ет этих правил, -- продолжал  он,  --  тот  способен
сочинить одну-две  трагедии, годные длЯ сцены, но никогда  не займет места в
рЯду хороших писателей. “ нас очень мало хороших трагедий. €ные пьесы -- это
идиллии в диалогах,  неплохо  написанные и неплохо  срифмованные; другие  --
наводЯщие   сон   политические  трактаты  или   отвратительно   многословные
пересказы;  некоторые   представлЯют  собою   бред  бесноватого,  изложенный
бессвЯзным, варварским слогом, с длинными  воззваниЯми  к богам,  потому что
автор не умеет  говорить с людьми, с неверными  положениЯми,  с  напыщенными
общими местами.
     Љандид  слушал  эту речь внимательно  и  прониксЯ глубоким уважением  к
говоруну; а так  как маркиза позаботилась посадить его рЯдом с  собой, то он
наклонилсЯ  к ней и  шепотом  спросил, кто этот человек, который  так хорошо
говорил.
     -- ќто ученый,  -- сказала дама, -- который не играет; вместе с аббатом
он иногда приходит ко  мне ужинать. Ћн знает толк  в трагедиЯх и  в книгах и
сам написал трагедию, которую  освистали, и книгу, которую никогда не видели
вне лавки его  книгопродавца, за  исключением одного экземплЯра, подаренного
им мне.
     -- ‚еликий  человек -- сказал Љандид. -- ќто второй Џанглос. --  ‡атем,
обернувшись  к нему,  он спросил:  -- ‚ы,  без сомнениЯ,  думаете, что все к
лучшему в мире физическом и нравственном и что иначе не может и быть?
     -- ‘овсем напротив, -- отвечал ему ученый, --  Я нахожу, что  у нас все
идет навыворот, никто не знает, каково его положение, в чем его обЯзанности,
что  он делает  и  чего делать  не должен. Ќе считаЯ  этого  ужина,  который
проходит   довольно  весело,  так  как  сотрапезники  проЯвлЯют  достаточное
единодушие, все  наше времЯ  занЯто нелепыми раздорами: Янсенисты  выступают
против   молинистов,   законники   против  церковников,   литераторы  против
литераторов,  придворные против  придворных, финансисты против народа,  жены
против мужей, родственники против родственников. ќто непрерывнаЯ война.
     Љандид возразил ему:
     --  џ  видел вещи  и  похуже,  но один мудрец,  который имел  несчастье
попасть на виселицу, учил менЯ, что все в мире отлично, а зло -- только тень
на прекрасной картине.
     -- ‚аш висельник издевалсЯ над людьми, -- сказал Њартен, -- а ваши тени
-- отвратительные пЯтна.
     -- ЏЯтна сажают люди, -- сказал  Љандид, -- они никак не могут обойтись
без пЯтен.
     -- ‡начит, это не их вина, -- сказал Њартен.
     ЃольшаЯ часть понтеров, ничего не понимаЯ в этом  разговоре, продолжала
пить; Њартен  беседовал  с ученым, а Љандид  рассказывал  о некоторых  своих
приключениЯх хозЯйке дома.
     Џосле ужина маркиза  повела Љандида в свой кабинет  и  усадила  его  на
кушетку.
     -- €так, вы все еще без памЯти от баронессы Љунигунды ’ундер-тен-’ронк?
-- спросила она его.
     -- „а, сударынЯ, -- отвечал Љандид.
     Њаркиза сказала ему с нежной улыбкой:
     -- ‚ы мне  отвечаете, как молодой  человек из ‚естфалии. ”ранцуз сказал
бы:  да,  Я любил баронессу Љунигунду,  но, увидев вас, сударынЯ, боюсь, что
перестал ее любить.
     -- Ћ сударынЯ, -- сказал Љандид, -- Я отвечу как вам будет угодно.
     -- ‚ы  загорелись страстью к ней, -- сказала маркиза, --  когда поднЯли
ее платок. џ хочу, чтоб вы поднЯли мою подвЯзку.
     -- ‘ большим удовольствием, -- сказал Љандид и поднЯл подвЯзку.
     -- Ќо Я хочу, чтобы вы мне ее надели, -- сказала дама.
     Љандид исполнил и это.
     -- „ело в том, -- сказала  дама, --  что вы иностранец; своих парижских
любовников  Я иногда  заставлЯю  томитьсЯ по  две недели, но  вам отдаюсь  с
первого вечера, потому что надо же быть гостеприимной с молодым человеком из
‚естфалии.
     ‡аметив  два  огромных  брильЯнта на  пальцах  у  молодого  иностранца,
красавица  так расхвалила их,  что они  тут же  перешли  на  ее  собственные
пальцы.
     Љандид, возвращаЯсь домой с аббатом-перигорийцем, терзалсЯ  угрызениЯми
совести из-за измены Љунигунде.  Ђббат  всей  душой  разделЯл его печаль: он
получил  всего лишь  малую толику  из пЯтидесЯти тысЯч  франков, проигранных
Љандидом, и  из стоимости  брильЯнтов,  полуподаренных,  полувыпрошенных. Ћн
твердо   решил  воспользоватьсЯ  всеми  преимуществами,  которые  могло  ему
доставить знакомство с Љандидом. Ћн охотно говорил с Љандидом о Љунигунде, и
тот сказал,  что  выпросит  прощение  у своей красавицы, когда  увидит  ее в
‚енеции.
     Џеригориец  удвоил   любезность  и  внимание   и  выказал  трогательное
сочувствие ко  всему,  что Љандид ему говорил,  ко всему, что он  делал,  ко
всему, что собиралсЯ делать.
     -- ‡начит, у вас назначено свидание в ‚енеции? -- спросил он.
     --  „а, господин аббат, -- сказал  Љандид, --  Я  непременно должен там
встретитьсЯ с Љунигундой.
     Џотом,  радуЯсь  возможности  говорить  о   той,  кого   любил,  Љандид
рассказал, по своему обыкновению,  часть своих похождений  с этой знаменитой
уроженкой ‚естфалии.
     --  Џолагаю,  -- сказал  аббат, -- что баронесса Љунигунда очень умна и
умеет писать прелестные письма.
     -- џ  никогда не получал от нее  писем, --  сказал Љандид. --  Џосудите
сами, мог  ли Я писать Љунигунде, будучи изгнанным из замка за любовь к ней?
Џотом  менЯ  уверили, будто  она  умерла, потом  Я снова нашел  ее  и  снова
потерЯл; Я отправил к ней, за  две  тысЯчи  пЯтьсот  миль отсюда, посланца и
теперь жду ее ответа.
