те  или  опасном  морском  пути,  и  голос  его  пухнет  от
королевской  мудрости.  Ќе  привыкший  к  возражениЯм   голос   этот   будет
пустопорожне продолжать: "Ђ  купцы,  купцы,  ”енг,  они  же  такие  докучные
ракальи!  Џроцветают  в  безопасности,  которую  обеспечивает   государство,
пользуютсЯ нашими дорогами, нашими портами, нашими безопасными  городами,  а
потому должны платить налоги, но они бесстыже прЯчут свои богатства, укрываЯ
их там и тут, где никакой писец их не разыщет!  ‚  дни  нашего  отца,  ”енг,
богатство нельзЯ было укрыть, оно было на  виду  у  всех:  урожаи  и  земли,
хижины вассалов и крепостных, пастбища и набитые зерном амбары - королевский
сборщик налогов подводил им  итог  с  одного  взглЯда,  но  нынче  богатство
пробираетсЯ тишком, оно невидимо просачиваетсЯ из места в место в виде цифр,
записанных в счетных книгах. ‹егко винить евреев, но, попомни мои  слова,  в
этот прогнивший век не только евреи готовы охотно братьсЯ за  такое  грЯзное
дело, как ростовщичество, смеЯтьсЯ над вечной  погибелью,  сводить  дебет  и
кредит к фальшивому балансу, и так из города в город, из порта в порт, а узы
верности, которые в дни нашего  отца  свЯзывали  крепостного  с  господином,
господина с королем, а королЯ с Ѓогом, уже, фигурально выражаЯсь, в счет  не
ставЯтсЯ, и даже различие в Языках,  прежде  отделЯвшее  обитателей  гор  от
обитателей долин, теперь растворилось в Языке цифр - цифр, мой дорогой ”енг,
выдуманных самим Ћтцом ‡ла в обличье магометан и привезенных возвратившимисЯ
крестоносцами,  нередко  вместе  с  губительным  сифилисом,  подцепленным  у
какой-нибудь смуглой шлюхи. Ѓогатство купца, проклЯни его •ристос, скользко,
как змеЯ, и ничем себЯ не выдает, кроме как в дорогом убранстве его  спальни
да количестве серебра и золота, которое он  навешивает  на  свою  разжирелую
супружницу!"
     ‚  разглагольствованиЯх  ѓорвендила  была  -  как  и  всегда  прежде  -
бессвЯзнаЯ  смачность,  затаеннаЯ  хвастливость,  когда  его  Язык  не   мог
удержатьсЯ и не коснутьсЯ изнанки его духа - женщин,  которым  он  раздвигал
ноги по праву победителЯ, вот как с ‘елой, хотЯ ”енг упрашивал пощадить  ее,
сослать на остров  или  вернуть  норвежцам  за  выкуп;  но  нет,  ѓорвендилу
обЯзательно надо было поиметь ее, пусть она  царапалась  и  боролась,  точно
валькириЯ. € запЯтнанный, опозоривший  себЯ  многими  легкими  победами  над
красивыми и беспомощными,  король  продолжал  самозабвенно  бубнить,  а  жир
мЯсных Яств блестел в его бороде, а брюхом он мог бы потЯгатьсЯ с  любым  из
купцов, которых примеривалсЯ ограбить. Њысль, что этот раскормленный боров в
человеческом обличье имеет право с благословениЯ  –еркви  осквернЯть  ѓеруту
всЯкий раз, едва в нем взыграет похоть, приводила ”енга в исступление, почти
граничившее с жаждой убить. …е покорЯющаЯ грациЯ словно открывала перед  ним
сиЯющее окно в иной, более чистый мир. Љогда он смотрел  на  нее,  его  душа
трепетала от света, врывающегосЯ внутрь.  Ћна  уходила  от  общего  стола  с
завтраком к своему  столику  с  овальным  зеркалом  возле  окна  и  начинала
расчесывать щеткой волосы. ‘пина под  мЯгким  утренним  халатом  выгибалась,
округлый розовый локоть выскальзывал из широкого рукава  в  мерном  движении
вверх-вниз,  вверх-вниз,  светло-медные  волосы  потрескивали  и  топырились
тысЯчей огненных кончиков. ђот  ”енга  пересыхал  от  такой  близости  к  ее
неприкасаемой плоти.
     ‚ том, что ее тело таит  вожделение,  она  сама  призналась  в  игровом
разговоре с ним. Ћна небрежно прибегала  к  изысканным  понЯтиЯм  куртуазной
любви, говорЯ о нижних частЯх, которым верхние  всего  лишь  служат.  Ќо  он
понимал,  что  она,  с  тем  особым  женским  искусством  прЯтать  от   себЯ
собственные цели в переизбытке отчетливости,  главным  образом  намеревалась
взвихрить  единение  душ  изнутри   неприступной   крепости   ее   положениЯ
царственной супруги и матери. …й было тридцать пЯть,  она  достигла  вершины
своего зрелого расцвета. „о тех пор  пока  она  оставалась  способна  родить
королю еще одного наследника, длЯ любого другого  датчанина  возлечь  с  нею
значило бы совершить неслыханную государственную измену и оскорбить  Ќебеса.
ЉоролевскаЯ кровь была свЯщенна - кровь Ѓога  на  земле.  €  обожание  ”енга
включало  самозащитный  аскетизм,  абстрактность.  Ћн  не  рисовал  в  своем
воображении ее нижние части или  сладострастные  позы  открывающие  женщину,
подобно кобыле во времЯ случки длЯ совокуплениЯ. ‘меющаЯсЯ  игра  ее  губ  и
глаз, небрежнаЯ музыка ее ласкового голоса, взглЯд-другой на ее босые ступни
и розовую утреннюю томность были длЯ него достаточной любовной  пищей  -  на
этой зыбкой стадии образы чего-то большего были бы ему омерзительны. Џодобно
соколам, любовь следует держать на грани  голода.  Њы  любим,  узнал  он  из
поэзии Џрованса, куда в своих скитаниЯх попадал не раз, не столько  дар  нам
вручаемый, обрызганную луной наготу и облегающую влагу  подчинениЯ,  сколько
божественную милость вручениЯ - последнее одеЯние снЯто, и темно-откровенный
прЯмой взглЯд в спальне, приказ тебе дорого оценить этот дар,  вырванный  из
сумерек ќдема.
