т  утра к полудню, от полуднЯ  --  к ночи,  снова  к
утру...
     Љукулькан. џ -- как солнце!
     ѓуакамайо.... от утра к ночи, от ночи к утру, и к ночи, и к утру,  и  к
ночи, и к утру... (Џорхает все быстрее, все легче, и детскаЯ его резвость не
вЯжетсЯ с тЯжелым телом.)  Ћт утра к ночи,  от ночи  к  утру, и к  ночи, и к
утру, и к ночи...
     146
     Љукулькан. џ -- как солнце!  џ выхожу, словно  сутки,  в желтом платье,
когда зарЯ еще жаждет, и, не считаЯ золотых  вшей  в моей влажной, пламенной
гриве, ласкаю блестЯщие, словно тростник, когти попугаев, белые перьЯ цапель
и клюв птицы ѓуакамайо, мерцающий лунным светом...
     ѓуакамайо (он тихо,  бессмысленно  бормотал  "и к утру, и  к ночи", но,
услышав свое имЯ, заволновалсЯ). Љвак, квак, квак, квак!
     Љукулькан.  ...  и  еще Я ласкаю  в  своем  саду, где  цветут  вулканы,
огненный зоб  птицы чорча, рассыпающей налету  золотой  дождь,  от  которого
чихает изумрудами носатый пожиратель желтых нанес'...
     ѓуакамайо (гордо чистит  клюв  о крыло). Љвак,  квак, квак, квак, квак,
квак, квак!
     Љукулькан.  ђано утром, когда  землЯ как  закрытаЯ почка и  воды еще не
утихли, Я, желтый, словно зарЯ,  умываюсь в  светлых озерах. ‘ловно  зеленые
жабы в синих  складках, озера трепещут у Яшмы  прибрежных скал,  и в дыханье
воды  и камнЯ лучи мои дробЯтсЯ, сверкающими  осами летЯт к  ульЯм, и Я лечу
дальше, не замочив одежды в озере, не опалив ее в улье,  и в мое желтое тело
впиваютсЯ, ласково и жадно, острые зубы маиса...
     ѓуакамайо  (нетерпеливо  и   шумно  бьет  крыльЯми,  мечетсЯ,  пытаетсЯ
прикрыть перьЯми уши, чтобы Љукулькан понЯл, как ему  надоело слушать одно и
то же). Љвак, квак!
     Љукулькан. Џочатки и мыши щекочут мое отраженье,  они хотЯт его съесть,
насытитьсЯ его блеском. Ћни, как все  и всЯ  на свете, живут только  мною. “
них  кровь --  внутри, у менЯ  --  снаружи. Њое  сверканье --  моЯ кровь,  а
отраженье мое светитсЯ, как светлЯчок...
     ѓуакамайо....  и к ночи, и к утру, и  от утра к полудню, и к  ночи, и к
утру...
     Љукулькан.  €з садов Я  лечу  во дворец,  мимо диких зверей,  окунающих
когти  в  желтизну  рассвета,  чтобы  увидеть  сумрак,  и  мимо  людей, тихо
слагающих песни  о любви и о битве, и ткущих перьЯ, прЯдущих нити, считающих
тучи,  гадающих  о  судьбе  по  красным зернам  и предающихсЯ досугу, словно
женщины, мимо певцов, живописцев, гадальщиков, ювелиров...
     ѓуакамайо (трЯсет  правой лапой, будто кидает красные  гадальные бобы).
—то ж, погадаю... (‘качет,  словно его поразило  то,  о  чем  бобы говорЯт.)
†ребий,   жребий!   (Љачает   головой,  играет   бобами   и   передразнивает
предсказателей.)
     Љукулькан. ‚ утренних моих чертогах, под балдахином из летЯщих птиц, на
троне  из самого  чистого  в  мире  золота,  Я  занимаюсь  делами. Љазначеи,
садовники, ключники сообщают мне о моем
     Ќансе -- любимаЯ пиша ‚укуб-Љакшла и. следовательно. ѓуакамайо.
     царстве: стелют ли постель облака, сменЯют ли старые гнезда не гниет ли
маис в амбарах... ѓуакамайо (гневно бьет крыльЯми). ’а-та-та-та-та...
     Љукулькан. Ћбернувшись Ягуаром, Я играю до полуднЯ в мЯч или состЯзаюсь
с  воинами  и стрельбе из лука  и из пращи. Ќо приходит  полдень  -- глаза у
людей  слепнут от пота,--и.  переждав  тот миг,  когда взглЯд белого колибри
встретитсЯ со взглЯдом  золотой стоножки, Я снимаю желтые одежды и облачаюсь
и  красное.  џ  унизываю  руки рубинами и крашу  уста кровавым  соком хищных
цветов.  Џод воркованье голубок,  присевшихуводы, под сенью сосен Я сплю, не
закрываЯ  глаз,  в гамаке  из  дырчатых  туч,  смазав голову  мЯкотью питайи
(растение из  семейства  кактусов со  съедобными  плодами фиолетово-красного
цвета) и протЯнув когтистые руки к огненным жерлам гор...
     ѓуакамайо. ’ьмы воинов, Љукулькан, попадают каждый день в твои капканы!
’ьмы воинов красЯт кровью закат под вечерней звездою.
     Љукулькан. џ--как солнце! Љак солнце! Љак солнце!
     Ћдним прыжком влетает  —инчибирин. Ћн очень  легок. Ћн-- пламЯ, несомое
ветром. ‚есь  в желтом, как Љукулькан, без маски, он держитсЯ подальше  и от
желтого занавеса, и от пестрого ѓуакамайо.
     —инчибирин (низко  склонившись  перед  змием).  ѓосподин  мой,  великий
господин!
     Љукулькан. ‚ чем дело?
     —инчибирин (не выпрЯмлЯЯсь). ѓосподин мой  и повелитель, с тобой желает
говорить  хранитель  леса. Ћн  отдыхал  там,  где кролики и  папайЯ  (дынное
дерево),  и  увидел,  что все изменилось:  плоды бегут,  словно  кролики,  а
кролики сосут ствол  и ветви. ’еперь он повествует о диковинных делах.  ‘емЯ
колибри посеЯно на нашей земле.
     Љукулькан, на ходулЯх, уходит направо. ѓосподин мой,господин!
     Љукулькан ушел. —инчибирин поднимает голову и входит в волшебный
     желтый круг, чтобы спастись от ѓуакамайо; тот неподвижен,
     словно спит.
     Љукулькан --  как солнце,  как солнце, как  солнце! ѓуакамайо (шумно  и
гневно бьет крыльЯми). Љвак аку-квак, квак? Ђку-квак?
     —инчибирин. Љак солнце!
     ѓуакамайо. Ђ что с того, если в его  дворце все -- обман и марево,  как
во  дворце  ‘олнца?  ‚се  зыбко  там,  все  мерцает  и  все  неверно.  Ђ мы,
—инчибирин,  мы  -- звери, певцы, жрецы,  живописцы, чародеи, женщины, тучи,
листьЯ, и воды, и жабы, и цветы, и ласточки...
     ‹асточки (вдалеке). Џи-у, пиу, пи-иу!
     ѓуакамайо. Љузнечики...
