м любви. Ќе считаете же вы, в самом
деле, что Я соглашусь потерЯть вас; надеюсь, вы не впадете в столь наивное
заблуждение. Ќет, ‚алентина, даже и не думайте об этом.
   Ѓенедикт взЯл ее руки в свои. “крощеннаЯ его решительным видом, она  не
сопротивлЯлась, только испуганно глЯдела на него.
   - Ќе прЯчьте от менЯ ваше лицо, - сказал он, - и не  бойтесь  взглЯнуть
на призрак, который вы спасли от могилы! ‚ы сами этого  пожелали,  и  если
ныне Я стал в ваших глазах ужасным и отвратительным  пугалом,  пенЯйте  на
себЯ. Ќо, послушай, ‚алентина, моЯ всемогущаЯ владычица, Я  слишком  люблю
тебЯ, чтобы противоречить: скажи всего одно слово,  и  Я  опЯть  сойду  во
гроб, откуда ты менЯ поднЯла.
   ’ут он вынул из кармана пистолет и показал его ‚алентине.
   - ‚идишь, - сказал он, - это тот же самый, все тот же  самый;  сослужив
мне верную службу, он по-прежнему цел и невредим,  и  этот  надежный  друг
всегда к твоим услугам. ‘кажи  одно  слово,  прогони  менЯ,  и  все  будет
кончено. Ћ, успокойтесь, - воскликнул он  насмешливо,  видЯ,  что  сестры,
побледнев от страха, с криком отпрЯнули назад, - не  бойтесь,  Я  не  убью
себЯ на ваших глазах, это ведь неприлично;  Я  знаю,  что  следует  щадить
нервы дам.
   - ЉакаЯ ужаснаЯ сцена! - воскликнула перепуганнаЯ ‹уиза. - ‚ы  доведете
‚алентину до могилы.
   - ‚ы будете потом  читать  мне  наставлениЯ,  мадемуазель,  -  возразил
Ѓенедикт высокомерно и сухо, - а теперь Я говорю с  ‚алентиной  и  еще  не
сказал всего.
   ђазрЯдив пистолет, он положил его в карман.
   - Џослушайте, - обратилсЯ он к ‚алентине, - ради вас только Я живу,  не
ради вашего удовольствиЯ, но и ради своего. Ђ мои удовольствиЯ  и  радости
были и будут весьма скромными. џ не прошу у вас  ничего,  кроме  чистейшей
дружбы, которую вы можете подарить мне не краснеЯ. ‘просите вашу памЯть  и
вашу совесть, видели ли вы когда-либо,  чтобы  Ѓенедикт,  у  которого  нет
ничего, кроме единой страсти, был дерзок или опасен? Ђ эта страсть  -  вы.
‚ам не на что надеЯтьсЯ, никогда у него не будет  иной  страсти,  у  него,
который уже стар сердцем и слишком искушен; тот, кто вас любил, никогда не
полюбит другую женщину, и  в  конце  концов  этот  Ѓенедикт,  которого  вы
намерены прогнать, не такой уж зверь!  „а  что  там,  значит,  вы  слишком
любите менЯ, если боитесь, и вы слишком презираете менЯ,  если  надеетесь,
что Я соглашусь отказатьсЯ от вас. Ћ, какое  безумие!  Ќет,  нет,  пока  Я
дышу, Я не откажусь от вас; клЯнусь в том-небом и адом, Я буду вас видеть,
буду вашим другом, вашим братом, а если нет - да проклЯнет менЯ бог!
   - ‘жальтесь, замолчите, - бледнеЯ и задыхаЯсь,  проговорила  ‚алентина,
судорожно сжимаЯ его руки, - Я сделаю  все,  что  вы  пожелаете,  Я  навек
погублю свою душу, если это понадобитсЯ, лишь бы спасти вашу жизнь...
   - Ќет, вы не погубите вашу душу, - возразил он, - вы спасете нас обоих.
Ќеужели вы полагаете, что Я не смогу тоже заслужить блаженство и  сдержать
клЯтву? “вы, до встречи с вами Я едва ли верил в бога,  но  Я  усвоил  все
ваши принципы, принЯл вашу  веру.  џ  готов  поклЯстьсЯ  в  том  любым  из
ангелов, которого вы мне назовете. „айте мне жить, ‚алентина, это длЯ  вас
такаЯ малость! џ не отвергаю смерть, умереть вновь, на сей раз  по  вашему
слову, будет мне  еще  слаще,  чем  в  тот,  первый  раз.  Ќо  смилуйтесь,
‚алентина, не обрекайте менЯ на небытие. Ќу, вот вы и нахмурились.  Ћ,  ты
ведь знаешь, что Я тоже верю в рай, где Я буду с тобою, но рай без тебЯ  -
небытие. ’ам, где нет тебЯ, нет неба, Я знаю это, знаю, и если ты обречешь
менЯ на смерть, Я могу убить и тебЯ, чтобы  с  тобой  не  расставатьсЯ.  џ
много думал об этом, и эта  мысль  чуть  было  не  возобладала  над  всеми
прочими. Ќо послушай менЯ, побудем здесь еще несколько дней! “вы, разве мы
не счастливы? € в чем же мы виновны? ’ы не покинешь менЯ,  скажи,  что  не
покинешь! ’ы не прикажешь мне умереть, это  было  бы  немыслимо,  ведь  ты
любишь менЯ и знаешь, что твоЯ честь, твой покой, твои принципы  длЯ  менЯ
свЯщенны. Ќеужели, ‹уиза, вы считаете, что Я способен злоупотреблЯть  ими?
- спросил он, резко  оборачиваЯсь  к  старшей  сестре.  -  ‚ы  только  что
нарисовали ужасающую картину зла, куда завлекают человека  страсти,  но  Я
верю в себЯ, и если бы тогда вы полюбили  менЯ,  ваша  жизнь  не  была  бы
отравлена и загублена. Ќет, ‹уиза, нет, ‚алентина, не все мы так подлы...
   …ще долго говорил Ѓенедикт то пылко и страстно, то с холодной  иронией,
то кротко и нежно. Ќапугав обеих женщин и  укротив  их  силою  страха,  он
растрогал их и тем  окончательно  подчинил  себе.  …му  удалось  полностью
покорить их, и к моменту разлуки он без труда получил все обещаниЯ,  какие
всего час назад обе сочли бы немыслимым ему дать.


        29

   ‚от каков был результат их беседы.
   ‹уиза уехала в Џариж и возвратилась через две недели  вместе  с  сыном.
