  винты").  Ѓруно  сидит
очень прЯмой в своей серой накрахмаленной блузе и рисует.
     ‘о своего места - между нами нет и метра - Я, даже не наклонЯЯсь,  вижу
его  рисунок.  ќто  дом  с  окнами   без   занавесок,   обнесенный   высокой
остроконечной изгородью, а сверху солнце, совсем непохожее  на  традиционную
маргаритку с лучами. Ѓруно рисует, Ѓруно сидит на месте, Ѓруно ни к кому  не
пристает - это же чудесно! Ќо если доволен отец, то педагог, который  иногда
приходит ему на помощь, а иногда  вредит,  педагог,  который  слишком  много
читал, слишком много видел и  слишком  много  размышлЯл  над  этими  вещами,
который умеет по достоинству оценить и истолковать детский рисунок, начинает
нервно моргать. „вор, обнесенный ощетинившимсЯ забором, окно без  занавесок,
солнце без лучей - плохо, очень плохо. ‘частье  еще,  что  этот  ребенок  не
подрисовал здесь человека, лежащего прЯмо на земле!
     Љак раз в эту минуту Ѓруно, насвистываЯ  сквозь  зубы,  принимаетсЯ  за
человека. ’очка - нос, две точки - глаза, черта - рот, завитушки вокруг -  и
голова готова. Њосье Ђстен даже не думает,  хорошо  ли  это  нарисовано.  Ћн
думает только, что если голова  изображена  анфас,  врЯд  ли  человек  будет
лежать. Ќо интересно, нарисует ли Ѓруно руки этому человеку? ќто так  важно,
так характерно, пусть даже он бессознательно избавитсЯ от них и  заложит  их
за спину. џ отстранЯю ‹уизу, встаю и тихо спрашиваю Ѓруно:
     - ’ы рисуешь наш дом?
     Љарандаш, конечно, сразу же останавливаетсЯ.  Ѓруно,  выворачиваЯ  шею,
наблюдает за мной, стараетсЯ угадать мои мысли. Џоследнее времЯ он постоЯнно
держитсЯ начеку, им владеет неуверенность и осторожность рЯдового солдата, с
которым его капитан наивно пробует найти общий Язык.  Ѓруно  боитсЯ  попасть
впросак со своим ответом.  Ќа  этот  раз  вопрос  задан  в  упор,  он  сосет
карандаш, вытаскивает его изо рта весь блестЯщий от слюны и наконец говорит,
одним росчерком приделываЯ на спине человека что-то вроде сахарной головы:
     - ’ы же видишь, это дом горбуна...
     ЋстаетсЯ сесть попрЯмее и  перевести  дыхание  -  педагогическаЯ  наука
обращена в бегство. Ќо кто на самом-то деле этот горбун?
     ‚се эти "кто", "зачем" и "почему" изводили менЯ, как назойливые  блохи.
џ чесалсЯ. Џравда, не до крови. ‡ародившиесЯ сомнениЯ всегда влекут за собой
другие, теперь они уже распространились на  ‹ору,  ‹уизу,  ЊишелЯ,  на  моих
учеников. ЊенЯ мучил этот зуд, и в то же времЯ он чем-то был мне приЯтен.
     ‡а все времЯ работы в ‚ильмомбле у менЯ  не  было  такого  нескладного,
такого неудачного года. Ћб этом уже не раз за моей спиной  говорил  директор
лицеЯ Ѓашлар, а Њари †ермен - университетскаЯ приЯтельница, которую  в  свое
времЯ "отвергла" моЯ мать и с которой нас снова свела судьба в стенах лицеЯ,
- предупреждала менЯ:
     - Ѓудь осторожней, „аниэль, ты бросаешьсЯ из одной крайности в  другую,
и это все замечают. ђодители  уже  не  раз  приходили  на  тебЯ  жаловатьсЯ,
выЯснЯть отметки, предварительно сверив сочинениЯ  своих  детей  с  работами
других учеников. џ знаю, что тебЯ мучает, и Я  не  стану,  подобно  Ѓашлару,
говорить тебе, что в нашем деле нет середины: или ты подчинЯешь себе  класс,
пусть даже ребЯта считают тебЯ извергом, или они ни во что тебЯ не ставЯт  и
ты вынужден заискивать перед ними. ‚се-таки  у  нас  есть  какаЯ-то  свобода
действий. Џравда, казенные представлениЯ о справедливости не  позволЯют  нам
действовать абсолютно беспристрастно и в своих требованиЯх исходить из того,
к кому они обращены. ‚едь только воспитатели да  еще  отцы  могут  разрешить
себе роскошь индивидуального подхода к детЯм.
     € тем не менее  лишь  такой  подход  кажетсЯ  мне  справедливым,  и  Я,
несмотрЯ на всю свою постыдную осторожность, срывы в настроении и  возможные
ошибки, буду отстаивать его, пусть даже и не очень умело. ЊенЯ, как  всегда,
будут раздирать противоречиЯ. Џотому что Я не могу не  согласитьсЯ  с  моими
критиками, которые говорЯт: "Ќарушение дисциплины есть нарушение дисциплины,
и оно влечет за собой определенное наказание. ‡адание есть  задание,  и  оно
оцениваетсЯ  соответственно  установленной  шкале.  €  нечего  преподавателю
вносить сюда свои чувства". Ќо попробуйте-ка что-нибудь возразить  и  против
той очевидности, что  у  каждого  из  тридцати  двух  учеников  класса  свое
собственное  лицо  и   свои   достоинства,   зависЯщие   от   индивидуальных
способностей, прилежаниЯ и  условий,  которые  создаютсЯ  им  дома,  и  что,
выставлЯЯ отметки, необходимо все это взвешивать. ‚зЯть хотЯ  бы  сироту,  с
которым так отвратительно обращаетсЯ его опекун: мальчишка срывает уроки  и,
кажетсЯ, перенес на менЯ всю свою ненависть, но разве могу Я подойти к  нему
с той же меркой, что и к его соседу, этому папенькиному сынку,  раздувшемусЯ
от  шоколада  и  беспричинной  злобы?  €ли  вот  мальчик,  который  получает
стипендию от лицеЯ и готовит уроки в сутолоке привратницкой  рЯдом  с  вечно
пьЯным отцом и тараторЯщей без умолку матерью; разве не заслуживает он более
высокой оценки, чем его соперник по учебе - сын нотариуса, который с  самого
рождениЯ растет в высокоинтеллигентной среде?
     € Я  буквально  оцепенел,  когда  Њари,  возобновлЯЯ  старый  разговор,
сказала мне мЯгко:
     - Њы должны примиритьсЯ с этим. •орошие знаниЯ учеников  -  вот  в  чем
может выражатьсЯ наша добраЯ волЯ. Ќаш долг не судить, а оценивать.
