жных существа, как эта и та? ќта - бывшаЯ Џсихимора. ’а -
Њику. Џсихимора и Њику, уксус и мед, змеЯ и голубка,  моЯ  мать  и  моЯ...
Ћткровенно говорЯ, моЯ никто. Ћ драгоценнаЯ моЯ никто!  ђот  без  золотого
зуба!  ЏеленочнаЯ  лазурь  глаз!  ’ак  почему  же  мой  внутренний  суфлер
хихикнул: "—то Я слышу, •ватай-ѓлотай, по-моему, ты читаешь  акафист  деве
Њарии!"


        7

   Њестный фотограф распрощалсЯ с  нами  и  укатил.  Њадам  ђезо  осталась
недовольна его работой. …й хотелось, чтобы ее снЯли стоЯ, в  самом  центре
группы, супруг находилсЯ бы справа, а дети примостились бы у  ее  ног.  Ќо
так не принЯто, когда вышеупомЯнутые дети превращаютсЯ в молодых людей. …й
надо  было  бы  позаботитьсЯ  об  этом  раньше.  Џришлось   ей   сесть   в
вольтеровское кресло... Љресло! ‘амое парадное  кресло  из  гостиной  было
признано наиболее достойным, так сказать наиболее ђезо, но  оно  оказалось
чересчур высоким. ’аким образом, мадам ђезо пришлось усестьсЯ в него, а мы
окружили ее нашими четырьмЯ фигурами "среднего объема". €так, ваши внуки и
правнуки с  умилением  будут  разглЯдывать  бабушку,  не  подозреваЯ,  что
фотограф позволил себе четырежды просить ее опустить подбородок и что  ему
потребовалось не менее дюжины репетиций, прежде чем пластинка  запечатлела
ее благожелательную улыбку. Ђ что касаетсЯ гобелена  с  Ђмуром,  то  готов
битьсЯ об заклад, что внуки поверЯт уместности этого  идиллического  фона.
—то ж, пусть так! ‚озможно, в один прекрасный день они узнают,  что  слова
"группа" и "согласие" отнюдь не синонимы, что маленькаЯ  птичка,  котораЯ,
по  уверениЯм  фотографов,  должна  вылететь  из  аппарата,  часто  бывает
сорокопутом, если только не вороном. ’ак  или  иначе,  дело  сделано,  нас
вставЯт в рамку или положат между страницами семейного  альбома.  ‚прочем,
давно пора, давным-давно пора было совершить этот акт, и  отец  более  чем
своевременно решил удовлетворить свое  давнее  желание.  Ћчевидно,  старик
смутно предчувствовал, что это первый и последний  в  своем  роде  снимок.
Ќикогда уже мы не соберемсЯ все вместе в полном составе.  Ќачиналось  наше
окончательное "рассеЯние".
   ”отограф опередил нас всего на  десЯть  минут:  на  грЯзной  платановой
аллее еще можно  было  различить  четкие  отпечатки  шин  его  автомобилЯ.
Џо-прежнему шел дождь. ‘еЯл, как полагаетсЯ в ваших краЯх, не то дождь, не
то  изморось;  стирально-туманный  порошок,  предназначенный  длЯ   стирки
лишайников, облепивших стволы платанов, обрушилсЯ на статую св.Ђвантюрена,
свисал капельками с его носа. Њы вчетвером шагали к  шоссе,  к  автобусной
остановке. —етверо, из  которых  троим  предстоЯло  разъехатьсЯ  в  разные
стороны. ‚се четверо, четверо мужчин, представлЯли в совокупности  немалую
мускульную силу, направлЯемую  сверху,  из  окна,  все  тем  же  небрежным
взглЯдом одной-единственной женщины. Њадам ђезо не  пошла  нас  провожать:
она устала, она еще не оправилась от усталости. Ќаша матушка  олицетворЯла
собой ту дипломатическую усталость, сведениЯми о  которой  были  заполнены
письма  отца  к  нам,  превращавшиесЯ,  таким  образом,   в   своеобразный
"бюллетень о здоровье", - ту самую усталость, из-за которой мать вынуждена
была сократить срок нашего пребываниЯ под  родительским  кровом,  отослать
нас к любимым занЯтиЯм через сорок восемь часов, проститьсЯ с  нами  одним
взмахом руки.
   - Џосле такой долгой разлуки мне хотелось бы, чтобы вы погостили у  нас
подольше...
   ’олько один мсье ђезо говорил,  или  произносил  монологи,  или  просто
извинЯлсЯ. ќто как нам угодно. Ћн вытащил  на  свет  божий  свою  облезлую
козью куртку, а сверху накинул плащ, в котором ходил охотитьсЯ на куликов.
…го стараЯ шлЯпа, на манер широкополой античной шлЯпы,  которую  он  носил
только  в  деревне  (шлЯпа  ждала   его   на   чердаке,   отведенном   под
энтомологический музей), как и в былые времена, сразу  же  превратилась  в
водосточную трубу, откуда вода лилась ему на усы. ‚ руке он  держал  зонт,
но забыл его раскрыть. Џока он разглагольствовал и никто его не слушал,  Я
то и дело чувствовал  прикосновение  к  плечу  ручки  зонта,  словно  отец
посвЯщал менЯ в рыцари.
   - Џрошу заметить, что...  на  этот  раз  надо  пожалеть  ЊарселЯ.  ЊенЯ
назначили в ‘егре, и, следовательно, Я могу жить в  "•валебном",  ”ердинан
поселитсЯ в Ќанте, а ты в Ђнже. ‚ы оба будете не так уж от нас далеко.  Ќо
Њарселю в ‚ерсале будет очень одиноко. Љонечно, времЯ от времени он  может
ездить по воскресеньЯм в Џариж к дедушке и бабушке. Ќо, боюсь,  помощи  от
них ему особой не будет.
   ”ред громко чихнул, искривив свой длинный нос. Њсье ђезо вынул  носовой
платок, прижал его к губам, но не смог последовать примеру сына, и в конце
концов он все же высморкалсЯ, чтобы избавитьсЯ  от  щекотки,  раздражавшей
его ноздри. ’олько после этого он решилсЯ раскрыть зонтик и снова  зашагал
вперед. ѓрЯзь второй подметкой прилипла к его  ботинкам  на  пуговицах,  и
ботинки тЯжело шлепали по лужам. ЏоднЯв зонтик  еще  выше,  отец  негромко
хихикнул:
   - Ќи на что больше теперь  не  годны  наши  Џлювиньеки.  Џосле  провала
дедушки на последних выборах они совсем отошли от дел, не выходЯт из  дому
и каждый  день  обнаруживают  у  себЯ  все  новые  болезни...  ЊенЯ  очень
беспокоит, как они там распорЯжаютсЯ своим состоЯнием.
   Њы поравнЯлись с домом Ѓарбеливьена. ”ермер тоже вступил  в  преклонный
возраст:  казалось,  ему  стоило  огромного  труда  переставлЯть  ноги   в
деревЯнных сабо.
   ђешительно все: слуги, идеи,  капиталы,  родители  и  даже  дубы,  даже
дорога, которую, как морщины, бороздили колеи, - все  отдавало  старостью,
все побуждало менЯ уйти  и  дать  волю  своей  юности  и  дерзости,  столь
неуместным здесь, у нас. Њсье ђезо ухватил менЯ под руку.
   - Ђ вот с тобой Я не знаю, как и быть.  ќтот  болван  ‹адур,  по-моему,
слишком поздно взЯлсЯ за дело. ‚ интернате Љатолического университета  уже
не осталось ни одной свободной комнаты. ЏридетсЯ  тебе  жить  в  городе  у
некой мадам Џолэн, которую он нам порекомендовал. Љстати, сам ‹адур...
   ‚от шлагбаум, некогда белый, вот и гудронированное шоссе,  которое  под
дождем блестит,  как  цилиндр  щеголЯ,  а  лепешки  коровьего  навоза,  не
поддающиесЯ ливню, сверкают, как новенькие кокарды. Џроглотив слюну,  папа
договорил:
   - ...славный человек, очень услужливый.
   ‘транное  дело,  но  когда  Я  слышу  это  слово  в  устах  одного   из
представителей нашего семейства, длЯ менЯ оно  всегда  звучит  так,  будто
речь идет об испачканной салфетке, которую,  не  долго  думаЯ,  бросают  в
грЯзное белье.
   - ...раз он так  хорошо  разбираетсЯ  в  делах,  он  сможет  дать  тебе
полезные советы, Я  его  на  это  уполномочил.  Ќо  смотри,  с  дочками...
ни-ни-ни, чтобы никаких историй! Њы будем за тобой присматривать.
   ‚рЯд ли стоит отвечать. Њы уже дошли. Ќаши чемоданы опущены на обочину,
а мы сами, благоразумные, молчаливые, стоим в рЯд, как  черенки  одного  и
того же дерева. Ћтец уже истощил весь запас слюны. Ђ нам,  троим  братьЯм,
нам нечего сказать друг другу - ни при встрече, ни при разлуке.  ‚озможно,
мы черенки одного и того же дерева, но привитые тремЯ различными способами
и глубоко равнодушные к соседней особи. Њы до  странности  не  знаем  друг
друга. ЊенЯ это даже начинает удивлЯть, а удивление у менЯ  обычно  сродни
негодованию: кроме  имени  и  формы  подбородка,  какой  еще  объединЯющий
признак присущ нам троим? Љакие радости,  какие  чувства,  какие  вкусы  и
какие цели? Њы одинаково одеты, но ведь это сходство в одежде,  пище  и  в
оборотах речи присуще всем обитателЯм нашего краЯ, будь они хоть  заклЯтые
враги. Ќа самом же деле между нами нет ни малейшей реальной общности,  как
раз этого и добивалась наша мать, поэтому-то она  рассеЯла  нас,  отдалила
друг от друга, тем самым ослабив нас.
   - Ќу, до свиданиЯ, дети.
   Љаждому достаетсЯ прикосновение мокрых родительских усов.
   ЋдышливаЯ колымага Ѓокажа - рейсовый автобус - подъезжает, окроплЯЯ  по
дороге изгороди жидкой грЯзью.


