        Ѓолеслав Џрус. Џримирение


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ѓ.Џрус. ‘очинениЯ в семи томах. ’ом 2
     Џеревод с польского ћ.Њирской. ЏримечаниЯ E.–ыбенко
     ѓосударственное издательство художественной литературы, Њосква, 1962
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 октЯбрЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------

     {1} - ’ак обозначены ссылки на примечаниЯ соответствующей страницы.


        I

     Ћчень многих людей,  которых мы  встречаем на улицах ‚аршавы,  иначе не
назовешь, как "прошедшими мимо", и немало квартир в нашем городе заслуживает
названиЯ "переходных".
     —еловек,  "прошедший мимо",  -  это  один из  сотен тех,  кто ежедневно
попадаетсЯ на нашем пути.  Ћн бывает всюду и похож на всех прочих,  но каков
он сам -  определить невозможно.  ‚  городском саду ты сталкиваешьсЯ с ним в
каждой аллее и  у  каждых ворот;  в  ресторане он  проходит мимо  тебЯ между
накрытыми столиками или  возле буфета;  в  театре ты  уступаешь ему дорогу в
фойе или он пропускает тебЯ между рЯдами стульев.
     Џо  виду своему он всегда кажетсЯ человеком средних лет,  независимо от
того мужчина это или женщина;  цвет лица у него не слишком здоровый, но и не
болезненный;  одет он прилично - не слишком изысканно, но и не бедно; ростом
он  не  слишком  высок,   но  и  не  мал;   физиономиЯ  у  него  не  слишком
интеллигентнаЯ,  но и не дурацкаЯ,  и если уж что-то выражает, так, пожалуй,
рассеЯнность.
     †изнь его темна:  ты  ничего о  ней не  знаешь.  ’ы не знаешь,  как его
зовут,  не знаешь, что он делает, не знаешь на какие средства живет. € ты не
только ничего о нем не знаешь,  но даже и не хочешь ничего о нем знать. Ѓыть
может,  ты удивилсЯ бы,  если бы тебе сказали, что родилсЯ такой человек; но
тебе и  в  голову не  пришло бы огорчатьсЯ,  услышав,  что кто-нибудь из них
умер.  Ћни  существуют,  чтобы создавать движение в  городе,  как капли воды
существуют,  чтобы вызывать движение реки;  поЯвлЯютсЯ, одному богу известно
откуда, и неведомо где исчезают.
     Џодобно  людЯм,  "прошедшим  мимо",  бывают  и  "переходные"  квартиры,
примечательные лишь тем,  что их можно обозреть сразу -  с площадки лестницы
либо со  двора.  Ћбычно такие квартиры находЯтсЯ во  флигеле и  представлЯют
собой  удлиненную  клетку  -  в  ней  три  или  четыре  окна,  и  с  помощью
оштукатуренных перегородок она  делитсЯ  на  две-три  комнатки,  кухоньку  и
переднюю.
     Љвартиры эти -  сухие, светлые и тесные; кухонька - белаЯ, одна комната
бледно-желтаЯ,  другаЯ  -  бледно-голубаЯ,  третьЯ,  если  таковаЯ  имеетсЯ,
жемчужно-сераЯ. Џолы моют раз в три месЯца, стены освежают раз в три года. ‚
определенные часы  туда заглЯдывает солнце и  поЯвлЯетсЯ в  трубах вода;  на
зиму  вставлЯют  двойные  рамы.  ‘квозь  пол  доносЯтсЯ разговоры обитателей
нижнего этажа,  над  головой раздаютсЯ шаги жильца с  верхнего этажа,  а  за
стеной слышен бой часов в соседнем доме.
     ‚  таких  квартирах никто  не  рождаетсЯ,  никто  не  растет,  никто не
умирает,  потому что никто там не селитсЯ надолго. ‘юда въезжают на короткий
срок,  платЯт помесЯчно,  не  мешают размножатьсЯ тараканам;  а  когда стены
темнеют от пыли и изо всех углов на середину комнаты выползает мусор, жильцы
без сожалениЯ переезжают на новую квартиру,  где стены заново окрашены и пол
вымыт.  € там их ждут те же самые условиЯ существованиЯ:  такие же светлые и
тесные комнатки,  в  тех же местах вбитые гвозди,  -  с  той лишь,  пожалуй,
разницей,  что на старой квартире солнце показывалось в одиннадцать утра,  а
на новой - в час днЯ.


        II

     Ћдну из таких квартир,  близ Њаршалковской улицы,  на третьем этаже,  в
течение  некоторого времени  занимали четыре  студента старших  курсов:  пан
Љвецинский -  юрист,  пан  ‹еськевич -  естественник,  пан ѓромадзкий и  пан
‹укашевский - медики.
     Џан Љвецинский был красивый юноша:  высокий,  смуглый,  темноглазый,  с
черными усиками и очень старательно ухоженными волосами. “ него был чудесный
характер и  необычайно отзывчивое сердце.  „ве  недели назад он  вернулсЯ из
деревни, куда на времЯ каникул нанЯлсЯ в гувернеры и где едва не обручилсЯ с
восемнадцатилетней сестрой  своего  воспитанника.  Ђ  в  настоЯщее времЯ  он
вступил в  очень  тесные отношениЯ с  продавщицей из  магазина,  что  успело
отразитьсЯ на его кармане,  запечатлелось на физиономии и придало ей строгое
и утомленное выражение.
     ЉрасиваЯ  фамилиЯ  еще   в   гимназии  дала  повод  товарищам  прозвать
Љвецинского -  "ЉвЯтек" -  "–веток".  Ђ когда он был на первом курсе,  некаЯ
бонна устроила ему  скандал,  крича на  весь двор:  "џ  тебе никогда это  не
забуду!" - и с тех пор его называли "Ќезабудкой". Џрозвище поначалу огорчало
Љвецинского;  но  так  как  с  каждым годом у  него  становилось все  больше
огорчений,  он в конце концов успокоилсЯ,  тем более что на девушек прозвище
не производило дурного впечатлениЯ.
     Ћн  страстно  желал  успешно  окончить университет и  стать  знаменитым
адвокатом.  € прежде всего - изменить легкомысленный образ жизни, прекратить
вечные  любовные интрижки,  быть  верным одной  женщине,  своей  избраннице.
‚озникал только вопрос:  которой? - ведь он давал клЯтвы нескольким женщинам
и каждаЯ из них считала его своей собственностью.
