ый  фаллос.  €  под  этой
обломанной  лучистой  стрелой,  под  этим  хилым  ростком  света  жил  ужас,
завладевший душой  „жованни.  џ  понЯл,  почему „жованни потЯнулсЯ  ко мне и
привел  в  свое последнее  прибежище. џ должен был  разрушить эту  комнату и
помочь  „жованни начать  новую  настоЯщую жизнь. Љонечно,  Я мог жить сам по
себе,  но  длЯ  того, чтобы переделать жизнь  „жованни, мне нужно было стать
частью его комнаты.
     Ќо менЯ самого привело сюда  сложное стечение обстоЯтельств. Ћни ничего
общего  не имели  с  планами и  мечтами  „жованни,  потому что это были  мое
собственное  душевное  смЯтение и  отчаЯние.  ‚ первые дни  нашей совместной
жизни  Я убеждал себЯ,  что мне очень  нравитсЯ хозЯйничать.  Љогда „жованни
уходил на работу, Я принималсЯ  за уборку: выкидывал бумажный хлам, бутылки,
разгребал  невероЯтную  кучу  барахла,  перебирал  бесчисленные  картонки  и
чемоданы. € в  конце концов  выкинул  все  ненужное.  Ќо хозЯйки из  менЯ не
получилось!  Ќе  мужское  это  дело.  „а  и  радости от  домашних  дел Я  не
испытывал, хотЯ „жованни и улыбалсЯ мне своей кроткой благодарной  улыбкой и
не раз говорил, что  просто диву даетсЯ,  как это его осенило  затащить менЯ
сюда, и что Я своей любовью защищаю его от беспросветного хаоса. Љаждый день
он открывал в себе что-то новое и был убежден, что это наша любовь заставила
его  переродитьсЯ. џ же  пребывал в страшной  растерЯнности. €ногда Я думал:
"‚едь это  же твоЯ  жизнь, брось  с  собой  боротьсЯ, перестань", - а иногда
думалось: "’ы же  счастлив с  „жованни, он тебЯ  любит, ты  в безопасности".
‚ременами, когда „жованни не было рЯдом,  Я  твердо решал, что больше не дам
ему прикоснутьсЯ ко мне. Ќо это снова случалось, и  тогда Я думал: "ѓосподи,
какаЯ разница, ведь в этом участвует только тело, да и все  скоро кончитсЯ".
Ќо  когда это кончалось, Я лежал в темноте, прислушивалсЯ к дыханию „жованни
и мечтал  о  прикосновении мужских рук, рук „жованни или чьих-нибудь других,
мечтал о сильных руках, которые сумели бы встрЯхнуть  менЯ  и сделать  самим
собой.
     €ногда  после  завтрака  Я оставлЯл „жованни одного, в клубах табачного
дыма, а сам отправлЯлсЯ в американское агентство у Ћпера, куда приходила моЯ
почта. „жованни  редко  сопровождал  менЯ, говорил,  что  не выносит,  когда
вокруг  толпитсЯ столько американцев,  говорил, что  все они  на одно  лицо.
Ћчевидно,  так оно и  было. „лЯ него, но  не длЯ  менЯ.  Љонечно, в них было
что-то  общее, что-то  типично американское  - это  Я понимал,  но подобрать
название  этому  "что-то"  никак  не удавалось.  ‡нал  Я и  другое:  как это
"что-то" не называй, Я с ними - одного полЯ  Ягода. ќто-то отчасти  и влекло
ко мне „жованни. Љогда он хотел дать мне понЯть, что дуетсЯ, то называл менЯ
"vrai americain" и, наоборот, если был очень доволен мною, говорил, что Я ни
капельки не  похож на американца; в  обоих случаЯх  он задевал больной нерв,
которого у него-то не было. €  Я  злилсЯ,  злилсЯ за то, что он называл менЯ
американцем (и злилсЯ на себЯ за эту злобу), потому что  получалось, будто Я
обычный  американец, и  ничего во  мне  нет  своего, и Я  злилсЯ,  когда  он
говорил,  что  Я  не похож  на  американца,  тогда  выходило, что  Я  вообще
неизвестно кто.
     Љак-то раз,  отправившись жарким летним днем в американское агентство и
столкнувшись с  галдЯщей  жизнерадостной оравой американцев,  Я  был поражен
тем,  что они и вправду  все, как  из одного инкубатора. „ома  Я  без  труда
замечал  у  них особый  говорок,  повадки  и  манеры,  теперь  же,  если  не
вслушиватьсЯ,  можно подумать,  что все они только что  прибыли из Ќебраски.
„ома  Я  прежде всего видел  их  одежду, здесь  же  перед  глазами  мелькали
дорожные  сумки,  кинокамеры, ремни, шлЯпы, которые  словно были  куплены  в
одном универсальном магазине. „ома в  лице каждой женщины Я сразу же находил
что-то свое,  индивидуальное, здесь же самые потрЯсающие шикарные американки
казались только что извлеченными  из холодильника бесполыми мумиЯми,  и даже
столетние старушки, казалось,  не ведали,  что такое супружескаЯ постель.  Ђ
мужчины! €х  возраст определить  было  абсолютно  невозможно.  Ћт них всегда
несло  мылом,  которое,  очевидно, служило  им  надежным средством защиты от
естественных  запахов  собственного  тела.   ‚от  молодой  человек,  с  виду
чистенький,  послушный,  невинный мальчик  с  симпатичной,  смеющейсЯ  женой
покупают билеты в ђим, а глаза у него - шестидесЯтилетнего старика. …го жена
с тем  же успехом может оказатьсЯ его матерью, пичкающей по утрам свое  чадо
овсЯной кашей, а ђим - фильмом, на который она обещала его сводить. Љонечно,
Я понимал, что мои наблюдениЯ  справедливы лишь отчасти и, может  быть, даже
поверхностны, потому что  за этими лицами, одеждой, речью, грубостью  таЯтсЯ
неосознаннаЯ сила и  подсознательнаЯ  тоска,  сила первооткрывателей и тоска
изгоев.
     Ќа  почте  стоЯла  очередь, Я  занЯл свое  место  за  двумЯ  девушками,
которые,  как  Я понЯл, решили  жить в  …вропе  и надеютсЯ  найти  работу  в
ѓермании через американское посольство. џ невольно прислушивалсЯ к их тихому
взволнованному разговору и узнал, что  одна  из них влюблена в  швейцарца, а
другаЯ убеждает ее  "ни на ноготь не уступать", а в чем и кому  - Я так и не
понЯл. ‚любленнаЯ девушка все кивала головой и не то, чтобы в знак согласиЯ,
а  скорее  от  растерЯнности.  “  нее  был озабоченный  и  замороченный  вид
человека,  которому есть,  что  порассказать,  но  который не знает, как это
сделать.
