до пещеры Њонтесиноса не более двух миль и что если он не
изменил своему решению в нее проникнуть,  то  надобно  запастись  веревками,
чтобы потом, обвЯзавшись ими, спуститьсЯ вниз. „он Љихот объЯвил, что,  хотЯ
бы то была не пещера, но пропасть, он должен добратьсЯ до самого ее  дна;  и
длЯ того купили они около ста брасов {6} веревки и на  другой  день,  в  два
часа пополудни, достигли пещеры, спуск  в  которую,  широкий  и  просторный,
скрывала и утаивала от взоров  стена  частого  и  непроходимого  терновника,
бурьЯна, дикой смоквы и кустов ежевики.  Џриблизившись  к  пещере,  студент,
‘анчо и „он Љихот спешились, после чего первые двое крепко-накрепко обвЯзали
„он Љихота веревками; и в то времЯ как его  опоЯсывали  и  стЯгивали,  ‘анчо
обратилсЯ к нему с такими словами:
     - Џодумайте только, государь мой, что вы делаете, не хороните  вы  себЯ
заживо и не уподоблЯйтесь бутыли которую спускают в колодец, чтобы остудить.
Џраво, ваша милость, не ваше это дело и не ваша забота  исследовать  пещеру,
котораЯ, наверно, хуже всЯкого подземельЯ.
     - ‚Яжи менЯ и помалкивай, - сказал  „он  Љихот,  -  этот  подвиг,  друг
‘анчо, уготован только мне.
     ’ут вмешалсЯ проводник:
     - Џожалуйста, сеньор „он Љихот, будьте начеку и впивайтесь  глазами  во
все, что там, в глубине, вам попадетсЯ, - может статьсЯ, кое-что Я помещу  в
свою книгу о ЏревращениЯх.
     - “ченого учить - только портить, - заметил ‘анчо Џанса.
     Џосле того как „он Љихота обвЯзали (и  не  поверх  доспехов,  а  поверх
камзола), он сказал:
     - Њы обнаружили неосмотрительность: не взЯли с  собой  колокольчика,  -
привЯзать бы его к веревке, и Я бы звонил и давал вам знать, что Я еще жив и
продолжаю спускатьсЯ, но коль скоро это невозможно, то Я  всецело  полагаюсь
на бога и предаю ему путь мой.
     ’ут он опустилсЯ на колени, вполголоса  прочитал  молитву,  испросил  у
бога помощи, помолилсЯ о благополучном исходе этого, по-видимому опасного  и
необычайного, приключениЯ, а затем заговорил громко:
     - Ћ владычица всех деЯний моих и побуждений, светлейшаЯ и  несравненнаЯ
„ульсинеЯ ’обосскаЯ! …сли это возможно, чтобы просьбы и  мольбы  счастливого
твоего  обожателЯ  достигли  слуха  твоего,  то  невиданною  твоею  красотою
заклинаю - выслушай менЯ: ведь Я ни о чем  другом  не  прошу,  кроме  как  о
помощи твоей и покровительстве, в коих Я ныне более чем когда-либо нуждаюсь.
џ намерен низринутьсЯ, низвергнутьсЯ и броситьсЯ  в  бездну,  котораЯ  здесь
предо мною разверзлась, броситьсЯ  единственно  длЯ  того,  чтобы  весь  мир
узнал, что если  ты  мне  покровительствуешь,  то  нет  такого  превышающего
человеческие возможности подвига, которого  Я  не  взЯл  бы  на  себЯ  и  не
совершил.
     ‘ этими словами  он  направилсЯ  к  обрыву,  но,  удостоверившись,  что
проложить себе дорогу к спуску в пещеру можно лишь с помощью рук  и  клинка,
выхватил меч и давай  крушить  и  рубить  заросли,  преграждавшие  доступ  к
пещере, по причине какового шума и треска из пещеры вылетело видимо-невидимо
большущих ворон и галок, - летели они тучами, с невероЯтной быстротой,  и  в
конце концов сшибли „он Љихота с ног, так что, будь он  столь  же  суеверным
человеком, сколь ревностным был он католиком, то почел бы это за дурной знак
и отдумал забиратьсЯ в такие места.
     Ќаконец он встал и, видЯ, что из пещеры больше не вылетают  ни  вороны,
ни всЯкие ночные птицы, как-то: летучие  мыши,  которые  вместе  с  воронами
вылетали оттуда, велел  студенту  и  ‘анчо  ослабить  веревку,  а  сам  стал
спускатьсЯ на дно страшной пещеры; перед тем же как ему  начать  спускатьсЯ,
‘анчо благословил его, тысЯчу раз перекрестил и сказал:
     - •рани тебЯ господь, божьЯ матерь ‘кала ”ранции {7} и ѓаэтскаЯ троица,
цвет, сливки и пенки странствующих рыцарей! ‚перед, первый  удалец  в  мире,
стальное сердце, меднаЯ длань! „а  хранит  тебЯ  господь,  говорю  Я,  и  да
выведет он тебЯ свободным, здравым и невредимым на свет нашей жизни, который
ныне ты покидаешь ради этого мрака, куда тебЯ так и тЯнет погрузитьсЯ.
     Џочти такие же молитвы и заклинаниЯ творил и студент.
     „он Љихот все кричал, чтобы отпускали веревку,  и  ‘анчо  со  студентом
мало-помалу ее отпускали; когда же  крики,  из  глубины  пещеры  исходившие,
перестали до них доноситьсЯ, то они обнаружили, что все сто  брасов  веревки
уже размотаны, и решились начать втаскивать „он Љихота  наверх,  потому  что
веревка у них кончилась. Ћднако с полчаса они еще помедлили,  по  прошествии
же указанного срока принЯлись тЯнуть веревку,  что  оказалось  длЯ  них  так
легко, словно на ней не было груза, и они пришли к заключению, что „он Љихот
осталсЯ в пещере. ‘анчо при одной этой мысли заплакал  горькими  слезами  и,
чтобы разуверитьсЯ, с удвоенной силой принЯлсЯ тЯнуть веревку; и вот,  когда
они, по их  расчетам,  выбрали  уже  около  восьмидесЯти  брасов,  то  вдруг
почувствовали тЯжесть,  и  это  их  несказанно  обрадовало.  Ќаконец,  когда
оставалось всего только десЯть брасов, они Ясно увидели „он Љихота, и  ‘анчо
крикнул ему:
     - ‘ благополучным возвращением, государь мой! Њы уж думали, что вас там
оставили на развод.
