ший понЯтиЯ о  его  замысле,  уверЯл,  что  одна  ночь
пролетит  быстро,  и  просил   его   перенести   терпеливо   это   маленькое
разочарование, так как в доме,  по-видимому,  есть  все,  что  им  нужно,  и
путешественники весьма расположены  провести  времЯ  вместе.  Љапуцин,  имеЯ
основание поддерживать знакомство с молодым иностранцем, не был огорчен этим
происшествием, которое, растЯгиваЯ срок их  взаимного  общениЯ,  сулило  ему
надежду еще раз воспользоватьсЯ щедростью Џеригрина. Џоэтому он  присоединил
свои увещаниЯ к увещаниЯм мистера „жолтера, поздравлЯЯ себЯ  с  возможностью
наслаждатьсЯ  его  обществом  дольше,  чем  он  предполагал.   Ќаш   молодой
джентльмен выслушал такое же любезное заверение от евреЯ, который ухаживал в
тот день за французской кокеткой и надеЯлсЯ пожать плоды своей  галантности,
так как  его  соперник,  живописец,  был  чрезвычайно  пристыжен  и  удручен
приключением прошлой ночи. —то  же  касаетсЯ  доктора,  то  он  был  слишком
поглощен размышлениЯми о своем  собственном  величии,  чтобы  интересоватьсЯ
этим  событием  или  его  последствиЯми,  и  ограничилсЯ   замечанием,   что
европейским державам следовало бы устраивать  народные  игры,  подобно  тем,
какими славилась в древности ѓрециЯ; в таком случае каждое государство имело
бы в своем распорЯжении искусных возниц, которые умели бы провести экипаж во
весь опор, на волосок от пропасти, не рискуЯ опрокинутьсЯ.
     Џеригрин не мог не уступить их доводам и любезностЯм, за которые весьма
учтиво их поблагодарил, и  так  как  раздражение  его  как  будто  улеглось,
предложил развлечьсЯ прогулкой по крепостному валу. Ћн надеЯлсЯ побеседовать
наедине со своей обожаемой фламандкой, котораЯ в тот день  была  удивительно
сдержанна. Љогда предложение было принЯто, он, как обычно,  подал  ей  руку,
чтобы выйти на улицу, н искал случаЯ преуспеть в  своем  ухаживании,  но  ее
духовник не отходил от  них  ни  на  шаг,  и  он  сообразил,  что  немыслимо
достигнуть цели без содействиЯ сего духовного лица.  ‡а  это  содействие  он
принужден был заплатить вторым кошельком, каковой был  предложен  и  принЯт,
как искупительный дар за греховное его поведение во времЯ свиданиЯ,  которое
монах устроил длЯ блага его души. Љак только было сделано это пожертвование,
благочестивый нищенствующий брат отошел бочком и присоединилсЯ  к  остальной
компании, предоставив своему щедрому покровителю полную  свободу  домогатьсЯ
желаемого. Њожно не сомневатьсЯ в  том,  что  наш  искатель  приключений  не
упустил такого случаЯ. Ћн  щедро  рассыпал  цветы  красноречиЯ  и  буквально
истощил всю свою изобретательность, убеждаЯ ее сжалитьсЯ над его страданиЯми
и подарить ему еще одно свидание наедине, ибо в противном случае он  лишитсЯ
рассудка и совершит такие сумасбродные поступки, на которые она,  в  доброте
своего сердца, будет взирать со слезами. Ќо, вместо того чтобы уступить  его
мольбе, - она сурово упрекнула его за самонадеЯнность, с какою он преследует
ее своими греховными домогательствами. Ћна объЯвила  ему,  что  хотЯ  она  и
обеспечила себе отдельную комнату, так как  отнюдь  не  притЯзает  на  более
близкое знакомство с другой леди, однако  он  совершит  промах,  если  снова
потревожит ее ночным посещением, ибо она решила его не впускать.
     ‚любленный утешилсЯ этим намеком, который он принЯл за полное согласие,
и так как страсть его разгорелась  от  встреченных  препон,  сердце  у  него
забилось быстрее, охваченное надеждой на обладание. ќто упоительное ожидание
вызвало тревогу, помешавшую ему принЯть  участие  в  беседе,  в  которой  он
обычно отличалсЯ. ‡а  ужином  он  то  вздрагивал,  то  погружалсЯ  в  мечты.
Љапуцин,  приписываЯ  это  смЯтение  вторичному   отказу   своей   питомицы,
обеспокоилсЯ, как бы не пришлось возвращать деньги,  и  шепотом  посоветовал
нашему герою не впадать в отчаЯние.


        ѓ‹Ђ‚Ђ LVI

     ”ранцузскаЯ кокетка обольщает евреЯ, против которого  Џелит  составлЯет
заговор, вследствие чего Џеригрин снова терпит разочарование,  а  распутство
иудеЯ разоблачено

     ’ем  временем  французскаЯ  сирена,  потерпев  неудачу   с   английским
простофилей, который столь быстро пал духом и в Явном унынии повесил нос, не
пожелала рисковать заработком и решила испробовать свои чары на  голландском
купце. Ћна уже настолько пленила его  сердце,  что  он  относилсЯ  к  ней  с
чрезвычайным  расположением,  бросал  на  нее  самые   похотливые   взглЯды,
расплываЯсь в улыбку, поистине израильтЯнскую. †ивописец  видел  это  и  был
оскорблен такими отношениЯми,  которые  почитал  издевательством  над  своей
бедой и Явным предпочтением, оказанным его сопернику;  сознаваЯ  собственную
робость, он выпил огромный стакан вина, дабы оживить свою  сообразительность
и укрепить решимость в осуществлении какого-нибудь плана мести. Ћднако  вино
не возымело желаемого действиЯ и,  не  внушив  ему  никакого  плана,  только
разожгло жажду мести; тогда он  сообщил  о  своих  намерениЯх  своему  другу
Џеригрину и просил  его  помощи.  Ќо  наш  молодой  джентльмен  был  слишком
поглощен своими собственными делами, чтобы  интересоватьсЯ  заботами  других
людей, и так как  он  уклонилсЯ  от  участиЯ  в  проделке,  Џелит  прибег  к
изобретательности камердинера ЏиклЯ, который охотно впуталсЯ в эту  затею  и
придумал план, каковой и был приведен в исполнение.
