урка  срезаетсЯ  за  один  раз  и
ложитсЯ красивой спиралью, а из Яблока легко  выбрать  семечки  и  кусочками
нарезать его в миску, полную теста на Яйце. Њасло кипит в латке,  и  уже  по
одному запаху все в квартале знают, что мы будем есть пончики.
     - ‡ови отца, - говорит мамаша Љолю.
     Ќу, можно вздохнуть с облегчением - ведь обычно она  садитсЯ  за  стол,
намеренно не предупреждаЯ его. Ѓольше того: она поставила ему прибор и, могу
поклЯстьсЯ, придумала этот десерт, обычно исключенный из наших меню,  потому
что мой отец обожает все мучное, жареное, с хрустЯщей корочкой. џсно! Ћн длЯ
нее не существовал, но, поскольку он решил уйти из жизни, она снова признала
его существование - она вернула ему это право, чтобы он наконец ушел,  чтобы
сам принЯл решение и перестал существовать. ‘тупай, Љолю, исчезни - мы дадим
тебе за это пончик.
     џ могу не утруждать себЯ - вот и он, послушный часу или  зову  желудка.
Ћн входит, массируЯ руки, потираЯ шею  под  воротником  куртки;  он  дергает
носом, так как масло, наполнЯЯ комнату ароматом, кипит так сильно, что  даже
воздух стал голубым.
     - ‘адимсЯ за стол, - изрекает мамаша Љолю. ЋбращаетсЯ  она  к  нему.  Љ
нему! Ћна, конечно, могла это  сделать  и  случайно,  к  тому  же  ее  слова
относЯтсЯ и ко мне. ‚о всЯком случае, папа делает вид, будто  не  понЯл  ее.
Џрежде он так старалсЯ  ухватитьсЯ  за  любую  возможность,  чтобы  нарушить
молчание, воспользоватьсЯ любой крохой расположениЯ, а сейчас Явно не желает
ничего замечать - должно быть, понЯл весь  смысл  происходЯщего:  Я  не  раз
замечала, что отсутствие логики он восполнЯет чутьем. ‚зглЯд его  пробегает,
не задерживаЯсь, по тарелке, на которую мать выложила любимые им  пончики  -
наиболее поджаристые, с рыжими хрустЯщими краЯми.  €  он  отвечает,  вернее,
бормочет, обращаЯсь ко мне:
     - …шьте без менЯ, ‘елина... Ѓедные мои пчелки...  Ћтбили  у  менЯ  весь
аппетит. “ менЯ прЯмо ком стоит, вот тут.
     џ вижу, как матушка менЯетсЯ в лице.  ‚о-первых,  попрана  ее  гордость
кухарки, оскорбленной  ничуть  не  меньше  какого-нибудь  оратора,  которого
прервали на полуслове, а затем женщина, котораЯ считала себЯ такой ловкой  и
вдруг увидела, что ее притворство никого  не  обманывает.  Ћна  мрачнеет,  и
видно, как на шее пульсирует артериЯ. Ћднако ей скоро удаетсЯ взЯть  себЯ  в
руки, и с таким видом, будто отношениЯ их  никогда  не  прекращались,  будто
речь идет о некоем проекте,  который  они  полюбовно  обсудили  вместе,  она
встает перед папой.
     - Љстати, ты когда уезжаешь? - спрашивает она.
     Ќо ответ - как Я и ожидала - будет дан той, к  которой  устремлена  его
душа. Џапа словно бы ничего и не слышал. Ћн наедине со мной в этой  комнате.
Ђ матушка, ее кастрюли, ее пончики - всего этого не существует.
     - Љолю! џ с тобой разговариваю! џ тебЯ спрашиваю: когда ты уезжаешь? ’ы
что, оглох? - € тотчас,  спохватившись,  добавлЯет:  -  ‚  конце-то  концов,
Ѓертран, ты будешь отвечать?
     ЌапраснаЯ уступка, напраснаЯ попытка чего-то добитьсЯ. ‘ какой стати он
станет отвечать той, котораЯ  столько  времени  уже  ему  не  отвечает?  Ћна
говорит с ним? „а неужели  она  забыла,  что  он  долгие  месЯцы  говорил  в
пустоту? Љ тому же он вынужден молчать - стоит ему сказать ей хоть слово,  и
сердце у него дрогнет, и он отменит свое решение. Ћн это чувствует и бежит с
полЯ боЯ.
     - Ѓудь готова через полчаса, - тихо шепчет он мне у двери. -  Њне  надо
кое-куда с тобой съездить.
     - Ќу уж нет! - восклицает моЯ мать. - Џока ты не уедешь, ‘елина  отсюда
ни ногой. џ еще с ума не сошла!
     …й бы следовало занЯтьсЯ последней партией пончиков, которые на  глазах
чернеют, в то времЯ как тЯжелые пары  масла  наполнЯют  комнату.  Ќо  вместо
этого она подходит к нему, скрестив на груди руки, и, чеканЯ слова, говорит:
     --‚от что, дорогой мой, отчаливай! Њы тебЯ удерживать не собираемсЯ.  ‘
тех пор, как ты к нам прицепилсЯ, мы только этого и  ждем,  только  этого  и
желаем. Џродавай своих пчел, продавай свои бумаги, оставлЯй все деньги себе,
нам можешь не давать ни единого су. Џлевать! €збавитьсЯ наконец от тебЯ  длЯ
нас такое удовольствие, что можно позабыть о  всЯких  там  расчетах.  Ќо  не
пытайсЯ настроить свою дочь против ее матери. ‘елина уже взрослаЯ,  она  все
понЯла, она знает, чего ты стоишь...
     Љакое она имеет право говорить от моего имени?
     Џапа останавливаетсЯ и бросает на менЯ угрюмый взглЯд, в котором  легко
прочесть: "...—его Я стою! Ќеужели ты менЯ уже предала?"  Ђх,  эта  болезнь,
общаЯ длЯ всех Љолю, это неумение высказатьсЯ при серьезных обстоЯтельствах!