     „он  Љихот,  однако,  не  отвечал  ни  слова;  как  же  скоро  они  его
окончательно извлекли, то увидели,  что  глаза  у  него  закрыты,  словно  у
спЯщего. Ћни положили его на землю, развЯзали,  но  он  все  не  просыпалсЯ;
тогда они начали переворачивать его с боку на  бок,  шевелить  и  трЯсти,  и
спустЯ довольно долгое времЯ он все же пришел в себЯ  и  стал  потЯгиватьсЯ,
будто пробуждалсЯ от глубокого и крепкого сна,  а  затем,  как  бы  в  ужасе
оглЯдевшись по сторонам, молвил:
     - „а простит вас бог, друзьЯ мои, что вы лишили менЯ самой  упоительной
жизни  и  самого  пленительного  зрелища,  какою  когда-либо  жил  и   какое
когда-либо созерцал кто-либо из смертных. ‚ самом деле,  ныне  Я  совершенно
удостоверилсЯ, что все радости мира сего проходЯт, как тень  и  как  сон,  и
вЯнут, как цвет полей. Ћ несчастный Њонтесинос! Ћ тЯжко  раненный  „урандарт
{8}! Ћ злополучнаЯ Ѓелерма! Ћ слезоисточающаЯ ѓуадиана,  и  вы,  злосчастные
дочери ђуидеры {9}, чьи воды представлЯют собою слезы, текшие из  прелестных
ваших очей!
     ‘ великим вниманием слушали студент и ‘анчо слова „он Љихота,  которые,
по-видимому, с лютейшею мукою вырывались из глубины его  души.  Ќаконец  они
обратились к нему с просьбой растолковать им смысл речей его  и  рассказать,
что ему в этом аду довелось видеть.
     - ‚ы называете эту пещеру адом? - спросил „он Љихот. - Ќе называйте  ее
так, она подобного  наименованиЯ  не  заслуживает,  и  вы  в  том  уверитесь
незамедлительно.
     „он Љихота мучил голод, и он  попросил  дать  ему  чего-нибудь  поесть.
‘путники его расстелили на зеленой травке  студентову  дерюжку,  достали  из
сумки снедь, уселись втроем и  в  мире  и  согласии  пообедали  и  поужинали
одновременно. Љогда дерюжка была убрана, „он Љихот ‹аманчский объЯвил:
     - Ќе вставайте, дети мои, и слушайте менЯ со вниманием.


     1  "Њетаморфозы,  или  €спанский  Ћвидий".  -  ‘ервантес  придумал  это
название в подражание "Њетаморфозам" римского поэта ЋвидиЯ.
     2 Ђнгел  Њагдалины  -  бронзовый  флюгер  на  церкви  св.  Њагдалины  в
‘аламанке.
     3 Љаньо де ‚есингерра - канал, в  который  стекали  нечистоты  с  улицы
Џотро в Љордове.
     4 ”онтаны, ‹еганитос и ‹авапьес - фонтаны питьевой воды;  Џьохо,  Љаньо
„орадо, Џриора - фонтаны на Џрадо, широкой аллее в Њадриде, служившей местом
прогулок.
     5 "„ополнение к ‚ергилию Џолидору". - ‚ергилий Џолидор (ок. 1470 -  ок.
1555), итальЯнский историк, автор трактата "Ћб изобретателЯх".
     6 Ѓрас - испанскаЯ мера длины (1,57 метра).
     7 ЃожьЯ матерь ‘кала ”ранции. - €меетсЯ в виду доминиканский монастырь,
расположенный между городами ђодриго и ‘аламанка. ѓаэтскаЯ троица - название
храма и монастырЯ в городе ѓаэта, к северу от ЌеаполЯ.
     8  Њонтесинос  и  „урандарт  -  герои  старинных  испанских   романсов,
„урандарт сражалсЯ в ђонсевальском ущелье и умер  на  руках  у  Њонтесиноса.
Ѓелерма - его возлюбленнаЯ.
     9 ...слезоисточающаЯ ѓуадиана... дочери ђуидеры... - ‘ рекой  ѓуадианой
и ее притоками, так называемыми лагунами ђундеры, свЯзана народнаЯ  легенда,
которую ‘ервантес положил в основу рассказа „он Љихота о пещере Њонтесиноса.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXIII
     Ћб удивительных вещах, которые, по словам неукротимого
     „он Љихота, довелось ему видеть в глубокой пещере Њонтесиноса,
     настолько невероЯтных и потрЯсающих, что подлинность
     приключениЯ сего находитсЯ под сомнением

     Ћколо четырех часов пополудни солнце спрЯталось  за  облака,  свет  его
стал менее Ярким, а лучи менее жгучими,  и  это  позволило  „он  Љихоту,  не
изнываЯ от  жары,  поведать  достопочтенным  слушателЯм,  что  он  в  пещере
Њонтесиноса видел; и начал он так:
     - ‚ этом подземелье,  справа,  на  глубине  то  ли  двенадцати,  то  ли
четырнадцати саженей, находитсЯ такаЯ  впадина,  где  могла  бы  поместитьсЯ
большаЯ повозка с мулами. ‘лабый свет  проникает  туда  через  щели  или  же
трещины, которые уходЯт далеко, до самой земной поверхности. “глубление  это
и пространство Я приметил, как раз когда, подвешенный и висЯщий на  веревке,
Я стал уже выбиватьсЯ из сил и менЯ начал раздражать  спуск  в  это  царство
мрака, спуск наугад, без  дороги,  а  потому  Я  порешил  проникнуть  в  это
углубление и немного отдохнуть. џ крикнул вам, чтобы вы  перестали  спускать
веревку, пока Я не скажу, но вы, верно, менЯ не слышали.  Џодобрав  веревку,
которую вы продолжали спускать, и сделав из нее круг, иначе говорЯ  бунт,  Я
на нем уселсЯ и, крайне озабоченный, принЯлсЯ обдумывать, как мне спуститьсЯ
на дно, коль скоро никто менЯ теперь не держит; и вот, когда  Я  пребывал  в
задумчивости  и  смЯтении,  на  менЯ  внезапно  и  помимо  моей  воли  напал
глубочайший сон, а потом Я  нежданно-негаданно,  сам  не  знаЯ  как,  что  и
почему, проснулсЯ на таком  прелестном,  приветном  и  восхитительном  лугу,
краше  которого  не  может  создать  природа,  а  самое  живое   воображение