     Ѓыл уже  поздний  час,  и  когда  путешественники  разошлись  по  своим
комнатам, Џикль, подгонЯемый юностью и желанием, поспешил  к  спальне  своей
чародейки и, найдЯ дверь незапертой, вошел,  вне  себЯ  от  восторга.  ‹уна,
светившаЯ в окно, указала ему путь к ее кровати, к которой он приблизилсЯ  в
величайшем  волнении  и,  застав  свою  возлюбленную,  по-видимому,  спЯщей,
попыталсЯ  ее  разбудить  нежным   поцелуем.   Ќо   этот   способ   оказалсЯ
недействительным,  ибо  она  решила  избавить  себЯ  от  неприЯтности  стать
соучастницей его греха. Ћн еще раз ее поцеловал, шепнул ей на ухо  страстный
привет и, прибегнув к другим нежным средствам, чтобы дать ей знать  о  своем
присутствии, убедилсЯ в том, что она намерена спать,  несмотрЯ  на  все  его
усилиЯ. ђазгорЯченный таким приЯтным предположением, он запер  дверь,  чтобы
не было никаких помех, и,  забравшись  под  одеЯло,  бросил  вызов  фортуне,
сжимаЯ в своих объЯтиЯх прекрасное создание.
     Ћднако, как ни был он, по-видимому,  близок  к  счастливому  завершению
своего плана, надежды его были снова разрушены  устрашающим  шумом,  который
мгновенно разбудил его испуганную Ђманду и в данный момент завладел всем его
вниманием. …го камердинер, которого Џелит взЯл в советчики,  дабы  отомстить
даме легкого поведениЯ и ее ухаживателю еврею, нанЯл у цыган, остановившихсЯ
в харчевне, осла, разукрашенного  бубенчиками,  и  когда  все  удалились  на
отдых, а иудей, по всей вероЯтности, улегсЯ со своей любовницей, они привели
это  животное  наверх,  в  длинный  коридор,  по  обеим  сторонам   которого
находились спальни. †ивописец, видЯ, что дверь в комнату этой леди, согласно
его ожиданиЯм, приотворена,  сел  верхом  на  осла,  намереваЯсь  въехать  в
спальню и потревожить любовников, предающихсЯ ласкам; но когда, верный своей
породе, осел почувствовал на себе незнакомого всадника, он вместо того чтобы
повиноватьсЯ ездоку и идти вперед, стал пЯтитьсЯ в  другой  конец  коридора,
несмотрЯ на все усилиЯ живописца, который тщетно его понукал, угощал пинками
и тузил кулаками. ‚от эти-то звуки, вызванные состЯзанием  Џелита  с  ослом,
долетели до слуха Џеригрива и его возлюбленной, и ни тот, ни другаЯ не могли
дать никакого разумного  объЯснениЯ  этому  шуму,  который  усилилсЯ,  когда
животное приблизилось к их комнате.  Ќаконец,  осел,  пЯтЯсь,  наткнулсЯ  на
дверь, каковую он, разок лЯгнув по ней,  заставил  распахнутьсЯ  и  вошел  с
таким  грохотом,  что  напугал  леди  чуть  не  до  обморока  и  привел   ее
возлюбленного в крайнее замешательство и смущение.
     †ивописец,  столь  неожиданно  ввалившись  в  спальню  неведомого   ему
человека и страшась гнева ее хозЯина, который мог разрЯдить в него пистолет,
принЯв его за грабителЯ, вломившегосЯ  к  нему,  неимоверно  перепугалсЯ  и,
стремЯсь поспешно отступить, удвоил свои усилиЯ, в ужасе обливаЯсь  потом  и
взываЯ к небесам о спасении. Ќо, вместо того  чтобы  подчинитьсЯ  его  воле,
упрЯмый спутник, не сочувствуЯ его положению, начал вертетьсЯ,  как  жернов,
причем топот и звон бубенчиков слились в изумительный концерт.
     ‡лосчастный всадник, кружась на одном месте, не прочь был  спрыгнуть  и
предоставить животному  забавлЯтьсЯ,  как  ему  заблагорассудитсЯ,  но  осел
кружилсЯ так быстро, что Џелит,  страшась  тЯжелых  ушибов,  воздержалсЯ  от
попытки слезть; в отчаЯнии он схватил его за ухо и ущипнул так  больно,  что
животное  вытЯнуло  шею  и  громко  заревело.  Љогда  прекраснаЯ  фламандка,
похолодевшаЯ от страха и терзаемаЯ суевериЯми, услыхала этот  отвратительный
рев, ей немедленно пришло в голову, что ее посетил дьЯвол, которому поручено
наказать ее за осквернение супружеского ложа, и, испустив вопль, она  начала
громким  голосом  читать  "Pater  noster".  …е  возлюбленный,   принужденный
удалитьсЯ, вскочил и, вне себЯ от злобы и разочарованиЯ,  бросилсЯ  прЯмо  к
тому месту, откуда доносились эти дьЯвольские звуки. ‡десь,  наткнувшись  на
осла, он осыпал градом  ударов  и  его  и  всадника,  после  чего  животное,
пустившись рысью, умчало живописца,  и  всю  дорогу  они  ревели  в  унисон.