џ лишь поднимаю руку в знак протеста,  и  моЯ  мать,  эта  ’орфу,  такаЯ  же
ЯзыкастаЯ, как и ее мамаша, как вообще все ’орфу, без труда подавлЯет менЯ:
     - ‡аткнись, ‘елина. Ќечего сейчас слюни и сопли  разводить.  …сли  тебе
это поможет и тебе тоже, Љолю, Я вам сейчас кое-что скажу...
     Ћтец застыл. Ћн ждет удара, как и Я его жду, - остолбенев. …динственнаЯ
мысль мечетсЯ в голове: "Ћна  разгадала!  €  будет  шантажировать,  угрожать
разоблачением". Ќичуть не бывало, и, если до  сих  пор  Я  в  какой-то  мере
пребывала на небесах, теперь Я окончательно свалилась на землю.
     -  Ќе  забудь,  что  ‘елина  родилась,  так  сказать,  семимесЯчной,  -
произносит мамаша Љолю голосом, разрезающим воздух, как хлыст. - Ќа самом же
деле - могу тебе наконец-то об этом сообщить - она родилась в срок.
     € отступает в дым, - а у нас у всех уже  начинает  першить  от  него  в
горле, - отступает к плите, чтобы снЯть с огнЯ латку. Ќо  раскаленнаЯ  ручка
впиваетсЯ ей в кожу, и она так быстро отдергивает руку, что латка  кренитсЯ,
наклонЯетсЯ,  широкий  Язык  масла  выплескиваетсЯ  через  борт  и   падает,
потрескиваЯ, на угольЯ, откуда  тотчас,  клубЯсь,  вздымаетсЯ  желтое  едкое
пламЯ. Ќи папа, ни Я - мы лишь внимательно  смотрим  друг  на  друга  из-под
приспущенных ресниц - не двинулись с места.  Ђ  мамаша  Љолю,  трЯсЯ  рукой,
кидаетсЯ к окну и распахивает его, причитаЯ:
     - Љакой же ты урод, Љолю! „о нашей свадьбы ты был просто  придурком,  а
теперь стал еще и гнусью... —ернаЯ жаба! Ќет, вы только подумайте  -  этакое
чудовище любит менЯ! ‘меет менЯ любить! ’олько и  думает,  как  бы  оседлать
менЯ.
     - ’воЯ же дочь тут, потаскуха!
     Ѓертран Љолю, _мой отец_, кидаетсЯ вперед всей  своей  массой.  ‚  этот
удушающий туман, где все расплываетсЯ. ’ЯжелаЯ рука прошла  почти  у  самого
лица мамаши Љолю, котораЯ в ужасе прижалась  к  перегородке,  обеими  руками
закрыв голову, однако, не в силах подавить Ярость, она кричит:
     - ЊоЯ дочь, да, моЯ дочь... Ќе твоЯ! “бирайсЯ. ‡десь ничего твоего нет,
одна только твоЯ уродливаЯ рожа.
     - Џойдем, папа, пойдем. ‘ъездим туда, куда ты хотел...
     …го во что бы  то  ни  стало  надо  увезти.  ‹ицо  его  искажаетсЯ,  он
упираетсЯ ногами в землю,  загипнотизированный  маслом,  все  еще  капающим,
вспыхивающим на угольЯх, и этой женщиной, чьи крики по-прежнему действуют на
него. Ќаконец он уступает, дает утЯнуть себЯ за полу, в которую Я  вцепилась
ногтЯми, выскакивает вместе со мной на свежий после ливнЯ воздух.
  
                                   * * *  
  
     џ и сама не знаю, куда мы идем, - ступаю неуверенно, как по  льду.  ќто
ее подмигивание, сухаЯ улыбочка, с какой она  в  последнюю  минуту  на  менЯ
посмотрела, невыносимо раздражает менЯ. Ќу и хладнокровие! Ћна ведет себЯ  в
точности так, как советовала †юльена. ‚ эту минуту ее Я осуждаю куда больше,
чем его. „а,  этот  человек,  к  которому  она  питает  отвращение,  достоин
ненависти, но ей-то он отвратителен не потому,  -  так  как  она  ничего  не
знает, - ей он  отвратителен  по  той  самой  причине,  котораЯ  мешает  мне
возненавидеть его, потому  что  он  мой  отец.  Џотому  что  это  так...  …е
"разоблачение" менЯ не пугает - мне от этого ни жарко ни холодно. „аже  если
вопреки всему это было бы так, все равно это была бы неправда: истинный отец
тот, кого признал ребенок. ЌевзираЯ  на  законы,  отцами  ЯвлЯютсЯ  те,  кто
признан детьми, и доказательством тому служит не кровь, а теплота чувств.  Љ
тому же менЯ на этот счет постараютсЯ успокоить.
     - „а ведь это неправда, - бормочет папа. - „о свадебной ночи твоЯ  мать
была еще... - Љакое-то глупое целомудрие мешает ему вымолвить нужное  слово.
Ћн ищет, чем бы его заменить, и находит чудесную формулу: - ...была еще  как
ты, ‘елина.
     ‘топ. Ћн берет менЯ за руку и вынуждает  остановитьсЯ  перед  ювелирной
лавкой,  а  вернее,  развалом  ‘игизмунда-младшего,  который  продает  также
антиквариат и держит прилавок с ювелирными изделиЯми. Џапа трЯсет  дверь  за
ручку - в принципе она закрыта до двух часов, - и ‘игизмунд,  поЯвившись  из
глубины, открывает дверь, как открыл бы ее любому постучавшемусЯ клиенту.
     - Џодожди менЯ здесь.
     ќто не внезапнаЯ причуда, а заранее обдуманнаЯ операциЯ. ‘квозь  стекло
витрины Я вижу, как папа достает из кармана  пачку  банкнот,  врученную  ему
‹юка, добавлЯет к ней еще несколько бумажек, вынутых из кошелька, и  вручает
все ‘игизмунду, который дает ему взамен маленький пакетик. ‚ыйдЯ  на  улицу,
папа сует его мне в руку.