человеческое - вообразить. џ встрЯхнулсЯ, протер глаза и  уверилсЯ,  что  не
сплю и что все это наЯву со мной происходит. ‚се же Я пощупал себе голову  и
грудь, дабы удостоверитьсЯ, Я ли это нахожусь  на  лугу  или  же  оборотень,
пустаЯ греза, однако и осЯзание, и чувства, и свЯзность мыслей,  приходивших
мне в голову, - все доказывало, что там и тогда Я был совершенно  такой  же,
каков  Я  здесь  перед  вами.  ‡атем  глазам  моим  открылсЯ  то  ли  пышный
королевский дворец, то ли замок, коего  стены,  казалось,  были  сделаны  из
чистого и прозрачного хрусталЯ.  ђаспахнулись  громадные  ворота,  и  оттуда
вышел и направилсЯ  ко  мне  некий  почтенный  старец  в  длинном  плаще  из
темно-лиловой байки,  волочившемсЯ  по  земле;  сверху  плечи  и  грудь  ему
прикрывала зеленого атласа лента, какие  обыкновенно  бывают  у  наставников
коллегий, на голове он носил миланскую черную  шапочку;  белоснежнаЯ  борода
была ему по поЯс; в руках он держал не какое-либо  оружие,  а  всего-навсего
четки, коих бусинки были  больше,  чем  средней  величины  орехи,  а  каждаЯ
десЯтаЯ бусинка - с небольшое страусовое Яйцо; осанка старца,  его  поступь,
важность и необыкновеннаЯ величавость его - все это вместе взЯтое удивило  и
поразило менЯ. Ћн приблизилсЯ ко мне и прежде всего  заключил  менЯ  в  свои
объЯтиЯ, а затем уже молвил:
     "Њного лет, доблестный рыцарь „он Љихот ‹аманчский, мы ожидаем  тебЯ  в
заколдованном этом безлюдье, дабы ты поведал миру, что содержит и скрывает в
себе  глубокаЯ  пещера,  именуемаЯ  пещерою  Њонтесиноса,  куда  ты  проник,
совершив таким образом уготованный тебе  подвиг,  на  который  только  ты  с
необоримою твоею отвагою и изумительною стойкостью и мог решитьсЯ. ‘ледуй же
за мною, досточтимый сеньор, Я  хочу  показать  тебе  диковины,  таЯщиесЯ  в
прозрачном этом замке, коего Я - алькайд и постоЯнный главный хранитель, ибо
Я и есть Њонтесинос, по имени которого названа эта пещера".
     Љак скоро он мне сказал, что он Њонтесинос, Я спросил  его,  правду  ли
молвЯт о нем у нас наверху, будто он маленьким кинжалом  вырезал  сердце  из
груди близкого  своего  друга  „урандарта  и  -  как  завещал,  умираЯ,  сам
„урандарт - отнес его сердце сеньоре Ѓелерме. ‘тарец ответил,  что  все  это
правда,  за  исключением  кинжала,  ибо  то  был  не  маленький  кинжал,   а
трехгранный стилет, острее шила.
     - ‚ерно, это был стилет работы севильца ђамона де Ћсес, - вмещалсЯ  тут
‘анчо Џанса.
     - Ќе знаю, - отвечал „он Љихот, - думаю, что нет: ведь  ђамон  де  Ћсес
жил недавно,  а  ђонсевальскаЯ  битва,  когда  и  случилось  это  несчастье,
происходила назад тому много лет, и вообще изысканиЯ  эти  излишни,  они  не
изменЯют и не нарушают истинного хода событий.
     - ‘праведливо, - согласилсЯ  студент,  -  продолжайте  же,  сеньор  „он
Љихот, Я слушаю вас с величайшим удовольствием.
     - Ђ Я с  не  меньшим  рассказываю,  -  подхватил  „он  Љихот.  -  €так,
почтенный Њонтесинос повел менЯ  в  хрустальный  дворец,  и  там,  внизу,  в
прохладной до чрезвычайности зале, сплошь отделанной  алебастром,  Я  увидел
гробницу, в высшей  степени  искусно  высеченную  из  мрамора,  на  которой,
вытЯнувшись во весь рост, лежал рыцарь, но не из меди, не из мрамора и не из
Яшмы, как обыкновенно бывают на гробницах, а из  самых  настоЯщих  костей  и
плоти;  праваЯ  его  рука  (как  мне  показалось,   довольно   волосатаЯ   и
мускулистаЯ, что ЯвлЯетсЯ  признаком  недюжинной  силы)  лежала  на  сердце.
Џрежде нежели Я успел о чем-либо спросить Њонтесиноса, тот, заметив, что Я с
удивлением рассматриваю лежащего на гробнице, молвил:
     "ќто и есть мой друг  „урандарт,  цвет  и  зерцало  всех  влюбленных  и
отважных рыцарей своего времени. …го, как и многих  других  рыцарей  и  дам,
околдовал Њерлин, французский волшебник, а о Њерлине говорЯт, будто  он  сын
дьЯвола, мне же сдаетсЯ, что сын-то он, может, и не сын, но  что  он  самого
дьЯвола, как говоритсЯ, за поЯс заткнет. Љак и длЯ чего он нас  околдовал  -
ничего не известно, однако ж со временем это  узнаетсЯ,  и  времЯ  это,  мне
думаетсЯ, недалеко. Ћдно менЯ удивлЯет: Я знаю так же твердо,  как  то,  что
сейчас не ночь, а день, что „урандарт свои дни скончал у менЯ на руках и что
после его смерти Я собственными руками вырезал его сердце, и весом оно было,
право, фунта в два, - ведь, по мнению  естествоиспытателей,  у  кого  сердце
большое тот  отличаетсЯ  большею  храбростью,  нежели  человек  с  маленьким
сердцем. Ђ коли все это так и рыцарь этот подлинно умер, то как же он  может
времЯ от времени стенать и вздыхать, словно живой?"
     ’ут несчастный „урандарт с тЯжким стоном заговорил:

     Њонтесинос, брат мой милый!
     џ просил тебЯ пред смертью,
     —тобы у менЯ, как только
     €спущу Я вздох последний,
     ‘ердце из груди извлек
     ’ы кинжалом иль стилетом
     € отнес его в подарок
     ‘толь любимой мной Ѓелерме.

