да тебЯ подстегивает опасность и ты находишь  прибежище,  с  каким
облегчением ты залезаешь в него, однако скоро обнаруживаешь, что тебЯ словно
бы  лишили  радостей  жизни.  €  если  длЯ  своих  врагов  Њануэль  перестал
существовать, то длЯ себЯ он существует по-прежнему. “бежище стало длЯ  него
тюрьмой - тюрьмой, парадоксально предназначенной длЯ того, чтобы он  избежал
тюрьмы настоЯщей и сохранил свободу, которой не сможет пользоватьсЯ.
     ‚се еще во власти печали, сердЯсь на себЯ саму за эту скорбь и  за  то,
что надеетсЯ в конечном счете свою печаль побороть, ЊариЯ исступленно вЯжет,
путаЯсь в петлЯх,  сожалениЯх  и  надеждах.  Ћбразы  погибших  родственников
преследуют ее по ночам, оставлЯЯ ощущение недоумениЯ и  вины.  Љак  решилась
она их  оставить  и,  вместо  того  чтобы  исполнить  свой  последний  долг,
устремилась вслед за Њануэлем? Љак смеет она теперь считать,  что,  сохранив
ЊануэлЯ, одного только ЊануэлЯ, его величество случай одарил  ее  величайшей
милостью?
     - ЊариЯ, - шепчет Њануэль; пальцы его,  медленно  соскользнув  с  плеча
Њарии, пытаютсЯ развЯзать теперь узел ее поЯса.
     ЊариЯ отстранЯетсЯ, но  не  изображает  оскорбленную  добродетель.  Љак
винить его в том, что  столь  теснаЯ  близость  неизбежно  открывает  ворота
желанию? Љак винить его в том, что в минуту полного поражениЯ, зачеркнувшего
двадцать лет упорной борьбы, котораЯ, казалось, уже завершилась победой,  он
стремитсЯ хоть в чем-то взЯть реванш? Ћна прижалась головой к его  щеке.  Ќе
хочетсЯ, чтобы он думал, будто ему отказывают потому, что  он  в  проигрыше;
наоборот, он стал теперь куда ближе ей - ведь она уже три  месЯца  терзаетсЯ
тем, что ничем не обогатила жизнь государственного деЯтелЯ, хотЯ ничего и не
отнЯла. Ќе хочетсЯ, чтобы он считал, будто она так уж  гордитсЯ  тем,  чего,
впрочем, он не знает и что несказанно удивило  ‘ельму,  когда  она  смущенно
предложила Њарии таблетки и та - не менее смущенно - призналась, что  в  них
нет необходимости. Ќе нужно, конечно,  слишком  завышать  себе  цену,  но  и
слишком занижать тоже не стоит; просто не хочетсЯ уступать вот так, сразу, с
первой же попытки. Ќо не подумает ли Њануэль,  что  все  дело  в  трауре,  в
нежелании занЯть место Љармен, в угрызениЯх совести?
     - Ќе сердитесь на менЯ, - говорит ЊариЯ, отводЯ заблудившуюсЯ руку.
 
                                   * * * 
 
     Њануэль выпрЯмилсЯ и отстранилсЯ - покорно, но все еще дрожа, чувствуЯ,
как бешено стучит кровь. Ћн встал на колени возле  некоего  подобиЯ  глазка,
который проделал в крыше со стороны улицы: отодрал доску внутренней  обшивки
и  приподнЯл  плитку  черепицы,  подперев  ее  деревЯшкой.  ЃлагодарЯ  этому
наблюдательному пункту он знал, кто входит и кто выходит,  незримо  наблюдал
за обходами патрулЯ, оповещавшего о своем приближении печатным шагом,  и  за
сменой  часовых,  смотрел,  как  уходЯт  и   возвращаютсЯ   до   наступлениЯ
комендантского часа соседи. ‡ачастую это служило длЯ  него  лишь  предлогом,
чтобы воспользоватьсЯ даром зрениЯ и с помощью глаз, более свободных, чем он
сам, проникнуть в эту запретную даль, хотЯ на самом-то деле  шпионил  он  за
собой и описывал вполголоса собственное состоЯние.
     - џ не доверЯю романтикам, ЊариЯ, - шепчет он сейчас, - и  считаю,  что
каждый обЯзан сохранить себЯ длЯ своего дела. Ќо когда  терЯешь  все,  кроме
себЯ, собственнаЯ безопасность не доставлЯет радости. Њне стыдно, что Я сижу
сложа руки, мне стыдно, что Я не страдаю. ‚прочем, -  продолжает  он  минуту
спустЯ, - и ты считаешь, что мы не имеем права на счастье.
     †дет отклика и, не дождавшись, тихо добавлЯет: - ‚округ нас - ад.  Ђ  в
аду не устроишь себе раЯ.
     - ’сс! - обрывает его ЊариЯ.
     Ћна заметила, что Њануэль  вдруг  перешел  с  ней  на  "ты".  Љогда  он
рассуждает вслух - бог знает, почему у него все времЯ такаЯ жажда  излитьсЯ!
- это, конечно, облегчает ему душу, но приходитсЯ его обрывать, как  только,
забывшись, он повышает голос. „ождь, кажетсЯ, перестал,  и  звук  струЯщейсЯ
воды уступил место легкому перестуку, поскребыванию по крыше.
     - ‘транно, машина ‹егарно так и стоит у тротуара, -  замечает,  оглЯдев
все вокруг, Њануэль. - ”иделиЯ опаздывает по меньшей мере на час.
     Ћн снова вытЯгиваетсЯ на матрасе под узким оконцем  с  темным  стеклом,
через которое со стороны сада проникает лишь луч красноватого света,  вполне
допустимого  при  фотографических  работах.  Ћн  окрашивает  розовым   балки
потолка, пеньюар, который дала Њарии ‘ельма, свитер ‚ика. ЊариЯ сидит  перед
ним в ореоле  рыжих  волос,  которые  в  этом  крохотном  помещении  кажутсЯ
настоЯщей львиной гривой и с которых по утрам Њануэль снимает  паутинки.  Ћн
ворочаетсЯ с боку  на  бок,  подминаЯ  воздушные  горбы  надувного  матраса.
ђазмышлЯет, посвистывает, щурит глаза, делает в полумраке  какие-то  пометки
на страничках своей записной книжки. Ќаконец слышатсЯ приглушенные голоса  -
в них больше сетований, чем объЯснений. •лопает дверца.  ’рогаетсЯ  с  места
машина. ‚ключаетсЯ пылесос.
     Ќо ненадолго: торопливое хлопанье крыльев возвещает, что  воробьи,  чьи
коготки только что поскребывали крышу, вспорхнули, -  значит,  кто-то  идет.
Њануэль настораживаетсЯ, продолжаЯ,  однако,  писать;  по-видимому,  пылесос
сменила щетка. Љакой-то мужчина ходит взад-вперед по гостиной - шаги  звучат
то гулко (по паркету), то глухо (по ковру); вот  он  выходит  в  коридор,  и
удары о плинтус, доносЯщиесЯ сквозь приглушенный обмен репликами,  указывают
на то, что ”иделиЯ разговаривает, не  прерываЯ  работу.  Њало-помалу  слова,
перемежающиесЯ  жалобными  вздохами,  становЯтсЯ  разборчивее;  то  и   дело
упоминаетсЯ какой-то Џабло. Ќаконец ”иделиЯ и ее собеседник оказываютсЯ  под
самым люком, и теперь все слышно.
     - џ, к примеру, - говорит мужчина,  -  возвращаюсь  в  деревню  и  тебе
советую сделать то же самое.
     - Ђ жить-то на что? - возражает ”иделиЯ. - Њне же  двух  девчонок  надо
кормить, да и Џабло Я не могу оставить одного в тюрьме.
     - Ќе двигайтесь, Њануэль! - шепчет ЊариЯ.
     ‘лишком поздно. Њануэль уже ползет, к люку, где  есть  узенькаЯ  щелка,
созданнаЯ тоже стараниЯми ЊануэлЯ, - отверстие такое крохотное, что в него с
трудом можно просунуть спичку, но все же  оно  позволЯет  разглЯдеть  черное
пЯтно косынки на фоне желтого пЯтна платьЯ ”иделии, а рЯдом  -  светло-серое
пЯтно, возможно,  верх  фуражки,  принадлежащей  обладателю  двух  энергично
жестикулирующих рук. Џравда, больше  Њануэль  ничего  уже  не  видит:  забыв
сдержать дыхание, он уткнулсЯ носом  в  пол  и  вдохнул  столько  пыли,  что
невольно чихнул.
     - —то это? —то там такое?! - восклицает гость.
     ‚ наступившей тишине застывают и те и другие - по  крайней  мере,  хоть
страх у них общий.
     - Љошка небось, - наконец говорит ”иделиЯ.
     ѓолос ее звучит не слишком уверенно, да иначе и быть не может,  ведь  в
доме нет кошки. ‡аскрипели башмаки. ‘обеседники перешли в другое место.
     - ‚ общем, так, - уже глуше доноситсЯ голос ”иделии, - Я сейчас оставлю
записку мадам и пойду. •очу попробовать повидатьсЯ с Џабло...
 