     - ќто к твоему семнадцатилетию, - говорит он. - ЊенЯ тут  ведь  уже  не
будет... Ђ теперь пошли назад.
     ѓолос его дрожит. Њне же хочетсЯ узнать не столько, что скрываетсЯ  под
тонкой шелковистой бумагой, сколько то, что таит в себе  эта  фраза.  Ќо  он
ничего не добавлЯет. „а знает ли он сам, что хотел сказать? ’ем не  менее  Я
разворачиваю пакетик, такой маленький и одновременно тЯжелый,  и  смотрю  на
содержимое раскрыв рот... —то?! ќто же несерьезно. Џередо мной золотые  часы
с золотым браслетом - таких в нашей семье ни у кого еще не  было:  ведь  длЯ
нас деньги - это свЯтынЯ, и такой подарок в еще большей  мере,  чем  пожары,
служит доказательством опасного помутнениЯ  рассудка.  ‚от  оно,  сверкающее
доказательство, и Я часто-часто моргаю, чтобы  прогнать  влагу  из  глаз!  ‚
который раз Я не нахожу слов, чтобы его отблагодарить. •очу поцеловать  его,
но он легонько  менЯ  отталкивает.  ‡а  несколько  секунд  лицо  его  словно
окаменело. € мне не нравитсЯ, как он прерывисто дышит. Љак сжал кулаки.  Љак
остекленели его глаза. Ћн приоткрывает перекошенный рот и хрипло произносит:
     - ‘елина, ‘елина, она ненавидит менЯ потому, что Я чудовище. Ќо Я  стал
чудовищем потому, что она менЯ ненавидит.
     Ќоги не держат его, и он хватаетсЯ за мое плечо. € так и идет до  дома,
держась за менЯ.  Ќо  лишь  только  мы  переступаем  порог,  он  сразу  менЯ
отпускает и уходит в свой кабинет, где до самого вечера разбирает, комкает и
рвет бумаги. Ђ Я, полнаЯ неприЯзни и ожесточениЯ, вхожу в большую комнату.
     - Ќу? - обращаетсЯ ко мне мать, котораЯ сидит и спокойно  ест.  -  —его
ему от тебЯ было надо?
     ‘веркающие часы с браслетом отвечают вместо менЯ. ЋшеломленнаЯ,  мамаша
Љолю хватает менЯ за руку.
     - Ћн рехнулсЯ, - говорит она. - ќто же стоит по меньшей мере... - –ифра
настолько огромна, что она не в состоЯнии ее произнести. - Ћн сумасшедший, -
повторЯет она, всЯ во власти этой мысли, так что даже забывает, что Я еще не
обедала.
     ‹ицо у нее становитсЯ отсутствующим, она всецело погружена в себЯ,  как
это бывает с людьми, которых точит какаЯ-то мысль и они  пытаютсЯ  добратьсЯ
до сути вещей. •отЯ менЯ  и  гложет  тревога,  Я  все  же  радуюсь  подарку,
поворачиваю руку так и этак, смотрю, как сверкает мой браслет. ‘колько же он
стоит? џ знаю. Ћн стоит двенадцать ульев. € от I до XII они  все  двенадцать
часов будут указывать на тот или иной час, как в саду показывали бы на ульи.
€ тысЯчи секунд, как рои пчел,  всю  жизнь  будут  проходить  у  менЯ  перед
глазами. Љак точно ты все предусмотрел, папочка,  в  твоем  безумии!  ’еперь
твой мед всегда будет жить.
  
        XXXIII  
  
     „ве таблетки - ему, две - мне: Я  считала,  что  этого  достаточно  длЯ
спокойного сна, и в самом деле погрузилась в сон без снов - у  нас  в  таких
случаЯх говорЯт: "ѓлаза точно глиной замазало", - из которого менЯ  вытащила
сирена. Ќе без  труда  -  еще  минут  пЯть  Я  пребывала  между  кошмаром  и
реальностью. Ќо сирена впивалась своими зубьЯми в  ночь,  вгрызаЯсь  в  нее,
точно пила в бревно черного  дерева.  ‚незапно  она  словно  разрезает  менЯ
надвое... Ќикого слева, никого справа. Ќо дверь широко раскрыта,  в  большой
комнате - свет, и Я вижу в зеркале  мать,  котораЯ,  всунув  ноги  в  ночные
туфли,  осторожно  подбираетсЯ   к   окну.   Њатрас,   словно   ракетка-мЯч,
подбрасывает менЯ, и, босаЯ, в  развевающейсЯ  рубашке  и  с  развевающимисЯ
волосами, Я выбегаю в большую комнату с криком:
     - ѓде папа? ѓде папа?
     - Ќе сходи с ума, - говорит мать, приподнимаЯ занавеску.  -  Ћн  уже  с
добрый час как уехал в ‹уру.
     - ‚ ‹уру! Џочему в ‹уру?
     Љруглый лик стенных часов смотрит на менЯ своими  двумЯ  дырочками  длЯ
завода. ‘трелка приближаетсЯ к  II.  Ђ  Я  легла  в  девЯть,  измученнаЯ,  с
головной болью, в висках так и стучало, - возложив все надежды на  гарденал.
ЉакаЯ наивность! „орого Я заплачу за то времЯ,  пока  стрелка  часов  прошла
полкруга по циферблату.
     - џ только было встала, - не спеша поЯснЯет мамаша Љолю.  -  ‚  ‹уру  -
большой пожар, оттуда звонили, просили о  помощи.  Џрибежал  ђаленг,  поднЯл
твоего отца с постели, и они около половины  первого  вместе  ушли.  ‚  этот
момент как раз и завыла сирена, но ты ничего не слышала, спала как сурок.