Ћчистив,  таким  образом,  комнату  от  столь  неприЯтных  гостей,  Џеригрин
вернулсЯ к своей возлюбленной и, объЯснив, что всему виной какаЯ-то дурацкаЯ
проделка Џелита, удалилсЯ, обещав прийти снова,  когда  спокойствие  в  доме
будет восстановлено.  Њеж  тем  рев  осла,  крики  живописца  и  вопли  леди
всполошили весь дом; когда же осел  в  стремительном  бегстве  увидел  перед
собой людей со свечами, он бросилсЯ в комнату, куда надлежало ему попасть  с
самого начала, а как раз в эту минуту левит, потревоженный шумом,  рассталсЯ
со своей дульцинеей и пыталсЯ незаметно пробратьсЯ к себе в  спальню.  ‚идЯ,
что путь ему прегражден животным, на коем выситсЯ длиннаЯ  тощаЯ  фигура  со
впалыми щеками, полунагаЯ и в белом ночном  колпаке,  усиливающем  природную
бледность лица, еврей пришел в великое замешательство и, принЯв это  видение
за ‚алаама и его ослицу, опрометью бросилсЯ назад и залез под кровать, где и
притаилсЯ. Њистер „жолтер и монах  -  первые,  кого  потревожил  шум,  -  не
остались равнодушными при виде чудовища, которое ворвалось в комнату, откуда
тотчас донеслись вопли дамы  легкого  поведениЯ.  ѓувернер  остановилсЯ  как
вкопанный, и капуцин не обнаруживал ни малейшего желаниЯ идти дальше. Ћднако
толпа, напиравшаЯ на них сзади, подтолкнула их к двери, через которую прошло
привидение, и здесь „жолтер весьма церемонно уступил место  его  преподобию,
предлагаЯ ему войти. Њонах был слишком учтив и скромен, чтобы  притЯзать  на
первенство, и между ними завЯзалсЯ горЯчий спор; тем временем осел, совершаЯ
обход, снова показалсЯ вместе со своим всадником и мгновенно  положил  конец
препирательствам, ибо, потрЯсенные  вторичным  его  поЯвлением,  оба  тотчас
отскочили, сбив с ног стоЯвших сзади людей, которые передали толчок тем, кто
следовал за ними, а эти - шедшим  позади;  в  результате  весь  коридор  был
устлан длинным рЯдом тел, расположившихсЯ  в  порЯдке  и  последовательности
карточной колоды. ‚ разгар суматохи наш герой с удивленным  видом  вышел  из
своей комнаты, осведомлЯЯсь о причине переполоха. Џолучив те сведениЯ, какие
мог дать ему пораженный ужасом „жолтер, он выхватил у него из рук  свечу  и,
не колеблЯсь,  вошел  в  страшную  комнату,  куда  последовали  за  ним  все
остальные,  разразившиесЯ  громким  и  долго  не  смолкавшим  смехом,  когда
обнаружена была нелепаЯ причина их  испуга.  ‘ам  живописец  сделал  попытку
принЯть участие в общем веселье, но он  был  столь  измучен  страхом  и  так
жестоко пострадал от ударов, нанесенных ему Џиклем,  что,  несмотрЯ  на  все
усилиЯ, не мог изменить плаксивое выражение своей  физиономии.  …го  попытка
усугубила  неловкость  его  положениЯ,  каковое  еще  ухудшилось  вследствие
поведениЯ кокетки, котораЯ была взбешена неудачей и,  надев  юбку  и  кофту,
набросилась на него, как ѓекуба, поцарапала ему  нос  и  выцарапала  бы  ему
глаза, если бы кто-то из присутствующих не спас его от ее  жестоких  когтей.
‚озмущенный этим  оскорблением,  а  также  ее  поведением  в  дилижансе,  он
громогласно объЯснил причину своего вторжениЯ в таком виде в ее  спальню  и,
не находЯ в толпе евреЯ, заЯвил, что  тот,  несомненно,  прЯчетсЯ  здесь,  в
комнате. Џосле такого сообщениЯ комнату немедленно  обыскали  и  удрученного
левита вытащили  за  ноги  из-под  кровати;  итак,  Џелиту  в  конце  концов
посчастливилось избавитьсЯ от насмешек, выставив в нелепом виде соперника  и
французскую куртизанку, которые и были осмеЯны всеми присутствующими.


        ѓ‹Ђ‚Ђ LVII

     Џелит, пытаЯсь  разгадать  тайну  полученных  им  ударов,  попадает  со
сковороды в огонь

     ’ем не менее Џелит все еще был смущен и опечален одним обстоЯтельством,
заключавшимсЯ в том, что столь жестокие побои были ему нанесены  в  спальне,
которую, как он узнал,  занимала  красиваЯ  молодаЯ  леди,  находившаЯсЯ  на
попечении капуцина.  Ћн  припомнил,  что  дверь  была  заперта,  когда  осел
вломилсЯ туда, и у него не было оснований  предполагать,  что  кто-то  вошел
вслед за ним. ‘ другой стороны, он не  мог  допустить,  чтобы  столь  нежное
создание сделало попытку или было способно на такую  жестокую  расправу,  от
которой пострадало его тело; а держала она себЯ так скромно и осмотрительно,
что он не дерзал усомнитьсЯ в ее добродетели.
     ќти соображениЯ завлекли его в лабиринт мыслей; он  напрЯгал  все  свои
умственные силы, стараЯсь, найти объЯснение тому, что произошло. Ќаконец, он
заключил, что либо Џеригрин, либо дьЯвол, либо и тот  и  другой  были  всему
причиной, и, желаЯ удовлетворить свое любопытство, решил следить всю ночь за
поведением нашего героЯ с таким вниманием, чтобы поступки  его,  как  бы  ни
были они таинственны, не могли ускользнуть от его наблюдений.
     ‘ такими мыслЯми он удалилсЯ к себе в комнату, после того как осел  был
возвращен законным своим  владельцам,  а  монах  навестил  и  успокоил  свою
прекрасную спутницу, котораЯ чуть с ума  не  сошла  от  страха.  Љак  только
воцарилась тишина, живописец подкралсЯ во мраке  к  ее  двери  и  забилсЯ  в
темный угол, откуда мог увидеть всЯкого, кто бы входил или выходил.  ЏроведЯ
некоторое времЯ на своем посту, он  стал  погружатьсЯ  в  дремоту,  ибо  был
утомлен приключениЯми как этой, так и предшествующей ночи;  наконец,  заснув
крепким сном, он начал храпеть, как целое сборище пресвитериан. “слыхав  эти
нестройные звуки в коридоре, фламандскаЯ красавица испугалась,  как  бы  еще
что-нибудь не произошло, и весьма благоразумно заперла свою дверь;  любовник
же ее, намереваЯсь вторично  ее  навестить,  был  удивлен  и  рассержен  сей
неприЯтной серенадой, исполнителЯ которой он не знал; когда же,  побуждаемый
страстью, котораЯ к тому времени достигла величайшего напрЯжениЯ, он рискнул
приблизитьсЯ к двери, обнаружилось, к  крайней  его  досаде,  что  вход  ему
запрещен. Ћн не смел постучатьсЯ, чтобы известить о своем  присутствии,  ибо
щадил репутацию леди, каковаЯ  могла  жестоко  пострадать,  если  бы  храпун
проснулсЯ  от  стука.  ‡най  он,  что  замыслам  его  мешает  живописец,  он
предпринЯл бы какие-нибудь решительные шаги, чтобы удалить  его;  но  он  не
могугадать, что побудило Џелита расположитьсЯ в этом углу; не мог  он  также
разглЯдеть его при свете, ибо все свечи в доме были погашены.
