бо  он
начинает думать, что  ей  еще  легче  будет  отдатьсЯ  другому,  и  малейшее
подозрение кажетсЯ ему теперь вполне правдоподобным. €  тут  здравый  смысл,
очевидно, изменил ‹отарио, и рассудок утратил над ним  всЯкую  власть,  ибо,
ослепленный глодавшею его  бешеною  ревностью,  мучимый  желанием  отомстить
Љамилле, хотЯ на самом деле она ни в чем перед ним  не  провинилась,  он  не
нашел ничего  лучше  и  умнее,  как  без  дальних  размышлений  броситьсЯ  к
Ђнсельмо, когда тот еще лежал  в  постели,  и  обратилсЯ  к  нему  с  такими
словами:
     - ‡най, Ђнсельмо, что уже много дней борюсь Я с собою и  делаю  усилиЯ,
чтобы не сказать тебе того, что Я уже не могу и не  вправе  дольше  от  тебЯ
скрывать. ‡най, что крепость, именуемаЯ Љамиллой, сдалась и  готова  принЯть
любые мои условиЯ. € Я не  спешил  открывать  тебе  всю  правду  единственно
потому, что желал уверитьсЯ, не есть ли это  с  ее  стороны  пустаЯ  женскаЯ
прихоть и не намереваетсЯ ли она испытать менЯ и проверить, сколь искренен Я
в сердечных своих  излиЯниЯх,  начатых  мною  с  твоего  позволениЯ.  ђавным
образом Я полагал, что если Љамилла такова, какою ей надлежит быть  и  какою
мы оба ее считали, то она сообщит тебе о моем ухаживании, но, видЯ, что  она
медлит, Я понЯл, что обещание ее неложно, - обещала же мне она, что когда ты
снова отлучишьсЯ, то она назначит мне свидание в твоей гардеробной (и точно:
в этой самой комнате они обыкновенно виделись). Ћднако ж Я  просил  бы  тебЯ
удержатьсЯ от безрассудной и скорой мести, ибо грех совершен ею пока  только
в мыслЯх, и может статьсЯ, что, прежде чем он будет совершен на деле,  мысли
ее примут иное направление и место греха заступит раскаЯние. ’ак  вот,  коли
ты всегда или почти всегда следовал моим советам, то  последуй  еще  одному,
который Я тебе сейчас преподам, и запомни его, дабы затем, во  всем  уверЯсь
воочию, по зрелом размышлении поступить, как тебе заблагорассудитсЯ.  ‘делай
вид, что ты уезжаешь днЯ на два, на три, как в прошлый раз, а сам спрЯчьсЯ в
гардеробной, котораЯ благодарЯ коврам и разным другим предметам представлЯет
собой самое подходЯщее длЯ этого место, и тут мы  оба  собственными  глазами
увидим, что замышлЯет Љамилла, и если замысел ее порочен, что вернее  всего,
то тогда ты можешь стать молчаливым, предусмотрительным и разумным  палачом,
карающим за причиненное тебе зло.
     ђечи ‹отарио удивили, изумили и поразили Ђнсельмо, ибо тот обратилсЯ  с
ними к нему, когда он меньше всего ожидал их услышать, - он уже считал,  что
его супруга отбила притворные атаки  ‹отарио,  и  праздновал  победу.  „олго
хранил он молчание, уставЯсь неподвижным взглЯдом в пол, и наконец сказал:
     - ’ы поступил, как истинный  друг,  ‹отарио.  џ  непременно  послушаюсь
твоего совета. „елай что хочешь, но только  держи  это  в  тайне,  как  того
требует столь непредвиденный случай.
     ‹отарио обещал, но, выйдЯ от Ђнсельмо, он горько  пожалел,  что  сказал
ему все это, и понЯл, как глупо  он  поступил,  ибо  он  сам  мог  отомстить
Љамилле и не таким жестоким и  постыдным  способом.  Ћн  проклинал  себЯ  за
безрассудство, порицал за легкомыслие и  не  знал,  на  что  решитьсЯ,  дабы
исправить ошибку и найти какой-нибудь разумный  выход.  ‚  конце  концов  он
решилсЯ повинитьсЯ во всем  Љамилле;  сыскать  длЯ  этого  случай  ему  было
нетрудно - в тот же день  увиделсЯ  он  с  нею  наедине,  а  она  как  скоро
удостоверилась, что никто не слышит, то сказала:
     - ‡наешь, милый ‹отарио, у менЯ так болит и ноет сердце,  что  кажетсЯ,
будто  вот-вот  разорветсЯ,  и  если  оно  и  не  разорветсЯ,   то,   право,
каким-нибудь чудом. Џослушай: бесстыдство ‹еонеллы дошло до  того,  что  она
все ночи напролет просиживает в моем  доме  со  своим  возлюбленным,  наносЯ
ущерб  моему  доброму  имени,  ибо  перед  всЯким,  кто  видит,  как  он   в
непоказанное времЯ выходит из  моего  дома,  открываетсЯ  широкое  поле  длЯ
подозрений. € мне особенно  тЯжело,  что  Я  не  могу  ни  наказать  ее,  ни
побранить, ибо то обстоЯтельство, что она ЯвлЯетсЯ поверенною в наших делах,
скрепило мои уста печатью, дабы Я молчала про ее дела, и Я боюсь, как бы  из
этого не вышло беды.
     ‘лушаЯ Љамиллу, ‹отарио сначала решил, что это она придумала длЯ отвода
глаз - будто человек, которого он видел, приходил не к ней,  а  к  ‹еонелле;
однако ж, видЯ, что она сокрушаетсЯ, плачет и просит у него  совета,  он  ей
поверил и, поверив, еще более устыдилсЯ и во всем раскаЯлсЯ. Ќо со всем  тем
он сказал Љамилле, чтобы  она  не  огорчалась  и  что  он-де  надумает,  как
обуздать  наглость  ‹еонеллы.  Џод  конец   же   ‹отарио   призналсЯ,   что,
подстрекаемый бешеною и дикою ревностью, он все рассказал Ђнсельмо и что тот
по уговору спрЯчетсЯ в гардеробной, дабы воочию убедитьсЯ в  ее  неверности.
Ћн молил ее простить ему это безрассудство  и  посоветовать,  как  исправить
дело и как ему выйти из  столь  запутанного  лабиринта,  куда  его  завлекло
собственное сумасбродство.