   Ќе обернусь. џ и так знаю, что усы судорожно подергиваютсЯ и что зонтик
с трудом остаетсЯ там, где ему положено быть - над папиной шлЯпой. €так, в
последний раз Я вижу его среди этих промозглых руин, в этой рамке, котораЯ
так подходит ему, беднЯге, и так полно его  выражает.  Џускай  себе  идет,
пусть очистит о скребок около крыльца свои стопудовые подошвы, прежде  чем
получить очередной приказ: первое же его  письмо  навернЯка  будет  сухим,
кратким, категоричным. ’олько в письмах, вдалеке  от  нас,  он  становилсЯ
тем, кем не умел быть в нашем присутствии: главой семьи.
   Ќо не будем слишком оплакивать его участь. …сть люди,  которые  обожают
действовать под диктовку. Ћбо мне этого никак не скажешь. Ђ ведь Я заметил
за собой, что, во-первых, уже не так хорошо умею  пускать  в  ход  клюв  и
когти и, во-вторых,  моЯ  былаЯ  виртуозность  не  сослужила  мне  большой
службы. Љороче, детство, которым Я еще  очень  горжусь,  кончилось  полным
провалом, и, право же, Я без малейших оснований истолковал его как победу.
„аже по "очкам"  это  не  победа.  „обившись  отъезда  из  "•валебного"  и
отправки в коллеж, Я фактически предоставил матери свободу  действий.  Ћна
воздвигла новую форму своей деспотии, сделав ее  еще  более  лицемерной  и
прочной. Ќеужели все начинать сызнова?
   - Џосмотри-ка вон там, на задней скамейке...
   џ обернулсЯ. ”ред, сидевший позади, подмигнул мне. Њарсель поднЯл  одно
веко и снова погрузилсЯ в чтение "‹Я сьЯнс э  лЯ  ‚и".  Џрисмотревшись,  Я
узнал кюре ‹етандара из прихода ‘оледо, который,  надо  полагать,  едет  в
Ѓерн  навестить  своего   коллегу   и   сейчас   дремлет   над   раскрытым
молитвенником. Ћднако Я не узнал никого из  крестьЯн,  чинно  сидевших  на
обитых  молескином  креслах,  но  уже  не   торопившихсЯ,   как   некогда,
приветствовать нас, поклонитьсЯ господам ђезо.
   - „а нет, рЯдом с кюре...
   ђЯдом  с  кюре  сидела  полнотелаЯ  девица  в  Ярко-зеленом  пальто   и
соломенной  шлЯпке  с  синей  лентой,  над  которой   трепыхалась   гроздь
лакированных вишен. „орожные ухабы  сотрЯсали  ее  мощный  бюст,  но  даже
виражам не удавалось своротить  с  места  эту  глыбу  розового  сала.  Ћна
наградила менЯ улыбкой, котораЯ более пристала тридцатилетней, а  ведь  ей
от силы было лет двадцать. “лыбка  скорее  простодушнаЯ,  чем  глуповатаЯ,
чуть-чуть заговорщическаЯ. ’олько по светло-карим глазам  Я  и  узнал  ее.
ќто, несомненно, Њадлен, классический образец кранских девиц,  которую  ни
повернуть, ни замуж спихнуть. Ќечего сказать, хороша победа, хотЯ  в  свое
времЯ, как и у всех подобных девушек, у Њадлен был свой период  стройности
и вульгарной прелести. •ороша победа, под стать всем прочим моим  победам.
ЏоздороваемсЯ с нею покровительственным движением подбородка  и  побыстрее
уставимсЯ в окно. ѓлавное -  совершенно  небрежно,  ведь  нам  только  что
преподали урок небрежности. џ обернулсЯ второй раз, желаЯ  убедитьсЯ,  что
не ошибсЯ. ‘нова еле заметный поклон. Ќу  да,  толстуха,  Я  помню.  ‚  те
времена Я был юн; юн и неразборчив, как и ты. Џохорони же  эту  тайну  под
двадцатисантиметровым  слоем  жира.  Ћткрой  ее,  о   моЯ   многообильнаЯ,
какому-нибудь молодчику, который привык ворочать пЯтипудовыми  мешками,  а
главное, пусть ты никогда не узнаешь, что Я тогда до того расчувствовалсЯ,
что некоторое времЯ идеализировал тебЯ, превратил даже  в  прототип  милых
грешниц. Ђх, дурак, которого ты, дурочка, учила уму-разуму.
   - Љак видно, - не унималсЯ ”реди, - они там, в "€внЯках",  не  скупЯсь,
кладут в суп масло.
   € ты, канальЯ, подливаешь  масла  в  огонь!  „ать  бы  тебе  по  морде,
любезный братец! ‚едь ты же хотел сказать: "Љак  ты  низко  пал!  ’ы  менЯ
больше не интересуешь!" „а как он может  интересоватьсЯ  мною?  Ћн  теперь
даже не наперсник моих забав. ‚се мы были славные малые, когда  спрашивали
друг друга, в какую игру будем играть, или  когда  раздумывали,  какой  бы
номер  нам  еще  выкинуть.  Њой  авторитет  безнадежно  упал   в   здешних
палестинах, и надо  поскорее  удирать  отсюда.  Ћтветим  же  уголком  губ,
вкладываЯ в свои слова максимум подтекста:
   - Џодумать только, что мы с ней некогда занимались любовью!
   Ђ теперь помолчим и просмакуем это "некогда", уместное,  как  соска  во
рту восемнадцатилетнего  балбеса.  џ  вздохну  спокойно,  лишь  когда  вы,
господа братцы, разъедетесь по сторонам - один в  Ќант,  другой  в  Џариж.
„аже не провожу их на вокзал. ‘частливого плаваниЯ! Њои братские  чувства,
целиком  поставленные  на  службу  семейной  чести,  должны  непременно  и
немедленно взЯть небольшой реванш в доме ‹адуров.
   ђеванш и впрЯмь не бог весть какой! "Њику?  Ћна  у  зубного  врача",  -
пропищала голосом чайки ‘юзанна, встретившаЯ менЯ  на  пороге.  Ћставалось
одно -  плестись  в  "‘антиму",  чтобы  просить  отца  отсутствующей  Њику
проводить менЯ к  мадам  Џолэн,  моей  будущей  квартирохозЯйке.  Ђ  затем
отобедать с глазу на глаз с этой незнакомкой, котораЯ сообщила мне  тысЯчу
и одну подробность о местонахождении уборных, об  употреблении  ключей,  о
необходимости пользоватьсЯ половиком  и  о  свЯщенном  и  незыблемом  часе
трапез. ‚ девЯть  часов  Я  был  уже  в  постели,  какой-то  серединка  на
половинку, ни мЯгкой, ни жесткой, наподобие  самой  тетушки  Џолэн,  и  не
испытывал ни малейшего желаниЯ побродить,  воспользовавшись  своей  совсем
еще новенькой свободой. ‚  конце  концов,  Њику  тоже  находитсЯ  в  своем
периоде худобы, но, возможно, унаследует от матери ее дородность. € потом,
любовь, что такое любовь? "Њоре и любовь, вечно новы они..." „а что это со
мной?  ђазные  штучки-мучки,  сантименты,  романтика,  нет   уж,   покорно
благодарю! ЏотерЯть свою силу, нет, покорно  благодарю!  џ  чуть  было  не
раскис, но мой ангел-хранитель не  дремлет,  мой  ангел-хранитель  вовремЯ
открыл мне  глаза.  ЉакаЯ-нибудь  молоденькаЯ  работница  из  ’релазе  или
девчонка на побегушках из „утра, так, между прочим, -  это  еще  ничего  -
хлоп! - вроде как наш старик  бьет  уток.  Ќо  вы,  дорогие  мои  барышни,
обойдетесь в без сердечных излиЯний.
   Џоскольку запись на курс лекций производитсЯ бесплатно, Я запишусь и на
юридический и на филологический факультеты. џ мальчик серьезный.


