ашную
угрозу отступника в исполнение. Њежду тем  ‡ораида,  видЯ,  что  она  уже  в
фелюге и что мы собираемсЯ отчаливать, а ее отец  и  прочие  мавры  свЯзаны,
попросила отступника передать мне,  чтобы  Я  сделал  ей  милость:  отпустил
мавров и освободил ее отца, ибо легче-де ей броситьсЯ в море, нежели  видеть
пред собою отца, который так горЯчо ее любит и которого из-за  нее  везут  в
плен. Ћтступник мне это передал, и Я ответил согласием, но он возразил,  что
это не дело, ибо если их отпустить, то они кликнут клич и поднимут  на  ноги
весь город, и тогда в погоню за фелюгой снарЯдЯт корветы, и нам и на суше  и
на море все пути к спасению будут отрезаны, - единственно, что  можно  было,
по его  мнению,  сделать,  это  выпустить  их,  как  скоро  мы  очутимсЯ  на
христианской земле. Ќа том мы и  порешили,  и  ‡ораида,  которой  объЯснили,
почему мы не можем сей же  час  исполнить  ее  просьбу,  объЯснениЯми  этими
удовольствовалась. € вот могучие наши  гребцы  в  безмолвном  восторге  и  с
радостною живостью взЯлись за весла, и, всецело поручив себЯ воле божией, мы
легли на курс Њайоркских островов, ибо то была ближайшаЯ к нам  христианскаЯ
землЯ. Ќо тут подул северный ветер, море стало неспокойным, и  держать  курс
прЯмо на Њайорку оказалось невозможным - пришлось идти в виду берега,  держа
курс на Ћран, что было  весьма  огорчительно,  ибо  нас  могли  заметить  из
‘арджела, гавани,  расположенной  на  том  же  побережье,  что  и  Ђлжир,  в
шестидесЯти милЯх от него. Ђ еще боЯлись мы повстречать в этих водах один из
тех галиотов, которые обыкновенно возвращаютсЯ с грузом товаров из  ’етуана.
‚прочем, каждый из нас и все мы, вместе взЯтые,  склонны  были  думать,  что
коли повстречаетсЯ нам галиот с  товаром,  если  только  это  не  корсарский
галиот, то мы не только не погибнем, но завладеем судном и уже с меньшим длЯ
себЯ риском сможем окончить наше путешествие. ‡ораида  как  опустила  голову
мне на руки, так, дабы не видеть отца, во все времЯ плаваниЯ и не  поднимала
ее, и Я слышал, как она молила о помощи ‹елу Њариам.
     Њы прошли добрых тридцать миль, когда наконец занЯлась зарЯ, при  свете
которой мы обнаружили, что находимсЯ на расстоЯнии трех аркебузных выстрелов
от берега, берег же в этот час был пустынен, никто не мог нас  заметить,  но
со всем тем мы дружными усилиЯми вывели судно в море, которое к тому времени
утихло, а пройдЯ в открытом море  около  двух  миль,  мы  предложили  грести
посменно, чтобы гребцы имели возможность перекусить, в провианте  же  у  нас
недостатка не  было;  гребцы,  однако  ж,  объЯвили,  что  сейчас  не  времЯ
отдыхать, - пусть, мол, покормЯт их те, кто не гребет, они же ни за  что  не
выпустЯт весел из рук. ’ак мы и сделали, и в это самое времЯ подул пассатный
ветер, вследствие чего мы принуждены были, оставив весла, поднЯть  паруса  и
взЯть курс на Ћран, ибо идти куда-либо еще не было никакой возможности.  ‚се
это было совершено с поспешностью чрезвычайною,  и  под  парусами  мы  стали
делать более восьми миль в час, не опасаЯсь  уже  ничего,  кроме  встречи  с
корсарскими судами. Њаврам-гребцам мы дали поесть, а  отступник  утешил  их,
сказав, что они не пленники - что их отпустЯт при первом случае. ’о же самое
было объЯвлено отцу ‡ораиды, и он на это сказал:
     "—ему угодно Я готов, христиане, поверить, и чего угодно мог ожидать от
вашей доброты и от вашего великодушиЯ, но чтобы вы менЯ освободили, - нет, Я
не так прост, как вы полагаете. ‚ы не стали бы с такой длЯ  себЯ  опасностью
лишать менЯ  свободы  длЯ  того,  чтобы  теперь  столь  великодушно  мне  ее
возвратить, особливо знаЯ, кто Я таков и сколь великий выкуп  можете  вы  за
менЯ получить. …сли же  вы  соизволите  назначить  сумму  выкупа,  то  Я  не
колеблЯсь отдам вам все, что вы ни потребуете за менЯ самого и за несчастную
дочь мою, или же за нее одну, ибо она  есть  большаЯ  и  лучшаЯ  часть  моей
души".
     ’ут он горько заплакал, так что все мы прониклись к  нему  жалостью,  а
‡ораида невольно на него взглЯнула и, уверившись, что  он  плачет,  до  того
растрогалась, что вскочила с моих колен и бросилась его обнимать, и тут  они
оба, прижавшись друг к другу лицом, столь жалобный поднЯли плач, что  многие
из присутствовавших начали им вторить. Ћднако ж, увидев на  ней  праздничный
нарЯд и множество драгоценных камней, отец сказал ей на их Языке:
     "—то это значит, дочь моЯ? ‚ечор,  перед  тем  как  случитьсЯ  ужасному
этому несчастью, на тебе было простое домашнее платье, - между тем у тебЯ не
было времени переодетьсЯ, и ты не получила  никакой  радостной  вести,  ради
которой следовало бы нарЯжатьсЯ и прихорашиватьсЯ, и вдруг сегоднЯ  Я  вижу,
что на тебе лучшее из платьев, какое Я только знаю и какое Я только мог тебе
подарить, когда судьба была еще к нам  благосклонна.  Ћтвечай  же,  ибо  это
приводит менЯ в еще большее изумление и недоумение,  нежели  свалившеесЯ  на
менЯ несчастье".
     ‚се, что мавр говорил своей дочери, нам переводил отступник, а  она  не
отвечала ни слова. Љогда же мавр увидел у борта  ларец,  в  котором  ‡ораида
хранила свои драгоценности, - а он был уверен, что ‡ораида  оставила  его  в
Ђлжире и не взЯла с собой в загородный дом, - то удивление его  возросло,  и
он спросил, каким образом ларец попал к нам в руки и  что  в  нем  спрЯтано.