     Џризнание  ‹отарио  ужаснуло  Љамиллу,  и  она   в   превеликом   гневе
разразилась потоком справедливых укоризн и разбранила  его  за  то,  что  он
столь низкого о ней мнениЯ, и за его нелепую и дурную затею; но как  женский
ум по природе своей отзывчивее, нежели мужской, и на доброе и на злое,  хотЯ
и уступает ему в умении здраво рассуждать, то Љамилла мгновенно нашла  выход
из этого, казалось бы, безвыходного положениЯ и велела ‹отарио устроить так,
чтобы Ђнсельмо на другой день, точно, спрЯталсЯ в условленном месте, ибо она
рассчитывала, что из  этих  прЯток  можно  будет  извлечь  пользу  и  что  в
дальнейшем они уже без всЯких помех будут наслаждатьсЯ друг  другом;  и,  не
раскрываЯ до конца своих намерений, она предуведомила его, чтобы  он,  когда
Ђнсельмо спрЯчетсЯ, ЯвилсЯ по зову ‹еонеллы и на все  вопросы  отвечал  так,
как если бы он и не подозревал, что Ђнсельмо его слышит.  ‹отарио  упрашивал
ее поделитьсЯ с ним своим замыслом,  дабы  тем  увереннее  и  осмотрительнее
начал он действовать.
     - ’ебе не нужно действовать; повторЯю: тебе надлежит лишь  отвечать  на
мои вопросы, - вот все, что сказала ему  Љамилла,  ибо  из  боЯзни,  что  он
отвергнет ее затею, котораЯ ей самой казалась  столь  удачною,  и  затеет  и
придумает что-нибудь еще, гораздо менее  удачное,  положила  до  времени  не
посвЯщать его в свои планы.
     ‘ тем и ушел ‹отарио, а на другой день Ђнсельмо сделал вид, что уезжает
в деревню к своему приЯтелю, а сам возвратилсЯ и  спрЯталсЯ,  что  ему  было
сделать легко, ибо Љамилла и ‹еонелла предоставили ему эту возможность.
     €так, Ђнсельмо спрЯталсЯ, и его  охватило  волнение,  какое  не  может,
вероЯтно, не испытывать тот, кто ожидает, что вот сейчас у  него  на  глазах
станут попирать его честь, что еще секунда -  и  у  него  похитЯт  бесценный
клад, за каковой он почитал возлюбленную свою Љамиллу.  ’вердо  уверенные  в
том, что Ђнсельмо спрЯталсЯ, Љамилла и ‹еонелла вошли в гардеробную; и, едва
переступив порог, Љамилла с глубоким вздохом молвила:
     - Ђх, добраЯ ‹еонелла! џ не приведу в исполнение замысел, о  котором  Я
не ставила тебЯ в известность, дабы ты не тщилась  менЯ  удерживать,  возьми
лучше кинжал Ђнсельмо и пронзи бесчестную грудь  мою!  Ќо  нет,  постой,  не
должно мне страдать за чужую вину. Џрежде всего  Я  хочу  знать,  что  такое
усмотрели во мне бессовестные и дерзкие очи ‹отарио, отчего он вдруг осмелел
и поведал мне преступную свою страсть, тем самым обесчестив своего  друга  и
опозорив менЯ. Џодойди к окну, ‹еонелла, и позови его, - он, конечно, сейчас
на улице: ждет, когда можно будет осуществить дурной свой умысел.  Ћднако  ж
прежде осуществитсЯ мой - жестокий, но благородный.
     - Ђх, госпожа моЯ! - заговорила догадливаЯ  и  обо  всем  осведомленнаЯ
‹еонелла. - ‡ачем вам кинжал? Ќеужели вы хотите  убить  себЯ  или  же  убить
‹отарио? Ќо и в том и в другом случае вы погубите и  честь  свою,  и  доброе
имЯ. ‹учше затаите обиду и не пускайте этого скверного  человека  на  порог,
когда мы одни. Џодумайте, синьора: ведь мы слабые женщины, а он мужчина,  да
еще такой, который идет напролом. € вот если он, потерЯв голову от  страсти,
ЯвитсЯ с дурным  своим  намерением  сюда,  то,  пожалуй,  прежде  нежели  вы
приведете в исполнение свое, он учинит такое, что  окажетсЯ  длЯ  вас  горше
смерти. “ж этот мой господин Ђнсельмо, и зачем только он дал  такую  волю  у
себЯ в доме этому потаскуну? Џоложим даже, синьора, вы его убьете, -  а  мне
сдаетсЯ, что вы именно это замыслили, - что мы будем делать с мертвым телом?
     - —то будем делать? - сказала Љамилла. - Џусть его хоронит Ђнсельмо,  -
этот труд должен показатьсЯ ему отдыхом, ибо он предаст земле свой позор. Ќу
так зови же его, - медлить с отмщением за причиненное мне зло - это  значит,
по моему разумению, изменить обету супружеской верности.
     Ђнсельмо слышал все, и каждое слово Љамиллы разуверЯло  его;  когда  же
ему стало Ясно, что она решилась убить ‹отарио, то он вознамерилсЯ  выйти  и
объЯвитьсЯ, дабы не свершилось подобное  дело,  но  его  остановило  желание
посмотреть, к чему приведут эта неустрашимость и это благородное решение,  с
тем чтобы в последнюю минуту выйти и остановить Љамиллу.
     Ђ Љамилла между тем  изобразила  глубокий  обморок,  и  как  скоро  она
рухнула на кровать, ‹еонелла горько заплакала и запричитала:
     - Ђх ты, беда какаЯ! € что Я за несчастнаЯ, -  ведь  у  менЯ  на  руках
умирает цвет земной чистоты, венец добродетельных жен, образец целомудриЯ...
     € еще много чего она наговорила, так что кто бы ее ни послушал,  всЯкий
почел бы ее за самую сердечную и верную служанку на свете, а ее госпожу - за
новоЯвленную преследуемую Џенелопу. Љамилла не замедлила прийти  в  себЯ  и,
очнувшись, молвила:
     - —то же ты, ‹еонелла, не идешь звать  самого  верного  друга  во  всем
подсолнечном и подлунном мире? ’оропись же, ступай, беги, лети, да не угасит
твоЯ медлительность  пыл  моего  гнева  и  да  не  расточитсЯ  в  угрозах  и
проклЯтиЯх предвкушаемаЯ мною праваЯ месть.
     - €ду, иду, госпожа моЯ, -  сказала  ‹еонелла,  -  только  отдайте  мне
сначала кинжал, а то как бы в мое отсутствие вы не натворили  такого,  из-за
чего ваши близкие потом всю жизнь плакать будут.
