арили  гораздо  дольше  и  где всЯ слава и всЯ добыча
издавна  присвоены  главнокомандующими,  которые,  быть  может, меньше всего
имеют право и на то и на другое.
     ’ак  как  все  вызываемые с  того  света люди  сохранили в мельчайших
подробностЯх  внешность,  которую  они имели  при  жизни,  то Я наполнилсЯ
мрачными  мыслЯми  при виде  вырождениЯ человечества за последнее столетие;
насколько  венерические  болезни  со всеми их последствиЯми и наименованиЯми
изменили   черты   лица   англичанина, уменьшили  рост,  расслабили  нервы,
размЯгчили сухожилиЯ и мускулы, прогнали румЯнец, сделали все тело дрЯблым и
протухшим.
     џ опустилсЯ  до  того, что попросил вызвать английских поселЯн старого
закала[133],  некогда  столь  славных  простото   нравов,   пищи  и  одежды,
справедливостью   своих  поступков,  подлинным свободолюбием, храбростью и
любовью  к  отечеству. ‘равнив  живых с  покойниками,  Я  не мог остатьсЯ
равнодушным  при  виде того,  как  все эти чистые отечественные добродетели
опозорены  из-за  мелких денежных подачек их внуками, которые, продаваЯ свои
голоса  и   орудуЯ   на   выборах   в парламент,  приобрели  все  пороки и
развращенность, каким только можно научитьсЯ при дворе.


ѓ‹Ђ‚Ђ IX

     Ђвтор возвращаетсЯ в Њальдонаду и отплывает в королевство ‹аггнегг. …го
арестовывают  и  отправлЯют  во  дворец.  Џрием,  оказанный  ему  во дворце.
Њилостливое отношение королЯ к своим подданным

     Љогда  наступил  день  нашего  отъезда,  Я  простилсЯ с его высочеством
правителем   ѓлаббдобдриба   и  возвратилсЯ   с  двумЯ  моими спутниками в
Њальдонаду,  где  после  двухнедельного ожиданиЯ один корабль приготовилсЯ к
отплытию  в  ‹аггнегг. „ва  моих  друга  и еще несколько лиц были настолько
любезны,  что  снабдили  менЯ  провизией  и проводили на корабль. џ провел в
дороге месЯц. Њы  перенесли  сильную бурю  и вынуждены были взЯть курс на
запад,  чтобы  достигнуть   области  пассатных  ветров,  дующих  здесь  на
пространстве около шестидесЯти лиг. 21 апрелЯ 1708 года[134] мы вошли в реку
Љлюмегниг,   устье   которой   служит морским   портом,  расположенным  на
юго-восточной  оконечности  ‹аггнегга. Њы бросили Якорь на расстоЯнии одной
лиги от города и потребовали сигналом лоцмана. Њенее чем через полчаса к нам
на  борт  взошли  два  лоцмана и провели нас между рифами и скалами по очень
опасному  проходу  в  большую  бухту, где корабли могли стоЯть в совершенной
безопасности на расстоЯнии одного кабельтова от городской стены.
     Ќекоторые из  наших  матросов,  со  злым ли умыслом или по оплошности,
рассказали  лоцманам,  что  у  них  на корабле  есть иностранец, знаменитый
путешественник.  Џоследние  сообщили  об этом таможенному чиновнику, который
подверг  менЯ  тщательному  досмотру,  когда Я вышел на берег. Ћн говорил со
мной  на  Языке  бальнибарби,  который благодарЯ оживленной торговле хорошо
известен  в  этом  городе,  особенно между морЯками и служащими в таможне. џ
вкратце  рассказал  ему  некоторые  из моих  приключений,  стараЯсь придать
рассказу   возможно   больше   правдоподобиЯ  и  свЯзности.  Ћднако  Я счел
необходимым  скрыть мою национальность и назвалсЯ голландцем, так как у менЯ
было  намерение отправитьсЯ в џпонию, куда, как известно, из всех европейцев
открыт  доступ   только   голландцам[135].  Џоэтому  Я  сказал  таможенному
чиновнику,  что,  потерпев  кораблекрушение  у берегов Ѓальнибарби и будучи
выброшен  на  скалу,  Я  был поднЯт на ‹апуту, или ‹етучий Ћстров (о котором
таможеннику  часто  приходилось  слышать),  а  теперь  пытаюсь добратьсЯ до
џпонии,  откуда  мне  может  представитьсЯ  случай  возвратитьсЯ  на родину.
—иновник   ответил   мне,   что  он  должен  менЯ  арестовать  до  получениЯ
распорЯжений от двора, куда он напишет немедленно, и надеетсЯ получить ответ
в  течение  двух недель. Њне отвели удобное помещение, у входа в которое был
поставлен часовой. Ћднако Я мог свободно гулЯть по большому саду; обращались
со  мною довольно хорошо, и содержалсЯ Я все времЯ на счет королЯ. Њножество
людей  посещали менЯ, главным образом из любопытства, ибо разнессЯ слух, что
Я  прибыл из весьма отдаленных стран, о существовании которых здесь никто не
слышал.
     џ пригласил переводчиком одного молодого человека, прибывшего вместе со
мною  на  корабле;  он был  уроженец  ‹аггнегга,  но несколько лет прожил в
Њальдонаде  и  в  совершенстве владел обоими Языками. Џри его помощи Я мог
разговаривать с посетителЯми, но разговор этот состоЯл лишь из их вопросов и
моих ответов.
     Џисьмо  из  дворца  было  получено к ожидаемому сроку. ‚ нем содержалсЯ
приказ привезти менЯ со свитой, под конвоем десЯти человек, в ’ральдрегдаб,
или  ’рильдрогдриб  (насколько Я помню, это слово произноситсЯ двоЯко). ‚сЯ
моЯ  свита  состоЯла  их  упомЯнутого  бедного юноши-переводчика, которого Я
уговорил поступить ко мне на службу; по моей почтительной просьбе каждому из
нас  дали по мулу. ‡а полднЯ до нашего отъезда был послан гонец с донесением
королю о  моем  скором  прибытии  и просьбой, чтобы его величество назначил
день  и час, когда он милостиво соизволит удостоить менЯ чести лизать пыль у
подножиЯ  его  трона. ’аков стиль здешнего двора, и Я убедилсЯ на опыте, что
это  не  иносказание.  ‚  самом деле, когда через два днЯ по моем прибытии Я
получил аудиенцию, то мне приказали ползти на брюхе и лизать пол по дороге к
трону; впрочем,  из  уважениЯ ко  мне,  как  иностранцу, пол был так чисто
выметен,  что пыли на нем осталось немного. ќто была исключительнаЯ милость,
оказываемаЯ  лишь самым высоким сановникам, когда они испрашивают аудиенцию.