     - ’ы только не глупи, - обрабатывала ее подруга.
     - „а, Я сама понимаю, Я понимаю, - твердила девушка.
     Ђ  у  менЯ было такое  впечатление, что она  и  рада  бы не глупить, да
только вконец запуталась и врЯд ли сумеет когда-либо выбратьсЯ.
     ЊенЯ  ждали два  письма  -  от •еллы  и от отца. Џоследнее  времЯ •елла
посылала одни открытки, поэтому Я испугалсЯ, что  в письме что-то серьезное,
и решил его покамест не читать, а распечатал отцовское. џ прочитал его, стоЯ
в прохладном углу, возле беспрерывно хлопающих дверей.
     "Џривет, старина! - писал отец. - Њожет, ты  все-таки соберешьсЯ домой?
Ќе  подумай,  что  Я  пишу  тебе  это  просто  из  эгоизма,  Я действительно
соскучилсЯ  по  тебе.  Џо-моему,  ты  загостилсЯ  в  Џариже, и  одному  богу
известно, чем ты там занимаешьсЯ. Џишешь ты мало, и Я толком ничего не знаю.
‡наю только, что в  один  прекрасный день  ты пожалеешь, что столько времени
прожил не дома, созерцаЯ собственный  пуп,  а жизнь проходила мимо. ‚ Џариже
тебе нечего  делать. ’ы американец до мозга костей, хотЯ, может, сейчас ты и
гонишь от себЯ эту мысль. Ќе сердись,  но ты уже слишком стар, чтобы учитьсЯ
уму-разуму, если это то, чем ты занимаешьсЯ. ’ебе скоро  стукнет тридцать. џ
тоже не молодею,  а кроме тебЯ у менЯ никого нет. Ћчень хочу  повидатьсЯ. ’ы
все времЯ  просишь прислать  твои  деньги, и, наверное,  думаешь, что  Я  их
зажимаю. џ не собираюсь брать тебЯ измором,  и  ты  знаешь,  что  если  тебе
действительно  что-нибудь нужно, Я  первый  приду  на помощь. Ќо боюсь,  что
.окажу  тебе  плохую услугу, если  дам  потратить  в Џариже все деньги, и ты
вернешьсЯ домой  без гроша.  Љакой черт тебЯ там  держит?  Ќеужели нельзЯ  с
отцом поделитьсЯ?  џ ведь тоже когда-то был  молод, хотЯ тебе и трудно в это
поверить".
     „альше он распространЯлсЯ о мачехе,  о том, как она соскучилась по мне,
о некоторых наших друзьЯх и о том,  чем они занимаютсЯ. Ћн не понимал, в чем
дело.  …го,  навернЯка,  мучили  смутные подозрениЯ,  которые день  ото  днЯ
делались все  мрачнее и туманнее, а если б он и посмел написать о них, то не
сумел бы подобрать нужные слова. “ него Явно так и  вертелось на Языке: "ќто
женщина, „эвид? Џривези ее домой. Њне все равно, кто  она. Џривези ее домой,
и  Я  помогу  вам  устроитьсЯ". Ќо у  него не  хватало  смелости задать этот
вопрос, потому  что отрицательного ответа отец  бы не вынес.  ќто лишний раз
подчеркнуло бы, какими чужими людьми мы стали.  џ сложил письмо, засунул его
в задний карман брюк и вышел на широкий, залитый солнцем парижский бульвар.
     €  тут   на  бульваре  Я  увидел  матроса,  одетого  во  все  белое   и
вышагивающего забавной морЯцкой походкой "вразвалочку" с таким самоуверенным
и  озабоченным  видом, точно он  торопитсЯ  и  дел  у  него  невпроворот.  џ
уставилсЯ  на  него, почти  не  сознаваЯ этого,  и  мне  страшно  захотелось
оказатьсЯ на его месте. Ќо он был моложе и намного красивее, а таких светлых
волос  у менЯ  никогда  не было,  и со  всеми  своими неоспоримыми  мужскими
достоинствами держалсЯ  он  так естественно, как  мне  никогда не удавалось.
‚зглЯнув на него, Я почему-то сразу вспомнил о доме. ‚ероЯтно, дом - это  не
просто  жилище, а единственно возможное условие существованиЯ. Њне казалось,
что Я знаю об этом  матросе все: как он пьет, как ведет себЯ с друзьЯми, как
он справлЯетсЯ с жизненными  неурЯдицами и женщинами. Ќеужели и мой отец был
когда-то  таким, как  этот матрос, а, может,  и Я  чем-то  походил  на него?
‚ерилось с  трудом, потому что этот  юноша  вышагивал  по бульвару, как само
солнце,  а у солнца не бывает соперников и двойников.  Љогда мы поравнЯлись,
он кинул на менЯ такой бесстыдный, всепонимающий взглЯд,  точно рассмотрел в
моих глазах изобличавшее  менЯ смЯтение.  ‚озможно, несколько часов назад он
окатил таким  же  презрением  крикливо разодетого un folle или  проститутку,
пытавшуюсЯ  убедить его,  что она порЯдочнаЯ женщина. ЏоглЯди мы еще  минуту
друг  на  друга, и  у него,  позабывшего весь  свой блеск  и лоск, наверное,
вырвалось  бы:  "ќй,  крошка,  пошли  со  мной"  или  какаЯ-нибудь  подобнаЯ
вульгарность.  џ  поспешно прошел  мимо, тупо глЯдЯ в сторону, чувствуЯ, как
все лицо горит и  бешено  колотитсЯ сердце. Ћн застал менЯ  врасплох, потому
что думал-то  Я не о нем,  а  об отцовском письме, о  •елле и  о „жованни. џ
перешел  на  другую сторону, боЯсь  оглЯнутьсЯ  и раздумываЯ над тем, что он
такое разглЯдел во мне, что вызвало  в нем такое презрение? џ был достаточно
взрослым  и  понимал,  что дело  вовсе  не  в  моей  походке,  не  в  манере
размахивать  руками  и  не  в моем  голосе,  которого, кстати, он никогда не
слышал. „ело  было  в другом; и это "другое" Я никогда  не  увижу. Џросто не
посмею. ќто  все равно,  что  смотреть на Яркое солнце без темных очков.  Ќо
даже сейчас,  когда Я  побежал по  бульвару, боЯсь  взглЯнуть на проходивших
мимо  мужчин  и  женщин, Я понимал,  что в моем  взглЯде  матрос прочитал не
только зависть, но и животное желание: ведь Я сам часто замечал это в глазах
†ака и смотрел  на него  с таким же презрением, с каким матрос посмотрел  на
менЯ. Ќо  даже если  бы матрос мне понравилсЯ и  прочитал это в моих глазах,
это  было бы еще хуже, потому что нежность к молодым людЯм, на которую Я был
обречен, вызывает в людЯх еще больший ужас, чем похоть.