     џ чуть-чуть успокоилась. ‡начит, ђаленг поднЯл отца с постели... и речь
шла о пожаре далеко, в ‹уру. ‚едь бывают же пожары от естественных причин, и
отец не раз отправлЯлсЯ в соседнюю общину помочь, менЯ ведь  это  ничуть  не
волновало. џ даже подумала: "‚ определенном смысле он потешит  себЯ,  а  зла
никому не причинит". Ќо нет, нет, слишком много тут совпадений, да и  сирена
все ревет.
     - €м, что же, нужны еще люди? €нтересно, почему все снова-то  началось.
‘лышишь, какой стоит топот?.. „а ты-то куда?
     ’опот! џ услышала даже  крики.  ’ревога  возвращалась  с  удесЯтеренной
силой. ‘ девЯти до двенадцати много можно сделать и, в частности,  проделать
путь туда  и  обратно  -  между  ‘ен-‹е  и  ‹уру.  „а  и  в  комнате  лежало
доказательство - два белых пЯтнышка на полу, две раскрошившихсЯ таблетки.  џ
была сражена собственным же оружием! Ћн ведь их положил в рот, эти таблетки,
прежде чем выпить залпом стакан воды у менЯ на глазах. Ќо он  их  сунул  под
верхнюю губу или подальше за щеку и  проглотил  только  воду,  а  когда  эта
дурочка ‘елина ушла к себе, он их просто выплюнул, и все. Ќе  раздумываЯ,  Я
вылетела  на  улицу  как  была  -  в  ночной  рубашке  и   босиком.   ‚торое
доказательство, доказательство решающее - это велосипед,  стоЯщий  у  стены,
покрытый свежей грЯзью. Љ тому же в конце улицы, где одна за другой  хлопали
двери, кто-то кричал:
     - Џровели нас... Џровели! ‚сЯ команда в ‹уру, а горит-то у нас.
     џ отскочила назад и очутилась в объЯтиЯх заинтригованной мамаши.
     - ’ы что-то знаешь, - сказала она.
     џ сбежала от нее, но она настигла менЯ в спальне,  где  Я  одевалась  с
такой поспешностью, что у менЯ лопнула лЯмка комбинации и Я  вырвала  Язычок
"молнии" на куртке. Њать, заразившись  моим  волнением,  не  менее  поспешно
надевала чулки.
     - ’ы боишьсЯ, - пробормотала она, -  что  он  воспользуетсЯ  случаем  и
кинетсЯ в огонь? …сть ведь и не такие заметные способы покончить с собой.  Ђ
может, он учел, что мы тогда получим за него пенсию.
     Ђ и в самом деле - вполне возможно! ђазве не был он способен  на  самый
тонкий - из глубокой любви  -  расчет,  который  сочеталсЯ  со  страшнейшими
душевными извращениЯми? ‚ левом боку у менЯ отчаЯнно кололо. Џервой  натЯнув
амуницию, Я потащилась к двери, не обращаЯ вниманиЯ на  крики  мамаши  Љолю:
"Џодожди же менЯ!" ‡вук сирены взмывал, падал, снова взмывал - под конец  он
стал уже неотъемлемой частью ночи, а когда  ты  все  времЯ  что-то  слышишь,
перестаешь потом это  замечать.  Ћднако  улица  полнилась  криками,  тЯжелым
топотом, а над крышами к небу, почти полностью очищенному  "верхним  ветром"
от туч, поднималсЯ гриб рыжего дыма. џ помчалась  на  свет,  оставив  далеко
позади мать, и  по  дороге  обогнала  †юльену,  семенившую  рЯдом  с  другой
соседкой. ‚ темноте слышно было, как она бурчит:
     - •лебнут они теперь, эти „агуты! € недели  не  прошло,  как  Џростачок
вернулсЯ.
     ’ак Я узнала, кто жертва, приговореннаЯ отцом к сожжению. ‹есопилка!  ‘
ее тоннами неокоренных бревен и горами досок, положенных друг на  друга  длЯ
просушки! •оть Я и ругала отца, и проклинала, во мне  зашевелилась  страннаЯ
гордость - как же все-таки он замахнулсЯ! Ќо тогда Я еще не все знала  -  он
замахивалсЯ куда значительнее. ‚ ту минуту, когда Я добежала до перекрестка,
несколько глухих взрывов раздалось справа,  со  стороны  гаража  „юссоленов,
примыкающего к лесному складу „агутов. ‘ноп света  поднЯлсЯ  вверх,  осветил
колокольню, стал ширитьсЯ, распадатьсЯ  зонтиком  падающих  звезд,  точно  в
фейерверке. ’олько на этот раз все было взаправду! ’ысЯчи  осколков  стекла,
камнЯ, железа, выброшенные вверх  взрывом,  посыпались  на  землю,  разбиваЯ
черепицу крыш, глину труб. Ћткуда-то из толпы, запрудившей улицу ‚ольностей,
послышалсЯ вой раненой женщины. ‡атем - гул: склад "Ѓютагаз", примыкающий  к
гаражу, взлетел на воздух.
     - ‚от они! Ћни возвращаютсЯ!  -  почти  тотчас  раздалсЯ  слева  другой
вопль.
     €з-за города донессЯ душераздирающий, на одной ноте, сигнал  мотопомпы,
летевшей во весь опор. ‡вук разрасталсЯ, заглушаЯ сирену, и вскоре  заполнил
собой  всю  улицу,  уже  Ярко  освещенную   пожаром,   и   краснаЯ   машина,
отбрасывавшаЯ толпу в сторону, точно снегоочиститель - сугробы,  затормозила
прЯмо против менЯ. есть медных касок и два жандармских кепи тотчас возникли
перед нами, а толпа по-идиотски снова сомкнулась  вокруг  машины,  лишаЯ  ее
какой-либо возможности маневрировать. ‘ минуту  царила  полнаЯ  неразбериха.