        8

   Џо крайней мере в сотый раз Я посетил туалетную комнату и в  сотый  раз
не  прикоснулсЯ  к  туалетному  столику,  где  стоЯл  несессер  со   всеми
полагающимисЯ принадлежностЯми, помеченными буквой "„". „о менЯ у  тетушки
Џолэн жила студентка, котораЯ в  один  прекрасный  день  исчезла,  оставив
кое-какие пустЯчки вроде этого несессера  и  неоплаченные  за  три  месЯца
счета. (‘о мной этого боЯтьсЯ  нечего  -  мсье  ђезо  аккуратно  переводит
месЯчную плату.) €з всего  этого  набора  Я  пользовалсЯ  лишь  расческой,
лишившейсЯ  трех  зубьев.  ‚  коробочке  из  поддельной   слоновой   кости
оставалось еще немножко пудры, и, несмотрЯ  на  свою  малую  опытность,  Я
знал, что пудру такого оттенка употреблЯют брюнетки. Ќи за что на свете  Я
не стал бы мытьсЯ этой дрЯблой губкой, котораЯ, несомненно, касалась груди
незнакомки, прохаживалась - фу! - по  всем  извилинам  ее  тела.  ‚прочем,
мылсЯ  Я  не  особенно  рьЯно:  в  этой   области   Я   получил   довольно
приблизительное воспитание, и, следуЯ его правилам, Я обычно ограничивалсЯ
кратким прикосновением уголка мокрого полотенца к своей физиономии.
   - Љофе, кофе, кофе! - пропела тетушка Џолэн.
   Љаждое утро она выводила на разные лады этот припев, а уж потом кричала
через дверь: "ѓитлер получил девЯносто процентов голосов!" - или: "ЌачалсЯ
суд над поджигателЯми рейхстага!" Ќикогда она не входила  в  мою  комнату,
где шкаф и столик белого дерева были совсем недавно выкрашены светло-серой
эмалевой краской. Ќи разу Я не видел, как она оправлЯет мою  постель,  как
застилает ее покрывалом из шелкового репса.
   - Љофе, кофе! Ђ знаете, „имитрову, по-видимому, удастсЯ выкрутитьсЯ.
   € так как Я прошел прЯмо в столовую, она поспешила добавить:
   - ’олько не берите розовую чашку. ‚ы  знаете,  это  моЯ  чашка.  „оброе
утро, дитЯ мое... Ќо у нас-то чего они  ждут,  почему  не  судЯт  ‚иолетту
Ќозьер?
   џ довольствовалсЯ зеленой чашкой с отбитой ручкой,  последней  из  двух
чашечек кофейного сервиза на два лица, очевидно подаренного еще к свадьбе.
џ  зевал,  потЯгивалсЯ.  …динственным  достоинством  моего  нового  жилища
оказалось то, что здесь Я мог  пренебрегать  хорошими  манерами.  Ќо  зато
окружающаЯ  обстановка  способна  была  довести   человека   до   сухотки!
„еревЯнное Яйцо валЯлось, как в гнезде, в корзиночке  с  клубками  шерсти.
Џортреты всех трех покойных мужей мадам Џолэн - профессиональной вдовицы -
висели рЯдышком над буфетом. Џо всем стенам пришпилены  как  попало  сотни
две фотографий, вырезанных  из  "Џти  курье".  ЋставшиесЯ  островки  обоев
наглухо закрывала дюжина почтовых календарей. ‘амо собой разумеетсЯ, здесь
не обошлось без войлочных шлепанцев, без узких вазочек с  "лунником",  без
вЯзаных занавесок, без кошки, ютившейсЯ в Ящике, но  не  терЯвшей  надежды
проскользнуть внутрь стенного шкафа, воспользовавшись любой щелкой.
   - —то-нибудь случилось? - забеспокоилась вдова, видЯ, как Я мешаю  кофе
с молоком, обильно затЯнутый пенками.
   Ќе  случилось  ничего,  ни  хорошего,   ни   плохого.   џ   перечитывал
напечатанные на гектографе лекции профессора римского права,  разложив  их
перед собой на столе. "’екст ѓайЯ, долгое  времЯ  известный  нам  лишь  по
сокращенному  изложению  в  Breviarium  Alaricum  [свод   законов   королЯ
вестготов Ђлариха  I],  удалось  восстановить  полностью  по  палимпсесту,
обнаруженному в 1816 году в ‚ероне Ќибуром и поЯвившемусЯ в  Ecloga  Juris
[сборники  юридических  текстов]  в  1822  году  в  Џариже...  Њногократно
комментированные Institutes ћстиниана [кодекс ћстиниана]  стали  предметом
"€сторического  объЯснениЯ",  ученый  автор  коего  господин   Ћртолан..."
Ћртолан, имЯ-то какое птичье, прЯмо на вертел проситсЯ.  ’ак  чего  же  вы
мешкаете, угольЯ ада?
   - ‚ы скучаете, - не унималась мадам Џолэн. - ђабота работой, но надо же
и развлечьсЯ немного.
   џ поднЯл от лекций нос, потом поднЯл бровь и посмотрел  на  эту  добрую
душу, которой дали надлежащие наставлениЯ  на  мой  счет,  недаром  каждый
денежный перевод сопровождалсЯ "секреткой", а секретка  -  постскриптумом:
"Ќе забудьте предупредить менЯ, если мой сын  позволит  себе  какие-нибудь
дурачества".
   - Ђ что мне прикажете делать без карманных денег? џ не желаю попадать в
идиотское положение.
   ‚зглЯд моей квартирохозЯйки добрых пЯть  минут  не  отрывалсЯ  от  "Џти
курье", а тем временем вставные челюсти ожесточенно боролись с поджаренным
гренком. Ќаконец ее Языку удалось пробитьсЯ сквозь это препЯтствие:
   - џ встретила мадам ‹адур. Ћна спрашивала менЯ, почему вы к ним никогда
не заходите.
   - ќто не устраивает моих родителей.
   …ле заметный подкоп. Џервым делом возбудить у этой дамы, верного  друга
семьи ‹адуров, легкую неприЯзнь к тому, кто шлет ей ежемесЯчные  переводы.
‚о-вторых, мое сообщение, соответствующим образом преподнесенное, в равной
степени насторожит и ‹адуров. Ќе знаю почему, но мне  было  бы  неприЯтно,
если бы ‹адуры и ђезо обожали друг друга. ‹адуры, милые сердцу  обитателЯм
"•валебного", стали бы мне менее симпатичны. …сли же Я не считаю нужным  к
ним  идти  -  это  уж  мое  личное   дело.   Ђмериканцы   дорожат   своими
заповедниками, где им  запрещено  охотитьсЯ.  Џровинциалы  дорожат  своими
музеЯми, куда они в жизни не заглЯдывают, возможно, из боЯзни узнать,  что
редкие монеты окажутсЯ подделкой или вовсе не имеют той ценности, какую им
приписывают.
   - €ду на лекцию, мадам.
   Ќо на сей раз Я пошел не на лекцию, а в парк.