Ћна убедила мадам ‹ери ежемесЯчно брать с нее за  содержание  определенную
сумму. Ѓенедикт и ‚алентина поочередно занимались воспитанием ‚алентина  и
продолжали видетьсЯ почти ежедневно после захода солнца.
   ЏЯтнадцатилетний ‚алентин был высокий, стройный белокурый  мальчик.  Ћн
походил на ‚алентину, и характер у него был такой же ровный и легкий.  “же
сейчас его большие голубые глаза глЯдели  с  нежно  ласкающим  выражением,
которое всех чаровало в его тетке. € улыбка у него была  такаЯ  же  ЯснаЯ,
добраЯ. —уть ли не с первого днЯ он прониксЯ к ней такой любовью, что мать
почувствовала невольную ревность.
   Ѓыл установлен твердый распорЯдок его занЯтий: каждое утро он два  часа
занималсЯ с теткой,  котораЯ  стремилась  привить  ему  любовь  к  изЯщным
искусствам. Ђ все остальное времЯ он проводил в домике у оврага.  Ѓенедикт
достаточно много  и  хорошо  училсЯ  и  с  успехом  заменил  мальчику  его
парижских учителей. —уть ли не  силком  он  заставил  ‹уизу  доверить  ему
воспитание сына; он чувствовал, что ему хватит мужества и  воли  посвЯтить
мальчику многие годы своей жизни. ’аким образом, он как бы  расквиталсЯ  с
‹уизой и с жаром взЯлсЯ за свои обЯзанности.  Ќо  когда  Ѓенедикт  впервые
увидел ‚алентина, столь похожего и лицом и  характером  на  ‚алентину,  не
говорЯ уже о том, что у них  были  одинаковые  имена,  он  почувствовал  к
мальчику такую привЯзанность, на какую не считал себЯ способным. Ћн принЯл
его в сердце свое и, желаЯ избавить ребенка от долгой  ежедневной  ходьбы,
убедил ‹уизу поселить ‚алентина у него в доме. Џравда, он  пережил  немало
неприЯтных минут, когда сестры, под тем предлогом, что им хочетсЯ устроить
ребенка с большими удобствами,  рьЯно  взЯлись  украшать  его  жилище.  €х
трудами через несколько дней  домик  у  оврага  превратилсЯ  в  прелестный
уголок, как бы созданный длЯ уединенной жизни такой скромной и поэтической
натуры, как Ѓенедикт; вместо каменных плиток, от которых шла  вреднаЯ  длЯ
здоровьЯ сырость, поЯвилсЯ новый деревЯнный пол, поднЯтый  над  землей  на
несколько футов. ‘тены обтЯнули простой темной материей, но зато она  была
изЯщно подхвачена и образовывала как бы шатер с  целью  скрыть  потолочные
балки.  ЏростенькаЯ,  но  чистаЯ  мебель,  со  вкусом  подобранные  книги,
несколько гравюр и картин, принесенных из замка и  написанных  ‚алентиной,
довершали  убранство,  и,  словно  по  мановению  волшебного  жезла,   под
соломенной кровлей хижины Ѓенедикта возник вдруг изЯщный рабочий  кабинет.
‚алентина подарила племЯннику  хорошенького  пони  местной  породы,  чтобы
мальчик мог по утрам ездить к ней завтракать  и  заниматьсЯ.  ‘адовник  из
замка привел в порЯдок маленький садик, разбитый перед хижиной;  грЯдки  с
прозаическими овощами он скрыл за виноградными шпалерами;  засеЯл  цветами
травЯной ковер перед  крыльцом,  обвил  вьюнком  и  хмелем  стены  и  даже
почерневшую соломенную крышу хижины; увенчал вход навесом из  жимолости  и
ломоноса, расчистил остролист и кустарник в овраге, чтобы в  просветы  был
виден дикий и живописный ландшафт. Љак человек умный, которого  не  сумело
оглупить  даже  обучение  агрономическим  наукам,   он   пощадил   высокий
папоротник, лепившийсЯ на скалах, очистил ручеек, оставив замшелые камни и
окаймлЯвший  его  пурпурный  вереск.  ‘ловом,   жилище   Ѓенедикта   стало
неузнаваемым. ™едрость Ѓенедикта и доброта ‚алентины закрывали  все  уста,
не позволЯЯ сорватьсЯ с них дерзкому  намеку.  Њожно  ли  было  не  любить
‚алентину?  ‚  первые  дни  после   приезда   племЯнника,   этого   живого
свидетельства бесчестиЯ его матери, в деревне и  среди  прислуги  в  замке
начались пересуды. Љак ни благожелателен человек по натуре, он  не  так-то
легко откажетсЯ от столь благоприЯтного случаЯ позлословить и  посудачить.
Џоэтому ничто не ускользнуло от посторонних  глаз  -  и  частые  поЯвлениЯ
Ѓенедикта в  замке  и  загадочнаЯ  уединеннаЯ  жизнь  госпожи  де  ‹ансак.
‘тарушки, впрочем,  от  души  ненавидевшие  госпожу  де  ђембо,  болтаЯ  с
соседками, замечали, жалостно вздыхаЯ и подмигиваЯ, что с отъездом графини
в замке, мол, все переменилось и знай она, что тут  творитсЯ,  она  бы  не
стерпела. Ќо все эти пересуды разом прекратились, когда в долину нагрЯнула
эпидемиЯ.  ‚алентина,  Ѓенедикт  и  ‹уиза  самоотверженно   ухаживали   за
недужными, не боЯсь заразы, помогали людЯм, ничего не жалеЯ, брали на себЯ
расходы, поддерживали беднЯков в нужде, наставлЯли богатых. ‚  свое  времЯ
Ѓенедикт немного  изучал  медицину,  с  помощью  кровопусканий  и  разумно
подобранных лекарств он спас многих  из  своих  пациентов.  Ќежные  заботы
‹уизы и ‚алентины облегчали предсмертные муки одних и уменьшали  страданиЯ
тех, кому суждено было  выжить.  Љогда  эпидемиЯ  затихла,  никто  уже  не
вспомнил, почему так много судили  и  рЯдили  о  таком  милом  юноше,  как
Ѓенедикт, переселившемсЯ в их краЯ. ‚се, что ни делали  отныне  ‚алентина,
Ѓенедикт и ‹уиза, считалось непогрешимо правильным,  и  если  какой-нибудь
обыватель  из  соседнего  городка  осмелилсЯ  бы  завести   на   их   счет
двусмысленный разговор, то любой крестьЯнин в округе трех лье задал бы ему
трепку. Ќе сладко пришлось одному слишком любопытному  прохожему,  который
от нечего  делать  вздумал  в  деревенских  кабачках  задавать  нескромные
вопросы насчет этих трех лиц.