                                   * * * 
 
     Џолдень. ”иделиЯ не вернулась. ‹естница опустилась без малейшего скрипа
благодарЯ обнаруженному в гараже машинному маслу, которым Њануэль смазал все
пазы. Џервое, что бросаетсЯ в глаза  на  кухне,  -  это  разграфленный  лист
бумаги, вырванный из книги расходов и  приколотый  к  цветастым  занавескам.
Ќикаких колебаний! •отЯ эти пЯть  строчек,  нацарапанных  синим  карандашом,
корЯвым почерком, почти без отступов между словами, без точек и запЯтых, без
подписи, предназначены не им, затворников они интересуют  ничуть  не  меньше
тех, кому они адресованы. Њануэль и ЊариЯ - каждый про себЯ  -  одновременно
разбирают написанное.
     "Њадам приехал мой брат Џабло о котором Я вам говорила  не  вернулсЯ  а
теперь уж точно известно что он арестован вместе с другими товарищами  вроде
бы он в центральной тюрьме извините менЯ  Я  все  бросаю  сильно  беспокоюсь
побегу посмотреть как там".
     - „лЯ нас это в общем-то к  лучшему,  -  делает  вывод  ЊариЯ.  -  …сли
”иделиЯ догадываетсЯ о нашем присутствии, у нее  есть  веские  основаниЯ  не
доносить.
     - Љонечно, - соглашаетсЯ Њануэль, - но,  если  следователи  после  мужа
пожелают допросить и жену, они могут не постеснЯтьсЯ  и  заставЯт  выболтать
все.
     Њануэль осторожно идет к гостиной и застывает на пороге: уходЯ, ”иделиЯ
закрыла окна, но не задернула портьеры. Љ счастью, снова началсЯ дождь, и  в
соседних садиках никого нет. ’олько часовой несет караул у стены парка, да и
то  он  переместилсЯ  немного  влево,   чтобы   укрытьсЯ   под   пауловнией.
…динственный выход - подползти  к  окну  и  попытатьсЯ  достать  до  шнурка,
который приводит в движение портьеры. ќто выглЯдит так комично, что ЊариЯ не
может удержатьсЯ от смеха.
 
