говорил им: "Џростите, братцы, Я был не прав, Я был очень не прав, простите,
простите, простите". Ќо мне дали обрывки старой gazety и заставили вытирать,
потом  заставили посыпать опилками. Ђ после чуть ли не  дружески  предложили
сесть  и поговорить спокойно и po-tihomu.  Џотом посмотреть на менЯ зашел Џ.
ђ. „ельтоид,  спустилсЯ из своего кабинета, который был у него здесь  же,  в
этом же здании. Ћн выглЯдел усталым, griaznym, приблизилсЯ ко мне и говорит:
     -- Ђ, достукалсЯ, Ђлекс! Ќ-да. ‚прочем, Я так и думал.  Ђх ты Ѓоже мой!
--  ’ут  он повернулсЯ к ментам  со словами:  --  Џривет, инспектор. Џривет,
сержант. Џривет, привет  всем. —то ж, моЯ веревочка на этом рветсЯ, н-да. Ђх
ты Ѓоже ж мой, что за вид у парнЯ, что за вид! ЏоглЯдите, на кого он похож!
     -- Ќасилие порождает насилие,  -- сказал главный мент тоном свЯтоши. --
Ћн оказывал сопротивление аресту.
     --  ђветсЯ  моЯ веревочка, н-да,  --  вновь  посетовал Џ.  ђ. „ельтоид.
ѓлЯнул на менЯ своими холоднющими glazzjami так, словно Я стал вещью, не был
уже избитым, окровавленным и  очень  усталым tshelovekom.  -- Џохоже, завтра
мне придетсЯ присутствовать на суде.
     --  ќто не Я, koresh, то есть сэр, -- проговорил Я со слезой в  голосе.
-- ‡амолвите там за менЯ словечко, сэр, пожалуйста, Я  не такой плохой! ЊенЯ
обманом завлекли мои дружки, сэр.
     -- ‘оловьем поет, прЯмо  разливаетсЯ, --  с усмешкой проговорил главный
мент. -- € песнЯ такаЯ жалостнаЯ, того и глЯди все растаем.
     --  џ  скажу свое слово, -- ледЯным  тоном  пообещал Џ. ђ. „ельтоид. --
‡автра буду там, не волнуйсЯ.


     -- …сли  хотите ему пару раз врезать, нас  не  стеснЯйтесь,  --  сказал
главный мент. -- …го подержат. Ќадо же как вас опЯть подвели!
     €  тут Џ.  ђ.  „ельтоид  сделал то, чего Я  никак не  ожидал от  такого
человека, как он, от человека, которому положено превращать всЯких plohishei
вроде  менЯ  в pai-mallfshikov,  особенно  при  том, что вокруг  было  полно
ментов.  Ћн подошел чуть ближе и плюнул.  „а-да, плюнул. Џлюнул  мне прЯмо в
litso, а потом  вытер свой обслюнЯвленный rot  тыльной стороной ладони.  Ђ Я
принЯлсЯ  тереть,  тереть, вытирать оплеванное  litso  кровавым  платком, на
разные  лады повторЯЯ:  "Ѓлагодарю вас,  сэр, спасибо вам  большое, сэр,  вы
очень добры  ко мне, сэр, спасибо".  Џосле этого Џ.  ђ.  „ельтоид вышел,  не
сказав больше ни слова.
     ’еперь мусора принЯлись составлЯть протокол  моего допроса, чтобы Я его
потом подписал,  а  Я подумал,  ну и пусть, будь оно все проклЯто,  если эти
выродки   стоЯт   на   стороне   „обра,  тогда   Я  с  удовольствием   займу
противоположную позицию.
     --  ‹адно,  -- сказал  Я  им,  -- ubliudki  griaznyje, pidery  вонючие.
Џишите,  пишите все до конца. џ не собираюсь больше ползать  тут  на briuhe,
мерзкие  вы гады. Ћткуда  хотите,  чтобы Я  начал, поганые животные? ‘  того
момента, когда  менЯ последний раз выпустили из исправительной школы? •орошо
же, начнем  оттуда. -- € Я как пошел, как пошел им выдавать  -- выкладывал и
выкладывал,  а стенографист, тихий человечек  с испуганным litsom, совсем не
похожий  на  мента, исписывал страницу  за страницей. џ выдал  им по  полной
программе: избиениЯ, krasting, dratsing, делишки с добрым старым  sunn-vynn,
все  в kutshu вплоть до последней vestshi с участием богатой старой ptitsy и
ее вопЯщих  kotov  и koshek.  €  уж  Я постаралсЯ, чтобы мои так  называемые
друзьЯ  были  замазаны,   что  называетсЯ,  ро   ushi.  Љогда   Я  закончил,
стенографист,  казалось, вот-вот свалитсЯ  в обморок, бедный kashka. ѓлавный
мент участливо сказал ему:
     --  Ќу,  молодец,  сынок,  отдохни  теперь,  попей  чайку,  потом зажми
покрепче нос и перепечатай  всю эту  грЯзь и  мерзость в  трех  экземплЯрах.
Џотом дадим  ~их  нашему симпатичному  юному  другу на подпись.  Ђ  тебе, --
повернулсЯ  он  в  мою  сторону,   --  сейчас  покажут  твои  апартаменты  с
водопроводом и всеми удобствами. Ќу, взЯли, -- это  он уже обращалсЯ к двоим
самым  здоровущим ментам, причем  голос у него  стал  опЯть  утомленным.  --
“берите его.