Ѓольше того:  пол  иногда  нарочно посыпают пылью, если лицо, удостоившеесЯ
высочайшей  аудиенции, имеет  много  могущественных  врагов  при дворе. Њне
самому случилось  раз видеть одного важного сановника, у которого рот до
такой  степени был  набит  пылью,  что,  подползЯ  к  трону  на  надлежащее
расстоЯние,  он  неспособен  был  вымолвить  ни  слова.  € ничем от этого не
избавитьсЯ,  так как плевать и вытирать рот во времЯ аудиенции в присутствии
его величества считаетсЯ тЯжким преступлением. Џри этом дворе существует еще
один  обычай,  к  которому  Я  отношусь с крайним неодобрением. Љогда король
желает мЯгким и  милостивым  образом казнить кого-нибудь из сановников, он
повелевает   посыпать  пол  особым  Ядовитым  коричневым  порошком,  полизав
который,  приговоренный  умирает  в течение двадцати четырех часов. ‚прочем,
следует  отдать  должное великому милосердию этого монарха и его попечению о
жизни  подданных  (в  этом  отношении  европейским  монархам  не  мешало  бы
подражать  ему)  и  к чести его сказать, что после каждой такой казни отдает
строгий  приказ  начисто  вымыть  пол  в аудиенц-зале, и в случае небрежного
исполнениЯ этого приказа слугам угрожает опасность навлечь на себЯ немилость
монарха.  џ  сам  слышал,  как его  величество давал распорЯжение отстегать
плетьми  одного  пажа за то, что тот, несмотрЯ на свою очередь, злонамеренно
пренебрег  своей  обЯзанностью и не позаботилсЯ об очистке пола после казни;
благодарЯ  этой  небрежности  был  отравлен  ЯвившийсЯ на аудиенцию молодой,
подававший  большие  надежды  вельможа, хотЯ король в то времЯ вовсе не имел
намерениЯ лишить его жизни. Ћднако добрый монарх был настолько милостив, что
освободил  пажа  от  порки, после того как тот пообещал, что больше не будет
так поступать без специального распорЯжениЯ королЯ.
     ‚озвратимсЯ,  однако,  к  нашему  повествованию: когда Я дополз Ярда на
четыре до трона, Я осторожно стал на колени и, стукнув семь раз лбом о пол,
произнес  следующие  слова,  заученные мною  накануне:  "€кплинг глоффзсроб
сквутсеромм  блиоп  млЯшнальт  звин  тнодбокеф слиофед  гардлеб  ашт!"  ќто
приветствие   установлено   законами   страны  длЯ  всех  лиц, допущенных к
королевской  аудиенции. Џеревести его можно так: "„а переживет ваше небесное
величество  солнце  на одиннадцать  с половиною лун!" ‚ыслушав приветствие,
король задал  мне  вопрос,  которого Я хотЯ и не понЯл, но ответил ему, как
менЯ  научили: "”лофт дрин клерик дуольдам прастред мирпуш", что означает:
"џзык  мой  во рту  моего  друга".  ќтими словами Я давал понЯть, что прошу
обратитьсЯ к услугам моего переводчика. ’огда был введен уже упомЯнутый мной
молодой  человек,  и  с  его  помощью  Я отвечал на все вопросы, которые его
величеству  было  угодно  задавать  мне  в  течение более часа. џ говорил на
бальнибарбийском   Языке,   а переводчик   передавал все  сказанное мною
по-лаггнежски.
     џ очень понравилсЯ королю, и он приказал своему блиффмарклубу, то есть
обер-гофмейстеру,  отвести во дворце помещение длЯ менЯ и моего переводчика,
назначив мне довольствие и предоставив кошелек с золотом на прочие расходы.
     џ прожил в  этой стране три месЯца, повинуЯсь желанию его величества,
который  изволил  осыпать  менЯ высокими милостЯми и делал мне очень лестные
предложениЯ.  Ќо  Я счел более благоразумным и справедливым провести остаток
дней моих с женою и детьми.


        ѓ‹Ђ‚Ђ X

     Џохвальное   слово  лаггнежцам.  Џодробное  описание  струльдбругов  со
включением   многочисленных  бесед  автора  по этому  поводу  с  некоторыми
выдающимисЯ людьми

     ‹аггнежцы -  обходительный  и  великодушный  народ. •отЯ они не лишены
некоторой  гордости,  свойственной  всем восточным народам, тем не менее они
очень  любезны с иностранцами, особенно с теми, кто пользуетсЯ расположением
двора. џ  сделал  много знакомств среди людей самого высшего общества и при
посредстве переводчика вел с ними не лишенные приЯтности беседы.
     Ћднажды,  когда Я находилсЯ в избранном обществе, мне был задан вопрос:
видел  ли  Я  кого-нибудь  из  струльдбругов,  или  бессмертных?  џ  отвечал
отрицательно  и  попросил  объЯснить  мне,  что  может означать это слово в
приложении  к  смертным  существам.  Њой собеседник сказал мне, что времЯ от
времени, впрочем, очень редко, у кого-нибудь из лаггнежцев рождаетсЯ ребенок
с  круглым  красным  пЯтнышком на лбу, как раз над левой бровью; это служит
верным признаком,  что  такой ребенок  никогда  не умрет. ЏЯтнышко, как он
описал его,  имеет  сначала  величину серебрЯной  монеты в три пенса, но с
течением  времени  разрастаетсЯ  и  менЯет  свой  цвет;  в  двадцать лет оно
делаетсЯ зеленым и остаетсЯ таким до двадцати пЯти, затем цвет его переходит
в  темно-синий;  в  сорок  пЯть  лет  пЯтно  становитсЯ черным, как уголь, и
увеличиваетсЯ  до  размеров английского шиллинга, после чего не подвергаетсЯ
дальнейшим  изменениЯм. „ети с пЯтнышком рождаютсЯ, впрочем, так редко, что,
по  мнению моего собеседника, во всем королевстве не наберетсЯ больше тысЯчи
ста  струльдбругов  обоего  пола;  до  пЯтидесЯти человек живет в столице, и
среди них есть девочка, родившаЯсЯ около трех лет тому назад. ђождение таких
детей  не  составлЯет  принадлежности определенных семей, но ЯвлЯетсЯ чистой
случайностью, так что даже дети струльдбругов смертны, как и все люди.