     - Ѓудь спокойна, милаЯ ‹еонелла, Я ничего такого не сделаю, - возразила
Љамилла. - •отЯ, по-твоему, безрассудно и неумно с моей  стороны  вступатьсЯ
за свою честь, однако ж Я не ‹укрециЯ, котораЯ Якобы наложила на себЯ  руки,
будучи ни в чем неповинна и не умертвив прежде виновника  своего  несчастьЯ.
„а, Я умру, коли уж мне  так  положено,  но  сперва  Я  должна  отплатить  и
отомстить тому, из-за чьей  дерзости,  длЯ  которой  Я  отнюдь  не  подавала
повода, Я сейчас проливаю слезы.
     ‹еонелла заставила себЯ долго упрашивать, прежде чем пойти за  ‹отарио,
но наконец пошла, и, пока ее не было, ее госпожа говорила сама с собою:
     - Ѓоже мой, боже мой! Ќе разумнее ли было бы прогнать  ‹отарио,  как  Я
это уже делала не раз, а не подавать ему  повода,  -  к  сожалению,  у  него
теперь уже есть повод, - принЯть менЯ за женщину бесчестную и  низкую,  хотЯ
он и не замедлит в том разуверитьсЯ? Ќет сомнениЯ, так было бы лучше.  Ќо  Я
не была бы отомщена и честь супруга моего осталась бы опороченною, когда  бы
‹отарио цел и невредим и как ни в чем  не  бывало  вышел  оттуда,  куда  его
завлекли преступные замыслы. „а поплатитсЯ жизнью предатель за нечистые свои
желаниЯ! Џусть знает свет (если только он когда-либо про  это  узнает),  что
Љамилла не только сохранила верность своему супругу, но  и  отомстила  тому,
кто дерзнул его  оскорбить.  ‘о  всем  тем,  думаетсЯ  мне,  лучше  было  бы
уведомить Ђнсельмо. Ќо ведь Я же намекала ему на это в письме,  посланном  в
деревню, и, думаетсЯ мне, если он не  поспешил  предотвратить  опасность,  о
которой Я  его  извещала,  то,  очевидно,  потому,  что  его  благороднаЯ  и
доверчиваЯ душа не могла и не хотела допустить, чтобы  его  испытанный  друг
замыслил нечто такое, что задевало бы его честь. „а Я и сама потом долго  не
придавала этому значениЯ и так и  не  придала  бы,  если  б  не  настойчивые
уверениЯ, роскошные дары и потоки слез, в коих безмернаЯ его  наглость  себЯ
обнаружила. Ќо к чему все эти речи? “жели смелое решение нуждаетсЯ в совете?
ђазумеетсЯ, что  нет.  ’ак  берегись  же,  измена,  сюда,  отмщение!  ‚ходи,
предатель, подойди ближе, погибни, умри, а там будь что будет! —истою отдала
Я себЯ под начало того, кто небом был  мне  дарован  в  супруги,  чистою  же
должна Я  выйти  из-под  его  начала,  -  более  того:  Я  выйду,  омытаЯ  в
собственной невинной крови и в грЯзной крови коварнейшего из  друзей,  каких
когда-либо видела дружба на свете.
     ‚се это она говорила, расхаживаЯ  по  комнате  с  обнаженным  кинжалом,
сопровождаЯ свою речь порывистыми и неестественными движениЯми и  необычайно
бурно выражаЯ свои чувства, так что, глЯдЯ  на  нее,  можно  было  подумать,
будто она лишилась рассудка  и  будто  это  не  мЯгкосердечнаЯ  женщина,  но
злодей, решимости отчаЯниЯ преисполненный.
     Ђнсельмо, стоЯ за ковром, все это видел и  всему  дивилсЯ,  и  ему  уже
начинало казатьсЯ, что виденное и слышанное могло бы и  более  основательные
подозрениЯ рассеЯть, и, боЯсь какого-либо неожиданного происшествиЯ, он  уже
хотел, чтобы опыт с приходом ‹отарио не состоЯлсЯ. € он готов был объЯвитьсЯ
и выйти, дабы обнЯть и успокоить свою  супругу,  но,  увидев,  что  ‹еонелла
ведет за руку ‹отарио, невольно остановилсЯ, и  как  скоро  Љамилла  увидела
‹отарио, то провела перед собой кинжалом черту на полу и сказала:
     - ‹отарио! ‘лушай, что Я тебе скажу: если ты осмелишьсЯ переступить вот
эту черту или хотЯ бы приблизитьсЯ к ней, в то же  мгновенье,  едва  лишь  Я
замечу, что ты намереваешьсЯ это сделать, Я вонжу  себе  в  грудь  вот  этот
самый кинжал. € прежде чем ты проронишь хоть слово  в  ответ,  Я  хочу  сама
сказать  тебе  несколько  слов,  а  потом  уже   ты   ответишь,   как   тебе
заблагорассудитсЯ. ‚о-первых, ‹отарио, Я хочу, чтобы ты мне  сказал,  знаешь
ли ты моего мужа Ђнсельмо и какого ты о нем мнениЯ,  а  во-вторых,  Я  хочу,
чтобы ты мне сказал, знаешь ли ты менЯ. Ћтвечай же, не  смущайсЯ  и  ответов
своих не обдумывай, ибо вопросы мои нетрудны.
     ‹отарио был достаточно проницателен длЯ того, чтобы  с  самого  начала,
когда еще Љамилла велела ему спрЯтать Ђнсельмо, догадатьсЯ, что она намерена
предпринЯть; и потому, сразу попав ей в тон, он отвечал  умно  и  находчиво,
так что благодарЯ искусной игре их обоих нельзЯ было не принЯть эту ложь  за
совершенную правду; ответил же он Љамилле вот что:
     - џ не предполагал, прелестнаЯ  Љамилла,  что  ты  позвала  менЯ,  дабы
расспрашивать о  вещах,  столь  далеких  от  цели  моего  прихода.  …сли  ты
вознамерилась отсрочить обещанную награду, то лучше бы уж  с  самого  начала
ничего мне не сулить, ибо тем сильнее томит желанное, чем больше надежды  на
обладание им. Ќо, дабы ты не подумала,  что  Я  не  хочу  отвечать  на  твои
вопросы, Я тебе отвечу на них: да, Я знаю супруга твоего Ђнсельмо,  с  малых
лет мы знаем друг друга, и Я не стану говорить тебе о нашей дружбе,  котораЯ
тебе хорошо известна, дабы самому не сделатьсЯ свидетелем зла, которое Я ему
сделал по наущению любви, неизменно оправдывающей величайшие заблуждениЯ.  џ
и тебЯ знаю, и дорога ты мне так же, как  и  ему:  ведь  когда  бы  не  твои
достоинства, ни за что не изменил бы Я долгу  дворЯнина  и  не  поступил  бы
вопреки свЯщенным законам истинной дружбы, ныне мною попранным и  нарушенным
по наущению любви, этого мощного недруга.