                                   * * * 
 
     ѓлавнаЯ цель - телевизор. Њануэль поворачивает ручку, и первые же кадры
карают его за дерзость. Ћблава на прЯдильной фабрике, облава в доках, облава
в аграрном центре - одна страшнее другой; оператор цинично заснЯл их во всех
подробностЯх, чтобы на этот счет не было никаких сомнений.
     - Љак в городе, так и в деревне, - бодрым тоном вещает  комментатор,  -
войска продолжают вылавливать подозрительных лиц.
     ‚се подозрительные лица - кто в джинсах, кто в пончо, кто  в  городском
костюме - ударами приклада в спину загонЯютсЯ в кузов грузовика, сбиваютсЯ с
ног, а молоденькие новобранцы, чьи прыщавые лица наполовину  скрыты  каской,
пристегнутой под подбородком, шагают прЯмо по ним и приваливаютсЯ  спиной  к
борту, держа палец на спусковом крючке. Ћператор  позаботилсЯ  даже  о  том,
чтобы зрители увидели толпу  женщин,  которых  охранники  таким  же  образом
загонЯют в грузовик, - на этот раз солдаты откровенно веселЯтсЯ и  плотоЯдно
похохатывают, нацелив дула автоматов на виднеющиесЯ из-под юбок трусики.
     - Ђ теперь, - продолжает комментатор, - поглЯдим на крупную дичь.
     Ќа экране зарЯбило. ЏерваЯ фотографиЯ поЯвлЯетсЯ вверх ногами. Џотом ее
переворачивают,  однако  так  плохо  вводЯт  в  кадр,  что  она  оказываетсЯ
перерезанной пополам.
     - „олжно  быть,  технический  персонал  здорово  почистили,  -  говорит
Њануэль.
     Ќо вот по  экрану  поползли  лица,  заросшие  бородой,  с  ввалившимисЯ
глазами, запечатленные в  фас  и  в  профиль  -  согласно  лучшим  традициЯм
судебной  экспертизы.   €   каждый,   разумеетсЯ,   получает   свою   порцию
комментариев.
     - Ђ этого вы узнаете? џ отсюда слышу, как ворчат домашние  хозЯйки:  уж
им-то  он  порЯдком  насолил.  Ђ  знаете,  где  нашли  вашего   ненавистного
‚альверде, великого покровителЯ нищих? ‘тавлю тысЯчу против одного,  что  не
угадаете! Џод кроватью проститутки.
     - ќти люди хорошо знают классику, - говорит Њануэль. -  …ще  Њакиавелли
советовал бесчестить противника.
     Ќо Ягодки, оказываетсЯ, еще впереди. ‚ кадре поЯвлЯетсЯ какой-то тип  с
плоским лицом; он возвещает, что многим негодЯЯм все же удалось улизнуть  от
возмездиЯ. ‚ыловить  их  -  национальный  долг  каждого,  к  тому  же  щедро
вознаграждаемый:
     - Џолмиллиона в награду! ‚ы скажете, что эти  бандиты  снова  обойдутсЯ
нам в копеечку, но хоть это будет уж в последний раз.
     Џередача обрываетсЯ. ќкран чернеет. Џо нему кавалькадой несутсЯ  точки,
черточки, зигзаги, сопровождаемые неЯсными хрипами, похожими  на  отрыжку  €
вдруг ЊариЯ вскрикивает: "Ќет!"  "ѓлавный  объект"  -  перед  нею,  "главный
объект" - рЯдом с ней и смотрит на своего двойника.
     - ќй, Њануэль Ђльковар, - несетсЯ из телевизора, - где же вы? —то-то вы
сейчас говорите? €ли, может быть, лишились голоса? ‘транно, но Я вас  больше
не слышу.
     ‡вук и в самом деле вырубилсЯ: человек с взъерошенными волосами клеймит
под  открытым  небом  неизвестно  кого,  то  открывает,  то  закрывает  рот,
выбрасывает руку в воздух, словно передразниваЯ сам себЯ, - нелепый „емосфен
в немом царстве.
     Ђ продажный журналистишка продолжает неистовствовать:
     - Ќу так что будем делать, сенатор?! ‚ы напомнили  мне  вашего  дружка,
которого прозвали ‘оловьем революции. ќтот ублюдок тоже распиналсЯ, как  вы.
Ќо "фьюить" - и соловей захлебнулсЯ собственной руладой! ‚ ушах  у  нас  еще
гудЯт ваши призывы к мЯтежу, Ђльковар, и, уж  будьте  покойны,  мы  займемсЯ
вашими голосовыми свЯзками.
 
                                   * * * 
 
     Џередача заканчиваетсЯ, и на фоне национального флага большими  черными
буквами повторЯетсЯ ее название - ЏЋЊЋѓ€’… ЌЂЊ! Ќазвание  исчезает,  уступаЯ
экран рекламе, предшествующей "ЌовостЯм". Њануэль  невозмутимо  досматривает
передачу до конца. ‚ыброшенный из жизни, свЯзанный с  нею  только  тем,  что
решат показать ему хозЯева положениЯ, он - пленник этого  Ящика,  клеймЯщего
его позором,  как  и  Ящика,  ставшего  его  убежищем;  правда,  обличитель,
которому вторит бессчетное множество  других,  стараетсЯ  напрасно.  Њануэль
чуть  бледнее  обычного,  но  в  улыбке  его  сквозит  удовлетворение.   „а,
удовлетворение. ђаз  ему  угрожают,  значит,  он  еще  существует.  Џередача
подействовала на него как дождь  на  траву  лужайки.  Џриветственные  клики,
чтение  приказов,  дети  с  букетами  цветов,  девицы,  удостоенные  поцелуЯ
высокого правительственного  лица,  старцы,  трЯсущиесЯ  от  патриотического
энтузиазма, посол, объЯвлЯющий, что его страна - уже  шестнадцатаЯ  держава,
признавшаЯ хунту, торжественнаЯ месса в кафедральном  соборе,  где  кардинал
встречает у  дверей  генерала-президента,  окруженного  двенадцатью  другими
генералами, каждый  из  которых  стал  министром  чего-то.  ЊануэлЯ  наконец
прорвало.
     - „венадцать генералов -  двенадцать  апостолов,  полный  набор!  Љакой
прекрасный взвод длЯ расстрела мЯтежника €исуса! - шепчет он, бросаЯ  взглЯд
на встревоженную Њарию. € тут же добавлЯет, уже другим тоном:  -  ‚ы  узнали
последние кадры в этой их передаче? ќто же кусок из моей речи - Я выступал в
тот день, когда мы с вами познакомились.
 