     Љак  бы  дополнением к  Љвецинскому был ‹еськевич,  естественник,  тоже
брюнет,  но низкого роста,  сутулый,  рЯбой; он отпустил бороду, закрывавшую
половину лица и придававшую ему мрачное выражение.
     „уша пана ‹еськевича тоже не знала покоЯ,  но отнюдь не из-за сердечных
дел.  Ћн  был стипендиатом,  что обЯзывало его каждые полгода хорошо сдавать
экзамены -  а  посему три месЯца в  каждом полугодии он томилсЯ от сознаниЯ,
что "надо взЯтьсЯ за  работу",  а  в  течение месЯца отчаЯнно терзалсЯ из-за
того, что "времЯ уже упущено" - но экзамен все-таки сдавал.
     …го жизнь полна была горечи и  помимо тревог,  свЯзанных с  экзаменами,
ибо он считал,  что подвержен тЯжелым заболеваниЯм желудка, сердца и печени;
он сомневалсЯ,  излечитсЯ ли когда-нибудь,  и  до сих пор не встретил врача,
который бы... серьезно отнессЯ к его недомоганиЯм.
     "Ћчевидно,  болезнь моЯ  пока  еще  в  скрытой форме",  -  думал он  и,
вращаЯсь среди медиков, требовал, чтобы они его постоЯнно осматривали.
     €менно с этой целью он сблизилсЯ с ѓромадзким, который перешел на пЯтый
курс и слыл дельным парнем.  ‚ прошлом полугодии ‹еськевич поселилсЯ в одной
комнате с  ѓромадзким и  доверчиво рассказал ему о  своих болезнЯх,  о бурно
проведенной молодости,  наконец, о наследственности, котораЯ роковым образом
отразилась на легких и желудках всех ‹еськевичей.
     —его  он  требовал в  обмен на  свою безграничную искренность?..  Џочти
ничего.  ‘амую малость сердечной чуткости и  довериЯ.  Њежду тем ѓромадзкий,
выслушав его заветные тайны,  ничегошеньки в ответ не рассказал о себе;  при
описании болезней он только лицемерно улыбалсЯ, а потом публично заЯвил, что
‹еськевич здоров,  как бык,  и, кроме того, назвал его ипохондриком на почве
раздражениЯ  селезенки;  товарищи  тотчас  подхватили  слово  "селезенка"  и
переделали в "селезнЯ".
     €  вот уже несколько месЯцев приЯтели так дружно подшучивали над гордым
и по меньшей мере достойным сочувствиЯ ‹еськевичем, что он почти ни с кем не
заговаривал о своих болезнЯх.  € вдобавок его прозвали "‘елезнем",  что тоже
доставлЯло мало  удовольствиЯ юноше,  который  всегда  серьезно  смотрел  на
жизнь.
     ‹еськевич никогда не торопилсЯ проЯвлЯть свои чувства;  и хотЯ в первую
минуту сильно обиделсЯ на ѓромадзкого и охотно стер бы его с лица земли,  не
порвал,  однако,  с ним отношений. Ќапротив, до каникул он по-прежнему жил в
одной комнате с  ѓромадзким и  даже разговаривал с ним на всЯкие нейтральные
темы. Ќо потерЯл к нему доверие, называл "Љротом", который подкапываетсЯ под
чужие тайны, чтобы их осмеЯть, и часто говорил товарищам:
     - ќто  единственный человек,  которому нечего на  менЯ рассчитывать.  џ
убедилсЯ,  что он бесчувственный эгоист,  и не удивлюсь,  если он еще учинит
какой-либо низкий поступок, помимо того, что сделал со мною.
     € хотЯ ‹еськевич после каникул вернулсЯ на прежнюю квартиру (потому что
ему нравились два других товарища:  Љвецинский и ‹укашевский), он не пожелал
жить в  одной комнате с  ѓромадзким;  и  если разговаривал с ним,  то только
мрачно и Язвительно.
     Ђ  ѓромадзкий был худощавый блондин с  редкой растительностью на  лице,
способный,  фантастически трудолюбивый,  замкнутый в  себе и недоступный длЯ
других, как несгораемый шкаф. Ћ нем ничего не было известно: ни какаЯ у него
семьЯ,  ни  сколько он  зарабатывает,  ни где столуетсЯ.  ќкзамены он сдавал
блестЯще,  занималсЯ по ночам, а по вечерам давал частные уроки; за учение и
за квартиру платил регулЯрно;  иногда,  украдкой, чинил свою обувь и одежду,
что проделывал с большим мастерством.
     …го подозревали в  скупости и чудачестве;  в действительности же он был
беднЯком,  который  отчаЯнно  стыдилсЯ  своей  бедности и  скрывал  ее,  как
преступление.  ‡акончить медицинский факультет и  достичь такого  положениЯ,
которое позволит ему каждый день обедать -  дальше этого он  не шел в  своих
мечтах.  Ђ  если  бы  к  тому же  ему  не  нужно было самому чинить мундир и
замазывать чернилами белые  трещинки  на  башмаках  -  он  почитал  бы  себЯ
совершенно счастливым.
     ‹укашевский еще не вернулсЯ с каникул.


        III

     ‚ середине сентЯбрЯ, в воскресное утро, часов в одиннадцать, в квартире
находились три молодых человека.
     ‚  бледно-голубой комнате,  обстановку которой составлЯли две кровати -
одна  железнаЯ,  другаЯ деревЯннаЯ,  -  желтый шкафчик и  несколько полок  с
книгами,  у  открытого окна за  столиком сидел ѓромадзкий.  Ћн был тщательно
одет,  даже мундир застегнул на  все  пуговки,  что  немного стеснЯло его  в
плечах  -  и  писал.  ‚ернее  переписывал  мелким  каллиграфическим почерком
какую-то  рукопись,  неаккуратно  сшитую,  неразборчивую и  вдобавок  сильно
исчерканную.
     ‘обственно говорЯ,  он не только писал,  но,  кроме того,  пил холодный
чай,  в  котором густо  плавали чаинки,  курил папиросу и  времЯ от  времени
откусывал кусок хлеба, обладавший, видимо, всеми диэтическими достоинствами,
кроме свежести.
     €ногда ѓромадзкий бросал перо  и  потЯгивалсЯ,  как  человек,  которому
надоело его  занЯтие.  Ќо  он  тотчас смотрел на  порЯдковый номер страницы,
переворачивал несколько листков веленевой тетради,  словно советуЯсь с ними,
встрЯхивалсЯ,  должно быть  длЯ  того,  чтобы  отогнать скуку,  и  продолжал
писать. ‚ообще он производил впечатление работника, который не увлечен своим
делом, но хочет его выполнить в срок.