     ЊенЯ   опЯть  скрутили,  поволокли,  награждаЯ  по  дороге  пинками   и
затрещинами,  и вбросили в камеру к  десЯти или двенадцати  другим  plennym,
многие  из которых  были  пьЯны.  Ѓыли среди них  действительно  lizhasnyje,
звероподобные существа -- один с полностью сгнившим носом и ртом, отверстым,
как пустаЯ чернаЯ  дыра,  другой валЯлсЯ на полу и храпел, а  изо рта у него
непрестанно сочилась какаЯ-то слизь, третий весь свой kal  откладывал себе в
shtany.  ’ут  же  оказались  двое, видимо,  голубых,  которым  Я  вроде  как
приглЯнулсЯ,  один прыгнул  на  менЯ  сзади,  и  пришлось  устроить  ужасный
dratsing -- действительно ужасный, потому что от напавшего исходила zhutkaja
vonn, как бы смесь гнилого болота  с дешевой парфюмерией, такаЯ  гадкаЯ, что
мне вновь  захотелось  блевануть, только желудок теперь у менЯ уже пуст был,
бллин. Џотом руки распускать стал другой голубой, и между  ними  разгорелась
крикливаЯ свара  по поводу того, кому  из них достанетсЯ моЯ plott. ЏоднЯлсЯ
ужасный  shum,  Явились  двое  ментов  с  дубинками, слегка  обработали  ими
голубых,  и те затихли, спокойно уселись,  глЯдЯ  в пространство, причем  no
litsu  одного из них  -- кап-кап-кап -- стекала каплЯми кровь. ‚ камере были
нары, но  мест на них не  оказалось. џ  залез на верхний  Ярус  (Ярусов было
четыре) и  нашел там храпЯщего  пьЯного kashku, заброшенного туда,  по  всей
вероЯтности, ментами. Љороче, скинул  Я его обратно вниз  (он  был не  очень
тЯжелый),  и  он рухнул  на какого-то другого толстого пьЯницу, лежавшего на
полу;  в результате  оба  проснулись, поднЯли kritsh  и затеЯли бессильную и
жалкую  толкотню друг с  другом.  Ђ  Я улегсЯ на вонючие нары и, несмотрЯ на
боль во всем теле, забылсЯ тЯжелым сном. Ћднако это получилсЯ вроде как и не
сон, а какой-то переход в другой,  ‹учший мир. € в этом „ругом, лучшем мире,
бллин, Я оказалсЯ вроде как на широкой полЯне среди цветов и деревьев, и там
же был вроде как козел с человеческим litsom, играющий  вроде как на флейте.
€  тут, как солнце, восстал сам ‹юдвиг  ван с litsom громовержца, с длинными
волосами и  развевающимсЯ шарфом,  и Я  услышал  „евЯтую,  заключительную ее
часть, только слова в ней слегка смешались и переменились, причем как-то так
сами  собой, как,  впрочем, и положено  во сне:
        ‚ыше огненных  созвездий,
        Ѓрат, верши жестокий пир,
        ‚сех убей, кто слаб и сир,
        ‚сем по morder -- вот возмездье!
        ‚ зад пинай voniutshi мир!
     Ќо музыка была та, это Я твердо  знал, проснувшись  через две, а может,
через десЯть минут, а может, через двадцать часов, или дней, или лет -- часы
у менЯ давно отнЯли. ‚низу,  словно  за десЯтки миль от менЯ, стоЯл мент, он
тыкал менЯ длинной палкой с острием на конце и говорил:
     -- Џроснись,  сынок. Џроснись,  красавчик.  Џроснись,  теперь  начнутсЯ
настоЯщие неприЯтности.
     -- Љто? —то? Џочему?  Људа? —то такое? -- ‚нутри у менЯ звучала мелодиЯ
"Ћды к радости" из „евЯтой, звучала чисто и мощно. Њент продолжал:
     --  ‘пускайсЯ,  узнаешь. ’ебе  тут  хорошенькие  новостишки  подоспели,
сынок.
     џ кое-как слез, весь затекший, с ломотой в костЯх и  совершенно сонный,
так что пока мент, от которого  diko  несло сыром и луком, выпихивал менЯ из
загаженной храпЯщей камеры и гнал по коридорам, внутри у менЯ все звучала  и
звучала  сверкающаЯ музыка:  "ђадость, пламЯ неземное... "  Џотом мы вошли в
какую-то чистенькую  контору с машинками и цветами на столах, и там сидел за
начальственным столом главный  мент, который хмуро смотрел на мое  заспанное
litso леденЯщим взором. џ говорю:
     -- Ќу-ну-ну-ну. —то так соскучилсЯ по мне, а koresh? Љакого figa в этот
час, среди тишайшей notshi?
     -- „аю тебе десЯть секунд, -- сказал он, -- чтобы ты убрал с физиономии
эту идиотскую ухмылку. Џотом выслушаешь.
     -- —его-чего? -- со смешком проговорил Я. -- ’ебе все мало? ЊенЯ избили
до  полусмерти,  плюнули  мне  в  hariu,  заставили  признатьсЯ  в  стольких
преступлениЯх, что не успевали  записывать,  а потом бросили среди  каких-то
bezLimtsev и  voniutshih piderov в griaznoi  камере! “ тебЯ что, новаЯ пытка
длЯ менЯ припасена, ты, выродок!
     -- ’ы сам ее себе припас, -- серьезно проговорил он. -- ЉлЯнусь, мне не
хотелось бы, чтобы ты от нее спЯтил. € тут,  прежде даже чем  он объЯснил
мне, Я  понЯл, в чем дело. ‘тараЯ ptitsa, разводившаЯ у  себЯ дома целыми
выводками kotov и koshek, преставилась в одной из городских  больниц, отошла
в лучший мир.  џ tolshoknul ее чуть сильней, чем надо. —то ж, значит, - все.
Њне  вспомнились  ее  koty  и koshki, подумалось,  как  они, небось, мЯукают
теперь, молока просЯт, а им fig-- во всЯком случае от старой хозЯйки они
больше его не получат. ’ак что  -- все.  Ќу, натворил делов. Ђ  ведь мне еще
только пЯтнадцать.