     - Љоли ты сознаешьсЯ в этом, существо, истинной  любви  недостойное,  -
сказала Љамилла, - то с какими же глазами осмеливаешьсЯ ты  предстать  перед
тою, кто, как тебе известно, ЯвлЯет собой зеркало, в которое смотритсЯ  тот,
на кого не мешает почаще смотреть тебе, дабы увидеть, сколь незаслуженно  ты
его оскорблЯешь? Ќо как же Я несчастна! ‚едь нетрудно сообразить, из-за чего
не сообразовалсЯ ты с велениЯми долга:  должно  думать,  это  некаЯ  с  моей
стороны  вольность,  -  Я  не  могу  сказать:  нескромность,   ибо   заранее
обдуманного намерениЯ тут не было, а была какаЯ-нибудь  оплошность,  которую
женщины  обыкновенно  допускают  по  рассеЯнности,  когда  они  знают,   что
опасатьсЯ им некого. ‚ самом деле, скажи, изменник: ответила ли  Я  на  твои
мольбы хотЯ единым словом или же знаком, который мог  бы  в  тебе  пробудить
тень надежды на исполнение гнусных твоих желаний? Ѓыл ли когда-нибудь  такой
случай, чтобы  Я  своими  речами  не  уничтожила  и  со  всею  суровостью  и
строгостью не осудила любовных твоих речей? Џоверила ли  Я  хотЯ  одному  из
щедро расточаемых тобою слов и принЯла ли Я хотЯ единый из еще более  щедрых
твоих даров? € все же мне  представлЯетсЯ,  что  нельзЯ  в  течение  долгого
времени находитьсЯ в плену у  любовной  мысли,  если  только  ее  не  питает
надежда, а потому ответ за твое безрассудство хочу держать Я, ибо, уж верно,
какаЯ-нибудь с моей стороны  невнимательность  все  это  времЯ  питала  твое
особое внимание ко мне, - вот Я и хочу себЯ наказать и  пострадать  за  твою
вину. € дабы ты уразумел, что коли Я так бесчеловечна по отношению  к  самой
себе, то и по отношению к тебе Я не могу быть иною, Я  хочу,  чтобы  ты  был
свидетелем жертвы, которую Я намереваюсь  принести  поруганной  чести  моего
честнейшего супруга, которого ты постаралсЯ оскорбить,  как  только  мог,  и
которого оскорбила и Я недостаточною решительностью, с какою Я избегала - и,
по-видимому, так и не избежала - случаЯ поддержать и  поощрить  дурные  твои
намерениЯ.  ЏовторЯю:  менЯ  больше  всего  мучает   подозрение,   что   моЯ
неосторожность поселила в твоей душе нелепые эти мечты, и вот  за  нее-то  Я
больше всего и хочу себЯ  наказать  своими  собственными  руками,  ибо  если
кто-нибудь другой будет моим палачом, то  вина  моЯ,  по  всей  вероЯтности,
примет огласку. Ќо Я хочу не только умереть самой, но и умертвить  и  увлечь
за собою того, чьЯ смерть утолит мою жажду мести, - мести, которую Я лелею и
ношу в себе, ибо  в  отмщении,  как  бы  оно  ни  свершилось,  Я  вижу  кару
беспристрастного правосудиЯ, и ее не  отвратить  тому,  кто  довел  менЯ  до
такого отчаЯниЯ.
     €  тут  она,  взмахнув  кинжалом  и  принЯв  необычайно  грозный   вид,
стремительно ринулась на ‹отарио с Явным намерением пронзить ему грудь,  так
что у него даже мелькнула мысль, все ли это  у  нее  деланное,  или  же  это
искренне, ибо ему понадобились  всЯ  его  ловкость  и  сила,  дабы  помешать
Љамилле нанести удар. Ћна же вела необыкновенную эту игру в  высшей  степени
непринужденно и так увлеклась сама, что, дабы окрасить выдумку  эту  в  цвет
истины,  решилась,  видимо,  обагрить  ее  собственной  своею  кровью,  ибо,
уверившись, что не может заколоть ‹отарио, или же сделав вид, что не  может,
она сказала:
     - ‘удьбе не угодно, чтобы мое законное желание осуществилось до  конца,
но как она ни всемогуща, а все же она не воспрепЯтствует мне осуществить его
хотЯ бы отчасти.
     ‘ последним словом она вырвала у ‹отарио свою руку и,  направив  острие
кинжала на самое себЯ, но так, чтобы рана была не глубокой, вонзила его себе
в левый бок, чуть ниже плеча, и, как бы без чувств, упала на пол.
     ѓлЯдЯ на Љамиллу, распростертую на полу и залитую  кровью,  ‹еонелла  и
‹отарио  недоумевали  и  давались  диву:  они  все  еще  не  могли   понЯть,
притворство это или нет. ‹отарио, от испуга с трудом переводЯ дух,  бросилсЯ
к Љамилле, но, увидев,  что  рана  нимало  не  опасна,  успокоилсЯ  и  снова
подивилсЯ сметливости, находчивости и большому уму  прелестной  Љамиллы;  и,
памЯтуЯ о том, как должно ему держать себЯ,  начал  он  протЯжный  и  унылый
плач, как если б Љамилла была покойница, и принЯлсЯ осыпать  проклЯтиЯми  не
только себЯ, но и того, кто довел его до беды. Ђ как ему  было  ведомо,  что
его друг Ђнсельмо слышит все, то говорил он такие вещи, что всЯкий,  кто  бы
его ни послушал, пожалел бы его еще больше, нежели  Љамиллу,  хотЯ  бы  даже
почитал ее за умершую. ‹еонелла взЯла ее на руки и перенесла на кровать; она
умолЯла ‹отарио найти врача, который согласилсЯ бы втайне от  всех  вылечить
Љамиллу, и просила посоветовать ей и  надоумить  ее,  что  сказать  Ђнсельмо
относительно  раны  ее  госпожи  в  случае,  если  он  возвратитсЯ   до   ее
выздоровлениЯ. ‹отарио сказал, чтобы она  отвечала,  как  ей  вздумаетсЯ,  -
он-де сейчас не в состоЯнии дать хороший совет, он только просит ее поскорее
унЯть кровь, потому что сам он удалЯетсЯ прочь  от  людей,  -  и  с  сильным
движением скорби и душевной муки вышел из комнаты. Љогда же он очутилсЯ один
и в таком месте, где никто его не мог видеть, он  стал  усердно  креститьсЯ,
дивЯсь хитрости Љамиллы и той естественности, с какою держала себЯ ‹еонелла.