     ‚ыслушав это, почтенный Њонтесинос опустилсЯ перед  страждущим  рыцарем
на колени и со слезами на глазах молвил:
     "Ћ сеньор „урандарт, дражайший брат мой! џ уже исполнил то, что ты  мне
повелел в злосчастный день  нашего  поражениЯ:  с  величайшею  осторожностью
вырезал Я твое сердце, так что ни одной частицы его не  осталось  у  тебЯ  в
груди, вытер его кружевным платочком,  предал  твое  тело  земле,  а  затем,
пролив столько слез, что они омочили мои руки и смыли кровь, обагрившую  их,
когда Я погружал их тебе в грудь, стремглав  пустилсЯ  с  твоим  сердцем  во
”ранцию. € вот тебе еще одно доказательство,  милый  моему  сердцу  брат:  в
первом же селении, встретившемсЯ мне на пути после того, как Я  выбралсЯ  из
ђонсевалЯ, Я слегка посыпал твое  сердце  солью,  чтобы  не  пошел  от  него
тлетворный дух и чтобы Я мог поднести его сеньоре Ѓелерме если не в  свежем,
то, по крайности, в засоленном виде, но сеньору Ѓелерму вместе с  тобою,  со
мною, с оруженосцем твоим ѓуадианою, с дуэньей ђуидерой и семью ее  дочерьми
и двумЯ племЯнницами и вместе с многими другими твоими друзьЯми и  знакомыми
долгие годы держит здесь, в заколдованном царстве,  мудрый  Њерлин,  и  хотЯ
более пЯтисот лет протекло уже с того времени, однако никто из нас доселе не
умер, - только нет с нами ђуидеры, ее дочерей и племЯнниц: они так  неутешно
плакали, что Њерлин, как видно из жалости, превратил их в лагуны, и теперь в
мире живых,  в  частности  в  провинции  ‹аманчской,  их  называют  лагунами
ђуидеры. ‘емь дочерей принадлежат королю €спании, а две племЯнницы - рыцарЯм
свЯтейшего ордена, именуемого орденом  €оанна  ЉрестителЯ.  Ћруженосец  твой
ѓуадиана, вместе  со  всеми  нами  оплакивавший  горестный  твой  удел,  был
превращен в реку, названную его именем,  но  как  скоро  эта  река  достигла
земной поверхности и увидела солнце  мира  горнего,  то  ее  столь  глубокаЯ
охватила скорбь от разлуки с тобою, что она снова ушла в недра земли, однако
ж река не может не следовать естественному своему течению, а потому времЯ от
времени она выходит наружу и  показывает  себЯ  солнцу  и  людЯм.  ЏомЯнутые
лагуны питают ее своими водами,  и,  вобрав  их  в  себЯ  вместе  с  многими
другими, в  нее  впадающими,  она  величаво  и  пышно  катит  волны  свои  в
Џортугалию. Ћднако ж всюду на своем пути выказывает она грусть  и  тоску,  и
нет у нее желаниЯ разводить в своих водах вкусных и дорогих рыб, - в отличие
от золотого ’ахо она разводит лишь колючих и несъедобных. ‚се же, что Я тебе
сейчас говорю, о мой брат, Я рассказывал тебе неоднократно, а как ты мне  не
отвечаешь, то Я полагаю, что ты мне не веришь или  же  не  слышишь  менЯ,  и
одному богу известно, как Я от этого страдаю. ‘егоднЯ Я принес  тебе  вести,
которые если и не утишат сердечную твою  муку,  то,  во  всЯком  случае,  не
усугубЯт ее. „а будет тебе известно,  что  пред  тобою  -  тебе  стоит  лишь
открыть очи, и ты это узришь - тот самый великий рыцарь, о  котором  столько
пророчествовал мудрый Њерлин, тот самый „он Љихот ‹аманчский, который  вновь
и с большею пользою, нежели в века  протекшие,  возродил  в  наш  век  давно
забытое странствующее рыцарство, и может статьсЯ, что с его  помощью  и  под
его покровительством мы будем расколдованы, ибо великие дела великим людЯм и
суждены".
     "Ђ  коли  этого  не  случитсЯ,  -  слабым  и  глухим  голосом  произнес
страждущий „урандарт, - коли этого не случитсЯ, то Я, о брат мой, скажу тебе
так: "—то ж, проиграли так проиграли - валЯй сдавай опЯть".
     €, повернувшись на бок, он снова погрузилсЯ в обычное свое  молчание  и
ни слова более не примолвил. ’ут  послышались  громкие  вопли  и  причитаниЯ
вместе с глубокими стонами и горестными  рыданиЯми.  џ  обернулсЯ  и  сквозь
хрустальные стены увидел, что в другой зале в два  рЯда  шествуют  красавицы
девушки, все в траурном одеЯнии и, по турецкому обычаю,  в  белых  тюрбанах.
ествие  замыкала  некаЯ  сеньора  (о   том,   что   это   именно   сеньора,
свидетельствовала  горделиваЯ  ее  осанка),  также  в  траурном  одеЯнии,  в
длинном, ниспадающем до полу белом  покрывале.  ’юрбан  ее  был  вдвое  выше
самого большого тюрбана у любой другой девушки; брови у нее были  сросшиесЯ,
нос слегка курносый, рот большой, но губы Яркие; когда она времЯ от  времени
приоткрывала рот, то видно было, что зубы у нее редкие и не  весьма  ровные,
хотЯ и белые, как очищенный миндаль; в руках она держала тонкое полотенце, а
в нем, сколько Я мог разглЯдеть, было безжизненное и ссохшеесЯ,  как  мумиЯ,
сердце. Њонтесинос  мне  поЯснил,  что  участницы  шествиЯ  -  это  служанки
„урандарта и Ѓелермы,  которых  здесь  держат  заколдованными  вместе  с  их
господами, а та, что шествует позади и держит в руках сердце,  завернутое  в
полотенце, - это, мол, и есть сеньора Ѓелерма: она и ее  служанки  несколько
раз в неделю устраивают подобные шествиЯ и поют или, вернее, поднимают  плач
над телом и над измученным сердцем „урандарта. …сли же, мол, она  показалась
мне слегка уродливою или, во всЯком случае, не такою прекрасною, как  о  ней
трубит молва, то причиною тому тЯгостные ночи и  еще  более  тЯгостные  дни,
которые проводит она в  этом  заколдованном  замке,  о  чем  свидетельствуют
большие круги у нее под глазами и мертвенный цвет лица.
