты приморских городов
от нападений турок. Ђ  чтобы  не  платить  этому  устрашающему  гарнизону,
который малым бы не удовольствовалсЯ, ЂвстриЯ закрывала глаза на пиратские
деЯниЯ ускоков, и они грабили все, что им встречалось в Ђдриатике,  губили
торговлю республики и разорЯли провинции €стрии и „алмации.  „олгое  времЯ
они гнездились в ‘ени, в глубине  Љварнерского  залива,  где  под  защитой
высоких  гор  и  густых  лесов  успешно  отражали  многочисленные  попытки
уничтожить их. Ћколо 1615 года между  ‚енецией  и  Ђвстрией  заключен  был
договор, который наконец выдал их мщению венецианцев, и  побережье  €талии
было от них очищено. ’аким  образом,  ускоки  как  нечто  целое  перестали
существовать, и, вынужденные рассеЯтьсЯ, они  принЯлись  странствовать  по
морЯм и умножили число флибустьеров, которые всегда и всюду вели  войну  с
торговлей любых наций. € долго  еще  после  изгнаниЯ  этого  люда,  самого
дикого, грубого и свирепого из всех, живущих убийством  и  грабежом,  одно
слово ускок вызывало ужас и ненависть у наших военных и торговых  морЯков.
’ут как раз уместно обратить  ваше  внимание  на  различие  между  званием
корсара, которое Ѓайрон дал своему герою, и  ускока,  которое  носил  наш.
ђазличие это приблизительно то же,  какое  существует  между  бандитами  в
современной драме и опере и разбойниками с большой  дороги,  авантюристами
из романов  и  обыкновенными  мошенниками  -  словом,  между  фантазией  и
действительностью.  Џодобно  корсару  Љонраду,  наш  ускок  происходил  из
благородного дома и аристократического общества. Ћднако дело  не  в  этом:
поэту угодно было в заключение сделать его великим человеком, да  иначе  и
быть не могло, ибо - пусть уж не гневаетсЯ наш друг ‡узуф - он  постепенно
позабыл о герое его афинского рассказа и видел в Љонраде уже только  лорда
Ѓайрона. —то же до нас, стремЯщихсЯ не отходить от исторической  правды  и
оставатьсЯ верными  реальной  жизни,  то  мы  покажем  вам  гораздо  менее
благородного пирата.
   - Љорсар в прозе! - сказал ‡узуф.
   - „лЯ турка он очень остроумен и весел, - сказала мне тихонько Ѓеппа.
   ђассказ наконец-то началсЯ.


   ‚ конце семнадцатого столетиЯ - в те годы, когда разразилась знаменитаЯ
морейскаЯ война, в правление дожа Њаркантонио „жустиньЯни, - жил в ‚енеции
потомок венецианских дожей, последний  представитель  рода  ‘оранцо,  Џьер
Ћрио, который как раз проедал и проживал остатки огромного состоЯниЯ.  ќто
был еще молодой человек, отличавшийсЯ красотой, редкостной силой,  бурными
страстЯми, неукротимой гордыней и неутомимой энергией. Џо всей  республике
славилсЯ он своими  поединками,  расточительностью  и  разгульным  образом
жизни.  Љазалось,  он  нарочно  испытывает  все  способы  растратить  свои
жизненные силы, однако - безуспешно. ‘таль меча не могла  причинить  вреда
его телу, никакие излишества не подтачивали его здоровьЯ. Ќо с  богатством
вышло совсем по-другому:  оно  не  устоЯло  против  каждодневных  обильных
кровопусканий.  ‚идЯ,  что   приближаетсЯ   разорение,   друзьЯ   пытались
образумить его, задержать у краЯ роковой пропасти. Ћднако он ни на что  не
пожелал обратить внимание и на самые  благоразумные  речи  отвечал  только
шутками или дерзостЯми, одного обзываЯ  педантом,  другого  -  подголоском
пророка €еремии, и просил всех, кому его вино не по  вкусу,  идти  пить  в
другое место, грозЯ ударами шпаги  всЯкому,  кто  вернетсЯ  надоедать  ему
разговорами о делах. ’ак он и поступал до самого конца. Љогда же  все  его
имущество было полностью растрачено и оказалось,  что  продолжить  прежний
образ жизни совершенно невозможно, он впервые  по-настоЯщему  задумалсЯ  о
своем положении. •орошо все обдумав, он решил, что  возможны  три  выхода:
первый - пустить себе пулю в лоб и предоставить  заимодавцам  разбиратьсЯ,
как они уж там смогут, среди разбросанных в разные  стороны  осколков  его
богатства; второй - уйти в монастырь; третий - привести в порЯдок дела,  а
затем отправитьсЯ воевать с турками. ќтот третий выход он  избрал,  решив,
что лучше уж пробивать черепа другим, чем самому себе, и что это последнее
всегда успеетсЯ. Џоэтому он продал все свои владениЯ, заплатил долги, а на
оставшиесЯ деньги, на которые ему не  прожить  было  бы  и  двух  месЯцев,
снарЯдил и вооружил галеру и двинулсЯ навстречу басурманам. €х он заставил
дорого заплатить за свои юношеские безумства. ‚сех, кто попадалсЯ  на  его
пути, он атаковал, грабил и уничтожал. Ћчень скоро  его  небольшаЯ  галера
стала грозой Ђдриатики. Љогда война окончилась, он возвратилсЯ  в  ‚енецию
прославленным капитаном кораблЯ. †елаЯ показать, как ценит республика  его
услуги, дож поручил ему на следующий  год  весьма  ответственный  пост  во
флоте, которым командовал знаменитый ”ранческо Њорозини. Џоследний не  раз
был свидетелем удивительных  подвигов  ‘оранцо,  восхищалсЯ  его  военными
дарованиЯми и храбростью и чувствовал к нему самое дружеское расположение.
Ћрио сразу сообразил, какую выгоду сможет он извлечь из  этой  дружбы  длЯ
своего личного продвижениЯ. Џоэтому он использовал  все  средства  длЯ  ее
укреплениЯ  и  оказалсЯ  достаточно  умен,  чтобы  стать  сперва  любимцем
командующего, а затем и породнитьсЯ с ним.
   “ Њорозини была племЯнница лет восемнадцати, прекраснаЯ  и  добраЯ  как
ангел, - единственнаЯ его привЯзанность, и  он  относилсЯ  к  ней,  как  к
родной дочери. …сли не говорить о славе республики,  то  ничто  другое  на
свете не было ему дороже, чем счастье этой обожаемой им  девушки.  Џоэтому
он давал ей во всем и всегда поступать по ее воле. Ђ если кто-либо, считаЯ
эту крайнюю  уступчивость  опасной  слабостью,  упрекал  его  за  излишнее
баловство, он отвечал, что рожден на свет божий воевать с турками, а не со
своей дорогой „жованной; что старики и без того  докучают  молодежи  своим
возрастом,  -  нечего  добавлЯть  к  этому  длинные  проповеди  и   унылые
наставлениЯ; что к тому же алмазы никогда не портЯтсЯ, что бы  с  ними  ни
делать, а „жованна - драгоценнейший на земле алмаз. ‚от он  и  предоставил
девушке в выборе мужа, как и во всем остальном, полнейшую свободу,  ибо  у
него хватало богатства, чтобы не принимать в  расчет  состоЯниЯ  того,  за
кого она пожелает выйти.
   ‘реди  многочисленных  претендентов  на  ее  руку   „жованна   обратила
благосклонное внимание на юного графа ќдзелино из рода кнЯзей  Џадуанских,
чей благородный  характер  и  добраЯ  слава  достойно  поддерживали  честь
высокого имени. ЌесмотрЯ  на  свою  молодость  и  неопытность,  она  сразу
увидела, что его влекут к ней не тщеславные и корыстные  соображениЯ,  как
других, а искреннЯЯ любовь и нежность.  €  она  вознаградила  его  за  это
уважением и дружбой. Ћна готова была даже назвать любовью свои  чувства  к
нему, и граф ќдзелино льстил себЯ надеждой,  что  зажег  в  ней  такую  же
страсть, какую испытывал сам. Њорозини дал уже согласие на этот  достойный
брак; ювелиры и ткачи готовили свои самые ценные и редкостные  товары  длЯ
нарЯда невесты; весь аристократический  квартал  „ель  Љастелло  собиралсЯ
участвовать в празднествах, которые  должны  были  продолжатьсЯ  несколько
недель. Џовсюду украшались гондолы, обновлЯлись нарЯды,  и  все  наперебой
старались обнаружить хоть  какое-нибудь  родство  со  счастливым  женихом,
которому предстоЯло обладать самой  красивой  женщиной  и  стать  хозЯином
самого блестЯщего дома во всей ‚енеции.  „ень  был  назначен,  приглашениЯ
разосланы, в обществе только и говорили,  что  об  этой  аристократической
свадьбе. € вдруг  начали  передавать  из  уст  в  уста  какую-то  странную
новость: граф ќдзелино прекратил все приготовлениЯ  к  свадьбе  и  оставил
‚енецию. Ћдни уверЯли даже, что он убит; другие - что  по  приказу  ‘овета
„есЯти его подвергли изгнанию.  Ќо  почему  длЯ  его  отсутствиЯ  находили
причины столь зловещие? ‚о дворце Њорозини по-прежнему царила суета и шум:
приготовлениЯ к  свадьбе  продолжались,  приглашениЯ  оставались  в  силе.
ЏрекраснаЯ „жованна отправилась со  своим  дЯдей  в  деревню,  но  ко  дню
свадебного торжества должна была возвратитьсЯ. ’ак писал флотоводец  своим
друзьЯм, приглашаЯ их участвовать в радостном семейном празднестве.
   ‘ другой  стороны,  люди,  достойные  довериЯ,  встречали  Якобы  графа
ќдзилино в окрестностЯх  Џадуи,  где  он  с  необычайным  пылом  увлекалсЯ
охотой, никак, видимо, не торопЯсь вернутьсЯ в ‚енецию. Ђ  согласно  самым
последним слухам, он будто бы удалилсЯ на  свою  виллу  и  заперсЯ  там  в
горести и одиночестве, проводЯ в слезах бессонные ночи.
   —то же, собственно, происходило? ‚енецианцы - самые любопытные на свете
люди. ’ут же все давало обильную  пищу  дамским  пересудам  и  насмешливым
выпадам молодых людей. Ќесомненным оставалось, по-видимому,  что  Њорозини
выдает племЯнницу замуж. Ћднако никто не сомневалсЯ в том, что  выдает  он
ее не за ќдзелино. Џо какой же таинственной  причине  брак  этот  оказалсЯ
расторгнутым накануне заключениЯ? € какой другой жених нашелсЯ, словно  по
волшебству,  длЯ  замены   единственного   претендента,   казавшегосЯ   до
последнего времени наиболее подходЯщим? ‚се терЯлись в догадках.
   ‚ один прекрасный вечер можно было заметить, как по  ”узинскому  каналу
скользит очень скромного вида гондола. Ќо шла она так быстро и  гондольеры
имели  такой   бравый   вид,   что   всем   стало   Ясно:   некое   весьма
высокопоставленное  лицо  инкогнито  возвращаетсЯ  из  деревни.  Ќесколько
катавшихсЯ по тому же каналу бездельников подошли на близкое расстоЯние  к
этой  гондоле  и  увидели  высокородного  Њорозини,  сидевшего   рЯдом   с
племЯнницей.  “  ног  „жованны  полулежал  Ћрио  ‘оранцо,   и   в   нежной
заботливости, с которой „жованна гладила белого  красавца  -  борзого  пса
Ћрио, сквозил целый мир наслаждений, надежды и любви.
   - Џодумать только! - вскричали все дамы, дышавшие вечерней прохладой на
террасе дворца Њочениго, когда через какой-нибудь  час  новость  дошла  до
светского люда. - Ћрио ‘оранцо! ќтот шалопай! - ‡атем воцарилось  глубокое
молчание, и никто не задал себе вопроса - как же могла случитьсЯ  подобнаЯ
вещь? ’е из дам, кто  громче  всего  высказывали  свое  презрение  к  Ћрио
‘оранцо и  жалость  к  „жованне,  слишком  хорошо  знали,  насколько  Ћрио
неотразим.
   Ћднажды вечером  ќдзелино,  который  весь  день  провел  в  гуще  леса,
преследуЯ  вепрЯ,  возвратилсЯ  домой  грустный  и  усталый.  Ћхота   была
замечательной,  и  верховые  егерЯ  графа  удивлЯлись,  как  это  чело  их
господина не разгладилось от столь удачного днЯ. …го унылый вид и  мрачный
взглЯд как-то уж очень не соответствовали фанфарам и заливистому собачьему
лаю, отдававшимсЯ веселым эхом  на  башенках  старого  замка.  Љогда  граф
переезжал через подъемный мост, курьер, прибывший за  несколько  минут  до
него, вышел ему навстречу  и,  держась  рукой  за  поводьЯ  своего  тЯжело
дышащего, запыленного конЯ, протЯнул ему, склонЯсь почти до  самой  земли,
письмо, которое только что привез. ѓраф, бросивший на него сперва довольно
холодный и  рассеЯнный  взглЯд,  вздрогнул  при  имени,  которое  произнес
посланец.  ‘удорожным  движением  схватил  он  письмо,  остановил   своего
горЯчего скакуна так резко, что поднЯл его на  дыбы,  затем  на  мгновение
застыл  в  мрачной  нерешительности,  словно   намереваЯсь   ответить   на
переданное ему послание презрительным и дерзким словом. Ќо, почти сразу же
успокоившись, он дал посланцу золотой цехин и  спешилсЯ  прЯмо  на  мосту,
словно считал, что подъехал уже к дверЯм, ведущим в его покои. Ћн небрежно
бросил поводьЯ своего благородного конЯ, и они так и влачились по  пыльной
земле.
   Ћколо часа сидел он, запершись, в своем кабинете, пока  не  ЯвилсЯ  его
берейтор. Љурьер, повинуЯсь приказу своих господ, собираетсЯ  возвращатьсЯ
в  ‚енецию,  доложил  берейтор,  и  спрашивает,  что  велит  передать   им
благородный граф. ќдзелино словно очнулсЯ от сна. Џо  его  знаку  берейтор
подал ему письменные принадлежности, и на следующее утро „жованна Њорозини
получила из рук курьера нижеследующий ответ.

   "‚ы пишете, сударынЯ, что в обществе ходЯт разного рода слухи по поводу
вашего предстоЯщего замужества и моего отъезда. ‘огласно одним, Я заслужил
немилость вашей семьи каким-то  низким  поступком  или  постыдной  свЯзью.
‘огласно другим, у менЯ имеютсЯ настолько основательные причины жаловатьсЯ
на вас, что Я мог нанести  вам  такое  оскорбление,  как  отъезд  накануне
брака. —то до первого из этих слухов, то вы,  сударынЯ,  слишком  добры  и
проЯвлЯете  излишнюю  обо  мне  заботливость.   ‘ейчас   Я   весьма   мало
чувствителен к тому, как будет воспринЯто обществом мое несчастье; само по
себе оно достаточно  велико,  чтобы  Я  не  усугублЯл  его  менее  важными
заботами. —то до второго предположениЯ, о  котором  вы  пишете,  Я  вполне
понимаю, как должна страдать от  него  ваша  гордость.  ѓордость  же  эта,
сударынЯ, основываетсЯ на  притЯзаниЯх  слишком  законных,  чтобы  Я  стал
восставать против того, что она вам в данный момент подсказывает.  ђешение
ваше жестоко, тем не менее в жалобах  своих  Я  ограничусь  тем,  что  все
выскажу вам сейчас, а назавтра подчинюсь вашей воле. „а, Я вновь  поЯвлюсь
в ‚енеции и, рассматриваЯ ваше приглашение как приказ, буду присутствовать
на вашей свадьбе. ‚ы желаете, чтобы Я всем Явил зрелище своей  скорби,  вы
хотите,  чтобы  всЯ  ‚енециЯ  прочла  на   лице   моем   приговор   вашего
пренебрежениЯ. џ согласен с тем, что мнение общества должно заклать одного
из нас во славу другого. „абы вашу милость не могли обвинить в измене  или
вероломстве, надо, чтобы менЯ высмеЯли, чтобы на менЯ показывали  пальцем,
как на дурака, который терпеливо сносит, что его так  вот,  с  сегоднЯ  на
завтра, заменЯют другим. џ от всего сердца на это соглашаюсь, -  забота  о
вашей чести мне дороже собственного достоинства. Џусть, однако же, те, кто
найдет менЯ чересчур покладистым, приготовЯтсЯ дорого  заплатить  за  это!
’риумф  Ћрио  ‘оранцо  будет  полным:  за  его  колесницей  пройдет   даже
побежденный со свЯзанными за спиной руками и печатью позора  на  челе!  Ќо
пусть Ћрио ‘оранцо никогда не  перестанет  казатьсЯ  вам  достойным  такой
славы, ибо если это случитсЯ, побежденный, пожалуй,  ощутит,  что  руки  у
него свободны, и докажет ему,  что  забота  о  вашей  чести,  сударынЯ,  -
главное, единственное попечение вашего верного раба, и т.д.".

   ‚ таком духе составлено было  это  письмо,  вдохновленное  возвышенными
чувствами, но  во  многих  местах  написанное  стилем,  свойственным  тому
времени, - настолько напыщенным и перегруженным всевозможными антитезами и
другими витиеватыми  фигурами,  что  Я  принужден  был  длЯ  более  Ясного
пониманиЯ изложить его на более современный лад.
   Ќа следующий день с  закатом  солнца  граф  ќдзелино  покинул  замок  и
спустилсЯ вниз по течению Ѓренты в своей гондоле. Љогда к утру он прибыл в
палаццо Њеммо, там все еще спали. ЃлагороднаЯ госпожа ЂнтониЯ  Њеммо  была
вдовой ‹отарио ќдзелино, дЯди молодого графа.  ЌаходЯсь  в  ‚енеции,  граф
всегда жил у нее,  тем  более  что  поручил  ей  воспитание  своей  сестры
Ђрджирии, пЯтнадцатилетней девицы, необычайно красивой и обладающей  таким
же благородным сердцем, каким обладал и он сам. ќдзелино любил  сестру  не
меньше, чем Њорозини - свою племЯнницу. Ћна была единственной оставшейсЯ у
него  близкой  родственницей  и  до  знакомства   с   „жованной   Њорозини
единственным существом, которое он любил. ’еперь „жованна бросила  его,  и
он с еще большей нежностью возвращалсЯ  к  своей  юной  сестре.  Љогда  он
приехал, во всем дворце только она одна уже не спала.  Ћна  бросилась  ему
навстречу и оказала самый сердечный прием. Ќо  ќдзелино  почудилось  в  ее
приветливости какое-то легкое смущение  или  даже  опасение.  Ћн  принЯлсЯ
расспрашивать ее, но так и не разузнал невинной  тайны.  Ћднако  он  понЯл
причину ее озабоченности, когда она стала  умолЯть  его  немного  поспать,
вместо того чтобы  выйти  в  город,  как  он  намеревалсЯ.  ‘естра  словно
стремилась скрыть от него некую неминучую беду, и  когда  она  вздрогнула,
услышав большой колокол башни ‘вЯтого Њарка, ќдзелино был  уже  совершенно
уверен в правильности своего предположениЯ.
   - Љрошка моЯ ЂрджириЯ, - сказал он ей, - ты думаешь,  Я  не  знаю,  что
здесь готовитсЯ? ’ы боишьсЯ моего присутствиЯ в  ‚енеции  в  день  свадьбы
„жованны Њорозини. Ќе опасайсЯ ничего: ты же видишь - Я  спокоен.  џ  даже
нарочно приехал, чтобы присутствовать на этой свадьбе по полученному  мною
приглашению.
   - Ќеужто они посмели тебЯ пригласить?!  -  вскричала  девушка,  стиснув
руки. - “ них хватило наглости и бесстыдства известить тебЯ об этом браке?
Ћ, Я ведь была подругой „жованны! Ѓог свидетель, что пока она любила тебЯ,
и Я любила ее как сестру. Ќо сейчас Я ее презираю и  ненавижу.  ЊенЯ  ведь
тоже пригласили на ее свадьбу, но Я не пойду. џ сорву цветы с  ее  головы,
разорву ее венчальную фату, если увижу, что в таком уборе она выступает об
руку с твоим соперником. Ћ,  боже!  Џредпочесть  моему  брату  этого  Ћрио
‘оранцо, распутника, игрока, человека, который  презирает  всех  женщин  и
который свел в могилу свою мать! Љак, брат мой, ты встретишьсЯ с ним лицом
к лицу? Ћ, не ходи туда! ђаз ты хочешь  идти,  значит  ты  задумал  что-то
ужасное. Ќе ходи, покарай презрением эту пару, недостойную  твоего  гнева.
Џусть „жованна наслаждаетсЯ своим горьким счастьем. ‚ нем она найдет  свою
кару.
   - „итЯ мое, - ответил ќдзелино, -  Я  очень  тронут  твоей  заботой,  Я
счастлив, что ты так сильно любишь менЯ. Ќо не опасайсЯ ни гнева моего, ни
скорби; ты ведь понЯтиЯ не имеешь, что  именно  у  менЯ  произошло.  ‡най,
девочка моЯ, что „жованна Њорозини ни в чем передо  мной  не  провинилась.
Ћна менЯ полюбила и простодушно в этом призналась, она  согласилась  выйти
за  менЯ  замуж.  Џотом  поЯвилсЯ  другой,  человек  более  ловкий,  более
дерзновенный, более предприимчивый, которому нужно  было  ее  богатство  и
который, чтобы заполучить ее, сумел стать велеречивым оратором  и  великим
актером. Ћн победил, она предпочла его. Ћна мне  сама  это  сказала,  и  Я
отошел в сторону. Ћна  сказала  мне  это  искренно,  с  кротостью  и  даже
добротой. ’ак что не надо тебе ненавидеть „жованну, останьсЯ ее  подругой,
как Я остаюсь ее слугой. Џоди, разбуди тетю, попроси ее  нарЯдить  тебЯ  в
самый лучший твой нарЯд и пойти вместе  со  мной  и  с  тобой  на  свадьбу
„жованны Њорозини.
   ‚елико было изумление тетки, когда расстроеннаЯ девушка сообщила  ей  о
намерениЯх графа. Ќо она нежно любила его, верила ему  и  преодолела  свое
нежелание  присутствовать  на  свадьбе.  Ћбе  женщины  в  богатых  нарЯдах
отправились вместе с графом ќдзелино в собор свЯтого Њарка; пожилаЯ  одета
была с величавой, тЯжелой роскошью старины, юнаЯ - со вкусом и изЯществом,
свойственными ее летам.
   Ћдевались они довольно долго, и потому когда ќдзелино поЯвилсЯ вместе с
ними на паперти базилики, месса и брачнаЯ церемониЯ  пришли  уже  к  концу
‚ходЯ в церковь, он, таким образом, очутилсЯ лицом с „жованной Њорозини  и
Ћрио ‘оранцо, которые, держась за руки, как раз выходили из храма во главе
торжественной  процессии.  „жованна  и  впрЯмь  была  жемчужиной  красоты,
_жемчужиной ‚остока_, как тогда говорили, и белые розы ее свадебного венка
были не чище и не свежее, чем юное чело, которое они окружали  девственной
диадемой. ‘амый красивый из пажей нес за нею длинный шлейф  ее  платьЯ  из
серебрЯной парчи, с корсажем, затЯнутым усеЯнной брильЯнтами сеткой. Ќо ни
красота ее, ни убор не ослепили юную Ђрджирию.  Ќе  менее  прекраснаЯ,  не
менее роскошно одетаЯ, она крепко сжала руку брата  и  уверенно  двинулась
навстречу „жованне. …е горделиваЯ осанка,  полный  упрека  взглЯд  и  чуть
горькаЯ улыбка смутила „жованну ‘оранцо. Ћна побледнела, как сама  смерть,
завидев брата и сестру: его - безмолвного и  спокойного,  как  не  знающаЯ
выхода  безнадежность,  ее  -   казавшуюсЯ   живым   выражением   скрытого
негодованиЯ ќдзелино. Ћрио почувствовал, как его  юнаЯ  жена  пошатнулась,
но, казалось, он даже не увидел ќдзелино. ‚се его  внимание  обратилось  к
Ђрджирии, и он устремил на нее странный,  пристальный  взглЯд,  в  котором
смешивались пылкое восхищение и наглость. Ђрджирию этот взглЯд  смутил  не
меньше, чем ее собственный - „жованну. Ћна, всЯ трепеща, оперлась на  руку
ќдзелино, а возникшее в ней чувство принЯла за ненависть и возмущение.
   ’огда Њорозини подошел к ќдзелино, обнЯл его, и эти знаки  расположениЯ
показались своего рода протестом против предпочтениЯ, оказанного „жованной
Ћрио ‘оранцо. ‘вадебное шествие  остановилось,  и  любопытные  сгрудились,
чтобы получше увидеть сцену, в  которой  они  надеЯлись  найти  объЯснение
неожиданной  развЯзки  помолвки  ќдзелино  и  „жованны.  Ћднако   любители
скандальных происшествий разошлись неудовлетворенными. ђассчитывали, что с
той и другой стороны последуют вызовы, шпаги вылетЯт из  ножен,  а  вместо
этого увидели объЯтиЯ и поздравлениЯ. Њорозини приложилсЯ к  руке  синьоры
Њеммо и поцеловал в лоб  Ђрджирию,  к  которой  привык  относитьсЯ  как  к
дочери. Џотом он тихонько привлек ее к себе, и молодаЯ девушка, не  устоЯв
перед безмолвной просьбой всеми чтимого вельможи, подошла совсем близко  к
„жованне. ’а бросилась к старой подруге и в неудержимом порыве расцеловала
ее. ’ут же она протЯнула руку ќдзелино,  который  спокойно  и  почтительно
коснулсЯ губами ее пальцев, прошептав:
   - Ќу как, сударынЯ, вы мною довольны?
   - ‚ы навеки мой друг и брат, - ответила ему „жованна.
   Ћна не отпускала от себЯ Ђрджирию, а Њорозини  взЯл  под  руку  синьору
Њеммо и увлек за собой также ќдзелино, опершись на его руку. ’аким образом
шествие снова двинулось  вперед  и  дошло  до  гондол  под  звуки  труб  и
приветственные клики народа, который бросал цветы  под  ноги  новобрачной,
как бы взамен денег, щедро разбросанных ею с церковной паперти. ’ак  и  не
пришлось на этот раз никому судить да рЯдить о неудаче отвергнутого жениха
и торжестве предпочтенного. ‡аметили только, что оба соперника были  очень
бледны и что, стоЯ в двух шагах друг от  друга,  ежеминутно  соприкасаЯсь,
все времЯ переговариваЯсь с одними и теми же собеседниками, они  прилагали
все стараниЯ к тому, чтобы не смотреть друг другу в лицо и не слушать, что
каждый из них говорит.
   Љогда все прибыли во дворец Њорозини, вельможа  прежде  всего  отвел  в
сторону графа и его дам и горЯчо выразил им свою  благодарность  за  столь
великодушное проЯвление миролюбиЯ.
   - Њы вынуждены были так поступить, - ответил ќдзелино почтительно, но с
достоинством, - и если бы это зависело только от менЯ, то сейчас же  после
разрыва нашей помолвки моЯ благороднаЯ тетушка перваЯ пошла  бы  навстречу
синьоре „жованне. Љ тому же Я, может быть,  проЯвил  некоторое  малодушие,
удалившись в деревню. Ћднако Я  был  настолько  удручен,  что  одиночество
оказалось мне настоЯтельно необходимым.  ’олько  в  этом  мое  оправдание.
‘ейчас Я покорилсЯ  воле  судьбы,  и  если  выражение  моего  лица  выдает
подавлЯемые с трудом сожалениЯ, то Я не думаю, чтобы кто-нибудь  осмелилсЯ
открыто выказать свое торжество по этому поводу.
   - …сли бы мой племЯнник  на  беду  свою  сделал  что-либо  подобное,  -
ответил Њорозини, - он навсегда утратил  бы  мое  уважение.  Ќо  этого  не
случитсЯ. Џравда, Ћрио ‘оранцо не тот супруг, которого Я бы сам избрал длЯ
моей „жованны. €з-за мотовства  и  беспутства  его  ранней  юности  Я  дал
согласие не без колебаний, хотЯ племЯннице под конец и удалось его у  менЯ
вырвать.  Ћднако  правда  остаетсЯ  правдой:  если  говорить  о  чести   и
благородной порЯдочности, то в  натуре  Ћрио  нельзЯ  усмотреть  ни  одной
черты, не  оправдывающей  высокого  мнениЯ,  которое  сложилось  о  нем  у
„жованны.
   - џ тоже так думаю, ваше превосходительство, - ответил ќдзелино. - •отЯ
всЯ ‚енециЯ порицает безумства  мессера  Ћрио  ‘оранцо,  хотЯ  большинству
людей он внушает некоторое нерасположение, мне действительно  не  известен
ни один низкий или дурной поступок, из-за которого он заслуживал  бы  этой
антипатии. Џоэтому Я считал себЯ обЯзанным молчать,  когда  убедилсЯ,  что
ваша племЯнница предпочла его. Ђ пытатьсЯ восстановить доброе отношение  к
себе, очернив другого человека, - это не в моих правилах. Ћднако при  всем
моем отвращении к подобному поведению Я бы решилсЯ на это, если бы  считал
мессера ‘оранцо совершенно недостойным породнитьсЯ  с  вами.  €з  любви  и
уважениЯ к вам Я  счел  бы  себЯ  обЯзанным  пойти  на  откровенность.  Ќо
воинские подвиги мессера Ћрио во времЯ последней кампании доказывают, что,
растратив попусту свое благосостоЯние, он оказалсЯ способным  восстановить
его самым славным образом. Ќе требуйте от менЯ дружеских чувств к нему, не
просите, чтобы Я протЯнул ему руку, - Я был бы вынужден ослушатьсЯ. Ќо  не
опасайтесь, что Я стану поносить его или бросать какой-либо вызов.  џ  чту
его доблесть, и он ваш племЯнник.
   - Ќи слова больше, - произнес адмирал, еще раз  поцеловав  благородного
ќдзелино, - вы самый достойный дворЯнин во всей €талии, и мне всегда будет
горестно, что Я не смог назвать вас своим сыном. Ћ, если  бы  у  менЯ  был
сын! …сли бы у него были ваши качества! џ бы просил у вас  длЯ  него  руки
этой прелестной, славной девочки; ведь Я люблю ее почти так же сильно, как
мою „жованну. - € с этими словами он взЯл под руку Ђрджирию и повел  ее  в
парадный зал, где многочисленнаЯ толпа гостей уже занЯлась принЯтыми в  те
времена играми и развлечениЯми.
   ќдзелино побыл некоторое  времЯ  в  зале.  Ќо,  несмотрЯ  на  все  свои
благородные усилиЯ, он невыносимо терзалсЯ горем и ревностью. ‘жатые губы,
угрюмый, неподвижный взглЯд, неестественнаЯ походка, словно тело его свела
судорога, наиграннаЯ веселость - все выдавало  снедавшую  его  глубочайшую
муку. Ћн уже не в силах был владеть собой. ‚идЯ, что сестра забыла о своем
негодовании, перестала следить  за  ним  тревожным  взглЯдом  и  поддалась
дружеской предупредительности „жованны, он вышел в  первую  же  попавшуюсЯ
дверь и спустилсЯ вниз по довольно узкой витой лестнице, ведшей на одну из
галерей нижнего этажа. ел он без всЯкой цели, весь охваченный безотчетной
потребностью в одиночестве и тишине, и внезапно увидел, что навстречу ему,
не замечаЯ его, легким шагом поднимаетсЯ по лестнице некий дворЯнин. ‚ тот
миг, когда этот  дворЯнин  поднЯл  голову,  ќдзелино  узнал  Ћрио,  и  всЯ
ненависть его пробудилась, словно от удара электрическим током:  поблекшее
лицо вспыхнуло, губы дрогнули, глаза стали метать пламЯ, а рука, повинуЯсь
невольному побуждению, наполовину вытЯнула из ножен кинжал.
   Ћрио был очень храбр, дерзновенно храбр и многократно доказывал это,  а
впоследствии доказал, что храбрость его может дойти до безумиЯ. € все же в
этот миг он испугалсЯ. …сть лишь одна подлиннаЯ и непоколебимаЯ  храбрость
- та, что свойственна сердцам подлинно великим и непоколебимо благородным.
—еловек, любЯщий жизнь с упорством существа, жадного  до  ее  материальных
благ и радостей, приверженный к этим ложным ценностЯм, сможет  бестрепетно
заглЯнуть в глаза смерти ради того, чтобы умножить  свои  наслаждениЯ  или
завоевать славу, ибо утоление тщеславиЯ стоит у  себЯлюбцев  на  одном  из
первых  мест.  Ќо  попробуйте  застичь   такого   человека   на   вершинах
благополучиЯ, попробуйте, не соблазнЯЯ его приманкой  богатства  и  славы,
призвать его к тому, чтобы он возместил нанесенное кому-либо зло, -  тогда
он легко может оказатьсЯ трусом, и всЯ его добраЯ  слава  не  обрЯдит  его
настолько, чтобы этого не заметили.
   Ћрио был безоружен, и противник его занимал более выгодную  позицию.  Љ
тому же он подумал, что ќдзелино оказалсЯ здесь преднамеренно и что, может
быть, за ним под какой-нибудь аркой  скрываютсЯ  сообщники.  ‘  минуту  он
поколебалсЯ, а затем вдруг, побежденный страхом смерти, быстро  повернулсЯ
и сбежал вниз по лестнице с легкостью молодого оленЯ. Џораженный  ќдзелино
застыл на месте. "Ћрио струсил! - торжествуЯ, подумал он. - Ћрио, забиЯка,
дерзкий дуэлЯнт, Ћрио, герой минувшей войны, бежит при виде менЯ!"
   Ћн медленно сошел вниз  до  последней  ступеньки,  загадываЯ  мысленно,
вернетсЯ ли Ћрио с оружием в руках, и уже в глубине души не  желаЯ  этого,
ибо рассудок в нем одержал верх и он ощутил все безумие и  неблаговидность
мстительного порыва. Ћчутившись на нижней галерее,  он  увидел,  что  Ћрио
стоит  окруженный  слугами  и  делает  вид,  будто  отдает   им   какие-то
распорЯжениЯ, словно он внезапно вспомнил  о  каком-то  своем  упущении  и
вернулсЯ вниз, чтобы поправить дело. Ћн так быстро овладел собой,  казалсЯ
таким спокойным и беспечным, что ќдзелино на  миг  даже  усомнилсЯ:  может
быть, Ћрио и впрЯмь занЯт был только своими мыслЯми и даже не заметил  его
на лестнице? Ћднако это было маловероЯтно. ’ем не менее ќдзелино некоторое
времЯ прохаживалсЯ взад и вперед в конце галереи, не спускаЯ с Ћрио  глаз,
пока тот не вышел со своими слугами в противоположную дверь.
   Ќе помышлЯЯ более о мести и даже раскаиваЯсь в том, что у него возникла
такаЯ мысль, но желаЯ  все  же  любой  ценой  проверить  свои  подозрениЯ,
ќдзелино вернулсЯ в зал, где продолжалось  празднество,  и  вскоре  увидел
соперника, тоже возвратившегосЯ туда, в обществе нескольких гостей. ’еперь
у поЯса его висел кинжал, и ќдзелино сразу же стало Ясно, что Ћрио заметил
его движение на лестнице. "’ак, - подумал он, - значит, Ћрио решил, что  Я
намеревалсЯ убить его? “ него не нашлось ни достаточно уважениЯ ко мне, ни
достаточно спокойствиЯ и присутствиЯ духа, чтобы  показать  мне,  в  каких
неравных условиЯх мы находимсЯ? €м, значит, овладел страх, такой внезапный
и слепой, что у него не хватило даже времени заметить, как Я всунул кинжал
обратно в  ножны,  видЯ  его  безоружным.  ‚  сердце  этого  человека  нет
благородства, и Я не удивлюсь, если окажетсЯ, что какой-нибудь  оставшийсЯ
в тайне низкий поступок или даже нераскрытое преступление уже приглушили в
нем задатки чести и мужества".
   ‘  этой  минуты  оставатьсЯ  на  празднестве  стало  длЯ  ќдзелино  еще
невыносимее. Љ тому же он заметил, что, разговариваЯ с  „жованной,  сестра
его дала Ћрио возможность подойти к ней и что она отвечает на его праздные
и легкомысленные вопросы с застенчивостью, в которой становитсЯ все меньше
и меньше высокомериЯ. Ћрио же, действительно думаЯ, что  у  соперника  его
имеютсЯ мстительные замыслы, хотел выЯснить, не знает ли об этом ЂрджириЯ.
Ћн рассчитывал, что девушка в простосердечии своем невольно выдаст секрет,
и внимательно наблюдал за ее поведением, донимаЯ нагловатыми  любезностЯми
и не спускаЯ с нее хищного соколиного взглЯда, Якобы дававшего  ему  некую
магическую  власть  над  всеми  женщинами.  ЂрджириЯ,  редко  бывавшаЯ   в
обществе, совсем еще юнаЯ и чистаЯ,  не  могла  понЯть  волнениЯ,  которое
вызывал в ней этот взглЯд. “ нее как-то странно кружилась голова, а  когда
‘оранцо устремлЯл затем горЯщие страстью глаза на „жованну и  обращалсЯ  к
ней со словами, полными пылкой нежности, сердце  Ђрджирии  вдруг  начинало
колотитьсЯ, а щеки горели, как будто эти взоры и эти слова относились не к
„жованне, а к ней самой.
   ќдзелино не заметил ее душевного смЯтениЯ. Ќо бал  вот-вот  должен  был
начатьсЯ, - он боЯлсЯ, чтобы Ћрио не пригласил его сестру  на  танец,  ибо
длЯ него  непереносима  была  даже  мысль,  что  она  может  непринужденно
беседовать и спокойно принимать любезности человека, которого  он  уже  не
столько ненавидел, сколько начал презирать. Ћн подошел к Ђрджирии, взЯл ее
за руку и, подведЯ к  тетке,  стал  умолЯть  обеих  покинуть  празднество.
ЂрджириЯ Явилась сюда нехотЯ, но когда брат заставил ее уйти, она  ощутила
какую-то боль - словно в ней что-то надломилось,  словно  некое  сожаление
уЯзвило ее в самое сердце. Ћна дала увести себЯ, не в силах  вымолвить  ни
слова, а добраЯ тетушка,  питавшаЯ  беспредельное  доверие  к  мудрости  и
благородству ќдзелино, последовала за ним, ни о чем даже не спросив.
   ‘вадебные   празднества,   отличавшиесЯ    необыкновенной    пышностью,
продолжались несколько дней. Ќо граф ќдзелино здесь больше не поЯвлЯлсЯ: в
тот же вечер он уехал в Џадую, забрав с собой тетку и сестру.
   Љонечно, стать супругом одной из самых богатых наследниц  республики  и
племЯнником главнокомандующего - это было очень много  длЯ  человека,  еще
накануне почти что совсем разоренного, и вполне  достаточно  длЯ  обычного
честолюбца. Ќо Ћрио всего было мало, его ничто не могло насытить. „лЯ  его
безумного мотовства требовалось королевское состоЯние. Ћн был одновременно
и ненасытен и корыстолюбив: все  средства  были  длЯ  него  хороши,  чтобы
раздобыть деньги, и все наслаждениЯ пригодны, чтобы их  растранжирить.  Ќо
особенно владела им страсть к игре. Џривыкнув к любым опасностЯм и к любым
удовольствиЯм, он лишь в игре обретал  достаточно  острые  переживаниЯ.  €
потому играл он так, что это казалось страшным даже в этой стране и в  тот
век безумных игроков, ставЯ нередко на один бросок  игральных  костей  все
свое  состоЯние,  выигрываЯ  и  проигрываЯ  раз  двадцать  за  ночь  доход
пЯтидесЯти  семей.  ‚скоре  в  приданом  его  жены  обнаружились  изрЯдные
прорехи, и  он  осознал,  что  надо  либо  переменить  образ  жизни,  либо
возместить потери, если он не хотел оказатьсЯ в том же  положении,  что  и
перед  женитьбой.  ‚новь  наступила  весна,  и   началась   подготовка   к
возобновлению военных действий. Ћрио заЯвил Њорозини, что желает сохранить
предоставленную ему республикой должность  под  начальством  адмирала,  и,
проЯвив воинский пыл, снова завоевал  расположение  командующего,  которое
начал было утрачивать из-за своего неблаговидного поведениЯ. Љогда настало
времЯ поднимать паруса, он со своей галерой оказалсЯ на месте  и  вышел  в
море в составе всего флота в начале 1686 года.
   ‘амым блистательным образом участвовал он  во  всех  главных  сражениЯх
этой памЯтной кампании, особенно отличившись при осаде Љорона и в битве на
равнинах  ‹аконии,  где  венецианцы  одержали  победу  над   капитан-пашой
Њустафой.  ‘  наступлением  зимы  Њорозини  обеспечил  защиту  завоеванных
областей и увел флот зимовать на Љорфу, откуда  можно  было  наблюдать  за
положением как на Ђдриатике, так и на €оническом море. € действительно,  в
пору зимних непогод турки не проЯвили  никакой  серьезной  активности.  Ќо
зато  жители  песчаных  отмелей  ‹епантского  залива,  в   минувшем   году
приведенные к покорности генералом тразольдом, воспользовались  моментом,
когда сила ветра и  беспрестанное  волнение  на  море  не  давали  крупным
венецианским судам выйти из  гавани.  ЃлагодарЯ  своим  малым  размерам  и
легкости их баркасы свободно избегали столкновений с  большими  кораблЯми,
которые они могли встретить, и прЯтались, словно морские птицы,  за  любой
скалой. Џочти не стеснЯЯсь, занимались они морским  разбоем,  нападали  на
все торговые суда, вынужденные по делам своих  владельцев  отправлЯтьсЯ  в
трудные зимние рейсы, даже иногда на вооруженные  галеры,  большей  частью
захватывали  их,  расхищали   грузы   и   истреблЯли   экипажи.   Ћсобенно
свирепствовали миссолунгцы,  укрывавшиесЯ  на  островах  Љурцолари,  между
Њореей, ќтолией  и  Љефалонией.  „лЯ  того  чтобы  положить  этому  конец,
главнокомандующий послал на острова, особенно кишащие пиратами,  гарнизоны
отборных морЯков на хорошо вооруженных галерах, поручив  командование  ими
самым умелым и решительным офицерам. Ћн  не  забыл  и  ‘оранцо,  ибо  тот,
скучаЯ в бездействующей армии, одним из  первых  попросилсЯ  на  борьбу  с
пиратами. …му поручили пост, достойный его дарований и мужества, послав во
главе трехсот человек на самый большой из  островов  Љурцолари  и  поручив
обеспечить безопасность на важных морских путЯх вблизи от него.  ЏоЯвление
‘оранцо привело в ужас миссолунгцев, знавших его непобедимую  храбрость  и
беспощадную суровость.  €  действительно,  в  первое  времЯ  там,  где  он
командовал, совершенно прекратилсЯ морской разбой, между тем как в местах,
подчиненных другим командирам, несмотрЯ на активные  действиЯ  гарнизонов,
все времЯ происходили частые и жестокие нападениЯ пиратов на мирные  суда.
Џо представлению его дЯди, который был в полном восторге от этих  успехов,
правительство республики не раз посылало ‘оранцо благодарственные грамоты.
   Ћднако же Ћрио, обманутый в своих расчетах найти  неприЯтелЯ,  которого
можно было громить и грабить, задумал одним мощным  ударом  поправить  то,
что он считал несправедливостью судьбы к своей особе. …му стало  известно,
что паша Џатраса хранит в  своем  дворце  бесчисленные  сокровища  и  что,
положившись на хорошо укрепленные городские стены  и  на  многочисленность
жителей, он смотрит сквозь пальцы на то, что солдаты  его  довольно  плохо
охранЯют город. “чтЯ все эти обстоЯтельства, Ћрио выбрал из своего  отрЯда
сотню самых храбрых солдат, погрузил их на галеру, велел держать  курс  на
Џатрас, с тем чтобы попасть туда только к ночи, и, укрыв  свой  корабль  и
людей в окруженной скалами бухточке, первым сошел на берег и,  переодетый,
направилсЯ к городу. ‚ы знаете конец  этого  приключениЯ,  так  поэтически
рассказанного Ѓайроном. ‚ полночь Ћрио подал своему отрЯду условный сигнал
к выступлению и встретил его у городских ворот. ’ам он прикончил  часовых,
бесшумно прошел через спЯщий город, врасплох захватил дворец и принЯлсЯ за
грабеж. Ќо на Ћрио напал отрЯд, в двадцать раз превосходЯщий  численностью
его банду, их оттеснили в один из внутренних дворов и взЯли в  кольцо.  Ћн
защищалсЯ, как лев, и отдал свою шпагу лишь тогда, когда последний из  его
людей уже давно пал. Џаша, несмотрЯ на  свою  победу,  пришел  в  ужас  от
дерзости врага; он велел заковать его в цепи и запереть в  самом  глубоком
каземате своего дворца, чтобы насладитьсЯ муками и, может  быть,  трепетом
того, из-за кого он сам трепетал. Ќо любимаЯ  невольница  паши,  по  имени
Ќаам,  видела  из  своего  окна  ночную  битву.  ‘облазненнаЯ  красотой  и
храбростью пленника, она тайком Явилась к нему и обещала ему свободу, если
он согласитсЯ разделить ее любовь. Ќевольница была хороша собой, Ћрио - не
слишком щепетилен в любовных делах и вдобавок полон жажды жизни и свободы.
‘делка была заключена, и в скором  времени  их  замысел  осуществилсЯ.  Ќа
третью ночь Ќаам заколола своего господина и, воспользовавшись  смЯтением,
вызванным этим убийством, бежала вместе с любовником. Ћни сели в лодку,  о
которой  невольница  заранее  позаботилась,  и   добрались   до   островов
Љурцолари.
   „вое суток граф оставалсЯ  погруженным  в  глубочайшее  уныние.  ЏотерЯ
галеры была длЯ него существенным материальным ущербом, а то, что  он  без
толку погубил сотню отборных солдат, могло нанести значительный ущерб  его
военной репутации, а значит, помешать повышению в  должности,  которое  он
рассчитывал получить от венецианского правительства. €бо длЯ него  все  на
свете сводилось к выгоде, и высокого положениЯ он добивалсЯ  лишь  потому,
что, занимаЯ его, легче было обогатитьсЯ. ‚скоре он стал думать  только  о
плачевных последствиЯх своего  безрассудного  приключениЯ  и  о  способах,
которыми можно было теперь помочь делу.
   € вот вскоре всем бросилось в глаза, что он совершенно  переменил  свой
образ жизни, и даже характер  его,  по-видимому,  изменилсЯ  так  же,  как
поведение. Џрежде он с легкостью пускалсЯ на  любое  дерзкое  предприЯтие,
теперь стал осмотрительным и даже  склонным  к  подозрительности;  по  его
словам, этого после гибели его главной галеры требовал от  него  долг.  Ћн
имел в своем распорЯжении всего одну  галеру  и  не  мог  рисковать  ею  в
дальних походах. Џоэтому  она  занималась  лишь  наблюдением  за  морскими
путЯми недалеко от небольшой скалистой  бухты,  служившей  ей  гаванью,  и
ограничивалась только плаванием вокруг острова, не терЯЯ его из вида. „а и
командовал ею уже не сам Ћрио. ќто дело он поручил своему помощнику, а сам
поЯвлЯлсЯ на судне лишь времЯ от времени длЯ производства смотров.  Ћн  не
покидал замка, где  сидел,  запершись,  погруженный,  казалось,  в  полное
отчаЯние. ‘олдаты громко роптали,  и  он  словно  бы  не  обращал  на  это
вниманиЯ, а потом вдруг выходил из своей апатии  и  подвергал  недовольных
суровым карам. ќти возвраты к заботе о  порЯдке  и  дисциплине  отмечались
жестокостЯми, которые восстанавливали  покорность  начальнику  и  довольно
долго держали команду в страхе.
   ’акой способ  действий  принес  свои  плоды.  Џираты,  приободренные  и
поражением ‘оранцо в Џатрасе и несмелым патрулированием его галеры  вокруг
островов Љурцолари, вновь поЯвились в ‹епантском  заливе,  продвинулись  к
самому проливу, и вскоре  весь  этот  район  стал  длЯ  мирных  судов  еще
опаснее, чем  когда-либо.  Џочти  все  проходившие  там  торговые  корабли
исчезали неведомо куда, так что о них потом  никто  ничего  не  слыхал,  а
немногие, достигавшие места назначениЯ, утверждали,  что  им  это  удалось
лишь благодарЯ быстроходности и попутному ветру.
   Њежду тем граф ќдзелино также покинул €талию не повидавшись с „жованной
и не посетив дворца Њорозини. —ерез несколько дней после  свадьбы  ‘оранцо
он получил от правительства назначение и распрощалсЯ с сестрой  и  теткой.
ЋтправилсЯ он в Њорею, надеЯсь, что  военные  событиЯ  и  дурман  воинской
славы заглушат его любовные муки и залечат раны, нанесенные его самолюбию.
‚ этой компании он отличалсЯ не меньше, чем ‘оранцо, но  не  смог  обрести
забвение и опьЯнение, которых искал. Џечаль не оставлЯла его,  он  избегал
общества людей более счастливых и к тому же чувствовал известное стеснение
оттого, что состоЯл при Њорозини, и поэтому в конце концов добилсЯ,  чтобы
тот поручил ему на зиму пост командующего в Љороне. Ћднако вышло так,  что
Њорозини, узнав об усилении пиратских налетов, решил назначить ќдзелино на
командную должность поближе к местам их разбоЯ и в конце  февралЯ  призвал
его к себе. ќдзелино покинул  Њессению  и  направилсЯ  в  Љорфу  во  главе
немногочисленного,  но  доблестного  экипажа.  Џлавание  проходило  вполне
благополучно, пока они не поравнЯлись  с  ‡анте.  Ќо  тут  подул  западный
ветер, заставивший их удалитьсЯ  из  открытого  морЯ  и  войти  в  пролив,
отделЯющий Љефалонию от северо-западной оконечности  Њореи.  ‚сю  ночь  им
пришлось боротьсЯ со штормом, а на следующий день за  несколько  часов  до
захода солнца они поравнЯлись с островами Љурцолари и как раз должны  были
миновать последний из  трех  главных.  ќдзелино  с  несколькими  матросами
держал вахту и плыл, пользуЯсь попутным ветром, остальные же, устав  после
тЯжелого ночного  плаваниЯ,  отдыхали,  лежа  на  палубе.  ‚незапно  из-за
скалистого мыса, образующего северо-западную  оконечность  этого  острова,
навстречу им устремилось суденышко  с  многочисленной  командой.  ќдзелино
сразу же увидел, что придетсЯ иметь дело с миссолунгскими пиратами. Ћднако
он  сделал  вид,  что  не  узнает  их,  и  спокойно  велел   своим   людЯм
приготовитьсЯ  к  схватке,  но  так,  чтобы  не  показыватьсЯ  пиратам,  и
продолжал путь, словно не заметил опасности. Џираты, поставив  все  паруса
на весла, приблизились к галере и под конец забросили  на  нее  абордажные
крючьЯ. Љогда ќдзелино увидел, что  оба  кораблЯ  тесно  соприкоснулись  и
миссолунгцы уже собираютсЯ перебросить к ним мостки длЯ нападениЯ, он  дал
своему экипажу сигнал, и все поднЯлись как один.  Џри  виде  этого  пираты
заколебались, но  одно  слово  их  вождЯ  снова  пробудило  первоначальную
смелость, и они всей массой бросились на неприЯтельскую палубу. Ѓитва была
жестокаЯ, и сперва ни та,  ни  другаЯ  сторона  не  могла  одержать  верх.
ќдзелино, все времЯ руководивший своими  матросами  и  подбадривавший  их,
заметил, что вражеский командир, напротив, безмЯтежно спит на корме своего
судна, не принимаЯ никакого участиЯ в схватке, словно все  происходЯщее  -
только  зрелище,  длЯ  него  совершенно   постороннее.   “дивленный   этим
спокойствием, ќдзелино стал внимательно  вглЯдыватьсЯ  в  этого  странного
человека. Ћн был одет так  же,  как  другие  миссолунгцы,  на  голове  его
красовалсЯ большой красный тюрбан. ѓустаЯ чернаЯ борода скрывала  половину
лица, придаваЯ его чертам еще  более  энергичное  выражение.  ‹юбуЯсь  его
красотой и невозмутимостью, ќдзелино смутно вспоминал, что где-то  он  его
уже видел, наверное в каком-нибудь сражении. Ќо где? ќтого-то он  и  не  в
состоЯнии был восстановить в памЯти. ‚прочем, мысли эти лишь  промелькнули
в его мозгу, и все внимание его снова обратилось к битве. „ело,  казалось,
принимало неприЯтный длЯ него оборот. …го люди сражались очень храбро,  но
вот они стали  ослабевать  и  мало-помалу  отступать  под  натиском  своих
оголтелых противников. ‚идЯ это, молодой граф рассудил, что наступила пора
ему самому броситьсЯ в бой, чтобы личным примером поднЯть  дух  дрогнувших
людей. €з командира он превратилсЯ в простого  солдата  и,  поднЯв  саблю,
бросилсЯ в самую  гущу  схватки  с  криком:  "‘вЯтой  Њарк!  ‘вЯтой  Њарк!
‚перед!". ‘обственноручно убил он трех пиратов, которые находились в самом
первом рЯду; его люди, приободрившись, последовали за ним, и им удалось, в
свою очередь, оттеснить нападающих. ’огда вождь пиратов сделал то же,  что
ќдзелино. ‚идЯ, что его команда отступает, он  вскочил  на  ноги,  схватил
абордажный  топор  и  с  диким  криком  бросилсЯ  на  венецианцев.  ’е   в
нерешительности задержались, один ќдзелино осмелилсЯ пойти прЯмо на  него.
Ћба начальника встретились  на  одном  из  мостков,  соединЯвших  корабли.
ќдзелино изо всех сил попыталсЯ нанести удар миссолунгцу, который  шел  на
него, ничем не защищенный, но  пират  отвратил  удар  рукоЯтью  топора,  а
лезвие уже занес над головой графа, когда  ќдзелино,  державший  в  другой
руке пистолет, прострелил ему  правую  руку.  Џират  на  миг  остановилсЯ,
Яростно  взглЯнул  на  свой  упавший  топор,  с  каким-то  вызовом  поднЯл
окровавленную руку и отступил к своим людЯм. ’е, видЯ, что вождь их ранен,
а неприЯтель по-прежнему  готов  к  мужественной  встрече,  быстро  убрали
абордажные мостки, перерезали канаты крючьев  и  удалились  почти  так  же
быстро, как и поЯвились. Ќе прошло и четверти часа, как они уже исчезли за
скалами, из-за которых вышли.
   ќкипаж ќдзелино понес большие потери, и  потому  командир,  решив,  что
честь его спасена доблестной обороной галеры, не счел нужным  принимать  к
ночи новый бой и удалилсЯ со своим судном под защиту укрепленного замка на
главном острове. Љогда они бросили Якорь, наступила уже темнота. Ћн  отдал
необходимые распорЯжениЯ и, прыгнув в шлюпку, подплыл к замку.
   ‡амок этот стоЯл на самом берегу на высоких, обрывистых скалах,  где  с
грохотом разбивались волны прибоЯ. Ћн возвышалсЯ над островом,  и  с  него
просматривалсЯ весь горизонт, вплоть до двух других островов. ‘  суши  его
окружал ров глубиной в сорок футов и замыкала со  всех  сторон  высоченнаЯ
стена.  Џо  четырем  углам  замка,  словно  стрелы,   вонзались   в   небо
остроконечные башни. …динственный,  по  всей  видимости,  выход  из  замка
закрывали тЯжелые железные ворота. ‚се это было массивным, черным, угрюмым
и зловещим, издали похожим на гнездо какой-то хищной птицы.
   ќдзелино не знал, что ‘аранцо спассЯ после патрасской бойни.  …му  было
известно лишь о безумной затее Ћрио, его поражении и потере галеры. Џрошел
слух о его гибели, а затем о побеге; но там, где  находилсЯ  ќдзелино,  на
крайнем пункте морейского побережьЯ, никто не мог  сказать,  сколько  было
правды или лжи во всех этих рассказах. €з-за разбоЯ миссолунгских  пиратов
весть о смерти ‘оранцо казалась гораздо более вероЯтной, чем весть  о  его
спасении.
   ѓраф поэтому оставил Љорон с неЯсным чувством радости и надежды, но  во
времЯ путешествиЯ им вновь овладели обычные мысли - печальные и  гнетущие.
Ћн говорил себе, что если даже „жованна теперь свободна, один вид прежнего
жениха покажетсЯ ей оскорблением ее горю и, может быть, в  ее  чувствах  к
нему  уважение  сменитсЯ  ненавистью.  Љроме  того,  заглЯдываЯ   в   свое
собственное сердце, ќдзелино воображал, что на дне этой  пучины  страданиЯ
нет уже ничего, кроме своего рода жалости к „жованне, супруга ли она  Ћрио
‘оранцо или его вдова.
   € только теперь, когда  ќдзелино  ступил  ногой  на  побережье  острова
Љурцолари и к нему вернулась привычнаЯ меланхолиЯ, на миг  развеЯвшаЯсЯ  в
пылу битвы, он вспомнил о своей  личной  задаче,  которую  ему  предстоЯло
разрешить и из-за которой он последние два месЯца словно как бы и  не  жил
по-настоЯщему. €, несмотрЯ на то, что он - так ему казалось - был вооружен
теперь  равнодушием,  сердце  его  дрогнуло  от  волнениЯ,  гораздо  более
острого, чем испытанное при виде пиратов. Ћдно слово  из  уст  первого  же
матроса, которого он увидел на берегу,  могло  покончить  с  мучившей  его
неизвестностью, но чем сильнее она его мучила,  тем  меньше  оставалось  у
него мужества длЯ того, чтобы навести справки.
   Љомендант замка узнал венецианский флаг  и,  ответив  на  салют  галеры
равным числом пушечных выстрелов, вышел навстречу ќдзелино и объЯвил,  что
в  отсутствие  губернатора   на   нем,   коменданте,   лежит   обЯзанность
предоставлЯть убежище и  защиту  кораблЯм  республики.  ќдзелино  хотелось
спросить, ЯвлЯетсЯ  ли  отсутствие  губернатора  временным  или  же  слова
коменданта означают, что Ћрио ‘оранцо нет в живых. Ќо он не мог  заставить
себЯ задать этот вопрос, словно его собственнаЯ жизнь зависела от  ответа.
Љомендант  же,  рассыпавшийсЯ  в  любезностЯх,   был   несколько   удивлен
сдержанностью и смущением, с  которыми  молодой  граф  принимал  их,  и  в
смущении этом усмотрел холодность и  высокомерие.  Ћн  провел  ќдзелино  в
просторный зал сарацинской архитектуры, радушно предложил ему отдохнуть  и
откушать и понемногу обрел свою обычную  приниженно-почтительную  повадку.
—еловек этот, по имени ‹еонцио, родом  словенец,  был  наемником  и  успел
поседеть на службе у ‚енецианской республике. Џривыкнув скучать  на  своих
второстепенных должностЯх, он отличалсЯ характером беспокойным, любопытным
и  склонным  к  болтливости.  ќдзелино  принужден  был  выслушать  обычные
ламентации офицера, командующего  укрепленным  пунктом  и  обреченного  на
унылую и опасную зимовку. Ћн почти не слушал его и, только  услышав  некое
имЯ, встрепенулсЯ.
   - ‘оранцо?! - вскричал он, не в силах будучи сдерживатьсЯ. -  Љто  этот
‘оранцо, и где он сейчас находитсЯ?
   - Њессер Ћрио ‘оранцо - губернатор этого острова, о нем Я и имею  честь
говорить с вашей милостью, - ответил ‹еонцио. - Ќе может быть, чтобы вы не
изволили слышать о столь доблестном капитане.
   ќдзелино молча сел на свое место, а затем через минуту спросил,  почему
же губернатор местности, столь важной в военном отношении, не находитсЯ на
своем посту, особенно же в такое времЯ, когда пираты хозЯйничают на море и
нападают  на  галеры  республики  чуть  ‹и  не  под  самыми  пушками   его
укреплений. Ќа этот раз он внимательно вслушалсЯ в ответ коменданта.
   -  ‚аша  милость,  -  сказал  тот,  -  изволили   задать   мне   вполне
естественный, который  задаем  и  мы  все,  начинаЯ  от  менЯ,  коменданта
крепости, и кончаЯ последним солдатом гарнизона. Ђх, синьор граф, до  чего
же могут впасть в уныние из-за неудачи даже  самые  храбрые  воины!  Џосле
патрасского дела благородный Ћрио утратил всю свою мощь и  дерзновенность.
Њы просто изнываем здесь от бездельЯ, а ведь было времЯ,  когда  он  корил
нас за лень и  медлительность.  ѓосподь  свидетель,  мы  этих  упреков  не
заслуживали. Ќо хоть они и были несправедливы, мы предпочитали  бы  видеть
его таким, чем в унынии, в которое  он  впал.  ‚аша  милость,  можете  мне
поверить, - добавил ‹еонцио, понизив  голос,  -  это  человек,  потерЯвший
голову. …сли бы два месЯца назад ему хотЯ бы рассказали о  вещах,  которые
теперь происходЯт у него на глазах, он бы ринулсЯ,  как  морской  орел,  в
погоню за этими чайками. Ћн не знал бы ни сна, ни отдыха, он  бы  куска  в
рот не взЯл, пока не истребил бы этих пиратов и не убил бы своей рукой  их
вожака! Ќо увы! Ћни кидают нам вызов под нашими же укреплениЯми, и красный
тюрбан ускока нагло маЯчит у нас перед глазами. Ќет сомнениЯ, именно  этот
гнусный пират и напал сегоднЯ на вашу светлость.
   - ‚озможно, - равнодушным тоном ответил ќдзелино.  -  Ћдно  несомненно:
несмотрЯ на свою неслыханную дерзость, эти пираты  не  могут  совладать  с
хорошо вооруженной галерой. Ќа моем судне  только  шестьдесЯт  вооруженных
людей, и однако мы, Я думаю, справились бы со всеми  объединенными  силами
миссолунгцев. Љонечно, не считаЯ даже этой мощной галеры, что стоит там на
Якоре, у вас здесь больше людей и припасов, чем нужно длЯ  того,  чтобы  в
несколько дней уничтожить всю эту мерзкую нечисть. —то подумает Њорозини о
поведении своего племЯнника, когда узнает, что здесь творитсЯ?
   - Ђ кто осмелитсЯ сообщить ему об этом? - произнес ‹еонцио с улыбкой, к
которой примешивались и желчность и страх. - Њессер Ћрио беспощадно  мстит
за обиды, и если бы хоть малейшаЯ жалоба на него дошла до  слуха  адмирала
из этого проклЯтого места, даже последний здешний юнга не избавилсЯ бы  до
самой  смерти  от  последствий  гнева  ‘оранцо.  “вы!  ‘мерть  -   пустЯк,
случайность войны. Ќо стареть  под  Ярмом,  без  славы,  без  выгоды,  без
продвижениЯ - что может быть хуже в  солдатской  жизни?  Љто  скажет,  как
принЯл бы прославленный Њорозини жалобу  на  своего  племЯнника?  џ-то  уж
наверное не встану на чашу весов, если на другой чаше такой  человек,  как
Ћрио ‘оранцо!
   - Ђ из-за этих опасений, - с негодованием возразил ќдзелино, - торговле
вашего отечества чинЯтсЯ препЯтствиЯ, добрые купцы разорены, целые семьи с
женщинами и детьми неотомщенные погибают в путешествиЯх жестокой  смертью.
Ќизкие бандиты, отбросы всех наций, издеваютсЯ над венецианским флагом,  а
мессер Ћрио ‘оранцо все это терпит! ‚округ него  столько  храбрых  солдат,
которые локти себе кусают от  нетерпениЯ,  и  среди  них  не  найдетсЯ  ни
одного, который осмелилсЯ бы пойти на риск ради спасениЯ своих сограждан и
чести родины!
   - ‚идно, придетсЯ уж все  сказать,  синьор  граф,  -  ответил  ‹еонцио,
испуганный гневной вспышкой ќдзелино. Ќо тут  же  осексЯ  и  оглЯделсЯ  по
сторонам, словно опасаЯсь, нет ли у стен глаз и ушей.
   - Ќу что ж, -  горЯчо  продолжал  граф,  -  что  вы  можете  сказать  в
оправдание своей робости? ѓоворите, или Я сочту вас ответственным  за  все
это.
   - ‘иньор граф,  -  ответил  ‹еонцио,  продолжаЯ  пугливо  озиратьсЯ  по
сторонам, - благородный Ћрио ‘оранцо, может быть,  больше  несчастен,  чем
виновен. ѓоворЯт, в  его  личных  покоЯх  под  покровом  тайны  происходЯт
странные вещи. ‘лышали, как он громко и запальчиво говорил  сам  с  собой.
Љак-то ночью его встретили - он блуждал в темноте, как одержимый, бледный,
изможденный, в какой-то странной одежде. ЌеделЯми сидит  он,  запершись  в
своей комнате и не допускаЯ к себе  никого,  кроме  одного  мусульманского
раба, вывезенного им из  этой  злосчастной  экспедиции  в  Џатрас.  Џорой,
особенно в бурную погоду, он с  этим  юношей  и  еще  лишь  с  двумЯ-тремЯ
морЯками решаетсЯ выйти в море в утлой  лодчонке  и,  развернув  парус,  с
бесстрашием, похожим на безумие,  исчезает  на  горизонте  среди  отмелей,
окружающих нас со всех сторон. Ћн отсутствует по нескольку дней, и повинна
в этих бессмысленных и опасных прогулках только  его  больнаЯ  фантазиЯ  -
иного объЯснениЯ не придумать. Ќо согласитесь, ваша милость, что  во  всем
этом он проЯвлЯет немалую энергию.
   - ’огда речь может идти только о самом  очевидном  безумии,  -  заметил
ќдзелино. - …сли мессер  Ћрио  потерЯл  рассудок,  его  надо  поместить  в
больницу и лечить. Ќо нельзЯ же поручать умалишенному командный  пост,  от
которого зависит безопасность морских путей. ќто крайне важно,  и  сегоднЯ
по воле  случаЯ  на  менЯ  оказалсЯ  возложенным  долг,  который  Я  сумею
выполнить, хотЯ один бог знает, насколько он мне  тЯгостен...  Џослушайте!
ѓубернатор действительно отсутствует, или он в такой  час  просто  спит  в
своей постели? џ хочу сам расспросить его, Я хочу все увидеть собственными
глазами, хочу узнать, что с ним такое - больной он, безумец или предатель.
   - ‘иньор граф, - сказал ‹еонцио, словно скрываЯ  какое-то  свое  личное
беспокойство.  -  Џо  этой  вашей  решимости  узнаю  в  вас  верного  сына
республики. Ќо  Я  даже  не  имею  возможности  сказать  вам,  заперсЯ  ли
губернатор у себЯ в покоЯх или же выехал на прогулку.
   - Љак?! - вскричал ќдзелино, пожимаЯ плечами. -  Ќикто  здесь  даже  не
знает, где его искать по делу?
   - ќто свЯтаЯ правда, - сказал ‹еонцио, - и милости  вашей  должно  быть
понЯтно,  что  все  здесь  стараютсЯ  иметь  как  можно  меньше   дела   с
губернатором. ‚ том состоЯнии, в каком он пребывает, самое  лучшее,  чтобы
он не отдавал никаких распорЯжений. Љогда он выходит из своего угнетенного
состоЯниЯ, то оно сменЯетсЯ  у  него  какой-то  суматошной  деЯтельностью,
котораЯ могла бы оказатьсЯ гибельной длЯ всех нас, если бы его помощник по
командованию галерой не умел осторожно и ловко обходить его приказаниЯ. Ќо
даже всей его ловкости хватает лишь на то, чтобы несколько  оберегать  нас
от безрассудных распорЯжений, которые мессер  Ћрио  отдает  ему  с  высоты
крепостной башни.
   ‚аша милость  изволили  бы  жалостливо  усмехнутьсЯ,  увидев,  как  наш
губернатор,  вооружившись  разноцветными  флагами,   пытаетсЯ   с   такого
расстоЯниЯ сообщить на корабль о своих  странных  намерениЯх.  Љ  счастью,
когда мы притворЯемсЯ, что ничего не понЯли, а  он  приходит  в  состоЯние
ужасающей Ярости, у  него  совершенно  отшибает  памЯть.  Љ  тому  же  его
помощник Њарко Њедзани - человек мужественный, который скорее не  побоитсЯ
навлечь на себЯ его гнев, чем посадить галеру на отмели, куда мессер  Ћрио
часто велит ему вести ее. џ убежден, что он горит желанием поохотитьсЯ  на
пиратов и что как-нибудь он это и сделает, не заботЯсь о том, что подумает
мессер Ћрио о его ослушании.
   - "Љак-нибудь"!.. "—то подумает"!.. - вскричал ќдзелино,  все  более  и
более возмущаЯсь всем услышанным. - ‚от уж действительно великое  мужество
и стараниЯ! Ќо какую пользу приносили они до  самого  последнего  времени?
Ќет, господин комендант, Я просто представить себе не могу, как  это  люди
переносЯт тиранию безумца и как это им не пришло  в  голову,  вместо  того
чтобы обходить нелепые приказы, свЯзать его по рукам и  ногам,  бросить  в
лодку на матрас и отвезти в  Љорфу,  чтобы  дЯдюшка  его,  адмирал,  лечил
племЯнника, как уж найдет нужным. ‚от что - довольно  всех  этих  ненужных
подробностей!  Ћкажите  мне  такую  любезность,  мессер  ‹еонцио,   подите
попросите ‘оранцо принЯть менЯ, а если он откажетсЯ, покажите мне дорогу в
его покои. €бо, клЯнусь вам, Я не уйду отсюда, пока не пощупаю  пульс  его
чести или его бреду.
   ‹еонцио все еще колебалсЯ.
   -  ‘тупайте,  сударь,  -  с  силой  сказал  ему  ќдзелино.  -  —его  вы
страшитесь? “ менЯ здесь имеетсЯ галера, если ваша не находитсЯ в  должном
боевом состоЯнии. € если ваши триста человек боЯтсЯ  одного  больного,  то
хватит и моих шестидесЯти, которые не боЯтсЯ ничего. џ  принимаю  на  себЯ
всю ответственность за свое решение и обещаю вам, если понадобитсЯ, защиту
от вашего начальника. Ќикогда бы не подумал, что такому старому воЯке, как
вы, потребуетсЯ длЯ выполнениЯ его  прЯмого  долга  покровительство  юнца,
вроде менЯ.
   Ћставшись один, ќдзелино принЯлсЯ расхаживать взад и  вперед  по  залу.
‘олнце  уже  село,  наступали  сумерки.  †аркий  багрЯнец  вечернего  неба
понемногу затухал в волнах €онического морЯ. Џросторный морской  ландшафт,
развертывающийсЯ   вокруг   острова,   обрамлЯло   извилистое    побережье
Љварнерского залива. ѓраф остановилсЯ у узкого окна,  образующего  двойной
стрельчатый свод с каменной резьбой и господствующего на высоте более  чем
в сто футов  над  этой  великолепной  панорамой.  ѓладкие  стены  крепости
упирались в обрывистую скалу,  о  которую  беспрестанно  билсЯ  прибой,  и
казалось, что весь замок уходит корнЯми глубоко в бездну и в то  же  времЯ
силитсЯ рванутьсЯ к облакам. Ћдинокий  на  этой  отмели,  он  имел  вид  и
дерзновенный и одновременно какой-то  жалкий.  ‚осхищаЯсь  его  живописным
расположением, ќдзелино ощущал все же нечто вроде  головокружениЯ,  и  ему
пришло на ум,  что,  пожалуй,  длительное  пребывание  в  такой  местности
действительно может привести в бредовое  состоЯние  впечатлительную  душу,
какой, наверное, обладал ‘оранцо. Ћн подумал, что бездействие,  болезнь  и
огорчениЯ в таком месте - это пытка  хуже  смерти,  и  возмущение,  дотоле
переполнЯвшее его, сменилось чем-то вроде жалости.
   Ћднако  он  воспротивилсЯ  этому  порыву  великодушиЯ  и,  понимаЯ  всю
важность принЯтого им на себЯ долга,  оторвалсЯ  от  своего  созерцаниЯ  и
снова принЯлсЯ быстро ходить взад и вперед по обширному залу.
   ѓнетущаЯ тишина, дышащаЯ и отчаЯнием, царила в этой обители воинов, где
лЯзг оружиЯ и возгласы часовых должны были бы беспрестанно примешиватьсЯ к
голосу  ветров  и  волн.  Ќо  слышны  были  только  крики  морских   птиц,
бесчисленными стаЯми опускавшихсЯ к ночи на прибрежные  скалы,  о  которые
разбивались  волны  с  величавым  грохотом,  отдававшимсЯ  в  пространстве
каким-то протЯжным, монотонным воплем.
   Њесто это было некогда свидетелем  славного  кровопролитного  сражениЯ.
‚близи отмелей Љурцолари (древних  ќхинад)  героический  побочный  отпрыск
Љарла ЏЯтого, дон •уан Ђвстрийский, дал первый сигнал к великой битве  при
‹епанто и уничтожил соединенные морские силы ’урции, …гипта  и  Ђлжира.  Љ
этому времени относилась и  постройка  замка.  Ћн  называлсЯ  ‘ан-‘ильвио,
может быть, потому, что воздвиг его и занимал граф ‘ильвио де ЏорчьЯ, один
из победителей в этой битве. ќдзелино  видел,  как  в  последних  отсветах
заката на стенах словно слегка движутсЯ крупные силуэты героев  ‹епанто  в
мощных боевых доспехах, изображенные в колоссальных масштабах на  довольно
грубо намалеванных фресках. ’ам был генералиссимус ‚еньеро, который в свои
семьдесЯт шесть лет  совершал  чудеса  храбрости,  проведитор  Ѓарбаринго,
маркиз де ‘анта-Љрус, доблестные капитаны ‹оредано и Њалиньеро,  павшие  в
этом кровавом бою, наконец, знаменитый Ѓрагадино, с которого за  несколько
месЯцев до ‹епантского сражениЯ живьем содрали кожу по приказу  Њустафы  и
который был изображен здесь в устрашающем виде кровавой  жертвы  -  вокруг
головы ореол мученика, тело уже наполовину без кожи. ‚озможно, фрески  эти
писал какой-нибудь солдат-художник,  раненный  при  ‹епанто.  Ћт  морского
воздуха они  частично  уже  осыпались,  но  все  оставшеесЯ  имело  весьма
выразительный вид, и эти героические  призраки,  поврежденные  временем  и
словно  витающие   в   сумеречном   воздухе,   наполнили   душу   ќдзелино
благоговейным ужасом и патриотическим воодушевлением.
   Љаково же было его удивление, когда от своих сумрачных мечтаний он  был
пробужден звуками лютни!  ‡вукам  этим  вторил  женский  голос,  нежный  и
мелодичный, хотЯ и слегка дрожащий - видимо,  от  какого-нибудь  горЯ  или
душевной боли. ќдзелино отчетливо расслышал слова  хорошо  известного  ему
венецианского романса:

   ‚енера - меж богинь царица,
   ‚енециЯ - царица вод.
   ‡везда любви, морей столица -
   ‚ладычицы земных красот.

   ‚ас, дивных, с нежностью смиренной
   Љачает колыбель волны;
   ‚ы - сестры, вы кипЯщей пеной
   Њорской лазури рождены.

   ќдзелино ни на мгновение не усомнилсЯ, что это за романс и чей голос он
слышит.
   - „жованна! - вскричал он, устремлЯЯсь в противоположный конец  зала  и
дрожащей рукой приподнимаЯ тЯжелый край завесы, скрывавшей  самое  дальнее
окно.
   Ћкно это выходило во внутренние дворы замка, в одну из тех его  частей,
которые  окружены  жилыми  строениЯми  и  в  зданиЯх  нашего  французского
средневековьЯ назывались лужайками. ќдзелино увидел дворик, резко несхожий
со всем остальным, что было на острове и в замке. ќто  было  местечко  длЯ
отдыха, построенное недавно в восточном  стиле  и  словно  специально  длЯ
того, чтобы здесь можно было найти убежище от утомительного вида  бушующих
волн и резкости морского ветра. „овольно обширнаЯ четырехугольнаЯ площадка
была засыпана толстым слоем плодородной земли, и на ней цвели  красивейшие
цветы ѓреции, которым здесь не угрожала непогода. ќтот  искусственный  сад
был невыразимо поэтичен. ђастениЯ, которых насильно заставили прижитьсЯ  в
этом месте, источали некую томность, дышали странным ароматом, словно  они
понЯли,  какое  сладострастие,  смешанное  со  страданием,  таит  в   себе
добровольный  плен.  Ћ  них,  видимо,  старательно  и  нежно   заботились.
€сточник, бивший из скалы и превращенный в фонтан,  бормотал  и  звенел  в
бассейне паросского мрамора. Ќад этим  цветником  возвышалась  галереЯ  из
кедрового дерева с несложной, но изЯщной и легкой резьбой  в  мавританском
стиле. ‡а этой галереей, над ее аркадами и под ними,  виднелись  сводчатые
двери личных покоев губернатора и их круглые  окна  с  резным  переплетом.
Џортьеры из восточных тканей и занавески Ярко-красного шелка  скрывали  от
графа внутренность этих покоев. Ќо едва он  взволнованным,  проникновенным
голосом повторил имЯ „жованны, как одна из этих завес быстро приподнЯлась.
Ќа балконе вырисовалась чьЯ-то  изЯщнаЯ  светлаЯ  тень,  помахала  вуалью,
словно подаваЯ знак, что говорившего узнали, и, опустив завесу,  в  то  же
мгновение исчезла.  ѓрафу  пришлось  отойти  от  окна,  так  как  поЯвилсЯ
‹еонцио, чтобы дать  отчет  в  порученном  ему  деле.  Ќо  ќдзелино  узнал
„жованну и теперь еле слушал ответ старого коменданта.
   ‹еонцио принес известие, что губернатор действительно выехал на морскую
прогулку вокруг острова. Ќо то ли он сошел на берег где-нибудь среди  скал
Љварнерского  залива,  то  ли  плавает  среди  многочисленных   островков,
окружающих главный остров Љурцолари, - его  лодку  нигде  невозможно  было
обнаружить в подзорную трубу.
   - Ћчень странно, - заметил ќдзелино, - что во  времЯ  этих  рискованных
поездок он не встречаетсЯ с пиратами.
   - „а, действительно странно, - ответил комендант. -  Ќо,  говорЯт,  бог
хранит пьЯниц и безумцев. Ѓьюсь об заклад, что будь мессер  Ћрио  в  своем
уме  и  понимай  он  опасность,  которой  подвергаетсЯ,  плаваЯ  почти   в
одиночестве на утлой лодчонке вдоль отмелей, кишащих пиратами,  его  бы  в
этих прогулках давно уже настигла  смерть,  которой  он  словно  ищет,  но
котораЯ вроде бы бежит от него!
   - ‚ы не сказали мне, мессер  ‹еонцио,  -  прервал  ќдзелино  его  речи,
которых он, впрочем, не слушал, - вы не сказали мне, что  здесь  находитсЯ
синьора ‘оранцо.
   - ‚аша милость не соизволили спросить менЯ об этом, - ответил  ‹еонцио.
- Ћна здесь уже около двух месЯцев  и,  думаетсЯ  мне,  прибыла  сюда  без
согласиЯ мужа. €бо, возвратившись из своей патрасской  экспедиции,  мессер
Ћрио, либо не ожидавший ее, либо  в  безумии  своем  позабывший,  что  она
должна к нему приехать, оказал ей весьма холодный прием. ’ем не  менее  от
отнессЯ к ней с величайшим уважением, и  раз  вашей  милости  попалась  на
глаза та часть замка, которую видно из этого окна, вы могли заметить,  что
там  выстроили  с  почти  волшебной  быстротой  деревЯнное  помещение   на
восточный манер, очень, по правде говорЯ, простое, но куда более приЯтное,
чем большие, холодные и  темные  залы  во  вкусе  наших  предков.  Њолодой
турецкий раб, вывезенный мессером ‘оранцо  из  Џатраса,  набросал  план  и
описал во всех подробностЯх, как устроить такой  вот  гарем,  где  имеетсЯ
лишь одна султанша, котораЯ зато  прекраснее  всех  пЯтисот  жен  султана,
вместе взЯтых. ‡десь сделано все, что возможно,  и  даже,  как  говоритсЯ,
немножко больше, чтобы скрасить племЯннице славного адмирала пребывание  в
этом мрачном жилище.
   ќдзелино не прерывал старого коменданта. Ћн сам не знал, как ему  быть.
Ћн и хотел повидать „жованну и  боЯлсЯ  этого.  Ћн  недоумевал,  как  надо
понимать знак, который она подала ему из своего окна. Њожет  быть,  она  в
печальном  своем  положении   нуждалась   в   чьем-либо   почтительном   и
бескорыстном покровительстве. Ћн уже решил было послать к  ней  ‹еонцио  с
просьбой о свидании, когда от „жованны Явилась  ее  греческаЯ  служанка  и
передала ќдзелино приглашение своей госпожи. ќдзелино тотчас  же  поспешно
схватил свою шлЯпу, небрежно брошенную  им  на  стол,  и  намеревалсЯ  уже
последовать за девушкой, как вдруг к нему вплотную подошел ‹еонцио и  стал
шепотом заклинать его ни в коем случае не идти на  зов  синьоры,  дабы  не
навлечь на себЯ и даже на саму синьору гнева ‘оранцо.
   - Ћн  запретил  под  страхом  строжайших  кар,  -  добавил  ‹еонцио,  -
допускать какого бы то ни было венецианца любого ранга и возраста  в  свои
внутренние покои. Ђ так  как  и  синьоре  запрещено  выходить  за  пределы
деревЯнных галерей, заЯвлЯю вам, что ваше свидание с ней  может  оказатьсЯ
равно пагубным и длЯ вашей милости, и длЯ синьоры, и длЯ менЯ.
   - —то до ваших личных опасений, - решительным тоном ответил ќдзелино, -
то  Я  уже  говорил  вам,  синьор:  на  борту  моей  галеры  вы  будете  в
безопасности. Ђ что касаетсЯ синьоры  ‘оранцо,  то  раз  она  подвергаетсЯ
таким угрозам, пора уже, чтобы нашелсЯ человек, способный избавить синьору
от них и готовый на это.
   ‘ этими словами он сделал весьма  выразительное  движение,  заставившее
‹еонцио  отшатнутьсЯ  от  двери,  к  которой  он  было  устремилсЯ,  чтобы
преградить графу путь.
   - џ  знаю,  -  произнес  он,  отступаЯ,  -  с  каким  уважением  должен
относитьсЯ к положению, занимаемому вашей милостью в  республике  и  в  ее
войсках. Џоэтому Я лишь умолЯю вас подтвердить в случае необходимости, что
Я  повиновалсЯ  данному  мне  приказу,  а  ваша  милость  взЯли  на   себЯ
ответственность за неподчинение ему.
   ѓречанка достала из ниши на  лестнице  серебрЯный  светильник,  который
поставила туда, когда шла к ќдзелино, и провела графа через целый лабиринт
коридоров, лестниц и террас до площадки, служившей  садом.  ’еплый  воздух
ранней и щедрой весны тех мест слегка трепетал в этом защищенном  со  всех
сторон убежище. ‚  вольере  щебетали  красивые  птички,  сладостный  запах
источали цветы, тесно посаженные  в  горшочках,  фестонами  подвешенных  к
колоннам. Њожно было  подумать,  что  находишьсЯ  в  каком-нибудь  cortile
[дворике  с  цветниками  (итал.)]  венецианских   палаццо,   где   искусно
насаженные розы и жасмины словно растут из мрамора и камнЯ.
   Ќевольница отодвинула пурпурную завесу главного входа, и граф проник  в
прохладный  будуар  византийского  стилЯ,  обставленный,  однако   же,   в
итальЯнском вкусе.
   „жованна  полулежала  на  парчовых  подушках,  расшитых   разноцветными
шелками. Ћна еще держала в руках лютню, а большой белый борзой  пес  Ћрио,
лежа у ее ног, словно разделЯл ее грустное ожидание. Ћна была все  так  же
прекрасна, хотЯ совсем по-иному, чем раньше. ‡доровый румЯнец уже не  алел
на щеках, от заботы и огорчений формы  потерЯли  юную  округлость.  Џлатье
белого шелка, в которое она была одета, казалось почти  такого  же  цвета,
как ее лицо, а широкие золотые браслеты  болтались  на  похудевших  руках.
Њожно было  подумать,  что  она  уже  утратила  всЯкое  кокетство,  всЯкое
стремление украшать себЯ, обычно свидетельствующее у женщин  о  счастливой
любви. †емчужные  перевЯзи  ее  прически  распались  и  вместе  с  прЯдЯми
распущенных волос спадали на  алебастровые  плечи,  но  она  не  позволЯла
невольницам привести их в порЯдок. Ћна уже не гордилась своей красотой.  ‚
ее жестах, во всей ее повадке болезненнаЯ слабость  странно  сочеталась  с
какой-то беспокойной порывистостью. Љогда  вошел  ќдзелино,  она  казалась
разбитой усталостью, и ее испещренные голубоватыми жилками веки не ощущали
веЯниЯ опахала из перьев, которым рабынЯ-мавританка  обвевала  ее  голову.
Ћднако, услышав шаги графа, она внезапно приподнЯлась с подушек и  вперила
в него лихорадочно блестЯщий взглЯд.  Ћна  протЯнула  ему  обе  свои  руки
сразу, чтобы посильнее сжать его руку, а затем заговорила живо, остроумно,
как будто находилась  в  ‚енеции,  на  балу.  ‚  следующее  мгновение  она
протЯнула  руку,  принЯла  из  рук  рабыни   золотой   флакон,   усыпанный
драгоценными камнЯми, и вдохнула из него,  побледнев  еще  больше,  словно
терЯла сознание. ‡атем рассеЯнно провела пальцами по струнам лютни, задала
ќдзелино  несколько  пустЯковых  вопросов,  даже  не  слушаЯ,  что  он  ей
отвечает. Ќаконец она  приподнЯлась,  облокотилась  на  подоконник  узкого
окошка, находившегосЯ за ее спиной, и, устремив взор на черные волны,  где
уже начинало трепетать отражение вечерней звезды, погрузилась в безмолвную
задумчивость. ќдзелино понЯл, что в ней - отчаЯние.
   —ерез несколько минут она  знаком  отпустила  прислужниц  и,  оставшись
наедине с ќдзелино, вновь  обратила  к  нему  свои  большие  синие  глаза,
окруженные еще более темной синевой,  и  взглЯнула  на  него  со  странным
выражением довериЯ и глубокой грусти. ќдзелино, смертельно расстроенный ее
видом и поведением, ощутил вдруг в себе пробуждение той нежной жалости,  о
которой она словно молила его. Ћн подошел поближе. Ћна снова протЯнула ему
руку и, усадив его на подушку у своих ног, заговорила:
   - Ћ мой брат, о благородный мой  ќдзелино,  вы,  наверное,  не  ожидали
найти менЯ в  таком  состоЯнии?  ‚ы  видите,  что  сделало  с  моим  лицом
страдание. Ђх, вы  бы  мне  еще  больше  посочувствовали,  если  бы  могли
поглубже проникнуть в ту бездну муки, что разверзлась в моей душе!
   - џ догадываюсь об этом, синьора, - ответил ќдзелино. - € раз  вы  дали
мне свЯтое и нежное имЯ брата, будьте уверены, что Я  с  радостью  исполню
братний долг. Џриказывайте - Я все совершенно точно выполню.
   - Ќе знаю, что вы хотите этим сказать, друг мой, - продолжала „жованна.
- Љакие приказы могу Я вам отдавать? ђазве что  поцеловать  за  менЯ  вашу
сестру Ђрджирию, прелестного ангела, просить, чтобы она молилась и помнила
обо мне и говорила обо мне с вами, когда Я перестану существовать. -  ‚от,
- добавила она, отделив от своей прически полуувЯдший цветок  олеандра,  -
передайте ей это  от  менЯ  на  памЯть  и  скажите,  чтобы  она  старалась
уберечьсЯ от страстей, ибо есть страсти, ведущие к смерти, а этот цветок -
их эмблема. ќто царственный цветок, им венчают  триумфаторов,  но,  как  и
сама гордынЯ, он таит в себе утонченный Яд.
   - Ћднако, „жованна, не гордынЯ  же  убивает  вас,  -  сказал  ќдзелино,
принимаЯ этот грустный дар. - ѓордынЯ  убивает  только  мужчин,  а  женщин
убивает любовь.
   - Ќо разве не знаете вы, ќдзелино, что у женщин зачастую именно гордынЯ
- побудитель любви? Ђх, мы существа без силы, без доблести,  или,  вернее,
наша слабость и наша энергиЯ одинаково необъЯснимы! Љогда Я  думаю,  каким
ребЯческим способом нас соблазнЯют, с  какой  легкостью  мы  попадаем  под
власть  мужчины,  Я  просто  понЯть  не  могу,  почему  так   упорны   эти
привЯзанности,  которые  так  легко   возникают   и   которые   невозможно
уничтожить. ’олько что Я напевала романс, - вы должны его помнить, ведь он
вами длЯ менЯ сложен. ’ак вот, напеваЯ, Я думала, что в  мифе  о  рождении
‚енеры скрыт глубокий смысл. ‚начале  страсть  как  легкаЯ  пена,  которую
ветер колеблет на  гребнЯх  волн.  Ќо  дайте  ей  вырасти,  и  она  станет
бессмертной. Ѓудь у вас на это времЯ, Я бы просила вас  добавить  к  моему
романсу еще куплет, выражающий эту мысль, ибо Я  его  часто  пою  и  очень
часто  вспоминаю  вас,  ќдзелино.  Џоверите  ли  -  когда  только  что  вы
произнесли мое имЯ из окна галереи, у менЯ не возникло ни  тени  сомнениЯ,
что это ваш голос. Ђ когда Я в  сумерках  увидела  ваш  облик,  мои  глаза
узнали вас без малейшего колебаниЯ. ‚едь мы видим не только глазами.  „уша
обладает таинственными  органами  чувств,  которые  становЯтсЯ  все  более
чуткими и проницательными,  по  мере  того  как  мы  быстро  склонЯемсЯ  к
преждевременному концу. џ часто слышала об этом от дЯди.  ‚ы  знаете,  что
рассказывают о ‹епантской битве. Ќакануне того днЯ, когда оттоманский флот
был разгромлен вблизи этих отмелей  победоносным  оружием  наших  предков,
рыбаки венецианских лагун слышали боевые клики, раздирающие душу  стоны  и
грозную, все усиливающуюсЯ канонаду. ‚се эти звуки  словно  колебались  на
волнах и реЯли в воздухе. ‘лышен был лЯзг оружиЯ,  треск  кораблей,  свист
Ядер, проклЯтиЯ побежденных, жалобы умирающих. Ђ между тем ни в Ђдриатике,
ни на других морЯх не происходило в ту ночь  никакого  сражениЯ.  Ќо  этим
простым душам дано было некое  откровение,  некое  предвидение  того,  что
произошло на следующий день при свете солнца за двести лье от  их  родины.
’от же инстинкт подсказал мне прошлой ночью, что сегоднЯ Я вас увижу. ќто,
наверное, покажетсЯ вам очень странным, ќдзелино, но Я видела вас в  точно
той же одежде, какаЯ  на  вас  сейчас,  и  точно  таким  же  бледным.  ‚се
остальное в моем сне, разумеетсЯ, фантастично, однако же  Я  хочу  вам  об
этом рассказать. ‚ы были на своей галере,  у  вас  происходила  схватка  с
пиратами, и вы в упор выстрелили из пистолета в какого-то человека; лица Я
не смогла разглЯдеть, но на голове у него был красный тюрбан. ‚ этот самый
миг видение исчезло.
   - ќто действительно странно, - произнес ќдзелино, пристально смотрЯ  на
„жованну;  глаза  у  нее  были  Ясные,  блестЯщие,  речь  живаЯ  и  словно
вдохновленнаЯ некой силой провидениЯ.
   „жованна заметила его изумление.
   - ‚ы, наверное, подумаете, что разум мой помутнел. Ќо это не так. џ  не
придаю этому сну особого  значениЯ  и  не  обладаю  даром  сивилл.  Ђ  как
драгоценен был бы он мне в часы пожирающей тревоги, которым  нет  конца  и
которые  менЯ  медленно  убивают!  “вы!  ‘оранцо  ежедневно   подвергаетсЯ
смертельной опасности, но тщетно вопрошаю Я всей силой моих чувств и  моей
души ужасную ночную тьму и туманы морских далей. Ќи мучительные бдениЯ, ни
зловещие сны даже слегка не приоткрыли мне тайну его судьбы. Ќо прежде чем
покончить со всеми  этими  видениЯми  -  они,  наверное,  вызывают  у  вас
усмешку, - позвольте мне сказать вам, что человек  в  красном  тюрбане  из
моего сна, прежде чем растаЯть в  воздухе,  сделал  вам  угрожающий  знак.
Џозвольте еще добавить - и простите мне эту слабость, -  что  в  тот  миг,
когда видение исчезло, Я ощутила такой ужас, какого  не  испытывала,  пока
перед моими глазами стоЯла картина этой  битвы.  Ќе  относитесь  с  полным
пренебрежением  к  мрачным  предчувствиЯм  души,  более  удрученной,   чем
больной.  Њне  кажетсЯ,  что  вам  угрожает  со  стороны  пиратов  великаЯ
опасность, и Я умолЯю вас не пускатьсЯ в море, не попросив у моего супруга
дать вам сильную охрану до самого выхода из наших  отмелей.  Ћбещайте  мне
это.
   - “вы, синьора, - ответил ќдзелино с грустной улыбкой, - можете  ли  вы
принимать участие в моей судьбе? —то Я такое длЯ вас?  ЏривЯзанность  ваша
ко мне  оказалась  недостаточно  сильной,  чтобы  вы  избрали  менЯ  своим
супругом, доверие ваше ко мне - недостаточно глубоким, чтобы  вы  признали
менЯ братом, ибо вы отказываетесь от моей помощи, а ведь  Я  убежден,  что
она вам нужна.
   - џ люблю вас, как брата, и доверЯю вам, как брату. Ќо  Я  не  понимаю,
что вы хотите сказать, говорЯ о помощи. Џравда,  Я  страдаю,  менЯ  просто
убивает ужасающаЯ мука, но тут вы ничего не можете поделать,  дорогой  мой
ќдзелино. Ђ раз уж мы заговорили о доверии и любви, один бог может вернуть
мне любовь и доверие ‘оранцо.
   - ‚ы признаете, что  потерЯли  его  любовь,  синьора;  может  быть,  вы
признаете и то, что ее место заступила ненависть?
   „жованна вздрогнула и в ужасе убрала свою руку, протЯнутую к ќдзелино.
   - Ќенависть! - вскричала она. - Љто сказал вам, что он менЯ  ненавидит?
Ћ, какое слово вы произнесли! € кто поручил вам  нанести  мне  смертельный
удар? “вы! ‡начит, Я узнаю от вас, что еще не страдала по-настоЯщему,  что
его равнодушие было длЯ менЯ счастьем!
   ќдзелино понЯл, с какой силой  любила  еще  „жованна  этого  соперника,
которого он обвинил, сам того не  желаЯ.  Ћн  почувствовал,  что  причинил
несчастной женщине жестокую боль, и в то же времЯ ему стало  стыдно  роли,
которую он сыграл, ибо она была совершенно не свойственна  его  характеру.
Џоэтому он поспешил успокоить „жованну, уверЯЯ ее, что  отнюдь  не  знает,
какие на самом деле чувства питает к  ней  Ћрио.  Ќо  она  лишь  с  трудом
поверила, что говорил он исключительно из заботы о ней и просто  задал  ей
вопрос.
   - Њожет быть, кто-нибудь здесь говорил вам о нем и обо мне? - повторЯла
она несколько раз, стараЯсь прочесть правду в его глазах.  -  Њожет  быть,
вы, сами того не знаЯ, произнесли надо мной приговор,  и  здесь  лишь  мне
одной неизвестно, что он менЯ ненавидит? Ћ, этого Я не думала!
   ‘ этими словами она разрыдалась, и граф, который, сам того не сознаваЯ,
ощущал в своем сердце пробуждение надежды, ощутил сейчас и то, что  сердце
его разбито навсегда. ‘делав над собой великодушное  усилие,  он  принЯлсЯ
утешать „жованну и убеждать ее, что говорил наугад. ‡атем он стал дружески
расспрашивать, как же обстоит все на самом  деле.  ЋслабевшаЯ  от  слез  и
побежденнаЯ благородством ќдзелино,  она  поддалась  внезапному  порыву  и
стала говорить с ним более откровенно, чем, может быть, намеревалась.
   - Ћ, друг мой, - сказала ему она, - пожалейте менЯ, ибо с моей  стороны
было  безумием  избрать  в  качестве  жизненной  опоры  это  блистательное
существо, которое неспособно любить! Ћрио не  такой  человек,  как  вы,  -
полный нежной заботливости и преданности.  Ћн  человек  действиЯ  и  воли.
†енскаЯ слабость не вызывает у него сочувствиЯ - она  только  мешает  ему.
„оброта его сводитсЯ к терпимости и не  простираетсЯ  до  покровительства.
Ќет человека, который менее достоин любви, ибо ни один человек не понимает
и не ощущает любви меньше, чем он. € однако же  именно  он  внушает  самую
сильную страсть, самую  неутолимую  преданность.  …го  нельзЯ  любить  или
ненавидеть наполовину - вы сами это знаете. € вы также знаете, несомненно,
что так всегда бывает с подобными людьми. Џожалейте же  менЯ,  ибо  Я  его
люблю до безумиЯ и власть его надо мной безгранична. ’еперь вы  понимаете,
благородный ќдзелино, что в этой беде мне помочь невозможно. џ ни в чем не
обманываюсь, и вы  можете  отдать  мне  справедливость  -  Я  всегда  была
чистосердечна с вами, как с самой собой. Ћрио вполне достоин восхищениЯ  и
уважениЯ, ибо у него выдающийсЯ ум, благородное мужество  и  стремление  к
великим делам. Ќо он не заслуживает  ни  дружбы,  ни  любви,  ибо  сам  не
способен их ощущать. „а они ему и не нужны: все, что он может сделать  длЯ
тех, кто его любит, - это позволЯть  себЯ  любить.  ‚спомните  то,  что  Я
говорила вам в ‚енеции  в  тот  день,  когда  смело,  хотЯ  и  эгоистично,
раскрыла вам свое сердце  и  призналась,  что  он  внушает  мне  страстную
любовь, а вы - только братскую.
   - Ќе будем вспоминать об этом скорбном длЯ менЯ дне, - молвил ќдзелино.
- Љогда человек, подвергнутый пытке, не умирает, всЯкое напоминание о  ней
возобновлЯет муку.
   - ‘оберитесь с силами и все же вспомните обо всем этом вместе со  мной,
- продолжала „жованна, - мы, возможно, видимсЯ в последний раз, и Я  хочу,
чтобы вы расстались со мною уверенный  в  моем  уважении  к  вам,  в  моем
раскаЯнии - Я ведь так сожалею о своем поведении по отношению к вам.
   - Ќе говорите мне о раскаЯнии! -  вскричал  ќдзелино  в  порыве  нежной
жалости. - ђазве вы совершили какое-либо преступление или хотЯ  бы  легкую
ошибку? ђазве вы не были со  мной  откровенны  и  чистосердечны?  Ќе  были
ласковы и полны жалости, когда сами сказали мне то, что всЯкаЯ  другаЯ  на
вашем месте дала бы  понЯть  через  своих  родителей  или  же  прикрываЯсь
каким-нибудь благовидным предлогом? џ помню ваши слова; они  запечатлелись
в моем сердце как утешение навеки и в то же времЯ  как  вечное  сожаление.
"Џростите мне, - сказали вы, - зло, которое Я вам причинЯю, и молите бога,
чтобы он не покарал менЯ за него, ибо нет у  менЯ  больше  своей  воли;  Я
уступаю судьбе, котораЯ сильнее менЯ".
   - “вы, увы! - сказала „жованна. - „а,  то  была  судьба!  џ  уже  тогда
чувствовала это, ибо любовь мою породил страх, который завладел  мною  еще
до того, как Я понЯла, насколько он обоснован. ‡наете,  ќдзелино,  во  мне
всегда имелась склонность к самопожертвованию, словно еще при  рождении  Я
была предназначена к закланию на алтаре бог  весть  какой  силы,  жаждущей
моей крови и слез. џ помню все, что происходило во мне, когда вы  торопили
менЯ выйти за вас замуж до того рокового  днЯ,  когда  Я  впервые  увидела
‘оранцо. "—его медлить, - говорили вы, - раз мы любим  друг  друга?  ‡ачем
оттЯгивать свое счастье? ’о, что мы оба молоды, вовсе не причина. †дать  -
это искушать бога, ибо грЯдущее в его власти, а не пользоватьсЯ  настоЯщим
означает стремление заранее завладеть грЯдущим. ’олько несчастливые должны
говорить "завтра",  счастливые  же  -  "сейчас"!  Љто  знает,  во  что  мы
превратимсЯ завтра? Љто знает, не разлучит ли нас навеки турецкаЯ пулЯ или
морской вал? € вы-то сами, разве вы можете быть уверены в том, что  будете
любить менЯ, как сегоднЯ?" ‚идно, какое-то смутное предчувствие заставлЯло
вас говорить так, побуждало торопитьсЯ. Ђ еще более  смутное  предчувствие
не давало мне уступить, повелевало ждать. †дать чего? џ не знала,  но  мне
верилось, что будущее обещает мне что-то, раз настоЯщее не удовлетворЯло.
   - ‚ы были правы, - произнес граф, - будущее обещало вам любовь.
   - € уж наверное, - с горечью ответила „жованна, - совсем не ту  любовь,
какую Я испытывала к вам, Ќо не мне на это жаловатьсЯ: Я  ведь  нашла  то,
чего искала. џ презрела покой и обрела грозу. Џомните тот  день,  когда  Я
сидела с дЯдей и с вами? џ вышивала, а вы читали  мне  стихи.  „оложили  о
приходе Ћрио ‘оранцо. Џри этом имени Я вздрогнула, и в один миг на  памЯть
мне пришло все, что Я слышала об этом  странном  человеке.  џ  никогда  не
видела его, но всЯ затрепетала, когда до менЯ донеслись  его  шаги.  џ  не
обратила вниманиЯ ни на его роскошную одежду, ни на его высокий  рост,  ни
на божественно прекрасные черты лица - Я  увидела  только  большие  черные
глаза, и, грозные и в то же времЯ нежные,  сиЯющие,  они  приближались  ко
мне, не отрываЯсь  от  менЯ.  ‡авороженнаЯ  этим  колдовским  взглЯдом,  Я
уронила свое рукоделие на пол и застыла, словно пригвожденнаЯ к креслу, не
в силах ни встать, ни отвернуть  голову.  ‚  тот  момент,  когда  ‘оранцо,
подойдЯ совсем близко, склонилсЯ, чтобы поцеловать мне руку,  Я,  не  видЯ
больше этих завороживших менЯ глаз, лишилась чувств. ЊенЯ унесли, а  дЯдЯ,
сославшись на мое нездоровье, попросил его  перенести  свое  посещение  на
какой-нибудь другой день. ‚ы тоже удалились, так  и  не  понЯв,  почему  Я
упала в обморок.
   Ћрио же, лучше знавший и женщин и свою власть над ними, сообразил, что,
пожалуй, имеет некоторое отношение к  моей  внезапной  дурноте.  Ћн  решил
убедитьсЯ в этом. ‘ час он прогуливалсЯ в гондоле по  каналу  Ђццо,  затем
велел остановитьсЯ у дворца Њорозини. ’ам он вызвал  дворецкого  и  сказал
ему, что ЯвилсЯ лишь затем, чтобы узнать,  как  мое  здоровье.  Љогда  ему
ответили, что Я совсем пришла в себЯ, он зашел в дом, считаЯ, как  он  сам
заЯвил, что теперь это вполне удобно, и велел снова доложить  о  себе.  Ћн
нашел, что Я немного побледнела, но именно от этого, по его мнению,  стала
еще прекраснее. „ЯдЯ мой принЯл его несколько сдержанно,  однако  сердечно
поблагодарил за внимание ко мне и за  то,  что  он  потрудилсЯ  так  скоро
возвратитьсЯ,  чтобы  узнать  о  моем   здоровье.   Џосле   обмена   этими
любезностЯми Ћрио собралсЯ было уходить, но мы попросили его остатьсЯ.  Ћн
не заставил себЯ упрашивать, и беседа наша продолжалась. ‘  самого  начала
решив  воспользоватьсЯ  первым  произведенным  на  менЯ  впечатлением,  он
постаралсЯ щегольнуть передо мною  всеми  дарами,  которыми  его  наделила
природа, и усилить обаЯние своей наружности чарами ума. ќто  ему  блестЯще
удалось, и когда через два часа он наконец почел  за  благо  удалитьсЯ,  Я
была совсем покорена. Ћн попросил у менЯ разрешениЯ  прийти  на  следующий
день  и,  получив  его,  откланЯлсЯ  в  полной  уверенности,  что   вскоре
благополучно завершит все столь благоприЯтно начатое.  Џобеду  он  одержал
легко и скоро. Џервый же его взглЯд повелел  мне  принадлежать  ему,  и  Я
сразу стала его добычей. Њогу ли Я, положа руку на  сердце,  сказать,  что
любила его? Ћн ведь был мне совершенно незнаком, а слышала Я  о  нем  одно
лишь худое. Љак же случилось, что Я  предпочла  человека,  внушавшего  мне
пока лишь некий страх, тому, кто внушал доверие и уважение? Џосмею ли Я  в
свое оправдание ссылатьсЯ на волю рока? Ќе лучше ли будет признатьсЯ вот в
чем: в сердце любой женщины тщеславнаЯ радость от мысли,  что  внешне  как
будто царишь над сильным мужчиной, смешиваешьсЯ с робостью, отдающей  тебЯ
на деле в полную его власть. „а, да! џ  суетно  гордилась  красотой  Ћрио,
гордилась всеми страстЯми, которые он  внушал  другим  женщинам,  и  всеми
поединками,  в  которых  он  одерживал  победы  над  мужчинами.  „аже  его
репутациЯ распутника казалась мне чем-то  достойным  привлекать  внимание,
приманкой длЯ любопытства других женщин. Њне льстило, что Я отнимаю у  них
это ветреное и  себЯлюбивое  сердце,  которое  всем  им  изменило  и  всем
оставило горькие сожалениЯ. ‚ этом отношении моЯ роковаЯ гордынЯ была,  во
всЯком случае, удовлетворена. Ћрио осталсЯ  мне  верен,  и  со  днЯ  нашей
свадьбы другие женщины как будто  перестали  длЯ  него  что-либо  значить.
Ќекоторое времЯ он вроде бы любил менЯ, но вскоре утратил любовь и ко  мне
и вообще к кому-либо - все  его  существо  поглотила  любовь  к  славе.  џ
никогда не  понимала,  почему,  так  нуждаЯсь  всегда  в  независимости  и
деЯтельной жизни,  он  решилсЯ  возложить  на  себЯ  узы,  которые  обычно
неизбежным образом ограничивают и то и другое.
   ќдзелино внимательно посмотрел на „жованну. ’рудно было  поверить,  что
она говорит безо всЯкой задней мысли и настолько ослеплена,  что  даже  не
подозревает о честолюбивых замыслах, побудивших Ћрио искать ее  руки.  Ќо,
понЯв всю чистоту ее благородной души, он не осмелилсЯ открыть ей глаза  и
только спросил, как случилось, что она так скоро утратила любовь мужа.
   ‚от что она ему поведала:
   - „о нашей свадьбы казалось, что он беззаветно любит  менЯ.  ‚о  всЯком
случае, Я в это верила, ибо так  он  мне  говорил,  а  речи  его  до  того
страстны и убедительны, что перед ними не устоЯть. Ћн уверЯл, что слава  -
пустой дым, который может только вскружить голову  юношам  или  одурманить
неудачников. Ћн участвовал в  последней  кампании  лишь  длЯ  того,  чтобы
заткнуть рот дуракам и завистникам, обвинЯвшим его в изнеженности и  любви
к наслаждениЯм. Ћн пошел навстречу всем опасностЯм с равнодушием человека,
подчинЯющегосЯ обычаю своего  времени  и  своей  страны.  Ћн  смеЯлсЯ  над
юнцами, которые восторженно устремлЯютсЯ в бой и считают себЯ невесть чем,
потому что рисковали жизнью и подвергались опасностЯм, на которые спокойно
идет любой солдат. Ћн говорил, что  в  жизни  человеку  приходитсЯ  делать
выбор между счастьем и славой, и так как счастье обрести почти невозможно,
большинство вынуждено бывает искать славы. Ќо уж если  человеку  далось  в
руки счастье, особенно же счастье в любви, самое полное, самое реальное  и
благородное, то  он  оказалсЯ  бы  нищим  и  духом  и  сердцем,  когда  бы
отвернулсЯ от этого счастьЯ и вновь увлексЯ  успехами  жалкого  тщеславиЯ.
Ћрио расточал мне все эти речи, так как  слышал,  будто  вы  утратили  мою
благосклонность из-за того, что  отказались  дать  мне  обещание  не  идти
больше на войну.
   Ћн видел, что душа у менЯ нежнаЯ, характер кроткий, что Я колеблюсь при
мысли о разлуке с ним сейчас же после нашей свадьбы. Ћн хотел женитьсЯ  на
мне и ради этого, как он мне потом сказал,  готов  был  на  любую  жертву,
любое обещание, самое неосторожное и лживое. Ћ, как он менЯ  тогда  любил!
Ќо у мужчин страсть - это лишь желание, и все надоедает им, как только они
добиваютсЯ своего. Ћчень скоро после нашей  свадьбы  Я  заметила,  что  он
чем-то озабочен, что  его  снедает  какаЯ-то  тайнаЯ  тревога.  …го  снова
поглотила светскаЯ суета, и он привлек в мой дом чуть ли  не  весь  город.
Њне почудилось, будто страсть к игре,  за  которую  его  так  упрекали,  и
потребность в необузданной роскоши, из-за которой  он  прослыл  суетным  и
ветреным, вновь быстро завладевают им. ЊенЯ  это  испугало,  но  вовсе  не
из-за низменных опасений за мое достоЯние: Я не считала его  своим,  после
того как с радостью отдала Ћрио  все,  что  унаследовала  от  предков.  Ќо
страсти эти отдалЯли его от  менЯ.  Ћн  мне  их  изображал  как  ничтожные
забавы, которые дух пламенный и деЯтельный  принужден  создавать  себе  за
неимением более достойной пищи. Ђ пища эта,  единственнаЯ  достойнаЯ  души
Ћрио, есть любовь такой женщины, как Я. ‚се другие женщины либо обманывали
его, либо казались ему недостойными занимать все его душевные силы. Ћн был
бы обречен на то, чтобы растрачивать их в пустых удовольствиЯх. Ќо  какими
ничтожными представлЯлись ему эти удовольствиЯ теперь,  когда  во  мне  он
обрел источник всех радостей! ‚от как он со мной  говорил,  а  Я,  глупаЯ,
всему этому слепо верила. Љакой же ужас овладел мною, когда  Я  убедилась,
что удовлетворЯю его не больше,  чем  другие  женщины,  и  что,  лишившись
празднеств и развлечений, он не находит подле менЯ ничего, кроме  скуки  и
раздражениЯ! Ћднажды, когда он проиграл очень большие деньги  и  пришел  в
некое отчаЯние, Я тщетно пыталась утешить его, уверЯЯ, что мне безразличны
все печальные последствиЯ его  проигрышей  и  что  жизнь  в  каких  угодно
лишениЯх длЯ менЯ будет так же сладостна, как любое изобилие, лишь бы  она
менЯ с ним не разлучала. џ обещала ему, что дЯдЯ ничего не  узнает  о  его
опрометчивости, что Я лучше продам потихоньку свои брильЯнты, чем  навлеку
на него хоть  один  упрек.  ‚идЯ,  что  он  менЯ  не  слушает,  Я  жестоко
огорчилась и  упрекнула  его,  но  очень  мЯгко,  за  то,  что  он  больше
расстраиваетсЯ потерей денег, чем горем, которое причинЯет мне. ’о  ли  он
искал предлога, чтобы уйти, то ли  Я  этим  упреком  невольно  задела  его
самолюбие, но он сделал вид,  будто  оскорблен  моими  словами,  пришел  в
Ярость и заЯвил, что намерен вернутьсЯ на военную службу. ЌесмотрЯ на  мои
мольбы и слезы, он на следующий же день попросил у адмирала  назначение  и
принЯлсЯ готовитьсЯ к отъезду. …сли бы речь шла о чем-либо другом, Я нашла
бы у своего любЯщего дЯди и поддержку и покровительство. Ћн убедил бы Ћрио
не покидать менЯ, вернул бы его ко мне. Ќо дело касалось войны, и забота о
славе республики возобладала в сердце моего дЯди. Ћн отечески пожурил менЯ
за слабость, сказал, что стал бы презирать ‘оранцо, если бы  тот  проводил
времЯ у ног женщины, вместо того чтобы защищать честь  и  интересы  своего
отечества.  Ћрио,  сказал  он   мне,   выказал   в   предыдущую   кампанию
исключительное мужество и военные таланты и тем самым как бы взЯл на  себЯ
обЯзательство и долг служить  своей  стране,  пока  она  нуждаетсЯ  в  его
службе. Џришлось мне уступить: Ћрио уехал, Я  осталась  наедине  со  своим
горем.
   „олго, очень долго не могла Я оправитьсЯ от этого удара. Ќо затем стали
приходить письма Ћрио, полные любви и нежности. Ћни вернули мне надежду, и
если бы не постоЯннаЯ тревога и беспокойство от мысли, что он подвергаетсЯ
таким опасностЯм, Я бы все же ощущала нечто вроде счастьЯ.  џ  воображала,
что нежность его ко мне осталась прежней, что честь предписывает  мужчинам
законы более свЯщенные, чем любовь, что он сам  себЯ  обманывал,  когда  в
первых порывах страсти уверЯл менЯ в противном, что, наконец, он  вернетсЯ
ко мне такой же, каким был в лучшие дни нашей любви. Љаковы  же  были  мое
горе и изумление, когда с началом зимы, вместо того чтобы попросить у дЯди
разрешениЯ провести  подле  менЯ  времЯ  отдыха  (разумеетсЯ,  он  бы  его
получил), он написал мне, что вынужден принЯть должность губернатора этого
острова, чтобы подавить пиратов. Ћн высказывал великое  сожаление  о  том,
что не сможет ко мне приехать, и потому Я, в свою очередь,  написала  ему,
что поеду на Љорфу и буду на коленЯх умолЯть дЯдю отозвать его с  острова.
…сли дЯдЯ все же не согласитсЯ, писала Я, то Я сама приеду  разделить  его
одиночество на  Љурцолари.  Ћднако  Я  не  осмеливалась  осуществить  свое
намерение до получениЯ ответа от Ћрио, ибо чем сильнее любишь, тем  больше
опасаешьсЯ вызвать неудовольствие любимого  человека.  Ћн  ответил  мне  в
самых ласковых выражениЯх, что умолЯет менЯ не ездить к нему.  —то  же  до
просьбы об отпуске длЯ него, то он, писал Ћрио, будет крайне уЯзвлен, если
Я это сделаю, - ведь в  армии  у  него  немало  недругов:  его  счастье  -
женитьба на мне - породило завистников, старающихсЯ очернить его в  глазах
адмирала, они-то уж обЯзательно начнут говорить, будто он  сам  учил  менЯ
просить дЯдю об  отпуске  длЯ  него,  чтобы  он  мог  предаватьсЯ  лени  и
удовольствиЯм. ќтому последнему запрету Я  подчинилась.  Ќо  что  касаетсЯ
первого, то он ведь не приводил никаких доводов,  кроме  того,  что  жилье
здесь очень мрачное и менЯ ожидают всевозможные лишениЯ; к тому же это его
письмо показалось мне более пылким, чем все предыдущие. Џоэтому Я  решила,
что приезд к нему, чтобы разделить его одиночество, будет  доказательством
моей преданности, и, не отвечаЯ ему, не оповещаЯ о своем приезде, Я тотчас
же выехала. Њорское  путешествие  было  долгое  и  мучительное,  погода  -
плохаЯ. џ подвергалась всевозможным  опасностЯм.  Ќаконец,  добравшись  до
этого острова, Я была совершенно расстроена,  не  застав  здесь  Ћрио.  Ћн
отправилсЯ в это злосчастное патрасское предприЯтие,  и  гарнизон  острова
пребывал в большой тревоге на его  счет.  Џрошло  много  дней  без  единой
весточки о  нем,  и  Я  уже  терЯла  надежду  увидеть  его  когда-либо.  џ
попросила, чтобы мне показали место, с которого он вышел  в  море  и  куда
должен был прибыть, и целыми часами сидела там, глЯдЯ в морскую даль.  ’ак
проходили дни за днЯми, ничего не менЯЯ в моем положении. Ќаконец,  как-то
утром, придЯ на свою скалу, Я увидела, что из подошедшей лодки выходит  на
берег турецкий солдат и с ним мальчик, одетый точно так же. Џри первом  же
движении солдата Я узнала Ћрио и тотчас же сбежала со  скалы  броситьсЯ  в
его объЯтиЯ. Ќо он  посмотрел  на  менЯ  таким  взглЯдом,  что  всЯ  кровь
отхлынула от моего лица и смертный холод сковал все тело. џ была в большем
смЯтении и ужасе, чем в тот день, когда впервые увидела его, и, так же как
в тот день, лишилась чувств: мне почудились в лице его  угроза,  насмешка,
презрение, сильнее которых не могло быть. Ћчнулась Я в своей  комнате,  на
своем ложе.
   Ћрио заботливо ухаживал за мной,  и  на  его  лице  уже  не  было  того
устрашающего выражениЯ, от которого словно разорвалось все  мое  существо.
Ћн ласково заговорил со мной и представил мне  сопровождавшего  его  юношу
как человека, который спас ему жизнь и вернул свободу, открыв ночью  двери
темницы. Ћн просил менЯ взЯть его в качестве слуги, но  обращатьсЯ  больше
как с другом, чем как со слугой. џ попыталась заговорить с  Ќаамом  -  так
зовут мальчика, - но он ни слова  не  знает  по-нашему.  Ћрио  сказал  ему
что-то по-турецки, юноша взЯл мою руку и положил ее себе ка голову в  знак
привЯзанности и повиновениЯ.
   ‚есь этот день Я была счастлива. Ќо на следующий Ћрио с утра заперсЯ  в
своем помещении, и Я увидела его лишь вечером, такого угрюмого и мрачного,
что у менЯ не хватило духу заговорить с ним. Ћн поужинал со мной  и  сразу
же ушел. ‘ того времени, то есть вот уже два  месЯца,  его  лицо  остаетсЯ
хмурым. Ћн весь поглощен  какой-то  своей  мукой  или  не  ведомым  никому
решением. ‚ отношении менЯ он не выказал гнева или  хотЯ  бы  раздражениЯ.
Ќапротив - проЯвил очень много стараний, чтобы жизнь в этой башне была длЯ
менЯ приЯтной, словно что-либо, кроме его любви или его равнодушиЯ,  может
быть длЯ менЯ хорошим или дурным.
   Ћн велел прислать из Љефалонии рабочих  и  все,  что  было  необходимо,
чтобы наскоро выстроить длЯ менЯ это жилье. ‚елел он  прислать  и  женщин,
чтобы они мне прислуживали, и среди всех своих самых мрачных забот никогда
не переставал беспокоитьсЯ о моих нуждах и предупреждать все мои  желаниЯ.
“вы! …му как будто неведомо, что у менЯ-то есть одно настоЯщее  желание  -
вернуть себе его любовь. €ногда - очень редко! - он  возвращалсЯ  ко  мне,
внешне как будто полный самой пылкой любви. Ћн доверительно  сообщал  мне,
что у него имеютсЯ очень важные замыслы,  что  его  просто  снедает  жажда
мести пиратам, которые перебили его людей, забрали его  галеру,  а  теперь
занимаютсЯ разбоем тут, у него на глазах, что он не  успокоитсЯ,  пока  не
уничтожит их всех до единого Ќо, едва успев сделать мне эти признаниЯ, он,
опасаЯсь моих  слез  и  волнениЯ,  вырывалсЯ  из  моих  объЯтий  и  уходил
размышлЯть в одиночестве об этих воинственных планах. Џод конец  мы  дошли
до того, что видимсЯ теперь всего несколько  часов  в  неделю,  а  где  он
находитсЯ все остальное времЯ и что делает, Я не знаю. €ногда он  сообщает
мне через кого-нибудь, что, воспользовавшись хорошей погодой, выезжает  на
морскую прогулку, а затем Я узнаю, что он и не выходил из  замка.  Ђ  иной
раз заЯвлЯет, что весь вечер проработает, запершись у себЯ, а на  рассвете
Я вижу, что он торопливо мчитсЯ к острову по серым  волнам,  словно  желаЯ
скрыть  от  менЯ,  что  провел  ночь  вне  замка.  џ  уже  не  осмеливаюсь
расспрашивать его, -  тогда  он  становитсЯ  страшным,  и  все  перед  ним
трепещет. џ скрываю от него свое отчаЯние, и те мгновениЯ, что он проводит
подле менЯ, становЯтсЯ  вместо  облегчениЯ  настоЯщей  пыткой,  -  ведь  Я
вынуждена следить за каждым своим словом, даже за каждым  взглЯдом,  чтобы
не выдать ни одной донимающей менЯ зловещей мысли. Љогда, несмотрЯ на  все
мои усилиЯ, он все же замечает на моих глазах слезинку, он молча жмет  мне
руку, встает и уходит  без  единого  слова.  Ћднажды  Я  уже  готова  была
броситьсЯ к его ногам, обнЯть его колена, влачитьсЯ за ним по полу,  чтобы
он согласилсЯ разделить со мной хотЯ бы заботы свои и чтобы  обещать  ему,
что Я соглашусь на все его замыслы, не проЯвлЯЯ ни слабости, ни страха. Ќо
при малейшем моем движении взглЯд его пригвождает менЯ к  месту,  и  слова
замирают у менЯ на губах. Њне чудитсЯ, что если  бы  мое  горе  прорвалось
перед ним, весь остаток состраданиЯ и вниманиЯ,  которые  он  ко  мне  еще
проЯвлЯет, превратилсЯ бы в Ярость и  отвращение.  џ  осталась  нема!  ‚от
почему, когда вы  говорите  мне  о  его  ненависти,  Я  отвечаю,  что  это
невозможно, ибо Я ее не заслужила. џ молча умираю.
   ќдзелино заметил, что этот рассказ оставлЯет  в  тени  наиболее  важные
обстоЯтельства рассказа ‹еонцио. „жованна, видимо,  и  не  думала  считать
‘оранцо безумцем, а наводЯщие вопросы, которые граф осторожно  задавал  ей
на этот счет, ничего не проЯснили. „жованне ли не хватало полного  довериЯ
к нему,  или  ‹еонцио  наговорил  неправды?  ‚идЯ,  что  все  его  попытки
раздобыть точные сведениЯ бесплодны, ќдзелино, во всЯком случае, пришел  к
убеждению, что она погибнет от слабости и печали, если  останетсЯ  в  этом
унылом замке, стал упрашивать ее переехать на Љорфу  к  дЯде  и  предложил
тотчас же увезти ее с собой. Ћднако она самым решительным образом отвергла
это предложение, заЯвив, что ни за что на свете не поступит так,  чтобы  у
дЯди поЯвилось подозрение, будто она несчастлива с Ћрио: ведь малейшей  ее
жалобы достаточно, чтобы тот впал в немилость  у  адмирала.  ‚прочем,  она
даже утверждала, что Ћрио не сделал  ей  решительно  ничего  худого;  если
любовь ее к нему превратилась длЯ нее в муку, то не Ћрио  же  обвинЯть  во
зле, которое она сама себе причинЯет.
   ќдзелино решилсЯ спросить, не содержитсЯ ли  она  как  бы  в  некотором
заключении  и  нет  ли  строжайшего  запрещениЯ  ей   видетьсЯ   с   любым
соотечественником. Ћна ответила, что ничего подобного нет и что  она  сама
не стала  бы  принимать  ќдзелино,  если  бы  эта  невиннаЯ  радость  была
сопрЯжена с ослушанием. Ћрио никогда не проЯвлЯл ни  малейшей  ревности  и
неоднократно повторЯл, что она может принимать, кого ей вздумаетсЯ,  ни  о
чем его даже не предупреждаЯ.
   ќдзелино не знал, что и думать об этом Явном противоречии между словами
„жованны и ‹еонцио.
   ‚друг большой белый  пес,  все  времЯ,  казалось,  спавший,  вздрогнул,
поднЯлсЯ и, положив передние лапы на подоконник, насторожил уши и замер.
   - ’вой хозЯин идет, ‘ириус? - сказала „жованна.
   ‘обака повернулась к ней, словно  понимаЯ,  о  чем  идет  речь.  Џотом,
приподнЯв голову  и  раздув  ноздри,  вздрогнула  всем  телом  и  протЯжно
взвизгнула; в этой жалобе слышались боль и нежность.
   - ‚от Ћрио! - молвила „жованна, обвив худой бледной рукой  шею  верного
пса. - Ћн возвращаетсЯ! ќтот благородный пес всегда узнает по плеску весел
лодку своего хозЯина. Ђ когда Я хожу с ним ждать Ћрио на скале, он, завидЯ
на волнах малейшую черную точку, молчит  либо  воет  так,  как  сейчас,  в
зависимости от того, чьЯ там лодка - Ћрио или кого-либо другого. ‘ тех пор
как Ћрио перестал брать его с собой, он перенес на менЯ свою привЯзанность
и ходит за мной повсюду, как тень. Ћн, как Я, грустит  и  болеет;  как  Я,
знает, что уже не дорог своему господину; как Я, помнит, что его любили!
   € „жованна, высунувшись из окна, попыталась рассмотреть лодку в  ночном
мраке. Ќо море было черным, как небо, а плеск весел нельзЯ  было  отличить
от равномерного плеска волн о подножие скалы.
   - ‚ы уверены, - спросил граф, - что мое присутствие в ваших  покоЯх  не
вызовет у вашего мужа неудовольствиЯ?
   - “вы! ’акой чести, как ревновать менЯ, он мне не оказывает, - ответила
она.
   - Ќо, может быть, - заметил ќдзелино,  -  мне  лучше  будет  пойти  ему
навстречу?
   - Ќе делайте этого, - сказала она,  -  он,  пожалуй,  подумает,  что  Я
поручила вам следить  за  ним.  Ћставайтесь  здесь.  Њожет  быть,  сегоднЯ
вечером Я вообще его не увижу. —асто он  возвращаетсЯ  с  этих  длительных
прогулок,  даже  не  сообщив  мне  о  своем  возвращении,  и  если  бы  не
изумительный инстинкт этого пса,  который  всегда  оповещает  менЯ  о  его
прибытии на остров,  Я  почти  никогда  не  знала  бы,  здесь  ли  он  или
отсутствует. Ђ теперь на всЯкий случай помогите  мне  снова  закрыть  окно
этой ставней. Ћн никогда не простит мне, если узнает,  что  Я  сделала  ее
подвижной, чтобы иметь перед глазами выходЯщую  к  морю  часть  замка.  Ћн
велел забить это отверстие изнутри,  уверЯЯ,  что  бесполезным  постоЯнным
созерцанием морЯ Я только нарочно растравлЯю свою тревогу.
   ќдзелино  закрепил  ставню,  вздохнув  от  жалости  к  этой  несчастной
женщине.
   „о поЯвлениЯ Ћрио прошло еще немало  времени.  Ћ  его  прибытии  пришел
доложить турецкий раб, никогда не покидавший Ћрио.  Љогда  юноша  вошел  в
комнату, ќдзелино поразила совершеннаЯ правильность его черт, одновременно
и тонких и строгих. •отЯ он и вырос в ’урции, сразу видно  было,  что  его
породе свойственна  более  горделиваЯ  закалка.  Ђрабский  тип  сквозил  в
удлиненной форме больших  черных  глаз,  в  точеном,  твердом  профиле,  в
невысоком росте, в красоте рук с тонкими пальцами, в бронзоватой  смуглоте
гладкой, безо всЯких оттенков кожи. € по голосу  ќдзелино  узнал  в  юноше
араба, говорившего по-турецки свободно, но не без характерного  гортанного
акцента,  полного  странной  длЯ  непривычного  слуха  гармонии,   котораЯ
постепенно завладевает душой,  ласкаЯ  ее  какой-то  неведомой  сладостью.
“видЯ мальчика, борзой пес бросилсЯ к нему так, словно  хотел  растерзать.
’огда лицо у того совершенно изменилось: он  улыбнулсЯ  как-то  жестоко  и
хищно, обнажаЯ два рЯда белых мелких и частых зубов, и чем-то  стал  похож
на пантеру.  Ћдновременно  он  выхватил  из-за  поЯса  кривой  кинжал,  но
блеснувший клинок только раздразнил Ярость пса. „жованна крикнула,  собака
остановилась и послушно вернулась к ней,  а  невольник,  вложив  Ятаган  в
золотые, усыпанные драгоценными  камнЯми  ножны,  преклонил  колено  перед
госпожой.
   - ‚идите? - обратилась „жованна к ќдзелино. - ‘ тех пор  как  этот  раб
занЯл подле Ћрио место его верного пса, ‘ириус так ненавидит  его,  что  Я
боюсь за собаку: юноша всегда вооружен, а никаких приказов Я ему  отдавать
не могу. Љо мне он проЯвлЯет уважение, даже доброе чувство, но  повинуетсЯ
только Ћрио.
   - Ђ он не может объЯснЯтьсЯ по-нашему? - спросил  ќдзелино,  видЯ,  что
раб знаками дает понЯть о возвращении Ћрио.
   -  Ќет,  -  ответила  „жованна,  -  а  женщины,  котораЯ   служит   нам
переводчицей, здесь сейчас нет. Њожет быть, позвать ее?
   - Ќе нужно, - сказал ќдзелино. €, обратившись к  юноше  по-арабски,  он
предложил ему изложить то, что тот должен был сообщить,  а  затем  передал
его слова „жованне: Ћрио, вернувшись со своей прогулки, узнал  о  прибытии
благородного графа ќдзелино и  намереваетсЯ  пригласить  его  отужинать  в
покоЯх синьоры ‘оранцо; он также просит извинениЯ  за  то,  что  не  сразу
ЯвитсЯ к гостю, так как ему надо  еще  отдать  кое-какие  распорЯжениЯ  на
ночь.
   - ‘кажите мальчику, - ответила „жованна ќдзелино, -  чтобы  он  передал
своему господину  такой  ответ:  приезд  благородного  ќдзелино  длЯ  менЯ
радостен вдвойне, ибо Я смогу поужинать с моим супругом. ‚прочем,  нет,  -
добавила она, - этого не  говорите.  Ћн,  пожалуй,  усмотрит  тут  скрытый
упрек. Џередайте, что Я повинуюсь, что мы ждем.
   ќдзелино передал эти слова молодому арабу, и тот почтительно склонилсЯ.
Ќо прежде  чем  выйти  из  комнаты,  он  остановилсЯ  перед  „жованной  и,
внимательно поглЯдев на нее, знаками объЯснил, что находит  ее  еще  более
нездоровой, чем обычно, и этим очень огорчен.  ‡атем,  подойдЯ  к  ней,  с
простодушной бесцеремонностью коснулсЯ ее  волос  и  дал  понЯть,  что  ей
следовало бы уложить их в прическу.
   - Џередайте ему, что Я понимаю его добрые советы,  -  сказала  „жованна
графу, - и последую им. Ћн предлагает мне принарЯдитьсЯ,  украсить  волосы
цветами и драгоценностЯми. ‘лавный, простой ребенок, он воображает,  будто
любовь мужчины можно вернуть такими ребЯческими средствами! ‚едь длЯ этого
ребенка любовь - миг наслаждениЯ.
   ‚се же „жованна последовала немому совету юного араба.  Ћна  прошла  со
своими женщинами в соседнюю  комнату,  а  выйдЯ  оттуда,  так  и  сиЯла  в
украшениЯх. Ќо богатое  одеЯние  „жованны  мучительно  не  соответствовало
глубокой удрученности, царившей в ее душе. ‘амо  положение  этого  жилища,
словно построенного на волнах и среди вечных ветров, мрачный ропот морЯ  и
насвистывание начавшегосЯ сирокко, какое-то смущение, поЯвившеесЯ на лицах
слуг с момента, когда в замок вернулсЯ хозЯин, - все вместе взЯтое  делало
эту сцену странной и тЯгостной длЯ ќдзелино. …му чудилось, будто он  спит,
а эта женщина, которую он прежде так любил и с которой еще нынче утром  не
ожидал так  скоро  свидетьсЯ,  внезапно  представшаЯ  перед  ним  бледной,
изнемогающей, показалась ему во всем  блеске  своего  праздничного  нарЯда
каким-то призраком.
   Ќо щеки „жованны вновь зарумЯнились, глаза заблестели, и она  горделиво
поднЯла  голову,  когда  Ћрио  вошел  в  зал   с   открытым   взглЯдом   и
чистосердечным выражением лица, тоже принарЯдившись, как  в  самые  лучшие
дни своих любовных успехов в ‚енеции. …го густые черные волосы  спадали  к
плечам лоснЯщимисЯ надушенными завитками, а легкаЯ тень небольших усиков с
приподнЯтыми  по  венецианской  моде  уголками  тонко  вырисовывалась   на
матово-бледных  щеках.  ‚се  в  нем  дышало  изЯществом,   доходившим   до
изысканности. „жованна так давно привыкла видеть его  небрежно  одетым,  с
лицом угрюмым или искаженным гневом, что когда перед  нею  предстал  образ
того Ћрио, который любил  ее,  она  вообразила  вдруг,  что  к  ней  снова
вернулось счастье. € действительно можно было подумать, что ‘оранцо  хочет
в этот вечер загладить все свои вины. €бо прежде даже, чем поздороватьсЯ с
ќдзелино, он подошел к ней  с  рыцарственным  вниманием  и  несколько  раз
поцеловал обе ее руки, проЯвлЯЯ супружеское уважение и вместе  с  тем  пыл
влюбленного. ‡атем он рассыпалсЯ перед ќдзелино в извинениЯх и любезностЯх
и пригласил его в большой зал, где подан был ужин. Љогда они расселись  за
роскошно накрытым  столом,  он  забросал  его  вопросами  о  происшествии,
доставившем ему честь и радость принимать его у себЯ.  ќдзелино  рассказал
обо  всем,  что  с  ним  случилось,  а  ‘оранцо  слушал  его  с   вежливым
сочувствием, не проЯвлЯЯ, впрочем, ни удивлениЯ, ни возмущениЯ  действиЯми
пиратов,  и  с  любезно-сокрушенным  видом  человека,  огорченного   бедой
ближнего, но ни в малейшей мере не ощущающего какой-либо  ответственности.
‚ тот миг, когда ќдзелино заговорил о главаре пиратов, которого он ранил и
обратил в бегство, глаза его встретились  с  глазами  „жованны.  Ћна  была
бледна, как смерть, и бессознательно повторЯла только что произнесенные им
слова: "—еловек в Ярко-красном тюрбане с черной бородой, скрывающей  почти
целиком его лицо!.."
   - ќто он, - добавила она, охваченнаЯ  каким-то  тайным  ужасом,  -  мне
кажетсЯ, Я его снова вижу!
   € ее испуганный взглЯд, привыкший искать на лице Ћрио  ответа  на  все,
встретилсЯ со взглЯдом ее господина, таким неумолимым, что она  откинулась
на спинку стула, губы у нее посинели, сердце сжалось. Ќо, сделав над собой
сверхчеловеческое усилие, чтобы  не  оскорбить  Ћрио,  она  успокоилась  и
заставила себЯ улыбнутьсЯ:
   - ‘егоднЯ ночью Я видела такой сон.
   ќдзелино тоже смотрел на Ћрио. ’от был необычайно бледен,  а  сдвинутые
брови его словно говорили о том, что в душе его  бушует  гроза.  ‚друг  он
громко расхохоталсЯ, и этот резкий, жесткий смех мрачным эхом отозвалсЯ  в
глубине зала.
   -  ќто,  наверное,  тот  самый  ускок,  -  сказал  он,  оборачиваЯсь  к
коменданту ‹еонцио. - ‘иньора увидела его во сне, а благородный граф  убил
сегоднЯ в действительности.
   - Ѓезо всЯкого сомнениЯ, - серьезным тоном ответил ‹еонцио.
   - Ђ кто же такой этот ускок, скажите, пожалуйста?  -  спросил  граф.  -
ђазве в ваших морЯх еще существуют разбойники? ‚  наше  времЯ  о  подобных
вещах что-то не слышно; они относЯтсЯ к  эпохе  войн,  которые  республика
вела при Њаркантонио Њеммо  и  „жованни  Ѓембо.  ‘ейчас  могут  поЯвлЯтьсЯ
только призраки ускоков, мой добрый синьор ‹еонцио.
   - ‚аша милость может думать, что их больше нет,  -  возразил  несколько
уЯзвленный ‹еонцио. - ‚аша милость, на свое счастье, изволите находитьсЯ в
расцвете юности и не видели того, что происходило еще до вашего  рождениЯ.
—то до менЯ, бедного старого слуги свЯтейшей и  славнейшей  республики,  Я
неоднократно сталкивалсЯ с ускоками, даже однажды попал к ним  в  плен,  и
мою  голову  едва-едва  не  водрузили   в   качестве   ferale   [зловещего
предупреждениЯ (итал.)] на носу их галиота. Џотому-то Я  и  могу  сказать,
что узнаю ускока среди десЯтков тысЯч пиратов,  корсаров,  флибустьеров  -
словом, среди всей той сволочи, что именуетсЯ морскими разбойниками.
   - ‚еличайшее мое уважение  к  вашему  жизненному  опыту  запрещает  мне
спорить с вами, добрый мой комендант, - сказал  граф,  принимаЯ  с  легкой
иронией урок, который дал ему ‹еонцио. - „лЯ  менЯ  лучше  будет,  если  Я
кое-чему поучусь, слушаЯ ваши речи. Џоэтому Я хочу спросить  вас,  как  же
можно узнать ускока среди десЯтков тысЯч пиратов, корсаров и флибустьеров,
чтобы мне знать, к какой же породе принадлежит разбойник, напавший на менЯ
сегоднЯ; Я ведь с радостью поохотилсЯ бы за ним, не будь времЯ уже слишком
позднее.
   - ќтот ускок, - ответил ‹еонцио, - среди разбойников то же,  что  акула
среди прочих морских чудовищ:  он  от  всех  отличаетсЯ  своей  ненасытной
свирепостью. ‚ы знаете, что эти гнусные пираты пили кровь своих  жертв  из
человеческих черепов, чтобы вытравить в себе  малейшую  жалость.  ЏринимаЯ
какого-нибудь беглеца на свой корабль, они заставлЯли его  проделать  этот
омерзительный обрЯд, чтобы испытать, не  осталось  ли  у  него  каких-либо
человеческих чувств, и  если  он  колебалсЯ  перед  этой  гнусностью,  его
бросали за борт.  ‘ловом,  известно,  что  их  способ  заниматьсЯ  морским
разбоем - это топить  захваченные  суда  и  не  щадить  ничьей  жизни.  „о
последнего времени миссолунгцы, пиратствуЯ, ограничивались только грабежом
судов. ‚сех, кто сдавалсЯ, они уводили в плен, а потом отпускали за выкуп.
’еперь все происходит по-другому: когда в их руки попадает  корабль,  всех
пассажиров вплоть до детей и  женщин  тут  же  убивают,  а  на  волнах  не
остаетсЯ даже доски от захваченного ими судна, котораЯ  могла  бы  донести
весть о его гибели до наших берегов. Њы часто видим в этих водах  корабли,
идущие из €талии, но они никогда не доходЯт до гаваней ‹еванта, а корабли,
которые отплывают из ѓреции, никогда не  доходЯт  до  наших  островов.  Ќе
сомневайтесь, синьор граф, ужасный пират в красном тюрбане, блуждающий тут
между отмелей и прозванный рыбаками мыса Ђцио ускоком,  и  есть  настоЯщий
ускок, чистопородный убийца и кровопийца.
   - “скок ли главарь бандитов, с которым Я  сегоднЯ  встретилсЯ,  или  он
иной породы,  -  заметил  молодой  граф,  -  но  руку  Я  ему  отделал  на
венецианский, как говоритсЯ, лад. ‘перва мне показалось, что он решил либо
взЯть  мою  жизнь,  либо  отдать  свою,  однако  рана  эта  заставила  его
отступить, и непобедимый обратилсЯ в бегство.
   - Ђ действительно ли  он  бежал?  -  спросил  ‘оранцо  с  поразительным
безразличием. - Ќе кажетсЯ ли вам, что он скорее отправилсЯ  за  подмогой?
—то до менЯ, то Я полагаю, ваша милость правильно поступили, приведЯ  свою
галеру под защиту нашей, ибо в настоЯщий момент пираты  -  это  ужасный  и
неизбежный бич.
   - “дивлЯет менЯ, - сказал ќдзелино, - что  мессер  ”ранческо  Њорозини,
знаЯ, как велика беда, еще ничего не предпринЯл, чтобы с  ней  справитьсЯ.
Ќе понимаю, как это адмирал, знаЯ о понесенных вашей милостью значительных
потерЯх, еще не прислал галеры взамен той,  что  вами  утрачена,  дабы  вы
имели возможность одним ударом покончить с этим ужасным разбоем.
   Ћрио слегка пожал плечами и, принЯв  настолько  пренебрежительный  вид,
насколько это допускала его нарочито изысканнаЯ учтивость, сказал:
   - „аже если бы адмирал прислал сюда целую дюжину галер, они  ничего  не
смогли бы поделать с неуловимым противником. € сейчас у нас было бы вполне
достаточно средств длЯ того, чтобы с этими людьми покончить,  если  бы  мы
находились в положении, при котором могли использовать свои силы. Ќо когда
мой достойный дЯдЯ послал менЯ  сюда,  он  не  предвидел,  что  Я  окажусь
пленником посреди отмелей и  не  смогу  маневрировать  в  мелководье,  где
способны быстро передвигатьсЯ только небольшие суда. Њы здесь можем делать
только одно - выходить в открытое море  и  плавать  в  водах,  где  пираты
никогда не осмелЯтсЯ нас дожидатьсЯ. ‘овершив свой  налет,  они  исчезают,
словно чайки. Ђ длЯ того чтобы преследовать их среди рифов, надо не только
владеть трудным искусством  кораблевождениЯ  в  этих  условиЯх,  им  очень
хорошо знакомых, но и быть оснащенными,  как  они,  то  есть  иметь  целую
флотилию шлюпок и легких каиков, и вести против них такую же  партизанскую
войну, какую они ведут против нас. “ж не думаете ли вы, что это пустЯковое
дело и что можно легко и просто захватить  целый  вражеский  рой,  который
нигде не оседает?
   - Њожет быть, ваша милость и смогли  бы,  если  бы  очень  пожелали,  -
молвил ќдзелино с какой-то скорбной горЯчностью. - ђазве вам  не  привычно
всегда одерживать успех в любом предприЯтии?
   - „жованна, - молвил Ћрио с улыбкой, в которой сквозила горечь,  -  эта
стрела направлена против тебЯ, хотЯ и через мою грудь. Њолю тебЯ, будь  не
такой бледной и не  такой  грустной;  ведь  наш  друг,  благородный  граф,
подумает, что это Я не даю тебе выказывать ему дружеские чувства,  которые
ты должна к нему питать и действительно питаешь. Ќо, возвращаЯсь к тому, о
чем мы говорили, - добавил он самым любезным тоном,  -  поверьте,  дорогой
граф, что Я вовсе не сплю среди опасностей и  не  забываю  о  деле  у  ног
красавицы. Џираты скоро увидЯт, что Я не терЯл времени, что Я основательно
изучил их тактику и обследовал  их  логова.  „а,  благодарЯ  богу  и  моей
славной лодчонке Я сейчас лучший лоцман €онического архипелага, и... - ’ут
‘оранцо стал озиратьсЯ по сторонам, словно опасаЯсь,  не  подслушивает  ли
какой-нибудь болтливый слуга. - Ќо вы сами понимаете, синьор граф, что мои
намерениЯ должны оставатьсЯ в строжайшей тайне.  Ќеизвестно,  какие  свЯзи
могут иметь пираты здесь, на острове, с рыбаками и мелкими торговцами, что
привозЯт нам из Њореи и ќтолии съестные припасы.  „остаточно  какой-нибудь
неосторожности со стороны верного, но неумного слуги, чтобы  наши  бандиты
оказались  своевременно   предупрежденными   и   скрылись,   а   Я   очень
заинтересован в том, чтобы они оставались нашими соседЯми, ибо  -  могу  в
том поклЯстьсЯ - нигде в другом месте на них не устроЯт такой облавы и  не
поймают так верно в их же собственные сети.
   ‘идевшие за  столом  с  самыми  разнообразными  чувствами  слушали  эти
признаниЯ. ‹ицо „жованны проЯснилось,  словно  прежде  она  опасалась,  не
вызваны ли отлучки и мрачные заботы ее мужа какой-либо зловещей  причиной,
а теперь с груди у нее свалилась тЯжесть. ‹еонцио  довольно  глупо  возвел
очи к небу  и  принЯлсЯ  выражать  свой  восторг  громкими  восклицаниЯми,
которые внезапно прекратил холодный и строгий взглЯд ‘оранцо. —то касаетсЯ
ќдзелино, то он разглЯдывал поочередно трех своих сотрапезников,  переводЯ
взглЯд с одного  на  другого,  стараЯсь  разобратьсЯ  в  том,  чего  в  их
взаимоотношениЯх он не мог себе объЯснить. Ќичто в  поведении  ‘оранцо  не
оправдывало произвольного  утверждениЯ  коменданта,  будто  поведение  это
объЯснЯетсЯ помрачением рассудка. Ќо, с другой  стороны,  ни  в  выражении
лица ‘оранцо, ни в его речах, ни в его манерах не было ничего,  способного
внушить молодому графу доверие и симпатию. Ћн не мог  оторвать  взглЯд  от
глаз этого человека, Якобы колдовских глаз, и находил их очень красивыми и
по форме и по удивительной прозрачности, но в то же времЯ усматривал в них
какое-то  трудно  объЯснимое  выражение,  которое  все  меньше  и   меньше
нравилось ему. ‚ этом взглЯде была смесь наглости  и  трусости.  Џорой  он
метил прЯмо в лицо ќдзелино, словно стремЯсь повергнуть его в  трепет,  но
если этот расчет не оправдывалсЯ, взглЯд становилсЯ робким, словно у  юной
девицы, или начинал блуждать по сторонам, как у человека,  захваченного  с
поличным. ђазглЯдываЯ ‘оранцо, ќдзелино заметил, что он ни разу не  сделал
движениЯ своей правой рукой, которую скрывал на груди. ‘оранцо с  изЯщной,
великолепной небрежностью опиралсЯ на левый локоть, но другую  руку  почти
по самый локоть прЯтал в широких складках  роскошного,  шелкового,  шитого
золотом кафтана в восточном вкусе.
   ‚ уме ќдзелино промелькнула какаЯ-то неЯснаЯ мысль.
   - ‚аша милость ничего не едите? - спросил он почти резко.
   …му показалось, что Ћрио смутилсЯ. Ћднако же тот уверенно ответил:
   - ‚аша милость изволите проЯвлЯть ко мне  чрезмерное  внимание.  ‚  это
времЯ Я никогда не ем.
   - ‚ы, кажетсЯ, нездоровы, - продолжал ќдзелино,  глЯдЯ  на  него  очень
пристально и не отводЯ глаз.
   ќта настойчивость Явно смутила Ћрио.
   - ‚ы слишком добры, - ответил он с какой-то горечью. -  Њорской  воздух
менЯ очень возбуждает.
   - Ќо у вашей милости, если не ошибаюсь,  ранена  эта  рука?  -  спросил
ќдзелино, уловив непроизвольный взглЯд, который Ћрио бросил на свою правую
руку.
   - ђанена?! - тревожно вскричала „жованна, привстав с места.
   - „а бог мой, синьора, вы же это отлично знаете, - ответил Ћрио, бросаЯ
ей один из тех взглЯдов, которых она так боЯлась.  -  ‚ы  уже  месЯца  два
видите, что эта рука у менЯ болит.
   „жованна, бледнаЯ как смерть, упала на свой стул, и ќдзелино прочел  на
ее лице, что она прежде ни слова не слышала об этой ране.
   - „авно вы получили рану? - спросил он тоном  безразличным,  но  весьма
твердым.
   - ‚о времЯ патрасского дела, синьор граф.
   ќдзелино обратил  свой  взглЯд  на  ‹еонцио.  ’от  склонил  голову  над
стаканом и, казалось, поглощен  был  смакованием  превосходного  кипрского
вина. ѓраф нашел, что ведет он себЯ так, словно что-то скрывает, а то, что
в нем прежде казалось недалекостью, стало очень походить на двуличие.
   ѓраф продолжал ставить Ћрио в трудное положение.
   - џ не слышал, что вы были тогда ранены, -  заговорил  он  снова,  -  и
радовалсЯ, что среди стольких бедствий хоть это вас минуло.
   ‹ицо Ћрио в конце концов вспыхнуло гневом.
   - Џрошу прощениЯ, синьор граф, - произнес он с  иронией,  -  что  забыл
послать к вам нарочного с извещением о беде, котораЯ, видимо, волнует  вас
больше, чем менЯ самого. џ, можно сказать, женат  в  полном  смысле  этого
слова, раз мой соперник стал мне лучшим другом.
   - Ќе понимаю этой шутки, мессер, - ответила „жованна тоном достойным  и
твердым, несмотрЯ на ее физически и морально угнетенное состоЯние.
   - ’ы нынче что-то уж очень  щепетильна,  душа  моЯ,  -  сказал  Ћрио  с
насмешливым видом и, протЯнув над столом свою левую руку,  завладел  рукой
„жованны и поцеловал ее.
   ќтот иронический поцелуй подействовал на нее,  как  удар  кинжалом.  Џо
щеке ее скатилась слеза.
   "ЌегодЯй, - подумал ќдзелино, видЯ, как нагло обходитсЯ с женой Ћрио. -
Џодлец, отступающий перед мужчиной и наслаждающийсЯ мукой женщины".
   Ћн был до такой степени во  власти  негодованиЯ,  что  не  в  состоЯнии
оказалсЯ это скрыть. Џриличие предписывало  ему  не  вмешиватьсЯ  в  споры
между супругами. Ќо лицо его так Ясно выражало кипЯщие в нем чувства,  что
‘оранцо вынужден был обратить на это внимание.
   -  ‘иньор  граф,  -  заметил  он,  стараЯсь  казатьсЯ  хладнокровным  и
высокомерным, - вы, часом, не увлекаетесь живописью?  ‚ы  созерцаете  менЯ
так, словно хотите написать мой портрет.
   - …сли ваша милость разрешаете мне сказать, почему Я на вас так смотрю,
- живо ответил граф, - Я охотно это сделаю.
   - ЊоЯ милость, - насмешливо произнес  Ћрио,  -  смиренно  умолЯет  вашу
высказатьсЯ.
   -  —то  ж,  мессер,  -  продолжал  ќдзелино,  -  признаюсь   вам,   что
действительно немного занимаюсь живописью и в настоЯщий момент менЯ просто
поражает удивительное сходство вашей милости...
   - ‘ кем-либо из лиц, изображенных на  фресках  этого  зала?  -  прервал
Ћрио.
   - Ќет, мессер, с главарем пиратов, которые  повстречались  мне  сегоднЯ
днем, с тем самым ускоком, раз уж приходитсЯ его назвать.
   - ЉлЯнусь свЯтым ”еодором! - вскричал ‘оранцо дрожащим голосом,  словно
ужас или гнев сдавили ему горло. - Ќеужто вы завели со мной подобные речи,
синьор, чтобы  оскорбительным  вызовом  ответить  на  мое  гостеприимство?
ѓоворите же, не стеснЯЯсь.
   ‚ то же времЯ он пыталсЯ пошевелить рукой, спрЯтанной на груди,  словно
хватаЯсь инстинктивным движением за ножны шпаги. Ќо он  был  безоружен,  а
рука его  словно  налилась  свинцом.  „а  и  „жованна,  опасаЯсь  Яростной
вспышки, вроде тех, при которых она слишком  часто  присутствовала,  когда
Ћрио гневалсЯ на кого-либо из своих подчиненных, в ужасе метнулась к  нему
и схватила его за руку. Џри этом она, видимо, коснулась его раны, так  как
он в бешенстве грубо оттолкнул ее с ужасным, богохульным  проклЯтием.  Ћна
почти упала на грудь ќдзелино, который, в  свою  очередь,  уже  готов  был
Яростно  броситьсЯ  на  Ћрио,  когда  тот,  побежденный  болью,   впал   в
полуобморочное состоЯние и замер на руках своего арабского пажа.
   ‚се это было делом одного мгновениЯ; Ћрио что-то сказал мальчику на его
Языке, и тот, налив кубок вина, поднес его ко рту господина и заставил его
отпить. Љ Ћрио тотчас же вернулись силы, и он  стал  лицемерно  извинЯтьсЯ
перед „жованной за свою вспыльчивость.  €звинилсЯ  он  и  перед  ќдзелино,
уверЯЯ, что столь частые приступы гнева даже он  сам  не  может  объЯснить
себе иначе, как страданиЯми, которые испытывает.
   - џ уверен, - сказал он, - что ваша милость не  могли  иметь  намерениЯ
оскорбить менЯ, найти во мне сходство с разбойником-ускоком.
   - ‘ эстетической точки зрениЯ, - едко ответил ќдзелино, - это  сходство
может быть только  лестным.  џ  хорошо  разглЯдел  ускока:  это  настоЯщий
красавец.
   - € смельчак! - ответил ‘оранцо, осушаЯ кубок до дна. - „ерзкий наглец,
который насмехаетсЯ надо мной под самым моим носом. Ћднако вскоре Я с  ним
померюсь силами, как с достойным противником.
   - Ќет, мессер, - продолжал ќдзелино, - позвольте не согласитьсЯ с вами.
‚ы на войне показали пример доблести, а этот ускок  сегоднЯ  показал  себЯ
передо мной трусом.
   Ћрио чуть вздрогнул. ‡атем он протЯнул свой кубок  ‹еонцио,  который  с
почтительным видом налил его до краев, сказав при этом:
   - ‚ первый раз за всю свою жизнь слышу Я, что этого ускока упрекнули  в
трусости.
   - Ђ вы-то что городите? - произнес Ћрио с презрительной насмешкой. - ‚ы
восхищаетесь подвигами ускока? Џожалуй, вы бы  охотно  взЯли  его  себе  в
друзьЯ и собратьЯ? ‚от уж благороднаЯ симпатиЯ воина!
   ‹еонцио Явно смутилсЯ. Ќо  ќдзелино,  не  склонный  отступатьсЯ,  снова
вмешалсЯ в разговор:
   - џ считаю, что симпатиЯ эта была бы незаслуженной. ‚  прошлом  году  в
‹епантском заливе мне  пришлось  иметь  дело  с  миссолунгскими  пиратами,
которые дали искрошить себЯ на куски, только бы не  сдаватьсЯ.  Ђ  сегоднЯ
этот грозный ускок отступил из-за одной раны  и  трусливо  бежал,  завидев
свою кровь.
   ђука Ћрио судорожно сжала кубок. Ќо араб отобрал его у своего господина
в тот момент, когда тот подносил его ко рту.
   - ќто еще что?! - грозным голосом  вскричал  Ћрио.  Ќо,  обернувшись  и
узнав Ќаама, он смЯгчилсЯ и даже рассмеЯлсЯ.
   - ‚идите, верный сын пророка хочет  спасти  менЯ  от  смертного  греха!
‚прочем, - добавил он, поднимаЯсь с места, - он оказывает мне услугу. ‚ино
мне вредит, оно только раздражает эту проклЯтую рану, что уже  два  месЯца
не может затЯнутьсЯ.
   - џ немного знаком с хирургией, - сказал ќдзелино,  -  многим  из  моих
друзей Я залечил раны и очень помог  им  на  войне,  вызволив  их  из  рук
коновалов.  …сли  вашей  милости  угодно  будет  показать  мне  рану,   Я,
несомненно, смогу дать вам хороший совет.
   -  ‚аша  милость  можете  похвалитьсЯ  разнообразнейшими  познаниЯми  и
неутомимой преданностью друзьЯм, -  сухо  ответил  Ћрио.  -  Ќо  руку  мне
отлично лечат, и скоро она будет в состоЯнии защитить своего обладателЯ от
любых злонамеренных намеков, от любого клеветнического обвинениЯ.
   ‘ этими словами Ћрио встал и, повторив свое предложение оказать  помощь
ќдзелино тоном, который на этот раз словно предупреждал,  что  предложение
делаетсЯ только длЯ вида, спросил графа, каковы его  планы  на  завтрашний
день.
   - џ намереваюсь, - ответил тот, - с рассветом взЯть  курс  на  Љорфу  и
весьма благодарен вашей милости за предложение  об  эскорте.  ‘опровождать
менЯ не нужно: Я не опасаюсь нового нападениЯ пиратов. ‘егоднЯ  Я  увидел,
на что они способны, и поскольку Я их узнал, могу с ними не считатьсЯ.
   - ‚о всЯком случае, - сказал ‘оранцо, -  вы  окажете  мне  честь,  если
переночуете здесь, в замке. „лЯ вас приготовлено мое личное помещение...
   - Ќет, мессер, это  невозможно,  -  ответил  граф.  -  џ  считаю  своей
обЯзанностью ночевать на корабле, когда плаваю на галерах республики.
   Ћрио тщетно настаивал. ќдзелино  счел  своим  долгом  не  уступать.  Ћн
попрощалсЯ с „жованной, и когда он целовал ей руку, она тихо сказала ему:
   - Ќе забывайте моего сна,  будьте  осторожны,  берегитесь.  -  Ђ  затем
громко добавила: - Џередайте Ђрджирии все, о чем Я вас просила.
   ’о были последние слова, которые  ќдзелино  услышал  из  ее  уст.  Ћрио
пожелал проводить его до башенных ворот и велел офицеру с  отрЯдом  солдат
сопровождать  его  в  шлюпке  на  галеру.  Џосле  выполнениЯ   всех   этих
формальностей, когда граф уже поднималсЯ на  свой  корабль,  Ћрио  ‘оранцо
дотащилсЯ до своих покоев и бросилсЯ на кровать, изнемогаЯ от усталости  и
боли.
   Ќаам старательно заперла все двери и принЯлась  лечить  и  перевЯзывать
его раздробленную руку.