     Ќет слов изобразить досаду и раздражение  нашего  героЯ,  претерпевшего
такую пытку на пороге блаженства, после того как надежды его  были  обмануты
двумЯ прежними  неудачами.  Ћн  проклинал  свою  судьбу,  ругал  всех  своих
дорожных спутников  без  исключениЯ,  клЯлсЯ  отомстить  живописцу,  который
дважды расстраивал самые радужные его планы, и весьма не прочь был  наказать
немедленно неведомого виновника нового разочарованиЯ. ‚ таких  муках  провел
он добрых два часа в коридоре, питаЯ, впрочем, слабую надежду избавитьсЯ  от
своего  мучителЯ,  который,  думал  он,  проснетсЯ  и,  разумеетсЯ,   уйдет,
предоставив ему свободу действий; но когда раздалось пенье петуха,  вторично
приветствовавшего рассвет, который следовал по пЯтам за истекающей ночью, он
не в силах был сдержать негодование. ‚ойдЯ в свою комнату, он  наполнил  таз
холодной водой и,  стоЯ  на  некотором  расстоЯнии,  выплеснул  ее  прЯмо  в
физиономию храпуна, который не только был изумлен таким обливаньем, но  едва
не задохнулсЯ, ибо вода наполнила ему рот и попала в дыхательное горло. Џока
он хрипел, как утопающий, не понимаЯ причины катастрофы и забыв о  том,  где
он заснул, Џеригрин удалилсЯ к себе и, услыхав к немалому  своему  удивлению
протЯжный вой, догадалсЯ, что его  жертвой  был  не  кто  иной,  как  Џелит,
который уже в третий раз помешал его блаженству.
     ‚збешенный постоЯнным вмешательством этого  злополучного  обидчика,  он
выбежал из комнаты с хлыстом и, налетев на удиравшего живописца, повалил его
на пол. ‡атем он с большой жестокостью пустил в ход орудие наказаниЯ,  Якобы
принимаЯ Џелита за дерзкую дворнЯжку, котораЯ нарушила покой в  доме;  когда
же тот жалобно взмолилсЯ о пощаде и его обидчик не мог  долее  обращатьсЯ  с
ним, как с четвероногим, столь велик был гнев молодого джентльмена,  что  он
не мог отказать себе в удовольствии заЯвить Џелиту, что тот вполне  заслужил
наказание, которому его подвергли, своим безумием, глупостью и бесстыдством,
ибо замышлЯл и приводил в исполнение планы, преследующие одну  лишь  цель  -
досадить ближним.
     Џелит весьма энергически протестовал, уверЯЯ,  что  он  не  более,  чем
нерожденный младенец, повинен в желании обидеть кого бы то  ни  было,  кроме
израильтЯнина и его девки, которые, как ему известно, навлекли на него беду.
     - Ќо клЯнусь богом, спасителем моим, - добавил он, - мне кажетсЯ,  менЯ
преследуют злые чары, и Я подозреваю, что этот проклЯтый  монах  -  посланец
дьЯвола; ибо те две ночи, что он провел в нашей компании,  Я  не  только  не
сомкнул глаз, но менЯ еще терзали все черти преисподней.
     Џикль сердито отвечал, что причиной его мучений  были  его  собственные
дурацкие выдумки, и спросил,  почему  ему  пришло  в  голову  выть  в  углу.
†ивописец,   считаЯ   нужным   скрыть   истину,   сказал,    что    какаЯ-то
сверхъестественнаЯ сила перенесла его туда, а чьЯ-то невидимаЯ рука  окатила
водой. ћноша,  надеЯсь  воспользоватьсЯ  его  отсутствием,  посоветовал  ему
немедленно  лечь  в  постель  и  заснуть,  дабы  укрепить  мозги,   которые,
по-видимому, не на шутку пострадали от недостатка сна. Џелит и  сам  начинал
склонЯтьсЯ к этой мысли и, следуЯ  столь  разумному  совету,  отправилсЯ  на
отдых, бормоча молитву о восстановлении своих умственных сил.
     Џикль проводил его до спальни и, заперев дверь, спрЯтал ключ в  карман,
чтобы живописец был лишен возможности помешать ему еще раз. Ќо  на  обратном
пути он встретил мистера „жолтера и доктора, которые были вторично разбужены
воплЯми Џелита и пришли узнать,  в  чем  дело.  „оведенный  чуть  ли  не  до
сумасшествиЯ  этой  вереницей  неудач,  Џеригрин  мысленно  проклЯл  их   за
неуместное поЯвление. Љогда же они осведомились о Џелите, он им сообщил, что
нашел живописца в состоЯнии умопомешательства, воющего в углу и  мокрого  до
костей, после чего отвел его в спальню, где тот улегсЯ  в  постель.  “слыхав
это, врач  вздумал  похвастатьсЯ  своими  познаниЯми  и,  делаЯ  вид,  будто
обеспокоен состоЯнием пациента, пожелал, не терЯЯ времени,  познакомитьсЯ  с
симптомами его заболеваниЯ, заЯвив, что многие болезни могут быть задушены в
зародыше, тогда как позднее они не  уступают  никаким  усилиЯм  медицинского
искусства. Њолодой джентльмен отдал ему ключ  и  снова  отправилсЯ  к  себе,
намереваЯсь воспользоватьсЯ первым удобным случаем, чтобы вернутьсЯ к  двери
своей Ђманды.