        VII 
 
     „ождь  лил  не  переставаЯ.  —тобы  как-то   использовать   неожиданную
возможность посидеть в нижнем  этаже,  Њануэль  сел  поработать  в  кабинете
Ћливье; рЯдом с ним ЊариЯ, считаЯ петли, чтобы вывЯзать  пройму,  перебирала
воспоминаниЯ.
     „а, это был тот самый день - нам ведь нужны точные даты, чтобы отметить
их звездочкой в календаре, - день, а вернее,  ночь,  ибо  произошло  все  _в
двадцать два часа семь минут, в субботу 20 июнЯ, на  пешеходном  переходе  в
конце проспекта Ќезависимости_, как говорилось в заЯвлении, лежащем в  папке
страховой компании.
     „а, это был тот самый день. Џравда, она так и  не  призналась  Њануэлю,
что  его  знаменитую  речь  -  которой  был  отмечен  этот  день,  -   речь,
произнесенную  на  другой  день  после   первой   попытки   государственного
переворота,  во  времЯ  многотысЯчной  демонстрации  в  поддержку  народного
правительства,  она  не  слышала.  €  только  в  воскресенье,   с   внезапно
вспыхнувшим интересом глЯдЯ на экран телевизора в седьмой палате, где лежали
жертвы несчастных случаев, она услышала отрывок из нее, повторенный в "Ќово-
стЯх". Љрасивый голос, уверенный жест, вдохновенное  лицо  оратора,  медалью
отчеканенное на экране. Ћна не помнила, о чем гремел голос  ЊануэлЯ.  ‘мутно
всплывала некаЯ фраза. —то-то вроде:
     "‡аконность, и только законность! Ќо мы пойдем на  все,  держась  в  ее
рамках, против тех, кто, мы знаем, готов пойти на все, даже переступив через
них".
     ‚о всЯком случае, в ту субботу, 20 июнЯ, ЊариЯ возвращалась после ужина
от родителей в самом мрачном настроении. ЏрохаживаЯсь на  углу  проспекта  и
площади ‘вободы, она нетерпеливо ждала  такси.  ’олько  такси,  и  ничего  и
никого другого. ‚ечный упрек: "Џочему ты не  выходишь  замуж?",  за  которым
всегда следовало: "Ђ если уж  не  выходишь  замуж,  почему  все-таки  живешь
одна?"   (а   подразумевалось,    естественно,    прЯмо    противоположное),
настойчивость отца, превозносЯщего достоинства этого чудесного человека,  ее
двоюродного братца, столь быстро продвигающегосЯ  по  службе,  Язвительность
мачехи, взбешенной тем, что у нее под рукой нет теперь рабыни-падчерицы, и в
довершение всего заигрываниЯ уличного приставалы окончательно  вывели  Њарию
из себЯ. Ђ  теперь  этот  тип,  ни  молодой,  ни  старый,  ни  красивый,  ни
уродливый, олицетворение добродушного мещанина  -  от  отвращениЯ  ЊариЯ  не
запомнила ни единой черты его лица, - посмел еще взЯть ее под руку.  €  раз,
два, по левой щеке, по правой,  пощечины  сразу  охладили  его  пыл,  и  он,
побагровев от Ярости, крикнул вслед, застыв на тротуаре:
     - Џолегче, ты, дура!
     Ђ ЊариЯ мчалась без оглЯдки через  улицу.  Џеред  самым  носом  машины.
ЌевзираЯ на зеленый свет, машина остановилась в двух метрах от нее;  тормоза
завизжали так же неистово, как выругалсЯ шофер, ибо машина все-таки  наехала
на правую ногу Њарии и вывернула ей щиколотку. Ђ ЊариЯ  запрыгала  на  левой
ноге - ничего не поделаешь, пришлось принЯть помощь  коренастого  мужчины  с
волевым лицом, перерезанным черточкой усов, который  выскочил  из  машины  и
бросилсЯ к ней.
     - ќто все из-за того типа, - еле слышно повторЯла она.
     Џочему именно те, а не иные детали подмечаешь в  такие  минуты,  трудно
сказать. Џока мужчина, нагнувшись,  а  затем  встав  на  колени,  решительно
принЯлсЯ  ощупывать  вывихнутую  ногу,  потом  снЯл   и   сунул   в   карман
туфлю-лодочку со сломанным каблуком, ЊариЯ, с  трудом  сохранЯЯ  равновесие,
разглЯдывала при мутном свете фонарЯ идеально ровную линию пробора,  идущего
ко лбу от проплешинки  величиной  с  монету.  Ќо  вот  пробор,  нос,  усы  и
квадратный подбородок снова оказались на уровне  ее  лица,  и  теплый,  чуть
вибрирующий голос, очаровывавший одним своим звуком, произнес:
     - Ћсмотр закончен! Џо-моему, ничего не сломано. “ вас  типичный  вывих.
Ћбопритесь на менЯ. Њерзавец, который приставал к вам, естественно, сбежал.
     € в самом деле, спина мерзавца, видневшаЯсЯ метрах  в  пЯтидесЯти,  уже
сливалась с темнотой. ЏрыгаЯ на одной ноге, опираЯсь  на  незнакомца,  ЊариЯ
очутилась сначала на  скамейке,  над  которой  возвышалась  статуЯ  ‘вободы,
кормившей в ночной тьме двух близнецов, а потом, после некоторого колебаниЯ,
на заднем сиденье "вольво", помчавшего ее  в  больницу.  Ќога,  хоть  и  без
туфли, болела отчаЯнно, но смЯтение Њарии объЯснЯлось  другим:  у  нее  было
такое ощущение, будто, принЯв от этого человека помощь, она  позволила  себЯ
похитить.
 
                                   * * * 
 
     •отЯ Њарии и казалось, что она уже  где-то  видела  это  лицо,  она  не
узнала его, как не узнали его ни регистратор, ни сестры  в  приемном  покое.
“знал дежурный врач - тощий, тщательно  причесанный  человек  в  белоснежном
халате; на  руке  у  него  поблескивал  перстень  с  печаткой  и  платиновое
обручальное кольцо. ‡аметив значок в петлице, врач внимательно  оглЯдел  его
обладателЯ и, состроив возмущенную мину, резко бросил:
     - ‡начит, господин Њануэль Ђльковар, мы теперь  уже  давим  молоденьких
девушек?
     € был Явно разочарован, натолкнувшись на возражение Њарии:
     - Ћткровенно говорЯ, доктор, Я сама виновата.
     Ќо испуганный взглЯд пострадавшей, выражение ее лица - на самом-то деле
ЊариЯ ругала себЯ за то, что у нее оказалась такаЯ плохаЯ зрительнаЯ памЯть,
- дали ему возможность отыгратьсЯ.
     - †аль! - проскрипел он. - Ђ то  пресса  сделала  бы  сенатору  хорошую
рекламу.
     - Ќу, вы хоть не скрываете ваших симпатий! -  улыбаЯсь,  уже  с  порога
сказал Њануэль.
     —ерез час, сделав рентген, врач наложил на ногу пациентки гипс. ‚се это
времЯ он, не закрываЯ  рта,  пыталсЯ  настроить  "жертву"  против  "лихача",
который ведет себЯ безобразно во всем - ив большом, и в малом, и за рулем, и
на трибуне. ‘ отеческой  заботливостью,  предоставив  Њарии  на  два  месЯца
освобождение от работы, он похлопал ее по щеке и закончил процедуру.
     - Ќе волнуйтесь, - сказал он, - мы вас в обиду не дадим. Њашина-то ведь
не принадлежит этому господину, правда? џ выдам вам  сейчас  справку,  и  вы
смело можете требовать с него возмещениЯ убытков.
 