     Љузнечики (вдалеке). Љри-кри! Љри-кри! Љри-кри!
     ѓуакамайо. ѓорл и н ки...
     ѓорлинки (вдалеке). ѓуль-гуль! ѓуль-ѓуль! ѓуль-гуль!
     ѓуакамайо. Љабаны...
     Љабаны (вдалеке). •рр-хрр-хрр! •рю!...
     ѓуакамайо. Џетухи...
     Џетухи (вдалеке). Љу-ка-ре-ку!
     ѓуакамайо. Љойоты...
     Љойоты (вдалеке). “-у-у-у! “-у-у! “! “-у-у!..
     ‹ают псы, кудахчут куры, грохочет гром, свистЯт змеи, поют и щебечут
     птицы, когда их называет ѓуакамайо, плачут дети, смеютсЯ женщины, и
     в довершение картины шумЯт, суетЯтсЯ, судачат люди в толпе.
     ѓуакамайо. Ќет  ничего,  —инчибирин,  все --  марево  и  порок,  только
сменЯетсЯ свет, когда Љукулькан идет  от утра к  ночи, от  ночи  к  утру,  и
потому нам кажетсЯ, что мы живы.  †изнь -- такой серьезный  обман, что тебе,
—инчибирин, этого не понЯть.
     —инчибирин (приближаЯсь к нему). ђасскажи мне о мраке...
     ѓуакамайо. Љвак? Љваку-квак?
     —инчибирин.  „а,  расскажи о  мраке!  ’ы ведь не  злой!  ’ы не  обидишь
—инчибирина!
     ѓуакамайо. ‚ечер и  ночь  созданы длЯ женщин.  Љогда  восходит вечернЯЯ
звезда, прекраснаЯ, как  плод нанес,  звезда,  которой  жаждет и алчет небо,
Љукулькан уходит  от мужчин в жаркие, влажные земли, пристанище любви.  Њрак
создан  длЯ  женщин.  †енщина  --  это  безумье,  —инчибирин.  ќто  --  укус
тарантула.
     —инчибирин. ѓовори, говори!
     ѓуакамайо.  Џокорные служанки приходЯт к Љукулькану, и руки его  пахнут
их грудью, а  женскаЯ  грудь, —инчибирин, как  птичье гнездо.  Ћни снимают с
него  одежды,  обагренные  кровью воинов,  и укрывают  его  огромным  черным
плащом, а рубиновые кольца и браслеты заменЯют обсидианом.
     —инчибирин. ѓовори, говори, аку-квак, говори дальше...
     ѓуакамайо.  †елтые,  как воск, старухи  несут ему  на черных  подносах,
тронутых  лунным светом, сласти,  табак, маисовую  кашу  и горЯчее фруктовое
вино. €, наконец,  женщины, подобные морским растеньЯм -- то ли рыбы, то  ли
звезды,  готовЯт его  к свадьбе,  натирают  его тело так  нежно, словно  его
касаетсЯ  паутина. (“молкает  на  миг, подносит  лапу  к клюву.) Ђх  ты, зуб
разболелсЯ! (’опает лапами от боли.) ‚се зубы болЯт!
     —инчибирин. Ђ что такое женщины?
     ѓуакамайо. †енщины. —инчибирин,-- это растеньЯ.
     —инчибирин. ’акты  говоришь,  они  готовЯт к свадьбе моего  повелителЯ,
великого господина, и натирают тело нежно, как будто его касаетсЯ паутина...
     ѓуакамайо. „а. Ђ когда приготовЯт, ведут в покои, и там его ждет  дева,
котораЯ будет ему женой до самой зари.
     —инчибирин. Џочему до зари?
     ѓуакамайо. Љаждую ночь из глубокого озера высовываютсЯ руки, хватают  с
ложа  супругу повелителЯ и  низвергают в  бездну,  разбивают зеркало  жизни,
чтобы у Љукулькана не было детей.
     —инчибирин. Њолчи! ’ы -- обманщик.

     ЏерваЯ краснаЯ сцена
     Љрасны!! занавес  цвета  заката, волшебного цвета заката. Љукулькан  --
весь красны, без  ходуль, в красных сандалиЯх, красной одежде воина, красном
маске с красными усами, красных  перьЯх, стоит на одном  колене и целитсЯ из
лука. Ќемного позади —инчибирин, тоже в красном,  без маски, тоже целитсЯ из
лука.  Ќаконец они стрелЯют  в  красный  занавес, и  всЯкий  раз, как стрела
попадает в цель,  слышитсЯ  стон. ’импаны и  барабаны  отбивают ритм  боевой
плЯски.  Љукулькан и  —инчибирин  плЯшут,  стрелЯЯ.  ‡анавес стонет,  словно
раненный  насмерть.  ‚се гулче удары о полое дерево, все ближе звон металла,
все громче  треск коры,  борьба отчаЯнней, и  разрываетсЯ  от крика  занавес
заката. ѓлухо  бьют  барабаны. Љрасный занавес  падает. Љукулькан  исчезает.
—инчибирин склонЯетсЯ долу; у него осталась одна стрела.
     —инчибирин.  ѓосподин,  мой  господин,  великий  господин!   (Џоднимает
голову. Ќа лбу его, словно светлый плод, сверкает вечернЯЯ звезда.)
     ѓуакамайо (за сиеной). Љвак, квак, квак, квак, квак, квак!
     —инчибирин (оборачиваетсЯ на голос  и кладет стрелу).  ‹учше  встретить
тебЯ на тропе исчезновеньЯ, предвестник беды!
     ѓуакамайо (входит,  волоча крыльЯ,  словно пьЯный). џ выпил, чтоб унЯть
зубную боль, и вот веселюсь!
     —инчибирин (встает перед ним и целитсЯ). Љак ты хочешь менЯ обмануть?
     ѓуакамайо  (испуганно отшатываетсЯ). Ђку-квак, Я ничего не хочу.  Љогда
ѓуакамайо пьЯн, он видит правду, и если ты послушаешь его. в бездонные  сумы
твоих ушей упадут изумруды слов.
     —инчибирин. Џочему-то от твоего голоса у менЯ знобит душу. ђасскажи мне
о мраке...
     ѓуакамайо. Ќет, Я скажу тебе о свете.
     —инчибирин. Џомни, эта стрела -- длЯ тебЯ.
     ѓуакамайо. „ень --  тропа солнца,  но ‚ладыка Ќеба  и ‡емли движетсЯ не
так, как мы видим. Ђку-квак! Ќарисуй стрелой на песке, как движетсЯ солнце.
     —инчибирин. ’ы пьЯн!
     ѓуакамайо. „а, Я пьЯн, ноЯ  могу начертать путь солнца. Ќе  бери в руку
стрелы, тут довольно и лука.
     —инчибирин. ’ы хочешь менЯ обезоружить...
     ѓуакамайо.  „ержи  его сам,  только подними  повыше, и ты  увидишь, как
движетсЯ солнце.
     —инчибирин.  Џо  дуге.  ‚ыходит  отсюда,  поднимаетсЯ  к  глазу  белого
колибри, спускаетсЯ вот так и прЯчетсЯ тут.
     ѓуакамайо. ’ак мы видим, аку-квак. но движетсЯ оно иначе.