     "€ бледность и синЯки под глазами, - продолжал Њонтесинос, - это у  нее
вовсе не от месЯчных недомоганий, обычных  у  женщин,  потому  что  вот  уже
сколько месЯцев, и даже лет, у нее на подобные недомоганиЯ и намека не было,
- нет, это от боли, которую испытывает ее сердце  при  виде  другого,  вечно
пребывающего у нее в руках и воскрешающего и вызывающего в  ее  памЯти  беду
злосчастного ее возлюбленного, а не будь этого,  врЯд  ли  могла  бы  с  нею
соперничать  по  красоте,  прелести  и  изЯществу  сама  великаЯ   „ульсинеЯ
’обосскаЯ, котораЯ столь  широкою  пользуетсЯ  известностью  во  всей  нашей
округе, да и во всем мире".
     "Ќу, уж это вы оставьте, сеньор дон Њонтесинос,  -  прервал  Я  его,  -
пожалуйста, рассказывайте свою историю, как  должно.  €звестно,  что  всЯкое
сравнение всегда неприЯтно, следственно,  незачем  кого  бы  то  ни  было  с
кем-либо сравнивать. ЌесравненнаЯ „ульсинеЯ ’обосскаЯ  -  сама  по  себе,  а
сеньора доньЯ Ѓелерма - также сама по себе была и самою по себе останетсЯ, и
довольно об этом".
     Ќа это он мне сказал:
     "‘еньор „он Љихот! €звините менЯ, ваша милость. Џризнаюсь, Я дал маху и
неудачно выразилсЯ насчет того, что  сеньора  „ульсинеЯ  врЯд  ли  могла  бы
соперничать с сеньорою Ѓелермою, ибо по некоторым признакам Я  смекнул,  что
вы - ее рыцарь, так что мне надлежало прикусить Язык, а уж  коли  сравнивать
ее, так разве с самим небом".
     Џосле того как Я выслушал извинениЯ великого Њонтесиноса, в груди  моей
утихло  волнение,  которое  Я  ощутил,  когда  мою  госпожу  стали  при  мне
сравнивать с Ѓелермой.
     - Ђ все же Я диву даюсь, - заговорил ‘анчо, - как это вы, ваша милость,
не насели на того старикашку, не переломали ему  все  кости  и  не  выщипали
бороду до последнего волоска.
     - Ќет, друг ‘анчо, - возразил „он Љихот, -  мне  не  к  лицу  было  это
делать, ибо все мы обЯзаны уважать старцев, наипаче  же  старцев-рыцарей,  и
притом заколдованных. Њогу ручатьсЯ, что в  течение  всей  дальнейшей  нашей
беседы мы друг друга ничем не задели.
     ’ут вмещалсЯ студент:
     - џ не могу взЯть в толк, сеньор „он Љихот, как это вы,  ваша  милость,
за такой короткий срок успели столько увидеть в подземелье, о стольких вещах
переговорить и разведать.
     - Љак долго Я там пробыл? - осведомилсЯ „он Љихот.
     - Ќемногим более часа, - отвечал ‘анчо.
     - Ќе может этого быть, - возразил „он Љихот, - там при мне свечерело, а
потом  Я  встречал  рассвет,  и  так  до  трех  раз  ночь  сменЯлась   днем,
следственно, по моим расчетам, Я целых три днЯ провел в  этих  отдаленных  и
укрытых от нашего взора местах.
     - Њой господин, как видно, молвит правду, - объЯвил ‘анчо, -  коли  все
это происходило с ним по волшебству, значит, может быть и так: по-нашему это
час, а там, внизу, это считаетсЯ за трое суток.
     - ‚полне возможно, - согласилсЯ „он Љихот.
     - Ђ что вы за это времЯ кушали, государь мой? - спросил студент.
     - Њаковой росинки во рту не было, - отвечал „он Љихот,  -  но  Я  и  не
почувствовал голода.
     - Ђ заколдованные едЯт? - допытывалсЯ студент.
     - Ќет, не едЯт и не испражнЯютсЯ, - отвечал „он Љихот, - хотЯ, впрочем,
существует мнение, что у них продолжают расти ногти, борода и волосы.
     - Ќу, а спать-то заколдованные спЯт, сеньор? - спросил ‘анчо.
     - ђазумеетсЯ, что нет, - отвечал „он Љихот, - по крайней  мере,  за  те
трое суток, которые Я провел с ними, никто из них ни на мгновение не сомкнул
очей, и Я равным образом.
     - ‡десь как раз к месту будет пословица, - заметил ‘анчо: - "‘кажи мне,
с кем ты водишьсЯ, и Я тебе скажу, кто ты". ‚ы, ваша милость, подружились  с
заколдованными постниками и полуночниками, стало быть, нечего и  удивлЯтьсЯ,
что вы тоже не ели и не спали, пока с ними водились. Ќо только  вы  уж  менЯ
простите, ваша милость: господь менЯ возьми (чуть было не брЯкнул: черт менЯ
возьми), если Я всему, что вы нам тут нарассказали, хоть на волос верю.
     - Љак так? - воскликнул студент.  -  Ќеужто  сеньор  „он  Љихот  станет
лгать? „а он при всем желании не успел бы сочинить и  придумать  такую  тьму
небывальщин.
     - џ не думаю, чтобы мой господин лгал, - возразил ‘анчо.
     - ’ак что же ты думаешь? - спросил „он Љихот.
     - џ думаю, - отвечал ‘анчо, - что  Њерлин  или  же  другие  волшебники,
заколдовавшие всю эту ораву, которую вы, ваша милость, будто бы видели  и  с
которою вы там, внизу, проводили времЯ, забили и заморочили вам голову  всей
этой канителью, о которой вы уже рассказали, и всем тем,  что  вам  осталось
еще досказать.
     - ‚се это могло бы быть, ‘анчо, - возразил „он Љихот, - однако ж  этого
не было, - все, о чем Я рассказывал, Я видел собственными глазами  и  осЯзал
своими руками. Ќет, правда, что ты скажешь, если Я тебе признаюсь, что среди
прочих бесчисленных достопримечательностей и диковин,  которые  мне  показал
Њонтесинос и о которых со временем, в продолжение нашего путешествиЯ, Я тебе
обстоЯтельно расскажу, ибо не все они будут сейчас к месту,  Я  увидел  трех
поселЯнок? Ћни прыгали  и  резвились,  словно  козочки,  и  едва  Я  на  них
взглЯнул, как сей же  час  узнал  в  одной  из  них  несравненную  „ульсинею
’обосскую, а в двух других - тех самых поселЯнок, что ехали вместе с  нею  и
коих мы встретили близ ’обосо. џ спросил Њонтесиноса, знает  ли  он  их,  он
ответил, что нет, но что,  по  его  разумению,  это  какие-то  заколдованные
знатные сеньоры, которые совсем недавно на этом лугу поЯвились, и  что  это,
мол, не должно менЯ удивлЯть, ибо  в  этих  краЯх  пребывают  многие  другие
сеньоры как времен протекших, так и времен нынешних, и сеньорам этим чародеи
придали самые разнообразные и необыкновенные облики,  среди  каковых  женщин
он, Њонтесинос, узнал королеву „жиневру и придворную ее даму Љинтаньону,  ту
самую, чье вино пил ‹анцелот,
     €з Ѓритании приехав.
