трел  на  •еллу, взываЯ о помощи.  Љаждую ночь старалсЯ  поглубже
запрЯтать в ее теле сознание своей вины и свой страх. †ажда обладаниЯ •еллой
сжигала  менЯ, как лихорадка, и, пожалуй, единственное,  что  Я мог делать -
это любить ее в постели.
     „жованни, конечно,  поймали. ђано  на  рассвете  его  нашли  на  барже,
стоЯщей на приколе  у набережной. ѓазетные  трепачи  вопили, что  он удрал в
Ђргентину, и все были потрЯсены известием  о  том, что он оказалсЯ под самым
носом у полиции, в центре Џарижа. Ќо эта подкупающаЯ неопытность преступника
не  внушила людЯм симпатии к нему. „жованни был преступником и притом жалким
и  неумелым,  совершившим  убийство по непонЯтным  причинам. ‚  самом  деле,
сначала считали, что мотив  убийства ѓийома - ограбление, но „жованни выгреб
из  его  карманов одну мелочь, не очистил кассу и даже  не подозревал о том,
что в шкафу  у  ѓийома был  другой бумажник, где  лежало сто тысЯч  франков.
„жованни  так  и  попалсЯ  с  ворованными деньгами.  Ћн  даже  не  сумел  их
потратить. „ва-три днЯ он ничего не ел, еле держалсЯ  на ногах, был бледный,
неопрЯтный. ‚  каждом газетном киоске  на  обозрение парижан была выставлена
его фотографиЯ. Њолодое, порочное,  напуганное,  удивленное лицо смотрело  с
портрета, точно ему  самому не  верилось,  как  это он,  „жованни,  дошел до
гильотины.  ѓлЯдЯ на него,  Я  понимал,  как сильно в нем желание  исправить
непоправимое,  как все  в  нем  восстает перед  неотвратимостью расплаты.  €
всЯкий  раз  мне казалось, что „жованни просит  у менЯ  помощи.  ‘пециальный
газетный  выпуск сообщал о  том, как  каЯлсЯ  этот  закоренелый убийца,  как
призывал ѓоспода и, рыдаЯ, твердил,  что  не хотел  совершать  преступлениЯ.
ѓазета смаковала подробности  убийства,  делаЯ упор  на том, "как"  оно было
совершено,  а не "почему".  €стиннаЯ  причина была слишком страшнаЯ, слишком
откровеннаЯ длЯ газеты и слишком сложнаЯ, чтобы „жованни открыл ее.
     ‚ Џариже Я, вероЯтно, был единственный, кто знал, что „жованни не хотел
убивать ѓийома, кто сумел вычитать из  газетных строк, почему он это сделал.
Њне снова вспомнились тот вечер в нашей  комнате и его рассказ о том, за что
ѓийом  выкинул  его  на улицу. џ снова слышал его голос, видел  перед  собой
искаженное  гневом лицо и  слезы на глазах. џ знал,  какой  он  самолюбивый,
знал, как  ему  нравилось  чувствовать  себЯ  debrouillarc  и  бросать вызов
окружающим, Я словно бы видел, с какой развЯзной самоуверенностью он  входит
в бар ѓийома: ‘путавшись с  †аком, он,  должно быть,  понЯл,  что с  любовью
покончено навсегда, а раз так, то он  может делать  с ѓийомом  все,  что ему
вздумаетсЯ. ‘обственно, это могло  произойти и  раньше, но  ему  не хотелось
ломать  себЯ, он хотел  оставатьсЯ самим собой - „жованни.  ѓийом,  конечно,
знал (†ак не  преминул ему сообщить), что „жованни рассталсЯ со своим ami de
coeur.  Њожет быть, он со свитой телохранителей  даже  поЯвлЯлсЯ пару раз на
вечеринках у †ака.
     € ѓийом, навернЯка, знал, как и все завсегдатаи его  бара, что „жованни
бросил  любовник,  теперь  он  свободен, а,  стало  быть,  доступен и  готов
пуститьсЯ  во все  тЯжкие  -  такое  случалось  с  каждым  из  этой  братии.
ЏредставлЯю,  какой праздник был  в  баре,  когда „жованни, самоуверенный  и
развЯзный, поЯвилсЯ на пороге.
     џ так и слышу голоса:
     - Alors, tu es  revenue, -  ѓийом  смотрит  на „жованни  с  откровенным
желанием.
     „жованни  видит,  что  ѓийом   держитсЯ  с  откровенным  дружелюбием  и
понимает,  что тот не будет вспоминать о скандале,  который учинил в прошлый
раз.  € все равно „жованни тошнит от его  вида, от  его запаха, голоса и его
жеманства.  Ћн смотрит  на  ѓийома,  стараЯсь  не  думать  о нем,  а  просто
улыбаетсЯ  в  ответ,  но  его тошнит и от улыбки ѓийома. Ђ тот,  разумеетсЯ,
ничего не замечает и предлагает „жованни выпить.
     - џ думаю, тебе нужен бармен? - спрашивает „жованни.
     - ’ак  ты  пришел просить работу? Ђ Я думал, что  твой американец купил
тебе нефтЯную скважину в ’ехасе.
     - Ќет, мой американец... тю-тю, - „жованни развел руками.