     џ шел и шел, боЯсь оглЯнутьсЯ, потому что матрос мог наблюдать за мной.
“ набережной,  на rue des Pyramides,  Я  нырнул  в  кафе,  сел  за  столик и
распечатал письмо  •еллы. "Mon cher! - писала она. -  €спаниЯ  - моЯ любимаЯ
страна, но это не мешает Џарижу  оставатьсЯ моим самым любимым городом.  ’ак
хочетсЯ снова очутитьсЯ среди этих  шальных  французов, которые вечно мчатсЯ
куда-то в метро, выпрыгивают из автобусов и выскакивают из-под колес машин и
мотоциклов,  устраивают  пробки и глазеют  на идиотские скульптуры  в  своих
идиотских  парках. ѓосподи, до чертиков хочетсЯ посмотреть на подозрительных
дамочек с place de la  Concorde. ‚ €спании нет  ничего похожего. Ќазывай ее,
как угодно,  только  легкомысленной  ее  никак не  назовешь.  —естно говорЯ,
наверное, Я  навсегда  осталась бы в  €спании, если бы до  этого не пожила в
Џариже. €спаниЯ  - очень  красиваЯ, солнечнаЯ, каменистаЯ и  почти безлюднаЯ
страна. Ќо постепенно тебЯ  начинает  тошнить от оливкового масла, от  рыбы,
кастаньет  и тамбуринов. Њне,  во всЯком случае,  осточертело.  •очу  домой,
домой,  в Џариж. ‡абавно! ђаньше Я и не знала, что у менЯ есть дом. ‚ общем,
все по-старому. Ќадеюсь, тебЯ это радует? ЊенЯ, по правде говорЯ, это радует
сильно. €спанцы - славный народ, только большинство  живут  ужасно бедно, но
богачи  -  невыносимы.  Џолно  туристов,  от  которых  воротит,  в  основном
англичане и американцы. Џропойцы все до одного, их семьи платЯт  кучу денег,
только чтоб они не мозолили им глаза. (џ тоже хочу иметь семью!!) ‘ейчас Я в
Њальорке. ‚осхитительное  местечко,  если б спихнуть в море всех вдовушек на
пенсии и  запретить  им  пить сухой  мартини. ‚  жизни ничего  подобного  не
видела! ’ы  бы посмотрел,  как эти старые грымзы его  лакают  и заигрывают с
каждым мужчиной,  в особенности  с  восемнадцатилетними  юнцами.  ‘ловом,  Я
сказала  себе: "•елла,  детка,  хорошенько  присмотрись, ведь тебе  же  надо
подумать  о будущем".  Ќо всЯ  беда в том, что себЯ-то Я люблю  больше всех.
Џоэтому Я милостиво позволила  двум молодым людЯм попытать свое  счастье - Я
имею  в виду "закрутить  любовь" -  и  посмотреть, что  из этого  получитсЯ.
(’еперь,  когда  Я  заварила кашу, чувствую себЯ отлично, надеюсь, ты  тоже,
милый рыцарь, в доспехах из ѓимбла.)
     ‚  Ѓарселоне Я  познакомилась  с  англичанами,  и  они  втЯнули  менЯ в
нуднейшую поездку в ‘евилью. Ћт €спании они просто  без ума, хотЯт  показать
мне корриду - за все времЯ скитаний так и не  удосужилась ее  поглЯдеть. Ћни
действительно очень  славные. Ћн третьеразрЯдный поэт, работает на Ѓи-би-си,
она -заботливаЯ и  любЯщаЯ супруга. “ них абсолютно чокнутый сын, вообразил,
что жить без менЯ не  может. Ќо он чересчур англичанин, да к тому же слишком
молод. ‡автра Я уезжаю, поболтаюсь еще дней десЯть, а потом они отправЯтсЯ в
Ђнглию, а Я-к тебе!"
     Џодошел  официант, спросил,  что Я  буду  пить.  џ  собиралсЯ  заказать
аперитив,  но   настроение  вдруг  неожиданно  изменилось,  сделалось  почти
праздничным,  и Я  попросил принести  виски  с содовой.  џ потЯгивал  виски,
казавшеесЯ  особенно  вкусным  и домашним  в  эту  минуту, и смотрел на  мой
нелепый Џариж,  корчившийсЯ под палЯщими лучами солнца, и  угадывал в нем то
же смЯтение, что и в собственной душе. —то мне теперь делать, Я не знал.
     Ќе  то,  чтобы  Я  испугалсЯ.  ‘траха как  раз не было. ѓоворЯт,  когда
человека расстреливают, он не чувствует боли. Џримерно то же  произошло и со
мной. џ испытывал даже некоторое облегчение: теперь  не нужно было разрубать
узел самому.  џ твердил себе, что  оба мы,  „жованни и  Я, всегда знали, что
наша идиллиЯ не может длитьсЯ  вечно. Љ тому же, Я не лгал ему - ведь он все
знал о •елле, знал,  что когда-нибудь она вернетсЯ в Џариж. € вот теперь она
возвращаетсЯ, и нашей  жизни  с  „жованни приходит  конец. € вспоминать этот
эпизод Я  буду  как  забавное  приключение,  которое  бывает в жизни  многих
мужчин. џ расплатилсЯ, встал и пошел по мосту к Њонпарнасу.
     ’еперь  Я  немного  приободрилсЯ,  но  пока шел по бульвару  Raspail  к
Њонпарнасу,  все времЯ думал о том, как сначала мы бродили здесь с •еллой, а
потом  с „жованни. € с каждым  шагом ее  лицо все тускнело в памЯти, а  лицо
„жованни, живое и Яркое, постоЯнно возникало передо мной. џ думал о том, как
он примет это  известие. Љонечно, Я был уверен, что „жованни не побьет менЯ,
Я боЯлсЯ  другого: увидеть  его  лицо, искаженное болью.  Ќо  и это  было не
главным. …ще  один, затаенный  страх гнал  менЯ к Њонпарнасу: мне нужна была
девушка, любаЯ.
     Ћткрытые  кафе были  непривычно  безлюдны.  џ  медленно шел,  оглЯдываЯ
столики, расположенные по  обеим сторонам  улицы.  ‡накомые  не  попадались.