     ѓеруту он врЯд ли мог оценить дороже. Ћн любил  ее  здравый  смысл,  ее
всепрощающую веселость. ЏерейдЯ совсем  юной  от  отца  к  мужу,  угнетеннаЯ
мужем, чьи достоинства пленили отца, она знала, что в ее жизни были какие-то
пробелы, но не затаила обиды. ’акой доброй она была, такой  разумной,  такой
естественной дочерью Џрироды! "Џрирода" - это слово часто звучало в ее речи,
и она пользовалась им, как женщины на других Языках говорЯт:  der  Gott,  le
bon Dieu, Iddio,  Dios  {Ѓог  -  соответственно  по-немецки,  по-французски,
по-провансальски, по-испански.}.  ”енга  чаровало,  как,  пока  серо-зеленые
глаза определЯли точный вес всего, щедрые губы и  крошечные  мускулы  вокруг
них вели свою игру, будто в каждом слове крылась особаЯ шутка и она не могла
не смаковать ее. Љогда она произносила его имЯ, то  чуть  растЯгивала  "нг",
почти как второй слог. € собственное ее имЯ в тех редких случаЯх, когда  она
сама его называла -^…„њ нашими именами пользуютсЯ удобства ради другие люди,
а длЯ нас они существуют на самом  краю  сознаниЯ,  длЯ  которого  мы  нечто
слишком огромное и неЯсное, так что не укладываемсЯ в имени, - смЯгчалось  в
нежное "ѓерута".
     Љаждый оттенок ее речи, мысли и движениЯ казалсЯ ему совершенством,  от
которого захватывало дух. „аже  маленькаЯ  щелка  между  двумЯ  ее  верхними
зубами была само совершенство, нежданнаЯ прелесть, когда она улыбалась.  Sas
belas dens вспомнилась ему строка из стихотворениЯ Ѓертрана де Ѓорна.  Vuolh
sas belas dens an dos. •очу ее прекрасные зубы  в  подарок.  †енщина,  чтобы
любовь вознесла ее на пьедестал, должна иметь изъЯн, слабость, и  у  ѓеруты,
казалось ему, это была ее покладистость, покорное принЯтие того,  что  есть,
благодарЯ чему ее отец, а затем муж распорЯжались ею, как  находили  нужным.
…е любовь к природе  породила  в  ней  фатализм,  склонность  уступать.  Ћна
уступила бы и ему, если ее подтолкнуть. Ћн чувствовал это.  €  ей  следовало
принадлежать ему, потому что лишь он один видел  ее  настоЯщую.  ЉоролевскаЯ
власть окончательно ослепила его брата, который и  всегда  был  толстокожим,
приверженцем широких, приблизительных, всего лишь полезных истин.
     ‚сегда видеть ѓеруту рЯдом с  собой  значило  бы  длЯ  ”енга  ежедневно
купатьсЯ в сиЯнии, от которого теперь ему приходилось отвращать глаза,  хотЯ
ее образ темным силуэтом раз и навсегда запечатлелсЯ в  глубине  его  мозга.
ђЯдом с ней свинец в нем стал бы золотом, она  очистила  бы  его  сердце  от
ютландской тьмы, давно в него заползшей. € - мысль совершенно  излишнЯЯ,  но
факт есть факт - она сделала бы его королем. „аниЯ и ѓерута принадлежали  бы
ему одновременно. ’акаЯ величественнаЯ возможность маЯчила лишь в нескольких
шагах от него, пока он стоЯл, томЯсь жаждой, среди придворных своего  брата.
†елание ”енга, когда оно обрушивалось на него сзади, было настолько сильным,
что его колени грозили подогнутьсЯ, а в голове стучало от нетерпениЯ.
     € когда жажда бушевала в нем, его брат становилсЯ из ничтожного жалким,
из ненавистного беспомощным. ѓорвендил понЯтиЯ  не  имел,  какой  опасностью
оборачивалось длЯ него его неоценимое сокровище. …му и в голову не приходила
мысль - ну разве что  как  мимолетнаЯ  шутка  -  о  зависти,  снедающей  его
влюбленного брата. ”енг должен был убрать свою опасную зависть  подальше  от
владений этого тупоголового монарха - беззащитного в  своем  самодовольстве,
ничего не подозревающего из-за своих  понЯтий  о  взаимоотношениЯх  братьев.
Џризрак их отца ѓорвендила следил за происходЯщим.  Ћбрывок  совести  свЯзал
руки брата-злодеЯ. ”енг опЯть отправилсЯ на  юг,  вновь  служить  правителЯм
ѓенуи, номинальным вассалам императора, а затем - уже на  их  службе  -  еще
дальше на юг, а потом на восток, как посланец  к  союзнику  ѓенуи,  престолу
‚изантии из порфира и слоновой кости.
     ‚ знак прощаниЯ он приказал ’орду доставить ‚ирсавию,  чьи  глаза  были
распечатаны, королеве в ќльсинор. Ќа протЯжении десЯтка лет бурной "жизни  и
дальнейшего закаливаниЯ ”енг иногда гадал о том, что сталось с его подарком.
€ всюду с ним, приколотое к изнанке его нижней туники из  самого  грубого  и
наиболее прочного полотна, как залог и  источник  непреходЯщего  раздражениЯ
было мЯгкое коричневое грудное перо, которое она дала ему.

        II 

     Љороль был раздражен.
     - Ќо  чему  еще  мальчик  может  научитьсЯ  в  ‚иттенберге?  -  говорил
ѓорвендил. - …му же двадцать девЯть! Ђ мне уже все шестьдесЯт, тут ноет, там
болит, и сон вдруг сковывает! ѓамлету давно пора вернутьсЯ домой и поучитьсЯ
королевскому делу.
     ѓеруте продолжала расчесывать густые волосы, которые в  полумгле  этого
унылого зимнего утра испускали под ее щеткой  ореол  статического  свечениЯ.
Ќекоторые искры были голубыми, другие  желтоватыми,  поразительно  длинными;
они выпрыгивали из-под на редкость  жесткой  щетки,  когда  ѓеруте  особенно
резко дергала непокорную медную прЯдь. —ем дольше  она  водила  щеткой,  тем
больше тончайших нитей поднималось над ее головой.
     - Џо-моему, он находит нас слишком  неутонченными.  Њы  чересчур  много
пьем, едим,  орудуЯ  охотничьими  ножами.  Њы  варвары  в  сравнении  с  его
тамошними профессорами.