Ћтступник же, не дожидаЯсь ответа ‡ораиды, ответил за нее:
     "Ќе трудитесь, сеньор, задавать дочери вашей ‡ораиде столько  вопросов,
- Я отвечу сразу на все. €так, да будет вам известно, что она  христианка  и
что это она распилила наши цепи и вывела нас на свободу. Ћна едет с нами  по
своей доброй воле, и Я уверен, что она счастлива и что у  нее  теперь  такое
чувство, точно из мрака вознесли ее к свету, из смерти к  жизни,  из  мук  к
блаженству".
     "Ћн правду говорит, дочь моЯ?" - спросил мавр.
     "„а", - отвечала ‡ораида.
     "’ак, значит, ты христианка, - продолжал  старик,  -  так,  значит,  ты
предала отца в руки врагов?"
     Ќа это ему ‡ораида ответила так:
     "„а, Я христианка, это правда, но Я тебЯ не предавала,  -  все  помыслы
мои были устремлены не к тому, чтобы тебЯ покинуть  или  же  причинить  тебе
зло, но единственно к собственному моему благу".
     "Љакое же это благо, дочь моЯ?"
     "Ћб этом ты спроси ‹елу Њариам, - отвечала ‡ораида, -  она  лучше  менЯ
сумеет тебе объЯснить".
     ‘тоило мавру это услышать, и он с невероЯтною быстротою  бросилсЯ  вниз
головой в море  и,  без  сомнениЯ,  утонул  бы,  если  б  из-за  длинного  и
неудобного своего одеЯниЯ некоторое времЯ  не  продержалсЯ  на  поверхности.
‡ораида стала кричать, чтобы мы его спасли, и мы поспешили ему на помощь  и,
ухватив за альмалафу,  втащили  его,  полумертвого,  лишившегосЯ  чувств,  в
фелюгу. ‡ораида же, отЯгченнаЯ печалью, начала по  нем,  как  по  покойнике,
горько и жалобно плакать. Њы положили его на живот, изо рта у него  полилась
вода, и спустЯ два часа он пришел в себЯ, а  тем  временем  ветер  переменил
направление, и нас понесло к берегу, так что, дабы нашу фелюгу не  выбросило
на сушу, пришлось налечь на весла. Ћднако ж по  счастливой  случайности  нас
пригнало в бухту, котораЯ находитсЯ за небольшим  мысом,  или  же  косою,  и
которую  мавры  называют  Љава  ђумиЯ  {6},  что  на  нашем  Языке  означает
блудница-христианка, ибо у них  существует  предание,  что  здесь  погребена
Љава, из-за которой погибла €спаниЯ, кава же на их Языке означает  блудница,
а румиЯ - христианка, и когда нужда заставлЯет их в этой  бухте  становитьсЯ
на Якоре, то они почитают это за дурное предзнаменование и без крайней нужды
на Якоре здесь не становЯтсЯ; длЯ нас же это  был  не  вертеп  блудницы,  но
тихое и спасительное пристанище, ибо море все еще волновалось. Њы выслали на
берег дозор, а между тем сами ни на  секунду  не  выпускали  весел  из  рук;
отступник накормил нас из своих запасов, а затем мы  стали  горЯчо  молитьсЯ
богу и царице небесной и просить их о том, чтобы они были помощниками нашими
и  покровителЯми  и  чтобы   столб   счастливо   начатое   дело   увенчалось
благополучным концом. ‡ораида снова стала умолЯть нас высадить на  берег  ее
отца и всех свЯзанных мавров, ибо у нее не было сил смотреть  на  свЯзанного
отца  и  плененных  соотечественников,  при  виде  коих   нежнаЯ   ее   душа
содрогалась. Њы обещали отпустить их перед самым отплытием, ибо высадить  их
в этом безлюдном месте не представлЯло длЯ нас опасности. Њолитвы наши  были
отнюдь не напрасны, и небо услышало нас: на наше счастье ветер упал,  отчего
море снова утихло, как бы призываЯ нас безбоЯзненно продолжать  путешествие.
Џо сему обстоЯтельству мы развЯзали мавров и, к вЯщему их удивлению,  одного
за другим высадили на берег. Љогда же  мы  стали  высаживать  отца  ‡ораиды,
который был теперь уже в твердой памЯти, он сказал:
     "Љак  вы  думаете,  христиане,  почему   эта   тварь   радуетсЯ   моему
освобождению?  „умаете,  из  жалости  ко  мне?  ђазумеетсЯ,   что   нет,   -
просто-напросто мое присутствие мешает ей привести в  исполнение  низкий  ее
замысел. Ќе думайте также, что она пожелала оставить свою веру, убедившись в
преимуществе вашей, - просто-напросто она узнала,  что  развратникам  у  вас
вольнее живетсЯ, нежели у нас".
     €, обратЯсь к ‡ораиде, меж тем как Я и еще один христианин держали  его
за руки, дабы он снова не решилсЯ на какой-либо отчаЯнный шаг, воскликнул:
     "Ћ беспутнаЯ девка, о дитЯ неразумное! Џочто отдалась ты во власть этих
псов, исконных врагов наших! „а будет проклЯт тот час, когда Я тебЯ породил,
и да будут проклЯты весельЯ и приЯтности, в коих Я взрастил тебЯ!"
     ‚идЯ, что он не собираетсЯ скоро умолкнуть, Я поспешил высадить его  на
берег, но он и там продолжал громко сетовать и проклинать и просил  Њагомета
умолить аллаха истребить нас, уничтожить и  умертвить.  Љогда  же  мы  снова
пошли под парусами, до нас перестали долетать его слова, но зато  мы  видели
его поступки, каковые заключались в том, что он хватал себЯ за бороду,  рвал
на себе волосы и каталсЯ по земле, однако  ж  ему  потом  удалось  возвысить
голос, и мы услышали, что он говорил:
     "‚оротись, возлюбленнаЯ дочь моЯ, воротись ко мне, Я  тебе  все  прощу!
Ћтдай этим людЯм деньги, - все равно теперь это уже их достоЯние, - и  приди
утешить скорбЯщего  твоего  отца,  который  расстанетсЯ  с  жизнью  на  этом
пустынном бреге, если ты расстанешьсЯ с ним".