     Ћба смеютсЯ.
     - ‚се американцы такие. Ќа них нельзЯ полагатьсЯ, - наставлЯет ѓийом.
     -   C'est  vrai,  -  отвечает  „жованни,  допивает  коньЯк,  неуверенно
оглЯдываетсЯ   вокруг,  возможно,   даже   не  чувствуЯ   своей  робости,  и
насвистывает. ѓийом уже не может оторвать от него восхищенных глаз, не может
совладать со своими руками.
     - Џриезжай попозже, к закрытию, потолкуем о деле, - наконец говорит он.
     „жованни кивает  и выходит  из бара. Ќаверное, потом он встречает своих
приЯтелей  по  ремеслу,  болтает  с  ними,  смеетсЯ  и,  чтобы убить  времЯ,
напиваетсЯ длЯ  храбрости.  …му  нестерпимо  хочетсЯ,  чтобы  один  из  этих
мальчиков отговорил  его идти к  ѓийому,  убедил  бы его, что  не  надо  ему
отдаватьсЯ.  Ќо  приЯтели говорЯт  о том, что  ѓийом богат, что он старый  и
глупый педрила, и что, если не терЯтьсЯ, то можно его хорошо подоить.
     Ќа бульваре нет никого, кто бы поговорил с ним и протЯнул  руку помощи.
„жованни чувствует, что он гибнет. Ћн бредет один, то и дело останавливаЯсь.
…му  хочетсЯ повернуть назад, бежать без  оглЯдки, но бежать некуда.  „орога
одна - в бар ѓийома.
     Ћн еще раз окидывает взглЯдом длинную темную улицу, точно ищет кого-то,
но на улице нет  ни души, и  „жованни входит в  бар. ѓийом сразу же замечает
его и украдкой  манит к себе  наверх. „жованни поднимаетсЯ по лестнице. Ќоги
дрожат. ‚от он в спальне ѓийома, вокруг - шелковое пестрое трЯпье, приторный
запах духов. „жованни напрЯженно смотрит на постель ѓийома.
     Ќо  тут поЯвлЯетсЯ он  сам, „жованни  выдавливает  из  себЯ улыбку. Ћни
пьют. ѓийому  не терпитсЯ, его жирное тело дрожит, он весь в испарине, но от
каждого  прикосновениЯ  ѓийома  „жованни  все  больше  сжимаетсЯ,  в  комок,
стараЯсь  увильнуть  от  его  рук.  ѓийом  исчезает  за  перегородкой, чтобы
переодетьсЯ,  вскоре  поЯвлЯетсЯ  в  своем  шикарном  разноцветном  халате и
требует, чтобы „жованни тоже разделсЯ.
     €, наверное, „жованни в эту минуту понимает, что  этого ему не вынести,
никаким  усилием  воли не  преодолеть  ему  отвращениЯ  к  ѓийому. ’огда  он
вспоминает о работе. ‘тараетсЯ уговорить  ѓийома, говорит  трезвые, разумные
слова, но  уже поздно. ѓийом  наступает неотвратимо, и „жованни, измученный,
полубезумный,   уступает,   терЯет  почву  под  ногами,  сдаетсЯ,  и   ѓийом
торжествует. …сли бы этого не случилось, уверен, „жованни не убил бы его.
     Ќо „жованни, тЯжело дыша, лежит на кровати, а  ѓийом, удовлетворив свою
похоть, снова принимает деловитый вид и, расхаживаЯ  взад-вперед по комнате,
разглагольствует о том, почему „жованни больше не может у  него работать. Ќо
как ѓийом не изворачиваетсЯ, истинную причину отказа прекрасно понимают оба.
„жованни, точно  постаревшаЯ кинозвезда,  утратил свою огромную  власть  над
ѓийомом. ’еперь  он открыт  нараспашку  длЯ  чужих  глаз, его  тайна узнана.
„жованни это понимает, и Ярость, копившаЯсЯ в нем долгие месЯцы, закипает, а
воспоминание о  руках и  губах ѓийома  подливает масла  в  огонь.  Ћн  молча
смотрит на ѓийома и вдруг срываетсЯ на крик. ’от отвечает  тем  же. ‘ каждым
произнесенным словом у „жованни  все сильнее кружитсЯ  голова, перед глазами
плывут черные круги. ѓийом - на седьмом небе от счастьЯ, он гоголем ходит по
комнате.  Ћн  кривлЯетсЯ и  пыжитсЯ  изо всех  сил,  наслаждаЯсь  состоЯнием
„жованни. ѓийом выговаривает ему самодовольно и уверенно,  злорадно замечаЯ,
что на  шее у „жованни напрЯгаютсЯ жилы. ђадуЯсь, что они поменЯлись ролЯми,
ѓийом что-то говорит, бросает одну за другой обидные фразы, ругательства или
Язвительные  насмешки,  и  вдруг он  читает  в  глазах онемевшего  от  ужаса
„жованни, что сболтнул лишнего и что этого уже не поправить.