     -  Ќеутонченными!  €ли  он  думает,  будто  жизнь  -  представление  на
подмостках, где кривлЯютсЯ мальчишки в женских платьЯх?
     - Ћн не говорит мне, о чем он думает, - сказала она. - „а и вообще ни о
чем со мной не говорит. Ќо Љорамбис иногда упоминает про то, что  слышит  от
‹аэрта, и, насколько  Я  понЯла,  в  образованных  кругах  на  юге  возникло
брожение  из-за  обрывков  древних  знаний,   которые   привезли   с   собой
крестоносцы, - арабы и византийские монахи переписывали их век за веком,  да
только никто их не читал. —то-то о новом научном взглЯде на мир, что бы  это
там ни  значило:  позволить  природе  рассказывать  нам  о  себе  мельчайшие
подробности, сначала одну, потом другую, третью, как  будто  женщины,  дети,
мельники, земледельцы не занимались этим во все времена. ‚место  того  чтобы
брать на веру все, что говорЯт свЯщенники и ЃиблиЯ, имею Я  в  виду.  ‚место
того чтобы исходить из первичных принципов, ты сам выводишь свои принципы из
массы частностей, которые наблюдаешь. €звини, Я говорю путано, но  ведь  еще
раннее утро, мой дорогой.
     - ’ы подтверждаешь мои наихудшие подозрениЯ. Њой  сын  там,  на  ќльбе,
учитсЯ тому, как сомневатьсЯ! “читсЯ издевательствам и  кощунствам,  пока  Я
стараюсь привить благочестие и порЯдок скопищам датчан, замышлЯющих коварные
планы и мЯтежи.
     - —то еще говорил Љорамбис? - задумчиво произнесла  ѓеруте,  а  над  ее
головой все играли и играли всполохи. - Љак будто про то, что  человек  есть
мерило всех вещей, и в этом, право же, есть некоторый смысл: ведь мужчины  и
женщины тут вокруг нас повсюду, тогда как Ѓога (пусть мы все чувствуем,  что
он здесь - где-то здесь) наблюдать  куда  труднее.  ’ем  не  менее  невольно
усомнишьсЯ, годЯтсЯ ли люди в мерило  всех  вещей.  Њы  ведь  и  себЯ  не  в
состоЯнии толком измерить. Њы -  единственное  животное,  которое  совершает
ошибки.
     - Ќадо вернуть ѓамлета, не то тинг изберет другого, когда Я... если  бы
Я...  ‚едь  на  менЯ,  как  Я  говорю,  вдруг  находЯт  непонЯтные  приступы
усталости.
     - ‚сего лишь  нормальное  старение,  милый.  Њне  тоже  чаще  требуетсЯ
вздремнуть, чем прежде. ’ы проживешь еще не меньше двадцати лет,  -  сказала
королю его супруга, вычесав особенно внушительную  голубую  искру  из  своих
длинных волос, словно мысль эта не была длЯ нее такой уж утешительной. - ‚ы,
юты, крепче железа. Џосмотри на  своего  брата.  ЏЯть  ран  после  стычки  с
турками в засаде, и он все еще двигаетсЯ, точно пантера,  с  волосами,  гуще
медвежьих.
     …й было приЯтно упомЯнуть ”енгона, недавно  возвратившегосЯ  из  своего
пожизненного рыцарского изгнаниЯ и внезапно ставшего  очень  внимательным  к
тем, кто жил в ќльсиноре. …го шевелюра и борода, красиво обрызнутые сединой,
сохранили пышность, тогда  как  светлые  кудри  ѓорвендила,  когда-то  столь
великолепно нордические, печально поредели надо лбом и на затылке,  открываЯ
каменную крепость его черепа, мраморно гладкого.
     - „а, - сказал он громко, расхаживаЯ взад и вперед,  подводЯ  итоги,  -
мой шальной братец вернулсЯ и болтаетсЯ возле замка,  будто  чует  тут  свое
будущее, а ѓамлет, который должен был бы здесь показывать себЯ  достойнейшим
преемником,  проматывает  дни  в  ‚иттенберге   на   бесплодные   логические
измышлениЯ, а ночи - в безумствах со шлюхами,  что  не  бросило  бы  слишком
большой тени на девЯтнадцатилетнего мальчишку, но марает мужчину  на  десЯть
лет старше.
     Ћн бушевал и гремел, будто лист олова, которым  грохочут  за  кулисами,
изображаЯ гром.  ѓеруте  провела  Языком  позади  зубов,  чтобы  не  сказать
чего-нибудь слишком скоропалительного этому своему мужу с  его  тЯжеловесной
непоколебимостью.  Ћна  все  чаще  и  чаще  ловила  себЯ  на  скрытности   и
взвешивании в разговорах с ним, прежде таких непосредственных и откровенных,
хотЯ он по большей части отвечал невнЯтным бурканьем.
     - Ќе думаю, - сказала она, - что у нашего сына есть склонность к грубым
удовольствиЯм, за которые ты осуждаешь его не  без  зависти.  Џока  он  рос,
приобщение к тайнам природы, насколько было дано замечать матери, словно  бы
вызывало у него больше недоуменного удивлениЯ и отвращениЯ, чем восторга. Ћн
не находит радости в женщинах  как  таковых.  …му  самому  настолько  присущ
принцип пассивности, что в других пассивность его не привлекает. ‹ишь  очень
юный и  хрупкий  сосуд  скудельный  может  заставить  •амблета  забыть  свою
разборчивость. џ думаю,  супруг  мой,  как  уже  упоминала,  об  Ћфелии.  …й
семнадцать - тот самый возраст, в каком Я вышла  замуж,  и  во  времЯ  своих
нечастых приездов в ќльсинор принц все больше замечал ее, по мере  того  как
она расцветала. € этим летом, мне кажетсЯ, их отношениЯ перестали  сводитьсЯ
к  поддразниваниЯм,  которыми  старший  двоюродный  брат   отделываетсЯ   от
болезненно застенчивой обожающей его девочки. Ћна превратилась в красавицу с
нежным характером и задорным умом, хотЯ  по-прежнему  остаетсЯ  застенчивой,
как подобает девушке.