 
     ќто значило: ты сам усложнЯешь себе жизнь. Ђ мне и без того  сложностей
хватало.  ‚ероЯтно,  здесь  можно  усмотреть  противоречие  (впрочем,  чисто
механическое, поскольку шестернЯ вращалась  лишь  в  одном  направлении),  Я
всеми силами старалсЯ искоренить в себе преподавателЯ дома и в то  же  времЯ
часто позволЯл отцовскому началу одерживать верх в лицее. —тобы  чувствовать
себЯ дома только отцом или, если угодно, чтобы Ѓруно чувствовал себЯ со мною
только сыном, Я теперь лишь  бегло  проглЯдывал  его  тетради.  џ  почти  не
обращал вниманиЯ на его отметки, Я перестал спрашивать, какое место занимает
он в классе; а его дела оказались настолько  плачевными,  что  ему  пришлось
остатьсЯ на второй год в шестом классе.
     џ даже подумывал, не отдать ли его в пансион, чтобы он мог оценить там,
как хорошо жилось ему в нашем "виварии", чтобы каждый приход домой  был  длЯ
него радостным событием. ‹ора соглашалась со мной, бабушка - тоже, хотЯ, как
и Я, относилась к этой идее  без  большого  восторга.  Ќо  жизнь  шла  своим
чередом. Ђ Я даже не  удосужилсЯ  справитьсЯ,  есть  ли  свободные  места  в
пансионе и сколько это будет стоить. Љ разговору о пансионе возвращались еще
несколько раз. Џотом, несмотрЯ на то что Ѓруно и в следующем классе  еле-еле
тЯнул на тройки, о пансионе и думать позабыли и вспоминали  об  этом  только
после какой-нибудь очередной его выходки. ’еперь эта угроза  звучала  весьма
неопределенно: "’ы заслуживаешь, чтобы тебЯ  отдали  в  пансион".  ‚скоре  Я
совсем  перестал  прибегать  к  ней,  но  ее  видоизмененной  формой   стала
пользоватьсЯ ‹ора: "ЉончитсЯ тем, что отец  отдаст  тебЯ  в  пансион",  -  и
наконец: "Ћтцу следовало бы отдать тебЯ в пансион".
     _‘ледовало бы_. “словно-сослагательное наклонение  свидетельствовало  о
моем отступничестве. “крывшись за своей мнимой властью, Я  боЯлсЯ  выйти  из
этого убежища. џ переложил на ‹ору бремЯ наказывать.  џ  ограничивалсЯ  тем,
что одобрЯл ее решениЯ, киваЯ головой с видом занЯтого человека, которого не
касаютсЯ  такие  мелочи.  ‘колько  раз,  чувствуЯ,  что  над  Ѓруно  нависло
наказание, Я убегал в сад, лишь бы  остатьсЯ  в  стороне!  ‘таршие  дети  не
внушали мне подобного страха. €ногда  Я  взрывалсЯ  из-за  самых  пустЯковых
проступков ‹уизы  и  ЊишелЯ,  но  Я  знал:  никому  и  в  голову  не  придет
истолковать  мой  гнев  каким-то  особым  образом.  ‚идимо,  Я  сделал   все
возможное, чтобы внушить  ‹уизе  мысль:  "Ѓруно  повезло,  он  у  нас  самый
маленький",  -  и  чтобы  развить  в  Њишеле,  считавшем,  что   Я   слишком
требователен к орлу и слишком мЯгок с  ослом,  снисходительность  блестЯщего
старшего брата, котораЯ подавлЯла Ѓруно. Љогда  все-таки  менЯ  вынуждали  -
вынуждала ‹ора  -  вмешатьсЯ  и  отчитать  Ѓруно,  у  менЯ  пропадал  голос,
пропадала уверенность в себе, Я застревал  где-нибудь  в  дверЯх  и  издали,
скороговоркой, не глЯдЯ ему  в  лицо,  стараЯсь  как  можно  скорее  с  этим
покончить, выпаливал свою не слишком убедительную речь. Њне было  невыносимо
стыдно, Я  почти  готов  был  извинЯтьсЯ  перед  ним  и  взывал  к  истинным
авторитетам:
     - ’воЯ тетЯ сказала... ’воЯ тетЯ требует...
     ‘лучалось, что Я поступал еще хуже. €ногда, узнав о  его  проделках  от
третьего лица, Я делал вид, что мне ничего неизвестно.  Ћднажды,  выходЯ  из
лицеЯ, Ѓруно кулаком разбил очки своему  товарищу.  Њать  мальчика  написала
мне. џ сразу же перевел ей деньги, но дома не обмолвилсЯ об этом ни  словом.
Џолгода спустЯ какие-то сорванцы, носившиесЯ по набережной Џрево и звонившие
в каждый дом, отвЯзали затем три лодки, и одна из них разбилась о сваи моста
ѓурнэ. Ћзорников так и не смогли опознать, а Я  не  пожелал  помочь  в  этом
деле, хотЯ случайно, возвращаЯсь в тот день с  частного  урока,  видел,  как
Ѓруно нессЯ во весь дух по набережной.
     Ћн тогда не заметил менЯ. Ќо в следующий раз Я был пойман  с  поличным.
Љак повелось издавна, по воскресеньЯм мы обедали в доме  напротив,  у  ‹оры,
вернее, у Њамули. “становленный порЯдок не изменЯлсЯ  годами.  ‘начала,  как
только возвращалась ‹ора, начиналась процедура всеобщего причесываниЯ  (‹ора
успевала забежать к нам в семь часов утра, покормить нас завтраком, зайти  в
восемь домой за молитвенником и шарфом, а в девЯть  уже  возвращалась  после
мессы из церкви свЯтой Ѓатильды). ‚ десЯть  часов  -  торжественный  переход
через улицу в полном составе; шествие замыкала „жепи. ‡атем вступление в дом
Њамули, она обычно ждала нас, сидЯ в  своем  кресле  на  колесах,  держа  на
коленЯх кошку, котораЯ, заслышав лай „жепи, начинала  вырыватьсЯ  у  нее  из
рук.
     - Ћсторожно, держите собаку! ќти звери сейчас вцепЯтсЯ друг в друга!
     Џотом следовал обрЯд  целованиЯ  по  старшинству.  Ђ  вслед  за  тем  -
обсуждение новостей этой недели. Џереливание из пустого в порожнее.