     „жованни схватил  его за шиворот и ударил по  лицу, вышло это невольно,
бессознательно, но от этого удара, от прикосновениЯ к ѓийому сердце „жованни
точно  вырвалось  из  тЯжелых пут, и  теперь  наступил его черед насладитьсЯ
местью.  Љомната перевернулась  вверх дном,  в нос  ударил  приторный  запах
духов, полетели в стороны лоскутки дорогого халата. ѓийом рвалсЯ из комнаты,
но  „жованни не пускал его. ’еперь уже он неотвратимо наступал на ѓийома. €,
вероЯтно, в ту минуту, когда ѓийом вцепилсЯ  в  дверную  ручку,  надеЯсь  на
спасение, „жованни  набросил ему  на шею  кушак от его  нарЯдного  халата  и
затЯнул. Ћн не выпускал его  из рук,  плакал, проклинал ѓийома, и чем больше
тЯжелело тело ѓийома, тем легче руки „жованни затЯгивали петлю.
     Ќаконец ѓийом рухнул, „жованни  тоже рухнул  на  пол, и эта комната,  и
Џариж, и весь мир черной тенью смерти нависли над ним.
     Љогда мы нашли, наконец,  подходЯщий дом, Я понЯл, что мне здесь делать
нечего. Њы нашли его,  но он был мне не нужен. Ќо ничего  изменить  Я уже не
мог,  да и не хотел. Џоначалу  мне  думалось,  что  лучше  всего  остатьсЯ в
Џариже,  быть  поближе к „жованни,  может, даже навестить его в тюрьме. Ќо Я
знал, что это не имеет смысла. ‘ ним один раз виделсЯ †ак, который постоЯнно
общалсЯ с адвокатом „жованни и со мной. †ак убеждал менЯ в  том, что  Я  без
него  прекрасно  понимал  -  ни Я,  да и никто на  свете  не в силах  помочь
„жованни.
     Ћн  решил умереть. ‘озналсЯ в убийстве,  которое Якобы  совершил, чтобы
раздобыть  денег. ѓазеты смаковали  скандальные  подробности. Ћбсасывали то,
как  ѓийом  вышвырнул  „жованни  из бара.  Ћни изображали  ѓийома  несколько
эксцентричным,  но благородным  и  бескорыстным благодетелем  и  сетовали на
судьбу, котораЯ свела его с таким жестоким и неблагодарным проходимцем,  как
„жованни.  Џотом  газетнаЯ шумиха  улеглась. „жованни сидел в тюрьме и  ждал
суда.
     Ђ мы с •еллой переехали в новый дом. ‚озможно, вначале Я надеЯлсЯ, что,
хотЯ Я ничего не смогу  сделать длЯ „жованни, мне удастсЯ что-нибудь сделать
длЯ  •еллы. „олжно быть, Я надеЯлсЯ,  что и •елла чем-нибудь поможет мне. Ќо
она была бессильна,  потому что мне все было невмоготу, и дни  тЯнулись, как
будто Я сам сидел в одиночной камере. џ не мог выбросить из головы „жованни.
†изнь  превратилась в лихорадочное  ожидание вестей,  поступавших  от  †ака.
Љогда Я думаю о той осени,  помню только одно: Я жду суда вместе с „жованни.
Ќаконец он состоЯлсЯ. „жованни  признали виновным  и приговорили  к смертной
казни. ‚сю зиму Я считал дни, и жизнь превратилась в сплошной кошмар.
     Ќемало страниц написано о том, как любовь превращаетсЯ в ненависть, как
душевный   холод  приходит   на  смену  умершей  любви.   ќто  поразительнаЯ
метаморфоза! ‚се было  куда страшнее, чем толковали  об  этом  книжки,  куда
страшнее, чем Я себе это представлЯл.
     ’рудно сказать,  когда Я впервые понЯл, что  •елла мне надоела,  что ее
тело приелось мне, что оно непривлекательно и, вообще, она  менЯ раздражает.
‚се произошло как-то вдруг, хотЯ копилось исподволь  давным-давно.  џ смутно
замечал это,  когда  •елла кормила  менЯ  ужином  и, наклонившись,  легонько
касалась   кончиками  грудей   моего   плеча.  Ћт   отвращениЯ  менЯ   прЯмо
передергивало. ђаньше мне  нравилсЯ  приЯтный, какой-то  домашний  запах  ее
бельЯ,   развешенного  в  ванной  комнате.  ’еперь  же  оно  оскорблЯло  мое
эстетическое чувство  и всегда  казалось грЯзным.  …е тело, прикрытое  этими
дурацкими трЯпками,  стало казатьсЯ мне до смешного нелепым. Љогда Я смотрел
на голые округлости  ее тела, мне до смерти хотелось, чтобы оно было скроено
грубее и крепче,  как у „жованни. …е  полные груди наводили на менЯ ужас,  и
когда  она лежала подо  мной, Я вздрагивал  при  мысли, что живым мне  из ее
объЯтий  не  вырватьсЯ. ‘ловом, то,  что прежде пленЯло  и  возбуждало менЯ,
теперь вызывало отвращение.
     „умаю,  что  никогда  в  жизни мне  не  было  так страшно. Љогда  руки,
сжимавшие  •еллу, невольно ослабевали, Я вдруг  понимал, что  стою  у самого
краЯ пропасти  и изо всех сил цеплЯюсь за •еллу, надеЯсь на спасение. Љаждый
раз, когда  руки против  моей воли разжимались, Я слышал, как в этой  бездне
воет  ветер, Я чувствовал, как сердце замирает и бешено противитсЯ  роковому
падению.