     ђасхаживаЯ по их опочивальне, будто слепо ища выход из  нее,  ѓорвендил
сказал:
     - Ћна не просто застенчива, она немножко не  в  себе.  ‚  мозгу  у  нее
трещинка, котораЯ при любой беде может  его  вовсе  расколоть.  Љроме  того,
принцу положено женитьсЯ на принцессе, чтобы таким образом  расширить  свЯзи
престола,  его  влиЯние.  †енитьсЯ  на  дочери  своего  камерариЯ  -  значит
совершить извращенный политический инцест. Љорамбис так долго  льстил  нашим
ушам своими советами, что Я подумываю отослать его от  двора  -  разумеетсЯ,
названо это будет его заслуженным и щедро вознагражденным уходом  на  покой,
возможно, с обретением его в охотничьем домике над ѓурре-‘е, на пристройки к
которому и новую крышу он потратил столько капелек из королевского кошелька.
     ЌеприЯтнаЯ  новость  длЯ  ѓеруте,  котораЯ  считала   Љорамбиса   своим
союзником в ќльсиноре, обдававшем ее холодом даже больше,  чем  прежде.  Ћна
скрыла свое огорчение, возразив:
     - Љорамбис давал советы не только тебе, но и моему  отцу  ђодерику.  Ћн
живаЯ свЯзь с моим девичеством и простыми  веселыми  днЯми,  когда  норвежцы
только-только потерпели поражение.
     - ‚от именно. Ћн слишком уж привык гретьсЯ  возле  королевской  власти.
„олгаЯ близость к престолу вскармливает  зависть  и  наглость.  …го  происки
сделать свою худосочную дочку,  чахлую,  как  ее  покойница-мать,  следующей
королевой,  лишив  менЯ  всЯкой  возможности  выгодного  брачного  союза,  Я
приравниваю к государственной измене. ‚осточнее  Ќовгорода  есть  принцессы,
которые ради западного брака принесут с собой  приданое  азиатского  размаха
Янтарем, пушниной и тундровыми изумрудами. †енитьба •амблета - это вопрос не
сердечных  склонностей,  но  дело   государственной   важности,   подлежащее
беспристрастному рассмотрению и взвешиванию.  ЌельзЯ  доверЯть  советнику  с
дочкой на выданье.
     ѓеруте положила щетку, чтобы отвернутьсЯ от зеркала и сказать, глЯдЯ  в
лицо мужу:
     - Ќикаких происков нет - ни Љорамбиса, ни моих. Џросто естественный ход
вещей, который мы оба заметили, но вовсе не поощрЯли, - интерес  •амблета  к
этому цветочку, распустившемусЯ при его собственном дворе, пока он почти все
времЯ отсутствовал. Ќу а она  -  как  могла  она  не  быть  очарована  нашим
царственным  отроком,  пока  он  складывалсЯ  в  такого   замечательного   и
обаЯтельного мужчину, завиднейшего жениха, но ни  с  кем  не  помолвленного?
Ћднако она кроткаЯ девушка и оставит всЯкую надежду, если ей прикажет отец.
     - Ќу, так пусть прикажет. Њожет, она и твоего брачного возраста, но  ты
не была бледной немочью, не вжималась в тень твоего отца, стоило ему  только
нахмуритьсЯ.
     - Љогда требовалось,  то  и  была,  -  возразила  ѓеруте,  лицо  у  нее
разгорелось, - как ты прекрасно помнишь,  добившись  своего,  потому  что  Я
покорилась. ‚ Ћфелии больше силы и здравого смысла и  запасов  страсти,  чем
тебе благоугодно думать. Њой инстинкт подсказывает мне, что она будет рожать
крепких и здоровых детей.
     ѓорвендил обратил на нее  флегматичные  бледные  глаза,  которые  порой
видели слишком уж много.
     - ’вой инстинкт подчинЯетсЯ твоему  желанию,  моЯ  дорогаЯ.  ’ы  упрЯмо
видишь в ней себЯ молодую  и  хотела  бы  установить  гармонию  между  нашим
единственным наследником и отзвуками твоей юности. ѓеруте,  не  ищи  в  этой
хрупкой девице средства длЯ собственного запоздалого удовлетворениЯ и победы
над  собственным  сыном.  ЋрудиЯ  выкручиваютсЯ  у  нас  в  руках,  если  мы
неправильно ими пользуемсЯ, и ранЯт нас.
     ѓеруте  со  стуком  положила  щетку  на  туалетный  столик  из  дуба  и
шиповника, где были разложены средства длЯ поддержаниЯ  красоты,  в  которых
она, собственно, нисколько не нуждалась, хотЯ ей было уже сорок семь:  щетка
из кабаньей щетины с черными кончиками, два резных  гребнЯ  слоновой  кости,
железные щипчики, чтобы выщипывать  лишние  волоски,  которые  расширЯли  ее
брови, пробивались на  ее  округлых  висках,  четыре  зубочистки  -  две  из
слоновой кости, а две из золота, ольховые прутики с концами, размоченными  и
растрепанными в волокнистые кисточки, чтобы сохранЯть ее улыбку сверкающей и
оберегать от зубных червей,  баночка  из  мыльного  камнЯ  длЯ  растертой  в
порошок хны и еще одна с лЯпис-лазурью, чтобы подкрашивать щеки и веки в дни
торжественных церемоний, тальк, чтобы скрывать красноту  кожи,  и  "душистый
ларец" из благоуханного кедра с ароматными притираниЯми длЯ смЯгчениЯ кожи и
разглаживаниЯ морщинок у глаз. ‚ своем овальном  металлическом  зеркале  она
увидела лицо, все еще сохранЯющее свежую девичью  полноту  и  в  эту  минуту
розовое от гнева из-за внезапного ощущениЯ вины. Ћна сказала ѓорвендилу:
     - џ всего  лишь  высказываю  мысли  о  деле,  про  которое  мой  супруг
заговорил сам, - как вернуть принца •амблета ко двору,  к  его  царственному
предназначению. џ сожалею, что мои побуждениЯ кажутсЯ  двусмысленными,  хотЯ
мне они кажутсЯ искренними и добрыми.
     -  Љороль  постоЯнно  получает  добрые  советы,  так  что   выучиваетсЯ
распознавать за ними собственную выгоду того, кто их дает.
     - € доходит до того, что подозрениЯ высушивают его сердце  до  величины
шишечки на его скипетре, - с жаром отозвалась ѓеруте. - ЏонЯтно, почему  его
сын отказываетсЯ вернутьсЯ домой.
     - Ћн избегает не менЯ, - огрызнулсЯ ѓорвендил, но тут же,  испугавшись,
как бы его королева не обиделась на столь Ясный намек на нее, он поправилсЯ:
- Ќу... э... все дело в климате, - и замолк на  описании  местной  непогоды,
столь неуловимо вЯлой и неблагоуханной.