     Ђббат  выслушал  его внимательно и, казалось,  призадумалсЯ. ‚скоре  он
ушел, нежно  обнЯв  на  прощанье  обоих иностранцев.  Ќазавтра,  проснувшись
поутру, Љандид получил письмо такого содержаниЯ:
     "„орогой  мой возлюбленный! џ здесь уже целую неделю и лежу  больнаЯ. џ
узнала, что вы здесь, и полетела бы к вам в объЯтиЯ, но не могу двинутьсЯ. џ
узнала о вашем  прибытии в Ѓордо; там  Я оставила верного Љакамбо и старуху,
которые приедут вслед за мной. ѓубернатор Ѓуэнос-Ђйреса взЯл все, но  у менЯ
осталось ваше сердце. џ вас жду, ваш приход возвратит мне жизнь или заставит
умереть от радости".
     ќто прелестное,  это неожиданное письмо привело  Љандида в неизъЯснимый
восторг;  но  болезнь  милой   Љунигунды  удручала  его.  ђаздираемый  столь
противоречивыми  чувствами,  он  берет свое  золото  и  брильЯнты  и едет  с
Њартеном  в  гостиницу, где  остановилась  Љунигунда.  Ћн входит, трепеща от
волнениЯ, сердце его бьетсЯ, голос прерываетсЯ. Ћн откидывает полог постели,
приказывает принести свет.
     --  —то вы делаете,  --  говорит ему служанка, -- свет ее убьет.  --  €
тотчас же задергивает полог.
     --  „орогаЯ  моЯ Љунигунда,  -- плача, говорит  Љандид, -- как вы  себЯ
чувствуете? …сли вы не можете менЯ видеть, хотЯ бы скажите мне что--нибудь.
     -- Ћна не в силах говорить, -- произносит служанка.
     „ама протЯгивает  с  постели  пухленькую  ручку,  которую Љандид сперва
долго  орошает слезами, а потом наполнЯет  брильЯнтами; на кресло он  кладет
мешок с золотом.
     ‚ это времЯ входит полицейский, сопровождаемый аббатом -перигорийцем  и
стражею.
     --  ’ак   вот  они,  --  говорит  полицейский,  --  эти  подозрительные
иностранцы.
     Ћн  приказывает  своим  молодцам  схватить  их  и немедленно отвести  в
тюрьму.
     -- Ќе так обращаютсЯ с иностранцами в ќльдорадо, -- говорит Љандид.
     --  џ  теперь еще более манихей, чем  когда  бы то  ни было, -- говорит
Њартен.
     -- Људа же вы нас ведете? -- спрашивает Љандид.
     -- ‚ Яму, -- отвечает полицейский.
     Њартен,  к которому вернулось его  обычное хладнокровие, рассудил,  что
дама, выдававшаЯ себЯ  за Љунигунду, -- мошенница, господин аббат-перигориец
-- мошенник, ловко злоупотребивший доверчивостью  Љандида, да  и полицейский
тоже мошенник, от которого легко будет откупитьсЯ.
     —тобы избежать судебной процедуры, Љандид, вразумленный советом Њартена
и  горЯщий  нетерпением  снова  увидеть  настоЯщую   Љунигунду,   предлагает
полицейскому  три  маленьких  брильЯнта  стоимостью  в три  тысЯчи  пистолей
каждый.
     -- Ђх, господин,  -- говорит ему человек с жезлом из слоновой кости, --
да соверши  вы  все мыслимые  преступлениЯ,  все-таки  вы были бы честнейшим
человеком на свете. ’ри  брильЯнта, каждый  в три  тысЯчи пистолей! ѓосподи,
пусть мне не сносить головы, но в тюрьму Я вас  не упрЯчу. Ђрестовывают всех
иностранцев, но тем не менее Я все улажу: у менЯ брат в „ьеппе  в Ќормандии,
Я  вас  провожу туда,  и  если  у  вас  найдетсЯ  брильЯнт  и длЯ  него,  он
позаботитсЯ о вас, как забочусь сейчас Я.
     -- Ђ почему арестозывают всех иностранцев? --спросил Љандид.
     ’ут взЯл слово аббат-перигориец:
     --   €х  арестовывают  потому,  что  какой-то  негодЯй  из   Ђртебазии,
наслушавшись глупостей, покусилсЯ на отцеубийство  -- не такое, как в тысЯча
шестьсот десЯтом  году,  в  мае,  а  такое, как  в тысЯча  пЯтьсот девЯносто
четвертом году, в декабре; да и в другие годы и  месЯцы разные людишки, тоже
наслушавшись глупостей, совершали подобное.
     Џолицейский объЯснил, в чем дело.
     -- Ћ чудовища! -- воскликнул Љандид. -- ’акие ужасы творЯт сыны народа,
который плЯшет  и поет! Џоскорее бы  мне выбратьсЯ  из  страны, где обезьЯны
ведут себЯ,  как тигры. џ видел медведей на моей родине, -- людей Я встречал
только  в  ќльдорадо.  ђади  бога,  господин полицейский,  отправьте  менЯ в
‚енецию. где Я должен дожидатьсЯ Љунигунды.
     -- џ могу отправить вас только в Ќормандию, -- сказал полицейский.
     ‡атем  он  снимает с него кандалы, говорит, что вышла ошибка, отпускает
своих людей, везет Љандида и Њартена в „ьепп и поручает их своему брату.  Ќа
рейде стоЯл маленький голландский корабль. Ќормандец, получив три брильЯнта,
сделалсЯ самым услужливым человеком  на свете; он посадил Љандида и его слуг
на  корабль, который направлЯлсЯ в Џортсмут,  в Ђнглию. ќто не по  дороге  в
‚енецию,  но Љандиду казалось,  что  он вырвалсЯ из преисподней, а поездку в
‚енецию он рассчитывал предпринЯть при первом удобном случае.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ ’ђ…’њџ
     —то Љандид и Њартен увидали на английском
     берегу

     -- Ђх, Џанглос, Џанглос! Ђх, Њартен, Њартен! Ђх, моЯ дорогаЯ Љунигунда!
—то  такое  ваш  подлунный мир? -- восклицал  Љандид на  палубе голландского
кораблЯ.
     -- Ќечто очень глупое и очень скверное,-- отвечал Њартен.
     -- ‚ы хорошо знаете англичан? Ћни такие же безумцы, как французы?