     Ћно  выходит  отсюда, поднимаетсЯ  в  полдень туда, где  сверкает  глаз
колибри,  маисовый  зуб, -- к середине неба, а после спускаетсЯ  по  прежней
дороге  и  прЯчетсЯ там,  откуда вышло. Ћно  проходит полови ну дуги -- и не
больше.
     —инчибирин.  ЏьЯное безумство  хуже  зубной боли. Љто, как  не  пьЯный,
скажет такие  слова? ’ы сам  твердишь без конца, что солнце идет от  утра  к
ночи, от ночи к утру, и к полудню к ночи,  и к  утру... ’ы твердишь, что все
зыбко в недвижных бликах  мира и мы  кажемсЯ себе живыми только  потому, что
менЯетсЯ свет,  когда Љукулькан  идет по небу. ќто знают  ласточки, горлицы,
кузнечики, петухи...
     ѓуакамайо. Љогда  мы думаем, что мы -- это мы, мы просто вспоминаем. ’ы
помнишь мои слова и. не желаЯ слушать, защищаешь их из самолюбиЯ, словно они
-- часть твоих сокровищ.
     —инчибирин. —то  ж  мне,  забыть  их, когда  ты  внушаешь,  что  солнце
проходит половину трехцветного пути? Ќет, аку-квак!
     ѓуакамайо. џ объЯснил бы тебе  все, если  бы ты схватил свою  памЯть  и
свернул ей шею, как цыпленку.
     —инчибирин.  €ндюкам  сворачивают  шею, пока они  пьЯны. …сть  тут один
пестрый индюк...
     ѓуакамайо. †изнь  --  слишком  серьезный обман...’ебе того  не  понЯть,
чересчур молод, аку-квак...
     —инчибирин. Ђ эта стрела -- слишком остраЯ.
     ђалабаль (его не видно). Љто знает ветер, как Я, ђалабаль, Я-а-а-а?.. џ
расчесываю  струи водопадов,  изогнувшихсЯ стеклЯнными  стволами, корни -- в
небе,  ветви --  снизу, и  стеклЯнную  пену  листьев,  и  радугу цветов.  џ,
ђалабаль,  поставил  стражу у  остриЯ твоей стрелы,  чтобы она  не попала  в
изумрудное сердце ѓуакамайо.
     —инчибирин. „а, поговорка  не лжет! ‹юди  говорЯт,  что  пьЯных берегут
боги, чтоб  они не  свалились  в  канаву, и не  заспали своих  детей,  и  не
отвечали за то, что натворЯт, когда и говорить не могут, только плюютсЯ.
     ђалабаль (его  не  видно).  џ,  ђалабаль,  Я-а-а...  џ посылаю ветер, Я
опьЯнЯю  зельем, зеленым зельем зимнего сердца, больного гнилого ствола, где
кишат муравьи, пауки, Ящерицы, черви, гусеницы  жесткой тьмы и гусеницы тьмы
мЯгкой...  Ќо  раньше, чем  небо покроют  блохи блаженного мрака,  Я  должен
вернутьсЯ на  свой сторожевой пост. € еше  -- Я  скажу,  что идут пастухи со
стадом, Я. ђалабаль, Я-а-а-а-а!..
     —инчибирин.  Џодожди,  ђалабаль,  знаток  ветра!  ‚зберемсЯ на  дерево,
продолжим беседу, и рассуди нас с ѓуакамайо. ’ы слышал наш спор.
     ѓуакамайо. Ќикуда Я не полезу, Я пьЯный, и зубы у менЯ болЯт.
     ђалабаль (его не видно). Ѓез лишних слов влезем ни  деревьЯ, то пастухи
испугаютсЯ такой большой пестрой птицы и воина об одной стреле.
     —инчибирин.  ‹езем! ‹истьЯ  опадают  от дыханьЯ ђалабалЯ. Њы не  слышим
друг друга, только ветер гудит. (Џодталкивает ѓуакамайо.) €ди,Я помогу! ‹езь
первым... Ћсторожно... ‘ломаешь кость, придетсЯ вставлЯть початок.

     ѓуакамайо хнычет и всхлипывает, пытаЯсь влезть на дерево.
     ѓуакамайо. •нык!
     —инчибирин. ‚верх!
     ѓуакамайо. •нык!
     —инчибирин. ‚верх!
     ѓуакамайо. •нык!
     •уваравиш  (его  не видно).  Ѓыть не может! Ѓыть  не может! ’ак говорит
пастухам сердце, одолеваЯ туман, густой, тЯжелый и мокрый, мокрей дождЯ.
     ђалабаль (его не видно). Њолчи,  •уваравиш, повелитель бессонных песен!
ќто не пастушье сердце.  ќто топорщитсЯ ворс их грубых рубах, промокших, как
губка, от тумана, подобного млечному соку трав.
     —инчибирин. ‚верх!
     ѓуакамайо. •нык!
     •уваравиш (его  не  видно).  —то знаешь ты, ђалабаль? ’ы шатаешьсЯ, как
пьЯный.  ’ы врываешьсЯ, куда  хочешь,  льешь воду, калечишь деревьЯ, сносишь
дома...
     ђалабаль (егоне  видно).  џ,  ђалабаль, Я-а-а... ветер...  свободный...
дикий. Ќе будем препиратьсЯ,  хоть  и хочетсЯ нам укусить  друг друга! ‚ерни
пастухов -- тут сводЯт счеты —инчибирин и ‡еркальнаЯ ‘люнка.
     —инчибирин. ‚верх!
     ѓуакамайо. •нык!
     Ћни так и не лезут на деревьЯ.
     •уваравиш (за сценой). џ, •уваравиш, повелитель  бессонных песен, верну
пастухов  в  надвинутых  на  уши  сомбреро,  в  деревЯнных  сомбреро-ведрах,
пропахших молоком  и козьей  шерстью. џ  верну пастухов, обутых глиной,  чьи
пальцы,  словно ложки, черпают  землю,  а старые штаны  пестры,  как здешний
край! “ этого -- туча на  заду,  у того -- мотылек на ноге, у третьего -- на
спине цветок. Ѓабка ‡аплатница разрисовала их одежду...
     —инчибирин. Џовелитель бессонных песен, верни пастухов, стрела моЯ ждет
не дождетсЯ пестрой крови обманщика!
     ѓуакамайо. ‚ерни  их,  но  раньше  спроси -- пастухи  знают средства от
зубной  боли.  ѓде  мои  прекрасные  зубы  -- кости рта?  ЏроклЯтые  колдуны
насовали имеете них маисовые зерна.
     ђалабаль   (за  сценой}.  Ћни  остановились,  они  идут  назад,  им  не
понравилсЯ  этот  путь.  ‘пасибо  тебе.  •увараниш!  Ђ  теперь, хотьма  миг,
посыплем ноги землею и послушаем спор —инчибирина с ‡еркальной ‘люнкой!
     •уваравиш (ш сценой). џ дам ‚еликой ‘люнке то. что  пьют пастухи, когда
холодным утром у них но  рту горЯт гнилые зерна маиса, которых не выплюнешь.
џ, повелитель бессонных песен, знаю, как страшна зубнаЯ боль.