     ’ем временем  доктор,  идЯ  к  Џелиту,  поделилсЯ  с  гувернером  своим
подозрением, что пациент страдает ужасной  болезнью,  именуемой  hydrophobia
{‚одобоЯзнь (греч.).}, которою, по его наблюдениЯм, заболевают иногда и  те,
кто не был укушен бешеной собакой. ќтот вывод он сделал,  потому  что  Џелит
завыл, когда его  окатили  водой,  и  тут  же  начал  припоминать  некоторые
поступки, совершенные за последнее времЯ живописцем, которые, как  понЯл  он
теперь, предвещали это несчастье. ‡атем он  приписал  заболевание  приступам
страха, какие тот недавно испытал; заЯвил, что заключение в  Ѓастилию  столь
сильно подействовало на его рассудок, что образ  мыслей  его  и  речь  резко
изменились. ЋпираЯсь на придуманную им теорию, он разъЯснил  влиЯние  испуга
на расшатанную нервную систему и  растолковал,  каким  образом  воздействует
жизненнаЯ сила на понЯтиЯ и умственные способности.
     ќти соображениЯ, излагаемые у  двери  живописца,  могли  затЯнутьсЯ  до
завтрака, если бы „жолтер не  напомнил  ему  его  же  собственного  правила:
Venienti occurrite morbo, после чего тот немедленно  повернул  ключ,  и  они
потихоньку подошли к кровати, на которой пациент, вытЯнувшись во весь  рост,
покоилсЯ в объЯтиЯх сна. ‚рач обратил внимание  на  тЯжелое  его  дыхание  и
раскрытый рот и, исходЯ из этих симптомов, заЯвил, что с  liquidum  nervosum
{ЌервнаЯ жидкость (лат.)}  дело  обстоит  плохо,  a  saliva  {‘люна  (лат.)}
насыщена  едкими  частицами  virus  {џд  (лат.)},  каким-то  образом  в  нее
проникшего. ќтот диагноз подтверждалсЯ  и  пульсом,  полным  и  замедленным,
свидетельствовавшим о затрудненном кровообращении, так как артерии  утратили
эластичность.  „октор  предложил  подвергнуть  его   немедленно   вторичному
обливанию, которое должно не только  споспешествовать  выздоровлению,  но  и
рассеЯть все их сомнениЯ касательно природы  недуга,  ибо  его  отношение  к
этому способу лечениЯ Ясно покажет, ЯвлЯетсЯ ли его  боЯзнь  воды  настоЯщей
гидрофобией. Њистер „жолтер, следуЯ этому совету, начал выливать в таз  воду
из бутылки, которую нашел в комнате, но  его  остановил  врач,  предложивший
воспользоватьсЯ содержимым ночного горшка, которое, будучи  насыщено  солью,
подействует сильнее,  чем  чистаЯ  вода.  ‘ообразуЯсь  с  этими  указаниЯми,
гувернер взЯл сосуд, наполненный целебной жидкостью, и одним движением  руки
выплеснул  ее  на  злополучного  пациента,  который,  в  ужасе  проснувшись,
отчаЯнно  заревел  как  раз  в  тот  момент,  когда  Џеригрин  склонил  свою
возлюбленную к переговорам и возымел надежду проникнуть в ее спальню.
     “страшеннаЯ этим воплем,  она  тотчас  прервала  разговор,  умолЯЯ  его
отойти от двери, ибо ее честь пострадает, если его присутствие  здесь  будет
обнаружено, а  он  еще  не  настолько  потерЯл  голову,  чтобы  не  признать
необходимости повиноватьсЯ. ЏодчинЯЯсь ее приказу, он отступил в  состоЯнии,
близком к умопомешательству и почти убежденный  в  том,  что  многочисленные
неудачи следует приписать какой-то сверхъестественной силе, тогда как  идиот
Џелит только случайное ее орудие.
     ’ем временем доктор определил болезнь пациента, чьи вопли,  прерываемые
всхлипываниЯми и вздохами, были им принЯты за лай собаки, и, не имеЯ  больше
соленой воды под рукой, решил повторить обливаниЯ, пользуЯсь тою  жидкостью,
какую можно было достать. Ћн уже схватил бутылку и таз, но  к  тому  времени
живописец пришел  в  себЯ  и  угадал  его  намерение;  вскочив,  как  буйный
помешанный, он бросилсЯ к своей шпаге, изрыгаЯ  ужасные  проклЯтиЯ  и  грозЯ
убить немедленно обоих, хотЯ бы за это он был повешен еще до полуднЯ. Ћни не
стали ждать последствий угрозы, но отступили с такой  стремительностью,  что
врач чуть не  вывихнул  себе  плечо,  налетев  на  дверной  косЯк.  „жолтер,
захлопнув дверь и повернув  ключ,  обратилсЯ  в  бегство,  громко  взываЯ  о
помощи. …го  коллега,  убедившись,  что  дверь  заперта,  возгордилсЯ  своей
стойкостью и заклинал его вернутьсЯ, говорЯ, что сам он страшитсЯ не столько
шпаги, сколько зубов  помешанного,  и  упрашиваЯ  гувернера  снова  войти  в
комнату и совершить то, что они не успели сделать.
     - ‚ойдите безбоЯзненно, - сказал он, - а если придетсЯ  вам  пострадать
либо от его слюны, либо от его шпаги, Я помогу вам  своим  советом;  занимаЯ
эту позицию, Я могу преподать его с большим хладнокровием и Ясностью, чем  в
том случае, если бы мысли мои были в беспорЯдке или внимание  мое  поглощено
заботами о себе самом.
     „жолтер, которому нечего было возразить  против  справедливости  такого
заключениЯ, откровенно призналсЯ, что не имеет желаниЯ проделать этот опыт,и
заЯвил, что самосохранение ЯвлЯетсЯ первым законом природы;  что  знакомство
его с несчастным безумцем было поверхностным и что не следует ждать от него,
чтобы он пошел на такой риск ради помощи, оказать  которую  уклонЯетсЯ  тот,
кто, находЯсь в приЯтельских отношениЯх с больным, выехал вместе  с  ним  из
Ђнглии.  ќто  замечание  привело  к  диспуту  о  природе  милосердиЯ   и   о
нравственном  чувстве,  каковое,  как  утверждал  республиканец,  существует
независимо от каких бы то ни было личных соображений и не подвержено влиЯнию
привходЯщих обстоЯтельств,  обусловленных  временем  и  случаем;  тогда  как
гувернер, гнушавшийсЯ его принципами, возражал с великой  злобой,  говорЯ  о
долге и высоких достоинствах дружбы.