     - Ђ что произошло с ‚ирсавией? - спросил ”енгон у ѓеруте. Ћни сидели  в
одной из тех комнат ќльсинора, куда редко кто заглЯдывал, но слуга  ”енгона,
‘андро, стройный уроженец Љалабрии с  кожей  цвета  меда,  убедил  на  очень
скверном датском Языке упиравшегосЯ прислужника принести  дрова  и  затопить
очаг. ЏоленьЯ были Ясеневые, только что наколотые, и сильно  дымили.  Ћднако
знатные собеседники не обращали вниманиЯ, что  их  глаза  слезЯтсЯ,  а  ноги
замерзают, настолько они были поглощены тем, что  сообщали  друг  другу  под
прикрытием слов.
     ‚ растерЯнности ѓеруте переспросила:
     - ‘ ‚ирсавией?
     - Њолоденькой бурой сапсанкой, которую Я прислал тебе много лет  назад.
’ы забыла - так королевы привыкают к подаркам от почти незнакомых.
     - ’еперь почти, но незнакомый? Ќикогда. џ помню. Њы  плохо  сочетались,
‚ирсавиЯ и Я. …е распечатанные глаза видели слишком  уж  много,  и  она  все
времЯ "била" (это ведь так называют?), целЯсь во все  блестЯщие  предметы  в
моем покое, когда на них падали солнечные лучи. € она кидалась  на  звуки  в
стене, то ли мышей, то ли ласточек, гнездЯщихсЯ в трубе, но  слишком  слабых
длЯ моих ушей. Њне не удавалось воззвать к ее разуму.
     - ‘ соколами это никому  не  дано,  -  сказал  ”енгон  мЯгким  журчащим
голосом, который, заметила она, приберегал длЯ  нее  одной.  ‘  мужчинами  и
слугами он говорил громко и  четко,  даже  властно.  ‡а  прошедшие  годы  он
прибавил в весе, его голос в громкости. - ђазум над ними не властен. ‚  этом
они подобны нашим глубинным натурам,  над  которыми  разум  тщетно  пытаетсЯ
поставить себЯ господином.
     - Љак Я обнаружила, королеве в замке не так просто получать каждый день
парное мЯсо. Џо ночам ее  негромкие,  но  несмолкающие  крики,  плач  по  ее
свободе,  как  Я  воображала,  не  давали  мне  спать.  ‘тарший  сокольничий
ѓорвендила забрал мою чахнущую от голода подопечную в королевскую соколЯтню,
но там существовал давно  установленный  порЯдок,  и  другие  хищные  птицы,
обломанные длЯ службы людЯм, не пожелали принЯть  нашу  полудикую  ‚ирсавию.
‘окольничий опасалсЯ, что ее убьют, перервут ей горло или сломают хребет,  в
те необходимые часы, когда с птиц снимают колпачки, чтобы они могли  размЯть
крыльЯ под высокими сводами соколЯтни.  „умаЯ,  что  ’орд...  его  ведь  так
звали... возьмет ее назад, Я поехала в ‹окисхейм с двумЯ стражами, но  нашла
там только того мальчика, бледного хромого мальчика...
     - ‹ьота, - подсказал  ”енгон,  его  собольи  глаза  искрились,  питаЯсь
каждым ее движением, каждой интонацией, каждой черточкой ее лица, и  ѓеруте,
продолжаЯ говорить, почувствовала, что ее  Язык  и  жесты  замедлЯютсЯ,  как
музыкант замедлЯет темп, если слишком остро сознает, что  его  слушают.  Џод
тЯжелым сюрко на меху,  зашнурованном  спереди  поверх  голубой  котарды  из
серебрЯной парчи, по ее коже побежали мурашки. ЉакаЯ  женщина  -  а  уж  тем
более сорока семи  лет  от  роду  и  более  уже  не  худощаваЯ  -  могла  бы
противостоЯть  столь  жадному  интересу  к  себе?  Ћна  привыкла,   что   ею
восхищаютсЯ, но не пожирают глазами, вот как сейчас.
     - Њаленький ‹ьот, да-да, - согласилась ѓеруте, торопЯсь  разделатьсЯ  с
этими неприЯтностЯми десЯтилетней давности, когда чуть-чуть зловещий подарок
”енгона впутал ее в своего рода  секрет,  хотЯ  ѓорвендил  был  поставлен  в
известность о странном подарке его брата  и  презрительно  засмеЯлсЯ:  "…сли
мужчине подарить прЯлку, - сказал он, - толку будет ровно столько же!"
     Ћна продолжала, стараЯсь соответствовать осторожности в голосе мужчины,
с которым разговаривала:
     - Ћн сказал, что ’орд заболел от старости и жестоких  требований  ухода
за птицами, а  твои,  согласно  твоему  распорЯжению  перед  отъездом,  были
уступлены продавцу этих ценных и опасных птиц в Ќедебо.
     - џ не думал, что вернусь скоро, - объЯснил ей ”енгон. - џ дал обет.
     - Љакой обет?
     - Ћбет отречениЯ.
     - ЋтречениЯ от чего, могу ли Я спросить?
     - “ кого есть больше права спрашивать? џ отрекалсЯ видеть тебЯ, слышать
тебЯ, вдыхать твое легкое, сводЯщее с ума благоухание.
     Ћна  залилась  краской.  “  него  была  манера  намекать   словами   на
невыразимое, однако с ее зачина, и ей не в чем было его упрекнуть.
     - Ќо с какой стати? - тем не менее возразила она. - —еловек имеет право
оказывать знаки вниманиЯ своей невестке, если это делаетсЯ с уважением.
     - “важениЯ мои мысли не исключали, однако заходили дальше. Џугали  менЯ
своим неистовством, тем, что занимали все часы  моего  бодрствованиЯ,  а  по
ночам, в ужасных искажениЯх, владели  моими  снами.  ‚  моих  снах  ты  была
распутна, а Я носил корону. ‚озможно, мои опасениЯ  были  династическими:  Я
боЯлсЯ, что из любви к тебе и зависти  к  нему  могу  причинить  вред  моему
брату.
     ѓеруте встала, отчасти  от  испуга,  отчасти  чтобы  согретьсЯ  в  этой
холодной задымленной комнате.
     - Њы не должны говорить о любви.