     ‘анчо слушал этот рассказ, и ему казалось, что  он  сейчас  спЯтит  или
лопнет от  смеха;  кто-кто,  а  уж  он-то  знал  истинную  подоплеку  мнимой
заколдованности  „ульсинеи,  сам  же  он  был  и  колдуном,  и  единственным
свидетелем, а потому теперь у него не оставалось решительно никаких сомнений
насчет того, что его господин окончательно свихнулсЯ и лишилсЯ  рассудка,  и
обратилсЯ к нему ‘анчо с такими словами:
     - Џри неблагоприЯтных  обстоЯтельствах  и  вовсе  уж  не  в  пору  и  в
злосчастный день спустились вы, дорогой мой хозЯин, в подземное  царство,  и
не в добрый час повстречались вы с сеньором Њонтесиносом,  который  так  вас
обморочил. ‘идели бы вы, ваша милость, тут, наверху, не терЯли разума, какой
вам дарован от бога, всех поучали бы и ежеминутно давали  советы,  а  теперь
вот и порите чушь несусветную.
     - џ тебЯ хорошо знаю, - ‘анчо, -  сказал  „он  Љихот,  -  а  потому  не
обращаю вниманиЯ на твои слова.
     - Ђ Я - на слова вашей милости, - отрезал ‘анчо,  -  хотЯ  бы  вы  менЯ
изувечили, хотЯ бы вы менЯ прикончили за те слова, которые Я вам уже  сказал
и  которые  намереваюсь  сказать,  если  только  из  ваших  слов  не   будет
Явствовать, что вы исправились и взЯлись за ум. Ќо пока еще  мы  с  вами  не
поссорились, скажите пожалуйста, ваша милость: как, по каким приметам узнали
вы нашу хозЯйку? Ѓыл ли у вас с ней разговор, и о чем вы  ее  спрашивали,  и
что она вам отвечала?
     - “знал Я ее вот по какой примете, - отвечал „он Љихот. - Ќа  ней  было
то же самое платье, как и в тот день,  когда  ты  мне  ее  показал.  џ  было
заговорил с нею, но она не ответила мне ни слова, повернулась спиной  и  так
припустилась, что ее и стрела бы не догнала. џ хотел  броситьсЯ  за  нею  и,
разумеетсЯ, бросилсЯ бы, но Њонтесинос посоветовал мне не утруждать себЯ,  -
это, мол, все равно бесполезно, да и потом мне пора  уже  было  вылезать  из
пещеры. …ще Њонтесинос сказал, что по прошествии некоторого времени он  менЯ
уведомит,  что  мне  надобно  предпринЯть,  дабы  расколдовать  его  самого,
Ѓелерму, „урандарта и всех остальных. Ќо  из  того,  что  мне  пришлось  там
видеть и наблюдать, особенно менЯ огорчило следующее: когда  Њонтесинос  вел
со мной этот разговор, ко мне неприметно приблизилась одна из  двух  спутниц
злосчастной „ульсинеи и с полными слез глазами,  тихим  и  прерывающимсЯ  от
волнениЯ голосом молвила:
     "ѓоспожа  моЯ  „ульсинеЯ  ’обосскаЯ  целует  вашей   милости   руки   и
настоЯтельно просит ей сообщить, все ли вы в  добром  здоровье;  а  как  она
крайнюю  нужду  терпит,  то  и  обращаетсЯ  к  вашей  милости  еще  с  одною
покорнейшею просьбою: не соблаговолите ли вы ссудить ей под залог  этой  еще
совсем новенькой юбки, что у менЯ  в  руках,  шесть  или  же  сколько  можно
реалов, - она дает честное слово, что весьма скоро вам их возвратит".
     Џросьба  эта  удивила  менЯ  и  озадачила,  и,   обратЯсь   к   сеньору
Њонтесиносу, Я у него спросил:
     "‘еньор Њонтесинос! ђазве заколдованные знатные особы терпЯт нужду?"
     Ћн же мне на это ответил:
     "Џоверьте, ваша милость, сеньор „он Љихот ‹аманчский: то, что мы  зовем
нуждою,  встречаетсЯ  всюду,  на  все  решительно   распространЯетсЯ,   всех
затрагивает  и  не  щадит  даже  заколдованных,  и  если  сеньора  „ульсинеЯ
’обосскаЯ просит у вас взаймы шесть реалов и предлагает, сколько Я  понимаю,
недурной залог, то у вас  нет  оснований  ей  отказать;  без  сомнениЯ,  она
находитсЯ в крайне стесненных обстоЯтельствах".
     "‡алога Я не возьму, - сказал Я, - но и требуемой суммы дать  не  могу,
оттого что у менЯ у самого всего только четыре реала".
     џ протЯнул эти деньги подруге „ульсинеи (те самые деньги,  которые  ты,
‘анчо, на днЯх мне выдал длЯ раздачи нищим, если таковые встретЯтсЯ  нам  по
дороге) и сказал:
     "Џередайте, моЯ милаЯ, госпоже вашей, что ее  затруднениЯ  терзают  мне
душу и что Я хотел бы стать ”уггером {1}, дабы  из  таковых  затруднений  ее
вывести. “ведомьте ее  также,  что  из-за  того,  что  Я  лишен  возможности
любоватьсЯ очаровательной  ее  наружностью  и  наслаждатьсЯ  остроумными  ее
речами, Я не могу и не должен быть в добром  здоровье  и  что  Я  покорнейше
прошу ее милость,  не  соблаговолит  ли  она  повидатьсЯ  и  побеседовать  с
преданным своим слугою и удрученным рыцарем. € еще скажите ей,  что  в  один
прекрасный день до нее дойдет весть, что Я дал  обет  и  клЯтву  по  примеру
маркиза Њантуанского, который, найдЯ в горах племЯнника своего Ѓалдуина  при
последнем издыхании, поклЯлсЯ отомстить за  него,  а  пока-де  не  отомстит,
обходитьсЯ во времЯ трапезы без скатерти, и еще много разных  мелочей  он  к
этому присовокупил. ’ак же точно и Я поклЯнусь никогда  не  отдыхать  и  еще
добросовестнее, чем инфант дон Џедро Џортугальский {2}, объезжать  все  семь
частей света до тех пор, пока Я сеньору „ульсинею ’обосскую не расколдую".