„агут, отделившись от команды, кинулсЯ к себе.  „есЯть  -  двадцать  человек
повисли на подножках,  даваЯ  советы,  укорЯЯ,  поощрЯЯ,  перекрываЯ  своими
голосами потрескивание разгоравшегосЯ пожара, даже остервенелый вой сирены.
     - Џровели вас, как миленьких... Ѓегите по  улице  ЉоролЯ  ђенэ...  Ќет,
горит уже с двух сторон... ’ы, что же, не мог проверить вызов?.. „агуту  уже
не помочь, беритесь за „юссолена... Ђ дома-то в конце улицы! Ћгонь  же  туда
относит.
     ‘тоЯ на еще  сложенной  лестнице,  ђаленг  совсем  растерЯлсЯ,  событиЯ
захлестнули его, и он не знал, куда кинутьсЯ, думаЯ лишь о том, как бы найти
себе оправдание.
     - ‹ожный вызов! - кричал он. - џ даже позвонить туда  не  мог  -  сразу
положили трубку. - € запричитал: -  •ороши  мы  будем!  ‚ода  только  дальше
разнесет бензин.
     - ’очно, - послышалось рЯдом со мной.  ќто  говорил  Ѓессон-младший.  -
Ѓензин, бревна и весь этот пирог на крестовинах - все это настолько рЯдом...
Ќадо убиратьсЯ отсюда!
     - Ѓертран! Ђ где Ѓертран? - послышалсЯ женский голос.
     ’огда среди касок  поЯвилась  голова  в  войлочном  шлеме.  €з  глубины
машины, где он продолжал сидеть, делаЯ вид,  будто  ждет  приказаний  (а  на
самом деле даваЯ разгулЯтьсЯ огню), возник, спокойный и  бесстрастный,  тот,
чьего поЯвлениЯ Я ждала: сержант Љолю. ‚се увидели,  как  он  обеими  руками
держит большую ручку, приводЯщую в движение лестницу.
     - Ђ ну двигайтесь! Њотайте к пЯтому  колодцу,  на  школьном  дворе,  по
дороге распределитесь. € очистите улицу, очистите, дайте под зад  всем,  кто
тут не нужен, - внушительным голосом выкрикнул он, но слегка в нос,  -  так,
что казалось, будто это запустили по радио пленку.
  
                                   * * *  
  
     ‹егко  сказать!  ќто  же  почти  невыполнимо  -  ведь  тут  не  столько
любопытные, сколько те, кто живет рЯдом, и они не желают уходить - не успеют
зайти в дом, как тут  же  снова  высыпают  на  улицу.  ‚озле  гаража,  фасад
которого еще не занЯлсЯ, царит неописуемый хаос. ‹юди бегут во все  стороны,
„юссолены выбрасывают на улицу мебель, матрасы, узлы, вот  вылетел  манекен,
за  ним  -  клетка  с  голубыми  попугайчиками.  €сполненные  самых   добрых
намерений, добровольные спасатели  действуют  беспорЯдочно,  каждый  сам  по
себе, налетают друг на друга, берутсЯ за непомерные тЯжести, путаютсЯ друг у
друга под ногами. —етыре машины,  трактор  и  грузовик,  вытащенные  наружу,
запрудили проезжую часть, сплошь усеЯнную стеклами после взрыва. Њотопомпе с
огромным трудом удаетсЯ преодолеть отделЯющие ее от пожара пЯтьдесЯт метров.
Ќаконец она останавливаетсЯ в узком проходе между улицей и внутренним двором
гаража, но ей приходитсЯ тут же дать задний ход -  на  нее  наступает  поток
смолы, котораЯ хлынула из трех  прорвавшихсЯ  бочек  и  катитсЯ,  как  лава,
насыщаЯ воздух густыми, удушливыми  бурыми  испарениЯми.  Ђ  над  всем  этим
вздымаютсЯ вверх, точно выбросы из вулкана, столбы пламени.
     - Џесок! ’ащите песок! - вопит Ѓессон.
     - џ ведь говорил - подъезжать-то надо было с другой стороны,  -  бурчит
ђаленг.
     - Ћсвободи место! - ревет отец, отталкиваЯ его.
     Ћн проходит мимо и, даже не изменившись в лице, смотрит на менЯ. Њожет,
он менЯ не узнал? Њотопомпа, по его  указанию,  встает  чуть  дальше,  возле
угловых домов, а значит,  в  стороне  от  ветра,  который  дует  на  восток.
Џожарники, еще не вполне освоившие новое оборудование, действуют неуверенно.
Ќаконец лестница вытЯнута, и папа, схватив брандспойт, лезет по ней.
     - ’ы рехнулсЯ, - пытаетсЯ остановить его ’рош. - ’ы там не удержишьсЯ -
в пЯть минут поджаришьсЯ.
     Ќо сержант Љолю продолжает лезть вверх,  на  каждой  перекладине  даваЯ
новые указаниЯ:
     - Љаре! Ћбзвони все соседние общины - все субпрефектуры и префектуры...
Ѓессон! ‘обери этих  олухов,  тоже  нашли  себе  театр,  и  расставь  вокруг
квартала... ’рош! Ћтыщи старый опрыскиватель, достань воды из лужи у  „ерну,
залей что можно у „агутов... Ђ ну дайте-ка на менЯ водичку.
     ‘труЯ сначала ударЯет в него. Ћн поливает себЯ с головы до пЯт,  прежде
чем начать восхождение по лестнице. ‡атем его силуэт вырисовываетсЯ,  словно
выгравированный на пластине из красного золота. ‘труЯ  под  сильным  напором
прочесывает  пылающие  корни  этого  неуклонно  растущего  огненного  древа,
которое пускает  ростки  во  все  стороны,  извиваетсЯ,  дрожит,  переплетаЯ
сверкающие ветви, которые, не  успев  родитьсЯ,  уже  менЯютсЯ,  приобретают
новый облик. Ќевозмутимый, в уже дымЯщейсЯ одежде, папа водит и водит струей
справа налево, слева направо... Ћн вкладывает  всего  себЯ,  не  раздумываЯ,
словно итог в любом случае не будет длЯ него одинаков! Ќо  он,  конечно,  об
этом не думает  -  он  един  со  своим  брандспойтом,  а  остальное  его  не
интересует. …ще не превратившись в великого преступника, он разыгрывает свою
героическую роль до конца. …го уже нет, моего отца, страхового агента,  мужа
мамаши Љолю, сержанта пожарной команды, - существует лишь ‚ойлочнаЯ  ѓолова.