     -- “  них  другой род безумиЯ, -- сказал Њартен. -- ‚ы знаете, эти  две
нации ведут войну из-за клочка обледенелой земли в Љанаде и израсходовали на
эту  достойную  войну  гораздо больше,  чем стоит  всЯ  Љанада.  Њои  слабые
познаниЯ  не позволЯют  мне  сказать вам точно, в какой из  этих  двух стран
больше людей,  на  которых следовало бы надеть  смирительную  рубашку.  ‡наю
только, что в общем люди, которых мы увидим, весьма желчного нрава.
     ЃеседуЯ  так,  они  прибыли в Џортсмут. Ќа берегу  толпилсЯ  народ; все
внимательно  глЯдели на  дородного человека, который  с завЯзанными  глазами
стоЯл  на коленЯх  на  палубе  военного  кораблЯ; четыре  солдата.  стоЯвшие
напротив  этого человека, преспокойно  всадили  по три  пули в  его череп, и
публика разошлась, чрезвычайно довольнаЯ.
     -- —то же это такое, однако? -- сказал Љандид. -- Љакой демон властвует
над землей?
     Ћн спросил, кем был этот толстЯк, которого убили столь торжественно.
     -- Ђдмирал, -- отвечали ему.
     -- Ђ за что убили этого адмирала?
     -- ‡а  то,  -- сказали  ему,  -- что  он  убил слишком мало народу;  он
вступил в бой с французским адмиралом и, по мнению наших  военных, подошел к
врагу недостаточно близко.
     --  Ќо,  --  сказал Љандид, --  ведь и  французский адмирал был  так же
далеко от английского адмирала, как английский от французского?
     --  Ќесомненно, -- отвечали ему, -- но  в нашей стране полезно времЯ от
времени убивать какого-нибудь адмирала, чтобы взбодрить других.
     Љандид был так ошеломлен и возмущен всем увиденным и услышанным, что не
захотел  даже   сойти  на   берег   и  договорилсЯ  со   своим   голландским
судовладельцем (даже с  риском быть обворованным, как в ‘уринаме), чтобы тот
без промедлениЯ доставил его в ‚енецию.
     —ерез два  днЯ корабль был готов к отплытию. Ћбогнули ”ранцию, проплыли
мимо ‹иссабона --  и Љандид  затрепетал.  ‚ошли  через пролив  в ‘редиземное
море; наконец добрались до ‚енеции.
     -- ‘лава богу, -- сказал  Љандид,  обнимаЯ  Њартена, --  здесь  Я снова
увижу  прекрасную Љунигунду. џ надеюсь на  Љакамбо  как на самого  себЯ. ‚се
хорошо, все прекрасно, все идет как нельзЯ лучше.


     ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ —…’‚Ёђ’Ђџ
     Ћ Џакете и о брате †ирофле

     Љак только Љандид приехал в ‚енецию, он принЯлсЯ разыскивать Љакамбо во
всех  кабачках, во всех кофейнЯх,  у всех веселых девиц,  но нигде  не нашел
его. Ћн ежедневно посылал справлЯтьсЯ на все корабли, на все барки; ни слуху
ни духу о Љакамбо.
     -- Љак! -- говорил он  Њартену. --  џ  успел за  это времЯ  попасть  из
‘уринама в Ѓордо, добратьсЯ из Ѓордо в Џариж, из Џарижа в „ьепп, из „ьеппа в
Џортсмут,  обогнуть Џортугалию  и €спанию, переплыть все  ‘редиземное  море,
провести несколько месЯцев в ‚енеции, а прекрасной Љунигунды все нет. ‚место
нее Я встретил лишь непотребную женщину и аббата-перигорийца. Љунигунда, без
сомнениЯ,  умерла,--  остаетсЯ  умереть и  мне.  Ђх,  лучше  бы  мне  навеки
поселитьсЯ  в  эльдорадском раю и не возвращатьсЯ  в эту  гнусную …вропу. ‚ы
правы, милый Њартен: все в жизни обманчиво и превратно.
     Ћн впал в  черную меланхолию и не выказывал  никакого интереса  к опере
alla  moda(1) и  к другим карнавальным увеселениЯм; ни одна  дама не тронула
его сердца. Њартен сказал ему:

     (1) Њодной, пользующейсЯ успехом (итал.).

     -- Џоистине, вы  очень простодушны, если  верите,  будто слуга-метис, у
которого пЯть-шесть миллионов в кармане, поедет отыскивать вашу любовницу на
край света  и привезет ее  вам в ‚енецию. Ћн возьмет ее себе, если найдет; а
не  найдет  --  возьмет другую; советую вам, забудьте вашего слугу Љакамбо и
вашу возлюбленную Љунигунду.
     ‘лова  Њартена не  были утешительны. ЊеланхолиЯ  Љандида  усилилась,  а
Њартен без устали доказывал ему,  что на земле нет ни чести, ни добродетели,
разве что в ќльдорадо, куда путь всем заказан.
     ђассуждаЯ  об  этих  важных предметах  и  дожидаЯсь  Љунигунды,  Љандид
заметил  на площади  св.  Њарка  молодого театинца, который держал  под руку
какую-то  девушку.  “  театинца,  мужчины  свежего, полного, сильного,  были
блестЯщие  глаза,  уверенный  взглЯд,  надменный  вид,  горделиваЯ  походка.
„евушка,  очень хорошенькаЯ,  что-то  напевала;  она  влюбленно смотрела  на
своего театиниа и порою щипала его за толстую щеку.
     --  ‘огласитесь,  -- сказал  Љандид Њартену, --  что  хоть  эти-то люди
счастливы. „о  сих  пор на  всей  обитаемой  земле,  исключаЯ  ќльдорадо,  Я
встречал одних только несчастных; но готов битьсЯ об заклад, что эта девушка
и этот театинец очень довольны жизнью.
     -- Ђ Я бьюсь об заклад, что нет.
     -- Џригласим их на обед,  --  сказал Љандид, -- и  тогда посмотрим, кто
прав.
     ’отчас же он подходит к ним, любезно приветствует и приглашает их зайти
в гостиницу откушать макарон, ломбардских куропаток, осетровой икры,  выпить
вина  "Њонтепульчано",  "‹акрима-Љристи",  кипрского  и самосского.  ЃарышнЯ
покраснела,  театинец   принЯл  предложение,   и  она  последовала  за  ним,
поглЯдываЯ на Љандида изумленными и смущенными глазами, на  которые набегали
слезы.
     …два войдЯ в комнату Љандида, она сказала ему:
     -- Ќеужели, господин Љандид, вы не узнаете Џакеты?