     ‚ то воскресенье, 7 апрелЯ (Я хорошо запомнил эту дату), ЊамулЯ болтала
без умолку. ЏоворачиваЯ высохшей рукой каучуковое колесо, она  передвигалась
по своей комнате, похожей на караван-сарай,  искусно  лавируЯ  среди  низких
кресел и круглых столиков, заваленных книгами и лекарствами. Ћна  добираетсЯ
до левого  угла  комнаты,  поднимает  лицо  к  потолку,  откуда  свешиваютсЯ
разноцветные веревочки; тЯнет за красный шнур, словно  спускает  флаг,  и  в
руках у нее оказываетсЯ пакет с конфетами. Љонфета  Њишелю,  конфета  ‹уизе,
конфета Ѓруно. „ети не любЯт мЯтных леденцов, но сам ритуал вызывает  у  них
неизменный, хотЯ и немного иронический восторг, они не отказались бы от этой
церемонии ни за какие царства в мире. Ћдну конфету она берет себе  и  теперь
будет сосать ее целый час, перекатываЯ во рту. ‡атем она оповещает:
     - Ќу, дети, сегоднЯ у нас жаркое из баранины, вкусное-превкусное, какое
может приготовить только ‹ора!
     ‡атем следует небольшаЯ речь - похвальное  слово  ‹оре.  џ  никогда  не
прерываю ее. џ знаю, Я  все  знаю.  ‹ора  -  наша  жемчужина,  ‹ора  -  наше
сокровище. Ђ жемчужина тем временем уже надевает фартук, слышно, как в кухне
хлопает дверца духового шкафа, в  котором  доходит  баранина.  ‹уиза,  вертЯ
бедрами, отправлЯетсЯ на кухню, надо же  ей  показать,  что  она  становитсЯ
совсем взрослой девушкой. Ќо через полчаса она уже сидит, уткнувшись носом в
какой-нибудь иллюстрированный журнал.  Ќаш  несравненный  Њишель,  оттолкнув
младшего брата (который "ничего в этом не смыслит" и  который  действительно
однажды провинилсЯ здесь,  опрокинув  на  паркет  кислоту),  уходит  в  свою
"лабораторию"  -  небольшую  пристройку,  где  хранЯтсЯ   оставшиесЯ   после
покойного  майора  -  он  вечно  что-нибудь  мастерил,  -  электробатарейки,
трансформатор,   звонки,   катушки   ђумкорфа,   электроарматура   и   мотки
разноцветного  электропровода,  который  можно  использовать  длЯ   каких-то
опытов, сопровождающихсЯ страшным треском.
     Ѓруно в дождливую  погоду  обычно  забираетсЯ  на  чердак,  но  сегоднЯ
солнечный день, и он предпочел убежать в сад. €з вежливости Я еще  несколько
минут остаюсь в обществе Њамули; она,  включив  приемник,  слушает  передачу
церковной службы, в которую то  и  дело  врываютсЯ  разрЯды  из  лаборатории
ЊишелЯ, и вскоре погружаетсЯ в благочестивую дремоту.
     Љак только она засыпает, Я выхожу из комнаты. Џо правде говорЯ, в  доме
тещи Я просто не знаю, куда девать  себЯ.  •озЯйственные  дела  внушают  мне
ужас, Я чувствую, что выглЯжу смешно, когда пробую  проЯвить  себЯ  на  этом
поприще. -€ ‹ора, котораЯ с утра до вечера занЯта по хозЯйству,  знает,  что
ее тень отпугивает мою. ‹учше уж сделаю крюк, чтобы не идти через  кухню.  џ
тоже выхожу в сад.
     ‘ад Ћмбуров мало отличаетсЯ от нашего. ’ак же, как и у нас, здесь  есть
водопроводный кран, небольшой сарайчик длЯ садовых инструментов,  компостнаЯ
Яма, зеленые бордюры вдоль дорожек, но с тех пор, как умер майор -  который,
орудуЯ ens et aratro {Њечом и  оралом  (лат.).},  даже  с  лопатой  в  руках
оставалсЯ военным и каждое утро с 8.00 до 10.00 выравнивал батальоны моркови
и зеленого  горошка,  -  грЯдки  в  саду  поросли  травой,  повсюду  торчали
узловатые,  необрезанные  кусты  пионов  и  роз.   €ногда   ‹ора   секатором
прореживает эти заросли,  но  лишь  длЯ  того,  чтобы,  не  разорвав  чулки,
добратьсЯ до бывших парников, где майор укрывал от заморозков рассаду и  где
‹оре еще удаетсЯ выращивать те  овощи,  которые  жительницы  предместий,  не
имеющие  садовников,  считают  самыми  ценными  продуктами   огородничества:
петрушку, лук, несколько сортов салата, спаржу.
     Ѓруно нравитсЯ этот уголок особенно потому, что там стоЯт  прислоненные
к стене и опутанные искуснейшей паутиной парниковые рамы. Љонечно, он  и  на
этот раз здесь. Љак всегда, что-то монотонно  насвистывает  сквозь  зубы.  џ
выхожу к нему из-за  кустов  бирючины,  он  не  обращает  на  менЯ  никакого
вниманиЯ. Ћн ловит рукой  усевшуюсЯ  на  маргаритке  муху.  €  кидает  ее  в
паутину, где она тотчас же  запутываетсЯ.  Ќаклонившись  и  затаив  дыхание,
Ѓруно смотрит, как, стремительно спустившись, паук бросаетсЯ на свою  жертву
и мгновенно расправлЯетсЯ с ней. Ѓруно наклонЯетсЯ, видимо,  слишком  низко,
терЯет  равновесие,  инстинктивно  хватает  за  раму,  котораЯ,  качнувшись,
падает, слышитсЯ звон разбитого стекла. џ не успеваю добежать до Ѓруно,  как
он уже вскакивает на ноги и по другой дорожке несетсЯ к дому. ‡а моей спиной
распахиваетсЯ кухонное окошко. ‚ окне поЯвлЯетсЯ ‹ора,  голова  ее  повЯзана
полотенцем, она с тревогой спрашивает:
     - —то случилось?
     Њожно было бы все свалить на ветер. Ќо ветра нет. Ѓруно мог бы во  всем
сознатьсЯ, но Я отвечаю раньше:
     - —ерт возьми, сам не знаю, как получилось, но Я опрокинул раму.
     - …сли бы папа  был  жив,  -  говорит  ‹ора  голосом  гладким,  как  ее
клеенчатый передник, - это была бы целаЯ трагедиЯ. Ќо в общем это ерунда!  џ
уже испугалась, думала, Ѓруно что-то натворил.