Ћн был убежден, что Ђнсельмо теперь уподоблЯет  свою  супругу  самой  Џорции
{1}, и ему хотелось с ним повидатьсЯ, дабы вместе отпраздновать самую полную
победу лжи над правдой, какую только можно себе представить.
     €так, ‹еонелла остановила  кровь  своей  госпоже,  -  крови  между  тем
вытекло ровно столько, сколько надобно было  длЯ  того,  чтобы  выдумка  эта
показалась правдоподобной, - а затем промыла рану вином и с крайним  тщанием
перевЯзала ее; при этом она говорила такие слова, что если б никаких  других
слов здесь раньше не было произнесено, то этого оказалось бы довольно, чтобы
уверить Ђнсельмо, что супруга  его  -  олицетворение  добродетели.  Љ  речам
‹еонеллы присовокупила свои речи и Љамилла, - она называла себЯ трусливой  и
малодушной, ибо твердость духа покинула ее, мол, в ту  самую  минуту,  когда
она в ней особенно нуждалась длЯ того, чтобы покончить все счеты с  постылою
жизнью. Ћна спросила свою служанку,  стоит  ли  рассказывать  о  случившемсЯ
любезному ее супругу; та отсоветовала ей, ибо он, дескать, почтет за должное
отомстить ‹отарио, что сопрЯжено с большим длЯ него самого риском, доброй же
супруге не пристало подбивать мужа на  ссоры,  -  напротив,  она  должна  по
возможности удерживать его. Љамилла сказала, что этот совет  ей  по  сердцу,
что она ему последует,  но  что  все-таки  надобно  придумать,  что  сказать
Ђнсельмо по поводу раны, которую он, уж верно, заметит; ‹еонелла  же  ей  на
это сказала, что она и в шутку не умеет лгать.
     - Ђ Я разве умею, голубка? - воскликнула Љамилла. - „а если б  даже  от
этого зависела моЯ жизнь,  и  тогда  не  посмела  бы  Я  ни  выдумывать,  ни
лжесвидетельствовать. € коли мы все равно не сумеем выпутатьсЯ, то уж  лучше
сказать всю правду, нежели быть уличенными во лжи.
     - Ќе горюйте, синьора, - возразила ‹еонелла, - до  завтрашнего  утра  Я
придумаю, что сказать, да и рана у вас  в  таком  месте,  что  он  ее  и  не
заметит, и сострадательные небеса окажут содействие нашим законным и честным
намерениЯм. “спокойтесь, госпожа моЯ, и постарайтесь  унЯть  волнение,  дабы
мой господин не застал вас в тревоге, а в остальном положитесь на менЯ и  на
бога, который вечно споспешествует благим желаниЯм.
     ‘ величайшим вниманием слушал и смотрел Ђнсельмо, как  играют  трагедию
гибели его чести, лицедеи же играли ее  с  такою  необыкновенною,  подлинною
страстью, что казалось, будто они перевоплотились в тех, кого изображали. Ћн
с нетерпением ждал вечера, чтобы выйти из дому,  свидетьсЯ  с  добрым  своим
другом ‹отарио и  вместе  порадоватьсЯ  драгоценной  жемчужине,  которую  он
нашел, подвергнув  испытанию  целомудрие  своей  жены.  Љамилла  и  ‹еонелла
позаботились о том, чтобы предоставить  ему  удобный  случай  и  возможность
выйти из дому, и он  этой  возможности  не  упустил  и,  выйдЯ,  поспешил  к
‹отарио;  встреча  наконец  состоЯлась,  и  Язык  человеческий  не  в  силах
изобразить, как он его обнимал, как изъЯвлЯл свою радость и как  превозносил
Љамиллу.  ‹отарио   слушал   его   без   восторга,   ибо   воображению   его
представлЯлось, сколь низко обманут был его друг  и  сколь  незаслуженно  он
причинил ему зло; но Ђнсельмо,  хоть  и  видел,  что  ‹отарио  не  радостен,
объЯснЯл это тем, что  ‹отарио  бросил  Љамиллу  раненую  и  что  виновником
несчастьЯ он почитает себЯ; поэтому Ђнсельмо, между прочим, сказал  ‹отарио,
чтобы он о Љамилле не  беспокоилсЯ,  ибо  рана,  вне  всЯкого  сомнениЯ,  не
опасна, коли ее намерены скрыть от него, - следственно,  боЯтьсЯ  нечего,  а
должно  радоватьсЯ  вместе  с  ним  и  веселитьсЯ,  ибо   хитрость   его   и
посредничество возвели Ђнсельмо на  самый  верх  блаженства,  и  теперь  он,
Ђнсельмо, ничем иным не желает заниматьсЯ, кроме как писанием стихов в честь
Љамиллы, дабы она жила в памЯти поздних потомков. ‹отарио одобрил благую его
мысль и сказал, что и он примет участие в  воздвижении  столь  великолепного
памЯтника.
     ’ак презабавнейшим образом был обманут Ђнсельмо;  он  сам,  думаЯ,  что
вводит к себе в дом орудие своей славы, ввел  в  него  полную  гибель  своей
чести. Љамилла встречала ‹отарио с недовольным лицом, но с  душою  ликующею.
Ћбман этот длилсЯ несколько месЯцев, а затем ”ортуна повернула наконец  свое
колесо, вследствие чего низость, до тех пор столь искусно скрываемаЯ,  вышла
наружу, и Ђнсельмо поплатилсЯ жизнью за безрассудное свое любопытство.


     1 ЏорциЯ - жена Њарка Ѓрута. †елаЯ доказать Ѓруту, что  она  достаточно
мужественна и отважна и поэтому достойна быть посвЯщенной в  заговор  против
ћлиЯ –езарЯ, ЏорциЯ тЯжело ранила себЯ в присутствии мужа. Џозднее, узнав  о
его смерти на поле брани, она покончила с собой.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXXV,
     в коей речь идет о жестокой и беспримерной битве „он Љихота с бурдюками
красного вина и оканчиваетсЯ повесть о Ѓезрассудно-любопытном

     „о конца повести  оставалось  совсем  немного,  когда  из  чулана,  где
отдыхал „он Љихот, с криком выбежал перепуганный ‘анчо Џанса:
     - Ѓегите, сеньоры, скорей и помогите моему господину, -  он  вступил  в
самый жестокий и Яростный  бой,  какой  когда-либо  видели  мои  глаза.  Љак
рубанет он великана, недруга сеньоры принцессы Њикомиконы, так голова у того
напрочь, словно репа, вот как бог свЯт!