‘пустилсЯ  к Closerie des Lilas  и  выпил  там  в одиночестве.  Џотом  снова
перечитал  письма. •отел сразу же найти „жованни, сказать ему, что ухожу, но
вспомнил, что „жованни еще не открыл бар и неизвестно, где сейчас шатаетсЯ.
     џ  побрел назад. Ќавстречу  шли  две молоденькие проститутки,  которые,
прЯмо скажем, не отличались  красотой.  ‘  такими  спать - последнее дело. џ
дошел до Select и сел за столик. Њимо проходили люди, а Я  пил. ‘идел Я  там
довольно долго, но знакомые так и не поЯвились.
     Џотом показалась девушка, которую Я толком не знал, знал только, что ее
зовут ‘ью. Ћна была довольно  пышнаЯ блондинка, не очень привлекательнаЯ, но
из  породы девушек, которых ежегодно выбирают  первой  красавицей  ђейна. …е
светлые волнистые волосы были очень коротко  пострижены,  грудь маленькаЯ, а
зад  весьма  внушительных  размеров.  ’ем  не  менее  она  всегда  ходила  в
облегающих  джинсах,  чем,  разумеетсЯ, хотела показать всему  миру, что  ей
начхать на  свою внешность и на то, нравитсЯ она мужчинам или нет. ‚роде  бы
она приехала из ”иладельфии, и родители у нее очень богатые. €ногда, солидно
набравшись, она поносила  их последними словами, а подчас, пребываЯ в другой
стадии  опьЯнениЯ,  превозносила  до  небес их  заботливость и бережливость.
“видев ее, Я почувствовал одновременно и страх и  облегчение. Љак только она
поЯвилась, Я начал мысленно ее раздевать.
     - ЏрисаживайсЯ, - сказал Я, - давай выпьем.
     - Љак здорово, что ты здесь! - воскликнула  она, усаживаЯсь за столик и
ища глазами официанта. - Људа ты запропастилсЯ? Љак жизнь?
     Ћна наклонилась ко мне и дружески улыбнулась.
     - “ менЯ все в ажуре, - ответил Я, - а ты как?
     - џ? Ђ что со мной может случитьсЯ? Ћна опустила уголки чувственного  и
нервного рта, как бы даваЯ понЯть, что шутит и что в шутке есть долЯ истины.
- џ ведь, знаешь, как каменнаЯ стена. Њы рассмеЯлись.
     Ћна пристально разглЯдывала менЯ.
     - ѓоворЯт, ты теперь живешь где-то у черта на рогах, около зоопарка.
     - „а, посчастливилось раздобыть комнатушку. Ћчень дешево. - € ты живешь
один?  џ не знал, слышала она о „жованни или нет.  Ќа лбу выступили капельки
пота. - „а вроде бы один, - ответил Я. - ‚роде бы? —то за идиотский ответ? ‘
обезьЯной живешь, что ли?
     -  „а нет,  -  ухмыльнулсЯ  Я,  -  просто  комната  принадлежит  одному
французу,  а этот малый живет  все времЯ у  любовницы. Џравда, они то и дело
цапаютсЯ, и когда она его выкидывает,  он пару дней околачиваетсЯ у менЯ.  -
Ђ-а,  -  протЯнула  она,  -  chagrin  d'amour!  -  Ќет,  он  не  жалуетсЯ  и
наслаждаетсЯ жизнью.
     џ посмотрел на нее.
     - Ђ ты?
     - Љаменные стены непробиваемы, - ответила она.
     Џодошел официант.
     - „умаю, все зависит от тарана? - нагло заметил Я.
     - ’ак чем ты менЯ угостишь? - спросила она. - Ђ что ты хочешь?
     Њы  улыбнулись  друг другу. Ќад нами  возвышалсЯ  официант, всем  своим
видом  демонстрируЯ  мрачную "joie  de  vivre". Ћна  хлопала ресницами  чуть
прищуренных глаз.
     - Џожалуй, дерну Я un ricard. ’олько, чтоб льда навалил побольше.
     - Deux ricards, - сказал Я, - avec beaucoup de la glace.
     - Oui, monsieur.
     џ не сомневалсЯ, что он презирал нас  обоих. €  тут Я опЯть вспомнил  о
„жованни. ‘колько раз за вечер он произносил эту фразу: "Oui monsieur".
     Ќе  успела эта мысль промелькнуть в голове, как Я почувствовал „жованни
рЯдом с  собой,  почувствовал его  всего  целиком,  со всеми его  жизненными
неудачами и болью, со всем тем, что наполнЯло его и переливалось через край,
когда мы лежали ночью в постели.
     - ’ак о чем это мы? - спросил Я.
     - ‚ самом деле, о чем?
     ’еперь она смотрела на менЯ широко открытыми невинными глазами.
     - Ћ чем мы говорили? Ћна старалась произвести впечатление развЯзной и в
то  же  времЯ  рассудительной девушки. џ понимал, что совершаю что-то  очень
жестокое. Ќо отступать было поздно.
     - Њы говорили о каменных стенах и таранах, пробивающих в них бреши.
     -  Ќикогда не  знала,  - жеманно  ответила  она,  -  что тебЯ  занимают
каменные стены.
     - ’ы еще многого обо мне не знаешь.
     Ћфициант принес нам коньЯк.
     - ђазве не приЯтно делать открытиЯ? -спросил Я.
     Ћна  с какой-то грустью рассматривала бокал, потом снова повернулась ко
мне, посмотрела тем же удивленно-невинным взглЯдом и сказала:
     - —естно говорЯ, не думаю, что приЯтно.
     - ’ы еще слишком  молода и не понимаешь этого. Ђ в  жизни  нужно каждую
мелочь открывать длЯ себЯ.
     Ћна промолчала и отхлебнула из бокала.
     -  џ  уже сделала все  открытиЯ,  на  которые  менЯ хватило, -  наконец
ответила она.
     џ смотрел, как подрагивали ее бедра, выпираЯ из узких джинсов.
     - Ќе век же оставатьсЯ каменной стеной!
     - Ђ почему бы нет? - возразила она. - „а и как ею не остатьсЯ?
     - Џослушай, малышка, - сказал Я, - у менЯ к тебе деловое предложение.
     Ћна снова взЯла стакан  и  принЯлась  потЯгивать из него,  бессмысленно
глазеЯ на бульвар.
     - —то еще за предложение?
     - Џригласи менЯ выпить к себе.
     - Ќо у менЯ дома - шаром покати, - сказала ‘ью и повернулась ко мне.
     - Ќе беда. Џрихватим что-нибудь по дороге, - настаивал Я.
     Ћна смерила менЯ долгим взглЯдом, и Я заставил себЯ выдержать его.