                                   * * * 
 
     ’от,  кто  ничего  не   просит,   иногда   получает   многое.   Ќеужели
действительно Ђльковар? "Џевец революции"?  Љ  политическим  деЯтелЯм  ЊариЯ
всегда относилась с полнейшим безразличием. ‘енатор  пользовалсЯ  репутацией
оратора, которому, точно актеру или певцу, в его успехах помогала внешность.
‚се его прошлое говорило за него: сирота, воспитанный  на  благотворительные
средства,  потом  каменотес,  потом  шахтер,   а   под   конец   -   студент
педагогического института. ‚ семье Њарии к нему относились по-разному.
     - “читель вроде менЯ, а вон куда забралсЯ, - говорил отец.
     - Џросто болтун - из тех, что клЯнутсЯ  накормить  пЯтью  хлебами  пЯть
тысЯч человек, а сами вгонЯют нас в  нищету,  -  скрипела  мачеха,  повторЯЯ
любимую фразу приходского свЯщенника.
     “ Њарии мнениЯ не было. •валитьсЯ, конечно, этим было нечего, но она не
задумывалась о таких вещах  и  выполнЯла  свою  скромную  работу,  занимаЯсь
делами, которые требовали от нее больше стараниЯ,  чем  ума,  и  помогли  ей
потом понЯть идеалы сенатора. Ђ тогда политика ее не  интересовала.  ‚ернее,
занимала ее не больше, чем личнаЯ  малаЯ  война  дочери  от  первого  брака,
отказавшейсЯ в двадцать один год от роли ‡олушки; правда,  чтобы  заработать
на жизнь, ей пришлось снова пойти в  неволю  -  на  сей  раз  оказатьсЯ  под
башмаком начальника, в котором злость странно уживалась с  обходительностью.
Ќеужели действительно Ђльковар? Ћн самый? Ќу и  что?  “  каждого  есть  своЯ
гордость. €  никто  не  собираетсЯ  заниматьсЯ  шантажом,  чтобы  приобрести
известность. Њануэль Ђльковар принадлежит  к  партии,  руководители  которой
получают строго определенное жалованье, не позволЯющее разбогатеть. Ќо, даже
будь он богат  и  виноват  в  случившемсЯ,  ЊариЯ  из  чувства  собственного
достоинства не стала бы требовать с него компенсацию. Ћна и сама не могла бы
сказать почему, но то, что она вновь и вновь возвращалась  мыслЯми  к  этому
серьезному лицу с квадратным подбородком и черточкой усов над полной,  Яркой
верхней губой, сочной, как плод, вызывало у нее раздражение. € ей  вовсе  не
хотелось больше видеть его.
     Ћднако на следующий день, в отведенный длЯ посещениЯ час,  едва  только
распахнулись двери больницы, сенатор уже стоЯл у  изголовьЯ  кровати  Њарии,
которую, к ее величайшему  удивлению,  вдруг  перевели  из  общей  палаты  в
отдельную - "по просьбе и на средства  вашей  семьи",  как  сказала  старшаЯ
сестра. ‚ одной руке  он  держал  букет  свежих  оранжерейных  роз,  плотную
сердцевину которых обвивают два-три полуоткрытых лепестка, пурпурных снаружи
и оранжевых внутри; в другой руке - бланк об отсутствии претензий, вложенный
в голубой конверт с  выведенными  на  нем  тремЯ  словами,  характеризующими
идеальную жертву аварии: _хладнокровие, вежливость, искренность_.
     - “ нас еще есть пЯть дней, - сказал он, - но лучше, не терЯЯ  времени,
сделать все необходимое.
     •очет замЯть дело? Ќе похоже.
     - € лучше сделать вид, будто менЯ подвели  тормоза,  -  добавил  он,  -
тогда всю выплату по страховке Я возьму на себЯ.
 
                                   * * * 
 
     Ќеужели всю сумму? Ћн, правда, не  подумал  о  том,  чем  еще  это  ему
грозит. Ђ ей уже  трудно  глЯдеть  без  смущениЯ  на  этого  человека  столь
высокого положениЯ, который, забыв о своем  ранге,  исполненный  вниманиЯ  к
ничего не значащей девчонке, вынимает одну за другой булавки  из  прозрачной
бумаги, стЯгивавшей букет, находит  вазу,  ставит  цветы,  укалывает  палец,
высасывает капельку крови и достает наконец ручку,  чтобы  заполнить  бланк.
”амилиЯ? €мЯ? ‚озраст? ЏрофессиЯ? Ђдрес? Ћдним  выстрелом  он  убивает  двух
зайцев - остаетсЯ только записывать; под тем же соусом он сообщает  в  обмен
свои данные: вскользь перечислЯет свои титулы, подчеркивает  мимоходом,  что
ему тридцать семь лет, что он холостЯк, и едва заметно улыбаетсЯ -  надо  же
так быстро получить желаемое.
     - Ќу вот, теперь подпишем. Љаждому - по экземплЯру,  и  свой  Я  отошлю
компании.
     - Ђ Я свой сохраню из-за автографа! - сказала ЊариЯ, глЯдЯ ему в глаза.
     Ќо тщетно: он либо очень скромен, либо слишком привык  к  славе,  чтобы
реагировать на такие вещи.
     Ћн отвернулсЯ, продемонстрировав Њарии пучок торчащих из уха  волос.  €
вдруг пробормотал:
     - Џростите, ЊариЯ, но Я должен вам сказать, что вчера вечером  вы  менЯ
сильно напугали. Њои родители - они  были  простыми  сельскими  учителЯми  -
погибли тридцать лет назад в автомобильной катастрофе. ЊенЯ вытащили  из-под
груды железа, под которой они были погребены. ’ак что, понимаете...
     Ћн сидел нахохлЯсь на стуле возле крашеной  белой  кровати,  с  которой
свисала закованнаЯ в гипс нога Њарии - из гипса с отороченными ватой  краЯми
торчали лишь пЯть розовых пальцев, - и вдыхал душный запах эфира,  плававший
в этой чересчур светлой комнате, созданной длЯ того,  чтобы  служить  рамкой
длЯ самых страшных увечий. Ћдинокий ребенок,  теперь  одинокий  мужчина,  он
вдруг почувствовал, что устал постоЯнно брать  у  жизни  реванш,  и  все  же
оратор сидел в нем так глубоко, что, когда он заговорил снова,  это  звучало
так, точно он произносил речь.
     џ хочу, чтобы вы понЯли: это и определило  всю  мою  дальнейшую  жизнь.
—етырнадцать лет приюта, куда еще не всЯкий может попасть  в  нашей  стране,
котораЯ всегда была мачехой длЯ народа, оставлЯют в человеке  свой  след.  џ
слишком  хорошо  знаю  цену   благотворительности   и   потому   предпочитаю
справедливость.
     Љ счастью, что-то привлекло его внимание, и, вытЯнув указательный палец
с квадратным неровным  ногтем  сразу  видно  руку  бывшего  рабочего,  -  он
спросил:
     - Ќога болит?
     - Ќет, - ответила ЊариЯ.
     Џалец помедлил, потом согнулсЯ и почесал слегка тронутый сединой висок.
     - ‚ам что-нибудь нужно?
     - Ќет, - ответила ЊариЯ.
     Њануэль  было  растерЯлсЯ,  но  потом,  окончательно  изгнав  из   себЯ
сенатора,  расхохоталсЯ  и  рискнул  задать  последний   вопрос,   так   его
сформулировав, чтобы отрицание было на самом деле согласием:  ‚ы  запрещаете
мне прийти еще? Ќет, - ответила ЊариЯ.
     ‚от почему всю неделю, пока ЊариЯ лежала в больнице, он приходил к  ней
каждый день.
  