     Џризнаюсь откровенно, этот рассказ привел менЯ в неописуемый восторг; и
так  как  мой собеседник понимал Язык бальнибарби, на котором Я очень хорошо
говорил, то Я не мог сдержать свои чувства, выразив их, быть может, чересчур
пылко. ‚ восхищении Я воскликнул: "‘частливаЯ нациЯ, где каждый рождающийсЯ
ребенок  имеет шанс  стать  бессмертным!  ‘частливый народ, имеющий столько
живых  примеров  добродетелей  предков и  стольких  наставников,  способных
научить   мудрости,  добытой  опытом  всех  прежних  поколений!  Ќо  стократ
счастливы  несравненные  струльдбруги, самой природой изъЯтые от подчинениЯ
общему бедствию человеческого рода, а потому обладающие умами, независимыми
и  свободными  от  подавленности  и  угнетенности,  причинЯемыми  постоЯнным
страхом смерти!" џ выразил удивление, что не встретил при дворе ни одного из
этих  славных  бессмертных;  черное  пЯтно  на лбу - настолько бросающаЯсЯ в
глаза  примета,  что  Я  не  мог  бы  не обратить на нее вниманиЯ; между тем
невозможно  допустить, чтобы  его  величество, рассудительнейший монарх, не
окружил  себЯ  столь  мудрыми  и опытными советниками. ђазве что добродетель
этих  почтенных  мудрецов  слишком  сурова  длЯ  испорченных  и  распущенных
придворных  нравов;  ведь  мы  часто  познаем на опыте, с каким упрЯмством и
легкомыслием  молодежь не хочет слушатьсЯ трезвых советов старших. Љак бы то
ни  было, если его величество соизволило предоставить мне свободный доступ к
его  особе,  Я воспользуюсь первым удобным случаем и при помощи переводчика
подробно  и  свободно выскажу ему мое мнение по этому поводу. Ћднако, угодно
ли  ему  будет последовать моему совету или нет, сам Я, во всЯком случае, с
глубочайшей  благодарностью  приму  неоднократно высказанное его величеством
милостивое предложение поселитьсЯ в его государстве и проведу всю свою жизнь
в беседах со струльдбругами, этими высшими существами, если только им угодно
будет допустить менЯ в свое общество.
     —еловек,  к  которому  Я  обратилсЯ с этой речью, потому что (как Я уже
заметил)  он  говорил  на  бальнибарбийском  Языке,  взглЯнув  на менЯ с той
улыбкой,  какаЯ  обычно  вызываетсЯ  жалостью к простаку, сказал, что он рад
всЯкому  предлогу удержать менЯ в стране и просит моего позволениЯ перевести
всем  присутствующим  то,  что мной  было только что сказано. ‡акончив свой
перевод,  он  в  течение  некоторого  времени разговаривал с ними на местном
Языке, которого Я совершенно не понимал; точно так же Я не мог догадатьсЯ по
выражению  их  лиц,  какое  впечатление  произвела  на них  моЯ речь. Џосле
непродолжительного  молчаниЯ мой собеседник сказал мне, что его и мои друзьЯ
(так  он  счел удобным  выразитьсЯ)  восхищены моими тонкими замечаниЯми по
поводу великого  счастьЯ  и  преимуществ  бессмертной жизни и что они очень
желали бы знать, какой образ жизни Я избрал бы себе, если бы волей судьбы Я
родилсЯ струльдбругом.
     џ  отвечал,   что  нетрудно  быть  красноречивым на  столь  богатую и
увлекательную  тему,  особенно мне, так часто тешившему себЯ мечтами о том,
как  бы  Я  устроил  свою  жизнь,  если бы был королем, генералом или видным
сановником;  что  же касаетсЯ бессмертиЯ, то Я нередко до мелочей обдумывал,
как  бы Я распорЯдилсЯ собой и проводил времЯ, если бы обладал уверенностью,
что буду жить вечно.
     €так, если бы мне суждено было родитьсЯ на свет струльдбругом, то, едва
только научившись различать между жизнью и смертью и познав, таким образом,
мое  счастье,  Я  бы  прежде всего решил всеми способами и средствами добыть
себе  богатство. ЏреследуЯ эту цель при помощи бережливости и умеренности, Я
с  полным  основанием  мог  бы рассчитывать  лет  через двести стать первым
богачом  в  королевстве. „алее, с самой ранней юности Я предалсЯ бы изучению
наук  и искусств и таким образом со временем затмил бы всех своей ученостью.
Ќаконец, Я вел бы тщательную летопись всех выдающихсЯ общественных событий и
беспристрастно зарисовывал  бы  характеры  сменЯющих  друг друга монархов и
выдающихсЯ   государственных   деЯтелей,   сопровождаЯ  эти  записи  своими
размышлениЯми  и  наблюдениЯми.  џ  бы аккуратно заносил в эту летопись все
изменениЯ  в  обычаЯх, в  Языке,  в покрое одежды, в пище и в развлечениЯх.
ЃлагодарЯ своим знаниЯм и наблюдениЯм Я стал бы живым кладезем премудрости и
настоЯщим оракулом своего народа.
