 душу от любви, а тело - от наслаждениЯ, потому что они никогда не
страдали  от  любви и  никогда не  становились рабынЯми наслаждениЯ. ‚ самом
долгом 1559 году €нес  де ’орремолинос не только  занималась  проституцией и
мастерски  обучала  этому  ремеслу  других.  Ћна  превратилась   в   горЯчую
проповедницу эмансипации  женских сердец. ‚  самом долгом  1559 году €нес де
’орремолинос  заработала своим телом  состоЯние,  во  много раз  превышающее
унаследованное   ею   от  своего  отца  и   покойного  мужа.  Ћна  построила
великолепные бордели и набрала себе воспитанниц среди самых истерзанных душ.
Ћт безнадежно  влюбленных юных девушек до  монашек - все слушали пылкие речи
€нес де  ’орремолинос. ‚ руках каждой из них  была  истиннаЯ свобода воли  -
возможность стать хозЯйкой собственного сердца.
     Ѓолее полутора тысЯч женщин работали  в борделЯх €нес де  ’орремолинос.
Ѓолее  полутора тысЯч  женщин  избрали  путь  освобождениЯ  и  отречениЯ  от
проклЯтиЯ, имЯ которому было Amor Veneris. Ћтсечение всегда производила сама
€нес де ’орремолинос.  Ќи один мужчина не участвовал в огромных  прибылЯх от
публичных домов. ‚сем распорЯжалось воинство женщин.
     III
     "—ернаЯ месса"  превратилась  в  опасный катехизис. ‚ этих стихах любаЯ
женщина находила строки про себЯ, их  читали все: одинокие и замужние, вдовы
и монахини, влюбленные  и обманутые.  Ќазвание  "—ернаЯ месса",  несомненно,
относилось  ко всем  женщинам, поскольку  намекало  на шабаш ведьм  и темные
ритуалы  посвЯщениЯ.  €,  разумеетсЯ,  власти  не  преминули дать  подробное
описание  этих врагинь  рода человеческого.  ‚ "Љаталоге  гарпий и колдуний"
можно  найти великолепную  характеристику  ведьм:  "’а,  что  причинЯет  зло
другим; та,  что лелеет  злые  намерениЯ; та,  что смотрит искоса;  та,  что
игриво смотрит исподлобьЯ; та,  что покидает дом ночью; та, что зевает днем:
та,  что  ходит с  грустным  видом;  та,  что  хохочет  без меры;  ветренаЯ;
благочестиваЯ;  боЯзливаЯ;  сильнаЯ  и  храбраЯ;  та,  что  часто  ходит  на
исповедь;  та, что  оправдываетсЯ; та, что тыкает в  людей  пальцем; та, что
знает об отдаленных событиЯх; та, кому известны тайны науки и искусства; та,
что говорит на многих Языках".
     ЏроституциЯ не считалась преступлением. Љолдовство же нещадно каралось.
"Љаталог гарпий и колдуний" никого не оставлЯл без вниманиЯ.


     —асть шестаЯ

     --------------------------------------------------------------------------------

     ’роица
     ‡имой  1559  года,  незадолго до  восхода солнца, на  одной из площадей
собралось   множество   народу,   жаждущего  -   возможно,  из-за  жестокого
кастильского холода - погретьсЯ у огнЯ, который в это  времЯ разжигал палач.
Ќа костре стоЯла привЯзаннаЯ к столбу €нес де ’орремолинос. “ нее  за спиной
виднелись еще три столба, слишком высокие длЯ трех ее маленьких дочерей.
     - ‘ожгите ведьм! - кричали женщины, сажаЯ себе на плечи детей, чтобы те
могли получше разглЯдеть поучительную церемонию.
     ‘начала палач разжег  дрова под ногами  у девочек, чьи крики, по мнению
судей,  должны  были  умножить  муки  матери-ведьмы.  Ћднако,   когда  огонь
разгорелсЯ, с  уст их не слетело ни  единого  стона. Ћни задохнулись от дыма
прежде, чем Языки пламени, достигшие верхушек мачт  смерти, обезобразили  их
маленькие тела.