     ‡ораида все это слышала, она страдала и плакала и наконец ответила  ему
так:
     "џ стала христианкой по милости ‹елы  Њариам,  -  да  будет  же  угодно
аллаху, отец мой, чтобы она утешила тебЯ в твоем горе.  Ђллах  видит,  Я  не
могла поступить иначе, христиане не склонЯли на то моей воли: ведь  если  бы
даже Я порешила остатьсЯ дома и не ехать с ними, то это было бы  свыше  моих
сил, - так жаждала моЯ душа сделать то, что мне столь добрым  представлЯетсЯ
делом, вам же, возлюбленный отец мой, столь злым".
     Љогда она это говорила, отец уже не слышал ее, а мы не  видели  его,  и
тут Я стал утешать  ‡ораиду,  и  все  мы  были  теперь  поглощены  мыслью  о
путешествии нашем, которое облегчал попутный ветер,  так  что  мы  уже  были
уверены, что на рассвете следующего днЯ увидим  берега  €спании.  Ћднако  же
счастье так просто почти никогда не приходит и безоблачным не бывает, вместе
с ним или же следом за ним непременно приходит несчастье, которое  спугивает
и омрачает его, и вот - то ли так угодно было судьбе,  то  ли  подействовали
проклЯтьЯ, которые посылал  своей  дочери  мавр:  ведь  каковы  бы  ни  были
отцовские проклЯтьЯ, их всегда должно страшитьсЯ, - словом, часа в три ночи,
когда, развернув паруса  и  сложив  весла,  ибо  благодарЯ  попутному  ветру
необходимость в гребле отпала, шли мы в открытом море, то  при  Ярком  свете
луны мы увидели, что нам наперерез, держа  руль  к  ветру,  идет  корабль  с
развернутыми четырехугольными парусами {7}. € шел он на таком близком от нас
расстоЯнии, что, боЯсь наскочить на него, мы принуждены были убрать  паруса,
а там, чтобы пропустить  нас,  изо  всех  сил  налегли  на  руль.  ‘  палубы
встречного судна нас окликнули и спросили, кто мы  такие  и  откуда  и  куда
идем, но как вопросы свои они задавали на Языке  французском,  то  отступник
сказал:
     "Ќе отвечайте ни слова. Ѓез сомнениЯ, это французские корсары,  от  них
пощады не жди".
     Џосле такого предостережениЯ мы рассудили за благо молчать.  Њы  прошли
немного вперед, и встречный корабль осталсЯ у нас  с  подветренной  стороны,
как вдруг раз за разом грЯнули два орудийных выстрела, и,  должно  полагать,
то были цепные Ядра {8}, ибо первое Ядро срезало  половину  нашей  мачты,  и
мачта вместе с парусом упала в воду, а Ядро, выпущенное  следом  за  ним  из
другого орудиЯ, попало в  середину  нашей  фелюги  и  пробило  ее  насквозь,
никакого другого ущерба, однако ж, не причинив. Њы же,  видЯ,  что  идем  ко
дну, начали громко взывать о помощи и просить вражеское  судно  спасти  нас,
ибо мы, дескать, тонем. ’огда они убрали паруса и спустили на воду шлюпку, и
туда вошли человек двенадцать отлично вооруженных французов с  аркебузами  и
зажженными фитилЯми и приблизились к нам. ‚идЯ, что нас немного и что фелюга
идет ко дну, они нас подобрали, объЯвив при  этом,  что  все  это  произошло
потому, что мы были так невежливы и ничего им не ответили. Ћтступник схватил
ларец с драгоценностЯми ‡ораиды и  незаметно  бросил  его  в  море.  Љоротко
говорЯ, все мы попали к французам, и те, расспросив нас  обо  всем,  что  им
хотелось знать, как злейшие наши враги ограбили нас дочиста - у ‡ораиды  они
отнЯли даже каркаджи, которые были у нее на ногах. Ќо менЯ не столь огорчало
то огорчение, какое они  этим  доставили  ‡ораиде,  сколь  горько  мне  было
думать, что, отнЯв у нее богатейшие и редкостнейшие сокровища, они отнимут у
нее сокровище иное, коему нет цены и коим она сама особенно дорожила. Ћднако
ж все помыслы этих людей вращаютсЯ вокруг наживы, алчность их ненасытима,  и
доходила она тогда до того, что они и невольничьи наши одежды  отнЯли  бы  у
нас, если б только это было им на что-нибудь нужно. € они уже  склонЯлись  к
тому, чтобы завЯзать нас всех в парус и бросить в море, ибо они намеревались
торговать в испанских гаванЯх, выдаваЯ себЯ  за  бретонцев,  и  если  б  они
оставили нас в живых,  то  грабеж  был  бы  раскрыт  и  они  подверглись  бы
наказанию, однако  ж  капитан,  тот  самый,  который  ограбил  любезную  мою
‡ораиду, сказал, что с него этой добычи довольно и что ни в какие  испанские
гавани он заходить не намерен, а хочет пройти  ѓибралтарский  пролив  ночью,
или уж как там придетсЯ, и направитьсЯ в ‹а ђошель, откуда они  и  вышли  на
разбой. ’ого ради порешили они дать нам со своего кораблЯ шлюпку и  наделить
нас всем необходимым длЯ остававшегосЯ нам недолгого пути, что они на другой
день и сделали - уже в виду берегов €спании, при виде коих мы  позабыли  все
горести наши и бедствиЯ, как будто бы с  нами  ничего  не  случилось  -  так
велика радость обретениЯ утраченной свободы.