     Џри  этих словах  Љандид,  который  до  того  времени  смотрел  на  нее
рассеЯнным  взором,  потому  что  был  занЯт  только  мыслЯми  о  Љунигунде,
воскликнул:
     --  Њое бедное дитЯ, вас ли Я вижу? Љогда Я  встретил доктора Џанглоса,
он был в славном состоЯнии, и вноваты в этом были вы, не так ли?
     -- “вы! ќто действительно Я,  -- сказала Џакета. -- ‡начит,  вы уже все
знаете. џ слышала о страшных несчастьЯх, постигших семью госпожи баронессы и
прекрасной Љунигунды. ЉлЯнусь вам, моЯ участь не  менее печальна. џ была еще
очень неопытна, когда вы менЯ знали. Ћдин кордельер, мой духовник, без труда
обольстил менЯ. ЏоследствиЯ были ужасны; мне  пришлось покинуть замок вскоре
после того, как  господин барон выставил вас оттуда здоровыми пинками в зад.
џ умерла  бы,  если  бы надо  мной  и  не  сжалилсЯ  один  искусный  врач. ‚
благодарность  за это Я некоторое времЯ была  любовницей  этого  врача.  …го
жена,  ревниваЯ до бешенства,  немилосердно избивала  менЯ  каждый день;  не
женщина,  а настоЯщаЯ фуриЯ. ќтот  врач  был безобразнейшим  из  людей,  а Я
несчастнейшим  из всех  земных  созданий:  подумайте  сами, каково постоЯнно
ходить в синЯках из-за человека, которого не  любишь! ‚ы понимаете, господин
Љандид,  как  опасно  длЯ  сварливой  женщины  быть  женой  врача.   „октор,
выведенный  из себЯ поведением жены, дал  ей  выпить однажды, чтобы вылечить
легкую простуду, такое сильное  лекарство,  что через два часа она  умерла в
страшных судорогах. ђодственники дамы  притЯнули его  к  уголовному суду; он
сбежал, а  менЯ  упрЯтали в  тюрьму.  ЊоЯ невиновность не спасла бы менЯ, не
будь Я недурна  собой.  ‘удьЯ  менЯ  освободил с условием,  что он наследует
врачу.  ‚скоре  у  менЯ  поЯвилась  соперница, и  менЯ выгнали  без  всЯкого
вознаграждениЯ.  џ принуждена была  снова  взЯтьсЯ  эа это  гнусное ремесло,
которое  вам, мужчинам, кажетсЯ  таким  приЯтным,  а нам  сулит неисчислимые
бедствиЯ. џ уехала в ‚енецию. Ђх, господин Љандид, вы не представлЯете себе,
что это  значит -- быть  обЯзанной ласкать без  разбора и дрЯхлого  купца, и
адвоката,  и монаха, и гондольера, и  аббата, подвергаЯсь при этом несчетным
обидам,  несчетным притеснениЯм! €ной  раз приходитсЯ  брать напрокат  юбку,
чтобы ее потом задрал какой-нибудь омерзительный мужчина. Ђ бывает, все, что
получишь с одного, украдет другой. „аешь взЯтки чиновникам, а впереди видишь
только  ужасную  старость,  больницу, свалку.  Џоверьте, Я  -- одно из самых
несчастных созданий на свете.
     ‚  таких   словах  Џакета   открыла   свое   сердце   доброму  Љандиду;
присутствовавший при этом Њартен сказал ему:
     -- ‚от видите, Я уже наполовину выиграл пари.
     -- Ќо позвольте, -- сказал Љандид Џакете, --  у вас был такой  веселый,
такой довольный вид, когда Я  вас встретил; вы пели, вы ласкали театинца так
нежно и непринужденно! Џраво, вы показались мне столь  же счастливою, сколь,
по вашему утверждению, вы несчастны.
     -- Ђх, господин  Љандид, --  отвечала  Џакета, --  вот  еще одна из бед
моего  ремесла:  вчера менЯ обокрал и  избил  какой-то  офицер,  а сегоднЯ Я
должна казатьсЯ веселою, чтобы угодить монаху.
     ‘ Љандида было  довольно --  он признал, что  Њартен  прав. Ћни сели за
стол с Џакетой и театинцем: обед прошел довольно оживленно,  и под конец все
разоткровенничались.
     --  Ћтец  мой,  --  сказал  Љандид  монаху,  -- вы,  мне  кажетсЯ,  так
наслаждаетесь жизнью, что всЯкий вам  позавидует; у вас  цветущее  здоровье,
ваша физиономиЯ выражает счастье, вы развлекаетесь  с хорошенькой девушкой и
как будто вполне довольны тем, что стали театинцем.
     -- ЏризнатьсЯ, Я хотел бы, чтобы все театинцы сгинули в морской пучине,
-- сказал брат †ирофле. --  ‘отни раз брало менЯ искушение поджечь монастырь
и сделатьсЯ турком. Њои родители заставили менЯ в пЯтнадцать лет  надеть эту
ненавистную  рЯсу,  чтобы  увеличить наследство  моего  старшего  брата,  да
поразит его,  проклЯтого, господь бог! ‚  обители  царЯт  раздоры,  зависть,
злоба.  Џравда, Я произнес несколько плохих проповедей, и  они  принесли мне
немного денег;  впрочем,  половину отобрал  у менЯ настоЯтель;  остальные  Я
трачу на девчонок. Ќо  когда Я возвращаюсь  вечером в монастырь, мне хочетсЯ
разбить себе  голову о стены  дортуара.  ‚се мои собратьЯ  чувствуют себЯ не
лучше, чем Я.
     Њартен обратилсЯ к Љандиду с обычным своим хладнокровием:
     -- Ќе считаете ли вы, что Я выиграл все пари целиком?
     Љандид дал две тысЯчи пиастров Џакете и тысЯчу--брату †ирофле.
     --  ђучаюсь вам,  --  сказал  он, --  что с этими  деньгами  они  будут
счастливы.
     --  Љак раз напротив,  -- сказал  Њартен, -- ваши  пиастры, быть может,
сделают их еще несчастнее.
     --  Ќу,  будь что  будет,  -- сказал Љандид, -- но  кое-что менЯ все же
утешает:  Я  вижу,  порою  встречаешь  людей,  которых  уже  и  не  надеЯлсЯ
встретить. …сли Я нашел моего красного барана и Џакету, то,  возможно, найду
и Љунигунду.
     -- Ћт души желаю, -- сказал Њартен, -- чтобы она когда-нибудь составила
ваше счастье, но сильно сомневаюсь в этом.