     Ћкно закрываетсЯ. ’еперь надо  расплачиватьсЯ.  ‡аплатить  за  разбитую
раму нетрудно. Људа страшнее ущерб, нанесенный моему авторитету. “  менЯ  не
было времени раздумывать.  џ  сразу  ухватилсЯ  за  эту  возможность.  Љакую
возможность? Њне трудно было это объЯснить  даже  самому  себе.  ‚озможность
доказать Ѓруно, что Я ему друг? €збавить его  от  неприЯтного  объЯснениЯ  и
одновременно избавить от этого самого себЯ? Љонечно,  и  то  и  другое.  Њне
повезет, если он не почувствует в этом прежде всего моего малодушиЯ. џ  иду,
широко шагаЯ, Я иду,  сворачиваю  на  повороте  дорожки,  раздавив  каблуком
кустик маргариток, пробившийсЯ сквозь гравий. Ћн все-таки должен поверить  в
мои добрые чувства... ‚прочем, к чему этот пышный слог, эти красивые  слова,
ведь Я же не разыгрываю перед ним  спектакль;  он  может  не  верить  в  эти
чувства, но он должен знать о них. ‚озможно, Я начал опасную  игру,  опасную
длЯ нас обоих. Ќо Я сумею взЯть его в руки, когда завоюю его сердце.
     Џора вернутьсЯ в дом. Ѓруно сидит в кухне рЯдом с ‹орой и  следит,  как
она взбивает майонез. Ћн не смотрит на  менЯ.  Ћн  упорно  отводит  глаза  в
сторону. Њне бы очень хотелось, чтобы он созналсЯ во всем, чтобы он  сказал:
"ђаму опрокинул не папа,  а  Я".  Ќо  чего  ради  ему  это  делать,  к  чему
выставлЯть менЯ в смешном виде? Ћн размышлЯет.  Ћн  стараетсЯ  понЯть  менЯ,
притворЯЯсь, что ему очень интересно глЯдеть, как взбивают майонез.
     - Ќу, теперь он готов, - говорит Ѓруно.
     ‚о взглЯде, который он наконец бросает на менЯ, нет  ни  благодарности,
ни волнениЯ; Я  читаю  в  нем  только  ту  настороженность,  столь  знакомую
преподавателЯм, когда ученики,  прЯча  глаза  за  опущенными  ресницами,  не
знают, как держатьсЯ с вами, и ту озадаченность  и  нескрываемое  недоверие,
какое выражают их лица, когда рассказываешь  им,  что  Ќаполеон  тоже  делал
орфографические ошибки.
 
     ‚от Ѓруно снова в доме бабушки. ЊоЯ теща питает к своему младшему внуку
слабость, которую она стараетсЯ скрыть, без конца придираЯсь к  нему.  Ѓруно
такой же неловкий, как Я, и  руки  у  него  такие  же  неумелые.  …му  редко
приходит в голову мысль помочь бабушке, когда она передвигаетсЯ по комнате в
своем кресле, вращаЯ одной рукой колесо и роЯсь в  шкатулке,  полной  всЯкой
всЯчины.
     - „ай-ка мне сюда пилочку длЯ ногтей, - просит она. - Њою пилочку,  она
вон там, рЯдом с тобой. „а нет, не на том, а на этом  столике.  ѓосподи,  ну
ничего не видит, да и поворачиваетсЯ-то еле-еле, ноги  словно  свинцовые.  €
какой толк от тебЯ в жизни будет?
     Ѓруно, оскорбленный, что-то бормочет себе под  нос.  Њинут  через  пЯть
бабушка уезжает в кухню, и Я слышу, как он ворчит:
     - Ђ от тебЯ-то в жизни какой был толк?
     - …сли бы она не родила твоей мамы, не было бы и тебЯ, - отвечает зЯть,
который тоже считаетсЯ несколько причастным к делу.
     - Ђ Я не просил,  чтобы  менЯ  рожали,  -  огрызаетсЯ  Ѓруно,  все  еще
ощетинившийсЯ, но Явно польщенный тем, что Я  обратил  на  него  внимание  и
угадал его настроение.
     - Џрости нас. Њы хотели сделать тебе подарок.
     Ѓруно, побагровев как рак, замолкает. џ ухожу. Ќо уже  через  несколько
минут можно было наблюдать, как  он  лихорадочно  переворачивает  все  вверх
дном, разыскиваЯ пилку длЯ ногтей.
     …ще одна сценка: Ѓруно у „жепи. Ѓруно долго не подходил к „жепи под тем
предлогом, что у нее много блох. ‚озможно, потому, что ее  совсем  крошечной
подарила нам Њари †ермен,  чьи  редкие  посещениЯ  бойкотировали  мои  дети,
стараЯсь держатьсЯ в эти часы поближе к тетке, котораЯ становилась еще более
молчаливой и сдержанной, чем обычно. Ќо теперь уже  „жепи  воротила  нос  от
Ѓруно, которого ужасно интересовал ее щенок. ЏроходЯ мимо  конуры,  Я  вижу,
как „жепи, прикрыв телом своего детеныша, лает прЯмо в лицо  Ѓруно,  правда,
без особой убежденности, а мальчик, стоЯ на коленЯх, уговаривает ее:
     - Ќу чего ты лаешь, дай мне его, мы же теперь друзьЯ.
     „жепи  высовывает  Язык,  оскаливаетсЯ,  снова   рычит,   но   наконец,
покосившись на этого обольстителЯ, спокойно ложитсЯ и принимаетсЯ  искать  у
себЯ блох.
     - ‚от он и мой! - говорит Ѓруно, уносЯ  щенка  и  нежно  почесываЯ  его
между ушей.
     Ђ Я запускаю руку в волосы Ѓруно, и он  не  отстранЯетсЯ.  ‚едь  мы  же
теперь друзьЯ. Џравда, еще с оглЯдкой. Ќо он начинает забывать свои обиды.
 
     …ще одна сценка: без Ѓруно.  ‘о  мной  в  гостиной  ‹уиза.  ЊоЯ  живаЯ,
лукаваЯ, кокетливаЯ дочка, такаЯ мЯгкаЯ и вкрадчиваЯ, когда  ей  это  нужно,
такаЯ милаЯ и нежнаЯ. “же трепещущаЯ, но еще не  проснувшаЯсЯ  кошечка,  она
будет, мурлыкаЯ, послушно сидеть у ваших ног, пока не наступит весна. ћности
становитсЯ тесно в старом детском свитере. ћность рветсЯ наружу,  пробуждает
интерес к  духам,  песенкам,  тонким  чулкам,  модным  купальникам  и  узким
брючкам. Џока все ее порывы обращены  только  ко  мне,  так  же  как  и  моЯ
нежность - только к ней. Ћна ласкаетсЯ ко мне, гладит мое лицо, целует менЯ,
и что бы там ни подумал какой-нибудь глубокомысленный  папаша,  но  это  так
приЯтно, так трогает, когда на колени к  отцу  забираетсЯ  его  подрастающаЯ
дочка, у которой, правда, уже основательный вес, хотЯ она по-прежнему  ходит
в коротеньких юбочках, но еще слишком мало мыслей под пышной  шапкой  волос.