     ‘начала  Я  думал,  что  все дело в  том, что  мы слишком  много бываем
наедине, поэтому Я предложил •елле немножко попутешествовать. Њы прокатились
в Ќиццу, в  Њонте-Љарло, Љанны и Ђнтибу. Ќо денег было мало, а зимой  на юге
”ранции нужна куча денег. Њы без конца бегали в кино, подолгу засиживались в
пустых дешевых  барах, много  гулЯли.  €  всегда молча.  Џолучалось, что нам
больше нечего сказать друг  другу. —асто пили, особенно набиралсЯ  Я. •елла,
вернувшаЯсЯ  из  €спании  такой  загорелой,  сиЯющей,  жизнелюбивой,  как-то
сникла, побледнела, казалась  настороженной и неуверенной в себе. Ћна больше
не спрашивала,  что со мной, она свыклась с мыслью,  что либо Я сам не знаю,
либо промолчу. Ћна молча наблюдала за мной. џ ловил на себе ее настороженный
взглЯд,  терЯлсЯ  и еще  сильнее  ненавидел  ее. џ смотрел  на  ее  строгое,
грустное лицо и терзалсЯ от сознаниЯ своей страшной вины перед ней.
     Ќаша  жизнь теперь  зависела  от автобусного  расписаниЯ.  Њы частенько
встречали  зимнее  утро  в  темном   зале   ожиданиЯ  или  мерзли  на  улице
какого-нибудь безлюдного захудалого городишка. „омой приезжали на рассвете и
сразу заваливались спать, не чувствуЯ ног от усталости.
     ‘транно,  но в  эти утра у менЯ  еще  хватало  сил заниматьсЯ  любовью.
Њожет, эти бессонные  ночи каким-то таинственным образом возбуждали менЯ, не
знаю. Ќо  любовь была уже не та. —то-то переменилось: ни чувства новизны, ни
радости, ни умиротворениЯ, ни горЯчки - все было иным.
     Џо  ночам  менЯ  мучили  кошмары, иногда  Я  просыпалсЯ от  собственных
криков, иногда Я  так сильно стонал, что •елла  будила менЯ.  Љак-то раз она
сказала:
     - џ хочу, чтобы ты мне все рассказал. ‚ыговорись, и Я помогу тебе.
     Њне  стало стыдно и больно, Я вздохнул и растерЯнно мотнул  головой. Њы
сидели в  гостиной,  в  той самой, где Я  сейчас стою. •елла сидела в мЯгком
кресле под лампой с раскрытой книгой на коленЯх.
     - ’ы  очень хорошаЯ, - сказал Я и, помолчав, добавил, - пустЯки.  ‘коро
пройдет. ќто нервы шалЯт.
     - Ќет, это из-за „жованни, - сказала она.
     џ внимательно посмотрел на нее.
     -  ’ы  ведь думаешь,  что поступил жестоко, оставив  его одного  в  его
комнате? - осторожно спросила  она. - Ќе надо казнить себЯ за то, что с  ним
случилось.  Џойми,  милый,  ты  же  ничем  ему  не мог  помочь. ‡ачем же так
мучитьсЯ?
     - Ћн был очень красивый, - сказал Я.
     ‘лова вырвались сами  собой, и Я  почувствовал, что  дрожу. џ подошел к
столу, на котором стоЯла бутылка,  и налил виски в стакан. •елла не спускала
с менЯ глаз. €  хотЯ Я больше всего боЯлсЯ проговоритьсЯ, молчать  тоже было
невмоготу. Ђ, может, мне даже хотелось проговоритьсЯ.
     - џ  не могу  избавитьсЯ от мысли, что сам  толкнул его под нож. Ћн так
хотел,  чтобы  Я  осталсЯ  с ним  в его  комнате, он умолЯл менЯ.  џ тебе не
говорил, но в  ту ночь, когда Я  ходил к нему за вещами, у нас дело дошло до
драки. џ осексЯ, прихлебнул виски и добавил:
     - „жованни плакал.
     - Ћн тебЯ любил,  - сказала •елла. - Џочему ты мне об этом не  говорил?
€ли сам не знал?
     џ отвернулсЯ, чувствуЯ, что краснею.
     - Ќо  ты-то в этом не виноват, -  продолжала  она,  -  как ты не можешь
понЯть? ’ы же не мог запретить  ему  в тебЯ влюбитьсЯ! € ты не  мог помешать
ему... убить этого ужасного человека!
     - ’ы же ничего об этом не знаешь, - пробормотал Я, - ничего не знаешь.
     - џ вижу, как ты мучаешьсЯ.
     - Ќет, только Я один знаю, как Я мучаюсь.
     - „эвид, не уходи в себЯ, пожалуйста, не уходи. џ помогу тебе.
     - •елла, девочка моЯ, Я знаю, что ты хочешь помочь. Ќо дай мне прийти в
себЯ. ќто все скоро пройдет.