     -  —то  ты,  братец  мой,  говоришь?  -  прерываЯ  чтение,   воскликнул
свЯщенник. - „а  ты  в  своем  уме,  ‘анчо?  Љак  могла  случитьсЯ  всЯ  эта
чертовщина, когда великан находитсЯ за две тысЯчи миль отсюда?
     ‚ это времЯ в чулане поднЯлсЯ превеликий шум и  послышались  крики  „он
Љихота:
     - Ќи с места, вор, разбойник, трус! ’еперь ты  в  моих  руках,  и  твой
Ятаган тебе не поможет.
     Џри этом он, видимо, что было мочи ударил  мечом  по  стене.  ‘анчо  же
сказал:
     - Ќечего вам  стоЯть  и  слушать,  -  либо  разнимите  дерущихсЯ,  либо
поддержите моего господина. ‚прочем, нужды в этом уже нет,  потому  великан,
понЯтно, уже убит и теперь дает ответ богу за всю свою дурно прожитую жизнь.
џ видел, как лилась кровь и как отлетела в сторону его  отрубленнаЯ  голова,
здоровеннаЯ, что твой бурдюк с вином.
     - “бейте менЯ, - вскричал тут хозЯин  постоЯлого  двора,  -  если  этот
чертов „он Љихот не пропорол один из бурдюков с красным вином, которые висЯт
над его изголовьем, а этот простофилЯ, уж верно, принимает за кровь вытекшее
вино!
     ‘ этими словами он вошел в чулан, а за ним все остальные, и  глазам  их
ЯвилсЯ „он Љихот в  самом  удивительном  нарЯде,  какой  только  можно  себе
представить. Ѓыл он в одной сорочке, столь короткой, что она едва прикрывала
лЯжки, а сзади была еще  на  шесть  пальцев  короче;  длинные  его  и  худые
волосатые ноги были далеко не первой чистоты; на голове у него  был  красный
засаленный ночной колпак, принадлежавший хозЯину; на левую руку  он  намотал
одеЯло, внушавшее ‘анчо отнюдь не безотчетную неприЯзнь, а в  правой  держал
обнаженный меч, коим он тыкал во  все  стороны,  произносЯ  при  этом  такие
слова, как если б он, точно, сражалсЯ с великаном. Ђ лучше всего, что  глаза
у него были закрыты, ибо он спал, и это ему  приснилось,  что  он  бьетсЯ  с
великаном;  воображению  его   так   Ясно   представлЯлось   ожидавшее   его
приключение, что  ему  померещилось,  будто  он  уже  прибыл  в  королевство
Њикомиконы и сражаетсЯ с ее недругом; и, полагаЯ, что он наносит удары мечом
великану, он пропорол бурдюки, так что все помещение было залито вином.  ’ут
хозЯина взЯло такое зло, что он бросилсЯ на „он Љихота с кулаками и так  его
стал тузить, что если б не Љарденьо и свЯщенник, то войну  с  великаном  „он
Љихоту пришлось бы прекратить навеки, а  между  тем  бедный  рыцарь  все  не
просыпалсЯ; наконец  цирюльник  сходил  на  колодец,  принес  большой  котел
холодной воды и обдал его с головы до ног, после чего „он Љихот  пробудилсЯ,
но спросоньЯ не заметил, в каком он виде. „оротеЯ же,  обратив  внимание  на
его короткую и легкую одежду, не решилась присутствовать при сражении  между
ее другом и ее ворогом.
     ‘анчо по всему полу искал голову великана и, так  и  не  обнаружив  ее,
сказал:
     - ‡наю Я этот домик - не дом, а сплошное  наваждение.  Џрошлый  раз  на
этом самом месте неведомо кто надавал мне зуботычин и тумаков, - так  Я  его
до сих пор и не видел, -  теперь  пропала  голова,  а  ведь  Я  собственными
глазами видел, как ее отсекли: кровь била фонтаном.
     - ЉакаЯ там кровь и какой фонтан, враг ты господень и  всех  свЯтых?  -
вскричал хозЯин. - ђазве ты не видишь, мошенник, что бурдюки крови хлещут из
проткнутых фонтанов, - то есть Я хотел сказать наоборот, - и что  все  здесь
плавает в красном вине, чтоб у того душа в аду  плавала,  кто  умудрилсЯ  их
проткнуть!
     - Ќичего не понимаю, - отвечал ‘анчо, - знаю только, что  разнесчастный
Я буду человек, коли не сыщу этой головы, потому графство мое тогда растает,
как соль в воде.
     Ѓодрствующий ‘анчо был еще хуже спЯщего „он Љихота - так ему  запали  в
душу обещаниЯ его господина. •озЯина бесило буйство „он Љихота и спокойствие
оруженосца, и он клЯлсЯ, что теперь они  так  легко  не  отделаютсЯ,  как  в
прошлый раз, когда они съехали со двора, не заплатив, - теперь особые  права
рыцарства им не помогут, они рассчитаютсЯ и за то и за это  и,  кроме  всего
прочего, возместЯт стоимость заплат длЯ прорванных бурдюков.
     ‘вЯщенник держал „он Љихота за руки, а тот,  полагаЯ,  что  приключение
окончилось и что перед ним принцесса Њикомикона, опустилсЯ перед свЯщенником
на колени и сказал:
     - Ћтныне, ваше величие, благороднаЯ и достославнаЯ сеньора,  вы  можете
быть уверены, что это гнусное существо не  причинит  вам  более  зла.  џ  же
отныне могу почитать себЯ свободным от  данной  мною  клЯтвы,  ибо  милостью
всемогущего бога и под покровом той, ради которой  Я  живу  и  дышу,  Я  как
нельзЯ лучше ее сдержал.
     - Ђ что Я вам говорил? - послушав такие речи, вскричал ‘анчо. - ‚едь не
пьЯн же Я был, в самом деле. ‘олоно пришлось великану  от  моего  господина,
можете мне поверить! Ћдним словом, дело идет на  лад,  графство  мое  не  за
горами!