         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ * 

     -- Ќу, что же теперь,  а? ‹адно, поехали, начинаю самую жалостную, даже
трагическую часть своей истории, о братьЯ мои и други единственные,  котораЯ
разворачивалась в  гостюрьме номер 84-ф.  ‚рЯд ли вам  так  уж захотелось бы
слушать полностью uzhasni и pogani рассказ о том, какой был у отца припадок,
как он билсЯ о стену, богохульствуЯ и покрываЯ  rukery ссадинами и синЯками,
о том, как у матери перекосило rot от плача оооооой-оооооооой-оооооой, когда
она поднЯла  kritsh о единственном сыне, родной кровиночке, который так всем
изгадил zhizni. Џотом был суд нижней инстанции, проходивший в старом мрачном
здании  магистрата,  где говорились  всЯкие жесткие  слова о  вашем  друге и
скромном  повествователе,  --  это  было  уже  потом,   после  всех  злобных
поношений,  побоев  и плевков,  которыми  его  наградили  Џ. ђ.  „ельтоид  с
ментами, будь  они  все проклЯты.  Џотом его  держали в грЯзной камере среди
voniutshih извращенцов  и prestupnikov. Џотом суд более  высокой  инстанции,
уже с  адвокатами  и присЯжными, и, надо сказать, там тоже говорились всЯкие
пакости, причем весьма торжественным тоном, а  потом -- "‚иновен! ", и после
слов "четырнадцать лет" kritsh моей мамы "““““““ухууухуухууууууу", блпин.  €
вот  Я сижу,  два  года уже  сижу с тех пор, как менЯ пинками,  под лЯзганье
запоров  впихнули в гостюрьму 84-ф, одетого  по последней арестантской моде,
то есть в комбинезон цвета kala, да еще и с пришитыми  над тикалкой на грудь
и на спину номерами, так что как ни повернись,  перед вами номер  6655321, а
вовсе  не  Ђлекс,   ваш  юный  друг.  --  Ќу,  что  же  теперь,   а?  Ќичего
облагораживающего   в  том,   чтобы  сидеть   два  года  в  griaznoi  клетке
человеческого зверинца, конечно же. не было, а были одни побои,  tolshoki ее
стороны зверюг  надзирателей,  и  было знакомство  с  миром  вонючих злобных
заключенных, среди которых оказалось полно настоЯщих извращенцов,  готовых в
любой  момент наложить лапу  на соблазнительного юного мальчика вроде вашего
покорного  слуги.  €  была  необходимость  работать  в   мастерских,  делать
спичечные коробки и ходить, ходить, ходить по двору вроде как  длЯ разминки,
а по вечерам иногда какой-то старый vek, с виду как бы учитель, читал лекции
о  жуках или  о  Њлечном Џути, а  еще,  бывало,.  на тему "‡агадки  и чудеса
снежинок" -- это вообще smeh, потому что сразу вспоминалсЯ тот раз, когда мы
сделали  toltshok kashke, вышедшему из публичной biblio зимней notshju, в те
времена,  когда мои  koresha еще  не стали предателЯми, а  Я был счастлив  и
свободен. Ћб этих своих бывших друзьЯх Я здесь услышал всего один раз, когда
навестить менЯ пришли па и ма и  рассказали мне,  что „жорджика уже нет. „а,
погиб, бллин. Њертв,  как собачий kal  на дороге. „жорджик привел  остальных
двоих  в  дом к  какому-то очень богатому  veku, они  ему  сделали toltshok,
zagasili и попинали еще на полу, и „жорджик  начал делать razdryzg занавесЯм
и  подушкам, а  старина  ’ем стал бить какие-то очень  дорогие безделушки --
статуи и  тому  подобное,  а этот избитый  богач взъЯрилсЯ, как  bezumni,  и
бросилсЯ на  них  с  тЯжелым  железным прутом.  Razdrazh придал ему какую-то
нечеловеческую  силу, ’ем и  Џит выскочили в окно, а  „жорджик  споткнулсЯ о
ковер, и хозЯин грохнул его  этой кошмарной железиной по  tykve, тут и конец
пришел хитрюге  „жорджику. ‘тарого убийцу  оправдали: мол,  самооборона, что
было совершенно правильно и справедливо. ‚ообще, то, что „жорджик убит, хотЯ
и  спустЯ год  с лишним, после  того  как  сдал  менЯ  ментам, по  мне, было
правильно, нормально и даже вроде как промысел Ѓожий. --  Ќу, что же теперь,
а? „ело было в боковой часовне воскресным утром; тюремный свищ наставлЯл нас
в   ‡аконе   Ѓожием.  Њоей   обЯзанностью  было  управлЯтьсЯ  со  стареньким
проигрывателем,  ставить  торжественную  музыку  перед  и  после,  а также в
середине  службы, когда полагаетсЯ  петь гимны. џ  был во внутреннем приделе
боковой часовни (всего их в гостюрьме 84-ф было  четыре), неподалеку от того
места, где  стоЯли  надзиратели и вертухаи  с  их  винтовками  и  подлейшими
синещекими otjeеymi - hariami, и мне хорошо было видно слушавших ‡акон Ѓожий
зеков, сидевших внизу в  своих  комбинезонах цвета kala;  от них  подымалась
особаЯ  какаЯ-то грЯзнаЯ vonn, причем  не  то  чтобы они были  действительно
немытые,  не  в  том дело, это была особаЯ необычайно гадкаЯ  vonn,  котораЯ
исходит только от преступников,  бллин,  -- вроде как пыльный такой, тусклый
запах безнадежности. €  Я  подумал,  что от менЯ,  видимо, тоже такой запах,
поскольку  Я уже настоЯщий  зек,  хотЯ  и очень  еще  молодой. ’ак  что мне,
понЯтное  дело,  очень  важно  было  как можно скорее покинуть  этот вонючий
griazni  зверинец.  ‚прочем,  как вы  поймете, если  вам не  надоест читать,
вскоре Я его и впрЯмь покинул.
     -- Ќу, что же  теперь, а?  -- вопросил тюремный свищ  в  третий раз. --
‹ибо  пойдет  карусель тюрьма-свобода-тюрьма-свобода, причем длЯ большинства
из вас  в основном  тюрьма и лишь чуть-чуть свободы, либо вы прислушаетесь к
‘вЯщенному писанию и поймете, что нераскаЯвшихсЯ грешников ждут кары еще и в
том,  грЯдущем мире после  всех мытарств этого. ‘борище отпетых идиотов, вот
вы кто  (большинство,  конечно),  продающих  первородство  за  жалкую  миску
холодной похлебки. ‚озбуждение, свЯзанное с  кражей, с  насилием, влечение к
легкой   жизни  --  стоит  ли  эта  игра  свеч,  когда  у  вас  есть  веские
доказательства  --  да,   да,  неопровержимые  свидетельства  того,  что  ад
существует?  џ  знаю,  знаю, друзьЯ мои, на менЯ  снисходили  озарениЯ, и  в
видениЯх  Я познал, что существует место мрачнее любой тюрьмы, жарче  любого
пламени земного огнЯ,  и там души  нераскаЯвшихсЯ преступных грешников вроде
вас... и нечего мне тут хихикать, что за смешки, будь вы неладны, прекратить
смех!..  „а,  вроде вас,  говорю,  вопЯт  от бесконечной непереносимой боли,
задыхаЯсь  от запаха нечистот, давЯсь раскаленными  экскрементами,  при этом
кожа  их  гниет и отпадает, а во чреве  бушует  огонь, пожирающий лопающиесЯ
кишки. „а, да, да, Я знаю!
     ‚  этом  месте,  бллин,  какой-то  зек  в  заднем  рЯду  сделал  губами
пыр-дыр-дыр-дыр, и тут  же налетели звери надзиратели, кинулись туда, откуда
им послышалсЯ этот shum,  раздаваЯ направо и  налево tolshoki  и зуботычины.
Ћни  схватили  какого-то  бледного  дрожащего  зека,  тощего,  маленького  и
довольно старого выволокли его, хотЯ он и  кричал им, не переставаЯ  "ќто не
Я,  это он,  он, смотрите! ", но  им было все равно. …го жестоко  избили  и,
воющего, вопЯщего, выволокли из часовни.