€ ‚ойлочнаЯ ѓолова - в своей стихии. „лЯ червЯка - это  землЯ,  длЯ  рыбы  -
вода, длЯ птицы - воздух, а длЯ ‚ойлочной ѓоловы - огонь. Љак  же  споро  он
работает! Љак свободны  его  движениЯ!  ќтот  последний  пожар,  который  он
устроил, пока Я спала, - ведь это он бросил вызов огню и  с  ним  сражаетсЯ,
пытаЯсь его  прикончить,  подобно  тому  как  испанец  бросает  вызов  быку,
которого сам же взрастил, сражаетсЯ  с  ним  и  убивает...  Њне  стыдно  так
думать, Я виню себЯ за то, что Я, его дочь, так чувствительна ко всему,  что
объЯснЯет его поведение, что его оправдывает, но как не считать, что  в  эту
минуту он раскрывает себЯ целиком, да, он - чудовище, но чудовище,  страстно
жаждущее уничтожать зло, которое  само  же  вынуждено  было  сотворить.  …го
ожесточение  направлено  против  него  самого.  „аже  эта  его   бравада   -
возможность самого себЯ наказать. Ќет, эта ночь превосходит все... …го  люди
у подножиЯ  лестницы  кидаютсЯ  ничком  на  землю,  стараЯсь  защититьсЯ  от
пылающего огнЯ и жара. Љакие же муки,  должно  быть,  претерпевает  он  там,
наверху! –епочка людей, трагическим хороводом окружающаЯ квартал,  отступает
все дальше и дальше, распадаетсЯ, и ‘елина вместе с остальными - Я даже тол-
ком не сознавала, кого держала за руку, - оказываетсЯ во втором круге, среди
лиц, которых страх, а больше жара, удерживает на расстоЯнии. Љто-то  хватает
менЯ...
     - €ди сюда, цыпленок.
     Ќет, это не матушка. ќто мосье Ћм, вокруг которого - Љаре, доктор Љлоб,
Љаливель и бригадир, - выражение лиц у  всех  подавленное.  Љстати,  матушка
тоже тут недалеко - она стоит, словно залитаЯ солнечным светом,  у  всех  на
виду, перед свинцовой плавильней, рЯдом с Ђшролем, с ужасом  наблюдающим  за
тем, как пожар движетсЯ к его дому. Ќечего сказать, удачный выбрали  момент,
чтобы выставлЯть напоказ свои отношениЯ! Џод влиЯнием этой  несправедливости
или же чувства  справедливости,  сама  не  знаю,  Я  чувствую,  как  во  мне
нарастает, ощетиниваЯсь, возмущение: ведь не устрой она вчера сцену папе, он
не был бы сейчас там, на лестнице. ђешение он, конечно, тогда уже принЯл (мы
так никогда и не узнаем какое), привел свои дела в порЯдок, решил исчезнуть.
’ут ничего не менЯлось - это Ясно! Ћн уходит. Ќо это уже не мой отец, нежный
и отчаЯвшийсЯ, который принЯл решение исчезнуть - или  бежать  -  незаметно,
это сидЯщий в  нем  демон  взЯлсЯ  за  дело,  подталкиваЯ  его  к  прыжку  в
преисподнюю.
     - ‚се, конец! - бормочет Љаре рЯдом со мной.
     Љонец, да, конец. Љонец, достойный его. ‘воеобразное вознесение -  ведь
тела его не найдут. € обрекла его на смерть Я. џ. …сли бы менЯ не было, если
бы Я не знала, он мог бы выйти сухим  из  воды,  как  выходил  уже  не  раз,
получив взволнованные благодарности и медаль. Ћн мог бы даже устроить  такую
штуку еще раз. Ќо он знает, что дважды ему менЯ не провести, что теперь Я не
имею права молчать... ‚ боку у менЯ снова возникает остраЯ боль. Џочти терЯЯ
рассудок, Я разражаюсь смехом. Ѓригадир говорит мосье Ћму:
     - Ќа сей раз у нас есть кое-что,  что  позволит  опознать  преступника.
‡автра мы будем знать, откуда звонили...
     Ђ мосье Ћм, поглаживаЯ менЯ по руке, отвечает:
     - •отелось бы мне увидеть, из чего он сделан, этот мерзавец!
     Ђ ведь он видит его, только на него и устремлены  все  взглЯды!  Ћн  на
самом верху лестницы, на последней  перекладине,  и  все  сооружение  слегка
покачиваетсЯ от его движений. ‚ какой-то момент  огонь  разделЯетсЯ  на  две
половины, два потока жидкого топаза, с темной смолЯной полосой  между  ними.
Ќо она почти тотчас исчезает, поглощеннаЯ плотоЯдным огнем. Џапа, наполовину
обожженный, спускаетсЯ на  три  перекладины  ниже.  ‚торой  взрыв  сотрЯсает
крыши, завеса огнЯ снова приближаетсЯ к нему и вынуждает его спуститьсЯ  еще
на две перекладины. Џо другую сторону  дома  древний  насос,  выдвинутый  на
передовую, чихает и выплевывает, что может, окатываЯ водой  фасады  и  крыши
домов, пытаЯсь  сдержать  распространение  огнЯ.  ‚  другом  месте  по  двум
цепочкам движутсЯ ведра, и четыре раза в  минуту  выплескивают  свои  десЯть
литров воды - количество столь нелепо малое, как если бы  капать  по  десЯть
слезинок в домну. Џодмога из соседних общин может прибыть не ранее чем через
полчаса. “же давно колодец номер пЯть (эта нумерациЯ - папина выдумка) пуст,
и пришлось удлинЯть трубы, из каждого сегмента которых  фонтанчиком  брызжет
вода! Ќапор снова падает... ‚незапно из чердака дома, примыкающего к гаражу,
вырываетсЯ черный дым; папа,  багровый,  мокрый,  весь  в  липком  поту,  на
который налип пепел, опускаетсЯ на землю и объЯвлЯет:
     - ЏридетсЯ жертвовать! Ќичего не  поделаешь.  ‹омайте  сарай  Ђртура  -
огонь подбираетсЯ к нему. …сли огонь на него перескочит, за угловые  дома  Я
много не дам. Ђ Я займусь крышами.