     Џо  временам он  поднимал голову и  смотрел на  стену  противоположного
флигелЯ.  ’огда  ему  казалось будто между окнами висит очень длинный список
дешевых и горЯчих блюд,  он читает и обдумывает: какие из них самые дешевые,
самые сытные и  горЯчие?  Џотом он  улыбалсЯ при мысли,  что именно сегоднЯ,
закончив переписку двадцать пЯтого листа,  в  награду за  свой труд пойдет к
‚рубелю,  выберет несколько дешевых,  жирных и  горЯчих блюд,  выпьет кружку
пива, а кстати задаром поест много хлеба.
     Ћн даже сочинил афоризм:  "…сли ты вчера не ел горЯчей пищи,  а сегоднЯ
заработал полтора рублЯ,  то  имеешь  право  истратить на  себЯ  полтинник".
Ђфоризм ему  нравилсЯ,  хотЯ  при  мысли  о  таком крупном расходе по  спине
пробегали мурашки.
     - € все-таки Я кутну... - пробормотал он.
     ‚друг  он  очнулсЯ и  сквозь открытую дверь заглЯнул в  первую комнату,
словно опасаЯсь, как бы товарищи не проникли в его разнузданные планы.
     Ќо товарищи им не интересовались. Љвецинский, вполне одетый, только без
манжет и мундира, лежал на кровати, подсунув руки под голову, и то левой, то
правой  ногой  старалсЯ  дотЯнутьсЯ  до  шкафа,  отстоЯвшего от  кровати  на
расстоЯнии полуметра.  Ђ  ‹еськевич,  надев галстук и  старый пиджак (нижнЯЯ
часть его тела еще красовалась в полотнЯном неглиже), сидел в лилово-красном
кресле,  чье прошлое,  видимо,  было весьма бурным.  ‚ правой руке ‹еськевич
держал трубку,  а левой небрежно опиралсЯ на большой стол, где стыл самовар,
валЯлись хлебные крошки и две шкурки от сосисок.
     - —то это ты выделываешь ногами?  -  заговорил ‹еськевич,  с  горестным
состраданием глЯдЯ на гимнастические упражнениЯ Љвецинского.
     - ѓадаю: идти или не идти к ’еклюне? - ответил Љвецинский.
     - …сли ты решил, что не пойдешь, не ходи.
     - ‚ таком случае она может прийти...
     - ‚от тебе раз,  - отозвалсЯ из второй комнаты ѓромадзкий, на которого,
при  всей его  скромности,  а  может быть,  именно благодарЯ его скромности,
женские имена производили сильное впечатление.
     - Ђ  ты,  ‘елезень,  почему не одеваешьсЯ?  -  в свою очередь,  спросил
Љвецинский,  угрюмо поглЯдываЯ на неглиже ‹еськевича. - Ќе говорЯ о том, что
сюда может кто-нибудь войти...
     - ’еклюнЯ! - хихикнул ѓромадзкий.
     - Џросто  некрасиво  в  таком  виде  показыватьсЯ  соседЯм,  что  живут
напротив, - закончил Љвецинский.
     - ’ебе ведь известно,  что мне надо работать, - возразил ‹еськевич. - Ђ
если Я оденусь, то обЯзательно выползу в город... џ себЯ знаю.
     - ‡начит, работай.
     - „а,  работай...  Ђ зачем?..  Љто мне поручитсЯ,  что Я не умру,  сдав
последний экзамен?..
     € он потер пальцем губы, проверЯЯ нет ли у него жара.
     - ’ак уж сразу, после экзамена...
     - Ќу несколько лет спустЯ.  Ђ тогда какой мне толк от того,  что Я буду
знать  немножко больше,  чем  требуетсЯ длЯ  степени кандидата?  -  морщась,
говорил ‹еськевич. - Ѓактерии не насытЯтсЯ моей ученостью и не отравЯтсЯ.
     - Ќо наука... прогресс... - заметил Љвецинский.
     - Џрогресс...  ха...  ха!..  -  засмеЯлсЯ ‹еськевич. - Љак раз теперь Я
думал вот о чем: кто знает, не достигла ли …вропа предела своего прогресса и
не  впадут ли  уже  наши  внуки в  китайскую рутину,  котораЯ пережевывает и
забывает старое, не создаваЯ ничего нового.
     Ћн глотнул воздух, как человек, желающий удостоверитьсЯ, в состоЯнии ли
он еще дышать, и схватилсЯ за левый бок.
     - ’ы отравилсЯ сосисками, ‘елезень, и мелешь вздор...
     - ‚овсе не  вздор!..  -  возмутилсЯ ‹еськевич.  -  ќто  мои сокровенные
мысли,  только у  менЯ нет  привычки делитьсЯ ими.  Љак  расплавленнаЯ лава,
застываЯ,    каменеет,   как   обызвествлЯютсЯ   органические   ткани,   так
обызвествлЯютсЯ и  целые общества...  ‚  них замирает интерес,  стремление к
познанию  нового,  и  они  уподоблЯютсЯ муравейникам или  пчелиным  роЯм,  в
которых  на  протЯжении тысЯчелетий все  делаетсЯ очень  старательно,  очень
систематично, но несознательно и по рутине...
     - Ћткуда,  черт возьми, у тебЯ берутсЯ такие дурацкие мысли? - крикнул,
вскакиваЯ с кровати, Љвецинский.
     - Џотому что Я вижу границы цивилизации там,  где ты их не замечаешь, -
возбужденно возразил ‹еськевич.  - ‚зглЯни хотЯ бы на такую мелочь, как стол
или  стул...  Ќеужели ты  думаешь,  что  через  пЯтьсот лет  вместо столов и
стульев поЯвитсЯ нечто лучшее?..  Њожет быть,  ты  полагаешь,  что эта булка
станет иной?..  Ђ может быть,  ты воображаешь,  что люди начнут строить дома
другого типа  и  вместо  сегоднЯшних продырЯвленных коробок будут  возводить
зданиЯ, подобные кристаллам или фантастическим утесам?..
     - € это говорит естественник!.. - воскликнул, покраснев, Љвецинский.
     - €менно естественник,  который знает, что ученые больше не откроют ста
тысЯч новых видов растений и  животных,  не  найдут десЯтков новых элементов
или нескольких новых сил,  таких как тЯжесть,  теплота,  электричество... Њы
уже  подходим  к  пределу...  -  заключил  он  нараспев и  словно  невзначай
прощупываЯ свой желудок.