   Ђббат остановилсЯ, утомившись от столь долгого рассказа. ‡узуф, в  свою
очередь, взЯл слово и, ведЯ повествование на несколько более быстрый  лад,
продолжал историю ускока в таких приблизительно выражениЯх:


   - Ћставь менЯ, Ќаам, оставь менЯ! Ѓез толку станешь ты тратить  на  эту
проклЯтую  рану  соки  всех  драгоценных  трав  Ђравии  и  тщетно   будешь
нашептывать таинственные  каббалистические  слова,  которые  тебе  открыла
какаЯ-то неведомаЯ наука. ‚сю мою кровь лихорадит, лихорадит  отчаЯнием  и
Яростью. Џодумать только! Џосле того как этот негодЯй искалечил  менЯ,  он
еще осмеливаетсЯ бросать мне в лицо оскорбительную иронию! Ђ сам  Я  лишен
возможности покарать его за наглость, отнЯть у  него  жизнь  и  по  локоть
омыть руки в его крови! ’олько это лекарство излечило бы мою  рану,  сбило
бы мою лихорадку!
   - „руг,  успокойсЯ,  отдохни,  если  не  хочешь  умереть.  ‚идишь,  мои
заговоры действуют. Љровь из моих собственных жил, которую Я влила в  этот
кубок, уже подчинЯетсЯ  свЯщенным  словам,  закипает,  дымитсЯ!  ’еперь  Я
обмажу ею твою рану...
   ‘оранцо позволЯет лечить себЯ послушно, как ребенок, - он  ведь  боитсЯ
смерти, котораЯ положит конец его замыслам  и  лишит  его  всех  богатств.
Џравда, порою он с львиной храбростью бросает ей  вызов,  но  лишь  тогда,
когда боретсЯ за то, чтобы умножить свое достоЯние. ‚ его глазах жизнь без
роскоши и изобилиЯ - ничто, и если бы в дни бедствий и неудач  голос  рока
объЯвил ему, что он обречен на вечную  нищету,  его  же  собственнаЯ  волЯ
сбросила бы с высоты крепостной башни в черные глубины  морЯ  это  холеное
тело,  длЯ  которого  все  благовониЯ  Ђзии  недостаточно  изысканны,  все
смирнские ткани недостаточно пышны и мЯгки.
   Ќо вот  аравитЯнка  перестала  произносить  свои  заговоры,  и  ‘оранцо
торопит ее идти с его поручением.
   - ‘тупай, - говорит он ей,  -  будь  стремительной,  как  мое  желание,
твердой, как моЯ волЯ. Џередай ѓусейну это кольцо, оно облекает тебЯ  моей
властью. ‚от мои повелениЯ: Я хочу, чтобы еще до рассвета он  находилсЯ  у
самой оконечности Ќатолики, в том месте,  которое  Я  указал  ему  сегоднЯ
утром. Џусть его четыре  каика  ожидают  там  благоприЯтного  момента  длЯ
нападениЯ. Џусть ренегат ”ремио станет со  своей  шлюпкой  возле  Ђистиных
пещер, чтобы ударить на неприЯтелЯ с фланга, и  пусть  албанскаЯ  тартана,
хорошо оснащеннаЯ своими камнеметами, держитсЯ там, где Я  ее  оставил,  и
загораживает  выход  из  отмелей.  ‚енецианец  выйдет  из  нашей  бухты  с
наступлением днЯ, через час после восхода солнца его  уже  увидЯт  пираты.
—ерез два часа после восхода должна начатьсЯ его  схватка  с  ѓусейном,  а
через три - пираты должны одержать победу. € скажи ему еще вот  что:  если
эта добыча от них ускользнет, через неделю здесь будет  Њорозини  с  целым
флотом, ибо венецианец подозревает менЯ и, несомненно, обвинит  в  измене.
…сли он доберетсЯ до Љорфу, через две недели не останетсЯ ни одной  скалы,
где пираты смогли бы прЯтать свои  баркасы,  ни  одной  береговой  полосы,
которую они осмелились бы отметить следом своей ноги,  ни  одной  рыбачьей
хижины, где они смогли бы укрыть  свою  голову.  Ђ  главное  -  скажи  ему
следующее: если они сохранЯт жизнь хоть одному венецианцу с этой галеры  и
если  ѓусейн,  рассчитываЯ  на  богатый  выкуп,   согласитсЯ   увести   их
начальников в плен, мой с ним союз будет тотчас же разорван и Я сам  стану
во главе морских сил республики, чтобы уничтожить его и весь его  род.  Ћн
знает, что все хитрости его ремесла мне известны лучше,  чем  ему  самому,
знает, что без менЯ  он  не  в  состоЯнии  ничего  сделать.  Џусть  же  он
поразмыслит над тем, что он смог  бы  против  менЯ  предпринЯть,  и  пусть
вспомнит, чего ему надо боЯтьсЯ! ‘тупай! ‘кажи ему,  что  Я  буду  считать
часы,  минуты.  Љогда  он  завладеет  галерой,  пусть  даст  три  пушечных
выстрела,  чтобы  оповестить  менЯ,  а  затем   пусть   он   ее   потопит,
предварительно обобрав дочиста... ‡автра вечером пусть он  ЯвитсЯ  сюда  и
даст мне отчет. …сли он  не  предъЯвит  мне  убедительного  доказательства
смерти венецианского начальника - снЯтую с  него  голову,  -  Я  велю  его
повесить на зубцах моей главной башни. ‘тупай! ’акова моЯ волЯ. Ќе  опусти
ни единого слова... „а будет трижды проклЯт  мерзавец,  выведший  менЯ  из
строЯ! Ђ впрочем, неужто не хватит у менЯ сил добратьсЯ до  лодки?  Џомоги
мне, Ќаам! ’олько Я почувствую, как менЯ покачивает на волне, силы ко  мне
вернутсЯ! “ этих проклЯтых пиратов ничего не получаетсЯ, когда менЯ нет  с
ними...
   Ћрио пытаетсЯ дотащитьсЯ  до  середины  комнаты;  зубы  его  стучат  от
лихорадочной дрожи,  все  предметы  видоизменЯютсЯ  перед  его  блуждающим
взором, и каждое мгновение ему представлЯетсЯ, будто все четыре  угла  его
комнаты вот-вот набросЯтсЯ на него и зажмут его голову в тиски.
   €, однако, он  упорствует,  пытаЯсь  дрожащей  рукой  отодвинуть  запор
потайной двери. Љолени его подгибаютсЯ, Ќаам обнимает его обеими руками и,
поддерживаЯ силой своей преданности, подводит к кровати и снова укладывает
на нее. ‡атем она засовывает  за  поЯс  два  пистолета,  проверЯет  лезвие
кинжала и заправлЯет светильник. Ћна совершенно спокойна, ибо  знает,  что
выполнит поручение или сложит свою голову.  ‚ернаЯ  поклонница  Њухаммеда,
она знает, что все судьбы уже записаны на небесах и что люди сами по  себе
ничего не могут, если рок заранее насмеЯлсЯ над их расчетами.
   Ћрио мечетсЯ на своем ложе. Ќаам поднимает дамасский ковер,  скрывающий
от всех подвижную плиту на беззвучных шарнирах. Ћна начинает спускатьсЯ по
крутой  извилистой   лестнице,   первые   ступени   которой   сложены   из
цементированных камней, а дальше, уже  в  недрах  скалы,  выбиты  в  самом
граните. ‘оранцо зовет  ее  обратно  в  тот  миг,  когда  она  уже  готова
углубитьсЯ в узкие галереи, где двоим не разойтись и где воздуха так мало,
что ужас охватил бы душу менее закаленную. ѓолос  ‘оранцо  так  слаб,  что
едва доноситсЯ сюда, и услышать его может только Ќаам, чей  слух  обострен
недремлющим вниманием сердца и ума. Ќаам быстро поднимаетсЯ по  ступенькам
и, наполовину высунувшись из люка, ожидает новых распорЯжений господина.
   - Џеред тем как вернутьсЯ на остров, - говорит он ей, - ты  разыщешь  в
бухте командира галеры. Џередашь ему, чтобы на рассвете он увел корабль  к
противоположной оконечности острова и двинулсЯ на  юг,  в  открытое  море.
Џусть он там остаетсЯ до вечера, не приближаЯсь к отмелЯм, какой бы шум до
него ни доносилсЯ. ‘игнал к возвращению Я подам ему пушечным выстрелом  из
крепости. ‘тупай, не медли, и да хранит тебЯ аллах!
   Ќаам снова исчезает в  извилистом  подземелье.  Ћна  проходит  потайные
галереи; из погреба в  погреб,  с  лестницы  на  лестницу  она  добираетсЯ
наконец до узкого выхода, устрашающего  прЯмоугольного  отверстиЯ,  словно
повисшего между небом и морской пучиной, куда  ветер  врываетсЯ  с  резким
свистом; рыбаки принимают его издали за недоступную расщелину, где  только
морские птицы могут искать убежища  в  бурю.  ‚  углу  пещеры  Ќаам  берет
веревочную лестницу и привЯзывает  ее  к  железным  кольцам,  вделанным  в
скалу. ‡атем она тушит пламЯ светильника, мечущеесЯ во все стороны по воле
ветра, снимает свою одежду из персидского шелка и  белоснежный  муслиновый
тюрбан.  Ћна  надевает  грубую  матросскую  куртку  и  прЯчет  волосы  под
Ярко-красным колпаком маниота. Ќаконец с ловкостью  и  силой  пантеры  она
повисает на лестнице вдоль оголенного гладкого  склона  отвесной  скалы  и
спускаетсЯ  на  площадку,  расположенную  пониже,  над  уровнем  морЯ,   и
выступающую вперед  сводом  нижней  пещеры,  затоплЯемой  морем  в  бурную
погоду, но совершенно сухой в тихую. —ерез широкую щель в этом своде  Ќаам
спускаетсЯ в грот и выходит на берег, навстречу  пенЯщемусЯ  прибою.  Ќочь
темнаЯ, дует сильный западный ветер. Ћна достает из-за  пазухи  серебрЯный
свисток и издает резкий свист, которому вскоре  отвечает  такой  же  звук.
Џроходит всего несколько секунд, и вот лодка, скрытаЯ в другой пещере  той
же скалы, скользнув по волнам, приближаетсЯ к ней.
   - ’ы один? - спрашивает ее по-турецки матрос, правЯщий лодкой вместе  с
другим.
   - Ћдин, - отвечает Ќаам. -  Ќо  вот  кольцо  господина.  Џовинуйтесь  и
доставьте менЯ к ѓусейну.
   Њатросы поднимают треугольный парус.  Ќаам  прыгает  в  лодку,  котораЯ
быстро отчаливает. ‘иньора  ‘оранцо  выглЯдывает  в  окно,  -  она  смутно
расслышала плеск весел и неЯсные голоса. Ѓорзой глухо и злобно рычит.
   "ќто Ќаам, он один, - говорит про себЯ прекраснаЯ  женщина.  -  •орошо,
что ‘оранцо хоть в эту ночь спит  под  одной  крышей  со  своей  печальной
подругой. - ’ревога снедает ее. - Ћн ранен, он страдает, он,  может  быть,
чувствует себЯ одиноким! Ќеразлучный слуга покинул его нынче ночью. …сли Я
тихо подойду к его дверЯм, то услышу его дыхание. “знаю,  спит  ли  он.  Ђ
если его донимает боль, если он тоскует в  темноте  и  одиночестве,  может
быть он не отвергнет моих услуг".
   Ћна заворачиваетсЯ в длинное белое покрывало и, словно тревожнаЯ  тень,
словно легкий лунный луч, неслышно скользит по коридорам замка. …й удаетсЯ
обмануть бдительность часовых,  охранЯющих  дверь  башни,  где  помещаетсЯ
Ћрио. Ћна знает, что Ќаам отсутствует - Ќаам, единственный страж,  никогда
не засыпающий на посту, единственный, которого нельзЯ соблазнить посулами,
склонить мольбами, устрашить угрозами.
   Ћна добралась до двери покоев Ћрио, не пробудив ни малейшего отзвука на
гулких  плитах  коридора,  не  коснувшись  своим  покрывалом  стен,  плохо
хранЯщих тайну. Ћна прислушиваетсЯ, сердце ее  стучит  так,  словно  хочет
вырватьсЯ из груди, но она задерживает дыхание.  „верь  Ћрио  вернее,  чем
целый полк солдат,  охранЯет  внушаемый  ее  повелителем  страх.  „жованна
слушает, готоваЯ  бежать  при  малейшем  шуме.  ђаздаетсЯ  голос  ‘оранцо,
зловещий среди полночного мрака и безмолвиЯ. ‘трах выдать  себЯ  поспешным
бегством приковывает дрожащую венецианку к порогу мужниного покоЯ. ‘оранцо
- во власти призраков тревожного  сна.  ‚  этих  бредовых  сновидениЯх  он
что-то говорит - смЯтенно,  Яростно.  Њожет  быть,  его  прерывистые  речи
открыли какую-то страшную тайну? „жованна в ужасе  бежит,  возвращаетсЯ  в
свою комнату и взбудораженнаЯ, полумертваЯ падает на диван. ’ак лежит  она
до утра, мучимаЯ зловещими снами.
   Њежду тем неЯснаЯ, еще светлаЯ черта проходит через широкий саван  ночи
и начинает отделЯть на горизонте небо от морЯ. Ћрио немного успокоилсЯ, он
поднимает голову  с  подушки.  Ћн  еще  боретсЯ  со  своими  лихорадочными
видениЯми, но волЯ его одолевает их, а зарЯ прогонит совсем.  Џонемногу  к
нему возвращаетсЯ памЯть, и наконец он соприкасаетсЯ с действительностью.
   Ћн зовет Ќаам. Ќо лишь  мандора  юной  аравитЯнки,  висЯщаЯ  на  стене,
отвечает меланхолической вибрацией струн на зов господина.
   Ћрио раздвигает тЯжелые занавески  кровати,  спускает  ноги  на  ковер,
беспокойно озирает комнату, где  едва  брезжит  утренний  свет.  ЏодъемнаЯ
дверь на месте, Ќаам еще не возвращалась.
   ’ревога одолевает его, он собираетсЯ с силами,  приподнимает  подъемную
дверь,  спускаетсЯ  по  ступенькам,  ощущаЯ  прилив  энергии,  оттого  что
движетсЯ и действует. ‚от он уже у выхода из внутренних, пробитых в  скале
галерей - там, где Ќаам оставила часть своей одежды и веревочную лестницу,
еще привЯзанную к железным крючьЯм. Ћн  с  беспокойством  озирает  морскую
гладь; выступающий угол скалы скрывает от него ту часть морЯ,  которую  он
хотел бы обозреть. ‘ледовало бы  спуститьсЯ  по  веревочной  лестнице,  но
очень уж опасно идти на  это  с  раздробленной  рукой.  Љ  тому  же  почти
рассвело,  и  часовые,  пожалуй,  заметЯт  его  и  обнаружат  этот  способ
сообщениЯ с морем, известный лишь  ему  и  очень  доверенным  людЯм.  Ћрио
испытывает все муки ожиданиЯ. …сли Ќаам  попала  в  какую-нибудь  ловушку,
если она не смогла передать его распорЯжений ѓусейну, то ќдзелино  спасен,
а он, ‘оранцо, погиб! Ђ что, если ѓусейн, узнав о ране, выведшей  Ћрио  из
строЯ, изменит ему, продаст республике его тайну, его честь, его жизнь? Ќо
внезапно Ћрио видит, как оставшаЯсЯ у него тЯжелаЯ галера выходит на  всех
парусах из бухты, держа курс на юг. Ќаам выполнила поручение!  Ћн  уже  не
думает о ней,  он  убирает  веревочную  лестницу  и  возвращаетсЯ  в  свою
комнату,  где  его  встречает  Ќаам.  ђадость  от  успеха  помогает   Ћрио
изобразить страстную нежность  -  он  прижимает  девушку  к  своей  груди,
заботливо расспрашивает обо всем.
   - ‚се будет сделано, как ты велел, - говорит она. - Ќо ветер все  времЯ
дует с запада, и ѓусейн ни за что не отвечает, если он не переменитсЯ. €бо
галера быстрее его каиков; они не  смогут  преследовать  ее,  не  выйдЯ  в
открытое море и не подвергнув себЯ опасности встреч с военными  кораблЯми,
а это было бы роковым.
   - ѓусейн городит вздор, - раздраженно возразил  Ћрио,  -  не  знает  он
венецианской гордыни. ќдзелино не  обратитсЯ  в  бегство,  он  пойдет  ему
навстречу, устремитсЯ в самое опасное место. ‚едь  голова  у  него  забита
глупейшими представлениЯми о чести! ‚прочем, ветер переменитсЯ с  восходом
солнца и будет дуть до полуднЯ.
   - ѓосподин, не похоже на это, - отвечает Ќаам.
   - ѓусейн просто трус! - гневно восклицает Ћрио.
   Ћни оба поднимаютсЯ на верхнюю площадку башни.  ѓалера  графа  ќдзелино
уже вышла из бухты, легко и быстро устремлЯЯсь на север. Ќо вот из-за морЯ
вылезает солнце, и ветер действительно менЯетсЯ. ’еперь он  изо  всех  сил
дует  со  стороны  ‚енеции,  отбрасываЯ  и  волны  и  корабли  на   отмели
€онического архипелага. ѓалера ќдзелино замедлЯет ход.
   - ќдзелино, ты погиб! - в порыве радости восклицает Ћрио.
   Ќаам вглЯдываетсЯ в горделивое лицо своего  господина.  Ћна  спрашивает
себЯ, уж не повелевает ли этот дерзновенный человек стихиЯми, и ее  слепаЯ
преданность беспредельна.
   Ћ, как медленно текли часы в этот день длЯ ‘оранцо и его верной рабыни!
Ћрио так точно рассчитал, сколько времени нужно  длЯ  того,  чтобы  галера
встретилась с пиратами, и сколько времени понадобитсЯ миссолунгцам длЯ  их
маневров, что битва началась в предписанный им час. ‘перва Ћрио ничего  не
слыхал, так как ќдзелино не стрелЯл по каикам из пушек. Ќо когда  на  него
напали тартаны, когда он увидел, что  ему  придетсЯ  вести  борьбу  против
двухсот пиратов всего с шестьюдесЯтью матросами, ранеными или  утомленными
вчерашней схваткой, он стал пользоватьсЯ всеми  средствами,  имеющимисЯ  в
его распорЯжении.
   Ѓой был Яростный, но  недолгий.  —то  могло  поделать  самое  отчаЯнное
мужество против превосходЯщих сил, а главное - против судьбы! Ћрио услышал
канонаду. Ћн рванулсЯ, словно тигр в клетке, и впилсЯ пальцами в  башенные
зубцы, чтобы удержатьсЯ от головокружительного порыва, грозившего сбросить
его вниз. ‚ левой руке он сжимал руку Ќаам и судорожно стискивал ее каждый
раз, когда глухой раскат пушечного выстрела  долетал,  ослабеваЯ,  до  его
слуха. ‚незапно наступило безмолвие, ужасное,  необъЯснимое,  и  пока  оно
длилось,  Ќаам  начала  уже  опасатьсЯ,  не  сорвались  ли  все  планы  ее
господина.
   ‘олнце поднималось все выше, сиЯющее, спокойное.  Њоре  было  таким  же
чистым, как небо. Ѓитва  происходила  между  двух  последних  островов,  к
северо-востоку от ‘ан-‘ильвио. ѓарнизон крепости удивлЯли  и  страшили  ее
зловещие отзвуки. Љое-кто из унтер-офицеров  и  храбрых  матросов  выражал
желание отправитьсЯ в лодках на разведку. Ћрио передал им  через  ‹еонцио,
что запрещает это под страхом смерти. Ќаконец шум стих.  Ќаверное,  галера
ќдзелино под защитой северо-восточного острова победоносно летела к Љорфу.
Ќе могло же так хорошо  вооруженное  и  так  храбро  защищаемое,  отличное
парусное судно  попасть  за  столь  короткий  промежуток  времени  в  руки
пиратов! Ќикто уже больше не тревожилсЯ  о  его  судьбе,  и  никто,  кроме
губернатора и его молчаливого верного спутника, не думал о  нем.  Ћни  все
еще склонЯлись над зубцами башни. ‘олнце поднималось выше и выше, и  ничто
не прерывало тишины.
   Ќаконец, в пЯтом часу днЯ, раздались три условных выстрела.
   - „ело сделано, господин! - произнесла Ќаам. - Љрасавца ќдзелино нет  в
живых.
   - „ва часа на то, чтобы  обчистить  корабль!  -  сказал  Ћрио,  пожимаЯ
плечами. - ‘коты! —то бы они сделали без менЯ?  Ќичего.  Ќо  теперь  пусть
поразит их гром, пусть сметут их венецианские  пушки,  пусть  поглотит  их
морскаЯ пучина! џ с ними покончил. Ћни избавили менЯ от  ќдзелино.  “рожай
убран!
   - ’еперь, господин, тебе надо вернутьсЯ  к  жене.  Ћна  совсем  больна.
ѓоворЯт, она при смерти. ‚от уже два часа, как она зовет тебЯ. џ много раз
говорила тебе об этом, но ты менЯ не слушал.
   - ’ы говоришь: не слушал! „а, уж могу сказать, у менЯ мысли были занЯты
делами поважнее, чем бредни ревнивой женщины! —то ей нужно?
   -  ѓосподин,  ты  должен  уступить  ее  просьбам.  Ђллах  гневаетсЯ  на
человека, пренебрегающего законной супругой, еще больше, чем на того,  кто
плохо обращаетсЯ с верным рабом. Њне ты был  добрым  господином,  будь  же
добрым супругом длЯ твоей венецианки. ’ак надо, пойдем...
   Ћрио уступил. Ћдной лишь Ќаам удавалось  хоть  изредка  заставить  Ћрио
уступать.
   „жованна лежит на своем диване недвижнаЯ, словно окаменевшаЯ.  ™еки  ее
мертвенно-бледны, губы холодны, дыхание горЯчее. Ќо она  оживает,  услышав
голос Ќаам, забрасывающей ее ласковыми расспросами,  покрывающей  ей  руки
братскими поцелуЯми.
   - ‘естра моЯ „зоана, - говорит ей юнаЯ аравитЯнка на  своем  непонЯтном
„жованне Языке, - опомнись,  не  предавайсЯ  до  такой  степени  отчаЯнию.
‘упруг твой возвращаетсЯ к тебе, и никогда твоЯ сестра Ќаам не  попытаетсЯ
похитить у тебЯ его любовь. ’ак велит пророк, и  среди  сотен  женщин,  из
которых Я была самой любимой, ни одна не смогла бы пожаловатьсЯ на то, что
господин оказывал мне слишком уж Явное предпочтение. “  Ќаам  всегда  было
великодушное сердце, и как ее права уважались в земле правоверных,  так  и
она уважает чужие в земле христиан. Ќу же,  сделай  себе  снова  прическу,
надень свои самые пышные уборы: ведь любовь мужчины -  одна  гордынЯ,  его
пыл разгораетсЯ, когда жена стараетсЯ казатьсЯ ему красивой.  “три  слезы,
они тушат блеск глаз. …сли бы ты дала мне подвести тебе брови на  турецкий
лад и уложить на плечах покрывало, как принЯто  у  персиЯнок,  Ћрио  снова
возжелал бы тебЯ. ‚от и Ћрио. ‚озьми свою лютню, а Я  зажгу  благовониЯ  в
твоей комнате.
   „жованна  не  понимает   этих   простодушных   речей.   Ќо   сладостнаЯ
мелодичность арабских слов, ласковаЯ  сострадательность  рабыни  понемногу
возвращают ей мужество. Ќе понимает она и величиЯ  души  своей  соперницы,
ибо продолжает принимать ее за юношу. Ќо это не мешает ей растрогатьсЯ  ее
добрыми чувствами, и она стараетсЯ как-то ответить на них, сбросив с  себЯ
оцепенение. ‚ходит Ћрио. Ќаам хочет удалитьсЯ, но Ћрио велит ей  остатьсЯ:
он боитсЯ поддатьсЯ еще не окончательно умершему в нем чувству к „жованне,
которое заставило бы  его  выслушивать  ее  упреки  или  возродить  в  ней
надежду. € все же он вынужден с нею считатьсЯ, - ведь она  может  добитьсЯ
от Њорозини чего угодно. Ћрио  боитсЯ  ее  и  поэтому,  даже  умилЯЯсь  ее
нежностью и красотой, не может не испытывать к ней своего рода ненависти.
   Ќо на этот раз „жованна другаЯ - не  робкаЯ,  не  умолЯющаЯ.  Ћна  лишь
печальнее, чем раньше, и чувствует себЯ еще хуже.
   - Ћрио, - говорит она ему, - Я думаю,  что,  несмотрЯ  на  отказ  графа
ќдзелино, тебе следовало бы дать ему охрану до  выхода  в  открытое  море.
Ѓоюсь, как бы с ним не случилось беды. ‚от уже два днЯ менЯ томЯт зловещие
предчувствиЯ.  Ќе  смейсЯ  над  таинственными  предупреждениЯми,   которые
посылает мне провидение. Џошли свою галеру графу  вдогонку,  если  еще  не
поздно. Џодумай, Я ведь даю тебе этот совет не только ради него,  но  и  в
твоих собственных интересах. ђеспублика спросит с тебЯ за его гибель.
   - Њожно узнать у вас, синьора, - холодно отвечает Ћрио, глЯдЯ ей  прЯмо
в лицо, - что это за предчувствиЯ, о которых вы мне  говорите,  и  на  чем
основаны ваши опасениЯ?
   - ’ы хочешь, чтобы Я тебе о  них  рассказала,  а  отнесешьсЯ  к  ним  с
пренебрежением, как к  пустым  бреднЯм  суеверной  женщины.  Ќо  мой  долг
открыть тебе ужасные предупреждениЯ, посланные мне свыше. …сли ты  ими  не
воспользуешьсЯ...
   - ѓоворите, синьора, - серьезно произнес Ћрио, - видите, Я слушаю вас с
уважением.
   - ’ак вот, знайте, что через несколько мгновений  после  того,  как  на
часах пробило три пополудни, Я увидела,  как  в  мою  комнату  вошел  граф
ќдзелино, весь окровавленный, в разорванной одежде.  џ  видела  его  очень
Ясно, мессер, он сказал мне  слова,  которых  Я  не  стану  повторЯть,  но
которые еще звучат у менЯ в ушах. ‡атем он исчез, растаЯв в  воздухе,  как
исчезают призраки. Ќо готова поспорить, что в  тот  самый  миг,  когда  он
ЯвилсЯ мне, он лишилсЯ жизни или же попал в  какую-то  роковую  беду.  €бо
вчера, в то времЯ, когда на него напали пираты, Я видела во сне, как ускок
поднЯл над ним свой Ятаган, а затем бежал с перебитой рукой,  разразившись
ужасными проклЯтиЯми.
   - —то означают ваши так называемые видениЯ, синьора, и какие подозрениЯ
скрываютсЯ за всеми этими аллегориЯми?
   ’ак говорит Ћрио громовым голосом,  гневно  поднимаЯсь  с  места.  Ќаам
устремлЯетсЯ к нему  и  хватает  его  за  полу  одежды.  Ћна  не  понимает
сказанных им слов, но видит в его мечущих искры глазах ненависть и угрозу.
Ћрио овладевает  собой,  -  эта  вспышка  может  выдать  его,  подтвердить
подозрениЯ „жованны. ‚прочем, „жованна совершенно  спокойна  и  впервые  в
жизни с невозмутимым видом встречает гневный порыв Ћрио.
   - џ требую, чтобы ты повторила мне эти грозные  слова,  которые  должны
внушить мне такой ужас, - продолжает Ћрио с ироническим видом. -  …сли  ты
скроешь их от  менЯ,  „жованна,  Я  стану  думать,  что  все  это  женские
хитрости, рассчитанные на то, чтобы посмеЯтьсЯ надо мной.
   - •орошо, Я повторю их тебе, Ћрио, ибо это отнюдь не игра,  а  незримые
силы, правЯщие нашими судьбами, выше всех суетных приступов гнева, которые
они могут в нас вызвать. Џризрак  графа  ќдзелино  показал  мне  огромную,
ужасную рану, из которой вытекла всЯ его кровь, и произнес: "‘иньора,  ваш
супруг - убийца и предатель".
   - € больше ничего?! - вскричал Ћрио, побледнев и дрожа от гнева. -  ‚аш
дух  слишком  снисходителен  к  моей  недостойной  особе,  синьора,  и   Я
удивлЯюсь, что призраки ваших снов говорЯт вам обо мне столь  милые  вещи.
Џри следующем с ними свидании соблаговолите передать им мой  совет:  пусть
они или говорЯт более Ясно, или  молчат,  ибо  швырЯтьсЯ  словами  -  дело
опасное, и призраки могут оказатьсЯ весьма ненадежными  покровителЯми  длЯ
человеческих существ, коих им угодно посещать.
   ‘ этими словами Ћрио удалилсЯ, уже произнесЯ в  сердце  своем  приговор
над „жованной.
   Ќаступила ночь, но супруга Ћрио не спала предыдущей ночью  и  не  знала
покоЯ в течение всего днЯ. ‘покойствие ее - только личина, душу ей терзает
неслыханнаЯ мука. Ћна угадала страшную  правду  и  ни  на  что  больше  не
надеетсЯ, напротив  -  она  стараетсЯ  получить  наглЯдные  доказательства
постигшего ее позора и несчастьЯ.
   Ќа часах пробило полночь. ѓлубокое  безмолвие  царит  на  острове  и  в
замке. Џогода тихаЯ, ЯснаЯ,  море  не  шелохнетсЯ.  „жованна  -  у  своего
потаенного окна. Ћна слышит, как к подножию скалы  подплывает  лодка.  Ћна
видит на берегу темные фигуры, ей кажетсЯ, словно  какие-то  черные  пЯтна
равномерно передвигаютсЯ по белому песку. ќто не Ћрио и не Ќаам, -  борзой
ведь прислушиваетсЯ, но не подает никаких признаков любви  или  ненависти.
‹одка удалЯетсЯ, но тени, вышедшие из нее, исчезли,  словно  их  поглотили
недра скалы.
   Ќа этот раз воздух так прозрачен и море  так  спокойно,  что  до  слуха
„жованны долетает малейший звук. †елезные кольца слабо звЯкнули о  крючьЯ,
веревочнаЯ лестница скрипнула  под  тЯжестью  человеческого  тела.  ‘верху
раздалсЯ осторожный оклик, снизу ответили приглушенные голоса. € сверху  и
снизу обменЯлись условными сигналами - неискусным подражанием крику ночной
птицы. € снова все смолкло. ѓлаз не в состоЯнии ничего различить:  в  этом
месте подножие скалы уходит под нависающий выступ верхних скал.  Ќо  вдруг
какие-то глухие шаги, неЯсные  шумы  послышались  словно  из  недр  земли.
„жованна прижимает ухо к коврам своей комнаты. Ћна слышит шаги  нескольких
человек, проходЯщих где-то внизу, словно в каком-то подземелье, под самыми
ее покоЯми. Џотом снова все стихает.
   Ќо она хочет раскрыть тайну до  конца  и  на  этот  раз  обратитьсЯ  за
разъЯснениЯми не к  своему  пророческому  дару,  не  к  небесным  вещаниЯм
сновидений, а к свидетельству своих чувств. ’еперь она и не думает о  том,
чтобы скрытьсЯ под покрывалом, - пусть ее узнают, пусть  с  ней  обойдутсЯ
грубо. ЏолураздетаЯ, растрепаннаЯ, не соблюдаЯ никакой  осторожности,  она
бежит по коридорам, по лестницам, устремлЯЯсь к башне, где живет  ‘оранцо.
’еперь ей уже чужды и стыд  оскорбленного  самолюбиЯ,  и  робкаЯ,  женскаЯ
покорность, и даже страх смерти. Ћна хочет знать, хотЯ  бы  ценою  смерти.
Ћднако Ћрио дал строжайший приказ часовым не спускать глаз с его дверей  и
никому не давать к ним доступа. Ќо люди с нечистой совестью всегда  боЯтсЯ
ужасов ночи. ‘траж, видЯ, что к нему так смело приближаетсЯ эта женщина  с
разметавшимисЯ волосами, с решимостью отчаЯниЯ во взглЯде, принимает ее за
призрак и падает ниц: за несколько дней до того этот  человек  зарезал  на
захваченном торговом галиоте красивую молодую женщину с  двумЯ  маленькими
детьми на руках. …му чудитсЯ, что она Явилась сюда, ему  кажетсЯ,  что  он
слышит ее жалобный голос: "‚ерни мне моих малюток!".
   - “ менЯ их нет, - отвечает он сдавленным голосом, катаЯсь по  каменным
плитам пола.
   „жованна не обращает на него вниманиЯ, - равнодушнаЯ к любой опасности,
она переступает через его тело и проникает в комнату Ћрио. ’ам никого нет,
но на мраморном столе стоЯт зажженные  светильники.  Џосредине  комнаты  -
открытый люк. „жованна тщательно закрывает дверь, через которую она вошла,
и прЯчетсЯ за завесу окна, ибо до нее уже доносЯтсЯ голоса и шаги - кто-то
поднимаетсЯ по подземному ходу.
   Џервым поЯвлЯетсЯ Ћрио, за  ним  -  трое  мусульман  гнусного  вида,  в
грЯзной, запачканной кровью одежде; у одного из них  сверток,  который  он
кладет на стол. Џоследним поднимаетсЯ юноша Ќаам. Ћн закрывает люк,  затем
прислонЯетсЯ спиной к двери, в  которую  вошла  „жованна,  и  застывает  в
неподвижности.
   “ старого ѓусейна, главы  миссолунгских  пиратов,  была  длиннаЯ  седаЯ
борода и изборожденное морщинами лицо, что на первый взглЯд придавало  ему
весьма почтенный вид. Ќо чем  больше  в  него  вглЯдывались,  тем  сильнее
изумлЯло выражение грубой свирепости и тупого  упрЯмства,  запечатлевшеесЯ
на этом бронзовом от загара лице. ‚ истории  морского  разбоЯ  он  ЯвлЯлсЯ
фигурой не слишком Яркой, но действовал долго и  непрерывно.  Љогда-то  он
служил ускокам. ќто был грабитель и убийца, но когда дело касалось  дележа
добычи, никто не соблюдал так свЯто  закона  справедливости  и  честности.
‘лово купца, подчинЯющегосЯ законам, установленным между нациЯми, не может
быть вернее и тверже его слова, и он, который отрексЯ бы от своего пророка
за горсть золота, с презрением срубил бы голову любому из  своих  пиратов,
смошенничавшему при дележе награбленного. ‡а справедливость и твердость он
выбран был командиром  четырех  каиков  и  начальником  над  двумЯ  своими
сотоварищами, людьми более умелыми в морском деле, но не такими храбрыми в
бою и менее строгими в соблюдении порЯдка. Ћдним из этих  сотоварищей  был
ренегат  ”ремио,  говоривший  на  почти  непонЯтной  длЯ  „жованны   смеси
турецкого и итальЯнского, человек худощавый,  уже  немолодой,  весь  облик
которого свидетельствовал о низменных страстЯх  и  неумолимой  жестокости,
другим - албанский еврей, командир одной из  тартан,  все  лицо  его  было
обезображено  ужасным  шрамом.  Ћба  они  стали   медленно   разворачивать
омерзительную кровавую и грЯзную трЯпку, в которую был обернут лежащий  на
столе сверток. ‘ердце „жованны мучительно сжалось, и дрожь смертной  тоски
прошла по всему ее телу, когда из этого куска ткани они  вынули  другой  -
окровавленный, изрезанный ударами сабли и изрешеченный пулЯми. ‚  нем  она
узнала куртку, которую носил накануне ќдзелино.
   Џри виде куртки Ћрио стал с Явным негодованием говорить что-то ѓусейну.
Ќе понимаЯ Языка, на  котором  он  изъЯснЯлсЯ,  „жованна  решила,  что  он
возмущен убийством ќдзелино. Ћднако Ћрио, обернувшись к ренегату и  еврею,
заговорил по-итальЯнски:
   - €  это,  по-вашему,  залог!  ‚ы  осмеливаетесь  предъЯвлЯть  мне  эти
лохмотьЯ как доказательство смерти того,  кто  их  носил?  ђазве  этого  Я
требовал? € уж не воображаете  ли  вы,  что  менЯ  можно  провести  такими
грубыми уловками? •ищные псы, проклЯтые предатели, вы  менЯ  обманули!  ‚ы
его пощадили, чтобы получить от его семьи хороший выкуп, но вам не удастсЯ
отнЯть у менЯ эту добычу - единственное, что Я от вас требовал. џ обыщу  у
вас все до последнего тюка, Я до последней доски разберу все ваши баркасы,
чтобы только найти венецианца. Њне он нужен, живой или мертвый, а если  он
от менЯ ускользнет, Я пушечным Ядром разнесу вас в клочьЯ  -  вас  и  ваши
жалкие посудины.
   Ћт Ярости на губах Ћрио выступила пена. Ћн вырвал окровавленную  куртку
из рук растерЯвшегосЯ ренегата, стал топтать ее ногами. ‚ этот миг он  был
омерзителен и вызвал ужас и отвращение у той, котораЯ его так любила.
   —етверо убийц вступили в долгий спор, часть которого она понЯла. Џираты
утверждали, что ќдзелино погиб,  пронзенный  градом  пуль,  исполосованный
саблЯми, как об этом  свидетельствовала  куртка.  Ћн  пал,  умирающий,  на
тартане евреЯ, но тому не удалось добратьсЯ до него  раньше,  чем  матросы
перебросили тело через борт. Џо счастью, один из них соблазнилсЯ  богатым,
золотым шитьем куртки, и он сорвал ее с тела ќдзелино, прежде чем оно было
брошено в море,  так  что  еврею  пришлось  даже  выкупить  куртку,  чтобы
предъЯвить Ћрио это доказательство гибели его недруга.
   Џосле многочисленных гневных вспышек  и  Яростных  проклЯтий,  которыми
обменивались спорЯщие, Ћрио, пользовавшийсЯ, видимо, огромным влиЯнием  на
своих сотоварищей, несмотрЯ на всю их  грубость  и  злобность,  и  умевший
одним словом и жестом  приводить  их  к  молчанию  посреди  самой  бешеной
вспышки,  как  будто  успокоилсЯ  и  удовлетворилсЯ  клЯтвой,  данной  ему
ѓусейном. Џравда, ѓусейн отказалсЯ поклЯстьсЯ именем аллаха и его пророка,
что убежден в смерти ќдзелино, ибо не видел, как его тело бросили в  море,
но  он  дал  клЯтву,  что  если  ќдзелино  сохранили  жизнь,  он  в   этом
предательстве не участвовал. Ћн поклЯлсЯ также, что дознаетсЯ до правды  и
сурово покарает всЯкого, кто ослушаетсЯ  ускока.  ‘лово  это  он  произнес
по-итальЯнски и, приложив обе руки ко лбу, до земли склонилсЯ перед Ћрио.
   "Ћн - ускок! Ћ „жованна, „жованна! Љак не пала ты мертвой, увидев,  что
этот гнусный убийца,  изменивший  своей  родине,  ненасытный  грабитель  и
свирепый истребитель  людей  -  твой  супруг,  человек,  которого  ты  так
любила!"  ’ак  говорит  „жованна  сама  с  собой.  Њожет  быть,  она  даже
произносит эти слова вслух, настолько безразлична  ей  сейчас  смертельнаЯ
опасность, настолько она утратила ощущение  самой  себЯ,  всЯ  поглощеннаЯ
этой ужасной и отвратительной сценой. ђазбойники  были  так  занЯты  своим
спором, что и не могли бы  ее  услышать.  Ћни  еще  долго  беседовали.  Ќо
„жованна уже ничего не слушала, руки ее свело  судорогой,  шеЯ  раздулась,
глаза закатились. Ћна упала на  плиты  пола  и  потерЯла  всЯкое  ощущение
своего несчастьЯ. Џираты, обо всем договорившись с Ћрио,  удалились.  Ћрио
бросилсЯ на свое ложе и заснул, совершенно разбитый усталостью.
   Ќаам перевЯзала его рану и теперь охранЯет  его  сон,  растЯнувшись  на
циновке у кровати. Ќаам уже давно не  вкушала  мирного  сна.  —ерез  самые
ужасные происшествиЯ, через самые тЯжкие испытаниЯ жизни проходит  она  со
спокойствием и душевной уравновешенностью крепко закаленного духа и  тела.
Ќо в минуты отдыха сновидение порою возвращает ее к тем  временам,  когда,
укачиваемаЯ в гамаке белоснежного  дамасского  шелка  четырьмЯ  нубийскими
невольницами, с кожей черной,  как  ночь,  с  белыми  зубами,  с  веселыми
открытыми лицами, она  засыпала  под  звуки  мандоры  в  дыму  благовонных
курений, в сладострастной истоме,  под  улыбчивым  ликом  ”ингари,  царицы
восточных ночей, под  лаской  прохладного  ветерка,  осыпающего  ее  грудь
лепестками цветов, украшающих ее косы. ‚ремена эти прошли.  Ќежные  ступни
Ќаам  попирают  теперь  жесткий  щебень  побережий   и   острую,   режущую
поверхность морских  скал.  …е  тонкие  пальцы  загрубели  от  постоЯнного
соприкосновениЯ с рулем и снастЯми. €ссушающее  дыхание  ветра  и  терпкий
морской воздух покрыли  загаром  ее  кожу,  которую  когда-то  можно  было
сравнить с бархатной кожицей персика или абрикоса рано утром, когда  ничьЯ
рука не снЯла еще с них  серебристый  налет  предрассветной  влаги.  Ќаам,
душистый цветок пустыни на гибком, но крепком и  цепком  стебле,  родилась
дочерью вольных кочевых племен. Ћна не позабыла  тех  дней,  когда,  бегаЯ
босыми ногами по раскаленному песку, водила верблюдов на водопой  и  гнала
обратно их послушное стадо, несЯ на голове кувшин со свежей  водой,  почти
такой же большой, как она сама. Ћна помнит, как ее смелаЯ  рука  продевала
узду в непокорные рты худых белых кобылиц ее отца. Ћна спала под  кочевыми
шатрами - нынче у подножиЯ гор, завтра на краю равнины.  ‹ежа  под  ногами
своих друзей-скакунов, она беззаботно  слушала  далекий  лай  шакалов  или
рычание пантер. ‡атем, еще до того,  как  она  познала  радость  свободной
взаимной любви, ее похитили разбойники и продали паше.  Џод  сенью  гарема
она  расцвела,  как  экзотическое  растение,  без  вольного  воздуха,  без
движениЯ, без солнца, сожалеЯ о  своей  былой  нищете  среди  богатства  и
изобилиЯ, с отвращением переносЯ докучные  ласки  своего  деспота.  ’еперь
Ќаам уже не жалеет о своей родине. Ћна любит, она верит, что любима.  Ћрио
ласково обращаетсЯ с нею и доверЯет ей все свои тайны. Ќет сомнениЯ -  она
ему дорога, ибо нужна и полезна, и ни в ком не найдет он такого  рвениЯ  в
сочетании  с  такой  осмотрительностью,  присутствием  духа,  мужеством  и
привЯзанностью.
   ‚прочем, Ќаам ощущает себЯ свободной. …е овевает вольный воздух, очи ее
озирают широкий окоем. ЋбЯзанности у нее лишь те, что внушает  ей  сердце;
единственнаЯ кара, которой она может страшитьсЯ, - это не быть любимой.  €
потому она не сожалеет ни о  прислуживавших  ей  рабынЯх,  ни  о  ванне  с
душистой водой, ни об ожерельЯх из цейлонского жемчуга, ни  о  тЯжелом  от
драгоценных камней корсаже, ни о длительном ночном сне,  ни  о  длительном
послеполуденном  отдыхе.  Ћна  была  царицей  гарема,  но  не  переставала
чувствовать неволю. ‡десь, среди этих христиан она рабынЯ, но ощущает себЯ
свободной, а свобода длЯ нее лучше всЯкого царства.
   ‘коро займетсЯ новый день, и вот чей-то слабый вздох пробуждает Ќаам от
ее чуткого сна. Ћна приподнимаетсЯ на  коленЯх  и  смотрит  на  склоненную
голову ‘оранцо. Ќо он спокойно спит, ровно и мирно дышит. € опЯть до слуха
Ќаам доноситсЯ вздох, еще  более  глубокий,  чем  тот,  первый,  и  полный
невыразимой тоски. Ћна отходит от ложа Ћрио и бесшумно приподымает  завесу
окна.  ’ам  она  находит  неподвижно  распростертую  „жованну.  ЋхваченнаЯ
изумлением, она растрогана и сохранЯет великодушное молчание. ‡атем, снова
подойдЯ к  Ћрио,  она  опускает  занавески  у  его  ложа,  возвращаетсЯ  к
„жованне, обнимает ее, поднимает и,  никого  не  разбудив,  относит  в  ее
комнату. Ћрио так и не узнал, на что осмелилась „жованна. Ћн запер жену  в
ее покои, как пленницу, и перестал даже заходить к  ней.  ’щетно  пыталась
Ќаам добитьсЯ, чтобы он смЯгчилсЯ. Ќа этот раз ей не удалось  повлиЯть  на
него и даже показалось, что и ей он как будто не совсем доверЯет, замышлЯЯ
про себЯ что-то недоброе.
   ЃлагодарЯ уходу Ќаам  рана  Ћрио  зажила  в  несколько  дней.  Љазалось
несомненным, что ќдзелино погиб. Ќигде не найдено было ни малейших намеков
на то, что он мог спастись. „а если  бы  он  и  спассЯ  от  буйной  Ярости
пиратов, то все  равно  его  настигла  бы  обдуманнаЯ  ненависть  ‘оранцо.
„жованна уже ни на что не жалуетсЯ и как будто не страдает; она не смотрит
вечерами в окно, не вслушиваетсЯ в неЯсные ночные звуки. Љогда  Ќаам  поет
ей песни своей родины под аккомпанемент лютни или мандоры, она не слушает,
но улыбаетсЯ. €ногда она берет в руки книгу, и кажетсЯ, будто она  читает.
Ќо взглЯд ее целыми часами устремлен в  одну  и  ту  же  страницу,  а  дух
блуждает где-то далеко. Ћна более рассеЯнна, но  менее  угнетена,  чем  до
смерти ќдзелино. €ногда ее можно застать стоЯщей на коленЯх - она словно в
каком-то экстазе, глаза ее поднЯты  к  небу.  „жованна  наконец-то  обрела
спокойствие отчаЯниЯ, она дала некий обет, она не любит больше  ничего  на
этой земле. ЉажетсЯ, будто  возвращена  ей  и  волЯ  к  жизни.  Ћна  опЯть
хорошеет, и румЯнец здоровьЯ снова играет на ее лице.
   Њорозини узнал о разгроме ќдзелино, и всЯ душа его возмущена  наглостью
пиратов. “трата столь благородного и верного слуги государства погрузила в
скорбь адмирала и все войско. Ќа кораблЯх венецианского  флота  служат  по
нем заупокойную мессу, в гавани Љорфу раздаетсЯ  мрачный  пушечный  салют,
сообщающий вооруженным силам республики о печальном конце одного из  самых
доблестных  офицеров.  ’еперь  бездействие  и  трусость  ‘оранцо  начинают
вызывать ропот. “ Њорозини зарождаютсЯ серьезные подозрениЯ, но предельнаЯ
осторожность велит ему молчать. Ћн шлет мужу племЯнницы приказ  немедленно
ЯвитьсЯ к нему и дать отчет о своем поведении, а  командование  гарнизоном
острова передать одному представителю рода Њочениго, которого он  посылает
ему на смену. Њорозини велит ‘оранцо привезти  с  собой  жену,  а  галеру,
которой он так мало пользуетсЯ, оставить в распорЯжении Њочениго.
   Ќо у ‘оранцо имеютсЯ  в  Љорфу  свои  шпионы,  его  вестники  опережают
эскадру Њочениго, и он заранее предупрежден. „а он и  не  дожидалсЯ  этого
днЯ и уже позаботилсЯ  о  том,  чтобы  сохранить  в  безопасности  богатую
добычу, награбленную с помощью ѓусейна и его сотоварищей. ‚се  захваченное
обращено в звонкую монету. —асть этого золота уже  отправлена  в  ‚енецию.
Ћрио велел снарЯдить галеру, на которой прибыла к нему „жованна. ‘ помощью
Ќаам и верных людей он перенес туда тЯжелые Ящики и мехи верблюжьей  кожи,
наполненные золотыми монетами. ќто остаток его богатства, и галера  готова
уже поднЯть  паруса.  Ћн  сообщает  своим  офицерам,  что  синьора  решила
вернутьсЯ в ‚енецию, и  не  дает  им  даже  заподозрить,  что  ему  грозит
немилость, над которой он, впрочем, только смеетсЯ, ибо успел принЯть меры
предосторожности. Џираты тоже  предупреждены  ѓусейн  со  своей  флотилией
стремительно уноситсЯ к  большому  архипелагу,  где  ему  не  нужно  будет
боЯтьсЯ венецианского флота. “верЯют, что он дожил до  восьмидесЯти  шести
лет, не переставаЯ заниматьсЯ морским разбоем и сумев не попастьсЯ в  руки
врагов.
   ‘ ним и албанский еврей. ‚ ‚енеции он был приговорен к  смертной  казни
за несколько  убийств,  и  Ћрио  может  не  опасатьсЯ,  что  он  осмелитсЯ
когда-либо туда вернутьсЯ. Ќо ренегат ”ремио,  чьи  преступлениЯ  были  не
столь Явны и  который  значительно  смелее,  внушает  ему  подозрениЯ.  Ћн
расспрашивает его, узнает, что ренегат хотел бы возвратитьсЯ в  €талию,  и
боитсЯ, что тот может на него донести. Ћрио предлагает  ему  остатьсЯ  при
нем, обещаЯ дать ему возможность вернутьсЯ в ‚енецию на его галере и  так,
что  правосудие  до  него  не   доберетсЯ.   ђенегат,   при   всей   своей
подозрительности, соблазнЯетсЯ надеждой мирно дожить свой  век  на  родине
среди богатства, добытого разбоем. Ћн переносит свою добычу на галеру, где
уже сложены сокровища Ћрио, менЯет одежду и всю свою повадку и выдает себЯ
на  острове  за  генуэзского  купца,  бежавшего  из  турецкого  рабства  и
укрывшегосЯ под покровительством ‘оранцо.
   ’еперь, кроме ренегата, длЯ  Ћрио  представлЯют  опасность  еще  только
комендант  ‹еонцио,  командир  галеры  Њедзани  да  два  матроса,  которые
проводЯт его таинственную лодку через отмели. ‚се приготовлениЯ завершены.
Ћтъезд „жованны в ‚енецию назначен на первое маЯ.  Љак  раз  в  этот  день
Њочениго должен прибыть на ‘ан-‘ильвио с приказом об  отзыве  ‘оранцо.  Ќо
знает об этом один Ћрио. Ћн велел предупредить „жованну, что  ей  надлежит
приготовитьсЯ к отъезду,  и  накануне  вечером  сам  отправлЯетсЯ  к  ней,
приказав предварительно известить ‹еонцио, Њедзани  и  ренегата,  что  они
должны ЯвитьсЯ в полночь в его личные  покои,  где  он  сообщит  им  нечто
весьма длЯ них важное.
   Ћрио надел свой самый роскошный камзол и завил волосы. Ќа  пальцах  его
сверкают дорогие перстни, и праваЯ рука, уже почти зажившаЯ и затЯнутаЯ  в
надушенную перчатку, изЯщно помахивает цветущей веткой. Ћн входит  к  жене
без всЯкого доклада, велит  ее  прислужницам  выйти  и,  оставшись  с  ней
наедине,  хочет  обнЯть  ее.   Ќо   „жованна   отшатываетсЯ,   словно   от
прикосновениЯ Ядовитой змеи, и уклонЯетсЯ от его ласк.
   - Ћставьте менЯ, - говорит она ‘оранцо, - Я вам больше  не  жена.  Ќаши
руки  соединились,  казалось  бы,  навеки,  но  теперь   они   не   должны
соприкасатьсЯ ни на этом свете, ни на том...
   - ‚ы правы, любовь моЯ, - говорит ‘оранцо, - что  гневаетесь  на  менЯ.
Њного дней не проЯвлЯл Я к вам ни нежности, ни даже вежливого вниманиЯ. Ќо
сейчас, когда Я преклонЯю перед вами колено и оправдываюсь, вы смЯгчитесь.
   € вот  он  принимаетсЯ  рассказывать  ей,  что,  поглощенный  делами  и
заботами по своей должности, он решил не вкушать отдохновениЯ  и  счастьЯ,
пока не завершит всего задуманного. ’еперь же, по его мнению,  все  готово
длЯ осуществлениЯ этих намерений и он сумеет  блистательно  доказать  свою
верность республике, полностью уничтожив пиратов. Ћн попросил  у  адмирала
подкреплений,  они  ему  посланы,  и  все  приготовлено  длЯ  жестокого  и
решительного боЯ. Ќо он не хочет, чтобы его нежно любимаЯ и чтимаЯ супруга
подвергалась риску, свЯзанному с таким делом. Ћн уже все подготовил  к  ее
отъезду и сам будет сопровождать ее на своей тЯжелой галере  до  ”иаки,  а
затем возвратитсЯ, чтобы смыть подозрениЯ, запЯтнавшие его честь,  или  же
погибнуть под развалинами крепости.
   - ќта последнЯЯ ночь, которую мы проводим под кровом крепостной  башни,
- добавлЯет он, -  может  быть,  вообще  последнЯЯ,  которую  нам  суждено
провести под одним кровом. ‚ роковой этот час моЯ „жованна забудет о своей
оскорбленной гордости, она  не  отвергнет  моей  любви  и  раскаЯниЯ.  Ћна
откроет мне свое сердце и свои объЯтиЯ. € - в последний раз, может быть, -
она даст мне то истинное блаженство, которое Я познал только с ней.
   ѓоворЯ все это, он обнимает ее, склонЯЯ перед ней свое гордое чело, так
часто заставлЯвшее ее трепетать. € в то же времЯ пытаетсЯ  прочесть  в  ее
глазах, насколько она  теперь  доверЯет  ему,  насколько  осталось  в  ней
подозрительности, которую необходимо рассеЯть. Ћн думает, что длЯ него еще
не закрыта возможность восстановить свое  господство  над  этой  женщиной,
котораЯ так любила его и которую он властен  был  убедить  в  чем  угодно,
когда это было ему желательно. Ћднако она высвобождаетсЯ из его объЯтий  и
холодно отталкивает его.
   - Ћставьте менЯ, - говорит она. - …сли есть на  свете  какой-то  способ
восстановить вашу честь, Я за вас рада. Ќо способа, которым  вы  могли  бы
восстановить свои права на мою супружескую любовь, не существует. …сли  вы
погибнете в затеЯнном вами предприЯтии,  то,  может  быть,  искупите  свои
провинности, и Я буду молитьсЯ за вашу  душу.  Ќо  если  вы  останетесь  в
живых, Я все равно расстанусь с вами навсегда.
   Ћрио бледнеет и хмуритсЯ, но „жованну нисколько не  волнует  его  гнев.
Ћрио сдерживаетсЯ и продолжает умолЯть ее. Ћн делает вид, что принимает ее
холодность за следствие обиды, расспрашивает, чтобы  выведать,  станет  ли
она упорствовать в своих обвинениЯх. Ќо  „жованна  отказываетсЯ  объЯснЯть
ему что-либо.
   - ‚ помыслах моих Я обЯзана отчитыватьсЯ лишь перед  богом,  -  говорит
она. - Ћтныне господь бог - единственный  мой  супруг  и  повелитель.  ’ак
натерпелась Я от земной любви, что вижу теперь всю ее тщету. џ дала  обет:
по возвращении в ‚енецию Я добьюсь расторжениЯ нашего брака и постригусь в
монахини.
   Ћрио делает вид, что не принимает этого решениЯ всерьез, что не верит в
него и надеетсЯ, что через несколько часов „жованну поколеблют его  ласки.
Ћн удалЯетсЯ  с  самодовольным  выражением  лица,  которое  вызывает  лишь
презрение в ее нежном, но гордом сердце, не способном больше любить  того,
кого презирает, и обращающем к небу всю свою надежду и веру.
   Ќаам дожидалась Ћрио у входа в  башню.  Ћн  показалсЯ  ей  угрюмым,  он
говорил отрывисто, и голос его дрожал:
   - Љоторый теперь час, Ќаам?
   - „о полуночи осталось два часа.
   - ’ы знаешь, что нам осталось сделать?
   - ‚се готово.
   - ‘отрапезники наши придут к полуночи в мою комнату?
   - Џридут.
   - Љинжал твой при тебе?
   - „а, господин, а вот и твой.
   - ’ы уверена в себе, Ќаам?
   - ѓосподин, а ты убежден в том, что они замыслили измену?
   - џ же тебе сказал. ’ы сомневаешьсЯ?
   - Ќет, господин.
   - ’ак вперед!
   - ‚перед!
   Ћрио и Ќаам проникают в подземные  галереи,  спускаютсЯ  по  веревочной
лестнице, выходЯт на берег морЯ и подзывают лодку. Ћба неутомимых  гребца,
которые  всегда  в  этот  час  скрываютсЯ  в  ближайшей  пещере,  поджидаЯ
условленного сигнала, тотчас же спускают лодку  на  воду  и  подплывают  к
берегу. Ћрио со своей спутницей прыгает в лодку  и  велит  матросам  плыть
подальше от берега. ‚скоре они оказываютсЯ уже достаточно далеко от замка,
чтобы Ћрио мог осуществить задуманное. ‡анЯв  место  на  корме,  он  вдруг
приподнимаетсЯ и, приблизившись к гребцу, склоненному над веслом,  вонзает
кинжал ему в горло.
   - €змена! - кричит тот и, хрипЯ, падает на колени.
   …го товарищ бросает свое весло и устремлЯетсЯ к нему. Ќаам наносит  ему
удар топором по голове, и он падает ничком. Ћна хватает весло, чтобы лодка
не перевернулась, а Ћрио тем временем приканчивает свои жертвы.  Џотом  он
свЯзывает их вместе толстым  канатом  и  крепко  привЯзывает  к  основанию
мачты. ‡атем берет другое весло и торопливо гребет  к  скале  ‘ан-‘ильвио.
ЏодойдЯ к ней, он хватает топор, пробивает двумЯ-тремЯ ударами дно  лодки,
куда, пенЯсь, врываетсЯ вода. ’огда он хватает Ќаам за руку и вместе с ней
бросаетсЯ к берегу, пока лодка погружаетсЯ и исчезает под волнами с обоими
трупами. ‚ лодке с того мгновениЯ, когда оба убийцы вошли  в  нее,  царило
зловещее  молчание.  Џока  совершалось  злодеЯние  и  после  него  они  не
обменЯлись ни словом.
   - Ќу вот! ‚се идет хорошо, мужайсЯ! - обращаетсЯ ‘оранцо к Ќаам, слыша,
как у нее стучат зубы.
   Ќаам тщетно пытаетсЯ что-то ответить; горло ее судорожно сжато.  Ћднако
она не терЯет решимости и сохранЯет присутствие духа. Ћна  поднимаетсЯ  по
веревочной лестнице и вместе с Ћрио  входит  в  башню.  ’ам  она  зажигает
светильник, и их взглЯды скрещиваютсЯ. Ѓледные  лица,  запЯтнаннаЯ  кровью
одежда вызывает в них такой ужас, что они  расходЯтсЯ  в  разные  стороны,
боЯсь  коснутьсЯ  друг  друга.  Ћднако  Ћрио  стараетсЯ  поддержать  своей
вызывающей смелостью колеблющеесЯ мужество Ќаам.
   - ќто пустЯки, -  говорит  он,  -  не  твоей  руке,  поразившей  тигра,
дрожать, уничтожаЯ трусливых шакалов.
   Ќаам все так же молча делает ему знак не напоминать  ей  об  этом.  Ћна
убила пашу безо всЯкой жалости, без угрызений совести,  но  не  переносит,
чтобы в ее памЯти вызывали это деЯние. Ћна торопливо менЯет одежду и, пока
Ћрио следует ее примеру, накрывает стол к ужину.  ‚скоре  их  сотрапезники
тихонько стучат в дверь. Ћна вводит их в комнату.  Ћни,  видимо,  удивлены
тем, что нет слуг, подающих ужин.
   - Њне надо сообщить очень важные вещи, - говорит им  Ћрио,  -  сообщить
втайне, без лишних свидетелей. Ќам здесь хватит фруктов  и  вина:  ужин  -
ведь только  предлог.  ‘ейчас  не  времЯ  пировать.  ‚от  возвратившись  в
прекрасную ‚енецию, среди богатства и  вне  всЯкой  опасности,  мы  сможем
целые ночи предаватьсЯ самым безумным оргиЯм. Ђ  здесь  мы  должны  свести
счеты и поговорить о делах. Ќаам, дай нам перьев  и  бумаги.  Њедзани,  вы
будете секретарем, а ”ремио пусть делает все подсчеты. ‹еонцио, налейте-ка
нам всем вина.
   Ќачалось с того, что ”ремио стал предъЯвлЯть необоснованные требованиЯ,
утверждаЯ, что ‹еонцио выдал ему неправильную расписку за добычу,  которую
он, ”ремио, погрузил на галеру. Ћрио делал вид, что  слушает  их  споры  в
качестве  беспристрастного   судьи.   ‚   момент,   когда   они   особенно
разгорЯчились,  ренегат,  который  говорил  с  натугой,  корЯвым   Языком,
вызывавшим  презрительную  усмешку  у  двух  других  собутыльников,  вдруг
смешалсЯ от стыда и досады и,  чтобы  подбодритьсЯ,  выпил  сразу  два-три
кубка. Ќо Язык у него заплеталсЯ все больше и больше,  и,  Яростно  топнув
ногой, он встал из-за стола и вышел на балкон. Ќаам проводила его глазами.
—ерез несколько минут, пока продолжалсЯ  спор  между  Њедзани  и  ‹еонцио,
‘оранцо обменЯлсЯ взглЯдом со своей невольницей и понЯл, что ”ремио уже не
заговорит. Ћн сидел на террасе, свесив ноги вниз и обвиваЯ  руками  прутьЯ
балюстрады. ѓолова его склонилась, взглЯд был устремлен в одну точку.
   - Ћн что, пьЯн? - спросил ‹еонцио.
   - „а. ’ак, впрочем, лучше, - ответил Њедзани. - Џокончим с  делами  без
него.
   Ћн попыталсЯ  прочесть  то,  что  писал  ‹еонцио,  но  не  смог  ничего
разобрать, - глаза его помутнели.
   - ‘транное дело, - произнес он, подносЯ руку ко лбу. - џ тоже вроде  бы
пьЯн. Њессер ‘оранцо, это же просто подлость. ‚ы нас угощаете таким вином,
что выпьешь его и терЯешь всЯкое соображение... „о утра  ничего  не  стану
подписывать!
   Ћн упал на стул. ѓлаза его уставились в одну точку, губы посинели, руки
вытЯнулись на столе.
   - —то это? - произнес  ‹еонцио,  с  ужасом  глЯдЯ  на  него.  -  ‘иньор
губернатор, или Я никогда не видел, как помирают люди,  или  этот  человек
только что отдал богу душу.
   - € с вами это сейчас произойдет,  синьор  комендант,  -  молвил  Ћрио,
встав с места и вырываЯ у него из рук перо и бумагу. - Џоторапливайтесь со
своими делами, длЯ вас уже нет надежды, а счеты между ними покончены.
   ‹еонцио отпил всего какой-нибудь глоток вина, но  ужас  помог  действию
Яда и нанес коменданту смертельный удар. Ћн упал на колени, сжимаЯ руки, с
блуждающим и уже потухшим взором и попыталсЯ что-то пробормотать.
   - Ќе к чему, - сказал Ћрио, толкаЯ его под стол. - ‡десь ваши  хитрости
не помогут. џ-то ведь знаю, что сделку вы  уже  заключили  и  что,  будучи
половчее тех двоих, вы предаете и республику, чтобы  иметь  долю  в  нашей
добыче, и своих сообщников, чтобы заслужить прощение республики,  отправив
нас в Џьомби. Ќо неужто вы думали, что такой человек, как Я, спасует перед
таким, как вы? Ѓоевой коршун создан, чтобы летать, а ползучаЯ  гусеница  -
чтобы  быть  раздавленной.  ’аков  закон   божеский.   Џрощайте,   храбрый
комендант, выдававший менЯ за безумца. Љто из нас двоих сейчас безумнее?
   ‹еонцио пыталсЯ поднЯтьсЯ, но не смог. Ћн дотащилсЯ до середины комнаты
и испустил дух, прошептав имЯ ќдзелино. —то это  было?  ђаскаЯние?  €ли  в
предсмертный миг ему ЯвилсЯ окровавленный призрак?
   Ћрио и Ќаам затолкали три трупа под стол,  а  стол  опрокинули  на  них
вместе со скатертью и стульЯми. ‡атем Ћрио взЯл факел  и  поджег  всю  эту
беспорЯдочную груду, закрыв  предварительно  окна.  Ќаконец  он  удалилсЯ,
велев Ќаам оставатьсЯ у двери, пока она не убедитсЯ, что трупы, стол и всЯ
прочаЯ обстановка сгорели и пламЯ вырываетсЯ наружу. ’огда, сказал он, она
должна спуститьсЯ по главной лестнице и поднЯть в замке тревогу,  забив  в
набат.
   Џрислонившись к двери, скрестив руки на  груди  и  не  спускаЯ  глаз  с
ужасного костра, уже охваченного  синим  пламенем,  одиноко  стоЯла  Ќаам,
погруженнаЯ в свои мрачные думы. ‚от клубы дыма уже извиваютсЯ спиралью и,
словно змеи, устремлЯютсЯ к потолку ЏламЯ  растекаетсЯ  все  шире.  ѓолоса
разгорающегосЯ пожара визжат, свистЯт, перекликаютсЯ, смешиваютсЯ, образуЯ
какие-то душераздирающие созвучиЯ. ‘веркающие мраморные плиты  пола  можно
принЯть за водную поверхность, отражающую пламЯ пожара.  ‡а  клубами  дыма
фрески  на  стене   представлЯютсЯ   некими   мрачными   духами,   которые
покровительствуют  преступлению  и  наслаждаютсЯ  бедой.  Џостепенно   они
начинают отделЯтьсЯ  от  стены,  и  бледные  великаны  кусками  падают  на
каменный пол с сухим, зловещим стуком. Ќо в этой ужасающей сцене, где Ќаам
- главное действующее лицо, нет ничего страшнее самой Ќаам. …сли  бы  хоть
один из тех, чьи почерневшие кости уже лежат среди пепла, мог на мгновение
ожить и увидеть освещенную тусклыми отблесками пламени Ќаам с перекошенным
от ужаса ртом, но неумолимой решимостью на лице, он снова упал бы, как  от
удара молнии, словно перед ним предстал сам ангел смерти.  Ђзраил  никогда
не ЯвлЯлсЯ людЯм в  облике  более  устрашающем  и  прекрасном,  чем  облик
таинственного и странного  существа,  наблюдающего  сейчас  за  свершением
мести Ћрио.
   Ќо вот со звоном лопаютсЯ стекла окон, и огонь  уж  вырываетсЯ  наружу.
Ќаам кажетсЯ, что пора уже выполнить приказ господина и  поднЯть  тревогу.
Ќо почему Ћрио удалилсЯ, не велев ей последовать за ним? ‚ ужасе,  который
она испытывала, совершаЯ вместе с ним  это  дело,  Ќаам  повиновалась  ему
почти машинально, ко  теперь  в  ее  сердце  тигрицы  возник  иной  страх,
великодушный порыв. Ћна забывает о том, чтобы ударить в набат, она  быстро
мчитсЯ по лестнице и галереЯм,  отделЯющим  главную  башню  от  деревЯнных
палат, мчитсЯ к покоЯм „жованны Ќо там царит глубокое безмолвие.  Ќаам  не
удивлена тем, что в комнатах, через которые она поспешно пробегает, ей  не
встретилась ни одна из служанок „жованны.  ‚ернаЯ  негритЯнка,  чей  гамак
обычно висит поперек двери в спальню госпожи, тоже  отсутствует.  Ќаам  не
знает, что под предлогом супружеского свиданиЯ с женой Ћрио заранее удалил
всех служанок. Ћна думает, что, напротив, первой его заботой  было  прийти
сюда за „жованной, чтобы спасти ее от пожара. € все  же  Ќаам  неспокойна.
Ћна входит в спальню „жованны. ‡десь, как и всюду, глубочайшаЯ  тишина,  а
лампа светит так слабо, что Ќаам сперва лишь с трудом может разглЯдеть все
находЯщеесЯ в комнате. Ћднако она видит, что „жованна лежит на кровати,  и
ее удивлЯет, что Ћрио не поспешил предупредить жену о грозЯщей  опасности.
€ в этот миг Ќаам охватывает такой ужас, какого  она  еще  не  испытывала,
колени у нее дрожат, она не смеет подойти ближе. Ѓорзой пес,  вместо  того
чтобы бешено наброситьсЯ на нее, как обычно, приблизилсЯ к  ней  боЯзливо,
умолЯюще. Џотом он снова сел у кровати и,  насторожив  уши,  вытЯнул  шею,
словно тревожно  дожидаетсЯ  пробуждениЯ  хозЯйки.  ‚ремЯ  от  времени  он
поворачивает голову к Ќаам с  коротким  визгом,  как  будто  спрашивает  о
чем-то, а затем начинает лизать влажный пол.
   Ќаам берет лампу, подносит ее к лицу „жованны  и  видит,  что  всЯ  она
залита кровью. ѓрудь ее пронзена  одним-единственным  ударом  кинжала,  но
рана эта глубокаЯ, смертельнаЯ, и Ќаам узнает руку,  котораЯ  ее  нанесла.
‡нает она и то, что теперь уже бесполезно проверЯть, не осталось  ли  хоть
немного живой теплоты в этом теле, ибо там, где  удар  нанес  ‘оранцо,  не
может быть никакой надежды. Ќаам неподвижно застыла перед этой  прекрасной
женщиной, уснувшей  навеки.  Ќовые  мысли  пробуждаютсЯ  в  ее  душе.  Ћна
забывает обо всем, что предшествовало этому убийству. Ћна  забыла  даже  о
пожаре, который сама зажгла и который теперь гонитсЯ за нею.
   "Ћ сестра моЯ, чем заслужила ты смерть? Ќеужели такаЯ судьба уготовлена
всем женщинам, любившим Ћрио? ‘тоило ли тебе быть  прекрасной?  ‘тоило  ли
любить? €ли это Я виновница ненависти, которую ты в нем пробудила? Ќет,  Я
ведь все делала, чтобы смЯгчить его, и свою жизнь отдала бы за  то,  чтобы
спасти твою. €ли он заплатил презрением за то, что ты была слишком верна и
покорна? ’ы оказалась слишком слабой, женщина. Ќо Я буду помнить  о  тебе.
Џусть то,  что  с  тобой  случилось,  послужит  мне  уроком".  Џока  Ќаам,
погруженнаЯ в эти тЯжкие думы,  гадает  о  своей  участи,  глЯдЯ  на  труп
„жованны, пожар все разгораетсЯ и деревЯннаЯ галереЯ, окружающаЯ дворик  с
цветущими клумбами, уже почти сгорела. ‘вист и  зловещие  отблески  тщетно
предупреждают Ќаам о приближении огнЯ. Ћна ничего не слышит, душа  ее  так
взбудоражена, что в этот миг ей кажетсЯ - не стоит и спасать свою жизнь.
   Њежду тем Ћрио стоит неподалеку, на площадке, с  которой  он  созерцает
пожар, распространЯющийсЯ, по его мнению, слишком медленно. ‚сЯ эта  часть
замка, из которой он заранее удалил ее обитателей, станет через  несколько
минут добычей пламени, но Ћрио не позаботилсЯ о том, чтобы собственноручно
поджечь комнату „жованны. Ћн слышит  крики  часовых,  которые  только  что
заметили зловещие отсветы пламени и поднимают тревогу.
   ‘ейчас еще можно проникнуть к „жованне и увидеть, что  она  погибла  от
удара кинжалом. Ћрио предупреждает эту опасность. ‘ пылающей головешкой  в
руке устремлЯетсЯ он в супружескую опочивальню, но, увидев Ќаам, стоЯщую у
залитого кровью ложа, отступает в ужасе, словно  перед  призраком.  €  тут
адскаЯ мысль пронзает его окаЯнную душу. ‚се его сообщники устранены,  все
враги уничтожены. …динственный человек, знающий о нем  все,  -  это  Ќаам.
’олько она одна могла бы раскрыть, благодарЯ каким злодеЯниЯм он собрал  и
сохранил свои богатства. Ћдно усилие воли, один последний удар кинжалом  -
и Ћрио осталсЯ бы безраздельным хозЯином,  единственным  владельцем  своих
тайн. Ћн колеблетсЯ, но Ќаам поворачиваетсЯ к нему и глЯдит на него. ’о ли
она предугадала его намерение, то  ли  убийство  „жованны  вызвало  на  ее
бледном лице и в ее мрачном взглЯде  выражение  негодованиЯ  и  укора,  но
взглЯд  этот  оказывает  на  Ћрио  магическое  воздействие:  в  душе   его
по-прежнему таитсЯ злое желание, но на злодейство у него  уже  не  хватает
сил. ‚ этот миг Ћрио понЯл, что Ќаам - существо более сильное, чем  он,  и
что нет у него такой же власти над ее судьбой, как над судьбой других  его
жертв. Ћрио охвачен суеверным страхом. Ћн дрожит,  как  человек,  которого
внезапно сглазили. ‚о  всЯком  случае,  он  делает  усилие,  чтобы  совсем
покончить с „жованной, и бросает пылающую головешку на кровать.
   - —то ты здесь делаешь? - с угрюмым гневом обращаетсЯ он к Ќаам. - џ же
велел тебе ударить в набат! €ди, повинуйсЯ! ‘мотри: огонь  преследует  нас
по пЯтам!
   - Ћрио, - говорит Ќаам, не двигаЯсь, не выпускаЯ  из  своей  руки  руку
трупа, - зачем ты убил свою жену? ќто ужасное преступление. џ считала, что
ты больше, чем человек, теперь вижу, что ты такой же, как все, способный и
на хорошее и на дурное! Љак мне чтить тебЯ, Ћрио, теперь,  когда  Я  знаю,
что тебЯ следует страшитьсЯ? ќто такое дело, которого Я никогда  не  смогу
забыть, и даже всЯ моЯ любовь к тебе не подскажет мне сейчас  ничего,  что
могло бы его хоть как-то оправдать. Ћ, если бы богу было угодно, чтобы  ты
его не совершал и Я бы этого не видела! Ќе знаю, простит ли тебе твой бог,
но уж наверное аллах проклЯнет человека, убившего свою жену, непорочную  и
верную.
   - Џрочь отсюда!  -  кричит  Ћрио,  опасающийсЯ,  что  кто-нибудь  может
застать его в таком месте и за таким спором. - „елай, что тебе  велено,  и
молчи, а не то - бойсЯ и за себЯ!
   Ќаам пристально посмотрела на него и, указав  на  пламЯ,  целым  снопом
врывающеесЯ в дверь, промолвила:
   - ’от из нас, кто спокойнее переступит через огонь, будет  иметь  право
угрожать другому и запугивать его.
   € в то времЯ, как Ћрио, побежденный опасностью,  поспешно  устремлЯетсЯ
прочь из этой комнаты, она медленно  приближаетсЯ  к  охваченной  пламенем
двери, так, словно не замечает грозЯщей беды. Џес идет за  нею  до  двери,
но, видЯ, что хозЯйку его оставлЯют  здесь,  он  возвращаетсЯ  к  кровати,
жалобно воЯ.
   - ’ы животное, а в тебе больше чувства и преданности, чем в человеке, -
говорит Ќаам, возвращаЯсь вспЯть, - тебЯ надо спасти.
   Ќо тщетно пытаетсЯ она оторвать пса от  мертвого  тела:  он  упираетсЯ,
скалит  зубы.  …сли  Ќаам  станет  продолжать  эту  борьбу,  она  потерЯет
последнюю возможность спасениЯ. ‘покойно переступает  она  через  огонь  и
находит Ћрио во дворике. Ћн нетерпеливо ждет там и теперь глЯдит на нее  с
восхищением.
   - Ћ Ќаам, - говорит он, хватаЯ ее за руку и увлекаЯ за собой, - у  тебЯ
великаЯ душа, ты должна все понимать.
   - џ могу понЯть все, кроме этого! - отвечает Ќаам, указываЯ пальцем  на
комнату „жованны, где только что с ужасающим шумом обрушилсЯ потолок.
   ‚ один миг весь замок был  взбудоражен.  ‘олдаты  и  слуги,  мужчины  и
женщины бросились к покоЯм губернатора и его жены. Ќо в ту  минуту,  когда
оттуда вышли Ћрио и Ќаам, деревЯнное  строение,  вспыхнувшее  с  ужасающей
быстротой, представлЯло собой  лишь  груду  пепла,  окруженного  пламенем.
Ќикто не смог проникнуть внутрь. Ћдин старый слуга дома Њорозини попыталсЯ
это сделать и погиб. ‘оранцо и его юный раб исчезли среди общего смЯтениЯ.
‘ильный ветер  распространил  пламЯ  повсюду.  ‚скоре  всЯ  главнаЯ  башнЯ
представлЯла собой гигантский  огненно-красный  сноп,  окровавивший  своим
отсветом море на целую милю  в  окружности.  Ѓашни  рухнули  с  чудовищным
грохотом, а их тЯжелые каменные зубцы, скатываЯсь со скалы в море,  забили
и заткнули все пещеры и тайные выходы, где прЯтал лодку Ћрио и  откуда  он
выходил к морю. ’е, кто видел с проходивших вдалеке кораблей этот  ужасный
пожар,  подумали,  что  на  отмелЯх  установлен  огромной  силы  маЯк,   а
перепуганные жители ближайших островов говорили:
   -  ќто  пираты  истреблЯют  венецианский  гарнизон  и  поджигают  замок
‘ан-‘ильвио.
   Љ утру все обитатели крепости, изгнанные пожаром из замка, толпились на
берегу  бухты,  единственном  месте,  где  обрушившиесЯ  камни  и  обломки
деревЯнных балок не могли их настичь. Ѓыло немало жертв. Џри бледном свете
зари стали подсчитывать погибших, и  все  взглЯды  обратились  к  Ћрио,  в
угрюмом молчании сидевшему на камне. ђЯдом с ним стоЯла  Ќаам.  ЃашнЯ  еще
горела, и занимающийсЯ день, казалось,  делал  еще  более  ужасным  зарево
пожара. Ќикто уже не думал  боротьсЯ  со  стихией  огнЯ.  ‹юди  собирались
кучками, слышались рыданиЯ и проклЯтиЯ. Ћдни жалели о близком  или  друге,
другие - об утраченной ценной вещи. € все тихонько спрашивали друг друга:
   - Ќо где же синьора ‘оранцо? …е, верно, все-таки спасли, раз губернатор
на вид так спокоен?
   € вдруг от грохота, еще более  страшного,  чем  прежде,  дрогнули  даже
самые   мужественные   сердца.   ‚сЯ   масса   почерневших   камней,   еще
сопротивлЯвшаЯсЯ огню, сразу  треснула  сверху  донизу.  Ќе  устоЯли  даже
базальтовые ребра скалы, и глубокие щели избороздили эту мощную  твердыню,
подобно тому, как от удара молнии трескаетсЯ  ствол  старого  дуба.  ‘разу
рухнула всЯ верхнЯЯ часть замка  -  широкие  мраморные  террасы,  площадки
башен и их зубчатые ограды. ЏламЯ раздробилось на тысЯчи Язычков, которые,
словно струи огненного водопада, стекали по стенам  зданиЯ.  €  вдруг  все
погасло.  ’еперь  всЯ  эта  крепость  ЯвлЯла   собой   лишь   бесформенное
нагромождение камней, из которого поднимались клубы едкого дыма  да  порой
слабые вспышки бледнеющего уже пламени - может  быть,  последние  отблески
жизней, погребенных под этими обломками.
   Џосле этого  воцарилась  мертваЯ  тишина,  и  бледные  жители  острова,
рассеЯнные  по  влажному  берегу,   переглЯнулись,   как   призраки,   что
поднимаютсЯ из могил, отрЯхиваЯ свои пыльные саваны. € вдруг из недр  этих
развалин, где, казалось, должны были заглохнуть малейшие проЯвлениЯ жизни,
до них донессЯ странный,  жалобный  голос,  какой-то  трудно  определимый,
раздирающий душу вой. Ћн длилсЯ  несколько  минут  и  завершилсЯ  хриплым,
заглушенным лаем, последним  возгласом  смерти.  Џосле  этого  слышен  был
только шум морЯ, обреченного вечно стенать на этом обездоленном берегу.
   - ѓде же прЯталсЯ этот заколдованный пес,  если  раздавило  его  только
сейчас? - сказал Ћрио, обращаЯсь к Ќаам.
   - ’ы уверен, - ответила Ќаам, - что теперь уже ничего не осталось от...
   - …дем! - произнес Ћрио, воздымаЯ обе руки к бледным звездам,  гаснущим
в лучах днЯ.
   ’е, кто видел это издалека, принЯли жест  Ћрио  за  порыв  невыразимого
отчаЯниЯ. Ќаам, лучше понимавшаЯ его, усмотрела в нем крик торжества.
   ‘оранцо и его юный невольник бросились в лодку  и  доплыли  до  галеры,
приготовленной, чтобы увезти в ‚енецию „жованну. ‘оранцо велел поднЯть все
паруса и отдать команду к отплытию. Ќа этом легком  корабле  находились  с
ним только Ќаам, несколько слуг и очень небольшой  экипаж,  состоЯвший  из
отборных морЯков.
   Ќапрасно офицеры гарнизона и тЯжелой военной галеры пришли  к  нему  за
распорЯжениЯми. Ћн грубо оттолкнул  их  и  велел  своей  команде  поскорее
поднимать Якорь.
   - ‘иньоры, - сказал он своим растерЯвшимсЯ  подчиненным,  -  можете  вы
возвратить мне жену, которую Я так  любил  и  котораЯ  осталась  там,  под
развалинами? Ќет, не можете? ’ак о чем же вы со мной говорите и чего ждете
от менЯ?
   ‘ этими словами он, словно громом  пораженный,  упал  на  палубу  своей
галеры, уже разрезавшей волны.
   -  ЋтчаЯние  окончательно  помутило  его  разум,  -  сказали   офицеры,
спускаЯсь в свою лодку и глЯдЯ, как быстро  удалЯетсЯ  от  них  начальник,
бросивший их на произвол судьбы.
   Љогда они уже не  могли  видеть  галеру,  Ќаам  наклонилась  над  Ћрио,
распростертым без движениЯ на верхней палубе.
   - Ќа тебЯ уже не  смотрЯт,  -  сказала  она  ему  на  ухо,  -  вставай,
обманщик!


   ‡а повествование снова принЯлсЯ  аббат,  а  Ѓеппа  тем  временем  стала
угощать ‡узуфа шербетом.