     ђалабаль (за сценой). џ. ђалабаль,  Я-а-а-а... џ принесу питье  и стану
видимым, чтобы дать его выпить... ‘трашна зубнаЯ боль...
     ‘тановитсЯ видимым.
     Ћтпей из  праздничной чаши, и  боль пройдет. ’ы  перетер зубами слишком
много лжи.
     ѓуакамайо. Љвак, квак, квак! Љвак, квак, квак! (Ћпускает клюв в чашу  и
жадно тЯнет снадобье.) ѓде мы? ‡убы не болЯт, ты -- чародей, ђалабаль. Љогда
проходит такаЯ боль, -- а моЯ прошла,  как  не бывало. -- кажетсЯ, что ты на
другом свете. ‚от Я и спросил: "ѓде мы?"  џ был себе гадок, а теперь Я опЯть
себе нравлюсь.
     •уваравиш  (за сценой). ђалабаль  дал  тебе питье,  сменЯющее  боль  на
радость.  ‘трела смерти поражает, как надо,  только  тех, кто  доволен.  Љто
умирает довольным -- не умирает. …сли б Я готовилсЯ к смерти, Я попросил  бы
у ђалабалЯ его питьЯ.
     —инчибирин. Ќу, аку-квак, продолжим спор. џ хочу переспорить тебЯ, пока
ты весел.
     ѓуакамайо   (хохочет).  Љвак-квик,  квак-квик,   квак-квик,  квик-квак,
Љвак-аку-квак, аку-квак, кви-ква-квак!
     —инчибирин. …сли Я  переспорю,  Я  застрелю тебЯ и.  покаты  не  остыл,
обмету тобой, как метелкой, озера и реки, посеревшие от твоей лжи.
     •уваравиш (за  сценой). џ  обратилсЯ вслух. Љаждый листик этих деревьев
-- мое ухо. џ не упущу ни слова.
     ђалабаль. Њы  знали,  что у повелителЯ песен  зеленые уши. Ћн -- Џастух
‡еленое “хо.
     —инчибирин. ’ы говоришь, аку-квак, что  солнце доходит до глаза колибри
и возвращаетсЯ  назад. Џочему же Я  вижу,  как  оно  падает не туда,  откуда
вышло, а в другом краю неба?
     ѓуакамайо.  ’ак  оно   и  есть.  ‘олнце  доходит  до  глаза  колибри  и
возвращаетсЯ. ‚ечерний  путь, другаЯ  половинка лука.--олпн  обман  (хрипи),
настойчиво), обман, обман, аку-квак...
     154,
     •уваравиш (его  не видно). Џойду поищу  Ѓабку  ‡аплатницу!  Ћна возьмет
иголку с  ниткой и пришьет к моим ушам эти бредни. ђалабаль. Џомолчим, пусть
говорЯт.
     —инчибирин  (резко).  —то Я вижу, то вижу, и это не обман! џ  вижу, как
прЯчетсЯ солнце,  описав дугу в  трехцветном чертоге, и прЯчетсЯ оно не там.
откуда  вышло! —то  Я вижу, то  вижу!  ѓуакамайо.  Њы попусту тратим  слова!
—инчибирин. Ќет!
     ѓуакамайо. Ђку-квак?  ’ы. наверное,  отпил  из  чаши.  ѓлаз  колибри --
маисовый зуб ‘олнца.
     —инчибирин. ’ы говоришь, ему больно... у него болЯт зубы, оно  не  идет
по вечерней дороге, а возвращаетсЯ по утренней назад.
     ѓуакамайо.  ‚ечера  нет.  он  --  наважденье... —инчибирин.  ‚от  ты  и
запуталсЯ!  …сли  солнце  идет назад, кто же  справлЯет свадьбу  ночью? Ќочь
создана длЯ женщин. †енскаЯ грудь-- как птичье гнездо.  Љого же переодевают,
чьи вечерние одежды сменЯют на одежды мрака и красные рубины на черные камни
тьмы?  ’ы говорил так сам! џ тебЯ поймал на слове, победил твоим же оружьем!
Ђ та, кто делит с ним ложе до зари...
     ѓуакамайо. Џокровители наши ушли. ѓде •уваравиш? ђалабаль. џ не ушел, и
Я не здесь.
     ѓуакамайо. џ все объЯсню. ‘лушай, —инчибирин, и запомни  крепко, словно
Ѓабка ‡аплатница вдела в иглу волос своей слюны и пришила мои слова к твоему
сердцу!
     —инчибирин.  џ слушаю,  Я жду  твоих  слов, ‡еркальнаЯ ‘люна. ѓуакамайо
(торжественно).  ‘олнце восходит, достигает глаза колибри в  середине неба и
движетсЯ назад,  отражаЯсь  в другой половине небосвода, в огромном зеркале.
Џотому менЯ  и  зовут  ‚еликой ‘люнкой  Ћбманного  ‡еркала!  ќто мы,  слюнки
зеркала,  создаем  мир. Ќочь,  созданнаЯ  длЯ  женщин,  --  обман. ‘олнце не
достигает ночи. ’уда ЯвлЯетсЯ его отражение. †енщина получает выдумку, а  не
правду. Љукулькан не спит с ней, и любит она только его образ.
     —инчибирин.  ’ы  играешь  словами!  Љамень  из  моей пращи разобьет это
зеркало,  и Љукулькан, мой великий господин, будет любить ту, кто осталась с
ним до зари.
     ѓуакамайо (удивленно).  —инчибирин,  убей менЯ,  пусти стрелу --  но не
мечи камнЯ!
     —инчибирин (целитсЯ). џ убью тебЯ алой стрелой! ѓуакамайо.  Ќет! ‚озьми
ту,  что подобрал в Љраю  €зобильЯ! —инчибирин  (удивлен, что тот  знает его
тайну). †елтую? ѓуакамайо. Љвак! Љогда  ты се подобрал, она не была стрелой!
—инчибирин. Ћна была цветком... †елтым цветком Яй...
     ѓуакамайо. †елтаЯ  стрела --  невеста  Љукулькана. Ћна будет  с ним  до
зари!
     —инчибирин (стиснув зубы, отступает медленно, закрыв лицо рукой; другаЯ
рука  беспомощно повисла,  в пальцах -- уже бесполезный лук и  алаЯ стрела).
џи, желтаЯ стрела... стрела... моЯ стрела... џи...џи...
     ѓуакамайо.  ’ы --лучник! ‹учник! џи -- стрела! џ  -- радуга,  аку-квак!
†ребий ‘олнца брошен!

     ЏерваЯ чернаЯ сцена
     —ерный   занавес   цвета  ночи,   волшебного   цвета   ночи.  Љукулькан
раздеваетсЯ.  Џадают  на пол и маска, и колчан,  и украшеньЯ, и  одежды.  Ња
ногах проступают пЯтна крови,  брызги заката.  †енщины,  чьи руки колышатсЯ,
как  пламЯ, под звуки далеких дудок и окарин облачают его в черное, кланЯЯсь
и  танцуЯ. „ругие женщины  вползают на  коленЯх,  поднимаютсЯ, разрисовывают
черточками  и точками  его  лицо, грудь, руки,  ноги, пока он  не становитсЯ
похожим на расписной кувшин. ’ретьи, с ночными звездами в распущенных косах,
украшают его  камнЯми цвета  тьмы, обувают в темную кожу, надевают на голову
обруч с  черными  перьЯми.  Њузыка умолкает.  ‚се  женщины уходЯт, танцуЯ  и
передаваЯ друг другу красные одежды, упавшие к ногам Љукулькана. Ћни ушли, и
Љукулькан ложитсЯ у черного занавеса ночи на ложе тихих теней.