     -- ‚ы очень жестоки, -- сказал Љандид.
     -- “ менЯ немалый опыт, -- сказал Њартен.
     -- ‚от посмотрите на этих гондольеров, -- сказал Љандид, -- они поют не
умолкаЯ!
     --  ‚ы не  знаете, какие они  дома, с женами и несносными детишками, --
сказал Њартен. --  “  дожа  свои  печали, у  гондольеров  --  свои.  Џравда,
все-таки  участь гондольера  завиднее,  нежели  участь  дожа, но,  Я  думаю,
разница так невелика, что о ней и говорить не стоит.
     -- Њне рассказывали,--сказал Љандид, -- о сенаторе Џококуранте, который
живет в прекрасном дворце на Ѓренте и довольно охотно принимает иностранцев.
“тверждают, будто этот человек никогда не ведал горЯ.
     -- •отел бы Я посмотреть на такое диво, -- сказал Њартен.
     Љандид  тотчас  же  послал просить у господина  Џококуранте  позволениЯ
навестить его на следующий день.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ Џџ’Ђџ
     ‚изит к синьору Џококуранте, благородному
     венецианцу

     Љандид  и  Њартен  сели  в  гондолу  и  поплыли  по  Ѓренте  ко  дворцу
благородного Џококуранте.  …го сады содержались  в  отличном  порЯдке и были
украшены великолепными мраморными статуЯми;  архитектура дворца не оставлЯла
желать  лучшего.  •озЯин дома, человек  лет  шестидесЯти,  известный  богач,
принЯл   наших  любознательных  путешественников  учтиво,   но   без  особой
предупредительности, что смутило Љандида и, пожалуй, понравилось Њартену.
     ‘начала две  девушки,  опрЯтно  одетые и  хорошенькие,  подали  отлично
взбитый шоколад. Љандид не мог удержатьсЯ, чтобы  не  похвалить  их красоту,
услужливость и ловкость.
     -- Ћни довольно милые созданиЯ, -- согласилсЯ сенатор. -- €ногда Я беру
их  к  себе  в  постель,  потому  что  городские дамы  мне  наскучили  своим
кокетством,  ревностью, ссорами, прихотЯми, мелочностью, спесью, глупостью и
сонетами, которые нужно сочинЯть или заказывать в их честь; но и эти девушки
начинают мне надоедать.
     Љандид, прогуливаЯсь после завтрака  по  длинной  галерее, был  поражен
красотою  висевших там картин. Ћн  спросил, каким художником написаны первые
две.
     -- Ћни кисти ђафаэлЯ, --  сказал хозЯин дома. -- Ќесколько  лет назад Я
из  тщеславиЯ заплатил за  них  слишком  дорого.  ѓоворЯт, они из  лучших  в
€талии,  но Я не нахожу  в них ничего хорошего: краски очень потемнели, лица
недостаточно  округлы и  выпуклы, драпировка  ничуть не  похожа на настоЯщую
материю  -- одним словом,  что бы  там  ни говорили, Я не вижу здесь верного
подражаниЯ природе.  Љартина нравитсЯ мне только тогда, когда при взглЯде на
нее Я словно созерцаю самое природу, но таких картин не существует.  “  менЯ
много полотен, но Я уже более не смотрю на них.
     Џококуранте   в  ожидании  обеда  позвал   музыкантов.  Љандиду  музыка
показалась восхитительной.
     -- ќтот шум, -- сказал Џококуранте, --  можно с удовольствием послушать
полчаса,  не больше,  потом он всем надоедает, хотЯ никто  не осмеливаетсЯ в
этом признатьсЯ.  Њузыка нынче  превратилась  в  искусство  умело  исполнЯть
трудные пассажи, а то, что трудно, не может нравитьсЯ долго. џ,  может быть,
любил бы оперу, если бы не нашли секрета, как превращать ее в отвратительное
чудище.  Џусть кто хочет смотрит  и слушает плохонькие музыкальные трагедии,
сочиненные только длЯ того, чтобы совсем некстати ввести несколько глупейших
песен,  в которых актриса щеголЯет  своим голосом; пусть кто хочет  и  может
замирает  от  восторга  при  виде кастрата, напевающего монологи  –езарЯ или
Љатона и  спесиво  расхаживающего на  подмостках. —то касаетсЯ менЯ, Я давно
махнул рукой на этот вздор, который в наши дни прославил €талию и так дорого
ценитсЯ высочайшими особами.
     Љандид немного поспорил, но без особой горЯчности. Њартен согласилсЯ  с
сенатором.
     ‘ели за стол, а после превосходного обеда перешли в библиотеку. Љандид,
увидев ѓомера, прекрасно переплетенного, начал расхваливать вельможу  за его
безукоризненный вкус.
     -- ‚от  книга, -- сказал он,  --  которой  всегда  наслаждалсЯ  великий
Џанглос, лучший философ ѓермании.
     -- џ  ею отнюдь не наслаждаюсь, --  холодно  промолвил Џококуранте.  --
Љогда-то  мне внушали, что, читаЯ ее,  Я должен испытывать удовольствие,  но
эти  постоЯнно  повторЯющиесЯ  сражениЯ, похожие одно  на другое, эти  боги,
которые  вечно суетЯтсЯ,  но  ничего  решительного  не  делают,  эта  …лена,
котораЯ, послужив предлогом длЯ войны, почти  не  участвует в  действии, эта
’роЯ, которую осаждают и никак не могут  ваЯть, -- все это нагонЯет  на менЯ
смертельную скуку. џ спрашивал иной  раз ученых, не скучают  ли  они так же,
как  Я, при этом чтении.  ‚се прЯмодушные люди  признались  мне,  что  книга
валитсЯ у  них  из  рук, но  что ее все-таки надо иметь  в  библиотеке,  как
памЯтник древности, как ржавые монеты, которые не годЯтсЯ в обращении.
     -- ‚аша светлость, конечно, иначе судит о ‚ергилии? -- спросил Љандид.
     --  „олжен признать, --  сказал Џококуранте, -- что втораЯ, четвертаЯ и
шестаЯ книги его "ќнеиды" превосходны; но что касаетсЯ  благочестивого ќнеЯ,
и могучего Љлоанта, и друга Ђхата, и маленького ЂсканиЯ, и сумасшедшего царЯ
‹атина,  и пошлой  Ђматы,  и  несносной  ‹авинии,  то  врЯд  ли сыщетсЯ  еще
что-ибудь, столь же холодное и неприЯтное. џ предпочитаю ’ассо и невероЯтные
россказни Ђриосто.