   Ќо особенно уверенно чувствовали они себЯ еще и потому,  что  ‚алентина
распустила весь штат лакеев, весь этот  дерзкий,  неблагодарный  и  низкий
люд, рожденный в ливрее, пЯтнавший все и всЯ своим взглЯдом, словом,  всех
тех слуг, которыми охотно окружала себЯ графинЯ де ђембо,  желавшаЯ  иметь
под рукой рабов, чтобы невозбранно их тиранить.  Џосле  свадьбы  ‚алентина
обновила весь штат прислуги и нанЯла добрых слуг из числа полудеревенских,
которые, прежде чем пойти в услужение к хозЯину, заключают с ним  по  всем
правилам договор, зато служат ему степенно, не  спеша  и  с  охотой,  если
только так можно выразитьсЯ, которые отвечают на его  приказаниЯ:  "‹адно,
сделаю" или "—то ж, можно", и подчас приводЯт  его  в  отчаЯние,  безбожно
круша дорогой фарфор; зато они не украдут ни одного су; будучи неуклюжими,
тЯжеловесными по природе,  они  наносЯт  изысканному  жилищу  непоправимый
ущерб,  словом,  невыносимые,  но  превосходные  люди,  обладающие   всеми
достоинствами патриархального  века,  которые  благодарЯ  здравому  своему
смыслу и счастливому  своему  невежеству  представлениЯ  не  имеют  о  том
поспешном и угодливом подхалимстве,  какого  мы,  по  обычаю,  требуем  от
челЯди; которые исполнЯют ваше приказание без спешки, но зато уважительно,
бесценные люди, еще верЯщие в свой долг, ибо долг их диктуетсЯ  искренними
и разумными доводами; здоровЯки, которые, не задумываЯсь, отдерут  хлыстом
денди, посмевшего их ударить, которые служат вам лишь из  чувства  дружбы,
которых ничто на свете не помешает вам любить или проклинать, которых  сто
раз на дню посылаешь ко всем чертЯм, но которых ни за какие блага мира  не
осмелишьсЯ выставить за дверь.
   ‘таруха маркиза могла бы в какой-то мере помешать  планам  наших  троих
друзей. ‚алентина уже совсем было собралась ей доверитьсЯ  и  склонить  на
свою сторону. Ќо как раз в это времЯ маркиза чуть было  не  стала  жертвой
апоплексического удара. ђазум ее и памЯть так помутились, что нельзЯ  было
надеЯтьсЯ втолковать ей что-либо. Људа девались ее прежнЯЯ  подвижность  и
силы! Ћна почти не выходила из спальни и, впав в  набожность,  с  каким-то
ребЯческим пылом с утра до ночи молилась  вместе  со  своей  компаньонкой.
ђелигиЯ, всю жизнь  бывшаЯ  длЯ  нее  лишь  игрой,  стала  теперь  любимым
развлечением; маркиза твердила лишь "Ћтче наш", так как из  ее  ослабевшей
памЯти вылетели все прочие молитвы. €так, во всем доме осталась лишь  одна
особа, котораЯ могла навредить ‚алентине, - компаньонка  старухи  маркизы.
Ќо мадемуазель Ѓожон (такова была ее фамилиЯ) стремилась лишь к  одному  -
обводить свою хозЯйку вокруг  пальца  и  прикарманивать  все,  что  только
попадалось под руку. ‚алентина, зорко следившаЯ за  тем,  чтобы  Ѓожон  не
употреблЯла во зло  своей  власти  над  бабушкой,  вскоре  убедилась,  что
компаньонка вполне заслужила право на эти поборы,  ухаживаЯ  за  старушкой
заботливо и усердно; поэтому ‚алентина оказывала ей полное доверие, за что
компаньонка была ей глубоко признательна. ѓоспожа  де  ђембо,  до  которой
стороной дошли слухи о дочери (как бы ни изощрЯлись люди, ничто  не  может
оставатьсЯ в полной  тайне),  написала  мадемуазель  Ѓожон  письмо,  желаЯ
узнать, можно ли верить всем этим пересудам. ѓрафинЯ  весьма  рассчитывала
на эту Ѓожон, котораЯ не очень-то жаловала  ‚алентину  и  всегда  была  не
прочь  наклеветать  на  нее.  Ќо  милейшаЯ  Ѓожон   в   послании,   весьма
примечательном как по стилю, так и по орфографии, поспешила успокоить свою
адресатку и уверила, что никогда и не слыхивала таких странных вещей,  что
все это, бесспорно, выдумали сплетники из окрестных городков.  Љомпаньонка
собиралась удалитьсЯ на покой  сразу  же  после  кончины  старой  маркизы,
поэтому ее мало тревожил гнев графини, коль скоро она покинет замок с туго
набитой мошной.
   ѓосподин де ‹ансак писал очень редко, и в письмах его не  чувствовалось
ни нетерпениЯ вновь увидеть жену, ни малейшего желаниЯ узнать, как обстоЯт
ее сердечные дела. ’аким  образом,  благоприЯтное  стечение  обстоЯтельств
способствовало счастью, которое ‹уиза, ‚алентина и  Ѓенедикт  крали,  если
только так можно выразитьсЯ, у законов приличиЯ и предрассудков. ‚алентина
велела обнести оградой ту часть парка,  где  был  расположен  павильон,  -
получилось что-то вроде заповедника, тенистого и богатого растительностью.
Џо  краЯм  участка  насадили  стеной  вьющиесЯ  растениЯ,  возвели   целую
крепостную стену из дикого  винограда  и  хмелЯ,  а  изгородь  из  молодых
кипарисов подстригли в виде завесы, так что они  образовали  непроницаемый
длЯ глаз барьер. ‘реди этих лиан, в этом очаровательном  уголке,  за  этой
укромной сенью возвышалсЯ павильон, а рЯдом бежал весело лепечущий  ручей,
бравший начало в горах и распространЯвший прохладу вокруг этого зовущего к
мечтам таинственного приюта. Ќикому не было сюда доступа, кроме ‚алентины,
‹уизы, Ѓенедикта, да  еще  Ђтенаис,  когда  ей  удавалось  ускользнуть  от
бдительного надзора мужа, который не желал, чтобы его супруга поддерживала
отношениЯ с кузеном. Љаждое  утро  ‚алентин,  которому  вручили  ключи  от
павильона, поджидал здесь свою тетю. Ћн  поливал  цветы,  менЯл  букеты  в
гостиной, иной раз садилсЯ за фортепьЯно и пробовал свои силы в музыке или
наводил порЯдок в птичнике. Џодчас он забывалсЯ, сидЯ на скамье,  весь  во
власти неЯсных, тревожных грез, свойственных отрочеству; но,  заметив  еще
издали за деревьЯми изЯщную фигурку тети, он  тут  же  бралсЯ  за  работу.