     Љукулькан (в нос, сквозь зубы, во сне). ’ень, ночнаЯ трава, зелень  без
шипов. —ерные черепахи,  круглые, как  сердце,  играют невдалеке. Ћни играли
так много, что уже забыли, как играть и во что...
     ЃородатаЯ  черепаха.  Љак  играть,  сестрицы?  —ерепахи.  €грать,   как
играетсЯ.  ЃородатаЯ  Ѓарбара  спрашивает  нас,  а сама  не  играет.  Ђ  мы,
сестрицы, играем, и чавкает вода, и глухо звенЯт наши панцири, стукаЯсь друг
о друга.
     ЃахромчатаЯ черепаха. ђазве ты забыла, сестрица, какие у нас игры...
     —ерепахи.  Ђ-ха-ха, ЃородатаЯ  Ѓарбара!  ЃахромчатаЯ черепаха,...  если
спрашиваешь, как нам играть?
     ЃородатаЯ  черепаха. Ђ во что мы играем, сестрица? ‡ачем ночью игры? Ќе
знаю, как вы можете так жить! Ќочью -- игры, днем -- спите...
     ЃахромчатаЯ   черепаха.  ‡наешь,   только  забыла.  —ерепахи.  Ђ-ха-ха,
ЃородатаЯ Ѓарбара!
     ЃородатаЯ черепаха. Ќа том берегу тихо!
     ЃахромчатаЯ черепаха. Ђ-ха-ха, ЃородатаЯ Ѓарбара!
     —ерепахи. Ђ-ха-ха...
     ЃахромчатаЯ  черепаха.  €грать  --  наш долг.  ‚се  достойные  черепахи
обЯзаны играть.
     —ерепахи. Ђ-ха-ха!
     ЃахромчатаЯ черепаха. Ќет, вы лучше послушайте. € фа -- наш бунт. Љогда
нам, черепахам, надоедает таскать свой панцирь изчаса в час, изо днЯ в день,
таскать и таскать и терпеть, мы ищем труда повеселей, и вот играем.
     ЃородатаЯ черепаха.  —то ж, твоЯ взЯла. ЃахромчатаЯ  сестрица, звенЯщаЯ
пузырьками вод! „авайте играть!
     —ерепахи. Ђ.  ЃородатаЯ, теперь --  играть, а  раньше нагло спрашивала,
зачем мы играем!..
     ‘нова слышатсЯ звуки окарин и тростниковых дудок, потом  -- праздничные
крики. Ѓосые  старухи в черном мелкими шажками  несут Љу-кулькану  на черных
подносах маисовую кашу с медом и без  меда, дымЯщийсЯ черный тамаль (лепешка
из маисовой муки с  начинкой из перца  (ацтеке.)).  круто  посоленное  мЯсо,
приправленное перцем, и плодовое пино.  „ругие, еше старше, несут жаровни из
об-лииной глины, на которых  трепещет пламЯ,-- они  будут курить благовониЯ.
Ћдна из старух подносит  к  губам  Љукулькана тростниковый стебель,  набитый
табаком. ‘тарухи исчезают в бездонных йодах времени. ‚верх поднимаютсЯ белые
облака жертвенного курениЯ и синий дым табака. Њузыка громче. ‘ обеих сторон
выходЯт по пЯть девушек; у ног, внизу, над ступнЯми, они держат тростниковые
плетенки, и рЯд их похож на изгородь, украшенную зеленью, желтыми  цветами и
чучелами красных  птичек. ‘тупаЯ взад и вперед, в такт музыке, звенЯщей у их
ног, девушки приближаютсЯ  к ложу. ЏодойдЯ  вплотную, они  бросают  цветущие
плетенки и кидаютсЯ врассыпную.
     ЏолнаЯ тьма. ‘молкают тихие звуки дудок  и окарин. ‚ тишине стучат друг
о друга черепашьи панцири, но их перекрывает голос •увара-виша.
     •уваравиш (его  не видно).  џ,  •уваравиш, повелитель  бессонных песен,
слышу и  молчанье  берега стук  черепашьих  щитов, прибой игры.  ЃахромчатаЯ
черепаха уходит  от  сестер,  собравшихсЯ вокруг  Ѓарбары,  к  другим  своим
сестрам. Ѓахрома ее -- лучи.  Ћт ее золотого щита  -- а золото бродит во сне
--  отскакивают  в  море искры,  становЯтсЯ  рыбами.  ‚ода  вытЯгивает  губы
пролива,  пробует землю. —ерепаха, золотаЯ  и важнаЯ,  как жрец, смотрит  на
игры сестер, маленьких, больших  и огромных.  Ћни стучат, и стучат, и стучат
друг о друга, вереницы черепах. ‚есь берег волнуетсЯ и ходит ходуном, словно
грудь.
     —ерепахи. Ђ-ха-ха, ЃородатаЯ Ѓарбара, полунощнаЯ жалобщица!
     ЃородатаЯ черепаха. Ћставьте менЯ, Я хочу видеть деву! —то  вам любовь?
‚ы не узнаете  ее.  вы слишком стары. ‹ицо у девы  прекрасно, должно быть --
таков день.
     ЃахромчатаЯ черепаха.  џ  одна видела  день! (Ћна светитсЯ во мгле, как
огнедышащий холм золотого песка.) „ень сотворен длЯ мужчины.
     ЃородатаЯ черепаха. „лЯ кого? Љак ты сказала?
     ЃахромчатаЯ  черепаха.  Њужчина -- это...  это...  ќто  такаЯ  женщина,
только мужского пола...
     ЃородатаЯ  черепаха. Ќаверное,  божество... ‘лучись такое со мной,  Я б
себЯ сочла божеством.
     •уваравиш (его не видно). џ, повелитель бессонных песен, видел и день и
мужчину.
     —ерепахи. Ђ-ха. ЃородатаЯ Ѓарбара, расспроси-ка его!
     ЃахромчатаЯ черепаха. ’ак Я же говорила. Њужчина -- это женщина, только
днем. ‚от и всЯ разница, другой нет.
     —ерепахи. ‘кажем, как твердЯт волны: "ЉакаЯ-нибудь да есть!"
     ЃахромчатаЯ черепаха. Џовелитель бессонных  ночей, дозволь моим твердым
сестрицам повторить, что твердит сердце морЯ, синее сердце морЯ...
     •уваравиш (его не видно). Ѓарбара не повторила...
     ЃородатаЯ черепаха. џ  тоже думаю, что  разница есть. „а, надеюсь, есть
разница между мужчиной и женщиной.
     —ерепахи. ЉакаЯ-нибудь да есть!
     ЃородатаЯ черепаха. Џустите менЯ, мне нужно видеть невесту. †енщина  --
это металл, мЯгкий, как хлопок.