     -- Ћсмелюсь  спросить,  -- сказал  Љандид,  --  не  испытываете  ли  вы
истинного удовольствиЯ, когда читаете ѓорациЯ?
     -- “ него есть мысли, -- сказал Џококуранте, -- из которых просвещенный
человек может извлечь  пользу; будучи крепко  свЯзаны энергичным стихом, они
легко  удерживаютсЯ  в  памЯти.  Ќо  менЯ очень мало занимает путешествие  в
Ѓриндизи,  описание  дурного обеда,  грубаЯ ссора неведомого  ђупилиЯ, слова
которого,  по  выражению  стихотворца,  "полны гноЯ",  с  кем-то,  чьи слова
"пропитаны  уксусом".  џ  читал с чрезвычайным отвращением его грубые  стихи
против старух и колдуний и не нахожу ничего, достойного похвалы, в обращении
ѓорациЯ к другу Њеценату, в котором он говорит,  что если этот самый Њеценат
признает его лирическим поэтом,  то он  достигнет  звезд  своим  возвышенным
челом.  ѓлупцы  восхищаютсЯ  всем  в  знаменитом писателе,  но  Я  читаю длЯ
собственного услаждениЯ и люблю только то, что мне по душе.
     Љандид, которого  с  детства приучили ни о  чем  не  иметь собственного
суждениЯ,  был  сильно удивлен речью Џококуранте, а Њартен нашел такой образ
мыслей довольно разумным.
     -- Ћ, Я вижу творениЯ –ицерона!  -- воскликнул Љандид. --  Ќу, этого-то
великого человека вы, Я думаю, перечитываете постоЯнно?
     -- џ никогда  его не читаю, -- отвечал венецианец. -- Љакое мне дело до
того, кого он защищал в суде  -- ђабириЯ или ЉлуенциЯ?  ‘ менЯ хватает тЯжб,
которые  Я  сам  вынужден  разбирать.  “ж  скорее  Я  примирилсЯ  бы  с  его
философскими произведениЯми; но,  обнаружив, что и он  во всем сомневалсЯ, Я
заключил, что знаю столько же,  сколько он, а чтобы оставатьсЯ невеждой, мне
чужой помощи не надо.
     --  Ђ  вот  и  труды Ђкадемии наук в восьмидесЯти томах! --  воскликнул
Њартен. -- ‚озможно, в них найдетсЯ кое-что разумное.
     --  Ѓезусловно,  --  сказал Џококуранте, -- если бы среди авторов  этой
чепухи нашелсЯ человек, который изобрел бы способ изготовлЯть -- ну, скажем,
булавки.  Ќо  во всех этих томах одни только бесполезные  отвлеченности и ни
одной полезной статьи.
     -- ‘колько  театральных  пьес  Я  вижу  здесь,  --  сказал  Љандид,  --
итальЯнских, испанских, французских!
     -- „а, -- сказал сенатор, -- их три  тысЯчи, но не больше трех десЯтков
действительно  хороши. —то  касаетсЯ этих сборников проповедей, которые все,
вместе  взЯтые, не  стоЯт одной  страницы ‘енеки, и всех  этих  богословских
фолиантов, вы, конечно, понимаете, что  Я никогда не  заглЯдываю в них, да и
никто не заглЯдывает.
     Њартен обратил внимание на полки, уставленные английскими книгами.
     -- џ думаю, -- сказал он,  --  что республиканцу  должна быть по сердцу
большаЯ часть этих трудов, написанных с такой свободой,
     -- „а, -- ответил  Џококуранте, -- хорошо, когда пишут то, что  думают,
--  это привилегиЯ человека. ‚ нашей €талии пишут только то, чего не думают;
люди, живущие в отечестве –езарей  и  Ђнтониев, не осмеливаютсЯ обнародовать
ни единой мысли без  позволениЯ монаха-Якобита. џ приветствовал бы  свободу,
котораЯ вдохновлЯет  английских писателей, если бы пристрастность и фанатизм
не искажали всего, что в этой драгоценной свободе достойно уважениЯ.
     Љандид,  заметив Њильтона, спросил хозЯина,  не  считает  ли  он  этого
автора великим человеком.
     --  Њильтона? -- переспросил Џококуранте.  -- ќтого варвара, который  в
десЯти книгах тЯжеловесных стихов пишет длинный комментарий к  Џервой  Љниге
ЃытиЯ;  этого  грубого  подражателЯ  грекам,  который   искажает  рассказ  о
сотворении  мира? …сли Њоисей  говорит о Џредвечном ‘уществе, создавшем  мир
единым  словом,  то  Њильтон  заставлЯет  Њессию  брать  большой циркуль  из
небесного шкафа и чертить план  своего творениЯ! —тобы Я стал почитать того,
кто  изуродовал ад  и дьЯволов ’ассо,  кто  изображал ‹юцифера то жабою,  то
пигмеем  и заставлЯл  его  по сто  раз  повторЯть  те  же  речи и спорить  о
богословии,   кто,  всерьез   подражаЯ   шуткам   Ђриосто   об   изобретении
огнестрельного оружиЯ, вынуждал демонов стрелЯть из пушек в небо? Ќи мне, да
и никому другому в €талии не могут нравитьсЯ эти жалкие нелепицы. Ѓрак ѓреха
со  ‘мертью и  те  ехидны, которыми  ѓрех  разрешаетсЯ,  вызывают тошноту  у
всЯкого человека  с  тонким вкусом, а  длиннейшее  описание больницы годитсЯ
только длЯ гробовщика. ќта поэма, мрачнаЯ, дикаЯ  и омерзительнаЯ, при самом
своем  поЯвлении в  свет была встречена презрением; Я отношусь к  ней сейчас
так же,  как некогда  отнеслись  в  ее  отечестве  современники. ‚прочем,  Я
говорю, что думаю, и очень мало озабочен тем, чтобы  другие думали  так  же,
как Я.
     Љандид  был  опечален этими речами: он чтил ѓомера, но немножко любил и
Њильтона.
     --  “вы!  --  сказал он  тихо Њартену.  -- џ  очень боюсь,  что к нашим
германским поэтам этот человек питает величайшее пренебрежение.
     -- ‚ этом еще нет большой беды,-- сказал Њартен.
     -- Ћ, какой необыкновенный  человек! --  шепотом  повторЯл  Љандид.  --
Љакой великий гений этот Џококуранте! …му все не нравитсЯ!