‚алентина на каждом шагу с радостью обнаруживала сходство их характеров  и
склонностей.  Ћна  с  удовольствием  находила  в  этом  мальчике   те   же
непритЯзательные вкусы, ту же любовь к уединенной жизни  в  кругу  близких
людей и дивилась, что существо иного пола наделено такими же свойствами. €
потом она любила его, ибо любила Ѓенедикта, который пексЯ о мальчике, учил
его, и ‚алентин ежедневно приносил с собой  как  бы  частицу  души  своего
наставника.
   …ще не понимаЯ всей силы своей привЯзанности к Ѓенедикту  и  ‚алентине,
мальчик успел полюбить их пылкой ненавЯзчивой любовью, удивительной в  его
возрасте. ќто дитЯ, рожденное в слезах, ставшее истинной карой и в  то  же
времЯ истинным утешением матери, рано приобрело ту чувствительность  души,
какаЯ у человека заурЯдной судьбы обычно развиваетсЯ позднее.  Љак  только
он достиг того возраста, когда начинают разбиратьсЯ  в  жизни,  ‹уиза  без
обинЯков открыла сыну глаза на его положение в  обществе,  на  злосчастную
его участь, на клеймо в его судьбе,  на  жертвы,  которые  она  ради  него
принесла, рассказала о том, что пришлось ей претерпеть, чтобы выполнить  в
отношении сына свой материнский долг, столь легкий и сладостный длЯ других
женщин.  ‚алентин  глубоко  прочувствовал  слова  ‹уизы,  его   нежную   и
податливую душу с тех пор окрасили грусть и гордость, он  питал  к  матери
страстную признательность, и во всех своих горестЯх она  находила  в  сыне
награду и утешение.
   Ќо признаемсЯ, что ‹уиза, способнаЯ на недюжинное мужество,  наделеннаЯ
множеством добродетелей, недоступных вульгарным натурам, была при этом  не
слишком приЯтной спутницей в повседневной жизни  со  всеми  ее  будничными
докуками, легко раздражалась по любому пустЯку и во вред самой  себе  была
слишком чувствительна к любой царапине, хотЯ,  казалось  бы,  должна  была
притерпетьсЯ к ударам судьбы, и подчас изливала горечь своей  души,  вносЯ
смЯтение в кроткую, впечатлительную душу сына.  ’аким  образом,  постоЯнно
возбуждаЯ эти свойства юного характера, мать слегка притупила их.  Ќа  это
пЯтнадцатилетнее чело как бы  уже  лег  отпечаток  зрелости,  и  это  едва
расцветшее  дитЯ  устало  жить  и  испытывало  потребность  в   спокойном,
безгрозовом  существовании.  Џодобно  прекрасному  цветку,   расправившему
лепестки на отроге скалы, но уже исхлестанному ветрами прежде чем раскрыть
полностью свою чашечку, ‚алентин клонил на грудь голову, и томнаЯ  улыбка,
бродившаЯ  на  его  губах,  казалась  улыбкой  взрослого  человека.  ’аким
образом, светлаЯ и возвышеннаЯ дружба ‚алентины,  сдержанные  и  неусыпные
заботы  Ѓенедикта  стали  длЯ  мальчика  как  бы  началом  новой  эры.  Ћн
чувствовал, что расцветает в этой атмосфере, столь длЯ него благоприЯтной.
•рупкий, тоненький подросток начал быстро расти, и его матово-бледные щеки
окрасил нежный румЯнец. Ђтенаис, ставившаЯ физическую красоту превыше всех
прочих достоинств, не раз заЯвлЯла во всеуслышание, что никогда в жизни не
видела такого восхитительно красивого лица, как у этого мальчугана,  таких
волос, пепельно-белокурых, напоминающих кудри ‚алентины, падающих крупными
локонами на белую,  гладкую,  как  у  мраморного  ЂнтиноЯ,  шею.  ‚етренаЯ
фермерша то и дело заЯвлЯла, что ‚алентин - еще совсем невинное дитЯ, и на
этом основании то целовала чистый, безмЯтежный лоб, то перебирала пальцами
локоны, которые сравнивала с золотистыми шелковыми коконами.
   €так, к вечеру павильон становилсЯ местом общего отдыха и удовольствиЯ.
‚алентина не допускала никого из непосвЯщенных  и  не  разрешала  заходить
туда даже обитателЯм замка. Ћдна лишь  Љатрин  имела  право  поЯвлЯтьсЯ  в
павильоне и наводить там порЯдок.  ќто  был  ќлизиум,  поэтический  мирок,
золотой  век  ‚алентины,  а  в  замке  -   все   неприЯтности,   невзгоды,
раболепство, больнаЯ бабушка, докучливые визитеры, мучительные раздумьЯ  и
молельнЯ, пробуждавшаЯ угрызениЯ совести; в павильоне - все  счастье,  все
друзьЯ,  все  сладостные  грезы,  прогонЯвшие  страхи,  и  чистые  радости
целомудренной любви. ’о был как бы  волшебный  остров  среди  повседневной
жизни, как бы оазис среди пустыни.
   ‚ павильоне  ‹уиза  забывала  все  свое  тайное  горе,  свои  с  трудом
подавлЯемые   вспышки   гнева,   свою   отвергнутую   любовь;    Ѓенедикт,
наслаждавшийсЯ  обществом  ‚алентины,  безропотно  предавалсЯ   ее   вере;
казалось,  даже  нрав  его  изменилсЯ,  стал   ровнее,   он   забыл   свои
несправедливые суждениЯ, свои  жестокие  до  грубости  вспышки.  ‹уизе  он
уделЯл не меньше вниманиЯ, чем младшей сестре, прогуливалсЯ с ней рука  об
руку под липами парка. ‘  ней  он  говорил  о  мальчике,  расхваливаЯ  его
достоинства, его ум, быстрые успехи, благодарил за то, что  она  дала  ему
сына и друга. ‘лушаЯ его, беднЯжка ‹уиза заливалась  слезами  и  старалась
убедить себЯ, что если бы даже Ѓенедикт любил ее, чувство это не  было  бы
столь мило, столь лестно длЯ нее, как их теперешнЯЯ дружба.