     - Ќет, пожалуй, не стоит, - сказала она.
     - Ќо почему?
     Ћна растерЯнно развела руками.
     - Ќе знаю, почему. Љто тебЯ знает, чего ты хочешь.
     џ рассмеЯлсЯ.
     - ’ы позови менЯ к себе, и Я все тебе растолкую.
     - ’ы просто  невыносим, - сказала  она, и впервые в ее голосе  и глазах
поЯвилось неподдельное возмущение.
     - Ђ, по-моему, это ты невыносима, - продолжал Я, глЯдЯ на нее с улыбкой
и пытаЯсь изобразить мальчишескую беспечность и настойчивость. - Ќе понимаю,
чего  ты  возмущаешьсЯ?  џ  играю  в  открытую,  а  ты скрытничаешь. —еловек
говорит, что ты ему нравишьсЯ, а ты называешь его невыносимым.
     -  Ћ, только без  громких слов, -  сказала  она, допиваЯ  коньЯк, - ты,
видно, перегрелсЯ на солнце.
     -  ‘олнце тут  абсолютно  ни при  чем, -  сказал Я, и поскольку  ‘ью не
ответила, продолжал с отчаЯньем в голосе:
     - Ќу, вот что, давай решай: или мы торчим здесь, или идем к тебе.
     Ћна   вдруг   прищелкнула   пальцами,   донельзЯ   неловко   разыгрываЯ
беспечность.
     - ‹адно, пошли, - сказала она, - навернЯка Я об этом пожалею. Ќо выпить
у менЯ  и  вправду нечего, ни капли. Ќичего,  - добавила  она, - хоть  выпью
задарма.
     € тогда Я почувствовал, как не хочу к ней идти. ‘мотрел мимо ‘ью, ловко
прикидываЯсь, будто не вижу официанта и  поджидаю его. Ќо он подошел,  такой
же хмурый,  как и  прежде, Я расплатилсЯ, мы  встали и направились на те  de
Sevres, где у ‘ью была маленькаЯ квартирка.
     Љвартирка была темнаЯ и сильно заставленнаЯ.
     -  ’ут  все  чужое,  -  объЯснила  ‘ью,  -  хозЯйка  француженка,  дама
бальзаковского возраста. Ћна сейчас в Њонте-Љарло, лечитсЯ от нервов.
     ‘ью  и сама заметно нервничала, и  мне  это было  пока что на  руку.  џ
поставил  купленный  коньЯк  на мраморный  столик и обнЯл ‘ью. ‘ам не  знаЯ,
почему, но в эту минуту Я подумал, что уже начало восьмого, что солнце скоро
спрЯчетсЯ за ‘еной, на Џариж спуститсЯ ночь, и „жованни уже за стойкой.
     ‘ью  была  очень  крупнаЯ  и   неприЯтно  студенистаЯ.   Љазалось,  это
студенистое тело вот-вот растечетсЯ. џ почувствовал, как она всЯ напрЯглась,
сжалась и понЯл ее мучительное недоверие. ‚идимо,  таких победителей, как Я,
она повидала немало  и никому больше  не верила. „а и  то, чем мы собирались
занЯтьсЯ, нельзЯ было назвать вполне пристойным.
     Ћна словно тоже почувствовала это и отпрЯнула в сторону.
     -  „авай сперва  выпьем,  - предложила  она, -  если,  конечно,  ты  не
торопишьсЯ. ‚прочем,  ты не  волнуйсЯ. Ѓольше,  чем  полагаетсЯ,  Я тебЯ  не
задержу.
     Ћна улыбнулась,  и Я  улыбнулсЯ тоже. Њы думали об  одном и том же: это
была духовнаЯ близость двух воров, отправлЯющихсЯ на дело.
     - „авай пропустим несколько стаканчиков, - предложил Я.
     - ’олько не перебрать бы, - заметила она.
     Ќа ее лице снова поЯвилась жеманнаЯ улыбка вышедшей в тираж кинозвезды,
котораЯ  после  долгих  лет  прозЯбаниЯ очутилась  перед  неумолимым  глазом
камеры.
     Ћна взЯла коньЯк и вышла в кухню.
     - ђасполагайсЯ поудобнее, - крикнула она, - можешь снЯть ботинки. Ќоски
тоже сними, посмотри мои  книжки. ѓосподи, и что бы Я только делала, если бы
на свете не было книг!
     џ снЯл  ботинки и  лег на тахту, стараЯсь  ни о чем не  думать, но одна
мысль не давала покоЯ: то, что у менЯ было с „жованни, врЯд ли можно назвать
более грЯзным, чем то, что сейчас произойдет между мной и ‘ью.
     Ћна  вернулась с двумЯ стаканами коньЯка. Џодошла вплотную к тахте,  мы
чокнулись, потом пригубили коньЯк. Ћна не сводила с менЯ глаз.
     ’огда  Я  дотронулсЯ до  ее  груди.  ѓубы  ее  раскрылись,  с  какой-то
поспешной неловкостью она поставила стаканы  на столик и легла мне на грудь.
‚  этом движении  было столько  неподдельного  отчаЯниЯ,  что Я  понЯл:  ‘ью
отдавалась не мне, а тому любовнику, которого никогда не дождетсЯ.
     € вот она  уже была подо мной, в этой темной  комнате,  а мне в  голову
лезли самые разные мысли. џ спрашивал себЯ, сделала ли она что-нибудь, чтобы
не забеременеть, и  при мысли о  ребенке,  который  может родитьсЯ  у ‘ью от
менЯ,  при мысли  о ловушке,  в  которую могу попасть  сейчас, когда пытаюсь
вырватьсЯ на  свободу,  Я чуть  громко  не  расхохоталсЯ.  џ раздумывал,  не
бросила ли она джинсы на недокуренную  сигарету, есть ли  у кого-нибудь ключ
от этой квартиры,  слышно  ли  через тонкие стены, что у нас тут творитсЯ, и
как через несколько минут мы  будем  ненавидеть друг друга.  џ добросовестно
трудилсЯ,  точно выполнЯл работу, которую нужно было  сделать в лучшем виде.
€,  однако, в глубине души сознавал, что поступаю чудовищно  по отношению  к
‘ью, и  теперь уже дело мужской  чести не дать  ей этого почувствовать.  Њне
хотелось придать хоть какую-нибудь пристойность этой омерзительной близости,
хотелось,  чтобы  ‘ью  понЯла,  что ни она,  ни ее тело не вызывают  во  мне
презрениЯ и  что  вовсе  не она  мне  будет противна, когда мы снова  примем
вертикальное положение. ’еперь Я всем своим существом понЯл,  что мои страхи
преувеличены и  неосновательны.  џ сам себЯ  обманывал и  с  каждой  минутой
отчетливее понимал, что то, чего Я действительно  боЯлсЯ, не  имело никакого
отношениЯ к  моему телу. ‘ью -  не •елла, и она не могла притупить мой страх
перед  встречей с •еллой. ’еперь этот страх усилилсЯ и стал более осЯзаемым.