     Ѓыло, наверное, около полуднЯ, когда нас посадили в шлюпку и  дали  нам
два бочонка  с  водой  и  немного  сухарей.  Љогда  же  в  лодку  спускалась
прелестнейшаЯ ‡ораида, капитан, внезапным состраданием движимый,  вручил  ей
сорок золотых и не позволил морЯкам снЯть с нее те самые одежды, в  коих  вы
ее сейчас видите. Њы сели в шлюпку и, стараЯсь показать французам, что мы не
только на них не в обиде, но, напротив того, признательны им,  поблагодарили
их за ту милость, какую они  нам  сделали.  Ћни  удалились,  держа  курс  на
ѓибралтарский пролив, а нашею путеводною  звездою  была  землЯ,  видневшаЯсЯ
впереди, и мы столь усердно начали грести, что на  закате  были  уже  совсем
близко  от  берега  и,  по  нашим  расчетам,  вполне  могли  высадитьсЯ   до
наступлениЯ ночи. Ќо луна все не показывалась, небо было  темное,  местность
же эта была нам незнакома,  а  потому  мы  почли  небезопасным  сей  же  час
высаживатьсЯ на берег,  хотЯ  многие  держались  противоположного  мнениЯ  и
утверждали, что нам должно пристать к берегу,  пусть  даже  к  скалистому  и
безлюдному, и таким образом рассеЯть вполне  естественный  страх  наш  перед
судами тетуанских корсаров, которые ночуют в Ѓерберии,  а  зарю  обыкновенно
встречают уже у берегов €спании и,  захватив  добычу,  возвращаютсЯ  к  себе
домой. ‚ конце концов восторжествовали те, что советовали не спеша подойти к
берегу и, если море будет  спокойно,  высадитьсЯ  где  придетсЯ.  ’ак  мы  и
сделали и незадолго до полуночи приблизились к подошве  громадной  и  крутой
горы, возвышавшейсЯ не на самом берегу, так что между нею и морем оставалось
небольшое пространство, на котором вполне удобно было  высаживатьсЯ.  люпка
врезалась в песок,  мы  сошли  на  берег,  облобызали  землю  и  со  слезами
несказанной  радости  и  счастьЯ  возблагодарили  господа  бога  нашего   за
неизреченную его милость. ‚ытащив шлюпку на берег и забрав припасы, мы стали
взбиратьсЯ на гору, но и поднЯвшись на большую высоту, мы все не могли унЯть
волнение и не смели верить, что под нами землЯ христиан.
     Њы не чаЯли, как дождатьсЯ рассвета. Ќаконец поднЯлись на вершину  горы
и стали смотреть, не видно ли отсюда  какого-нибудь  селениЯ  или  пастушьей
хижины, однако ж, куда ни обращали мы взор, ни людей, ни селений,  ни  троп,
ни дорог не было видно. ‘о всем тем порешили мы идти дальше,  ибо,  думалось
нам, не может быть, чтобы вскоре нам кто-нибудь не повстречалсЯ и не сказал,
где мы находимсЯ. ЊенЯ же особенно мучило то,  что  ‡ораида  шла  через  эти
дебри пешком, - надобно сказать, что Я попробовал  посадить  ее  к  себе  на
плечи, но ее больше утомлЯло мое утомление, нежели мог ей дать  отдохновениЯ
ее отдых, и потому она не захотела более менЯ обременЯть, - всю дорогу  она,
держа менЯ за руку, безропотно шла сама и  даже  казалась  веселою.  €  вот,
когда  мы  прошли  около  четверти  мили,  до  слуха  нашего  долетел   звон
колокольчика - это был Явный знак того, что  поблизости  пасетсЯ  стадо.  €,
внимательно оглЯдевшись, не видать  ли  кого-нибудь,  заприметили  мы  юного
пастуха: безмЯтежный и беззаботный, он,  сидЯ  под  дубом,  вырезывал  ножом
палочку. Њы окликнули его, - он вскинул голову, мигом  вскочил,  и,  как  мы
узнали потом, первые, кто представилсЯ его глазам, были отступник и  ‡ораида
в мавританских одеждах, и тут он, вообразив, что все берберийские мавры идут
на него, стремглав пустилсЯ в лес, крича во всю мочь:
     "Њавры, мавры на нашей земле! Њавры, мавры! Љ оружию, к оружию!"
     Љрики эти смутили нас, и мы не знали, как быть.  ЏринЯв,  однако  ж,  в
рассуждение, что крики пастуха поднимут на ноги местных жителей и что коннаЯ
береговаЯ охрана {9} мгновенно примчитсЯ узнать, в чем дело, мы уговорились,
что отступник снимет с себЯ турецкое платье и наденет невольничий йелек,  то
есть куртку, которую один из нас, сам оставшись в одной сорочке, тут же  ему
и уступил. €так, положившись на волю божию, пошли  мы  в  ту  сторону,  куда
побежал пастух, и все времЯ ждали нападениЯ береговой охраны. € предчувствие
не обмануло нас, ибо не прошло и двух часов, едва  успели  мы  выбратьсЯ  из
дебрей на равнину, как показалось около полусотни всадников,  с  необычайною
быстротою летевших прЯмо на нас, и, увидев их, мы остановились  в  ожидании.
Ќо когда они подскакали и вместо мавров, за которыми  они  гнались,  увидели
перед собою нищих христиан, то смутились, и один из них спросил,  не  мы  ли
Явились причиной того, что некий пастух взывал к оружию.
     "„а", - отвечал Я и только было хотел рассказать, что со мною  сталось,
откуда мы и кто мы такие, как  один  из  христиан,  наших  спутников,  узнал
всадника, который нас допрашивал, и, перебив менЯ, воскликнул:
     "Џрославим  господа,  сеньоры,  за  это  великое  счастье!  …сли  Я  не
ошибаюсь, мы ступаем по земле ‚елес Њалаги, и если годы  плена  не  ослабили
мою памЯть, то вы, сеньор, - вы, что спрашиваете, кто мы такие, -  Џедро  де
Ѓустаманте, мой дЯдЯ".
     ’олько пленный христианин успел это вымолвить, как всадник  спрыгнул  с
конЯ и, обнЯв юношу, воскликнул:
     "Њилый мой, любезный мой племЯнник, Я тебЯ узнаю! ‚едь Я уже  оплакивал
твою кончину, и Я, и моЯ сестра, твоЯ мать, и все твои сродники, которые еще
остались в живых, - видно, богу было угодно продлить им жизнь, дабы  они  на
тебЯ порадовались. Њы знали, что ты в Ђлжире, и по одежде твоей и  спутников
твоих Я догадываюсь, что вы чудом вырвались из плена".
     "’о правда, - подтвердил юноша, - и у нас еще  будет  времЯ  рассказать
вам обо всем".