   •охотуньЯ и  резвушка  Ђтенаис  приносила  в  павильон  всю  свою  юную
беспечность, тут она забывала домашние неприЯтности, бурные ласки и вечную
ревность Џьера Ѓлютти. Ћна все еще любила Ѓенедикта, но иначе, чем раньше,
- теперь она видела в нем искреннего друга. Ђ он, как ‚алентину  и  ‹уизу,
звал ее сестрой, а иногда, расшутившись,  и  сестренкой.  Ќе  в  характере
Ђтенаис  было  страдать  от  несчастной   любви,   природа   обделила   ее
поэтичностью. Ћна была достаточно молода, достаточно хороша  собой,  чтобы
ждать взаимности, а пока что Џьер Ѓлютти не заставлЯл страдать ее  женское
тщеславие. ѓоворила она об этом с уважением, краской на лице и улыбкой  на
губах,  но  при  малейшем  лукавом  намеке   ‹уизы   вскакивала,   легкаЯ,
шаловливаЯ, и убегала в  парк,  увлекаЯ  за  собой  робкого  ‚алентина,  с
которым она обращалась как с младенцем, хотЯ была старше его всего на год.
   Ќо есть нечто, что невозможно описать,  -  это  безмолвнаЯ,  сдержаннаЯ
нежность Ѓенедикта и ‚алентины, это утонченное чувство чистоты и обожаниЯ,
побеждавшее в их сердце пылкую страсть,  готовую  перелитьсЯ  через  край.
Ѓыли в этой ежечасной борьбе тысЯчи терзаний и тысЯчи услад,  и  возможно,
что Ѓенедикту равно было дорого и то и другое.  ‚алентине  еще  доводилось
порой со страхом думать о том, что  она  согрешила  против  всевышнего,  и
мучитьсЯ, как доброй христианке, угрызениЯми совести, но  Ѓенедикт,  не  в
силах охватить умом всю глубину женского долга, с удовлетворением думал  о
том, что не увлек ‚алентину на пагубный путь греха, не дал ей повода ни  в
чем  раскаиватьсЯ.  ‘  радостью  жертвовал  он  ради  нее  пожиравшей  его
пламенной страстью. Ћн гордилсЯ тем, что в страданиЯх сумел обуздать себЯ:
втихомолку  его  пьЯнили  тысЯчи  желаний  и  тысЯчи  грез,  но  вслух  он
благословлЯл ‚алентину за малейший знак ее благосклонности.  ЉоснутьсЯ  ее
волос, впивать ее аромат, лежать в траве  у  ее  ног,  прижавшись  лбом  к
краешку  ее  шелкового  передника,  как  бы  перехватывать  ее   лобзание,
коснувшись губами лба мальчика, которого поцеловала  ‚алентина,  незаметно
унести себе  домой  букет  цветов,  увЯдших  у  ее  поЯса,  -  вот  в  чем
заключались  великие  событиЯ  и  великие  радости  этой   жизни,   полной
самоограничениЯ, любви и счастьЯ.


        —Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ


        30

   ’ак протекло пЯтнадцать месЯцев, а  пЯтнадцать  месЯцев  спокойствиЯ  и
счастьЯ, озарившего жизнь пЯти  человеческих  существ,  -  это  почти  что
сказочно долгий срок.  €,  однако,  так  оно  и  было.  …динственное,  что
омрачало порой Ѓенедикта, это бледность и задумчивость его любимой.  ’огда
он старалсЯ поскорее доискатьсЯ причины и всЯкий раз обнаруживал тревогу в
ее благочестивой и боЯзливой  душе.  …му  удавалось  прогнать  эти  легкие
тучки, так  как  ‚алентина  не  вправе  была  сомневатьсЯ  в  его  силе  и
покорности. Џисьма господина де ‹ансака  окончательно  успокоили  ее,  она
решилась даже написать ему, что ‹уиза с сыном поселились на  ферме  и  что
господин ‹ери (Ѓенедикт) занимаетсЯ воспитанием мальчика, скрыв,  в  какой
тесной близости живет она с этими тремЯ лицами. ЋбъЯснЯЯ таким образом  их
отношениЯ, она сделала вид, что господин де ‹ансак сам дал ей  обещание  и
разрешение  видетьсЯ  с  сестрой.  ‚сЯ  эта  историЯ  показалась   ‹ансаку
достаточно нелепой и смешной. Ѓыть может, он еще не обо всем  догадывалсЯ,
но был не очень далек от истины. Ћн пожимал плечами  при  мысли,  что  его
жена остановила свой выбор на  каком-то  деревенском  учителишке,  затеЯла
интрижку дурного вкуса и дурного тона.
   Ќо, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что пусть лучше будет так.
Ћн вступил  в  брак  с  твердым  намерением  не  слишком  обременЯть  себЯ
обществом  госпожи  де  ‹ансак,  а  пока   что   содержал   прима-балерину
санкт-петербургской оперы, что побуждало его смотреть на жизнь философски.
Џоэтому он находил  справедливым,  что  у  жены  его  поЯвилась  сердечнаЯ
привЯзанность где-то там вдали, котораЯ не повлечет за собой  ни  упреков,
ни слухов. …динственное, чего он хотел,  это  чтобы  ‚алентина  вела  себЯ
осторожно и не поставила  бы  его  своим  беспутным  поведением  в  глупое
положение,  в  силу  коего  обманутые  мужьЯ   становЯтсЯ   -   совершенно
несправедливо - всеобщим посмешищем. Ќо, знаЯ ‚алентину, он доверЯл  ей  и
мог поэтому спать спокойно,  а  если  уж  молодой  покинутой  женщине  так
необходимо,  как  он  выражалсЯ,  "занЯть  сердце",  то  пусть  лучше  это
происходит в тайне  и  уединении,  а  не  среди  шума  и  блеска  салонов.
Џоэтому-то он и воздержалсЯ от критики или порицаниЯ ее  образа  жизни,  и
все его письма, составленные в самых почтительных и  ласковых  выражениЯх,
свидетельствовали о том, что он  и  впредь  решил  относитьсЯ  с  глубоким
равнодушием к любому шагу жены.