     —ерепаха.  €грайте, сестрицы!  €грайте  в  волнах,  забудем  о  тЯжести
панцирЯ!
     ЃахромчатаЯ черепаха. ѓлаза слипаютсЯ, спать хочу! Ѓарбаре не  терпитсЯ
увидеть  деву,  с которой спит Љукулькан! Ђ  Я не  пойду,  Я и  так  еле-еле
забыла, как вырывают из сердца любовь, словно дерево из земли.
     ЃородатаЯ черепаха. ‚ырвать ее нельзЯ. Љогда  в жестокой  борьбе рухнет
дерево, на корнЯх бьютсЯ комьЯ земли, влажной, как  сердце, и зеленые  вихри
трав, источающих слезы, а в земле остаютсЯ куски корней.
     •уваравиш (его не видно). Ѓеседа наша  занимательна,  однако  пора и за
дело. ЃородатаЯ Ѓарбара сочитсЯ соленой водой, ей не терпитсЯ увидеть спЯщих
любовников.
     —ерепахи. Ђ ты что должен делать, •уваравиш?
     •уваравиш (его не видно). Џеть.
     —ерепахи. Ђ мы -- играть... Џравда, сейчас мы не можем играть в мЯч.
     •уваравиш. џ стану видимым, и спою, стоЯ среди вас.
     ‚о тьме,  предварЯЯ  луну,  засветилсЯ,  словно  светлЯк,  золотой  шит
—ерепахи, и  мы  видим в глубине у занавеса  счастливую чету на шкурах пум и
Ягуаров, которые времЯ  от времени глухо рычат. Ѓарбара,  черепаха с усами и
бородою,  подбираетсЯ к  ложу.  •уваравиш  поет  песни блаженного  бдениЯ, а
черепахи, играЯ, ударЯютсЯ друг о друга.
     •уваравиш. ‘трелок  из  сербатаны  покинул  сундук  гигантов, а  ч  том
сундуке -- песок, а над  песком  -- вода, сперва потемней, потом  посветлей,
потом зеленее, потом голубее, потом водосолние. потом водонебо!..
     ‘трелок из сербатаны  покинул сундук гигантов, набравши  в рот пузырей,
чтобы бить медососов, вонзивших клювы в деревьЯ и застывших так на все лето.
     ‘трелок из  сербатаны покинул сундук гигантов,  запассЯ пузырЯми, чтобы
стрелЯть  в  колибри,  в  маленьких  птиц, живущих росой  и  медом, красных,
зеленых, желтых, лиловых, черных. Ћн не знает,  дивитьсЯ своей сербатане или
ее боЯтьсЯ, а счастье поет и шумит в его ушах!
     ‡еленые колибри-медососы. Њедосос, медо-сос, медомедосос!
     •уваравиш. „алеки и стрелок, и птицы от невидимого Љукулькана и от той,
что смешала дыханье с его дыханьем...
     ‡еленые медососы. Њедосос! Њедосос! Њедосос!
     •уваравиш.... смешала дыханье..,
     Љрасные медососы. Њедо-медо-сос! Њедосос!
     •уваравиш.... смешала дыханье и потерЯла навеки легкость движений!
     ЃородатаЯ  черепаха, Ћ-ох!  Ћ-ох! Ћна проснетсЯ, как птицы, от  грохота
бури.
     •уваравиш.  Њожет   --  да...  Њожет   --  нет...   Љрасные   медососы.
Њедо-медо-сос! Њедо-медо-сос! Њедосос!
     †елтые медососы. Њеду медо-сосам! Њеду медососам! Њеду-меду-меду!
     ‹иловые медососы. Њеду медо-сосам, меду, меду! Њеду медососам!
     —ерные      медососы.     Њед-медо-сос-и-медо-сос!      Њед-и-медо-сос!
Њедо-медо-сос.
     •уваравиш.  ‚еселые,  в  пестрых перьЯх,  живут  они весной на  веселом
цветущем дереве.
     ‹иловые медососы. Њедо-медо-сос! Њедо-медосос-медосос!
     ЃородатаЯ черепаха.  Ћ-ох! Ћ-ох!  ђазбудим  ее!  ‡ачем ей терЯть навеки
легкость  движений?  Џоложи  ее  на  мой щит,  и  Я унесу  ее  и  край,  где
просыпаютсЯ девы, словно птицы...
     —ерные медососы. Њед-медо-сос-и-медо-медо-сос! Њедо-медо-сос!
     •уваравиш.  Ћна  не  проснетсЯ,  Ѓарбара!  ЃородатаЯ  черепаха,   Ћ-ох,
ох-ох-ох, о-о-ох! •уваравиш. ‡ачем ее будить? Ћна уснула, вдыхаЯ запах того,
кого сочла своим навеки.
     ЃородатаЯ черепаха. Ћ-ох, о-ох, о-о-о-ох! •уваравиш. € всЯкое  утро над
местом ее покоЯ будет куритьсЯ дымок, как над алмазной копью.
     ЃородатаЯ  черепаха.  Ћ-о-ох!  ЏросыпаютсЯ  ли   девы,  обратившиесЯ  в
колибри-медососов?
     •уваравиш. Њожет -- да...  Њожет -- нет... ЃородатаЯ черепаха.  Ћ-о-ох!
Ќа  дереве Љукулькана  уснула дева колибри,  но придет новый день, прогремит
перваЯ бурЯ, зимнЯЯ бурЯ...
     •уваравиш.   Њожет--да...   Њожет--нет...   ЃородатаЯ  черепаха.  Ћ-ох,
•уваравиш, повелитель песен, помет летучей мыши жжет мне глаза.
     •уваравиш.  Љукулькан  уснул, потеревшись огненным  телом  о кукурузный
початок, который принесли с полЯ. € никто не увидит перо -- женскую сущность
-- между сосен щита!
     ЃородатаЯ черепаха. Ћх, о-о-ох, •уваравиш, помет летучей  мыши жжет мне
глаза!
     •уваравиш.  Љукулькан уснул там, где  родитсЯ жизнь, и  ты не нащупаешь
сквозь кожу ни тела его, ни ожерельЯ из вражьих голов.
     ЃородатаЯ черепаха. Ћх, о-о-ох, жжет глаза! Џорази менЯ сном! ѓлаза мои
влажны, как влажен колибри-медосос, расправлЯющий крыльЯ...
     •уваравиш. Љукулькан защищен, как крепость,  и песнь моЯ бьет крылами о
лик  повелителЯ ночного часа, ибо  Я пою  о  девичьей  красоте, обращенной в
бабочку.
     ЃородатаЯ черепаха. Ћ-ох!  Ћ-ох! •уваравиш! Џомет летучей мыши жжет мне
глаза!
     •уваравиш. Љукулькан  неприступен, он уснул, и  песнЯ -- огненный стриж
-- спалила небо  над деревом, где гибнет легкость  движеньЯ, над местом, где
сплетаютсЯ тропы, и судьбы, и пуповины!
     ЃородатаЯ черепаха. Ћх! Ћ-ох! •уваравиш!
     •уваравиш.  ЏоднЯлись  беззащитные  розы  без  копий-шипов,   и  летают
медососы без копьЯ-клюва...