     Љто  бы  не  посмеЯлсЯ  бреднЯм  обоих  -  господина  и  слуги?  ‚се  и
засмеЯлись, кроме хозЯина,  который  сулил  им  черта.  Ќаконец  свЯщеннику,
Љарденьо и цирюльнику ценою немалых трудов удалось уложить изнемогавшего  от
усталости „он Љихота в постель, и тот  уснул.  Џредоставив  ему  возможность
выспатьсЯ, они вышли на крыльцо утешить ‘анчо  Џансу,  так  и  не  нашедшего
голову великана. ‚прочем, еще труднее было им  умилостивить  хозЯина,  коему
скоропостижнаЯ кончина его бурдюков причинила  неизбывное  горе.  Ђ  хозЯйка
между тем вопила и причитала:
     - Ќе в добрый час и не в пору  ЯвилсЯ  в  мой  дом  этот  странствующий
рыцарь, глаза бы мои его не видали - так дорого он мне обошелсЯ! Џрошлый раз
он уехал, так и не рассчитавшись за ночлег: ни за ужин, ни за постель, ни за
солому, ни за овес - длЯ себЯ самого, длЯ своего оруженосца,  длЯ  лошади  и
длЯ осла:  он-де  рыцарь,  искатель  приключений  (чтоб  с  ним  лихаЯ  беда
приключилась, с ним и со всеми искателЯми приключений, какие только есть  на
свете), и потому платить-де не обЯзан, и так, мол, это записано в уложении о
странствующем рыцарстве. Ђ потом ЯвилсЯ ко мне вот этот самый  сеньор,  -  и
все опЯть из-за него, - и унес мой хвост, а  вернул  мне  его  с  пребольшим
изъЯном, весь  как  есть  общипанный,  так  что  теперь  мой  муж  не  может
употреблЯть его длЯ своих надобностей. € в довершение  всего  -  продырЯвить
мои бурдюки и выпустить из них вино, чтоб ему так всю кровь повыпустили!  Ќо
только уж как ему будет угодно: клЯнусь прахом отца  и  памЯтью  матери,  он
заплатит мне все до последнего гроша, или менЯ не так  зовут  и  Я  не  дочь
своих родителей!
     ‚от что в великом гневе говорила хозЯйка  постоЯлого  двора,  а  добраЯ
служанка Њариторнес ей вторила. „очка помалкивала и только времЯ от  времени
усмехалась.  ‘вЯщенник  все  уладил,  обещав  полностью  возместить  убытки,
понесенные как на бурдюках, так  и  на  вине,  особливо  же  на  повреждении
хвоста, коим здесь так дорожили. „оротеЯ утешила ‘анчо Џансу  тем,  что  как
скоро будет доказано, что его господин, точно, обезглавил великана, то, едва
лишь в  ее  королевстве  водворитсЯ  мир,  она  пожалует  ему  самое  лучшее
графство. ‘анчо этим утешилсЯ и стал уверЯть принцессу, что он  без  всЯкого
сомнениЯ видел голову великана и даже запомнил такую подробность, что борода
у головы была по поЯс, а исчезла она, дескать, единственно потому, что все в
этом доме происходит колдовским манером, в чем он, ‘анчо  прошлый  раз  имел
случай удостоверитьсЯ. „оротеЯ сказала, что она тоже так думает и  чтобы  он
не огорчалсЯ, ибо все устроитсЯ к лучшему и пойдет как по маслу.  Љогда  все
успокоились, свЯщенник предложил дочитать повесть, ибо  оставалось  немного.
Љарденьо, „оротеЯ и прочие попросили его дочитать.  ’огда,  желаЯ  доставить
удовольствие  всем  присутствующим,  а  также   ради   собственного   своего
удовольствиЯ, он снова принЯлсЯ за чтение повести, прерванное вот  на  каком
месте:

     €так,  уверившись  в  благонравии  Љамиллы,  Ђнсельмо  был  счастлив  и
беззаботен, а Љамилла, чтобы он  ничего  не  заподозрил,  нарочно  при  виде
‹отарио делала злое лицо; ‹отарио же длЯ  вЯщей  убедительности  попросил  у
Ђнсельмо позволениЯ больше к нему не ходить, - ведь он, мол, Явно  неприЯтен
Љамилле; однако обманутый  Ђнсельмо  решительно  воспротивилсЯ,  -  так,  на
тысЯчу ладов, прЯл он прЯжу своего бесчестиЯ, полагаЯ,  что  это  прЯжа  его
счастьЯ. Ђ ‹еонелла, будучи счастлива тем, что  на  ее  любовные  похождениЯ
смотрЯт сквозь пальцы, и уверена, что госпоЯса не выдаст ее, а в случае чего
и предостережет, так что она может безбоЯзненно, уже ни на  что  не  обращаЯ
вниманиЯ, предаватьсЯ своей страсти, кинулась очертЯ голову в омут греха.  €
вот как-то ночью Ђнсельмо заслышал шаги в  комнате  ‹еонеллы,  но  когда  он
решилсЯ заглЯнуть, кто это ходит, то почувствовал, что дверь изнутри держат,
каковое обстоЯтельство усилило в нем желание ее отворить; он приналег, дверь
отворилась, и он вошел в комнату как раз в ту минуту, когда кто-то выпрыгнул
из окна на улицу; Ђнсельмо бросилсЯ  за  ним,  дабы  схватить  его  или,  по
крайности, узнать, кто это, но ни того, ни другого  намерениЯ  не  исполнил,
ибо ‹еонелла обхватила его руками.
     - “спокойтесь, государь мой, - сказала она, - не волнуйтесь и не бегите
за тем, кто выпрыгнул, - всему причиной Я, так что, одним  словом,  это  мой
муж.
     Ђнсельмо ей не поверил, - вне себЯ от Ярости,  он  выхватил  кинжал  и,
велев ‹еонелле говорить всю правду, иначе, мол, он убьет ее, занес  его  над
нею. Ћна же в страхе, сама не знаЯ, что говорит, сказала:
     - Ќе убивайте менЯ, синьор, Я сообщу вам  более  важные  вещи,  чем  вы
можете предполагать.
     - ѓовори, - сказал Ђнсельмо, - или ты умрешь.
     - ‘ейчас не могу, - сказала ‹еонелла, - Я сама не  своЯ.  Џодождите  до
утра, и Я расскажу вам такое, что приведет вас в  изумление.  ’олько  вы  не
беспокойтесь: выпрыгнул отсюда юноша из нашего  города,  он  обещал  на  мне
женитьсЯ.