   ќто  угрюмое  благоразумие  было,  в  сущности,  ожиданием.  Њой  искус
продолжалсЯ, и теперь  Я  затЯгивал  его  умышленно.  ‘амое  главное  было
узнать, чего Я хочу и что  Я  могу.  …сли  все  зависело  бы  от  менЯ,  Я
немедленно сбыл  бы  букинисту  учебники  по  римскому  праву,  сел  бы  в
парижский поезд, попыталсЯ бы устроитьсЯ в столице на любую работу. Ќо это
слишком походило бы на простое бегство. ЏопытаемсЯ продержатьсЯ год. ’аким
образом, Я смогу получить степень лиценциата по литературе. Ќо почему бы в
таком случае не продержатьсЯ три года? ‚ конце концов  Я  получу  желанный
диплом, и в придачу тот, о котором мечтает отец. „а, но целых три года,  в
моем возрасте - это же целаЯ вечность! Њне становитсЯ  тЯжело  при  мысли,
что своими знаниЯми Я буду обЯзан состоЯнию родителей. Љонечно, Я  не  так
уж глуп и не буду жалеть о том, что они дали мне образование,  но  теперь,
когда Я уже взрослый, Я предпочитаю, чтобы дальнейшаЯ моЯ судьба  зависела
лишь от менЯ одного. џ всегда завидовал стипендиатам, которым никто не мог
сказать: "‚ам повезло, вы из богатеньких папенькиных сынков". џ  завидовал
освобожденным от лекций студентам, которые работали где-нибудь у нотариуса
и ночами сидели  над  учебниками.  Ќет,  Я  вовсе  не  любитель  играть  в
трудности: просто мне противно походить на этих лицемеров  семинаристиков,
которые твердЯт о пастырском призвании,  чтобы  их  принЯли  в  коллеж,  и
испарЯютсЯ назавтра же после выпускных экзаменов. € у менЯ, как и  у  них,
тоже будет  нечистаЯ  совесть.  ‘амое  убийственное  отчаЯние  познают  не
перебежчики, даже не те, кто способен на самую черную неблагодарность. ‚се
мы этим грешим в той или иной мере. “бийственнее  всего  быть  псевдоновым
человеком. Њожно обмануть людей, но  себЯ-то  не  обманешь.  ’ем  же,  кто
утверждает обратное,  несомненно,  повезло  -  они  сумели  обуздать  свою
гордыню. Ђ Я нет. ‚от почему  эта  гордынЯ  дает  себЯ  знать.  Ћ  юность,
которой не видно конца! ‡ачем приходитсЯ так  долго  существовать,  прежде
чем начнешь просто жить, просить,  прежде  чем  начнешь  брать,  получать,
прежде чем начнешь давать другим?!


   „екабрь, слишком мЯгкий в этом году, благосклонно разрешал небу - этому
огромному корыту - подсинивать серые трЯпки зимних облаков. ‚доль розового
гравиЯ дорожки стоЯт голые каштановые деревьЯ, уже давно  растерЯвшие  всю
свою листву, которую  собрали  граблЯми  в  кучи.  Ћдин  каштановый  лист,
похожий на семипалую кисть руки, упал на плечо статуи и,  воспользовавшись
удачей, щупает мрамор. ќта вольность - хороший длЯ менЯ урок, и моЯ  рука,
лежащаЯ на колене, невольно сжимаетсЯ.
   Ќа розовом гравии играла целаЯ  куча  ребЯтишек.  •орошеньких.  —уточку
глупеньких. —уточку избалованных и  курчавых.  Ќа  свою  беду,  наделенных
природою удивительной кожей, слишком свежей, слишком тонкой, словно это  и
не кожа, а ее изнанка: такой коже не выдержать оплеух.  џ  твердо  в  этом
уверен, Я сам никогда не  был  ребенком.  ‚  бассейне  кружатсЯ  с  дюжину
парусников, ложатсЯ набок, норовЯт сорватьсЯ с веревочки. € вдруг вопли...
ЉакаЯ-то шхуночка попала под заводной броненосец, и он разворотил  ей  всю
корму. Џочему же хнычет этот  крошка  судовладелец,  чего  требует?  ‚едь,
спустив на воду населенную золотыми рыбками  утлую  лодчонку,  он  шел  на
риск. ‘ себЯ самого не взыщешь. ‘ самим собой не сплутуешь.


   € вот почему, милый мой, ты спешишь убежать!  ’ы  плутуешь,  ты  бежишь
потому,  что  на  повороте  дорожки,  ведЯ  на  буксире  двух   сестричек,
показалась девушка. Њику! Њику, шхуночка,  котораЯ,  как  ты  воображаешь,
может пробить твою броню!


        9

   - „а ты лопату пониже держи...
   „вое чернорабочих, разгружавших со мной одну из шести  барж  с  песком,
приплывших по ‹уаре, осыпали менЯ грубоватыми советами  и  потешались  над
моим неумением орудовать лопатой, над  моими  скованными  движениЯми,  над
тем, что Я без особого восторга распил с  ними  литр  красного  вина,  ибо
здешние правила вежливости требовали от новичка выставить этот самый литр.
џ изнемогал, но не позволил себе ни малейшей передышки. џ был и взбешен  и
доволен. ЊенЯ бесила угрюмаЯ снисходительность и жалость этих  здоровенных
парней,  преувеличенное  внимание   подрЯдчика,   который,   оглЯдываЯ   с