     €, схватив топорик, он велит убрать и переставить лестницу.
     - ‚от это да! Љакой же молодец твой отец! - шепчет мне в шею мосье  Ћм.
- „а что ты, ‘елина, ну и лицо у тебЯ! …ще что-нибудь случилось?
 
                                   * * * 
 
     —то это с  ним?!  ‚ы  только  посмотрите  на  этого  человека,  который
приближаетсЯ, расталкиваЯ толпу, с каким-то странным предметом в  руках.  ‚ы
только послушайте, что он кричит:
     - Ќикому не доверЯйте! “ менЯ тоже пытались поджечь. ќй, Ѓертран!
     ќто Ѓортро, владелец фермы "‚о весь опор", строениЯ которой  вытЯнулись
вдоль дороги на ‹уру. ‹аморн уже подскочил к нему.
     - —то, что?
     - Џросто чудо, - во все горло орет тот, - иду Я как  раз  на  гумно,  и
представлЯете: вижу, на соломе лежит губка, пропитаннаЯ бензином, а в ней  -
свечка. ‘вечка-то уже на три четверти сгорела - приди Я на полчаса позже,  и
все бы уже полыхало...
     - Ќо в таком случае, - вступает в разговор мосье  Ћм,  -  речь  идет  о
продуманной системе постепенного распространениЯ  пожара.  ‡начит,  виновный
старалсЯ создать себе алиби. ‡начит...
     - ‡начит, он - среди нас, - слышитсЯ голос той,  которой  следовало  бы
молчать. - Љакое же еще может быть алиби, как не быть ночью в огне?
     “слышав оклик Ѓортро, папа поспешно направлЯетсЯ к нам с  топориком  на
плече. Ѓалаган? Ѓравада? Ќа все махнул рукой? Ќаверное, всего понемногу. Ћни
сейчас все тут, разные обличьЯ Ѓертрана  Љолю:  одержимый,  который  наносит
последний удар; хитрец, который знает,  что  истина  может  часто  послужить
укрытием длЯ того, кто ее возвещает; отчаЯвшийсЯ, который лишний раз  подает
знак, пытаЯсь выдать себЯ.
     - Њне кажетсЯ, вы правы, - бормочет бригадир.
     ЏотрЯсенные, все застыли... ‚ свете пламени  теперь  лишь  напрЯженные,
испуганные лица. џ чувствую на шее прерывистое дыхание мосье Ћма, в то времЯ
как доктор Љлоб смотрит на менЯ исподлобьЯ, и ноги  подо  мной  подгибаютсЯ.
‘ейчас достаточно  сущего  пустЯка,  одного  слова,  чтобы  все  подозрениЯ,
которые еще плавают в пустоте, сосредоточились на одном, и,  поймав  наконец
взглЯд отца, Я своим взглЯдом пытаюсь оттолкнуть  его  назад...  оттолкнуть.
—тобы он вот так отдал себЯ в  их  руки  -  этого  Я  не  допущу.  —тобы  он
ускользнул от менЯ - этого Я не допущу. Ћн мог бы так поступить, но само мое
присутствие запрещает ему проЯвить слабость. Џоэтому Я отвожу от него взглЯд
и устремлЯю его на столбы  пламени,  которые  продолжают  вздыматьсЯ  вверх,
становЯтсЯ плотнее, гуще. ’ы помнишь, ‘елина, вопросы, которые  задавали  по
‘вЯщенному писанию? "Љак умер ‘амсон?"  -  спрашивал  викарий,  одной  рукой
держась за поЯс, а другой теребЯ черный помпон на своей  шапочке.  €  ‘елина
отвечала: "Ћн сотрЯс колонны храма и погиб под обвалом..."
     - Ѓертран, Ѓертран! - кричит ђаленг, совсем сбитый с толку.
     Љакие у него  широкие  плечи!  €  на  плече  сверкающий  топорик!  Џапа
оборачиваетсЯ.
     - €звините, - говорит он. - Ћгонь не ждет. Њы поговорим об этом завтра.
- „елает еще шаг. ЊенЯ он уже не видит, менЯ он больше не увидит никогда,  и
Я слышу: - €ди спать, ‘елина...
     —тобы Я не видела то, что произойдет, Я понимаю! Ќо пощадить себЯ так и
не могу. ‘корее, пусть он скорее делает то, что ему осталось сделать!  ’олпа
снова сплачиваетсЯ, волнуетсЯ, толкаетсЯ... ‚се окружили Ѓортро. Ђ Љаливель,
вне себЯ от волнениЯ, протЯнув руку, твердит:
     - Џокажите же мне, покажите...
     Ќу вот! —ас настал! ќта свечка, воткнутаЯ в его губку, - все равно  что
подпись. Ћн еще колеблетсЯ, наш учитель, пытаЯсь вспомнить, где он уже видел
свечу, котораЯ вот так же стоЯла в медном узорчатом подсвечнике... ’олько бы
он на менЯ не посмотрел! Ќоги не держат менЯ, Я повисла на руке мосье Ћма, к
его удивлению и испугу:
     - „а тебе же дурно, ‘елина, послушалась бы отца.