     -- ’еперь, -- сказал  тюремный свищ, -- внемлите  ‘лову ѓоспода нашего.
-- ‡атем он взЯл  в руки толстую книгу, перелистнул страницы, плюЯ все времЯ
длЯ  этого на пальцы --  тьфу-тьфу-тьфу. ’о был  огроменный дородный буйвол,
очень красный litsom, но  он  испытывал  ко мне слабость, потому  что  Я был
молод и очень интересовалсЯ его Љнигой. ‘читалось, что длЯ дальнейшего моего
образованиЯ  мне   можно  читать  эту   книгу   и  даже   слушать   тюремный
проигрыватель,  пока  читаю. Ѓллин.  €  это  было,  в  общем, неплохо.  ЊенЯ
запирали и давали слушать духовную музыку €. ‘. Ѓаха и ѓ. ”. ѓенделЯ, пока Я
читал про всех этих  древних видов,  которые друг друга  убивали, напивались
своего еврейского  вина и  вместо  жен  тащили  в  постель  их  горничных --
довольно забавное чтиво.  ’олько оно и помогало мне продержатьсЯ,  бллин.  ‚
последних главах этой книги  Я  не очень-то kopalsia --  там  все больше шла
душеспасительнаЯ говорильнЯ, а про войны и всЯкие там sunn-vynn почти ничего
не было. Ќо  однажды свищ сказал  мне:  "Ђх, номер  6655321, пора бы  тебе о
‘трастЯх ѓосподних подумать. ‘осредоточьсЯ на них, мой мальчик". Џри этом от
него пахнуло богатым  духом  хорошего виски, и он  удалилсЯ в  свою kamorku,
чтобы выпить еще.  Ќу, прочитал Я  про  бичевание, про  надевание  тернового
венца, потом еще про крест  и всЯкий прочий  kal, и тут до менЯ дошло, что в
этом ведь что-то есть. Џроигрыватель играл чудесную музыку Ѓаха, и Я, закрыв
glazzja, воображал, как Я принимаю  участие  и даже сам командую бичеванием,
делаю весь toltshoking и вбиваю гвозди, одетый в  тогу  по последней римской
моде.  ’ак что  пребывание в гостюрьме 84-ф  проходило  длЯ  менЯ не  совсем
впустую,  даже  сам  комендант  был  доволен,  когда  ему  сказали,   что  Я
пристрастилсЯ к религии, и вот тут-то длЯ менЯ забрезжила надежда.
     ‚  то воскресное  утро свищ читал  из  книги про  tshelovekov,  которые
слушали Slovo и не кинулись тут же очертЯ голову исполнЯть его,  -- будто бы
они  подобны  тому, кто  строил  свой  дом  на песке, а  тут  как раз  дождь
хлесь-хлесь, гром бабах!  и дом развалилсЯ. Ћднако Я подумал, что это только
очень темный  vek будет строить свой дом на  песке, а кроме  того, еще и все
его соседи, и приЯтели должны быть полными подонками, если не подскажут ему,
какой он темный, раз  затевает такое строительство. Џотом свищ сказал:  "ќй,
вы  там, заканчиваем. ‘поем сейчас  гимн номер 435  из тюремного  сборника".
ђаздалсЯ  хлоп-тресь-шварк-хлысь-хлысь  --  это зеки  раскрывали,  ронЯли  и
перелистывали, плюЯ  на  пальцы, свои  griazni  маленькие книжки  гимнов,  а
зверюги  вертухаи покрикивали: "Ђ ну, не  разговаривать, мерзавцы. ќй, номер
920537, Я тебЯ вижу! " “ менЯ, естественно, пластинка уже была поставлена, и
Я сразу врубил орган, взревевший “““““““““““““““. ‡еки начали петь, и вот уж
это было на самом деле ужасно.
     —тобы  чай  окреп  в стакане, Ќе  спеши  его студить. ’ак и мы  другими
станем Ќа свободу выходить.
     Ћни  выли и горланили эти glupi слова под непрестанные понуканиЯ свища:
"ѓромче, будь вы неладны, всем петь как следует! ", перемежающиесЯ рЯвканьем
надзирателей: "‘мотри у менЯ, номер 774922!  " или "™а вот подойду, получишь
у менЯ, дерьмо! " Ќаконец пение кончилось, свищ сказал: "„а пребудет  с вами
‘вЯтаЯ ’роица, да совершит она ваше исправление, аминь", и скрипучаЯ  телега
тюремного  проигрывателЯ  заиграла  ‘имфонию  N9  2  Ђдриана  вайгзельбера,
премилый  фрагментик, отобранный вашим скромным повествователем, бллин.  —то
за  bydlo, думал  Я о  заключенных, наблюдаЯ  со своей позиции  у  тюремного
проигрывателЯ за тем, как они бредут, шаркают,  чего-то там  мычат и  блеют,
как животные, а в менЯ тычут griaznymi пальцами: "ќй ты, музыкант hrenov! --
потому  что,  по  их  мнению,  Я просто zhutt  как  высоко  вознессЯ.  Љогда
последний зек, по-обезьЯньи ссутулЯсь и свесив руки, вышел вон, удостоившись
напоследок громкого подзатыльника от надзирателЯ, и проигрыватель у менЯ уже
был выключен,  подошел, попыхиваЯ  tsygarkoi, свищ, все  еще в богослужебной
одежде, белой и украшенной кружевами, как у devtshonki. Џодошел и говорит:
     --  ‘пасибо,  ты  менЯ,  как  всегда,  не  подвел,  малыш 6655321.  —то
новенького сегоднЯ расскажешь?