     -  џ уже  не раз  это  слышала, -  сказала  она  устало, потом спокойно
посмотрела на менЯ долгим взглЯдом и спросила:
     - „эвид, а тебе не кажетсЯ, что пора ехать домой?
     - „омой? ‡ачем?
     - Ђ зачем мы  торчим в этом доме?  € сколько еще ты собираешьсЯ  сидеть
здесь и есть себЯ  поедом?  € подумай,  наконец,  обо мне.  Ћна  поднЯлась и
подошла ко мне.
     -  Џоедем домой, прошу  тебЯ,  „эвид.  џ хочу выйти  замуж,  хочу иметь
детей,  хочу жить в  своем  доме, хочу  тебЯ. Џрошу тебЯ,  „эвид,  зачем нам
тратить здесь попусту времЯ?
     џ быстро отпрЯнул от •еллы. Ћна застыла у менЯ за спиной.
     - ‚ чем дело, „эвид? —его ты хочешь?
     - Ќе знаю, сам не знаю.
     - —то ты скрываешь от менЯ? Џочему не скажешь мне всю правду? ‘кажи мне
правду, „эвид.
     џ повернулсЯ и посмотрел ей в глаза.
     - •елла, потерпи немножко, еще немножко потерпи...
     - „а Я согласна, -  закричала она, - но ты-то где?  ’ы все времЯ где-то
витаешь, и Я не могу тебЯ найти. ѓосподи, если б ты только позволил мне быть
рЯдом...
     Ћна заплакала. џ обнЯл ее. Ћбнимал ее и ничего не чувствовал. џ целовал
ее соленые от  слез глаза и шептал, шептал ей  какой-то вздор. џ чувствовал,
что ее тело напрЯглось от желаниЯ встречи с моим телом, а сам Я противилсЯ и
уклонилсЯ от этой встречи.  € тогда  Я опЯть понЯл, что падаю в пропасть.  џ
отодвинулсЯ от нее, и она вдруг задергалась, как кукла на веревочке.
     - „эвид, позволь мне быть женщиной.  „елай со мной, что хочешь, мне все
равно. џ отпущу длинные волосы, Я брошу курить, Я выкину книги.
     •елла попыталась улыбнутьсЯ, и от этой улыбки у менЯ защемило сердце.
     - „эвид, позволь мне быть женщиной, возьми  менЯ. Ѓольше мне  ничего не
надо, ничего, все остальное безразлично.
     Ћна опЯть прильнула ко мне, а Я стоЯл, как истукан. Ћна тормошила менЯ,
с отчаЯньем и трогательной доверчивостью заглЯдываЯ в глаза.
     - Ќе бросай  менЯ опЯть  в этот хаос, „эвид.  Џозволь мне быть рЯдом  с
тобой.
     Ћна целовала менЯ. Ќо мои губы  оставались холодными. Ћни будто  ничего
не   чувствовали.  Ћна  снова  целовала  менЯ,  Я  закрыл  глаза,   чувствуЯ
неимоверную  тЯжесть  во всем теле. Љазалось,  мое  тело  никогда  больше не
откликнетсЯ на  ее желание, никогда не  отзоветсЯ на  мольбу  ее чувственных
рук. Ќо когда оно все же проснулось, Я как бы  отделилсЯ от него и откуда-то
с  высоты,  где  воздух  морозный  и  жесткий,  наблюдал  за  тем,  как  мое
безучастное тело бьетсЯ в объЯтиЯх чужого человека.
     ‚ тот вечер, а, может, на другой день, не помню, Я дождалсЯ, пока •елла
уснет, и один уехал в Ќиццу.
     ‡а ночь Я исходил все бары этого сверкающего огнЯми города, а под утро,
одуревший  от  спиртного и  похоти,  уже  поднималсЯ  по  лестнице  какой-то
подозрительной гостиницы. ‘о мной по лестнице поднималсЯ матрос. Ђ  назавтра
к  вечеру вдруг выЯснилось,  что отпуск у  матроса не кончилсЯ и  что у него
есть приЯтели. Љ  ним мы  и отправились. Џровели там ночь и два днЯ подрЯд с
ними не расставались. Џоследнюю ночь мы пили в  каком-то переполненном баре.
џ стоЯл  у стойки, еле  держась на ногах. ‚ кармане  - ни  гроша. € вдруг  в
зеркале Я  увидел  лицо  •еллы. ‘начала  Я решил,  что сошел  с  ума,  потом
обернулсЯ. ‚ыглЯдела она измученной и жалкой.
     „овольно долго мы  молчали.  џ чувствовал,  что матрос  с  любопытством
наблюдает за нами.
     - Ћна, видно, ошиблась и не туда забрела? - спросил он менЯ наконец.
     •елла посмотрела на него и улыбнулась.
     - …сли бы Я ошиблась только в этом! - сказала она.
     ’огда матрос уставилсЯ на менЯ.
     - ‚от, - сказал Я, - теперь ты знаешь все.
     - Џо-моему, Я это давно  знаю, - ответила она и, повернувшись, зашагала
к выходу.
     џ бросилсЯ за ней. Њатрос схватил менЯ за рукав.
     - Љто это? ’воЯ...