     - Њожет быть,  вы и подходите,  но не мы,  -  прервал его Љвецинский. -
ЏоглЯди только сколько миллионов людей добилось за  сто  лет личной свободы,
благосостоЯниЯ и просвещениЯ...  ЏоглЯди, как сегоднЯ обращаютсЯ с пленными,
ранеными,   и  даже  с  преступниками...   Џодумай,   до  чего  может  дойти
международное право...  Џодсчитай,  сколько людей,  вышедших из самых низов,
занимает высокие должности...
     - ‘проси  у  ѓромадзкого,  кто  был  здоровее:  его  отец,  учившийсЯ в
начальной школе,  или сам он - студент университета, и ты увидишь, что такое
наш  прогресс...  -  иронически заметил  ‹еськевич и  принЯлсЯ считать  свой
пульс.
     ѓромадзкий вскочил из-за стола и подошел к двери.
     - Љонечно,  Я верю в прогресс!..  - вскричал он. - Њой отец был ткачом,
дЯдЯ - фельдшером, а Я уже буду врачом...
     - ‡ато у моего прадеда было десЯть деревень и два города,  а у менЯ нет
и десЯти рубашек.  Ќет,  жизнь не стала лучше, если длЯ того, чтобы какой-то
ѓромадзкий немножко выиграл, ‹еськевичи должны потерЯть все!..
     - €менно то и хорошо, что семьи, не растратившие своих сил, выдвигаютсЯ
вперед,  а  благородные фамилии ипохондриков и чудаков приходЯт в упадок,  -
огрызнулсЯ ѓромадзкий, возвращаЯсь к прерванной переписке.
     ‹еськевич заерзал  на  пунцовом  кресле  и  со  злости  прикусил кончик
чубука.   ’ут  заговорил  Љвецинский,  чтобы  помешать  ‹еськевичу  ответить
ѓромадзкому:
     - Љак  раз в  наши дни лучшим доказательством прогресса служит то,  что
права,  просвещение,  и  даже  образование,  распространЯютсЯ  на  все  слои
общества.
     - „а,  да,  просвещение!..  -  изменил тон ‹еськевич.  - Ђ вот попробуй
найти репетитора длЯ малыша...
     - “ тебЯ есть мальчик?  -  спросил Љвецинский,  довольный, что кончилсЯ
щекотливый спор.
     - “  менЯ  есть  кузен  третьеклассник,  за  которого родители согласны
платить пЯтнадцать рублей в месЯц... € что же?.. ’ы не возьмешь его...
     - Ќе могу.
     - ‹укашевский тоже  не  может...  €  хоть  тресни,  не  найду человека,
которого  Я  смело  мог  бы  порекомендовать родителЯм ребенка.  ЋбЯзательно
нарвусь  на  какого-нибудь  радикала,   который  мне  заЯвит,  что  даже  за
пЯтнадцать  рублей  не  станет  учить  потомка  ипохондриков,  обреченных на
гибель... - злорадно смеЯсь, говорил ‹еськевич.
     Љвецинский понЯл,  что  его недостойнаЯ шутка метила в  ѓромадзкого,  и
возмутилсЯ.
     - ’ы дурак, ‘елезень, хотЯ и прикидываешьсЯ злобным скептиком, - сказал
он,  глЯдЯ на ѓромадзкого,  который делал вид, будто не следит за разговором
коллег, и, покраснев до ушей, писал, без перерыва писал.
     - Ќо,  честное слово,  Ќезабудка, - со смехом продолжал ‹еськевич, - ты
еще не знаешь, на что способны демократы и радикалы...
     ‚незапно он умолк,  услышав знакомый голос на лестнице.  ‚ ту же минуту
Љвецинский схватил колокольчик,  стоЯвший возле его кровати,  и принЯлсЯ изо
всех сил звонить, крича в окно:
     - ЃарбариЯ!.. ‘лужанка!.. ‘юда... сюда!.. Ѓарин приехал!..
     „аже ѓромадзкий бросил перо и, сиЯЯ, выбежал в переднюю.


        IV

     „вери передней стремительно распахнулись,  и  на  пороге поЯвилсЯ юноша
оригинальной наружности,  в студенческой шинели и шапке набекрень.  ‚ысокий,
рослый  шатен  с  огромными руками  и  размашистой походкой,  он  производил
впечатление  человека,  который,  наметив  себе  какую-то  отдаленную  цель,
устремлЯетсЯ к ней с грубой энергией и расталкивает всех на пути.
     Џан Љвецинский, пан ‹еськевич и пан ѓромадзкий построились в шеренгу.
     - ‹укаш ЯвилсЯ! - крикнул Љвецинский.
     ‚ ту же минуту все четверо запели:
     - „а здравствует,  - да здравствует!.. „а здравствует, - да здравствует
на славу нам!.. “ра!..
     Џо  справедливости следует признать,  что громче всех пропел здравицу в
свою честь новоприбывший медик, сам пан ‹укашевский.
     - Ќу,  как поживаете?  - сказал он, широко раскрываЯ объЯтиЯ, в которых
сразу же очутилсЯ тощий ѓромадзкий.
     Љвецинский  и  ‹еськевич  кинулись  на  шею  приЯтелю,   причем  первый
поцеловал его в левое ухо, а второй - в правую лопатку.
     Џосле  обмена  приветствиЯми ‹укашевский швырнул шапку  на  стол  между
стаканами, а шинель на кровать ‹еськевича и, подбоченЯсь, вскричал:
     - ‚ы сошли с ума!.. —то это такое?..
     € он толкнул ногой лилово-красное кресло.
     - Љресло... - обиженно ответил ‹еськевич. - Ђ это что?..
     € он указал пальцем на переднюю,  куда в этот момент вошла дворничиха с
чемоданом, а следом за ней маленький мальчик с испуганным веснушчатым лицом;
одет  он  был  в  кафтан,  свисавший до  самого пола,  и  с  такими длинными
рукавами, что совершенно не видно было рук.
     - ќто?  -  повторил ‹укашевский, оглЯдываЯсь через плечо. - Ќичего, это
наш ‚алек...
     - Љакой  наш  ‚алек?   -  удивилсЯ  Љвецинский,  которого  звали  также
"Ќезабудкой".
     „ворничиха Ѓарбара,  особа  крепкого  сложениЯ,  с  прекрасно  развитым
бюстом,  швырнула  в  угол  чемодан  и,  засунув  руки  под  фартук,  обошла
‹укашевского с правой стороны.
     - —то же?  -  сказала она, склонив голову и щурЯ глаз. - —то же, может,
он теперь будет прислуживать господам?..
     - Ђ вам что до этого, черт возьми!.. - дерзко ответил ‹укашевский.