        VIII  
 
     ќрик, военный атташе,  выкрикивает  имена,  ставит  галочки  в  списке,
проверЯет бумаги. …му помогает  штатский  с  негнущейсЯ  спиной  и  слащавым
выражением лица - он тщательно все перепроверЯет и только  тогда  дает  свое
exeat {„а изыдет (лат.).},  сопровождаЯ  это  скупым  презрительным  жестом.
Џатрон не принимает во всем этом непосредственного участиЯ. Ѓолее  того,  он
подчеркнуто  держитсЯ  в  стороне.  ‚нешность  у  него,  пожалуй,  самаЯ  не
подходЯщаЯ длЯ выполнениЯ тех функций, которые выпали сейчас  на  его  долю:
этакий  кругленький  гурман,   ненавидЯщий,   когда   его   называют   "‚аше
превосходительство",  специалист  по  ловле   форелей,   любЯщий   забросить
нейлоновую леску в  воды  небольшого  озера,  на  берегу  которого  он  снЯл
бревенчатый шале, чтоб было где провести  уик-энд.  Џредставителю  хунты,  с
которым он не был знаком, он, как  всегда,  назвалсЯ  сам,  уперев  палец  в
диафрагму.
     - Њерсье! - только и сказал он.
     € отошел. ‚ небрежно повЯзанном галстуке, с животиком, в  провисших  на
коленЯх брюках, он молча наблюдает: вот  карабинеры  отступили  на  тридцать
метров от двери  посольства,  и  беженцы,  получившие  разрешение,  боЯзливо
потЯнулись в  автобус  с  задернутыми  занавесками,  который  повезет  их  в
аэропорт. ’ик, времЯ от времени искажающий щеку посла, настораживает Ћливье,
стоЯщего рЯдом.
     - ‚ы уверены, что они не станут там...
     - Ќи в чем Я не уверен, - бурчит в ответ посол. - ’олько не думаю, чтоб
они  стали  создавать  серьезный   дипломатический   инцидент,   аннулировав
собственные пропуска, ведь они сами пригласили кинооператоров снимать отлет.
€м нужна реклама их  терпимости.  Ћни  отпускают  нескольких  второстепенных
хористов вместе с двумЯ-тремЯ  запевалами,  по  которым  военный  совет  уже
справил  тризну,  чтобы  иметь  возможность  остальных  втихую   подвергнуть
геноциду, - что и говорить, неплохаЯ комбинациЯ.
     Ѓезвозмездно  ли  хунта  выпускает  беженцев,  или  тут  есть  какое-то
секретное соглашение об обмене - патрон никогда не скажет. Џо щеке его снова
пробегает  тик:  кто-то,  расхрабрившись,  показывает  кулак,   прежде   чем
поднЯтьсЯ в автобус. Џовсюду - в большом зале, в холле - гудЯт голоса:  люди
прощаютсЯ, звучат последние наставлениЯ.
     - ѓлавное, капли не забудь!  -  без  конца  повторЯет  худощаваЯ  дама,
обнимаЯ пожилого господина с бородкой.
     - Џоговаривают, - возобновлЯет беседу посол,  -  будто  они  пользуютсЯ
создавшейсЯ ситуацией, чтоб пострелЯть в индейцев;  длЯ  этого  годен  любой
предлог - такова здесь традициЯ. Ђ вот стрелЯть в белых не так  просто,  тем
более что и белые-то они лишь по цвету кожи, а потому убивай их  не  убивай,
душа все равно останетсЯ жить.
     ЏроносЯт на носилках больного, рЯдом идет девочка с карликовым  пуделем
на  поводке.  Џредставитель  хунты  не  пропускает  пуделЯ:   животных   без
сертификата о прививках вывозить нельзЯ. Ќа улице - полный кавардак:  поверх
зеленых мундиров, поверх касок, нависающих над  лицами  цвета  терракоты,  с
белесыми пЯтнами глаз, летит брань расхрабрившихсЯ обитателей фешенебельного
квартала. Ќа балконах домов напротив посольства красуютсЯ  элегантные  дамы,
рЯдом стоЯт служанки, держа корзины с Яйцами и помидорами, которые  хозЯйки,
исполнЯЯ приЯтный гражданский долг, бросают в изгнанников.  Љакой-то  офицер
сбивает с ног наивного оператора,  решившего  заснЯть  эту  сцену.  Љомиссар
сектора Џрелато кружит вокруг автобуса, ощерив рот, точно хищник, у которого
отнимают мЯсо. ’ем временем  череда  беженцев  иссЯкает;  последней  выходит
Љармен Ѓлайас, инициатор  плановой  экономики,  которую  встречают  Яростным
свистом; она ловит на лету брошенный помидор, прикладывает к сердцу,  кричит
"спасибо" и, надкусив его, поднимаетсЯ по ступенькам.
     - ‚ы правда не хотите, чтобы Я сопровождал их? - спрашивает Ћливье.
     - Ќет, - отвечает господин Њерсье, сворачиваЯ себе цигарку.
     Љончиком Языка - за что его осуждают знатоки -  он  облизывает  клейкую
полоску на бумаге фирмы  "†об",  которую,  как  и  светлый  табак,  получает
дипломатической почтой прЯмо из ”ранции.
     - Ќет, - повторЯет он, - за последние  десЯть  дней  вы  слишком  часто
обращали на себЯ внимание, призывал к порЯдку чересчур старательных сыщиков.
џ и так уже получил чрезвычайно Язвительную ноту  по  поводу  вас.  ’ак  или
иначе, длЯ большего впечатлениЯ лучше мне самому сопровождать автобус.
     Ћн сделал было шаг к выходу, но обернулсЯ и совсем тихо добавил:
     - Ђ что до вашего протеже, то мы еще к нему  вернемсЯ.  Ќо  боюсь,  тут
разжалобить военных будет очень трудно. ‚ы же знаете не хуже менЯ,  что  они
буквально разорвали в  клочьЯ  одного  популЯрного  певца  с  его  мЯтежными
песнЯми. ќто все равно как если бы у нас содрали кожу с ‹ео ”ерре, чтобы ему
неповадно было отворЯть сердца скрипичным  ключом!  Ќичто  здесь  теперь  не
преследуетсЯ так Яростно, как острый Язык... „о скорой встречи!
     €  следом  за  представителем  хунты,  севшим  в  свою  машину,  патрон
устремилсЯ к черному "ситроену" с флажком, стоЯщему позади автобуса,  дверцы
которого только что заперли на ключ. Ќа прощание раздаетсЯ взрыв улюлюканий,
карабинеры не отдают честь кортежу, невзираЯ на присутствие официальных лиц,
которым  вскоре  предстоит  убедитьсЯ,  что,  несмотрЯ  на  всю  секретность
операции, несмотрЯ на мотоциклетный конвой, слухи каким-то образом  достигли
бедных кварталов и на  всем  протЯжении  пути  прохожие  скорбно  застыли  в
почетном карауле. Ћливье подходит к ќрику, который кладет список в карман.
     - ‘колько у нас еще осталось?
     - Џочти столько же, -  ворчит  в  ответ  военный  атташе,  -  и  у  нас
возникнет с ними до черта проблем. Љредиты ведь уже все исчерпаны...
     …го прерывает запыхавшийсЯ человек, вооруженный садовыми  ножницами,  в
синем фартуке с карманом на животе; вообще-то он - дежурный комендант, но  в
свободное времЯ занимаетсЯ садом, вернее, тем, что от него осталось.
     - ‘олдаты все еще сидЯт на стене, - сказал он. -  ‘  ружьЯми.  ЉончитсЯ
тем, что они начнут стрелЯть.
     Љаждый день - проверка документов, тщательный обыск машин,  как  только
они выезжают за решетку посольства,  солдаты  занимаютсЯ  своим  излюбленным
спортом  -  нагонЯют  страх.  ‘лучилось  даже,  что  один  из  них,  потерЯв
равновесие, свалилсЯ в сад.
     - ‘хожу-ка и Я туда! - весело заЯвлЯет Ћливье. -  …сли  господа  желают
позабавитьсЯ, мы составим им компанию.
     - Ќе привлекай ты к себе снова внимание, - говорит ќрик.
 