     „ругие  всадники,  уразумев,  что  мы  пленные  христиане,   немедленно
спешились и предложили нам своих коней, чтобы доставить нас  в  город  ‚елес
Њалагу, находившийсЯ в полутора милЯх отсюда. Ќекоторые из них,  узнав,  что
мы оставили шлюпку, вознамерились переправить ее в  город,  другие  посадили
нас на своих коней, а ‡ораиду посадил к себе дЯдЯ нашего спутника.  Ћдин  из
всадников нарочно поехал вперед, чтобы известить жителей о нашем возвращении
из плена, и весь город высыпал нам навстречу. Ќо не пленники, вырвавшиесЯ на
свободу, и не пленные мавры привели в изумление  горожан,  ибо  длЯ  жителей
прибрежных селений это привычное зрелище,  -  их  изумила  красота  ‡ораиды,
котораЯ именно в эту минуту и в это мгновение  была  особенно  хороша,  чему
способствовали как дорожнаЯ усталость, так и радость при  одной  мысли,  что
она находитсЯ у христиан, в полнейшей притом безопасности, и оттого на щеках
ее заиграл столь Яркий румЯнец, что Я осмеливаюсь  утверждать,  если  только
любовь моЯ в тот миг менЯ не ослеплЯла, что более прекрасного созданиЯ нет в
целом свете, - по крайней мере, Я такого не видел.
     Њы пошли прЯмо  в  церковь  возблагодарить  бога  за  ниспосланную  нам
милость, и ‡ораида, войдЯ в храм, сказала, что здесь есть лики, напоминающие
‹елу Њариам. Њы сказали ‡ораиде, что это и есть ее изображение, а  отступник
постаралсЯ ей объЯснить, что они обозначают и почему она  должна  чтить  их,
как если бы каждое из них представлЯло собою подлинный лик  той  самой  ‹елы
Њариам, котораЯ с нею беседовала.  ‡ораида,  будучи  девушкою  понЯтливою  и
одаренною умом живым и  Ясным,  мгновенно  постигла  все,  что  ей  об  этих
изображениЯх было сказано.  ‡атем  нас  всех  разместили  по  разным  домам,
отступника же, ‡ораиду и менЯ наш бывший товарищ по несчастью повел в дом  к
своим родителЯм, людЯм довольно  зажиточным,  и  те  принЯли  нас  не  менее
радушно, чем собственного сына.
     есть дней пробыли мы в ‚елесе, а затем отступник,  наведЯ  необходимые
справки,  поехал  в  город  ѓранаду,  чтобы  там  при  посредстве  свЯщенной
инквизиции возвратитьсЯ в лоно  свЯтой  церкви  {10},  другие  освобожденные
христиане отправились кто куда, остались лишь мы с ‡ораидой, и на те деньги,
которые француз из любезности ей вручил, Я купил осла, и на нем она  сюда  и
приехала, Я же до сей поры был длЯ нее отцом и слугою,  но  не  супругом,  и
едем мы с нею узнать, жив ли  мой  отец  и  кто  из  моих  братьев  оказалсЯ
удачливее менЯ, хотЯ, впрочем, Я полагаю, что,  послав  мне  такую  спутницу
жизни, как ‡ораида, небо не могло уготовать мне лучшего жребиЯ. ‘тойкость, с
какою ‡ораида переносит лишениЯ, которые влечет  за  собою  нужда,  а  также
страстное ее желание стать христианкою восхищают менЯ и побуждают служить ей
до последнего моего издыханиЯ. € все же радость, какую Я испытываю при мысли
о том, что Я принадлежу ей, а она мне, омрачена и отравлена, ибо Я не  знаю,
найдетсЯ ли на моей родине уголок, где бы можно было нам с ней поселитьсЯ, -
может статьсЯ, времЯ и смерть Явились причиною таких перемен  в  делах  и  в
самой жизни моего отца и братьев, что никто менЯ там и не узнает.
     ‚от, сеньоры, и всЯ моЯ историЯ, -  судить  же  о  том,  насколько  она
занимательна и необычна, предоставлЯетсЯ вашему просвещенному мнений. џ,  со
своей стороны, скажу лишь, что мне хотелось быть еще  более  кратким,  хотЯ,
впрочем, Я и так уж из боЯзни наскучить вам опустил кое-какие подробности.


     1 Ђрнаут Њами  -  начальник  пиратов,  захвативший  галеру  "ќль  ‘оль"
("‘олнце"), на которой ‘ервантес и его брат ђодриго возвращались в 1575 г. в
€спанию. Ђрнаутами турки называли албанцев.
     2 ‘ултан - название турецкой  золотой  монеты  стоимостью  125  асперов
(аспер - восьмаЯ часть реала).
     3 „жума - день отдыха у арабов.
     4 Ђрраис (араб.) - начальник над гребцами.
     5 Ќизарани - то есть Ќазарей, христианин (по  Ќазарету  -  городу,  где
родилсЯ €исус •ристос).
     6 Љава ђумиЯ - мыс Ђльбатель.
     7  —етырехугольные  паруса,  или  прЯмые  паруса   -   квадратные   или
прЯмоугольные  полотнища,  растЯгиваемые  на  поперечных  бревнах,   которые
подвешивались к мачтам за середину.
     8 –епные Ядра - два Ядра, скрепленные небольшой цепью.
     9 ЉоннаЯ  береговаЯ  охрана  -  специально  организованнаЯ  длЯ  охраны
побережьЯ €спании от нападениЯ корсаров  легкаЯ  кавалериЯ.  Ќаблюдатели  на
особых вышках следили за поЯвлЯвшимисЯ у берегов судами и сигнализировали об
опасности, зажигаЯ костры.
     10 ...при посредстве свЯщенной инквизиции возвратитьсЯ  в  лоно  свЯтой
церкви... - Џроцедура, установленнаЯ инквизицией длЯ возвращавшихсЯ в  "лоно
церкви"  вероотступников,  побывавших  у  турок,  была  весьма   упрощенной.
€нквизициЯ, жестоко расправлЯвшаЯсЯ  со  всЯкого  рода  "еретиками",  меньше
опасалась турецких шпионов, чем проникновениЯ нежелательных идей с ‡апада.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XLII,
     повествующаЯ о том, что еще случилось на постоЯлом дворе,  и  о  многих
других достойных вниманиЯ вещах

     Џленник, сказавши это, умолк, и тогда дон ”ернандо обратилсЯ к  нему  с
такими словами:
     - Џоистине, сеньор капитан, форма,  в  которую  вы  облекли  рассказ  о
необычайных своих приключениЯх, не уступает  новизне  и  необычности  самого
предмета. ‚се здесь  странно,  своеобразно,  полно  неожиданностей,  которые
изумлЯют и потрЯсают слушателей. € такое удовольствие доставили вы нам своим
рассказом, что хотЯ бы даже нас застала зарЯ, мы  охотно  послушали  бы  еще
раз.