     - —ерт?..  -  подхватила баба повышаЯ голос. - ‚ы мне платите за услуги
рубль в  месЯц,  тринадцать дней вас  нет дома,  и  еще вы  будете приводить
лакеев?..  Ќеужели  вы  думаете,  что  этакий  соплЯк  прилично почистит вам
башмаки или подметет комнаты?..
     - Њолчи, ЃарбариЯ! - прикрикнул на нее ‹укашевский.
     - Џодкинь уголь в самовар, раба!.. - добавил Љвецинский.
     - Ћтличный лакей!..  -  вмешалсЯ ‹еськевич.  - „а он же пошевелитьсЯ не
может в своем кафтане.
     - ‡ачем ты его привез, ‹укаш?.. - спросил ѓромадзкий.
     - Ђ  чтоб  вас  в  анатомичку  сволокли!..  -  рассердилсЯ ‹укашевский,
хватаЯсь за голову своими огромными ручищами.
     Џотом он взЯл Ѓарбару за локоть и сказал:
     - Ѓаба... бери самовар и марш на кухню...
     Ѓарбара стала покорной,  как голубица, и в один миг исчезла с самоваром
в передней.
     - ‹адно,  но  что  это  такое?..  -  спросил  неустрашимый  Љвецинский,
постучав пальцем по голове мальчика.
     - ‚алек,  ступай на  кухню...  ‘кинь лапсердак и  поглЯди,  как  ставЯт
настоЯщий самовар... - распорЯдилсЯ ‹укашевский.
     - ‡ачем ты привез этого свинопаса?.. - недоумевал ‹еськевич.
     - „лЯ вашей же пользы, - ответил ‹укашевский.
     - Ќам он  не нужен,  -  возразил €похондрик,  -  а  ни за тобой,  ни за
ѓромадзким не уследит...
     - Ђй,  какой острЯк, - проворчал ѓромадзкий. - ‚ самый раз на колбасный
фарш!
     ‹укашевский пожал плечами.
     - ‘ейчас  Я  вам  все  объЯсню.  Ќо  поскольку Я  привык знать,  с  кем
разговариваю, так, может, вы мне скажете, что это за колокольчик и длЯ чего?
     ’еперь на середину комнаты вышел Љвецинский.
     - ќто,  видишь  ли,  бронзовый колокольчик,  купленный за  четырнадцать
грошей у торговца, чтобы звонить прислуге.
     - „а ведь она не услышит его внизу.
     - Ќу,  если Ѓарбара не услышит,  так ты услышишь или твой ‚алек,  -  не
растерЯлсЯ Љвецинский.
     - Ђга! Ђ эта гнуснаЯ мебель, которую выкинули из публичного...
     Џри  этих  словах  ‹еськевич  помрачнел.   ‡асунув  руки  в  карманы  и
отвернувшись от коллеги, прозванного ‹укашем, он заметил:
     - Ќадо быть ослом, чтобы не различить стиль ‹юдовика...
     - Љакой ‹юдовик? - удивилсЯ ‹укашевский.
     - Њаркер у ‹урса, - быстро вставил ѓромадзкий.
     ‹еськевич в  знак презрениЯ сложил губы трубочкой и  невольно схватилсЯ
за  пульс,  -  ему показалось,  что пульс бьетсЯ слишком часто,  и  он решил
больше не принимать участиЯ в разговоре.
     - ђасскажи же наконец про ‚алека,  -  сказал ѓромадзкий, которого очень
забавлЯл расстроенный вид ‹еськевича.
     ‹укашевский задумалсЯ,  как бы составлЯЯ план речи;  потом сел на стул,
опустил голову и начал:
     - ‚ы знаете, что "Џопель" служит гувернером в Њентушине.
     ("Џопелем",  в честь великого балетмейстера,  прозвали одного кандидата
математики,  который  на  протЯжении тридцати практических занЯтий  не  смог
научитьсЯ  контрадансу и  в  результате был  вынужден  отказатьсЯ от  уроков
танцев.)
     - ’ак вот,  Џопель, - продолжал ‹укашевский, - встретил там мальчика, а
именно ‚алека,  которого все нещадно били,  поскольку он оказалсЯ непригоден
длЯ деревенских работ...
     - Џасти скотину... - пробормотал ‹еськевич.
     - „а...  Ќо зато у него обнаружились большие способности к скульптуре и
механике...
     - Ќапример, к открыванию чужих замков, - вполголоса вставил ‹еськевич.
     - ’огда Џопель,  -  рассказывал далее ‹укашевский, - занЯлсЯ мальчиком,
научил его читать, писать и считать... € теперь вот, во времЯ каникул, когда
он  при  нас  проэкзаменовал ‚алека,  панна  ЊариЯ –ехонскаЯ пришла в  такой
восторг от его успехов, что... Я решил взЯть парнишку в ‚аршаву и продолжить
его образование...
     - —то еще за панна ЊариЯ?.. - удивленно спросил Љвецинский.
     - Ђ  нам-то  что  за  дело  до  какой-то  панны  –ехонской?  -  добавил
‹еськевич.
     ‹укашевский некоторое времЯ сидел опустив голову, Явно смущенный. ‚друг
он вскочил со стула и воскликнул громовым голосом:
     - ќх!..  с какой стати Я буду с вами говорить о предметах, в которых вы
не разбираетесь...
     - ‚  паннах  ЊариЯх  мы  разбираемсЯ,   -  перебил  его  Љвецинский.  “
‹укашевского сверкнули глаза.
     - Ќу,  ну...  Ќезабудка,  только без  насмешек...  Џанну Њарию можем не
трогать...
     - „аже, если хотели бы, не можем... - прошептал ѓромадзкий.
     - Ђ  вопрос,   подлежащий  рассмотрению,   ставитсЯ  так,  -  продолжал
‹укашевский.  -  …сть  бедный,  но  способный  паренек,  который  в  деревне
погибнет,  а в городе может стать человеком. ’ак вот, мы должны позаботитьсЯ
об этом пареньке.
     - ’о  есть...  каким  образом?..  -  иронически спросил  Љвецинский.  -
Џожалуй,   не   дожидаЯсь,   пока  его  поймают  на  улице,   сдадим  его  в
‡емледельческие колонии{206}, как только он нас обворует.
     - €ли в больницу при первых признаках сыпи... - добавил ‹еськевич.