   - џ не берусь рассказать вам в  точности,  что  произошло  на  островах
Љурцолари после отъезда Ћрио ‘оранцо. „умаю, что друг наш  ‡узуф  об  этом
тоже не осведомлен и что, в конце концов, каждый из нас легко  может  себе
это  представить.  Љогда  гарнизон,  матросы  и  слуги  увидели,  что  они
оставлены своим губернатором  и  что  единственное  их  убежище  теперь  -
военнаЯ  галера  да  рыбачьи  хижины,  рассеЯнные  вдоль  побережьЯ,  они,
наверное, были возмущены и испуганы своим положением  и  заколебались:  им
хотелось искать убежища  в  Љефалонии,  но  в  то  же  времЯ  они  боЯлись
действовать  без  распорЯжений  начальства  и,  может  быть,   вразрез   с
намерениЯми адмирала. Њы, впрочем, знаем, что, на их  счастье,  в  тот  же
вечер прибыл Њочениго со своей эскадрой. “ него имелись достаточно широкие
полномочиЯ,  чтобы  справитьсЯ  с  этим  тЯгостным  положением.  ЏринЯв  к
сведению и занесЯ в протокол все только что  происшедшее  на  острове,  он
велел всем находЯщимсЯ на Љурцолари  венецианцам  погрузитьсЯ  на  военную
галеру и, поручив командование этим единственным оставшимсЯ у них кораблем
старшему чином офицеру, свою эскадру он разделил: половину кораблей послал
в ”иаки, половину - к берегам ‹епанто. Ќо крайне удивлен был Њочениго  тем
обстоЯтельством, что он тщетно обследовал  развалины  ‘ан-‘ильвио,  тщетно
учинЯл нечто вроде опроса всем,  кто  находилсЯ  в  замке,  когда  началсЯ
пожар, и всем, кто присутствовал при  посадке  ‘оранцо  на  галеру  и  был
очевидцем его бегства: ему так и не удалось  выЯснить  что-либо  о  судьбе
„жованны Њорозини, ‹еонцио и Њедзани. Џо всей вероЯтности, последние  двое
погибли во времЯ пожара, ибо с того времени  их  никто  не  видел,  а  уж,
наверное, они поЯвились бы, если бы избежали  гибели.  Ќо  судьбу  синьоры
‘оранцо окутывала тайна. Ћдни, ссылаЯсь на слова губернатора  перед  самым
его отплытием, выражали твердое убеждение,  что  она  тоже  стала  жертвой
пламени, другие (таких было значительное большинство)  полагали,  что  как
раз эти слова в устах такого скрытного человека доказывали обратное  тому,
в чем он хотел уверить. Џо  их  мнению,  синьору  раньше  всех  спасли  от
опасности и отправили на галеру Љругом царило тогда общее смЯтение, чем  и
объЯснЯетсЯ, что  никто  не  припоминал,  как  она  вышла  из  крепости  и
удалилась с острова. Ѓез сомнениЯ, у Ћрио имелись особые причины  скрывать
ее на галере в момент отплытиЯ. “же давно он  испытывал  к  этому  острову
величайшее отвращение и стремилсЯ его покинуть. € длЯ того,  чтобы  как-то
оправдать свой поспешный  отъезд,  оставление  должности  и  пренебрежение
воинским долгом, он решил разыграть отчаЯние, вызванное  гибелью  супруги.
€счерпав все способы внести Ясность в случившеесЯ, Њочениго  велел  начать
погрузку людей на галеру и готовитьсЯ к отплытию. Ќо к  отправлению  своей
новой должности он приступил лишь после того, как послал срочное донесение
Њорозини, чтобы тот как можно скорее выЯснил, в ‚енеции ли его племЯнница,
ибо предполагалось, что дезертир ‘оранцо отвез ее туда.
   ‚ы, знающие истинное положение ‘оранцо, сперва должны были бы подумать,
что он, будучи обладателем столь дорогой ценой  приобретенных  богатств  и
опасаЯсь в ‚енеции любых неприЯтностей и бед, отправилсЯ к иным берегам, в
страну, где его никто бы  не  знал  и  где  никакие  свидетельства  о  его
преступлениЯх не помешали бы  ему  пользоватьсЯ  своим  богатством.  Ќо  в
данном случае дерзость ‘оранцо достойным образом увенчала все  его  прочие
бессовестные дела. ’о  ли  подлые  души  обладают  своего  рода  мужеством
отчаЯниЯ, свойственным им одним, то ли рок,  вмешательством  которого  наш
друг  ‡узуф  объЯснЯет  все  происходЯщее  с  людьми,   осуждает   великих
преступников на то, чтобы они сами  шли  к  своей  гибели,  -  но  следует
заметить, что эти гнусные люди  всегда  лишаютсЯ  плодов  своих  злодеЯний
только потому, что не умеют вовремЯ остановитьсЯ.
   Њорозини еще и понЯтиЯ не имел, что почти все приданое племЯнницы  было
промотано в первые же три месЯца ее брака с ‘оранцо. ‘оранцо же, по мнению
которого благосклонность адмирала  ЯвлЯлась  источником  всех  почестей  и
всЯческой  власти  в  республике,  стремилсЯ   прежде   всего   возместить
растраченное состоЯние. Ѓыстрейший способ показалсЯ ему наилучшим, и,  как
мы видели, он, вместо того чтобы охотитьсЯ за пиратами, стакнулсЯ с ними в
деле ограблениЯ торговых кораблей всех наций. …два ступив на этот путь, он
так изумилсЯ огромной, скорой, верной добыче,  так  опьЯнел  от  нее,  что
остановитьсЯ  уже  не  мог.  Ћн   перестал   довольствоватьсЯ   тем,   что
бездействием своим покровительствовал пиратству и втайне получал свою долю
добычи.  ‚скоре  ему  захотелось  длЯ  увеличениЯ  этих  гнусных   барышей
использовать свои дарованиЯ, свою храбрость и то  своего  рода  фанатичное
преклонение, которое он с самого начала внушил этим разбойникам.
   - ђаз уж мы поставили на карту честь и жизнь, -  сказал  он  Њедзани  и
‹еонцио, своим сообщникам (и, надо сказать,  подстрекателЯм),  -  надо  ни
перед чем не останавливатьсЯ и ставить на карту все.
   „ерзкий замысел удалсЯ: он стал командовать пиратами,  руководить  ими,
обогащать их и, стремЯсь сохранить среди них свой авторитет,  который  еще
мог ему когда-нибудь пригодитьсЯ, отпустил их всех вместе  с  их  главарем
ѓусейном, очень довольных его честностью и  щедростью.  ‘  ними  он  повел
себЯ, как настоЯщий венецианский вельможа, ибо  получил  достаточную  долю
общей  добычи,  чтобы  проЯвить  щедрость,  да,  кроме  того   рассчитывал
воспользоватьсЯ долЯми ренегата, коменданта и  своего  помощника,  которых
все равно, по его мнению, нельзЯ было оставлЯть в живых, если сам он хотел
жить.
   ЌекаЯ проклЯтаЯ звезда руководила судьбой Ћрио  во  всем  этом  деле  и
покровительствовала его злосчастному успеху. ‚ы вскоре увидите, что адскаЯ
эта сила еще дальше понесла его на своем огненном колесе.
   •отЯ ‘оранцо получил  в  четыре  раза  больше  того,  чего  желал,  все
сокровища мира были  длЯ  него  ничто  без  ‚енеции,  где  их  можно  было
растратить. ‚ то времЯ любовь к родине была настолько  сильной,  настолько
живучей, что она цеплЯлась  за  все  сердца  -  и  самые  низкие  и  самые
благородные. „а тогда и  не  было  особой  заслуги  в  том,  чтобы  любить
‚енецию! Ћна была такой прекрасной, могущественной,  радостной!  Ћна  была
такой доброй матерью всем своим детЯм, она так страстно влюблЯлась в любую
их славу! ‚енециЯ так ласкала своих  победоносных  воинов,  ее  трубы  так
громко воспевали их храбрость, она так утонченно, так изЯщно восхвалЯла их
предусмотрительность, такими изысканными наслаждениЯми вознаграждала их за
малейшую  услугу!  Ќигде  нельзЯ  было   развлекатьсЯ   столь   роскошными
празднествами,  предаватьсЯ  столь  восхитительной  лености,   до   отказа
погружатьсЯ  в  столь  блестЯщий  вихрь  удовольствий  сегоднЯ,  в   столь
сладостное отдохновение завтра. ќто был самый прекрасный город  в  …вропе,
самый развратный и в то же времЯ самый  добродетельный.  Џраведники  имели
возможность творить там любое добро,  злодеи  -  любое  зло.  ’ам  хватало
солнца длЯ одних и мрака длЯ других. ’ам, нарЯду с мудрыми  установлениЯми
и волнующим церемониалом длЯ  провозглашениЯ  благородных  начал,  имелись
также подземельЯ,  инквизиторы  и  палачи  длЯ  поддержаниЯ  деспотизма  и
утолениЯ  тайных  страстей.  Ѓыли  дни  длЯ  торжественного   прославлениЯ
доблести и ночи распутства длЯ порока; и нигде на  земле  прославлениЯ  не
были более опьЯнЯющими, а распутство - более поэтичным. ‚от почему ‚енециЯ
была естественной родиной всех сильных душ - сильных и в добре и  во  зле.
„лЯ всЯкого, кто ее знал, она  становилась  родиной,  без  которой  нельзЯ
обойтись, которую нельзЯ отвергнуть.
   Џотому-то Ћрио и рассчитывал наслаждатьсЯ  своим  богатством  только  в
‚енеции и ни в каком ином месте. Ѓолее того - он  хотел  наслаждатьсЯ  им,
сохранЯЯ все привилегии, которые давали  ему  венецианское  происхождение,
родовитость и военнаЯ слава. €бо Ћрио был не только корыстолюбив, он был к
тому же и невыразимо тщеславен. Ћн шел на все (вам известны и его доблесть
и его подлость), чтобы скрыть свой позор и  сохранить  славу  храбреца.  €
странное дело! ЌесмотрЯ на его Явное бездействие в  ‘ан-‘ильвио,  несмотрЯ
на то, что сами факты заставлЯли подозревать его  в  тЯжких  провинностЯх,
несмотрЯ на жестокие обвинениЯ, которые висели над  его  головой,  наконец
несмотрЯ  на  ненависть,  которую  он  вызывал,  среди  всех  недовольных,
оставленных им на острове, не  нашлось  ни  одного  обвинителЯ.  Ќикто  не
заподозрил его в том, что он принимал участие в морском разбое или хотЯ бы
покровительствовал  пиратам,  и  все  странности   его   поведениЯ   после
патрасского дела объЯснЯли или извинЯли горем и душевной  болезнью.  „алее
самый  великий  полководец,  самый  храбрый  воин  могут  после  поражениЯ
потерЯть рассудок.
   Џоэтому ‘оранцо мог избавитьсЯ  от  всех  неудобств  приписываемой  ему
душевной болезни при ближайшем же значительном боевом деле, и так как  эта
болезнь, придуманнаЯ ‹еонцио отчасти, чтобы спасти его, отчасти, чтобы при
случае  погубить,  оказывалась  в  его  нынешнем  положении  самым  лучшим
объЯснением, он решил извлечь из нее всю возможную выгоду.
   ’ут у него и возникла дерзновеннаЯ мысль немедленно плыть  на  Љорфу  к
Њорозини, чтобы  и  адмирал  и  все  венецианское  войско  увидели  его  в
состоЯнии глубочайшего отчаЯниЯ и душевного смЯтениЯ, близкого  к  полному
сумасшествию. ЉомедиЯ  эта  была  так  живо  задумана  и  так  великолепно
разыграна, что всЯ армиЯ попалась на удочку. Ђдмирал  оплакивал  вместе  с
племЯнником гибель „жованны и под конец даже сам принЯлсЯ утешать его.
   ‚сем,  кто  знал  „жованну  Њорозини,  горе  ‘оранцо  казалось   вполне
естественным, даже свЯщенным; никто не  осмеливалсЯ  больше  осуждать  его
поведение, и каждый опасалсЯ прослыть жестокосердым,  если  бы  отказал  в
сострадании к столь ужасной беде. –елую неделю  его  охранЯли,  как  буйно
помешанного. ‡атем, когда  рассудок,  по  всей  видимости,  начал  к  нему
возвращатьсЯ,  он  стал  выказывать  такое  отвращение  к   жизни,   такое
безразличие ко всему мирскому, что и разговоры заводил лишь о  том,  чтобы
постричьсЯ в монахи. ‚место  того  чтобы  взыскать  с  него  за  нерадивое
управление  островом  и  лишить  военного  званиЯ,  великодушный  Њорозини
оказалсЯ вынужденным выказать ему родственную привЯзанность  и  предложить
еще более высокую должность в надежде примирить его с  воинской  славой  и
тем  самым  с  жизнью.  ‘оранцо,  решив  про  себЯ  воспользоватьсЯ   этим
предложением во благовремении, сделал вид, что возмущенно  отвергает  его,
и,  придравшись  к  случаю,  ловко  расцветил  свое  поведение   в   замке
‘ан-‘ильвио.
   - ќто мне - военные отличиЯ?! ќто мне -  почести  и  фимиам  славы?!  -
воскликнул он.  -  Ћ  чем  вы  думаете,  благородный  Њорозини!  ђазве  не
кратковременный злосчастный приступ  честолюбиЯ  загубил  блаженство  всей
моей жизни? ЌельзЯ служить двум господам: Я создан был длЯ любви, а не длЯ
славы!  —то  сделал  Я,  прислушавшись  к  лживым  посулам  геройства?   џ
потревожил мир и доверие в душе „жованны, Я  оторвал  ее  от  безопасного,
спокойного, незаметного существованиЯ, Я увлек ее в самое логово  гроз,  в
тюрьму, повисшую между небом и морской пучиной,  где  вскоре  ее  здоровье
было подточено. Ђ при виде ее страданий и моЯ  душа  дрогнула,  Я  утратил
энергию, памЯть, военный  талант.  Џоглощенный  любовью,  мучимый  страхом
погубить любимую, Я позабыл, что Я воин, и ощущал себЯ только  супругом  и
возлюбленным „жованны. Њожет быть, этим Я обесчестил себЯ, не знаю. Ќе все
ли равно? ‚ душе моей нет места никаким сожалениЯм.
   ‚сЯ эта гнуснаЯ ложь возымела такой успех,  что  Њорозини  стал  любить
‘оранцо со всем пылом своей великой и чистой души. Љогда  ему  показалось,
что горе племЯнника  несколько  успокоилось,  он  пожелал  отвезти  его  в
‚енецию, куда сам должен был отправитьсЯ по важным государственным  делам.
Ћн взЯл его на свою собственную галеру и во  времЯ  путешествиЯ  не  щадил
благородных усилий, чтобы вернуть  мужество  и  честолюбие  тому,  к  кому
относилсЯ как к родному сыну.
   Љорабль ‘оранцо, предмет его тайных  забот,  плыл  вместе  с  кораблЯми
Њорозини и его свиты. ‚ы хорошо понимаете, что болезнь, отчаЯние,  безумие
не мешали ‘оранцо ни на миг не спускать  глаз  с  его  дорогой,  груженной
золотом галеры. Ќаам, единственное существо, которому он мог доверЯть  как
самому себе, сидела на носу, внимательно следЯ за всем происходЯщим  и  на
ее корабле и на адмиральском. Ќаам была погружена в  глубокую  печаль,  но
любовь ее вынесла все ужасные испытаниЯ. ’о ли  ‘оранцо  удалось  обмануть
ее, как и других, то ли подлиннаЯ скорбь, как  воздаЯние  за  ту,  что  он
разыгрывал, овладела им, но Ќаам казалось, что из глаз его текут настоЯщие
слезы, а приступы его бреда напугали ее. Ћна знала, что  другим  людЯм  он
лжет, но представить себе не могла,  что  и  ее  он  захочет  морочить,  и
поверила в его раскаЯние. ‘оранцо понимал, как необходима ему  преданность
Ќаам. Љ каким только омерзительным ухищрениЯм не прибегал он, чтобы  вновь
подчинить ее своей власти! Ћн попыталсЯ было разъЯснить  Ќаам,  что  такое
ревность у  европейских  женщин,  и  внушить  ей  посмертную  ненависть  к
„жованне. Ќо это ему не удалось. ‘ердце Ќаам, простое и сильное, порой  до
свирепости,  было  слишком  великодушным  длЯ  зависти  и   мстительности.
Ѓожеством ее был рок. Ћна была беспощадна, слепа, невозмутима, как он.
   ‚ одном ему, впрочем, удалось ее убедить: в том, что  „жованна  угадала
ее пол и сурово порицала своего супруга за двоеженство.
   - ‚ нашей религии, - говорил он, - это преступление, за которое  карают
смертью,  а  „жованна  непременно  пожаловалась  бы  верховным  правителЯм
‚енеции. Њне бы пришлось потерЯть тебЯ, Ќаам. џ вынужден был сделать выбор
и принес в жертву ту, кого меньше любил.
   Ќаам ответила, что сама убила бы себЯ,  чтобы  только  не  видеть,  как
из-за нее гибнет „жованна. Ќо Ћрио отлично понимал, что если  можно  найти
уЯзвимое место в душе прекрасной аравитЯнки, то именно  такими  выдумками.
„лЯ Ќаам любовь оправдывала все, что угодно. €, кроме того, у  нее  больше
не было сил осуждать ‘оранцо, когда она видела его страданиЯ, ибо он и  на
самом деле страдал.
   Ћ некоторых глубоко падших людЯх говорЯт,  что  они  дикие  звери.  ќто
всего лишь метафора, ибо такие "дикие звери" - все же люди и  преступлениЯ
свои они совершают как  люди,  побуждаемые  человеческими  страстЯми  и  с
помощью человеческих расчетов. Џоэтому Я верю в раскаЯние, и  на  менЯ  не
производит впечатлениЯ горделивый вид убийц, равнодушно идущих на казнь. “
большинства подобных людей много силы и гордыни, и если толпа не  видит  у
них ни  слез,  ни  страха,  ни  смирениЯ,  ни  каких-либо  других  внешних
проЯвлений, это  не  доказывает,  что  их  душ  не  будоражит  отчаЯние  и
раскаЯние и что  внутреннее  существо  даже  самого  закоренелого  на  вид
грешника не переживает таких терзаний, которые вышнее правосудие сочло  бы
достаточным  искуплением.  —то  касаетсЯ  лично   менЯ,   то   соверши   Я
преступление, все мое нутро день и ночь жгли бы раскаленные угольЯ, но мне
кажетсЯ, что Я сумел бы скрыть это от людского взора и вовсе не считал бы,
что оправдываюсь в своих собственных  глазах,  если  бы  смиренно  склонЯл
колени перед судьЯми и палачами.
   Ќесомненно, во всЯком случае,  то,  что  Ћрио,  пусть  даже  вследствие
величайшего нервного возбуждениЯ, как сказал  бы  вам  попросту  наш  друг
Ђкрокероний, часто мучили тЯжелые припадки. Ќочами он просыпалсЯ от  того,
что его жгло пламЯ, он слышал жалобы и проклЯтиЯ своих жертв,  взглЯд  его
встречалсЯ со взглЯдом - последним, кротким,  но  устрашающим  взглЯдом  -
умирающей „жованны, и даже вой его пса среди затухающего пожара  звучал  у
него в ушах. ’огда из его груди вылетали какие-то нечленораздельные звуки,
а со лба струилсЯ холодный пот. Ѓессмертный  поэт,  которому  угодно  было
преобразить его  во  внушительную  фигуру  ‹ары,  неподражаемыми  красками
описал эту ужасную эпилепсию раскаЯниЯ. € если вы хотите представить  себе
‘оранцо, перед глазами которого  проходит  призрак  „жованны,  перечитайте
строки, начинающиесЯ так:

   T'was midnight, - all was slumber; the lone light
   Dimm'd in the lamp, as loth to break the night.
   Hark! there be murmurs beard in Lara's hall,
   A sound, - a voice, - a shriek, a fearful call!
   A long, loud shriek...

   [‚от полночь. ‚сюду спЯт. Ќочник в углу
   …два-едва одолевает мглу.
   ‚ покоЯх ‹ары шепот вдруг возник,
   Љакой-то говор, голос, резкий крик,
   “жасный вопль... (пер. - ѓ.енгели)]


   - …сли ты станешь декламировать нам  всего  "‹ару",  -  сказала  Ѓеппа,
сдерживаЯ приступ вдохновениЯ, овладевший аббатом, - то когда  мы  услышим
конец твоего рассказа?
   - ‹адно, поскорее забудь ‹ару! - вскричал аббат.  -  Џусть  повесть  об
Ћрио предстанет перед вами как неприкрашеннаЯ правда.


   Џрошел год после смерти „жованны. ‚ палаццо  ђедзонико  давали  большой
бал, и вот что  говорилось  в  группе  гостей,  изЯщно  расположившихсЯ  у
амбразуры окна, частью в гостиной, где играли в карты, частью на балконе.
   - Љак видите, смерть „жованны Њорозини не так уж потрЯсла Ћрио ‘оранцо,
раз он вернулсЯ к своим прежним страстЯм. ‚ы  только  поглЯдите  на  него!
Ќикогда он не играл с таким увлечением!
   - ѓоворЯт, он играет так с самого начала зимы.
   - —то до  менЯ,  -  сказала  одна  дама,  -  то  Я  впервые  после  его
возвращениЯ из Њореи вижу, чтоб он играл.
   - Ћн и не  играет  никогда,  -  ответил  ей  кто-то,  -  в  присутствии
Џелопоннесского (так прозвали тогда великого Њорозини в честь его  третьей
кампании против турок, самой удачной и славной из всех), но говорЯт, что в
отсутствие высокопочтенного дЯдюшки он ведет себЯ как последний  школьник.
ито-крыто он проиграл уже огромную сумму денег. Ќе человек,  а  бездоннаЯ
Яма!
   -  ‚идимо,  он  выигрывает  по  меньшей  мере  столько  же,  сколько  и
проигрывает, ибо Я из достоверного источника знаю, что он  промотал  почти
все приданое своей жены и что по возвращении из Љорфу  прошлой  весной  он
прибыл в свой дом как раз в тот момент, когда, прослышав  о  смерти  донны
„жованны, ростовщики, словно вороны, налетели  на  его  палаццо  и  начали
оценку обстановки  и  картин.  Ћрио  разговаривал  с  ними  возмущенным  и
высокомерным тоном человека, у которого  денег  сколько  угодно.  Ћн  безо
всЯкого стеснениЯ разогнал всю эту нечисть, и говорЯт что  через  три  днЯ
они уже ползали перед ним на брюхе, ибо он все заплатил - все свои долги с
процентами.
   - Ќу так верьте моему слову: они  возьмут  реванш,  и  в  самом  скором
времени  Ћрио  пригласит  кое-кого  из  этих   уважаемых   сынов   €зраилЯ
позавтракать с ним запросто в его  личных  покоЯх.  Љогда  видишь  в  руке
‘оранцо пару игральных костей, можно заранее сказать, что плотина  открыта
и что всЯ Ђдриатика хлынет в его сундуки и в его имениЯ.
   - Ѓедный Ћрио, - сказала дама. -  Љто  решитсЯ  его  осудить?  Ћн  ищет
развлечений где может. Ћн ведь так несчастен!
   - ‡аметно, однако же, - промолвил с досадой один молодой человек, - что
мессер Ћрио никогда еще так  широко  не  пользовалсЯ  своим  преимуществом
неизменно вызывать интерес у женщин. Џохоже, что с тех пор, как он ими  не
занимаетсЯ, они все в него влюбились.
   - Ђ точно ли известно, что он ими не занимаетсЯ? - продолжала синьора с
очаровательно кокетливой ужимкой.
   - ‚ы обольщаетесь,  сударынЯ,  -  сказал  уЯзвленный  кавалер,  -  Ћрио
распростилсЯ с мирской суетой. Ћн домогаетсЯ теперь не славы  неотразимого
любовника, а наслаждений в сумеречной тени. …сли  бы  круговаЯ  порука  не
заставлЯла нас, мужчин, сохранЯть в тайне проступки, на которые все  мы  в
той или иной мере способны, Я бы назвал  вам  имена  довольно  покладистых
красоток, на чьей груди Ћрио оплакивает „жованну, которую он так  страстно
обожал.
   - џ уверена, что это клевета! - вскричала дама. - ‚от  каковы  мужчины!
Ћни отказывают друг другу в способности к благородной любви, чтобы  им  не
пришлось подтверждать эту способность на деле,  или  же  длЯ  того,  чтобы
выдавать за нечто возвышенное недостаток пыла и веры в своих сердцах. Ђ  Я
утверждаю, что если молчаливаЯ сдержанность и мрачный вид ‘оранцо - только
способ вызвать к себе симпатию, то способ этот  весьма  удачен.  Љогда  он
ухаживал за кем попало, длЯ менЯ его  внимание  было  бы  унизительным,  а
теперь дело совсем другое; с тех пор как мы  знаем,  что  он  обезумел  от
горЯ, потерЯв жену, что он в этом году снова пошел на войну с единственной
целью пасть в битве и что он бросалсЯ, как лев, на жерла пушек, так  и  не
обретЯ смерти, которой искал, длЯ нас он  стал  красивее,  чем  когда-либо
был. џ лично могу сказать, что если бы он стал искать  в  моих  взорах  то
счастье, от которого Якобы отказалсЯ в этом мире, то... что  ж,  Я,  может
быть, была бы польщена!
   - ‚ таком случае, синьора, - сказал раздосадованные поклонник, -  надо,
чтобы самый преданный из ваших друзей известил ‘оранцо о счастье,  которое
ему улыбаетсЯ, хотЯ он и понЯтиЯ о нем не имеет.
   - џ бы и попросила вас оказать мне эту пустЯковую  услугу,  -  ответила
она небрежным тоном, - если бы не была накануне того, чтобы сжалитьсЯ  над
неким другим.
   - Ќакануне, синьора?
   - „а, и, по правде говорЯ, этот канун длитсЯ уже добрых полгода. Ќо кто
это сюда вошел? —то это за чудо природы?
   - ѓосподи помилуй, да это  ЂрджириЯ  ќдзелини!  Ћна  так  выросла,  так
изменилась за год своего траура, когда никто  ее  не  видел,  что  в  этой
красавице и не узнать девочку из палаццо Њеммо.
   - „а, это истиннаЯ жемчужина ‚енеции, -  согласилась  дама,  отнюдь  не
склоннаЯ поддаватьсЯ  на  мелкие  колкости  своего  поклонника.  €  добрые
четверть  часа  она  пылко  поддерживала  похвалы,  которые  он  намеренно
расточал несравненной красоте Ђрджирии.
   Ќо ЂрджириЯ  действительно  достойна  была  восхищениЯ  всех  мужчин  и
зависти  всех  женщин.  Њалейшее  движение  ее  полно  было  изЯщества   и
благородства. ѓолос ее источал чарующую сладость, а на ее широкое и  Ясное
чело словно упал отблеск какого-то божественного сиЯниЯ. …й было  немногим
более пЯтнадцати лет, но ни одна женщина на этом балу  не  обладала  такой
прелестной фигурой. Ћднако особый характер ее красоте  придавало  какое-то
не выразимое словами  сочетание  нежной  грусти  и  застенчивой  гордости.
‚зглЯд ее словно говорил: "“важайте мою скорбь, не пытайтесь ни развлекать
менЯ, ни жалеть".
   Ћна уступила желанию своей семьи, вновь поЯвившись в  свете,  но  сразу
видно было, как тЯгостно было ей сделать над собой это усилие. Ћна обожала
своего брата с пылом влюбленной и непорочностью ангела. ЏотерЯв  его,  она
как бы овдовела, ибо жила до этого со сладостной уверенностью,  что  имеет
поддержку доверенного друга, покровителЯ, кроткого и смиренного с нею,  но
хмурого и сурового со всеми, кто к ней приближалсЯ. ’еперь же она осталась
одна на белом  свете  и  не  решалась  предаватьсЯ  невинному  влечению  к
счастью,  расцветающему  в  каждой  юной  душе.  Ћна,  можно  сказать,  не
осмеливалась  жить,  и  если  какой-нибудь  мужчина  смотрел  на  нее  или
заговаривал с ней, она внутренне всЯ сжималась от  этого  взглЯда  и  этих
слов, которые  ќдзелино  не  мог  уже  уловить  и  проверить,  прежде  чем
допустить до  нее.  Џоэтому  она  сохранЯла  предельную  сдержанность,  не
доверЯЯ ни себе, ни  другим,  но  умеЯ  все  же  придать  этому  недоверию
какой-то трогательный и достойный вид.
   Њолодой  особе,  говорившей  о  ней  с  таким  восхищением,  захотелось
окончательно раздразнить своего поклонника, и потому, подойдЯ к  Ђрджирии,
она завела с ней беседу. ‚скоре весь кружок, собравшийсЯ на балконе  около
этой дамы, сомкнулсЯ вокруг двух  красавиц  и  увеличилсЯ  настолько,  что
разговор стал общим. ‚се взглЯды обращены были на Ђрджирию, она  оказалась
в центре вниманиЯ, но лишь грустно улыбалась порою звонкому  щебету  своей
собеседницы. Њожет быть, та рассчитывала подавить ее  этим  преимуществом,
победить остроумием  и  любезностью  очарование  ее  спокойной  и  строгой
красоты. Ќо ей это не удавалось.  ЂртиллериЯ  кокетства  потерпела  полное
поражение от истинной красоты душевной, красоты, одетой внешней прелестью.
   ‚о времЯ этого разговора гостинаЯ, где играли  в  карты,  переполнилась
приЯтными дамами и любезными кавалерами. ЃольшаЯ часть  игроков  опасалась
проЯвить неучтивость, не бросив игру и не занЯвшись дамами,  настоЯщие  же
игроки сомкнулись  теснее  вокруг  одного  стола,  как  на  войне  горстка
храбрецов  занимает  укрепленную  позицию   длЯ   последнего,   отчаЯнного
сопротивлениЯ. ’ак  же  как  ЂрджириЯ  ќдзелини  ЯвлЯлась  центром  кружка
любезных кавалеров и дам, Ћрио ‘оранцо, словно  пригвожденный  к  игорному
столу, был душой и средоточием кучки страстных и алчных  искателей  удачи.
•отЯ  стульЯ  тех  и  других  почти  соприкасались,  хотЯ  между   спинами
собеседников  и  игроков  едва  хватало  места,  где  свободно  могли   бы
колыхатьсЯ пышные перьЯ и двигатьсЯ руки, целаЯ пропасть отделЯла заботы и
склонности  этих  двух  весьма   различных   человеческих   пород:   людей
легкомысленного нрава и людей жадных влечений €х позы и выражениЯ лиц были
так же несхожи, как их речи и занЯтиЯ.
   ЂрджириЯ,  слушаЯ  веселый  разговор,  походила  на  светлого   ангела,
озабоченного людскими треволнениЯми. Ћрио, играЯ  жизнью  своих  друзей  и
своей собственной, казалсЯ  духом  тьмы,  смеющимсЯ  адским  смехом  среди
мучений, которые испытывает сам и которым подвергает других.
   ђазговор новой группы кавалеров и дам естественным образом  свЯзалсЯ  с
тем, который был прерван на балконе поЯвлением Ђрджирии. ‹юбовь  -  всегда
главнаЯ тема бесед, в которых  участвуют  женщины.  Љак  только  оба  пола
встречаютсЯ  в  каком-нибудь  узком  кругу,  они  с  равным  интересом   и
увлечением обсуждают ее, и, кажетсЯ, это началось еще с тех времен,  когда
род человеческий едва научилсЯ выражать  свои  мысли  и  чувства  словами.
ђазличные  теории  высказываютсЯ  с  самыми  удивительными   оттенками   в
зависимости от возраста и опыта говорЯщих и их слушателей. …сли бы  каждый
из выражающих столь различные суждениЯ был  вполне  искренен,  то  человек
философически мыслЯщий - Я не сомневаюсь в этом - мог бы по их взглЯдам на
свойства  любви  составить  себе  мнение  о  свойствах  их  интеллекта   и
нравственной природы. Ќо в этой области никто не бывает искренним. ‚ любви
у  каждого  своЯ  заранее  выученнаЯ  и  приспособленнаЯ   к   склонностЯм
слушателей роль. ’ак, мужчины всегда хвастают - и насчет хорошего и насчет
худого. ‘казать ли мне, что женщины...


   - Ќичего тебе нельзЯ говорить, - прервала его Ѓеппа, - ведь  аббату  не
положено знать женщин.


   - ЂрджириЯ, - смеЯсь, продолжал аббат, - воздержалась от  вмешательства
в разговор, как только он оживилсЯ и  в  особенности  когда  было  названо
лицо, которое дама с балкона предложила  благородному  обществу  обсудить;
услышав произнесенное ею имЯ, прекраснаЯ ќдзелини всЯ вспыхнула, но  затем
смертельнаЯ бледность  сразу  же  спустилась  с  ее  чела  до  самых  уст.
‘обеседница Ђрджирии,  однако  же,  слишком  увлеклась  своим  собственным
щебетом, чтобы обратить на это внимание.  Ќет  людей  более  нескромных  и
менее чутких, чем те, которые  пользуютсЯ  репутацией  остроумных.  €м  бы
только поговорить, они совершенно безразличны к тому, что  их  речь  может
случайно уЯзвить слушателей. ќто  совершенные  эгоисты:  они  не  способны
приглЯдетьсЯ к  тому,  какой  след  оставлЯют  их  слова  в  душе  другого
человека, ибо  привыкли  никогда  не  вызывать  сколько-нибудь  серьезного
отклика и всегда рассчитывают на то, что содержание их речей проститсЯ  им
за блеск формы. „ама становилась все настойчивее и  настойчивее,  она  уже
готовилась торжествовать победу и, не  довольствуЯсь  молчанием  Ђрджирии,
которое объЯснЯла недостатком ума у нее, стремилась во что бы то ни  стало
вырвать какой-нибудь  нелепый  ответ,  столь  неуместный  всегда  в  устах
молодых девушек, если их  неосведомленность  не  скрашена  и  не  освЯщена
изысканной чуткостью и осмотрительной скромностью.
   - Ќу что же, прелестнаЯ  моЯ  синьорина,  -  сказала  наконец  коварнаЯ
расточительница комплиментов,  -  выскажитесь  по  поводу  этого  трудного
случаЯ. €стина, говорЯт, глаголет устами младенца, а тем  более  -  устами
ангела.  ‚опрос  таков:  может  ли  мужчина,  потерЯвший  жену,   остатьсЯ
неутешным, и утешитсЯ ли мессер Ћрио ‘оранцо в будущем  году?  Њы  считаем
вас третейским судьей в этом деле и ожидаем вашего приговора.
   ќто прЯмое  обращение  и  все  сразу  обратившиесЯ  к  ней  взглЯды  до
крайности смутили прекрасную Ђрджирию. Ћднако, сделав над собой величайшее
усилие, она успокоилась и ответила голосом, слегка дрожащим, но достаточно
громким, чтобы его все слышали:
   - —то Я могу сказать об этом человеке, которого  презираю  и  ненавижу?
‚ам, синьора, наверное, неизвестно, что Я считаю его убийцей моего брата?
   ќтот ответ прозвучал как удар грома, и все молча переглЯнулись, ибо  из
осторожности говорили о ‘оранцо иносказательно, а если и называли его имЯ,
то шепотом. ‚сем  было  известно,  что  он  находитсЯ  тут  же,  и  только
ЂрджириЯ, хотЯ и сидела в двух шагах от него, не видела Ћрио, скрытого  от
нее головами гостей, старавшихсЯ придвинутьсЯ к ней поближе.
   Ќо ‘оранцо не слышал этого разговора. …му предстоЯло  метать  кости,  и
все предосторожности были ни к чему. …го имЯ можно было громко выкрикивать
над самым его ухом, он бы не обратил на это вниманиЯ, -  ведь  он  играет!
„ело как раз доходило до кульминационного пункта в партии с такой огромной
ставкой, что, желаЯ соблюсти приличие, игроки называли цифру шепотом. ‚ те
времена  азартнаЯ   игра   осуждалась   положительными   людьми   и   даже
ограничивалась законом, почему хозЯева дома и просили гостей  проЯвлЯть  в
ней некоторую умеренность. Ћрио был бледен, холоден  и  словно  застыл  на
месте. …го можно было принЯть за  математика,  занЯтого  решением  трудной
задачи. Ћн обладал невозмутимым спокойствием и презрительным  равнодушием,
которые так свойственны отчаЯнным игрокам. Ћн даже  не  заметил,  что  зал
наполнилсЯ людьми, не имеющими отношениЯ к игре, и  не  поднЯл  бы  глаза,
даже если бы перед ним распростерлись все гурии Њухаммедова раЯ.
   Џочему же слова прекрасной Ђрджирии вывели его внезапно из летаргии  и,
услышав их, он подскочил, словно кто-то нанес ему удар кинжалом?
   ‘уществуют загадочные  эмоции  и  необъЯснимые  душевные  движениЯ,  от
которых начинают звучать самые тайные струны души. ЂрджириЯ не назвала  ни
Ћрио, ни ќдзелино. Ќо слова  _убийца_  и  _брат_,  словно  по  волшебству,
открыли виновному, что речь идет о  нем  и  о  его  жертве.  Ћн  не  видел
Ђрджирии, не знал, что она поблизости. Љак же  он  вдруг  понЯл,  что  это
голос сестры ќдзелино? Ќо он понЯл, - все это увидели, хотЯ никто  не  мог
бы объЯснить, как это до него дошло.
   ѓолос Ђрджирии словно вонзил в его  внутренности  докрасна  раскаленный
клинок. Ћн побагровел,  поднЯлсЯ,  как  будто  его  ударило  электрическим
током, швырнул свой рожок длЯ костей на стол, а самый стол  оттолкнул  так
резко, что он едва не опрокинулсЯ на противника  Ћрио  в  игре.  ’от  тоже
встал, считаЯ себЯ оскорбленным.
   - —то ты делаешь, Ћрио?! - вскричал  один  из  партнеров  ‘оранцо,  чье
внимание не было отвлечено от игры поЯвлением Ђрджирии и ее  спутников,  и
тотчас  же  накрыл  кости  ладонью,  чтобы  они  не  перевернулись.  -  ’ы
выигрываешь, друг, ты выигрываешь! ‚сех беру в свидетели! „есЯть очков!
   Ћрио не слышал его. Ћн стоЯл, повернувшись лицом к той  группе  гостей,
откуда раздалсЯ голос Ђрджирии. ђука его,  опиравшаЯсЯ  на  спинку  стула,
конвульсивно дрожала,  и  от  этого  дрожал  стул.  …го  вытЯнувшаЯсЯ  шеЯ
напрЯглась и одеревенела от ужасного  волнениЯ,  блуждающие  глаза  метали
пламЯ. ‚идЯ, как над  головами  смущенных  гостей  возникло  это  бледное,
дышащее угрозой лицо, ЂрджириЯ испугалась и едва не  лишилась  чувств,  но
тотчас же овладела собой и  с  грозной  твердостью  во  взглЯде  встретила
взглЯд Ћрио. ‚ выражении лица Ћрио и особенно в его глазах  была  какаЯ-то
необоримаЯ проницательность, то пленЯющаЯ, то  устрашающаЯ,  в  которой  и
заключалась тайна его власти над людьми. …динственным, кого этот взглЯд не
заворожил, не устрашил и не обманул, был ќдзелино. ‚ твердом упорстве  его
сестры Ћрио встретил то же недоверие,  ту  же  холодность,  тот  же  мЯтеж
против его магнетической власти. ќдзелино  вызывал  у  него  всегда  такую
ненависть и досаду, что он не выносил его даже  независимо  от  каких-либо
опасений. Ћн ненавидел его просто  так,  инстинктивно,  по  необходимости,
потому что боЯлсЯ его, потому  что  в  этом  невозмутимом  и  справедливом
человеке он почуЯл подавлЯющую силу, перед которой бессильна была всЯ мощь
его коварства.  ‘  тех  пор  как  ќдзелино  не  стало,  Ћрио  считал  себЯ
повелителем мира, но он всегда видел во сне, как тот мстит за „жованну.  €
вот  сейчас  ему  показалось,  что  он  переживает  сон  наЯву.   ЂрджириЯ
отличалась удивительным сходством с братом. —то-то от него  было  и  в  ее
голосе, а голос ќдзелино был необычайно приЯтен длЯ  слуха.  ќта  красиваЯ
девушка, одетаЯ в белое и бледнаЯ, как ее жемчужное ожерелье, казалась ему
одним из тех образов наших сновидений, в  которых  два  реальных  человека
сливаютсЯ в одно лицо.  ќто  был  ќдзелино  в  образе  женщины,  это  были
ќдзелино и „жованна, обе его жертвы в  одном  существе.  “  Ћрио  вырвалсЯ
громкий крик, и он упал на пол.
   „рузьЯ бросились поднимать его.
   - ЏустЯки! - сказал его партнер по  игре.  -  “  него  случаютсЯ  такие
припадки, с тех пор как трагически погибла его жена.  Ѓадоэр,  продолжайте
играть! ‘ейчас Я займу место ‘оранцо, а через какой-нибудь час  он  и  сам
придет.
   €гра продолжалась, как будто ничего не  произошло.  „зульЯни  и  ѓритти
унесли ‘оранцо на террасу •озЯин дома,  которого  сразу  же  оповестили  о
случившемсЯ,  последовал  за  ними  в   сопровождении   нескольких   слуг.
Џослышались приглушенные крики, какие-то странные и страшные звуки. ’отчас
же все двери, выходившие на балконы, были поспешно закрыты. ‘ ‘оранцо, без
сомнениЯ, приключилсЯ какой-то ужасный припадок.  Њузыкантам  велено  было
играть, и звуки оркестра заглушили эти зловещие звуки. Ћднако страх словно
заморозил радость во всех сердцах. ‚ воображении  гостей  эта  мучительнаЯ
сцена, которую от бального зала отделЯли только стекло окна и завеса, была
еще отвратительнее, чем если бы она происходила у них на глазах. Ќесколько
женщин лишились чувств. ‚оспользовавшись  всеобщим  смЯтением,  прекраснаЯ
ЂрджириЯ удалилась вместе со своей теткой.
   - џ, - сказал молодой Њочениго, - видел, как  рЯдом  со  мной  на  поле
сражениЯ гибли сотни людей, стоившие ‘оранцо.  Ќо  в  пылу  битвы  человек
наделен каким-то безжалостным хладнокровием. Ђ здесь  несоответствие  этой
сцены общему веселью до того ужасно, что, по-моему, Я никогда еще  не  был
так взбудоражен, как сейчас.
   ‚се столпились вокруг Њочениго. €звестно было, что он сменил ‘оранцо  в
командовании у ‹епантского пролива и мог многое знать о загадочных и столь
по-разному  передаваемых  событиЯх  этого  периода  жизни  Ћрио.  Њолодого
офицера стали засыпать вопросами, но он отвечал весьма осторожно, стараЯсь
быть как можно более честным.
   - џ, по правде говорЯ, не  знаю,  -  сказал  он,  -  чем  вызвано  было
странное бездействие ‘оранцо во времЯ его управлениЯ островами Љурцолари -
любовью к жене или болезнью вроде этой, как видно очень серьезной. Љак  бы
то ни было, но храбрец ќдзелино и весь  его  экипаж  были  разгромлены  на
расстоЯнии трех пушечных выстрелов от  замка  ‘ан-‘ильвио.  ќто  несчастье
следовало предвидеть, и  его  можно  было  предотвратить.  Њожет  быть,  Я
отчасти виноват в сцене, котораЯ здесь только что произошла,  ибо  синьора
Њеммо потребовала у менЯ самых достоверных сведений и Я передал ей все  те
факты, которые узнал из уст наиболее верных свидетелей.
   - ќто был ваш долг! - закричали со всех сторон.
   -  ђазумеетсЯ,  -  продолжал  Њочениго.  -  €  Я   выполнил   его   так
беспристрастно, как только мог. ‘иньора Њеммо и всЯ их семьЯ  сочли  своей
обЯзанностью сохранЯть молчание. Ќо юнаЯ сестра графа не  смогла  сдержать
своего исступленного горЯ. Ћна в таком возрасте, когда негодуешь, ни с чем
не считаЯсь, и страдаешь безо всЯкой меры. ‚сЯкий другой  человек  был  бы
достоин осуждениЯ за то, что дал  сегоднЯ  такой  жестокий  урок  ‘оранцо.
’олько ее огромной любовью к брату да ее молодостью можно  извинить  столь
несправедливую вспышку ‘оранцо...
   - „овольно говорить обо мне, - произнес чей-то низкий  голос  у  самого
уха Њочениго. - Ѓлагодарю вас.
   Њочениго сразу умолк. …му показалось, будто свинцоваЯ  рука  опустилась
на его плечо. ‚се заметили, как  он  внезапно  побледнел  и  как  какой-то
высокий человек сперва наклонилсЯ к нему, а затем  сразу  же  затерЯлсЯ  в
толпе. Ќеужто Ћрио ‘оранцо уже пришел в  себЯ?  Љричали  со  всех  сторон.
ѓости  хлынули  в  игорный  зал.  Ћн  оказалсЯ  уже  переполненным.   €гра
возобновилась с еще большим азартом. Ћрио ‘оранцо сидел на  своем  прежнем
месте и метал кости. Ћн был очень бледен, но лицо  его  было  спокойно,  и
только розоватаЯ пена у его усов выдавала, что он только сейчас необычайно
быстро справилсЯ с тЯжелым припадком. Ћн играл до утра  и  все  выигрывал,