     € тут дон ”ернандо и все присутствовавшие с такою благожелательностью и
горЯчностью стали предлагать ему свои услуги, что эта их сердечность тронула
капитана.  „он  ”ернандо,  в  частности,  объЯвил,  что  если  тот  пожелает
отправитьсЯ с ним, то он устроит так, что крестным отцом ‡ораиды  будет  его
брат, маркиз, а он, со своей стороны, наделит капитана всем необходимым  длЯ
того, чтобы тот мог возвратитьсЯ на родину с честью и со  средствами,  особе
его  подобающими.  Џленник  в  наипочтительнейших  выражениЯх  изъЯвил  свою
признательность, но от всех этих любезных предложений отказалсЯ.
     Њежду тем настала ночь, и уже  в  полной  темноте  к  постоЯлому  двору
подъехала карета в сопровождении нескольких  верховых.  Ћни  попросились  на
постой, но хозЯйка объЯвила, что на всем  постоЯлом  дворе  свободного  угла
нет.
     - „лЯ кого, длЯ кого, а длЯ сеньора аудитора  {1}  уголок  найдетсЯ,  -
возразил один из подъехавших всадников.
     Џри этих словах хозЯйка смешалась.
     - ‘еньор! - сказала она. - Ѓеда в том, что у нас нет ни одной  кровати.
‚от если у сеньора аудитора постель своЯ, а у  него,  уж  верно,  есть  своЯ
постель, тогда милости просим, мы с мужем уступим ему нашу комнату.
     - ’ак-то лучше, - заметил слуга.
     ‚ это времЯ из кареты вышел человек, по одежде коего можно было  тотчас
определить чин его и звание, ибо длиннаЯ его мантиЯ со  сборчатыми  рукавами
свидетельствовала о том, что слуга не солгал и что это, и точно,  судьЯ.  Ћн
вел  за  руку  девушку   лет   шестнадцати   в   дорожном   одеЯнии,   столь
привлекательную, хорошенькую и изЯщную, что все ею залюбовались, так что, не
окажись на постоЯлом  дворе  „оротеи,  ‹усинды  и  ‡ораиды,  можно  было  бы
подумать, что такой красивой девушки скоро не сыщешь.  ЌаходившийсЯ  тут  же
„он Љихот, увидев аудитора с девушкой, молвил:
     - ‚аша милость безбоЯзненно может в этом замке  располагатьсЯ.  Џравда,
здесь тесно и неудобно, но нет на свете такой  тесноты  и  таких  неудобств,
которые не расступились бы  перед  военным  искусством  и  перед  ученостью,
особливо  когда  предводительницею  и  начальницею  их   ЯвлЯетсЯ   красота,
предводительствующаЯ  вашею,  сеньор,  ученостью  в  лице  этой   прелестной
девушки,  пред  которой  не  только  воротам  замка  надлежит  отворЯтьсЯ  и
распахиватьсЯ,  дабы  впустить  ее,  но  и  скалы  должны   распадатьсЯ,   и
раздвигатьсЯ, и рушитьсЯ горы. ‚ходите же, ваша милость, в этот рай, где  вы
найдете и звезды, и солнца, способные быть  спутниками  того  неба,  которое
милость ваша привезла с собою: тут найдете вы и военное  искусство  во  всем
его блеске, и красоту во всем ее великолепии.
     Ђудитор, пораженный его речами, стал внимательно  его  разглЯдывать,  и
наружность „он Љихота поразила аудитора не  меньше,  чем  его  речи;  и,  не
найдЯсь, что на них ответить, он снова поразилсЯ,  как  скоро  увидел  перед
собою ‹усинду, „оротею и ‡ораиду,  которые,  услышав  новость,  что  прибыли
новые гости, и узнав от хозЯйки, что девушка - красотка, пошли поглЯдеть  на
нее и поздороватьсЯ с нею, но как раз в это времЯ дон ”ернандо,  Љарденьо  и
свЯщенник с чрезвычайным дружелюбием и отменною учтивостью стали  предлагать
аудитору свои услуги. Ќаконец сеньор аудитор, в полном недоумении  от  всего
виденного и слышанного, вошел, и  тут  прелестные  обитательницы  постоЯлого
двора обратились к прелестной девушке с приветствием. Љак  бы  то  ни  было,
аудитору не могло не броситьсЯ в глаза, что все  это  люди  знатные,  однако
облик и наружность „он Љихота, а также его манера держатьсЯ сбивали аудитора
с толку. ЋбменЯвшись любезностЯми  и  осмотрев  помещение,  присутствовавшие
порешили так, как уже было решено прежде, а именно - что женщины  переночуют
в уже упоминавшейсЯ комнате длЯ постоЯльцев, а мужчины, как бы  длЯ  охраны,
останутсЯ  в  сенЯх.  ‘ловом,  аудитор  позволил  своей  дочери,  -  надобно
заметить, что молодаЯ девушка была его дочь, - ночевать в  одной  комнате  с
другими женщинами, чем доставил ей большое удовольствие, и, объединив  часть
узкого   ложа,   предоставленного   хозЯином,   с    половиной    постельных
принадлежностей аудитора,  женщины  устроились  на  ночь,  лучше  чем  могли
предполагать.
     “  пленника  при  виде  судьи  сильно  забилось  сердце,  ибо   смутное
предчувствие говорило ему,  что  это  его  брат,  и  он  спросил  одного  из
сопровождавших аудитора слуг, кто он таков и откуда  родом.  ‘луга  ответил,
что это лиценциат •уан Џерес де ‚ьедма и что родилсЯ он,  кажетсЯ,  в  горах
‹еона. ќто известие в дополнение  к  тому,  что  он  видел  своими  глазами,
окончательно убедило пленника, что это  его  брат,  тот  самый,  который  по
совету отца пошел  по  ученой  части;  и,  охваченный  радостным  волнением,
отозвал он дона ”ернандо, Љарденьо и свЯщенника в сторону и, сообщив им  эту
новость, уверил, что аудитор его родной брат. ‘луга рассказал ему также, что
его господин получил назначение в Ђмерику, в мексиканскую  судебную  палату;
еще пленник узнал, что девушка эта - дочь судьи, а что жена  его  умерла  от
родов, оставив ему дочь и богатейшее  приданое.  Џленник  спросил,  как  ему
быть: назвать себЯ сей же час или лучше выведать  исподволь,  устыдитсЯ  его
брат, когда увидит, что он так беден, или же  примет  его  с  распростертыми
объЯтиЯми.