     - Ђх,  скоты!  -  заорал ‹укашевский,  срываЯсь с  места и так отчаЯнно
размахиваЯ руками,  словно  он  намеревалсЯ расколотить стены,  а  товарищей
выбросить за окно.  -  Ђх, скоты! - повторил он. - џ вам оказываю милость, а
вы издеваетесь?..  ’еперь Я знаю,  что вы собой представлЯете,  и сейчас же,
сегоднЯ же, уезжаю отсюда вместе с ‚алеком, чтобы не дышать одним воздухом с
такими подлецами...
     - Ђх,  змеи подколодные!.. - бушевал он, бегаЯ по комнате. - ’ри года Я
вожусь с  таким сбродом,  голову дал  бы  на  отсечение,  что вы  порЯдочные
ребЯта,  и на тебе!.. …два представилсЯ повод, и вот уже из этой благородной
молодежи   вылезают  ростовщики,   мошенники,   торгаши   и   всЯкого   рода
эксплуататоры...  „айте  мне  раствор сулемы,  Я  смою  заразу с  моих  рук,
пожимавших ваши грЯзные лапы!
     - Ќу,  чего тебе надо,  ‹укаш?.. - прервал его удивленный таким взрывом
ѓромадзкий.
     - ’ы у менЯ спрашиваешь, голодранец?.. - крикнул ‹укаш, в Ярости топнув
ногой. - ‚едь ты сам не раз мне говорил, что если бы не помощь добрых людей,
то стал бы ты сапожником или органистом,  а так... будешь врачом. Џозволь же
и  более молодому голодранцу не пасти скот,  раз у него к тому нет охоты,  и
тоже добиватьсЯ права выписывать рецепты.
     Џристыженный ѓромадзкий отступил к  столику и снова взЯлсЯ за переписку
неразборчивой рукописи, а Љвецинский заметил:
     - Ќу,   не  каждый  плохой  пастух  обЯзательно  должен  стать  хорошим
врачом...
     - ‚  таком  случае он  сможет стать  хорошим адвокатом или  химиком,  -
возразил ‹укашевский.
     - —тобы  искусно  подделывать водку  или  минеральные воды,  -  добавил
‹еськевич.
     - €ли стать подпольным юристом и сманивать у нас клиентов!  -  дополнил
Љвецинский.
     - Ќе бойтесь!  - раздраженно бросил ‹укашевский, - прежде чем он начнет
соперничать с  вами в  подделывании водки или  подпольных консультациЯх,  не
только вас уже не будет на свете, но и кости ваши истлеют.
     Џри  упоминании о  столь  печальном финале ‹еськевич принЯлсЯ растирать
себе грудь, словно у него закололо в легких.
     Љвецинский пожал плечами и сказал примирительным тоном:
     - —его ты  дуешьсЯ?  —его ты  кипЯтишьсЯ?..  ‹учше Ясно скажи,  чего ты
хочешь?
     - џ хочу, чтобы мы помогли парнишке получить образование.
     - ‘тать врачом или юристом, - пробормотал ‹еськевич.
     - „аже химиком по  производству маргарина,  мне  все  равно,  -  заЯвил
‹укашевский.
     - ‡начит,  он сперва должен окончить гимназию, - рассудил Љвецинский. -
Ђ если он слишком велик и его не примут?
     - ’огда пойдет в обучение к скульптору.
     - ‘кульпторы сами ходЯт босые.
     - Ќу,  так отдадим его столЯру, - решил ‹укашевский, которого нисколько
не  затруднЯли  внезапные  переходы  от  университетских  вершин  к  низинам
ремесла.
     - „а...  столЯру...  если речь о ремесле,  то даже Я могу подыскать ему
место, - отозвалсЯ ‹еськевич.
     - ‚от видишь,  -  сказал ‹укашевский.  - ’олько он должен где-то жить и
что-то есть.
     - †ить он может у нас, - вмешалсЯ из своей комнаты ѓромадзкий.
     - ‘ голоду возле нас не сдохнет, - проворчал Љвецинский.
     - Ќу,  видите, видите... - говорил уже смЯгчившийсЯ ‹укаш. - Њне только
это и нужно было... ‚ конце концов каждый из вас в состоЯнии его чему-нибудь
научить...
     - џ буду ему преподавать немецкий,  чистописание и рисование,  - сказал
ѓромадзкий, не поднимаЯ головы от стола.
     - џ  могу  взЯть  на  себЯ  географию и  еще  что-нибудь...  -  добавил
Љвецинский.
     - Ќу,  тогда Я буду учить его арифметике,  - мрачно сказал ‹еськевич. -
’олько пусть стараетсЯ,  иначе Я ему морду обдеру и люди подумают,  будто ее
моль изъела.
     - Ћтлично!  -  засмеЯлсЯ ‹укашевский.  -  ‚от видите,  какие вы славные
ребЯта... ‚алек!.. ‚алек, сукин сын (он иначе не понимает), вылезай из кухни
и поблагодари господ.
     €з кухни вынырнул мальчик со встрепанными вихрами и  в одежде,  которую
правильнее было бы назвать грЯзно-серыми лохмотьЯми. Ћн плохо понимал, о чем
идет речь,  но  поскольку пан  ‹укашевский велел ему за  что-то  благодарить
панов, обошел всех по очереди и у каждого поцеловал руку. Џри этой церемонии
Љвецинский расчувствовалсЯ,  угрюмый ‹еськевич высунул руку  длЯ  поцелуЯ на
самую середину комнаты, а ѓромадзкий так перепугалсЯ, что отбежал от столика
к противоположной стене и закричал ‚алеку:
     - Ћставь менЯ в покое!.. ’ы ошалел?
     - Ќу и оборванный чертенок!  -  пробормотал ‹еськевич.  -  Ќе припомню,
чтобы Я когда-нибудь видел такого оборванца.
     - „ырЯвые локти... на куртке ни одной пуговицы... Ђ штаны, тю, тю!.. Ћн
потерЯет их здесь на лестнице, - говорил Љвецинский, поворачиваЯ мальчика во
все стороны.
     - Ќичего ты не высмотришь,  -  заметил ‹еськевич.  -  Ќадо нам сразу же
сложитьсЯ, соберем несколько рублей и купим ему костюмишко в Џоцееве.
     - ЏонЯтно, - поддержал его ‹укашевский.
     - € не откладываЯ, сейчас же, - добавил Љвецинский.
     “слышав это,  ѓромадзкий вскочил из-за  столика,  подбежал к  сундуку и
вскоре вернулсЯ обратно.  Џокрасневший,  взволнованный,  он  встал на пороге
своей комнаты, собираЯсь обратитьсЯ к товарищам со следующими словами:
     "„орогие  мои,  все  мое  состоЯние -  пЯть  рублей  с  небольшим...  Ђ
поскольку завтра Я получу за переписку около восьми рублей,  то, стало быть,
дам сегоднЯ на мальчишку... два рублЯ... „аже три рублЯ".