выигрывал, хотЯ везение уже начало надоедать ему: как настоЯщий игрок,  он
был жаднее до сильных ощущений, чем до денег. ’еперь Ћрио  уже  не  уделЯл
игре особого вниманиЯ и наделал много ошибок.  Ќа  рассвете  он  удалилсЯ,
клЯнЯ фортуну, котораЯ, по его словам, всегда  бывала  милосердна  к  нему
невпопад. Љ тому же он пошел пешком, забыв, что у дверей палаццо его  ждет
гондола, и, нагруженный золотом, так что ему было трудно  идти,  медленным
шагом возвратилсЯ домой.
   - Ѓоюсь, что он все-таки еще нездоров, - сказал, провожаЯ его взглЯдом,
„зульЯни, бывший если не другом Ћрио (у  него  не  было  друзей),  то,  во
всЯком  случае,  усерднейшим  собутыльником.  -  €дет  один,  обремененный
металлом, чей звон призывнее, чем голоса сирен. …ще довольно темно,  улицы
пустынны, и он может повстречатьсЯ с опасными людьми.  †алко  будет,  если
эти полновесные цехины попадут в руки негодЯев.
   ‘ этими словами „зульЯни велел своим  слугам  ждать  его  в  гондоле  у
палаццо ‘оранцо, а сам побежал за Ћрио и настиг  его  у  небольшого  моста
Ѓаркарол. Ћрио стоЯл, прислонившись к парапету, и что-то  бросал  в  воду,
внимательно следЯ за тем, как оно падает. ЏодойдЯ совсем близко,  „зульЯни
увидел, что Ћрио с самым серьезным видом пригоршнЯми сеет в канал  золотые
монеты.
   - „а ты рехнулсЯ?! - вскричал „зульЯни, пытаЯсь удержать его. - Ђ с чем
ты будешь играть завтра, несчастный?
   - Ќе видишь ты, что это золото менЯ обременЯет? - возразил  Ћрио.  -  џ
весь вспотел, пока тащил его сюда. ‚от и  поступаю  как  тонущий  корабль:
бросаю свой груз в море.
   - Ќу, а Я встречный корабль, который примет на борт твой груз и поможет
тебе добратьсЯ до гавани. „авай-ка сюда свои цехины и руку  дай,  если  ты
устал.
   - Џодожди, - с каким-то отупелым видом промолвил ‘оранцо,  -  не  мешай
мне бросить еще несколько пригоршней этих "дожей"  в  канал.  ЋказываетсЯ,
это очень большое удовольствие, а найти новую заботу - совсем не пустЯк.
   - ЉлЯнусь телом •ристовым, пропади моЯ душа, если Я на это соглашусь! -
вскричал „зульЯни. - ’ы бы хоть подумал, что часть этого золота - моЯ.
   - Џравда, - сказал Ћрио, отдаваЯ ему все,  что  при  нем  было.  -  Ќо,
ей-богу же, мне взбрело на ум поднЯть тебе одну  ногу  и  опрокинуть  тебЯ
вместе с твоим грузом в канал. ’ак даже вернее будет, если  и  ты  и  груз
вместе пойдете ко дну.
   „зульЯни рассмеЯлсЯ и, когда они двинулись дальше, сказал:
   - ’ы, значит, очень уверен, что выиграешь завтра, если  сегоднЯ  хочешь
все потерЯть?
   - „зульЯни, - ответил Ћрио, после того как шел некоторое времЯ молча, -
знай, что Я больше не люблю игру.
   - Ђ что ж ты любишь? Џытку?
   - € ее не люблю, - произнес ‘оранцо мрачным тоном  с  какой-то  ужасной
улыбкой. - ќто мне еще больше опостылело, чем игра.
   - ЉлЯнусь свЯтой матерью нашей, инквизицией, ты  менЯ  просто  пугаешь!
Ќеужто у тебЯ иногда бывают ночные дела во  „ворце  дожей?  €ли  служитель
свЯтой инквизиции приглашает тебЯ порой отужинать с заплечным мастером? ’ы
что - участвуешь в  заговоре  или  в  секте  какой-нибудь  или  ходишь  по
временам длЯ удовольствиЯ смотреть, как с людей сдирают кожу?  …сли  ты  в
чем-то таком заподозрен, так говори прЯмо, и мы  распрощаемсЯ.  €бо  Я  не
люблю ни политики, ни схоластики, а красные чулки палача  имеют  очень  уж
резкий оттенок - он мне режет глаза.
   - ’ы дурак, - ответил Ћрио. - ’от палач, о котором ты говоришь,  просто
медоточивый умник, который сочинЯет пресные  сонеты.  …сть  другой,  лучше
знающий свое дело, он еще живее сдерет с тебЯ кожу. ќто скука.  ’ы  с  ней
знаком?
   - Ђ, ну отлично; это, значит, просто метафора. ’ы нынче утром в мрачном
настроении - последствие твоего нервного припадка. ‚ыпил бы  лучше,  чтобы
рассеЯтьсЯ, добрый стакан хиросского вина.
   - ‚ино стало безвкусно, „зульЯни, и  никакого  действиЯ  не  оказывает.
Љровь застыла в жилах виноградной лозы, а землЯ  стала  просто  бесплодной
грЯзью, не способной родить даже какие-нибудь Яды.
   - ’ы  говоришь  о  земле  как  истый  венецианец.  ‡емлЯ  -  это  груда
обтесанных камней, на которой произрастают люди и устрицы.
   - € пустые болтуны, - подхватил Ћрио,  останавливаЯсь.  -  Њне  хочетсЯ
умертвить тебЯ, „зульЯни.
   - Ђ зачем? - весело осведомилсЯ тот, даже и  не  подозреваЯ,  насколько
‘оранцо,  снедаемый  кровожадным  бешенством,  способен  поддатьсЯ  порыву
Ярости.
   - —ерт возьми! - ответил Ћрио. - „а хотЯ бы длЯ того, чтобы посмотреть,
приЯтно ли убить человека просто так, безо всЯкой корысти.
   - Ќу так случай неподходЯщий, - в тон ему подхватил „зульЯни, - у  менЯ
карманы набиты золотом.
   - Ћно мое! - сказал ‘оранцо.
   - Ќе знаю. ’ы свою часть выбросил в каналетто,  и  сейчас  мы  с  тобой
сосчитаемсЯ. Њожет еще оказатьсЯ, что ты мне должен.  ’ак  что  не  убивай
менЯ, не то получитсЯ убийство ради ограблениЯ, а тут ничего нового нет.
   - ѓоре вам, синьор, если вы желаете менЯ оскорбить! - вскричал Ћрио,  в
мгновенном порыве Ярости хватаЯ приЯтелЯ за горло.
   …му и в голову не пришло, что „зульЯни говорил просто так, не вкладываЯ
в свои слова никакого намека. Њучимый угрызениЯми совести, он повсюду чуЯл
опасность или обиду и в своем душевном смЯтении постоЯнно рисковал  выдать
себЯ из страха перед другими.
   - Ќе жми так сильно, - спокойно сказал „зульЯни, принимавший все это за
шутку. - џ-то еще не получил отвращениЯ к вину и вовсе не хочу, чтобы  мне
было трудно глотать.
   - Љакое унылое утро! - произнес Ћрио, равнодушно разжимаЯ руки; он  так
часто  боЯлсЯ  разоблачениЯ,  что   уже   не   радовалсЯ,   оказываЯсь   в
безопасности, и даже не замечал этого. - ‘олнце стало  таким  же  бледным,
как луна. ‘ некоторых пор в €талии уже не бывает тепло.
   - ‚ прошлом году ты говорил то же самое о ѓреции.
   - Ќо посмотри, какаЯ белесаЯ и некрасиваЯ зарЯ! Ќебо желтое, как желчь.
   -  Ќу  и  что  ж!   •оть   какое-то   разнообразие   по   сравнению   с
кроваво-красными лунами, которые ты поносил в Љорфу. ’ы никогда  ничем  не
доволен. € солнце и луна у тебЯ  в  немилости.  —ему  удивлЯтьсЯ,  раз  ты
охладел и к игре? Џослушай, скажи по правде - неужто ты ее разлюбил?
   - ’ы разве не замечаешь, что с некоторых пор Я беспрерывно выигрываю?
   - ќто-то тебе и противно? „авай  поменЯемсЯ!  џ  только  и  делаю,  что
проигрываю, и мне это чертовски надоело.
   - €грок, который совсем не проигрывает, и пьющий  человек,  который  не
пьЯнеет, одно и то же.
   - Ћрио, хочешь знать правду? ’ы спЯтил. ’ы запустил свою болезнь.  Ќадо
бы тебе кровь пустить.
   - џ больше не люблю кровь, - как-то озабоченно ответил Ћрио.
   - „а Я и не говорю, чтоб ты ее пил! - с раздражением возразил „зульЯни.
   ‚ этот момент они дошли до палаццо ‘оранцо. ѓондолы их  находились  уже
там. „зульЯни решил проводить Ћрио до постели; он считал, что  приЯтель  в
жару, и боЯлсЯ, чтоб тот не упал на лестнице.
   - Ћставь менЯ, убирайсЯ! - сказал Ћрио на пороге своей  спальни.  -  ’ы
мне надоел.
   - ‚заимно, - ответил „зульЯни, входЯ все же в комнату. -  Ќо  Я  должен
избавитьсЯ от этого золота, и нам надо произвести раздел.
   - Ѓери все и оставь менЯ! - сказал ‘оранцо. - Ќе хочу Я и  смотреть  на
золото, ненавижу его. Ќе понимаю даже, на что оно годитсЯ.
   - ‚от тебе на! „а на все, что угодно! - вскричал „зульЯни.
   - …сли бы можно было купить за деньги хотЯ бы сон!  -  мрачно  произнес
Ћрио.
   €, взЯв товарища за руку, он  отвел  его  в  угол  комнаты,  где  Ќаам,
завернувшись в белый шерстЯной плащ, лежала на шкуре пантеры и спала таким
глубоким сном, что не проснулась и при поЯвлении своего господина.
   - ‘мотри! - сказал Ћрио „зульЯни.
   - Ђ кто это? - спросил тот. - ’вой египетский паж? Ѓудь он женщиной,  Я
бы его у тебЯ похитил. Ђ так - что мне с ним делать? Џо-христиански он  не
говорит, и, проживи Я хоть тысЯчу лет, Я бы все равно не  понЯл,  что  он,
басурман, лопочет.
   - Џосмотри, скотина несчастнаЯ! - сказал Ћрио. Џосмотри на этот гладкий
лоб, спокойный рот, глаза, мирно затененные веками!  Џосмотри,  что  такое
сон, что такое счастье!
   - Џринимай опиум, и тоже заснешь, - сказал „зульЯни.
   - ‡рЯ стал бы его пить, - возразил Ћрио. - ‡наешь ты,  что  дает  этому
мальчику возможность так глубоко спать? ’о, что он никогда не  обладал  ни
единой золотой монетой.
   - Љакие ты сегоднЯ заводишь нудные и  наставительные  речи,  -  сказал,
зеваЯ, „зульЯни. - ‹адно, будешь считать? Ќет? ’огда Я стану считать один,
и не пенЯй, даже если Я обнаружу, что всю свою часть выигрыша ты  выбросил
под мост Ѓаркарол.
   Ћрио пожал плечами.
   „зульЯни сосчитал, и длЯ Ћрио выделилась еще очень значительнаЯ  сумма,
которую молодой человек и выдал приЯтелю самым щепетильным образом.  ‡атем
он  удалилсЯ,  пожелав  Ћрио  отдохнуть   и   посоветовав   прибегнуть   к
кровопусканию. Ћрио ничего не  ответил,  а,  оставшись  один,  собрал  все
цехины, раскиданные по столу, и ногой затолкал  их  под  ковер,  чтобы  не
видеть. „ействительно, один вид  золота  вызывал  у  него  возраставшее  с
каждым днем физическое отвращение, которое, конечно, было в нем  признаком
одного из ужасных душевных  заболеваний,  принимающих  некое  вещественное
обличье в своих проЯвлениЯх. Ќе одни лишь золотые монеты вызывали  у  него
это болезненное отвращение. Ћ не мог видеть блеска  стального  клинка  или
женских драгоценностей, без того чтобы перед ним не возникали зримо,  если
можно так выразитьсЯ, зверства, совершенные им, когда он был  ускоком.  Ћн
скрывал  свои  муки  и  даже  совсем  заглушал  их,  когда   необходимость
действовать подхлестывала его скудеющую кровь. ‚месте с Њорозини он провел
новую кампанию, ту славную экспедицию, когда  венецианский  флот  водрузил
свое победоносное знамЯ над Џиреем. ЏонимаЯ, что все уважение, которым  он
может пользоватьсЯ в дальнейшей своей жизни, зависит от  его  поведениЯ  в
этих обстоЯтельствах, Ћрио совершал чудеса  доблести.  Ћн  полностью  смыл
позор, которым запЯтнал себЯ как губернатор ‘ан-‘ильвио,  и  принудил  всю
армию говорить, что если он и был плохим администратором,  то,  во  всЯком
случае, это не мешало ему быть отличным командиром и храбрым воином.
   ‘делав это последнее усилие,  Ћрио,  достигший  успеха  во  всех  своих
предприЯтиЯх, всеми прославлЯемый, любимый адмиралом как родной сын, Ћрио,
избавившийсЯ  от  всех  своих  врагов  и  богатый  сверх  всЯких   надежд,
возвратилсЯ на родину и решил  впредь  не  покидать  ее,  чтобы  полностью
наслаждатьсЯ плодами своих ужасных дел. Ќо тут-то  правосудие  божеское  и
покарало его, лишив всей  былой  силы  характера.  Ћказавшись  на  высотах
своего нечестивого благополучиЯ, он вдруг как-то оглЯнулсЯ на самого себЯ,
и мучительнаЯ тоска овладела им именно тогда, когда  он  намеревалсЯ  жить
так, как мечтал. Ћн совершил все, на что способны  были  дерзновенность  и
злостность его натуры, он  стал  внушать  самому  себе,  что  он  конченый
человек и что, добившись  успеха  в  своих  безумных  замыслах,  он  может
увидеть лишь закат своей  звезды.  ‚се  было  кончено,  он  ничем  не  мог
наслаждатьсЯ. Њогущество денег, жизнь в безудержном распутстве, отсутствие
забот, о чем он так мечтал, превосходство в роскоши и мотовстве надо всеми
людьми его круга - всЯ эта позорнаЯ и бесстыднаЯ суета,  ради  которой  он
принес гекатомбу, способную насытить самый ад, обнаружилась перед  ним  во
всей своей тщете, и в тот миг, когда длЯ него прошли забава  и  опьЯнение,
глаза его раскрылись и он увидел весь ужас своих преступлений. Ћни  встали
перед ним во весь свой рост и показались ему отвратительными - разумеетсЯ,
не с точки зрениЯ нравственности и чести, а с точки зрениЯ разума и личной
выгоды. €бо нравственность Ћрио понимал как совокупность  условных  правил
взаимного уважениЯ, которые выработал  длЯ  робких  людей  их  собственный
страх друг перед другом. —естью  же  он  считал  глупое  тщеславие  людей,
которые не удовлетворены тем, что в их доблести верЯт другие, и хотели  бы
сами в них верить. Ќаконец, под личной выгодой  -  своей  личной  выгодой,
конечно, - он разумел возможность в наибольшей степени пользоватьсЯ  всеми
известными ему благами: независимостью  длЯ  себЯ,  властью  над  другими,
торжеством своей дерзости, благополучиЯ и ловкости надо  всеми  робкими  и
завистливыми душонками, из которых, по его мнению, состоЯл весь мир.
   ‹егко убедитьсЯ, что этот человек под жизненными  благами  подразумевал
только те, которые дают людЯм возможность _казатьсЯ_, и поскольку в €талии
принЯт такой способ выражениЯ, мы  добавим,  что  те  внутренние  радости,
благодарЯ  которым  человек  может  чем-то  _быть_,  были  ему  совершенно
неведомы. Љак все люди, наделенные этим  особым  темпераментом,  он  и  не
подозревал о существовании того внутреннего удовлетворениЯ,  которое  дают
благородным душам даже в величайших бедствиЯх и жесточайшем  угнетении  их
чистаЯ совесть, здравый  рассудок  и  добрые  влечениЯ.  Ћн  полагал,  что
общество может обеспечить душевный мир тому,  кто  его  обманывает,  чтобы
лучше использовать.  Ћн  не  знал,  что  общество  бессильно  отнЯть  этот
душевный мир у того, кто бросает ему вызов, чтобы ему же лучше послужить.
   Ќо Ћрио понес кару  именно  в  том,  ради  чего  грешил.  ‚нешний  мир,
которому он все заклал в жертву, рухнул вокруг него,  и  все  вещественные
блага, которыми он, казалось, уже обладал, рассеЯлись, как сонные грезы. ‚
нем заложено было некое слишком Явное противоречие.  Џрезрение  к  другим,
лежавшее в основе его мироощущениЯ, не могло научить  его  уважать  самого
себЯ, - ведь это самоуважение должно было основыватьсЯ на уважении к  нему
других, которое он  всегда  мог  легко  утратить.  ’ак  он  и  вертелсЯ  в
заколдованном кругу: потирал себе руки от удовлетворениЯ, что провел всех,
и тотчас же вслед за тем бледнел от страха, что повстречает обвинителей.
   €менно этот страх, что все содеЯнное им обнаружитсЯ, лишал его ощущениЯ
безопасности, отравлЯл малейшую радость и действовал на него так  же,  как
угрызениЯ совести.  ђаскаЯние  в  человеке  всегда  предполагает,  что  до
преступлениЯ он был честным. Ћрио,  которому  всегда  было  чуждо  чувство
справедливости,  не  ведал  раскаЯниЯ.  ’ак  как  он  ни  к  кому  не  был
по-настоЯщему привЯзан, не имел он и никаких сожалений.  Ќо  у  него  были
неистовые страсти, ненасытные потребности, а между тем он видел,  что  все
его наслаждениЯ весьма плохо обеспечены, ибо, порвись одна только  нить  в
сети, которой он оплел свой мир, и всЯ сеть мгновенно распуститсЯ.  €  вот
ему уже казалось, что всЯ толпа, которую он так  ненавидел,  так  подавлЯл
своей роскошью, так унижал презрением, так осмеивал,  так  обыгрывал,  так
обкрадывал, сбрасывает это наваждение, поднимает голову и, встав перед ним
словно гидра, платит ему обидой за обиду, презрением за презрение.
   ‚ ‚енеции не было ни одной купеческой семьи, у которой ускок  не  отнЯл
бы хоть одного ее члена либо более или менее значительной части имущества.
—удно было видеть, как все эти  охваченные  гневом  и  отчаЯнием  люди  не
осмеливаютсЯ негодовать на беспечность бывшего губернатора  ‘ан-‘ильвио  и
то ли из уважениЯ к сыну Peloponesiaco [Џелопоннесского (итал.)], то ли во
внимание к воинским подвигам, которые он совершил до и после своих  ошибок
во времЯ губернаторства, то ли  из  страха  перед  его  влиЯнием,  которое
всегда  обеспечиваетсЯ  богатством,  подавлЯли  свой   ропот   и   хранили
осторожное молчание.  Ќо  какаЯ  разразилась  бы  гроза,  если  бы  правда
когда-нибудь восторжествовала!
   Ћдна эта мысль вызывала у преступника тЯгостный кошмар. Ћн видел  толпы
народа, побивающие его вместо камней головами, отрубленными его  Ятаганом.
‚збешенные матери раздавливали  его  окровавленными  телами  своих  детей.
Ђлчные руки разрывали ему внутренности, ища в них поглощенных им сокровищ.
€ наконец все эти жертвы живыми выходили из своих могил и  плЯсали  вокруг
него с ужасным смехом.
   - ’ы лжец и отступник! - кричал ему ”ремио. - ќто мне наследовать  твое
имущество и твою славу!
   - ’ы негодЯй самого низкого разбора,  грубый  подмастерье,  -  говорили
‹еонцио и Њедзани. - ’воЯ отрава бессильна, мы живы, мы  тебЯ  обвинЯем  и
будем пытать собственными руками!
   Ђ затем приходил  черед  „жованны.  Ћна  поЯвлЯлась  и  возвращала  ему
притупленный кинжал.
   - ‚аша рука не может менЯ убить, она слабее женской руки.
   Ќаконец возвращалсЯ ќдзелино под звуки  фанфар,  на  роскошно  убранном
корабле; сойдЯ со сходней прЯмо на ЏьЯцетту, он приказывал  повесить  труп
Ћрио на колонну со львом свЯтого Њарка. Ќо веревка лопалась, Ћрио падал на
мостовую, разбивал себе череп, и его борзой пес ‘ириус  пожирал  дымЯщийсЯ
мозг.
   Љак  перечислить  все  формы,  которые  принимали  эти   его   видениЯ,
порожденные страхом? ‚идЯ, что ужасы, ожидающие его  в  сновидениЯх,  хуже
мыслей, Ћрио попыталсЯ жить так, чтобы не иметь необходимости во  сне.  Ћн
начал поддерживать себЯ всевозможными  возбуждающими  средствами,  которые
давали бы ему возможность не уходить из реального мира  и  в  любое  времЯ
суток лишь мыслью боротьсЯ с грозными последствиЯми своих преступлений. Ќо
здоровье его не устоЯло против такого образа  жизни.  ђазум  помутилсЯ,  и
даже в часы бодрствованиЯ призраки стали донимать его, более устрашающие и
грозные, чем даже во сне.
   ‚ этот период своей жизни  Ћрио  был  несчастнейшим  из  людей.  ’щетно
пыталсЯ он вновь обрести ночной отдых. Ѓыло уже слишком поздно: его  кровь
оказалась до того испорченной, что длЯ него ничто не происходило так,  как
длЯ  прочих.  ‘нотворные  средства  не  успокаивали  его,  а  наоборот   -
возбуждали,   возбуждающие   не   давали   весельЯ,   а   лишь   усиливали
подавленность. Џо-прежнему погруженный в разврат, он находил в нем  только
скуку. Џо его же собственным словам, это был дьЯвольский  инструмент,  чьи
звуки часто кружили ему голову, но теперь он играл так фальшиво, что  лишь
увеличивал его страданиЯ. ‚о времЯ пышных ночных ужинов, окруженный самыми
веселыми распутниками и самыми красивыми  куртизанками  €талии,  он  не  в
состоЯнии был преодолеть своей мрачной озабоченности. Ћн оставалсЯ угрюмым
и подавленным даже в часы вакхического исступлениЯ,  когда  все  участники
пира, возбужденные  вином,  совместно  достигают  апогеЯ  в  своем  пьЯном
веселье. € органы его и мозг были  настолько  пресыщены,  что  он  не  мог
следовать за другими в этом крещендо.
   ’олько под утро, когда нервное возбуждение его  собутыльников  спадало,
усталые головы клонило ко сну, и он, таким образом,  оказывалсЯ  в  полном
одиночестве, - только тогда и на нем начинало сказыватьсЯ опьЯнение. € вот
все эти мужчины, отупело глЯдЯщие на свои кубки с вином, все эти  женщины,
спЯщие на диванах, производили на  него  впечатление  скотного  двора.  Ћн
осыпал их бранью, на которую они уже не в состоЯнии были  отвечать,  и  на
него находил такой приступ бешенства и злобы,  что  им  овладевал  соблазн
отравить их всех и поджечь свой дворец, чтобы избавитьсЯ и  от  них  и  от
самого себЯ.
   Љ тому времени, когда произошла только  что  описаннаЯ  мною  сцена  во
дворце ђедзонико, он уже с некоторых пор отказалсЯ от  ночных  оргий,  ибо
его болезнь настолько  усилилась,  что  ему  небезопасно  было  напиватьсЯ
допьЯна при  свидетелЯх.  Љогда  в  пьЯном  бреду  ему  ЯвлЯлись  грозЯщие
призраки, у него зачастую вырывались слова, проникнутые ужасом. Ћднако  ни
у кого не возникло никаких подозрений, ибо чем крепче люди верили в любовь
Ћрио к „жованне, тем легче  было  им  представить  себе,  что  трагическое
событие, при котором  она  погибла,  оставило  в  нем  страшную  памЯть  и
нарушило его душевное равновесие. ‚се были так уверены в его горе, что  он
мог бы сам себЯ обвинить перед венецианским  сенатом  в  убийстве  жены  и
друзей, и ему бы не поверили. …го  сочли  бы  обезумевшим  от  отчаЯниЯ  и
передали бы в руки врачей. Ќо Ћрио уже не рассчитывал на  свою  счастливую
судьбу: он боЯлсЯ всех, а себЯ самого больше, чем кого бы то ни  было.  Ћн
стыдилсЯ своей болезни и бесилсЯ от  своей  неспособности  скрыть  ее,  он
краснел за себЯ, с тех  пор  как  его  физическое  существо  претило  ему,
оказавшись далеко не таким уравновешенным и сильным, как  он  рассчитывал.
–елыми часами осыпал он себЯ бранью и  проклЯтиЯми,  ругал  себЯ  идиотом,
слабосильным, отбросом и трЯпкой, и однако - неслыханное дело! - ему  и  в
голову не приходило обвинить свое нравственное существо. Ћн  нисколько  не
верил в небесную природу своей души.  €з  плоти  своей  сотворил  он  себе
кумира, а когда идол этот рухнул, он стал презирать его  и  поносить,  как
сплошную грЯзь и отраву.
   Џоследней угасла в нем страсть, бывшаЯ в его  жизни  самой  сильной,  -
страсть к игре. € к ней отвращение у него вызвал  страх,  ибо,  предаваЯсь
ей,  он  вынужден   был   принимать   теперь   докучные   и   утомительные
предосторожности, а это в конце концов пересилило само наслаждение  игрой.
Џредосторожности эти были двоЯкого рода. ‚о-первых, законы против азартных
игр потерЯли силу не  в  такой  мере,  чтобы  уже  совсем  не  требовалось
окружать игры некоторой тайной. ‚о-вторых, когда Ћрио проигрывал, - а  это
были длЯ него самые возбуждающие моменты,  -  ему  приходилось  сдерживать
себЯ и действовать осмотрительно, чтобы не выйти за те  пределы,  которых,
по мнению общества, достигало его состоЯние.
   ’аким образом, и огромное богатство его не  служило  ему  так,  как  он
хотел бы. Ћн вынужден был скрывать его и понемногу  вытаскивать  из  своих
подвалов столько золота, сколько  было  нужно  длЯ  того,  чтобы  чересчур
роскошнаЯ жизнь не привлекла вниманиЯ властей. …динственное,  что  он  мог
еще делать, - это растрачивать свои доходы в тайных  оргиЯх  и  разорЯтьсЯ
медленно. Њежду тем такой способ наслаждатьсЯ жизнью был ему противен:  он
хотел бы все растратить в один день, чтобы о нем говорили как  о  человеке
самом  расточительном  и  самом  бескорыстном  в  мире.  …сли  бы  он  мог
удовлетворить эту свою  причуду  и  разоритьсЯ  в  пух  и  прах,  он,  без
сомнениЯ, вновь обрел бы всю былую энергию, а  преступные  влечениЯ  опЯть
привели бы его к  новым  злодействам,  совершаемым  длЯ  накоплениЯ  новых
богатств.
   ‘ течением времени он  сообразил,  что  с  его  стороны  безумием  было
возвращатьсЯ в ‚енецию, где, несмотрЯ на  безнаказанность  любых  пороков,
‘овет „есЯти весьма строго и ревниво приглЯдывалсЯ к богатству граждан. Ќо
когда у него мелькнула мысль о том, чтобы покинуть родину, другаЯ мысль  -
о затруднениЯх  и  опасностЯх,  с  которыми  свЯзана  была  перевозка  его
сокровищ в иные места, - а  кроме  того,  и  в  особенности,  расстройство
здоровьЯ, упадок  энергии  удержали  его,  и  он  примирилсЯ  с  печальной
перспективой состаритьсЯ богачом и еще оставить добра племЯнникам.
   Ќаутро после празднества у ђедзонико, через час после того, как от него
ушел „зульЯни, Ћрио, которому так и не удалось заснуть хоть  на  несколько
мгновений, разбудил своего камердинера и велел ему пойти  за  врачом,  все
равно за каким, - ведь все они, так он и сказал, одинаково  невежественны.
Ћн относилсЯ с глубочайшим презрением к медицине и к врачам, и  Ќаам  даже
несколько  встревожилась,  видЯ,  что  он  принЯл  вдруг  решение,   столь
противоречащее всем его привычкам и взглЯдам.  Ћднако  она  смолчала,  ибо
привыкла со слепой покорностью принимать все, что  могло  взбрести  на  ум
Ћрио. Љамердинер, умный,  деЯтельный  и  исполнительный,  как  все  лакеи,
имеющие возможность безнаказанно  красть,  привел  через  полчаса  мессера
Ѓарболамо, лучшего в ‚енеции врача.
   Њессер Ѓарболамо отлично знал, с  кем  ему  предстоит  иметь  дело.  Ћн
достаточно наслышалсЯ о ‘оранцо и готов был к любым издевкам не верЯщего в
медицину человека и к любым причудам безумца. Џоэтому  он  повел  себЯ  не
столько как муж науки, сколько как просто умный  человек.  ‘оранцо  вызвал
его, побежденный тайным необоримым страхом перед смертью. Ќо он  отдавалсЯ
ему в руки, как Якобы свободомыслЯщие доверЯютсЯ колдунам: с  насмешкой  и
презрением на устах, со страхом и надеждой в сердце.
   ђечи эскулапа обманули его ожидание, и через  несколько  минут  он  уже
слушал его внимательно.
   - Ќе принимайте никаких пилюль, предоставьте териак своим  гондольерам,
а пластыри - собакам. ѓаллюцинации у  вас  от  опиума,  а  упадок  сил  от
недоеданиЯ. Ќикакой режим не поможет умирающему, ибо вы сейчас  умирающий.
Ќо давайте договоримсЯ:  физическое  существо  умрет,  если  моральное  не
воскреснет. Ђ добитьсЯ этого воскрешениЯ очень легко, если вы  поверите  в
то средство, которое Я вам укажу. Ќе изменЯйте сразу  и  резко  весь  свой
обычный способ мышлениЯ и не лечите своей болезни тем, что вам всегда было
чуждо, не гасите своих страстей. ‚ы жили только ими, вы  умираете,  потому
что они ослабевают. Ќо отказывайтесь только от тех, которые сами  по  себе
исчезают, и создавайте себе другие. ‚ы жили  наслаждениЯми  -  наслаждениЯ
исчерпаны. ‡аставьте себЯ жить знанием, наукой. ‚ы неверующий, вы смеетесь
над свЯтынЯми - ходите в церковь и раздавайте милостыню!
   ‘оранцо пожал плечами.
   - Њинутку! - сказал врач. - џ вовсе не предлагаю  вам  предатьсЯ  науке
или набожности. ‚ы могли бы преуспеть в том и в  другом  -  Я  в  этом  не
сомневаюсь, ибо длЯ людей вашего темперамента все возможно. Ќо  сам  Я  не
настолько  интересуюсь  наукой  или  религией,  чтобы  доказывать  вам  их
превосходство над бездельем  и  распутством.  џ  никогда  не  занимаюсь  с
больными  обсуждением  тех  или  иных  вещей  самих  по  себе.  џ  советую
обращатьсЯ к ним ради того, чтобы отвлечьсЯ, как мои  коллеги  прописывают
полынь или кассию. ‚ид книг отвлечет вас от зрелища бутылок.  ‚ы  соберете
великолепную библиотеку, и ваша любовь к роскоши найдет здесь новый выход.
‚ы еще не знаете, какое наслаждение может дать роскошный переплет и  какие
безумства  совершаютсЯ  ради  редкого  изданиЯ.  ‚  церкви   вы   услышите
песнопениЯ -  они  по-новому  зазвучат  длЯ  вашего  слуха,  уставшего  от
непристойных песенок. ‚ы увидите зрелища отнюдь не менее суетные  и  людей
ничуть не менее тщеславных, чем в светском обществе. ‚ы станете делать  им
пожертвованиЯ,  которые  обеспечат  вам  и  в  грЯдущих  веках   репутацию
великодушного и щедрого человека, а если вы не излечитесь и не  перемените
своих пристрастий, она умрет вместе с вами. ’аким образом,  станьте  своим
собственным  врачом,  подумайте  о  чем-либо,  чего  вам  еще  никогда  не
хотелось, и тотчас же достаньте себе это. ‚скоре в  вас  пробудЯтсЯ  сотни
дремавших дотоле желаний, и, удовлетворЯЯ  их,  вы  обретете  неизведанные
доныне радости. Ќе считайте себЯ преждевременно одрЯхлевшим:  вы  даже  не
устали по-настоЯщему. ‚ вас еще хватит  силы  на  двадцать  жизней;  из-за
этого-то вы и убиваете себЯ, стараЯсь растратить свои силы на одну  жизнь.
Њир кончилсЯ бы, если бы он  не  обновлЯлсЯ  и  не  изменЯлсЯ.  “гнетенное
состоЯние, в котором вы сейчас  пребываете,  -  это  лишь  избыток  жизни,
ищущей нового применениЯ. Ћ чем это вы задумались? ‚ы менЯ не слушаете.
   -  џ  стараюсь  найти,  -  ответил  ‘оранцо,  покоренный  рассуждениЯми
эскулапа, - какую-нибудь причуду, которой у  менЯ  еще  не  было.  џ  ведь
собирал красивые книги, хотЯ никогда их не читаю, и  у  менЯ  великолепнаЯ
библиотека. —то до церквей... о них Я подумаю, но мне хотелось  бы,  чтобы
вы помогли мне найти какое-нибудь совсем новое наслаждение, что-нибудь еще
более далекое от моих прежних страстей. …сли б Я мог стать скупцом!
   - џ вас отлично понимаю, - сказал Ѓарболамо, пораженный отупелым  видом
своего пациента. - ‚ы доходите до самой сути вещей, до чистой основы моего
рассуждениЯ. €бо Я предлагал вам лишь новый выход длЯ ваших страстей, а вы
хотите изменить самые страсти.  ‹ично  Я  не  имел  бы  возражений  против
скупости, однако опасаюсь слишком сильной реакции от попытки  перепрыгнуть
через такую пропасть. ‘кажите, были вы когда-нибудь влюблены - простодушно
и искренно?
   - Ќикогда! - произнес Ћрио. Ћхваченный желанием выздороветь,  он  вдруг
забыл о своей роли погруженного в отчаЯние вдовца, роли, благодарЯ которой
ему удавалось скрывать тайну своей жизни.
   - ’ак вот, - сказал врач, нисколько не удивленный этим ответом, ибо  он
гораздо лучше всей светской толпы разобралсЯ в сухой и жадной душе Ћрио, -
влюбитесь. ‘перва, не будучи по-настоЯщему влюбленным, вы  станете  делать
вид, будто  влюблены.  Џотом  вы  вообразите,  что  влюбились,  и  наконец
влюбитесь. Џоверьте мне, все  так  и  происходит  по  законам  физиологии,
которые Я вам изложу, когда пожелаете.
   Ћрио захотел немедленно узнать эти законы. „октор  прочитал  ему  целую
лекцию, остроумную и  горькую,  которую  невежественный  и  растревоженный
патриций принЯл всерьез. Ћрио прониксЯ верой во  все,  что  наговорил  ему
врач, и тот удалилсЯ, пораженный чуть ли не в  сотый  раз  за  свою  жизнь
слабостью рассудка и страхом перед смертью, которые скрываютсЯ у  светских
распутников под привычным  длЯ  них  обличием  безрассудного  презрениЯ  к
жизни.
   ‚ тот же день Ћрио, вскружив себе голову самыми сумасбродными планами и
самыми ребЯческими надеждами, отправилсЯ в собор свЯтого Њарка к освЯщению
даров. Ћбещав ему выздоровление столь  простым  способом  и  польстив  его
тщеславию  тем,  что  он  похвалил  его  энергию,  врач  словно   произнес
магическую формулу. “ ‘оранцо поЯвилась надежда, что  следующей  ночью  он
будет спать.
   Ћн  слушал  свЯщенные  песнопениЯ,  с  интересом  следил  за  обрЯдами,
восхищалсЯ внутренним убранством  базилики,  постаралсЯ  не  вспоминать  о
прошлом и не думать о внешнем мире. ‚ течение целого часа ему удалось жить
только настоЯщим. „лЯ него это было уже много. Џравда, ночь  оказалась  не
лучше, чем прежде, но близилось утро. Ћн тешилсЯ мыслью о том,  что  снова
пойдет в собор свЯтого Њарка. ’ак же как нервнобольным людЯм их вера в  то
или иное снадобье нередко заранее приносит облегчение,  так  и  он  ощутил
некую радость оттого, что впервые за  столь  долгое  времЯ  ему  предстоит
приЯтное занЯтие. ќта мысль дала ему возможность проспать один час.
   Џришел врач и, узнав о результатах своего предписаниЯ, сказал:
   - ‘егоднЯ вы два часа проведете в соборе свЯтого Њарка  и  в  следующую
ночь будете спать два часа.
   ‘оранцо поверил ему на слово  и  провел  в  церкви  два  часа.  Ћн  был
совершенно уверен, что проспит два часа; поэтому так оно и случилось. ‚рач
пришел в восторг оттого, что нашел длЯ научного наблюдениЯ столь бесценный
объект - одного из тех людей,  которым  стоит  лишь  разжечь  воображение,
чтобы желаемый эффект произошел на самом деле. €з этого он  сделал  вывод,
что физические силы Ћрио весьма подточены, а в душе у него не осталось  ни
мыслей, ни чувств. Ќа третий день он  посоветовал  ему  подумать  о  самом
главном спасительном средстве - о любви. Ћрио вспомнил  о  совершенной  им
чудовищной неосторожности и решил на этот раз сказать,  что  он  ведь  уже
любил. ‚рач, рассчитывал он, докажет ему, что та любовь  была  ошибкой.  €
медик действительно не преминул это сделать. Ћн  уверил  Ћрио,  будто  его
любовь к синьоре Њорозини была  одной  из  тех  бурных  страстей,  которые
действуют  разрушительно,  оставлЯЯ  после  себЯ  пагубное  утомление.  Ћн
посоветовал  ему  испытать  любовь  спокойную,  нежную,   невинную,   даже
платоническую,   похожую   на   чувство    семнадцатилетнего    юноши    к
пЯтнадцатилетней девочке. Ћрио пообещал.
   "†алкое зрелище! - думал про себЯ доктор, спускаЯсь по лестнице. -  ‚от
они каковы, эти угнетающие нас богатые и распутные патриции".
   ‡аметьте, что дело происходило на  пороге  восемнадцатого  века!  ‘лово
_магнетизм_ еще не было придумано.
   Ћрио, твердо решивший влюбитьсЯ в  первую  же  молодую  особу,  котораЯ
повстречаетсЯ ему в церкви, вошел в базилику  на  цыпочках,  с  трепещущим
сердцем, правда не от любви, а от трусливого суевериЯ, которое внушил  ему
магнетизатор. Ћн слегка прикасалсЯ к вуалЯм коленопреклоненных девиц  и  с
волнением нагибалсЯ, чтобы украдкой разглЯдеть их черты. Ћ старый  ѓусейн!
Ћ вы все, дикие миссолунгцы! „аже если бы вы Явились в ‚енецию донести  на
своего сообщника, вам бы никогда не узнать было вашего ускока в  человеке,
стоЯщем в такой позе и занЯтом таким делом.
   ЏерваЯ девушка, которую рассматривал ‘оранцо, оказалась дурнушкой.  Љак
здесь не вспомнить слова †.-†.ђуссо, повествующего о  том,  как,  придЯ  в
восторг от хорового пениЯ монашек, он проник в монастырь, - тем более  что
это  происходило  как  раз  в  ‚енеции:  "‘офиЯ  косила  глазом,   Љаттина
хромала..." и т.д.
   —етвертую девицу, которую Ћрио пыталсЯ рассмотреть, покрывало окутывало
до самого подбородка. Ќо сквозь вуаль и сквозь молитву она отлично увидела
кавалера, старавшегосЯ разглЯдеть ее. ’огда она поднЯла голову и,  откинув
вуаль, показала ему бледное прекрасное лицо, Ясное  чело  пЯтнадцатилетней
девушки, губы, которые  дрожали  от  негодованиЯ,  словно  лепестки  розы,
раскачиваемой ветром. ‘ этих уст сорвались суровые слова:
   - ‚ы крайне дерзки.
   ќто  была  ЂрджириЯ  ќдзелини.   ‡узуф   прав:   судьба   действительно
существует.
   Ћрио пришел в такой трепет от тождества этого видениЯ  с  тем,  которое
предстало ему на балу у ђедзонико, в такой ужас от того, что его суеверные
надежды и суеверный страх слились в одном предмете, что он не  нашел  слов
длЯ оправданиЯ. Ћн упал, расстроенный, рЯдом с нею, и его отощавшие колени
с громким стуком ударились о плиты пола. ‡атем он склонил голову до земли,
поднес к губам бархатное покрывало  прекрасной  Ђрджирии  и,  протЯнув  ей
стилет, который венецианцы всегда носЯт у поЯса, прошептал:
   - Ћтомстите, убейте менЯ!
   - „лЯ этого Я вас  слишком  презираю,  -  сказала  красавица,  поспешно
вырываЯ у него из рук покрывало. €, встав с колен, она вышла из церкви.
   Ћднако Ћрио не настолько еще  вкусил  невинной  любви,  чтобы  утратить
хладнокровную наблюдательность  светского  повесы,  и  потому  он  отлично
заметил, что последние слова девушка произнесла как-то более  принужденно,
чем первые, и что пылавшие  гневом  глаза  не  без  труда  удержали  слезу
состраданиЯ.
   Ћрио удалилсЯ, уверенный, что жребий брошен и что выздоровление  его  и
жизнь зависЯт от того, сумеет ли он использовать  представившийсЯ  случай.
‚сю ночь провел он, продумываЯ бесчисленные планы  как  ему  проникнуть  к
жестокой  красавице,  и  эти  размышлениЯ  разогнали   привычных   грозных
призраков. Џравда, его несколько смущало сходство Ђрджирии с  ќдзелино,  и
под утро ему привиделись сны, в которых сходство  это  приводило  к  самым
странным и мучительным недоразумениЯм и ошибкам. Ќесколько раз  он  видел,
как совершаетсЯ превращение сестры в брата и наоборот. Љогда  он  брал  за
руку Ђрджирию и протЯгивал свои  губы  к  ее  губам,  перед  ним  внезапно
возникало  мертвенно-бледное  окровавленное  лицо   ќдзелино.   ’огда   он
выхватывал стилет и вступал в жестокую схватку с этим призраком. Џод конец
ему удавалось нанести смертельный удар,  но  когда  он  бросал  сраженного
врага себе под ноги, он вдруг убеждалсЯ, что ошибсЯ и заколол Ђрджирию.
   †елание во что бы то ни стало выздороветь, а также авторитет Ѓарболамо,
под влиЯнием которого  он  теперь  находилсЯ,  побудили  Ћрио  к  чреватой
опасностЯми откровенности с врачом. Ћн рассказал ему о двух своих встречах
с синьорой ќдзелини, на балу и в церкви, о  враждебности,  которую  она  к
нему проЯвлЯла, и о его собственном глубоком огорчении, что  он  не  сумел
воспрепЯтствовать гибели благородного графа ќдзелино. Џри первом признании
Ћрио Ѓарболамо еще ничего  не  заподозрил.  Ќо,  став  мало-помалу  весьма
частым  посетителем  своего  пациента  и  приучив   Ћрио   откровенничать,
насколько это  было  возможно  длЯ  человека  в  его  положении,  он  стал
изумлЯтьсЯ избытку чувствительности у такого эгоиста,  и  эта  необычность
стала вызывать у него  странные  подозрениЯ.  Ћднако  не  будем  упреждать
событий.
   Ѓарболамо, будучи честным и преданным гражданином своего  отечества,  в
науке сам был великим эгоистом. …му  было  гораздо  важнее  понаблюдать  в
своем больном проЯвлениЯ Явной душевной болезни, чем побеспокоитьсЯ о том,
больше или меньше будет страдать его пациент. …му любопытно было наблюдать
новые факты, и он не постеснЯлсЯ сказать Ћрио, что его  волнениЯ  ЯвлЯютсЯ
хорошим признаком и что ему следует  старатьсЯ  во  что  бы  то  ни  стало
покорить сердце гордой красавицы именно потому, что это  дело  нелегкое  и
вызовет у него разнообразные, совершенно неизведанные эмоции.
   Ћрио  в  течение  целой  недели  преследовал  Ђрджирию   серенадами   и
романсами.
   Њожно пс сомневатьсЯ в том, что серенада  -  отличный  способ  добитьсЯ
успеха у дамы с тонким вкусом. ‚ ‚енеции, где воздух, мрамор зданий и вода
рождают такой прозрачный отзвук, ночнаЯ тишина так таинственна,  а  лунный
свет так романтически прекрасен, романсы звучат  особенно  убедительно,  а
музыкальные  инструменты  издают  особенно  страстные  звуки,  возникающие
словно нарочно длЯ того, чтобы улещивать и обольщать. Џоэтому  серенада  и
ЯвлЯетсЯ необходимым прологом ко  всЯкому  любовному  объЯснению.  ЊелодиЯ
вливает нежность в сердца  и  размЯгчает  чувства,  погружаЯ  их  в  некий
полусон. Ћна вызывает в душе неЯсные мечтаниЯ, предрасполагает к  жалости,
первой уступке гордыни, которую умолЯют  о  милости.  Ћна  обладает  также
даром разворачивать перед уснувшими взорами восхитительные образы,  и  мне
говорила одна дама - называть ее не стану, -  что  неизвестный  поклонник,
дающий серенаду, всегда представлЯетсЯ, пока звучит музыка, самым любезным
и очаровательным из мужчин.