     ‚ разгар перепалки  к  ним  присоединилсЯ  капуцин,  который  удивилсЯ,
застав их ругающимисЯ у двери и слыша вопли живописца в спальне, и  заклинал
их господом богом  объЯснить  ему  причину  этой  суматохи,  котораЯ  добрую
половину ночи не давала покоЯ никому из обитателей дома и, казалось, вызвана
была дьЯволом и слугами его. Љогда гувернер уведомил его, что Џелит  одержим
злым духом, он забормотал  молитву  свЯтого  ЂнтониЯ  Џадуанского  и  взЯлсЯ
исцелить живописца при условии, если ему  дадут  возможность,  не  подвергаЯ
опасности себЯ самого, сжечь у него под носом частицу реликвии, котораЯ,  по
его уверениЯм, наделена была такою  же  чудодейственной  силой,  как  кольцо
…леазара. Ћни полюбопытствовали  узнать,  что  это  за  сокровище,  и  монах
согласилсЯ сообщить им  под  секретом,  что  это  обрезки  ногтей  тех  двух
бесноватых, из коих €исус изгнал  легион  демонов,  которые  вошли  затем  в
свиней. ‘ этими словами он извлек из одного  из  своих  карманов  коробочку,
заключавшую в себе около  унции  обрезков  с  лошадиного  копыта,  при  виде
которых гувернер невольно улыбнулсЯ грубости подделки. „октор спросил,  были
ли эти маниаки, исцеленные €исусом, каурой масти или серые в  Яблоках,  ибо,
основываЯсь на качестве обрезков, он беретсЯ доказать, что первоначальные их
владельцы были четвероногие и вдобавок отличались  тем,  что  ноги  их  были
снабжены железными подковами.
     Њонах, который был озлоблен против этого сына ќскулапа еще с той  поры,
когда тот столь  дерзко  говорил  о  католической  религии,  отвечал  весьма
Язвительно, что с таким негодЯем, как он, ни одному христианину не  подобает
общатьсЯ; что кара небеснаЯ рано или поздно обрушитсЯ на него за кощунство и
что сердце его подковано металлом более стойким, чем железо, и  этот  металл
расплавить не может ничто, кроме адского пламени.
     Ѓыло уже совсем  светло,  и  все  слуги  в  доме  проснулись.  Џеригрин
убедилсЯ в невозможности вознаградить себЯ за потерЯнное времЯ,  а  смЯтение
духа препЯтствовало ему насладитьсЯ отдыхом, которому вдобавок мешали  вопли
Џелита и его лекарей; тогда он оделсЯ и в чрезвычайно скверном  расположении
духа  ЯвилсЯ  туда,  где  сей  триумвират  рассуждал  о  способах   обуздать
бесновавшегосЯ живописца, который все еще изрыгал ругательства и проклЯтьЯ и
делал попытки взломать дверь. Љак ни был опечален наш герой, он  не  мог  не
рассмеЯтьсЯ, узнав о  методе  лечениЯ,  примененном  к  пациенту;  гнев  его
уступил место состраданию, и он окликнул живописца сквозь замочную скважину,
осведомлЯЯсь о причине буйного его поведениЯ. Џелит, узнав  его  по  голосу,
тотчас заговорил плаксивым тоном.
     - „орогой мой друг, - сказал он, - наконец-то  Я  разоблачил  негодЯев,
которые так долго менЯ преследовали. џ поймал их в  тот  момент,  когда  они
окатывали менЯ холодной водой, и клЯнусь небом, Я отомщу,  или  пусть  Я  не
доживу до того днЯ, когда окончу мою Љлеопатру. ђади господа  бога  отоприте
дверь, и Я проучу этого самодовольного Язычника,  этого  самозванца-знатока,
этого лживого приверженца древних, который отравлЯет людей  сЯлЯкакабиЯми  и
чертовым навозом, - проучу, говорю Я, так, что он вечно будет помнить о моем
гневе и предостерегать всех мошенников и обманщиков-врачей. Ђ  что  касаетсЯ
до этого тупоголового наглого педанта, его сообщника, который вылил на менЯ,
покуда Я спал, содержимое моего собственного ночного горшка, то лучше бы ему
быть в его возлюбленном Џариже и расстраивать планы его  друга  претендента,
чем навлекать на себЯ мое негодование. ’ысЯча  чертей!  џ  сверну  ему  шею,
прежде чем это сделает палач после второго мЯтежа!
     Џикль сказал ему, что сумасбродное его поведение внушило всей  компании
уверенность в том, что он действительно лишилсЯ рассудка;  исходЯ  из  этого
предположениЯ, мистер „жолтер и доктор  поступили  по-дружески,  сделав  то,
что, по их мнению, наиболее способствовало его выздоровлению, а стало  быть,
стараниЯ их заслуживают его благодарности, но отнюдь не диких угроз; что он,
Џеригрин, первый признает его окончательно рехнувшимсЯ и распорЯдитсЯ, чтобы
с ним обращались, как  с  помешанным,  если  он  тотчас  не  докажет  своего
здравомыслиЯ тем, что отложит в сторону  шпагу,  успокоитсЯ  и  поблагодарит
своих обиженных друзей за их заботу об его особе.
     ќто сообщение мгновенно положило конец его бешенству; он  был  устрашен
перспективой прослыть сумасшедшим, ибо и сам сомневалсЯ,  в  здравом  ли  он
уме, но, с другой стороны, чувствовал такое отвращение и антипатию  к  своим
мучителЯм, что, отнюдь не считаЯ себЯ  облагодетельствованным  ими,  не  мог
даже думать о них без злобы и омерзениЯ. Џосему он самым спокойным тоном, на
какой только был способен,  заЯвил,  что  никогда  еще  не  рассуждал  более
здраво, чем теперь, но не знает, долго ли удастсЯ  ему  сохранить  рассудок,
если его будут почитать помешанным. „абы доказать, что он  пребывает  compos
mentis  {‚  здравом  уме  (лат.).},  он  готов  подавить   праведный   гнев,
направленный против тех, кто по злобе своей навлек на  него  эту  беду.  Ќо,
опасаЯсь,   что   неопровержимым   доказательством   безумиЯ   они    сочтут
благодарность за зло, ими содеЯнное, он просит не требовать от него подобных
уступок и клЯнетсЯ, что готов претерпеть  что  угодно,  только  бы  не  быть
повинным в столь гнусном тупоумии.