     Ђнсельмо этим удовольствовалсЯ и порешил ждать до утра,  ибо  ему  и  в
голову не могло прийти, что он услышит что-нибудь  нехорошее  о  Љамилле,  -
столь твердо был он уверен в ее благонравии; и  по  сему  обстоЯтельству  он
вышел из комнаты и, заперев ‹еонеллу на ключ, объЯвил,  что  она  не  выйдет
отсюда, пока не скажет того, что ей надобно ему сказать.
     ‡атем он пошел к Љамилле рассказать обо всем, что произошло между ним и
служанкой, в частности о том, что  она  дала  ему  слово  сообщить  какое-то
чрезвычайно важное длЯ него известие. ‚рЯд ли стоит говорить,  встревожилась
Љамилла или нет, - ужас, объЯвший ее, едва она предположила (а ничего  иного
тут и нельзЯ было предположить), что ‹еонелла намерена  рассказать  Ђнсельмо
об ее измене, был  так  велик,  что,  не  имеЯ  сил  ждать,  оправдаетсЯ  ее
подозрение или нет, в ту же ночь, как скоро она удостоверилась, что Ђнсельмо
уснул, взЯла она самые дорогие  свои  вещи  и  немного  денег  и,  никем  не
замеченнаЯ, вышла из дому, побежала к ‹отарио, поведала ему о случившемсЯ  и
стала умолЯть его спрЯтать ее или бежать вместе с нею туда, где Ђнсельмо  не
мог бы сыскать их. ‚се это привело ‹отарио в великое смЯтение, и он не знал,
что сказать и  на  что  решитьсЯ.  Ќаконец  положил  он  отвезти  Љамиллу  в
монастырь, коего настоЯтельницею была его сестра. Љамилла изъЯвила согласие,
и с подобающею в сем случае поспешностью ‹отарио отвез  ее  в  монастырь,  а
затем и сам, никого решительно не предуведомив, покинул город.
     Џоутру Ђнсельмо, даже не заметив, что Љамиллы подле него  нет,  мучимый
желанием узнать, что хочет сказать ему ‹еонелла, встал и пошел туда, где  он
ее запер. Ћн отворил дверь и вошел в  комнату,  но  ‹еонеллы  не  обнаружил;
обнаружил  он  лишь  прикрепленные  к  окну  простыни   -   Явный   знак   и
доказательство того, что по ним она спустилась и убежала. Џошел  он,  весьма
огорченный, рассказать об этом Љамилле и, не найдЯ ее ни в  постели,  ни  во
всем доме, испугалсЯ. ‘тал опрашивать слуг, но никто ничего не знал.  Ћднако
ж, разыскиваЯ Љамиллу, случайно обнаружил он,  что  сундуки  ее  раскрыты  и
многих  драгоценностей  недостает,  и  тут  он  познал  всю  глубину  своего
несчастьЯ и уразумел, что виновницею его была не ‹еонелла; и он как был,  не
приодевшись, погруженный в  мрачное  раздумье,  отправилсЯ  к  другу  своему
‹отарио поведать ему свое горе. Ќо и ‹отарио  не  оказалось  дома,  а  слуги
ответили, что он выехал ночью, взЯв с собою все деньги, какие только у  него
были, и тут Ђнсельмо почувствовал, что мысли у него путаютсЯ.  Љогда  же  он
возвратилсЯ к себе, то к умножению несчастий своих обнаружил, что никого  из
слуг и служанок не осталось и что дом его пуст и необитаем.
     Ћн не знал, что думать, что делать, что говорить, - он чувствовал,  что
сходит с ума. Ћн видел и понимал, что разом лишилсЯ жены, друга,  слуг,  ему
казалось, что его оставило само небо,  а  главное,  что  он  обесчещен,  ибо
исчезновение Љамиллы означало длЯ него утрату чести. Џосле долгого  раздумьЯ
решилсЯ он наконец поехать в  деревню  к  своему  приЯтелю,  у  которого  он
гащивал прежде,  меж  тем  как,  пока  он  отсутствовал,  плелась  нить  его
злополучиЯ. Ћн запер свой дом, вскочил на конЯ и с поникшею головою тронулсЯ
в путь; но, проехав с полдороги,  неотступно  преследуемый  своими  мыслЯми,
спешилсЯ, привЯзал конЯ  к  дереву,  а  сам  с  жалобным  и  слезным  стоном
повалилсЯ на землю и пролежал дотемна, а когда стемнело, то увидел,  что  из
города едет всадник,  и,  поздоровавшись  с  ним,  спросил,  что  нового  во
”лоренции. ѓорожанин отвечал:
     - ’ак много, как давно не было. ѓоворЯт открыто, что ‹отарио, ближайший
друг богача Ђнсельмо, который живет возле ‘ан-„жованни, нынче ночью увез его
жену Љамиллу, и сам Ђнсельмо тоже исчез. Ћбо всем этом  рассказала  служанка
Љамиллы, которую градоправитель застигнул ночью,  когда  она  спускалась  по
простыне из окна дома Ђнсельмо. џ, собственно,  толком  не  знаю,  как  было
дело. ‡наю лишь, что весь город потрЯсен этим  обстоЯтельством,  ибо  ничего
подобного нельзЯ было ожидать  от  их  великой  и  тесной  дружбы,  -  ведь,
говорЯт, их все так и звали: два друга.
     - Ќе знаете ли вы случайно, по какой дороге поехали ‹отарио и  Љамилла?
- спросил Ђнсельмо.
     - ЏонЯтиЯ не имею,  -  отвечал  горожанин,  -  градоправитель  все  еще
усиленно их разыскивает.
     - ‘частливого пути, синьор, - сказал Ђнсельмо.
     - ‘частливо оставатьсЯ, - отвечал горожанин и поехал дальше.
     ќти мрачные вести довели Ђнсельмо до такой крайности, что он был теперь
на волосок не только от безумиЯ, но и от  смерти.  Ћн  встал  через  силу  и
поехал к своему приЯтелю, - тот ничего еще не  знал  о  его  несчастии,  но,
видЯ, какой он бледный, осунувшийсЯ,  изможденный,  догадалсЯ,  что,  верно,
тЯжкое горе так его подкосило. Ђнсельмо захотел лечь и  попросил  письменные
принадлежности. †елание его было исполнено - его уложили, оставили одного  и
даже, по его просьбе, заперли дверь.  €  когда  он  осталсЯ  один,  мысль  о
случившейсЯ с ним беде так  его  стала  терзать,  что  он  теперь  уже  Ясно
сознавал, что конец его близок; и по сему обстоЯтельству положил он оставить
записку и объЯснить причину необыкновенной своей смерти;  и  он  начал  было
писать, но, пре