     Њожно  было  подумать,  что  пламЯ лижет  не  нежную  кожу  женщины,  а
бесчувственную   кожу  саламандры.  ‚зглЯд   €нес  де  ’орремолинос  выражал
блаженство,  казалось,  ее  легкое  тело, не  будь оно привЯзано  к  столбу,
умчалось бы в небо вместе с  черным дымом, поднимавшимсЯ от ее горевших ног.
‘ловно  по воле  ‚семогущего,  она без единой жалобы выносила жар, во  много
тысЯч раз превышавший температуру ее собственного тела.
     ‚скоре  ее  с  головой накрыло пламЯ, поднЯтое  порывом ветра, когда же
огонь  вновь   спустилсЯ  к  аду  пылавших  углей,  глазам  зевак  предстало
неузнаваемое  тело,  черное  и  бесформенное. €нес де ’орремолинос была  еще
жива.  Џалач,  подбросив  хворосту  в  огонь,  мог видеть  глаза осужденной,
глЯдевшие на него с состраданием.  Ќа миг  палачу почудилось,  что  он  тоже
человек  (или  почти  человек),  и  он  испытал нечто похожее  на  угрызениЯ
совести,  когда  преступница  -  или  то,  что  от нее  осталось, -  наконец
испустила дух.
     € тут же перестали звонить колокола базилики.
     II
     ‚ тот же час, но только в ‚енеции, какой-то человек шел  легким шагом к
улочке ЃоччьЯри, низко надвинув  на глаза берет. Ћн словно решил оказатьсЯ у
цели   прежде,  чем  солнце  покажетсЯ   меж  двумЯ  колоннами,  увенчанными
скульптурами крылатого льва  и ‘вЯтого ’еодора. Џрежде, чем мавры на часовой
башне сделают первый из шести ударов  по колоколу. Џеред  тем, как поднЯтьсЯ
по ступенькам, ведущим во двор борделЯ "ђыжий фавн  ", человек убедилсЯ, что
его не  видит никто  из  прохожих, торопЯщихсЯ на  раннюю  службу в  церковь
‘вЯтой ’роицы.
     Њадонна ‘имонетта, открывшаЯ дверь, пригласила его войти.
     -  ‚ам  уже  знакомы  наши  девушки? -  спросила  она  и,  увидев,  что
посетитель ничего не отвечает, предложила ему каталог и бокал вина, полагаЯ,
что перед ней усталый путник.
     €з того, что незнакомец не снЯл капюшона, закрывавшего лицо, можно было
заключить, что он предпочитает оставатьсЯ неузнанным. Ћн  даже не дотронулсЯ
до вина.
     - Њне нужно видеть Њону ‘офию, - коротко проговорил он.
     †енщина молча опустила голову.
     - џ знаю, времЯ  сейчас неподходЯщее, - извинилсЯ  странник,  - но  мне
необходимо срочно ее видеть.
     - Љто вы такой? - еле слышно спросила женщина, не поднимаЯ глаз.
     Њатео Љолон не понимал, к чему такие формальности.
     - ‘тарый клиент... - только и ответил он.
     - Ћна не может вас принЯть...
     - …сли она занЯта, Я подожду, хотЯ у менЯ не так уж много времени.
     Ђнатом заметил,  что глаза мадонны ‘имонетты  увлажнились. Ћн ничего не
понимал. ’огда он взЯл ее за руки и с силой трЯхнул.
     - —то здесь происходит ? - крикнул он  и побежал к лестнице,  ведущей в
верхние комнаты.
     - ђади  Ѓога,  не входите  в  ее спальню! - взмолилась женщина, пытаЯсь
удержать его за край плаща.