     џ кивнул.  Ћн  так  и  застыл  с  разинутым  от  удивлениЯ  ртом. Џотом
пропустил менЯ,  поспешно  проскользнул мимо и, уже  стоЯ на пороге, услышал
его смех.
     Њы с •еллой молча шли по  холодным  незнакомым  улицам. Љазалось, город
вымер и этой ночи не будет конца.
     -  ‹адно, - сказала  •елла, - Я еду  домой. ѓосподи,  и  зачем Я только
оттуда уехала!
     ‚ то утро, укладываЯ вещи, •елла сказала мне:
     -  Ѓольше ни минуты  здесь  не останусь, а то  забуду, что  значит быть
женщиной.
     Ћна была совершенно спокойна и очень красива.
     - ‚рЯд ли женщина может об этом забыть, - заметил Я.
     - Ќет, есть такие  женщины, которые забыли, что быть женщиной и терпеть
унижениЯ и обиды - не одно и то же. ’олько Я  этого не забыла, -  продолжала
она, -  хотЯ  и  жила  с тобой. Џоэтому Я и уезжаю из этого дома, скорей  бы
сесть в такси, на поезд, на пароход - только подальше от тебЯ.
     џ стоЯл  на пороге нашей бывшей спальни и  смотрел, как она мечетсЯ  по
комнате с лихорадочной поспешностью,  точно человек, который собралсЯ бежать
- она бросалась то к открытому чемодану, то к Ящику комода, то к шкафу,  а Я
молча  стоЯл  на  пороге  и наблюдал  за  ней.  ‘лова, будто хлебный  мЯкиш,
залепили мне глотку, и Я не мог произнести ни звука.
     - •елла, пойми хотЯ  бы, - с трудом  выдавил  Я, -  что  если Я кого  и
обманывал, так не тебЯ.
     Ћна резко повернулась, лицо у нее было страшное.
     - ђазве ты не со мной спал, не менЯ привез в этот  страшный дом,  в это
никуда, не на мне хотел женитьсЯ?
     - Џросто Я хочу сказать, -  попыталсЯ объЯснить Я, - что Я прежде всего
обманывал самого себЯ.
     - ќто, разумеетсЯ, менЯет дело, - сказала •елла насмешливо.
     - Љак ты  не  понимаешь, -  закричал  Я,  -  ведь Я  не хотел,  чтоб ты
страдала из-за менЯ, это вышло против моей воли.
     -  Ќе  кричи, -  сказала  •елла, - вот уеду,  можешь  кричать,  сколько
угодно.  Џусть услышат эти  холмы  и крестьЯне, как ты  виноват и  как  тебе
нравитсЯ чувствовать свою вину.
     Ћна опЯть  заметалась по  комнате,  но  не так лихорадочно, как прежде.
Њокрые волосы падали на лоб, лицо было влажным. Њне хотелось протЯнуть руки,
обнЯть ее и утешить. Ќо какое тут могло быть утешение? Ћдна мука длЯ обоих.
     Ћна укладывала вещи, не глЯдЯ на менЯ, внимательно рассматривала каждую
трЯпку, точно сомневалась, не чужаЯ ли она.
     -  Ќо  Я знала  об этом, знала, -  продолжала  она,  - поэтому  мне так
стыдно.  џ  видела  это  каждый раз, когда  ты  смотрел  на  менЯ, постоЯнно
чувствовала,  когда  мы  ложились в  постель. Џочему ты тогда  не сказал мне
правду? ‚ыжидал,  пока Я сама  об  этом  заговорю?  Љакой ты  жестокий!  ‚се
взвалить на мои плечи! џ  надеЯлась, что  ты  первым начнешь разговор и была
права - женщины всегда ждут объЯснений от мужчин. €ли ты этого не знаешь?
     џ молчал.
     - Њне  не пришлось  бы торчать в этом доме, не  пришлось бы ломать себе
голову, как пережить это долгое возвращение назад. „авно бы Я сидела в своем
родном  доме, ходила  бы  на  танцы,  и какой-нибудь парень  был бы не прочь
переспать со мной, и Я не ломалась бы - почему нет?
     •елла нервно улыбнулась,  зажав  в руке кучу  нейлоновых  чулок,  потом
осторожно принЯлась запихивать их в чемодан.
     - ’огда  Я сам  ничего не знал. џ  хотел одного:  поскорее вырватьсЯ из
комнаты „жованни.
     -  ‚от ты и вырвалсЯ, -  ответила  она, - а теперь Я вырываюсь из этого
дома, и только бедный „жованни... поплатилсЯ за все головой.
     ќто была безобразнаЯ шутка. •елла метила мне в самое  больное место, но
ЯзвительнаЯ улыбка у нее не получилась.
     -  Ќет, этого Я  никогда  не пойму, - наконец  сказала она и поднЯла на
менЯ  глаза,  точно Я мог объЯснить ей, что  к чему, - как  мог  этот жалкий
воришка так изломать  твою жизнь? „а  и  мою тоже.  Ќет,  американцам нельзЯ
ездить  в  …вропу,  -  продолжала  она,  попробовала  рассмеЯтьсЯ  и   вдруг
заплакала.
     -  Џобывав  здесь,  они уже  не смогут быть  счастливыми, а кому  нужен
американец, если он несчастлив. ‘частье - это все, что у нас есть.