     "‚ы еще и не то обЯзаны сделать длЯ моей госпожи", - сказала мне на это
девица.
     ’ут она схватила четыре реала и вместо поклона подпрыгнула на два локтЯ
от земли.
     - Ѓоже милосердный! - громогласно возопил тут ‘анчо. - ‘таточное ли это
дело, чтобы чародеи и волшебные чары вошли на белом свете в  такую  силу?  €
как это им удалось превратить Ясный  ум  моего  господина  в  ни  с  чем  не
сообразное помешательство? Ђх, сеньор, сеньор! ђади создателЯ,  придите  вы,
ваша милость, в себЯ, поберегите свою честь и  не  давайте  веры  всем  этим
пустЯкам, от которых у вас помутилсЯ и повредилсЯ разум!
     - ’ы так рассуждаешь, ‘анчо, оттого что желаешь мне добра, - сказал „он
Љихот, - но как ты в житейских делах  еще  не  искушен,  то  все,  что  тебе
мало-мальски трудно постигнуть, ты считаешь невероЯтным. ЏовторЯю, однако ж,
что со временем Я расскажу тебе еще кое о чем из того, что мне довелось  под
землею  увидеть,  и  тогда  ты  поверить  нынешнему  моему  рассказу,  коего
правдивость бесспорна и несомненна.


     1 ”уггеры -  крупнейшие  немецкие  банкиры,  финансировавшие  испанских
королей под  залог  серебрЯных  рудников  в  Ћрначуэлосе,  ртутных  копей  в
Ђльмадене и т.п., которые они эксплуатировали в течение долгого времени.
     2 €нфант дон Џедро Џортугальский - сын португальского королЯ †уана I  и
брат  королЯ  ѓенриха  ЊореплавателЯ  (1394-1460),   неутомимый   собиратель
географических карт.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XXIV,
     в коей речь идет о всЯких безделицах,  столь  же  несуразных,  сколь  и
необходимых длЯ правильного пониманиЯ великой этой истории

     Џереводчик великой этой  истории  объЯвлЯет,  что,  дойдЯ  до  главы  о
приключении в пещере Њонтесиноса, он обнаружил на полЯх подлинника следующие
собственноручные  примечаниЯ  первого  автора  этой  истории   ‘ида   Ђхмета
Ѓен-инхали:
     "џ не могу взЯть в толк и заставить себЯ поверить, что с доблестным „он
Љихотом все  именно  так  и  происходило,  как  о  том  в  предыдущей  главе
повествуетсЯ, и вот почему: все приключениЯ, случавшиесЯ с ним до  сих  пор,
были вероЯтны и правдоподобны, но приключение  в  пещере  в  высшей  степени
несообразно, и у менЯ нет никаких оснований признать его истинность.  €  все
же Я далек от мысли, чтобы „он Љихот, правдивейший идальго и  благороднейший
рыцарь своего времени, мог солгать; он не солгал бы, даже если  б  весь  был
изранен стрелами. Џовествовал же и рассказывал „он Љихот об этом приключении
со всеми вышеприведенными подробностЯми, и Я полагаю, что за такой  короткий
срок  он  не  мог  сочинить  всю  эту  кучу  нелепостей;  словом,  если  это
приключение покажетсЯ вымышленным, то Я тут ни при чем, и Я его описываю, не
утверждаЯ, что оно выдумано, но и не высказываЯсь за его достоверность.  ’ы,
читатель, понеже ты человек разумный, сам суди  обо  всем,  как  тебе  будет
угодно, мне же нельзЯ и не должно  что-либо  к  этому  прибавлЯть;  впрочем,
передают за верное, будто перед самой своей кончиной и смертью „он Љихот  от
этого приключениЯ отрексЯ и  объЯвил,  что  он  сам  его  выдумал,  ибо  ему
казалось, что оно вполне соответствует тем приключениЯм, о коих он  читал  в
романах, и вполне согласуетсЯ с ними". Ђ дальше ‘ид Ђхмет Ѓен-инхали говорит
следующее.
     ‘тудент подивилсЯ как дерзости ‘анчо Џансы,  так  и  долготерпению  его
господина, и рассудил, что мЯгкость, которую выказал в сем случае „он Љихот,
объЯснЯетсЯ радостью свиданиЯ с сеньорою „ульсинеей  ’обосскою,  хотЯ  бы  и
заколдованною, потому что, вообще говорЯ, за такие слова и рассуждениЯ ‘анчо
Џансу следовало бы вздуть, - студенту и правда  показалось,  что  ‘анчо  вел
себЯ со своим господином несколько нахально;  обратилсЯ  же  студент  к  „он
Љихоту с такими словами:
     - Џризнаюсь, сеньор „он Љихот ‹аманчский, Я совершил с вашей милостью в
высшей степени удачное путешествие, потому что Я из него извлек четыре вещи.
‚о-первых, Я познакомилсЯ с вашей милостью, что почитаю за великое длЯ  себЯ
счастье. ‚о-вторых, Я узнал, что находитсЯ в  пещере  Њонтесиноса  и  откуда
произошли ѓуадиана и лагуны ђуидеры, а это мне нужно  длЯ  моего  €спанского
ЋвидиЯ, над которым Я теперь тружусь. ‚-третьих, Я удостоверилсЯ  в  древнем
происхождении игральных карт - во всЯком случае, при Љарле ‚еликом  они  уже
были в ходу, что Явствует из слов вашей милости, ибо вы сказали,  что  после
длинной речи Њонтесиноса „урандарт,  пробудившись,  молвил:  "Џроиграли  так
проиграли - валЯй сдавай опЯть".  Ђ  ведь  заколдованный  не  мог  бы  знать
подобные выражениЯ и обороты  речи,  если  бы  они  еще  до  того,  как  его
околдовали, не употреблЯлись во ”ранции при вышеупомЯнутом императоре  Љарле
‚еликом.  ‘правка  же  эта  мне  пригодитсЯ  длЯ  другой  книги,  которую  Я
составлЯю, а именно: „ополнение к ‚ергилию Џолидору  касательно  изобретений
во времена древние, - Я склонен  думать,  что  в  своем  сочинении  ‚ергилий
Џолидор забыл сказать о картах, а Я о них скажу, и это будет  иметь  большое
значение, особливо если Я сошлюсь на столь почтенный и достоверный источник,
как сеньор „урандарт. ‚-четвертых, Я получил точные сведениЯ о происхождении
реки ѓуадианы, а ведь до сих пор оно было неизвестно.