набережной свои артели, кричал мне раза три в час:
   - Ќу, как дела, любитель?
   Ќо особенно менЯ бесило то, что Я не умел  работать  лучше;  Я  впервые
проверил на практике нелепость фамильной философии  ђезо,  в  чьих  глазах
служба в €ностранном легионе, разгрузка баржи, землЯные работы или ремесло
трЯпичника - профессии, которые доступны любому и за которые можно взЯтьсЯ
в любую минуту без подготовки, если к тому тебЯ  вынуждает  необходимость.
Љак бы не так, ваш "любой" не сможет ни орудовать лопатой, ни выгрузить на
набережную в положенное времЯ кубометр песка. ‚от почему Я был все же рад,
что нахожусь здесь, рискнул на этот опыт и худо ли, хорошо ли, а  все-таки
выдержал испытание. € Я был также доволен, конечно в известной мере (в той
мере, в какой это унижало мускулы Љропетта  или,  скажем,  Њакса),  Я  был
доволен, узнав, что бывают мускулы умозрительные, как и  мышление,  и  что
единственный стоЯщий аппарат длЯ измерениЯ мышечных усилий  -  это  лопата
или какой-нибудь другой рабочий инструмент. џ даже поздравлЯл себЯ (тоже в
известной мере - в той мере, в какой моЯ эскапада могла нанести  публичное
оскорбление нашей  фамильной  "чести")  с  тем,  что  нахожусь  здесь,  на
набережной, что одет в  спецовку  и  на  менЯ  с  рассеЯнным  любопытством
поглЯдывают прохожие и бретонские нЯньки,  а  они,  как  известно,  первые
поставщики сплетен длЯ своих хозЯек. џ уже представлЯл себе эти разговоры:
   - Ќу да, душенька, ђезо, средний, который изучает право. Њари сама  его
видела на берегу Њен. „а, да, видела, говорю Я  вам,  собственными  своими
глазами видела... Ќа берегу Њен грузил песок. € пил вино прЯмо из горлышка
со всем этим портовым сбродом! Њуж  уверЯет,  что  существует  организациЯ
свЯтого  тукарЯ,  или  как  его  там,  одним  словом,  что-то  по   части
социального братства...
   - •м! —то-то на ђезо не похоже! “ж скорее...
   - Ќу знаете, нынешние молодые люди, когда им нужны карманные деньги, на
все пойдут.
   џ  действительно  нуждалсЯ  в  карманных  деньгах.  Ќо   мой   поступок
объЯснЯлсЯ иными причинами, совершенно непонЯтными  длЯ  этих  кумушек,  а
частично непонЯтными и длЯ менЯ самого. „вадцать второго декабрЯ, накануне
роспуска студентов на каникулы, Я получил - и ничуть не  удивилсЯ  тому  -
нижеследующую открытку: "Њы проведем ђождество  в  Џариже  у  Џлювиньеков.
Џоэтому мы можем взЯть домой только  ЊарселЯ.  ЋставайсЯ  у  мадам  Џолэн.
Џрими наши наилучшие пожеланиЯ".  ЏожеланиЯ  эти  не  сопровождались  даже
положенной кредиткой в пЯтьдесЯт франков, и родительское "поэтому",  равно
как и "только ЊарселЯ", звучало особенно мило.
   - „авайте встретим праздник вместе! - предложила мне тетушка Џолэн.
   Ќо Я не терплю, когда менЯ жалеют, и поспешил отклонить предложение под
весьма благовидным предлогом:
   - ‚ студенческом клубе будет бал.
   ЊенЯ влек иной бал, но и речи  не  могло  быть  о  том,  чтобы  Я  стал
домогатьсЯ милости попасть туда. ‘очельник  Я  провел  на  улице  -  более
точно, на улице Џре-Џижон, где проживали ‹адуры.  џ  меланхолически  шагал
взад и вперед, упорно отказываЯсь уступить презренному типу,  который  раз
двадцать шептал мне на ухо: "Џосмотри, какой  славненький  медный  звонок,
как он аккуратно вычищен. Ќу позвони же!" ЏроходЯ мимо  ладуровского  дома
во второй раз, Я заметил  девиц,  возвращавшихсЯ  с  полуночной  мессы,  и
притаилсЯ в  арке  ворот.  ЏроходЯ  в  третий,  четвертый,  пЯтый  раз,  Я
чертыхнулсЯ, не выдержав ликующего наплыва запахов, шумов, огней. Љогда  Я
проходил в десЯтый раз, из-под голубоватых век занавесок еще просачивались
вЯлые отблески света. Љогда Я проходил в двенадцатый  раз,  все  огни  уже
потухли, и, воспользовавшись  этим  обстоЯтельством,  Я  дернул  звонок  в
приступе какого-то Яростного самоутверждениЯ. € тут  же  бросилсЯ  наутек,
пробежал километра два и очутилсЯ на  берегу  Њен,  котораЯ  плескалась  у
устоев моста и, журча,  перекатывала  желтые  отблески  фонарей,  стоЯвших
вдоль выщербленной набережной. Џри  тусклом  свете  мне  удалось  прочесть
извещение, написанное дегтем на фанерной доске: "’ребуютсЯ  чернорабочие".
Ђга!  Џочему  бы  и  нет?   ‘лучай   подсказал   мне,   как   использовать
рождественские каникулы.


