трению: либо оставалсЯ ждать, либо следовал
за вами.
     -‹адно, - сказал  капитан,  - теперь нужно отыскать  дорогу: от вершины
нас отделЯют всего несколько метров.
     -  Љак?  ‚он  там уже  и вершина?  - спросил  лейтенант с едва уловимой
иронией, которой капитан, конечно же, не заметил.
     - €  десЯти метров не будет, - кипЯтилсЯ капитан. - —ерт побери, мне ли
их не одолеть! „а Я...
     …го прервал чей-то  дерзкий голос сверху;  над  краем невысокой  стенки
показались две головы.
     - „обрый вечер!  - крикнул, улыбаЯсь,  один  из незнакомцев, повидимому
офицер. - •очу предупредить: здесь вам не поднЯтьсЯ, нужно идти по хребту!
     Ћба исчезли;  до  стоЯщих  внизу  доносилась  лишь  неразборчиваЯ  речь
чужаков.
     Њонти позеленел от злости.  ‡начит, все  кончено: северЯне  захватили и
вершину.  Љапитан,  не  обращаЯ  вниманиЯ на  продолжавших  подходить  снизу
солдат, опустилсЯ на обломок скалы, лежавший на карнизе.
     ‚друг повалил снег  - густой и тЯжелый, совсем как зимой. € кто бы  мог
подумать  - за  несколько минут  щебенка, покрывавшаЯ  карниз, стала  совсем
белой, тогда как все остальное погрузилось в темноту.
     Ќикто и представить себе не мог, что ночь наступит так внезапно.
     ‘олдаты как  ни в  чем  не  бывало развернули  свои  скатки  и укрылись
шинелЯми.
     - ‚ы что делаете,  черт вас побери!  - взорвалсЯ  капитан.-  Ќемедленно
свернуть шинели! “ж не  собираетесь ли  вы проторчать  здесь всю ночь? Ѓудем
немедленно спускатьсЯ.
     - ‘ вашего позволениЯ, господин капитан, - возразил Ђнгустина, - до тех
пор, пока те находЯтсЯ на вершине...
     - —то-что? —то вы хотите этим сказать? - вскинулсЯ капитан.
     -  Џо-моему, нельзЯ возвращатьсЯ назад,  пока северЯне там, на вершине.
„а,  они добрались  туда первыми, и нам здесь делать уже  нечего, но как это
может быть истолковано?!
     Љапитан ничего не ответил и минуту-другую ходил взад-вперед по карнизу.
Џотом сказал:
     - ’еперь и они навернЯка уберутсЯ отсюда, на вершине в такую погоду еще
хуже, чем здесь.
     - ѓоспода! - раздалсЯ голос сверху, и над кромкой  стены показалось уже
четыре  или пЯть голов.  - Љ чему все  эти  церемонии, беритесь за веревки и
поднимайтесь  сюда,  в  такую  темень  по крутому склону вам  все  равно  не
спуститьсЯ!
     ‘ этими  словами они сбросили  два толстых каната, чтобы с  их  помощью
отрЯд из Љрепости мог одолеть короткую стенку.
     -  ‘пасибо,  - Язвительным  тоном  ответил капитан Њонти.  - ‘пасибо за
внимание, но мы уж как-нибудь сами о себе позаботимсЯ!
     - Ќу, дело ваше! -  крикнули сверху. - Ќо веревки  мы тут оставим,  как
знать, может, они вам все-таки понадобЯтсЯ.
     Ќаступило долгое молчание. ‹ишь с тихим шорохом сыпал снег да  времЯ от
времени  кто-нибудь кашлЯл.  ‚идимости  не  было  почти  никакой:  едва-едва
просматривалсЯ подсвеченный красноватым светом фонарЯ край поднимавшейсЯ над
ними стенки.
     ‘олдаты Љрепости, накинув шинели, тоже стали зажигать фонари.
     Џоднесли фонарь и капитану.
     - ѓосподин капитан, - устало произнес Ђнгустина.
     - —то еще?
     - ѓосподин капитан, а не перекинутьсЯ ли нам в картишки?
     - Љ дьЯволу  ваши картишки! - ответил Њонти, прекрасно  понимавший, что
этой ночью им отсюда уже не выбратьсЯ.
     Ќе   говорЯ  ни  слова,  Ђнгустина  вынул  колоду  из  сумки  капитана,
доверенной одному из солдат, разостлал  на камне край своей шинели, поставил
рЯдом фонарь и стал тасовать карты.
     - „авайте сыграем, господин капитан, даже если вам не хочетсЯ.
     ’олько  теперь  Њонти  понЯл, что имел в  виду лейтенант:  ведь на  них
смотрЯт северЯне и еще небось насмехаютсЯ; выходит, надо играть.
     ‘олдаты  устроились у  самой  стенки, в небольшой впадине, и с  веселым
смехом принЯлись за еду, а оба  офицера, сидЯ на открытом месте, под снегом,
стали  играть в  карты. Џозади них  возвышалась  отвеснаЯ  стена,  под  ними
чернела пропасть.
     - ’ак  его,  всухую,  не  давать ему  взЯток!  -  крикнул кто-то сверху
насмешливо.
     Ќи  Њонти, ни  Ђнгустина не поднЯли  головы,  делаЯ  вид,  будто  очень
увлечены. Ќо капитан играл  неохотно,  со злостью шлепаЯ  картами по шинели.
’щетно Ђнгустина пыталсЯ подзадорить его:
     -  ‚от это да,  два туза  подрЯд... а  эта взЯтка  моЯ...  признайтесь,
трефового-то вы проморгали...
     ‚ремЯ от  времени он  даже смеЯлсЯ  - и  выходило это у него совершенно
естественно.
     ‘верху  до  них  снова  донеслись  голоса, затем  топот:  должно  быть,
северЯне уходили.
     - †елаю успеха! - крикнул все тот же голос. -  “дачной вам игры... и не
забудьте про веревки!
     Ќи капитан, ни  Ђнгустина не ответили.  Ћни  продолжали азартно шлепать
картами, как будто и не слышали этих криков.
     Ћтблески фонарЯ на вершине погасли. Џо-видимому, северЯне действительно
собирались  уходить.  Љолода  совсем  разбухла  от  снега,  и  тасовать   ее
становилось все труднее.
     - Ќу хватит, -  сказал капитан,  бросаЯ  свои карты на камень. - •ватит
ломать комедию!
     Ћн устроилсЯ под скалой и поплотнее завернулсЯ в шинель.
     - ’они!  - крикнул он. - Џринеси мне мой ранец и найди  немного воды  -
пить хочетсЯ.
     - Ћни еще видЯт нас, - сказал Ђнгустина. - ‚идЯт с гребнЯ!
     Ќо, понЯв, что Њонти  этим не проймешь,  стал играть сам с собой, делаЯ
вид, будто партиЯ продолжаетсЯ.
     ‘ громкими восклицаниЯми, Якобы относЯщимисЯ к  игре, лейтенант в левой
руке  держал карты,  а  правой  "ходил",  бросаЯ их на  край шинели, и  брал
взЯтки. ‘квозь  густую завесу  снега чужеземцы не могли, конечно, разглЯдеть
сверху, что партнера у него нет.
     “жасный холод пронизывал его. ‹ейтенанту казалось, что он уже не сможет
ни сдвинутьсЯ  с места, ни даже  лечь. Ќикогда в  жизни ему еще не было  так
плохо.  Ќа  гребне колыхалсЯ отсвет  фонарЯ: чужаки Явно  удалЯлись, но  еще
могли его видеть.  (Ђ  за стеклами  чудесного особнЯка  поЯвилась  тоненькаЯ
фигурка: он, Ђнгустина, совсем  еще ребенок, необычайно бледный,  в красивом
бархатном костюмчике с белым кружевным воротником.  “сталым жестом он открыл
окно и наклонилсЯ к зыбким призракам, уцепившимсЯ за подоконник, словно он с
ними в дружеских отношениЯх и хочет им что-то сказать.)
     - Ѓез взЯток, без взЯток! - попыталсЯ крикнуть Ђнгустина так, чтобы его
услышали чужеземцы, но голос у него был хриплый и слабый.
     - —ерт побери, это уже второй раз, господин капитан!
     ‡акутавшись в  свою накидку  и медленно что-то жуЯ,  Њонти  внимательно
приглЯдывалсЯ к Ђнгустине и чувствовал, что злость его прошла.
     -‹адно, хватит, идите в укрытие, лейтенант, северЯне уже ушли!
     -  ‚ы играете куда лучше  менЯ,  господин капитан,  - упорно  продолжал
изображать игру Ђнгустина, хотЯ голоса его  уже почти не  было слышно. -  Ќо
сегоднЯ вы  что-то  не в форме. Џочему  вы все  смотрите  туда, на  вершину?
Ћткуда такаЯ нервозность?..
     ‚  снежной  круговерти  пальцы  лейтенанта  Ђнгустины  разжались,  и  в
трепещущем свете  фонарЯ  было  видно,  как  державшаЯ  их рука  безжизненно
повисла вдоль шинели и из нее выпали последние раскисшие карты.
     Џрислонившись  спиной  к камню,  лейтенант  медленно запрокинул голову;
страннаЯ сонливость овладела им. (Ђ к особнЯку в лунной ночи приближалсЯ  по
воздуху маленький кортеж новых призраков, которые несли паланкин.)
     - ‹ейтенант, идите сюда, перекусите немного, на таком холоде надо есть,
ну,  скорее,  пересильте  себЯ! -  кричал  капитан; в  голосе  его зазвучали
тревожные нотки. - €дите сюда, в укрытие, снегопад уже прекращаетсЯ.
     € верно: почти внезапно завеса снежных хлопьев сделалась менее густой и
тЯжелой, воздух стал прозрачнее,  в свете фонарей уже  можно было разглЯдеть
скалы на расстоЯнии нескольких десЯтков метров.
     €  вдруг сквозь  вьюгу  в невообразимой дали  сверкнули огни  Љрепости.
Љазалось,  их  бесконечно  много  -  как в  зачарованном  замке,  охваченном
неистовством  Языческого карнавала.  Ђнгустина увидел  их, и  слабаЯ  улыбка
тронула одеревеневшие от холода губы.
     - ‹ейтенант! - снова позвал капитан, начинаЯ понимать, что происходит.
     - ‹ейтенант,  да бросьте вы эти карты, идите сюда, здесь можно укрытьсЯ
от ветра.
     Ќо Ђнгустина все  смотрел на огни  и,  говорЯ  по правде,  уже не  знал
точно, что это такое: Љрепость, или далекий город, или родной дом,  особнЯк,
где его уже и ждать перестали.
     ‚озможно,  какой-нибудь часовой  на  эскарпе  форта,  бросив  случайный
взглЯд на горы, различил  высоко-высоко на хребте горЯщие  фонари.  ‘ такого
расстоЯниЯ   проклЯтаЯ   стенка   казалась   настолько   ничтожной,  что   и
разглЯдеть-то ее было нельзЯ. ‚озможно также, что командовал караулом „рого,
а ведь „рого мог бы отправитьсЯ вместе с капитаном Њонти  и Ђнгустиной, если
б захотел.  Ќо всю эту  операцию  он  считал донельзЯ  глупой: теперь, когда
угроза нападениЯ рассеЯлась, приказ  коменданта  показалсЯ ему бессмысленной
затеей,  от которой  не больно много чести.  Ќо,  увидев мерцающие огоньки в
горах, „рого пожалел, что не  пошел с Њонти. ‚ыходит, славу можно обрести не
только  на войне. €  ему  так захотелось быть  сейчас  тоже там, наверху,  в
ночной  темноте и в  буйстве  снежной  метели.  Ќо  уже поздно: такой случай
упущен.
     Ћтдохнувший,  в сухой  одежде,  закутанный  в  теплую  шинель, „жованни
„рого, глЯдЯ на далекие  огоньки, испытывал даже  что-то  вроде зависти, а в
это  времЯ  Ђнгустина,  весь  покрытый  смерзшейсЯ  снежной  коркой,  собрав
последние силы,  разгладил свои мокрые  усы  и старательно расправил складки
шинели - но  не длЯ того, чтобы поплотнее закутатьсЯ в нее и согретьсЯ, нет,
у него было иное  тайное намерение. Љапитан  Њонти удивленно смотрел на него
из своего укрытиЯ и  никак не мог взЯть в толк, что делает Ђнгустина. ѓде-то
он как  будто уже видел  очень  похожую сцену,  но где именно - вспомнить не
удавалось.
     ‚ одном из  залов  Љрепости висела стариннаЯ  гравюра, на которой  была
изображена смерть кнЯзЯ ‘ебастьЯно. ‘мертельно раненный кнЯзь лежал в лесной
чаще, опираЯсь спиной о ствол дерева и склонив голову чуть набок, а его плащ
ниспадал  с  плеч  эффектными  складками;  во  всем  этом не было  ничего от
жестокой,  физически отталкивающей картины смерти, и никого не удивлЯло, как
это художник сумел передать  благородство и  изЯщество своего героЯ  даже  в
такой ситуации.
     „а, Ђнгустина - бессознательно, конечно, - добивалсЯ сходства  с кнЯзем
‘ебастьЯно, получившим смертельную рану в глухом лесу.
     Џравда,  у Ђнгустины не было  таких сверкающих доспехов, как у кнЯзЯ, у
ног его не  лежали  окровавленный шлем и сломаннаЯ шпага.  ЋпиралсЯ он  не о
ствол дерева, а о твердый валун;  не последний луч солнца падал ему на лицо,
а  всего лишь  слабый  свет фонарЯ; но положение рук и  ног, складки шинели,
выражение смертельной усталости на лице были точно такими.
     Џо  сравнению с Ђнгустиной  и  капитан,  и  сержант,  и  все  остальные
солдаты,  куда  более  крепкие  и  бравые,  казались   друг  другу  грубыми,
неотесанными мужланами. Ђ в душе Њонти,  как  ни странно,  шевельнулось даже
чувство глухой зависти.
     ‘негопад прекратилсЯ,  ветер  жалобно  завывал среди  скалистых утесов,
кружил ледЯную пыль,  колебал Язычки пламени за стеклами фонарей. Ђнгустина,
казалось,  ничего этого уже не сознавал  и  лежал неподвижно, откинувшись на
камень и не сводЯ глаз с далеких огней Љрепости.
     - ‹ейтенант! - снова попыталсЯ взбодрить его Њонти. - ‹ейтенант! Ќу же,
идите сюда, под выступ, там вам не выдержать, вы замерзнете. €дите, тут ’они
соорудил что-то вроде навеса.
     - ‘пасибо,  капитан,  - едва  слышно  прошептал  Ђнгустина и, поскольку
говорить ему было очень трудно, слегка приподнЯл руку, даваЯ понЯть, что длЯ
него теперь это не имеет значениЯ, что все это совершенные пустЯки.
     (Ќаконец предводитель призраков сделал повелительный жест, и  Ђнгустина
с обычным  своим  скучающим  видом перешагнул  через подоконник и  грациозно
опустилсЯ в паланкин. ‡аколдованный экипаж мЯгко тронулсЯ с места.)
     Ќесколько минут  слышалось  лишь  хриплое  завывание ветра.  “  солдат,
сгрудившихсЯ  под скалами, где было  потеплее, отпала всЯкаЯ охота шутить, и
они молча боролись с холодом.
     Љогда  ветер  на  минутку  стих,  Ђнгустина  слегка  приподнЯл  голову,
медленно разжал губы, чтобы сказать что-то, но успел только вымолвить:
     "Ќадо бы  завтра..." ‚сего  три  слова, и произнесены они были  до того
тихо, что капитан Њонти их едва расслышал.
     ’ри слова, и голова Ђнгустины безвольно упала на грудь. ЃелаЯ застывшаЯ
рука его лежала  неподвижно в  складке шинели, рот был закрыт, а губы  снова
сложились в слабую улыбку. (“плываЯ в паланкине,  он оторвал взглЯд от друга
и с веселым и недоверчивым любопытством стал смотреть вперед, в  ту сторону,
куда   двигалсЯ   кортеж.  ‚от  так,   с  каким-то  почти  сверхчеловеческим
благородством, он удалилсЯ в ночь.
     ‚олшебный кортеж, змеЯсь, медленно уходил в небо все выше и превратилсЯ
сначала в  растЯнутый шлейф, потом  в  крошечный сгусток  тумана, потом  - в
ничто.)
     -  —то  ты  хотел сказать, Ђнгустина?  —то  - завтра? - Љапитан  потрЯс
лейтенанта  за  плечи,  пытаЯсь  привести   его  в  чувство;  но  лишь  смЯл
благородные складки военной плащаницы.  ЉакаЯ жалость!  Ќикто из солдат пока
еще не понЯл, что произошло.
     “преком Њонти звучал лишь голос ветра из черного провала пропасти.
     —то ты хотел сказать, Ђнгустина? ’ы ушел, не окончив фразу. Њожет,  это
была глупаЯ, банальнаЯ мысль, может, выражение несбыточной надежды. Ђ может,
и этого не было.


        XVI

     ‹ейтенанта Ђнгустину  похоронили,  и  времЯ  в  Љрепости  потекло,  как
прежде.
     Њайор Ћртиц спрашивал „рого:
     - ’ы сколько уже здесь?
     - —етыре года.
     Ќеожиданно пришла зима,  самое  томительное  времЯ в году. ’еперь  надо
было ждать снега: сначала он ложилсЯ слоем в четыре-пЯть сантиметров, потом,
после  перерыва,  слоем  потолще,  а потом  уже  сыпал и  сыпал  без  конца.
Љазалось, весна никогда не  наступит. (€  все-таки  в  один прекрасный день,
гораздо раньше, чем все предполагали, становилось  слышно, как со  смотровых
площадок текут весенние ручейки, и зиме нежданно приходил конец.)
     ѓроб  с  телом  лейтенанта Ђнгустины, обернутый  в  полотнище  знамени,
покоилсЯ в земле, за невысокой оградкой, рЯдом с Љрепостью.
     Ќад могилой  возвышалсЯ белый каменный крест  с выбитым  на нем именем.
‘олдату ‹аццари чуть в сторонке поставили крест поменьше, деревЯнный.
     -  џ иногда думаю... - сказал как-то Ћртиц, - вот мы все  жаждем войны,
надеемсЯ на случай, обижаемсЯ на судьбу  за то, что у нас никогда ничего  не
происходит. Ђ взЯть хоть Ђнгустину...
     - ‚ыходит,  -  откликнулсЯ  „жованни  „рого,  -  выходит,  Ђнгустина ко
нуждалсЯ в благосклонности судьбы и все равно сумел отличитьсЯ?
     -  Ћн  был слаб и, наверно, нездоров,  - сказал майор Ћртиц. - …му было
хуже,  чем всем  нам. Ћн, как и мы, не схватилсЯ с врагом и войны, как и мы,
не  узнал. Ђ погиб все-таки как воин. ’ак-то! ‚ам ведь  известны, лейтенант,
обстоЯтельства его смерти?
     -  „а,  -  ответил „рого,  -  капитан  Њонти  при  мне  рассказывал.  ‘
наступлением  зимы чужеземцы убрались  восвоЯси. Џрекрасные, развевающиесЯ и
как  бы обагренные  кровью штандарты  надежды постепенно  поникли, и в душах
вновь воцарилсЯ  покой.  ‚се вокруг  опустело, и  глаза  тщетно искали  хоть
что-то в дальней дали, у самого горизонта.
     - „а уж, он знал, когда  умереть, - сказал майор Ћртиц. - ‘ловно пулю в
сердце  получил. ѓерой, ничего не  скажешь. Ћднако  ж никто не стрелЯл.  „лЯ
всех, кто шел в  тот день с ним, шансы были равны, никаких преимуществ он не
имел, разве что умереть ему было легче, чем другим.
     Ђ  другие... что  они,  в сущности,  сделали?  „лЯ других этот день был
почти таким же, как и все остальные.
     - ’олько немного похолоднее, чем обычно, - сказал „рого.
     -  „а, немного похолоднее, -  повторил за  ним Ћртиц. - ‚прочем,  и вы,
лейтенант, могли пойти тогда с ними. ‘тоило только захотеть.
     Ћни  сидели на деревЯнной скамье  на  самой верхней площадке четвертого
редута.  Ћртиц  пришел навестить дежурившего там  лейтенанта „рого. ‘ каждым
днем их все больше свЯзывали узы настоЯщей дружбы.
     Ћни сидели на скамье, завернувшись в шинели, невольно поглЯдываЯ вдаль,
на  север, туда,  где  скапливались огромные,  бесформенные  снежные облака.
Ќалетавший порывами северный ветер забиралсЯ  под одежду. ‚ысокие  скалистые
вершины справа и слева от перевала почернели.
     „рого сказал:
     - џ думаю, завтра снег пойдет и у нас.
     - ‚полне возможно, - безучастно отозвалсЯ майор.
     - „а, быть снегу, - снова сказал „рого. - ‚ороны все летЯт и летЯт.
     -  Њы тоже виноваты,  - сказал Ћртиц, весь во власти одной  неотступной
мысли. - ‚ конце концов  каждый  получает то, чего заслуживает. Ђнгустина, к
примеру, был готов платить по самому высокому счету, а мы - нет. Ќаверное, в
этом все  дело. Њожет,  у нас  запросы  слишком  велики? Ђ  в  общем, каждый
получает то, чего заслуживает. „а уж....
     - Ќу и что? - спросил „рого. - —то мы-то могли сделать?
     - ‹ично Я - ничего, - ответил Ћртиц с улыбкой. - џ слишком  долго ждал,
а вот вы...
     - —то - Я?
     - “езжайте отсюда, пока не поздно, возвращайтесь в город.
     Џривыкнете  к жизни тамошнего гарнизона. Ќасколько Я могу судить, вы не
из  тех, кто  пренебрегает радостЯми жизни. ’ам вас навернЯка ждет блестЯщаЯ
карьера, это уж точно. Ќе всем же на роду написано быть героЯми.
     „рого не отвечал.
     - ‚ы  упустили целых четыре  года,  -  продолжал  Ћртиц. - Ћни, правда,
зачтутсЯ  в выслугу за восемь, но подумайте, насколько лучше вам  было  бы в
городе. ‡десь вы отрезаны от мира, о вас все забыли...
     возвращайтесь, пока не поздно.
     „жованни слушал, уставившись в землю, и молчал.
     - џ видел, как было с другими, -  говорил майор.  - Џостепенно  они так
привыкали к Љрепости,  что становились ее  пленниками  и  терЯли способность
сдвинутьсЯ с места. ‘тарики в тридцать лет! „а уж...
     -  Њожет,  вы и правы, господин майор,  - ответил „рого,  - но  в  моем
возрасте...
     - ‚ы молоды, - не отступал  Ћртиц, -  у  вас  еще многое  впереди,  это
правда. Ќо на вашем месте Я  не стал бы тЯнуть. “пустите еще какихнибудь два
года - двух лет вполне достаточно,  -  и  повернуть назад будет уже  слишком
трудно.
     - Ѓлагодарю за  совет,  - сказал  „рого, на  которого  слова  майора не
произвели никакого  впечатлениЯ,  -  но ведь здесь, в Љрепости,  тоже  можно
надеЯтьсЯ на что-то лучшее. Џусть это звучит нелепо, но если начистоту, то и
вам придетсЯ признать...
     - „а,  к сожалению, - ответил майор. - ‚се  мы так или иначе  на что-то
упорно  надеемсЯ.  Ќо  сами  посудите,  это же абсурд.  - Ћн  махнул рукой в
сторону севера. - ‚ойну с той стороны никогда не начнут.
     Џосле этой недавней истории никто всерьез о войне уже не думает.
     Њайор поднЯлсЯ, глЯдЯ на север так же, как в то далекое утро, когда они
встретились  с  „рого  на краю равнины  и он,  зачарованный,  вглЯдывалсЯ  в
загадочные стены Љрепости.  —етыре года  прошло с тех пор - солидный отрезок
жизни, -  но за это времЯ  не случилось ничего, ровным счетом ничего такого,
что  могло  бы оправдать его великие  надежды. „ни  уносились прочь  один за
другим; однажды утром на краю чужой равнины поЯвились солдаты, которые могли
оказатьсЯ  врагами, но после будничных работ  по разметке  границы  убрались
восвоЯси.  Ќа  свете  царил  мир,  часовые  не  трубили  тревогу,  ничто  не
предвещало каких-либо изменений.  Љак и в  прежние годы,  с теми же,  что  и
всегда, приметами приближалась зима, и западный ветер тихонько посвистывал в
штыках.  ‚от  и  он,  майор  Ћртиц,  по-прежнему  здесь,  стоит  на  террасе
четвертого  редута  и, сам не  верЯ собственным доводам, все вглЯдываетсЯ  в
северную пустыню, словно ему одному и дано право смотреть на нее, только ему
и надлежит оставатьсЯ  в  Љрепости  - неважно, во  имЯ  какой  цели, - а вот
„рого, хоть он и хороший парень, здесь не на своем месте, он  просчиталсЯ, и
пусть лучше уезжает.


        XVII

     Ќо  вот снег на  террасах Љрепости  сделалсЯ ноздреватым, и ноги  стали
проваливатьсЯ в него, как в кашу. ‘ ближних гор  вдруг донессЯ ласкающий ухо
звон талой воды,  на вершинах кое-где поЯвились искрЯщиесЯ под солнцем белые
продольные  полосы, и солдаты,  сами  того  не  замечаЯ,  времЯ  от  времени
принимались что-то мурлыкать себе под нос - впервые за несколько месЯцев.
     ‘олнце   не  спешило  к  закату,  как   прежде,  а  стало   все  дольше
задерживатьсЯ  на  небе,  растапливаЯ  накопившийсЯ снег: тщетно с  северных
ледников все ползли и ползли облака - они несли с собой  уже не снег, а лишь
дождь, стремительно смывавший остатки снега. ЋпЯть пришла весна.
     Џо утрам раздавалось птичье пение: все от него уже отвыкли. „а и вороны
больше не собирались стаЯми  на плацу Љрепости в ожидании кухонных отбросов,
а разлетелись по долинам в поисках свежатинки.
     Џо ночам в темноте  вешалки, где висели ранцы, пирамиды длЯ винтовок  в
казармах, двери  и массивнаЯ  мебель орехового дерева  в  комнате  господина
полковника  -  в общем, все  деревЯнные  вещи, даже  самые  старые, начинали
поскрипывать.  €ногда  раздавалсЯ  треск, похожий  на пистолетные  выстрелы,
казалось,  что-то разлетаетсЯ вдребезги; люди просыпались на своих койках  и
прислушивались, но ничего, кроме все тех же ночных скрипов, не слышали.
     Ќаступило  времЯ, когда в  старых стропилах заЯвлЯла  о себе неизбывнаЯ
тоска  по жизни. „авным-давно миновали те  счастливые  дни, когда по  веткам
проходил  молодой горЯчий ток, наливаЯ силой великое множество почек.  Џотом
дерево срубили. Ќо с приходом весны в нем просыпалсЯ слабый отголосок жизни.
Љогда-то  были листьЯ и  цветы,  а  теперь -  смутное воспоминание, которого
хватало  лишь  на то,  чтобы  издать  сухой  треск  и  замереть  в  ожидании
следующего года.
     Ќаступило  времЯ,  когда обитателей Љрепости  обычно посещали  странные
мысли, в  которых не было ничего военного. Љрепость казалась уже не надежным
укрытием,  а тюрьмой. †елтые с темными  потеками  стены  и  скошенные уступы
бастионов совершенно не отвечали новому, весеннему настроению.

     Љакой-то  офицер  -  со  спины  не разберешь,  кто  именно,  но  вполне
возможно, что  „жованни „рого, - со скучающим видом обходит  просторные и  в
этот утренний час пустынные солдатские умывалки и прачечную. Ќе длЯ поверки,
просто  ему  не  сидитсЯ  на месте;  все здесь  в полном  порЯдке,  раковины
начищены, пол  подметен, а  в том, что  какойто  кран подтекает, солдаты  не
повинны.
     Ћфицер останавливаетсЯ и смотрит вверх, на одно из окон.  Ћно  закрыто,
стекла его, очевидно, не мылись уже много лет и по углам  затЯнуты паутиной.
‚ общем, нет в нем  ничего  такого, что могло бы порадовать  душу. Ќо сквозь
стекла, хоть и  с  трудом, все  же  можно разглЯдеть небо.  „а, одно и то же
небо,  вероЯтно,  думает  офицер, одно и то  же солнце  сиЯют  сейчас и  над
жалкими раковинами, и над прекрасными далекими лугами.
     ‹уга позеленели  и недавно покрылись  мелкими цветочками, которые, если
смотреть  отсюда,  из  Љрепости, кажутсЯ  белыми.  €  деревьЯ,  конечно  же,
выпустили новые листики.  Љак, наверно,  приЯтно без  всЯкой  цели  носитьсЯ
верхом по окрестностЯм! „а еще  если на  тропинке, вьющейсЯ среди изгородей,
встретитсЯ  красиваЯ  девушка  и,  проходЯ  совсем  близко  от  твоего конЯ,
приветливо тебе улыбнетсЯ.  Ќу  не  смешно ли? Џодобает ли офицеру  крепости
Ѓастиани предаватьсЯ столь глупым мечтаниЯм?!
     —ерез  запыленное окно умывалки, как ни странно, виднеетсЯ  и  красивое
белое облако.  ’акие  в точности облака плывут  сейчас над далеким  городом,
гулЯющаЯ публика времЯ от времени поглЯдывает на них, радуЯсь тому, что зима
прошла; почти  на всех новаЯ или  только  что приведеннаЯ  в порЯдок одежда,
женщины в украшенных цветами шлЯпках и в  Ярких платьЯх. ‚ид  у  всех такой,
будто сию минуту  должно произойти  что-то  хорошее,  радостное.  ђаньше, во
всЯком  случае,  все  было  именно   так;  кто  знает,  может,  сейчас  мода
переменилась.
     €нтересно,  если,  проходЯ  мимо,  ты заметишь  в  каком-нибудь  окошке
хорошенькую девушку, улыбнетсЯ ли она тебе просто так, беспричинно?
     Љакие,  в   сущности,   нелепые   мысли   лезут   в  голову!  ѓлупости,
простительные разве что школЯру.
     —ерез грЯзные стекла сбоку видна часть стены. Ћна  тоже залита солнцем,
но  это  как-то не  радует. —то освещает стену казармы -  солнце или луна, -
совершенно  безразлично,  лишь  бы   не  нарушалсЯ  нормальный  ход  службы.
ЋбыкновеннаЯ стена казармы, и  только. € все же когда-то, в один  из далеких
сентЯбрьских  дней,  офицер как  завороженный смотрел  на  эти стены:  тогда
казалось,  что  за  ними его ждет суроваЯ, но завиднаЯ судьба. € хотЯ ничего
привлекательного в  этих стенах не было, он несколько минут стоЯл перед ними
неподвижно, словно перед каким-то чудом.
     Ћфицер  бродит  по  пустынным  умывалкам;  другие  дежурЯт на  редутах,
носЯтсЯ верхом по каменистому  плацу, сидЯт в служебных кабинетах.  Ќикто из
них не может понЯть, что именно случилось, но лица окружающих всем почему-то
действуют на нервы. Ћдни и те же физиономии, невольно думает  каждый, одни и
те же  разговоры, та  же служба,  те  же  бумаги.  Ђ в  душе  бушуют неЯсные
желаниЯ: чего  она жаждет, словами выразить невозможно, Ясно только, что это
не имеет отношениЯ к казарменным стенам, к солдатам, к звукам трубы.
     ’ак  скачи же, конек, по дорогам равнины, беги отсюда, пока  не поздно,
не останавливайсЯ, даже если устал,  скачи, пока не  покажутсЯ зеленые луга,
милые сердцу деревьЯ, дома, церкви и колокольни.
     €  тогда - прощай, Љрепость, оставатьсЯ здесь опасно, твоЯ  не такаЯ уж
труднаЯ  загадка  разгадана,   севернаЯ  равнина,  как  была,  так  и  будет
пустынной, никогда оттуда не придет  враг, чтобы атаковать эти жалкие стены,
вообще никто больше не придет. Џрощай,  майор Ћртиц, печальный друг, который
уже неотделим от Љрепости, как улитка от своего домика. ’аких, как ты, здесь
много: слишком  долго вы упорствовали в своих мечтаниЯх, времЯ обогнало вас,
и начать сначала вы уже не сможете.
     Ђ  вот „жованни „рого  сможет.  Ќичто  его больше не держит в Љрепости.
’еперь  он спуститсЯ  с гор,  вернетсЯ  в нормальное общество, ему навернЯка
предложат завидное место  -  может  быть, даже пошлют  за границу -  в свите
какого-нибудь генерала. ‡а годы, проведенные в  Љрепости, „жованни, конечно,
упустил немало шансов, но  ничего, он еще молод, впереди достаточно времени,
чтобы наверстать упущенное.
     €так,  прощай.  Љрепость,  с   твоими  нелепыми  редутами,  терпеливыми
солдатами, полковником,  который  каждое утро, тайком от  всех,  в подзорную
трубу разглЯдывает северную  пустыню. Ќапрасно!  Ќикогда  и ничего он там не
увидит.  Џрощай,  могила  Ђнгустины  -  ему,  пожалуй,  единственному  здесь
повезло: по крайней  мере он погиб  как  настоЯщий  солдат, - все лучше, чем
смерть на  больничной койке. Џрощай, комната, в которой „рого честно проспал
несколько сотен ночей.
     Џрощай, двор, где  и  нынче вечером, как того требует устав, выстроЯтсЯ
солдаты, заступающие в караул. Џоследний прощальный привет северной пустыне,
не оставившей в душе никаких иллюзий.
     ‚ыбрось все это из головы, „жованни „рого, не оглЯдывайсЯ назад теперь,
когда ты уже на краю горного плато и дорога манит тебЯ в долину. Ќе проЯвлЯй
такой глупой слабости. ’ебе знаком каждый камешек крепости Ѓастиани, и можно
не  сомневатьсЯ, что  ты  никогда ее не забудешь.  Љонь весело  бежит рысью,
погода на  славу, теплый воздух свеж и прозрачен, впереди еще долгаЯ  жизнь,
она, можно сказать, только  начинаетсЯ. Љ чему оглЯдыватьсЯ на эти стены, на
казематы,   на   часовых,   несущих   караульную   службу?   ’ак,   медленно
переворачиваетсЯ еще одна страница, ложась  на другую сторону, прибавлЯЯсь к
остальным,  уже прочитанным: пока  набираетсЯ  лишь тоненькаЯ  стопочка.  Џо
сравнению с  нею  страниц,  которые  предстоит  еще  прочитать,  бесконечное
множество.  €  все  ж  таки это  еще  одна  прочитаннаЯ  страница,  господин
лейтенант, целый, можно сказать, кусок твоей жизни.
     „обравшись  до   каменистого   краЯ   плато,  „рого  действительно   не
оглЯдываетсЯ  назад; когда  начинаетсЯ  спуск, он  без  тени  колебаниЯ,  не
повернув   даже   головы,  пришпоривает  конЯ   и   довольно   непринужденно
насвистывает  какой-то мотивчик, хотЯ  непринужденность  эта  даетсЯ  ему  с
трудом.


        XVIII

     ‚ходнаЯ  дверь была  не  заперта,  и  на „рого сразу  пахнуло знакомым,
домашним духом: он помнил его с детства, когда возвращалсЯ домой после лета,
проведенного на  даче. ќто был родной, милый сердцу запах, но после стольких
лет в нем чувствовалось что-то жалкое. „а, верно, он напоминал „рого далекие
годы, воскресные радости, счастливые  вечера за столом, безвозвратно ушедшее
детство, но в то же времЯ ассоциировалсЯ и  с зашторенными окнами, корпением
над уроками, утренней уборкой, болезнЯми, ссорами, мышами.
     - Ћй,  молодой хозЯин приехал! -  радостно воскликнула добраЯ „жованна,
открываЯ ему дверь.
     Ђ тут и мама вышла; слава богу, она совсем не изменилась.
     ‘идЯ   в  гостиной  и  пытаЯсь   ответить  на  множество  вопросов,  он
чувствовал, как радость поневоле  уступает место  грусти. „ом по сравнению с
прежними временами показалсЯ ему опустевшим:  один брат  уехал  за  границу,
другой мотаетсЯ бог весть где, третий живет в деревне.
     „ома  осталась только  мама,  но и ей надо  было торопитьсЯ к  мессе: в
церкви ее уже ждала подруга.
     ‚ его  комнате  все  было  так, как при  нем -  даже к книгам  никто не
притрагивалсЯ, - и  все-таки  она показалась  ему  чужой.  Ћн  сел в кресло,
прислушалсЯ к грохоту экипажей на улице, к громким голосам на кухне.
     Ћдин  в  своей  комнате... мама молитсЯ  в церкви, братьЯ  разъехались,
выходит, никому на  всем белом свете нет  дела до „жованни  „рого. Ћн открыл
окно, увидел серые дома, сплошные рЯды крыш, хмурое небо.
     Ћтыскал в одном из Ящиков старые школьные тетради, дневник, который вел
на  протЯжении  нескольких лет,  какие-то письма. “дивительно,  неужели  это
писал он: какие-то странные  дела и событиЯ, совсем  стершиесЯ в памЯти. ‘ел
за пианино, взЯл  несколько аккордов,  захлопнул крышку.  €  подумал: что же
дальше?
     Љак чужой, ходил он по  городу в поисках старых  друзей, но  оказалось,
что  все они по горло  занЯты разными делами  -  своими предприЯтиЯми, своей
политической карьерой. „рузьЯ говорили  с ним о серьезных и важных  вещах, о
заводах, железных дорогах, больницах.
     Љто-то пригласил его на обед, кто-то женилсЯ, каждый избрал собственный
путь в жизни, и за четыре года  все заметно от него отдалились. Љак „жованни
ни старалсЯ (а  может, он утратил эту способность?), но ему так и не удалось
воскресить  прежние  разговоры,  шутки,  словечки.  Ћн  бродил   по  городу,
разыскивал  старых друзей - ведь  их  было много, - но под  конец  неизменно
оказывалсЯ один на  тротуаре, а впереди, до вечера,  оставалось  еще столько
времени.
     Ћн гулЯл до поздней ночи с твердым намерением хорошенько  поразвлечьсЯ.
€ каждый  раз выходил из дому с одной и  той же  смутной  юношеской надеждой
встретить   свою   любовь,   но  неизменно  возвращалсЯ  разочарованным.  Ћн
возненавидел улицу, по которой возвращалсЯ к дому, такую скучную, безлюдную,
заставлЯвшую еще острее чувствовать свое одиночество.
     Љак раз в эти  дни в городе давали грандиозный бал, и „рого  отправилсЯ
туда  вместе  с   единственным  вновь  обретенным  другом  ‚ескови  в  самом
лучезарном настроении. •отЯ весна вступила  в свои права,  светало не  рано,
времени было предостаточно, до рассвета могло случитьсЯ все что угодно - что
именно,  „рого и  сам не знал, но не сомневалсЯ, что его  ждет масса  всЯких
удовольствий. Ћн даже принЯлсЯ заигрывать с  девушкой в лиловом; часы еще не
пробили  полночь: как знать, может, до наступлениЯ  утра между  ними суждено
родитьсЯ любви.
     Ќо  тут его позвал  хозЯин  дома,  вознамерившийсЯ  показать  ему  свои
владениЯ, потащил его по всЯким переходам и галереЯм, задержал в библиотеке,
заставил по достоинству оценить все без исключениЯ экспонаты своей коллекции
оружиЯ, завел  разговор о  стратегии, военных хитростЯх, рассказал несколько
анекдотов из жизни королевской семьи, а времЯ шло,  стрелки на часах неслись
вперед с устрашающей скоростью.
     Љогда  „рого  удалось  наконец  освободитьсЯ  и  он,  горЯ нетерпением,
вернулсЯ  в парадный зал,  гости почти все разъехались, и девушка в  лиловом
исчезла - должно быть, отправилась домой.
     „рого пыталсЯ  напитьсЯ, бессмысленно смеЯлсЯ -  напрасно: даже вино не
помогало. Ђ голоса скрипок становились все более  вЯлыми, и наступил момент,
когда  музыка  сделалась и вовсе ненужной, так как  никто уже  не  танцевал.
“друченный  „рого  очутилсЯ   в  саду,  среди  деревьев,  и  издали   слушал
расплывчатые  звуки вальса; ощущение  праздника мало-помалу улетучивалось, а
небо постепенно бледнело - близилсЯ рассвет.
     ‡везды погасли, но „рого все сидел, затаившись среди черных теней сада,
и следил за рождением нового  днЯ.  ’ем  временем золоченые  кареты  одна за
другой отъезжали от ворот. Ћркестр наконец  умолк;  по комнатам ходил слуга,
гасЯ светильники.  Ќа дереве, прЯмо над головой у „рого, раздалась звонкаЯ и
неудержимаЯ  птичьЯ трель.  Ќебо стремительно светлело, все вокруг затихло в
доверчивом  ожидании  погожего днЯ.  ‚от сейчас, подумал он,  первый луч уже
коснулсЯ бастионов Љрепости и  озЯбших  часовых. „рого тщетно напрЯгал слух,
надеЯсь услышать зов трубы.
     ѓород еще спал; дойдЯ до дома, „жованни чересчур громко хлопнул входной
дверью. ‚ комнаты сквозь щелки жалюзи уже просачивалсЯ слабый свет.
     - ќто Я, спи, мама.
     Ћн  проходил  по коридору, и,  как  обычно, как  в те прежние,  далекие
времена, когда он возвращалсЯ домой за полночь,  из комнаты,  из-за двери до
него  донеслось что-то неразборчивое,  ласковое,  хотЯ голос был  заспанный.
„рого, почти  умиротворенный, направилсЯ к своей  комнате, но мама как будто
еще что-то сказала.
     - —то, мама? - спросил он.
     ‘лова его канули  в тишину. ’ут до него дошло, что за милый мамин голос
он  принЯл отдаленный  грохот экипажа. Ћна действительно ничего не ответила,
шаги сына в ночи уже не могли разбудить ее, как бывало раньше, они стали длЯ
нее чужими, словно их звук со временем изменилсЯ.
     Љогда-то его шаги она определЯла безошибочно, как  условный сигнал. ‚се
другие ночные  звуки, даже куда более громкие - грохот колес  на улице, плач
ребенка,  лай  собак,  крик  совы,  хлопанье  ставней,  завывание  ветра   в
водосточных трубах, шум дождЯ, скрип мебели, -  не тревожили  ее сон. ’олько
шаги „жованни будили  ее, как ни старалсЯ он идти  на  цыпочках; просыпалась
она не от топота, а просто оттого, что пришел сыночек.
     ’еперь, выходит, и  этого уже  нет. ‚от он окликнул  маму, как  бывало,
лишь чуть-чуть повысив голос; прежде она, заслышав привычный звук его шагов,
конечно же, проснулась бы. Ђ теперь никто не отозвалсЯ  на его слова, только
прогромыхал  вдалеке чей-то экипаж.  ЉакаЯ  глупость, подумал „рого, нелепое
совпадение. Ќо, даже укладываЯсь в постель, он не  мог отделатьсЯ от чувства
горечи: прежнЯЯ материнскаЯ любовь  словно потускнела, времЯ и  пространство
незаметно опустили между ними завесу отчуждениЯ.


        XIX

     Ђ еще он навестил Њарию, сестру своего друга ”ранческо ‚ескови.
     Џеред домом у них  был сад; с приходом  весны деревьЯ в нем покрывались
молодыми листочками, и на ветках распевали пичуги.
     ЊариЯ с улыбкой встретила  его в дверЯх. Ћна знала, что „жованни должен
прийти,  и  надела голубое платье в  талию, похожее на  то, давнее,  которое
когда-то ему нравилось.
     „рого думал, что  встреча  эта  вызовет у него  бурю  чувств,  заставит
сердце  учащенно  битьсЯ.  Ќо когда  он подошел  к девушке, вновь увидел  ее
улыбку, услышал  голос ("Ћ, „жованни, наконец-то!"), совсем не  такой, каким
он себе его представлЯл, то понЯл, сколько времени утекло.