‹уиза - мой сладкий сироп, подобно тому как Њишель  -  благородное  вино,  а
Ѓруно - уксус.
     ‚о всЯком случае, так было. Џодобно ‹оре, от взглЯда которой  ничто  не
ускользнет (в отличие от  ЊишелЯ,  слишком  упоенного  собственной  славой),
‹уиза за последние дни присматриваетсЯ ко мне с удивлением, к нему, впрочем,
не примешиваетсЯ  никакой  тревоги  -  это  чувство  ей  несвойственно.  Ћна
крутитсЯ, вертитсЯ, снова усаживаетсЯ на мое колено.
     -  ’ы  не  в  своей  тарелке,   папа?   -   спрашивает   она,   легкими
прикосновениЯми поглаживаЯ менЯ. - Ћ чем ты думаешь?
     „а так, обо всем и ни о чем. —то-то тЯготит  менЯ.  „очка  в  пЯтьдесЯт
килограммов - довольно ощутимаЯ тЯжесть длЯ одного колена, тем более,  когда
другое свободно. Њишель,  который  мог  бы  уравновесить  нагрузку,  слишком
серьезен,  полон  чувства  собственного  достоинства  и  не  выносит  любого
проЯвлениЯ ребЯчливости. Њне не хватает Ѓруно, этого малыша, который  обычно
с таким независимым видом входит в комнату, покрутитсЯ  немного  около  нас,
постоит у моего кресла, даже не облокотЯсь на него, и уходит, держась  очень
прЯмо, насвистываЯ что-то себе под нос.  "Ѓруно,  не  свисти,  -  без  конца
повторЯет ему ‹ора. - ’ы не в конюшне". Ѓруно не станет вздыхать в ответ, он
только засопит. Њне не хватает этого мальчика, который так и не написал нам.
     ‚от уже неделЯ, как  он  гостит  у  своего  крестного  -  моего  кузена
ђодольфа. ‹уиза почти не замечает его отсутствиЯ.  Њишель  -  тем  более.  ‚
комнату входит ‹ора и начинает, накрывать на стол. Ћна делает это  бесшумно,
ее движениЯ точно рассчитаны, тарелки как будто сами плывут по  воздуху.  Ќа
ее осунувшемсЯ лице то растерЯнное выражение, которое  временами  делает  ее
присутствие особенно тЯгостным. Ћна резко поворачивает ключ в стенном шкафу.
     - ‚от, нет одного малыша, а как в доме пусто  стало,  -  вздыхает  она,
словно  обращаЯсь  к  сверкающим  чистотой  и  холодным   блеском   бокалам,
опрокинутым между двумЯ графинами с длинными горлышками.
     …го не было дома всего неделю. € вот он снова с нами.  Ћн  вытЯнулсЯ  и
похудел за эти дни, и теперь еще  больше  бросаетсЯ  в  глаза  его  привычка
откидывать назад свою крупную голову, - здесь сосредоточена всЯ  его  жизнь,
здесь его убежище, здесь его мечты,  здесь  все  его  существо,  и  от  этой
большой головы он кажетсЯ особенно худеньким, штаны на нем просто болтаютсЯ.
Ћн стал учитьсЯ чуточку лучше, но разговаривает по. прежнему  мало.  Џравда,
словарь его несколько изменилсЯ.
     ‘начала он называл ‹ору "татЯ"; многие племЯнники зовут так своих теток
в раннем детстве. Џотом стал звать ее "тетЯ". Џросто тетЯ. Ќо при  этом  так
напирал на второе "т", что слово звучало как-то  необычно.  Ќо  потом  -  не
знаю, как это получилось, то ли семейные титулы в наше времЯ совсем вышли из
моды, то ли Њишель и ‹уиза, чтобы казатьсЯ более взрослыми,  начали  ее  так
называть, а может быть, это нравилось моей своЯченице - так она  чувствовала
себЯ моложе, да и Я ничего не имел против, - только Ѓруно тоже  начал  звать
свою тетку просто ‹орой.
     ќто совпало по времени с исчезновением  "личного  местоимениЯ  третьего
лица единственного числа мужского рода", которое  доносилось  ко  мне  из-за
двери и так терзало мой слух. "’ы думаешь, он уже  дома?..  ‚от  он  идет...
ЋпЯть он забыл  свой  зонтик..."  Ћн  -  это  был  Я.  "Ћн"  соответствовало
почтительному "отец", чаще всего употреблЯемому в сочетании "отец сказал", и
слову "папа", произносимому, правда, без всЯкой фамильЯрности, подобно  тому
как в вульгарной латыни произноситсЯ слово pius, когда речь идет  о  римском
папе. ‹ора, преисполненнаЯ уважениЯ ко мне, воевала  с  этим  "он".  “  менЯ
тонкий слух,  и  Я  сотни  раз  слышал,  как  она  пробирала  Ѓруно  за  эту
непочтительность.  €  все-таки  Я  не  уверен,  что   именно   ‹оре   обЯзан
исчезновением этого местоимениЯ  и  медленным,  едва  уловимым  возвращением
слова "папа", произносимого с оттенком нежности.
     ‚прочем, Я отплатил ‹оре черной неблагодарностью. Ћднажды,  спустившись
утром вниз, Я не застал ее, как обычно, хлопочущей у плиты на  кухне.  ‹уиза
растерЯнно слонЯлась по комнате. Њишель складывал учебники. Ѓруно,  опережаЯ
мой вопрос, сообщил:
     - Џервый раз она опаздывает. Ћна все еще на маминой стороне.
     Ќаступило молчание. Њишель с раздражением проговорил:
     - Ћна... она... Њог бы сказать - ‹ора.
     Ћн был прав. Ќо поправить Ѓруно должен был Я.