     ’ак он хотел сказать, но не решалсЯ заговорить первым, тем более что от
волнениЯ у него дрожали руки и ком подступил к горлу.
     - —его тебе?..  - спросил ‹укашевский, видЯ, что его товарищ ведет себЯ
как-то необычно.
     - џ... Я... - начал ѓромадзкий.
     - Ќет у тебЯ денег? - спросил Љвецинский.
     - Ќапротив... Я...
     - ’олько ему жаль их, - проворчал ‹еськевич.
     - џ... Я... - давилсЯ ѓромадзкий.
     ‚ этот момент в передней постучали.
     - Џросим! - воскликнул ‹укашевский. - ‚ерно, кто-нибудь из наших...


        V

     - Љонечно!..  Њилостивый пан  доктор даже  через  стену  узнает доброго
человека.
     ‘  этим веселым приветствием к  ним  обратилсЯ некто в  светлом пальто,
державший в  руке блестЯщий цилиндр.  ѓость был  толстенький,  бело-розовый,
бритый, улыбающийсЯ; и не последнее украшение его лица составлЯла гигантскаЯ
борода,  начинавшаЯсЯ на кончике подбородка и  раскинувшаЯсЯ на его выпуклой
груди  наподобие  павлиньего  хвоста.   ‚сей  своей  фигурой  он  производил
впечатление херувима, которого творец слишком долго продержал в инкубаторе и
позволил ему разрастись до двух центнеров живого веса.
     ’от  факт,  что  поЯвление такого  красавчика в  квартире  студентов не
вызвало у них энтузиазма, следует приписать недостаткам человеческой натуры.
ѓромадзкий отступил вместе со своим кошельком и побледнел так, словно увидел
привидение;  Љвецинский смутилсЯ; ‹укашевский нахмурилсЯ, и только ‹еськевич
окинул гостЯ желчным взглЯдом и спросил:
     - Ћткуда вы взЯлись?
     - ‚едь вы же сами,  господа,  назвали дату приезда доктора ‹укашевского
как последний срок...
     - џ пока еще не доктор, - холодно заметил ‹укашевский.
     - Ќо сегоднЯ тринадцатое сентЯбрЯ,  опоздание на пЯть дней! - засмеЯлсЯ
гость, ласкаЯ тонкими пальцами свою фантастическую бороду.
     - “ вас хорошаЯ полициЯ, - вставил Љвецинский, по прозвищу Ќезабудка, -
ведь ‹укаш только что вылез из вагона.
     - Ѓоже упаси!  Џри чем тут полициЯ? - возразил гость. - ‚ы так сердечно
здоровались  с  коллегой,   господа,  что  полгорода  уже  оповещено  о  его
приезде...  —то это за мальчик?..  Љрасивый паренек,  - добавил он, потрепал
мальчика по подбородку и брезгливо отрЯхнул пальцы.
     - Џросто-напросто обыкновенный ‚алек, - объЯснил ‹укашевский.
     - Ђ паспорт у него есть?
     - ‘транный вопрос!  -  вмешалсЯ Љвецинский.  - ‚се равно что спросить у
вас: умеют ли писать управлЯющие домами.
     ѓость  широко  развел свои  белые  руки,  словно собираЯсь взлететь,  и
сказал менее сладким, зато более решительным голосом:
     - ‚ таком случае пусть этот молодой человек пришлет сегоднЯ с дворником
паспорт,  а  вы,  господа,  будьте  любезны немедленно вручить мне  двадцать
четыре рублЯ.  џ как раз иду к хозЯину, он вызвал менЯ, и не сомневаюсь, что
он устроит скандал из-за опозданиЯ на пЯть дней...  ‘обственно говорЯ,  даже
на двенадцать дней, потому что обычно он собирает квартирную плату по первым
числам.
     ‹укашевский извлек кошелек, то же самое намеревалсЯ сделать Љвецинский,
а ѓромадзкий с очень озабоченным видом носилсЯ по своей комнате и, казалось,
в  разных  ее  углах  искал  деньги.  ’олько ‹еськевич,  видимо обеспеченный
большими капиталами,  сел  верхом  на  лилово-красное кресло и,  опершись на
поручни, насмешливо спросил:
     - Џочему же ваш хозЯин такой педант? Ќеужели он не может еще с недельку
подождать денег за квартиру?..
     ѓромадзкий насторожилсЯ;  мысль о  недельной отсрочке взноса показалась
ему  необычайно  удачной,   невзираЯ  даже  на  то,  что  сформулировал  это
предложение его враг, ‹еськевич.
     Љрасавец управлЯющий стал пунцовым, как кресло.
     - Џобойтесь бога,  господа!  -  воскликнул он.  - Ќе навлекайте на менЯ
гнев хозЯина! ЉлЯнусь...
     - „а на что ему столько денег?.. - допытывалсЯ ‹еськевич.
     - Ќеужели вы  не  понимаете?..  ‚о-первых,  налоги,  во-вторых,  ремонт
дома...
     - Љогда? ѓде? - раздались голоса.
     - Ђ газ,  а водопровод,  и опЯть же канализациЯ... ѓоспода, - продолжал
управлЯющий, - сколько пожирают у нас денег проклЯтые землЯные работы... Ќу,
хотЯ  бы  эта  стараЯ  историЯ -  когда  на  Љрулевской ураган (именно из-за
канализационных труб) прорыл такую воронку,  что, клЯнусь богом, в нее можно
было вогнать пол-‚аршавы...
     - Ћго!
     - Џол-Њаршалковской улицы...
     - Ќу, ну!..
     - ‹адно,  пусть только пол-Љрулевской,  все  равно чудовищный расход...
миллионы! - продолжал красавец управлЯющий, сверкаЯ глазами.
     - ‘даетсЯ  мне,   что  вы   немножечко  тарарабумбиЯните,   -   вставил
Љвецинский.
     - Љак? - удивилсЯ управлЯющий.
     - Ќу, немножко привираете. - объЯснил ‹еськевич.
     ѓость так  энергично взмахнул руками,  что  едва  не  выронил блестЯщий
цилиндр.
     - ќге!..  -  с негодованием воскликнул он.  -  “ вас, господа, в голове
шуточки, а у менЯ неприЯтности...
     - Ќу,  давай уж,  давай, ‘елезень, шесть рублей, - прервал управлЯющего
‹укашевский. - ѓромада, не потерЯл ли ты, случайно, ключ от своей кассы?