     - „а, не должны.  ђасскажи  мне  о  судьбе  бедной  одинокой  ‚ирсавии,
слишком дикой длЯ ее госпожи и слишком ручной длЯ вольной природы.
     - Њы отнесли ее, ‹ьот и Я, на твой луг, где ты показывал мне  соколиную
охоту, и освободили.
     - Ћсвободили? Ќо что длЯ нее означала свобода? ’олько смерть  в  когтЯх
более крупной, более дикой птицы, ни в чем не испорченной рукой человека.
     Ћн тоже встал, чтобы не сидеть, развалившись в  кресле,  если  королева
стоит.
     - …е приручала не моЯ рука, -  сказала  ѓеруте,  -  мы  снЯли  путы,  и
сначала она полетела низко,  волнисто,  словно  волочила  за  собой  креанс,
который вот-вот потЯнет ее назад, но потом, не ощущаЯ помехи, устремилась  в
небо и, поднимаЯсь, опускаЯсь, кружа,  изведала  широту  его  просторов,  но
притом поворачивала и поворачивала, стараЯсь оказатьсЯ над  нами,  описывала
недоуменные круги, словно  не  желала  рвать  привычную  свЯзь.  Ћна  начала
спускатьсЯ, будто в намерении снова сесть на мое запЯстье, но свою  перчатку
из шагрени на стеганой подкладке Я бросила в высокую траву, а она  в  полете
углЯдела ее там и как будто хотела ее схватить и вернуть мне.  Ќо  нет!  ’ут
она с клекотом унеслась прочь к лесу ѓурре в направлении ќльсинора.
     - ’ы помнишь все так, словно это нарисовано на твоей  памЯти.  €  может
быть, она вернулась в ќльсинор, опустилась на твой подоконник?
     - Ќет, но моих мыслей она не покидала. ‚едь тогда Я  понЯла,  насколько
она была дорога мне,  хотЯ  хлопоты,  которые  она  доставлЯла,  мешали  это
почувствовать.
     - Џотому что ее надо было кормить, хочешь ты сказать?
     - € убирать, оттирать грЯзь, которую  она  разводила,  и  проверЯть  ее
перьЯ на клещей  и  вшей  и  вообще  тревожитьсЯ  из-за  нее.  -  …е  фигура
содрогнулась от негодованиЯ, словно чтобы заставить  зазвенеть  колокольчики
на поЯсе. - ’ы как бы обременил менЯ своим  подобием,  которым  Я  не  смела
пренебречь,  чтобы  сохранЯть  тебЯ  живым,  хотЯ  неЯсно:  то  ли  в  твоих
странствованиЯх, то ли в моей памЯти.
     - †изнь, - признал ”енгон, - предъЯвлЯет  жестокие  требованиЯ.  Parta!
{“йди! (итал.)} - сказал он тихо своему слуге, и только когда смуглый юноша,
чьЯ тревожаще бесшумнаЯ легкость походки вызывала подозрениЯ у  тЯжеловесных
датчан, выскользнул из комнаты, ”енгон обнЯл ѓеруте там, где она  застыла  в
ожидании, негодуЯ, устрашеннаЯ разверзшейсЯ у ее ног бездной, но пламенеЯ от
желаниЯ, чтобы его губы - изогнутые, припухлые, почти как у женщины  даже  в
обрамлении  густой,  черной,  тронутой  сединой  бороды,   уже   готовые   к
соприкосновению, - слились с ее губами, и их дыхание взаимно  осквернило  бы
их, и влага за их зубами была бы внесена Языком в открытые теплые  рты  друг
друга. ‚ стеганном ромбами дублете он  выглЯдел  крепким,  как  дерево,  как
вздыбившийсЯ молодой медведь - моложе, меньше, тверже ѓорвендила. € его вкус
не отдавал гниющими зубами, недавним ужином, умЯгченным пивом, но был вкусом
живой древесины, как корень мандрагоры, когда она, маленькаЯ девочка, грызла
и обсасывала  его,  прельщеннаЯ  привкусом  миндалЯ,  намеком  на  сладость,
исходЯщую из-под земли.
     Ћна  вырвалась  из  его  объЯтиЯ,  тЯжело  дыша.  Џервое  желание  было
удовлетворено, но следом уже теснились другие, чреда бесстыдных  просителей,
и у нее закружилась голова.
     - ќто грех, - сказала она своему соучастнику в нем.
     Ћн  отступил  танцующим  движением,  его  губы  изогнулись  в   веселом
торжестве.
     - Ќе по закону любви, - быстро и нежно возразил он. - …сть грехи против
–еркви и грехи против природы, а она - более раннее и чистое творение  Ѓога.
Ќаш грех долгие годы заключалсЯ в том, что мы противились нашей природе.
     - ’ы думаешь, Я тебЯ любила? - спросила она,  не  пропустив  мимо  ушей
дерзость его самоуверенности, хотЯ ее тело налилось тЯжестью и  томилось  по
его объЯтию, как раненый зверек ищет прибежища в лесу.
     - Ќе могу поверить, - начал он осторожно, чувствуЯ, что малейший  намек
на вольность она может использовать как предлог, чтобы навсегда  бежать  его
присутствиЯ. - ‚озможно, это еретический догмат  моей  собственной  веры,  -
начал он заново, - но ’ворец не зажег  бы  во  мне  столь  Яростную  любовь,
налагаЯ запрет на ответную искру в предмете этой  любви.  Њожет  ли  молитва
быть столь бессильной? ’ы  всегда  с  добротой  принимала  мое  присутствие,
вопреки греху всех моих отсутствий.
     …е сердце, ее руки трепетали; она чувствовала, что в  ее  жизнь  грозит
вторгнутьсЯ большой смысл, больше всех прежних с тех  самых  пор,  как  она,
малютка-принцесса, молила о крошках любви ђодерика в беспорЯдочной  суматохе
его распутного двора. Љогда ты маленькаЯ, всЯкий смысл - большой; если позже
ты и утрачиваешь детскую опору заведомого прощениЯ и нескончаемых  спасений,
тем не менее сбивающее с толку ощущение чего-то большего  времЯ  от  времени
возвращаетсЯ.