   ‚ пЯть  часов,  когда  уже  начало  смеркатьсЯ,  подрЯдчик  свистнул  и
приказал мне сложить инструмент. ‚ыйдЯ из дощатой хибарки и заперев  дверь
на  висЯчий  замок,  Я  вдруг  услышал  чей-то  голос   и   вздрогнул   от
неожиданности.
   - Ќет, вы только полюбуйтесь на этого молодца!
   ‘лишком  жизнерадостный  голос,  слишком   иронический   длЯ   простого
рабочего. ‚прочем, Я его сразу узнал. Џришлось обернутьсЯ, выдержать чужой
взглЯд. ’олстЯк ‹адур  шагал  прЯмо  по  песку  с  уверенностью  человека,
который знает, что такое жизнь, который  помнил  собственную  молодость  и
которому плевать на свои шикарные ботинки.
   - ‚от уж не думал застать вас здесь. € самое смешное,  что  эта  партиЯ
песка предназначена длЯ кирпичной фабрики, котораЯ тоже находитсЯ  в  моем
ведении.
   ѓолос  его  изменилсЯ,  приобрел   дополнительный   оттенок   уважениЯ,
подкрепленного пожатием руки.
   - ‡начит, вы не уехали на каникулы?
   џ молчал сконфуженно, упрЯмо.
   - Ђх Я дурак! - продолжал ‹адур. - Љак это Я не сообразил! ЋстатьсЯ без
каникул... Ќу знаете, ваши родители перебарщивают.
   Ћчевидно, это критическое замечание показалось  ему  непомерно  резким,
потому что он судорожно глотнул и вдруг накинулсЯ на менЯ:
   - Ђ вы, черт побери, если вам уж так приспичило работать ради карманных
денег или по каким другим причинам, мне неизвестным, вы могли бы вспомнить
о моей конторе, куда вас охотно примут.
   ЏодрЯдчик  приблизилсЯ  к  нам  и,  засунув  свои  громадные  руки   за
фланелевый поЯс табачного цвета, вежливо прогремел:
   - “ менЯ длЯ вас есть кубов пЯтьдесЯт.
   - Ћчень хорошо, - небрежно бросил одноглазый  и  обернулсЯ  ко  мне:  -
Џоскольку ваш рабочий день окончен, увожу вас с собой. „а, именно, в  этом
нарЯде. Џускай дети посмеютсЯ.
   € так как Я отрицательно качнул головой, он поспешил добавить:
   - ’олько не подумайте, что  Я  не  одобрЯю  вашего  поведениЯ.  ђусские
методы, по которым студенту доверЯетсЯ лопата, вполне себЯ оправдывают. Ќо
все-таки вам найдетсЯ более  подходЯщее  дело,  чем  разыгрывать  из  себЯ
грузчика.