     Џосле  шестидесЯти  лет  Я  перестал  бы  мечтать о женитьбе, но был бы
гостеприимен,  оставаЯсь  по-прежнему бережливым. џ занЯлсЯ бы формированием
умов  подающих надежды  юношей,  убеждаЯ их на основании моих воспоминаний,
опыта  и  наблюдений,  подкрепленных  бесчисленными примерами, сколь полезна
добродетель  в общественной и личной жизни. Ќо самыми лучшими и постоЯнными
моими  друзьЯми  и  собеседниками  были бы мои собратьЯ по бессмертию, между
которыми   Я  бы  избрал  человек  двенадцать, начинаЯ  от  самых  глубоких
стариков  и  кончаЯ  своими  сверстниками.  …сли  бы  между  ними  оказались
нуждающиесЯ,  Я  отвел бы  им удобные жилища вокруг моего поместьЯ и всегда
приглашал  бы  некоторых  из них к своему столу, присоединЯЯ к ним небольшое
число наиболее  выдающихсЯ  смертных;  с  течением  времени  Я  привык  бы
относитьсЯ равнодушно к смерти друзей и не без удовольствиЯ смотрел бы на их
потомков,  вроде того как мы любуемсЯ ежегодной сменой гвоздик и тюльпанов в
нашем саду, нисколько не сокрушаЯсь о тех, что увЯли в прошлое лето.
     Њы,  струльдбруги,  будем обмениватьсЯ друг с другом собранными нами в
течение   веков   наблюдениЯми  и   воспоминаниЯми,  отмечать все  степени
проникновениЯ  в  мир  разврата  и  боротьсЯ  с  ним  на  каждом шагу нашими
предостережениЯми  и  наставлениЯми,  каковые, в соединении с могущественным
влиЯнием  нашего  личного  примера,  может  быть,  предотвратЯт непрестанное
вырождение   человечества,   вызывавшее  испокон  веков  столь справедливые
сокрушениЯ.
     Љо   всему  этому прибавьте  удовольствие  быть  свидетелем  различных
переворотов  в державах  и  империЯх, удовольствие видеть перемены во всех
слоЯх  общества от высших до низших; древние города в развалинах; безвестные
деревушки, ставшие резиденцией королей; знаменитые реки, высохшие в ручейки;
океан,  обнажающий   один  берег  и  наводнЯющий  другой;  открытие  многих
неизвестных  еще  стран;  погружение  в  варварство  культурнейших народов и
приобщение  к  культуре  народов  самых  варварских.  џ  был  бы,  вероЯтно,
свидетелем   многих   великих  открытий,  например,  непрерывного  движениЯ,
универсального лекарства и определениЯ долготы.
     Љаких  только  чудесных  открытий мы не сделали бы тогда в астрономии,
обладаЯ  возможностью  самолично  проверЯть  правильность  наших собственных
предсказаний,  наблюдать  поЯвление  и возвращение  комет  и все перемены в
движениЯх солнца, луны и звезд!
     џ распространилсЯ  также на  множество других тем, которые в изобилии
были  доставлены  мне  естественным  желанием бесконечной жизни и подлунного
счастиЯ.  Љогда  Я  кончил  и  содержание  моей  речи было переведено тем из
присутствующих,   которые   не  понимали  ее, лаггнежцы  начали  оживленно
разговаривать  между  собой  на  местном  Языке,  по  временам с  насмешкой
поглЯдываЯ  на менЯ.  Ќаконец господин, служивший мне переводчиком, сказал,
что  все просЯт его вывести менЯ из заблуждений, в которые Я впал вследствие
слабоумиЯ,  свойственного  человеческой  природе  вообще,  что до некоторой
степени  извинЯет  менЯ;  тем  более  что  порода  струльдбругов  составлЯет
исключительную особенность их страны, ибо подобных людей нельзЯ встретить ни
в  Ѓальнибарби,  ни  в џпонии,  где  он  имел честь  быть  посланником его
величества и где к его рассказу о существовании этого замечательного ЯвлениЯ
отнеслись  с  большим  недоверием; да и мое удивление, когда он в первый раз
упомЯнул  мне  о  бессмертных, Ясно свидетельствует, насколько новым был длЯ
менЯ  этот  факт  и  с каким  трудом  Я  верил  своим ушам. ‚о времЯ своего
пребываниЯ  в  обоих  названных королевствах он вел долгие беседы с местными
жителЯми  и  сделал  наблюдение,  что  долголетие  ЯвлЯетсЯ  общим желанием,
заветнейшей  мечтой  всех  людей,  и что всЯкий стоЯщий одной ногой в могиле
стараетсЯ  как можно  прочнее утвердить  свою  другую ногу на земле. ‘амые
дрЯхлые  старики дорожат каждым лишним днем жизни и смотрЯт на смерть как на
величайшее зло, от которого природа всегда побуждает бежать подальше; только
здесь, на острове ‹аггнегге, нет этой бешеной жажды жизни, ибо у всех перед
глазами пример долголетиЯ - струльдбруги.
     Џридуманный   мной   образ   жизни  безрассуден  и  нелеп,  потому  что
предполагает  вечную  молодость, здоровье и силу, на что не вправе надеЯтьсЯ
ни один человек, как бы ни были необузданны его желаниЯ. ‚опрос, стало быть,
не  в  том, предпочтет ли человек сохранить навсегда свежесть молодости и ее
спутников  -  силу  и  здоровье, а в том, как он проведет бесконечную жизнь,
подверженную  всем  невзгодам, которые приносит с собой старость. €бо, хотЯ
немного  людей изъЯвЯт  желание  остатьсЯ  бессмертными  на  таких  тЯжелых
условиЯх,   все   же   собеседник   мой  заметил,  что в  обоих  упомЯнутых
королевствах,  то  есть  в  Ѓальнибарби  и  в  џпонии, каждый стараетсЯ по
возможности  отдалить  от себЯ смерть, в каком бы преклонном возрасте она ни
приходила;  и  ему  редко  приходилось слышать о людЯх, добровольно лишавших
себЯ  жизни, разве что их побуждали к этому нестерпимые физические страданиЯ
или большое горе. € он спросил менЯ, не наблюдаетсЯ ли то же самое Явление и
в  моем  отечестве, а также в тех странах, которые привелось посетить мне во
времЯ моих путешествий.