 
     ‚прочем, Я нахожу, что слишком уж часто  Њишель  оказываетсЯ  правым  в
столкновениЯх с Ѓруно. Љонечно, Њишель наша гордость. Ќаше утешение. ‚ лицее
Љарла ‚еликого  его  называют  "Ђстен-ас"  в  отличие  от  младшего  Ђстена,
Ђстена-лентЯЯ. …го щедро  одарила  природа,  она  дала  ему  памЯть  робота,
аналитический  ум,  собранность,  силу  воли,  редкую  работоспособность   и
полнейшую, абсолютную уверенность в  себе.  Џомимо  того,  что  он  блестЯще
учитсЯ  и  у  него,  по  словам  бабушки,   "чеканный   профиль   и   фигура
Њихаила-архангела,  его  свЯтого  покровителЯ",  Њишель   имеет   спортивный
юношеский разрЯд, он превосходно бегает, прыгает, плавает, толкает Ядро.  Ќо
сколько Я знал таких подававших  надежды  учеников,  из  которых  получились
всего-навсего заурЯдные учителЯ. € сколько юношей с  блестЯщими  спортивными
данными кончали грузчиками. Ћднако за ЊишелЯ Я спокоен: он сделан совсем  из
другого теста, чем Я, он не станет усложнЯть себе жизнь. Ћн далеко пойдет со
своим  хладнокровием  и  заносчивостью,  со  своим  прилежанием  и   умением
организовать и работу и отдых.
     € все-таки он раздражает менЯ,  и  довольно  часто,  Я  должен  в  этом
признатьсЯ. Џри  всех  его  блестЯщих  задатках  скромностью  он  отнюдь  не
отличаетсЯ. џ далеко не уверен, что он относитсЯ ко мне с должным уважением.
Љогда Я смотрю, как он небрежно листает книги, полученные мной в  награду  в
школьные годы, Я догадываюсь, о чем  он  думает,  глЯдЯ  на  их  пожелтевшие
страницы. €ногда он говорит словно про себЯ: "—ерт возьми, почему ты застрЯл
в своем лицее?" ‚ такие минуты Я  напоминаю  себе  надломленную  колонну  на
могиле юной девы.  Ќо,  поскольку  Њишель  дисциплинирован,  он  почтительно
советуетсЯ со мной, так же как выпускник ‘ен-‘ира  накануне  производства  в
чин младшего лейтенанта  все  еще  обращаетсЯ  за  разрешением  к  сержанту,
который пока что остаетсЯ его  начальником.  Њой  совет  -  лишь  формальное
утверждение того, что он уже решил сам. "Љак ты считаешь, если вторым Языком
Я возьму испанский?" - спрашивал он менЯ в восьмом  классе  тоном  человека,
уже принЯвшего решение. „а и разве можно было не согласитьсЯ с его  планами?
‚едь они всегда отличались серьезностью,  и  стремлениЯ  его  были  достойны
похвал.
     - “ этого мальчика лишь один  недостаток,  -  часто  говорила  мне  его
бабушка, - он ни разу не дал вам повода ответить "нет".
     ‚дова военного, которому удалось дослужитьсЯ  только  до  чина  майора,
была  полна  восхищениЯ  старшим  внуком;  он  уже  виделсЯ  ей  выпускником
Џолитехнической школы, а значит - будущим генералом. ‹ора  тоже  восхищалась
им. € ‹уиза тоже. € даже Ѓруно, который  считал,  что  его  брат  "чертовски
силен". Ќо в моем восхищении сыном был некий  особый  оттенок.  Љак  бы  это
объЯснить? Њишель самый удачный ребенок мосье Ђстена. ‘ын, с которым его все
поздравлЯют, а он гордо выпЯчивает грудь, и  даже  кадык  у  него  выступает
сильнее. Ћ таком сыне можно только мечтать и  гордитьсЯ,  что  в  его  жилах
течет твоЯ кровь. Ћн оправдывает существование мосье Ђстена в глазах соседей
и коллег. Ћн вселЯет в него надежду. Ћн льстит его тщеславию.
     Ќо, к сожалению, то, что льстит тщеславию, не всегда  вызывает  чувство
гордости. Њишелю не хватает душевной красоты, котораЯ так привлекает к  себе
и которой Я особенно дорожу в людЯх. Џрежде всего он любит  самого  себЯ,  а
потом уже всех остальных, он даже по-своему очень привЯзан к дому.  Љонечно,
это не кошачьЯ привЯзанность ‹уизы, и не  самоотверженность  ‹оры,  котораЯ,
как плющ, прилепилась к нашей семье. „лЯ него мы лишь  фон,  на  котором  он
может блистать. Ћн поднЯлсЯ на недосЯгаемые длЯ сестры и брата высоты, и его
любовь к ним выражаетсЯ в бесконечных поучениЯх. ‘амо собой  разумеетсЯ,  он
не принимает участиЯ в их играх, исключаЯ, конечно,  такие  серьезные  игры,
как шахматы и бридж. ’огда  он  начинает  объЯснЯть,  читает  целую  лекцию,
комментирует каждый ход. •отЯ Я постоЯнно его одергиваю, он никак  не  может
излечитьсЯ от своей мании  всех  критиковать  и  поправлЯть  тем  менторским
тоном, который Я не могу спокойно слышать. ‚ мое отсутствие ни  один  промах
не ускользает от его бдительного ока. Ћн придираетсЯ к ошибкам в  разговоре,
в телепередачах, но  основным  объектом  его  придирок  служит  Ѓруно,  этот
"недотепа", у которого действительно столько уЯзвимых мест.
     Љак-то, неожиданно вернувшись домой, Я застал его в ту минуту, когда он
распекал  своего  младшего  брата,  который  грустно   уставилсЯ   на   свою
контрольную работу, испещренную красным карандашом.
     - Њне  стыдно  за  тебЯ.  ’ы  пользуешьсЯ  тем,  что  старик  тебе  все
прощает... џ бы...
     Ћн замолчал, но слишком  поздно:  хлопнув  дверью,  Я  уже  ворвалсЯ  в
комнату. ѓосподи, слышали  вы,  что  несет  этот  самоуверенный  болван?  Ќа
секунду мне показалось, что Я раздваиваюсь, что вижу самого  себЯ,  что  все
пошло обратным ходом. Џостыдитесь, мосье Ђстен, ведь вы даже в сильном гневе
не позволите себе  повысить  голос  на  провинившегосЯ  ученика.  Ќо  сейчас
разъЯренный, побагровевший отец кричит:
     - Џослушай-ка, ты! ‹учше утри свой нос, чем совать его в чужие дела...
 
     Ќаконец, еще одна сцена: в день поминовениЯ усопших мы всей  семьей  на
кладбище у фамильного склепа Ћмбуров. Ћн рассчитан на десЯть  могил,  сейчас
здесь покоЯтсЯ: дедушка, бабушка, тетЯ, брат, умерший во младенчестве, майор
и †изель. ‚ мое отсутствие †изель похоронили не в склепе Ђстенов, и Я  очень
сожалею об этом. Ћна не со мной. Ќам не суждено будет обрести то  посмертное
единение костей, которое дают приобретенные в вечное пользование -  то  есть
на два или три столетиЯ,  на  пЯть-шесть  человеческих  жизней  -  места  на
кладбище, где находЯт примирение самые недолговечные и неудачные супружеские
пары.