     ‡еленые медососы. Њедосос! Њедосос! Њедосос! Њедосос!
     ‹иловые медососы. Њеду медо-сосам! Њеду! Њеду! Њеду!
     ЃородатаЯ черепаха. Ѓез клюва-копьЯ чем вкусЯт они мед?
     †елтые медососы. Њед-и-медосос! Њед-и-медосос!
     ЃородатаЯ черепаха. Ђ с клювом -- как тЯгостна сладость!
     Љрасные медососы. Њеду-меду-мед! Њед-и-мед!
     ЃородатаЯ черепаха. Ѓез клюва нет меда, а с клювом -- как горек мед!
     „ве  тени, прозрачные,  как  вода,  выходЯт  из-за черного  занавеса  и
хватают ту, что спит в обьЯтьЯх Љукулькана. ‚ глубине сцены громко  и устало
стучат черепашьи щиты.
     •уваравиш. …е унесли! “несли! …е унесли, а он неприступен! …е унесли  в
сундук гигантов! …е унесли в город, где заперты все „вери, задвинуты засовы,
и никто не проникнет в храм, обитель червЯ и темного пуха!  …е унесли, о-ох,
ее  унесли, она не проснетсЯ, как  птица... ее унесли... унесли...  „лЯ него
расписала она  узкий сосуд лица, воздвигла баш ню волос,  а сердце  ее -- не
больше  плода какао -- горело,  как  воинский щит,  как круг сковороды! ђади
него она надела темно-желтые ломкие браслеты с каменными блЯшками и обмотала
шею девЯтью нитЯми из золота и черненого серебра. Ћ-ох, далеко  пахло  садом
от подмышек ее и паха! …е унесли... унесли... от нее остались на ложе только
меднаЯ, блестЯщаЯ серьга и бирюзовые цветочки!..
     ‘лышен   гром.  Ќеподвижные  колибри  расправлЯют  крыльЯ  и  взлетают,
обезумев от счастьЯ.


     ‚тораЯ желтаЯ сцена
     †елтый занавес  цвета  зари, волшебного  цвета  зари. —инчибирин  --  в
желтом, без маски -- стоит перед ним на коленЯх. ‚стает, бежит на восток, на
запад,  на  север,  на юг  и каждый  раз низко  кланЯетсЯ.  Џотом садитсЯ на
корточки  недалеко  от  свЯщенного  желтого  круга,  вынимает  из-за  пазухи
полотнище,  желтое и круглое, как луна,  расстилает его  и  кладет  на  него
кругами крупинки золота, бусы  из зеленого стекла  и кусочки копала, которые
сперва  жует, а  потом сжигает  на  маленьком  жертвеннике. €з  черной  сумы
вынимает  штук  двести  кораллово-красных  зерен,  смешивает  их,  берет  по
нескольку пальцами и раскладывает в девЯть кучек на земле. ‚ конце концов на
желтом  полотнище  остаетсЯ  одно  зерно.  ќто --  дурной  знак; —инчибирин,
испугавшись, много раз трогает себе глаза, волосы, зубы, а потом сидит тихо.
‚друг  ложитсЯ навзничь, как  мертвый, и  медленно  ползет  в  глубь  сцены,
упираЯсь локтЯми, затылком,  спиной, ступнЯми ног, но не вставаЯ; коснувшись
желтой завесы, отрЯхиваетсЯ, как мокрый зверь, и прыгает вправо и влево.
     —инчибирин.
     елестЯт сухие деревьЯ,  ЏлЯшет  судьба на  спелом  солнце. Ќеприступен
свет сна речного. Ђ завтра?
     елестЯт сухие  деревьЯ.  ‹егкость летней лени,  под вечер,  Ќа закате,
когда не видно Џористого  дерева, плЯска Ѓед  и судеб в потоке ветра. ‹истьЯ
их плЯшут вместе с ветром, елестЯт сухие деревьЯ.
     ‚ходит  Љукулькан -- в желтом, на желтых  ходулЯх -- и становитсЯ перед
желтой завесой. Љукулькан. џ -- как солнце!
     —инчибирин. Џовелитель!
     Љукулькан. џ -- как солнце!
     —инчибирин. Ћ, повелитель!
     Љукулькан. џ -- как солнце!
     —инчибирин. ‚еликий повелитель!
     Љукулькан. †елтый кремень -- камень утра! †елтаЯ сейба -- мать деревьев
--  мое  желтое  дерево! †елтое дерево,  желтый батат, желтый индюк и бобы с
желтой спинкой,-- все у менЯ желтое!
     —инчибирин. Џовелитель!
     Љукулькан. Љрасный  кремень -- свЯщенный  камень заката! ЉраснаЯ сейба,
мать  деревьев, прЯчетсЯ в  закатном  небе,  увитаЯ красной лианой. €ндюк  с
красным гребнем -- моЯ птица! Љрасный жареный маис -- моЯ пища!
     —инчибирин. Ћ, повелитель!
     Љукулькан. —ерный кремень -- мой ночной камень. —ерный высохший маис --
моЯ пища! —ерный  черенок батата --  мой черенок! —ерный  индюк-- моЯ птица!
—ернаЯ  ночь-- мой  чертог! —ерные  бобы --  мои бобы!  —ерный горох --  мой
горох!
     —инчибирин. ‚еликий повелитель!
     Љукулькан.  ЃелаЯ тыква  льет воду на северные  земли! †елтый цветок --
моЯ чаша! ‡олотой цветок -- мой цветок!
     ѓуакамайо (его не видно). Љвак-квак-квак-квак!
     Љукулькан. ЉраснаЯ тыква льет воду  на  земли заката! Љрасный цветок --
моЯ чаша! Љрасный подсолнечник -- мой цветок!
     ѓуакамайо (его не видно). Љвак-квак-квак-квак!
     Љукулькан.  —ернаЯ тыква льет воду на невидимые  земли. —ерный  ирис --
мой кувшин! —ерный ирис -- мой ирис!
     —инчибирин. Џовелитель, мой повелитель, великий повелитель!
     ѓуакамайо (его  не видно).  Љвак-квак-аку-квак-квак!  Ђквак!  Ђку-квак!
Ђку-квак!
     Љукулькан. ЏестраЯ птица,  птица лжи!  ‘верканье  ее не  может пронзить
неба; потому что сверкает только нефрит и самоцветы перьев.
     —инчибирин. Ћн  лжец  и погубит  всех нас.  ѓолос  его источает  в  уши
Ядовитую слюну и гной -- в сердце.
     ѓуакамайо (его не видно). Љвак-квак-квак-квак! Ђку-квак!
     —инчибирин. Ќадо его убить! ’руп его будет светитьсЯ белой радугой...
     Љукулькан. Ђ  голос  его, голос  тьмы!  €здали  его  оперенье  сверкает
багрЯнцем крови, зеленью морЯ, золотом початков. Љогда-то в сосудах тьмы все
было смутно, смешано, вЯзко. Ќе в силах терпеть тишину, боги  впечатали след
своих сандалий,  чтобы  о  себе  напомнить.  ‘лед  сандалий,  свой отзвук. Ђ
ѓуакамайо,  играЯ  словами, спутал  отзвуки, следы богов.  ѓуакамайо  опутал
Языком их ноги, перепутал их обувь,  подсунул  правый отзвук  вместо левого.