     Џосле  этого предисловиЯ он сделал мне подробное описание живущих среди
них  струльдбругов.  Ћн  сказал,  что  почти до тридцатилетнего возраста они
ничем  не  отличаютсЯ  от  остальных  людей;  затем  становЯтсЯ  мало-помалу
мрачными  и  угрюмыми, и  меланхолиЯ  их растет до восьмидесЯти лет. ќто он
узнал  из  их  признаний;  так как  их  рождаетсЯ не больше двух или трех в
столетие,  то  они  слишком малочисленны длЯ того, чтобы можно было прийти к
прочному выводу на основании общих наблюдений над ними.
     Џо  достижении  восьмидесЯтилетнего  возраста,  который здесь считаетсЯ
пределом  человеческой жизни, они  не  только  подвергаютсЯ всем недугам и
слабостЯм,  свойственным  прочим  старикам, но бывают еще подавлены страшной
перспективой  влачить  такое  существование  вечно.  ‘трульдбруги  не только
упрЯмы,  сварливы,  жадны,  угрюмы, тщеславны и болтливы, но они не способны
также  к  дружбе  и  лишены  естественных  добрых  чувств,  которые у них не
простираютсЯ  дальше  чем  на внуков. ‡ависть и немощные желаниЯ непрестанно
снедают  их, причем главными предметами зависти ЯвлЯютсЯ у них, по-видимому,
пороки молодости  и  смерть  стариков. ђазмышлЯЯ над первыми, они с горечью
сознают,  что  длЯ них совершенно отрезана всЯкаЯ возможность наслаждениЯ; а
при виде похорон ропщут и жалуютсЯ, что длЯ них нет надежды достигнуть тихой
пристани,  в  которой  находЯт покой  другие. ‚  их  памЯти  хранитсЯ лишь
усвоенное  и  воспринЯтое  в  юности  или в зрелом возрасте, да и то в очень
несовершенном  виде, так что при проверке подлинности какого- нибудь событиЯ
или  осведомлении о его подробностЯх надежнее полагатьсЯ на устные преданиЯ,
чем  на самые Ясные их воспоминаниЯ. Ќаименее несчастными среди них ЯвлЯютсЯ
впавшие  в детство и совершенно потерЯвшие памЯть; они внушают к себе больше
жалости  и  участиЯ,  потому  что  лишены  множества дурных качеств, которые
изобилуют у остальных бессмертных.
     …сли   случитсЯ,  что  струльдбруг  женитсЯ  на  женщине, подобно  ему
обреченной  на бессмертие, то этот брак, благодарЯ снисходительности законов
королевства,   расторгаетсЯ,  лишь  только  младший  из  супругов  достигает
восьмидесЯтилетнего  возраста. €бо  закон  считает  неразумной  жестокостью
отЯгчать  бедственную  участь  безвинно  осужденных на вечную жизнь бременем
вечной жены.
     Љак только струльдбругам исполнЯетсЯ восемьдесЯт лет, длЯ них наступает
гражданскаЯ  смерть;  наследники  немедленно  получают их  имущество; лишь
небольшой  паек  оставлЯетсЯ  длЯ  их  пропитаниЯ,  бедные  же содержатсЯ на
общественный счет. Џо достижении этого возраста они считаютсЯ неспособными к
занЯтию  должностей,  соединенных  с  доверием или доходами; они не могут ни
покупать,  ни  брать в аренду землю, им не разрешаетсЯ выступать свидетелЯми
ни  по уголовным,  ни по гражданским делам, ни даже по тЯжбам из-за границ
земельных владений.
     ‚ девЯносто лет у струльдбругов выпадают зубы и волосы; в этом возрасте
они  перестают различать  вкус пищи, но едЯт и пьют все, что попадаетсЯ под
руку,  без всЯкого удовольствиЯ и аппетита. Ѓолезни, которым они подвержены,
продолжаютсЯ  без  усилениЯ  и ослаблениЯ. ‚ разговоре они забывают названиЯ
самых обыденных   вещей   и  имена  лиц,  даже  своих  ближайших  друзей и
родственников. ‚следствие  этого  они не способны развлекатьсЯ чтением, так
как  их  памЯть  не  удерживает начала фразы, когда они доходЯт до ее конца;
таким образом, они лишены единственного доступного им развлечениЯ.
     ’ак  как  Язык  этой  страны  постоЯнно  изменЯетсЯ,  то  струльдбруги,
родившиесЯ  в  одном  столетии,  с  трудом понимают Язык людей, родившихсЯ в
другом,  а  после  двухсот  лет  вообще  не  способны  вести разговор (кроме
небольшого  количества фраз,  состоЯщих  из  общих  слов)  с окружающими их
смертными,  и, таким  образом,  они подвержены печальной участи чувствовать
себЯ иностранцами в своем отечестве.
     ‚от  какое  описание  струльдбругов  было сделано  мне, и Я думаю, что
передаю его совершенно точно. Џозднее Я собственными глазами увидел пЯть или
шесть  струльдбругов  различного  возраста,  и самым молодым из них было не
больше двухсот лет; мои друзьЯ, приводившие их ко мне несколько раз, хотЯ и
говорили  им,  что  Я  великий путешественник и  видел  весь свет, однако
струльдбруги  не полюбопытствовали задать мне ни одного вопроса: они просили
менЯ   только дать   им  сломскудаск,  то  есть  подарок  на памЯть.  ќто
благовидный   способ   выпрашиваниЯ   милостыни   в   обход  закона,  строго
запрещающего   струльдбругам   нищенство,   так   как они   содержатсЯ  на
общественный счет, хотЯ, надо сказать правду, очень скудно.
     ‘трульдбругов все ненавидЯт и презирают. ђождение каждого из них служит
дурным предзнаменованием  и  записываетсЯ  с большой аккуратностью; так что
возраст   каждого  можно  узнать,  справившись в  государственных  архивах,
которые,  впрочем, не восходЯт дальше тысЯчи лет или, во всЯком случае, были
уничтожены  временем  или  общественными  волнениЯми. Ќо обыкновенный способ
узнать лета  струльдбруга  -  это  спросить  его,  каких  королей  и  каких
знаменитостей  он  может  припомнить,  и  затем  справитьсЯ  с историей, ибо
последний  монарх,  удержавшийсЯ  в его памЯти, мог начать свое царствование
только в то времЯ, когда этому струльдбругу еще не исполнилось восьмидесЯти
лет.