   - ѓоворите уж все, нескромный рассказчик! - прервала  Ѓеппа  аббата.  -
„обавьте, что дама  эта  советовала  всем,  дающим  серенады,  никогда  не
показыватьсЯ на глаза своему предмету.


   - ‘ Ћрио вышло совсем не так, - продолжал аббат. - ЏрекраснаЯ ЂрджириЯ,
наоборот, посоветовала ему показатьсЯ; она уронила букет цветов с  балкона
на озаренные луной мраморные плиты тротуара. Ќе удивлЯйтесь столь  быстрой
уступке. ‚от как это случилось.
   Ќачнем с того, что прекраснаЯ ЂрджириЯ  была  небогата.  ‚  не  слишком
крупном состоЯнии ее брата расходы  по  экипировке  длЯ  участиЯ  в  войне
произвели существенную брешь. Љогда он погиб у острова Љурцолари,  на  его
галере находилась довольно  значительнаЯ  часть  захваченной  им  у  турок
военной  добычи,  дарованнаЯ  адмиралом  и  потому  вполне   законно   ему
принадлежавшаЯ.  Ѓлагородный  юноша  радовалсЯ  возможности  сделать   это
богатство приданым своей сестры, но оно попало в  руки  пиратов  вместе  с
галерой и всем лично ему принадлежавшим.  Џоэтому  не  было  у  прекрасной
Ђрджирии иного приданого, кроме ее юности и ее прелестных грустных глаз.
   ‘иньора Њеммо, тетка Ђрджирии, нежно любила племЯнницу, но в наследство
она могла оставить ей  только  большой,  несколько  обветшалый  дворец  да
привЯзанность старых слуг, из одной лишь преданности остававшихсЯ при  ней
за самое скромное вознаграждение. Џоэтому синьора Њеммо, как и все  тетки,
пламенно желала, чтобы поЯвилсЯ знатный и богатый жених. ‡наЯ,  что  ни  с
чем не сравнимаЯ красота ее племЯнницы зажжет страсть не в  одном  сердце,
она не одобрЯла ее стремлениЯ замыкатьсЯ в одиночестве и постоЯнно прЯтать
"солнце своих очей" за темными занавесками балкона.
   Џри первой серенаде ЂрджириЯ разрыдалась.
   - Ѓыл бы в живых мой благородный  брат,  -  сказала  она,  -  никто  не
осмелилсЯ бы ухаживать за мной под моими окнами, не получив от моей  семьи
разрешениЯ завести со мной знакомство. Ќе так поступают в отношении  всеми
уважаемого дома.
   ‘иньора ЂнтониЯ, однако, нашла эту суровость чрезмерной и, заЯвив,  что
ей-то  лучше  знать,  что  можно,  а  чего  нельзЯ,  отказалась  принудить
музыкантов к молчанию. Ђ музыка была отличнаЯ,  инструменты  превосходного
качества, исполнители же подобраны из числа  самых  лучших,  какие  только
имелись в  ‚енеции.  ЏочтеннаЯ  дама  сделала  из  этого  заключение,  что
поклонник должно быть богат, знатен  и  щедр.  …сли  бы  в  этом  оркестре
оказалось на две теорбы и  три  виолы  меньше,  она  проЯвила  бы  большую
строгость. Ќо серенада была безукоризненна, и ее стали слушать.
   ‚ последующие дни радость и  надежда  синьоры  Ђнтонии  еще  усилились.
ЂрджириЯ сперва  только  терпела  все  это,  но  под  конец  музыка  стала
нравитьсЯ ей сама по себе. ‘лучалось, что утром, причесываЯ перед зеркалом
свои темно-каштановые волосы, она, не отдаваЯ себе в этом отчета, напевала
любовные стансы, под которые сладко заснула накануне вечером.
   ‘оставить программу серенады - это целаЯ наука. Љаждый вечер вздыхатель
должен найти какой-нибудь новый оттенок длЯ выражениЯ своей любовной муки.
Џосле il timido sospiro [робкого вздоха (итал.)]  обЯзательно  следует  lo
strale funesto [роковаЯ стрела (итал.)]. I fieri tormenti  [жестокие  муки
(итал.)] идут за ними, a  l'anima  disperata  [отчаЯвшаЯсЯ  душа  (итал.)]
неизбежно  вызывает  на  следующий  день  sorte  amara  [горькую  судьбину
(итал.)]. Ќа пЯтую ночь можно рискнуть обратитьсЯ к предмету любви на ты и
назвать его idol mio [мой  идол  (итал.)].  Ќа  шестую  -  полагаетсЯ  уже
негодовать на возлюбленную и обзывать  ее  crudele  [жестокой  (итал.)]  и
ingrata [неблагодарной (итал.)]. € только уж очень неловкий  неудачник  не
дерзнет на седьмую ночь высказать слово dolce speranza [сладостной надежды
(итал.)].  Ќаконец  восьмаЯ  ночь  приводит  к  заключительному  взрыву  -
настоЯтельной мольбе, в  которой  красавице  предлагаетсЯ  выбор:  счастье
вздыхателЯ или  его  смерть.  ’аким  образом,  поклонник  либо  добиваетсЯ
свиданиЯ, либо расплачиваетсЯ с музыкантами и отпускает их на  все  четыре
стороны. Џодошла и  длЯ  Ђрджирии  восьмаЯ  серенада;  в  третьем  куплете
романса певец от имени влюбленного просил подать  хоть  какой-нибудь  знак
милости, залог надежды, хоть слово или жест, которые позволили бы кавалеру
расхрабритьсЯ и предстать перед возлюбленной.  ‚  тот  миг,  когда  гордаЯ
ЂрджириЯ удалилась с балкона, где,  скрытаЯ  за  занавеской,  она  слушала
певца, синьора ЂнтониЯ ловко сорвала букет, приколотый на груди у девушки,
и бросила его прЯмо на  гитариста,  произнесЯ  своим  старческим  голосом,
который никак не мог скомпрометировать девушку:
   - ‘ согласиЯ тетки.
   „евичье любопытство победило стыдливую  досаду  на  тетку,  и  ЂрджириЯ
поспешно возвратилась на балкон и, перегнувшись  через  мраморные  перила,
незаметно приподнЯла занавеску - лишь настолько,  чтобы  видеть  кавалера,
поднЯвшего букет. Џевец, профессиональный музыкант, хорошо знал  обычаи  и
не позволил  себе  дотронутьсЯ  до  него.  Ћн  лишь  вполголоса  произнес:
"‘иньор!" и, снЯв свою шапочку, скромно отступил на два шага, пока  синьор
поднимал брошенный с балкона залог. “видев вырисовывающуюсЯ в Ярком лунном
свете высокую фигуру, чуть-чуть согбенную, но все еще изЯщную  и  подлинно
патрицианскую, ЂрджириЯ ощутила, как на лбу ее выступили  капли  холодного
пота. ’уман застлал ей глаза, колени подкосились, она едва успела  убежать
с балкона и броситьсЯ на кровать, где ее охватила  сильнейшаЯ  дрожь.  Ћна
впала  в  полуобморочное  состоЯние.  ’етка  не  очень  испугалась   этого
припадка, она подошла к Ђрджирии и принЯлась ласково подсмеиватьсЯ над  ее
чрезмерной девичьей робостью.
   - Ќе смейтесь, тетЯ, - приглушенным голосом произнесла ЂрджириЯ.  -  ‚ы
сами не знаете, что наделали! џ почти уверена, что  узнала  Ћрио  ‘оранцо,
этого последнего из людей, убийцу моего брата!
   - Ћн бы не решилсЯ на такую дерзость! - вскричала синьора  Њеммо,  тоже
дрожа всем телом. -  Џойди  за  букетом!  -  крикнула  она  своей  любимой
прислужнице, котораЯ находилась тут же. - ‘кажи, что его уронили случайно.
—то это ты... или паж... швырнул его вниз просто из шалости... что Я  этим
очень разгневана... €ди, Џаскалина... скорей...
   Џаскалина побежала вниз, но тщетно. Њузыканты, поклонник, букет  -  все
исчезло, и только отбрасываемаЯ луной неЯснаЯ тень колоннад то  поЯвлЯлась
на мостовой, то исчезала по прихоти бегущих по небу облаков.
   Џаскалина оставила, дверь открытой. Ћна сделала всего несколько  шагов,
до набережной канала, и увидела, как гондолы  с  музыкантами  исчезают  за
поворотом. Ћна возвратилась и старательно закрыла за собой дверь, но  было
уже поздно. Љакой-то человек, спрЯтавшийсЯ за  колоннами  портала,  уловил
момент. ‹егко взбежав по лестнице палаццо Њеммо и идЯ напрЯмик, на неЯсный
свет, струившийсЯ из полуоткрытой двери, он дерзновенно проник  в  комнату
Ђрджирии. Љогда туда вошла и Џаскалина, она застала свою  юную  госпожу  в
обмороке на руках у тетки, а на коленЯх перед ней - поклонника,  дававшего
серенаду.
   џ думаю, вы согласитесь с тем, что момент был крайне не подходЯщий  длЯ
обморока, и вместе со мной придете к заключению, что  прекраснаЯ  ЂрджириЯ
совершила большую ошибку, слушаЯ эти  восемь  серенад.  ѓнев  ее  сменилсЯ
ужасом, и  Ћрио  безошибочно  разобралсЯ  в  этом,  хотЯ  делал  вид,  что
обманываетсЯ.
   - ‘иньора, - произнес он, простираЯсь у ног Ђрджирии и протЯгиваЯ букет
синьоре Њеммо до того, как она успела опомнитьсЯ и заговорить перваЯ, -  Я
вижу, что ваша милость лишь по ошибке удостоили менЯ этой великой чести. џ
на нее не надеЯлсЯ, а музыкант, обратившийсЯ к вам со  столь  дерзновенным
стихом, сделал  это  без  моего  разрешениЯ.  ЊоЯ  любовь  не  может  быть
настолько смелой, и Я  пришел  сюда  молить  не  о  благосклонности,  а  о
жалости. Џред вами человек, слишком  униженный,  чтобы  позволить  себе  у
вашего порога что-либо, кроме жалоб и стонов. џ хотел бы только  одного  -
чтобы вы знали о моем страдании, чтобы вы были твердо уверены в том, что Я
не только не хочу оскорбить ваше горе, а напротив - ощущаю его еще глубже,
чем вы сами. ‚идите, насколько Я покорен и  почтителен:  Я  возвращаю  вам
драгоценный залог, Я готов был бы заплатить за него всей своей кровью,  но
похищать его не хочу.
   ќти лицемерные речи глубоко растрогали добрую госпожу Њеммо.  Ћна  была
кроткаЯ  женщина,  с  сердцем  слишком  доверчивым,  чтобы  усомнитьсЯ   в
искренности столь смиренных оправданий.
   - ‘иньор ‘оранцо, - ответила она. - џ, может быть, могла бы  обратитьсЯ
к вам с весьма серьезными упреками, если бы сегоднЯ не  увидела  в  третий
раз, как глубоко и  чистосердечно  ваше  раскаЯние.  џ  поэтому  не  стану
обвинЯть вас даже про себЯ  и  обещаю  вам  хранить  требуемое  приличиЯми
молчание;  теперь  оно  будет  стоить  мне  меньших  усилий,  чем  раньше.
Ѓлагодарю вас за то, что  вы  принесли  букет  обратно,  -  добавила  она,
передаваЯ цветы племЯннице. - € если Я умолЯю вас не поЯвлЯтьсЯ больше  ни
здесь, ни даже около моего дома, то лишь ради нашей  доброй  славы,  а  не
из-за какой-либо личной враждебности.
   ЌесмотрЯ на свое беспамЯтство, ЂрджириЯ  все  отлично  слышала.  Ћна  с
большим трудом заставила себЯ набратьсЯ мужества и тоже заговорить. ЏоднЯв
свое прекрасное бледное лицо, прижавшеесЯ к груди тетки, она обратилась  к
ней:
   - „айте также понЯть мессеру ‘оранцо, дорогаЯ тетЯ, что он не должен ни
заговаривать с нами, ни даже кланЯтьсЯ нам, где бы мы ни встретились. …сли
его уважение и его горе искренни, то он сам не пожелает, чтобы перед  нами
возникали черты, так живо напоминающие нам о постигшем нас несчастье.
   - Џрежде чем покоритьсЯ этому смертному приговору, - сказал Ћрио,  -  Я
прошу лишь об одной милости: пусть выслушают мою самозащиту, а  затем  уже
судЯт о моем поведении. џ понимаю, что здесь не место и  сейчас  не  времЯ
начинать это объЯснение. Ќо Я не встану с колен,  пока  синьора  Њеммо  не
даст мне разрешениЯ ЯвитьсЯ к ней в ее гостиную в указанный ею час, завтра
или в другой день, чтобы снова на коленЯх, как  сейчас,  Я  мог  попросить
прощениЯ за пролитые по моей вине слезы, но также и чтобы,  стоЯ  во  весь
рост и положив руку на грудь, как подобает мужчине, Я мог  оправдатьсЯ  во
всем, что есть несправедливого и преувеличенного в выдвинутых против  менЯ
обвинениЯх.
   - ќти объЯснениЯ были бы длЯ нас крайне мучительны, - твердо произнесла
ЂрджириЯ, - а длЯ вашей милости совершенно излишни. —естный и великодушный
ответ, который только что дала  вам  моЯ  благороднаЯ  тетушка,  будет,  Я
полагаю, вполне достаточен длЯ вашей щепетильности и должен  удовлетворить
все ваши пожеланиЯ.
   Ћрио настаивал на своем так умно и убедительно, что  тетка  уступила  и
разрешила ему ЯвитьсЯ назавтра днем.
   - ‚ы не будете в претензии, синьор, -  сказала  ЂрджириЯ,  отвергаЯ  ту
часть благодарности Ћрио, котораЯ относилась к ней,  -  если  Я  не  стану
присутствовать при этой беседе. ‚се, что Я могу, - это никогда  больше  не
произносить вашего имени, но увидеть ваше лицо еще хоть раз выше моих сил.
   Ћрио удалилсЯ, изображаЯ глубокую  печаль,  но  находЯ,  что  дело  его
продвигаетсЯ довольно успешно.
   Ќа следующий день между ним  и  синьорой  Њеммо  состоЯлось  длительное
объЯснение. ЃлагороднаЯ дама принЯла его в подчеркнуто  траурном  туалете,
ибо она уже месЯц как перестала носить  черную  вуаль,  но  сегоднЯ  снова
облачилась в нее, дабы дать понЯть  Ћрио,  что  горе  ее  ничто  не  может
уменьшить. Ћрио проЯвил необходимую ловкость. Ћн сам обвинил себЯ  больше,
чем кто-либо другой осмеливалсЯ его обвинЯть. Ћн заЯвил, что  все  сделал,
чтобы смыть пЯтно, наложенное пагубной непредусмотрительностью на всю  его
жизнь. Ќо тщетно восстановили его честь и адмирал, и всЯ армиЯ, и даже всЯ
республика: длЯ него самого утешениЯ нет. Ћн сказал,  что  ужасную  гибель
своей жены он рассматривает как справедливую небесную  кару  и  что  после
этого горестного длЯ него событиЯ он не имел ни минуты покоЯ.  Ќаконец  он
самыми Яркими красками описал, как живо ощущает  он  свое  бесчестье,  как
осудил себЯ на добровольное одиночество, в котором угасала его отчаЯвшаЯсЯ
во всем душа, как глубоко его отвращение к жизни, как тверда его решимость
не боротьсЯ больше с болезнью и отчаЯнием и  покорно  принЯть  смерть.  Ћт
этих его речей добраЯ ЂнтониЯ разрыдалась и, протЯнув ему руку, сказала:
   - Ѓудем же плакать вместе, благородный синьор, и пусть слезы мои  будут
длЯ вас не укором, а знаком довериЯ и сочувствиЯ.
   Ћрио немало потрудилсЯ,  стараЯсь  говорить  красноречиво  и  трагично.
Ќервы его были до крайности напрЯжены. Ћднако он сделал еще одно усилие  и
выдавил из себЯ слезы.
   Џравда, кое о чем он говорил по-настоЯщему сильно и красиво.  Љогда  он
описывал некоторые свои страданиЯ, ему даже принесло облегчение то, что он
мог под благовидным предлогом излить жалобы, которые  ему  с  каждым  днем
было  все  труднее  и  труднее  сдерживать.  ’ут  он  оказалсЯ   настолько
убедителен, что даже сама ЂрджириЯ  расстроилась  и  закрыла  лицо  своими
прекрасными руками. €бо ЂрджириЯ тайком от ‘оранцо и от  тетки  спрЯталась
за портьеру, откуда ей все было  видно  и  слышно.  Љ  этому  ее  побудило
какое-то неведомое дотоле непреоборимое чувство.
   ‚ течение еще целой недели Ћрио следовал за Ђрджирией словно ее тень. ‚
церкви, на прогулке, на балу она находила его подле себЯ. Љак  только  она
обращала на него внимание, он робко и покорно скрывалсЯ, но как только она
делала вид, что не замечает его, поЯвлЯлсЯ снова. €бо - на о это  признать
- прекрасной Ђрджирии скоро захотелось, чтобы он не был уж так послушен, и
она старалась не смотреть на него, чтобы не обращать его в бегство.
   Љак могла бы она возмущатьсЯ этим его поведением?  “  Ћрио  всегда  был
такой непринужденный вид  в  присутствии  людей,  которые  могли  обратить
внимание  на  их  частые  встречи!  Ћн   проЯвлЯл   такую   восхитительную
скромность,  чтобы  не  скомпрометировать  ее,  и  так  усиленно  старалсЯ
показать свою покорность! Љогда ей случалось уловить  его  взглЯд,  в  нем
была такаЯ горькаЯ мука  и  такаЯ  неукротимаЯ  страсть!  ‚скоре  ЂрджириЯ
оказалась в глубине души  уже  побежденной.  Ќи  одна  другаЯ  девушка  не
противилась бы так долго тому магическому очарованию, которое  свойственно
было этому человеку, когда всЯ мощь его колдовской воли  сосредоточивалась
на чем-нибудь одном.
   ‘иньора Њеммо относилась к этой страсти сперва с беспокойством, а затем
с надеждой и наконец даже с радостью. Ќе в силах будучи сдерживатьсЯ,  она
без ведома племЯнницы назначила ‘оранцо второе свидание и  предложила  ему
разъЯснить его намерениЯ или же прекратить это  безмолвное  преследование.
Ћрио заговорил о браке,  уверЯЯ,  что  это  цель  его  стремлений,  но  он
надеетсЯ и на взаимную любовь и потому молит синьору Ђнтонию замолвить  за
него словечко. Ћднако ЂрджириЯ так ревниво хранила тайну  своих  дум,  что
тетка не осмелилась обнадежить  Ћрио.  Ћна,  впрочем,  согласилась,  чтобы
адмирал предпринЯл кое-какие шаги, и это не замедлило произойти.
   Љогда племЯнник открылсЯ ему в своем новом увлечении, Њорозини  одобрил
его намерениЯ, поддержал его стремление найти в  любви  столь  благородной
девицы небесный бальзам от всех горестей  и  ЯвилсЯ  к  синьоре  Њеммо,  с
которой у него и произошло решительное объЯснение.
   ‚идЯ, как твердо верит  этот  прославленный  и  высокопочтенный  муж  в
душевное благородство своего названого сына и как  он  хочет,  чтобы  союз
Ћрио с  семьей  ќдзелино  покончил  со  всЯческим  недоброжелательством  и
враждебностью, она  еле  скрывала  свою  радость.  Ќикогда  не  могла  она
рассчитывать на такую выгодную партию длЯ Ђрджирии. “знав о  предложениЯх,
сделанных адмиралом, ЂрджириЯ сперва пришла в ужас -  главным  образом  от
смЯтениЯ и радости, которые она против воли своей ощутила.  Ћна  высказала
все  возражениЯ,  подсказанные  ей  любовью  к  брату,   отказалась   дать
немедленно ответ, но согласилась принимать ухаживаниЯ Ћрио.
   Џоначалу ЂрджириЯ была с Ћрио холодна и сурова. Љазалось,  она  выносит
его присутствие лишь из вниманиЯ к тетке. Ћднако она не смогла подавить  в
себе глубокое сочувствие к его страданиЯм и душевной боли. ‘лыша, как этот
сильный человек не перестает жаловатьсЯ на удары судьбы,  видЯ,  как  душа
его, если можно так выразитьсЯ, изнемогает под тЯжестью своих  собственных
прегрешений,  сестра  ќдзелино  ощущала,  как   ее   великодушное   сердце
смЯгчаетсЯ, а ненависть с каждым днем ослабевает. …сли бы  Ћрио  попыталсЯ
обольстить  ее  и  проЯвил  смелость,  она  осталась  бы   равнодушной   и
неумолимой. Ќо перед лицом его слабости  и  самоуничижениЯ  она  понемногу
разоружилась. ‚скоре  привычка  сострадать  его  горестЯм  превратилась  в
великодушную потребность утешать, и она  даже  не  заметила,  как  жалость
привела ее к любви. ‚се же она старалась убедить  себЯ,  что  преступно  и
постыдно было бы полюбить человека, которого она обвинЯла в гибели  своего
брата, и что она должна все сделать, чтобы раздавить зарождавшеесЯ  в  ней
чувство. Ќо, слабаЯ именно величием своей души, она  позволила  милосердию
отвратить ее от того, что считала своим долгом. ‚идЯ, что  Ћрио  с  каждым
днем все более удручен содеЯнным им злом и все пламенней раскаиваетсЯ, она
уже не имела мужества проЯвлЯть к нему враждебность, и под конец в  мыслЯх
ее горестнаЯ судьба погибшего брата стала как-то свЯзыватьсЯ  с  горестной
судьбой этого человека, обреченного на вечные угрызениЯ совести. ‡атем она
убедила себЯ, что не ощущает к Ћрио ничего, кроме жалости, которую  должно
испытывать ко всем страдальцам, и что он утратит все  ее  сочувствие,  как
только перестанет  страдать.  ‚прочем,  в  этом  она,  может  быть,  и  не
ошибалась. ЂрджириЯ почти ни в чем не поступала как все прочие женщины,  -
в чувство, к которому другие примешивали бы  тщеславие  или  желание,  она
вкладывала одну лишь преданность.  „аже  „жованна  Њорозини,  несмотрЯ  на
благородство и чистоту своей души, не избегла общей участи  и  кое  в  чем
приносила жертвы мирским божествам. Ћна ведь сама призналась ќдзелино, что
репутациЯ Ћрио  отчасти  помогла  ему  произвести  на  нее  столь  сильное
впечатление, а почти все остальное довершили его сила и красота. „ошло  до
того, что, даже сознаваЯ все зло, которое это может ей же  причинить,  она
предпочла человеку заведомо хорошему человека, которого нашла обаЯтельным.
Ђрджирией  владели  совершенно  противоположные  чувства.  …сли  бы   Ћрио
предстал перед нею,  как  перед  „жованной,  юным,  красивым  храбрецом  и
распутником, гордо щеголЯющим как пороками своими, так и победами, она  не
подарила бы ему ни единого взглЯда, ни единого помысла. Ђ сейчас в Ћрио ей
нравилось как раз то, из-за чего восторженное отношение  других  женщин  к
нему несколько поостыло. Љрасота его блекла по  мере  того,  как  характер
становилсЯ угрюмее. Ќо именно скорбнаЯ печать, наложеннаЯ на него временем
и страданием, придавала ему в глазах ее особое очарование, хотЯ сама она и
не подозревала об этом. ‘ тех пор как с чела Ћрио сошел  блеск  гордыни  и
цветы здоровьЯ и радости увЯли  на  его  щеках,  лицо  его  принЯло  более
задумчивое выражение, оно стало менее горделивым и более нежным.  ’ак  что
те перемены в нем,  которые,  может  быть,  предохранили  бы  „жованну  от
роковой, сгубившей ее страсти, как раз и ввергли в эту  страсть  Ђрджирию.
‚скоре Ћрио наполнил всю ее жизнь, и  со  свойственным  ей  мужеством  она
решила всю себЯ посвЯтить его утешению, хотЯ бы свет и предал  ее  анафеме
за совершенное ею своего рода клЯтвопреступление.
   —то касаетсЯ Ћрио, то, уверенный теперь в своей победе, он не стремилсЯ
к быстрому завершению успеха; ему хотелось понемногу  наслаждатьсЯ  своими
преимуществами с утонченностью пресыщенного человека, старающегосЯ бережно
относитьсЯ  к  новым  радостЯм,  -  длЯ  него  ведь  осталось  очень  мало
неизведанного.  ‘первоначала  ему  приходилось   выдерживать   напрЯженную
борьбу, а поэтому - держать воображение во всеоружии и изощрЯть ум.  ’аким
образом, днем о был занЯт, и ночью ему удавалось  заснуть.  ђадуЯсь  этому
счастливому  результату,  он   сообщил   о   нем   доктору   Ѓарболамо   с
благодарностью за прежние советы и с просьбой о дальнейших.
   Ѓарболамо не сразу решилсЯ посоветовать ему довести дело  до  женитьбы.
Џо его мнению, было нечто глубоко печальное  и  омерзительно  уродливое  в
этой математически рассчитанной любви человека  с  одрЯхлевшим  сердцем  и
разжиженной кровью к прелестной, простодушной и щедрой на чувство девушке,
котораЯ в обмен на корыстную нежность и заранее обдуманные  порывы  готова
была расточить ему все богатства сильной и искренней страсти.
   "ќто ведь соитие жизни со смертью, света небесного с  ќребом,  -  думал
честный врач. - Ђ между тем она любит его, верит  в  него,  она  стала  бы
страдать, если бы он перестал теперь добиватьсЯ ее. Љ тому же она надеетсЯ
изменить его  к  лучшему,  и,  возможно,  это  ей  удастсЯ.  Ќаконец,  его
состоЯние, которое растрачиваетсЯ на увеселение беспутных собутыльников  и
низменных тварей, вернет прежний блеск знаменитому, но разоренному дому  и
обеспечит будущее этой прелестной, но бедной девушки.  ‚се  женщины  более
или менее тщеславны, -  добавлЯл  про  себЯ  Ѓарболамо.  -  Љогда  синьора
‘оранцо заметит, что супруг ее немногого стоит, роскошь уже успеет создать
ей потребности и наслаждениЯ, которые  ее  и  утешат.  „а  и,  в  конце-то
концов, раз дело дошло до этого и обе семьи желают брака, по какому  праву
стал бы Я ему препЯтствовать?"
   ’ак рассуждал врач. €, однако, в глубине души он все же был  смущен,  и
этот брак, причиной которого он неведомо длЯ всех ЯвлЯлсЯ, стал  длЯ  него
источником тайных мучительных сомнений, в которых  он  не  умел  до  конца
отдать себе отчет и от которых не способен был избавитьсЯ.  Ѓарболамо  был
постоЯнным врачом семьи  Њеммо;  Ђрджирию  он  знал  с  детских  лет.  Ћна
смотрела на  него  как  на  нечестивца,  ибо  он  был  настроен  несколько
скептически и  надо  всем  готов  был  посмеиватьсЯ.  Џоэтому  она  всегда
проЯвлЯла к нему известную холодность, словно с  детства  предчувствовала,
что он будет иметь пагубное влиЯние на ее судьбу.
   „октор знал ее поэтому не слишком хорошо. ЌедоумеваЯ, что и  думать  об
этой  натуре,  на  первый  взглЯд  несколько  холодной  и   даже   немного
высокомерной, он в глубине своей прЯмой и честной души считал все же,  что
в выборе между нею и ‘оранцо не может быть никаких колебаний и  заботитьсЯ
надо прежде всего о слабейшем. …му хотелось бы поговорить с Ђрджирией,  но
он не решалсЯ на это и успокаивал себЯ тем, что характер у нее  достаточно
твердый и решительный и в этом  случае  она  вполне  способна  сама  собой
руководить.
   Ќе знаЯ, на чем остановитьсЯ,  но  не  в  состоЯнии  будучи  преодолеть
тайного отвращениЯ и недовериЯ, которые  внушал  ему  ‘оранцо,  он  избрал
средний путь: посоветовал Ћрио не проЯвлЯть  излишней  торопливости  и  не
спешить с женитьбой.
   ‚ этом деле у ‘оранцо и не было  никакой  иной  воли,  кроме  той,  что
внушал ему врач. Ћн  слушал  его  с  бездумной,  ребЯческой  доверчивостью
верующего, который требует от свЯщенника чудес. Љак „жованна была длЯ него
лишь средством достичь успеха и благосостоЯниЯ, так и в Ђрджирии он  видел
лишь средство обрести вновь здоровье. Ќо в этом втором случае он испытывал
нечто вроде привЯзанности  более  искренней,  чем  в  первом.  Њожно  даже
сказать, что, принимаЯ во внимание и характер его и положение, у него было
к Ђрджирии подлинное чувство. ‹юбовь ведь  самое  гибкое  из  человеческих
чувств. Ћна принимает любые формы, ее воздействие  так  разнообразно,  как
только  можно  вообразить,  в  зависимости  от  почвы,  на   которой   она
произросла; оттенков ее не перечислить, а следствиЯ так же  многоразличны,
как и причины. €ногда случаетсЯ, что душа благороднаЯ и чистаЯ не способна
возвыситьсЯ до страстного чувства, и напротив - душа извращеннаЯ  пламенно
проникаетсЯ страстью и ненасытно стремитсЯ к обладанию  существом  лучшим,
чем она, даже не сознаваЯ  его  превосходства.  Ћрио  как  бы  подпал  под
таинственные влиЯниЯ божественного покровительства, которым одарено бывает
существо ангельской природы. ‚оздух, который ЂрджириЯ очищала одним  своим
дыханием, был длЯ Ћрио некой новой стихией,  где  он,  как  ему  казалось,
обретал спокойствие и надежду. Љроме  того,  уединеннаЯ  жизнь  в  упоении
неизведанным чувством заменила ему распутство,  еще  более  гибельное  длЯ
души, чем длЯ  плоти.  Ћна  занЯла  его  бесчисленными  нежными  заботами,
даровала ему разнообразные невинные наслаждениЯ, которыми  этот  распутник
упивалсЯ,  как  охотник  ключевой   водой   или   сочным   плодом,   после
утомительного днЯ, проведенного в непрерывном возбуждении. …му  нравилось,
что желаниЯ его обострЯютсЯ от томительного ожиданиЯ:  чтобы  еще  сильнее
разжечь их, он отстранилсЯ от Ќаам и  все  мысли,  осаждавшие  его  ночью,
сосредоточил на одном  предмете.  Ћн  возбуждал  свой  мозг  лишениЯми,  к
которым чистаЯ любовь понуждает совестливых людей, хотЯ на лишениЯ эти  он
пошел из сознательного расчета, ради личной  выгоды.  Џривыкший  к  легким
победам, смелый до наглости  с  податливыми  женщинами,  хитрый  льстец  и
бесстыдный лжец с робкими, он никогда не упорствовал в охоте на  тех,  что
способны были к длительному сопротивлению; он терпеть не мог  их  и  делал
вид, что презирает. Џоэтому оказалось, что сейчас он впервые по-настоЯщему
ухаживает за женщиной. Ћн принудил себЯ уважать ее, и это стало  длЯ  него
особо утонченным наслаждением; он целиком погрузилсЯ в него,  найдЯ  здесь
забвение своих грехов и нечто вроде  магической  безопасности,  как  будто
осенЯвшей  Ђрджирию  ореолом  целомудриЯ,  изгнал  духов  тьмы  и   одолел
зловредные влиЯниЯ.
   ЂрджириЯ, испуганнаЯ своей любовью, не смела даже самой себе признатьсЯ
в том, что побеждена, и воображала, что пока она прЯмо не скажет  об  этом
‘оранцо, длЯ нее еще возможно будет отступление.
   Љак-то вечером они сидели вместе с одном конце большой галереи  палаццо
Њеммо; эта галереЯ, как все галереи венецианских дворцов, проходила  через
все здание, и в обоих концах ее прорезано было по три больших окна. Ќачало
уже смеркатьсЯ, и галереЯ освещалась лишь серебрЯной лампадкой, стоЯщей  у
ног статуи мадонны. ‘иньора Њеммо удалилась в свою комнату, выходившую  на
галерею, чтобы жених с невестой могли свободно побеседовать. Ќе переставаЯ
говорить Ђрджирии о своей любви, Ћрио подсел  поближе  и  под  конец  стал
перед ней на колени.  Ћна  попыталась  заставить  его  поднЯтьсЯ,  но  он,
схватив ее руки, стал пламенно целовать их и при этом в безмолвном упоении
не спускал с нее глаз. ЂрджириЯ уже испытала на себе власть  его  взглЯда.
ЃоЯсь слишком поддатьсЯ смЯтению, которое вызывал в ней этот  взглЯд,  она
отвела глаза в сторону и стала смотреть  в  глубь  галереи.  Ћрио  не  раз
видел, как женщины  поступают  таким  образом,  и,  улыбаЯсь,  ждал,  пока
невеста снова не переведет на него своего взора.  Ќо  ждал  тщетно.  ѓлаза
Ђрджирии были все времЯ обращены в одну сторону, но  теперь  уже  не  так,
словно  она  хотела  не  встречатьсЯ  глазами  со  своим  поклонником,   а
по-другому - как будто она внимательно вглЯдывалась в  нечто  вызвавшее  в
ней изумление. Ћна  была  настолько  поглощена  созерцанием,  что  ‘оранцо
встревожилсЯ.
   - ЂрджириЯ, - сказал он, - посмотрите на менЯ.
   ЂрджириЯ  не  ответила.  ‹ицо  ее  принЯло  какое-то   необъЯснимое   и
действительно пугающее выражение.
   - ЂрджириЯ! -  взволнованным  голосом  повторил  ‘оранцо.  -  ЂрджириЯ,
любовь моЯ!
   “слышав эти слова, она внезапно вскочила с места и с  ужасом  отступила
от него, не менЯЯ однако, на правлениЯ своего взглЯда.
   - „а что там такое?! - раздраженно вскричал Ћрио, тоже вставаЯ.
   Ћн живо обернулсЯ, чтобы посмотреть, что же привлекло столь напрЯженное
внимание Ђрджирии. € оказалсЯ лицом к лицу с ќдзелино. ‚ свою очередь,  он
смертельно побледнел, и на мгновение его охватил трепет. ‚  первый  момент
ему почудилсЯ один из тех призраков, что  так  часто  жаловали  его  своим
зловещим посещением. Ќо звук шагов ќдзелино и блеск его глаз доказали ему,
что на этот раз он имеет дело не с бесплотной тенью.  Ћпасность  оказалась
не только более реальной, но и куда более  серьезной.  Ќо  если  при  виде
призрака ‘оранцо мог упасть без чувств, то  реальности  он  решил  бросить
вызов  и  потому  с  самым  дружеским  и  предупредительным  видом  шагнул
навстречу ќдзелино.
   - „руг мой! - вскричал  он.  -  ќто  вы?  ‚ы,  которого  мы,  казалось,
потерЯли навеки!
   € он протЯнул к нему руки, словно желаЯ обнЯть.
   ЂрджириЯ, как громом пораженнаЯ, упала к ногам брата.  ќдзелино  поднЯл
ее и прижал к своей груди. Ќо перед распростертыми  объЯтиЯми  Ћрио  он  с
отвращением отпрЯнул и правой рукой указал ему на дверь. Ћрио сделал  вид,
что не понЯл.
   - ‘тупайте вон! - произнес ќдзелино  дрожащим  от  возмущениЯ  голосом,
уставив на него грозный взглЯд.
   - “йти мне? Ђ почему?
   - ‚ы сами знаете. “ходите, да поскорее!
   - Ђ если Я не хочу? - продолжал Ћрио, вновь обретЯ привычную дерзость.
   - ’ак Я сумею заставить вас! - вскричал ќдзелино с горьким смехом.
   - Љаким же образом?
   - ђазоблачив вас.
   - ђазоблачают лишь тех, кто скрываетсЯ.  Ђ  что  мне  скрывать,  синьор
ќдзелино?
   - Ќе испытывайте моего терпениЯ. џ согласен не то, чтобы простить  вас,
но отпустить. “ходите и помните, что Я вам запрещаю даже  пытатьсЯ  видеть
мою сестру. €наче - горе вам!
   - ‘иньор, если бы такие речи вел  не  брат  Ђрджирии,  а  любой  другой
человек, он бы уже искупил их своей кровью. ‚ам Я ничего не  скажу,  кроме
того, что ни от кого не стану выслушивать приказаний и презираю угрозы.  џ
уйду отсюда не из-за вас, ибо вы здесь не хозЯин, а из-за вашей  уважаемой
тетушки: Я не хочу нарушать ее покой громкой ссорой. —то до вашей  сестры,
то Я никогда не откажусь от нее, ибо мы любим друг друга и Я  считаю  себЯ
достойным получить от нее счастье и способным сделать ее счастливой.
   - ‚ы осмелитесь когда угодно и где угодно повторить то, что  вы  сейчас
заЯвили?
   - „а, при всех обстоЯтельствах.
   - ’огда приходите сюда завтра со своим дЯдей, ”ранческо Њорозини, и  мы
посмотрим,  как  вы  ответите  на  обвинениЯ,  которые  Я  вам  предъЯвлю.
‘видетелЯми будут только моЯ тетка и сестра.
   Ћрио шагнул по направлению к Ђрджирии.
   - „о завтра! - молвила она дрожащим голосом.
   Ћрио  закусил  губы  и  неторопливо  вышел,   повторив   с   горделивым
спокойствием:
   - „о завтра!
   - €исусе! ѓосподи милостивый! - вскричала синьора Њеммо на пороге своей
комнаты. - џ ведь услышала голос, которого, думалось мне,  никогда  больше
не услышу! ѓосподи! ѓосподи! „а кого же Я вижу?  ЏлемЯнник!..  ‘ынок  мой!
ЏомолитьсЯ о тебе надо? „ушеньку твою мы прогневили?
   „обраЯ синьора зашаталась, оперлась о  стену,  и  ее  в  полуобморочном
состоЯнии удержала рука ќдзелино.
   - Ќет, Я не призрак вашего племЯнника. ’етушка и ты, милаЯ сестра  моЯ,
да признайте же менЯ: Я ваш ќдзелино. Ќо господи боже  мой!  Џрежде  всего
ответьте мне, Я  даже  не  знаю,  радоватьсЯ  ли  мне  нашей  встрече  или
проклинать этот день.  —еловек,  которого  Я  прогнал,  неужто  он  супруг
Ђрджирии?
   - Ќет, нет! - прозвучал громкий и Ясный голос Ђрджирии. - € не стал  бы
он никогда моим мужем! ЉакаЯ-то пагубнаЯ пелена застлала мне глаза, но...
   - Ќо ведь он, наверное, жених твой? - произнес ќдзелино, весь трепеща с
головы до ног.
   - Ќет,  нет,  он  мне  никто!  џ  ничего  не  обещала,  ни  на  что  не
согласилась!..
   - Ќо этот гнусный подлец осмелилсЯ сказать мне, что  вы  с  ним  любите
друг друга!..
   - Ћн уверил менЯ в своей невиновности, и Я... Я считала, что он говорит
от чистого сердца. Ќо ты со мной теперь, брат, Я полюблю только  с  твоего
согласиЯ, Я буду любить только тебЯ!
   € ЂрджириЯ, прижавшись лицом к груди брата, спрЯтала  слезы  радости  и
горЯ.
   Џредоставим же этой семье, и счастливой и в то же  времЯ  расстроенной,
предаватьсЯ  взаимным  излиЯниЯм  и  рассказывать  друг  другу  все,   что
случилось и с одним и с другими после столь жестокой разлуки.
   ЏроЯвив в разговоре с ќдзелино мужество  отчаЯниЯ,  Ћрио  устремилсЯ  к
себе домой с уверенностью и поспешностью  человека,  который  рассчитывает
обрести спасение в одиночестве. ‚сЯ сила его ушла  в  мускулы,  и,  ощущаЯ
свой собственный быстрый шаг, он вообразил, что ему, как  прежде,  поможет
один из тех адских  приливов  вдохновениЯ,  которые  находили  на  него  в
трудном положении. Ќо, очутившись в своей комнате,  наедине  с  собой,  он
убедилсЯ, что в голове его пустота, в душе полный разлад, а  положение,  в
котором он оказалсЯ,  отчаЯнное.  Ћн  понЯл  это  и  в  невыразимой  тоске
принЯлсЯ ломать руки, восклицаЯ:
   - џ погиб!
   - —то случилось? - спросила Ќаам,  выходЯ  из  угла  комнаты,  где  она
постоЯнно находилась и куда словно вросла, как растение.
   Ћрио не имел обыкновениЯ открыватьсЯ перед Ќаам, когда у него  не  было
необходимости использовать ее преданность. Ђ что  она  могла  сделать  длЯ
него в этот миг? Ќичего, разумеетсЯ. Ќо Ћрио был сейчас в таком ужасе, что
невольно искал помощи хотЯ бы в сочувствии другого человека.
   - ќдзелино жив! - вскричал он. - € намереваетсЯ на менЯ донести!
   - ‚ызови его на поединок и постарайсЯ убить, - сказала Ќаам.
   - Ќевозможно! Ћн согласитсЯ на поединок лишь после того, как  расскажет
обо мне все.
   - Џойди помирись с ним, предложи ему все свои сокровища.  ‡аклинай  его
именем бога всемогущего!
   - Ќикогда! „а он и сам отвергнет такое предложение.
   - Џереложи всю вину на других!
   - Ќа кого? Ќа ѓусейна, на албанца, на моих офицеров? ЊенЯ спросЯт,  где
они, и мне никто не поверит, если Я скажу, что пожар...
   - Ќу что ж, тогда стань на колени перед всем своим народом и скажи:  "џ
виновен в великом преступлении и заслуживаю великой кары. Ќо Я совершил  и
много доблестных деЯний и хорошо послужил моей родине. Џусть менЯ  судЯт".
Џалач не осмелитсЯ поднЯть на тебЯ руку, ты будешь сослан, а через год  ты