                                   * * * 
 
     Ћливье прошел через калитку в сад, откуда торопливо выходило  несколько
напуганных людей. Љак и накануне, на гребне стены,  между  кустами  жасмина,
осыпанного желтыми цветами, и бегонией,  действительно  сидЯт  трое  солдат.
Ќоги они свесили все-таки в парк, а не "во ”ранцию" - дальше их наглость  не
идет. Џо-видимому, слегка навеселе, они перебрасываютсЯ шуточками и,  уперев
подбородок в приклад ружьЯ, усиленно целЯтсЯ в какой-то округлый  предмет  с
неопределенными очертаниЯми - то ли шишка,  то  ли  голубь,  а  может  быть,
белка, - затерЯвшийсЯ в гуще ветвей приморской  сосны.  Ќо  вот  дула  ружей
опускаютсЯ и угрожающе поворачиваютсЯ в сторону пришельца; они  сопровождают
его, пока он идет к хижине садовника, заходит на  минуту  внутрь  и  тут  же
выходит, держа в руках элегантную  новенькую  модель  Travelling  Rain  King
Sprinkler {Љоролевскую  передвижную  дождевальную  установку  (англ.).},  за
которой змеитсЯ красный пластиковый шланг. € бровью  не  поведЯ  и  даже  не
удостоив взглЯдом солдат, хотЯ они со свирепым видом продолжают держать  его
на мушке, Ћливье устанавливает аппарат,  тЯнет  за  цепочку,  закреплЯет  ее
понадежнее, кладет указательный палец на кнопку  самой  большой  мощности  и
совершенно невозмутимо готовитсЯ отвернуть кран.
     - Y si disparo, cerdo? {Ђ что, если  Я  выстрелю,  свиньЯ?  (исп.).}  -
кричит один из солдат.
     Ћстальные,  заинтригованные  происходЯщим,  уже   перестали   целитьсЯ.
Њаленькое чудо немножко  покрутилось,  выплюнуло  смесь  воздуха  и  воды  и
внезапно выстрелило ввысь высоким дрожащим водЯным зонтиком, который  дождем
упал на хилый, истоптанный газон. —то  может  быть  естественнее?  Ќевиннее?
Ћливье в отличном расположении духа вернулсЯ в посольство.
     - ѓениально! - восхищаетсЯ ќрик. - Љак это Я раньше не додумалсЯ!
     ЏередвижнаЯ установка, постепенно вбираЯ в себЯ  направлЯющую  цепочку,
неумолимо  движетсЯ  к  стене.  €скрЯщийсЯ  радугой  вихрь  уже  омывает  ее
основание. ‚от он достиг середины стены. € наконец  -  гребнЯ,  с  которого,
хохоча, поспешили убратьсЯ солдаты.
     - ‚се-таки человек - чудное существо, - ронЯет безумно довольный  собой
Ћливье. - €ногда, чтоб избежать драмы, достаточно придумать фарс.
     - Ђ если б они выстрелили? - раздаетсЯ тонкий голосок.
 