     Ђ Љаливель все вертит  в  руке  огарок  свечи,  тем  более  что  ‹аморн
бормочет:
     - ќто вам ни о чем не говорит?
     ‚ это времЯ сержант Љолю вместо  того,  чтобы  незаметно  поднЯтьсЯ  по
своей лестнице, переговариваетсЯ с окружающими - речь идет о  воде,  о  том,
чтобы забросить фильтр в другой колодец... ‚друг он  кидаетсЯ  в  темноту  с
криком: "џ сейчас!" - и исчезает в направлении  сельского  кооператива,  где
действительно есть еще один колодец, таща за собой многометровый шланг... Ќе
успеть ему! Љаливель смотрит  на  менЯ,  набираетсЯ  духу,  удерживает  его,
видимо, лишь боЯзнь сказать страшную глупость. Ћн все вспомнил, да, он  даже
произнес: "“ вас ведь такие красивые старинные подсвечники", - не мог он  не
заметить этих свечей, которые  мы  сами  изготовлЯем,  как  это  делалось  в
старину, из воска наших бывших пчел... Џапа возвращаетсЯ; он бежит,  швырЯет
топорик и кричит:
     - џ полез наверх! Џодавайте воду!
     - Ѓыть не может! - произносит учитель.
     € папа начинает стремительно взбиратьсЯ по лестнице в тот момент, когда
Љаливель, решившись наконец, произносит немыслимые слова:
     - Ќет, это же кретинизм, это не может быть Љолю!
     ‘лишком поздно! Ќасос заработал - мой отец уже на самом верху лестницы.
‚се застыли, а он перескакивает на щипец,  оборачиваетсЯ  с  брандспойтом  в
руке, высоко вздымает его над  толпой  и  сильным,  на  удивление  спокойным
голосом, перекрывающим треск красного и золотого огнЯ, объЯвлЯет:
     - Љрещение огнем, дамы и господа!
 
                                   * * * 
 
     ‚есь воздух полнитсЯ огнем. „ождь  из  жидких  алмазов  обрушиваетсЯ  с
неба. ’ам, наверху, на крыше, безумный бог широким круговым  движением  руки
поливает огнем дома  напротив,  пока  еще  пощаженные  пожаром,  спасателей,
любопытных, которые с воплЯми пускаютсЯ врассыпную.  Ћн  даже  снисходит  до
того, что поЯснЯет:
     - ќто всего лишь дизельное топливо, дамы и господа. Ђ фильтр-то ведь  в
цистерне кооператива.
     - ђежьте, режьте шланг! - кричит ђаленг. Џоздно.  –истерна,  у  которой
заправлЯютсЯ тракторы,
     содержит ни больше ни  меньше  как  триста  литров,  и  шланг,  который
какое-то времЯ  предохранЯла  пропитавшаЯ  его  вода,  тоже  воспламенЯетсЯ,
становитсЯ огненной змеей. Љ тому же  катастрофа  полнаЯ:  мотопомпа  горит,
крыши домов напротив горЯт, все горит;  нечего  и  пытатьсЯ  что-то  спасти,
что-то сделать, никто уже не думает о  том,  как  уберечьсЯ  от  пламени,  и
только прибытие команд, выехавших в этот момент к нам, в ‘ен-‹е, даст  новый
стимул, и борьба с огнем возобновитсЯ. —то до менЯ, Я не в силах сделать  ни
жеста, ни шага - мосье Ћму пришлось  сгрести  менЯ  в  охапку,  покатать  по
земле, так как куртка на мне загорелась, и вывести  из  дыма  и  сумЯтицы  в
конец улицы, где на достаточном  удалении  от  огнЯ  собираютсЯ  обезумевшие
люди. „олжно быть, мы находимсЯ в укрытии - мосье Ћм слева от  менЯ  шепчет:
"’ы все знала, да?", а матушка справа - Я чувствую ее запах - пронзительным,
жалобным голосом, так  что  у  менЯ  вот-вот  лопнет  барабаннаЯ  перепонка,
твердит: "“ведите же, да уведите же ее отсюда!" Ќо Я  не  уверена,  что  все
происходит именно так, потому что Я там, с ним, наверху, на этой крыше,  где
мой отец, судЯ по всему невозгораемый,  держитсЯ  за  кровельный  желоб.  Ќу
почему он не разыграл несчастный случай! ђазве это  справедливо,  чтобы  его
жена и дочь были отныне среди отверженных: жена  и  дочь  преступника?!  „а,
‘елина, именно так он должен был поступить, чтобы его  конец  ЯвилсЯ  своего
рода признанием, чтобы ни на кого больше не упало обвинение вместо него.  Ћн
справедлив, твой отец! Ђ эта последнЯЯ вспышка Ярости, этот огненный дождь -
не есть ли это, на его взглЯд,  способ  красиво  кончать?  Љто  этот  идиот,
который кричит из толпы:
     - Љарабин! Џристрелить его!
     ‡ачем?  Џоловина  крыши  рухнула,  и  красный  вал  вздымаетсЯ   вверх,
настигает его. џ всЯ съеживаюсь, скрючиваюсь и одновременно с  ним  закрываю
голову руками.
     - „а уведите же ее! - снова стенает матушка.
     ЊенЯ уносЯт - руки и ноги безвольно висЯт. Ќо Я его вижу там, на  щипце
крыши, Я даже  вижу,  как,  выпрЯмившись,  он  в  последнем  порыве  бравады
бросает:
     - Џора вам сказать - вы ничего, кроме огнЯ, не видели!
     …му уже не удержатьсЯ. Ћн прыгает. € втораЯ половина крыши обрушиваетсЯ
в том месте, где он исчез. Ћгромный сноп искр вырываетсЯ из огнЯ, вздымаетсЯ
выше, выше, прорезаЯ черноту ночи, - будто они летЯт к  звездам,  эти  искры
пожара, который никогда не погаснет и вечно будет гореть.
 
                                                                      елль.
                                                  ЋктЯбрь 1953, февраль 1954