вновь понадобишьсЯ и получишь возможность  совершить  славный  подвиг.  ’ы
одержишь победу, и благодарнаЯ родина простит тебЯ и высоко вознесет.
   - Ќаам, ты просто безумна, - с тоской произнес Ћрио.  -  Ќичего  ты  не
понимаешь в людЯх и нравах нашей страны. Ќе можешь  ты  дать  мне  хороший
совет.
   - Ќо Я могу выполнить то, что ты задумаешь. ‘кажи, что мне сделать.
   - …сли бы у менЯ была какаЯ-нибудь мысль, разве Я  оставалсЯ  бы  здесь
хоть на один миг?
   - Ќам остаетсЯ бегство, - сказала Ќаам. - “едем.
   - ќто лишь на самый крайний случай,  -  сказал  Ћрио,  -  ведь  бегство
означает признание. Џослушай, Ќаам, надо найти человека, хорошо владеющего
клинком, наемного убийцу, человека  ловкого  и  верного.  Њожет  быть,  ты
знаешь здесь, в ‚енеции, какого-нибудь ренегата, перебежчика из мусульман,
который никогда обо мне  не  слышал  и  который  из  одного  лишь  доброго
отношениЯ к тебе за большую сумму денег...
   - ’ы, значит, опЯть хочешь пойти на убийство?
   - Њолчи! ѓовори тише. Ќе произноси  здесь  таких  слов  даже  на  своем
Языке.
   - „олжны же мы договоритьсЯ. ’ы хочешь, чтобы он умер и чтобы Я принЯла
на себЯ всю ответственность, испытала всю опасность такого дела?
   - Ќет, Я этого не хочу, Ќаам! - вскричал ‘оранцо,  сжимаЯ  ее  в  своих
объЯтиЯх, ибо мрачный вид Ќаам испугал его, напомнив, что сейчас не  времЯ
ему утратить ее преданность.
   - ’о, чего ты желаешь, будет сделано, - сказала Ќаам, идЯ к выходу.
   - ‘той, да нет же, это будет хуже всего! -  сказал  Ћрио,  останавливаЯ
ее. - …го сестра и тетка обвинЯт  менЯ,  и  похоже  будет  на  то,  что  Я
испугалсЯ правды о себе. „а и не хочу Я, чтобы ты подвергалась  опасности.
“ходи, Ќаам, оставь менЯ, спасай свою голову от того, что  угрожает  моей.
‘ейчас еще есть времЯ, беги!
   - џ тебЯ никогда не оставлю,  ты  это  отлично  знаешь,  -  невозмутимо
ответила Ќаам.
   - —то? ’ы пойдешь со мной даже на смерть? Џодумай, тебЯ тоже, возможно,
обвинЯт в соучастии.
   - Ќе все ли мне равно? - сказала Ќаам. - ђазве Я боюсь смерти?
   - Ќо устоишь ли  ты  на  пытке,  Ќаам?  -  вскричал  ‘оранцо,  внезапно
обеспокоенный этой новой мыслью.
   - ’ы опасаешьсЯ, что Я не выдержу мук и выдам тебЯ? - холодно и  сурово
спросила Ќаам.
   - Ћ, никогда! - вскричал он  с  наигранным  пылом.  -  ’ы  единственное
существо, которое менЯ понЯло, которое менЯ полюбило и пошло бы ради  менЯ
на тысЯчу смертей!
   - ’ы говоришь, что единственный выход - это удар кинжала? -  произнесла
Ќаам, понизив голос.
   Ћрио не ответил. Ћн не знал, на что решитьсЯ. ќтот  выход  и  соблазнЯл
его  и  страшил.  Ћн  стал  перебирать  в  уме  всевозможные  планы,  один
невыполнимее другого, пока наконец голова у него не пошла кругом и  он  не
впал в полнейшее отупение. Ќаам встрЯхивала его, не в силах будучи вырвать
у него хоть  слово.  Ћна  чувствовала,  как  руки  у  него  закоченели,  и
подумала, что он умирает. “ нее мелькнула даже мысль, что в  миг  смЯтениЯ
он, может быть, проглотил Яд и позабыл об этом. € она вызвала врача.
   Ѓарболамо нашел, что он в очень тЯжелом  состоЯнии,  и  вырвал  его  из
оцепенениЯ возбуждающими средствами, вызвавшими жестокую реакцию.  “  Ћрио
начались сильнейшие судороги. ’огда доктор вспомнил, что его пациент давно
уже не прибегал к наркотикам, и подумал, что эти лекарства, которыми  Ћрио
в свое времЯ злоупотреблЯл в  такой  мере,  что  они  перестали  оказывать
действие, сейчас, может быть,  снова  помогут.  Џоэтому  он  решилсЯ  дать
больному очень сильную дозу опиума, от которой тот сейчас же успокоитсЯ  и
погрузитсЯ в глубокий сон. “бедившись, что больному лучше, врач  удалилсЯ,
так как было уже очень поздно и ему надо было зайти  к  другим  пациентам,
прежде чем возвращатьсЯ домой.
   Ќаам в течение нескольких минут с беспокойством сидела  у  ложа  своего
господина. ‡атем, убедившись, что он крепко спит, она  почувствовала,  что
всЯ тЯжесть новой беды легла на нее одну. …й, именно ей, надо найти выход.
Ћна в волнении ходила по комнате из угла в угол, вручаЯ душу свою богу,  а
жизнь воле судьбы, и решила пойти на все, что угодно, только  бы  не  дать
погибнуть тому, кого любила. Џо временам она останавливалась и смотрела на
его бледное, изможденное лицо; в своей ужасающей неподвижности он  казалсЯ
трупом, который только что побывал в руках палача, чтобы  перейти  в  руки
тех, кто  предаст  его  земле.  Ђ  ведь  Ќаам  видела  Ћрио  прежде  таким
стремительным, таким непреклонным в осуществлении своих ужасных  замыслов!
’еперь же у него не хватило сил выстоЯть грозу. …й он предоставлЯл  заботу
о  его  спасении.  Ќаам  примирилась  с  неизбежным,   сделала   кое-какие
приготовлениЯ, тщательно заперла дверь,  вышла,  никем  не  замеченнаЯ,  и
скрылась  в  лабиринте  узких,  темных  улочек,  где   попадаютсЯ   всЯкие
сомнительные личности и где два человека,  встретившись  ночью,  вынуждены
прижиматьсЯ к стенам.
   - ЏроклЯтие матери, что менЯ родила! - пробормотал Ћрио мрачным, глухим
голосом, проснувшись  и  корчась  на  своем  ложе,  чтобы  стрЯхнуть  сон,
сковывающий все его члены. - Ќеужто мне никогда уже не спать,  как  другим
людЯм? ‹ибо менЯ донимают страшные видениЯ и Я обречен  метатьсЯ  во  сне,
как буйно помешанный, либо Я падаю, словно труп, и просыпаюсь  в  смертном
холоде и в истоме, похожей на агонию. Ќаам! Љоторый час?
   Ћтвета не последовало.
   - џ один! - вскричал Ћрио. - —то же такое происходит?
   Ћн сел на своей кровати, дрожащей рукой  раздвинул  занавески,  увидел,
как едва забрезживший рассвет проникает в комнату,  и  окинул  все  кругом
отупелым взглЯдом, стараЯсь припомнить, что же произошло  накануне.  ‡атем
ужаснаЯ правда возникла в его памЯти, сперва как  зловещее  сновидение,  а
затем  как  гнетущаЯ  уверенность.  Ќесколько  мгновений  Ћрио   оставалсЯ
неподвижным; казалось, он был раздавлен, и ему даже  не  пришла  в  голову
мысль о том, чтобы отвратить угрожающий удар. Ќаконец он вскочил с кровати
и принЯлсЯ метатьсЯ по комнате, как безумный. "ќто невозможно, невозможно,
- повторЯл он про себЯ. - Ќе дошло же до этого, не  настолько  же  поразил
менЯ рок!"
   - Ќесчастный! -  вскричал  он,  обращаЯсь  к  самому  себе  и  падаЯ  в
изнеможении на стул. - ’ак-то ты бросаешь теперь вызов  судьбе?  ’ебе  под
ноги упал камень, а ты, вместо того чтобы принЯть это как предупреждение и
либо бежать, либо что-то делать, ложишьсЯ, засыпаешь  и  ждешь,  пока  все
здание рухнет! ‹ибо ты в скотину превратилсЯ, либо враги наслали  на  тебЯ
порчу. ЏроклЯтый врач! - вскричал  он  снова,  видЯ  на  столе  пузырек  с
опиумом, из которого врач заставил его проглотить  часть  снадобьЯ  -  ’ы,
значит, стакнулсЯ с ними, чтобы лишить менЯ сил и привести к  бездействию!
’ы тоже поплатишьсЯ у менЯ за это, подлец! ‘мотри, придет  мой  день!  Њой
день! “вы! „а выберусь ли Я из этой навалившейсЯ  на  менЯ  ночи?  —то  же
теперь делать? Ђх, силы оставили менЯ в тот миг,  когда  Я  в  них  больше
всего нуждалсЯ! Ќе пришло мне на ум  ничего,  когда  быстрое  решение  еще
могло менЯ спасти! Љак только враг мой поЯвилсЯ в галерее Њеммо, надо было
сделать вид, будто Я принЯл его за призрак, броситьсЯ на него,  вонзить  в
него кинжал... ќтого человека,  наверное,  не  так  уж  трудно  убить;  он
получил уже столько ран... Ђ затем Я разыграл бы безумие. ЊенЯ бы  лечили,
как это уже было, даже жалели. Љонечно,  у  менЯ  поЯвились  бы  угрызениЯ
совести, Я заказал бы молебствиЯ о спасении его души, и  все  ограничилось
бы только тем, что Я лишилсЯ бы благосклонности этой девочки... Ќо,  может
быть, это еще можно сделать? „а, завтра, почему бы нет?  џ  пойду  на  это
свидание. Џойду, разыгрываЯ бешеную Ярость, сам брошу ему вызов, обвиню  в
какой-нибудь гнусности... ‘кажу Њорозини, что он соблазнил... нет, что  он
изнасиловал его племЯнницу, что Я его выгнал с позором и что в отместку он
сплел эту сеть лжи... џ стану так поносить ќдзелино, так угрожать ему... €
еще вдобавок плюну в лицо... ’огда уж придетсЯ ему схватитьсЯ за  шпагу...
’ут-то ему и конец: не успеет он  вырвать  ее  из  ножен,  как  моЯ  шпага
вонзитсЯ ему в горло... Ђ там Я брошусь на пол, на губах у  менЯ  выступит
пена, Я стану рвать на себе волосы, - словом, сойду с ума.  ‘амое  худшее,
что может со мной случитьсЯ, - это изгнание на четырнадцать  лет.  Ђ  всем
известно, чего стоЯт четырнадцать  лет  изгнаниЯ  венецианского  патрициЯ.
—ерез год он понадобитсЯ, его вернут... Ќаам была права...  „а,  так  Я  и
сделаю... Ќо что, если ќдзелино уже говорил с теткой и сестрой,  если  они
тоже станут моими обвинительницами? ‹адно, пусть. Ђ  доказательства?..  ‚о
всЯком случае, всегда останетсЯ  возможность  бегства.  …сли  Я  не  смогу
увезти все свое золото, отправлюсь к пиратам и организую морской разбой на
куда более широкую ногу. ‚ несколько лет соберу огромное состоЯние и  уеду
проживать его под вымышленным именем в Љордову  или  ‘евилью,  -  говорЯт,
жизнь там развеселаЯ. ђазве деньги не владыка мира?..  Џравда  же,  доктор
хорошо поступил, усыпив менЯ.  ‘он  менЯ  возродил,  вернул  мне  всю  мою
энергию, все надежды!
   Ћрио говорил сам с собой  в  приступе  какой-то  лихорадочной  энергии.
ѓлаза его, устремленные в одну точку, сверкали, бледные губы дрожали, руки
скрючились на отощавших голых коленЯх. “влеченный своими злостными планами
и  гнусными  речами,  "самый  красивый   мужчина   ‚енеции"   был   сейчас
омерзителен.
   Џока он размышлЯл вслух, маленькаЯ дверь за  портьерой  открылась  и  в
комнату бесшумно вошла Ќаам.
   - ќто ты? ѓде ты пропадала? - спросил Ћрио, едва удостоив ее  взглЯдом.
- „ай мне халат, Я должен одетьсЯ и выйти!..
   Ќо когда Ќаам подошла, чтобы подать ему халат, он внезапно встал и  так
и застыл на месте от изумлениЯ и ужаса. Ќаам  была  бледнее  занимавшегосЯ
сейчас рассвета, губы ее принЯли  свинцовый  оттенок,  глаза  остекленели,
словно у трупа.
   - Џочему у тебЯ на лице кровь? - спросил Ћрио, отшатнувшись от страха.
   Ћн  вообразил  себе  вдруг,  что  по   бесчеловечным   обычаЯм   тайной
венецианской полиции Ќаам  была  схвачена  ее  служителЯми  и  подвергнута
пытке. Њожет быть, она рассказала... Ћрио смотрел  на  нее  с  ненавистью,
смешанной со страхом.
   "Љак мог Я допустить  такую  неосторожность  -  оставить  ее  в  живых?
‘ледовало устранить ее еще год назад!"
   -  Ќе  спрашивай  менЯ,  что  случилось,  -  произнесла  Ќаам  каким-то
безжизненным голосом, - тебе незачем это знать.
   - ‹Я хочу знать! - вскричал в бешенстве Ћрио и  принЯлсЯ  грубо  трЯсти
ее.
   - •очешь знать? - повторила Ќаам с презрительным спокойствием. -  “знай
же на свой страх и риск. џ только что убила ќдзелино.
   - ќдзелино убит! ЌавернЯка убит! ЌавернЯка мертв! -  вскричал  Ћрио,  в
приступе безрассудной радости прижимаЯ к  своей  груди  Ќаам.  Ќо  тут  он
разразилсЯ каким-то судорожным хохотом и вынужден был снова опуститьсЯ  на
стул. - ќто кровь ќдзелино? - спрашивал он, трогаЯ влажные  руки  Ќаам.  -
ќто проклЯтаЯ кровь вытекла наконец до последней капли? Ћ, на этот раз  он
не вывернетсЯ, правда? ’ы не  промахнулась,  Ќаам?  Ћ  нет,  рука  у  тебЯ
твердаЯ - кого ты ударишь, тот уж не встанет!  ’ы  убила  его,  как  пашу,
правда? ’ем же ударом в сердце - снизу вверх? ‘кажи мне, скажи! „а  говори
же!.. ђассказывай! Ђх, не стоило ему возвращатьсЯ в ‚енецию... Ќедолго  он
погулЯл в ‚енеции, недолго наслаждалсЯ местью!..
   € Ћрио снова разразилсЯ своим ужасным хохотом.
   - џ нанесла удар прЯмо в сердце, - мрачно произнесла Ќаам,  -  а  потом
бросила в воду...
   - †елезо и вода! •ороша наша ‚енециЯ, хорошо встретитьсЯ  с  врагом  на
безлюдной набережной! Ќо как ты нашла его в такой  час?  —то  ты  сделала,
чтобы с ним встретитьсЯ?
   - џ взЯла лютню и пошла играть под  окном  его  сестры.  џ  играла  так
упорно и долго, что брат проснулсЯ и увидел менЯ в окно. ’огда Я отошла на
несколько шагов, но продолжала играть, словно дразнЯ его. Ћн узнал менЯ по
одежде, - это мне и нужно было. Ћн вышел из дому и приблизилсЯ  ко  мне  с
угрозами.  џ  отошла  подальше,  все  продолжаЯ  играть,  а  потом   опЯть
остановилась. Ћн снова подошел, а Я отошла. ’огда он  повернулсЯ  и  пошел
обратно, но Я побежала за ним и все времЯ играла. ’ут он пришел  в  Ярость
и, думаЯ, наверное, что Я все это делаю по  твоему  приказу,  побежал  мне
навстречу со шпагой в руке. ’ак Я заставила его бежать  за  мной  до  того
места, где мостоваЯ набережной кончаетсЯ и переходит в ступеньки,  которые
крутым изгибом ведут к причалу гондол. ’ам не  было  ни  одной  лодки,  ни
одного человека, ни звука, ни огонька.  џ  крепко  уцепилась  за  колонку,
которой заканчиваютсЯ перила, и,  согнувшись,  стала  его  дожидатьсЯ.  Ћн
добежал до причала и, не видЯ менЯ,  едва  на  менЯ  не  наткнулсЯ,  когда
перегнулсЯ к воде  посмотреть,  не  ускользнула  ли  Я  от  его  гнева  на
какой-нибудь гондоле. ‚ этот миг Я одной рукой  сорвала  с  него  плащ,  а
другой нанесла удар. Ћн пыталсЯ отбиватьсЯ, боротьсЯ...  но  поскользнулсЯ
на влажных ступеньках и стал терЯть равновесие. ’огда Я толкнула  его,  он
упал и пошел ко дну. ‚от так все произошло.
   Џоследние слова Ќаам произнесла приглушенным голосом и вздрогнула  всем
телом.
   - Љо дну? - с беспокойством молвил ‘оранцо. - ’ы в этом уверена? ’ы  не
бросилась бежать?
   - џ не убежала, - возразила, вновь оживлЯЯсь,  Ќаам.  -  џ  смотрела  в
воду, пока она не стала гладкой, как зеркало. ’огда Я сорвала между  сырых
камней берега пучок водорослей, смыла и счистила со ступенек пЯтна  крови.
Љругом никого не было, не раздавалось ни звука. џ спрЯталась  за  выступом
стены. Љто-то вышел из палаццо Њеммо, Я тихонько вышла из своего укрытиЯ и
вернулась домой.
   - ’ы испугалась? Ѓежала?
   - џ шла медленно, часто останавливалась и осматривалась  кругом.  Ќикто
менЯ не видел, никто за мной не шел. € даже по камнЯм мостовой  Я  ступала
бесшумно. џ нарочно петлЯла и от палаццо Њеммо сюда шла  больше  часа.  ’ы
успокоилсЯ? ’ы доволен?
   - Ћ Ќаам, о удивительнаЯ девушка! „а у  тебЯ  душа  трижды  закалена  в
адском огне! - вскричал Ћрио. - „ай Я обниму тебЯ, ты  дважды  спасла  мне
жизнь!
   Ќо он так и не обнЯл Ќаам: пламенный порыв его  благодарности  загасила
внезапнаЯ мысль...
   - Ќаам, - произнес он после минутного молчаниЯ, в течение которого  она
смотрела на него с мрачной тревогой, -  ты  совершила  безумный  поступок,
ненужное преступление.
   - Џочему? - спросила Ќаам, продолжаЯ мрачнеть.
   - ЏовторЯю тебе, что ты взЯлась совершить поступок, за все  последствиЯ
которого отвечать буду Я! ќдзелино найдут  убитым  и  обЯзательно  обвинЯт
менЯ. “бийство это будет признанием всего, что он мне  приписывает  и  что
уже рассказал тетке и  сестре.  Љ  тому  же  за  мной  окажетсЯ  еще  одно
убийство, и  Я  не  вижу,  каким  образом  этот  лишний  груз  может  менЯ
облегчить. ђазрази тебЯ гром, гнуснаЯ, хищнаЯ зверюга! ’ы  так  торопилась
попить чьей-то крови, что даже не посоветовалась со мной.
   Ќаам принЯла это оскорбление с кажущимсЯ спокойствием, от чего  ‘оранцо
только расхрабрилсЯ.
   - ’ы велел мне поискать убийцу, - сказала она, - верного и  незаметного
человека, который не знал бы, чьЯ рука его направила, и за деньги стал  бы
молчать. џ сделала еще лучше: нашла человека, которому нужна  только  одна
награда - чтобы у тебЯ не оставалось врагов, который  сумел  нанести  удар
верно и осторожно, которого тебе нечего боЯтьсЯ и который сам  отдастсЯ  в
руки правосудиЯ твоей страны, если тебЯ обвинЯт.
   - Ќадеюсь, - сказал Ћрио. - ’ы, пожалуйста, помни, что Я тебе ничего не
поручал. ‚едь ты солгала: Я и впрЯмь ничего не поручал.
   - ‘олгала? џ солгала? - дрожащим голосом вымолвила Ќаам.
   - Ќе только Языком, но и глоткой своей солгала, солгала, как  последнЯЯ
собака!  -  закричал  Ћрио,  охваченный   грубым   бешенством,   приступом
болезненного раздражениЯ, которое он не в силах был подавить, хотЯ,  может
быть, и понимал в глубине души, что сейчас никак не времЯ ему поддаватьсЯ.
   - ќто ты лжешь, - возразила Ќаам презрительным тоном, скрестив руки  на
груди. - ђади тебЯ Я пошла на преступлениЯ, мне самой ненавистные, раз  уж
тебе угодно называть  преступлениЯми  то,  что  длЯ  тебЯ  сделано,  когда
сделанное кажетсЯ тебе  бесполезным.  џ  же  ненавижу  проливать  кровь  и
выносила у турок рабство, даже не подумав совершать ради  себЯ  самой  то,
что потом совершила длЯ твоего спасениЯ.
   - ‘кажи лучше, что ты сама себЯ хотела спасти, - вскричал Ћрио, - и что
мое присутствие только придало тебе храбрости, которой тебе не хватало!
   - •рабрости мне всегда хватало, - возразила Ќаам, - а ты,  оскорблЯющий
менЯ после всего этого и в такой момент, посмотри на кровь на моих  руках!
ќто кровь мужчины, третьего мужчины, у которого Я, женщина, отнЯла  жизнь,
чтобы спасти твою.
   - € отнЯла-то трусливо, по-бабьи.
   - †енщина не трусиха, когда убивает мужчину а мужчина, способный  убить
женщину, не храбрец.
   - ‹адно, так Я убью двух!  -  вскричал  ‘оранцо,  которого  этот  намек
взбесил окончательно.
   €, схватив подвернувшуюсЯ под руку шпагу, он бросилсЯ на Ќаам, но в это
самое мгновение три громких удара потрЯсли парадную дверь палаццо.
   - ЊенЯ ни длЯ кого нет дома! - закричал ‘оранцо своим  слугам,  которые
уже встали и теперь в смЯтении бегали по галереЯм. - Ќи длЯ кого! —то  это
за наглый проходимец стучитсЯ в такой час, не боЯсь разбудить хозЯина?
   - ‘иньор, - бледнеЯ, вымолвил  один  из  лакеев,  высунувшись  из  окна
галереи. - ќто посланец ‘овета „есЯти.
   - “же? - сквозь зубы пробормотал Ћрио. -  ќти  проклЯтые  ищейки  тоже,
видимо, не спЯт!
   Ћн вернулсЯ в свою  комнату  с  каким-то  растерЯнным  видом.  Ќа  полу
валЯлась его шпага, которую он выронил из рук, когда в дом постучали. Ќаам
стоЯла  в  излюбленной  своей  позе  -  скрестив  руки  на  груди  -  и  с
презрительной невозмутимостью смотрела на оружие, с которым Ћрио осмелилсЯ
броситьсЯ на нее и которое она не стала поднимать, считаЯ это ниже  своего
достоинства.
   ‚ этот миг Ћрио осознал, каким исключительным безумием  с  его  стороны
было раздражать поверенную всех его  тайн.  Ћн  говорил  себе,  что  когда
удалось приручить льва лаской, незачем  пытатьсЯ  смирить  его  силой.  Ћн
хотел даже принудить ее к этому, когда увидел, что она делает  вид,  будто
не слышит Ќо все - и просьбы и угрозы  -  оказалось  тщетным  Ќаам  решила
мужественно и твердо  встретить  служителей  грозного  трибунала.  Ћни  не
заставили себЯ ждать. Џеред ними открылись все двери, и перепуганные слуги
привели их в комнату своего господина. ‡а ними шел вооруженный отрЯд, а  у
дверей палаццо ждала чернаЯ гондола с четырьмЯ сбирами.
   - Њессер Џьер Ћрио  ‘оранцо,  мне  дан  приказ  арестовать  вас,  этого
молодого человека, вашего слугу, и всех прочих слуг, находЯщихсЯ в доме, -
произнес начальник отрЯда. - Ѓудьте добры следовать за мной.
   - Џовинуюсь, - ответил Ћрио лицемерным тоном. - Ќикогда не  позволЯю  Я
себе сопротивлЯтьсЯ свЯщенной власти, которою вы посланы, но не  испытываю
никакой боЯзни, ибо чту ее высокое всемогущество  и  полон  довериЯ  к  ее
безупречной мудрости. Ќо Я хочу сделать тут же заЯвление -  отдать  первую
дань уважениЯ к истине, котораЯ будет строгим руководителем  моим  в  этом
деле. Џоэтому Я прошу вас принЯть к сведению все, что Я открою здесь перед
вами и перед всеми моими слугами. џ не знаю, по какой причине  Явились  вы
арестовать менЯ, и не допускаю мысли, чтобы вам было известно  то,  что  Я
сейчас скажу. €менно потому Я и стремлюсь все раскрыть правосудию и помочь
ему в его суровом деле. ќтот слуга, которого вы принимаете  за  юношу,  на
самом деле женщина. џ этого не знал, как не знал и никто из живущих в моем
доме. ’олько что она вернулась сюда в  полном  смЯтении,  с  окровавленным
лицом и руками, как вы сами видите.  ђастерЯвшись  от  моих  расспросов  и
испугавшись моих угроз, она призналась мне, что  ЯвлЯетсЯ  на  самом  деле
женщиной и что нынче ночью она убила графа ќдзелино, признав  в  нем  того
христианского воина, от руки которого пал в схватке  во  времЯ  битвы  при
Љороне два года назад ее возлюбленный.
   Ђгент велел тотчас же записать показание ‘оранцо. ”ормальность эта была
выполнена с холодной  бесстрастностью,  присущей  всем  служителЯм  ‘овета
„есЯти. Џока его слова записывали, Ћрио, обратившись к Ќаам на  ее  родном
Языке,  объЯснил  ей,  что  именно  он  сказал  агентам.  Ћн  убеждал   ее
согласитьсЯ на придуманный им план.
   - …сли менЯ тоже обвинЯт, - сказал он ей, - мы оба погибнем. Ђ  если  Я
выкручусь, то отвечаю за твое спасение. ‚ерь мне и будь тверда. ЋбвинЯй во
всем себЯ одну. ‚ нашей стране все устраиваетсЯ с помощью  денег.  …сли  Я
останусь на свободе, то и ты будешь освобождена. Ќо если Я  буду  осужден,
то и тебе конец, Ќаам!..
   Ќаам пристально посмотрела на него, не произнесЯ ни слова в ответ.  —то
думала она в этот решающий миг? Ћрио тщетно старалсЯ выдержать ее глубокий
взглЯд, проникший  в  нутро  его,  словно  клинок.  Ћн  смутилсЯ,  а  Ќаам
улыбнулась,  какой-то  странной   улыбкой.   ‘   минуту   она   о   чем-то
сосредоточенно думала, затем подошла  к  писцу,  прикоснулась  к  нему  и,
заставив его посмотреть на нее, вручила ему свой еще окровавленный кинжал,
показала свои красные от крови  руки  и  запЯтнанный  лоб.  ‡атем,  жестом
изобразив удар, а после прижав руки к груди, она  Ясно  дала  понЯть,  что
убийство совершено ею.
   Ќачальник отрЯда велел увести ее отдельно, а Ћрио усадили в  гондолу  и
отвезли в казематы „ворца дожей. ‚се  слуги  палаццо  ‘оранцо  также  были
арестованы, дворец заперли и охрану его поручили  уполномоченным  властей.
Њенее чем  через  час  это  богатое,  пышное  жилище  стоЯло  уже  пустым,
безмолвным и мрачным.
   Ѓыл ли Ћрио вполне в своем уме, когда он первым обвинил Ќаам и  сочинил
рассказанную им басню? Ќет, конечно! Ћрио - надо это прЯмо сказать  -  был
конченный человек. “ него еще хватило дерзости  в  потребности  лгать,  но
хитрость его сводилась к лицемерию, а изобретательность - к наглости.
   Ћднако, сказав Ќаам, что в  ‚енеции  можно  все  устроить,  если  иметь
деньги, он был недалек от истины. ‚ эту эпоху коррупции и  упадка  грозный
‘овет „есЯти уже в значительной мере утратил  свою  фанатичную  суровость,
оставалась лишь  торжественнаЯ  и  мрачнаЯ  оболочка.  €  хотЯ  народ  еще
содрогалсЯ при одной мысли а том,  что,  может  быть,  придетсЯ  предстать
перед этими беспощадными судьЯми, узникам случалось возвращатьсЯ  на  волю
по мосту ‚здохов.
   Џоэтому Ћрио тешилсЯ надеждой если и не  доказать  самым  блистательным
образом свою  невиновность,  то  хотЯ  бы  так  запутать  дело,  чтобы  не
оказалось  никакой  возможности  доказать  его  причастность  к   убийству
ќдзелино. ‚ конце концов, убийство это оказывалось даже спасительным:  все
обвинениЯ, которые ќдзелино мог предъЯвить Ћрио,  исчезали,  и  оставалось
лишь одно, которое, может быть, удалось бы  все-таки  отвести.  …сли  Ќаам
будет твердо стоЯть на том, что она одна  ответственна  за  убийство,  как
тогда доказать соучастие Ћрио?
   Ќо Ћрио слишком поторопилсЯ  обвинить  Ќаам.  …му  следовало  начать  с
предупреждениЯ и остерегатьсЯ проницательности и гордости этой неукротимой
души. Ћн, правда, понимал,  какую  огромную  ошибку  допустил,  поддавшись
только что порыву неблагодарности и ненависти. Ќо как поправить дело?  …го
тотчас же посадили под замок и, разумеетсЯ, лишили какой  бы  то  ни  было
возможности общатьсЯ с него.
   ‘ам того  не  подозреваЯ,  Ћрио  совершил  еще  другую,  гораздо  более
серьезную ошибку, впоследствии вы увидите -  какую.  ЋжидаЯ  исхода  этого
крайне неприЯтного дела, Ћрио решил установить, насколько будет  возможно,
свЯзь с Ќаам, попросил разрешениЯ повидатьсЯ с друзьЯми,  но  в  этом  ему
отказали. ’огда он заЯвил, что болен, и  потребовал  своего  врача.  —ерез
несколько часов в его камеру ввели Ѓарболамо.
   •итрый доктор изобразил крайнее изумление,  увидев  своего  богатого  и
изнеженного  пациента  на  убогом  тюремном  ложе.   Ћрио   объЯснил   ему
происшедшее с ним злоключение, рассказав то же, что он рассказывал агентам
‘овета „есЯти... Ѓарболамо сделал вид, что верит ему, и любезно  предложил
Ћрио свою бескорыстную помощь. Ћрио же в первую очередь нужно было,  чтобы
врач достал длЯ него денег. ‚ооружившись  этим  волшебным  талисманом,  он
надеЯлсЯ подкупить тюремщиков, если не длЯ того, чтобы совершить побег, то
по крайней мере длЯ установлениЯ хоть какой-то свЯзи с  Ќаам,  которую  он
считал отныне длЯ себЯ замком свода: устоит - будет стоЯть и  все  здание,
рухнет - и всему конец. ЏроЯвлЯЯ исключительную любезность, доктор передал
свой довольно туго набитый кошель  в  распорЯжение  Ћрио.  Ќо  тот  тщетно
пыталсЯ подкупить стражей - ему не удалось повидатьсЯ  с  Ќаам.  Ќесколько
дней Ћрио провел в величайшей тревоге, и к судьЯм  его  тоже  ни  разу  не
вызвали. …динственное, чего он добилсЯ, - это возможности  переслать  Ќаам
кое-что из пищевых припасов поизысканнее и кое-какую одежду. „октор  очень
охотно согласилсЯ сделать это и  принес  ему  весточку  от  его  печальной
подруги. Ћн сообщил Ћрио, что нашел ее спокойной как обычно,  больной,  но
ни на что не жалующейсЯ и даже словно не  замечающей,  что  ее  лихорадит.
Ќаам отказывалась от каких бы то ни было посланий  и  не  пыталась  как-то
оправдатьсЯ перед судом. Љазалось, она если и не  желает  смерти,  то,  во
всЯком случае, ждет ее со стоическим равнодушием.
   ќти подробности немного успокоили ‘оранцо,  и  надежды  его  оживились.
„октор  был  весьма  поражен  той  переменой,  которую  произвели  в   нем
неожиданно нагрЯнувшие беды. ќто был уже не желчный сновидец, преследуемый
зловещими  призраками  и  беспрерывно  жалующийсЯ   на   томительность   и
тЯгостность существованиЯ. ’еперь  перед  ним  находилсЯ  азартный  игрок,
который проиграв партию, вооружаетсЯ уже даже не  ловкостью,  а  неусыпным
вниманием и решимостью. ‹егко было заметить,  что  у  игрока  не  осталось
почти никаких ходов и что его упорство ни к чему не приведет. Ќо оказалось
вдруг, что ставка, которую он Якобы так  презирал,  обрела  исключительную
ценность  длЯ  него  только  в   роковой   момент.   ‚се   опасениЯ   Ћрио
осуществлЯлись на деле,  и  Ѓарболамо  получил  доказательство  того,  что
человеку  этому  неизвестны  угрызениЯ  совести:   он   перестал   боЯтьсЯ
призраков, как только ему пришлось иметь дело с  живыми  противниками.  “м
его занЯт был отныне только соображениЯми о том, как избежать возмездиЯ; в
смертельной опасности он примирилсЯ с самим собой.
   Ќаконец, на десЯтый день ареста, Ћрио вывели из его камеры и привели  в
полуподвальный зал „ворца дожей, где его ожидали следователи. Џрежде всего
Ћрио обвел глазами помещение - не находитсЯ ли здесь Ќаам? …е не  было.  “
Ћрио поЯвилась надежда.
   ‘ одним из судейских чиновников беседовал доктор Ѓарболамо. Ћрио крайне
изумилсЯ тому, что врач замешан в это  дело,  и  к  удивлению  прибавилось
сильное беспокойство, когда он увидел, что Ѓарболамо усадили,  проЯвлЯЯ  к
нему величайшее уважение, словно от него  ждали  очень  важных  показаний.
Ћрио, со своим обычным презрением к людЯм, стал в страхе припоминать,  был
ли он  достаточно  тороват  с  врачом,  не  оскорбил  ли  его  в  припадке
вспыльчивости, и у него возросло опасение, что, пожалуй,  он  недостаточно
щедро оплачивал его услуги. Ќо, в конце концов, какое  зло  мог  причинить
ему этот человек, которому он никогда не открывал тайников своей души?
   „опрос началсЯ таким образом:
   - Њессер Џьер Ћрио  ‘оранцо,  патриций  и  гражданин  ‚енеции,  старший
офицер вооруженных сил республики и член ‚еликого совета, вы обвинЯетесь в
соучастии в  убийстве,  совершенном  шестнадцатого  июнЯ  тысЯча  шестьсот
восемьдесЯт седьмого года. —то вы можете сказать в свою защиту?
   -  —то  мне  неизвестны  точные  обстоЯтельства  и  подробности   этого
убийства, - ответил Ћрио, - и  что  Я  даже  не  понимаю,  в  какого  рода
сообщничестве могу быть обвинен.
   - ‚ы по-прежнему держитесь заЯвлениЯ, сделанного  вами  чинам,  которые
вас арестовали?
   - „а, держусь. џ его полностью и решительно подтверждаю.
   - ѓосподин доктор  наук,  профессор  ‘тефано  Ѓарболамо,  соблаговолите
прослушать протокольную запись данных вами  в  тот  же  день  показаний  и
сказать нам, подтверждаете ли вы их.
   ‡атем прочитан был нижеследующий протокол.

   "16 июнЯ 1687  года  около  двух  часов  пополуночи  ‘тефано  Ѓарболамо
возвращалсЯ к себе домой, проведЯ ночь  у  изголовьЯ  своих  пациентов.  ‘
порога своего дома, находЯщегосЯ на противоположном берегу  Њалого  канала
омывающего палаццо  Њеммо,  он  увидел  как  раз  напротив  себЯ  бегущего
человека, который наклонилсЯ, словно хотел спрЯтатьсЯ за  парапет,  в  том
месте, где перила кончаютсЯ у площадки  длЯ  причала.  ЏодозреваЯ,  что  у
этого человека могут быть какие-либо злодейские замыслы, доктор задержалсЯ
на пороге своего дома и, глЯдЯ из-за полуоткрытой  двери,  чтобы  не  быть
замеченным, увидел  другого  человека,  который  словно  искал  первого  и
неосторожно  спустилсЯ  ступеньки  на  две  вниз  к  причалу.  ’отчас   же
спрЯтавшийсЯ бросилсЯ на него и нанес ему удар сбоку. „октор  слышал  лишь
один крик. Ћн бросилсЯ к парапету, но жертва уже исчезла. ’олько  волнение
еще не улеглось в том месте, куда упало тело. Ќа берегу  стоЯл  лишь  один
человек, Явно намеревавшийсЯ встретить своего врага, если бы  тот  всплыл,
ударами кинжала. Ќо тот был заколот насмерть: он не поЯвилсЯ.
   •ладнокровие и смелость убийцы,  который,  вместо  того  чтобы  бежать,
занималсЯ обмыванием залитых кровью ступенек, настолько  удивили  доктора,
что он решил пойти за ним и понаблюдать. ‘крытый за углом  стены,  он  мог
видеть все его движениЯ, сам оставаЯсь  незамеченным.  Ћн  двинулсЯ  вдоль
домов набережной, а  убийца  между  тем  шел  по  противоположному  берегу
канала. “ доктора было то преимущество, что он находилсЯ в тени и мог идти
незамеченным, в то времЯ как вынырнувшаЯ из-за облаков луна Ярко  освещала
преступника. €менно тогда, будучи отделен только сужающимсЯ руслом канала,
доктор узнал облик юного мусульманина, который уже в течение года  состоит
на службе у мессера Ћрио ‘оранцо. ќтот юноша шел не торопЯсь  и  времЯ  от
времени оборачивалсЯ, чтобы узнать, не следЯт  ли  за  ним.  ’огда  доктор
также останавливалсЯ. ‡атем он увидел, как тот свернул в  переулок.  ’огда
доктор побежал до ближайшего моста и, убыстрЯЯ шаг, вскоре  нагнал  Ќаама,
однако все времЯ оставалсЯ на должном расстоЯнии. Ћн шел за юношей, петлЯЯ
почти целый час, пока не увидел, что тот возвратилсЯ в палаццо ‘оранцо.
   “достоверившись, таким  образом,  что  он  не  ошибсЯ  насчет  личности
преступника, доктор тотчас же отправилсЯ сделать  заЯвление  в  полицию  и
оттуда вернулсЯ прЯмо к себе, в то времЯ как полицейские чины приступили к
аресту мессера Ћрио и его слуги. Ќа набережной доктор обнаружил нескольких
человек, которые с озабоченным видом сновали туда  и  сюда,  Явно  кого-то
ища. Ћдин из  них  подошел  к  нему  и,  сразу  узнав  его,  так  как  уже
рассветало,  учтиво  спросил,  не  заметил  ли  он  по  дороге   чего-либо
необычного - человека, пытавшегосЯ скрытьсЯ, или потасовки в том квартале,
где он проходил. Ќо доктор вместо ответа отступил в изумлении  и  едва  не
упал навзничь, увидав перед собой призрак человека, которого он уже  целый
год считал погибшим и которого горестно оплакивала осиротевшаЯ семьЯ.
   - Ќе удивлЯйтесь и не пугайтесь, любезный доктор, - сказал призрак, - Я
ваш верный пациент и старый друг, граф ќрмолао  ќдзелино,  о  котором  вы,
может быть, по доброте  душевной  несколько  сожалели  и  который,  словно
чудом,  выпуталсЯ  из  целого  клубка   весьма   необычайных   бедственный
приключений..."

   Љогда читавший показаниЯ врача дошел до этого момента,  Ћрио  сжал  под
плащом кулаки. …го глаза встретились с глазами доктора, и в них он  прочел
немного жестокую иронию порЯдочного человека, которому удалось перехитрить
негодЯЯ.
   —тение продолжалось.

   "ѓраф ќдзелино сказал тогда доктору, что они еще повидаютсЯ на досуге и
он поведает ему о своих приключениЯх, но сейчас он  просит  извинениЯ:  он
обеспокоен другим делом, и ему нужна помощь доктора длЯ  выЯснениЯ  некого
странного обстоЯтельства. Њолодой человек, которого, судЯ  по  одежде,  он
принЯл за арабского невольника мессера  Ћрио  ‘оранцо,  ЯвилсЯ  играть  на
лютне под окном синьоры Ђрджирии и словно бросал вызов  хозЯину  дома,  не
обращаЯ вниманиЯ на то, что тот и словами и жестами приказывал ему  отойти
и играть где-нибудь в другом месте. ђаздраженный, граф ќдзелино выбежал из
дома и стал его преследовать, но,  заметив,  что  оружиЯ  он  с  собой  не
захватил, а музыкант мог завлечь его в какую-нибудь ловушку (тем более что
у графа имелось достаточно оснований опасатьсЯ подвоха со стороны  мессера
‘оранцо), он опЯть  вернулсЯ  в  дом  за  шпагой.  ‚  тот  миг,  когда  он
переступал порог дворца, навстречу ему попалсЯ его верный  слуга  „аниэли,
встревоженный всей этой историей и вышедший  на  помощь  хозЯину.  „аниэли
бросилсЯ за музыкантом, а граф зашел в  оружейный  зал  и  взЯл  со  стены
старую шпагу - первое, что ему попалось под руку.
   Ќа несколько минут его задержала испуганнаЯ сестра, в  страхе  за  него
сбежавшаЯ вниз по лестнице.  Ћн  не  без  труда  вырвалсЯ  из  ее  рук  и,
удивленный отсутствием „аниэли, побежал в том же  направлении.  ‚идЯ,  что
улица пустынна и безмолвна, он свернул налево и некоторое времЯ безуспешно
бежал вперед и звал слугу. Џод конец он вернулсЯ обратно, к  тому  времени
проснулись другие слуги, и все вместе они принЯлись искать  „аниэли.  Ћдин
из слуг уверЯл, что слышал слабый  крик  и  всплеск  воды,  словно  что-то
тЯжелое упало в канал. €менно из-за  этого  он  проснулсЯ  и  встал,  хотЯ
понЯтиЯ не имел о случившемсЯ. Љак ни старались граф и его слуги,  верного
„аниэли им найти не удалось. Ќа ступеньках причала  они  обнаружили  следы
плохо смытой крови, что их крайне встревожило. „октор  рассказал,  что  он
видел. ’огда принесли щуп и стали искать в канале вдоль берега,  но  через
несколько часов тело „аниэли всплыло у противоположного берега".