     - ‘ейчас!.. ‘ейчас!.. - ответил ѓромадзкий. —увствовалось, что он очень
удручен.
     €,  подойдЯ к  окну,  он  так  широко раскрыл свой потрепанный кошелек,
словно  собиралсЯ  исследовать под  микроскопом его  содержимое.  ‘перва  он
достал три рублЯ,  потом рубль, опЯть рубль, и, наконец, из разных тайничков
выбрал мелочь, бормоча:
     - естьдесЯт копеек,  семьдесЯт копеек,  семьдесЯт пЯть копеек,  вот  и
целый рубль!..  -  заключил он,  и  в  голосе его  было  больше грусти,  чем
ликованиЯ.
     ’еперь нужно было собрать все кредитки в одну кучку, обменЯть мелочь на
рубль и вручить управлЯющему,  -  эту миссию взЯл на себЯ ‹укашевский.  ‘вою
задачу он  выполнил быстро и  точно,  хотЯ  без  свойственного ему  размаха;
возможно,  это  объЯснЯлось тем,  что состоЯние духа товарищей в  тот момент
было удивительно торжественным.
     - Ќу, кажетсЯ, вы удовлетворены, - сказал Љвецинский.
     - Ђх,  господа! - вздохнул управлЯющий, поспешно прЯча деньги. - ‚сЯкий
раз Я отправлЯюсь к вам за квартирной платой с таким чувством, как будто мне
предстоит рвать зуб... Њое почтение... Ђ что касаетсЯ мальчугана, то попрошу
сегоднЯ...
     € он стремительно кинулсЯ к двери,  а потом с громким топотом сбежал по
лестнице.
     - џ  думаю,  -  сказал ‹еськевич,  кивнув в сторону ‚алека,  -  что наш
молодой ученый нескоро получит костюм, даже из Џоцеева.
     - Њожет,   пойдем  перекусим?   -  предложил  ‹укашевский.  -  Џоловина
первого... мы ничего не ели... ’ы тоже голоден?.. - спросил он у ‚алека.
     - ѓолоден, сударь, - ответил ‚алек.
     - ‘ообразительный парень и смелый, - заметил Љвецинский.
     - €  сверх  всего оборванный,  -  проворчал ‹еськевич,  сурово глЯдЯ на
мальчика, который, впрочем, уже начинал ему нравитьсЯ.
     - Ќу,   ‘елезень,  одевайсЯ...  ѓромада,  пойдешь  с  нами?  -  спросил
‹укашевский.
     - џ  сегоднЯ обедаю у знакомых,  -  с неестественным оживлением ответил
ѓромадзкий и снова взЯлсЯ за переписку.
     Ђ  ‹еськевич тем  временем  снЯл  пиджак,  с  минутку  подержал его  за
воротник и неожиданно сказал, обращаЯсь к мальчику:
     - Ќу-ка,  надень... Ќе так, осел, не в тот рукав... Џравильно... ”у ты,
какой у  этой  бестии вид!..  …сли бы  не  рваные штаны,  его  можно было бы
принЯть за юного графа...
     •отЯ  пиджак  ‹еськевича сидел  на  ‚алеке  как  мешок,  мальчик  гордо
поглЯдывал на длинные рукава и сильно топорщившийсЯ перед.
     - Ќа штанах следы моровой Язвы, - задумчиво произнес ‹укашевский.
     - Џогодите-ка!  - вскричал Љвецинский. Ћн с грохотом открыл шкаф, залез
в  него  и  немного погодЯ извлек на  свет божий ту  часть костюма,  котораЯ
составлЯла гордость мужского племени и  предмет никогда не угасавшей зависти
женщин.
     - Џопробуй...  примерь!..  -  потребовал он от мальчика, на веснушчатом
лице которого засиЯла улыбка.
     Џримерка  пепельно-серых  брюк  с  высокого мужчины  маленьким мужчиной
привлекла всеобщее  внимание.  „аже  ѓромадзкий оторвалсЯ от  переписки и  с
видом знатока стал отпускать меткие замечаниЯ.
     - ‘лишком длинны,  -  говорил он, - на четверть локтЯ... Ћ!.. ироки на
ладонь...
     - Ќадо показать портному, - вмешалсЯ ‹укашевский.
     - Џри  чем  тут  портной?..  -  возмутилсЯ ѓромадзкий.  -  танины надо
подрезать настолько...  Ћ!.. ‘зади вырезать клин, вот такой!.. о!.. •лЯстики
переставить, один конец сюда, другой туда... и всюду сшивать двойной ниткой.
‚едь он молодой парень;  железо на нем лопнет,  не то что одинарнаЯ нитка...
Ќо ЃарбариЯ может это сделать лучше всЯкого портного.
     - ЃарбариЯ!..  -  заорал  Љвецинский,  хватаЯ колокольчик и  подбегаЯ к
окну. - ЃарбариЯ!..
     - Њама ушла в город, - как из колодца, ответил за окном тонкий голосок.
     - Џослушай,   ѓромада,   ты  еще  долго  здесь  пробудешь?   -  спросил
‹укашевский.
     - „о трех... “ менЯ званый обед в три... в частном доме.
     - ‚от напасетсЯ вволю, - сказал Љвецинский.
     - Љак на картофельном поле, - проворчал ‹еськевич.
     - ‡начит,  мы поступим так,  -  сказал ‹укашевский,  -  Я оставлю тебе,
ѓромада,  сорок грошей,  а  ты  позови Ѓарбару,  дай ей тем временем брюки и
расскажи,  что  надо с  ними сделать.  Њожешь также упомЯнуть насчет двойной
нитки,  это хорошаЯ мысль;  но прежде всего сунь рабыне в зубы сорок грошей,
чтобы она сейчас же взЯлась за работу. ‚ероЯтно, сегоднЯ мы с малым поедем в
театр, стало быть, его надо снарЯдить, как длЯ выпускного экзамена. ‚от тебе
брюки, вот сорок грошей, и заставь Ѓарбару кончить до вечера.
     - Џозвольте!..   -   сказал  угрюмый  ‹еськевич.  ‡аметив,  что  монета
новенькаЯ,  он взЯл ее со стола и положил на ее место монету с дыркой. - „лЯ
задатка и такаЯ хороша, - добавил он.
     - Ђ теперь в путь,  -  заторопилсЯ ‹укашевский,  видЯ, что оба товарища
стоЯт уже в шапках.  -  ‡наешь,  куда мы идем?  -  спросил он у мальчика.  -
Ћбедать в р