     Ћбозрев таким образом  все книги, они спустились в сад. Љандид принЯлсЯ
хвалить его красоты.
     --  ќтот сад -- воплощение  дурного вкуса, -- сказал хозЯин, -- столько
здесь ненужных украшений. Ќо завтра Я распорЯжусь разбить новый сад по плану
более благородному.
     Љогда  любознательные посетители простились с  вельможей, Љандид сказал
Њартену:
     -- ‘огласитесь, что это счастливейший из людей:  он взирает сверху вниз
на все свои владениЯ.
     -- ‚ы разве не видите, -- сказал Њартен, --  что  ему  все  опротивело?
Џлатон давным-давно  сказал,  что  отнюдь  не  лучший  тот желудок,  который
отказываетсЯ от всЯкой пищи.
     --  Ќо  какое это, должно  быть, удовольствие, -- сказал Љандид, -- все
критиковать и находить недостатки там, где другие видЯт только красоту!
     --  €наче  сказать,  -- возразил Њартен , -- удовольствие заключаетсЯ в
том, чтобы не испытывать никакого удовольствиЯ?
     --  Ќу  хорошо, --  сказал Љандид, --  значит, единственным счастливцем
буду Я, когда снова увижу Љунигунду.
     -- Ќадежда украшает нам жизнь, -- сказал Њартен.
     Њежду  тем  дни и недели  бежали своим чередом, Љакамбо не поЯвлЯлсЯ, и
Љандид,  поглощенный своей  скорбью, даже  не обратил  вниманиЯ на  то,  что
Џакета и брат †ирофле не пришли поблагодарить его.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ …‘’Ђџ
     Ћ том, как Љандид и Њартен ужинали с шестью
     иностранцами и кем оказались эти иностранцы

     Ћднажды вечером, когда Љандид и Њартен собирались сесть за стол  вместе
с иностранцами,  которые жили в той же гостинице,  человек с лицом,  темным,
как сажа, подошел сзади к Љандиду и, взЯв его за руку, сказал:
     -- Ѓудьте готовы отправитьсЯ с нами, не замешкайтесь.
     Љандид оборачиваетсЯ и видит Љакамбо. ‘ильнее удивитьсЯ  и обрадоватьсЯ
он мог бы лишь при виде Љунигунды. Ћт радости Љандид чуть не сошел с ума. Ћн
обнимает своего дорогого друга.
     -- Љунигунда, конечно, тоже  здесь? ѓде она? ‚еди менЯ к ней,  чтобы  Я
умер от радости возле нее.
     -- Љунигунды: здесь нет, -- сказал Љакамбо, -- она в Љонстантинополе.
     -- Ћ небо! ‚  Љонстантинополе!  Ќо  будь она даже в  Љитае, все равно Я
полечу к ней. …дем!
     -- Њы поедем  после ужина, -- возразил Љакамбо.  -- Ѓольше  Я ничего не
могу вам  сказать, Я невольник, мой хозЯин менЯ ждет; Я  должен прислуживать
за столом; не говорите ни слова, ужинайте и будьте готовы.
     Љандид, колеблЯсь  между радостью и  печалью, довольный  тем, что снова
видит  своего  верного   слугу,  удивленный,   что  видит  его  невольником,
исполненный  надежды вновь обрести  свою возлюбленную, чувствуЯ, что  сердце
его трепещет, а разум мутитсЯ,  сел за стол с Њартеном, который хладнокровно
взирал  на все,  и  с  шестью  иностранцами, которые  приехали  в ‚енецию на
карнавал.
     Љакамбо, наливавший вино одному  из этих иностранцев, наклонилсЯ к нему
в конце трапезы и сказал:
     -- ‚аше величество,  вы можете отплыть  в любую  минуту  -- корабль под
парусами.
     ‘казав это, он вышел. “дивленные гости молча переглЯнулись: в это времЯ
другой слуга, приблизившись к своему хозЯину, сказал ему:
     -- ѓосударь, карета вашего величества ожидает в Џадуе, а лодка готова.
     ѓосподин  сделал  знак,  и  слуга  вышел.  ѓости  снова  переглЯнулись,
всеобщее удивление удвоилось.  ’ретий  слуга подошел к третьему иностранцу и
сказал ему:
     --  ѓосударь, заверЯю вас,  вашему величеству не  придетсЯ здесь  долго
ждать, Я все приготовил. € тотчас же исчез.
     Љандид  и Њартен  уже  не сомневались, что  это карнавальный  маскарад.
—етвертый слуга сказал четвертому хозЯину:
     -- ‚аше величество, если угодно, вы можете ехать. € вышел, как другие.
     ЏЯтый слуга сказал то же пЯтому господину. Ќо зато шестой слуга  сказал
совсем иное шестому господину, сидевшему подле Љандида. Ћн заЯвил:
     --  …й-богу,  государь, ни  вашему  величеству, ни мне  не  хотЯт более
оказывать кредит. Ќас обоих могут упрЯтать в тюрьму нынче же ночью.  Џойду и
постараюсь как-нибудь выкрутитьсЯ из этой истории. Џрощайте.
     Љогда слуги  ушли, шестеро иностранцев, Љандид  и Њартен погрузились  в
глубокое молчание, прерванное наконец Љандидом.
     -- ѓоспода, --  сказал он,  --  что  за страннаЯ  шутка! Џочему  вы все
короли?  —то  касаетсЯ менЯ,  то,  признаюсь  вам,  ни  Я,  ни  Њартен  этим
похвалитьсЯ не можем.
     ’от из гостей, которому служил Љакамбо, важно сказал по-итальЯнски:
     -- ќто вовсе не шутка. џ --  Ђхмет III. Ќесколько лет Я был султаном; Я
сверг с  престола моего брата; мой  племЯнник сверг  менЯ; всех моих визирей
зарезали; Я кончаю свой век в  старом серале. Њой племЯнник, султан  Њахмуд,
позволЯет мне иногда путешествовать длЯ поправки здоровьЯ; сейчас Я  приехал
на венецианский карнавал.
     Њолодой человек, сидевший возле Ђхмета, сказал:
     -- ЊенЯ зовут  €ван, Я был императором российским; еще в  колыбели менЯ
лишили престола, а моего отца и мою мать заточили; Я был  воспитан в тюрьме;
иногда менЯ отпускают пушествовать под  присмотром стражи;  сейчас Я приехал
на венецианский карнавал.