     Ћна заплакала навзрыд и бросилась ко мне. џ обнимал ее в последний раз.
     - Ќеправда, неправда, - бормотал Я, - дело не только в счастье, в нашей
жизни есть вещи и поважнее. ’олько подчас они нам дорого обходЯтсЯ.
     - ѓосподи, как Я тебЯ  хотела! ’еперь  каждый встречный мужчина  станет
напоминать мне о тебе.
     Ћна снова попробовала рассмеЯтьсЯ:
     - Њне его жаль! †аль всех мужчин и жаль себЯ!
     - •елла, если ты когда-нибудь будешь счастлива, попробуй простить менЯ.
     Ћна отшатнулась от менЯ.
     - Ќет, Я разучилась  понимать, что такое счастье и  что такое прощение.
†енщина  создана длЯ того,  чтобы ее вел мужчина,  но мужчин нет, их же нет!
’ак что же нам делать, что?
     Ћна  подошла к  шкафу,  достала  пальто,  порылась  в  сумочке,  вынула
пудреницу и, смотрЯсь в зеркальце, вытерла глаза и накрасила губы.
     -  Џомнишь, как  это говоритсЯ в  детской книжке, маленькие  девочки не
похожи  на маленьких мальчиков. Њаленьким девочкам нужны маленькие мальчики,
а мальчикам, - она с треском защелкнула пудреницу, - Я уже никогда не пойму,
что им нужно, и никогда они мне этого не объЯснЯт. ЌавернЯка не сумеют.
     Ћна пригладила  волосы, откинула прЯдь со лба. ‚ тЯжелом черном пальто,
с сильно накрашенными губами, она снова показалась  мне как когда-то  прежде
холодной, ослепительной и невероЯтно беззащитной женщиной.
     - „ай мне что-нибудь выпить, - сказала она,  - пока  ждем такси, выпьем
за  добрые  старые времена. Ќа  вокзал провожать менЯ не надо. Ѓуду пить §сю
дорогу до  Џарижа, а потом до самого дома, пока не переплывем этот проклЯтый
океан.
     Њы  пили  молча,  прислушиваЯсь,  не  подошло  ли такси.  Ќаконец  шины
зашуршали о  гравий,  и мы  увидели  горЯщие фары.  офер просигналил. •елла
поставила стакан, запахнула пальто и направилась к двери. џ взЯл чемоданы  и
пошел  следом  за  ней.  Џока  вдвоем  с  шофером  мы  укладывали чемоданы в
багажник, Я все старалсЯ найти слова, которые хоть немного утешили бы •еллу.
Ќо так ничего и  не придумал. Ћна тоже ничего не сказала.  ‘тоЯла под темным
зимним небом  и смотрела  куда-то  мимо  менЯ.  Љогда  все  было  готово,  Я
повернулсЯ к ней.
     - •елла, ты правда не хочешь, чтобы Я проводил тебЯ на вокзал?
     - „о свиданьЯ, „эвид.
     Ћна взглЯнула  на менЯ и протЯнула руку, она была холоднаЯ и сухаЯ, как
ее губы.
     - „о свиданьЯ, •елла.
     Ћна  села  в такси. џ  проводил  взглЯдом машину  и помахал на прощанье
рукой, но •елла не обернулась.
     ѓоризонт  за  окном постепенно светлеет,  и серое небо  окрашиваетсЯ  в
пурпурно-синие тона.
     —емоданы  упакованы, в доме  прибрано. Љлючи лежат  на столе.  ЋстаетсЯ
только переодетьсЯ. Љогда горизонт станет розовым,  Я сЯду  в автобус, доеду
до городского вокзала, и поезд, вынырнувший из-за  поворота,  повезет менЯ в
Џариж. ’олько Я почему-то никак не могу сдвинутьсЯ с места.
     Ќа столе лежит небольшой голубой конверт с запиской от †ака,  в которой
он сообщает о дне казни „жованни.
     џ наливаю  себе  немного виски и  слежу за своим  отражением в  оконном
стекле.  Ћтражение  постепенно расплываетсЯ,  словно Я таю  на  глазах.  ќто
выглЯдит довольно забавно, и Я смеюсь.
     Ќаверное, сейчас перед „жованни распахиваютсЯ ворота и с тЯжелым лЯзгом
закрываютсЯ  за  ним.  Џоследние  в  его  жизни  ворота.  Ђ,  может, уже все
кончилось или, наоборот, только началось. Ђ, может, он все еще сидит в своей
камере  и вместе  со  мной наблюдает за  тем, как занимаетсЯ день. Њожет,  в
конце  коридора  уже  слышатсЯ  голоса  трех  дюжих  конвоиров  в черном,  и
позванивает свЯзка ключей, которые держит один из них. ’юрьма молчит, тюрьма
ждет, замираЯ от страха. „жованни казнЯт одного? €ли в этой стране казнЯт не
в одиночку, а группами? Љто его знает. € что он сказал свЯщеннику?
     - ЏереоденьсЯ, - говорит мне внутренний голос, - опоздаешь.
     џ иду в  спальню, на  кровати валЯетсЯ  моЯ одежда,  уложенный  чемодан
раскрыт. џ начинаю раздеватьсЯ. ‚ этой комнате стоит зеркало во всю стену. џ
помню о нем и его боюсь.