     ’ут дело в том, что  наш свищ,  как Я уже знал,  собиралсЯ очень высоко
поднЯтьсЯ в  среде тюремного клира и хотел заработать наилучшие рекомендации
от коменданта,  которому  старалсЯ  как  можно чаще  сообщать о  всЯких  там
подлых,  черных  замыслах  арестантов,  а  информацию, всЯкий такой kal,  он
вознамерилсЯ получать  от  менЯ.  Ћбычно  Я  все  врал,  но иногда говорил и
правду, к  примеру в тот раз,  когда  в  нашей камере узнали  (услышали, как
кто-то   с   кем-то   перестукивалсЯ   по   трубам:   тук,   тук,   тукитук,
тукитукитукитук,  тук,  тук),  что  верзила  ѓарриман  планирует  побег.  Ћн
собиралсЯ, когда  пойдет  выносить помои,  tolshoknutt надзирателЯ и бежать,
переодевшись в его  мундир. Џотом еще был случай, когда зеки договорились за
обедом все  вместе выбросить вон мерзкую zhraishku, которой нас кормили, а Я
узнал  об  этом  и рассказал.  ‘вищ передал  дальше  и  заработал  вроде как
благодарность от коменданта за Ћбщественную †илку и —уткое “хо. Ќа сей раз Я
ему сказал совершеннейшую tshush:
     --  ‚ы знаете, сэр, тут по трубам стучали, будто в одну из камер пЯтого
Яруса  каким-то  необычайным  способом передали пакет  кокаина и  он  оттуда
поползет по  всей  тюрьме.  -- џ все это на ходу  придумал, как  и многие из
своих сообщений, однако тюремный свищ diko обрадованно сказал:
     --  Њолодец, молодец.  Џередам  это  ‘амому. --  (ќто  он  так  называл
коменданта. ) Ђ Я говорю:
     -- ‘эр, Я  ведь  на  славу постаралсЯ, правда же? --  Џричем, общаЯсь с
начальством, Я всегда строил из себЯ джентльмена, говорил этаким. вежливым и
ЏриЯтным тоном. -- „елаю все, что могу, верно?
     -- „умаю, --  проговорил свищ, -- что  в  целом это верно,  6655321. ’ы
действительно  помогаешь  мне  и,  по-моему, выказываешь  искреннее  желание
исправитьсЯ.  …сли  так  пойдет  и  дальше, ты  без  труда  заработаешь себе
уменьшение срока.
     --  џ  вот о  чем, сэр, -- продолжал Я.  -- Љак насчет новой  методы, о
которой все только  и твердЯт? Љак  насчет того  вроде как  лечениЯ,  пройдЯ
которое можно чуть ли не  завтра выйти  из тюрьмы, причем с  гарантией,  что
больше туда не попадешь в жизни?
     -- Ђ-а, -- каким-то тусклым  голосом  протЯнул он. --  ѓде  ты об  этом
услышал? Љто вам такие вещи рассказывает?
     -- „а так,  идут  всЯкие  толки, сэр.  Њожет,  надзиратели  между собой
разговаривали, а  кто-то  случайно услышал.  Ђ потом еще кто-то в мастерской
нашел кусок газеты, и там тоже об этом говорилось. Љак насчет того, чтобы вы
устроили мне это дело, сэр, если, конечно, мне позволено просить об этом.
     ‚идели  бы вы, как он ломал голову, пыхтЯ  своей tsygarkoi, -- никак не
мог  решить, можно  ли и что именно можно мне  рассказать  о той shtuke, про
которую Я упомЯнул. Џотом говорит;
     --  џ так понЯл, что ты имеешь в виду метод  ‹юдовика. -- ѓолос его все
еще оставалсЯ тусклым.
     -- џ не знаю, как это называетсЯ, сэр, -- настаивал  Я. -- ‡наю только,
что таким  образом можно быстро выйти на свободу с гарантией, что обратно не
попадешь.
     --  ќто  правда, --  проговорил  он,  глЯдЯ на менЯ  из-под  напрЯженно
сдвинутых бровей. -- ќто  чистейшаЯ правда, номер 6655321. •отЯ эта методика
пока  еще на  стадии  экспериментальной  доводки. Ћна  проста,  но действует
весьма крепко.
     -- Ќо ведь ее применЯют здесь, правда же, сэр? -- не унималсЯ Я. -- ‚он
в том новом белом здании у южной стены, верно, сэр?
     -- Џока еще  не применЯют, -- сказал свищ,  -- во всЯком  случае в этой
тюрьме,  номер  6655321.  “  ‘амого  насчет  нее  большие  сомнениЯ.  „олжен
признатьсЯ, что и  Я его сомнениЯ разделЯю. ‚есь вопрос в том, действительно
ли с помощью лечениЯ можно сделать  человека добрым.  „обро исходит изнутри,
номер  6655321.  „обро надо избрать.  ‹ишившись  возможности выбора, человек
перестает быть человеком.
     Џодобный kal  свищ мог  извергать  часами, он бы еще  продолжил, но тут
послышались шаги следующей партии зеков -- блЯм-бум, блЯм-бум спускались они
по железным ступенЯм за своей порцией ђелигии. Џоэтому свищ сказал:
     -- ‚от  что.  Џоболтаем  об  этом  как-нибудь  в  другой раз. Ђ  сейчас
запускай соло на органе.
     Џришлось  мне опЯть включать  старый  проигрыватель, ставить  хоральный
прелюд "Wachet auf" €. ‘. Ѓаха, пока в часовню втекал поток griaznyh вонючих
выродков,   преступников  и  извращенцов,  которые  тащились,  как   побитые
обезьЯны, а надзиратели и вертухаи пинками  и рЯвканьем подгонЯли их. € свищ
уже  вопрошал: "Ќу, что же теперь,  а?  "  € в этот момент начинала  звучать
музыка.
     ‚ то утро у нас было четыре таких lomtika ’юремной ђелигии, однако свищ
больше ничего не сказал мне про этот самый  метод ‹юдовика, в  чем  бы он ни
заключалсЯ, бллин. Љогда Я закончил  vozniu с проигрывателем, он лишь кратко
поблагодарил менЯ, а  потом  менЯ отвели  обратно на  шестой Ярус, в  битком
набитую камеру, котораЯ была теперь моим  domom. ‚ертухаи  на сей раз незлой
попалсЯ,  он по пути не бил менЯ  и в камеру не  зашвырнул, а просто сказал:
"Џришли, сынок,  залазь, давай,  в свою берлогу". ‡десь Я пребывал со своими
новыми koreshami, которые  все  были закоренелыми  prestupnikami,  но, слава
Ѓогу, не приверженными извращениЯм плоти. Ќа своей полке лежал ‡офар,  тощий
коричневокожий vek, который все времЯ бубнил что-то прокуренным голосом,  но
слушать его никто не удосуживалсЯ. ’о, что он говорил, звучало примерно так:
"‡ахожу это Я в шалман (что бы это ни значило, бллин), и как раз того фраера
встречаю, что на бану мне затырил. Ќу и что, говорю, да, с кичмана подломил,
ну  и что? ™ас буду коцать! " Ћн говорил на  настоЯщем воровском жаргоне, но
очень  старом,  который  давным-давно отошел. …ще  там такой был  одноглазый
“олл, он как раз в  честь воскресеньЯ занималсЯ  отдиранием кусков ногтей на
ногах. …ще был …врей, вечно потный  очень шустрый vek;  этот  лежал на своей
полке  ничком, как мертвый. …сли кому мало,  так  были еще „жоджон и „октор.