     - џ могу продолжить этот разговор, - еле слышно сказала она ”енгону,  -
но не в  ќльсиноре.  ’олько  поглЯди  на  нас:  шепчемсЯ,  в  этом  холодном
задымленном закутке, а твой слуга ждет снаружи, думаЯ самое плохое!  ‚  этом
королевском обиталище ничто не  остаетсЯ  незамеченным,  и  моЯ  собственнаЯ
совесть морщитсЯ на малейший проступок, недостойный  королевы.  Ѓыло  лучше,
мой милый деверь, когда Я могла лелеЯть твой образ  в  краЯх,  какие  только
было способно нарисовать мое воображение, и с нежностью вспоминать,  как  ты
осмеливалсЯ поддразнивать королеву голосом, подобного которому  она  никогда
больше не  слышала,  чем  быть  с  тобой  здесь  и  встречать  твои  дерзкие
настоЯниЯ.
     Ћн рухнул на колени у ее ног на ледЯные плиты, обратив к ней  не  лицо,
но склоненную голову с густыми поседевшими волосами и белой полосой там, где
рана не свела его в могилу.
     - џ ни  на  чем  не  настаиваю,  ѓеруте,  Я  только  нищий,  молЯщий  о
милостыне. Џравда очень  проста:  Я  живу,  только  когда  Я  с  тобой.  ‚се
остальное - лишь актерскаЯ игра.
     - Ђ это не актерскаЯ игра?  -  сухо  сказала  ѓеруте,  проводЯ  по  его
щекочущим волосам ладонью, котораЯ похолодела от ее рокового решениЯ. -  Ќам
надо найти сцену получше, не взЯтую взаймы у нашего королЯ.
     - „а, - сказал он, вставаЯ и тоже переходи, как  она,  на  практический
тон. - Њой брат сверх того еще и мой король, и это жгло бы желчью,  даже  не
пади Я настолько низко, что возжелал его жену.
     - ЊенЯ... так давно пережившую свой расцвет? Њилый ”енгон,  неужели  ты
не встречал в средиземноморских землЯх женщин помоложе, которые  помогли  бы
тебе забыть твою толстую и стареющую невестку? ‚едь говорЯт,  что  вдали  от
наших пасмурных небес кровь струитсЯ жарко и ночи напоены ароматом лимонов и
цветов. - Ћна пыталась увести  их  с  предательской  свинцовой  трЯсины,  на
которую они вступили (это было Ясно, хотЯ и не высказано вслух),  вступив  в
преступный сговор.
     Ћн ответил ей в тон:
     - „а, так оно и есть,  и  там  есть  подобные  женщины  -  ведь  женщин
полным-полно в любых краЯх, но Я сын  вересковых  пустошей  и  тщетно  искал
взглЯдом северное сиЯние в тамошних небесах, где звезды висЯт совсем близко,
будто плоды. Ќаши всполохи  скользЯт  неуловимо,  дразнЯще.  €  в  сравнении
жаркое солнце и жирнаЯ луна, из которых южные народы  черпают  свою  Ясность
духа, кажутсЯ... как бы это сказать?.. вульгарными, наглыми, грубыми...
     - Ќеутонченными, - подсказала она, смеЯсь над  собой  и  над  гармонией
между ней и этим обаЯтельным злодеем. ђаз свЯщенники твердЯт женщине, что ее
нижние части  греховны,  значит,  ей  надлежит  взЯть  в  любовники  дурного
человека.

     ѓеруте призвала к себе Љорамбиса  в  тот  день,  когда  король  не  мог
потребовать  их  присутствиЯ.  ѓорвендил   устроил   смотр   сподсбьергскому
гарнизону, показавшись им в полном вооружении, дабы поддержать  их  дух  длЯ
сражениЯ,  по  его  словам  неизбежного,  с  молодым  ”ортинбрасом   и   его
норвежскими  ренегатами.  Ќесколько  дней  ѓеруте  могла  дышать   спокойно.
Џоследнее, времЯ  близкое  присутствие  ее  корпулентного  преданного  войне
супруга вытеснЯло воздух из ее легких; при одной только мысли о нем у нее  в
горле поднималсЯ тайный комок.
     Љамерарий казалсЯ  стариком  только  что  дефлорированной  новобрачной,
когда этот придворный, тогда еще стройный и только-только  достигший  сорока
лет,  пробежал  на  лыжах   двенадцать   лиг   по   свежему   снегу,   чтобы
засвидетельствовать подлинность крови на простынЯх.  Ђ  вот  матроне  сорока
семи лет он казалсЯ немногим старше нее, хотЯ следующий день рождениЯ  будет
длЯ него семидесЯтым, а его неухоженнаЯ козлинаЯ борода совсем побелела.
     - „орогой  друг,  -  начала  она,  -  среди  этого  двора  ты  один  за
королевской личиной увидел неспокойность моего сердца.
     …го мокраЯ нижнЯЯ губа задумчиво подвигалась, прежде чем он объЯвил:
     - Ѓыть может, многие замечали ее мимолетно, но только мне была дарована
честь обсудить с тобой некую неопасную смЯтенность чувств.
     - Ѓезопасное с годами становитсЯ неуправлЯемым. Ќеприметное раздражение
завершаетсЯ судорогами.
     - „ушевные тревоги, твое величество, - таков удел человеков, даже самых
высокопоставленных.
     - Ќе брани менЯ. Џо-моему, ты менЯ любишь, - сказала ѓеруте, и ее  рука
в собственном нервно-непроизвольном порыве опустилась к его колену. Ћн,  как
обычно, сидел в трехногом кресле с резной, завершающейсЯ острием спинкой,  к
которой никто не мог прислонитьсЯ безнаказанно. - Ђ от тех, кто  нас  любит,
никакому стыду не дано нас укрыть. - …е руки, так и не прикоснувшись к нему,
запорхали, указываЯ на толстые каменные стены вокруг них.  -  ќльсинор  стал
моей темницей с тех дней, когда в нем у менЯ на глазах умирал мой  отец.  Ћн
обЯзал менЯ и дальше быть здесь госпожой. †ить там, где мы живем с рождениЯ,
противоестественно: нашим разрастающимсЯ корнЯм  приходитсЯ  пролагать  себе
путь через груды старых обломков. џ надеЯлась, что годы снимут ощущение, что
Я заперта, как уши перестают слышать постоЯнно повторЯющиесЯ звуки, будь  то
грачиный грай или грохотание колес по булыжнику. Ќо этого не  произошло.  Љо
мне приближаетсЯ старость. ЊоЯ красота, котораЯ более  отражала  всего  лишь
хорошее здоровье, чем какую-то особую прелесть, увЯла, а Я так и  не  пожила
длЯ себЯ.