     III
     ’о,  что  предстало глазам Њатео Љолона, перешагнувшего  порог  спальни
Њоны ‘офии, заставило его похолодеть. Ђнатома обуЯл апокалиптический ужас. €
впрЯмь, длЯ него настал Љонец ‘вета.
     ‚  воздухе  стоЯло  невыносимое  зловоние.  Ќа  постели  распростерлось
страшное изуродованное существо,  скелет, покрытый разлагающейсЯ зеленоватой
кожей с разбросанными  по ней багровыми опухолЯми. Њатео Љолон,  держась  за
стену,  подошел  ближе. ’олько по зеленым,  как изумруды,  глазам,  вылезшим
теперь из орбит и придававшим лицу выражение безумиЯ, он узнал  в этом живом
трупе Њону ‘офию.
     Ќикогда прежде анатом не сталкивалсЯ с такой свирепой формой  сифилиса.
Љогда он откинул одеЯло, его глазам предстало жуткое зрелище: крепкие, как у
молодого животного, гладкие, словно выточенные из дерева,  ноги превратились
в  пару жалких костей. ђуки, такие миниатюрные, что, казалось, они не  могли
обхватить  головку  возбужденного члена,  теперь  походили на  две  иссохшие
ветви; соски, своим совершенством  и  нежностью напоминавшие цветок, если на
земле росли цветы, напоминавшие соски Њоны ‘офии...
     Њатео Љолон присел на край кровати, погладил волосы больной - жидкие  и
спутанные, - провел  ладонью по  покрытому  морщинами лбу. Ћн плакал.  Ќе от
жалости. €  не  от состраданиЯ.  Ћн  плакал с безутешностью  влюбленного. Ћн
любил  каждую частицу  этого уничтоженного болезнью тела.  Ћчень бережно  он
взЯл  Њону ‘офию за щиколотки и  медленно развел ноги. “видел сухую  увЯдшую
вульву,  похожую на беззубый рот старухи, раздвинул плоть  и  коснулсЯ  Amor
Veneris. ЉоснулсЯ с нежностью и  лаской. Џогладил с бесконечной  любовью.  “
него сжалось горло, и он снова заплакал.
     -  ‹юбовь моЯ, - растроганно  проговорил он и повторЯл "любовь моЯ...",
ласкаЯ свою сладостную "Ђмерику".
     Џод кончиками пальцев анатом ощутил легчайшее трепетание, затем услышал
тихий вздох. ‘ мокрым от слез лицом он спросил:
     - ’ы менЯ любишь? - ‚ его голосе звучала мольба.
     Њона ‘офиЯ  поглЯдела в  окно,  вдохнула  весь  воздух,  который  могли
вместить ее больные легкие  - всего  один глоточек воздуха, - и неподвижными
губами, голосом, который, казалось, доносилсЯ из глубины пещеры, сказала:
     - ’вое времЯ истекло, - и испустила предсмертный хрип.

     ‚ершина
     I
     Ќа самом высоком месте горного хребта, отделЯющего ‚ерону от ’рента, на
вершине Њонте-‚ельдо, ворон  опускаетсЯ на еще не  остывший труп. Џрежде чем
погрузить клюв в груду падали, ворон вдыхает любимый запах. Ћ таком обеде он
давно мечтал. Ћн трогает клювом  остекленевший глаз, ловко извлекает его  из
глазницы,  слегка  отодвигает  в   сторону   и  жадно   проглатывает.  Џотом
перебираетсЯ  на грудь  и  погружает клюв  в рану, из  которой, словно  кол,
торчит  кинжал. …ст  досыта. Џрежде чем взлететь и направитьсЯ в  ‚енецию, к
Љанал-ѓранде, по которому с  минуты  на  минуту  должен, как и каждое  утро,
проплыть  груженный  трупами  баркас, ворон устраиваетсЯ  на руке мертвеца и
клюет  подушечку пальца  до тех пор,  пока  не отделЯет мЯкоть. ‚ первый раз
‹еонардино без страха ест с руки хозЯина. ‡автра он вернетсЯ за остальным.