     ‹ицо „жованни  все времЯ стоит у  менЯ перед  глазами, точно неожиданно
вспыхнувший  огонек  в  ночи.  …го  глаза  горЯт  как у тигра,  поджидающего
смертельного врага.
     џ не могу понЯть, что в его глазах: если это ужас, то такого Я  никогда
не испытал, если страдание, то  такое менЯ миновало.  ‚от шаги приближаютсЯ,
вот поворачиваетсЯ ключ в замке,  вот  конвоиры хватают его. Ћн вскрикивает.
Ћни толкают его  к  двери камеры,  коридор стелетсЯ  перед ним, как огромное
кладбище  прошлого,  тюрьма  поглощает  „жованни.   Њожет,  он  стонет  или,
наоборот, не  издает ни звука. ЌачинаетсЯ его долгое  путешествие, последнее
путешествие. €ли, может, он вскрикивает, и уже не в силах замолчать, кричит,
надрываЯсь, кричит, а вокруг только каменные стены и железные  решетки. Ќоги
у него подкашиваютсЯ, тело деревенеет, а сердце стучит, как молот. Њожет, он
весь  в испарине или нет? Ћн  сам идет или его тащат?  “ них мертваЯ хватка,
ему уже не вырватьсЯ!
     Џозади длинный коридор,  железные  лестницы,  камеры,  тюрьма  -  он  в
молельне у  свЯщенника. Ћн стоит  на коленЯх. ’еплЯтсЯ свечи, на него глЯдит
пречистаЯ дева.
     Ћ, пресвЯтаЯ дева ЊариЯ...
     “  менЯ липкие  руки,  а тело - белое, сухое,  жалкое. џ краешком глаза
подглЯдываю за собой в зеркало.
     Ћ, пресвЯтаЯ дева ЊариЯ...
     Ћн целует распЯтие,  приникает  к нему. Ќо  свЯщенник мЯгко  отнимает у
него распЯтие. „жованни поднимают на ноги. ќто еще не конец пути. ’еперь они
направлЯютсЯ к другой двери.  „жованни стонет. Ћн хочет сплюнуть, но  во рту
все  пересохло. Ћн не решаетсЯ даже  попросить у них  разрешениЯ помочитьсЯ,
чтобы  оттЯнуть времЯ. Ћн знает, что за дверью, котораЯ  сейчас закроетсЯ за
ним, его неминуемо ждет нож. ‚от он, выход из этого  грЯзного мира, вот оно,
избавление от грЯзной плоти, о котором „жованни столько мечтал!
     Џоздно, уже поздно...
     Њое отражение в зеркале притЯгивает менЯ, как магнит.  џ смотрю на свое
тело,   осужденное  на  смерть.  Ћно  стройное,  крепкое,  холодное  -  само
воплощение таинственности.  —то  им  движет,  чего  оно хочет - не знаю. Ћно
заключено в этом зеркале,  как в ловушке времени,  но оно спешит пробитьсЯ к
свету истины.
     Љогда Я  был ребенком, Я  говорил,  как ребенок,  воспринимал  мир, как
ребенок, думал, как ребенок, но, когда стал взрослым, Я забыл о детстве.
     џ очень хочу, чтобы это пророчество сбылось. џ хочу разбить это зеркало
и освободитьсЯ. џ смотрю на свой член - причину  всех  несчастий - и  думаю,
как спасти его от греха, как уберечь от гибели. Џуть к могиле уже началсЯ, а
путь к полному распаду уже  наполовину пройден. € ключ к избавлению, который
бессилен спасти мое тело от него самого, спрЯтан в моей плоти и крови.
     € вот дверь  -  перед ним.  ‚округ  „жованни  темнота,  а в  его душе -
тишина.  „верь отворЯетсЯ,  он  один,  отторгнутый от  всего мира. ЉрошечнаЯ
полоска неба как бы кричит ему слова прощениЯ, но он ничего не слышит. Џотом
все  темнеет у него в  глазах, он падает в  бездну, и начинаетсЯ  его  новый
путь.
     Ќаконец Я  отрываю взглЯд  от  зеркала и  спешу  прикрыть  свою наготу,
котораЯ  никогда не казалась  мне  такой  порочной  и  которую  Я  хотел  бы
сохранить в чистоте. џ должен, должен верить, что волЯ милосердного ѓоспода,
приведшаЯ менЯ сюда, выведет заблудшего к свету.
     Ќаконец Я выхожу во  двор и запираю дверь. Џерехожу дорогу, кладу ключи
в  почтовый  Ящик своей хозЯйки. Џотом смотрю на дорогу, где  стоЯт  местные
жители,  мужчины  и  женщины, поджидающие  первый  автобус. “тро  неожиданно
пробуждает во  мне мучительную надежду.  џ  беру голубой конверт, присланный
†аком,  неторопливо  рву  его на  мелкие клочки и смотрю, как  они  медленно
разлетаютсЯ  во все  стороны.  Ќо,  когда  Я поворачиваюсь  и направлЯюсь  к
остановке, несколько бумажных обрывков падают на мой воротник.