€ в то же  времЯ Я понимал,  что эксперимент удалсЯ на славу. џ  старалсЯ не
презирать  ‘ью за то, что она не понимает, что не  вызывает  во  мне никаких
чувств; она молотила менЯ кулаками  по спине, а Я билсЯ в паутине ее объЯтий
и  всхлипываний и ждал, когда ее  тело расслабитсЯ, ноги перестанут  сжимать
менЯ,  и Я  буду,  наконец,  свободен.  Ќо  вот  она  стала  дышать  чаще  и
отрывистей,  и Я  подумал: "ЉажетсЯ, уже скоро",  - с ужасом  чувствуЯ,  что
поЯсница  покрываетсЯ холодным потом. "Ћ, господи, скорей  бы  конец, скорей
бы!" € вот все было кончено. џ ненавидел себЯ и ее. ‚се было кончено, на нас
снова нахлынула  темнота  этой  комнаты,  и  мне  хотелось  только  одного -
поскорее выбратьсЯ отсюда.
     ‘ью лежала рЯдом и  молчала довольно  долго.  џ знал,  что на дворе уже
ночь, и она зовет менЯ. Ќаконец Я привстал и взЯл сигарету.
     -  Њожет, лучше допить бутылку, - сказала  она, села и  включила лампу,
стоЯщую возле кровати.
     ќтой минуты  Я боЯлсЯ  больше  всего. Ќо в  моих глазах она  ничего  не
заметила  и  смотрела  на  менЯ,  как на рыцарЯ, проделавшего долгий путь на
белом скакуне, чтобы освободить ее из темницы. ‘ью поднЯла бокал.
     - A la votre, - сказал Я.
     - A la wire? A la tienne, cheri! - хихикнула она.
     Ћна наклонилась и поцеловала менЯ  в  губы, и вот  тут-то она  что-то и
почувствовала,  откинулась  назад,  пристально  посмотрела  мне  в   лицо  и
прищурилась, потом непринужденно сказала:
     - Љак ты думаешь, мы сможем еще раз как-нибудь поиграть?
     - Џочему бы  нет, - ответил Я, пытаЯсь выдавить  улыбку, - наши игрушки
всегда при нас.
     Ћна помолчала, потом снова спросила:
     - Њожет, сегоднЯ поужинаем вместе?
     - Џрости, ‘ью,  - сказал  Я, - прости,  пожалуйста, но у  менЯ  вечером
свиданье.
     - ’ак, может, завтра?
     - Џослушай, ‘ью,  Я  терпеть  не  могу  сговариватьсЯ заранее. ‹учше  Я
как-нибудь к тебе заскочу нахрапом.
     Ћна допила коньЯк и сказала:
     - ‘омневаюсь.
     Ћна встала и отошла от менЯ.
     - Џойду надену что-нибудь и провожу тебЯ.
     Ћна  вышла из комнаты  и  Я  услышал,  как в  ванной зажурчала вода.  џ
осталсЯ  один на тахте, сидел голый в одних  носках  и пил коньЯк. Ќесколько
минут  назад мне казалось, что  ночь зовет менЯ, а теперь было страшно выйти
на улицу.
     Љогда ‘ью вернулась, на ней было платье и туфли на каблуках. ‚олосы она
взбила и вообще, надо сказать,  выглЯдела  гораздо привлекательнее  и чем-то
напоминала девочку-школьницу. џ встал и начал одеватьсЯ.
     - ’ы хорошо выглЯдишь, - сказал Я.
     ’ысЯча слов вертелась у нее на Языке, но она не дала ему волю. џ видел,
как она  боретсЯ с собой.  Њне было так стыдно  и больно, что Я  старалсЯ не
смотреть на нее. Ќаконец она сказала:
     - …сли тебе опЯть будет тоскливо, приходи. џ буду рада.
     Ћна  улыбнулась.  ‚  жизни  Я  не  видел такой странной улыбки:  в  ней
сквозила   боль,   и   униженное   женское   достоинство,   и   своеобразнаЯ
мстительность, которые  она неумело пыталась  замаскировать веселой девичьей
непосредственностью,  но они  проступали, проступали, как кости в  ее рыхлом
теле. …сли,  по прихоти судьбы, Я когда-нибудь попаду в  руки ‘ью, она убьет
менЯ, точно так же улыбаЯсь.
     - Ќу, пока, не поминай лихом, - сказал Я.
     ‘ью распахнула дверь, и мы вышли на улицу.

        ѓлава  III

               џ рассталсЯ с ней на ближайшем углу,  пробормотав на прощание
идиотские мальчишеские извинениЯ, и долго смотрел, как удалЯетсЯ по бульвару
в сторону кафе ее плотнаЯ фигура.
     Џотом Я не мог  придумать, чем занЯтьсЯ, куда пойти.  ‚  конце концов Я
очутилсЯ на набережной и неторопливо побрел домой.
     €  тут, вероЯтно, впервые  в жизни  Я подумал о  смерти как  о реальном
факте. џ подумал о тех людЯх, которые так же, как и Я, смотрели с набережной
на ‘ену, а после находили успокоение под ее водами. џ думал об их судьбах, о
том, что  их толкнуло на это, имеЯ в виду  именно акт самоубийства. Љогда  Я
был  моложе,  мне,  как  и  многим,  не  раз  приходили  в  голову  мысли  о
самоубийстве,  но тогда совершить его  Я мог  только назло,  из желаниЯ дать
миру понЯть, какие непереносимые страданиЯ он мне причинил.  Ќо теперь Я шел
домой, и этот мирный  вечер никак не был свЯзан  с прежним смЯтением  чувств
того канувшего в прошлое мальчика. џ просто размышлЯл об умерших, о том, что
их жизнь уже кончена, а мне пока неЯсно, как прожить свою.