     - ‚ы совершенно правы, ваша милость, - молвил „он Љихот, - однако ж мне
бы хотелось знать, кому вы  намерены  посвЯтить  свои  книги,  если  только,
господь даст, вам позволЯт их напечатать, в чем Я, однако же, сомневаюсь.
     - ‚ €спании всегда найдутсЯ сеньоры и гранды, которым их можно было  бы
посвЯтить, - отвечал студент.
     - €х не так много, - возразил „он Љихот, - и дело состоит не в том, что
они таких посвЯщений не заслуживают, а в том, что они их не принимают,  дабы
не почитать себЯ обЯзанными вознаграждать как должно авторов за  их  труд  и
любезность. ‚прочем, Я знаю одно высокопоставленное лицо {1}, которое  может
заменить всех, кто отказываетсЯ от посвЯщений, и если б Я принЯлсЯ  подробно
его превосходство описывать, то, пожалуй,  не  в  одном  благородном  сердце
зашевелилась бы зависть, но мы отложим этот разговор  до  более  подходЯщего
времени, а теперь давайте поразмыслим, где бы нам переночевать.
     - Ќеподалеку отсюда находитсЯ пустынь, где  живет  некий  пустынник,  -
сообщил студент. - ѓоворЯт, прежде он был солдатом, о нем идет молва, что он
добрый христианин, человек мудрый и весьма отзывчивый. Ќедалеко  от  пустыни
стоит маленький домик, он сам его и построил,  и  хотЯ  помещение  невелико,
однако ж постоЯльцам есть где расположитьсЯ.
     - Ђ нет ли случайно у этого пустынника кур? - осведомилсЯ ‘анчо.
     - Ќемногие отшельники обходЯтсЯ ныне без кур, - отвечал  „он  Љихот,  -
нынешние отшельники нимало не похожи на тех,  которые  спасались  в  пустыне
египетской и прикрывались пальмовыми листьЯми, а питались кореньЯми.  Ћднако
ж не поймите менЯ так, что, отзываЯсь с похвалою о прежних пустынниках, Я не
хвалю нынешних, - Я  лишь  хочу  сказать,  что  ныне  пустынножительство  не
сопрЯжено с такими строгостЯми и лишениЯми,  как  прежде,  но  из  этого  не
следует, что нынешние пустынники дурны;  напротив  того,  по  мне,  они  все
хороши, и, если даже взЯть худший случай, все равно лицемер,  притворЯющийсЯ
добродетельным, меньше зла творит, нежели откровенный грешник.
     ЏродолжаЯ такой разговор, они увидели, что навстречу им  кто-то  быстро
шагает и гонит мула, навьюченного копьЯми и алебардами. ЏоравнЯвшись с ними,
путник поклонилсЯ и пошел дальше. „он Љихот же окликнул его:
     - Ћстановитесь, добрый человек! ‚ы идете, должно полагать, быстрее, чем
этого хотелось бы вашему мулу.
     - џ не могу останавливатьсЯ, сеньор, - возразил незнакомец,  -  оружие,
которое, как видите, Я везу, понадобитсЯ  завтра  же,  и  Я  не  имею  права
останавливатьсЯ, а засим прощайте. …сли же вам угодно  знать,  зачем  Я  его
везу, то, было бы вам известно, Я собираюсь ночевать на постоЯлом дворе близ
пустыни, так что если вы едете туда же, то мы встретимсЯ и  Я  вам  расскажу
чудеса. Ђ пока еще раз будьте здоровы.
     € незнакомец так погнал мула, что „он Љихот не успел даже спросить, что
за чудеса собираетсЯ он рассказать. Ђ как „он Љихот был человек любопытный и
жадный до новостей, то и велел он  немедленно  трогатьсЯ  и,  не  заезжаЯ  в
пустынь, куда его звал студент, ехать ночевать на постоЯлый двор.
     Љак сказано, так и сделано: все трое сели верхами, поехали  прЯмиком  к
постоЯлому двору и прибыли туда еще засветло. ‘тудент все же  предложил  „он
Љихоту заехать к пустыннику  и  промочить  горло.  ‘тоило  ‘анчо  Џансе  это
услышать, как он уже поворотил своего серого, и его примеру последовали  „он
Љихот и студент, но, видно, злаЯ судьба нарочно длЯ ‘анчо устроила так,  что
пустынника на ту пору не оказалось  дома,  о  чем  им  сообщила  послушница,
которую они застали в  пустыни.  Ћни  спросили  у  нее  вина  подороже;  она
ответила, что ее хозЯин вина не держит, а вот если им угодно простой воды по
дешевой цене, то она с превеликой охотой, дескать, их напоит.
     - …сли б мне хотелось воды,  то  по  дороге  Я  бы  напилсЯ  из  любого
колодца, - заметил ‘анчо. - Ђх, свадьба Љамачо и дом - полнаЯ  чаша  у  дона
„ьего! Љак часто Я буду вас вспоминать!
     ‘ тем они и покинули пустынь и поехали на  постоЯлый  двор,  а  немного
погодЯ увидели юношу: он шел впереди, однако  ж  не  весьма  быстро,  и  они
нагнали его. Ћн нес на плече шпагу, а на шпаге - то ли узел, то ли  сверток,
по-видимому с  одеждой:  должно  полагать,  там  были  шаровары,  накидка  и
несколько сорочек, ибо  на  нем  была  лишь  куртка  из  бархата,  отдаленно
напоминавшего атлас, выпущеннаЯ из-под  нее  рубашка,  шелковые  чулки  и  с
тупыми носками башмаки, какие  носЯт  в  столице;  на  вид  он  казалсЯ  лет
восемнадцати-девЯтнадцати, лицо у него было веселое, движениЯ ловкие.  —тобы
нескучно было идти, он распевал сегидильи {2}. Љогда те трое его нагнали, он
допевал одну из своих сегидилий, и студент запомнил ее наизусть:

     Ќужда тебЯ придавит, вот дратьсЯ и пойдешь.
     Ќе стал бы Я солдатом, будь в кошельке хоть грош.

     Џервым заговорил с ним „он Љихот; он сказал:
     - ‚ы путешествуете совсем налегке, красавец мой. Људа же это  вы?  …сли
вам нетрудно,