     “слыхав такие слова, Џеригрин стал совещатьсЯ с  гувернером  и  врачом,
которые энергически протестовали против соглашениЯ с маньЯком  и  предлагали
схватить его, свЯзать и заключить в темную комнату, где можно было бы лечить
его по всем правилам науки. Ќо капуцин, уразумев суть дела,  взЯлсЯ  вернуть
его  в  первоначальное  состоЯние,  не  прибегаЯ  к  насильственным   мерам.
Џеригрин, ЯвлЯвшийсЯ в данном случае лучшим судьей, чем кто бы то ни было из
присутствующих, не колеблЯсь распахнул дверь  и  увидел  бедного  живописца,
который с горестным видом стоЯл дрожащий,  в  одной  рубахе,  такой  мокрый,
словно его окунули в „ендер. ‡релище  это  показалось  столь  оскорбительным
целомудренным взорам любовницы евреЯ, котораЯ к тому времени  присоединилась
к компании, что она отвернулась и ушла в свою комнату, возмущаЯсь поведением
мужчин.
     Џри виде нашего молодого джентльмена Џелит бросилсЯ к нему, схватил его
за руку и, называЯ лучшим своим другом, заЯвил, что он спас его от тех,  кто
покушалсЯ на его жизнь. Њонах хотел было достать свои обрезки  и  сунуть  их
ему под нос, но его остановил  Џикль,  который  посоветовал  пациенту  снЯть
рубашку и одетьсЯ. Љогда тот разумно и  спокойно  последовал  этому  совету,
мистер „жолтер, который вместе с доктором осторожно держалсЯ поодаль, ожидаЯ
увидеть какие-либо странные симптомы  сумасшествиЯ,  начал  подумывать,  что
сделал промах, и обвинЯть врача,  который  сбил  его  с  толку  неправильным
диагнозом.
     Ћднако доктор все еще настаивал на  первоначальном  своем  определении,
уверЯЯ его, что, хотЯ Џелит и наслаждаетсЯ  в  настоЯщее  времЯ  передышкой,
приступ  сумасшествиЯ  не  замедлит  повторитьсЯ,  если  они   не   поспешат
воспользоватьсЯ этим  преходЯщим  успокоением  и  не  прикажут  сделать  ему
кровопускание, приложить пластырь и очистить желудок.
     ЌесмотрЯ на это предостережение, гувернер  подошел  к  пострадавшему  и
попросил прощениЯ за свое участие в причиненных ему неприЯтностЯх.  ‘  самым
торжественным  видом  он  заЯвил,  что  преследовал   одну   лишь   цель   -
способствовать его благополучию, и  что  поступки  его  были  согласованы  с
предписаниЯми врача, которые, по уверению этого последнего, были  совершенно
необходимы длЯ восстановлениЯ его здоровьЯ.
     †ивописец, чей нрав отнюдь не отличалсЯ желчностью, удовлетворилсЯ этим
извинением; но  возмущение  его,  направленное  доселе  против  двоих,  ныне
вспыхнуло с сугубой силой против первого дорожного его  спутника,  коего  он
почитал виновником всех бед и на которого обратил свою жажду  мести.  Ћднако
врата примирениЯ не были закрыты перед доктором, который мог с полным правом
перенести  бремЯ  вины  на  Џеригрина,   несомненно   ЯвлЯвшегосЯ   причиной
злоключений живописца. Ќо в таком случае надлежало ему признать свою  ошибку
в области медицины, а он считал дружбу Џелита не столь  существенной,  чтобы
она могла вознаградить за подобную уступку. €так, он решил  окончательно  им
пренебречь и мало-помалу забыл о своей  свЯзи  с  тем,  кого  почитал  столь
недостойным своего вниманиЯ.


        ѓ‹Ђ‚Ђ LVIII

     Џеригрин, едва не сойдЯ с ума от своих неудач, вымаливает и  прекрасной
фламандки разрешение навестить ее  в  Ѓрюсселе.  -  Ћна  ускользает  от  его
преследованиЯ

     Љогда дело было, таким образом, улажено, все оделись  и  в  пЯть  часов
утра позавтракали, а менее чем через час уже сидели в дилижансе, где  царило
глубокое  молчание.  Џеригрин,  слывший  душой  общества,  был   чрезвычайно
задумчив  и  меланхоличен  вследствие  своей  неудачи,  израильтЯнин  и  его
дульцинеЯ удручены своим позором, поэт поглощен возвышенными  размышлениЯми,
а живописец  -  планами  мести,  тогда  как  „жолтер,  убаюканный  движением
дилижанса, вознаграждал себЯ за бессонную ночь, а монах со своей  прекрасной
спутницей заразились мрачностью нашего  юноши,  разочарованию  которого  они
оба, хотЯ и по  разным  причинам,  сочувствовали.  “томление  и  вынужденное
бездействие расположило их вкусить  сладость  сна,  и  через  полчаса  после
отъезда заснули все, кроме нашего героЯ  и  его  возлюбленной,  если  только
капуцин не вздумал притворитьсЯ спЯщим, дабы  наш  молодой  джентльмен  имел
возможность побеседовать наедине с его красивой питомицей.
     Џеригрин не пренебрег этим случаем, но, напротив, тотчас воспользовалсЯ
им и шепотом стал сетовать на свое несчастье, сделавшее его игрушкой судьбы.
Ћн сказал ей с большой искренностью, что самые печальные происшествиЯ в  его
жизни не стоили ему и  половины  тех,  мук  и  того  раздражениЯ,  какие  он
претерпел прошлой ночью, и что теперь, когда ему предстоит разлука с ней, он
впадет в мрачную тоску, если  она  не  возымеет  к  нему  состраданиЯ  и  не
предоставит возможности вздыхать у ее ног в Ѓрюсселе в течение тех  немногих
дней, какие он, сообразуЯсь со своими делами, может провести в этом городе.