„жоджон был  жилистый,  очень  резкий  и  злобный, его  специальностью  были
преступлениЯ  на  сексуальной  почве,  тогда  как  „октор  сел  за  то,  что
притворЯлсЯ, будто  лечит  сифилис и гонорею, но  вкалывал  простую воду,  а
кроме  того,   убил  двух   devotshek,   которым   обещал  избавить   их  от
нежелательного бремени. ЉомпаниЯ мерзкаЯ и griaznaja, их  общество нравилось
мне  не больше чем вам сейчас,  о други  мои и  братие, но вскоре моЯ судьба
должна была переменитьсЯ.
     Љроме того, хотелось бы заострить ваше внимание на том,  что эта камера
при строительстве была рассчитана  на троих, а  сидело нас там шестеро,  все
друг к другу впритирку, среди вони и пота. ’о же самое творилось в те дни во
всех  камерах  всех  тюрем, бллин, такое паскудство,  tsheloveku  даже  ноги
некуда протЯнуть.  Љ  тому же  -- вы не  поверите! -- в то воскресенье к нам
vpihnuli еще  одного арестанта.  Њы  к  тому времени,  получив  ужасную нашу
zhratshku -- вонючее  варево  с клецками,  -- лежали каждый на  своей полке,
мирно покуривали, и тут в этакую толчею vpihnuli еще одного.
     ќто был kashka с костистым, торчащим вперед подбородком, и сразу  же он
затеЯл kritsh, мы еще даже и понЯть ничего не успели. Ћн трЯс прутьЯ решетки
и  вопил:  "Ќарушены  мои  права,  черт бы их  драл, здесь и так  полно, это
произвол, вот что это такое! " Ќо к нему подошел один из вертухаев и сказал,
чтобы тот выкручивалсЯ, как умеет, -- может, кто его на свою полку пустит, а
нет, так спать ему на полу. "Љстати, -- добавил охранник, -- дальше лучше не
будет, а  только хуже. ‚ы же сами такое положение создали, развелось вас как
собак нерезаных, ворье паскудное! "


        2
     ‚ общем, как раз  с водворениЯ к нам  этого нового зека и началось  мое
освобождение  из ѓостюрьмы -- из-за его скверного и склочного нрава, грЯзных
помыслов  и подлых  намерений,  которые  привели  к тому,  что  неприЯтности
начались в тот  же  день.  Ћн  был  очень hvastliv, в упор нас не замечал  и
разговаривал высокомерным тоном. „ал нам понЯть, что он единственный во всем
зоопарке настоЯщий prestupnik v zakone,  он, дескать,  сделал то, он  сделал
это, одним щелчком  он десЯть ментов убил, и всЯкий тому подобный kal. Ќи на
кого он этим большого впечатлениЯ не произвел, бллин. ’огда он стал вЯзатьсЯ
ко мне, поскольку Я там был самый  младший, пытаЯсь доказать, что это Я, как
самый  младший, должен zaspat на полу,  а вовсе  не  он. Ћднако остальные за
менЯ вступились,  заорали: "Ћставь его  в покое,  ты,  выродок baratshni,  и
тогда  он затЯнул старую-престарую песню про  то,  что его  никто не  любит.
Љороче, в  ту  же ночь  Я проснулсЯ оттого, что  этот  ужасный зек и  впрЯмь
улегсЯ ко мне на полку, котораЯ и так была diko  узкой (она была в нижнем из
трех Ярусов),  мало того, он еще принЯлсЯ нашептывать мне какие-то qriaznyje
любовные словечки и гладить, гладить, гладить. Ќу, тут Я стал совсем bezumni
и с ходу выдал ему, хоть  Я и  не различал ничего  толком,  потому что горел
только маленький  красный свет на площадке. Ќо  Я знал,  что это он, вонючий
kozlina, а когда началсЯ  настоЯщий переполох и включили свет, Я увидел  его
подлую hariu, котораЯ была всЯ в крови, текущей из губы, рассеченной  ударом
моего  кулака.  „альше  все  пошло,  как всегда,  то  есть  мои  сокамерники
проснулись  и стали присоединЯтьсЯ  к драке,  шедшей  немного nesuraz  из-за
полутьмы; от шума проснулсЯ чуть не весь Ярус, там и сЯм послышались kritshi
и  громыхание  жестЯными  мисками  о  стену:  всем  зекам  во  всех  камерах
почудилось,  будто вот-вот начнетсЯ  большой  бунт. ‡ажегсЯ свет,  набежали,
размахиваЯ дубинками, вертухаи в своих кепи и рубашках навыпуск. ‘тали видны
наши разгорЯченные hari, мелькающие в воздухе кулаки, стоЯл kritsh и ругань.
џ высказал сбою жалобу, но вертухаи в один голос заЯвили, что, видимо, это Я
сам, ваш скромный повествователь, все и затеЯл, потому что на мне не было ни
царапинки, тогда  как  тот  uzhasni зек обливалсЯ кровью из  разбитого  моим
кулаком  rota. Ћт этого Я вконец  obezumel.  ‘казал,  что ни одной notshi не
стану  spatt в  этой  камере, если тюремнаЯ  администрациЯ позволЯет всЯкому
вонючему pideru приставать ко мне, когда Я сплю и  не могу постоЯть за себЯ.
"†ди  до  утра, -- ответили мне.  -- €ли,  может, вашему высочеству  подавай
отдельную  комнату с ванной  и  телевизором?  “тром  разберемсЯ. Ђ в  данный
момент, druzhok, хватит выступать, и давай-ка  преклони bashku на соломенный
тюфЯк, да чтоб никаких тут больше zavaruh не затевал.  ’ы  хорошо понЯл? " ‘
тем  они  удалились,  дав  всем  напоследок  хорошенькую  nakatshku;  вскоре
погасили свет, но  Я сказал, что  весь остаток notshi  проведу сидЯ,  а тому
гаду  говорю:  "„авай,  лезь на мою  полку, если хочешь. Њне  она больше  не
нравитсЯ. €з-за того что такой kal, как  ты, к ней прикасалсЯ,  длЯ менЯ она
теперь опоганена". Ќо  тут  вмешались  сокамерники. ‚се еще отираЯ пот после
ночной bitvy, …врей сказал:
     -- Ќет уж,  знаешь ли, так не пойдет, братец. Ќечего всЯким паскудникам
сдавать позиции. Ђ новенький говорит:
     --  Ќу ты, жид, заплыви govnom,  -- в том смысле, что заткнись,  но так
звучало  обидней,  отчего  …врей тут  же изготовилсЯ к  toltshoku.  Ђ „октор
говорит:
     -- Ќу-ну, джентльмены,  зачем нам неприЯтности, что за чушь?  -- причем
тоном этаким светски-небрежным. Ћднако новенький продолжал нарыватьсЯ.  џвно
видел  себЯ  zhutt  каким крутым  громилой,  которому  при  шестерых  других
сокамерниках  спать  на  полу  прЯмо-таки  zapadlo,  а  лезть  на  милостиво
предложенную койку обидно. ‚ своей издевательской  манере он  прицепилсЯ и к
„октору:
     -- Ђааааа, ты неприЯааааатносгей не хочешь, пуууупсик!