     - Џоручите это испытание мне, - сказал свЯщенник, - тем более что Я  не
допускаю мысли, сеньор капитан, чтобы он вас неласково встретил: весь  облик
вашего брата  дышит  таким  благородством  и  умом,  что  его  никак  нельзЯ
заподозрить ни в спесивости, ни в черствости, ни  в  нежелании  принимать  в
соображение превратности судьбы.
     - ‘о всем тем, - заметил  капитан,  -  мне  бы  хотелось  не  вдруг,  а
как-нибудь обинЯками дать ему знать, кто Я таков.
     - ЏовторЯю, - объЯвил свЯщенник, - Я устрою так, что все  мы  останемсЯ
довольны.
     ’ем временем подали ужинать, и все сели  за  стол,  кроме  пленника,  а
также дам, ужинавших отдельно в своей комнате. ‡а ужином свЯщенник сказал:
     - ‘ такой же фамилией, как у вашей милости, сеньор аудитор, был у  менЯ
один приЯтель в  Љонстантинополе,  где  Я  несколько  лет  пробыл  в  плену.
ЏриЯтелЯ этого почитали за одного из самых отважных солдат и  военачальников
во всей испанской пехоте, но он был столь  же  доблестен  и  смел,  сколь  и
несчастен.
     - Ђ как звали этого военачальника, государь мой? - спросил судьЯ.
     - …го звали ђуй Џерес де ‚ьедма, и родилсЯ он в горах ‹еона, -  отвечал
свЯщенник. - Ћн рассказал мне про своего отца и братьев такое,  что  если  б
мне это рассказывал не столь правдивый человек, как он, то Я подумал бы, что
это одна из тех сказок, которые зимой у очага любЯт рассказывать старухи. Ћн
мне сказал, что его отец разделил имение между тремЯ своими сыновьЯми и  дал
им советы более мудрые, нежели советы Љатона. € вот, изолите ли видеть, сын,
пожелавший пойти на войну,  так  отличилсЯ,  что  вскоре  за  выказанную  им
доблесть и бесстрашие ему дали чин капитана-от-инфантерии, чем он был обЯзан
единственно своим заслугам, и не сегоднЯ завтра его должны были произвести в
полковники. Ќо как раз, когда он мог надеЯтьсЯ на  особую  милость  ”ортуны,
она изменила ему, и вместе с ее покровительством он лишилсЯ  свободы  в  тот
наисчастливейший день, когда столькие обрели ее, то есть в  день  битвы  при
‹епанто. џ утратил свободу в ѓолете, и вот, после стольких  приключений,  мы
встретились с ним в Љонстантинополе и подружились. Ћттуда он попал в  Ђлжир,
и там, сколько мне известно, с ним произошел один  из  самых  необыкновенных
случаев, какие когда-либо происходили на свете.
     „алее свЯщенник в самых кратких чертах изложил то, что произошло  между
‡ораидой и братом судьи, судьЯ же так  внимательно  слушал,  как  не  слушал
никого даже во времЯ судебного разбирательства. ‘вЯщенник,  дойдЯ  до  того,
как французы ограбили ехавших в фелюге христиан, описал бедность и нищету, в
какую впали его приЯтель и красавица-мавританка, а что с ними сталось потом,
пробрались ли они в €спаниюили же французы увезли их с собой  во  ”ранцию  -
этого он, дескать, не знает.
     ‘тоЯвший поодаль капитан слушал, что говорит  свЯщенник,  и  следил  за
малейшим движением  своего  брата,  а  тот,  видЯ,  что  рассказ  свЯщенника
подходит к концу, тЯжело вздохнул и со слезами на глазах воскликнул:
     - Ђх, сеньор! …сли б вы знали, какие вести сообщили вы мне  и  как  они
менЯ взволновали! ЌесмотрЯ на все мое благоразумие и уменье  владеть  собой,
слезы все же выдали мое  волнение  и  навернулись  мне  на  глаза.  Ћтважный
капитан, о котором вы рассказываете, это мой старший брат; будучи  человеком
более мужественным и более возвышенного образа мыслей, нежели Я и другой мой
брат, избрал он почетное и достойное поприще, то есть  один  из  тех  путей,
которые предначертал нам отец, о чем вы уже знаете со слов вашего  товарища,
чье жизнеописание показалось вам похожим на сказку. џ избрал ученую часть  и
на этом  пути  с  божьей  помощью,  а  также  благодарЯ  собственному  моему
прилежанию достигнул известных вам степеней. „ругой мой брат так  разбогател
в Џеру, что теми деньгами, которые он посылал отцу и мне,  он  не  только  с
лихвою  возместил  полученную  им  в  свое  времЯ  долю  имениЯ,  но  еще  и
предоставил возможность моему отцу выказывать присущую ему щедрость, а мне с
честью и успешно окончить занЯтиЯ и вступить  в  теперешнюю  мою  должность.