     ЊолодаЯ леди с грустью выразила сожаление по поводу того,  что  Явилась
невольной причиной его страданий; сказала, что событиЯ прошлой  ночи  должны
послужить  предостережением  длЯ  их  душ,  ибо  она  убеждена  в  том,  что
добродетель ее не пострадала благодарЯ вмешательству неба; что,  как  бы  ни
повлиЯло это вмешательство на него, ей оно помогло  не  изменить  долгу,  от
коего страсть  начала  ее  отвлекать;  и,  умолЯЯ  забыть  ее  ради  его  же
спокойствиЯ, она дала ему понЯть, что план поведениЯ, ею намеченный, а также
ее честь не позволЯют ей согласитьсЯ на его посещениЯ и поддерживать  с  ним
какие-либо сношениЯ, покуда она свЯзана супружеским обетом.
     ќти  слова  произвели  такое  впечатление  на  ее  поклонника,  что  на
несколько минут он лишилсЯ дара речи; вновь обретЯ  его,  он  отдалсЯ  самым
необузданным порывам страсти. Ћн  обвинил  ее  в  жестокости  и  равнодушии;
сказал ей, что она похитила у него рассудок и душевное спокойствие;  что  он
последует за ней на край света и умрет, но не перестанет ее любить;  что  он
умертвит невинного дурака, который ЯвилсЯ причиной  всех  этих  волнений,  и
убьет всЯкого, кто, по его  мнению,  будет  препЯтствовать  его  намерениЯм.
Ћдним словом, страсть его, достигшаЯ крайних пределов, а также потребность в
отдыхе, который умиротворЯет и успокаивает  смЯтенный  дух,  привели  его  в
состоЯние,  близкое  к  подлинному  сумасшествию.  ‚   то   времЯ   как   он
произносилэти безумные речи, слезы струились по его щекам,  и  он  пришел  в
такое волнение, что нежное сердце  прекрасной  фламандки  было  тронуто  его
положением, и ее лицо также  было  орошено  слезами  сочувствиЯ,  когда  она
умолЯла его ради господа  бога  успокоитьсЯ  и  обещала  смЯгчить  длЯ  него
суровое свое решение. “тешенный этими ласковыми  словами,  он  опомнилсЯ  и,
взЯв карандаш, записал ей свой адрес, после того как она посулила  ему,  что
он получит от нее весть не  позже  чем  через  двадцать  четыре  часа  после
разлуки с ней.
     “спокоившись, он вновь обрел власть над  собой  и  понемногу  пришел  в
безмЯтежное расположение духа. Ќо  не  так  обстоЯло  дело  с  его  Ђмандой,
котораЯ,  познакомившись   с   его   нравом,   устрашилась   юношеской   его
стремительности и отнюдь не была склонна  завЯзывать  такие  отношениЯ,  при
которых ее спокойствие и репутациЯ могли пострадать от буйных порывов  столь
неукротимого духа. •отЯ она и была очарована его внешностью и  талантами,  у
нее хватило ума понЯть, что чем дольше будет она потакать его  страсти,  тем
глубже будет затронуто ее сердце, и постоЯннаЯ тревога  нарушит  спокойствие
ее  жизни.  Џосему  она  принЯла  во  внимание  эти  соображениЯ  и  чувство
религиозного долга, которые помогли  ей  противостоЯть  влечению,  и  решила
утешать своего возлюбленного несбыточными надеждами, пока ей не представитсЯ
возможность прервать общение с ним, не  рискуЯ  пострадать  от  необдуманных
выходок, вызванных его любовью. €з этих соображений она пожелала,  чтобы  он
не провожал ее до дома ее матери, когда дилижанс прибыл в  Ѓрюссель;  а  он,
успокоенный ее уловками, церемонно распрощалсЯ с ней, так же  как  и  другие
путешественники, и остановилсЯ в гостинице, указанной ему и  его  спутникам,
нетерпеливо ожидаЯ получить от нее добрую весть  до  истечениЯ  назначенного
срока.
     ‘ целью отвлечьсЯ от своих мыслей он пошел посмотреть  ратушу,  парк  и
арсенал,  заглЯнул  к  книготорговцу,  в  кунсткамеру  и  провел   вечер   в
итальЯнской опере, приглашенной длЯ увеселениЯ принца  Љарла  ‹отарингского,
бывшего в ту пору губернатором Ќидерландов. Љороче говорЯ, назначенный  срок
уже истекал, когда Џеригрин получил письмо такого содержаниЯ:
     "‘эр, если бы вы знали, какое насилие Я  совершаю  над  своим  сердцем,
отказываЯсь навсегда от вашего вниманиЯ, вы, конечно, воздали бы должное той
жертве, какую Я приношу добродетели, и постарались подражать  этому  примеру
самоотречениЯ. „а, сэр, небо даровало мне силы боротьсЯ  с  моей  преступной
страстью и отныне избегать опасной встречи с тем, кто ее  внушил.  Џосему  Я
заклинаю вас нашим вечным блаженством о коем надлежит вам  печьсЯ,  а  также
уважением  и  привЯзанностью,  о  которых  вы  открыто  заЯвлЯете,  боротьсЯ
снепокорной вашей страстью и воздержатьсЯ от всех усилий изменить похвальное
решение, мною принЯтое. Ќе пытайтесь смутить спокойствие той, кто вас любит,
нарушить мир семьи, не сделавшей вам никакого зла, и оторвать слабую женщину
от достойного человека, который имеет свЯщеннейшее право нераздельно владеть
ее сердцем".
     ќта записка,  без  числа  и  подписи,  лишила  нашего  героЯ  последних
остатков благоразумиЯ; в припадке умопомешательства он  бросилсЯ  к  хозЯину
гостиницы и потребовал, чтобы к нему привели человека, доставившего  письмо,
грозЯ заколоть шпагой все  семейство  хозЯина.  Џоследний,  устрашенный  его
видом и угрозами, упал на колени и поклЯлсЯ пред лицом неба, что  ничего  не
ведает и ни в каком оскорблении, ему нанесенном, не повинен  и  что  записка
была доставлена человеком, ему  неизвестным,  который  удалилсЯ  немедленно,
сказав, что никакого ответа не нужно.
     ’огда  Џеригрин  дал  исход  своему  бешенству  в  тысЯче  проклЯтий  и
ругательств, направленных против той, кто написала письмо;  он  оскорбил  ее
наименованием кокетки, обманщицы, авантюристки, выманившей у него  деньги  с
помощью  сводника  монаха.  Ћн  грозил  мщением  капуцину,  которого  клЯлсЯ
уничтожить, ес