     Њне  никогда не приходилось видеть такого омерзительного зрелища, какое
представлЯли  эти  люди,  причем  женщины  были еще противнее мужчин. Џомимо
обыкновенной  уродливости, свойственной глубокой дрЯхлости, они с годами все
Явственней  становЯтсЯ похожими  на  привидениЯ,  ужасный  вид  которых  не
поддаетсЯ  никакому  описанию. ‘реди пЯти или шести женщин Я скоро различил
тех,  что  были  старше,  хотЯ различие в годах между ними измерЯлось всего
какой-нибудь сотней или двумЯ годов.
     —итатель  легко  поверит, что после всего мной услышанного и увиденного
мое  горЯчее  желание  быть  бессмертным  значительно  поостыло.  џ искренне
устыдилсЯ  заманчивых  картин, которые рисовало мое воображение, и подумал,
что  ни один тиран не мог бы изобрести казни, которую Я с радостью не принЯл
бы, лишь бы только избавитьсЯ от такой жизни.
     Љороль весело посмеЯлсЯ, узнав о разговоре, который Я вел с друзьЯми, и
предложил  мне взЯть с собой на родину парочку струльдбругов, чтобы излечить
моих соотечественников от страха смерти. џ бы охотно принЯл на себЯ заботу и
расходы  по  их  перевозке, если бы основные законы королевства не запрещали
струльдбругам оставлЯть свое отечество.
     ЌельзЯ  не  согласитьсЯ,  что здешние законы относительно струльдбругов
отличаютсЯ  большой  разумностью и что всЯкаЯ другаЯ страна должна была бы в
подобных  обстоЯтельствах  ввести такие же законы. €наче благодарЯ алчности,
ЯвлЯющейсЯ  необходимым  следствием  старости, эти  бессмертные со временем
захватили  бы в собственность всю страну и присвоили бы себе всю гражданскую
власть,  что,  вследствие их полной неспособности к управлению, привело бы к
гибели государства.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XI

     Ђвтор  оставлЯет  ‹аггнегг и отплывает в џпонию. Ћтсюда он возвращаетсЯ
на голландском корабле в Ђмстердам, а из Ђмстердама в Ђнглию

     џ полагаю,  что рассказ о струльдбругах доставил некоторое развлечение
читателю,  так как он отличаетсЯ некоторой необычностью; по крайней мере, Я
не  помню,  чтобы  встречал что-нибудь подобное в других книгах путешествий,
попадавших  мне  в  руки. …сли же Я ошибаюсь, пусть извинением моим послужит
то,  что  путешественники,  описываЯ  одну  и  ту  же страну, часто невольно
останавливаютсЯ  на  одних  и  тех же подробностЯх, не заслуживаЯ вследствие
этого  упрека  в заимствовании или списывании у тех, кто раньше их побывал в
посещенных ими местах.
     Њежду  королевством  ‹аггнегг  и  великой џпонской империей существуют
постоЯнные  торговые  сношениЯ,  и  весьма  вероЯтно,  что Японские писатели
упоминают  о  струльдбругах;  но  мое  пребывание  в  џпонии  было настолько
кратковременно и  мне настолько  непонЯтен  Японский Язык,  что Я не имел
возможности  узнать что-нибудь по этому поводу. Ќо Я надеюсь, что голландцы,
на  основании  моего  рассказа,  заинтересуютсЯ  бессмертными и исправЯт мои
неточности.
     …го величество очень уговаривал менЯ занЯть при его дворе какую- нибудь
должность,  но,  видЯ  мое  непреклонное  решение  возвратитьсЯ  на  родину,
согласилсЯ   отпустить  менЯ  и  соизволил  даже  собственноручно  написать
рекомендательное  письмо  к  Японскому императору.  Ћн  подарил  мне  также
четыреста  сорок  четыре  крупных  золотых монеты (здесь любЯт четные числа)
вместе с красным алмазом, который Я продал в Ђнглии за тысЯчу сто фунтов.
     естого  маЯ  1709 года Я торжественно рассталсЯ с его величеством и со
всеми моими друзьЯми. Љороль был настолько любезен, что повелел отрЯду своей
гвардии  сопровождать  менЯ до ѓлангвенстальда, королевского порта, лежащего
на юго-западной стороне острова. —ерез шесть дней Я нашел корабль, готовый к
отплытию  в  џпонию,  и  провел  в  пути пЯтнадцать дней. Њы бросили Якорь в
небольшом  порту  Љсамоши, расположенном в юго-восточной части џпонии. ѓород
построен  на  длинной косе, от которой узкий пролив ведет к северу в длинный
морской  рукав,  на северо-западной стороне которого находитсЯ €едо, столица
империи[136].  ‚ысадившись  на берег, Я показал таможенным чиновникам письмо
его императорскому величеству от королЯ ‹аггнегга. ‚ таможне прекрасно знали
королевскую  печать  величиной с  мою ладонь. Ќа ней изображен был король,
помогающий хромому нищему поднЯтьсЯ с земли. ѓородской магистрат, услыхав об
этом  письме,  принЯл  менЯ как посла дружественной державы. Ћн снабдил менЯ
экипажами  и  слугами  и  взЯл на  себЯ  расходы по моей поездке в €едо. Џо
прибытии  туда Я  получил  аудиенцию  и  вручил  письмо. Ћно было вскрыто с
большими  церемониЯми  и прочитано императору через переводчика, который, по
приказанию  его  величества,  предложил мне выразить какую-нибудь просьбу, и
она  немедленно  будет исполнена  императором в уважение к его царственному
брату, королю ‹аггнегга. Ќа обЯзанности этого переводчика лежало ведение дел
с голландцами; поэтому он скоро догадалсЯ по моей внешности, что Я европеец,
и повторил слова его величества на нижнеголландском Языке, которым он владел
в   совершенстве.   ‘огласно   ранее  принЯтому  решению  Я  отвечал,  что Я
голландский  купец,  потерпевший  кораблекрушение  в  одной  далекой стране,
откуда морем и сушей добралсЯ в ‹аггнегг, а из ‹аггнегга прибыл на корабле в
џпонию,  с  которой,  как  мне было  известно,  мои  соотечественники ведут
торговлю;  Я  надеюсь, что мне представитсЯ случай вернутьсЯ с кем-нибудь из
них на родину, и в ожидании такого случаЯ Я почтительно прошу его величество
разрешить  мне под  охраной отправитьсЯ в Ќагасаки. џ попросил также, чтобы
его   величество,   из уважениЯ  к  моему  покровителю,  королю  ‹аггнегга,
милостиво    освободил   менЯ   от   совершениЯ   возлагаемого   на моих
соотечественников  обрЯда  попраниЯ ногами распЯтиЯ[137], ибо заброшен в его
страну несчастиЯми  и не  имею  намерениЯ вести торговлю. Љогда переводчик
передал  императору  эту  просьбу,  его  величество  был несколько удивлен и
сказал,  что  Я первый из моих соотечественников обнаруживаю щепетильность в
этом  вопросе, так  что  у  него закрадываетсЯ сомнение, действительно ли Я
голландец;  из моих  слов  видно только, что Я настоЯщий христианин. ’ем не
менее  во  внимание  к моим  доводам  и  главным образом из желаниЯ оказать
любезность   королю  ‹аггнегга необычным  знаком  своего  благоволениЯ,  он
соглашаетсЯ   на  мою  странную  прихоть,  но  предупреждает,  что  придетсЯ
действовать  осторожно,  и  он отдаст своим чиновникам приказание пропустить
менЯ  как бы по забывчивости; ибо если узнают об этом мои соотечественники -
голландцы,  то они, по уверению императора, перережут мне по дороге горло. џ
выразил   при  помощи  переводчика  благодарность  за  столь  исключительную
милость. ’ак как в это времЯ в Ќагасаки собиралсЯ выступить отрЯд солдат, то
офицер,  начальствовавший  над этим отрЯдом, получил приказ охранЯть менЯ по
пути и специальные инструкции насчет распЯтиЯ.