   "‚ыходит,  -  подумал  Ћрио,  снедаемый  молчаливой  Яростью,  -   Ќаам
ошиблась, и Я сам себЯ выдал,  заЯвив  полиции,  что  удар  предназначалсЯ
ќдзелино".
   „октор подтвердил свои показаниЯ, и в зал ввели ќдзелино.
   - ‘иньор граф, - обратилсЯ к нему следователь, - вы  заЯвили  нам,  что
имеете сообщить много весьма важного о поведении мессера Ћрио ‘оранцо. ќто
по вашему желанию вам устраиваетсЯ с ним очнаЯ ставка в нашем присутствии.
‘облаговолите высказатьсЯ.
   - Џрошу извинениЯ и минутной отсрочки,  -  сказал  ќдзелино.  -  џ  жду
свидетелЯ, вызвать которого мне разрешил ‘овет „есЯти; в  его  присутствии
должны быть записаны мои показаниЯ.
   ѓрафу ќдзелино подали кресло, и несколько мгновений прошли  в  глубоком
молчании. Љаким ударом по самолюбию ‘оранцо должно было быть то,  что  ему
пришлось стоЯть в присутствии  своего  врага,  сидевшего  в  кресле  среди
бесстрастных  судей,  и  в  ожидании  какого-то  нового,   на   этот   раз
неотвратимого удара!
   ’ерзаемый тайной тревогой, он решил обрести выход в дерзости:
   - џ полагал, что увижу здесь своего слугу Ќаама, или, вернее, Ќаам, ибо
речь идет о женщине. ЌельзЯ ли и ее вызвать на  очную  ставку,  чтобы  мне
помогли ее искренние показаниЯ?
   Ћтвета на этот вопрос не последовало. Ћрио почувствовал,  что  в  жилах
его застывает кровь. ’ем не менее он повторил свою просьбу ’огда прозвучал
медленный, четкий голос следователЯ:
   - Њессер Ћрио ‘оранцо, вашей милости следовало бы  знать,  что  вам  не
подобает задавать нам какие бы то ни было вопросы, а нам  не  подобает  на
них отвечать. ‚ этом деле  соблюдены  будут  все  должные  формы  со  всей
независимостью и беспристрастностью,  свойственными  действиЯм  верховного
правительственного органа.
   ‚ этот момент мессер Ѓарболамо подошел к графу и шепнул ему  что-то  на
ухо. ‚зглЯды их одновременно обратились на Ћрио; взглЯд  графа  полон  был
полнейшего равнодушиЯ, ЯвлЯющегосЯ  предельным  выражением  презрениЯ,  во
взглЯде доктора сквозило страстное возмущение, переходившее в безжалостную
насмешку.
   ѓрудь Ћрио словно грызли тысЯчи змей. Џробили часы - медленным, ровным,
вибрирующим звоном.  Ћрио  не  постигал,  как  может  совершатьсЯ  обычное
течение времени. Љровь в его жилах  стучала  неровно,  прерывисто,  словно
нарушаЯ  тем  самым  привычную  последовательность  мгновений,  в  которой
осуществлЯетсЯ и измерЯетсЯ течение времени.
   Ќаконец ввели ожидавшегосЯ свидетелЯ; это был адмирал Њорозини.  ‚ходЯ,
он обнажил голову, но никому не поклонилсЯ и заговорил так:
   -  ‘обрание,  вызвавшее  менЯ  предстать  перед  ним  разрешит  мне  не
приветствовать ни одного из его членов до тех пор, пока Я  не  узнаю,  кто
здесь  обвинитель,  кто  обвинЯемый,  кто  судьЯ,  кто   преступник.   Њне
неизвестна суть данного дела, или,  точнее,  Я  узнал  ее  через  народную
молву, то есть путем неЯсным и нередко ошибочным. Џоэтому Я не знаю,  чего
заслуживает с моей стороны присутствующий здесь мой племЯнник Ћрио ‘оранцо
- сочувствиЯ или порицаниЯ, и  воздержусь  от  всЯких  внешних  проЯвлений
уважениЯ или неодобрениЯ к кому бы то ни было.  џ  подожду,  пока  все  не
станет мне Ясным и истина не продиктует мне должного поведениЯ.
   ‘казав это, Њорозини сел в предложенное ему кресло, и заговорил, в свою
очередь, ќдзелино.
   - Ѓлагородный Њорозини, - сказал он, - Я просил, чтобы  вас  вызвали  в
качестве свидетелЯ моих слов и судьи моих поступков по делу, в котором мне
очень трудно примирить свой гражданский долг в отношении нашей  республики
со своими дружескими  чувствами  к  вам.  Ѓеру  в  свидетели  небо  (Я  бы
обратилсЯ и к свидетельству Ћрио  ‘оранцо,  если  бы  к  нему  можно  было
обращатьсЯ!), что Я прежде всего хотел объЯснитьсЯ лично перед  вами.  Љак
только Я возвратилсЯ в ‚енецию, Я решил доверитьсЯ вашей мудрости и  вашей
любви к родине больше, чем своей личной совести,  и  действовать  согласно
вашему решению. Ћрио ‘оранцо не захотел этого и вынудил менЯ потащить  его
на скамью подсудимых, предназначенную длЯ  гнусных  злодеев.  Ћн  заставил
менЯ сменить избранную мною роль человека осторожного и  великодушного  на
другую, ужасную - роль обвинителЯ перед трибуналом, чьи суровые  приговоры
не дают уже обвинителю вернутьсЯ к состраданию и не оставлЯют  обвинЯемому
никаких возможностей длЯ раскаЯниЯ. Њне  неизвестно,  в  качестве  кого  и
согласно каким юридическим формам должен Я преследовать этого преступника.
џ жду, чтобы отцы государства, его наиболее могущественные вельможи и  его
самый славный воин сказали мне, чего они от менЯ ждут. —то до менЯ  лично,
то Я знаю, что обЯзан сделать: Я должен сообщить суду все мне известное. џ
хотел бы, чтобы этот мой долг мог быть выполнен на данном  заседании,  ибо
когда Я думаю о суровости наших законов, то  не  чувствую  себЯ  способным
долго  выдерживать  роль  неумолимого  обвинителЯ   и   хотел   бы   иметь
возможность, раскрыв  преступление,  смЯгчить  кару,  которую  навлеку  на
виновного.
   - ѓраф ќдзелино, - произнес следователь, - какова бы ни была  строгость
нашего решениЯ, как ни сурова кара, налагаемаЯ за некоторые  преступлениЯ,
вы должны сказать  всю  правду,  и  мы  рассчитываем,  что  вы  с  должным
мужеством выполните суровую миссию, которой ныне облечены.
   - ѓраф ќдзелино, - сказал ”ранческо Њорозини, -  как  ни  горька  может
быть длЯ менЯ истина, как ни жесток может  быть  длЯ  менЯ  удар,  который
поразит человека, бывшего моим родичем и другом, ваш долг перед отечеством
и перед самим собой сказать всю правду.
   - ѓраф ќдзелино, -  молвил  Ћрио  с  надменностью,  в  которой,  однако
сквозила растерЯнность, - как ни опасно длЯ менЯ ваше  предубеждение  и  в
каких бы преступлениЯх Я ни казалсЯ повинен, Я требую,  чтобы  вы  сказали
здесь всю правду.
   ќдзелино ответил Ћрио лишь презрительным взглЯдом. Ћн низко  поклонилсЯ
судье и еще ниже склонилсЯ перед Њорозини. Ђ затем снова заговорил.
   - €так, ныне мне суждено выдать на суд и расправу республики одного  из
ее самых дерзновенных врагов. ‡наменитый  главарь  миссолунгский  пиратов,
тот, кого прозвали ускоком, с кем Я выдержал рукопашную схватку и по чьему
приказу весь мой экипаж был вырезан, а  корабль  потоплен  при  выходе  из
района островов Љурцолари в открытое  море,  этот  беспощадный  разбойник,
разоривший и повергший в траур столько семей, находитсЯ здесь, перед вами.
џ не только имею в этом полную уверенность, ибо узнал его, как узнаю в эту
самую минуту, но и собрал тому все возможные доказательства.  “скок  -  не
кто иной, как Ћрио ‘оранцо.
   € граф ќдзелино рассказал уверенно и Ясно все,  что  случилось  с  ним,
начинаЯ со встречи с ускоком у северной оконечности  Ћстрова  Љурцолари  и
кончаЯ входом его кораблЯ из этих отмелей на следующий день. Ћн не опустил
ни одного обстоЯтельства, свЯзанного с посещением замка ‘ан-‘ильвио, -  ни
раненой руки губернатора, ни обнаруженных им признаков сообщничества между
губернатором и комендантом ‹еонцио. ќдзелино рассказал обо всем, что с ним
произошло после решающей битвы с  пиратами.  Ћн  заЯвил,  что  ‘оранцо  не
принимал участиЯ в этом сражении, но что старый ѓусейн  и  многие  другие,
которых он видел накануне на баркасе ускока, действовали по его приказу  и
пользовались  его  покровительством.  ‡десь   мы   в   нескольких   словах
перескажем, каким чудом ќдзелино избежал стольких опасностей.
   €знемогаЯ от усталости и потери  крови,  хлеставшей  из  полученной  им
раны, он был отнесен в трюм на  тартане  албанского  евреЯ.  ’ам  один  из
пиратов уже хотел отрубить  ему  голову,  но  албанец  остановил  его,  и,
разговариваЯ с этим человеком на своем родном Языке,  к  счастью  понЯтном
ќдзелино,  он  воспротивилсЯ  убийству,  заЯвив,  что   этот   пленник   -
благородный венецианский синьор и что если ему сохранить жизнь, то за него
можно будет получить от его семьи хороший выкуп.
   - ’ак-то оно так, - сказал пират, - но вы ведь знаете,  что  губернатор
пригрозил ѓусейну своим гневом, если тот  не  принесет  ему  головы  этого
начальника. ѓусейн дал слово и не захочет взЯть на себЯ  охрану  пленника.
‡атеЯть такое дело - большой риск.
   - Ќикакого риска не будет, - возразил еврей, - если быть  осторожным  и
не проболтатьсЯ. џ готов поделитьсЯ  с  тобой  выкупом.  ‚озьми  только  и
разорви куртку этого венецианца, и мы отнесем ее губернатору  ‘ан-‘ильвио.
ЋхранЯй здесь пленника и никого не пускай. Ђ ночью мы его усадим в  лодку,
и ты свезешь его в надежное место.
   ‘делка была заключена. Ћба  эти  человека  раздели  ќдзелино,  и  еврей
весьма искусно и заботливо перевЯзал  его  рану.  Ќа  следующую  ночь  его
перевезли  на  один  из  самых  дальних  островов  архипелага   Љурцолари,
населенный только рыбаками и контрабандистами, которые охотно предоставили
убежище своему союзнику пирату и его пленнику.
   Ќесколько дней провел ќдзелино  на  этом  острове,  где  за  ним  очень
внимательно ухаживали. Љогда он оказалсЯ вне опасности, его перевезли  еще
дальше, и наконец, пережив много тЯжелых и трудных дней,  он  очутилсЯ  на
одном из островов ќгейского архипелага,  который  стал  главной  квартирой
пиратов, после того как Њочениго прибыл в ‹епантский залив.  ’ам  ќдзелино
снова встретилсЯ с ѓусейном и всей прочей бандой и около года жил у них на
положении раба, упорно отказываЯсь платить за себЯ выкуп и слать в ‚енецию
какие бы то ни было вести о себе.
   Љогда  графа  спросили  о  причинах  столь  странного  поведениЯ,   его
благородный ответ глубоко тронул Њорозини и доктора.
   - ‘емьЯ моЯ  небогата,  -  сказал  он.  -  Љ  тому  же  Я  окончательно
разорилсЯ, когда на островах Љурцолари погиб весь  мой  экипаж  и  галера.
‚ыкуп за менЯ поглотил бы скудное  приданое  моей  юной  сестры  и  весьма
скромные средства тетки. Ћбе эти великодушные женщины с радостью отдали бы
все, что имели, только бы освободить менЯ, и ненасытный  еврей,  не  верЯ,
что при громком имени можно иметь столь ничтожное состоЯние,  обчистил  бы
их до последнего гроша. Љ счастью, он толком не расслышал моего  имени,  и
вдобавок мне удалось убедить его, что он ошибсЯ и что Я вовсе не тот, кого
они хотели спасти от ненависти ‘оранцо. џ даже пыталсЯ уверить его, что  Я
родом не из ‚енеции, а из ѓенуи, и пока  он  тщетно  предпринимал  розыски
моей семьи и родины, Я раздумывал, как бы мне  бежать  от  них  и  обрести
свободу без выкупа.
   Џосле многих напрасных попыток, свЯзанных с бесчисленными опасностЯми и
неудачами, в подробности которых сейчас  вдаватьсЯ  незачем,  мне  наконец
удалось  бежать  и  добратьсЯ  до  побережьЯ  Њореи,  где  Я  получил   от
венецианских гарнизонов  помощь  и  защиту.  Ћднако  Я  не  открыл  своего
настоЯщего имени, а выдал себЯ за унтер-офицера, взЯтого в плен турками во
времЯ последнего похода. џ хотел обвинить предателЯ ‘оранцо в  совершенных
им преступлениЯх, но хорошо понимал, что если до него дойдет весть о  моем
спасении и побеге из плена,  он,  несомненно,  скроетсЯ  и  избежит  таким
образом и моей мести и возмездиЯ со стороны законов нашего отечества.
   €так, в довольно жалком состоЯнии добралсЯ Я до западного берега  Њореи
и за скромную сумму денег, которую несколько соотечественников великодушно
дали мне в долг под залог  одного  лишь  честного  слова,  смог  сесть  на
корабль, отправлЯвшийсЯ на Љорфу. ќто небольшое торговое судно,  принЯвшее
менЯ на борт, было вынуждено сделать  остановку  в  Љефалонии,  и  капитан
решил задержатьсЯ там на неделю по своим  делам.  ’огда  у  менЯ  возникла
мысль посетить острова Љурцолари,  окончательно  очищенные  от  пиратов  и
избавленные от своего пагубного  губернатора.  Џростите  мне,  благородный
Њорозини, грустные помыслы, которые Я должен  высказать,  чтобы  объЯснить
эту мою причуду. Ќа островах Љурцолари видел Я в последний раз одну особу,
чьЯ невиннаЯ и достойнаЯ всЯческого уважениЯ дружба дала мне в  юные  годы
много радостей и много страданий,  равно  свЯщенных  длЯ  моей  памЯти.  џ
ощутил горестную  потребность  вновь  увидеть  эти  места,  свидетелей  ее
длительной агонии и трагической гибели. џ не  нашел  ничего,  кроме  груды
камней там, где пережил столь глубокие  чувства,  а  те  чувства,  которые
теперь пришли им на смену, были так ужасны, что Я сам не знаю, как они  не
свели менЯ с ума. Ќесколько часов бродил Я  среди  этих  развалин,  словно
надеЯлсЯ найти хоть какие-то следы правды. €бо, должен в этом  признатьсЯ,
с того днЯ, как мне стало известно о пожаре на ‘ан-‘альвио и о  несчастье,
вызванном этим событием, в голове моей зародились  подозрениЯ,  еще  более
ужасные, если только это возможно, чем уже имеющаЯсЯ у менЯ уверенность  в
преступлениЯх  Ћрио  ‘оранцо.  €так,  Я  безо  всЯкой  определенной   цели
карабкалсЯ по грудам почерневших камней, как вдруг увидел,  что  навстречу
мне по тропинке, ведущей со скалы, где ютились лишь козлы да  аисты,  идет
старый пастух с собакой и стадом овец. ‘тарик, удивленный тем, что  Я  так
упорно обследую эти развалины, наблюдал за мной с кротким доброжелательным
видом ‘перва Я почти не обратил на него вниманиЯ.  Ќо,  бросив  взглЯд  на
собаку, невольно вскричал от изумлениЯ и тотчас же поманил к себе,  назвав
ее по имени. “слышав кличку ‘ириус, белый борзой пес, так привЯзавшийсЯ  к
вашей несчастной племЯннице, подбежал, прихрамываЯ, и  стал  ласкатьсЯ  ко
мне с каким-то грустным видом. €з-за этого у менЯ и завЯзалсЯ  разговор  с
пастухом.
   "‡начит, вы знаете  этого  бедного  пса?  -  спросил  он  менЯ.  -  ‚ы,
наверное, из тех, что прибыли сюда с командиром эскадры  Њочениго?  Џросто
чудо, как этот ‘ириус уцелел, не правда ли, синьор офицер?"
   џ попросил его объЯснитьсЯ. Ћн рассказал мне, что на другой день  после
пожара в замке, когда рано утром он из любопытства подошел  к  развалинам,
ему  послышалсЯ  какой-то  заглушенный  вой,  словно  доносившийсЯ  из-под
нагромождениЯ  камней.  …му  удалось  расчистить  каменную  груду,  и   он
высвободил бедного пса из дыры, случайно образовавшейсЯ, когда  обрушились
стены и башни, засыпав собаку, но не раздавив ее. †ивотное еще дышало,  но
одна лапа его попала под большой  камень  и  сломалась.  Џастух  приподнЯл
камень, унес  с  собой  борзого,  лечил  его,  и  тот  поправилсЯ.  ‘тарик
призналсЯ мне, что прЯтал собаку, так как боЯлсЯ, чтобы  ее  не  отнЯли  у
него люди с венецианских кораблей. Ђ он очень привЯзалсЯ к псу.
   "€ не так уж из-за него самого, как в памЯть его хозЯйки, - добавил он.
- Ћна была такаЯ добраЯ и красиваЯ и часто оказывала  мне  помощь  в  моей
нищете.  Ќикак  не  избавитьсЯ  мне  от  мысли,  что  погибла  она  не  от
несчастного случаЯ, а от чьей-то злой воли! Ќо,  пожалуй,  -  добавил  еще
старый пастух, - не очень-то благоразумно длЯ  старика  говорить  о  таких
вещах даже теперь, когда на острове нет гарнизона, замок разрушен и берега
пустынны".
   - Ћднако говорить об этом необходимо, - каким-то  изменившимсЯ  голосом
произнес Њорозини; он был  так  взволнован  своими  мыслЯми,  что  прервал
рассказ ќдзелино. - Ќо необходимо говорить не просто  на  ветер,  лишь  по
подозрению, ибо это  еще  серьезнее  и  еще  гнуснее,  если  только  такое
возможно, чем все прочее.
   - Ќадо полагать, - вмешалсЯ следователь, - что у графа ќдзелино имеютсЯ
доказательства в поддержку всего им сказанного. Џусть он  продолжает  свой
рассказ, не смущаЯсь никакими замечаниЯми, от кого бы они ни исходили.
   ќдзелино подавил вздох.
   - џ взЯл на себЯ, - сказал он, - очень трудную задачу Љогда  правосудие
не в силах исправить совершенное зло, дело его полно горечи  и  длЯ  того,
кто его отправлЯет, и длЯ того, кому  оно  оказываетсЯ.  ’ем  не  менее  Я
доведу свой рассказ и исполню  свой  долг  до  конца.  џ  засыпал  старого
пастуха расспросами, и он рассказал мне, что когда синьора ‘оранцо жила  в
‘ан-‘ильвио, он видел ее довольно часто. Ќа склоне горы у него был  клочок
земли, на котором он выращивал цветы  и  плоды.  Ћн  относил  их  синьоре,
получаЯ за это щедрое вознаграждение. Ћн видел, что она тает на глазах,  и
не сомневалсЯ, судЯ по разговорам замковых слуг, что супруг ее относитсЯ к
ней с  ненавистью  или,  во  всЯком  случае,  с  пренебрежением.  ‚  день,
предшествующий пожару старик опЯть приходил к ней; она выглЯдела лучше, но
была очень возбуждена. "Џослушай, - сказала она старику, - этот ларчик  ты
снеси лейтенанту Њедзани" € она взЯла  со  стола  бронзовую  шкатулочку  и
почти что сунула ее ему в руки. Ќо затем тотчас же взЯла обратно и, словно
переменив намерение, сказала "Ќет, может быть, за  это  тебе  пришлось  бы
поплатитьсЯ жизнью. Ќе надо. џ найду какой-нибудь другой  способ".  €  она
отпустила его, поручив ему только пойти и передать  лейтенанту,  чтобы  он
без промедлениЯ пришел к ней.  ‘тарик  выполнил  поручение.  Ћн  не  знал,
ЯвилсЯ ли лейтенант к синьоре „жованне по ее приказу.  Ќа  следующий  день
пожар уничтожил башню, а „жованна Њорозини погибла под ее развалинами.
   ќдзелино умолк.
   - ќто все, что вы можете сообщить, синьор граф? - спросил следователь.
   - ‚се.
   - Њожете ли вы предъЯвить доказательства?
   - џ пришел сюда, не похвалЯЯсь тем, что могу предъЯвить  доказательства
истины. џ хотел только изложить правду, какова оно  есть,  какова  она  во
мне. “верившись  в  преступлениЯх  Ћрио  ‘оранцо,  Я  вовсе  не  собиралсЯ
привлечь его к суду этого трибунала.  ‚озвратившись  в  ‚енецию,  Я  хотел
только изгнать его из моего дома, из моей семьи и передать  его  судьбу  в
руки адмирала. ‚ы потребовали, чтобы Я рассказал то, что  знаю,  -  Я  это
сделал. џ готов клЯтвенно  подтвердить  это  перед  всеми  и  против  кого
угодно. Ћрио  ‘оранцо  может  утверждать  противное,  он  вполне  способен
присЯгнуть в том, что Я солгал. ‚аша же совесть рассудит и  ваша  мудрость
решит, кто из нас двоих, Я или он, обманщик и подлец.
   - ѓраф  ќдзелино,  -  сказал  Њорозини,  -  ‘овет  „есЯти  оценит  ваши
показаниЯ, как найдет нужным. —то касаетсЯ менЯ, то Я не могу быть  судьей
в этом  деле,  и  как  ни  мучительны  мои  личные  впечатлениЯ,  Я  сумею
воздержатьсЯ  от  их  высказываниЯ,  раз  обвинЯемый  находитсЯ  в   руках
правосудиЯ. Ћднако  Я  должен  действовать  в  некотором  смысле  как  его
защитник до тех пор, пока вы не сможете лишить менЯ мужества  это  делать.
‚ы высказали и другое обвинение, о котором мне даже  тЯгостно  напоминать,
столько оно возбуждает во мне горьких  воспоминаний  и  горестных  чувств.
ЌесмотрЯ на то, что вы только что сказали, Я должен спросить  вас,  имеете
ли вы хоть какое-нибудь доказательство злодеЯниЯ, жертвой  которого  Якобы
пала моЯ несчастнаЯ племЯнница?
   - Џрошу позволениЯ ответить благородному  Њорозини,  -  сказал  ‘тефано
Ѓарболамо, вставаЯ, - ибо это моЯ  обЯзанность.  ќто  по  моему  совету  и
настоЯнию, более того - под мою гарантию, граф ќдзелино рассказал то,  что
узнал от старого пастуха с Љурцолари. ђазумеетсЯ, вне свЯзи со всем прочим
это  мало  что  доказывает,  но  дальнейшее   следствие   установит,   что
обстоЯтельства эти весьма важны. џ прошу, чтобы в протоколе занесено  было
все изложенное графом ќдзелино и чтобы допрос свидетелей продолжалсЯ.
   ‘удьЯ сделал знак, и одна из дверей  открылась.  ‹ицо,  которое  должны
были ввести, несколько замешкалось. Љогда же оно поЯвилось, Ћрио  внезапно
сел, - он не мог устоЯть на ногах.
   ќто была Ќаам. „октор с величайшим вниманием смотрел на Ћрио.
   -  Џоскольку  ваши  превосходительства  переходЯт  к  допросу  третьего
свидетелЯ обвинениЯ, - сказал Ѓарболамо, - Я прошу  дать  мне  возможность
сообщить суду об одном  недавно  имевшем  место  обстоЯтельстве,  которое,
несомненно,  распутает  весь  клубок  этого  дела.  €менно   из-за   этого
обстоЯтельства и Я стал в течение последних  нескольких  дней  противником
обвинЯемого.
   - ѓоворите, - сказал судьЯ.  -  ‡аседание  это  посвЯщено  установлению
обстоЯтельств дела, и мы призываем всех давать любые показаниЯ.
   - Џозавчера, - сказал Ѓарболамо, - мессер  Ћрио  ‘оранцо,  к  которому,
равно как и к его сообщнице, Я в течение рЯда дней допускалсЯ  в  качестве
врача, заЯвил мне о своем глубочайшем отвращении к  жизни  и  умолЯл  менЯ
достать ему Яда, длЯ того чтобы  -  так  он  говорил  -  он  мог  избежать
медленной казни, во всЯком случае не  подобающей  патрицию,  если  ложь  и
ненависть восторжествуют над правом  и  истиной.  Ќе  будучи  в  состоЯнии
избавитьсЯ от его навЯзчивых просьб, но и не считаЯ  себЯ  вправе  вырвать
обвинЯемого из рук правосудиЯ, Я достал, ему  немного  сонного  порошка  и
уверил его, что небольшой щепотки  достаточно,  чтобы  освободить  его  от
жизни. Ћн менЯ горЯчо благодарил и обещал не покушатьсЯ на самоубийство до
того, как трибунал вынесет свой приговор.
   ‚ечером менЯ вызвал начальник тюрьмы, чтобы Я  оказал  помощь  арабской
девушке, сообщнице Ћрио. ’юремщик, войдЯ в ее камеру через несколько часов
после того, как он принес ей пищу, нашел ее погруженной в беспамЯтство,  и
возникло опасение, что она отравилась. „ействительно, Я убедилсЯ, что  она
спит, находЯсь под Явным воздействием снотворного. џ осмотрел остатки пищи
и нашел в чашке с питьем следы порошка, данного мной  мессеру  ‘оранцо.  џ
разузнал, что именно ей дают, и тюремщик сообщил мне, что  мессер  ‘оранцо
ежедневно посылает Ќаам  различные  припасы  получше  тех,  что  даютсЯ  в
тюрьме, между прочим напиток из меда и лимонного сока, который она  всегда
употреблЯла.  џ  сам  с  разрешениЯ  начальника  тюрьмы  согласилсЯ  из-за
болезненного  состоЯниЯ  заключенной  доставлЯть  ей  припасы,  смЯгчающие
тюремный режим.  Ћстаток  напитка  Я  отнес  аптекарю,  у  которого  купил
порошок; он произвел анализ и убедилсЯ, что это то же  самое  снадобье.  џ
расследовал также обстоЯтельства, при  которых  Ќаам  получила  от  своего
господина этот напиток, и  пришел  к  выводу,  что  мессер  Ћрио  ‘оранцо,
опасаЯсь, видимо, каких-либо невыгодных длЯ него разоблачений  со  стороны
своей невольницы, решил ее отравить и длЯ этой цели использовал  менЯ.  ‡а
это, должен сказать, Я ему весьма благодарен, ибо недоверие  и  антипатиЯ,
которые у менЯ к нему возникли в тот же день, когда Я  имел  честь  с  ним
познакомитьсЯ, наконец-то оправдались и совесть моЯ  уже  не  находитсЯ  в
разладе с внутренним чутьем. џ  не  стану,  впрочем,  оправдыватьсЯ  перед
мессером Ћрио в той враждебности, которую со вчерашнего  днЯ  испытываю  к
нему в этом деле. Ѓезразлично, что он обо мне думает. Ќо в  ваших  глазах,
благородный и почтенный синьор Њорозини, Я не хотел бы прослыть человеком,
преследующим побежденных и бьющим лежачего. …сли сейчас Я выступаю в роли,
совершенно противной моим вкусам и привычкам, то лишь потому, что едва  не
оказалсЯ сообщником нового преступлениЯ мессера ‘оранцо и что уж если надо
выбирать между положением борца за правду, то Я все же предпочту второе.
   - ‚се это, - вскричал Ћрио, весь дрожа и несколько растерЯвшись, - сеть
гнусной лжи, сплетенной графом ќдзелино с целью погубить менЯ! …сли бы эта
беднаЯ девушка, - добавил он, указываЯ на Ќаам, - могла понимать все,  что
говоритсЯ вокруг нее и о ней, если бы она могла на это  ответить,  она  бы
оправдала менЯ во всем, что мне приписываетсЯ. € хотЯ она  запЯтнала  себЯ
преступлением, Я все же решилсЯ бы призвать ее в свидетели...
   - ‚ы можете это сделать, - сказал судьЯ.
   ’огда Ћрио обратилсЯ к Ќаам по-арабски, заклинаЯ ее снЯть с него своими
показаниЯми все обвинениЯ. Ќо она молчала, даже не повернув к нему головы.
Љазалось, она его даже не слышит.
   - Ќаам, - сказал судьЯ, - сейчас вас подвергнут допросу. ‡ахотите ли вы
на этот раз отвечать или вы действительно не в состоЯнии это сделать?
   - Ћна не может, - вмешалсЯ Ћрио, - ни  ответить  на  обращенные  к  ней
слова, ни даже понЯть их. ‡десь, кажетсЯ,  нет  переводчика,  и  если  вы,
милостивые синьоры, позволите, Я ей передам...
   - Ќе стоит трудитьсЯ, Ћрио, - произнесла  Ќаам  твердым  голосом  и  на
довольно внЯтном  венецианском  диалекте.  -  ‚идно,  ты  довольно  прост,
невзираЯ на всю свою ловкость, если можешь думать, что, прожив целый год в
‚енеции, Я не научилась понимать Язык, на котором здесь говорЯт, и сама на
нем объЯснЯтьсЯ. “ менЯ были свои причины скрывать это  от  тебЯ,  у  тебЯ
были свои - длЯ того, чтобы поступать со мной, как ты поступал.  Џослушай,
Ћрио, мне надо многое тебе сказать - и сказать перед другими  людьми,  раз
ты   сам   сделал   небезопасными   наши   беседы   наедине,   раз    твоЯ
подозрительность,  неблагодарность  и  злость  разбили  надгробный  камень
могилы, где Я погребла себЯ заживо вместе с тобой.
   Ќаам была настолько слаба,  что  ей  разрешили  говорить  сидЯ,  и  она
откинулась на спинку деревЯнной скамьи  неподалеку  от  места,  где  сидел
Ћрио. ѓоловой она небрежно опиралась о верхнюю часть руки и,  обращаЯсь  к
Ћрио, слегка обернулась к нему, так что говорила с ним, так сказать, через
плечо, но не пожелала повернутьсЯ к нему совсем или хотЯ бы  взглЯнуть  на
него. ‚ ее позе и манере говорить было столько презрениЯ, что Ћрио ощутил,
как отчаЯние овладевает им, и у него Явилось искушение встать  и  объЯвить
себЯ виновным в каких угодно преступлениЯх, только бы  поскорее  покончить
со всеми этими унижениЯми.
   Ќаам продолжала свою речь с каким-то ужасающим спокойствием. …е  глаза,
ввалившиесЯ от лихорадки, временами, казалось, заволакиваютсЯ, словно  она
еще не совсем  очнулась  от  летаргии.  Ќо  усилием  воли  она  тотчас  же
взбадривала себЯ, и  за  этим  упадком  сил  следовали  вспышки  какого-то
мрачного пламени.
   - Ћрио, - говорила она, не менЯЯ позы, - Я тебЯ крепко  любила  и  одно
времЯ считала таким  великим  человеком,  что  убила  бы  родного  отца  и
братьев, чтобы тебЯ спасти. …ще вчера, несмотрЯ на все зло, что ты  творил
у менЯ на глазах и что Я сама творила ради тебЯ,  даже  самые  беспощадные
судьи, даже самые жадные до крови и пыток палачи не смогли  бы  вырвать  у
менЯ ни единого слова, способного тебе повредить. џ тебЯ уже не чтила,  не
уважала, но еще любила и, во всЯком случае, жалела, и раз уж  мне  суждено
было умереть, Я вовсе не хотела тащить тебЯ за собой в могилу.  Ђ  сегоднЯ
все совсем по-другому, сегоднЯ у менЯ нет к тебе ничего, кроме ненависти и
презрениЯ, ты сам знаешь почему. Ђллах велит мне  сделать  так,  чтобы  ты
понес кару. ’ы ее понесешь, и у менЯ даже жалости к тебе не будет.
   ђади тебЯ Я убила своего первого господина, патрасского пашу.  ’огда  Я
первый раз пролила кровь. Ќа  один  миг  мне  показалось,  что  грудь  моЯ
разорветсЯ и голова расколетсЯ. ‘  тех  пор  ты  нередко  упрекал  менЯ  в
подлости и свирепости. Џусть это обвинение падет на твою голову!
   ’огда Я спасла тебЯ от смерти и потом не  раз  еще  спасала.  Љогда  ты
сражалсЯ против своих соплеменников во главе  пиратов,  Я  заслонила  тебЯ
своим телом.  „а  и  впоследствии  бывало,  что  моЯ  окровавленнаЯ  грудь
принимала на себЯ удары, предназначенные ускоку.
   Љак-то вечером ты сказал: "Њои сообщники мешают мне. џ погибну, если ты
не поможешь мне уничтожить их". џ ответила. "’ак уничтожим их".  Ѓыло  два
смелых матроса, которые столько раз мчали тебЯ в бурю по волнам  и  каждую
ночь доставлЯли к порогу твоего замка с такой верностью, ловкостью  и  так
незаметно, что их перехвалить и вознаградить-то по-настоЯщему было нельзЯ.
’ы мне сказал: "“бьем  их",  и  мы  их  убили.  Ѓыли  Њедзани,  ‹еонцио  и
”ремио-ренегат; они делили с тобой твои опасные дела,  хотели  поделить  и
богатую добычу. ’ы мне сказал: "Ћтравим их", и мы их отравили. Ѓыли слуги,
солдаты, женщины, которые могли разобратьсЯ в твоих замыслах и расспросить
о них мертвецов. ’ы мне сказал: "‡апугаем и рассеем всех, спЯщих под  этой
крышей", и мы подожгли замок.
   џ принимала участие во всем этом, но  душа  моЯ  содрогалась,  ибо  длЯ
женщин проливать кровь - это мерзость. џ выросла в солнечной стране, среди
мирных пастухов, и жестокаЯ жизнь, к которой ты менЯ принудил, так же мало
походила на обычаи моего детства, как  твоЯ  голаЯ,  исхлестаннаЯ  ветрами
скала - на зеленые долины и ароматные деревьЯ моей родины. Ќо  Я  убеждала
себЯ, что ты воин и кнЯзь и что все позволено тем, кто управлЯет людьми  и
ведет с ними войну. џ говорила себе, что аллах велит им  жить  на  высокой
крутой скале, куда они могут взобратьсЯ только  по  трупам  и  где  им  не
удержатьсЯ надолго, если они не станут  сбрасывать  в  пропасть  тех,  кто
пытаетсЯ до них дотЯнутьсЯ. џ говорила себе, что опасность  облагораживает
убийство и грабеж и что, в конце концов, ты так часто подвергал  опасности
свою жизнь, что завоевал себе право распорЯжатьсЯ жизнью своих рабов после
победы. Ќаконец, Я старалась находить великими или же  хотЯ  бы  законными
все твои велениЯ; и так было бы всегда, если бы ты не убил свою жену.
   “ тебЯ была жена - прекраснаЯ, целомудреннаЯ  и  покорнаЯ.  Џо  красоте
своей она достойна была разделЯть ложе султана, верностью заслуживала твою
любовь, а кротостью -  доброжелательство  и  уважение,  которые  Я  к  ней
питала. ’ы мне сказал: "џ спасу ее от пожара. џ прежде всего пойду за нею,
на руках своих вынесу из замка и доставлю  на  свой  корабль".  €  Я  тебе
поверила, мне и в голову не  приходило,  что  ты  способен  на  то,  чтобы
оставить ее во власти огнЯ.
   Ћднако, не довольствуЯсь тем, что ты  предал  ее  пламени,  и,  видимо,
опасаЯсь, чтобы Я не устремилась ей на помощь, ты вошел к ней и поразил ее
ударом кинжала. џ видела  ее,  всю  залитую  кровью,  и  Я  сказала  себе:
человек, нападающий на сильных, велик, ибо он  храбр;  человек,  способный
раздавить слабого, достоин презрениЯ, ибо он трус. џ оплакивала твою  жену
и над телом ее поклЯлась, что в тот день, когда ты вздумаешь  обойтись  со
мною как с ней, смерть ее будет отомщена.
   Ћднако Я видела, что ты страдаешь. џ поверила твоим слезам  и  простила
тебЯ. џ последовала за тобой в ‚енецию, Я была тебе верна и  предана,  как
собака - тому, кто ее кормит, как конь - тому, кто его взнуздал.  џ  спала
на полу, на пороге твоей комнаты, как пантера у входа в пещеру, где ютитсЯ
ее потомство. џ никогда ни с единым  словом  не  обращалась  к  кому-либо,
кроме тебЯ. џ никогда не издала ни единой жалобы и даже взглЯдом  ни  разу
тебЯ не упрекнула. “ себЯ  во  дворце  ты  собирал  своих  сотоварищей  по
распутству, ты окружал себЯ одалисками и плЯсуньЯми. џ  сама  подавала  им
угощение на золотых блюдах и  наполнЯла  их  кубки  вином,  которое  закон
Њухаммеда запрещал мне подносить к своим губам. џ принимала все, что  тебе
нравилось, все, что представлЯлось тебе необходимым  и  приЯтным.  Ќе  длЯ
менЯ существует такое чувство, как ревность. ‚прочем, мне  казалось,  что,
переменив одежду, Я переменила и свой пол. џ считала  себЯ  твоим  братом,
сыном, другом и была счастлива - только бы ты относилсЯ ко мне доверчиво и
дружелюбно.
   ’ы захотел женитьсЯ вторично и напрасно скрыл это от менЯ. џ уже  знала
ваш Язык, хоть ты и считал, что мне никогда ему не научитьсЯ. џ знала все,
что ты делал. џ никогда не воспрепЯтствовала бы  твоему  намерению.  џ  бы
любила и уважала твою жену, служила бы ей, как законной своей госпоже, ибо
про нее говорили, что она такаЯ  же  красиваЯ,  целомудреннаЯ  и  кроткаЯ,
какой была  перваЯ.  Ђ  если  бы  она  оказалась  коварной,  если  бы  она
пренебрегла своим долгом, затеЯв против тебЯ заговор, Я  помогла  бы  тебе
умертвить ее. Ђ ты боЯлсЯ менЯ и свою новую любовь окружал  оскорбительной
длЯ менЯ тайной. Ќо Я только наблюдала, ни слова тебе не говорЯ.
   ’вой враг возвратилсЯ. „о того Я видела его только один раз, у менЯ  не
могло быть к нему ни любви, ни ненависти. Ќо Я скорее всего  склонна  была
бы уважать его за храбрость  и  его  несчастьЯ.  Ћднако  он  вынужден  был
прогнать тебЯ от своей сестры, обвинить тебЯ и хотел погубить, а Я поэтому
вынуждена была избавить тебЯ от него. ’ы  велел  мне  найти  какого-нибудь
bravo [наемного убийцу (итал.)], чтобы его убить. џ  же  могла  доверитьсЯ
только себе, и Я попыталась сделать это сама. џ нанесла удар слуге  вместо
хозЯина, но это был такой удар, на какой ты-то сейчас уже не способен, ибо
совсем  раскис  и  ослабел  и  постыдно  дрожишь  за  свою  жизнь.  ‚место
признательности за это новое преступление, которое Я совершила ради  тебЯ,
ты оскорблЯл менЯ бранными  словами  и  даже  поднЯл  на  менЯ  руку.  …ще
мгновение - и Я убила бы тебЯ. Њой кинжал к тому времени еще не остыл.  Ќо
после того, как первый порыв гнева прошел, Я сказала себе, что ты  человек
слабый, истасканный, растерЯвшийсЯ от страха смерти. Њне стало жаль  тебЯ,
и, знаЯ, что мне все равно грозит смерть, потерЯв всЯкую надежду и  всЯкое
желание жить, Я не стала тебЯ обвинЯть. ЊенЯ пытали, Ћрио! Ђ ты так  этого
боЯлсЯ, потому что думал, что пыткой у менЯ вырвут правду. Ђ Я не  сказала
ни слова. € в награду за это ты вчера пыталсЯ менЯ отравить. ‚от почему  Я
сегоднЯ говорю. џ все сказала.
   ‘ этими словами Ќаам встала, бросила на Ћрио один лишь взглЯд -  но  он
был как сталь - и затем обратилась к судьЯм:
   - ‚ы же теперь дайте мне скорую смерть. ќто все, чего Я прошу.
   ‚оцарилось ледЯное молчание, казавшеесЯ  одним  из  установлений  этого
страшного трибунала; его нарушал только один звук - то стучали  от  страха
зубы ‘оранцо. Њорозини сделал над собой величайшее усилие, чтобы выйти  из
оцепенениЯ, в которое поверг его этот рассказ, и обратилсЯ к доктору:
   - …сть ли у этой  девушки  какие-нибудь  доказательства  убийства  моей
племЯнницы?
   - ‡накомо ли вашей милости вот это? - сказал доктор,  подаваЯ  адмиралу
бронзовый ларчик художественной работы, на котором выгравированы были  имЯ
и герб Њорозини.
   - џ сам подарил его племЯннице, - произнес адмирал. - ‡амок сломан.
   - ќто Я его сломала, - молвила Ќаам, - так  же  как  и  печать  письма,
которое находилось в шкатулке.
   - ‡начит, вам поручено было передать его Њедзани?
   - „а, ей, - ответил доктор. - Ћна оставила его у  себЯ,  ибо,  с  одной
стороны, знала, что Њедзани предаст республику и не  постоит  за  интересы
синьоры „жованны, а с другой - подозревала, что в ларчике находитсЯ  нечто
такое, что может погубить ‘оранцо. Ћна спрЯтала этот  залог,  считаЯ,  что
впоследствии вернет его синьоре „жованне. ’а же всецело доверЯла  Ќаам  и,
несомненно, думала, что письмо это до вас дойдет Ќаам и  передала  бы  его
вам, если бы не опасалась повредить ‘оранцо. Ќо она сохранила  шкатулочку,
как  драгоценное  воспоминание  о  сопернице,  которую  любила.   Ћна   не
расставалась с ней и лишь вчера вечером, убедившись, что Ћрио  пыталсЯ  ее
отравить, сорвала печать с письма и, прочитав его, передала мне.
   Ђдмирал захотел прочесть письмо. Ќо судьЯ потребовал чтобы, его вручили
сперва ему, на что он имел право в силу своих  неограниченных  полномочий.
Њорозини подчинилсЯ, ибо во всем венецианском государстве  не  было  такой
властной и всеми чтимой головы, котораЯ не  склонЯлась  бы  перед  ‘оветом
„есЯти. ‘удьЯ ознакомилсЯ с письмом,  а  затем  отдал  его  Њорозини.  ’от
сперва прочел его про себЯ,  а  затем  стал  читать  вторично  уже  вслух,
сказав, что делает это длЯ того, чтобы воздать должное  чести  ќдзелино  и
показать, что полностью отрекаетсЯ от Ћрио.
   ‚ письме говорилось:

   "„орогой дЯдЯ, или, вернее, возлюбленный мой отец, боюсь, что  нам  уже
не свидетьсЯ на этом свете.  ‚округ  менЯ  строЯтсЯ  зловещие  планы,  мне
грозЯт погибельные намерениЯ,  внушенные  ненавистью.  џ  сделала  ужасную
ошибку, приехав сюда без вашего ведома и согласиЯ, и, может, быть,  понесу
за это слишком суровую кару. Ќо что бы ни случилось и какие бы  слухи  обо
мне ни распространились, знайте, что у менЯ нет ни перед кем даже малейшей
вины, и эта мысль дает  мне  мужество  презирать  все  угрозы  и  спокойно
принЯть нависшую надо мной смерть. Њожет быть, уже через  несколько  часов
менЯ не будет в живых. Ќе проливайте слез. џ даже слишком долго жила. …сли
бы мне удалось выбратьсЯ из этого гибельного положениЯ, то лишь длЯ  того,
чтобы отречьсЯ от мира в  каком-нибудь  монастыре,  как  можно  дальше  от
супруга, ибо он позор длЯ всего общества, враг своей страны, одним  словом
- ускок! „а избавит вас бог от необходимости прибавить к этому,  когда  вы
кончите  читать  письмо:  "и  убийца  вашей  злосчастной  дочери  „жованны
Њорозини, котораЯ до последней минуты будет любить и благословлЯть вас как
отца".

   ‡акончив чтение письма, Њорозини встал и отнес его на стол, за  которым
сидели судьи. ‡атем он низко поклонилсЯ им и пошел к выходу.
   - Ѓерете ли вы на себЯ, милостивый  синьор,  защиту  племЯнника  вашего
Ћрио ‘оранцо? - спросил председатель.
   - Ќет, мессер, - суровым тоном ответил Њорозини.
   - Њожет быть, к сделанным здесь  разоблачениЯм  ваша  милость  пожелает
что-нибудь добавить либо в подкрепление обвинений, либо ради их смЯгчениЯ?
   - Ќет, мессер, - снова ответил Њорозини. - Ќо если мне позволено  будет
высказать одно личное пожелание, то Я  обращаюсь  к  судьЯм  с  мольбой  о
снисхождении к этой девушке, которую незнание истинной веры  и  варварские
нравы ее племени  толкнули  на  преступлениЯ,  противные  ее  благородному
сердцу.
   Џредседатель ничего не ответил. Ћн  поклонилсЯ  военачальнику,  который
обернулсЯ к графу ќдзелино и крепко пожал ему руку. ’ак же попрощалсЯ он с
доктором, а затем быстро вышел, даже взглЯда не бросив  на  племЯнника.  ‚
тот  миг,  когда  перед  ним  открывали  дверь,  любимый   пес   ќдзелино,
нетерпеливо дожидавшийсЯ хозЯина,  ворвалсЯ  в  зал  несмотрЯ  на  стражу,
пытавшуюсЯ его отогнать. ќто был большой борзой пес,  ковылЯвший  на  трех
ногах. Ћн устремилсЯ к хозЯину, но, пробегаЯ мимо Ќаам, как будто узнал ее
и остановилсЯ, чтобы приласкатьсЯ к ней. “видев затем Ћрио, он бросилсЯ на
него с бешеной злобой, и  только  властный  призыв  ќдзелино  помешал  ему
вцепитьсЯ в горло своему прежнему господину.
   - € ты оставлЯешь менЯ, ‘ириус? - произнес Ћрио.
   - € он произносит тебе приговор! - сказала Ќаам.
   Џредседатель сделал знак сбирам, и они увели  Ћрио.  ‡а  ним  закрылась
внутреннЯЯ дверь „ворца дожей. Ћн никогда больше не переступал ее  порога,
и о нем больше никто никогда не слышал.
   ‹юди видели на следующее утро, как из  тюрьмы  вышел  монах.  €з  этого
сделали вывод, что ночью кто-то был казнен.
   Ќа том же заседании Ќаам  была  приговорена  к  смерти.  Ћна  выслушала
приговор  и  вернулась  в  темницу   с   безразличием,   поразившим   всех
присутствовавших.  „октор  и  граф  ќдзелино  удалились,  расстроенные  ее
судьбой, ибо, невзираЯ на убийство „аниэли, они не  могли  не  восхищатьсЯ
мужеством девушки, не сочувствовать ей.
   Ќаам, так же как и Ћрио, не поЯвлЯлась больше в ‚енеции.
   ’ем не менее уверЯют, что вынесенный ей  приговор  не  был  приведен  в
исполнение. Ћдин  из  членов  трибунала,  пораженный  ее  красотой,  диким
величием ее души и неукротимой гордостью, загорелсЯ к ней пламенной, почти
безрассудной страстью. ѓоворЯт, что он поставил на карту  свое  положение,
свою репутацию, свою жизнь ради того, чтобы спасти ее. …сли верить слухам,
он спустилсЯ ночью в ее камеру и предложил сохранить ей жизнь при условии,
если она согласитсЯ стать его любовницей и провести всю жизнь, скрываЯсь в
его имении в окрестностЯх ‚енеции.
   ‘перва Ќаам отказалась.
   Ќо ее неизлечимое отчаЯние, ее глубочайшее  презрение  к  жизни  только
разожгли страсть этого человека. € поистине Ќаам подходило быть любовницей
инквизитора! Ћн так донимал ее, что наконец она сказала:
   - ‹ишь одно примирило бы менЯ с жизнью - надежда увидеть страну, где  Я
родилась. …сли ты дашь слово отпустить менЯ туда через год, Я согласна  на
это времЯ стать твоей рабой.  ђаз  мне  надо  выбирать  между  рабством  и
смертью, Я согласна на рабство, с тем чтобы оно было залогом моей  свободы
в дальнейшем.
   „оговор был заключен. Џалач, которому  поручено  было  отвезти  Ќаам  в
закрытой гондоле к Њуранскому каналу, где осужденных бросали в  воду,  уже
собиралсЯ  надеть  ей  на  голову  роковой  мешок,  когда  шесть  человек,
подплывших на легком челноке,  вооруженных  до  зубов  и  замаскированных,
напали на него и отнЯли у него жертву.
   Ћб этом событии пошло много разговоров. Њногие думали  даже,  что  Ћрио
спассЯ и вместе со своей сообщницей бежал за границу. „ругие предполагали,
что Њорозини, тронутый  привЯзанностью  Ќаам  к  его  племЯннице,  дал  ей
возможность избежать карающей десницы правосудиЯ. ЌастоЯщей истины  так  и
не узнали.
   Ћднако утверждают, что через год в имении судьи стали творитьсЯ  весьма
странные вещи. ’ам поЯвилсЯ  какой-то  призрак,  нагонЯвший  ужас  на  всю
окрестность. “ судьи, видимо, происходили с этим существом жестокие споры,
- люди слышали его умолЯющий голос и угрожающие речи призрака:
   - ђаз ты не хочешь сдержать свое слово, то лучше убей менЯ, так  как  Я
пойду и отдамсЯ в руки правосудиЯ. Њое  обещание  выполнено,  теперь  твоЯ
очередь.
   Њестные кумушки сделали из этого  вывод,  что  грозный  судьЯ  заключил
договор с самим чертом. ‚ дело, несомненно, вмешалась бы инквизициЯ,  если
бы внезапно весь шум  не  прекратилсЯ  и  в  имении  не  воцарилось  снова
спокойствие.


   Љак-то, лет через пЯть после всех этих событий,  кучка  добропорЯдочных
горожан попивала кофе в палатке, разбитой на набережной деи ‘кьЯвони.  Ћни
заметили, как патрицианскаЯ семьЯ, прогуливавшаЯсЯ вдоль набережной,  села
в свою гондолу пониже кофейни и лодка медленно отплыла.
   - ЃеднаЯ синьора ќдзелини! - произнес один из горожан, следЯ глазами за
удалЯющейсЯ гондолой. -  Ћна  еще  очень  бледна,  но  вид  у  нее  вполне
разумный.
   - Ћна совсем выздоровела! - отозвалсЯ  другой  горожанин.  -  Џочтенный
доктор Ѓарболамо, всюду ее  сопровождающий,  такой  умелый  врач  и  такой
преданный друг!
   - Ћна и впрЯмь сходила с ума? - спросил третий.
   - „а, но в безумии была кроткой и печальной. ЏотерЯ, а затем  внезапное
возвращение брата, графа ќдзелино, так  потрЯсли  ее,  что  она  долго  не
хотела верить, что он живой человек: она принимала его  за  привидение  и,
едва завидев, обращалась в бегство. Љогда его не было, она плакала о  нем;
когда он поЯвлЯлсЯ, боЯлась.
   - „а нет, не в этом была настоЯщаЯ причина ее болезни, - сказал  второй
горожанин. - ђазве вы не знаете, что она должна была выйти замуж  за  Ћрио
‘оранцо как раз тогда, когда он исчез вон там?
   € с  этими  словами  венецианский  гражданин  многозначительным  жестом
указал в сторону канала, ведущего к тюрьме, в двух шагах от палатки.
   - € вот тому доказательство, - вмешалсЯ еще один собеседник, - в  своем
безумии  она  нарЯжалась  во  все  белое,  а  вместо   свадебного   букета
прикалывала к корсажу засохшую лавровую ветку.
   - —то же это означало? - спросил первый.
   - —то означало? ‘ейчас объЯсню. ЏерваЯ жена Ћрио ‘оранцо была  влюблена
в графа ќдзелино. Ћна подарила ему веточку лавра и сказала: когда женщина,
которую  полюбит  ‘оранцо,  станет  носит  этот  букет,   ‘оранцо   умрет.
Џредсказание и оправдалось. ќдзелино отдал букет сестре, и ‘оранцо  исчез,
словно в воздухе растворилсЯ, как многие другие.
   - € чтобы дож ни слова не сказал, не побеспокоилсЯ о племЯннике!  Ќикак
Я этого не пойму!
   - „ож? „ож в то времЯ был всего-навсего адмиралом Њорозини;  да  и  что
такое дож перед ‘оветом „есЯти?
   - ЉлЯнусь мощами свЯтого Њарка! - вскричал  один  достойный  негоциант,
который еще ничего не говорил. - ‚се, что вы тут рассказываете,  напомнило
мне об одной удивительной встрече, которую Я имел в  прошлом  году,  когда
путешествовал по ‰емену. ‡акупив в самой Њокке нужный мне  запас  кофе,  Я
решил побывать в Њекке и в Њедине.
   Љогда Я прибыл в Њедину, там как раз хоронили одного молодого человека,
которого все считали свЯтым и о котором передавали всЯкие чудеса. Ќикто не
знал ни имени его, ни откуда он родом. Ћн говорил, что он араб,  и  похоже
было на то. Ќо, наверное, он много лет прожил вдали от родины, ибо у  него
не было ни друзей, ни семьи, которым бы он мог или пожелал  открытьсЯ.  Ћн
казалсЯ совсем юношей, хотЯ по мужеству своему и жизненному опыту был Явно
старше.
   Ћн жил в полном одиночестве, бродил все времЯ по  горам,  а  в  городах
поЯвлЯлсЯ только длЯ того, чтобы творить благочестивые деЯниЯ и  совершать
паломничества к свЯтынЯм. ѓоворил он мало, но речи вел мудрые. Ћн, видимо,
совсем утратил интерес ко всему земному, радовалсЯ и печалилсЯ лишь  чужой
радостью и горем. Ћн со знанием дела ухаживал за больными, и  хотЯ  он  не
был щедр на советы, те, что он все  же  давал,  всегда  приносили  пользу,
словно глас божий говорил его устами. …го только что нашли умершим,  -  он
лежал, распростершись перед гробницей пророка. ’ело перенесли к  мечети  и
положили на пороге. ‘вЯщенники и все  набожные  люди  читали  кругом  него
молитвы и курили ладаном. ЏроходЯ мимо катафалка Я бросил на него  взглЯд.
Љаково же было мое удивление, когда Я узнал... “гадайте, кого?
   - Ћрио ‘оранцо! - вскричали все присутствующие.
   - „а нет же, Я ведь говорю о юноше! ќто был ни более ни менее, как  тот
красивый паж по имени Ќаам - помните? - тот, что всюду и  везде  ходил  за
мессером Ћрио ‘оранцо, в такой богатой и странной одежде.
   - Џодумать только! - сказал первый  горожанин.  -  Ђ  ведь  злые  Языки
только и делали, что болтали, будто это женщина!



ЉЋЊЊ…Ќ’Ђђ€€

   ‡иму 1837-1838 года †орж ‘анд проводит в Ќоане.  „еревенское  уединение
благоприЯтствует усиленной творческой работе, от которой  писательницу  не
могут отвлечь домашние хлопоты и неурЯдицы.  ‚  Январе  она  приступает  к
новому роману - "“скок", замысел"  которого  у  нее  уже  давно  созревал.
ђабота споритсЯ, и два месЯца спустЯ †орж ‘анд отсылает рукопись  издателю
журнала "ђевю де де монд". 15 маЯ 1838 года в этом журнале была напечатана
перваЯ часть "“скока", за которой вскоре последовали три остальные. ‚  том
же году роман вышел отдельным  изданием.  „еление  на  части  в  нем  было
уничтожено, однако текст не  подвергсЯ  авторской  правке.  ‘охранЯлсЯ  он
неизменным и во всех последующих изданиЯх.
   Џо замыслу автора "“скок" должен  был  входить  в  серию  венецианских;
повестей, рассказываемых  в  одном  дружеском  кружке.  Ћднако  с  другими
повестЯми  серии  -   "Њаттеа"   (1835),   "ЏоследнЯЯ   Ђльдини"   (1837),
"Њозаичисты" (1837),  "Ћрко"  (1838)  -  "“скока"  объединЯют  лишь  общие
действующие лица пролога. „ействие "“скока" происходит в конце XVII века в
‚енеции  и   на   островах   €онического   архипелага.   Ќеобходимые   длЯ
исторического и местного колорита сведениЯ  писательница  заимствовала  из
восьмитомной  "€стории  ‚енецианской  республики"  Џ.„арю.  Џригодились  и
личные впечатлениЯ, вынесенные из поездки в ‚енецию в  1834  году.  Ћднако
основным  "источником"  произведениЯ  Явились  восточные  поэмы   Ѓайрона,
особенно "‹ара" и "Љорсар" (1814).
   ‚ прологе автор заЯвлЯет о своем намерении рассказать историю Љорсара в
прозе, более соответствующую исторической правде, чем поэтические  выдумки
Ѓайрона.  Ћднако  †орж  ‘анд  менее  всего  придает  значение  фактической
достоверности  происшествий,  о  которых   повествуетсЯ   в   литературном
произведении, свободно  обращаетсЯ  с  хронологией,  путает  годы  и  даже
столетиЯ, так как видит свою задачу не в восстановлении подлинных  событий
венецианской истории, а в борьбе с обаЯнием аморализма, в котором,  по  ее
мнению, в значительной степени был повинен Ѓайрон.
   ’ворчество Ѓайрона неизменно восхищало †орж ‘анд и в ранний  период  ее
литературной деЯтельности оказало на  нее  сильнейшее  влиЯние.  Ћднако  в
конце 30-х годов †орж ‘анд пришла к  мысли,  что  воздействие  Ѓайрона  на
общественное сознание и нравы, социальный  эффект  творчества  гениального
английского поэта были  отрицательными.  ‘илою  своего  поэтического  дара
Ѓайрон сделал порок если и  не  привлекательным,  то,  во  всЯком  случае,
интересным,  и  в  этом,  по  мнению  †орж  ‘анд,  была   его   величайшаЯ
художественнаЯ ошибка. Џоэтому †орж ‘анд хочет пойти  вслед  за  Ѓайроном,
чтобы "объЯснить" в своем романе то, о чем "умолчал" английский поэт.  Ћна
стремитсЯ развенчать,  "дегероизировать"  байронического  героЯ,  показать
глубину нравственного падениЯ, в которую толкнули его эгоизм и  отсутствие
твердых моральных устоев.
   ЌесмотрЯ на очевидную морализаторскую тенденцию, "“скок", как почти все
произведениЯ  †орж   ‘анд   тех   лет,   навлек   на   нее   обвинениЯ   в
безнравственности, шедшие из враждебного прогрессивной  и  демократической
литературе лагерЯ.  Ћднако  у  читателЯ,  свободного  от  предубеждений  и
мыслЯщего не столь догматично и упрощенно, "“скок"  неизменно  пользовалсЯ
успехом. ‚ год  смерти  французской  писательницы  (1876)  ”.Њ.„остоевский
вспоминал, какое удивительное впечатление произвел на  него,  юношу,  этот
роман, который был первым прочитанным им  произведением  †орж  ‘анд.  "Њне
было, Я думаю, лет шестнадцать, когда Я прочел в  первый  раз  ее  повесть
"“скок", - одно из прелестнейших первоначальных ее произведений. џ  помню,
Я  был  потом  в  лихорадке  всю  ночь"  Ћсобенно   пленили   „остоевского
"целомудреннаЯ, высочайшаЯ чистота типов и  идеалов  и  скромнаЯ  прелесть
строгого, сдержанного тона рассказа".
   ‚  русском  сокращенном  переводе  "“скок"  поЯвилсЯ  в  1838  году   в
"Ѓиблиотеке длЯ чтениЯ", хотЯ и относившейсЯ в то времЯ к †орж ‘анд крайне
неприЯзненно. ‘ тех пор  роман  не  переиздавалсЯ.  ‚  настоЯщем  переводе
исправлены некоторые наиболее очевидные  неточности  и  анахронизмы,  что,
впрочем, всЯкий раз оговорено в комментариЯх.

   ...воевал на стороне греков... - Ѓайрон участвовал  в  войне  греческих
патриотов против турецкого владычества в 1823-1824 годах.
   €сториЯ ”розины. - ‚ примечаниЯх к "ѓЯуру" Ѓайрон сообщает,  что  сюжет
поэмы был ему подсказан судьбою одной красавицы из џнины,  ”розины,  Якобы
утопленной местным пашой по навету.
   Љеркирец - уроженец Љеркиры (иное название острова и города Љорфу).
   ...в  эпоху  морейских  войн.  -  Њореей  называлсЯ  прежде  полуостров
Џелопоннес.  ‚енецианскаЯ  республика,  стремившаЯсЯ  овладеть   ключевыми
позициЯми в Ђдриатическом и ‘редиземном морЯх, на протЯжении многих  веков
оспаривала у Ћттоманской Џорты господство над Њореей и вела у  ее  берегов
кровопролитные войны. ‚ конце XVII века ей удалось  завладеть  Њореей,  но
уже в начале следующего столетиЯ ЊореЯ вновь была захвачена турками.
   ќдзелино да ђомано - древний род синьоров ‚еронских и Џадуанских.
   ђенегат - христианин, перешедший в иную веру.
   Љонрад - герой поэмы Ѓайрона "Љорсар".
   ...император австрийский... в ‚енеции  проводит  в  жизнь  все  папские
запреты... - ‚  1815-1866  годах  ‚енециЯ  входила  в  состав  Ђвстрийской
империи.
   ...можно не  опасатьсЯ,  что  мой  рассказ  станет  там  известен...  -
Џредсказание писательницы сбылось, и роман "“скок" декретом  от  30  марта
1841 года действительно был включен в индекс запрещенных книг.
   ‚ конце семнадцатого столетиЯ... -  ‚  подлиннике  XV  век.  €справлЯем
Явную описку †орж ‘анд.
   Њаркантонио „жустиньЯни был вождем ‚енецианской республики в  1683-1688
годах.
   €еремиЯ.  -  ‘огласно  библейской  легенде  пророк  €еремиЯ  предсказал
разрушение €ерусалима и гибель иудейского царства.
   ”ранческо Њорозини (1618-1694) - один из крупнейших флотоводцев  своего
времени, генералиссимус  венецианского  флота.  Џосле  смерти  „жустиньЯни
(1688) стал вождем ‚енецианской республики.
   ‘овет „есЯти - тайный совет, имевший неограниченное право контролЯ  над
всей государственной и частной жизнью в ‚енецианской республике.
   ...началась подготовка к возобновлению военных действий. - ђечь идет об
очередной морской экспедиции в Њорею.
   ..отличившись при осаде Љорона. - Љорон, крепость  на  юге  Џелопоннеса
(на современных картах Љорони), был  взЯт  венецианскими  войсками  еще  в
начале 1685 года.
   ‹елантский залив - в настоЯщее времЯ Љоринфский залив.
   тразольд  -  австрийский  военачальник  на   службе   у   ‚енецианской
республики, командовавший операциЯми на суше во времЯ  морейской  кампании
1684-1687 годов.
   Ћстрова Љурцолари - прежнее название  островов  ќхинадес  в  €оническом
море.
   ќголиЯ - область на северо-западном побережье Ѓалканского полуострова.
   ЉефалониЯ  (на  некоторых  картах  ЉефаллиниЯ)  -  самый   большой   из
€онических островов.
   Џатрас - старое название города Џатры (Џатра, Џатре).
   ‚ы знаете конец этого приключениЯ. - €меютсЯ в  виду  II  и  III  песни
поэмы Ѓайрона "Љорсар"
   ЊессениЯ - область на юго-западе Џелопоннеса.
   ‡онте - итальЯнское название ‡акинфа, одного из €онических островов.
   "‘вЯтой Њарк! ‚перед!" ‚енецианцы считают  свЯтого  Њарка  покровителем
своего города.
   Ѓитва при ‹епанто. -  Џри  ‹епанто  (в  настоЯщее  времЯ  Ќафпактос)  7
октЯбрЯ  1571  года  объединенный  флот  коалиции,   включавший   €спанию,
‚енецианскую республику и  Џапское  государство,  под  командованием  дона
•уана  Ђвстрийского  (1547-1578)  нанес  сокрушительный   удар   турецкому
морскому могуществу.
   ’ам был генералиссимус ‚еньеро, который  в  свои  семьдесЯт  шесть  лет
совершал  чудеса  храбрости...  -  Ќа  самом   деле   ‘ебастьЯно   ‚еньеро
(1502-1578), командовавшему венецианским флотом в битве при ‹епанто, в  то
времЯ было шестьдесЯт девЯть лет.
   Џроведитор  -  правитель,  назначавшийсЯ  ‚енецианской  республикой   в
завоеванные провинции.
   Ѓрагадино  Њаркантонио  (1523-1571)   -   военачальник,   командовавший
обороной венецианской крепости ”амагуста на острове Љипр, сдавшейсЯ туркам
после длительной осады 1 августа 1571 года.  џвившись  длЯ  переговоров  в
лагерь  турецкого  военачальника  паши  Њустафы,  Ѓрагадино  был  схвачен,
подвергнут пыткам и казнен.
   ...в мифе о рождении ‚енеры скрыт глубокий смысл. - ‘огласно греческому
мифу богинЯ красоты Ђфродита (у римлЯн ‚енера) родилась из морской пены.
   ...войн, которые республика  вела  при  Њаркантонио  Њеммо  и  „жованни
Ѓембо. - Њаркантонио Њеммо был дожем ‚енецианской республики  в  1612-1616
годах, „жованни Ѓембо - в 1616-1618 годах.  Џри  них  совершено  несколько
военных экспедиций против ускоков далматинского побережьЯ Ђдриатики.
   ѓалиот - легкое парусно-весельное судно типа галеры.
   Љаик - небольшаЯ весельнаЯ лодка.
   ’артана - легкое парусное судно.
   Њаниот, или майнот - житель области Њайна (Њани) в южной части Њореи.
   Њандора - музыкальный инструмент, напоминающий лютню.
   ”иаки - иное название острова €така.
   Џьомби - тюрьма в ‚енеции, расположеннаЯ во „ворце  дожей  под  крышей,
крытой листовым свинцом (отсюда ее название  piombi  -  свинцовые  листы).
Џребывание в ней было особенно  мучительно  из-за  сильной  жары  летом  и
холода зимой.
   Ђвраил - у мусульман ангел смерти.
   Ђкрокероний  -  доктор,  один  из  собеседников   кружка,   в   котором
рассказываетсЯ "“скок".
   ..T'was midnight - all  was  slumber...  -  ‘м.  Ѓайрон,  "‹ара"  песнь
перваЯ, строфа XII.
   ...не мешай мне бросить еще несколько пригоршней этих "дожей"...  -  Ќа
золотых монетах ‚енецианской республики, цехинах,  чеканилось  изображение
дожа, преклонившего колена перед свЯтым Њарком.
   ...ночные дела во „ворце  дожей?  -  ‚  резиденции  венецианских  дожей
помещались суд и инквизициЯ.
   ...водрузил свое победоносное  знамЯ  над  Џиреем.  -  Џирей  был  взЯт
венецианским флотом в 1687 году.
   ’ериак - лекарственное средство сложного состава, в старину  считалось,
что оно излечивает от всех болезней.
   ЉассиЯ - лекарственное растение.
   ‘лово магнетизм еще  не  было  придумано.  -  ‚  XVIII  веке  "животным
магнетизмом" назывались гипноз  и  внушение.  ‚рач,  практикующий  гипноз,
называлсЯ магнетизером.
   ...слова †.-†.ђуссо... - Ћ своем посещении венецианского приюта  (а  не
монастырЯ,  как  пишет  †орж  ‘анд)  ђуссо  рассказал  в   седьмой   книге
"€споведи".
   ѓеорба - струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни.
   ќреб. - ‚ древнегреческой мифологии - мрак преисподней.
   ‘биры - полицейские в итальЯнских государствах.
   ...возвращатьсЯ на волю по  мосту  ‚здохов.  -  Њост  ‚здохов  соединЯл
„ворец дожей, в котором заседал ‘овет „есЯти, с венецианской тюрьмой,  где
также совершались и казни. Џо этому мосту осужденного вели на казнь или  в
тюрьму, из которой, при состоЯнии правосудиЯ в ту эпоху, у него было  мало
надежд когда-либо выйти на свободу. ‘ моста ‚здохов осужденный мог бросить
последний взглЯд на ‚енецию.
   ‚еликий совет - законодательный орган ‚енецианской республики.
   естнадцатого июнЯ тысЯча  шестьсот  восемьдесЯт  седьмого  года.  -  ‚
оригинале 1686 год. €справлЯем Явную ошибку †орж ‘анд.
   ...чтобы дож... не побеспокоилсЯ о  племЯннике!  -  ”ранческо  Њорозили
стал дожем ‚енеции в 1688 году.
Last-modified: Fri, 08 Nov 2002 13:33:59 GMT
Ћцените этот текст: