ь, даже заперетьсЯ в какой-нибудь дальней комнате,
откуда облаков не видно. Ќо бегство не  выход  из  положениЯ.  ќто  была  бы
капитулЯциЯ. Ќет, помощи надо искать у бога. € дон Ђнтонио стал  молитьсЯ  -
стиснув  зубы,  исступленно,  как  бегун,  одолевающий  последний   километр
дистанции.
     Љто же победит? ‘ладострастное и кощунственное облако или он, со  своей
чистотой помыслов? € дон Ђнтонио продолжал молитьсЯ. Џочувствовав,  что  дух
его достаточно окреп, он собралсЯ с силами и поднЯл глаза.
     Ќо  в  небе  над  Љоль  „жана  он  не  без  разочарованиЯ  увидел  лишь
бесформенные груды облаков с какими-то идиотскими очертаниЯми, клубы пара  и
липкого  тумана,  медленно  расползавшиесЯ  на  отдельные  клочьЯ.  €   было
совершенно Ясно, что не могли эти облака ни мыслить, ни  строить  козни,  ни
подшучивать над молодыми деревенскими свЯщенниками. € уж конечно, не было им
никакого дела ни до него, ни до его терзаний. Ћблака  как  облака.  „а  и  в
сводке метеостанции на этот  день  говорилось:  "Џогода  преимущ.  ЯснаЯ,  к
вечеру возм. кучеваЯ  облачность.  ‚етер  слабый.  ’емперат.  неизм.".  Ђ  о
дьЯволе ни слова.
  
                                   „рузьЯ 
  
     ‘крипичный мастер Ђмедео ’орти и его жена пили кофе. „етей уже  уложили
спать. Ћба, как это часто у них случалось, молчали. ‚друг жена сказала:
     "Ќе знаю, как тебе это объЯснить... ‘егоднЯ у менЯ весь  день  какое-то
странное предчувствие... Љак будто вечером к нам должен зайти Ђппашер".
     "Џодобные вещи не говорЯт даже в шутку!" - ответил муж раздраженно.
     „ело в том, что двадцать дней тому назад его старый верный друг скрипач
’они Ђппашер умер.
     "џ понимаю, понимаю... “жас какой-то, - сказала она, - но никак не могу
отделатьсЯ от этого чувства".
     "„а, если бы..." - пробормотал ’орти с печалью в голосе, но мысль  свою
развивать не стал. ’олько покачал головой.
     € они вновь замолчали. Ѓыло без четверти десЯть. ‚друг кто-то  позвонил
в дверь. ‡вонок был длинный, настойчивый. Ћба вздрогнули.
     "Љого это принесло в такое времЯ?" - сказала она.
     —ерез прихожую прошлепала €нес, затем послышалсЯ
     звук открываемой двери,  приглушенный  разговор.  „евушка  заглЯнула  в
столовую. ‚ лице у нее не было ни кровинки.
     "Љто там, €нес?" - спросила хозЯйка.
     ѓорничнаЯ посмотрела на хозЯина и, запинаЯсь, проговорила:
     "‘иньор ’орти, выйдите на минуточку, там... Ћй, если б вы знали!"
     "„а кто же там? Љто?" - сердито спросила хозЯйка,  хотЯ  уже  прекрасно
понимала, о ком именно идет речь.
     €нес, подавшись вперед, словно желаЯ сообщить  им  что-то  по  секрету,
выдохнула:
     "’ам...  ’ам...  ‘иньор  ’орти,  выйдите   сами...   Њаэстро   Ђп-пашер
вернулсЯ!"
     "—то за чепуха! - сказал ’орти, раздраженный всеми этими загадками,  и,
обращаЯсь к жене, добавил: - ‘ейчас посмотрю... Ђ ты оставайсЯ здесь".
     Ћн вышел в темный коридор  и,  стукнувшись  об  угол  какого-то  шкафа,
рывком открыл дверь в прихожую.
     ’ам, как всегда неловко поеживаЯсь, стоЯл Ђппашер. Ќет, все-таки он был
не совсем такой, как всегда: из-за слегка  размытых  очертаний  он  выглЯдел
несколько менее вещественным, что ли. Ѓыл ли это призрак Ђппашера?  Џожалуй,
еще нет, ибо он, по-видимому, пока не вполне освободилсЯ от того, что у  нас
именуетсЯ материей. Ђ  если  и  призрак,  то  сохранивший  какие-то  остатки
вещественности. Ћдет он был как обычно:  серый  костюм,  рубашка  в  голубую
полоску, красный с синим галстук и бесформеннаЯ фетроваЯ шлЯпа,  которую  он
нервно мЯл в руках. (Ќе  костюм,  разумеетсЯ,  а  призрак  костюма,  призрак
галстука и так далее.)
     ’орти не был человеком впечатлительным. Ћтнюдь. Ќо даже  он  замер,  не
смеЯ перевести дыхание. ќто вам не шуточки - увидеть  в  своем  доме  самого
близкого и старого друга, которого ты сам двадцать дней тому назад  проводил
на кладбище!
     "Ђмедео!" - промолвил  беднЯга  Ђппашер  и  улыбнулсЯ,  пытаЯсь  как-то
разрЯдить обстановку.
     "’ы - здесь? Љак ты здесь очутилсЯ?" - воскликнул ’орти чуть  ли  не  с
упреком, ибо охватившие  его  противоречивые  и  смутные  чувства  почему-то
обернулись  вдруг  вспышкой  гнева.  ђазве   возможность   повидать   своего
утраченного друга не должна была принести ему  огромную  радость?  ђазве  за
такую встречу не отдал бы он свои миллионы? „а, конечно, он сделал бы это не
задумываЯсь. Ќа любую жертву  пошел  бы.  ’ак  почему  же  сейчас  ’орти  не
испытывал никакой радости? Ћткуда это  глухое  раздражение?  ‚ыходит,  после
стольких переживаний, слез, всех этих беспокойств, свЯзанных  с  соблюдением
приличествующих  случаю  условностей,  извольте  начинать  все  сначала?  ‡а
прошедшие после похорон дни зарЯд нежных чувств к другу уже иссЯк, и черпать
их было больше неоткуда.
     "‚от видишь. ќто Я, - ответил Ђппашер, еще сильнее терзаЯ полЯ шлЯпы. -
Ќо... ’ы же знаешь, какие могут  быть  между  нами...  в  общем,  можешь  не
церемонитьсЯ... …сли это неудобно..."
     "Ќеудобно? ’ы  называешь  это  неудобством?  -  закричал  вне  себЯ  от
бешенства ’орти. - џвлЯешьсЯ невесть  откуда  в  таком  вот  виде...  €  еще
говоришь о неудобстве! Љак только нахальства хватило! - Џосле  чего,  уже  в
полном отчаЯнии, пробормотал про себЯ: - —то же мне теперь делать?"
     "Џослушай, Ђмедео, - сказал Ђппашер, -  не  сердись  на  менЯ...  џ  не
виноват... ’ам (он сделал неопределенный жест) вышла какаЯ-то путаница...  ‚
общем, мне придетсЯ еще, наверное, месЯц побыть здесь... ЊесЯц или  немножко
больше... ’ы ведь знаешь, своего дома у  менЯ  уже  нет,  там  теперь  новые
жильцы..."
     "€ными словами, ты решил остановитьсЯ у менЯ? ‘пать здесь?"
     "‘пать? ’еперь Я уже не сплю... „ело не в этом... Њне  бы  какой-нибудь
уголок... џ никому не буду мешать - ведь Я не ем, не пью и  не...  в  общем,
туалетом Я тоже не пользуюсь... Џонимаешь, мне  бы  только  не  бродить  всю
ночь, особенно под дождем".
     "Џозволь, а разве под дождем... ты мокнешь?"
     "Њокнуть-то, конечно, не мокну, - и он  тоненько  хихикнул,  -  но  все
равно чертовски неприЯтно".
     "‡начит, ты собираешьсЯ каждую ночь проводить здесь?"
     "‘ твоего разрешениЯ..."
     "‘ моего разрешениЯ!.. џ не понимаю... ’ы  умный  человек,  старый  мой
друг... у тебЯ уже всЯ жизнь, можно сказать, позади...  Љак  же  ты  сам  не
соображаешь? Ќу, конечно, у тебЯ никогда не было семьи!.."
     Ђппашер смущенно отступил к двери. "Џрости менЯ, Я думал... „а  ведь  и
речь-то всего об одном месЯце..."
     "Ќет, ты просто не хочешь войти в мое  положение!  -  воскликнул  ’орти
почти обиженно. - џ же не из-за себЯ беспокоюсь... “  менЯ  дети!..  „ети!..
Џо-твоему, это пустЯк, что тебЯ могут увидеть два невинных существа, которым
и десЯти еще нет? ‚ конце концов, должен же ты понимать, что ты сейчас собой
представлЯешь! Џрости менЯ за жестокость, но ты... ты - привидение... а там,
где находЯтсЯ мои дети, привидениЯм не место, дорогой мой..."
     "‡начит, никак?"
     "‡начит, никак, дорогой... Ѓольше ничего сказать не  мо..."  Ћн  так  и
умолк на полуслове: Ђппашер внезапно исчез. Ѓыло слышно только,  как  кто-то
стремительно сбегает по лестнице.
 
     —асы пробили половину  первого,  когда  маэстро  ’амбурлани  -  он  был
директором консерватории, и квартира его находилась здесь же  -  возвратилсЯ
домой после концерта. ‘тоЯ у двери и уже повернув ключ в замочной  скважине,
он вдруг услышал, как кто-то у него за спиной прошептал: "Њаэстро, маэстро!"
ђезко обернувшись, он увидел Ђппашера.
     ’амбурлани   слыл   тонким   дипломатом,   человеком    осмотрительным,
расчетливым, умеющим устраивать свои дела; благодарЯ этим достоинствам  (или
недостаткам), он достиг значительно более высокого положениЯ в обществе, чем
позволЯли его скромные заслуги. ‚ мгновение ока он оценил ситуацию.
     "Ћ, мой дорогой! - проворковал он ласково  и  взволнованно,  протЯгиваЯ
руки к скрипачу, но стараЯсь при этом не подходить к нему ближе чем на метр.
- Ћ, мой дорогой, мой дорогой!.. …сли бы ты знал, как нам не хватает..."
     "—то-что? - переспросил Ђппашер. Ћн был глуховат, поскольку у призраков
все чувства обычно притуплены. - Џонимаешь, слух у менЯ теперь уже  не  тот,
что прежде..."
     "Ћ, Я понимаю, дорогой... Ќо не могу же Я кричать -  там  Ђда  спит,  и
вообще..."
     "€звини, конечно, но не мог бы ты менЯ на минутку впустить к себе? Ђ то
Я все на ногах..."
     "Ќет-нет, что ты! Ќе дай бог еще Ѓлитц почует".
     "—то? Љак ты сказал?"
     "Ѓлитц, овчарка, ты ведь знаешь  моего  пса,  правда?  Ћн  такого  шума
наделает!.. ’ут и сторож, чего доброго, проснетсЯ... € потом..."
     "‡начит, Я не могу... хоть несколько дней..."
     "Џобыть здесь, у менЯ? Ћ, дорогой мой Ђппашер, конечно, конечно!..  „лЯ
такого друга Я... Ќу как же! Џослушай... ты уж менЯ извини, но  как  быть  с
собакой?"
     ’акой ответ смутил Ђппашера. €  он  решил  воззвать  к  чувствам  этого
человека:
     "‚едь ты плакал, маэстро, плакал совсем еще недавно, там, на  кладбище,
произносЯ надгробную речь перед тем, как менЯ  засыпали  землей...  Џомнишь?
„умаешь, Я не слышал, как ты всхлипывал? ‘лышал".
     "Ћ, дорогой мой, не говори... у менЯ тут такаЯ боль (и он поднес руку к
груди)... Ћ боже, кажетсЯ, Ѓлитц!.."
     € действительно, из-за двери донеслось глухое, предупреждающее рычание.
     "Џодожди, дорогой, Я только зайду успокою эту несносную  тварь...  Ћдну
только минуточку, дорогой".
     Ћн, как угорь, быстро скользнул в квартиру, захлопнул за  собой  дверь,
хорошенько запер ее на засов. € все стихло.
     Ђппашер подождал несколько минут, потом  шепотом  позвал:  "’амбурлани,
’амбурлани". €з-за двери никто не  отозвалсЯ.  ’огда  он  легонько  постучал
костЯшками пальцев.
     Ћтветом ему была полнаЯ тишина.
     Ќочь все тЯнулась. Ђппашер решил попытать счастьЯ  у  „жанны  -  девицы
доброй души и легкого поведениЯ, с которой он не раз проводил времЯ.  „жанна
занимала две комнатушки в старом, густонаселенном  доме  далеко  от  центра.
Љогда он туда добралсЯ, был уже четвертый час. Љ счастью,  как  это  нередко
бывает в таких муравейниках, дверь  подъезда  была  не  заперта.  Ђппашер  с
трудом вскарабкалсЯ на шестой этаж - он так устал от кружениЯ по городу.
     Ќа площадке он и в темноте без труда  отыскал  нужную  дверь.  ’ихонько
постучал. Џришлось постучать еще и еще, прежде  чем  за  дверью  послышались
какие-то признаки жизни. Ќаконец до него донессЯ заспанный женский голос:
     "Љто там? Љого это принесло в такое времЯ?"
     "’ы одна? Ћткрой... это Я, ’они".
     "‚  такое  времЯ?  -  повторила  она  без  особого  восторга,   но   со
свойственной ей тихой покорностью. - Џодожди... Я сейчас".
     Џослышалось ленивое шарканье, щелкнул выключатель, повернулсЯ  ключ.  €
со словами: "—его это ты в такую пору?" - „жанна открыла дверь и хотела  тут
же убежать в постель - пусть сам за собой запирает, - но ее поразил странный
вид Ђппашера. Ћна ошарашенно оглЯдела его, и только теперь сквозь пелену сна
до ее сознаниЯ дошла Явь.
     "Ќо ты... Ќо ты... Ќо ты..."
     Ћна хотела сказать: но ты же умер, теперь Я точно помню. Ћднако на  это
у нее не хватило смелости, и она попЯтилась, выставив перед собой руки -  на
случай, если он вздумает приблизитьсЯ.
     "Ќо ты... Ќо ты... - € тут из ее горла вырвалсЯ крик. -  “ходи!..  ђади
бога, уходи!" - заклинала она его с вытаращенными от ужаса глазами. Ђ он все
пыталсЯ ей объЯснить:
     "Џрошу тебЯ, „жанна... Њне бы только немного отдохнуть".
     "Ќет-нет, уходи! € не думай даже. ’ы с ума менЯ сведешь. “ходи!  “ходи!
’ы хочешь весь дом поднЯть на ноги?"
     Џоскольку Ђппашер не двигалсЯ с места, девушка, не спускаЯ с него глаз,
стала торопливо шарить руками на комоде; под руку подвернулись ножницы.
     "џ ухожу, ухожу", - сказал Ђппашер  растерЯнно,  но  она  со  смелостью
отчаЯниЯ уже приставила это нелепое оружие  к  его  груди:  оба  остриЯ,  не
встретив на своем пути никакого сопротивлениЯ, легко вошли в грудь призрака.
     "Ћй, ’они, прости, Я не хотела!" - закричала девушка в испуге.
     "Ќет-нет... Љак щекотно! -  истерически  захихикал  он.  -  Џожалуйста,
перестань. Ћй-ой, щекотно!" € стал хохотать как сумасшедший.
     ‘наружи, во дворе, с треском распахнулось окно и кто-то сердито заорал:
"—то там происходит? “же без малого четыре! Ѓезобразие какое, черт побери!"
     Ќо Ђппашер со скоростью ветра уже нессЯ прочь.
 
     Љ кому бы еще обратитьсЯ? Љ  настоЯтелю  церкви  ‘ан  Љалисто,  что  за
городскими воротами? Љ этому милейшему дону ђаймондо,  старому  товарищу  по
гимназии, соборовавшему его на смертном одре?
     "€зыди, изыди, исчадие ада", - такими  словами  встретил  пришедшего  к
нему скрипача почтенный пастырь.
     "’ы не узнал менЯ? џ - Ђппашер... „он ђаймондо, позволь мне  спрЯтатьсЯ
где-нибудь здесь. ‘коро рассвет. Ќи одна собака не дает мне приюта... „рузьЯ
от менЯ отреклись. Њожет, хоть ты..."
     "џ не знаю, кто ты такой, - ответил свЯщенник уныло  и  высокопарно.  -
Њожет, ты дьЯвол или оптический обман, не знаю.  Ќо  если  ты  действительно
Ђппашер, тогда входи, вот тебе моЯ постель, ложись, отдыхай..."
     "‘пасибо, спасибо, дон ђаймондо, Я знал..."
     "Џусть тебЯ не тревожит, - продолжал свЯщенник притворно елейным тоном,
- что Я уже на заметке у епископа... Џусть тебЯ  не  смущает,  нет-нет,  что
твое присутствие может  обернутьсЯ  длЯ  менЯ  серьезными  неприЯтностЯми...
Љороче говорЯ,  обо  мне  не  беспокойсЯ.  …сли  тебЯ  послали  сюда,  чтобы
окончательно менЯ погубить, что ж, да свершитсЯ волЯ господнЯ!.. Ќо  что  ты
делаешь? ’ы уже уходишь?"
 
     ‚от почему привидениЯ - если какаЯ-нибудь злосчастнаЯ душа  и  вздумает
задержатьсЯ на земле - не хотЯт поселЯтьсЯ с нами  и  прЯчутсЯ  в  пустующих
домах, среди развалин старинных башен,  в  забытых  богом  и  людьми  лесных
часовнЯх или  на  одиноких  скалах,  постепенно  разрушающихсЯ  под  ударами
морских волн.
                
                       ’щетные меры предосторожности 
 
                             Џротив мошенников 
 
     ‹ео  Ѓусси,  тридцатилетний  торговый  агент,  вошел  в  филиал   ќ   7
Ќационального  кредитного  банка,  чтобы  получить   деньги   по   чеку   на
предъЯвителЯ - всего 4000 (четыре тысЯчи) лир.
     ‚ зале не было окошечек, а тЯнулсЯ длинный барьер,  за  которым  сидели
служащие.
     "—то вам угодно?" - любезно спросил один из них.
     "Њне надо получить деньги по чеку".
     "Џожалуйста, - сказал служащий и, взЯв чек в руки,  внимательно  изучил
его с обеих сторон. Џотом сказал: -  Џройдите,  пожалуйста,  туда,  к  моему
коллеге".
     Љоллеге было лет пЯтьдесЯт. Ћн долго разглЯдывал чек,  поворачиваЯ  его
так и эдак, покашлЯл, внимательно посмотрел поверх  очков  в  лицо  клиента,
потом еще раз на чек и опЯть на Ѓусси, словно рассчитывал обнаружить  в  них
какое-то сходство, и наконец изрек:
     "“ вас здесь текущий счет?"
     "Ќет", - ответил Ѓусси.
     "“достоверение личности имеетсЯ?"
     Ѓусси протЯнул ему свой паспорт.  ‘лужащий  взЯл  его,  унес  к  своему
столу, сел, перелистал все странички и начал  выписывать  в  какой-то  бланк
номер паспорта, дату выдачи и так далее. ‚друг он  замер,  поправил  очки  и
пожевал губами.
     "—то-нибудь не так?" - спросил Ѓусси, и ему стало не по  себе:  похоже,
его принЯли за гангстера.
     "Ќичего, ничего", - ответил тот, непонЯтно улыбаЯсь. ‘ этими словами он
взЯл паспорт и направилсЯ за консультацией к заведующему, который  сидел  за
большим столом в глубине помещениЯ.
     Ћни о чем-то посовещались, то и дело  поглЯдываЯ  на  клиента.  Ќаконец
служащий вернулсЯ.
     "‚ы впервые пользуетесь услугами нашего банка?" - спросил он.
     "„а, впервые. Њожет, у менЯ там не все в порЯдке?"
     "Ќичего, ничего", - повторил служащий с  той  же  улыбочкой.  ‡атем  он
заполнил расходный бланк, дал его клиенту  подписать,  взЯл  бланк  обратно,
открыл паспорт и стал  сличать  подписи.  ’ут  у  него,  очевидно,  возникли
какие-то новые сомнениЯ, и он вторично отправилсЯ советоватьсЯ с заведующим.
     ‘ того места, где стоЯл Ѓусси, слов  их  было  не  разобрать.  (‘колько
возни из-за каких-то четырех тысЯч лир! - думал он. - Ђ  если  бы  мне  надо
было получить сто тысЯч?)
     Ќаконец служащий с божьей помощью  во  всем  разобралсЯ  и  вернулсЯ  к
барьеру, пожалуй, даже разочарованный тем, что у него нет больше повода  длЯ
дальнейших расследований.
     "’еперь все. Њожете пройти в кассу", - сказал он и вместе  с  паспортом
вручил ему талончик с номером.
     Љогда подошла его очередь, Ѓусси протЯнул этот талончик в окошко кассы.
Љассир, тучный мужчина с властным лицом, внимательно повертел в  руках  чек,
заглЯнул в квитанцию, посмотрел на Ѓусси и снова на чек - казалось, он  тоже
пытаетсЯ найти какое-то загадочное сходство между банковским чеком  и  живым
человеком - и наконец пробил листок специальным компостером, затем  еще  раз
внимательно рассмотрел бумажку и положил ее в стоЯщий  сбоку  Ящичек.  Џосле
чего он, почти свЯщеннодействуЯ, извлек из стола банкноты,  профессиональным
жестом пропустил их с хрустом  между  пальцами  -  одна,  две,  три,  четыре
ассигнации по 10000 (десЯть тысЯч) лир - и передал их клиенту.
 
                               Џротив шпионов 
 
     Ђнтонио ‹анчеллотти,  крупный  государственный  чиновник  и  человек  в
высшей  степени  осмотрительный,  встречает   в   министерстве   заместителЯ
инспектора Њодику, с которым, хотЯ  тот  и  ниже  его  по  чину,  приходитсЯ
считатьсЯ: всем известно, что он доносчик.
     "Ќу, что слышно, дорогой Њодика, - задает он глупый вопрос, просто так,
из любезности, - что новенького?"
     "Ћ, - восклицает Њодика, качаЯ  головой,  -  прЯмо  хоть  уши  затыкай,
можете мне поверить! ‚ нашем министерстве только и знают, что злословить!.."
     "Ћ ком же?" - спрашивает ‹анчеллотти и весело смеетсЯ.
     "„а обо всех, ваше превосходительство, обо всех,  даже  о  людЯх  самых
честных и имеющих безупречную репутацию".
     "€ о вас тоже, старина?"
     "Ќу как же, конечно, конечно! ‹адно бы говорили только обо мне - Я что?
ЏоследнЯЯ спица в колеснице. ’ак ведь и вас  не  жалуют,  если  уж  говорить
начистоту!"
     "€ менЯ?" - спрашивает ‹анчеллотти с тревогой.
     "„а не принимайте вы близко  к  сердцу,  ради  бога!  ‚се  это  гнуснаЯ
клевета".
     "Љлевета? Ќо почему?"
     "•отите знать все как есть?..  „а  нет,  нет,  лучше  не  портить  себе
нервы!"
     Ќо его превосходительство ‹анчеллотти уже не может успокоитьсЯ:
     "„авайте, давайте, дорогой Њодика,  выкладывайте...  €мею  же  Я  право
знать!"
     Ќаконец, уступаЯ его настоЯниЯм, Њодика решаетсЯ:
     "‡наете, что они имеют наглость утверждать? ‡наете? —то вы смутьЯн, что
вы систематически клевещете на главу нашего государства маршала Ѓальтадзано,
что вы..."
     "џ? џ? „а Я длЯ Ѓальтадзано жизни не пожалею! „а Я каждый вечер на  сон
грЯдущий обЯзательно читаю какую-нибудь выдержку из его сочинений!"
     ЏоглЯдев на него внимательно, Њодика замечает:
     "Џослушайте, что Я вам скажу. „аже если бы так оно и было..."
     "—то было?"
     "„аже если бы  вы  действительно  назвали  Ѓальтадзано  кретином...  „а
ладно, ладно, будем откровенны, ваше превосходительство, ведь разговор  этот
останетсЯ между нами: вы не заметили, что с некоторых пор наш маршал...  ну,
как бы это сказать... что он вроде бы уже не такой, как прежде. Љонечно,  он
еще не совсем впал в детство, но..."
     "„а вы что, вы что! - возмущаетсЯ ‹анчеллотти (а сам думает:  "‚от  он,
шпик, вот он, провокатор. Љак  себЯ  выдал!").  -  Ќаоборот!  …го  последние
выступлениЯ, на мой взглЯд, еще даже лучше -  если  это  вообще  возможно  -
прежних, сильнее, Ярче, глубже".
     "Ђ эта  его,  скажем  прЯмо,  негативнаЯ  позициЯ  в  отношении  планов
коренного  улучшениЯ,  предложенных  министром   •именесом?   ‚ы   как,   ее
разделЯете?"
     "…ще бы! ‚ этом вопросе маршал (здесь  он  повышает  голос,  чтобы  его
услышали и  трое  проходЯщих  мимо  сотрудников  министерства)  обнаруживает
гениальное понимание подлинных проблем нашей страны! Ќаш великий Ѓальтадзано
- это орел, дорогой мой Њодика, •именес в сравнении с ним...  ну,  не  скажу
воробей, но... почти! Ќаш маршал, дорогой Њодика, - политический ум, равного
которому в этом веке еще не было".
     ’рое служащих, остановившись, прислушиваютсЯ  к  разговору  с  огромным
интересом. Џотом один из них подходит к Њодике  и  протЯгивает  ему  газету.
Љраем глаза ‹анчеллотти видит какой-то заголовок, набранный крупным шрифтом.
     "—то там такое?" - спрашивает он, заподозрив неладное.
     "„а ничего, ничего". - "Ќет, покажите".
     —ерез всю первую страницу тЯнетсЯ шапка: "ђешение Ќациональной  •унты",
а под ней: "Ѓальтадзано  вынужден  покинуть  свой  пост  из-за  политических
разногласий.  ‘воевременный  арест  срывает  его  план  побега  за  границу.
Џредседателем ‘овета министров провозглашен •именес".
     ‹анчеллотти  чувствует,  как  землЯ   уходит   у   него   из-под   ног.
Џошатнувшись, он с трудом выдавливает из себЯ:
     "Ќо вы, вы, Њодика, знали об этом?"
     "џ? - удивленно восклицает тот с сатанинской улыбкой. - џ? „а  что  вы,
впервые слышу!"
 
                                Џротив воров 
 
     Џосле того,  как  в  округе  было  совершено  три  ограблениЯ,  крупный
собственник ”риц Њартелла потерЯл покой из-за страха перед ворами. Ћн никому
больше не доверЯет: ни родным, ни слугам, ни собакам, хотЯ  все  они  честно
стерегут  его  имущество.  Људа  спрЯтать   золотые   монеты   и   фамильные
драгоценности? „ом - место ненадежное. ђассчитывать на сундук, служивший ему
до сих пор вместо сейфа, просто смешно. •орошенько поразмыслив и  не  сказав
никому ни слова, он  выходит  однажды  ночью  из  дому,  прихватив  ларец  с
драгоценностЯми и лопату, и направлЯетсЯ  в  лес,  на  берег  реки.  ’ам  он
выкапывает глубокую Яму и зарывает в ней свой ларец.
     Ќо, вернувшись домой, начинает себЯ корить: "‚от дурак! Љак  это  Я  не
сообразил, что разрытаЯ землЯ может  вызвать  подозрение?  ‚ообще-то  в  том
месте никто не ходит, что верно, то верно, но как знать, вдруг туда  занесет
какого-нибудь охотника и он увидит свежераскопанную землю?  €  вдруг  он  из
любопытства тоже захочет  в  ней  покопатьсЯ?"  Ћт  этих  сомнений  Њартелла
проворочалсЯ в постели всю ночь напролет.
     Њежду тем перед самым рассветом три разбойника  в  поисках  подходЯщего
места, где бы можно было закопать труп ограбленного и  зверски  убитого  ими
ювелира, забрели в лес на берегу реки и, к великой своей радости, наткнулись
на пЯтачок, где неизвестно кто и зачем  совсем  недавно  содрал  весь  дерн.
‡десь они впопыхах и зарыли труп ювелира.
     Ќа следующую  ночь  снедаемый  беспокойством  владелец  богатств  вновь
приходит в лес с лопатой, чтобы забрать свои ценности:  надо  подыскать  длЯ
них другой, более надежный тайник.
     Ќо едва он начинает копать,  как  у  него  за  спиной  раздаютсЯ  шаги.
Ћбернувшись, он видит, что к  нему  спешит  не  меньше  десЯтка  вооруженных
людей, освещающих себе путь фонарЯми.
     "Ќи с места!" - приказывают ему.
     Њартелла так и застывает с лопатой в руке.
     "—то  ты  здесь  делаешь  среди  ночи?"  -  спрашивает  его   начальник
полицейского патрулЯ.
     "џ?  Ќичего...  Я  владелец...  вот,  копаю...  Я  здесь  закопал  свой
ларец..."
     "‚от как? - усмехаетсЯ полицейский. - Ђ мы здесь ищем труп  убитого!  €
еще мы ищем его убийц".
     "Ќи о каком трупе Я не знаю.  €  сюда,  повторЯю,  Я  пришел  за  своей
вещью..."
     "Ќу что ж, отлично! - восклицает начальник патрулЯ. - ‚ таком случае ты
можешь продолжать. Љопай, копай! Ђ мы посмотрим, что ты там выкопаешь".
 
                                Џротив любви 
 
     ’еперь, когда он уехал и  больше  уже  не  вернетсЯ,  когда  он  исчез,
вычеркнут из жизни и словно бы умер, ей, €рэне, остаетсЯ призвать на  помощь
все мужество, какое только можно просить у бога, и  вырвать  эту  несчастную
любовь из своего сердца  с  корнем.  €рэна  всегда  была  сильной  девушкой,
сильной будет она и теперь.
     Ќу вот и все. ќто было не так страшно, как казалось, и длилось  не  так
уж долго. Ќе прошло и четырех месЯцев, а она уже совершенно  свободна.  —уть
похудела, чуть побледнела, кожа ее стала как будто прозрачнее, зато ей стало
легче, и во взглЯде у нее  поЯвилась  этакаЯ  томность  -  как  у  человека,
перенесшего тЯжелую болезнь; томность, за  которой  уже  угадываютсЯ  новые,
смутные надежды. Ћ, она держалась молодцом, просто  героически,  она  сумела
взЯть себЯ в руки, Яростно  отринув  всЯкие  иллюзии,  всЯкие  милые  сердцу
воспоминаниЯ,  хотЯ,  несмотрЯ  ни  на  что,  им  так  отрадно  предаватьсЯ.
“ничтожить все, что у нее осталось в памЯть о  нем,  пусть  это  всего  лишь
какаЯ-то булавка; сжечь его письма и фотографии, выбросить  платьЯ,  которые
она надевала при нем, на которых, возможно, оставили свой невидимый след его
взглЯды; избавитьсЯ от книг, прочитанных им, - ведь одно то, что они оба  их
читали, было похоже на некое тайное сообщничество; продать  собаку,  котораЯ
уже привыкла к нему и бежала встречать его к калитке сада; порвать с  общими
друзьЯми; даже в доме все изменить, потому что на этот вот выступ камина  он
оперсЯ однажды локтем, потому что вот эта дверь как-то утром открылась и  за
ней был он; потому что звонок у двери продолжал звенеть так же, как  звенел,
когда приходил он; и в каждой комнате ей мерещилсЯ какой-нибудь таинственный
след, отпечаток, оставленный им. € еще: надо приучить себЯ думать  о  чем-то
другом, окунутьсЯ с головой в изнурительную работу, чтобы по вечерам,  когда
воспоминаниЯ особенно мучительны, на  нее  камнем  наваливалсЯ  беспробудный
сон; познакомитьсЯ с новыми людьми, бывать в  новых  местах,  изменить  даже
цвет волос.
     € всего этого она добилась - ценой  отчаЯнных  усилий,  не  оставив  ни
лазейки, ни щелки, через которые к ней могли бы пробитьсЯ воспоминаниЯ.  Ћна
сделала все. € исцелилась. ‘ейчас утро,  и  €рэна  в  красивом,  только  что
взЯтом от портнихи голубом платье выходит из дому. Ќа улице  светит  солнце,
она чувствует себЯ  здоровой,  молодой,  духовно  чистой  и  свежей,  как  в
шестнадцать лет. Њожет, даже счастливой? Џочти.
     Ќо  вот  из  какого-то  соседнего  дома  до  нее  долетает  коротенькаЯ
музыкальнаЯ фраза. Љто-то включил приемник или поставил пластинку и  отворил
окно. Ћтворил и тут же захлопнул.
     ќтого было достаточно. есть-семь нот, не больше, - мотив одной  старой
песни. …го песни. Ќу же, отважнаЯ €рэна, не отчаивайсЯ из-за  такой  мелочи,
беги скорей на работу, не останавливайсЯ, смейсЯ! Ќо  страшнаЯ  пустота  уже
образовалась у нее в груди, боль вырыла  там  глубокую  Яму.  „олгие  месЯцы
любовь, эта непонЯтнаЯ мука, к которой она приговорена, притворЯлась спЯщей,
пыталась ее обмануть. € вот такого пустЯка достаточно, чтобы она проснулась,
сорвалась с цепи. ‡а  стенами  дома  проносЯтсЯ  машины,  люди  живут  своей
жизнью, и никто не знает о женщине, котораЯ,  опустившись  на  пол  у  самой
двери и смЯв свое новое платье, плачет навзрыд, словно маленькаЯ девочка. Ћн
далеко и никогда больше не вернетсЯ. ‚се было напрасно.

  
                                   ‡апрет 
 
     ‘ тех пор, как у нас запретили поэзию, жизнь стала, конечно же,  проще.
Ќет больше ни прежней душевной расслабленности, ни нездорового  возбуждениЯ,
ни склонности к воспоминаниЯм, столь пагубных длЯ интересов всего  общества.
„ело  -  вот  единственное,  что  ЯвлЯет  собой  истинную  ценность;  просто
непостижимо, как человечество на протЯжении  тысЯчелетий  пренебрегало  этой
основополагающей истиной.
     Ќе выходЯт за рамки дозволенного, как известно, лишь  некоторые  гимны,
как раз и призывающие к великим свершениЯм на благо нации, гимны,  прошедшие
через сито нашей уважаемой цензуры. Ќо разве можно назвать  это  поэзией?  Љ
счастью, нельзЯ. Ћни укреплЯют дух работающих, но препЯтствуют  порочному  и
невоздержанному полету фантазии. Њожет ли  у  нас,  к  примеру,  быть  место
сердцам, охваченным так называемым любовным томлением? Њожно  ли  допустить,
чтобы в нашем обществе, посвЯтившем себЯ  конкретным  делам,  духовные  силы
разбазаривались на восторги, не имеющие - это же Ясно каждому - какой бы  то
ни было практической пользы?
     ђазумеетсЯ,    без    сильного    правительства    осуществить    такое
широкомасштабное улучшение жизни было бы невозможно. €менно таким сильным  и
ЯвлЯетсЯ  наше  правительство  депутата  Ќиццарди.  ‘ильным  и,  разумеетсЯ,
демократическим. Џричем демократизм не мешает ему - этого еще недоставало! -
в случае необходимости пускать в ход свой железный кулак.  Ђ  самым  горЯчим
поборником закона о ликвидации поэзии стал, в частности, министр  прогресса,
депутат ‚альтер ЊонтикьЯри. ”актически он просто  выразитель  воли  нации  и
всегда действовал,  придерживаЯсь  высокодемократического,  если  можно  так
выразитьсЯ, курса. Ќетерпимость  населениЯ  к  этому  тлетворному  состоЯнию
психики уже давно была  вполне  очевидной.  Ћставалось  лишь  подкрепить  ее
четкими ограничительными нормами на благо всего общества.
     Ќадо сказать, что не многие  законы  причинЯют  так  мало  беспокойства
отдельному гражданину, как этот. „ействительно, кто у нас читал стихи?  Љому
они были нужны? €зъЯтие из государственных  и  частных  библиотек  неугодных
закону томов было осуществлено без всЯкого труда; больше того, операциЯ  эта
проходила в  обстановке  всеобщего  подъема  и  удовлетворениЯ,  словно  нас
наконец освободили от обременительного балласта. Џроизводить,  строить,  все
выше и выше поднимать кривые диаграмм, укреплЯть промышленность и  торговлю,
содействовать научным изысканиЯм  с  целью  повышениЯ  нашего  национального
потенциала, направлЯть  (какое  прекрасное  слово!)  все  больше  усилий  на
успешное развитие транспорта - вот, если уж на то пошло, поэзиЯ, дорогие мои
сограждане. „а здравствует техника,  точный  расчет,  доскональное  изучение
спроса, тонны, метры, прейскуранты, рыночные цены, себестоимость и  здороваЯ
при-земленность так называемых произведений искусства (если считать, что они
вообще необходимы)!
 
     „епутату ‚альтеру ЊонтикьЯри сорок шесть лет. ќто  довольно  высокий  и
представительный мужчина; слышите, как он смеетсЯ в соседней  комнате?  (…му
сейчас рассказывают, как крестьЯне отделали старого поэта Ћсвальдо Љана. "„а
Я же не пишу больше стихов, - кричал несчастный, - клЯнусь,  уже  пЯтнадцать
лет не пишу! Џросто торгую зерном - и все". - "Ќо в прежние  времена  ты  их
писал, скотина!" € с этими словами его,  прекрасно  одетого,  в  шлЯпе  и  с
тростью, бросили в навозную кучу.) ‘лышите, как смеетсЯ  депутат?  „а,  этот
человек уверен в себе и крепко держитсЯ на ногах, можете не сомневатьсЯ.  Ћн
один стоит сотни хлюпиков старого образца, тех,  что,  лениво  облокотЯсь  о
перила балюстрады, созерцали небо в  час  заката  и  декламировали  стихи  о
прекрасной даме.
     „а и вообще все, что окружает депутата, конкретно и позитивно.  Љ  тому
же он человек совсем не жестокий. Ќа стенах в его кабинете развешаны картины
известных  художников;  в  основном  это  абстрактные  композиции,   которые
тренируют глаз, не затрагиваЯ души. …сть  у  него  и  прекраснаЯ  дискотека,
свидетельствующаЯ о безупречном вкусе хозЯина  -  ценителЯ  чистых  духовных
ценностей; конечно, вам не найти там слащавых опусов опена, но  •индемит  у
него  собран  весь.  —то  до  библиотеки,  то,  помимо  научных   трудов   и
документальных  книг,  там  есть  достаточно  произведений  развлекательных,
рассчитанных на часы досуга. …стественно, это все книги авторов, стремЯщихсЯ
показать жизнь в ее истинном виде, без всЯкой отсебЯтины и выкрутасов; читаЯ
их, можно, слава богу, не опасатьсЯ, что они затронут тебЯ до глубины  души,
- вещь  совершенно  невероЯтнаЯ,  хотЯ  в  прежние  времена  (просто  трудно
поверить!) это не только допускалось, но даже поощрЯлось.
     •ороший смех у депутата, слушать приЯтно.  ‘колько  в  нем  властности,
самообладаниЯ, оптимизма,  веры  в  конструктивное  начало!  Ќо  так  ли  он
спокоен, как кажетсЯ? ’ак ли уверен, что проклЯтое Явление изжито полностью?
     Ћднажды вечером дома после ужина  он  просматривал  какую-то  докладную
записку. ‚ комнату вошла жена.
     "‚альтер, ты не знаешь, где „жорджина?"
     "Ќет. Ђ что?"
     "Ћна сказала, что пошла делать уроки. Ќо в комнате девочки  нет.  ‡вала
ее - не отвечает. џ уже всюду искала".
     "Ћна, наверное, в саду".
     "€ в саду ее нет".
     "‡начит, пошла к какой-нибудь подружке".
     "’ак поздно? Ќет-нет. „а вон и пальто ее висит в передней".
     ‚стревоженные  родители  обыскивают  весь  дом.  „евочки   нет   нигде.
ЊонтикьЯри решает даже заглЯнуть на чердак - просто длЯ очистки совести.
     ‡десь  под  балками,  поддерживающими  островерхую   крышу,   тихий   и
таинственный свет заливает сваленный в кучу хлам,  старые  поломанные  вещи.
‘вет проникает сюда через выходЯщее на крышу  полукруглое  слуховое  окошко.
Ћно открыто. ЌесмотрЯ на холод, держась руками  за  подоконник,  неподвижно,
словно зачарованнаЯ, стоит девочка.
     —то  она  делает  там  в  одиночестве?  ‘мутное,  нехорошее  подозрение
возникает  у  депутата,  и  он  тщетно  пытаетсЯ  его  отогнать.   ЋставаЯсь
незамеченным, он наблюдает за дочкой, но та по-прежнему стоит не двигаЯсь  и
напрЯженно смотрит вдаль широко раскрытыми глазами, словно  присутствуЯ  при
каком-то чуде.
     "„жорджина! - „евочка вздрагивает и резко  оборачиваетсЯ,  лицо  у  нее
совсем белое. - —то ты здесь делаешь? - Ћна молчит. - —то ты здесь  делаешь?
Ћтвечай!"
     "Ќичего. џ просто слушала".
     "‘лушала? —то же ты слушала?"
     „жорджина, не сказав больше  ни  слова,  убегает  вниз,  и  с  лестницы
доносЯтсЯ, постепенно затихаЯ, ее рыданиЯ.
     „епутат закрывает окошко, но прежде чем уйти,  бросает  взглЯд  наружу:
его подозрениЯ не рассеЯлись. —то там могла разглЯдывать „жорджина?  Љ  чему
прислушиватьсЯ? € тем  не  менее...  ‚едь  отсюда  ничего  не  видно,  кроме
пустынных крыш, голых деревьев, заводских цехов по другую сторону проспекта,
невыразительной луны - в фазе примерно конца первой половины,  -  освещающей
город и  порождающей  всем  известные  световые  эффекты  -  глубокие  тени,
просветы в облаках и так далее. €  ничего  не  слышно,  кроме  поскрипываниЯ
старых балок на чердаке и едва уловимого, похожего на вздох звука, витающего
над городом, который потихоньку погружаетсЯ в сон - в полном соответствии  с
естественным в это времЯ суток замедлением производственного ритма. ‚се  так
обыденно и не представлЯет совершенно  никакого  интереса.  Ђ  может?..  (Ќа
чердаке холодно, через щели между черепицами сюда проникает ледЯной воздух.)
‹ может, именно там, на крышах, неожиданно  преображенных  лунным  светом  -
говорЯ по чести, даже сам депутат ЊонтикьЯри не решитсЯ  этого  отрицать,  -
затаилась и чего-то все еще ждет поэзиЯ, этот древний, как мир, порок?  „аже
дети, невинные созданиЯ, испытывают ее искус, хотЯ никто и никогда им о  ней
не говорил? € так - по всему  городу,  будто  затеваетсЯ  какой-то  заговор.
‚ыходит, никакими законами, никакими карами, никаким всеобщим осмеЯнием  ее,
проклЯтую,  не  уничтожить?  ‡начит,  все,  чего   они   добились.   -   это
просто-напросто   ложь,   лицемернаЯ   похвальба   невежеством,   притворный
конформизм? Ђ он сам, ЊонтикьЯри? Ќеужели же и в нем затаилось это чувство?
 
     —уть позже в гостиной синьора  ЊонтикьЯри  спрашивает:  "‚альтер,  тебе
сегоднЯ нездоровитсЯ? ’ы такой бледный!" "Ќичего подобного. џ чувствую  себЯ
прекрасно. „аже собираюсь съездить в министерство".
     "ЏрЯмо сейчас? € куска не проглотив?" Ќа душе у ЊонтикьЯри  неспокойно.
Ћн выходит из дому, но прежде чем сесть в машину, на мгновение  задумываетсЯ
о том, почему сегоднЯ луна так  Ярка,  и  прикидывает,  какими  это  чревато
последствиЯми. “же четверть одиннадцатого, город затихает после напрЯженного
рабочего днЯ. € все же ему кажетсЯ, что сегоднЯ вечером  сам  воздух  как-то
необычен, в нем чувствуетсЯ едва уловимаЯ  пульсациЯ,  присутствие  каких-то
непонЯтных сил, затаившихсЯ в этих почти черных тенЯх; словно кто-то  подает
друг другу едва различимые сигналы, прЯчась за дымовыми трубами, за стволами
деревьев, за выключенными бензоколонками; словно под покровом  ночи  ищут  и
внезапно находЯт выход чьи-то мЯтежные порывы.
     „аже сам ЊонтикьЯри не может не признать, что  его  обуревает  какое-то
странное чувство. ‚едь и на него тихо льютсЯ с небесного свода  волны  этого
света, льютсЯ в полном противоречии с директивами  правительства.  …му  даже
захотелось отрЯхнуть пальто руками, чтобы смахнуть как бы налипшую  на  него
неосЯзаемую серебрЯную паутину.
     ‚стрепенувшись, он сел за  руль,  но  облегчение  почувствовал  лишь  в
центре города, где Яркий электрический свет одолевал - так, по крайней мере,
ему казалось -  лунное  сиЯние.  ЊонтикьЯри  вошел  в  здание  министерства,
поднЯлсЯ по широкой лестнице и по длинным, погруженным  в  тишину  коридорам
направилсЯ к своему кабинету. ‹ампы были выключены, и через окна в помещение
лилось злополучное сиЯние. ’олько из-под  одной  двери  пробивалась  полоска
электрического света. Њинистр остановилсЯ. ќто была комната  педантичного  и
исполнительного   профессора   Љаронеса   -    человека-цифры,    начальника
научно-исследовательского  отдела.  ‘транно.  „епутат  ЊонтикьЯри   тихонько
отворил дверь.
     Љаронес сидел спиной к нему за  столом,  на  котором  горела  маленькаЯ
лампочка, и что-то писал, временами останавливаЯсь и подолгу задумываЯсь.  ‚
такие моменты он безотчетно подносил к  губам  вечное  перо  и,  словно  ища
вдохновениЯ, поворачивал  лицо  к  стеклЯнной  двери  на  террасу,  залитую,
разумеетсЯ, лунным светом.
     ‚торой раз за этот вечер ЊонтикьЯри заставал  кого-то  за  необычным  и
даже недозволенным занЯтием. € ведь никогда раньше Љаронес  не  задерживалсЯ
так поздно на работе.
     Ѓесшумно ступаЯ по толстому ковру, ЊонтикьЯри приблизилсЯ  к  Љаронесу,
стал у него за спиной и, подавшись вперед, из-за его плеча взглЯнул, что  за
доклад или инструкцию сочинЯет профессор. ‚от что он прочел:
                 
                         Ћ, немой светоч, как тихо 
                         ты из-за темных кулис 
                         металлозаводов восходишь! 
                         ‚олшебнаЯ лампа фей, зерцало 
                         безмолвного камнЯ. Љак долог 
                         путь до тебЯ - всЯ жизнь! 
                         € Я, усталый, смотрю вокруг 
                         и вижу, как высвечивают 
                         твои лучи нашу бедность. 
                         ’аинственный и чистый мир 
                         полнолуниЯ, царство вещей 
                         духовной силы... 
 
     ’ут рука немезиды, то есть министра, опустилась на плечо Љаронеса:
     "Џрофессор, вы - и вдруг такое?!"
     ’от, оцепенев от испуга, промычал что-то нечленораздельное.
     "Џрофессор, вы - и вдруг такое?!" Ќо в этот момент зазвонил  телефон  в
соседнем кабинете, потом где-то дальше - в глубине коридора.  ‡атем  третий,
четвертый... € тут в уснувшем здании таинственным образом пробудилась жизнь,
словно сотни людей, прЯтавшихсЯ в шкафах и за  пыльными  шторами,  дождались
наконец сигнала. ЏослышалсЯ звук крадущихсЯ  шагов,  все  вокруг  огласилось
нарастающим ропотом.  Џотом  стали  слышны  чьи-то  уже  отчетливые  голоса,
призывы,  короткие  приказаниЯ,  хлопанье  дверьми,  топот  бегущих   людей,
отдаленный грохот...
     ђаспахнув  дверь,  ЊонтикьЯри  выглЯнул  на   террасу.   ‚   окружавшем
министерство саду непонЯтным образом погасли все  фонари.  Ћт  этого  лунный
свет стал еще более Ярким и тревожным.  „ва  или  три  человека  с  горЯщими
факелами в руках пробежали по залитым белым светом аллеЯм.  Џотом  промчалсЯ
на коне юноша в  развевающемсЯ  красном  плаще.  €  вот  по  обеим  сторонам
центрального балкона стали двое военных в парадной форме  и  со  сверкающими
саблЯми. ‚от они вскинули свои сабли к небу. Ќет, это не сабли, а фанфары. €
серебрЯный, удивительной красоты трубный глас разнессЯ и повис, будто  арка,
над людскими толпами.
     ЊонтикьЯри  не  нужны  были  никакие  поЯснениЯ,  чтобы   понЯть:   это
революциЯ, его министерство низложено.

  
                              Љурьерский поезд 
  
     "ќто твой поезд?"
     "Њой".
     Џаровоз, стоЯвший под закопченным навесом перрона, был страшен,  словно
разъЯренный бык, бьющий  копытом  в  ожидании,  когда  наконец  можно  будет
сорватьсЯ с места.
     "’ы едешь на этом поезде?" - спросили менЯ. Џросто жутко становилось от
Яростного клокотаниЯ пара, со свистом вырывавшегосЯ из щелей.
     "Ќа этом", - ответил Я. "Ђ куда?" џ назвал свой конечный пункт. Ќикогда
раньше Я не упоминал о нем, даже  в  беседе  с  друзьЯми,  скорее  всего  из
скромности. ‡аманчивый адрес, высокий, высочайший предел. “ менЯ  не  хватит
смелости и сейчас написать это слово.
     Ђ тогда на менЯ смотрели кто гневно, как на нахала, кто с издевкой, как
на безумца, кто с состраданием, как на человека, живущего иллюзиЯми.  Ђ  кто
просто посмеЯлсЯ надо мной. Џрыжок - и Я  в  вагоне.  Ћткрыв  окно,  Я  стал
искать лица друзей. Ќи одной собаки!
     Ќу давай, мой поезд