   „оверчивость мужа,  которую  ‚алентина  объЯснЯла  самыми  благородными
мотивами, долгое времЯ втайне мучила ее. Ќо мало-помалу она нашла на груди
Ѓенедикта   успокоение,   вопреки   присущей    ей    настороженности    и
непримиримости. …е глубоко трогали уважение, стоицизм, бескорыстие,  столь
чистаЯ и столь мужественнаЯ любовь. ‚скоре она сумела даже  уверить  себЯ,
будто их чувство не таит в себе никакой опасности, напротив, оно бесценнаЯ
добродетель, исполненнаЯ героизма  и  достоинства,  что  сам  господь  бог
освЯтил эти узы, которые лишь очищают душу, закалЯют  ее  своим  свЯщенным
пламенем.  ‚се  возвышенные  иллюзии  их  сильной  и  терпеливой   страсти
ослеплЯли ее. € она еще осмеливалась благодарить  небеса,  давшие  ей  эту
любовь как избавление и опору среди опасностей жизни, за этого могучего  и
великодушного союзника, охранЯвшего и защищавшего ее от себЯ самой. „о сих
пор набожность была длЯ ‚алентины как бы кодексом освЯщенных,  сознательно
усвоенных  принципов,  к  которым  ежедневно  возвращаютсЯ  в   заботе   о
нравственности; а  теперь  эта  набожность  принЯла  иные  формы  и  стала
поэтичной, восторженной страстью,  источником  аскетических  и  обжигающих
мечтаний, которые, вместо того чтобы окружить крепостной стеной ее сердце,
открывали его со всех сторон штурму страсти. ќта  новаЯ  грань  набожности
показалась ей гораздо лучше прежней. ’ак как она почувствовала,  что  вера
ее отныне и сильнее и богаче живительными  волнениЯми,  что  стремительнее
уносит к небесам мысль, ‚алентина неосмотрительно принЯла ее  в  сердце  и
тешила себЯ мыслью, что очаг этой веры - любовь Ѓенедикта.
   "Џодобно тому как огонь очищает золото, - повторЯла она про себЯ, - так
и добродетельнаЯ любовь возвышает  душу,  направлЯет  ее  порывы  к  богу,
вечному источнику любви".
   Ќо, увы, ‚алентина не замечала, что  вера  эта,  пройдЯ  через  горнило
человеческих страстей, склонна подчас входить в сделку со своими коренными
обЯзанностЯми и снисходить до земных уз. ‚алентина истощила все  те  силы,
что накопились в ее душе за двадцать лет безмЯтежности  и  неведениЯ;  она
позволила разрушить и исказить  свои  убеждениЯ,  некогда  столь  Ясные  и
неколебимые, и убирала обманчивыми цветами мрачную и  узкую  стезю  долга.
‚се дольше простаивала она на молитве, имЯ и  образ  Ѓенедикта  неотступно
преследовали ее, и она уже не гнала этот образ прочь; напротив,  она  сама
вызывала его, чтобы молитьсЯ еще горЯчее: средство  хоть  и  верное,  зато
опасное. Њолельню ‚алентина покидала с восторженной душой, с раздраженными
нервами, жарко  пульсирующей  кровью;  тогда  взглЯды  и  слова  Ѓенедикта
опустошали ее сердце, подобно раскаленной лаве. Ќужно известное  лицемерие
или известнаЯ ловкость, чтобы облечь  адюльтер  в  мистические  одежды,  и
‚алентина терЯлась, взываЯ к небесам.
   Ќо было нечто, что хранило обоих  и  должно  было  хранить  еще  долгое
времЯ, - чистота Ѓенедикта, в  ком  жила  воистину  благороднаЯ  душа.  Ћн
понимал, что при первой же попытке посЯгнуть на добродетель  ‚алентины  он
потерЯет ее уважение и доверие,  купленные  столь  дорогой  ценой.  Ћн  не
ведал, что человек, раз вступивший на путь страстей, стремительно  катитсЯ
вниз и возврата ему нет. Ћн сам не знал собственной силы, а если бы  знал,
врЯд ли злоупотребил бы ею, так честен и прЯм был этот юный, еще ничем  не
запЯтнанный дух.
   Ќадо было видеть, с каким благородным самоупоением, какими возвышенными
парадоксами старались они оправдать свою неосторожную любовь.
   - Љак могу Я понуждать тебЯ поступитьсЯ твоими  принципами,  -  говорил
Ѓенедикт ‚алентине, - ведь Я безгранично ценю в тебе именно то мужество  и
силу,  с  какими  ты  противостоишь  мне.  џ,  который  люблю  более  твою
добродетель, нежели твою красоту, и твою душу более,  чем  твое  тело!  џ,
который убил бы нас обоих, если бы знал, что на небесах ты будешь доступна
мне, как бог доступен лицезрению ангелов!
   - Ќет, ты не можешь лгать, - отвечала ему ‚алентина, - ты, кого  послал
мне господь, чтобы научить менЯ полнее познать и любить его. ’ы, благодарЯ
кому Я впервые понЯла всю мощь всевышнего, ты, кто научил  менЯ  постигать
чудеса творениЯ! “вы, Я-то считала все  это  таким  незначительным,  таким
ограниченным! Ќо ты, ты расширил длЯ менЯ смысл  пророчеств,  ты  дал  мне
ключ к пониманию свЯщенной поэзии, ты открыл мне существование  безбрежной
вселенной, где чистаЯ любовь - единственнаЯ свЯзь и всеобщаЯ основа.  Ќыне
Я знаю, что мы созданы друг длЯ друга, знаю, что наш духовный союз прочнее
любых земных уз.
   Љак-то вечером  все  пЯтеро  собрались  в  уютной  гостиной  павильона.
‚алентин, обладавший  милым  свежим  голоском,  начал  петь  романс,  мать
аккомпанировала ему.  Ђтенаис,  облокотившись  о  фортепьЯно,  внимательно
разглЯдывала своего юного любимца и не желала замечать, как конфузитсЯ  он
под ее взглЯдами. Ѓенедикт и ‚алентина,  сидевшие  возле  открытого  окна,
упивались вечерними ароматами, спокойствием, любовью, пением и  прохладой.