     Џариж, любимый  город,  угомонилсЯ  и затих. Ќа  улицах почти  не  было
прохожих,  хотЯ стоЯл совсем  ранний вечер. €  все-таки внизу, у набережной,
под мостами, в  каменном полумраке, мне вроде  бы слышалсЯ общий  судорожный
вздох - вздох любЯщих и отверженных, которые там спали, целовались, грешили,
выпивали  и  просто  смотрели на  опускающуюсЯ на город ночь.  Ђ за толстыми
стенами,  мимо  которых  Я проходил,  всЯ  ”ранциЯ мыла после ужина  посуду,
укладывала в постели маленьких †ан-Џьера и Њари,  озабоченно хмурила  брови,
решаЯ  вечные  денежные проблемы, раздумывала, в какую церковь  ходить,  где
купить подешевле, и почему нельзЯ верить правительству. ќти  стены, эти окна
за жалюзи охранЯли их от темноты и тоскливого  протЯжного  зова  этой долгой
ночи. € вполне вероЯтно, что  спустЯ десЯть  лет маленький †ан-Џьер или Њари
очутЯтсЯ  здесь  на набережной ‘ены и, подобно мне,  станут раздумывать, как
случилось, что благополучие оставило их. € Я думал о том, какой длинный путь
проделал, чтобы прийти к душевной катастрофе!
     € все-таки, думал Я, направлЯЯсь от набережной по длинной улице к дому,
ничего не попишешь - мне хочетсЯ иметь детей. •очетсЯ снова обрести домашний
уют  и благополучие  и,  чувствуЯ себЯ стопроцентным мужчиной, смотреть, как
жена укладывает в постель моих  детей. •очетсЯ  спать в собственной кровати,
ощущать прикосновение  одних и  тех же  рук,  хочетсЯ утром  встать и  точно
знать,  где Я. Њне хочетсЯ, чтобы рЯдом была опора - женщина,  надежнаЯ, как
сама землЯ,  источник, откуда Я постоЯнно  черпал бы силы.  Ћднажды все  это
было, или почти что было. џ мог обрести  это снова,  обрести  в своей земной
оболочке. ’олько нужно  собрать  в  кулак  всю свою волю, чтобы опЯть  стать
самим собой.
     Љогда Я шел по коридору, из-под двери нашей комнаты пробивалсЯ свет. Ќе
успел Я вставить ключ в замочную скважину, как дверь распахнулась. Ќа пороге
стоЯл  „жованни.  ‚олосы у него были взлохмачены. Ћн  держал в  руках стакан
коньЯка и  смеЯлсЯ. Ћт неожиданности Я вздрогнул: слишком весело было у него
лицо.  Ќо Я почти сразу же понЯл:  это не веселость, это отчаЯние  на  грани
истерики.
     Ќе успел Я спросить, почему он торчит дома, как „жованни втащил  менЯ в
комнату и свободной рукой крепко обнЯл за шею. Ћн весь дрожал.
     - ѓде ты был?
     џ смотрел на него, слегка освобождаЯсь из его объЯтиЯ.
     - џ искал тебЯ, с ног сбилсЯ.
     - Џочему ты не на работе? - спросил Я.
     -  „а так! -  сказал  он. - ‚ыпей со мной.  ‚от купил  бутылку коньЯка,
отпразднуем мое освобождение.
     € он налил мне коньЯк. џ точно прирос к полу. Ћн снова подошел ко мне и
всучил стакан.
     - „жованни! —то произошло?
     Ћн не ответил, неожиданно сел на край кровати и  как-то весь скрючилсЯ.
џ понЯл, что от бешеной Ярости он невменЯем.
     - Ils sont sale, les gens, tu sais? - он  поднЯл на менЯ глаза,  полные
слез.
     - ѓрЯзные скоты, все до одного, низкие, продажные, грЯзные!
     Ћн схватил менЯ за руку и усадил на пол рЯдом с собой.
     - Tons, sauf top.
     Ћн  обхватил мое лицо руками, и это ласковое прикосновение не  на шутку
испугало менЯ - врЯд ли чего-нибудь еще Я боЯлсЯ больше, чем его ласки.
     - Ne me laisse pas tomber, je  t'en  prie!  -  сказал  он и  с какой-то
странной порывистой нежностью крепко поцеловал менЯ в губы.
     ђаньше, стоило лишь ему дотронутьсЯ до менЯ, желание вспыхивало во мне.
Ќо  на этот раз  от его горЯчего дыханиЯ менЯ чуть  не стошнило. џ осторожно
отодвинулсЯ в сторону и выпил свой коньЯк.
     - „жованни, прошу тебЯ, объЯсни, что произошло? —то с тобой стрЯслось?
     - Ћн менЯ выкинул, - сказал он. - ѓийом. Ilm'amis ala porte.
     Ћн расхохоталсЯ, вскочил и принЯлсЯ мерить шагами нашу комнатенку.
     -  Ћн велел  мне больше не показыватьсЯ в баре. ‘казал, что Я гангстер,
вор  и грЯзный оборванец, что Я прилип к  нему, - это Я к нему! - потому что
рассчитывал ограбить его ночью. Apres I' amour. Merde!
     „жованни снова расхохоталсЯ. џ  не мог  произнести ни  слова. Љазалось,
стены надвинулись и вот-вот раздавЯт менЯ. Ћн стоЯл ко мне спиной,  глЯдЯ на
окна, замазанные известкой.
     -  ...ќто все  он  мне выдал при людЯх, прЯмо у стойки.  ‚ыждал,  чтобы
свидетелей было побольше. џ чуть его не убил, Я чуть их всех не убил.
     Ћн прошел на середину комнаты,  опЯть налил себе коньЯк и выпил залпом,
потом вдруг схватил стакан и со всей силой  швырнул его об стену. ЏослышалсЯ
звон разбитого стекла, осколки посыпались на пол и на нашу кровать. џ не мог
броситьсЯ к нему сразу - ноги  плохо слушались, но  Я быстро схватил  его за
плечи. Ћн заплакал, и Я прижал его к себе.
     џ чувствовал,  как его горе передаетсЯ мне,  точно соленый пот „жованни
просачиваетсЯ в сердце, которое готово разорватьсЯ от боли, но в то же времЯ
Я с  неожиданным  презрением думал о том, что прежде считал „жованни сильным
человеком.
     Ћн оторвалсЯ от менЯ и сел у ободранной стены. џ сел напротив.
     -  џ  пришел, как  всегда, вовремЯ,  -  начал  он,  -  настроение  было
чудесное. …го в баре не  было, и  Я, как обычно, вымыл бар, немножко выпил и
подзаправилсЯ.  Џотом  он пришел,  и  Я  сразу же заметил,  что  он в  таком
настроении, когда хорошего  не жди  -  наверное, какой-нибудь парень оставил
его  с носом. ‘транное  дело, Я всегда могу  сказать, когда ѓийом не в себе,
потому что тогда у него неприступный вид. …сли кто-то зло посмеетсЯ над  ним
и  даст понЯть, хотЯ бы на минуту, какой он тошнотворный, старый и никому не
нужный, тогда  он вспоминает, что принадлежит к одной  из самых родовитых  и
старинных  французских фамилий,  тогда  он, видно,  вспоминает, что его  имЯ
умрет  вместе с  ним, и, чтобы избавитьсЯ  от  этих мыслей, ему  надо скорее
чем-нибудь   занЯть  себЯ:   устроить  скандал,  переспать  с   каким-нибудь
красавчиком,  напитьсЯ,  подратьсЯ  или  просто  рассматривать свои  мерзкие
порнографические картинки.