     Ќо тут „жоджон, жилистый, резкий и злобный, сказал:
     -- …сли  уж не выходит поспать,  займемсЯ образованием.  Ќашему  новому
другу хочетсЯ, чтобы мы  преподадим  ему урок. -- ЌесмотрЯ на  специальность
насильника, речь у него была неплохаЯ, он  говорил веско и  точно. Ќовый зек
презрительно осклабилсЯ:
     -- “-тю-тю-тю-тю, как страшно!  -- €  вот с этого все началось всерьез,
причем как-то так по-тихому, никто даже голоса не повысил.  ‘перва новенький
попыталсЯ  было  пискнуть,  но  “олл  заткнул  ему  rot, а …врей  держал его
прижатым  к прутьЯм решетки,  чтобы  его было видней в  красноватом  отсвете
лампочки на площадке, и он лишь едва постанывал -- оо, оо, оо. Ѓыл он не бог
весть каким крепышом, отбивалсЯ слабенько; видимо, длЯ того он и shumel, длЯ
того и хвасталсЯ, чтобы возместить свою  слабость. ‡ато  Я, увидев в красной
полутьме красную  кровь, почувствовал в kishkah прилив  знакомого радостного
предвкушениЯ.
     -- Њне, мне его оставьте, --  говорю. -- „айте-ка, братцы, Я его поучу.
…врей поддержал менЯ:
     --  Џгавильно,  пгавильно, гебЯта.  ‚гежь  ему,  Ђлекс.  --  € они  все
отступили в темноту, предоставив мне свободу действий. џ измолотил его всего
кулаками, обработал ногами (на них у менЯ были башмаки, хотЯ и без шнурков),
а потом швырнул его -- хрЯсь-хрЯсь-хрЯсь -- головой об пол.  …ще разок Я ему
хорошенько  приложил сапогом по  tykve, он всхрапнул,  вроде  как засыпаЯ, а
„октор сказал:
     --  ‹адно,  по-моему, хватит, урок запомнитсЯ. -- Ћн сощурилсЯ, пытаЯсь
разглЯдеть распростертого на полу избитого veka. -- Џусть ему сон приснитсЯ,
как он отныне будет паинькой.
     Њы  все  устало  расползлись  по  своим полкам. Ђ  во  сне, бллин,  мне
приснилось, будто  Я сижу в каком-то огромном  оркестре, где  кроме менЯ еще
сотни и сотни исполнителей, а дирижер вроде как нечто среднее между ‹юдвигом
ваном и ѓ. ”.  ѓенделем --  то есть он и  глухой, и слепой, и  ему вообще на
весь остальной мир  plevatt. џ сидел  в группе духовых, но играл на каком-то
таком розоватом фаготе,  который  был частью  моего  тела  и рос из середины
живота, причем только это Я в него дуну, тут же -- ха-ха-ха: щекотно,  прЯмо
не  могу,  до  чего щекотно, и от этого  ‹юдвиг ван  ѓ.  ”. весь стал zhutko
razdrazh, как bezumni.  Џодошел ко мне вплотную да как закричит мне в ухо, и
Я, весь в поту, проснулсЯ. ђазбудил менЯ, конечно же, совсем другой  shum --
это  заверещал  тюремный  звонок  --  ззззынь-ззззынь-ззззынь!  “тро,  зима,
glazzja слипаютсЯ, будто  там сплошной kal, разлепил их, и сразу безжалостно
резанул  врубленный на всю тюрьму  электрический свет. ‚низ глЯнул,  смотрю,
новенький лежит на полу в кровище, синий, и до сих пор не пришел в себЯ. ’ут
Я вспомнил ночные дела и себе под нос uhmyllnulsia.
     Ћднако спустившись с полки и  тронув его босой ногой, Я ощутил ею нечто
твердое и холодное,  и тогда  Я подошел к  полке „октора и стал  его трЯсти,
потому  что вставал „октор всегда  diko тЯжело.  Ќо  на сей раз он скоренько
соскочил  с  полки, так же  как и остальные, кроме “олла,  который спал, как
tshushka.
     -- ќк-кое  невезенье, -- сказал „октор. -- ‚идимо, сердце не выдержало.
-- Џотом добавил, переводЯ взглЯд с одного из нас на другого: -- ‡рЯ  вы его
так. € кто только догадалсЯ! -- Ќо „жоджон тут же okry-silsia:
     -- ‚от еще. „ок. ’ы ведь и сам дубасил его за милую душу.
     Љо мне повернулсЯ …врей  и говорит:  -- џ так скажу: наш Ђлекс чегесчуг
гогЯч. ’от последний удаг был очень нехогош. ’ут уже и Я взъелсЯ:
     -- Ђ кто начал-то, кто начал-то, а? џ немножко, в  самом конце добавил,
скажешь, нет?  -- € пальцем на  „жоджона: -- ќто его,  его была идеЯ. -- ’ут
“олл  всхрапнул громче обычного, и Я сказал: --  ђазбудите же этого вонючего
vyrodka.  ќто же он  ему pastt  затыкал, пока  …врей держал у решетки.  -- Ђ
„октор в ответ:
     -- Ќикто не отрицает,  все к нему по чуть-чуть.  приложились  --  чисто
символически,  надо ведь  учить уму-разуму, -- но  совершенно  очевидно, мой
дорогой мальчик,  что это именно ты со свойственной юности  горЯчностью и, Я
бы  сказал, неумением  соразмерить силу, взЯл да  и  замочил беднЯгу.  †аль,
жаль, жаль.
     -- Џредатели! --  возмутилсЯ Я. -- ‹жецы и предатели! --  ‚ижу,  опЯть,
точь-в-точь как два года назад мои так называемые друзьЯ того и глЯди сдадут
менЯ со  всеми  potrohami ментам. Ќикому,  бллин,  ну  никому на белом свете
нельзЯ верить! „жоджон пошел  разбудил “олла, и тот сразу же  с  готовностью
подтвердил,  что  это Я, ваш  скромный  повествователь,  совершил весь  этот
razdryzg и насилие.  Љогда пришли сперва вертухай, потом начальник охраны, а
потом и сам комендант, все  мои как бы товарищи по камере, перекрикиваЯ друг
друга,  бросились наперебой рассказывать, что и  как Я  делал, чтобы ubivatt
этого никчемного извращенца, чей окровавленный труп мешком валЯлсЯ на полу.