Ќикогда еще ‚алентина не чувствовала себЯ столь полностью  огражденной  от
соблазнов. ‚осторг все глубже и глубже проникал в ее душу, и  под  завесой
искреннего восхищениЯ  Ѓенедиктом  неотвратимо  и  стремительно  росла  ее
страсть. Џри бледном  свете  звезд  они  едва  видели  друг  друга.  †елаЯ
заменить чем-то иным невинное и опасное наслаждение,  даваемое  взглЯдами,
они незаметно переплели пальцы. Њало-помалу пожатие становилось все  более
жадным, все более обжигающим, они незаметно пододвинули ближе друг к другу
кресла, их волосы соприкасались, и по ним пробегали  электрические  искры,
дыхание их смешивалось, и вечерний  ветерок  обжигал  их  лица.  Ѓенедикт,
изнывающий под бременем пронзительного и нежнейшего блаженства,  даваемого
разделенной и в то же времЯ упорно отвергаемой любовью,  нагнул  голову  и
прижалсЯ пылающим лбом к руке ‚алентины, которую он не выпускал  из  своих
рук. ЋпьЯненный счастьем и трепещущий, он не смел пошевелитьсЯ, боЯсь, что
тем спугнет другую ее ручку, котораЯ коснулась его волос и, затем,  нежнаЯ
и легкаЯ, как блуждающий огонек, начала гладить  густые  волнистые  черные
кудри. Љазалось, грудь не выдержит такого волнениЯ, всЯ  кровь  прилила  к
его сердцу. Ћт такого счастьЯ можно и умереть, и он предпочел бы  умереть,
лишь бы не выдать своего смЯтениЯ, - так боЯлсЯ он пробудить  недоверие  и
раскаЯние ‚алентины. ‡най ‚алентина, какие потоки наслаждениЯ вливались  в
его  грудь,  она  отстранилась  бы  от  Ѓенедикта.  †елаЯ   продлить   миг
самозабвениЯ, эту мЯгкую ласку, это жгучее сладострастие,  Ѓенедикт  делал
вид, что ничего не замечает. Ћн удерживал дыхание, стремЯсь справитьсЯ  со
сжигавшей  его  лихорадкой.  Њолчание  Ѓенедикта  смутило  ‚алентину,  она
вполголоса заговорила с  ним,  чтобы  утишить  слишком  сильное  волнение,
которое завладело и ею.
   - Ќе правда ли, мы счастливы? - сказала она, возможно, лишь  длЯ  того,
чтобы дать ему понЯть или  внушить  самой  себе,  что  не  следует  желать
большего.
   - Ћ! - ответил Ѓенедикт, стараЯсь, чтобы голос его прозвучал  спокойно.
- Ћ, если бы мы могли умереть вот так!
   ‚ тишине раздались быстрые шаги, кто-то пересек  лужайку  и  подошел  к
павильону. Ќе знаю, какое предчувствие вдруг так  испугало  Ѓенедикта:  он
судорожно схватил руку ‚алентины и прижал  ее  к  своему  сердцу,  которое
зазвучало столь же тревожно и громко, как эти неожиданные шаги.  ‚алентина
почувствовала, как похолодело и ее сердце от смутной, но  ужасной  боЯзни;
она резко вырвала свои руки из рук Ѓенедикта и  направилась  к  двери.  Ќо
дверь открылась, прежде  чем  она  успела  подойти  к  ней,  и  на  пороге
показалась запыхавшаЯсЯ Љатрин.
   - Њадам, - проговорила она испуганно и быстро,  -  господин  де  ‹ансак
приехал.
   ‘лова эти произвели на всех присутствующих  такое  впечатление,  словно
чистую и незамутненную гладь озера  взбаламутил  брошенный  камень;  небо,
деревьЯ, весь прелестный пейзаж, только что отражавшийсЯ  в  зеркале  вод,
вдруг мутитсЯ коварно рассчитанным ударом и исчезает в рЯби; одного  камнЯ
достаточно, чтобы вернуть к  первобытному  хаосу  эту  волшебную  картину;
точно так же  вдруг  прервалась  сладостнаЯ  гармониЯ,  еще  минуту  назад
царившаЯ в павильоне. ’ак была разбита прекраснаЯ мечта о счастье, которой
баюкали себЯ собравшиесЯ здесь друзьЯ. ‚ мгновение  ока  их  размело,  как
листьЯ, подхваченные ураганом, семьЯ распалась, полнаЯ тревог и тоскливого
страха. ‚алентина заключила в свои объЯтиЯ ‹уизу и ее сына.
   - Ќавеки с вами! - крикнула им она  уже  с  порога.  -  Ќадеюсь,  скоро
увидимсЯ, возможно, даже завтра.
   ‚алентин грустно покачал головой; гордость и какое-то  смутное  чувство
ненависти заговорило в нем при имени ‹ансака. Њальчик  и  раньше  думал  о
том, что сей благородный граф может прогнать их прочь из своего  замка,  -
мысль эта не раз отравлЯла его счастье, которое он вкушал здесь.
   - ќтот человек должен сделать вас счастливой, - сказал он  ‚алентине  с
таким воинственным видом, что она невольно улыбнулась от умилениЯ, - иначе
ему придетсЯ иметь дело со мной!
   - —его тебе боЯтьсЯ, раз у тебЯ такой рыцарь? -  обратилась  Ђтенаис  к
‚алентине, стараЯсь казатьсЯ  веселой,  и  даже  легонько  шлепнула  белой
пухленькой ручкой заалевшую от смущениЯ щеку мальчика.
   - Џойдемте, Ѓенедикт! - крикнула ‹уиза, направлЯЯсь  к  калитке  парка,
выходЯщей в поле.
   - ‘ейчас, - ответил он.
   Ћн проводил ‚алентину до другой калитки, и пока Љатрин поспешно  тушила
свечи и запирала павильон, он проговорил глухим, взволнованным голосом:
   - ‚алентина!
   ѓолос его пресексЯ. Љак мог осмелитьсЯ он выразить иначе причину  своих
страхов и Ярости?
   ‚алентина понЯла и с решительным видом протЯнула ему руку.
   - Ѓудьте спокойны, - ответила она с гордой улыбкой, дышавшей любовью.
   ’ембр  голоса  ‚алентины,  взглЯд  ее  имели  неслыханную  власть   над
Ѓенедиктом,  и,  покорный  ее  воле,  он  удалилсЯ,   почти   окончательно
успокоенный.


        31

   ѓосподин де ‹ансак в дорожном костюме с притворно усталым видом  сидел,
небрежно раскинувшись, на канапе в большой гостиной. ‡аметив ‚алентину, он
торопливо  и  с  любезной  улыбкой  пошел  ей   навстречу,   а   ‚алентина
затрепетала,  чувствуЯ,  что  сейчас  лишитсЯ  сознаниЯ.  …е  бледность  и
растерЯнный вид не укрылись от графа, но он  притворилсЯ,  что  ничего  не
замечает, и даже сделал комплимент ‚алентине за блеск  ее  глаз  и  свежий
цвет лица. ‡атем он принЯлсЯ болтать с  той  легкостью,  какую  дает  лишь
привычка скрывать свои чувства,  и  тон,  каким  он  рассказывал  о  своем
путешествии, радость, какую он выразил, очутившись вновь вместе  с  женой,
его доброжелательные расспросы о здоровье ‚алентины и  ее  развлечениЯх  в
этом забытом богом углу помогли и ей совладать с волнением и  стать  такой
же, как граф, то есть внешне спокойной, любезной и вежливой.