     Ћн  полагал,  что  осталсЯ  таким  же,  как  прежде, разве что  немного
раздалсЯ  в  плечах  и  потемнел  от  горного  солнца.  ‚прочем,  и  она  не
изменилась. Ќо между ними возникла какаЯ-то отчужденность.
     Ћни  вошли в  большую гостиную,  где  можно было укрытьсЯ от  солнца; в
комнате, погруженной в мЯгкий полумрак - лишь узкаЯ полоска света  лежала на
ковре, - тикали часы.
     Ћни сели на кушетку - наискосок, чтобы лучше видеть друг друга.
     „рого  смотрел  в  глаза девушке,  не  знаЯ,  о  чем  говорить,  она же
оживленно  вертела  головой, глЯдЯ то на  него, то  на  мебель,  то на  свой
бирюзовый браслет - очевидно, совсем новенький.
     - ”ранческо скоро придет,  - сообщила она радостно. - Ђ пока  посиди со
мной, тебе, наверно, есть о чем порассказать!
     -  Ћ,  -  откликнулсЯ „рого,  -  право же, ничего  особенного, все  как
обычно...
     -  Ђ почему ты на  менЯ так смотришь? - спросила она. -  џ  что,  очень
изменилась?
     Ќет, „рого  этого не  находил, наоборот,  он  был  даже удивлен,  что в
девушке за  эти четыре года не произошло сколько-нибудь заметных перемен.  €
все-таки что-то в ней разочаровало его, чувств, во всЯком случае, он никаких
не испытал. …му никак не удавалось обрести прежний тон, беззлобно-шутливый и
почти  родственный.  Ћтчего  она  сидит на  кушетке  так чинно  и  стараетсЯ
говорить с ним как можно любезнее? …му бы схватить ее за руку и сказать: "„а
ты что, с ума сошла? ‘ чего это  тебе взбрело в голову разыгрывать  чопорную
даму?" € тогда ледок сломаетсЯ...
     Ќо  „рого  чувствовал, что  не  может  этого сделать.  Џеред  ним сидел
другой, незнакомый  человек, чьи мысли он прочитать уже не в силах. Ђ может,
он сам стал другим и начал разговор с фальшивой ноты?
     - ’ы? €зменилась? - переспросил „рого. - Ќет-нет, ничуть.
     - Ђх, ты, верно, говоришь так потому, что Я подурнела, вот и все.
     ЏризнайсЯ!
     Ќеужели  это  сказала  ЊариЯ?  €  не  в  шутку,  а  серьезно?  „жованни
недоверчиво  слушал ее  и  все ждал,  когда же  она  перестанет так  манерно
улыбатьсЯ, строить из себЯ недотрогу и рассмеетсЯ над собой же.
     "Љонечно, подурнела, и еще как", -  ответил бы он  ей в  прежние добрые
времена и, обнЯв за талию, притЯнул бы к себе. Ќо теперь?..
     ’еперь это выглЯдело бы глупой, неуместной шуткой.
     - „а нет же, уверЯю тебЯ, -  сказал он. - ’ы ни капельки не изменилась,
честное слово.
     Ћна посмотрела  на  него с недоверчивой  улыбкой и перевела разговор на
другое.
     - ’ы насовсем вернулсЯ?
     „жованни ждал этого вопроса. (Ќадо было сказать: "‚се зависит от тебЯ"
     - или что-нибудь в этом роде.) Ќо он рассчитывал услышать его раньше, с
порога,  если  уж  ей  это  действительно  небезразлично.  Ђ  теперь  вопрос
прозвучал  неожиданно  и  задан  был  вроде  бы  просто из  вежливости,  без
лирической подоплеки, - а это уже совсем другое дело.
     ‚ полумраке  гостиной наступило  минутное молчание;  из сада доносились
голоса  птиц, а  из какой-то дальней  комнаты - медленные и  невыразительные
звуки фортепьЯно: должно быть, там что-то разучивали.
     - Ќе знаю, пока не знаю. Џока у менЯ только отпуск, - сказал „рого.
     - ’олько отпуск? - сразу же откликнулась  ЊариЯ,  и голос  ее  чутьчуть
дрогнул, то ли случайно, то ли выдаваЯ разочарование или даже огорчение.
     Ќет, что-то их действительно разделЯло, какаЯ-то непонЯтнаЯ, неуловимаЯ
завеса отчужденности, котораЯ никак не могла рассеЯтьсЯ:
     вероЯтно, она возникла во времЯ разлуки, росла  медленно, день за днем,
помимо их воли.
     - “  менЯ есть два  месЯца. Џотом Я  могу либо вернутьсЯ, либо получить
другое назначение - может быть, и сюда, в город, - поЯснил „рого.
     Џоддерживать разговор становилось  все  труднее: в сущности, он был ему
безразличен.
     Ћба помолчали.  Џолуденное оцепенение  словно  овладело городом;  птицы
умолкли,  издалека  доносились только  аккорды  на  фортепьЯно  -  унылые  и
методичные; звуки  эти,  становившиесЯ  все выше, выше, заполнЯли собой весь
дом,  и было в них удивительное упорство преодолениЯ, жажда высказать что-то
такое, что и высказать невозможно.
     - ќто  дочка  Њикели с верхнего этажа, -  сказала  ЊариЯ, заметив,  что
„жованни прислушиваетсЯ.
     - ’ы ведь тоже когда-то играла эту вещь, правда?
     ЊариЯ грациозно склонила голову, прислушиваЯсь.
     - Ќет-нет, это слишком труднаЯ пьеса, наверно, ты слышал ее гденибудь в
другом месте.
     - Ђ мне показалось... - заметил „рого.
     ‡вуки фортепьЯно продолжали рассказывать о чьих-то мучениЯх.
     „жованни  вглЯдывалсЯ  в полоску света на  ковре  и думал  о  Љрепости,
представлЯл себе тающий снег, капель  на террасах,  неЯркую  весну  в горах,
приход  которой отмечаетсЯ  лишь поЯвлением  мелких цветочков  на  лугах  да
разлитым в воздухе запахом скошенной травы.
     -  ’еперь  ты  с полным  правом можешь  хлопотать о  переводе, -  снова
заговорила  девушка.  - Џосле  стольких-то  лет...  ’ам,  в  горах, скучища,
наверное!
     Џоследние слова  она произнесла с легким раздражением, словно  Љрепость
стала ей ненавистна.
     "Џожалуй, действ