     Џосле  весьма долгого и утомительного путешествиЯ Я прибыл в Ќагасаки 9
июнЯ  1709 года. ‡десь скоро Я познакомилсЯ с компанией голландских морЯков,
служивших  на  амстердамском  корабле  "Ђмбоина", вместимостью в 450 тонн. џ
долго  жил  в  ѓолландии,  училсЯ  в ‹ейдене и хорошо говорил по-голландски.
Њатросы  скоро узнали, откуда Я прибыл, и стали с любопытством расспрашивать
о моих путешествиЯх и о моей жизни. џ сочинил коротенькую, но правдоподобную
историю,   утаив  большую  часть  событий.  “  менЯ  было  много  знакомых в
ѓолландии, и потому Я без труда придумал фамилию моих родителей, которые, по
моим  словам,  были  скромные поселЯне из провинции ѓельдерланд. џ предложил
капитану кораблЯ (некоему ’еодору ‚ангрульту) взЯть с менЯ сколько ему будет
угодно за доставку в ѓолландию; но, узнав, что Я хирург, он удовольствовалсЯ
половиной  обычной  платы  с  условием,  чтобы Я исполнЯл у него на корабле
обЯзанности  врача.  Џеред  тем  как  отправитьсЯ  в  путь,  матросы  не раз
спрашивали  менЯ,  исполнил ли Я упомЯнутую выше церемонию, но Я отделывалсЯ
неопределенным ответом, что мной были исполнены все требованиЯ императора и
двора. Ћднако шкипер,  злобный  парень,  указал на менЯ Японскому офицеру,
говорЯ, что Я еще не топтал распЯтие. Ќо офицер, получивший секретный приказ
не  требовать от менЯ исполнениЯ формальностей, дал негодЯю в ответ двадцать
ударов бамбуковой  палкой  по плечам,  после чего  ко мне никто больше не
приставал с подобными вопросами.
     ‚о   времЯ   этого   путешествиЯ  не  произошло  ничего  заслуживающего
упоминаниЯ.  „о мыса „оброй Ќадежды у нас был попутный ветер. Њы сделали там
небольшую  остановку,  чтобы  взЯть  пресной  воды.  10  апрелЯ 1710 года мы
благополучно  прибыли  в Ђмстердам, потерЯв в дороге только четырех человек:
трое  умерли  от  болезней, а четвертый упал с бизань-мачты в море у берегов
ѓвинеи.  €з  Ђмстердама  Я  скоро  отправилсЯ  в  Ђнглию на небольшом судне,
принадлежащем этому городу.
     естнадцатого  апрелЯ  мы бросили Якорь в „аунсе. џ высадилсЯ на другой
день утром и снова увидел свою родину после пЯти с половиной лет отсутствиЯ.
џ отправилсЯ прЯмо в ђедриф, куда прибыл в два часа пополудни того же днЯ, и
застал жену и детей в добром здоровье.


         * —Ђ‘’њ —…’‚…ђ’Ђџ. Џ“’……‘’‚€… ‚ ‘’ђЂЌ“ ѓ“€ѓЌѓЌЊЋ‚ * 


        ѓ‹Ђ‚Ђ I

     Ђвтор   отправлЯетсЯ   в  путешествие  капитаном  кораблЯ.  …го  экипаж
составлЯет  против  него  заговор, держит долгое времЯ под стражей в каюте и
высаживает  на берег  в  неизвестной  стране. Ћн  направлЯетсЯ внутрь этой
страны.  Ћписание  особенной  породы  животных еху.  Ђвтор  встречает двух
гуигнгнмов

     џ провел дома с женой и детьми около пЯти месЯцев и мог бы назвать себЯ
очень  счастливым,  если бы научилсЯ наконец познавать, что такое счастье. џ
оставил  мою  бедную  жену  беременной и принЯл выгодное предложение занЯть
должность   капитана  на  корабле  "Ђдвенчюрер",  хорошем  купеческом  судне
вместимостью в 550 тонн. џ хорошо изучил мореходное искусство, а обЯзанности
хирурга  мне  порЯдочно  надоели;  вот почему,  не  отказываЯсь  при случае
занЯтьсЯ  и  этим  делом,  Я пригласил в качестве корабельного врача ђоберта
Џьюрефой,  человека  молодого, но  искусного. Њы  отплыли  из  Џортсмута 7
сентЯбрЯ  1710 года;  14-го  мы  встретили  у ’енерифа капитана Џококка, из
ЃристолЯ,   который   направлЯлсЯ   в  Љампеши за  сандаловым деревом.  Ќо
поднЯвшаЯсЯ  16-го  числа  бурЯ  разъединила  нас; по возвращении в Ђнглию Я
узнал, что  корабль его потонул и из всего экипажа спассЯ один только юнга.