        10

   "ѓенерал отведал раз, отведал два и съел все, что стоЯло на  столе",  -
писала графинЯ ‘егюр о генерале  „уракине.  џ  не  зрЯ  сослалсЯ  на  этот
высокий авторитет: обстановка была  такаЯ  же.  €  все  прочее  в  том  же
приторном конфетном стиле. ’ак как у менЯ всегда  были  собачьи  клыки,  Я
бесилсЯ, чувствуЯ, что смешон с головы до пЯт.
   - Ќу, как живем? - простонала мадам ‹адур.
   ‡асим последовали осмотр, ощупывание, гримаски, массаж моих  знаменитых
железок. …ще разок,  и  здесь,  и  здесь!  €  всЯ  ладуровскаЯ  свора,  не
протЯвкнув  ни  слова  упрека,  собралась  вокруг  менЯ,  тычась   мокрыми
мордочками, ластЯсь лапками. џ медленно продвигалсЯ вперед, бросаЯ  сквозь
зубы: "‡дравствуйте", и оглЯдывал всех и всЯ  тЯжелым  взглЯдом  фаЯнсовых
глаз, как у обиженного бульдога.
   “дивительный дом! џ уже знал его атмосферу. Ќо не  знал  его  реального
быта. €бо здесь он был реальным в отличие от "•валебного", где все  прежде
всего внешнее, только фасад. ‡десь любаЯ вещь служила  какой-нибудь  цели.
Ќичего показного. Џортреты -  не  предков,  а  просто  обычных  дедушек  и
бабушек - значили что-то сами по себе, независимо  от  ценности  золоченых
рам: они приветствовали вас так, как  приветствует  пришельцев  зеркало  -
этот  менЯющийсЯ  портрет.  Џечка,  радиоприемник,  чудовищно   безвкусные
стенные  часы,  вентилЯтор,  игрушечнаЯ  электрическаЯ   железнаЯ   дорога
объЯвлЯли во  всеуслышание,  что  они  существуют,  что  они  имеют  право
производить шум и вовсе не обЯзательно им быть шикарными. Ђ Њику, была  ли
она шикарна? Њать обрЯдила ее в голубое бархатное  платье,  цвета  морской
волны в  тихую  погоду,  откуда  это  хрупкое  дитЯ  выныривало  наподобие
утопленницы.  ќти  голые  руки,  эти  ножки  в  подвернутых  на  щиколотке
носочках, эти желтые под мышками блузки, приподнЯтые кончиками грудей, эти
волосы, разлетающиесЯ во все стороны от прыжков, эта стрекотнЯ... ‚от мы и
снова свиделись! ‘ лестницы спускаетсЯ ‘амуэль, не по возрасту грузный,  а
его отец блаженно раскидываетсЯ на  диване  и  складывает  руки  на  своем
вЯзаном жилете. ‚ этой бонбоньерке,  набитой  кисло-сладкими  леденчиками,
оба ‹адура - отец и сын - играют роль глазированных орехов. ‘ловом,  мы  в
кондитерской. Ќе здесь ли подстерегает  менЯ  эта  пресловутаЯ  опасность?
Ћкажусь ли Я дураком? "Ѓегство в  любви  -  это  геройство",  -  говаривал
Ќаполеон. Ћпасность, скорее всего, представлЯю Я сам. Љак  определить  это
странное чувство, возникшее  в  неведомых  мне  самому  уголках  души,  от
которого во рту становитсЯ горько? "…сли ты сам - опасность,  тогда  беги,
ибо это еще хуже".
   џ не убежал с полЯ брани.  "ѓенерал  отведал",  и  так  далее,  и  тому
подобное. ‚перед, к чувствительным романсам! Ќачнем розовую эру. џ  говорю
"эра", ибо она покажетсЯ мне нескончаемо долгой, как и всем, кто через нее
проходит. Ћднако же он короток, этот отрезок времени, где  ты  сам  глупее
поэзии почтовых открыток,  этот  отрезок,  через  который  проносишь  свои
переживаниЯ, как Ящик с фарфоровой  посудой  с  надписью  "не  кантовать".
ђозоваЯ эра.  ќра  греха,  жеманства,  целомудренных  ласк.  џ,  очевидно,
действовал  скорее  наподобие  весеннего  ливнЯ  -  порывами.  Ќо  за  мое
перевоспитание уже взЯлись.
   - Џервого ЯнварЯ приходи к нам завтракать.
   - Ќо, тетЯ...
   - Њы тебЯ ждем, - отрезал ”елисьен ‹адур.  -  Ђ  насчет  "‘антимы"  еще
поговорим. Ќа любой работе занЯт ты будешь всего два-три часа после обеда.
ѓлавное, чтобы не пострадало твое учение.
   Ћн обратилсЯ ко мне на "ты", и Я знал, что этим  "ты"  Я  обЯзан  своей
рабочей спецовке, что этим "ты" он хотел почтить менЯ. Џоблагодарим же его
за это.
   - •орошо, _дЯдЯ_.
   - Њы тебЯ ждем,  -  повторила  Њику,  подходЯ  к  столу,  и,  заботливо
подобрав бархатное платье, села на  свою  белую  комбинацию,  подрубленную
узорчатым швом.


        11

   ‹адур сдержал обещание, и Я поступил в "‘антиму", где работал  вечерами
по три часа в день; Я занималсЯ  то  бухгалтерией,  то  производством,  то
обслуживал заказчиков, то сидел в канцелЯрии. "„ЯдЯ" сам взЯлсЯ  известить
моего отца и простер свою заботливость до того, что позвонил  в  ‘егре  по
телефону, дабы захватить мсье ђезо  в  кабинете,  то  есть  вдали  от  его
менторши.
   - •м... •орошаЯ мысль! - только и сказал в ответ наш прокурор.
   Љак  и  следовало  ожидать,  мадам  ђезо   предпринЯла   контратаку   и
продиктовала отцу письмо, которое Я получил через два днЯ:
   "Ѓедное мое дитЯ, ты по обыкновению разбрасываешьсЯ. Њы разрешаем  тебе
строчить бумаги в "‘антиме", раз ты сможешь немного заработать. Ќо  отныне
ты будешь одеватьсЯ на свои деньги, а остаток заработков посылай маме, она
будет их длЯ тебЯ копить".
   џ тут же решил, что никаких "остатков" у менЯ не будет, и родители,  не
имеЯ возможности проверить это обстоЯтельство, не настаивали.  "•валебное"
замолчало, мне на радость. € молчало  целых  два  месЯца.  ‚  первый  день
нового года менЯ пригласили  на  улицу  Џре-Џижон  (Њику  от  имени  всего
семейства преподнесла мне  бумажник),  а  потом  Я  вернулсЯ  в  следующее
воскресенье и ЯвлЯлсЯ к ним почти каждую неделю. ‚  доме  ‹адуров  у  менЯ
завелось собственное кольцо длЯ салфетки, совсем как у  тетушки  Џолэн.  Ђ
эта последнЯЯ, несмотрЯ на денежные переводы и  родительские  наставлениЯ,
становилась ко мне все благосклонней и, желаЯ доказать это  делом,  совсем
замучила  менЯ  признаниЯми  и  советами.  ’о,  что  она  именовала  "моей
идиллией", возбуждало ее не меньше, чем событиЯ шестого  февралЯ  [шестого
февралЯ 1934 г. фашисты организовали в Џариже "поход" к Ѓурбонскому дворцу
с  целью  свержениЯ  республиканского  строЯ  во  ”ранции;   поводом   длЯ
выступлениЯ послужил скандал,  вызванный  делом  афериста  ‘тависского,  в
котором  оказались  замешаны  некоторые  государственные  и   политические
деЯтели  ’ретьей  республики;  путь  фашизму  преградили  трудЯщиесЯ   под
руководством ”ЉЏ].
   - џ же вам говорила, - начинала она,  едва  мы  садились  за  обеденный
стол,  -  что  дело  ‘тависского  приведет  ко   всеобщему   оздоровлению.
Њолодцы!..  ‚озьмите  макарон...  ЋбЯзательно  возьмите  еще...  Ђх,   эта
противнаЯ республика!
   Џрижав левую руку к желудку, а правой вращаЯ пенсне, она,  казалось,  с
отвращением к чему-то  принюхиваетсЯ.  Џотом  леваЯ  рука  переползала  от
грудобрюшной преграды к области сердца.
   - Љстати, - продолжала тетушка Џолэн, котораЯ обладала  талантом  моего
брата ”реда мгновенно перескакивать с одной темы на  другую,  -  как  идут
наши делишки? Ќынче утром Я встретила Њишель. ЉакаЯ хорошенькаЯ,  до  чего
же хорошенькаЯ!
   Џри этих словах шеЯ ее вытЯгивалась, голова  взлетала  над  шемизеткой,
лицо выражало восторг. џ хмурилсЯ, но зрЯ Я твердил:
   - ’ише! …сли моЯ мать...
   € мадам Џолэн вполне менЯ одобрЯла, бессчетное количество раз  повторЯЯ
"ш-ш", положив палец на сложенные сердечком губы. Ќо уже через пЯть минут,
когда Я спускалсЯ по лестнице, она перевешивалась через перила  и  во  все
горло кричала мне вслед:
   - •орошенькаЯ девушка, а главное, хорошаЯ девушка! Ќе упускайте  своего
счастьЯ.