     Ќо †изель врЯд ли бы согласилась, чтобы  Я  перенес  ее  тело  в  склеп
Ђстенов (а такаЯ  мысль  приходила  мне  в  голову);  она  просто  сочла  бы
лицемерием это всепрощающее посмертное  единение.  …й  бы  также,  вероЯтно,
показалось лицемерием, что мы приходим к ней  всей  семьей,  одетые,  как  и
подобает, в черное, с огромными букетами хризантем, -  они  с  каждым  годом
кажутсЯ мне все более пушистыми и кудрЯвыми среди белой пены цветов, которые
приносЯт сюда в этот день. ‹ора вырывает травинки, поправлЯет бисерные венки
с  заржавевшими  надписЯми:  "Њоей  дочери",  "Њоей  сестре",  "Њоей  жене".
Џокупала венки ‹ора, и она проЯвила достаточно такта. Ћбычный в этих случаЯх
эпитет был только на венке детей: "Ќашей любимой матери".
     Ћни были совсем крошечными в то времЯ. Ћни не  помнЯт  матери.  Ќо  они
искренне скорбЯт о ней. Ћни любЯт  тот  миф,  который  создали  их  бабушка,
обожавшаЯ старшую дочь, ‹ора, ставшаЯ ее  тенью  в  нашей  семье,  их  отец,
поддерживающий эту легенду. "‚аша беднаЯ мать была так красива! ‚аша  беднаЯ
мать была так добра! ‚аша беднаЯ  мать..."  Ќаши  воспоминаниЯ  сливались  в
согласный хор, и даже в нашем молчании было столько тепла. ‘вЯтаЯ ложь. Ќе у
каждого палача хватило бы духа сказать правду: "“ вашей  бедной  матери  был
любовник..." ‚ глазах сирот у покойной матери мог быть только  любимый  муж.
Ћт покойных остаютсЯ обычно приукрашенные портреты. “  нас  в  доме  их,  по
крайней мере, пЯть: один в комнате  ‹уизы,  другой  на  лестнице,  третий  в
спальне мальчиков, четвертый в гостиной,  пЯтый  в  моей  комнате  -  †изель
весело смеетсЯ на нем, он висит напротив портрета  моей  матери,  который  Я
только повесил немного  выше.  …сть  портрет  и  на  ее  могиле  -  довольно
безвкусный медальон. ‹уизе Явно не по  себе,  опустив  голову,  она  сверлит
песок своим высоким черным каблучком. Њишель,  тоже  не  глЯдЯ  на  портрет,
торжественно молчит. € только Ѓруно, который, кажетсЯ, стал  выше  ростом  -
сегоднЯ он впервые надел длинные брюки, - неподвижно застыл на  месте  и  не
сводит глаз с лица матери.
     - Ќе пора ли возвращатьсЯ? - тихо спрашивает ‹ора.
     „а, пойдемте, пойдемте отсюда. —тобы скорее уйти, Я беру ‹ору под руку,
и она улыбаетсЯ. џ сразу же опускаю руку и ускорЯю шаг. Ќадо  вывести  Ѓруно
из оцепенениЯ. џ ни за что на свете никому ничего не скажу. Ќо Я не в  силах
был вынести его взглЯд. ‚ нем не было никакого упрека - его это не касаетсЯ.
Њало почтительности - это не в его духе. Ќе было  грусти  -  прошло  слишком
много времени. ‘корее томительнаЯ жажда. ‚ожделение, с которым  обездоленный
ребенок смотрит на лакомства в витрине кондитерской лавки.  Ќас  губит  миф.
‚едь не мать вырастила этого сына. ‚едь не матери пришлось забывать прошлое.
Ќе она страдала все эти годы. ЊертваЯ, она снова лишала  живого  той  любви,
которой он так страстно желал.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ IV 
 
     Џочему до сих пор  Я  не  рассказал  самого  главного?  Џочему  Я  лишь
вскользь упомЯнул о ‹оре и Њари? ‘ам не знаю.  џ  зашел  в  тупик  и  теперь
пытаюсь найти в нем себе убежище, пытаюсь  воспользоватьсЯ  этим  предлогом,
чтобы избежать прЯмого разговора о самом себе. ‹ожный стыд. ѓоворить о  тех,
кто занимает твои мысли, - это лицемерный способ говорить о  самом  себе.  “
людей слабых эгоцентризм нередко принимает подобную форму. € он лишь  потому
не так бросаетсЯ в глаза, что они терпеливо молчат, делаЯ вид, будто  их  не
касаетсЯ то, что на самом деле угнетает их. Џодобно глубоководным рыбам, они
научились безропотно переносить гнетущую тЯжесть безмолвиЯ.  „олгие  годы  Я
ухитрЯлсЯ защищатьсЯ от малейших намеков,  замкнувшись  в  своем  суровом  и
нелепом спокойствии. Њое поведение могло порой обмануть мою  своЯченицу.  Ќо
не тещу, стрелЯного воробьЯ, и уж тем  более  не  Њари  †ермен,  котораЯ  на
правах друга не слишком щадила менЯ и не раз говорила:
     - Ѓедный мой „аниэль, не знай Я тебЯ так хорошо, Я могла  бы  подумать,
что ты любитель ложных ситуаций.
     €, рискуЯ вызвать у менЯ неприЯзнь, она все-таки как-то сказала:
     - ‚едь тупик, в который ты попал по милости своей жены, отнюдь не самый
неприЯтный. Ќе будем говорить о †изели. Ћна  умерла.  Ќо  ‹ора-то  жива.  ‚ы
живете, запутавшись в сетЯх любопытных взглЯдов и недомолвок.  ’вои  соседи,
друзьЯ и даже твои дети следЯт за тобой...
     „а, конечно, даже  мои  собственные  дети.  ‚  этом  не  было  никакого
сомнениЯ. ‘овсем маленькими дети принимают окружающий их мир таким, какой он
есть.  Ќо,  вырастаЯ,  они  вместе  с  сантиметрами  "набираютсЯ  ума",  как
частенько повторЯла моЯ мать. ‚начале они  говорЯт,  не  задумываЯсь,  и  по
своей  наивности  иногда  попадают  в  самую  точку.  Џотом   они   начинают
задумыватьсЯ, но уже ничего не говорЯт, а это, пожалуй, еще хуже.
     - ђаз ты и так все у нас делаешь, ничего бы не изменилось, если  бы  ты
вышла замуж за папу, - говорил ‹оре Ѓруно в восемь лет.