     ‘транный был день,  бллин. Њертвую  plott  утащили, после чего во  всей
тюрьме  всех  заперли  по  камерам  до  особого распорЯжениЯ;  zhratshku  не
выдавали, не разносили даже tshai. Џо площадкам Ярусов расхаживали  вертухай
и  надзиратели, то  и дело  покрикиваЯ;  "Њолчать! " или "‡аткни хлебало! ",
едва  только  им послышитсЯ,  что где-то в  какой-то  камере раздалсЯ шепот.
Џотом около одиннадцати  утра движение  как-то  так напрЯженно стихло,  и  в
камеру  извне  начала  проникать вроде  как vonn страха.  Ђ потом  мимо  нас
торопливо прошли комендант, начальник охраны и  какой-то  очень важного вида
tshelovek; при  этом они спорили  между собой, как bezumni. Џохоже, что  они
дошли  до  самого  конца Яруса, потом стало слышно, что они возвращаютсЯ, на
этот  раз медленнее, и уже выделЯлсЯ  голос коменданта,  толстенького, вечно
потного белобрысенького человечка, который в основном говорил: "„а, сэр! " и
"Ќу  что же тут поделаешь, сэр?  " и  все в  таком духе. Џотом всЯ  компашка
остановилась у нашей камеры, и начальник охраны отпер дверь.  Љто среди  них
главный, было видно  сразу: высоченный  такой  голубоглазый diadia  в  таком
роскошном костюме, бллин,  каких Я в жизни  не  видывал: солидном и в  то же
времЯ модном до невозможности. Ќас, бедных зеков, он словно в упор не видел,
а  говорил  поставленным,  интеллигентным  голосом: "Џравительство  не может
больше миритьсЯ с совершенно устаревшей, ненаучной пенитенциарной  системой.
‘обирать преступников вместе и  смотреть, что получитсЯ! ‚место наказаниЯ мы
создаем полигоны длЯ  отработки криминальных методик. Љроме того, все тюрьмы
нам скоро понадобЯтсЯ длЯ политических преступников". џ не очень-то,  бллин,
poni, но, опЯть-таки,  он  ведь  не  ко  мне и обращалсЯ.  Џотом говорит: "Ђ
обычный преступный элемент, даже  самый отпетый (это он менЯ, бллин, валил в
одну кучу  с настоЯщими  prestupnikami и предателЯми к тому же), лучше всего
реформировать  на чисто медицинском уровне. “брать  криминальные рефлексы, и
дело  с концом.  ‡а  год  полнаЯ перековка. Ќаказание  длЯ них  ничто,  сами
видите. €м это их так  называемое наказание даже нравитсЯ. ‚от, начинают уже
и  здесь убивать друг друга".  €  он обратил жесткий взглЯд  голубых глаз на
менЯ. Ђ Я -- храбро так -- и говорю:
     --  Џри  полном к  вам уважении,  сэр, Я  категорически возражаю.  џ не
обычный  преступник,  к  тому  же  не отпетый. „ругие, может, здесь  и  есть
отпетые,  но  не  Я.  -- Џри  этих  моих словах  начальник охраны  весь стал
лиловый, да как закричит:
     --  Ђ  ну, сволочь, заткни свое  пакостное хлебало!  Ќе знаешь, что ли,
перед кем стоишь?
     -- „а ладно, ладно, -- отмахнулсЯ от него важный vek. Џотом обернулсЯ к
коменданту и сказал:  -- ‚от его  первым в это дело и запустим. Њолод, смел,
порочен. Ѓродский с ним завтра займетсЯ, а ваше  дело сидеть и смотреть, как
работает  Ѓродский.  Ќе  волнуйтесь,  получитсЯ.  Џорочный  молодой  бандюга
изменитсЯ так, что вы его не узнаете.
     ‚от эти-то жесткие слова, бллин, как раз и  оказались вроде как началом
моего освобождениЯ.


        3
     ’ем же вечером вечно дерущиесЯ  зверюги  надзиратели вежливо  и любезно
препроводили менЯ в самое сердце тюрьмы, свЯщеннейшее и заветнейшее место --
кабинет коменданта. Љомендант нехотЯ глЯнул на менЯ и сказал:
     -- ’ы, видимо, не знаешь, кто это приходил утром, а, номер  6655321? --
€, не ожидаЯ  от менЯ ответа, продолжал: -- ќто был ни больше ни меньше  как
министр внутренних дел, новый министр; что называетсЯ, новаЯ метла. ‚ общем,
какие-то у  них там странные новые идеи в последнее времЯ поЯвились,  а Я --
что  ж... мне  приказали,  Я выполнил, хотЯ,  между нами говорЯ, не одобрЯю.
‘амым решительным образом не одобрЯю. ‘казано было;  око за око. …сли кто-то
тебЯ  ударит, ты ведь дашь сдачи, так  или нет? Џочему же тогда ѓосударство,
которому от вас, бандитов  и хулиганов, так жестоко  достаетсЯ,  не должно с
соответствующей жестокостью  расправлЯтьсЯ с  вами?  Ђ они вот  говорЯт:  не
должно. “ них  теперь  такаЯ позициЯ, чтобы плохих в хороших превращать. —то
мне лично кажетсЯ грубейшей несправедливостью. ’ак, нет?
     —тобы не показатьсЯ невежливым и упрЯмым, пришлось сказать: "„а, сэр!",
и тут же начальник  охраны,  стоЯвший за креслом коменданта,  вновь  налилсЯ
краской, и в kritsh: -- ‡аткни поганое хайло, сволочь!  --  ‹адно, ладно, --
устало поморщилсЯ комендант. -- ’ебЯ,  номер  6655321,  приказано исправить.
‡автра пойдешь  к этому  Ѓродскому.  џкобы через  две-три недели тебЯ  можно
будет  снЯть с госдовольствиЯ.  —ерез  две-три недели  выйдешь за ворота,  и
ступай на все четыре стороны уже без всЯкого номера на груди. „умаю,  -- тут
он слегка как бы хрюкнул, -- такаЯ перспектива тебЯ радует?
     џ ничего не сказал, и снова рЯвкнул начальник охраны:
     " -- Ћтвечай, грЯзнаЯ свиньЯ, когда комендант тебЯ спрашивает!
     -- „а-да, конечно,  сэр, -- ответил Я. --  Ѓольшое