     - „лЯ себЯ? - повторил Љорамбис, двигаЯ мокрыми губами,  точно  пытаЯсь
определить вкус неуловимого понЯтиЯ.
     - џ была дочерью моего отца и стала женой вечно занЯтого мужа и матерью
далекого сына. Љогда же, скажи мне, Я служу той,  кого  несу  в  себе,  тому
духу, который волей-неволей продолжаю слышать и который  искал  выражение  в
моем первом кровавом крике, когда Я вырвалась на воздух из истерзанного лона
моей матери? Љогда, Љорамбис? € мне необходимо... это вовсе не  должно  тебЯ
возмутить...
     „рЯхлеющий государственный муж зачмокал, хлопотливо  расправлЯЯ  пышные
складки рукавов своего упелЯнда.
     - Ќо, возлюбленнаЯ ѓеруте, мы же определЯем себЯ через наши отношениЯ с
другими? ‚ольного, ни с чем не свЯзанного духа не существует.  …сли  вторить
твоей жалобе, так Я, отец далекого сына, с тех пор как ‹аэрт настоЯл на том,
чтобы отполировать себЯ в Џариже,  и  очень  близкой  дочери,  чьЯ  близость
раздувает мою тревогу, ибо она точнаЯ копиЯ своей матери и живет под угрозой
той же потусторонней красоты. џ, продолжаЯ  эту  цепь  зависимостей,  вдовец
Њагрит и покорный слуга моего королЯ. Ђ также, надлежащим  образом  расширив
это утверждение, и его супруги, моей несравненной королевы.
     ‚ этом обстоЯтельном протоколе крылось малюсенькое жало  -  утверждение
превосходства королЯ над королевой, как будто Љорамбис заранее  готовилсЯ  к
докучному и многим чреватому требованию.
     € она не замедлила с ним.
     - Њне нужен мой собственный укромный приют, - сказала она камерарию.  -
Њесто, где Я смогу быть "сама по  себе"  в  любом  твоем  толковании,  когда
позволЯт  мои  обЯзанности.  ‚дали  от  кишащего  людьми  ќльсинора,  однако
настолько близкого, чтобы верхом Я  могла  вернутьсЯ  в  замок  за  полчаса.
Љогда-то ты советовал мне поменьше читать и вышивать  и  побольше  упражнЯть
тело. Њесто, как Я себе его рисую, укрытое среди вольной природы,  свободное
от чьего-то вечного назойливого присутствиЯ, неотъемлемого  от  королевского
сана,  где  в  уединении  и  целебном  безделии  Я  могла  бы  вернуть  себе
величественность и благочестивость, приличествующие любЯщей супруге монарха.
     Љорамбис слушал,  наклонив  голову  набок,  распустив  нижнюю  губу,  с
сопротивлением,  как  она  почувствовала,  нараставшим  по  мере  того,  как
приближалсЯ момент высказать просьбу, к которой подводила ее речь.
     - Њилый старый друг, - заставила она себЯ продолжить,  перейдЯ  на  тон
грудной мгновенной интимности, который отчасти свидетельствовал об искреннем
порыве и импульсивной нежности, воскресшей  с  нарочитым  обращением  к  тем
днЯм, когда он еще был  стройным,  а  она  гибкой,  -  ты  знаешь,  с  каким
сознанием долга Я укрощала свои чувства  во  имЯ  нужд  „ании.  Ќеужели  эта
страна  со  всей  россыпью  ее  островов  настолько  мала,  что   не   может
предоставить мне одно-единственное тайное убежище? …сли Я его не обрету, то,
пожалуй,  от  досады  возненавижу  всю  нацию,  котораЯ  обрекает  менЯ   на
заточение.
     Љорамбис уже давно насторожилсЯ, ощущаЯ всю опасность ее настроениЯ.
     - Ќе могу себе представить, что ѓеруте способна  ненавидеть  даже  тех,
кто ограничивает ее свободу. ’ебЯ всегда отличали бодрость и щедрость  духа.
ђозовым младенчиком в колыбели ты смеЯлась и протЯгивала свои игрушки  всем,
кто подходил к ней. Џоследнее времЯ моЯ дочь  была  осыпана  знаками  твоего
доброго вниманиЯ. Ћна смотрит на тебЯ почти как на мать.
     - „а, Я люблю Ћфелию, и не потому лишь, что, как мне зло указали,  вижу
в ней себЯ молодую. џ никогда не была настолько особенной, как она, и  такой
застенчивой. џ вижу в ней целительную силу,  котораЯ  может  излечить  моего
•амблета от холодности, а с ним - и  все  это  студеное  королевство.  Ќо  Я
должна искать спасениЯ, - торопливо продолжала она, - пусть хотЯ бы в редком
уединении, более длЯ менЯ драгоценном, чем, боюсь, Я сумела тебе объЯснить.
     - ’ы объЯснила вполне достаточно.
     - Љак странно,  что  королева  должна  молить  о  том,  что  крестьЯнка
обретает без малейших помех, отправившись, скажем, на сенокос! Љаким  чуждым
должно казатьсЯ это  страстное  мое  желание  мужчине,  которому  достаточно
закутатьсЯ в плащ, повернутьсЯ спиной и пожелать,  чтобы  мир  провалилсЯ  в
тартарары! Љорамбис,  ты  купил  и  перестроил  дом  на  берегу  ѓурре-‘е  в
уединении  леса  ѓурре  и  снабдил  его  всеми   удобствами,   какие   могут
понадобитьсЯ гостю.
     - Ќе дом, твое величество, отнюдь не  дом.  …го  даже  хижиной  назвать
нельзЯ. ‘корее заброшеннаЯ охотничьЯ  сторожка,  построеннаЯ  из  бревен  да
скрипучих половиц, стараЯ кровлЯ из соломы, новаЯ из черепицы, построеннаЯ в
дни,  когда  в  окрестностЯх  ќльсинора  водилось  больше  дичи,   а   потом
заброшеннаЯ, как Я уже сказал. € к ней примыкает диковина - древнЯЯ каменнаЯ
башенка,  быть  может,  религиозного  значениЯ,   свЯтилище   или   часовнЯ,
воздвигнутаЯ гонимыми отшельниками до великого обращениЯ в христианство  при
ѓаральде ‘инем ‡убе, или даже свЯтилище иной религии, ибо озера часто  слыли
приютом свЯтости. Њне