                                   * * * 
 
     ќто ‘ельма, котораЯ наблюдала всю сцену сверху и вовсе не  находила  ее
такой уж смешной. Ћна приближаетсЯ не спеша, положив обе руки на  выпирающий
живот, и, в то времЯ как все расходЯтсЯ по своим делам, задерживает Ћливье.
     - Џатрон сказал тебе, что не видит выхода длЯ ЊануэлЯ?
     - ‚ыход всегда  найдетсЯ,  -  отвечает  Ћливье,  -  надо  только  иметь
терпение. ‘нимут же они когда-нибудь блокаду с посольства, и тогда мы тотчас
перебросим сюда ЊануэлЯ и Њарию. ‡десь они будут хотЯ бы в безопасности.
     - Ђ значит, и мы тоже, - говорит ‘ельма.
     …е тон никого не мог бы обмануть.  Ћна  по-прежнему  пытаетсЯ  побороть
страх, но  ей  это  плохо  удаетсЯ.  Џравда,  переведЯ  ЊануэлЯ  и  Њарию  в
посольство и тем самым избавившись  от  них,  ‘ельма  тут  же  принЯлась  бы
раскаиватьсЯ в том, что сложила с себЯ ответственность  за  их  судьбы.  Ћна
ведь сразу могла отказать им в убежище. Ќо  она  этого  не  сделала.  ѓостЯм
‘ельмы повезло: их судьба затронула чисто женские струнки ее души.
     - ЏризнайсЯ, - говорит Ћливье, - что эта пара,  свалившаЯсЯ  на  нас  с
неба, с одной стороны, тЯготит тебЯ, а с другой - чем-то привлекает.
     -  ‚ерно,  -  подтверждает  ‘ельма.  -  …сли  бы  Њануэль  был   только
потерпевшим неудачу политиком, который  теперь  расплачиваетсЯ  за  то,  что
находилсЯ у власти, мне было бы меньше их  жаль.  Ќо  это  искупление  через
чувство трогает менЯ. ‘трасть, оправленную в  драму,  встретишь  не  так  уж
часто.
 
        IX 
 
     Љогда две недели  сидишь  взаперти  в  бездействии  и  тревоге,  вполне
извинительна некотораЯ нервозность. ‚ик отправилсЯ в школу, его родители - в
посольство. ”иделиЯ запаздывает. „ень не обещает ничего  доброго.  ЊариЯ,  у
которой последние три днЯ  есть  основаниЯ  длЯ  неровного  настроениЯ,  без
особого удовольствиЯ слушает отрывок из "мемуаров", которые  задумал  писать
Њануэль. Ћн предпочитает, чтобы его молча слушали, и  не  всегда  с  улыбкой
воспринимает критику, высказанную даже в самой мЯгкой форме.  Ђ  ведь  ЊариЯ
сразу предупредила его о  такой  возможности.  ‚  том  единственном  письме,
которое она  послала  ему  на  другой  день  после  того,  как  они  впервые
поцеловались, она заЯвила о своем праве на другую точку  зрениЯ:  "…сли  вы,
такой, какой вы есть, полюбили менЯ такую, какаЯ Я есть,  любовь  не  должна
повлечь за собой благоговениЯ..." € в эту пЯтницу ей пришлось это повторить.
Њануэль,  набросавший  строк  пЯтьдесЯт   о   причинах   падениЯ   народного
правительства, скривил лицо при первом же замечании Њарии:
     - Ќадо быть честным до конца,  Њануэль.  ‚аши  друзьЯ  во  многом  сами
помогли себЯ оклеветать...
     Ћн тотчас возмутилсЯ, и ей пришлось повторить:
     - Џослушайте,  Њануэль,  мы  с  вами  представлЯем  собой  нечто  вроде
граммофонной пластинки, а где вы видели, чтобы на  одной  стороне  пластинки
была записана та же мелодиЯ, что и на другой?
     “слышь их сейчас человек посторонний,  он  немало  подивилсЯ  бы  такой
беседе двух влюбленных, хотЯ, конечно, Ясно, что  тут  больше  полемического
запала, чем подлинной злости. Џересмотрев свой текст, Њануэль  снова  взЯлсЯ
на перо и теперь мечет громы  и  молнии,  возмущаЯсь  формулой  "узаконенное
беззаконие", с  помощью  которой  военные  пытаютсЯ  оправдать  путч.  ЊариЯ
соглашаетсЯ с ним, но тут же добавлЯет:
     - ‚едь если Я не ошибаюсь, это тот же  революционный  принцип,  который
гласит, что перед лицом тирании вооруженное восстание  становитсЯ  свЯщенным
долгом, принцип ведь тот же самый, только перекроенный на свой лад.
     Њануэль винит саму  конституцию  -  как  документ,  "фиксирующий  право
общества на самозащиту".
     - ’ут, - говорит ЊариЯ, - Я с вами согласна. Ќо зачем же вы шли на  то,
чтобы вести игру на чужих условиЯх?
     Њануэль  ополчаетсЯ  на  "длинные  руки":   на   банки,   международные
корпорации,   секретные   службы,    привилегированные    классы,    которые
"организовали беспорЯдок", затоваривание, саботаж, террор. Ћн соглашаетсЯ  с
тем, что мало вниманиЯ уделЯлось росту сознательности в народе и  что  левые
партии не понимали необходимости единениЯ. Ћн признает  даже  наличие  некой
"лирической иллюзорности", граничащей с потерей чувства реальности.
     ЊариЯ, которой в общем-то он не  дает  рта  раскрыть,  тихонько  качает
головой. ЏриходитсЯ признать,  что  оппонент  сенатор  умелый:  надо  немало
мужества длЯ такого признаниЯ. Ћна поднимает опущенную голову.
     - …сли уж говорить начистоту, добавьте еще  неразбериху,  непробиваемую
лень, которую люди выдают  за  протест,  отсутствие  дисциплины,  недостаток
образованиЯ, своеволие. ‚озможно даже, излишний энтузиазм...
     - ќнтузиазм! - возмущенно протестует Њануэль.  -  Ќет,  это  называетсЯ
жаждой деЯтельности...
     - Џри том условии, что она не перерастает в лихорадку. "ѓорЯчее сердце,
но холоднаЯ голова" - так мог бы сказать ‹енин.
     - ‹енин? ‚ы так думаете?
     - Џо правде говорЯ, эти слова сказал свЯтой ‚инсент де Џоль.
 
                                   * * * 
 
     Њануэль, в прескверном настроении, опускаетсЯ перед глазком на  колени.
’акие размолвки вроде рыболовных крючков: они лишь  крепче  держат  то,  что
подцеплЯют. Ќо потом  всегда  муторно  на  душе.  „о  Њарии  у  ЊануэлЯ  все
складывалось просто; можно сказать, он вовсе не  имел  личной  жизни  -  она
тесно сплеталась у него с работой, которой он  отдавалсЯ  до  конца;  работа
значила длЯ него все, в ней не было  ничего  непредвиденного,  неЯсного,  не
было ни сомнений, ни колебаний. Љонечно, он не давал обета воздержаниЯ.  Ќо,
обрываЯ  короткие  любовные  интрижки,  он  считал,  что   его   оправдывает
стремление подчинить все свои действиЯ и интересы  главному...  Ђ  любовь...
‚начале  он  почувствовал  в  ней  избав