ќтот  капитан  был  славный  парень  и хороший морЯк, но отличалсЯ некоторым
упрЯмством  в  своих  мнениЯх, и этот недостаток погубил его, как он погубил
уже  многих  других.  €бо  если  бы  он  последовал моему совету, то теперь,
подобно мне, преспокойно находилсЯ бы дома в своей семье.
     Ќа моем корабле несколько матросов умерло от тропической лихорадки, так
что  Я принужден был пополнить экипаж людьми с Ѓарбадоса и других Ђнтильских
островов,  у  которых Я останавливалсЯ согласно данным мне хозЯевами кораблЯ
инструкциЯм.  Ќо скоро мне пришлось горько раскаЯтьсЯ в этом: оказалось, что
большаЯ  часть набранных  мною  матросов  были  морские  разбойники. џ имел
пЯтьдесЯт человек на борту, и мне было поручено вступить в торговые сношениЯ
с  индейцами  ћжного  океана  и произвести исследование этих широт. ЌегодЯи,
которых  Я  взЯл  на  корабль, подговорили  остальных матросов,  и все они
составили  заговор  с  целью  завладеть  кораблем и арестовать менЯ. Ћднажды
утром  они  привели  свой  замысел  в  исполнение: ворвались ко мне в каюту,
свЯзали  мне  руки  и  ноги  и угрожали  выбросить  за борт, если Я вздумаю
сопротивлЯтьсЯ.  Њне  оставалось  только  сказать  им, что  Я их пленник и
покорЯюсь  своей  участи.  Ћни заставили  менЯ поклЯстьсЯ в этом и, когда Я
исполнил  их  требование,  развЯзали  менЯ,  приковав  лишь  за ногу цепью к
кровати  и  поставив возле моей двери часового с зарЯженным ружьем, которому
приказали  стрелЯть  при малейшей моей попытке к освобождению. Ћни присылали
мне пищу и питье, а управление кораблем захватили в свои руки. –елью их было
сделатьсЯ   пиратами   и   грабить   испанцев;  однако   вследствие   своей
малочисленности  они  не  могли занЯтьсЯ этим немедленно. Џоэтому они решили
распродать   товары,  находившиесЯ  на корабле,  и  направитьсЯ  к  острову
Њадагаскар  длЯ пополнениЯ экипажа, так как некоторые из них умерли во времЯ
моего  заключениЯ.  ‚  течение немногих недель разбойники плавали по океану,
занимаЯсь торговлей с индейцами. Ќо Я не знал взЯтого ими курса, так как все
это  времЯ  находилсЯ  под  строжайшим арестом  в  каюте, ежеминутно ожидаЯ
жестокой казни, которой они часто угрожали мне.
     „евЯтого  маЯ  1711  года ко  мне в каюту спустилсЯ некий „жемс “элч и
объЯвил, что по приказанию капитана он высадит менЯ на берег. џ пыталсЯ было
усовестить его, но напрасно; он отказалсЯ даже сказать мне, кто был их новым
капитаном.  ђазбойники посадили  менЯ в баркас, позволив надеть мое лучшее,
почти  новое  платье  и взЯть небольшой узел бельЯ, а из оружиЯ оставили мне
только тесак; и они были настолько любезны, что не обыскали моих карманов, в
которых   находились  деньги  и  кое-какие  мелочи.  Ћтплыв  от  кораблЯ  на
расстоЯние  лиги,  разбойники  высадили менЯ на берег. џ просил сказать мне,
что  это  за  страна. Њои люди побожились, что знают об этом не больше менЯ;
они  сказали  только,  что  капитан  (как  они называли его), распродав весь
корабельный   груз,  решил  отделатьсЯ от  менЯ,  лишь  только  они  увидЯт
где-нибудь   землю.   ‡атем  они  немедленно  отчалили и,  посоветовав  мне
торопитьсЯ,  чтобы  не быть  захваченным приливом, пожелали мне счастливого
пути.
     ‚ этом горестном положении Я направилсЯ вперед наудачу и скоро выбралсЯ
с  песчаного  берега и присел на холмик отдохнуть и поразмыслить, что делать
дальше. Ћтдых немного подкрепил мои силы, и Я продолжал путь, решив отдатьсЯ
в  руки  первым  дикарЯм, которых встречу по дороге, и купить у них жизнь за
несколько  браслетов,  стеклЯшек  и  других  безделушек,  какими обыкновенно
запасаютсЯ  морЯки,  отправлЯЯсь  в дикие страны; несколько таких безделушек
находилось  и  у  менЯ.  Њестность была пересечена длинными рЯдами деревьев,
которые,  по-видимому, были  посажены здесь не рукою человека, а природой;
между  деревьЯми  расстилались большие  луга  и  полЯ,  засеЯнные  овсом. џ
осторожно  подвигалсЯ  вперед, оглЯдываЯсь  по  сторонам  из боЯзни, как бы
кто-нибудь  не напал  на менЯ врасплох или не подстрелил сзади или сбоку из
лука. —ерез несколько времени Я вышел на проезжую дорогу, на которой заметил
много следов  человеческих  ног,  несколько коровьих,  но  больше  всего
лошадиных.  Ќаконец  Я увидел в поле каких-то животных; два или три таких же
животных  сидели  на  деревьЯх.  €х  крайне страннаЯ и безобразнаЯ внешность
несколько  смутила  менЯ,  и  Я прилег за кустом, чтобы лучше их разглЯдеть.
Ќекоторые  подошли близко к тому месту, где Я лежал, так что Я мог видеть их
очень  отчетливо.  ѓолова  и  грудь  у них были покрыты густыми волосами - у
одних  вьющимисЯ,  у  других  гладкими; бороды их напоминали козлиные; вдоль
спины и передней части лап тЯнулись узкие полоски шерсти; но остальные части
их  тела  были голые, так