   ’ут только она заметила  в  дальнем  углу  гостиной  какого-то  жирного
низенького человечка с грубой, вульгарной физиономией; господин де  ‹ансак
представил его жене  как  "одного  из  своих  друзей".  ‘лова  эти  ‹ансак
произнес как-то натЯнуто; угрюмый и тусклый взглЯд незнакомца,  неуклюжий,
скованный поклон, каким он ответил  ‚алентине,  внушили  ей  непреодолимое
отвращение к этому невзрачному человеку, который, казалось, понимал, сколь
неуместно здесь его присутствие, и старалсЯ поэтому не без наглости скрыть
от посторонних глаз неловкость своего положениЯ.
   Џоужинав за одним столом с этим отталкивающим  субъектом,  даже  усадив
его напротив себЯ, ‹ансак  попросил  ‚алентину  распорЯдитьсЯ,  чтобы  его
милейшему  господину   ѓраппу   отвели   лучшие   апартаменты.   ‚алентина
повиновалась, и через несколько минут господин ѓрапп удалилсЯ,  вполголоса
обменЯвшись  несколькими  словами  с  графом  и   все   так   же   неловко
раскланЯвшись с его женой, глЯдЯ на нее  все  с  тем  же  нагло-раболепным
видом.
   Љогда супруги  остались  одни,  смертельный  страх  охватил  ‚алентину.
ЃледнаЯ, не поднимаЯ глаз, напрасно старалась она  возобновить  прерванную
беседу, но тут господин де ‹ансак, нарушив молчание,  попросил  разрешениЯ
удалитьсЯ, ссылаЯсь на то, что окончательно разбит усталостью.
   - џ добралсЯ сюда из ‘анкт-Џетербурга за две недели, - сказал он не без
аффектации, - и остановилсЯ всего на сутки в Џариже. € боюсь... что у менЯ
начинаетсЯ лихорадка.
   - Ћ,  вас...  вас,  несомненно,  лихорадит,  -  повторила  ‚алентина  с
неловкой торопливостью.
   ‡лобнаЯ улыбка тронула умеющие хранить тайны уста дипломата.
   - “ вас  вид  совсем  как  у  ђозины  из  "‘евильского  цирюльника",  -
проговорил он не то шутливо, не то с горечью, - "Buona sera, don Basilio!"
[„обрый вечер, дон Ѓазилио! (итал.)]. Ђх,  -  добавил  он,  направлЯЯсь  к
двери усталой походкой, - мне просто необходимо выспатьсЯ. …ще одна ночь в
почтовой карете, и Я окончательно бы расхворалсЯ. € есть отчего, не правда
ли, дорогаЯ?
   - Ћ да, - ответила ‚алентина, - Я велела вам приготовить...
   - Љомнату в павильоне, если не ошибаюсь, моЯ прелесть? ‚ы правы,  он  в
высшей степени способствует здоровому сну. ЌравитсЯ мне этот павильон,  он
напомнит мне те счастливые времена, когда мы виделись ежедневно.
   - Џавильон? - испуганно повторила ‚алентина, что снова не  укрылось  от
глаз графа и послужило  ему  отправной  точкой  длЯ  дальнейших  открытий,
которые он поклЯлсЯ себе сделать в ближайшее же времЯ.
   - Ђ вы как-то иначе распорЯдились  павильоном?  -  осведомилсЯ  граф  с
великолепно наигранной простотой и безразличием.
   - џ устроила себе там уголок, где работаю, -  сконфуженно  пробормотала
‚алентина - лгать она не умела. - Љровать оттуда вынесли и приготовить  ее
сегоднЯ вечером  не  успеют...  Ќо  апартаменты  матушки  в  нижнем  этаже
готовы... если, конечно, вас это устроит.
   - ‚озможно, завтра Я  потребую  себе  иного  пристанища,  -  проговорил
‹ансак,   поддавшись   жестокому   намерению   отомстить,   и    улыбнулсЯ
слащаво-нежной улыбкой, - а пока что менЯ устроит все, что вы мне укажете.
   Ћн поцеловал руку ‚алентины. ѓубы его показались ей холодными как  лед.
Ћставшись одна, она поспешила растереть руку ладонью левой  руки,  как  бы
желаЯ вернуть ей тепло. ‚опреки подчеркнутому стремлению ‹ансака следовать
желаниЯм жены, ‚алентина не могла проникнуть в истинные его  намерениЯ,  и
страх заглушил тоску, сжимавшую ей сердце. Ћна заперлась у себЯ в спальне,
и смутное воспоминание о той, другой ночи,  которую  она  в  летаргическом
полусне провела  там  вместе  с  Ѓенедиктом,  пришла  ей  на  памЯть.  Ћна
поднЯлась  и  стала  взволнованно  ходить  по  комнате,  надеЯсь  прогнать
обманчивые и жестокие видениЯ, которые пробудились в ее душе  одновременно
с воспоминанием. ‚ три часа утра, будучи не в силах ни спать,  ни  дышать,
она распахнула окно. ‚зглЯд ее упал на  какой-то  неподвижный  предмет,  и
хотЯ  она  долго  вглЯдывалась  в  то,  что   напоминало   ствол   дерева,
полускрытого ветвЯми соседних деревьев, она не могла  разобрать,  что  это
такое. ‚друг она заметила, что ствол этот шевельнулсЯ и сделал шаг вперед,
- тут только она узнала Ѓенедикта. €спуганнаЯ тем, что он так  неосторожно
выдал себЯ, так  как  комнаты  господина  де  ‹ансака  находились  под  ее
спальней, ‚алентина со страхом перевесилась через подоконник и постаралась
жестами объЯснить ему, какой опасности он  себЯ  подвергает.  Ќо  Ѓенедикт
ничуть не испугалсЯ, напротив, он почувствовал  живейшую  радость,  понЯв,
что его сопернику отведены  покои  графини.  ‘ложив  молитвенно  руки,  он
воздел их с благодарностью  к  небесам  и  исчез.  Ќа  его  горе,  ‹ансак,
которому лихорадочное возбуждение - следствие долгого пути -  тоже  мешало
заснуть, наблюдал за этой сценой, скрытый што