   —то хорошенькаЯ, так это верно. •орошаЯ  девушка  -  согласен.  Ќо  вот
насчет счастьЯ... в этом Я не так уж уверен. ‚о всЯком случае,  Я  был  не
слишком удовлетворен этим счастьем, вернее, тем,  как  Я  им  пользовалсЯ.
Љаждое воскресенье с утра до вечера Я болтал разные пошлости, сам себЯ  не
одобрЯЯ и сам им не верЯ. ‡акрыв за собой дверь дома ‹адуров, Я  сразу  же
понимал, до чего Я смешон, но в голове у менЯ была лишь одна мысль, как бы
поскорее открыть дверь снова. Ќадо сказать, что Я действительно преуспел в
том кисловатом жанре ухаживаниЯ, который благосклонно принимают девицы.  џ
поддразнивал Њику, Я ее изводил. Њои комплименты были  отточены  наподобие
стрелы. ‘колько можно играть в  слова  (на  букву  "к"  -  кошка,  корсаж,
карабин, ключ,  ключница,  ключарь,  ключица),  ведь  на  улице  Џре-Џижон
прЯмо-таки помешались на разных играх! џ выжидал своей очереди  и,  зеваЯ,
небрежно предлагал перейти к  "м",  чтобы  позлить  Њику,  котораЯ  сидела
справа от менЯ и с безнадежным видом сосала кончик карандаша, стараЯсь  не
писать запрещенных прилагательных.  •одили  мы  в  бассейн,  там  тоже  ей
доставалось. џ беспощадно донимал  ее  теми  колкими  любезностЯми,  какие
взЯли себе на  вооружение  мои  сверстники  из  боЯзни  прослыть  дамскими
угодниками,  предпочитающие  гладить  своих  избранниц  против  шерсти.  џ
донимал ее своим дурным настроением и даже своим молчанием. Џравда  и  то,
что молчание может быть неслыханно красноречивым, как Я постиг на  примере
нашей матери. џ знал назубок всю лексику молчаниЯ.
   ‚ общем-то Я был восхищен, но не был доволен. ‚ детстве мне никогда  не
доводилось восхищатьсЯ, с менЯ вполне хватало, если Я был  собой  доволен.
Љонечно, Я еще весь сжималсЯ под благословенным дождем понимающих  улыбок,
однако постепенно терЯл свою непримиримость, свою  природную  диковатость.
€ной раз, копаЯсь в главной  картотеке  "‘антимы"  и  проверЯЯ,  графу  за
графой, неописуемое разнообразие богоматерей и свЯтых -  главной  приманки
туристов-пилигримов, - Я вдруг вспоминал, что  Њику  -  дочь  торговца  во
храме и что семейные добродетели ‹адуров можно  весьма  точно  оценить  по
прейскуранту благодати. € все  же  в  ближайшее  воскресенье  Я,  в  угоду
ладуровскому  клану,  преклонЯл  вместе  с  Њику  колена  перед  гипсовыми
статуЯми, которые в глазах главы дома были  обыкновенной  статьей  дохода.
’ак Я стоЯл, сложив на груди руки и чувствуЯ в ногах зуд нетерпениЯ, а моЯ
милаЯ тем временем перебирала перламутровые четки.
   - …вангелие, страница сто сорок шестаЯ! - шушукались сестрицы.
   € Њику пододвигала ко мне свой молитвенник, чтобы Я читал вместе с ней.
џ бросал на страницу быстрый взглЯд, но сразу же подымал глаза и  упиралсЯ
взором в вырез ее платьЯ, в две впадинки - две солонки -  у  ключиц,  ниже
которых был рассыпан перец мелких родинок. ќтот перец уже изрЯдно жег  мне
глаза.


        12

   Џасха. ‚торые каникулы в городе. Њадам ђезо жалуетсЯ на  печень.  Ќу  и
ладно! †ить вдалеке от нее - это еще не значит жить в изгнании.
   Љ  тому  же  мне  не  терпелось  показать  себЯ  у  ‹адуров.  џ   решил
продемонстрировать  им  свой  первый  сшитый  на  заказ  костюм,   который
потребовал  немалых  жертв  -  всего  моего  заработка  в  новом  году.  џ
чувствовал себЯ смелым и каким-то очень значительным. Џо-настоЯщему  новой
вещь бывает лишь на юных плечах. ‚ этом возрасте выйти от портного  -  это
как бы выйти из бедра ћпитера. ‚от что преображало  менЯ  в  этом  году  и
умалЯло моих далеких братьев, все еще щеголЯвших в уродливых  костюмах  из
магазина готового платьЯ, столь любезных сердцу  нашей  матушки.  ЏамЯтный
день. —ем-то мы его отметим?
   ‚ энный раз за шесть месЯцев Я вошел в дом на  улице  Џре-Џижон,