Ћтец мой на краю могилы, жаждет вестей о  старшем  своем  сыне  и  неустанно
молит бога, чтобы смерть не сомкнула ему очей до тех пор, пока  он  еще  при
жизни не взглЯнет в очи своего сына, в котором  менЯ  лично  удивлЯет  одно:
почему он,  обыкновенно  столь  догадливый,  не  удосужилсЯ  подать  о  себе
весточку и уведомить отца как о своих мытарствах и огорчениЯх, так и о своих
успехах; ведь если бы отец или же братьЯ что-нибудь о нем знали,  то,  чтобы
добитьсЯ выкупа, ему не пришлось бы дожидатьсЯ чуда с тростинкой. Ђ теперь Я
со страхом думаю, отпустили  его  французы  или  же,  чтобы  скрыть  грабеж,
умертвили. Ћдной этой мысли довольно, чтобы  Я  продолжал  свой  путь  не  с
радостью, как Я начал его, но с превеликою грустью и печалью. Ћ  добрый  мой
брат! …сли б кто-нибудь мне сказал, где ты  теперь,  Я  отыскал  бы  тебЯ  и
избавил от мук, хотЯ бы ценою собственных!  Ћ,  если  бы  кто-нибудь  принес
старику-отцу весть о том, что ты  жив,  но  томишьсЯ  в  самой  глубокой  из
берберийских подземных темниц, - оттуда извлекло  бы  тебЯ  наше  богатство,
богатство отца, брата и мое! Ћ прекраснаЯ и отзывчиваЯ ‡ораида! …сли б можно
было вознаградить тебЯ за добро, которое ты сделала моему брату! Ћ,  если  б
нам довелось присутствовать при возрождении твоей души и на  твоей  свадьбе,
которой мы были бы несказанно рады!
     ’ак говорил аудитор, до глубины души взволнованный вестЯми о  брате,  и
все слушали его с сильным движением чувства, вызванным  его  скорбью.  Њежду
тем свЯщенник, удостоверившись, что цель его достигнута и  желание  капитана
исполнено, и решив, что пора положить конец общему унынию, встал из-за стола
и, войдЯ в помещение, где находилась ‡ораида, взЯл ее  за  руку,  а  за  нею
последовали ‹усинда, „оротеЯ и дочь аудитора. Љапитан ждал, что будет делать
свЯщенник, а тот и его взЯл за руку и вместе с  ними  обоими  приблизилсЯ  к
аудитору и прочим кавальеро.
     - ‘еньор аудитор! ‚ытрите слезы, - молвил  он.  -  €  да  будет  венцом
желаниЯ вашего наивысшее благо, какого вы только могли бы желать, ибо  перед
вами добрый ваш брат и добраЯ ваша невестка. ‚от это - капитан ‚ьедма, а это
- прекраснаЯ мавританка, котораЯ сделала ему так много хорошего. ”ранцузы, о
которых Я упоминал, ввергли их в нищету, дабы  вы  могли  выказать  щедрость
доброго вашего сердца.
     Љапитан  бросилсЯ  обнимать  своего  брата,  а  тот,  чтобы  лучше  его
рассмотреть, положил ему руки на плечи; когда же он окончательно уверилсЯ  в
том, кто перед ним, то сдавил  его  в  своих  объЯтиЯх  и  заплакал  жаркими
слезами  радости,  так  что,  глЯдЯ  на  него,  многие  из  присутствовавших
прослезились. ђечи обоих братьев, а равно и сердечное их волнение  врЯд  ли,
думаетсЯ мне, можно себе представить, а не только что передать.  €  вот  они
уже вкратце рассказывали друг другу о себе; и вот уже оба брата уверились  в
неизменности дружеских своих чувств; и вот уже аудитор обнЯл ‡ораиду; и  вот
уже попросил он ее распорЯжатьсЯ его имением как своим  собственным;  и  вот
уже велел он своей дочке обнЯть ‡ораиду; и  вот  уже,  глЯдЯ  на  прекрасную
христианку и прекраснейшую мавританку, все прослезились снова. € вот уже „он
Љихот,  молча  и  с  неослабным   вниманием   следивший   за   всеми   этими
необыкновенными событиЯми, истолковал их во вкусе  небылиц  о  странствующем
рыцарстве. € вот уже порешили, что капитан, ‡ораида и его брат поедут вместе
в ‘евилью и известЯт отца, что сын его бежал из плена и нашелсЯ,  дабы  тот,
если только он может, выехал в ‘евилью, где ему надлежит присутствовать  при
крещении ‡ораиды и на свадьбе вместо аудитора,  которому  нельзЯ  мешкать  в
пути, ибо он получил известие, что через месЯц из ‘евильи  в  Ќовую  €спанию
отправлЯетсЯ флотилиЯ, и упустить этот случай было бы ему  весьма  неудобно.
‘ловом, все были счастливы и  довольны,  что  у  пленника  все  благополучно
окончилось, а как почти две трети ночи уже прошло, то решено было  долее  не
задерживатьсЯ  и  лечь  спать.  „он  Љихот  вызвалсЯ  охранЯть  замок,  дабы
предотвратить  нападение  какого-нибудь  великана   или   же   какого-нибудь
недоброго человека, который позаритсЯ на бесценные сокровища красоты, в этом
замке хранЯщиесЯ. ‚се, кто знал „он Љихота, поблагодарили его и рассказали о
его странностЯх аудитору, чем немало его потешили. Ћдин лишь ‘анчо Џанса был
в отчаЯнии, что почтенное собрание никак не  угомонитсЯ,  и  лишь  он  один,
прикорнув на упрЯжи своего осла, расположилсЯ со всеми удобствами,  что  ему
отнюдь не дешево обойдетсЯ, но об этом речь еще впереди. €так, дамы  ушли  к
себе, мужчины постарались устроитьсЯ с возможно меньшими неудобствами, а „он
Љихот отправилсЯ за ворота, дабы, согласно данному обещанию, объезжать замок
дозором.
     ‘лучилось, однако ж, так, что перед зарей до слуха  дам  долетел  столь
приЯтный и сладкий голос, что все невольно  заслушались,  особливо  „оротеЯ,
котораЯ лежала рЯдом с доньей Љларой де ‚ьедма (так звали дочь  аудитора)  и
не спала. Ќикто не мог догадатьсЯ, кто это так хорошо  поет,  и  притом  без
сопровождениЯ какого-либо инструмента. Џорою казалось, что  поют  во  дворе,
порой - что в  конюшне,  и  они,  все  еще  находЯсь  в  полном  недоумении,
внимательно слушали, когда к дверЯм приблизилсЯ Љарденьо и сказал:
     - …сли вы не спите, то послушайте: это поет погонщик мулов, и  голос  у
него поистине дивный.
     - Њы слушаем, сеньор, - отозвалась „оротеЯ. Љарденьо  в  ту  же  минуту
удалилсЯ, а „оротеЯ, всЯ - внимание, уловила слова вот этой самой песни:


     1 Ђудитор - крупный судейский чиновник.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XLIII,
     в коей рассказываетсЯ занЯтнаЯ историЯ погонщика  мулов  и  описываютсЯ
другие необычайн