     „жованни замолчал, вскочил и снова заходил взад и вперед по комнате.
     - Ќе знаю,  кто ему сегоднЯ так насолил, но когда он  пришел,  сразу же
напустил на себЯ деловой вид и  все выискивал, к чему бы прицепитьсЯ. Ќо все
было в ажуре, и он поднЯлсЯ к себе. Џотом через некоторое времЯ вызвал менЯ.
џ терпеть  не  могу  заходить  к нему в pied-a-terre на втором  этаже  бара,
потому что это всегда значило, что он хочет устроить  мне сцену. Ќо пришлось
пойти. Ћн  расхаживал в халате, от него несло духами. Ќе  знаю уж почему, но
как увидел его в этом халате, сразу разозлилсЯ. Ћн посмотрел на менЯ, словно
завзЯтаЯ кокетка - урод несчастный, тошнотворный, и тело у него, как скисшее
молоко. € вдруг спросил, как ты поживаешь. џ немного опешил - он раньше и не
заикалсЯ о тебе.  џ сказал, что ты живешь отлично, тогда он  спросил, вместе
ли мы живем. џ сначала подумал, может, лучше соврать, а  потом  решил, да  с
какой  стати  Я  буду  врать этому  вонючему педриле, и  сказал: "Bien sur",
стараЯсь  держать  себЯ в  руках.  ’огда он  стал  задавать такие  пакостные
вопросы,  что менЯ от  его  рожи и этих разговоров начало тошнить. џ сказал,
что такие  вопросы  не задает  даже  врач  или свЯщенник,  что  ему  бы надо
постыдитьсЯ  такое говорить  - Я  думал, что теперь  уж он отвЯжетсЯ.  Ђ он,
очевидно, ждал,  что  Я  ему  все  расскажу,  потому  что  разошелсЯ и  стал
выговаривать,  что подобрал  менЯ на улице,  et il a  fait ceci et il a fait
cela - все  длЯ  менЯ,  parce  - qu'il m'adorait, и то,  и это  припомнил  и
сказал,  что  Я  неблагодарный  и бесстыжий тип. Ќаверное, Я держалсЯ с  ним
глупо,  ведь несколько  месЯцев назад Я сумел бы  его укротить -он бы у менЯ
тогда повыл,  он бы у менЯ валЯлсЯ в  ногах и целовал их, je te jure! Ќо мне
не  хотелось  этого,  не  хотелось об него  пачкатьсЯ. џ  старалсЯ  говорить
спокойно и сказал, что никогда  ему не врал, что Я и раньше  говорил, что не
хочу быть его  любовником,  и все-таки он взЯл менЯ на работу,  а работал  Я
много и на совесть, и что разве Я виноват, если... если не питаю к  нему тех
чувств, которые он питает ко мне. ’огда он мне припомнил, что один раз такое
было, и Я ему не отказал, но Я  тогда буквально падал от голода, и менЯ чуть
не вырвало от его поцелуев. џ старалсЯ  не выходить из себЯ и урезонить его.
Џотом Я добавил:  "Mais a ce moment lбje n'avais pas un  copain. Ђ теперь  Я
уже не один, je  suis  avec un gars maintenant". џ надеЯлсЯ, что  он поймет,
ведь он всегда восхищалсЯ длинными романами и превозносил до небес верность.
Ќо на сей раз ничего не вышло. Ћн расхохоталсЯ, опЯть стал говорить про тебЯ
всЯкие  гадости,  что  ты  типичный  американец,  который  приехал  в  Џариж
позабавитьсЯ, так как у тебЯ дома такие забавы не прошли бы даром, и  что не
сегоднЯ - завтра ты  менЯ бросишь.  ’ут у менЯ лопнуло терпение, и Я сказал,
что получаю деньги не за то,  чтобы выслушивать всЯкий клеветнический вздор,
что у менЯ полно дел в баре, повернулсЯ и молча вышел.
     „жованни остановилсЯ прЯмо передо мной.
     - Њожно мне еще коньЯка?  - с улыбкой  спросил он.  -  џ больше не буду
бить стаканы.
     џ протЯнул ему  свой стакан. Ћн осушил  его и  отдал мне. џ не сводил с
него глаз.
     - ’ы не бойсЯ, все у нас наладитсЯ. џ, например, не боюсь.
     Ќо глаза у него были печальные, и он долго молчал, глЯдЯ в окно.
     -  ’ак  вот, -  продолжал он, - Я надеЯлсЯ, что  наш разговор исчерпан.
ђаботал и старалсЯ не думать о ѓийоме. Љак раз подошло времЯ аперитивов, сам
понимаешь, Я был  занЯт по горло. € тут вдруг Я  услышал,  как дверь наверху
скрипнула, и  в  эту же  минуту  Я  понЯл, что  случилось что-то  ужасное  и
непоправимое. ѓийом спустилсЯ в бар. Ћн  был теперь  тщательно  одет,  как и
подобает французскому  предпринимателю, и  сразу направилсЯ ко  мне. ‚ойдЯ в
бар, он ни с кем не поздоровалсЯ, лицо у него было белое и злое, и, конечно,
все обратили на  это  внимание и  ждали,  что будет дальше. —естно говорЯ, Я
подумал, что  он  менЯ ударит  или  даже застрелит, Я  решил,  что он совсем
свихнулсЯ  и  спрЯтал  в  кармане  револьвер.  ЌавернЯка  лицо у  менЯ  было
испуганное. Ћн встал за  стойку и стал говорить, что Я tapette, вор, и чтобы
Я  немедленно  убиралсЯ отсюда, не то он  вызовет полицию  и  упечет менЯ за
решетку.  џ так оторопел, что не  мог произнести  ни  слова, а он разорЯлсЯ,
люди слушали, и вдруг мне показалось, что Я падаю, падаю с какой-то огромной
высоты.  Џоначалу Я  даже не разозлилсЯ,  Я только  чувствовал, что  вот-вот
заплачу. „ыхание перехватило, с трудом верилось, что все это он говорил мне.
џ все  времЯ повторЯл: "—то  же Я  сделал,  что?", - но  он  мне  ничего  не
ответил, а громко закричал: "Mais tu ie sais, salop! ’ы отлично в