     ‚ двенадцать  лет  ‹уиза  прыскала  от  смеха,  когда  новый  почтальон
нерешительно обращалсЯ к ‹оре: "Њадам Ђстен?"  €,  не  подумав,  выпаливала:
"„а, почти", не подозреваЯ даже о том особом смысле, какой  молва  могла  бы
приписать ее словам. Ќо уже на  следующий  год,  когда  представитель  фирмы
"‡ингер" спросил "Њадам Ђстен", Њишель живо поправил его: "џ  сейчас  позову
тетю". Џозднее в подобных случаЯх - а они, разумеетсЯ, были неизбежны  -  он
лишь раздувал ноздри или уголками губ сочувственно улыбалсЯ мне.
     ‚ противоположность ему его бабушка становилась все назойливей, донимаЯ
менЯ осторожно и неотступно, словно мошкара, от которой никуда не скроешьсЯ.
‘тарикам уже нечего боЯтьсЯ, разве лишь того, что им придетсЯ покинуть  этот
мир слишком рано, прежде чем они закончат все свои земные дела. Њадам  Ћмбур
была достаточно хитра, чтобы идти на риск получить отказ, и поэтому избегала
прЯмых вопросов; она  вознамерилась  взЯть  менЯ  измором.  …е  нельзЯ  было
упрекнуть  в  непоследовательности,  она  решила  облагодетельствовать  менЯ
обеими своими дочерьми,  причем  младшаЯ  в  ее  представлении  должна  была
искупить грехи старшей; она беспрестанно докучала мне, искала случаЯ завести
об  этом  разговор.  €ногда,  как   бы   в   шутку,   раскрыв   какой-нибудь
иллюстрированный еженедельник и увидев  на  снимке  хорошеньких  манекенщиц,
демонстрирующих модели, она восклицала:
     - - џ так и представлЯю себе „аниэлЯ,  отданного  на  растерзание  этим
львицам. Ќи одной из них не посчастливилось бы женить его на себе.
     ‘ерьезный разговор удавалсЯ ей гораздо хуже. ЊамулЯ пускала в ход  свои
голосовые свЯзки, начинала глубокомысленно покашливать, услышав, что  кто-то
женилсЯ во второй раз.
     - —то там ни говори, а он поторопилсЯ! Ђ впрочем, когда у человека дети
и он встречает девушку, котораЯ готова заменить  им  мать,  нельзЯ  упускать
такую возможность, нужно создать детЯм нормальную семью.
     Ћднако излюбленным ее  методом  было,  ни  к  кому  непосредственно  не
обращаЯсь,  петь  хвалу  ‹оре  -  обычно  в  ее  отсутствие,  но  нередко  в
присутствии детей. ‹ора - наше сокровище, наша  жемчужина  (подразумевалось,
что ей не хватает лишь золотой оправы - обручального кольца). ‹ора, добротой
которой мы злоупотреблЯем вот уже скоро десЯть лет, ‹ора котораЯ могла бы...
‹ора,  котораЯ  должна  бы...  ‹ора,  беднаЯ  девочка,  которой  только   ее
преданность семье мешает нас покинуть. ‚ общем  все  это  было  шито  белыми
нитками: настоЯщаЯ провокациЯ. Ћна, захлебываЯсь, расхваливала свою дочь.  џ
вежливо выслушивал ее. џ оставалсЯ непроницаем, хотЯ менЯ самого удручало  и
то, что мне приходилось ее  разочаровывать,  и  то,  что  по  ее  милости  Я
вынужден был играть столь незавидную роль. Ќо поскольку Я  с  самого  начала
согласилсЯ с тем, как сложилсЯ наш быт; поскольку пословица: "Љто  молчит  -
не спорит" на самом деле означает: "Ђ кто спорит - не молчит";  и,  наконец,
поскольку Я не мог найти ‹оре замену и не отказывалсЯ от ее помощи, стараЯсь
отплатить  ей  мелкими  знаками  вниманиЯ,  которые  каждый  раз   превратно
истолковывались, - ЊамулЯ не терЯла надежды  и  при  каждом  удобном  случае
вновь начинала плести свои сети.
  
     ‹ишь однажды она на минуту потерЯла терпение,  когда  Я  чуть  было  не
сказал ей окончательное "нет".  Џеред  тем  Я  провел  два  часа  у  Њари  в
‚ильмомбле, выпил чашку плохо заваренного чаЯ  с  черствым  печеньем,  каким
могут угостить вас лишь в холостЯцких домах, но зато  насладилсЯ  остроумной
болтовней - лакомым блюдом интеллигентов, - на которую у ‹оры нет времени. ‘
"”ранс-суар"  под  мышкой  Я  спешил  домой,  почти  уверенный  в  том,  что
своЯченица, которой известно мое расписание, обо всем  догадалась  и  теперь
весь вечер Я буду видеть перед собой ее каменное лицо. ел  Я,  конечно,  по
своей стороне улицы - по  "папиной"  стороне,  надеЯсь  избежать  встречи  с
Њамулей, котораЯ уже с июнЯ окопалась  на  летнем  наблюдательном  пункте  у
открытого окна.
     Ќапрасный труд! ЏриподнЯвшись на руках, она выглЯдывала из-за горшков с
ощетинившимисЯ кактусами, не спускаЯ глаз с улицы.
     - „аниэль, - окликнула она менЯ, - не дадите ли вы мне вашу газету?
     ‚сего не предугадаешь. Ќе следовало  мне  покупать  газету.  џ  перешел
улицу. ЊамулЯ выхватила у менЯ  "”ранс-суар",  но  даже  не  развернула  ее.
‚еличественно восседаЯ в своем кресле, она, согнав с колен кота,  длЯ  пущей
торжественности скрестила на груди руки и слегка приподнЯла плечи,  от  чего
собралась складками дрЯблаЯ кожа на ее шее.
     -  џ  рада,  что  перехватила   вас,   -   заговорила   эта   почтеннаЯ
прародительница Ћмбуров, слегка сюсюкаЯ из-за мЯтной конфеты,  которую  она,
как всегда, сосала. - Њне надо с вами поговорить. ђазве вы  не  видите,  что
‹ора так больше не может?
     Њне  сразу  стало  страшно.  Ќеужели   сейчас   последует   решительное
объЯснение? ‚едь эти слова, эти самые слова Я уже слышал  от  нее  несколько
лет назад. Ќо тогда речь шла о †изели, о моей жене, которую необходимо  было
удержать. Ќо Я вовсе не собиралсЯ удерживать ‹ору.
     - …сли она больше не может, пусть отдохнет! Њы как-нибудь справимсЯ,  -
ответил Я глухо.
     - ‚ы же прекрасно понимаете,  что  речь  идет  совсем  не  об  этом,  -
воскликнула мадам Ћмбур с раздражением, чуть  ли  не  возмущенно.