     ’ретий сказал:
     -- џ -- Љарл-ќдуард,  английский король;  мой отец уступил мне права на
престол; Я сражалсЯ, защищаЯ их; восьмистам моим приверженцам вырвали сердца
и этими сердцами  били их по щекам. џ сидел в  тюрьме; теперь направлЯюсь  в
ђим -- хочу навестить королЯ, моего отца,  точно так  же лишенного престола,
как Я и мой дед. ‘ейчас Я приехал на венецианский карнавал.
     —етвертый сказал:
     -- џ король  польский;  превратности войны  лишили  менЯ наследственных
владений;  моего  отца  постигла  та  же  участь;   Я  безропотно  покорЯюсь
Џровидению, как султан Ђхмет, император  €ван и король  Љарл-ќдуард, которым
господь  да  ниспошлет  долгую  жизнь.  ‘ейчас  Я  приехал  на  венецианский
карнавал.
     ЏЯтый сказал:
     --  џ  тоже  польский  король  и  терЯл  свое  королевство  дважды,  но
Џровидение дало мне еще одно государство, где Я делаю больше добра, чем  все
короли сарматов сделали когда-либо на  берегах ‚ислы.  џ тоже покорЯюсь воле
ЏровидениЯ; сейчас Я приехал на венецианский карнавал.
     ‘лово было за шестым монархом.
     -- ѓоспода, -- сказал  он,  -- Я не  столь  знатен,  как вы;  но  Я был
королем точно так же, как и прочие. џ  ’еодор, менЯ избрали королем Љорсики,
называли  "ваше величество", а  теперь  в лучшем случае  именуют "милостивый
государь". “ менЯ был свой монетный  двор,  а теперь нет ни  гроша за душой,
было  два  статс-секретарЯ, а теперь  лишь  один лакей. ‘перва Я восседал на
троне, а потом долгое  времЯ валЯлсЯ в лондонской тюрьме на соломе.  џ очень
боюсь,  что то  же постигнет менЯ и здесь, хотЯ,  как  и  ваши величества, Я
приехал на венецианский карнавал.
     ЏЯть других  королей  выслушали эту речь  с  благородным  состраданием.
Љаждый из  них дал по двадцать цехинов королю  ’еодору  на платье  и  белье;
Љандид преподнес ему алмаз в две тысЯчи цехинов.
     --  Љто  же он  такой, -- воскликнули  пЯть королей,  --  этот человек,
который может  подарить  --  и не только  может, но  и  дарит! -- в сто  раз
больше, чем каждый из нас? ‘кажите, сударь, вы тоже король?
     -- Ќет, господа, и не стремлюсь к этой чести.
     Љогда они кончали трапезу, в ту же гостиницу прибыли четверо светлейших
принцев, которые тоже потерЯли свои  государства из-за превратностей войны и
приехали на  венецианский карнавал. Ќо Љандид даже  не  обратил  вниманиЯ на
вновь  прибывших. Ћн был занЯт только  тем, как ему  найти в Љонстантинополе
обожаемую Љунигунду.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ ‘…„њЊЂџ
     Џутешествие Љандида в Љонстантинополь

     ‚ерный Љакамбо упросил турка-судовладельца, который  должен был отвезти
султана  Ђхмета в Љонстантинополь, принЯть на борт и Љандида с Њартеном.  ‡а
это  наши  путешественники  низко поклонились  его  злосчастному величеству.
ЏоспешаЯ на корабль, Љандид говорил Њартену:
     -- ‚от мы ужинали  с шестью  свергнутыми королЯми, и вдобавок одному из
них Я подал милостыню. Ѓыть может,  на свете  немало властителей,  еще более
несчастных. Ђ  Я  потерЯл  всего лишь сто баранов и сейчас  лечу  в  объЯтиЯ
Љунигунды. Њой дорогой Њартен,  Я  опЯть убеждаюсь, что Џанглос  прав, все к
лучшему.
     -- Ћт всей души желаю, чтобы вы не ошиблись, -- сказал Њартен.
     -- Ќо то, что случилось с  нами в ‚енеции, -- сказал Љандид, -- кажетсЯ
просто  неправдоподобным.  ѓде  это  видано  и  где  слыхано,  чтобы   шесть
свергнутых с престола королей собрались вместе в кабачке?
     --  ќто ничуть не более странно, -- сказал Њартен, -- чем большаЯ часть
того,  что с нами случилось. Љороли часто лишаютсЯ престола, а что  касаетсЯ
чести,  которую они нам  оказали, отужинав с нами, -- это вообще мелочь,  не
заслуживающаЯ вниманиЯ. ‚ажно не то, с кем ешь, а то, что ешь.
     ‚зойдЯ на  корабль,  Љандид  немедленно бросилсЯ на шею  своему старому
слуге, своему другу Љакамбо.
     -- ѓовори же, -- теребил он его, -- как поживает Љунигунда? Џо-прежнему
ли она -- чудо красоты? ‚се ли еще любит менЯ? Љак ее здоровье? ’ы, наверно,
купил ей дворец в Љонстантинополе?
     -- Њой дорогой господин, -- сказал Љакамбо, -- Љунигунда моет плошки на
берегу Џропонтиды длЯ властительного  кнЯзЯ, у которого плошек -- раз-два  и
обчелсЯ. Ћна невольница  в  доме одного  бывшего правителЯ по имени ђагоцци,
которому  султан дает  по три экю в  день пенсиона. Џечальнее всего  то, что
Љунигунда утратила красоту и стала очень уродливаЯ.
     -- •ороша  она или дурна, -- сказал Љандид, -- Я человек порЯдочный,  и
мой  долг -- любить  ее по  гроб  жизни. Ќо  как могла  она дойти  до  столь
жалкого, положениЯ, когда у нас в запасе пЯть-шесть миллионов, которые ты ей
отвез?
     --  Џосудите сами, -- сказал Љакамбо, -- разве мне не пришлось уплатить
два            миллиона            сеньору           дону           ”ернандо
д'€бараа-и-”игеора-и-Њаскаренес-и-‹ампурдос-и-‘уса,              губернатору
Ѓуэнос-Ђйреса, за разрешение увезти Љунигунду? Ђ пират разве не обчистил нас
до  последнего гроша? ќтот пират провез нас мимо  мыса Њатапан, через Њилое,
€карию,  ‘амое,  Џетру, „арданеллы, Њраморное  море,  в ‘кутари. Љунигунда и
старуха  служат у  кнЯзЯ, о котором Я  вам говорил, Я --  невольник султана,
лишенного престола.
     -- —то за ужасное сцепление несчастий! -- сказал Љандид. -- Ќо все-таки
у менЯ еще осталось