левый вместо правого.
     ѓуакамайо (его не видно). Љу-ку-ку-квак! Љу-ку-квак!
     Љукулькан. ‘трашно было богам, кровью истекали  их ноги в  сандалиЯх не
по ноге...
     —инчибирин. ’вои сандалии -- ходули...
     Љукулькан. Њои ходули -- деревьЯ, они растут!

     •одули начинают расти. Љукулькан стал выше.
     ѓуакамайо  (его  не видно).  Љу-ку-ку-квак!  Љу-ку-ку-квак! —инчибирин.
Џращу и камень!
     Љукулькан (ходули  его растут, он почти исчез в вышине). Ќет! ѓуакамайо
бессмертен.
     Љукулькан  исчезает наверху.  •одули  обрастают сучьЯми, превращаютсЯ и
деревьЯ.  —инчибирин. собравший  с  земли и  бобы и полотнище, держит  прашу
наготове, чтобы метнуть камень и невидимого ѓуакамайо.
     —инчибирин. ђынок -- большой ѓуакамайо. ‚се трещат, все лгут,  все суют
тебе разную пестрЯдь --  и продавец камышовых  трубок, и продавец метелок, и
продавец известки, и продавец  чашек, и продавец фруктов, и продавец рыбы, и
продавец  птицы, и  продавец  червей. Џовсюду  снуют  прыгуны,  и пьЯницы, и
торговцы, продающие сахарный тростник, который они украшают султаном листьев
и кутают в циновки,  мЯгкие,  как бабушкин  голос...  —то там? ‘юда  идет  с
вестью сам Ѓелый Ѓарабанщик!
     Ѓелый Ѓарабанщик останавливаетсЯ  под сенью ходуль-деревьев и  медленно
опускает  на землю какой-то  узел. Џотом берет барабан.  —инчибирин подходит
ближе.
     Ѓелый  Ѓарабанщик. ђуки  мои  покрылись  коростой  в  рощах  смоковниц!
Ѓарабаны  мои  круглы,  как  ствол!  Ѓабка  ‡аплатница --  всЯ в  бородавках
колючек, завернута в  плащ облаков. Њудрость ее  -- серебро,  и тот, кто  ее
спросит,  знает, что голос  его войдет не  в уши,  а в  сердце! (ђазвЯзывает
узел,  вынимает крохотную старушку.) „обро пожаловать, Ѓабушка ‡аплатница, в
край зеленых посевов  на склонах,  похожих на рубахи, изукрашенные  птицами,
зверьками, кроликами, в край расстеленных на земле рубах с  синей дыркой длЯ
головы, котораЯ вылезет из склона! (Ѓьет в барабан.)
     —инчибирин (подходит к ней). •очу тебЯ спросить, бабушка...
     Ѓабка ‡аплатница. ‘проси, сынок, спроси, только возьми менЯ на руки, не
могу Я на земле сидеть.
     —инчибирин (поднимает ее, как младенца). —то за птица ѓуакамайо?
     Ѓабка  ‡аплатница.  Џочему  ты  об  этом   спросил?   —инчибирин.  ’ак.
любопытно... ’ут столько птиц, что запутаешьсЯ!
     Ѓабка ‡аплатница.  —то  за  птица ѓуакамайо? Ћни бывают разные.  ’ы про
каких спросил?
     —инчибирин. Ќе знаю, бабушка.
     Ѓабка  ‡аплатница.  …сть  ѓуакамайо  с   пестрой   головкой,  с  желтым
крючковатым  клювом,  в зеленой  одежде. …сть -- в  желтых блестЯщих перьЯх;
есть  цвета  огнЯ  и  цвета  старой  крови, с  синим  хвостом,  и  красивые,
лиловые...
     Ѓелый  Ѓарабанщик.  ђуки  мои  покрылись  коростой в  рощах  смоковниц!
Ѓарабаны  мои круглы,  как  ствол!  Ѓабка  ‡аплатница --  всЯ  в  бородавках
колючек,  завернута в плащ  облаков. Њудрость ее --  серебро, и тот, кто  ее
спросит, знает, что голос его войдет не в уши, а в сердце! (Ѓьет в барабан.)
     —инчибирин (перебрасывает бабку на другую руку). џ кладу  тебЯ на левую
руку, ближе к сердцу, только скажи, бессмертны ли ѓуа-камайо?
     Ѓабка ‡аплатница. „а, бессмертны.
     —инчибирин. Џочему?
     Ѓабка  ‡аплатница. Џотому что  они -- чародеи. Ќо ты  хотел спросить  о
другом, и вопрос  твой  убежал  с кончика Языка. ’ы хотел  узнать  другое  о
золотоглазых птицах.
     —инчибирин. Ћт тебЯ ничего не скроешь. ѓуакамайо...
     ѓуакамайо (его не видно). Љвак-квак-квак! Љвак-аку-квак!
     Ѓелый Ѓарабанщик (очень тихо бьет в барабан). Ќе поминай его зрЯ, грозу
накличешь!
     Ѓабка ‡аплатница. Ђ гром на барабане нагрохочешь.
     Ѓелый  Ѓарабанщик. ђуки  мои  покрылись  коростой в рощах! Ѓарабаны мои
круглы, как ломти ствола! (‘ грохотом бьет в барабан.)
     ѓуакамайо.  Љвак-квак-квак!  (‚ходит,  порхаЯ,   падает,  гремит  гром.
ѓуакамайо сердитсЯ.) Љварак-квак! Љварак-квак!
     —инчибирин (когда умолкли барабан и ѓуакамайо). ’ы нам поможешь в нашем
споре;  •уваравиш, повелитель песен, и ђалабаль,  повелитель ветров, слышали
нас. Ђ нынче Ѓабка ‡аплатница нас рассудит.
     Ѓабка ‡аплатница. “ менЯ во рту пересохло. —то ж не припасли тростничка
длЯ бедной старушки? Ќас,  стариков, не жажда мучит--у нас  морщины в горле,
от кашлЯ, вот мы и жуем все времЯ, как бы сосем...
     Ѓелый Ѓарабанщик. “ менЯ  вместо  палочек -- тростник,  чтобы дождь был
послаще. Ѓери, бабушка!
     —инчибирин. Ќу, можно начинать?
     Ѓабка  ‡аплатница.  Њожно. Ћт  тростничка  во  рту  -- сладкий  дождик.
‚кусно, ух и вкусно! Ќе густо, не жидко...
     —инчибирин. ’ак по-твоему, аку-квак, в солнечном  дворце -- один обман,
и жизнь  нам  только мерещитсЯ,  просто  Љукулькан,  идет по небу от  утра к
полудню, от полуднЯ -- к ночи и к утру...
     ѓуакамайо. Ђку-квак-квак-кварак!
     Ѓелый Ѓарабанщик (заглушает его грохотом барабана). ‘лушай, а не трещи.
‡еркальнаЯ ‘люнка!
     Ѓабка ‡аплатница. Ђ ты не грохочи по коже, колибри перебудишь!
     ѓуакамайо. „остопочтеннаЯ бабушка, скажи, как унЯть зубную боль? ‡убы у
менЯ бол